Снежный волк (гет)

Декабрь в горах оказался удивительно щедрым на осадки. Снег шёл почти ежедневно, доставляя студентам школы чародейства и волшебства Хогвартс море радости. Торопливо натягивая на себя куртки и шапки, они в каждую свободную минуту неслись на улицу, чтобы поиграть в снежки или покататься на санках с наспех построенных горок. Нешуточные снежные войны сопровождались детским смехом и визгом. Самые умелые сооружали великолепные скульптуры изо льда. Даже преподаватели не остались в стороне, проникаясь духом Рождества. Например, профессор Флитвик с помощью заклинаний воздвиг снежную фигуру Санта-Клауса, который подмигивал малышам и задорно хохотал, а Аврора Синистра дополнила данное творение оленьей упряжкой.

По всему Хогвартсу расставили огромные ели. Украшенные шарами и фигурками различных магических существ, они переливались разноцветными огоньками, создавая особую праздничную атмосферу.

Однако не обошлось и без недовольных подобным положением дел. Старый завхоз бродил по многочисленным коридорам замка, то и дело ворча и проклиная шныряющих туда-сюда учеников. Студенты постоянно добавляли ему работы, затаскивая на ботинках снег в замок, где он благополучно превращался в лужи.

— Мисс Амбридж на вас нет, паршивцы! — бурчал Филч, таская за собой ведро и швабру и грозя кулаками совсем распоясавшемуся Пивзу.

Он до сих пор считал, что назначение Долорес Амбридж генеральным инспектором школы — лучшее, что когда-либо случалось с Хогвартсом. Жаль, что это было давно в прошлом, и теперь Филчу оставалось только ностальгировать по тому счастливому для него времени.

После войны замок быстро восстановили. Уже к новому учебному году Хогвартс — старинный, величественный и ещё более прекрасный, чем раньше, вновь распахнул свои двери для юных волшебников. Директорское кресло теперь занимала Минерва МакГонагалл, а старик Дамблдор развлекал её своими филосовскими изречениями с портрета в золотой раме. Маги разгребали последствия войны и учились жить в новом мире. Мире, где над ними не довлел злой рок в виде Волан-де-Морта.

Многие студенты-старшекурсники вернулись в школу на дополнительный год, чтобы всё-таки наверстать упущенное время.

Знаменитое Золотое трио не стало исключением. Под жёстким натиском Гермионы устоять не удалось никому. Она ни в какую не соглашалась отпускать друзей без должной подготовки на курсы авроров в Министерство.

— Гарри Джеймс Поттер! — гремела Гермиона тоном профессора МакГонагалл. — Я не позволю тебе рисковать жизнью впустую! Не после всего произошедшего!

— Ну что ты рас…

— А ты, Рональд, вообще захлопнись, пока я не угостила тебя жалящим!

Спорить с Гермионой действительно было страшно. Да и «приласкать» она могла чем-то посерьёзнее обещанных жалящих, поэтому Гарри и Рон благоразумно предпочитали не развивать конфликт. Гарри больше из чувства благодарности за то, что подруга прошла с ним весь путь поиска крестражей и не оставляла его даже в критические моменты, а Рон… Рон просто ещё хотя бы немного надеялся на восстановление романтических отношений, которое, к его великому сожалению, так и не состоялось.

После того поцелуя в Тайной комнате он был почти уверен, что всё решено: обиды забыты, прощение заслуженно, чувства выявлены. Но, как оказалось, он слишком поторопился с выводами. Гермиона словно забыла произошедшее и продолжила общаться и с ним, и с Гарри только по-дружески. Все потуги Рона к сближению были обрублены на корню гневным взглядом и обрывочной фразой: «Сейчас не время».

Рон, хоть и обижался, и очень уж хотел узнать, когда наступит «то самое время», но после позорного побега из палатки помалкивал, боясь разозлить Гермиону и нарушить восстановившийся между ними хрупкий мир.

Лето пролетело почти незаметно. Они отходили от войны, скорбели по погибшим, готовились к школе. Целый месяц пришлось провести в Австралии. Парни отправились туда вместе с Гермионой на поиски её родителей. Времена ещё были неспокойные, многие Пожиратели подались в бега, и Гарри наотрез отказался отпускать подругу куда-либо одну. Рон же увязался следом. На его шее больше не болтался злополучный крестраж, но глубокая патологическая ревность никуда не делась. Рон старался держать себя в руках, не устраивал скандалов, но всё-таки предпочитал не оставлять Гарри и Гермиону наедине. Их чрезвычайно близкие и тёплые отношения не давали ему покоя. Несмотря на все заверения лучшего друга, ни в какие байки про «брата и сестру» Рон ни на кнат не поверил. Тем более, Гарри и Джинни после победы остались в непонятном статусе. Ожидаемого пылкого воссоединения влюблённых так и не произошло. Рон пытался выяснить причину у сестры, но та не сказала ни слова, только как-то странно дёргаясь вместо ответа.

Все четверо вернулись в школу лишь друзьями и вплотную погрузились в учёбу. Гермиона заявляла, что им как раз нужен покой, безопасность и занятость. Гарри ехал сюда с тяжёлым сердцем, не ожидая ни покоя, ни облегчения. Лишь ворох оживших тяжёлых воспоминаний, способных высосать душу похлеще любого дементора.

Однако это место было воистину особенным. В Хогвартсе всегда царила своя магия. Ожившая сказка для детей и взрослых — волшебная, чарующая, удивительная. Гарри чувствовал, как возвращается к жизни, как радуется простым вещам: будь то тёплая постель, пирог с патокой или до ужаса скучная лекция профессора Бинса. Такие родные и знакомые пейзажи, посиделки у камина с друзьями, болтовня Хагрида, причудливые джентльмены на портретах, движущиеся лестницы, парящие над потолком свечи — всё это открывалось ему заново, будто бы он родился во второй раз. Этому месту принадлежала часть его сердца. Гарри полюбил Хогвартс с первого взгляда, впервые попав сюда одиннадцатилетним ребёнком. Он стал его домом. Он обрёл тут семью — по крайней мере, другой у него и не было. Душевные раны затягивались здесь быстрее, и Гарри ощутил настоящую благодарность Гермионе за настойчивость. Она оказалась как всегда права. Несломленный и непобеждённый самыми могущественными тёмными силами замок дарил надежду и веру в счастливое будущее. Местная магия была сильнее всего арсенала средств маггловской и магической медицины — она действительно лечила души.

* * *

Гарри с трудом запихал вещи в чемодан и спустился в гостиную. Рон, как всегда, оставил сборы на утро, так как был чрезвычайно занят — они с Дином уже несколько часов рубились в плюй-камни и никак не могли выявить сильнейшего в этом «чрезвычайно глупом» занятии, как бы выразилась Гермиона. Джинни вместе с ещё парочкой гриффиндорцев с интересом наблюдала за поединком.

— А где Гермиона? — Гарри заметил, что подруги-то как раз среди присутствующих и нет.

— В библиотеке, наверное, — улыбнулась ему Джинни, поправляя волосы. — Присоединяйся к нам. Можно сделать ставки.

— Я обещал Хагриду зайти попрощаться, — вдруг вспомнил Гарри. — Завтра некогда будет, добегу сегодня.

— Ой, да там же всё замело и холод собачий, — поёжилась Джинни, всё ещё не оставляя попыток задержать его, но Гарри лишь развёл руками и поспешил исчезнуть.

Он действительно не хотел уезжать на рождественские каникулы, не попрощавшись с лесничим. Утром предстояло в спешке бежать на станцию в Хогсмид, чтобы успеть на Хогвартс-экспресс. Можно было, конечно, просто трансгрессировать оттуда, но не хотелось нарушать уже привычный уклад. По традиции все студенты отправлялись на поезде по домам, чтобы встретить праздники с семьёй и немного отдохнуть. В замке обычно оставались лишь немногие, среди которых практически всегда был и сам Гарри. В этом году Уизли настойчиво зазывали его к себе, а Гермиона планировала провести Рождество с родителями.

Время было позднее, поэтому, чтобы не попасться после отбоя Филчу, Гарри накинул мантию отца и направился к лестницам.

Погода действительно не радовала. Свирепый ураган раскачивал верхушки деревьев, хлопали ставни на окнах, дребезжали стёкла в теплицах профессора Стебль, а рёв в печных трубах напоминал предсмертный вопль раненого зверя. Снежная крупа, подхваченная потоком воздушных масс, била в лицо, обжигая кожу и заставляя слезиться глаза. Дорожки заметало так быстро, что Филч не успевал их расчищать и Гарри пришлось пробираться к жилищу Хагрида прямо по сугробам. Видимость была практически нулевой, хорошо ещё, что Гарри прекрасно знал дорогу.

Наконец, он добрёл до небольшой хижины на опушке Запретного леса. В окошке горел свет, а над входной дверью висел охотничий лук и пара галош огромного размера. Гарри уже прилично продрог и принялся изо всех сил колотить в дверь. Сейчас он даже был готов ломать зубы о каменные кексы Хагрида, если в придачу к ним получит ещё и кружку горячего чая.

— Кого там принесла нечистая? — пробурчал полувеликан, распахивая дверь. — А, это ты, Гарри. Заходи.

Гарри шагнул внутрь, запуская с собой порыв ветра, отчего висящие над потолком выпотрошенные фазаны несмело качнулись. На открытом огне кипел медный чайник, а на массивном деревянном столе стояла распечатанная бутылка и стеклянный стакан, наполненный до краёв. Сразу бросалось в глаза, что Хагрид чем-то явно расстроен.

