Три желания (гет)

Лето после победы. На самом деле Гарри до конца не верил, что оно когда-нибудь наступит. Не верил, что он выживет. Не верил, что в его жизни наступят спокойные времена, когда можно будет спокойно просыпаться, слушать утреннее щебетание птиц за окном, наслаждаться вкусными завтраками миссис Уизли, вдыхать запах свежескошенной травы и просто жить. Жить не в изгнании, боясь быть пойманным егерями, Пожирателями или самим Волан-де-Мортом, а в относительном спокойствии.

Он не верил, что его солнце, наконец, взойдет в мире, где не будет его злейшего врага. Где родители будут отомщены. Где у всего магического мира будет надежда.

Когда же это произошло, Гарри не ощутил ожидаемой эйфории от победы, ведь слишком дорогую цену пришлось за неё заплатить. Малыш Тедди остался практически сиротой, миссис Уизли лишилась сына, а Рон и Джинни — брата. Колин Криви никогда уже не сможет сделать свой лучший снимок, а Лаванда Браун попала в Мунго после укуса оборотня. И ещё десятки юных погибших. Тех, кто только начинал жить. Тех, кто строил смелые планы и мечты, но никогда их не осуществит. Тех, кто ушёл слишком рано.

Несправедливо. И больно. Война закончилась, а её последствия всему магическому обществу придётся разгребать ещё долго. Сотни поломанных судеб, слёзы матерей, боль отцов, разбитые сердца, которые не склеить никакой магией. Такие раны не способен заштопать самый умелый маггловский хирург, и даже отменные заклинания и зелья мадам Помфри не в силах это исправить. Участникам войны придётся пронести эту боль через года, научиться с ней сосуществовать. Теперь она являлась незримой жизненной спутницей всех втянутых в эту жестокую игру. Втянутых теми, у кого не было ни жалости, ни принципов, ни сострадания.

Победа с металлическим привкусом крови. Со слезами на глазах. С опустошением. Именно она заставила окончательно проститься с детством, ведь теперь стало абсолютно ясно: у этой сказки просто не могло быть полностью счастливого финала.

Гарри чувствовал свою вину за каждого погибшего. Не решался смотреть в глаза магам, которые жали ему руки и благодарили. Он теперь даже в Норе ощущал себя неловко. Лишним. Живым напоминанием близким людям о потере Фреда. Это его мучило и заставляло замыкаться в себе.

Порой он не понимал, зачем вообще принял приглашение мистера и миссис Уизли и решил провести тут лето. Особенно после неприятной ситуации с Джинни… Но пойти было некуда, да и Уизли давно считали его ещё одним своим сыном. Не сидеть же в одиночестве на Гриммо на самом деле? Гарри боялся, что там он точно сойдёт с ума.

Джинни… Гарри толком не мог разобрать, что он теперь к ней чувствует. Их роман казался волшебной сказкой, но закончился слишком быстро. Конечно, Гарри сам оставил её перед походом за крестражами и не мог в чём-то обвинять, но всё-таки, в глубине души он мечтал вернуться к ней с войны. Фантазировал, что Джинни его любит и ждёт. Что бросится ему на шею, закружит в поцелуях, и у них впереди будут миллионы чудесных моментов. О чём же ещё грезить в восемнадцать? Хотя до восемнадцатилетия Гарри был ещё целый месяц, он чувствовал себя не юным, а старым.

Уставшим. Брошенным. Ненужным. Тем, от кого одни проблемы.

Ему казалось, что даже его лучший друг Рон теперь смотрит на него с осуждением, вспоминая Фреда, а Гермиона винит его за то, что осталась без родителей. Она пока не нашла в себе сил отправиться в Австралию, чтобы найти их и восстановить им память. Всё откладывала этот момент. То ли из-за страха, что они не простят её, то ли по другой причине.

Возможно дело было в том, что она хотела поддержать Рона. У них, по мнению Гарри, начался роман. По крайней мере, рыжий друг не отлипал от Гермионы ни на шаг: носил её книги, усаживался рядом за обеденным столом, даже пытался рассмешить, хотя самому было не очень-то весело. Рон больше не трещал о «Пушках Педдл», не гонял садовых гномов, не перечил матери. Общее горе ещё сильнее сплотило членов семьи Уизли. Даже Перси старался проводить с родными больше времени, и Молли частенько рыдала у него на плече.

Джинни… Лёжа на газоне и устремив взгляд в чистое голубое небо, Гарри посасывал сорванную травинку и пытался понять, что же произошло. Почему Джинни, та маленькая Джинни, которая грезила им с детства, после победы неожиданно сообщила ему, что не намерена восстанавливать отношения? Она, растирая слёзы по красивому веснушчатому лицу, просто сказала, что любит Гарри как брата. Возможно, за последний год в Хогвартсе её сердце завоевал другой волшебник. Не такой проблемный, как Гарри. Тот, на которого не валятся неприятности, словно из рога изобилия.

Гарри пытался угадать, кто же это может быть. Невилл Долгопупс? Отличный парень, уничтоживший змею Волан-де-Морта, возмужавший и внезапно похорошевший? Они ведь участвовали вместе в сопротивлении, изводили Снейпа и слишком многое пережили вместе. Такое сближает.

Но буквально на этой неделе Гарри узнал, что Невилл встречается с Луной, и вопросы отпали. Тогда кто? Возможно, Джинни хотела вернуться к Дину Томасу, своему бывшему парню?

Гарри не знал, ревнует ли он её или просто ему грустно от того, что он в очередной раз остался совсем один. Будто бы в этом мире ему не было позволено иметь близких людей. Судьба не гнушалась забирать их одного за другим любыми способами.

Оставались ещё Рон с Гермионой, но Гарри и тут не питал больших надежд. Стоило их роману разгореться по-настоящему, они тоже забудут про него, и он превратится в лишний элемент «Золотого трио».

Так что, несмотря на чудесные летние дни, обилие запахов, красок и звуков, Гарри чувствовал себя глубоко несчастным.

Джинни избегала его. Прятала свои карамельные глаза за столом в тарелку, старалась не оставаться наедине. Большую часть времени она проводила в работе по дому, помогая матери, превратившись из непокорной и дерзкой девчонки в послушную дочь.

Гарри и не искал с ней встреч. Насильно мил не будешь — эту истину он уяснил давно. Да и вообще, с самого детства жизнь раз за разом демонстрировала ему, что он, Гарри Поттер, не достоин настоящей любви. Вот тебе и слава, и известность, и фальшивое обожание поклонниц, но ничего глубокого, стоящего, ценного. Ничего из того, о чём мечтал обычный парень Гарри, который провёл свои первые одиннадцать лет жизни в чулане под лестницей в доме на Тисовой улице.

Гарри не знал, что ждёт его впереди. Понятия не имел, чем хотел заниматься. У него не было ни планов, ни целей, ни желаний. Ничего. Апатия болотной тиной всё глубже засасывала его в свою непроглядную тьму.

— У-у-у, — раздалось под ухом странное завывание, и Гарри вздрогнул и приподнял голову.

От открывшейся перед ним картины он дважды усиленно моргнул, но «слайд» перед глазами не поменялся. Около него на траве в позе лотоса расположился тот самый упырь, проживающий на чердаке в доме Уизли. Его рыжие волосы топорщились в разные стороны, а по лицу расползлись кровавые волдыри. Гарри аж сморщился от столь мерзкого зрелища и осторожно отодвинулся в сторону.

— У-у-у, — повторил упырь, протягивая к нему руки с корявыми пальцами. Из приоткрытого рта лились слюни. — Спаситель… У-у-у…

Гарри вскочил на ноги и хотел уже драпануть к двери, но услышал в спину жалобное:

— Спаситель семьи… Подожди…

— Что? — Гарри резко обернулся. Честно сказать, он никогда не видел говорящего упыря. Обычно тот лишь стонал и стучал по трубам. Вот подвезло, нашёл он себе «достойную» компанию.

— Три желания, — прогудел упырь, поднимаясь следом. Его красные глаза устремились прямо в лицо собеседника. — Я исполню три желания спасителя.

Гарри начало казаться, что он бредит. Может, это какая-то новая форма депрессии с галлюцинациями?

— Отстань от меня! Я тебя не понимаю! — отмахнулся Гарри и направился к сараю Артура, в надежде избавиться от неприятной компании, но упырь поковылял следом.

— Ты спас хозяина, дочь хозяина и сына хозяина, — настойчиво не замолкал тот. — Упырь благодарен спасителю. По желанию за каждого спасённого!

Мерлин, да что за бред несёт это существо?! Гарри действительно вытащил из Тайной комнаты Джинни на втором курсе, вовремя оказал помощь Рону, который чуть не отравился медовухой профессора Слизнорта и предупредил о нападении Нагайны на мистера Уизли. Но… какие ещё желания?

— Нет у меня желаний, — буркнул Гарри, ускоряя шаг, в надежде, что упырь отстанет от него. Вот уж с кем в Норе он точно не жаждал общения, так с этим страшилищем.

— У-у-у… желания есть всегда. Спаситель, не отказывайся… Я же от чистого сердца.

— Хорошо! — психанул Гарри и резко обернулся, дерзко вскинув голову. — Верни мне маму и папу!

Упырь замотал головой, отчего слюни полетели в разные стороны.

— Возвращать мёртвых мне не под силу. Другие желания. Другие…

— Ну и вот! Нихрена ты не можешь! Проваливай, а то применю магию!

— Долг перед спасителем должен быть оплачен, — продолжал нести какой-то бред упырь.

— Да какой долг?! И вообще, где ты был раньше, если желания исполнять умеешь?! Может, я бы попросил тебя укокошить Волан-де-Морта и не пришлось бы проходить через всё это?! Что ты сейчас ко мне привязался?! — Гарри даже не замечал, что уже кричит.

— Немёртвый маг-змей сюда не приходил. Здесь, на болотах вокруг Норы я сильный, немертвого я бы не одолел, но потрепал бы. В каменном городе нет моих сил, — замогильным голосом прохрипел в ответ упырь.

Гарри захотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда. Хоть на Гриммо, лишь бы не видеть перед собой эту мерзкую, покрытую прыщами физиономию, и не слушать какую-то ахинею. Он сжал руки в кулаки и, поменяв траекторию, рванул к дому. Там хоть был шанс, что миссис Уизли быстро усмирит это недоразумение, возомнившее себя джинном.

