Жизнь после смерти (гет)

Рукия отскочила в сторону, как ошпаренная, в очередной раз поражаясь умению бесшумно передвигаться нового капитана пятого отряда. Этого человека она опасалась и, можно сказать, даже боялась. Хотя особых причин для этого у неё не было.

Более того, она должна была бы уже привыкнуть к нему, ведь последние несколько лет он постоянно бывал в поместье клана Кучики.

Будучи лейтенантом шестого отряда, он имел множество обязательств, и не было ничего странного в том, что мужчина много времени проводил со своим капитаном. Точнее не было бы, будь его капитаном кто-то другой — не Кучики Бьякуя. Рукия, как никто другой, знала, насколько угрюмым был её брат: никогда прежде он так близко к себе никого не подпускал. Ренджи, например, в свою бытность лейтенантом бывал в поместье в десятки раз реже, чем занявший его место нынешний капитан пятого. А лейтенант, бывший у Бьякуи до Ренджи, вообще почти не появлялся, поэтому Рукия не то что имени — лица его не помнила.

Но этот не слишком высокий, атлетического телосложения молодой мужчина, которому по человеческим меркам едва перевалило за двадцать, с длинными роскошными волосами цвета вороного крыла и такого же цвета глазами, чем-то смог привлечь доселе невиданное внимание главы клана Кучики. Об этом страшном человеке Рукия не знала почти ничего, кроме имени. Учиха Итачи являлся загадкой для всего Готей-13.

Надо сказать, в умении "держать лицо" он ничем не уступал Бьякуе: так же гордо и бесшумно двигался, устойчивой и размеренно четкой походкой, спину всегда держал ровно, так же как и Кучики; выражение лица тоже совпадало — в обоих случаях ноль эмоций. А вот взгляд у этих людей был разный, хотя и здесь были некоторые сходства.

Никто бы никогда не поверил, что Учиха — выходец из Руконгая. Но это было так. Итачи родился и жил в мире живых, а в Сейретей попал уже после смерти. Хотя с ним был один нюанс: родным миром Итачи не был тот, в который шинигами ходили на грунт.

Из обрывочных объяснений брата Рукия узнала, что уже при жизни этот человек имел какие-то необычные способности. Но какие она не знала. Брат не говорил, а спросить Рукия не решалась. Самого же Учиху девушка боялась, поэтому о вероятности разговора с ним нечего было даже и думать.

Ещё всем было известно о невероятной исполнительности этого человека. Даже её придирчивый брат был доволен его работой, а о том, к чему может прикопаться Бьякуя, ходили легенды.

Рукия помнила, что через неделю после назначения Итачи на должность лейтенанта шестого отряда к нему подошел Ренджи и предложил свою помощь, ведь он-то не понаслышке знает, какой придирчивый капитан Кучики. Но, натолкнувшись на вежливый отказ и айсберги равнодушия, Ренджи потом несколько часов отфыркивался и говорил, что этот самонадеянный гордец на коленях приползет и будет умолять его, Ренджи, о помощи. Не приполз. К величайшему недоумению Ренджи, Рукии, да и всего Готея в целом.

Когда всего через пару лет после этого в Сейритее появилась новая аристократическая семья, в признании которой поспособствовал Бьякуя, никто даже не удивился. Более того, все считали, что их незнание об аристократах Учиха просто какая-то ошибка. И это при том, что широкой общественности никого из этой семьи кроме её главы — Учиха Итачи, известно не было. Да и в целом в Обществе душ подобная традиция не существовала. Это было странным, но внимание отчего-то не заострялось. В конце концов и саму Рукию когда-то приняли в клан Кучики, чего не должны были делать.

В звании лейтенанта Итачи задержался недолго, по меркам Общества Душ. Но общение Кучики и Учихи не прекратилось даже после повышения последнего. Только теперь в поместье Кучики он бывал не потому, что нужно было "якобы" решить какие-то вопросы, а потому что Бьякуя сам приглашал его в гости.

Два капитана с удовольствием сидели за чаем часами, поглощая его в невероятных количествах; вели беседы на разные темы. При этом диапазон вероятных обсуждений был запределен: от погоды в Сейретее до философских концепций. Поэтому не искушенные видя, что они говорят, не подходили близко. А не то мало ли ещё спросят о каких-нибудь синхрофазотронах и доказывай потом, что ты не верблюд.

Ещё за капитанами прочно закрепилась привычка совместного чтения. Рукия не раз видела, как эти двое ночи напролет проводили, сидя в креслах, в обнимку с толстенными талмудами, лишь изредка обмениваясь парой-тройкой слов. Когда она рассказывала об этом Ренджи, он долго и со вкусом критиковал «придурошных аристократов».