— Чай будешь? — шмыгнул носом лесник, смахивая слезу. — Иль чё покрепче предпочитаешь? Ты ведь совершеннолетний уже… можно…

— Чая вполне достаточно, — быстро сориентировался Гарри, усаживаясь на деревянную скамью. Он неспешно принялся растирать замёрзшие ладони.

— Ты енто… что после отбоя-то опять шныряешь? Дело какое или так? — поинтересовался Хагрид, разливая кипяток по чашкам. — Вот только угощения сегодня у меня нет. Вернулся я давеча из леса, не до готовки было…

— Да просто решил зайти попрощаться. Завтра же на каникулы уезжаем. Миссис Уизли пригласила меня в Нору на Рождество.

— А-а-а, — полувеликан опустился рядом и, вместо чая, опрокинул в себя стакан с алкоголем, — Рождество окаянное…

— Эй, Хагрид, что случилось-то? — не выдержал Гарри.

— Случилось. Беда случилась, — замотал головой Хагрид, и из маленьких, глубоко посаженных глаз, ручьями хлынули слёзы. — Прости, Гарри… сентиментальный я становлюся… старею, видимо…

— Ничего ты не старый! Давай уже рассказывай, хватит говорить загадками!

Гарри понимал, что все они ещё не до конца пришли в себя после войны. Хагрид, хоть и был полувеликаном и имел угрожающую внешность, внутри оставался всё тем же ребёнком, с чистым и открытым сердцем. Пережитые события естественным образом отразились и на его психике.

— Браконьеры завелись в Запретном лесу. Шастают, ироды, зверьё редкое ищут! Никак изловить сволочей этих не могу. Один же я. Ног и рук по двое всего. Минерва бы рада помочь, да некому подсобить-то мне, людей не хватает, преподаватели — и те на Рождество по семьям разъехались… Всё бы ничего, я и сам этих чертей окаянных поймал бы, но они тут это… самку снежного волка убили, а у той щенок был. Малявка же совсем… во-о-от такой, — Хагрид чуть раздвинул огромные ладони.

— Снежного волка? — напрягся Гарри. Очень уж его настораживала любовь Хагрида ко всяким тварям. Особенно тем, кто покрупнее да поопаснее. — Это что ещё за чудо такое?

— Эх, темнота! — махнул рукой лесник. — Вот надо было на занятия ко мне ходить, знал бы, кто это. Редкая очень зверюга. Их популяция-то тут всего-ничего. Я их с Аляски привёз парочку на развод. Но там самка если понесёт, то редко. И одного-двух щенят максимум. Ценные они очень, вот и охотятся за ними браконьеры-то!

— Крупная? — сглотнул Гарри.

— Ну поменьше оборотня, конечно, будет… но и покрупнее Клыка раза в два. Красавцы, глаз не отвести. Шерсть серебром переливается, а глаза такие голубые-голубые. А умные-то твари какие… всё понимают.

— Хагрид, а как ты браконьеров ловить-то собрался? Они же трансгрессируют в случае чего, да и всё, — пожал плечами Гарри.

— Не выйдет. Чары этого… Того-кого-Нельзя-Называть так и не сняли. Не сработает в лесу этот фокус. Попадись они мне, вот я им! — Хагрид в бешенстве затряс огромными кулаками. — Вот только не до них мне пока. Время поджимает. Щенка найти надобно, пока не сгинул от голода и холода…

Лесник вдруг вновь заскулил и упал головой на стол, сотрясаясь в рыданиях.

Гарри уж и сам подумал, что Хагрид действительно стал чересчур эмоциональным, но видеть его в таком состоянии, да ещё и перед Рождеством было необычайно тяжело. Что он за друг такой, если даже не попробует помочь? Он же волшебник, в конце концов! Сильный волшебник! Волан-де-Морта одолел, что ему браконьеры какие-то!

— Хагрид, хочешь я помогу тебе с поимкой этих… браконьеров? Или с поиском волчонка! Раз уж мы крестражи отыскали, то и животину твою отыщем, не переживай. Вдвоём точно справимся!

Лесничий поднял голову и заморгал малюсенькими глазками, похожими на двух чёрных жучков.

— Ты серьёзно, Гарри?! А как же каникулы? Рождество ж…

— Ну так не последнее же это Рождество в моей жизни! — с воодушевлением отметил Гарри. — А ты мой друг, Хагрид, и всегда можешь на меня рассчитывать. Говори, что делать надо!

Гарри не успел опомниться, как оказался зажат в медвежьих объятиях полувеликана.

— Да енто… нечего особенного. Лес прочесать нужно. В ночь бесполезно, буря разыгралася нешуточная… всё равно ничего не найдём. С утра приступать надобно!

— Договорились! — Гарри хлопнул его по плечу, радуясь тому, что Хагрид воодушевился и заметно повеселел. — Утром буду у тебя!

— Спасибо, Гарри! Великий ты волшебник! И настоящий друг!

— Ну всё-всё! Не расстраивайся. Отыщем мы твоего волчонка.

Гарри сделал пару глотков уже остывшего чая и засобирался в замок, поглядывая в мутное окно, за которым бушевала настоящая буря.

* * *

Ранним утром Гермиона обнаружила своих друзей уже в гостиной, что было весьма удивительным и редким событием. Обычно их приходилось чуть ли не стаскивать с кроватей, особенно в выходной. Парни даже не взглянули в её сторону, так как о чём-то оживлённо спорили.

— Как это не поедешь, Гарри?! — возмущался Рон. — Мама обидится! Дался тебе этот Хагрид со своими проблемами! Глядишь, заманит тебя снова в логово к паукам! Да и вообще, кто в здравом уме попрётся в Запретный лес в такую погоду?

С последним утверждением Гермиона была согласна как никогда. Ураган, бушевавший всю ночь, к утру немного стих, но зато снег теперь валил не переставая. За подобным природным явлением хорошо наблюдать в окно, греясь у камина с чашкой какао в руках. Тогда и рождественское настроение появится. Но гулять по лесу при таком снегопаде было опасно, следы заметались мгновенно, да и к вечеру снова обещали бурю.

— Что случилось? — озадачилась она, не замечая, как по лестнице из женских спален спускается Джинни. Та тоже заинтересовалась надвигающейся ссорой.

Гарри кратко пересказал подруге вчерашний разговор с лесником.

— Гарри, но это очень рискованно. Ты же знаешь, что Запретный лес населяют разные… существа. Да и эти браконьеры могут быть вооружены до зубов!

— Я не могу бросить Хагрида в беде! — возразил он, и Гермиона поняла, что и не ожидала от него другого ответа. В этом был весь Гарри. И, честно сказать, именно это безрассудное благородство и готовность помочь всем и вся вызывало в ней безграничное восхищение.

— В смысле, ты предпочитаешь провести Рождество в лесу, разыскивая какую-то непонятную животину, вместо того, чтобы поехать к нам?! — взвизгнула Джинни.

Гарри лишь кивнул. Джинни не выдержала, всхлипнула и унеслась обратно наверх. Гермиона не знала, что произошло у них с Гарри. После войны они почему-то не восстановили отношения, хотя Джинни всё ещё не теряла надежды.

— Ну вот, теперь ещё и это, — проворчал Рон.

— Извини, приятель, но я правда не могу. Мне пора. Хагрид уже явно на старте. С наступающим. Извинись за меня перед миссис Уизли, ты же знаешь, как я её люблю, — Гарри махнул друзьям на прощание и направился к выходу из башни.

— Подожди! — раздался ему вслед голос подруги. — Дай мне две минуты. Я иду с тобой.

— Герми, но это же… — опешил Гарри и тут же замотал головой, чувствуя, что не имеет права принять от неё такую помощь. Не может позволить Гермионе лишиться семейного праздника. — Нет! Тебя ждут родители! Ты должна быть с ними!

— Я не отпущу тебя в лес одного! — прокричала Гермиона, вбегая вверх по лестнице. — И это не обсуждается, Гарри Джеймс Поттер!

— Чёрт! — Гарри нервно провёл рукой по волосам.

Можно было бы попытаться удрать, но, зная Гермиону, такая тактика была провальной. Догонит, отыщет и придётся ему не Хагриду помогать, а от гнева подруги спасаться. Однако, несмотря на муки совести, на душе заметно потеплело.

Погрузившись в свои размышления, Гарри не заметил, как изменилось лицо Рона. Уизли проводил хрупкую фигурку Гермионы глазами и перевёл недовольный взгляд на друга. Его губы плотно сжались, а брови нахмурились. Какое-то время он молчал, что-то явно обдумывая.

Гермиона управилась быстро. Через несколько минут она появилась внизу в тёплой куртке, шапке, рукавицах и со своей бисерной сумочкой через плечо.

— Ну, идём!

— Эй! — вдруг очнулся Рон. — Я с вами!

— Рон, но миссис Уизли… — залепетал Гарри.

— Она поймёт, — махнул рукой Рон, отправлю домой Патронуса. — Мы же друзья, в конце концов!

— Ладно, — кивнул Гарри. — Одевайся, только быстро.

* * *

Через десять минут гриффиндорцы уже были уже у маленькой хижины на опушке Запретного леса.

— Как здорово, Гарри! Ты и подмогу привёл! Вы — настоящие друзья, ребята! — Хагрид кинулся обнимать каждого. Так… сейчас…

Полувеликан сгрёб со стола сумку и протянул её Гарри.