Гарри громко хлопнул дверью и влетел вверх по лестнице в комнату, которую делил с Роном. Друга на месте не было, наверняка тот снова обхаживал Гермиону. Отчего-то с каждым днём это злило больше и больше. Гарри даже становилось как-то неловко оттого, что он не может порадоваться за друзей. Если у него не сложилось, это же не значит, что и у других должно всё пойти наперекосяк. Рон усиленно вымаливал у Гермионы прощение за тот побег из палатки и, судя по всему, рано или поздно, она его обязательно простит.

Гарри упал на кровать и на всякий случай запер дверь «Коллопортусом», чтобы упырь не вздумал приставать к нему ещё и здесь. Подобная компания не особо впечатляла.

К вечеру желудок предательски заурчал и Гарри принял решение спуститься на кухню. Наверняка вся семья уже собрались за столом, ведь судя по времени, даже мистер Уизли должен был вернуться из Министерства.

Ужинали в основном молча. Нора, совсем недавно казавшаяся Гарри самым прекрасным местом на земле, теперь была лишь слабой тенью того семейного гнездышка, где кипела жизнь и раздавался счастливый смех домочадцев. Всё изменилось. Навсегда.

Теперь же миссис Уизли постоянно плакала, Артур тяжело вздыхал, не зная, как успокоить убитую горем супругу. Джинни не поднимала на Гарри глаз, а Рон изо всех сил пытался выслужиться перед Гермионой.

Тяжёлая, гнетущая атмосфера давила на плечи незримым грузом. Поэтому, утолив голод, Гарри быстро ретировался обратно в спальню, не в силах слушать воспоминания миссис Уизли о детстве близнецов. Он чувствовал себя виноватым и безумно одиноким.

Гарри завалился в одежде на кровать и снова уставился на пустую койку Рона. Тот, как обычно, придёт поздно. До последнего будет таскаться за Гермионой по дому. Друзья наверняка пойдут гулять в сад, будут любоваться звёздным небом и целоваться под луной.

В общем, заниматься всем тем, чем собирался заниматься Гарри с Джинни, если выживет. Выжить-то выжил, только толку-то? Хотя тот странный мандраж, который испытывал Гарри на шестом курсе, глядя на сестрёнку Рона, куда-то пропал. Он уже не лишался при виде Джинни способности трезво мыслить. Да, она по-прежнему была чрезвычайно хорошенькой и идеально вписывалась в те самые романтические, да и, чего греха таить, эротические фантазии, однако, на этом всё и заканчивалось. Возможно, в нём просто говорила обида, но сделанного не воротишь.

Не дождалась так не дождалась. Не захотела дальнейших отношений, ну и чёрт с ней! Не о чем, значит, жалеть.

Через распахнутое окно послышались голоса. Рон с Гермионой, как и предполагал Гарри, гуляли в саду и о чём-то болтали. Саму речь было не разобрать, но наверняка они строили совместные планы на будущее. Возможно даже собирались вместе в Австралию возвращать память родителям Гермионы. В начале лета Гарри предложил ей свою помощь в этом деле, но подруга отмахнулась. Неужели они с Роном хотели отправиться вдвоём, и он уже стал третьим лишним?

Гарри со злости стукнул кулаком по подушке и почти зарычал:

— Блядь! Как всё достало! Почему все вокруг достойны любви, кроме меня?! Я ведь так о ней мечтал…

— Х-х-р-р-р… — раздалось злобное шипение из-под кровати.

Гарри сразу вскочил на ноги и бросился на пол, откуда на него смотрела два оранжевых глаза.

— Я понял желание спасителя. Будет исполнено! — вторил хриплый нечеловеческий голос.

— Да убирайся же ты отсюда, урод! — Гарри мигом наставил на упыря палочку. — Что ты ко мне привязался?! Сейчас я тебя заколдую, мало не покажется!

— У-у-у, — завыл упырь, вылезая из-под кровати.

Гарри проводил его взглядом, пока тот шаркающей походкой шёл к двери. Упырь щеголял по дому в старой Роновой пижаме и издалека из-за цвета волос даже напоминал его лучшего друга. Молли продолжала время от времени накладывать на него чары, делая его похожим на остальных Уизли, и оттащила на чердак гору старой одежды сыновей. Гарри ненароком подумал, что она немного тронулась умом после смерти Фреда, раз пытается сделать из упыря члена семьи.

Он мысленно выругался и запер дверь. У Рона с собой палочка, он найдёт способ попасть в комнату, а вот с упырём надо что-то делать. Пристало же к нему это чучело огородное! Вечно липнут всякие ненормальные. Он проклят! Точно проклят! И даже смерть Волан-де-Морта не избавила его от этого!

В окно проникал ночной свежий воздух, даруя долгожданную прохладу. Шлейф сельских запахов тянулся с улицы. На небе стали появляться первые звёзды. Голоса в саду стихли. Даже куры, собаки и всякая придворовая живность ушли на покой. Гарри какое-то время бесцельно лупился в потолок, прокручивая в голове мысли о том, насколько никчёмной была его жизнь. Постепенно веки тяжелели, голову заволокло туманом, и он провалился в сон.

В нос ударил резкий запах разнотравья, кружащий голову. Звуки деревни были ещё приглушёнными, но уже различимыми. Гарри медленно просыпался. Тело всё ещё пребывало в сладострастной истоме, а веки будто налились свинцом, однако сознание постепенно оттесняло подсознание, и первые мысли начинали наводнять черепную коробку.

Гарри потянулся и только сейчас понял, что на нём лежит что-то, явно тяжелее одеяла. Он с трудом шевельнул рукой и принялся в полусонном состоянии шарить вокруг, не открывая глаз. Ладонь легла на что-то гладкое, тёплое и удивительно нежное на ощупь. Гарри повёл её вверх, ловя приятный момент прикосновения своей кожи к чему-то манящему и притягательному. Внезапно его пальцы наткнулись на тонкую ткань, забрались под неё и поползли выше. Глаза не открывались, так как утренний сон был на редкость глубоким и выныривать из него не хотелось.

Где-то вдали раздавалось птичье чириканье и орали местные петухи, явно соревнуясь между собой в голосистости. Гарри силился понять, к чему же он прикасается, но вдруг тяжесть, лежащая на его груди, зашевелилась и издала томный стон.

Всё ещё блуждая между сном и явью, Гарри подумал, что ему просто снится Джинни. Ведь несколько раз подобное действительно случалось и, надо сказать, подсознание подбрасывало ему по ночам такие картинки, от которых вероятность схлопотать от Рона по морде резко возрастала. Эротичный девичий стон и само пробуждение были настолько приятными, что Гарри посильнее притянул партнёршу к себе. Его лицо тут же защекотали чьи-то волосы. Ощущения казались потрясающе реальными. Гарри почувствовал как кровь хлынула куда-то вниз, отчего отклик тела не заставил себя ждать.

Джинни — а что это была она парень уже не сомневался — в его объятиях потянулась, прижимаясь к нему ещё сильнее, отчего рука Гарри вновь скользнула вниз и смяла аппетитную ягодицу через тонкую ткань ночной сорочки.

— Что… А-а-а! — раздался женский голос, в котором совсем не узнавалась Джинни. — Гарри?!

Его с силой толкнули в грудь и отстранились так резко, что по телу, лишённому уже привычного тепла, пошли мурашки.

— Что здесь происходит?! — этот строгий ошарашенный тон уже нельзя было спутать ни с чьим другим. Так могла говорить только Гермиона. — Где это мы?

Гермиона?! Но что она делает в его сне?! Да ещё и таком сне? Испуганный Гарри распахнул глаза и чуть не захлебнулся воздухом, увидев перед собой лицо лучшей подруги.

В её взлохмаченных волосах застряли сухие травинки, что смотрелось бы весьма мило, если бы не сверкающие гневом глаза. Гарри ошалел. Подруга была в одной тонкой сорочке, через которую проглядывали вишенки сосков. Гарри в панике зажмурился и сглотнул. В самом деле, что происходит?

— Гарри?! — строго повторила она.

Но как бы страшно ни было, пришлось снова открыть глаза, и Гермиона (почти обнажённая, чёрт возьми, Гермиона) никуда не исчезла.

— Я… О-о-о… — он повел головой по сторонам, пытаясь установить связь с действительностью.

Вопреки ожиданиям это была не комната Рона, где он благополучно заснул прошлой ночью. По какой-то неведомой причине они с подругой оказались на сеновале. Под ними был толстый плед, отчего дискомфорта не ощущалось, а вот одеяла, как назло не было, и Гарри в панике обнаружил, что находится в одних боксерах, которые призывно топорщатся.

— Мерлиновы панталоны! Как мы здесь оказались?! Зачем ты притащил меня сюда?! И как тебе удалось меня не разбудить?! — шквал новых вопросов, на которые он не знал ответов, обрушился на него.

— Я?!

— Ну не я же! — Гермиона судорожно обхватила себя руками, пытаясь прикрыть грудь.

Гарри набрал в лёгкие побольше воздуха и выдал, не останавливаясь:

— Понятия не имею! Я могу задать такие же вопросы. Я уснул вчера в своей комнате, а проснулся здесь…

— Ага, ага… — проворчала Гермиона, гневно сдвинув брови. — А кто меня умудрился облапать с утра?!

Гарри покраснел, вспоминая, как приятно сжималась в руке её попка и испытал жгучее желание зарыться поглубже в этот чёртов стог сена. Он ухватился за край пледа и попытался загнуть его на себя, чтобы прикрыть район паха.

— Я не знал, что это ты! И вообще я спал и думал, что это сон!

— Да неужели?! — она смотрела на него в упор будто бы была профессиональным калибровщиком эмоций и выискивала признаки лжи. — Не знала, что я являюсь тебе в подобных снах!

Первоначальное смущение уступало место возмущению. Какого дьявола он должен оправдываться за то, в чём не виноват?

— Да не ты… Чёрт! Я понятия не имею, как мы тут оказались, Гермиона! Я же говорю тебе, что просто вчера лёг спать, а проснулся здесь. Может, стоит поинтересоваться у тебя?

— В смысле, у меня?