Довольно долго общественность шепталась, что у этих двоих роман. Анекдоты о правах собственности капитана на его лейтенанта травили всегда и приправить их такой перчинкой охочие находились неизменно. Особенно, когда начальство в очередной раз одарит каким-нибудь особенно противным дежурством. Рукия на все эти домыслы только фыркала. Про неё тоже много чего любили говорить за глаза. Послушаешь.... Лучше не слушать, а не то неловко, то завидно себе из сплетен становится.

Пройдя мимо перепуганной Рукии, не забыв при этом бросить сухое приветствие, Итачи отправился в кабинет Бьякуи, где его уже дожидался друг.

Несмотря на то, что вначале было очень сложно, Итачи называл его именно так — друг. Первое время они от такого обращения одновременно морщились. Нет, их никто не заставлял дружить, и друг другу они были приятны. Проблема заключалась в самом слове «друг». Слишком уж оно было непривычным. В жизни обоих было слишком мало людей, которых можно было бы назвать так, да и большинство из них давно умерло.

Глава клана Кучики встретил посетителя, сидя за столом и разбирая бумаги. За прошедшие несколько месяцев он привык справляться без лейтенанта, хотя трудности всё же были: за то время, пока Итачи был его лейтенантом, Бьякуя привык к отсутствию проблем. Всё выполнялось и подготавливалось в срок, и даже в офисе оставалось достаточно много свободного времени. О работе дома и говорить было нечего.

С приходом Итачи, Бьякуя отложил бумаги в сторону. Поздоровавшись, он отдал распоряжения прислуге приготовить чай.

До того, как шинигами удобно не уселись за низким столиком и не разлили чай, они так и не начали разговор, лишь обменялись несколькими дежурными фразами. Сделав небольшой глоток, Бьякуя обратился к Итачи с возникшим недавно вопросом:

— Всё прошло благополучно?

— Да, — Итачи слегка кивнул. — Проблем, как я и думал, не возникло. Она умная девочка и много не болтала, так что всё в порядке.

Бьякуя усмехнулся, вспоминая события недавних дней.

Они шли после собрания капитанов. Итачи нужно было ненадолго зайти в офис, поэтому Бьякуя ждал его в проходе, желая подышать свежим воздухом.

Неожиданно оттуда, где находился Учиха, разнесся женский крик. Бьякуя торопливо пошел в сторону шума, тогда на него и налетела перепуганная девушка. Хватаясь руками за капитанское хаори, она старалась не упасть, ноги отказывались держать шинигами. Незнакомка явно не понимала, с кем столкнулась, иначе вела бы себя более учтиво. Но страх не давал ей воспринимать реальность.

Кучики уже начал строить догадки, что могло произойти, когда из-за поворота выскочил всполошенный Учиха. Увидев его, незнакомка затряслась ещё сильнее и начала что-то шептать. Наблюдая за реакцией девушки, Бьякуя озадачился ещё сильнее, не понимая, чем его друг мог так её испугать. Приобняв за плечи, стараясь тем самым успокоить, он решил всё узнать напрямик.

— Что ты с ней сделал, Итачи?

Поморщившись, капитан пятого отряда ответил излишне эмоционально, что уже было на него не похоже.

— Ничего я не делал. Она, как только меня увидела, сразу кинулась бежать.

Переведя взгляд на притихшую девушку, Кучики всё с той же сталью в голосе обратился к ней.

— Что случилось?

Будто не понимая, что может быть непонятного, шинигами ответила.

— Он же Учиха Итачи, один из Акацуки… — она собиралась продолжать, но Итачи прервал её.

— Ты была куноичи? — получив в ответ кивок, он задал следующий вопрос. — Откуда ты? И как тебя зовут?

Бывший нукенин явно был заинтересован. И его интерес передался капитану шестого отряда. Отпустив девушку, он приготовился слушать разговор бывших шиноби.

Поняв, что убивать её пока не собираются, девушка сделала пару шагов назад, встав около стены, явно готовая в любую секунду отражать нападение. Такая предосторожность вызвала ухмылку на лицах обоих капитанов. Выпрямившись в струну, она начала отвечать.

— При жизни была джонином скрытой деревни листа. Сейчас я девятый офицер четвертого отряда — Учиха Сакура.

Отрапортовав, медик склонилась в поклоне, ожидая разрешение поднять голову.

— Выпрямись. И что значит "Учиха"? — хмуря брови спросил Итачи. Недоуменно пожимая плечами, она ответила:

— То и значит, я — Учиха Сакура.