— Это если подкрепиться решите. Мало ли, сколько бродить придётся. У меня с собой ещё есть, — он похлопал по второй сумке, висевшей у него на плече, взял за поводок Клыка и взмахом руки приказал ученикам отправляться за ним.

— Подкрепиться было бы неплохо, а то мы завтрак пропустили, — проворчал под нос недовольный Рон.

Гермиона фыркнула и закатила глаза. В этом был весь Рон, но он не обратил никакого внимания на её реакцию. Дверь хижины с шумом захлопнулась, и все трое зашагали в сторону леса.

В лесу видимость была чуть лучше, так как падающие с неба хлопья снега частично задерживались вековыми соснами. Однако, из-за густо растущих деревьев тут даже днём царил полумрак. Странная тишина немного пугала, лишь изредка вдали кто-то ухал и иногда хрустели под ногами запорошённые снегом ветки.

Друзья шли за Хагридом довольно долго, пробираясь сквозь сугробы и поваленные ветром деревья. Дыхание сбивалось от трудности передвижения. Пару раз Хагрид отпускал с поводка Клыка, в надежде, что тот возьмёт след. Но пёс возвращался ни с чем.

Спустя пару часов, уже довольно уставшие, они вышли на небольшую поляну.

— Далече надобно разделиться, да прочесать тут всё, — сообщил Хагрид, вытирая пот со лба. — Нора самки во-о-н за тем дубом, но щенка там нет. Видимо, напугали браконьеры окаянные его. Убежал да потерялся без мамки-то. Мал он ещё, да глуп. Заплутал, наверняка. Не выжить ему больше пары дней.

Лесник сделал тяжёлый вздох и осмотрелся по сторонам.

— На восток я направлюсь. Там, поговаривают, химеру видели пару раз. Я-то с ней справлюсь, а вам лучше не сталкиваться, мало ли… Тем более, вы ж на мои занятия-то не ходили, — снова с обидой напомнил Хагрид.

Гарри с Гермионой многозначительно переглянулись.

— В северной части поспокойнее, главное, близко к поселению троллей не подходить. Я, как свой участок закончу, на север двинусь, там и пересечёмся. А вот на западе более рискованно — туда дети Арагога переселились, — продолжил свои наставления Хагрид. — Они могут и холода выдерживать, так что могли и не впасть в спячку. Так что осторожнее надобно быть… не тревожьте их зазря…

При упоминании пауков Рон начал стремительно бледнеть. Его веснушчатое и обычно румяное лицо сравнялось по цвету со снежным покровом.

— Хорошо. Я иду к паукам, — быстро нашёлся Гарри, в надежде избежать паники друга. — Рон, вы с Гермионой можете отправляться на север.

— Нет, Гарри! Я иду с тобой! — тут же возразила подруга, гневно взглянув на него, отчего он поёжился. — Ты же слышал, что это направление поисков опаснее. Так что нам могут понадобиться две палочки!

— Ну, я… — залепетал Гарри, поглядывая на Рона, который сразу набычился и недовольно запыхтел.

— Вот и порешали, — заключил Хагрид. — Вы ежели что, шлите Патронусов. Умелые же уже. За меня не волнуйтесь, я здеся, как дома. Вы же осторожнее будьте, не нарывайтесь сильно… Зверьё не тревожьте просто так. Да не шумите слишком, здешние обитатели не любят этого. Ох, не любят. Рон, через пару часов найду тебя, я у себя быстро управлюсь.

Он свистом подозвал к себе Клыка и вскоре исчез за огромными стволами исполинских деревьев.

— Идём, — Гермиона потянула Гарри на запад, где раньше, по всей видимости, петляла тропинка, но сейчас её было практически невозможно различить из-за сугробов. — Рон, будь, пожалуйста, осторожнее.

— Вот, значит, как?! — взорвался Рон прежде, чем Гарри успел сделать хотя бы шаг. На этот раз он уже не выдержал. Всё лето терпел, надеялся и верил. И что? Всё повторяется, как и тогда, в проклятом лесу Дин. — Ты снова выбираешь его?!

— Но ты же слышал, что… — начала было Гермиона, но Рон плюнул в снег, резко развернулся и зашагал вперёд.

— Да пошли вы! Так и знал, что просто хотите уединиться! Не беспокойтесь, без вас справлюсь! Хотя что это я… Понятно же, что вас это не волнует!

— Рон! — прокричал ему вслед Гарри, но тот даже не обернулся, продолжая стремительно удаляться.

Гермиона же просто спрятала лицо в ладонях и покачала головой.

— Не надо, Гарри. Ты же знаешь, ему надо время, чтобы успокоиться. Идём. Надо поторопиться, темнеет сейчас рано.

Гарри вынужден был согласиться с подругой и послушно кивнул.

Друзья свернули на извилистую тропу. Без Хагрида идти было намного сложнее, никто уже не прокладывал путь, и усилий на преодоление сугробов уходило намного больше. Гермиона припустила вперёд с таким энтузиазмом, что вначале Гарри с трудом поспевал за ней. Через какое-то время она, видно, устала и чуть замедлилась. Они усиленно всматривались в каждый просвет между деревьями, в надежде увидеть след. Вслушивались в звуки леса, чтобы не упустить писк волчонка.

У Гарри же в голове роились разные мысли, порой, совершенно отличные от целей посещения Запретного леса. Он был почти уверен, что Гермиона пойдёт с Роном, ведь между ними витали какие-то особые флюиды. Однако она с такой готовностью снова бросилась за ним, что это даже удивило. Словно боялась выпускать его из поля зрения…

Рождество. Гермиона не встретит его с родителями. Опять из-за него. В Запретный лес она ведь отправилась именно за ним, можно было не сомневаться. Гарри искоса поглядывал на её хрупкую фигурку, совершенно не понимая, чем заслужил подобную благосклонность, доверие и безграничную верность. Не каждому в жизни везёт встретить такого человека. Гермиона была поистине замечательной: умной, преданной, понимающей и, что уж греха таить, весьма симпатичной. Недаром Рон положил на неё глаз…

Гарри, витая в собственных мыслях, совсем потерялся во времени, но бродили они уже достаточно долго. Был риск задержаться тут до темноты. Ночёвка в столь жутком месте явно не входила в его планы. Тем более, на этот раз у них не было с собой волшебной палатки. Стрелки часов отмеряли час за часом, а они лишь забредали всё дальше в лес.

Тропинка сужалась, деревья росли всё чаще, застилая кронами небо. Никаких следов волчонка так и не наблюдалась. Гарри стало казаться, что время уже движется к вечеру, хотя они и вышли на поиски рано утром. В этой части леса было настолько мало света, что становилось жутко. Снег перестал идти, но зато усилился ветер, завывая и неприятно обжигая кожу при движении.

Приходилось постоянно обновлять согревающие чары. Они заходили всё дальше в гущу леса, но поиски не давали никаких результатов.

— Гермиона, — позвал Гарри, у которого уже предательски урчал желудок от голода. — Тебе не кажется, что волчонок не мог убежать так далеко? Мы идём уже несколько часов.

— Не знаю, Гарри, — созналась она. — Но Хагрид ведь просил прочесать территорию. Ему виднее. Честно сказать, я не слишком много знаю о магических существах. В случае со снежным волком меня радует лишь то, что это щенок, так как сталкиваться со взрослой особью у меня нет ни малейшего желания.

— Герми, прости, — вздохнул Гарри, потирая переносицу. Его мысли продолжали вертеться в абсолютно другой плоскости. — У тебя и так сложные отношения с родителями после войны, а теперь ты ещё и Рождество пропустила. Это я виноват.

— Перестань. Я взрослый человек, это моё решение. Родители поймут. Хагрид ведь и мой друг тоже. К тому же, мне действительно жаль малыша… Хотелось бы, чтобы наши поиски не оказались напрасными.

— Да, но…

— Никаких «но»! — отрезала она. — Идём, у нас есть ещё максимум час, а потом надо возвращаться, иначе мы точно встретим Рождество в этих сугробах.

— Гермиона, почему ты пошла со мной, а не с Роном?

Любопытство вкупе с другим странным чувством уже давно зудели внутри, начиная ещё с самой развилки. Последнее время его мысли и так слишком часто возвращались к тому моменту в палатке, когда подруга не бросила его в самый критический момент. Даже Рон сломался, не выдержал давления крестража и кочевой жизни. А Гермиона — нет.

— Ты же сам слышал, что здесь опаснее, — отмахнулась она, немного смутившись. — Тебе что, неприятно моё общество?

— Мерлин, да с чего ты взяла? Я рад, что ты рядом! Просто… Просто вы с Роном получается опять поссорились… из-за меня.

— Гарри! — Гермиона резко затормозила. — Я ни с кем не ссорилась. Если Рон считает нормальным закатывать истерику каждый раз, когда что-то идёт не так, как ему хочется — это только его проблемы!

— Но я думал, что вы… вместе? Ну в плане…

Взгляд Гермионы неожиданно уловил странную тень за спиной Гарри. Из-за огромного ствола векового дуба показалась крупная чёрная голова волка, который готовился к прыжку. Забредшие вглубь путники были для него прекрасной добычей.

Заклинание сорвалось с её палочки мгновенно, Гарри даже не успел закончить фразу. Он резко обернулся. Хищника отбросило в ближайшие кусты, где он протяжно завыл. Издали его вой подхватили другие.

— Мы забрели в логово волков! — выкрикнула Гермиона. — Гарри, бежим!