— Что же такого ты делала вечером, что не помнишь, где засыпаешь? — разозлился Гарри.

— Я не помню?! — возмутилась Гермиона. — Мы после ужина прогулялись немного с Роном, затем я отправилась к себе, а Рон поднялся в вашу комнату. Я уж точно не имею привычек болтаться голой по сеновалам и обжиматься с друзьями!

Произошедшее можно было бы вполне свалить на шутку близнецов, будь это ранее. Сейчас же Джордж находился в таком состоянии, что вряд ли бы стал заниматься подобной ерундой.

— В таком случае я ничего не понимаю… — Гарри отводил глаза в сторону, усиленно избегая взгляда на подругу.

Её тоненькая сорочка так соблазнительно облегала стройное тело, практически ничего не скрывая, что он смущался. Да и сама Гермиона раскраснелась от волнения.

— Если я узнаю, что ты к этому причастен… — видя на лице друга искреннее недоумение, девушка смягчилась. — Ладно, — заключила она, услышав очередной крик петуха. — Нужно выбираться отсюда. Судя по времени, домочадцы ещё спят, и мы сможем вернуться в дом незамеченными. Мне бы не хотелось объясняться с миссис Уизли.

— Угу, — понимающе кивнул Гарри, шаря глазами вокруг в надежде отыскать палочку. Но той не наблюдалось.

— Дай мне, пожалуйста, плед, — уже более мягко попросила Гермиона, которая тоже без своего волшебного инструмента чувствовала себя явно не в своей тарелке.

— Да-да, конечно, — Гарри поднялся на ноги, так как валятся в сене без подстилки было не комфортно. Сухая трава покалывала голую кожу.

Подруга обернула мягкую ткань вокруг себя и теперь на неё было вполне безопасно смотреть. Эрекция, к счастью, спала, но всё же Гарри было некомфортно щеголять перед Гермионой в одних трусах. Однако, она была права. Нужно вернуться в дом, пока все ещё спят, иначе расспросов не оберешься. А уж что будет с Роном, даже подумать страшно.

— Идём, — Гарри выглянул из сарая и махнул рукой.

Путь был свободен. Они ступали босыми ногами по влажной от росы траве и вздрагивали от прохладного ветерка. Солнце уже поднялось, но пока не припекало. Дымка утреннего тумана стелилась над землёй. Мир вокруг ещё дремал, и только петухи продолжали активно кукарекать.

Дверь в дом оказалась открытой, что приравнивалось к невероятному везению. Друзья проскользнули внутрь и разбрелись в разные стороны. Гермиона направилась в комнату, которую делила с Джинни, а Гарри вбежал вверх по лестнице.

Лучший друг мирно похрапывал, отвернувшись к стене, украшенной плакатом с «Пушками Педдл». Волшебная палочка спокойно лежала на прикроватной тумбочке, где Гарри оставил её вечером. Он быстро забрался под одеяло и закрыл глаза, прокручивая в мозгу произошедшее. У него не было ни единой идеи, как такое могло произойти. Он никогда не лунатил, не ходил во сне. Он не страдал провалами памяти, не употреблял алкоголь и вообще, находился в здравом уме.

Как? Как можно было оказаться почти голым на сеновале с Гермионой? Гарри изо всех сил старался найти решение данной задачи, но мысли почему-то сворачивали на опасную территорию. Он помнил нежность её кожи и такую привлекательно-хрупкую фигурку, плохо скрытую тонкой тканью сорочки. Призывно торчащую небольшую грудь… Утренний беспорядок на голове, когда из непослушных кудряшек хотелось достать запутавшиеся в них сухие травинки…

«Твою ж мать! Это уже ни в какие ворота не лезет», — выругался он мысленно и засунул голову под подушку, чтобы не слышать храп Рона. Видно у него настоящий спермотоксикоз, раз уже на подругу готов наброситься!

Какое-то время Гарри ещё пытался заставить свой мозг работать, но постепенно его сознание становилось расплывчатым, мысли путались и исчезали в калейдоскопе каких-то непонятных картинок, а тело становилось тяжёлым. Толстое одеяло дарило приятное тепло, в окно проникал свежий воздух, и Гарри снова уснул.

Проснулся он, судя по всему, поздно, так как Рона уже не было. Гарри не слышал, когда тот встал. Яркое солнце уже заливало комнату, и помимо пения птиц с улицы доносилось разное тарахтение и человеческие голоса.

Гарри быстро принял душ, нацепил на себя чистую футболку с изображением какой-то маггловской рок-группы и джинсы.

Спускался на кухню он неохотно. Интуиция подсказывала, что Гермиона не отступится и будет пытаться разгадать загадку утреннего пробуждения на сеновале. Следовательно стоит ждать новый ворох вопросов и подозрительных взглядов. Как будто он и вправду был в чём-то виноват.

Стол был уже практически накрыт к обеду. Молли хлопотала у плиты, Рон с Гермионой уже расположились за столом, Джордж угрюмо лупился в тарелку и даже Артур занимал своё обычное место, ведь сегодня была суббота, выходной день.

— Выспался, дорогой? — мило улыбнулась миссис Уизли и взмахом палочки отправила котелок с супом наполнять тарелки всем присутствующим.

— Да, спасибо, — отозвался Гарри, усаживаясь по правую руку от подруги.

— Мы уж не стали будить тебя на завтрак, — продолжила клокотать хозяйка дома. — А где Джинни?

— Мам, она же сказала, что пригласила на обед гостя, — пробубнил Рон, недовольный тем, что приходится кого-то ждать. — Вот и побежала встречать.

— Гостя? Ах, да! Как это я могла запамятовать?! Ох, старость, старость…

Луковый суп был разлит по тарелкам, и Гарри схватился за ложку, чувствуя, как желудок уже сводит от голода. Интересно, конечно, что там за новые друзья у Джинни, но он старался не подавать вида. В конце концов, она могла сдружиться с кем угодно из команды по квиддичу. Или с любой девчонкой со своего курса. Или…

Скрипнула входная дверь, и в коридоре раздались тяжёлые шаги. Все резко повернули головы в сторону проёма, в котором сначала появилась немного взъерошенная и явно смущённая Джинни, а затем…

Ложка Гарри выскользнула из пальцев и упала на пол. Вслед за Джинни, ослепляя всех своей жемчужной улыбкой, сияющей ярче тысячи фонарей, в кухню шагнул Кормак МакЛагген.

Даже Джордж оторвал свой взгляд от тарелки, а Гермиона так вообще вместе с Гарри зависла с открытым ртом.

— Мам, пап, — очнулась Джинни, поправляя причёску, — знакомьтесь, это мой парень — Кормак.

Резко взмахнув дорогой бархатной мантией, МакЛагген, подобно супермену, в два шага пересёк комнату и поцеловал Молли руку.

— Рад знакомству, миссис Уизли. Джинни очень много рассказывала о вас.

На груди у Кормака блестел новенький орден Мерлина третьей степени за подвиг во время битвы за Хогвартс. Конечно, много кто отличился тогда куда больше, чем МакЛагген, но почти всех обделили наградами. Причина же крылась в том, что Кормак утащил оглушенного экс-министра Пия в безопасное место и оказал первую помощь. После окончания битвы за оставшиеся несколько часов до передачи полномочий Кингсли, Пий успел отправить в Министерство приказ о награждении Кормака МакЛаггена. Новый министр Кингсли Бруствер же был занят более насущными делами, нежели награждениями и орденами. Не имеющие наград Артур, сражавшийся с Пожирателями всю битву, и Молли, лично прикончившая вторую после лорда в списке тёмных магов Британии, вытаращив глаза, смотрели на орден. Но Кормак расценил взгляд, как признак восхищения и ещё сильнее выпятил грудь.

— Ох, — ошарашенная женщина от переизбытка чувств бухнулась на стул и чуть не стекла по нему на пол. Правда, было не ясно, её поразил галантный жест гостя, его фактурная внешность или же то, что Джинни на самом деле собралась встречаться с кем-то, помимо Гарри, за которого Молли в мечтах уже давно выдала её замуж.

— Добрый день, молодой человек, — сглотнул Артур и принялся похлопывать супругу по спине, пока та приходила в себя. — Рады приветствовать вас в нашем скромном жилище.

— Мистер Уизли, — кивнул Кормак, одной рукой отодвигая Джинни стул, — я тоже чрезвычайно рад окунуться в эту сельскую… кхм… атмосферу. Чудесно! Джинни рассказывала про ваши выдающиеся успехи на работе в Министерстве. Да и дядя Тиберий, а он, между прочим, там большая шишка, всегда очень лестно и уважительно отзывался о вас.

— Тиберий МакЛагген? — удивился Артур.

— Да, он самый. Я, кстати, тоже планирую там работать. В Отделе магических игр и спорта. Буду служить родной Британии! — гордо заявил гость, пригладив рукой золотистые, идеально уложенные кудри.

Гарри отмер лишь тогда, когда почувствовал, что Гермиона под столом крепко сжала его руку в знак поддержки. Рон так и продолжил сидеть насупившись и сверлил гостя ненавидящим взглядом. Когда-нибудь он пришибёт эту дерзкую девчонку, которая, похоже, совсем стыд потеряла, раз притащила на семейный обед этого павлина!

Джинни засуетилась, пододвигая блюдо с пирожками поближе к Кормаку. Она смущённо хихикала и старалась избегать взгляда Гарри весь обед. Гарри же вовсе не хотелось на неё смотреть. Он пребывал в таком шоке, степень которого трудно оценить и выразить словами и не мог поверить в произошедшее.

МакЛагген? МакЛагген являлся новым парнем Джинни? Это из-за него она не дождалась его с войны? Руки Гарри непроизвольно сжались в кулаки, аппетит совсем пропал и только гордость и нежелание демонстрировать собственную обиду не давали ему сорваться с места и снова укрыться в комнате подальше от людских глаз. Он готов был смириться с Дином, даже свыкся с мыслью, что Джинни вернулась к бывшему парню. Но МакЛагген никак не укладывался у него в голове.

Гарри словно получил удар ниже пояса. Гермиона не убрала ладонь, а наоборот, сжала его руку ещё сильнее, а затем и вовсе переплела их пальцы под столом. Вид у неё был почти такой же, как у Рона. Ещё неизвестно, кого МакЛаггену при личной стычке стоило бы бояться больше.

