Тучи над Гатией (джен)

Снег, падавший крупными хлопьями, засыпал улицы Гатии — столицы одноимённого королевства. Город, выстроенный в почти неприступной долине, окружённой с трёх сторон ледяными вершинами высоких гор, всегда славился скверным климатом. И подобный сегодняшнему снегопад в конце лета редкостью назвать было трудно. Косматые тучи нависали над столицей, закрывая от взглядов горожан и многочисленных беженцев покрытые седыми ледниками горные вершины.

Ричард IV, король Гатии и Этайна, высокий покровитель Банахии, зябко кутаясь в меховой плащ, отошёл от узкого оконца своего скромного дворца и тяжело опустился в стоявшее перед камином кресло. Старый слуга, такой же седой и согбенный, как и его господин, бесшумно возник рядом с повелителем. В руках он держал поднос, на котором стоял серебряный кубок с подогретым вином.

— Спасибо, Том, — проговорил Ричард и протянул сухую белую ладонь с унизанными перстнями тонкими пальцами к кубку.

Том с горечью отметил, как дрожит королевская рука. Но, разумеется, лицо вышколенного слуги осталось совершенно бесстрастным. Он благодарно склонил голову, молча принимая королевскую милость, и сделал шаг назад.

Ричард сделал глоток из кубка и прикрыл глаза. Его изборождённое глубокими морщинами лицо аскета приняло умиротворённое выражение. Лишь складки на лбу остались столь же резкими, не давая забыть о тяжких раздумьях, что одолевали повелителя Гатии последние месяцы.

— Клянусь святынями Банахии, Том! Твоё вино единственное, что помогает согреть мои старые кости и ненадолго вернуть меня к жизни, — сказал он, вновь подняв набрякшие веки.

Том молча согнулся в глубоком поклоне.

— И какого демона моим предкам взбрело в голову выстроить столицу в этих насквозь промёрзших горах? Отчего бы им было не обосноваться в приморском Бентайне? Там намного теплее, а плеск волн и шум торгового порта веселят сердце... — произнеся это, Ричард сморщился, будто от сильной боли, а его рука, державшая кубок, задрожала так, что он был вынужден опереться локтем о подлокотник кресла, чтобы не расплескать вино. — Знаю, что ты сейчас скажешь, мой добрый Том. Бентайн лежит в руинах. Проклятые орки! И оскверни демон прах этого Робара! Если бы не его «священный поход», волосатые твари так бы и сидели в своих горах за морем. Если и орки Гортара к ним присоединятся, то Гатии точно придёт конец.

Король умолк и снова поднёс кубок к бледным губам. Рука его дрогнула, и рубиновая капля скатилась по седой бороде. Старый слуга украдкой смахнул невольную слезу.

— Жалеешь меня? — вскинул брови король, несмотря на старческую немощь и мучившую его изнурительную болезнь, сохранявший редкую наблюдательность и не утративший дара читать в людских сердцах. — Не надо жалеть меня, Том. Короли не любят, когда их жалеют. Мы желаем, чтобы нами восхищались и трепетали при одном звуке нашего имени, — с горечью проговорил Ричард.

— Как прикажете, Ваше Величество, — стараясь сохранять бесстрастность в голосе, ответил слуга.

— Впрочем, довольно предаваться унынию и самобичеванию, — твёрдо вымолвил король, выпрямляя спину. Он поставил кубок на своевременно протянутый Томом поднос, и монаршая рука при этом почти не дрожала. — Позови Годрика.

— Как вам будет угодно.

Слуга поклонился и бесшумно скрылся за дверью.

Вскоре снаружи раздался стук подкованных сапог и в покои твёрдым шагом вошёл темноволосый мужчина средних лет с тонкими усиками и седыми прядками на висках. На поясе у него висела чернильница из целого куска горного хрусталя, а в руках он держал несколько пергаментных свитков. Вошедший отвесил от самой двери церемонный поклон и приблизился к Ричарду.

— К вашим услугам, мой повелитель, — произнёс он низким сочным голосом.

— А, Годрик! Чем порадуешь старика?

Мужчина, — а он исполнял при короле обязанности личного секретаря и пользовался его безграничным доверием, — лишь печально прикрыл глаза.

— К сожалению, добрые вести сейчас большая редкость, Ваше Величество, — ответил он, разворачивая свиток. — Орки по-прежнему удерживают прибрежные земли. Их галеры стоят в гавани Бентайна, а в городе... вернее, в том, что от него осталось, размешён довольно значительный гарнизон.