Друзья кинулись сквозь деревья, предварительно выпустив несколько взрывных заклинаний в сторону врага. Шуметь в Запретном лесу было нежелательно, но всё-таки громкие звуки и взрывы могли напугать волков. Оставалось надеяться, что они не кинутся за ними вдогонку целой стаей.

Гарри и Гермиона бежали до тех пор, пока не начали задыхаться. Плутать по дремучему зимнему лесу — не самое лёгкое и приятное из занятий. Снег проник под одежду, забился в ботинки, покусывал кожу в тех местах, где смог до неё добраться. Буря усиливалась, а они сбились с намеченной тропинки и теперь понятия не имели, где сейчас находились.

Гарри бросил несколько заклинаний в пустоту — никого. Видимо, звери всё же не решились преследовать их.

— Хвала великому Мерлину! — запыхавшись, произнёс он. — Что будем делать? У меня ощущение, что время тут просто летит, и на носу уже ночь.

— Сумерки. Сейчас рано темнеет. Тем более, в лесу. Надо попытаться выбраться, пока ветер не замёл наши следы.

— Ага.

Снежная крупа летела в лицо, а вой ветра стоял в ушах, вызывая головную боль. Гарри и Гермиона побрели назад, но довольно быстро действительно столкнулись с тем, что потеряли собственные следы. Кроны деревьев ужасающе покачивались, ветки хрустели, издали доносились жутковатые звуки, похожие на вой или визг.

Через какое-то время Гермиона остановилась и обречённо вздохнула.

— Гарри, мы, похоже заблудились. Надо бы послать Хагриду Патронуса. Вся надежда на то, что он сможет нас отыскать.

Гарри зажёг Люмос вместо фонаря и всмотрелся вдаль, куда падали тени от их фигур.

— Герми, что это? Похоже на хижину…

— Где?

Они прошли немного вперёд. Среди вековых сосен и вправду спряталась небольшая покосившаяся от старости избушка. Она утопала в сугробах по самые окна, а на крыше из-под снежной шапки виднелся лишь край дымовой трубы.

Гермиона взмахом палочки смела снег в сторону и осторожно толкнула деревянную дверь. Та оказалась не заперта и со скрипом отворилась.

— Я пойду первым, — Гарри осторожно оттеснил подругу и шагнул внутрь, освещая себе дорогу.

Судя по всему, это был старый охотничий домик. Всего одна небольшая комната, камин, который, возможно, даже был рабочим. Посредине помещения стоял грубо сколоченный деревянный стол с массивными лавками с двух сторон. Над потолком располагалась люстра с огарками свечей, кровать — у дальней стены, недалеко от камина, а на полу — медвежья шкура. На навесных полках стояли покрытые слоем пыли керосиновые лампы, а у окна на гвоздях были развешаны пучки трав. В углу ютилась небольшая плитка, на которой стоял большой котёл, рядом — раковина и облезлый буфет.

— Чисто, заходи, — бросил Гарри подруге, зажигая магией свечи в люстре. В доме сразу стало светло, а по стенам заплясали причудливые тени.

Гермиона вошла следом и прикрыла за собой дверь.

— Здесь можно переждать бурю, — заключила она, пока Гарри пытался понять, стоит ли разжигать камин, рядом с которым прямо на полу лежала целая охапка сухих поленьев.

— Мерлин! — взвизгнула Гермиона. — Ты только посмотри, кто тут у нас!

Он резко обернулся и увидел, как подруга присела на корточки. Между стеной и кроватью, в груде сваленного на пол тряпья спрятался белый пушистый щенок с нереальными голубыми глазищами. Зверёк испуганно поджал уши и заскулил.

— Гарри! Мы нашли его! — Гермиона прижала драгоценную находку к груди. — Не бойся, малыш, мы тебя не обидим.

— Вот это да! Я, честно сказать, уже и не верил в успех, — Гарри взлохматил волосы, а потом всё-таки рискнул закинуть в топку парочку поленьев и поджёг их заклинанием. Те вспыхнули, даруя долгожданное тепло, а дым послушно потянулся вверх. Камин был исправен, что значительно упрощало дело.

По грязным поцарапанным окнам, покрытым пылью и паутиной, с обратной стороны хлестали ветки кустарника. Природная стихия разыгралась не на шутку, показывая двум нерадивым путникам, кто тут главный.

— Ты, наверное, голодный, — протянула Гермиона…

— Так. Подожди! — Гарри только сейчас вспомнил про сумку Хагрида, всё это время болтавшуюся у него на плече.

Он бросил её на стол и стал разбирать содержимое. Термос с чаем, тыквенные кексы, сэндвичи, палка колбасы, вяленое мясо… даже бутылка молока.

— Ну, голодная смерть в ближайшие сутки нам не грозит, — заключил Гарри. — Может, что-то из этого можно и ему дать?

— Да. Сейчас, — Гермиона положила волчонка на кровать и метнулась к буфету за блюдцем.

Она быстро наполнила посудину молоком и сунула под нос найденному зверьку, тот ткнулся носом и принялся лакать.

— Гарри, надо сообщить Хагриду, что мы его нашли. Про хижину тоже. Думаю, нам лучше остаться здесь. Хагрид знает лес, он нас тут и отыщет, — заключила подруга.

— Ты, как всегда, права, Гермиона, — Гарри, улыбнулся, глядя на то, как мило Гермиона возится со щенком. Ему даже не пришлось напрягать память для вызова Патронуса. Серебристый олень материализовался с первой попытки и тут же умчался с посланием к лесничему.

В домике становилось теплее. Гермиона сдёрнула с себя шапку, расстегнула куртку и плюхнулась на скамью напротив друга, подперев лицо руками. Обветренные щёки пылали.

— С Рождеством, Гарри.

— Оу! Ещё одно странное Рождество в нашей копилке, — грустно улыбнулся он. — Это уже становится моей традицией: портить тебе праздники.

— Прекрати! Ничего ты не портишь! — она укоризненно посмотрела на него и взмахом палочки убрала пыль со всех поверхностей в хижине. — Здесь, кстати, довольно мило. У нас есть чай, кексы и даже огонь в камине… Конечно, ёлка бы не помешала, но…

— Да это же проще простого, — Гарри резко поднялся.

— Куда ты собрался? — забеспокоилась она.

— Будет тебе ёлка. Мы же в лесу, Гермиона! — хлопнув в ладоши, он и направился к двери. — Лучше подумай, из чего мы будем трансфигурировать игрушки.

— Ну… Тут много разнообразного хлама…

— Вот и прекрасно, — подмигнул ей Гарри перед тем, как выйти на улицу.

Глаза друга искрились неподдельной радостью, отчего у Гермионы внутри разлилось приятное тепло, и она счастливо улыбнулась.

Рождество. Этот волшебный праздник принято встречать с самыми близкими людьми. Пусть она и не попала домой к родителям, Гарри был ей не менее дорог.

В камине потрескивали поленья, под потолком плясали огоньки свечей, на кровати развалился довольный щенок, который, наконец-то, наелся и согрелся. Гермиона окинула взглядом эту старую хижину, послужившую им временным пристанищем, и почувствовала прилив радости и праздничного настроения. Год назад в этот самый день они чуть не погибли в Годриковой Впадине, чудом избежав встречи с Волан-де-Мортом. Сейчас же самое страшное было позади. Они справились. Теперь она искренне верила в то, что загаданные в этот день желания сбываются. Ведь Гарри, живой и невредимый был здесь, рядом с ней и ему больше не грозила смерть от руки Тёмного Лорда. Остальные неприятности казались сущими пустяками. Особенно им двоим, столько раз прошедшим по самому краю пропасти.

Гермиона отыскала в старом буфете несколько тарелок, чтобы хотя бы попытаться красиво накрыть стол. Для праздничного ужина было, конечно, скромновато, но её это не особо волновало. Рон бы непременно возмутился по данному поводу, а они с Гарри и не с такими сложностями справлялись. Взять хотя бы поиск крестражей. Там порой вообще приходилось ложиться спать голодными.

Внутри хижины становилось всё теплее, языки разгоревшегося в камине пламени отбрасывали тени на стены и создавали немного романтичную обстановку. Учитывая сложившиеся обстоятельства, это было даже немного странным. Они ведь точно отправлялись в Запретный лес не за романтикой, да и Гарри был ей всего лишь другом.

Беспокойство покинуло её. В том, что Хагрид найдёт их, Гермиона не сомневалась. Лесник знал здешние места как свои пять пальцев. Оставалось лишь дождаться его.

Она быстро трансфигурировала часть незадействованной посуды и некоторые найденные безделушки в новогодние украшения. Превратила пучки травы в ветки омелы, а на окно взгромоздила созданную магией гирлянду, светящуюся разноцветными огоньками. Настроение вмиг скакануло вверх.

Внутри становилось всё уютнее. Гермиона скинула куртку и потянулась, разминая тело. Внезапно дверь резко распахнулась, запуская внутрь холодный воздух с кружащимися в нём снежинками и лучшего друга. Капюшон куртки сполз с его головы, волосы были белыми от снега, а за собой он тащил пушистую красавицу ель.

— Ёлку заказывали, принцесса? — отсалютовал Гарри, хитро прищурившись.

Гермиона невольно расплылась в широченной улыбке. Взмахом палочки прикрыла за ним дверь и принялась разливать горячий чай по чашкам. Она больше не видела вокруг старую обшарпанную мебель и полузаброшенное жилище. Небольшая покосившаяся хижина вмиг преобразилась и стала казаться ей сказочным островком спокойствия, которому не страшны даже самые свирепые снежные бури.