Но Кормак не ведал, что творится на душе у членов «Золотого трио». Он хвастливо рассказывал про дружбу дядюшки с прошлым Министром, про своё фамильное поместье и про то, где шьёт на заказ лучшие мантии в Лондоне, которые великолепно подчёркивают достоинства фигуры. Трещал что-то про квиддич, умудрялся подмигивать Джинни, миссис Уизли и даже Гермионе, а под конец рассыпался в комплиментах кулинарным талантам хозяйки дома. Да так, что та засмущалась и даже покраснела, словно была не взрослой дамой, а молодой девушкой на выданье.

Гарри сидел на холме под большим раскидистым дубом, обняв собственные колени, и изучал трещины и заломы на старых потрёпанных кроссовках Дадли. Может, ему правда стоит снять немного денег и обновить гардероб? Собственный внешний вид никогда сильно не волновал парня, но вспоминая лощённого МакЛаггена, словно сошедшего с обложки «Ведьмополитена», становилось не по себе.

Что только Джинни нашла в нём? Нет, Гарри не собирался её возвращать. Теперь уж точно всё кончено. Он просто пытался понять, в чём просчитался. Неужели он так в ней ошибался? Или он просто совсем не понимает женщин?

Сзади послышались шаги, сминающие высокую траву, но Гарри даже не обернулся. Нора и двор были под защитой, значит, бродит кто-то из своих.

— Эй, ты как? — возникшая рядом Гермиона тут же примостилась рядом и обняла его за плечи.

— Нормально, — буркнул Гарри, не поднимая глаз. — Только не надо меня жалеть, ладно?

— А я и не жалею, — тихо ответила она. — В этой ситуации стоит пожалеть Джинни. Надо быть просто безмозглой дурой, чтобы связаться с МакЛаггеном.

— Ты правда так считаешь? — Гарри повернул голову. — Ну то есть…

— Да, Гарри. Правда, — она откинула с его лба отросшую чёлку нежным касанием. — Он же непроходимый тупица. Да петухи в курятнике миссис Уизли умнее его!

Гарри улыбнулся. Гермиона всегда умела находить правильные и мудрые слова поддержки.

— Я честно не понимаю, — сознался он, — что в нём находят…

— Ну… — Гермиона закусила нижнюю губу и легонько толкнула его ногой, — на самом деле девчонкам иногда такое нравится. Эти его манеры, дорогие шмотки, трёп о богатеньком дяде…

— Но ты же им не очаровываешься!

— О, нет, благодарю. Я ту вечеринку у Слизнорта запомню на всю жизнь. Кошмарнее её сложно что-либо вообразить.

Она улыбалась. Так нежно и тепло, что у Гарри защемило сердце. Ему необычайно повезло иметь такого друга, как Гермиона.

— Лучше бы я влюбился в тебя, — неожиданно вырвалось у него и он часто заморгал, услышав собственную фразу.

Гермиона хмыкнула в ответ и снова обняла его.

— Гарри, ты самый завидный жених магической Британии. Да любая юная волшебница будет счастлива, если ты обратишь на неё внимание.

— Ага… Вот им и нужен «самый завидный жених магической Британии», а не Гарри Поттер, — он вытянул ноги и немного откинулся назад, глядя вдаль, где виднелась линия горизонта.

— Не всегда. Мне ты нужен настоящий.

— Пожалуй, только тебе и нужен, — пробубнил Гарри, прижимая её к себе. Гермиона была замечательной. Рону невероятно повезло. А вот он сам снова потерпел полное фиаско на любовном фронте.

Они сидели так ещё какое-то время, любуясь как медленно солнце закатывается за верхушки деревьев, разукрашивая небо в миллион разных оттенков от ярко-розового до глубокого фиолетового.

— А где Рон? — внезапно поинтересовался Гарри.

— Помогает мистеру Уизли ремонтировать старый «Фордик», там опять что-то заклинило…

— Гермиона, — Гарри вдруг набрался смелости и решил задать вопрос, который его очень волновал, — почему ты не хочешь, чтобы я поехал с тобой в Австралию и помог найти родителей? Клянусь, я не буду мешать вам с Роном и…

— Гарри? — подруга вдруг нахмурилась и озадаченно уставилась прямо ему в глаза. — С чего ты взял, что можешь мне помешать? И что я не хочу?

— Ну я же предлагал, а ты тогда…

— Мерлин! — Гермиона эмоционально взмахнула руками. — Я просто не хотела тебя лишний раз обременять! Но если ты настаиваешь…

— Обременять? С ума сошла? Это я тебя всегда обременяю своими проблемами. И да, я настаиваю. Ну то есть… если я правда не помешаю вам с Роном…

— Да чему ты можешь помешать? Нет у нас ничего!

— В смысле? — озадачился Гарри. — Я думал…

— Ну то есть… Рон, конечно, на что-то надеется. Он молодец, правда. И очень старается. Но я пока… пока не уверена, — речь подруги стала немного сбивчивой. — Я запуталась, Гарри! Сейчас как-то не до этого… Я волнуюсь за родителей, не представляю, что делать дальше… Не уверена, что я вообще хочу этих самых отношений. Да, мы раз поцеловались, и Рон подумал, что всё решено, но это был лишь эмоциональный порыв. Не знаю… Я думала, мы все умрём и хотела хоть что-то испытать. Я боялась. Боялась за тебя, за Рона, за всех… После поместья Малфоев я бы предпочла умереть в этой битве, нежели ещё раз попасть в плен.

У Гарри глаза наполнились слезами, и он переплёл её пальцы со своими и переместил их руки себе на ногу.

— Прости меня…

— Ты-то при чём, Гарри? Не ты виноват, что в этом мире существует зло. И не ты должен нести за это всё ответственность.

— Мы попали в плен из-за меня… И ты тогда пострадала…

— Всё могло быть гораздо хуже, если бы тебя не было. Особенно для меня, — серьёзно произнесла Гермиона. — Думаешь, в обществе, где правил бы Волан-де-Морт, у грязнокровки был хоть малейший шанс выжить?

— Ты не… — начал было Гарри, но оказался перебит.

— Ты дал шанс не только мне, а всем нам! Так что прекращай винить себя во всех бедах этого мира. Я всегда буду благодарить судьбу, что ты есть в моей жизни.

— Гермиона… — только и смог произнести Гарри, глотая слёзный ком. — Ты… ты замечательная.

— Спасибо. Пошли на ужин, миссис Уизли вроде отошла от дневного гостя и обещала приготовить что-то вкусненькое. Кстати, она нехило отчитала Джинни, так что та, наверняка, будет сидеть в комнате до завтра, и ты с ней не столкнёшься.

— Да чёрт с ней! — Гарри встал на ноги, отряхнулся и протянул руку подруге. — Переживу. Пусть делает, что хочет.

Она улыбнулась в ответ, подхватила его за локоть и потянула в сторону дома.

* * *

Настроение Гарри заметно улучшилось. Тем более Миссис Уизли действительно постаралась. Стол ломился от яств, будто бы это был не обычный ужин, а какое-то торжество. Гарри вдоволь насладился своим любимым пирогом с патокой и поднялся с Роном в комнату. Гермиона почему-то не пошла сегодня с ним на вечернюю прогулку по саду, и рыжий друг недовольно ворчал, возмущаясь, что женщины непонятные существа. Даже книга «Двенадцать способов очаровать волшебницу», которую Рон вызубрил от корки до корки, не особо помогала ему в отношениях с Гермионой. Она продолжала держать его на расстоянии, что очень расстраивало. Иногда Рон хотел поделиться с Гарри, но что-то останавливало его. Возможно он ещё не перерос свою ревность, и то видение из крестража Волан-де-Морта периодически возникало в его сознании, заставляя сомневаться в себе. Сейчас Рон был безумно зол на сестру. Мало того, что он терпеть не мог Кормака МакЛаггена, с которым Джинни умудрилась связаться, так она ещё и имела глупость бросить Гарри, и теперь друг был свободен. Данный факт беспокоил… очень беспокоил Рональда Уизли.

Они немного поболтали о квиддиче и фордике, а затем Рон достаточно быстро захрапел. Гарри долго ворочался с бока на бок, обдумывая произошедшее. Почему всё в его жизни всегда идёт наперекосяк? Он вроде и отпустил Джинни сразу после битвы за Хогвартс и мысленно пожелал ей счастья. Но сегодняшнее представление за обедом выбило его из колеи. Совсем он не умеет выбирать девушек. То Чжоу со своими истериками и предательством, то Джинни, променявшая его на мажорного придурка МакЛаггена. Его отец явно был умнее. Он-то заприметил в школе маму и женился на ней. А сам Гарри, видно, этой особенности и разборчивости не унаследовал. На что он смотрит? На то, что девчонки красиво смотрятся на метле? Гляди-ка, велика заслуга… Будь отец живой, наверняка поднял бы его на смех.

Гарри разозлился сам на себя. Сон никак не наступал, и он решил отправиться на кухню и выпить травяного чая. Тот, вроде как, успокаивает. По крайней мере так считала Гермиона, а подруга никогда не ошибалась.

Он шаркающей походкой спустился вниз, подогрел магией чайник и уселся за стол, подперев голову кулаком. Все давно спали. Домочадцы Норы поднимались ни свет, ни заря, ведь дел по хозяйству было невпроворот. Поэтому и отбой всегда был достаточно ранним, чтобы успеть хорошо отдохнуть.

Внезапно до его ушей донёсся смех Джинни, чья комната располагалась на первом этаже. «Наверное, они о чём-то девчачьем с Гермионой болтают», — подумал Гарри, делая глоток горячего чая.

Смех повторился. И было в нём что-то… что-то подозрительное. Не походившее на разговор подружек. Джинни смеялась так, как обычно вела себя в его запретных снах определённой направленности. Гарри дёрнулся, решив, что просто накручивает себя. Но тут ему послышался мужской голос, отчего тело выпрямилось в струну и Гарри вскочил на ноги. Да что происходит?! Неужели в Нору кто-то забрался?