— Ты прекрасно знаешь, что в нашем мире остался лишь один человек, носящий эту фамилию: мой младший брат — Саске. Кто ты ему?

Кашлянув, как бы прочищая горло, но на самом деле маскируя смущение, куноичи ответила.

— Я его жена, вернее была ей при жизни.

О младшем брате своего друга Бьякуя знал. Так же как и о его земной жизни. Поэтому решил осмотреть его новоявленную родственницу.

Она была невысокой, ниже их с Итачи на целую голову; неплохо сложена, хотя из-за широкой формы шинигами по-достоинству оценить фигуру девушки не представлялось возможным. Можно было только с точностью сказать, что она худая, но не костлявая.

На вид ей нельзя было дать больше двадцати лет, может чуть больше или меньше. Бьякуя склонялся в меньшую сторону, так как подросткового в ней было много.

Личико у юной шинигами было миловидным. Не красавица, но в толпе не потеряется. Смотреть приятно. Большие зеленые глаза смотрели немного испугано, но что-то в них было такое, что заставляло понять: если потребуется этот котенок станет тигром и будет сражаться до последней капли крови. Волосы цвета лепестков сакуры, были коротко подстрижены и растрепаны, но было сразу видно: она за ними ухаживает.

Одета Сакура была по форме, Бьякуя не заметил никаких отклонений от нормы. Одежда была чистой и выглаженной, что свидетельствовало об аккуратности девушки.

Итачи, тоже осматривавший Сакуру, задал ей новый вопрос.

— Ты случайно не та ученица пятой, с которой дружил Наруто?

Удивившись, Сакура утвердительно кивнула. Получив ответ на свой вопрос, Итачи снова заговорил.

— Приходи в казармы пятого отряда к девяти часам. Нужно поговорить.

Произнеся это, он развернулся и направился в нужном себе направлении. Последний раз взглянув на девушку, Бьякуя отправился вслед за Итачи.

Вынырнув из воспоминаний, Бьякуя решил узнать, какой статус теперь имеет эта девушка. Людей с фамилией Учиха и не входящий в клан Итачи ни в Сейрейтее, ни в Руконгае быть не должно. Иначе все их усилия по причислению Учиха к аристократам пойдут прахом.

— Кто она теперь?

— Моя сестра. Так будет лучше всего. И для неё, и для меня.

Бьякуя кивнул, понимая ход мыслей друга. Сам, принимая Рукию в клан, думал так же. Только, в отличие от Итачи, у него было множество проблем.

Дальше тема сменилась на обсуждение последних новостей Готея и приближающейся миссии пятого и шестого отрядов по уничтожению пустых.

Итачи отправился домой уже поздно вечером, почти ночью, когда на улице совсем стемнело.

Особняк Учиха был, наконец, достроен и находился не так уж далеко от владений Кучики. Сам Итачи в таком огромном поместье не нуждался, тем более, он смог найти всего пару десятков некогда убитых родственников.

Убедить их в необходимости объединиться, как ни странно, особого труда не составило. И кандидатура Итачи на роль главы клана всех устроила. Даже от его сверстников, некогда обвинявших в убийстве Шисуи, возражений не последовало. К сожалению, самого Шисуи среди тех, кто стал нынешним кланом, не было.

Ещё Учиха искал других бывших шиноби, но и здесь его поиски были тщетны. Сакура была первой.

О ней Итачи не думал. Всё, что было нужно, он уже сделал вчера. Теперь она официально была его сестрой. Больше проблем быть не могло. За поведение и манеры переживать не приходилось, у опытного шиноби не могло быть с этим проблем. О силе и ранге судить не было никакого смысла, она уже была офицером, притом отнюдь не последним.

К тому же, по собственному опыту Итачи знал, что навыки шиноби дадут о себе знать, и она быстро пойдет вверх. В придачу она в четвертом отряде, где боевые умения имели меньшее значение, чем в других, а ещё при жизни она была сильным медиком. Что касалось занпакто, то ничего, научится. Он же научился.

Сейчас Итачи занимали гораздо более досужие проблемы, чем появление второго в клане шинигами. Такие, как состояние финансов и политика. Что касалось первого, то им удалось быстро и качественно создать сеть компаний приносящих доход. Но проблем с этим было ещё предостаточно, потому что приходилось создавать всё то, что подобает иметь аристократам. На бросание пыли в глаза скупиться было нельзя. Они были не Кучики, у которых двадцать семь поколений за спиной. Но молодой клан быстро набирал силу. Ещё несколько десятков лет и о деньгах и общественном положении можно будет не думать.