— Закрепи её в углу у окна, — подсказала она. — Давай немного перекусим, да будем её наряжать.

— Вау, — Гарри с любопытством окинул взглядом гору сооруженных ею игрушек. — Красивые. Ты просто волшебница, Гермиона.

— А ты сомневался? — подмигнула она, протягивая ему горячий напиток.

Гарри отхлебнул глоток. Приятное тепло спустилось по горлу куда-то вниз живота. Он поставил стакан на стол, снял куртку и опустился на скамью. Гермиона расположилась напротив.

— Нет, конечно же. Я никогда в тебе не сомневался, — произнёс Гарри, внимательно изучая её миловидное лицо. — Я скорее существование этого мира поставлю под сомнение, чем твои способности. Ты замечательная, Гермиона.

Девичьи щёки вспыхнули. Она лишь смущённо улыбнулась в ответ.

Друзья вторично поздравили друг друга с праздником, чокнулись бокалами с чаем, закусили сэндвичами и кексами. Чувство голода испарилось вместе с тревогой. От недавнего замешательства не осталось и следа. Гарри огляделся вокруг, поражаясь, как за несколько минут Гермиона умудрилась навести такую красоту в месте, которое ещё полчаса назад ну никак нельзя было назвать уютным.

Здесь уже не пахло сыростью и пылью. Вокруг парили волшебные огоньки, горели свечи, вдоль стен вместо каких-то сухих веников, свисали ветви омелы. Ощущение праздника витало в воздухе. Каждая клетка тела трепетала от необъяснимой радости, внезапно наполнившей его до краёв, словно сосуд. Гарри вдруг подумалось, что это скромное Рождество посреди заснеженного Запретного леса — одно из лучших в его жизни.

Он сделал очередной глоток горячего чая и потянулся было к колбасе, но Гермиона игриво хлопнула его по руке.

— Это оставим волчонку. Молока больше нет, а его надо будет чем-то накормить, когда проснётся.

Брови Гарри игриво взметнулись вверх.

— Что?

— Рон бы тебе не простил столь расточительного использования продуктов, — не выдержал он и рассмеялся.

Гермиона пару секунд пыталась сохранить серьезное выражение лица, но неожиданно тоже расхохоталась.

Смеялись они долго, пока в уголках глаз не выступили слёзы. Гермиона смахнула их тыльной стороной ладони, откинула волосы назад и закусила губу. В голову ворвались беспокойные мысли.

— Надеюсь, Хагрид с Роном пересеклись и вернулись в замок. Я за него волнуюсь.

— Да. Я тоже, — согласился Гарри. — Погоди-ка, — он вдруг вытащил палочку и снова вызвал Патронуса.

Серебристый олень умчался с новым сообщением в гущу леса, а друзья направились наряжать ёлку, с нетерпением ожидая ответа.

Шары, фигурки пряничных домиков, эльфов и Санта-Клаусов постепенно украшали пышные ветви лесной красавицы. На самый верх Гермиона взгромоздила огромный красный бант.

Гарри чуть не выронил стеклянную сосульку, когда в хижину, сквозь бревенчатые стены, будто бы тех вовсе не существовало, влетел серебристый терьер и голосом Рональда Уизли прогавкал:

— Вернуться мы не успели. Решили заночевать в пещерах, туда и держим путь. Хагрид просил вас не покидать хижину. С утра двинемся в вашу сторону.

— Ох, отлично, — выдохнула Гермиона. — С Хагридом ему ничего не грозит.

— Вот только вам грозит новая ссора по возвращении, — нехотя напомнил Гарри, вешая очередную игрушку на ёлку. От подобных перспектив настроение заметно сникло. Опять он, сам того не желая, навлёк на Гермиону неприятности. Ей теперь с Роном разбираться, потому что ему вздумалось идти в лес помогать Хагриду.

— Гарри, — Гермиона устремила на него внимательный взгляд, — я не понимаю, что ты весь вечер хочешь мне сказать. Мы с Роном просто друзья. Ясно? И я уже сказала всё, что думаю о его постоянных обидах.

Гарри, к собственному стыду, почувствовал невероятное облегчение от услышанного, что было весьма странным. С какой стати его вообще волновали личные отношения друзей? Однако последнее время его всё чаще одолевали мысли, что Рон с Гермионой абсолютно не подходят друг другу. Гарри ни черта не понимал в отношениях полов, у самого с девушками была полная неразбериха, но почему-то с каждым днём ему всё сложнее удавалось представить Рона и Гермиону вместе на долгие годы.

— Я просто думал… Ладно, извини, Гермиона, это вообще не моё дело.

— Ты бы лучше подумал, как будешь с Джинни мириться. Она очень расстроилась, что ты на Рождество в Нору не поехал, — напомнила Гермиона, прикидывая, куда бы взгромоздить очередной шар. — Гарри, не мог бы ты повесить его вон на ту ветку? Я не достаю.

За последние годы Гарри заметно вытянулся и раздался в плечах. Сейчас Гермиона рядом с ним казалась совсем миниатюрной.

— Конечно, — он осторожно взял у неё игрушку, отмечая, что пальчики Гермионы на этот раз не холодные, как обычно, а тёплые. Камин работал исправно. — Сюда?

— Ага.

Гарри выполнил просьбу и окинул глазами результат своих трудов. Ёлка получилась настоящей красавицей.

— Между мной и Джинни тоже всё кончено, — неожиданно сообщил он, хотя Гермиона уже и не ждала подобной откровенности. — Так что отвечу под стать тебе: если Джинни захочет дуться, она может продолжать это делать сколько угодно. Хагрид мой друг, и я не мог бросить его в таком состоянии. Представляешь, он вчера рыдал словно младенец.

— Ну… Хагрид бывает сентиментальным, — заключила Гермиона. — Мне жаль, что у вас с Джинни не сложилось. Прости, что напомнила тебе об этом.

По её робкому тону и порозовевшим щекам, Гарри понял, что подруга немного смутилась.

— Не извиняйся. Знаешь, после её некоторых комментариев, мне как-то уже и не жаль вовсе…

Гермиона украсила нижнюю ветку ели изящной фигуркой оленя и вопросительно взглянула на друга. Что же такого могла сказать Джинни, что Гарри, в своё время мечтавший вернуться к ней с войны, так и не возобновил с ней роман?

Гарри перехватил её взгляд. В карих глазах, отражались огоньки свечей и гирлянд, блики путались в кудрявых волосах, делая Гермиону особенно очаровательной. Сама обстановка вокруг, это мягкое приглушённое мерцание разных источников света — была немного интимной, отчего он и сам смутился.

— Она ревновала меня к тебе, — Гарри облизнул пересохшие губы.

— Ко мне? — опешила Гермиона.

Синий с белыми снежинками шар выскользнул из её пальцев. Раздался звук битого стекла. Они с Гарри одновременно оказались на корточках, пытаясь собрать осколки, и чуть не стукнулись лбами. Почему-то никому и в голову не пришло воспользоваться магией.

— Да. К тебе. Более того, Джинни была уверена, что… — он горько усмехнулся, — ну что мы с тобой… были близки во время наших странствий, пока Рона не было. Во всех смыслах.

— Что?! — Гермиона часто заморгала, думая, что ослышалась.

Гарри и сам не ожидал, что вот так откровенно поведает подруге о столь личных вещах. Честно сказать, он не собирался этого делать, как-то случайно вышло. Тот разговор с Джинни состоялся ещё летом и не на шутку взбесил его. Тогда с Гарри словно спал морок первой влюблённости, и он посмотрел на своё увлечение более взрослым взглядом: вдумчиво, анализируя, что же их вообще держало в паре. Выходит, ничего, кроме банального сексуального влечения там и не было. Ни доверия, ни понимания, ни одинаковых принципов.

— Осторожно, порежешься, — Гарри аккуратно забрал у подруги из рук осколки шара и только сейчас догадался починить его «Репаро». Щёки нещадно пылали, то ли от смущения, то ли в хижине действительно становилось жарко.

— Уизли неисправимы! — вдруг взорвалась Гермиона. — Неисправимы в своей беспроглядной тупости и глупой ревности! Хочешь, я переговорю с ней? Объясню, что…

— О, нет-нет, Герми, не хочу… — Гарри взгромоздил восстановленный шар на пушистую ветку, которая так и норовила ткнуться ему в лицо. — На самом деле Джинни не хотела расставаться. Точку поставил я.

— Ты? Но я тогда ничего не понимаю, Гарри. Раз Джинни не хотела расставаться, зачем она вообще затеяла этот разговор, где напридумывала всяких небылиц?!

— Не знаю, — пожал плечами он. — Может, просто не доверяла мне по-настоящему. Я не очень понимаю в девчачьих заморочках. Кто знает, что там было в её голове. Почему нельзя общаться прямо без всех этих намёков, загадок и каких-то игр?

— Игр? — недоумевала Гермиона.

— Ну... потом она великодушно заявила, что очень любит меня и готова всё простить, даже эту мимолётную слабость! Что-то типа: «Гарри, я понимаю, что ты мог совершить ошибку, но ведь наши отношения выше этого. Не будем их рушить из-за какого-то недоразумения».

Последнее предложение он произнёс с издёвкой, намеренно кривляясь.

Гермиона так и застыла с открытым ртом.

— Вот именно, Гермиона! — разошёлся Гарри. — Даже тебе сказать на это нечего! Мало того, что она обвинила меня во лжи и несуществующей измене. Я ей что, предатель какой-то, сродни Петтигрю?!