Он твёрдым шагом направился к спальне девушек и замер у двери, не решаясь вломиться. Вдруг ему всё показалось. Снова смех. Уже более громкий и отчётливый. А затем слух Гарри выцепил стоны и охи, отчего глаза медленно поползли на лоб. Ритмичные стуки спинки кровати о стену невозможно было спутать ни с чем. Какого дементора там происходит?!

— О, Кормак, ещё! Ещё! Я сейчас… Сейчас уже… почти… А-а-а, — завопила Джинни. — Ох!

— Хочешь, чтобы я почаще прилетал к тебе, крошка? — тоном мартовского кота поинтересовался МакЛагген.

— Может, я хочу пригласить тебя на остаток каникул… А то мне так грустно после смерти Фреда…

— О! Да я не против, мне тут нравится. Свежий воздух и всё такое…

— Завтра поговорю с мамой… Ну на самом деле не будешь же ты каждый раз прилетать и залазить ко мне в окно.

У Гарри чуть ноги не подогнулись от такого. Понимание происходящего просто повергло его в шок! Они там… Там они… Чёрт! Гарри даже мысленно не мог произнести данное слово. Обида, жгучая, разъедающая накрыла его с головой, и он помчался к лестнице, услышав напоследок лишь последнюю фразу ненавистного МакЛаггена.

— Джин, детка, а теперь возьми его в рот…

Красный, как варёный рак, Гарри влетел на второй этаж и чуть не сшиб с ног Гермиону, которая выходила из комнаты близнецов.

— Гарри? — озадачилась подруга, видя, что на нём нет лица.

— Что ты тут… Ты же должна быть в комнате Джинни! — со психом выдал Гарри.

— Я с ней поругалась, а Джордж вернулся в магазин, так что пока я поживу в комнате близнецов. Гарри, что произошло? У тебя такой вид, будто бы ты привидение увидел?

Гарри лишь мотнул головой и ломанулся вверх. Он не хотел в глазах Гермионы выглядеть ещё более жалким, чем был во время обеда. Хватит с него и того позорища. Ноги несли его быстрее «Молнии». Он уже мечтал оказаться в своей кровати и разорвать в клочья подушку, но не успел затормозить и врезался в сползшего с чердака упыря.

— Спаситель… — обрадовался тот, уродливо улыбаясь.

— Исчезни, чудище! Тебя только не хватало! — Гарри отпихнул его и быстро скрылся за дверью спальни, хлопнув ей так громко, что испугался, что Рон сейчас проснётся. Однако, рыжий друг даже не вздрогнул, продолжая видеть счастливые сны и чуть похрапывать.

— Чёрт! Ну почему у меня всегда так? — выругался Гарри, с трудом сдерживаясь, чтобы не долбануться головой о стену. — Почему все препятствия к счастью просто не исчезнут? Я проклят! Точно проклят!

Гарри так хотелось, чтобы МакЛаггена просто не было, чтобы тот исчез, испарился, оказался кошмарным сном. Он попытался восстановить дыхание и протопал к кровати, подумав о том, что завтра стоит извиниться перед Гермионой за произошедшую на лестнице стычку. Надо же было снова повести себя по-идиотски.

Гарри не знал, что в это время, приложивший ухо к двери упырь, довольно потирал ладони.

— Второе желание… Второе желание спасителя… Будет исполнено!

* * *

Гарри сквозь сон слышал крик петуха. Что за невыносимые птицы? Иногда им хотелось свернуть шею и пустить на суп быстрее, чем эта участь их действительно настигнет. Гарри, не разлепляя век, попытался потянуться, но вдруг снова почувствовал, что на нём лежит что-то (или кто-то). Он распахнул глаза и в панике уставился на Гермиону, которая мерно сопела на его груди.

Блядь! Что происходит?! Они снова были на сеновале! На этот раз на подруге была надета пижама, которая закрывала чуть больше тела, чем в прошлое утро, однако сути это не меняло. Шутка переставала быть хотя бы немного смешной!

Гермиона заворочалась и крепче обняла его, закинув на него одну ногу. По телу прокатилась волна тепла, а затем… О, нет! Нет! Нет! Только не это! Утренний стояк был вовсе некстати, и Гарри зажмурился, пытаясь подумать о чём-то очень неприятном, чтобы возбуждение улетучилось. О Филче, мытье котлов Снейпа или даже о проклятом МакЛаггене. Кажется, сработало… Ух! Тело немного успокоилось, однако мысли в мозгу напоминали стаю бешеных кентавров. Гарри ничего не понимал, и снова ничего не помнил.

— Гермиона, — позвал он осторожно, понимая, что её пробуждения не миновать. Да и вряд ли ему удастся подняться, не разбудив её. Очень уж крепко она в него вцепилась. — Гермиона, просыпайся…

Она что-то промычала, но не проснулась. Пышные волосы стояли дыбом и щекотали ему нос, отчего Гарри улыбнулся. Несмотря на всю нелепость ситуации, это было приятно. Да, вот так обнимать спящую Гермиону с утра Гарри нравилось. Она была такая родная, тёплая и выглядела такой беззащитно-милой, что он залюбовался хорошо знакомыми чертами лица. Немного вздернутым носиком, несколькими веснушками, тёмными густыми ресницами на слегка подрагивающих веках.

При внимательном разглядывании Гермиона казалась ему всё более красивой, и Гарри понял, что ступает на запретную территорию. Ещё немного — и даже мысли о Волан-де-Морте не будут способны усмирить юношеские гормоны. Гарри вздохнул и принялся теребить подругу за плечо.

— Гермиона… Гермиона, просыпайся, нам надо вернуться в дом… Гермиона…

— Гарри, — томно простонала она, находясь между сном и явью. — Ты опять мне снишься…

— Что? — ошалел Гарри, и тут же Гермиона открыла глаза, взвизгнула и вскочила на ноги.

— Гарри! Что… что происходит?! Это уже совсем не смешно! Если ты думаешь, что я из-за вчерашнего сделаю тебе поблажки и не взгрею за подобные шутки, то ты ошибаешься!

— Какие поблажки, Гермиона? — оскорбился Гарри, натягивая на себя плед, так как он, почему-то снова был в одних боксерах. — Я тут ни при чём! Я понятия не имею, что за чертовщина творится и как мы тут оказались!

— Но… — Гермиона в панике вертела головой, надеясь найти свою палочку, но волшебного инструмента на сеновале не было. — Тогда я ничего не понимаю!

— Как и я! Я уснул в своей комнате.

— Так… Нам необходимо это выяснить! Вчера было как-то не до этого, но сегодня я это так не оставлю!

— Будь добра! — сквозь зубы проговорил Гарри, поднимаясь на ноги и кутаясь в плед. — Буду премного благодарен.

— Гарри, это правда не твоих рук дело? — подруга немного смягчилась, видя, что он разнервничался.

— Конечно! Я когда-нибудь врал тебе, Гермиона?

— Хорошо! Идём в дом! — отчеканила она и двинулась к выходу из сарая, заставляя Гарри почти бежать следом.

* * *

— У-у-у, — голосил упырь, тряся Рона за плечи изо всей силы. — У-у-у… Поднимайся…

Рон неприятно поморщился и с трудом разлепил веки.

— Чего тебе? — не веря собственным глазам, пробубнил рыжий спросонья, вытирая с лица слюни упыря, которыми тот умудрился уделать его пока будил.

Нет, определённо стоит переговорить с матерью и закрыть это чучело на чердаке. Что-то она совсем ополоумела, раз позволяет разгуливать ему по дому.

— Идём, — махнул рукой упырь и поковылял к двери. — Идём…

— Ебать! — выругался Рон, но заметил, что кровать друга почему-то пуста и тут же поднялся на ноги и потащился за упырём.

Они спустились вниз и упырь повёл его в сторону улицы. Рон ускорил шаг. Вот они оказались на крыльце, и глаза Рона распахнулись, а остатки сна будто рукой сняло. Из сарая, в котором хранилась всякая утварь, да сушилось сено, выходили его лучшие друзья. И они… они были почти раздеты!

Гневный шар взорвался внутри, моментально наполняя каждую клетку. Глаза Рона налились кровью. Вот значит как? Пока он тут играет в джентльмена и добивается расположения Гермионы, они с Гарри трахаются на сеновале?!

Он даже не обулся. Так и слетел со ступенек и понесся к ним навстречу в одних семейных трусах с изображением снитчей. Выходит, крестраж был прав. Он показал ему истину. Друзья просто обманывали его всё это время! Предатели! Подонки!

— Какого дьявола тут происходит?! — заорал Рон громче самого голосистого утреннего петуха. — Вы совсем охренели?! Трахаться у меня под носом! В моём доме! А ты значит, вот какая! Сначала Крам! Потом МакЛагген! А теперь Гарри, да?!

Гермиона лишь ахнула, а Гарри выставил руки вперёд прикрывая собой подругу.

— Эй-эй, успокойся… Мы тебе всё объясним. Ничего не было, мы и сами не знаем, как там оказалась…

— Что?! — орал Рон, сжимая руки в кулаки. — Хватит держать меня за дурака! Сначала в палатке, а потом здесь! А ты — он ткнул пальцем в сторону Гермионы, — можешь отправляться к кому угодно. Ты мне не нужна!

— Ну и отлично! — отмерла подруга, гордо вскинув подбородок. — Раз ты такой непроглядный идиот, то ты мне тоже не нужен, Рональд Уизли.

Она вихрем влетела на крыльцо и скрылась за дверью. Рон смачно сплюнул и произнёс:

— Ты мне больше не друг!

— Смотри, не пожалей о сказанном, — бросил Гарри и помчался за Гермионой. Чёрт! Похоже, сам того не желая, он стал причиной серьёзной ссоры друзей. И если Рона ему совсем не было жаль, то Гермиона явно не заслуживала подобного обращения.

— Беги, беги, любовничек! — раздалось ему в спину, но Гарри даже не обернулся.

— Гермиона, — Гарри осторожно постучал в дверь, так как догнать её на лестнице ему не удалось. — Гермиона, открой, пожалуйста…

Он уже было подумал, что просьба останется без ответа, но тут дверной замок щёлкнул. Гарри осторожно протиснулся в комнату, продолжая кутаться в злополучный плед с сеновала. Подруга сидела на подоконнике, обхватив себя руками и отвернувшись к окну. Рядом лежала её волшебная палочка.