В политике дела обстояли тоже напряженно, но благоприятно. Фукаку смог попасть в совет сорока шести. А это означало, что у Учиха начала появляться реальная власть. Это радовало, но нужно было ещё усилить свои позиции и желательно продолжить наступление.

Были и другие, так сказать, бытовые вопросы, которые требовали решения. Да и о делах отряда тоже забывать нельзя. Итачи ещё предстояло достигнуть взаимопонимания с лейтенантом и добиться уважения подчиненных. Хотя последние и так с первого взгляда испытывали к нему трепет и уважение. Но пока, как прекрасно понимал Итачи, это был обычный страх. До настоящего авторитета было далеко. Как выражался Учиха по старой привычке: как от скрытого листа до скрытого тумана пешком с хромым заказчиком.

Но лейтенант волновала бывшего шиноби намного больше. Она так до конца и не пришла в себя после предательства Айзена. О последнем Учиха был наслышан. О том, что устроил Соуске, будут помнить ещё не одну тысячу лет. Занявший или, правильнее сказать, возвратившийся на место капитана пятого отряда Хирако Шинджи, провёл восстановительную работу с девочкой, но этого было недостаточно. Смену начальства Хинамори переживала болезненно.

Со всем этим Итачи предстояло бороться. Заикающийся лейтенант был ему не нужен. Можно было бы, конечно, найти ей замену и, не сильно настаивая, вынудить девочку уйти из Готея. Или как-нибудь перевести её в другой отряд...

Но Итачи так поступить не мог. Слишком уж она напоминала ему ребенка, да и не хотелось менять опытного лейтенанта на непонятно кого. К тому же, по отряду могли поползти слухи. Поэтому Итачи решил, что обязательно сделает так, чтобы она его больше не боялась. В конце концов, не такой уж он и страшный, когда не хочет таковым быть. За составлением плана о расположении к себе Хинамори Момо, он вернулся домой.

Время течет быстро, а в Сейрейтее особенно. Без каких-либо неприятностей или выпадающих из череды будней событий, прошло десять лет со времени назначения Учиха Итачи на должность капитана пятого отряда.

Так как всё шло своим чередом, то ничего об этих годах до поры до времени рассказывать не буду. Перейдем сразу к событиям нынешним, которые для повествования важнее.

Кучики Бьякуя шел по казармам шестого отряда. Было начало весны, пару дней назад зацвела слива, а это означало начало сезона ханабанд.

Бьякуя любил цветение — когда-то в юности приходил от него в невероятный восторг. Хотя, по-настоящему сильно он любил только сакуру. Наверное, именно поэтому его меч и получил такие способности. Но сейчас Кучики начал относиться к цветению ровно и даже немного холодно. Слишком часто за свою недолгую по меркам шинигами жизнь, он смотрел на танец розовых лепестков. И слишком многих похоронил Бьякуя под этим розовым вихрем.

За то, что стала его оружием, сакура уже несколько раз собрала кровавую дань. Во время её цветения сначала погиб друг его детства. Потом скончалась Хисана. Но сказать, что его не радует наступление весны, Кучики не мог. Чувство приятного тепла тлело в груди.

Идя к своему кабинету, Бьякуя заметил, что в саду кто-то стоял. Вернее, он услышал громкий разговор. По речи было ясно, что это кто-то из одиннадцатого, и капитан решил узнать, что они забыли в его отряде.

Между четырьмя офицерами стояла невысокая девушка. Было похоже, что сцена началась довольно давно, и сейчас мужчины пытались к ней "подкатить". Но та оставалась к ним равнодушна. Устав от безразличия столь привлекательной шинигами, по всей видимости, из четвертого отряда, — они решили не церемониться и просто попытались сгрести её в охапку.

Один из них стоял сзади и еще двое с боков. Первый был любителем остаться незамеченным, но стоило ему приблизиться на самое удобное для нанесения удара расстояние и занести руку, как в его лицо прилетел кулак. От резкой и неожиданной боли шинигами согнулся едва ли не пополам. Увидев действия девушки, уже собиравшийся вмешаться Бьякуя решил повременить и не показывать своего присутствия. Ему было интересно посмотреть, чем же всё закончится. Подпрыгнув, она, извернувшись в воздухе, ударила ногами двух стоящих по бокам от неё мужчин. Последний получил удар ногой в живот.

Удовлетворенный незапланированным зрелищем, но не желающий допускать продолжение беспорядков в своем отряде, капитан появился перед незваными посетителями.