— Гарри, постой, может она…

— Не надо за неё заступаться, Гермиона! Я бы не поступил так ни с ней, ни с тобой! Я же не должен лгать! —фыркнул он, взглянув на давно затянувшийся шрам на своей руке, оставленный пером ненавистной Амбридж.

— Гарри…

— Так ещё и несла какой-то бред про «высокие отношения». Я как-то по-другому всё это вижу. Ничего «высокого» в предательстве и его игнорировании точно нет! Да если бы мы с тобой… Если бы у нас и вправду что-то было, я бы никогда к ней не вернулся и не стал бы её обманывать и скрывать это! И тебя бы Рону не отдал…

Он тут же осёкся, понимая, что не на шутку раздухарился и выдал то, что вовсе не собирался. Эта мысль возникла в мозгу совсем неожиданно и сорвалась с языка прежде, чем Гарри успел остановиться.

— Ах, ну да, конечно! — Гермиона дёрнулась. Её плотно сжатые губы явно свидетельствовали о том, что она сердится. Вот только Гарри не сразу понял из-за чего.

— Что? Только не говори, что и ты считаешь меня способным на подобную низость! — не удержался он, оскорблённый подобной реакцией.

— Не считаю, конечно же… Просто все рассуждения о нас… Глупо всё это звучит на самом-то деле!

— Почему же? — выпалил Гарри прежде, чем успел задуматься о том, что вряд ли вообще интересен подруге в качестве парня. Гермиона ведь такая умная, талантливая, а он…

— Гарри, да ты вообще хоть когда-нибудь замечал, что я девушка?! — она задрала свой очаровательный носик и смотрела на него хоть и снизу вверх, но с явным вызовом.

— Конечно, я в курсе, что ты девушка, Гермиона. Что за странные вопросы? — опешил он.

— Абсолютно не привлекательная для тебя девушка. Та, к которой ты относишься, как к сестре или… что ты там сказал Рону? Так что Джинни могла бы и не волноваться…

Гарри выпучил глаза. Гиппогрифье дерьмо! Неужели Рон был настолько глуп, что проболтался Гермионе о том разговоре?! Гарри ведь не имел в виду ничего плохого. Гермиона действительно была самым близким для него человекам. Он, несомненно, любил её какой-то особой трепетной любовью… Ну а как ещё это можно было назвать, чтобы не вызвать у Рона новый приступ гнева или ревности? Когда тот вернулся и спас его из озера, их хрупкий мир и так висел на волоске.

Вот только сейчас из уст Гермионы это звучало так, будто бы он очень сильно обидел её. Гарри нахмурился, провёл рукой по и без того взъерошенным волосам, пытаясь сообразить, где снова облажался. Стоило признать: он никогда не понимал женщин. Даже Гермиону, как оказалось.

— Герми… — он сглотнул, почувствовав настоящую горечь от того, что её гневно сияющие глаза стали поблёскивать от скапливающейся в уголках влаги. Да разорви его горгулья! Что он сделал не так? Вечер ведь складывался так чудесно…

— Ладно, Гарри, не бери в голову, — она, не в силах больше выдерживать его пытливый взгляд, резко отвернулась и собиралась уйти в другой конец хижины, но Гарри в последний момент удержал её за руку.

— Постой. Я ничего не понимаю, но прости, если чем-то обидел тебя. И я вовсе не считаю тебя непривлекательной! Я, конечно, очкарик, но не слепой же! Да не будь ты влюблена в Рона…

— Мерлин! — она выдернула свою руку из его хватки. — Да не влюблена я ни в какого Рона! С чего ты вообще это взял?! При том, что я всегда… всегда выбирала тебя!

— То есть ты… ты и я… могли бы… — мысли, словно пойманные в банку светлячки, бились о черепную коробку, хаотично и слишком быстро. Они ступили на запретную территорию благодаря этому неожиданному откровению. Гарри это явно почувствовал.

Его бросило в жар, ладони слегка вспотели, а сердце — сердце подскочило куда-то к горлу. Перед глазами, словно слайды киноленты пробежали все совместные опасные приключения, все нежные моменты, нескончаемые крепкие объятия Гермионы и тот самый танец в палатке. Тогда ведь Гарри действительно чуть не перешёл черту. Не хватило смелости, решительности, совсем крохотного шага… Тогда он не был уверен ни в будущем, ни в своих желаниях, ни в ответной реакции Гермионы. Вот и не попробовал, не узнал, сам лишил себя шанса. Пусть и был этот самый шанс совсем призрачным.

Сейчас или никогда! Судьба ведь не всем даёт второй шанс. Ему же такое перепадает регулярно. К чёрту все эти долгие размышления! Он никогда не славился подобным умением, не слишком-то анализировал и разгребал по полочкам мозга свои чувства. Доходя до точки, Гарри словно получал невидимый толчок в спину. Толчок, ведущий вперёд, заставляющий действовать, забывая про все сомнения и неуверенность.

По лицу Гермионы плясали отсветы горевших в камине поленьев и парящих по воздуху волшебных огоньков. В её бездонных глазах он видел своё отражение. Они стояли вдвоём, не моргая, глядя друг на друга. Никакого Рона, никакой Джинни, никаких связывающих по рукам и ногам обязательств. Только он и она. Дух Рождества кружил в воздухе, даруя надежду на исполнение любых, самых смелых и дерзких желаний. Желаний, ставших вмиг абсолютно ясными.

Не сестра!

В следующую секунду он обхватил её лицо ладонями и впился в губы совсем не братским поцелуем. Поцелуем пылким, требовательным, жарким и настойчивым.

Гарри был готов ко всему. К тому, что она оттолкнёт его или даже сломает ему нос, как когда-то на третьем курсе недоумку Малфою. Что выхватит палочку и огреет чем-нибудь болезненным за столь бесцеремонное поведение. Что прочтёт нудную нотацию, заставляющую его почувствовать себя полным дураком.

Однако, вместо всего этого Гарри почувствовал податливые горячие губы. Её нежные ладони, скользнули по его свитеру и сомкнулись на шее. Девичьи пальчики нежно зарылись в волосы у него на затылке, вызывая забег мурашек по коже, по телу прокатилась волна эйфории.

В этот момент Гарри Поттер понял две вещи.

Первое: все эти годы он был по-настоящему слеп, хоть и носил очки. Гермиона действительно всегда выбирала его, рисковала всем и шла за ним туда, откуда бы даже черти сбежали с паническими воплями. На войну, на смерть, в логово врага…

И второе: в Рождество действительно сбываются самые смелые, самые глубинные мечты. Даже те, в которых ты долгое время боялся признаться самому себе.

Хагрид, стоя по колено в сугробе, раздвинул огромными ручищами заснеженные ветки и кивком головы указал вперёд.

— Почти добрались. Видишь, горы виднеются? Там в расщелине и заночуем.

Рон, пыхтя, выбрался из кустов, смахнул с лица снег, который лез в глаза и лишал видимости. Он устал, в животе урчало от голода, да и злость на друзей только росла с каждой минутой. Если бы не Хагрид, он бы и Патронуса в ответ им отправлять не стал. Пусть бы мучились неизвестностью.

Однако, ворчать было бесполезно, приходилось прикусывать себе язык, чтобы не сорваться. Рон из последних сил старался не отставать от Хагрида, в надежде поскорее добраться до злополучной пещеры да устроить долгожданный привал. У него с утра и маковой росинки во рту не было. В нос внезапно ударил резкий запах, от которого у него потекли слюнки.

— Что это? — Рон указал на странное строение из огромных валунов, заполонявших нечто, похожее на небольшой кратер. — И чем это пахнет?

— Тише ты… Это кладовая троллей, в таких они на зиму запасают еду. Ну, там, мясо, тушки оленя, колбасы, соленья, настойки ихние — всё по секретным рецептам… Человеку лучше даже не пробовать такое… — беспокойно пробурчал Хагрид, прикладывая палец к губам. — Рон… Рон? Ты где?

Лесник в панике огляделся по сторонам. Напарника и след простыл. Не было печали, почти же добрались до заветного места. Куда он мог запропаститься за доли секунды?

— Рон!

Откуда-то сзади раздался странный звук, заставивший Хагрида повернуть голову. Его испуганный взгляд неожиданно зацепился за торчащие между валунами ноги. Уизли дёргал ими в воздухе, а руками шарил по запасам троллей, стараясь что-нибудь ухватить.

Разорви его дракон!

Полувеликан бросился вытаскивать непутевого ученика, пока не случилось беды. Совсем рядом кто-то жутко завыл. Ветер донёс до ноздрей болотный запах, что не предвещало ничего хорошего. Тролли были в ярости, ведь незваные гости позарились на их запасы.

— Уносим ноги! — выкрикнул Хагрид, припуская вперёд. Клык, который всегда был немного трусоват, уже давно скрылся из вида, а вот Рон заметно отставал.

— Да брось ты её?! — орал перепуганный Хагрид, перепрыгивая на бегу через пни и заснеженные коряги, но Рон лишь сильнее впился зубами в воняющую на весь лес колбасу, откусывая на ходу огромный кусок.

Запах ферментированного мяса разных зверей, смешанный с чесноком, луком и какими-то лесными травами распугивал всю живность на милю вокруг, но являлся отличным маяком для самих троллей, которые были полны решимости уничтожить грабителей.

Рон точно не был готов расстаться с ценной добычей. Он за целый день так обезумел от голода, что с радостью сожрал бы и самих троллей, не то что их запасы. Лишиться провианта было для него смерти подобно. Он прямо на бегу поднял магией огромный валун и запустил его в преследователей. Камень угодил в голову вожаку. Тот рухнул наземь, словно срубленное под корень дерево. Остальные тролли в панике затормозили, чтобы помочь главарю подняться.