— Я поговорю с ним. Он успокоится, — начал было Гарри, но она резко махнула рукой, призывая Гарри замолчать.

— Как красиво здесь утром… Мир будто просыпается. Эти звуки, запахи, краски…

— Да… — протянул Гарри, подойдя ближе. Его радовало, что Гермиона хотя бы не плакала, ибо женские слёзы были для него страшнее «Авады».

— Не надо ни с кем разговаривать, — продолжила подруга, глядя вдаль. — Я не хочу. Мне безразлично, что он там думает и как быстро остынет. Наверное, отболело ещё в палатке. Я не хочу ждать следующей вспышки, затем ещё одной и ещё… Рон хороший человек, но мы не пара. Не знаю, зачем я цеплялась за него. По-моему, ему прекрасно подойдет Лаванда.

— Но, Гермиона, вы же…

— Всё хорошо, Гарри. Всё хорошо… А теперь, если ты не против, я хочу немного почитать и заняться разгадкой наших странных утренних пробуждений.

— Ты точно в порядке? — усомнился Гарри. Странное спокойствие подруги немного пугало его.

— Да, Гарри. В полном. Мне неприятна эта ситуация, но зато она многое проясняет. В отношениях нельзя без доверия. Рон же не способен доверять… А я не буду никому ничего доказывать. Мне и без того есть чем заняться.

Гарри сглотнул. Какими же мудрыми и глубокими ему казались слова Гермионы. Доверие. Насколько важным пунктом оно на самом деле являлось в отношениях. Насколько много значили для Гарри люди, которые ему доверяли. Он готов был наступить себе на горло лишь бы не предать ничьих ожиданий. Он ценил глубину, а цеплялся в своих симпатиях за что-то внешнее, блестящее и не важное. За фантик от конфеты. Мерлин! Как же выгодно отличалась Гермиона от всех его влюблённостей. Какой она была верной, умной, преданной и… красивой. Конечно же, она была красивой! Гарри будто бы протёр очки и взглянул на неё совсем другими глазами.

Это была не та девичья красота, которая сразу заставляла просыпаться чувствительную часть между ног. Не та, что являлась в эротичных фантазиях и смелых снах. Не та, которая сводилась к одному единственному процессу — тому самому, чем занимались прошлой ночью Джинни и Кормак. Красота Гермионы была намного глубже. Она была редкой, не кричащей и не сводящей с ума с первого взгляда. Она была подобна осеннему солнцу, которое грело, но не обжигало. Она была уютной, тёплой, уникальной.

Сердце Гарри забилось чаще и он испугался собственных мыслей. Куда это его понесло?

— Ну… я пойду…

— Иди, — она повернула голову и мило улыбнулась ему. — И оденься, а то, не дай Мерлин, простынешь.

— Ага, — кивнул Гарри и поспешил ретироваться. Какое-то непонятное волнение завладело им. Боже! Сражаться с дементорами было в разы проще, чем разбирать кавардак в собственной голове.

* * *

После завтрака в Норе произошёл ещё один скандал. Джинни настаивала на том, чтобы пригласить погостить Кормака хотя бы на месяц. Молли же была категорически против. Она никак не могла поверить в окончательное расставание своей дочери с Гарри и очень надеялась, что та одумается. Однако Джинни была непреклонна. Она заявила, что тогда сама уедет к МакЛаггенам на всё лето, раз собственная семья её не понимает и не принимает её выбор. Сломленная смертью Фреда Молли не могла допустить исчезновения из семейного гнёздышка единственной и любимой дочурки и после долгих препирательств вынуждена была согласиться, запив своё горе тремя флаконами успокаивающего зелья.

Джинни мигом побежала отправлять своему возлюбленному письмо, и к ужину Кормак снова возник на пороге Норы с пятью домовиками, которые тащили его чемоданы. Всё это, конечно, можно было устроить с помощью элементарной левитации, но МакЛагген любил появляться с шиком.

Его поселили в бывшей комнате Перси, ведь тот снял себе квартиру в Лондоне и теперь обитал там. Глядя на происходящий цирк, Гарри не сомневался, что Кормак в одиночестве пробудет недолго. Скорее всего, ночью снова проберётся в спальню Джинни. Но вопреки собственным ожиданиям, это уже не трогало. Пусть делают, что хотят! Видно, прошлая ночь что-то изменила. Заставила переосмыслить и окончательно остыть. Джинни была отличной весёлой девчонкой, но она ему абсолютно не подходила. Как и Рон Гермионе.

Подруга целый день провела в компании книг, но так и не нашла ответов, на волнующие их вопросы. Как так получалось, что они с Гарри, засыпая в своих комнатах, просыпались утром вдвоём на сеновале? Кто проводил над ними подобные эксперименты и какова цель всего этого? В Норе просто не находилось волшебника, в данный момент расположенного к подобным шуткам.

* * *

Гарри решил лечь спать пораньше, ведь сегодня он пробудился с первыми петухами. Он принял душ, облачился в пижаму, положил палочку и очки на прикроватную тумбочку и залез под одеяло. Рона не было. Тот демонстративно не разговаривал с ним целый день, а вечером в одиночестве ушёл в сад. Обычное поведение обиженного Рона. Предсказуемое и начинавшее раздражать. Да сколько уже можно? Столько пережили вместе, а Рон так и не научился ни доверять, ни сдерживать свои эмоции и включать мозг. Гарри злился на друга. Тот ведь даже не понимал, какая девушка ему досталась, и так бездарно рушил отношения.

Звуки в доме постепенно становились приглушёнными, голова тяжелела и сонная дымка заволокла сознание Гарри.

* * *

— Я должна поговорить с ней! — миссис Уизли наматывала круги по спальне, бросая жалостливые взгляды на обеспокоенного мужа. — Это ни в какие ворота не лезет! Как можно было бросить Гарри?

— Дорогая, ну это её жизнь… Джинни всегда была упрямой, вряд ли она послушает тебя на этот раз.

— Мы слишком много ей позволяли! — воинственно заявила Молли. — Вот и результат. Никакого уважения! Пусть этот её молодой человек весьма эффектный, но всё-таки я её мать, и ей придётся меня выслушать! — с этими словами миссис Уизли накинула на плечи тёплую шаль и направилась вниз, игнорируя предостережения мужа.

Она влетела в комнату дочери, словно ловец, увидевший долгожданный снитч, отчего Джинни испуганно подпрыгнула на кровати.

— Мам?

В ванной лилась вода, но Молли не обратила на это никакого внимания. Все её мысли были сосредоточены на разговоре с единственной дочерью.

— Джинни, послушай…

Внезапно шум стих, раздалось какое-то бурчание и дверь, ведущая в ванную, распахнулась. На пороге возник обнажённый Кормак, который даже не удосужился обмотаться полотенцем. Миссис Уизли застыла с открытым ртом, шаря глазами по точёному мускулистому телу бравого гриффиндорца. Она вроде и понимала, что должна разогнать бесстыдников и прочитать дочери нотацию, но вместо этого покраснела до кончиков волос и пулей вылетела прочь.

Через пару минут она уже была в спальне, упала на кровать и натянула одеяло себе на голову, пытаясь прогнать видение, всё ещё стоявшее у неё перед глазами.

— Ну как, поговорила с дочерью? — озадачился Артур, не совсем понимая реакцию супруги.

— Ох, ты же знаешь… Гарри мне как сын родной… Он, конечно, герой… — лепетала Молли, не высовывая головы из-под одеяла, — но Кормак пофактурнее будет.

— Я рад, что вы с Джинни нашли понимание, — кивнул Артур, потушил палочкой ночник и повернулся к стене.

Миссис Уизли ещё долго не могла уснуть и унять колотящееся в груди сердце.

* * *

Новое утро Гарри и Гермионы ничем не отличалось от двух предыдущих. Пробуждение от пения петухов на сеновале становилось привычкой. Гермиона уже не вскакивала как ужаленная, а лишь сладко потянулась и вдохнула свежий прохладный воздух. Её мозг никак не мог объяснить произошедшее. Но это не было единственной проблемой. Гермиону пугало то, что ей начинало это нравиться.

Просыпаться в объятиях Гарри было приятно. Чёрт побери! Это начинало выходить из-под контроля, а Гермиона Грейнджер ненавидела хаос. Даже если он был в её собственной голове.

— Я решила написать мадам Пинс, — поднимаясь и отряхиваясь от прилипших к телу травинок, сообщила она. — Может, она посоветует мне какую-нибудь книгу. Ведь через её руки прошла вся библиотека Хогвартса.

Гарри кивнул и смущённо отвел глаза в сторону, чтобы не пялиться на её стройные ножки в коротеньких пижамных шортах. Здесь в Норе, в спокойной обстановке, в отличие от недавних палаточных будней, утренняя Гермиона была какой-то другой. Менее взвинченной, более отдохнувшей и необычайно хорошенькой. Гарри стало совсем неловко от своих мыслей, и он тоже поспешил подняться и накинул плед ей на плечи. Благо, сегодня он был в пижамных штанах, а не в одних трусах. Это позволяло чувствовать себя чуть увереннее. Хотя долго разглядывать Гермиону было опасно. Гормоны в юном теле с утра особенно шалили. Поэтому хотелось побыстрее сбежать отсюда, дабы не попасть перед подругой в неловкую ситуацию.

* * *

Они быстро добрались до дома и замерли в коридоре с открытыми ртами, так как в гостиной наткнулись на Кормака МакЛаггена. Тот завалил всё свободное пространство «железом» и качал бицепс.

— О, где это вы шарились такую рань? — подозрительно осведомился он, глядя на друзей.

— Не твоё дело! — прошипела Гермиона и резко вбежала вверх по лестнице.

— Ой, да и ладно! — бросил ей во след Кормак, а потом подмигнул Гарри. — Ох и характерная эта кошечка, смотри, чтобы глаза тебе во время секса не выцарапала.

— Что?! — опешил Гарри. — Да не пошёл бы ты…

— Стоп, Поттер! Я тут это… не ругаться приехал. Я понимаю, что ты зол на меня из-за Джин, но так уж вышло.

— Ещё слово, МакЛагген, и я отправлю тебя к Волан-де-Морту! — выплюнул Гарри и направился к себе.