— Что на юге?

— Дороги на юг перерезаны орочьми отрядами. Но недавно с Полуострова прибыло торговое судно. Они далеко обогнули Бентайн морем и высадились в укромной бухте. А потом пробирались в столицу лесами...

— Надеюсь, они принесли добрые вести?

— В общем... да, мой повелитель, — не совсем уверенно ответил Годрик. — Владения маркиза Байрона пока вне опасности. Правда, орочьи дозоры видели буквально у подножья его замка. Но эта твердыня — крепкий орешек, о который многие захватчики не раз обламывали зубы в прежние времена. Людям маркиза пришлось оставить дальние фермы, но селения в окрестностях замка хорошо укреплены, а мужчины, способные носить оружие, призваны в ополчение. Уверен, они отобьются, ваше Величество.

— Что ж, Байрон — прекрасный воин. Его так просто не взять... Что там ещё рассказывают эти твои моряки с юга?

— По пути в Гатию они стали свидетелями нападения орков на небольшую деревню и помогли жителям отбиться. Орки убиты все, погибли двое жителей деревни и парень с юга. Он закрыл от орочьего топора ребёнка. Маленькую девочку.

— Герой... — вздохнул король. — Наверное, у самого жена осталась... вдова...

— Нет, мой повелитель. Только брат. Его зовут Раффард. Я всё разузнал и отправил ему письмо. Надеюсь, это его хоть немного утешит.

— Как же ты его отправил? Неужели велел этим людям плыть обратно через море, кишащее орочьими галерами? — вскинул брови Ричард.

— Нет, конечно же, нет! — мотнул головой секретарь. — У погибшего был ручной ворон, обученный находить дорогу домой. С ним я и отправил письмо. А заодно послал и весточку маркизу Байрону, как вы велели. Уверен, ему передадут ваше послание.

— Неплохо... Чем ещё порадуешь старика?

— С севера вести не столь обнадёживающие. Лагариман сообщает, что Беренгар собрал в Парталане целую армию. Мятежники и дезертиры стекаются туда со всей страны. Этайн просто кишит ими. Правда, далеко не все они горят желанием признать Беренгара своим повелителем. Многие просто разбрелись по окрестным землям и устраивают жизнь по своему вкусу. Довольно крупный отряд занял заброшенный замок в горах и вряд ли покинет его добровольно. Не думаю, что Беренгар решит выступить из Этайна, оставив этих людей у себя в тылу.

— Пожалуй, это даст нам немного дополнительного времени. А Лагариман не докладывал относительно?..

— Докладывал. Кажется, он напал на след того, кого мы ищем. Теперь ждёт, какие вести принесёт Альвин.

— Будем надеяться... — король умолк и задумчиво пожевал губами.

— Правда, среди людей Беренгара затесалась парочка подозрительных миртанцев. Лагариман убеждён, что они не те, за кого себя выдают. И ему кажется, что они тоже интересуются тем человеком...

— Миртанцы! Опять миртанцы! — воскликнул Ричард. — Клянусь посохом Грау, они суют свои длинные носы куда только могут! Скажи, друг мой Годрик, этот выскочка Робар Второй точно отдал душу Азану... или, как говорят в Миртане и у нас на Юге, Аданосу?

— Совершенно точно, ваше величество, — с ухмылкой развернул Годрик очередной лист пергамента. — Он не пережил встречи со своим опальным военачальником Ли. Уж очень тот стосковался за время долгой разлуки...

— Твой сарказм здесь совершенно неуместен, — строго произнёс король.

— Прошу прощения, мой повелитель, — моментально согнал секретарь ухмылку с холёного лица. — Также нам стало известно, что буквально за несколько дней до смерти Робар Второй направил к нам посольство с предложением военного союза против орков.

— Вот как? И что посольство? — поднял голову Ричард.

— О его судьбе ничего не известно, ваше величество.

— Видно, столкнулись с галерами волосатых, — вздохнул король. — Впрочем, теперь всё равно... Что-то нехорошо мне. Помоги дойти до кровати...

Годрик, выронив свитки на пол, подхватил Ричарда под руки и бережно проводил до ложа.

— И лекаря позови... — слабым голосом проговорил повелитель Гатии и обессилено откинулся на подушки.

Годрик стремглав выскочил за дверь, во весь голос требуя лекаря. А Ричард тёр дрожащим пальцами худую грудь и смотрел на узкое, похожее на бойницу окно, за которым всё так же валил снег.