Заминка врага обеспечила неплохое преимущество. Хагрид и Рон нырнули в лесную чащу и помчались по сугробам. До спасительного укрытия оставалось немного, чуток поднажать — и всё. Там-то тролли их точно не достанут.

Колбаса придала Рону дополнительных сил. Он почти не отставал от Хагрида, хотя шаг лесника был заметно шире. Взмахом палочки Рон заставил ветви за их спиной ожить и сплестись в всплошную стену — она точно задержит проклятых преследователей хотя бы ненадолго.

Они неслись что есть духу. Наконец впереди раздался заливистый собачий лай.

— Видишь вон ту скалу, огибаем её и ныряем в проход! Там пещера! — скомандовал Хагрид. — Клык уже на месте. Мы с ним не единожды там ночевали.

Последний рывок. Поворот. Рон чуть не проскочил мимо, но Хагрид сгрёб его за шиворот и запихал в расщелину. Следом протиснулся сам.

— Ух! — вытирая пот со лба, лесник опустился прямо на снег, который занесло сюда разыгравшейся бурей.

Он тяжело дышал, пока Рон, продолжая жевать остатки добычи, с любопытством глазел по сторонам. Они оказались в небольшой, но уютной пещере. Прямо на земле в дальнем углу лежала шкура какого-то животного. Массивное бревно в центре служило то ли лавкой, то ли своеобразным столиком. Недалеко от входа располагалось костровище с обугленными дровами.

— Огонь разжигать опасно. Внимание нам лишнее не нужно. Ты бы это… поколдовал тут немного. Согревающие чары наложил бы, что ли.

Рон взмахнул палочкой, выполняя просьбу учителя, и сплюнул на землю что-то похожее на коготь.

— Волчий? — равнодушно поинтересовался он. После еды он чувствовал себя гораздо лучше.

— Всех волков в этой части леса давно перебили, они сюда не захаживают, чуют опасность. Так что поздравляю, ты сожрал оборотня. И вкусно тебе? — злобно спросил Хагрид, держась за бока, которые до сих пор сильно болели от долгого бега.

Рона, однако, это ни капли не расстроило. Он с интересом наблюдал, как лесник достаёт из своей сумки провизию и раскладывает на том самом широком бревне.

— Угораздило же с собой такого остолопа прожорливого взять. Гойл и Крэбб, упокой его душу, настолько тупыми и прожорливыми не были! Как тебя в походе только Гарри с Гермионой терпели? Даже Грохху хватило бы ума не красть провиант у троллей.

Но Рону все эти размышления были до одного места.

— А это что? — поинтересовался он, протягивая руку к яблокам, но Хагрид больно по ней шлёпнул.

Рон скорчил недовольную гримасу.

— Ну не тронь! Закуска это! Сейчас разопьём с тобой по стопочке, а там и перекусим, — лесник с гордым видом достал пузатую бутылку с явно крепким напитком. — Помню, близнецы про тебя байки рассказывали, я им сначала не верил. Знаешь, если мне надо будет поехать куда, я на тебя Клыка не оставлю. Ты ж и собачку мою сожрёшь! — не унимался он, разливая алкоголь по стопкам.

Рон пропускал все подколки мимо ушей. Его мозг был занят абсолютно другим: он мысленно пытался восстановить маршрут до кладовой троллей для будущего похода. Надо же сколько вкусностей пропадает в Запретном лесу! Не дело это! Ради такого стоило рискнуть ещё раз. К тому же, что ему эти тролли? Он вон на первом курсе от подобного Гермиону спас, а теперь-то и подавно с ними справится.

— Слушай, а браконьеров-то мы так и не встретили. Чай не ты ли сам тут зверюшек в лесу истребляешь себе на прокорм?

Рональд хмыкнул и уже потянулся к стопке, как, словно по сигналу, где-то вдали раздался душераздирающий человеческий крик.

— Что это? — удивился он.

— Да только вспомнили окаянных, вот и они. Кажись, напоролись горе-охотники на троллей, которых ты через весь лес сюда пригнал. Вот и славно. Будут знать, как зверьё редкое истреблять. Ироды!

Рональда Уизли на самом деле мало интересовали браконьеры. Он, глотая слюну, смотрел на приготовленную Хагридом закуску, среди которой были не только яблоки, а ещё сало, колбаса, сырные пампушки.

— Ну, за Рождество! И за удачную находку! — отсалютовал Хагрид и опрокинул в себя стопку крепкого напитка. Затем смачно вытер губы рукавом и добавил: — Гарри-то с Гермионой молодцы какие! Нашли волчонка! Я уж и не надеялся…

При упоминании друзей Рон скривился и тоже выпил залпом свою порцию. Рука сначала потянулась к четвертинке яблока, а потом и к салу с пампушкой…

— Эй, не превращай закуску в еду! — гаркнул Хагрид, снова наполняя стопки. — Неужто ты колбасой троллей не обожрался? Нормального человека после такого неделю мутить будет, а тебе хоть бы что…

Незаметно они накидались. Пойло лесника было мягким, но в голову било прилично. Рон быстро захмелел и даже не заметил, как на вопрос Хагрида о том, чего это он такой смурной, выдал всю правду-матку. Рассказал о том, что давно влюблён в Гермиону, а та постоянно ни во что его не ставит и выбирает Гарри. О том, что ревнует и не знает, как с этим справляться. Откровения лились из его уст потоком, пока полувеликан молча и внимательно слушал, похрустывая кусочком яблока.

— Эх, дружище, — Хагрид по-молодецки хлопнул ученика по плечу, отчего Рональд чуть не слетел с импровизированной скамьи, — глупый ты ещё. Нашёл из-за чего на друзей дуться, дурачина! Гермиона… Да какая же тебе Гермиона-то?! Ну сам-то посмотри. Не твоего поля ягодка, поверь мне. Глаз-то у меня намётан, я тебе точнее, чем чокнутая Трелони предскажу…

— П-почему не моего? Очень даже моего! Ик, — Рон гордо выпятил грудь вперёд. — Я с четвёртого курса в неё влюблён. Да зачем ей этот Гарри с вечным ворохом проблем? Так нет… всегда за ним идёт…

— А тебе самому зачем это надо-то?! — не унимался Хагрид. — Пойми, я ведь не просто так воздух сотрясаю. Сам в твоем возрасте глупый был, тоже вон на МакГонагалл засматривался. Даже дрался за её внимание с волшебниками всякими. Они магией, а я кулачищами. Ух! Бои нешуточные у нас бывали. Чуть срок мне ещё один не впаяли раз. Хорошо я одному чистокровному прихвостню харю намылил. Дамблдор спас… Лишь великому Мерлину известно, как удалось замять ему то дельце-то. Иначе крышка бы мне! Приговорили бы к поцелую дементора — и всё! К счастью, обошлось. И только потом я понял, что не подходили мы с Минервой друг другу-то. Совсем не подходили. Ты сам посмотри на МакГонагалл, ну зачем тебе такая?

— Такая… незачем, — мотнул головой Рон, запихивая в рот последний шмат сала.

— Вот именно. Так Гермиона твоя в будущем такая же будет. Задушит тебя правилами всякими. Ты парень-то вольный, простой. Любишь повеселиться да застолье хорошее… А Гермиона? Говорю тебе — пару десятков лет — и от Минервы не отличишь. Всю плешь тебе проест. Сам же удавишься…

Рон задумчиво почесал затылок.

— Возьми вот меня и мадам Максим. Видная женщина, красивая, статная. Глаза разбегаются. Ну, «чё-каво» с ней, конечно, зажигательно. Пошалили мы немного, но ведь ничего серьезного у нас не выйдет никогда. Она же француженка… Мамзель утончённая… Ей там театры всякие, галереи да лягушачьи лапки подавай… C'est la vie, — Хагрид тяжело вздохнул. — Ты бы хотел лягушачьими лапками всю жизнь питаться?

— Тьфу! — плюнул Рон прямо на пол.

— То-то же! И я так же. Я ещё понимаю в дальнем походе, там хоть лягушку, хоть ящерицу сожру и акромантулом не подавлюсь, но дома-то кто в здравом уме их жрать будет?

— Угу… — тут Рон даже спорить не стал. Поесть он любил, но одно дело курочка, да пироги с начинками, а другое — всякие там твари земноводные, в которых мяса-то нет совсем.

— Я же мужик простой. Мне свобода нужна. Шмат мяса, самогоночка. Вот она — родненькая! — Хагрид обнял пустую бутылку и продолжил. — Лес, зверушки и Хогвартс — моё всё! Дом тут мой, понимаешь? Сколько вкусностей домовики наши готовят — пальчики же оближешь! А в этих её Парижах со скуки сдохнешь, да с голоду опухнешь… Так и зачем это?

Рональд призадумался. Пусть одурманенный алкоголем мозг медленно соображал, но то, что Гермиона способна его довести до белого каления сомневаться не приходилось. С ней даже сейчас нелегко было. Неужто прав Хагрид? Вечно же цепляется к нему по пустякам, да замечания за столом делает. Может и правда: ну её?!

— А Селестина Уорлок… Ты не поверишь, но я встречался со знаменитостью. Даже как-то сопровождал её на гастролях… — мечтательно протянул Хагрид. — В общем, повидал я баб немало, да только не на тех смотрел-то… Ох, не на тех. Глупый был. Кровь горячая, а в башке-то пусто! — он постучал себе по лбу. — Об одном жалею, что поздно на Помону Стебль внимание обратил. Раз — и уже замужем… Всё при ней же, и ведь не белоручка.