Затевать драку в доме миссис Уизли не хотелось. Это уж совсем не в какие ворота не лезло. Да и не собирался он махать кулаками из-за Джинни. Она сделала свой выбор, пусть пожинает плоды. Но вот за сальные словечки в сторону Гермионы возникало желание запустить в МакЛаггена чем-то посерьёзнее «Экспеллиармуса».

В это время упырь с интересом наблюдал за новым гостем. Ему нравился Кормак. Во-первых, упырь никогда не видел спортивных тренировок и это было чем-то новеньким. Во-вторых, этот верзила помог ему исполнить желание спасителя, отвадив от того Джинни. Спаситель ведь просил любви, вот и приходилось выполнять по запросу.

После тренировки Кормак принял душ, занялся сексом с Джинни и понял, что порядочно проголодался. Миссис Уизли уже во всю гремела на кухне посудой, и дразнящие ароматы разлетались по комнатам, заставляя домочадцев сползаться к столу.

— Джин, а это ещё один твой брат? Почему я его в Хогвартсе не видел? — спросил Кормак, указав на уродливого упыря, прячущегося в самом тёмном углу гостиной за шкафом. — Только почему он выглядит, как плод запретной любви Невилла со своей жабой?

Довольный собственным остроумием МакЛагген заржал на весь дом.

— Не брат он мне! — фыркнула Джинни, злясь на мать. Ну зачем та опять наколдовала этому чудовищу рыжие волосы?!

* * *

Упырь любил подражать людям и, вдохновленный новым гостем, поспешил украсть у Рона белую футболку в цвет майки МакЛаггена. Он обрезал ножницами рукава и довольный облачился в новое одеяние. Оставалось решить проблему с железяками. В Норе отродясь не водилось ни гирь, ни гантелей, ни другой спортивной атрибутики, поэтому пришлось позаимствовать у Молли старый чугунный утюг, чтобы начать «тренироваться», как его новый кумир.

МакЛагген сразу же оценил рвение последователя и не гнушался дать странному «брату» своей девушки парочку полезных советов по питанию и выполнению упражнений. Упырь расплывался в уродливой улыбке и довольно кивал. Иногда шипел и хрипел в ответ.

Видя это, Гарри немного обрадовался. Был шанс, что ненавистный упырь нашёл себе новую жертву и будет теперь приставать к МакЛаггену, а то Гарри как-то напрягало настойчивое внимание обитателя чердака к собственной персоне.

* * *

Рон продолжал дуться, Гермиона целый день выискивала ответы в стопках книг, а Джинни со своим новым возлюбленным старались где-нибудь уединиться, прячась от цепкого взгляда миссис Уизли. Гарри не знал, чем заняться. Он прибрался в комнате, немного поработал в саду, погонял садовых гномов и даже ответил на несколько писем, которые присылали ему пачками благодарные маги, выражая признательность за победу над Волан-де-Мортом.

* * *

С появлением нового гостя уныние потихоньку покидало Нору. Ведь там, где находился Кормак МакЛагген, не место для грусти и страданий. Джинни постепенно приходила в себя и решила возобновить спортивные тренировки. На следующее утро, облачившись в топик и короткие шортики, она вышла на пробежку, где её уже ждал Кормак. Девушка чуть не лишилась дара речи. Рядом с её возлюбленным, одетый в спортивный костюм, который он непонятно где взял, стоял упырь. Тот обычно избегал дневного света и подобные вылазки совершал крайне редко, да и то больше в пасмурную погоду. Сегодня же безобразное лицо упыря просто светилось счастьем. Он широко улыбался, не стесняясь демонстрировать свои кривые зубы.

— Хоть кто-то, кроме тебя, из твоей семьи не равнодушен к спорту. Твой брат решил с нами побегать, — со сверкающей улыбкой сообщил МакЛагген.

— Бегать… — с придыханием хрипло повторил упырь.

— Сколько раз говорить, он мне не брат! — раздраженно вскрикнула Джинни. — И вообще, что это он на себя напялил?

— Да это я ему костюм подарил, — заявил Кормак. — Правда он пока ещё дохлый, пришлось шмотки магией слегка уменьшить. Но ничего… при правильном подходе мускулатура наращивается быстро.

Джинни лишь закатила глаза и запустила в сторону леса, не в силах дальше спорить с МакЛаггеном. Донести до того что-то, отличное от его мнения, казалось невозможным. Сам Кормак присвистнул и помчался за ней, махнув упырю ладонью. Несмотря на короткие кривые ножки мистическая тварь перемещалась по родной земле невероятно быстро и, мыча что-то бессвязное, бежала за «сладкой парочкой», практически не отставая.

За эту неделю какие только мысли не приходили в голову Гермионы. Она перечитала всё из своих запасов. Пыталась найти что-то полезное в шкафу миссис Уизли, но там были в основном кулинарные книги или сочинения Златопуста Локонса, на страницах которых Молли нарисовала кучу сердечек.

Гермиона злилась. Она предлагала Гарри не засыпать и постараться бодрствовать всю ночь, чтобы выловить проклятого «шутника». Но, к удивлению друзей, даже приём бодрящего зелья не помогал. Молодые люди всё равно проваливались в объятия сна, а утром оказывались вдвоём на сеновале.

В то время как загадка захватила её с головой, Гарри постепенно расслабился. Он перестал обращать внимание на любые попытки Рона, демонстрирующего всеми способами свою обиду, привлечь к себе внимание. Он не реагировал на тупые шутки МакЛаггена за столом и на их переглядывания с Джинни. Упырь вроде бы оставил его в покое — это тоже не могло не радовать.

Время бежало вперёд стремительно. На календаре уже красовался июль, и Гарри подумал, что совсем скоро ему исполнится восемнадцать.

В один из вечеров, Кормак вдруг неожиданно прокашлялся, привлекая к себе внимание и произнёс тост:

— Я счастлив, что познакомился с вашей семьей! Здесь я обрёл нового лучшего друга, разделяющего мои интересы и всегда готового провести со мной время, я поднимаю бокал за Бенджамина!

Все удивленно уставились на Кормака, не понимая, о ком он говорит.

— Бен — это имя упыря, — подал голос дедушка Артура с портрета.

— У-у-у, — раздалось из угла. Упырь затаился за одним из шкафов и таращился на всех своими светящимися глазами.

Джинни чуть не поперхнулась вином, Гарри опустил улыбающиеся глаза в тарелку и сжал под столом ладонь лучшей подруги. Та тоже с трудом сдерживала смех.

* * *

Гарри уже не удивился, проснувшись в очередное утро на сеновале в объятиях Гермионы. Он чуть не рассмеялся, но не захотел её будить. Она так сладко спала у него на груди, что внезапно захотелось остановить этот миг и просто им насладиться. Крики петухов уже не напрягали, да и в прежней торопливости не было необходимости. После истерики Рона да пафосного прибытия в гости Кормака МакЛаггена Гарри стала глубоко безразлична реакция окружающих. В Норе творился настоящий кавардак, так что их с Гермионой утренние пробуждения — меньшее из зол. Они уже взрослые люди и имеют право спать где хотят. И с кем хотят.

Кожа Гермионы покрылась мурашками от утренней прохлады, и Гарри аккуратно прижал её к себе, пытаясь согреть. Она издала какой-то невнятный звук, но не проснулась, а лишь уткнулась холодным носом в район его ключицы.

— Да… для полной романтики не хватает одеяла, — прошептал в пустоту Гарри и тут, напрягся, увидев в углу два оранжевых глаза. Не может быть!

Он чуть не вскочил на ноги, но вовремя вспомнил, что на нём лежит подруга. Внезапно Гарри осенило!

— Ты проклятый извращенец, — прошипел Гарри. — Твои проделки?

— Одеяло… Спасителю нужно одеяло… — заладил упырь и пополз к выходу из сарая.

Гарри мысленно выругался, жалея, что у него нет с собой палочки. В противном случае упырю было бы несдобровать. Хотя… Странно, но сегодня его обуревали такие приятные эмоции и пробуждение оказалось настолько чудесным, что впору было поблагодарить это прыщавое недоразумение.

Гермиона заворочалась, потянулась и медленно открыла глаза.

— Доброе утро, — улыбнулся Гарри, осторожно вытаскивая несколько травинок, запутавшихся в её кудряшках.

— Доброе, — лениво зевнула она, прикрывая рот рукой, и положила голову обратно. — Снова?

— Угу, — кивнул Гарри, не зная, раскрывать ли сразу Гермионе всю правду про упыря или немного выждать. Магия утра зачаровывала и ему не хотелось в данный момент ничего менять.

— Я не знаю, что с этим делать, — созналась Гермиона, — я не нашла ни в одной книге ничего подобного. Просто ума не приложу, что происходит.

— А если ничего не делать? — с надеждой спросил Гарри и замер, ожидая её реакции, словно приговора на суде.

— Предлагаешь оставить всё как есть? Да я же с ума сойду, если не разгадаю эту загадку.

— Возможно, она разгадается сама…

— Это как? — Гермиона приподняла голову на локте и внимательно посмотрела на него почти в упор.

В этот миг что-то произошло. Свершилось непоправимое. Гарри утонул в тягучем шоколаде её глаз. Будто бы сорвался с самой высокой башни Хогвартса без метлы, палочки и какой-либо страховки. И теперь в режиме свободного падения, когда оставалось несколько мгновений до столкновения с землёй, всё стало донельзя очевидным. Он замер, не решаясь даже вздохнуть. Заданный вопрос растворился в воздухе, и Гарри показалось, что если он сейчас не поцелует Гермиону, то всё было зря. Все эти годы дружбы, победы и падения, призрачный вокзал и разговор с несуществующим Дамблдором… Именно ради этого момента он сел в тот самый вагон, который отвёз его не к родителям, а вернул сюда. К ней.

Он резко сократил то небольшое расстояние между их лицами и приник к губам Гермионы. Пусть даже она убьёт его за подобную дерзость. Пусть это будет последнее, что он сделает в жизни. Но Гарри уже не мог остановиться. Дальнейшее промедление было подобно смерти. Желание близости, такое отличное от предыдущих, исходило не от тела, а откуда-то из глубины всего его существа. Его души, если таковая вообще у него имелась.

Гермиона, не ожидавшая подобного, на мгновение опешила, замерла и испуганно распахнула глаза, не веря в происходящее. А потом вдруг навалилась сверху, запуская пальцы в его причёску.

Гарри возликовал. Теперь в его жизни не было нерешённых задач. Он понял главное.

— Эй! Только не думай, что я буду выполнять роль таблетки из-за расставания с Джинни! — строго заявила Гермиона, когда они, наконец, остановились. — Я не её замена! И не запасной вариант!

— Издеваешься? — улыбнулся Гарри, ещё не до конца поверив в своё счастье. — Ты не можешь быть ничьей заменой, Гермиона. Ты сама незаменима.

— Я могу считать это признанием в любви? — она скептически изогнула бровь и смотрела на него излишне строго. Но огонь в глазах выдавал её с головой.

— Да… — кивнул Гарри и снова притянул её к себе для поцелуя.

* * *

В субботу в Нору наведался Джордж. Он погрузился с головой в работу, так как это помогало ему хотя бы немного отойти от мыслей о Фреде, но выходные старался проводить с семьёй. После войны ценность родных и близких людей возросла в разы. Ведь их нельзя было заменить ничем и никем. Даже магия была тут бессильна.

Джинни решила поближе познакомить брата со своим возлюбленным и после часа общения с Кормаком, который не прерываясь трещал о тренировках, спортивном питании, хвалился своими заслугами перед отечеством и рассказывал о богатстве дядюшки Тиберия, у Джорджа заболела голова. Чтобы не выглядеть невежливым, но хоть как-то остановить словесный поток МакЛаггена, Джордж предложил сходить на озеро искупаться. Погода стояла чудесная и как раз располагала к данному занятию.

— О! Плавать это хорошо! — тут же подхватил Кормак. — Там же работают мышцы спины, плечевого пояса и бёдер. Я в игре!

— Класс! Я только купальник надену, — просияла Джинни, вскакивая с кресла.

— Эй, не забудь пригласить твоего зелёного брата, — напомнил Кормак. — А то обидится ещё.

— Упырь боится воды, он никогда не купается, — закатила глаза Джинни, уставшая объяснять, что упырь — не родственник.

— Как Снейп что ли? — спросил Кормак, в недоумении почёсывая затылок. — Надо бы отучать его от этого. А то станет таким же сальноволосым брюзгой.

* * *

Пробуждение на следующий день оказалось ещё более приятным, так как Гарри обнаружил, что теперь они с Гермионой были укрыты одеялом. Сомнений в личности «сводника» не оставалось. Это были проделки упыря. Пожалуй, стоит сказать ему «спасибо», — подумал Гарри, крепче прижимая Гермиону к себе.

Вот так часто в жизни происходит. Ищешь ту самую великую любовь, сбиваешь ноги в кровь, набиваешь шишки и льёшь слёзы, а она всё это время находится рядом. Выручает тебя, делает за тебя домашнее задание, поджигает мантию профессора, бросает семью и рискует жизнью. А ты почему-то не видишь дальше собственного носа.

Гарри аж захотелось дать себе по лбу за то, что так долго соображал. Ему сказочно повезло встретить такую девушку, как Гермиона, а он долгие годы воспринимал её как должное и не особо-то ценил. Да ещё и по собственной глупости чуть не отдал Рону. Идиот!

Но теперь всё обязательно будет по-другому. Гарри не знал, что ждёт его впереди и как сложится его жизнь, но он стопроцентно был уверен в том, с кем её проведёт.

Как только Гермиона наберётся смелости, они поедут в Австралию и отыщут её родителей. Потом поженятся, создадут настоящую семью и заведут детишек. Может, не сразу. Если Гермиона захочет строить карьеру — она ведь была достаточно амбициозной — Гарри не собирался ей мешать.

Обязательно купят дом. Гарри не хотел возвращаться на Гриммо или в Годрикову Впадину, он хотел начать всё с чистого листа.

Гарри приподнялся на локте и долго любовался спящей Гермионой. Лёгкое, пока ещё чуть заметное, возбуждение потекло по венам. Гарри хотелось зацеловать её до исступления, стянуть с неё эту соблазнительную пижаму, но он сдерживал себя. Сейчас он хотел дать ей выспаться. Остальное у них обязательно случится — всему своё время.

— Дом, семья, ребёнок, — прошептал Гарри улыбаясь. Интересно, каким будет их малыш. Усидчивым и трудолюбивым, как мама, или непоседливым, как папа? Кареглазым с чёрными вихрами, или зеленоглазым с очаровательными пружинистыми кудрями? Мальчик или девочка? А может, и оба…

Гарри счастливо улыбнулся, витая где-то в своих мечтах, что даже не заметил упыря, сидящего за большим стогом сена в углу сарая.

— Ребёнок, — прошипел упырь, — у-у-у… ребёнок… Третье желание.

* * *

Как только загадка таинственных пробуждений была решена, Гермиона вернулась к планированию поездки в Австралию. Ей до конца не верилось, что упыри умеют исполнять желания, она не встречала подобного ни в одной магической книге, но против фактов не попрёшь. Не доверять Гарри у неё причин не было.

Разборки с упырём она тоже не стала устраивать. В конце концов, его проделки сделали её невероятно счастливой.

Единственным неприятным моментом во всей этой истории был обиженный Рон, который уже и не знал, как к ним подступиться. Более того, он стал замечать, что теперь друзья часто гуляли вместе по окрестностям, постоянно держались за руки, а ещё Гарри частенько пропадал в комнате Гермионы и оставалось только гадать, чем они там занимались.

Фантазия подбрасывала Рону кошмарные образы, напоминающие видение из крестража Волан-де-Морта, и он бесился ещё больше.

В день рождения Гарри мечты Рональда Уизли рухнули окончательно. После праздничного ужина все разошлись по своим делам. Джинни, Кормак и упырь направились на вечернюю пробежку, мистер Уизли возился в своём сарае, Джордж мило беседовал с матерью, сидя на диване в гостиной, а Гарри с Гермионой ускользнули в сад, где жадно целовались под раскидистой яблоней.

Свидетелем данной картины и стал Рон, который совершенно случайно забрёл в комнату Перси и выглянул в окно. Оттуда как раз просматривалась та злополучная часть сада. Разозлившись, Рон долбанул кулаком в стену и сполз на пол, кусая губы. Он бы, может, и не прочь был снова вернуться к друзьям, только возвращаться теперь было некуда. Очевидное уже не развидеть. Случилось то, чего он боялся больше всего на свете.

На следующее утро он облачился в свою лучшую мантию и решил навестить Лаванду, проходившую реабилитацию в Мунго после укуса оборотня.

Ещё через неделю Гарри и Гермиона покинули Нору. Нанятый частный детектив обнаружил родителей Гермионы, и молодые волшебники отправились в Австралию воссоединяться с семьёй. Чары упыря не могли действовать на них за пределами окрестностей Норы, но им это было уже и не нужно.

* * *

Миссис Уизли не могла понять, что же с ней происходит. Скачки настроения, головокружение, тошнота… Её самочувствие очень волновало Артура, но она наотрез отказывалась обращаться в Мунго, боясь, что её посадят на зелья или госпитализируют. Мистер Уизли боялся, что это затяжная депрессия после смерти сына так подкосила здоровье его жены. Поэтому после долгих уговоров он пригласил в Нору мадам Помфри из Хогвартса, чтобы получить хоть какую-то врачебную консультацию.

После парочки диагностических заклинаний, мадам Помфри попросила миссис Уизли выпить какую-то мутную жидкость и прилечь на диван. Молли, охая и причитая, подчинилась.

— Силы покидают меня, Поппи, — повторяла она прислонив ладонь ко лбу. — Чувствую, недолго мне осталось. Как же Артур, мальчики… а Джинни? Я ведь даже не выдала её замуж…

— Успокойтесь, миссис Уизли, — строго произнесла школьная целительница, вырисовывая какую-то руну над телом своей пациентки. — Вы не умираете. Всё совсем наоборот.

— Наоборот? — голос Молли стал более бодрым.

— Да. Поздравляю. Вы беременны!

— Что? Беременна?! — если бы миссис Уизли стояла, а не лежала, то она упала бы в обморок.

— Малыш хорошо развивается и вполне здоров. Вам просто нужно беречь себя.

— Но как? — слова застряли на языке Молли. Вообще-то последний месяц, глядя на заигрывания Джинни с Кормаком, они с Артуром тоже вспомнили молодость и слегка пошалили.

На кухне за холодильником сидел упырь, растирая слюни на уродливом лице.

— У-у-у, ребёнок… ребёнок… — твердил он и счастливо улыбался.

К концу августа в семье Уизли произошло ещё одно значимое событие. Скорая свадьба. Джинни забеременела и ошарашенному Кормаку пришлось делать ей предложение. Не мог же он бросить беременной чистокровную ведьму из священных двадцати восьми семей. Дядюшка Тиберий никогда не допустил бы подобного произвола, да и отец бы лишил его наследства в два счёта. Вот так небольшая интрижка грозила стать любовью на всю жизнь.

Пока счастливые гости поздравляли молодожёнов и распивали шампанское, упырь сидел около небольшого пруда и слушал кваканье лягушек, которые к осени становились более разговорчивыми.

Он заметил, как Рон затаскивал в дом Лаванду, желая уединиться с той, пока все веселятся.

— Ребёнок, ребёнок… — хихикнул упырь и запустил камушек в пруд.

Он был счастлив. В семье прибавлялось всё больше людей, которых можно будет копировать. А ещё у него появился замечательный друг Кормак, который даже подарил свои старые гантели и теперь ему не приходилось воровать у миссис Уизли чугунный утюг.

* * *

Гарри с Гермионой поженились через год, после того, как она окончила последний курс Хогвартса, а затем, неожиданно для всех, приняли предложение Минервы МакГонагалл и устроились работать в школу. Декан Гриффиндора уступила своей лучшей ученице место преподавателя Трансфигурации, а сама ограничилась директорским постом. Почтенный возраст требовал сокращения нагрузки.

Гарри обучал малышню полётам и организовал дуэльный клуб для желающих старшекурсников.

Чета Поттер приобрели дом в деревне Хогсмид, но первый ребёнок появился у них чуть позже, ещё через три года, уже без чар упыря Уизли. Это был кареглазый черноволосый малыш, которого назвали Беном. Не в честь кого-либо, а просто так.