Рон нахмурился и принялся перебирать в уме однокурсниц. Надо действительно вдумчиво к выбору подходить, чтобы не жалеть потом. Ведь если лесник прав и Гермиона с годами превратится в МакГонагалл… Бр-р-р! У Рона моментально сник весь сексуальный интерес к лучшей подруге.

— Ты это, думал, кем станешь после окончания школы-то? — Хагрид внезапно сменил тему.

— В Аврорат с Гарри пойдём…

— И ты туда же! Мне за Гарри-то ой как боязно. Научат его там чему попало. Я ж три раза в Азкабане сидел, и два из них почти ни за что! Как честных людей сажать, так они первые бегут, а как казнокрадов, инспекторов ентих своих проверить, так нету авроров. Бывает, приду в Лютный в баре кружечку тёмного пропустить, зацеплюсь с кем-нибудь языками, да обязательно услышу историю, как человека ни за что в кутузку заметают, — полувеликан возмущённо потряс огромным, как булава, кулаком. — Вот давеча обносили с Наземникусом склад… Ничейный склад, хозяин — бывший Пожиратель, помер он. Так представляешь: удирали от авроров! Нет чтоб Малфоев, Ноттов шмонать, они нас выслеживали! Да какое им дело, что мы на ничейном складе забыли?! Вот ты, Рон, смог бы друга своего ни за что ловить, из-за какого-то склада ничейного в тюрьму упрятать?!

— Но Гарри…

— Рон, да отлипни ты от Гарри… Гарри — он из другого теста, понимаешь? Герой! А мы с тобой… более земные, что ли… Мир менять — это не про нас. Подсобить где, пожалуйста, я за друзей всегда горой. Кого хочешь в бараний рог скручу, но дохнуть в стенах Министерства… Да говорю тебе — это же второй Азкабан. Ещё хуже! Всю кровушку выпьют! Будешь вкалывать там, как дюжина домашних эльфов и всё зазря! Вот был бы Дамблдор жив, я бы за ним пошёл… Хоть на край света пошёл бы. Великий был человек, Дамблдор. Ох, великий… — лесник грустно вздохнул.

Утомлённый долгими откровениями учителя Рон согласно закивал, озираясь по сторонам в поисках того, что можно было ещё съесть. К сожалению, запасы Хагрида закончились быстро, а у троллей он успел всего одну палку колбасы прихватить.

— Предложение у меня к тебе есть. Айда ко мне в помощники! Свежий воздух, кормёжка бесплатная круглый год. Ты ж это… на метле лес патрулировать можешь. Заодно и жену себе присмотришь: хорошую, весёлую, да хозяйственную. Мне же иногда по делам отлучаться надобно… по разным, — Хагрид хитро прищурился. — Вот на тебя лес и буду оставлять.

— Хагрид, а что ты делал на этом складе? — вдруг очнулся Рон, пытаясь собрать воедино всё поведанное лесничим.

— Да чем ты слушаешь? Я ж говорю, Наземникусу помогал. Сегодня ты другу поможешь, а завтра видно будет… Ты не волнуйся, это пусть Гарри с Гермионой на одну зарплату живут, а мы в лесу на одних тока волосах единорога разжиться сможем, — подмигнул он и испуганно добавил: — Ох, зря я это сказал… Ох, зря…

Рон прикинул в уме всё озвученное и прищурился. Предложение действительно было весьма заманчивым. Мозг шахматиста усиленно взвешивал «за» и «против». И, получалось, что Хагрид был абсолютно во всём прав.

— Я согласен! — отчеканил Уизли, с грустью поглядывая на пустую стопку.

— Ну вот и порешали, — хлопнул его по плечу лесник. Затем он поднялся на ноги и, слегка пошатываясь, побрёл к шкурам в углу пещеры. После тяжёлого дня его клонило в сон. — Придержу тебе место, значит.

— Спасибо, ик! — Рон показал ему большой палец.

По веснушчатому лицу расплылась довольная улыбка. Кто бы мог подумать, что всё сложится настолько удачно? Гермиона его больше не волновала, на Гарри он тоже уже не сердился. Ещё и работу нашёл, хотя даже школу не закончил. Друзья точно умрут от зависти. Пусть идут на пару в это душное Министерство, да вкалывают там как рабы. А он парень простой да вольный — прав бедолага Хагрид. Ему такое не надобно.

Сон сморил его прямо на скамье и перед тем, как окончательно отрубиться, Рональд Уизли подумал, что надо пригласить на свидание Лаванду Браун. Веселая была девчонка, фигуристая. Всё ведь при ней было, и чего это он, дурак, в Гермиону вцепился?

* * *

— Боже! — Гарри с трудом оторвался от сладких девичьих губ, пока ещё мог хотя бы немного соображать. — Я знал, что это будет круто, но чтобы настолько…

— Когда это ты о таком думал? — с подозрительным прищуром спросила Гермиона.

— Да так… проскальзывали мыслишки… Особенно, когда мы одни остались. Эй, ты что?! — возмутился Гарри, когда она внезапно начала колотить кулачками по его груди.

— Вот как значит?! Мыслишки у него проскальзывали?! А как же слежка за Джинни по карте?! А разговор с Роном?! Мог бы хотя бы намекнуть, балбес ты этакий!

— Боялся, что побьёшь меня! — перехватывая её руки, сообщил он. — И, как видишь, был прав. Опасная ты женщина.

Гермиона лишь фыркнула, но вырываться не стала. Стоять, прижатой вплотную к Гарри, было приятно.

— С Джинни я, кстати, расстался на тот момент. На карте я не её искал, а всех наших. Думал, может Рон в Хогвартсе появится, — продолжил Гарри. — А насчёт слов Рону… Я солгал, чтобы его успокоить. Он же с ума сходил от ревности. Герми, я, честно сказать, не сильно надеялся выжить. Не до подобных намёков тогда было. Да и мысли все были заняты Волан-де-Мортом… Поэтому от всего, что залетало в голову помимо войны и Пророчества, я старался просто отмахиваться…

— Залетало, значит…

— Не так уж легко вообще ни разу не подумать ни о чём запретном, когда находишься наедине с красивой девушкой. Знала бы ты, как мне, порой, стыдно было…

— Хорошо же ты маскируешься, — вздохнула Гермиона. — Я даже предположить не могла, что интересую тебя… ну в этом плане…

— Я вообще думал, ты по Рону плачешь и сердишься на меня… Думал, что жалеешь, что не ушла.

— Гарри! Ты… ты просто дурак, честное слово! — не выдержала Гермиона. — Даже Рон и тот умнее тебя. Он ведь догадывался…

— Прости… я… — Гарри залюбовался очаровательным румянцем на её щеках. — Я просто не мог придумать ни одной причины, зачем тебе я… Ну правда…

— Гарри Поттер! Ты сейчас на комплименты напрашиваешься, что ли? Ты как бы никогда не был обделён женским вниманием: Чжоу, Ромильда, Джинни…

— Шикарная подборка. Одна постоянно скатывалась в разговоры о своём бывшем парне и лила по нему слёзы, другая — отшибленная на всю голову, не гнушающаяся Амортенции… Ну а Джинни… Джинни любила во мне какой-то свой выдуманный образ героя. Да и любила ли? Мне кажется, ей просто нравилось вариться в собственных фантазиях о девушке Избранного. А ты… Гермиона, ну кто, лучше тебя знает обо всех моих ошибках и промахах? Ты ведь видела, что я вовсе не герой. Обычный вполне… даже посредственный, я бы сказал. Нафига я тебе вообще нужен?

— Может, у тебя глаза красивые, — отшутилась она.

— Ах, вот в чём секрет! — Гарри рассмеялся. — Всего-то… Неужели этой сущей мелочи достаточно, чтобы очаровать самую умную ведьму на курсе?

— Ну, если к этой мелочи в довесок идёт такое же большое сердце, как у тебя, то да, достаточно.

Гарри почти прослезился, сглотнул вставший в горле ком.

— Человек с большим и добрым сердцем — это ты Гермиона. Я могу… Могу тебя ещё раз поцеловать?

— Конечно… — прошептала она, потянувшись к нему, — и не раз…

Целовались они почти до утра, чередуя это приятное занятие с чаепитием и танцами. Даже Рождественские желания не забыли загадать, смеясь и подначивая друг друга.

Немного внимания перетянул на себя выспавшийся волчонок, которого пришлось срочно кормить колбасой. Ел он жадно, с опаской поглядывая на своих спасителей голубыми глазищами. Гермиона откровенно любовалась им и понимала, что Хагрид не откажет себе в удовольствии завести нового питомца. Гарри же не сводил с подруги глаз, впервые отчётливо осознавая, насколько она красива.

Буря продолжала стучаться в окна, огонь в камине приятно потрескивал, отражаясь бликами в разноцветных ёлочных украшениях.

В эту ночь в старой охотничьей хижине, спрятанной в гуще Запретного леса, произошло настоящее чудо. Два любящих человека нашли короткий и понятный путь друг к другу, минуя трудности, потерянные годы, неуверенность и сомнения.

Гарри был уверен, что в их долгой и обязательно счастливой жизни будет много праздничных дней. Но это скромное и уединённое Рождество, когда он, повинуясь инстинктивному порыву, впервые поцеловал Гермиону, навсегда останется для него самым памятным и любимым.