Подойдя ближе, он узнал девушку, боевыми умениями которой был удивлён. Офицеры четвертого отряда редко обладали достаточным уровнем боевого мастерства, а рукопашный бой в основном практиковал лишь второй отряд.

Внимательным взглядом осмотрев Учиху с головы до ног, Кучики заметил что, хоть она и была одета по форме, обувь отличалась от классического варианта шинигами. Вместо соломенных сандалий на ней были гибкие кожаные чешки. Такие же носила капитан Сой Фон.

— Госпожа Учиха, вы, кажется, перепутали отряд.

— Приношу свои извинения, капитан Кучики. Капитан Унохана просила передать это вам, — после этих слов она, учтиво склонившись в поклоне, протянула ему ранее зажатую в одной руке папку с документами.

— Пойдемте со мной, хочу задать вам несколько вопросов.

Не ожидая возражений, капитан направился к себе в кабинет.

Через несколько минут он сидел за столом и рассматривал стоящую перед ним шинигами. По её виду было понятно, что она готова ответить за неожиданную драку. Бьякуя молчал собираясь с мыслями и прикидывая план дальнейших действий. Обдумав всю имеющуюся у него информацию уточнил:

— Какой у вас ранг?

— Я — третий офицер, — неуверенно ответила Сакура.

— Даже так... — задумчиво протянул Кучики, — При вас нет занпакто, хотелось бы знать, вы им хоть немного владеете?

Совершенно не понимая, почему её спрашивают о таких вещах, девушка всё же не посмела не ответить на вопрос.

— Да, брат занимается со мной фехтованием.

— Отлично. Можете идти.

Бьякуя мельком посмотрел на принесенные ей документы. Поняв, что они могут и подождать, он немедленно отправился к капитану пятого отряда. За свою жизнь капитан привык доверять своим спонтанным решениям, до сих пор они ещё ни разу его не подводили. Теперь, когда после десятилетнего поиска, удача, наконец, улыбнулась ему, Кучики не собирался стоять в стороне и ждать, когда она снова упорхнёт. Впервые он нашел подходящую кандидатуру на должность своего лейтенанта.

Она — сестра Итачи, чтобы узнать побольше проще всего было спросить у него, а потом уже писать официальные рапорты.

Тем временем, Сакура возвращалась в бараки четвертого отряда. Когда капитан Кучики велел следовать за ним, она решила, что он хочет сделать ей выговор за драку и готовилась к худшему, всё же о строгости капитана шестого отряда ходили легенды, но этого не произошло. Более того он даже замечания ей не сделал, это не могло не настораживать, отчего Сакура обдумывала случившееся и так ушла в себя, что не заметила, как перед ней возникло недовольное личико Орихиме.

На примере бывшей риока было выяснено, что после смерти души, обладающие достаточной духовной силой, могут менять свой возраст. Те, кто умерли стариками, могли снова стать молодыми или даже подростками. В очень редких случаях — детьми. Предполагалось, что получаемый возраст зависел от личности конкретной души. И Сакура была согласна с этим утверждением.

Орихиме прожила пятьдесят человеческих лет. Но, умерев, приняла облик шестнадцатилетней девушки. С ней Сакура познакомилась во время учебы в академии шинигами. А вместе с ней и со всеми остальными риока. Орихиме была вечным ребенком, с невероятной способностью строить гримасы. Вот и сейчас перед Учихой была одна из её неповторимых рожиц.

— Сакура, ты совсем меня не слушаешь!

Будто очнувшись от транса, Сакура посмотрела на подругу.

— Извини, Химе, я задумалась.

В ответ четвертый офицер наигранно надулась.

— Что, с Урью поссорилась?

Конфликты у этих двоих случались нечасто, но иногда что-то вспыхивало, и Орихиме по несколько дней дулась на мужа.

Они были женаты ещё при жизни. Все десять лет обучения в академии Химе изнывала, скучая по нему, но студенты не могли попасть в мир Живых. Сам же Урью был уже не в том возрасте, чтобы часто приходить в Общество Душ.

Квинси долго ругался на жену за её решение стать шинигами. Целый год не появлялся, но потом остыл и начал приходить раз в несколько месяцев.

Сакура завидовала супругам Исида, не зло, а по-доброму. Лишь иногда ощущала в груди неприятные уколы. Она скучала по Саске, хотела, чтобы он так же, как и Урью, хоть иногда был рядом, обнимал её, слушал рассказы о учебе и жизни в новом мире.

Спустя несколько месяцев после того, как Орихиме и Сакура закончили академию, в мире живых умер Урью. С большим скандалом и помощью Куросаки, Химе всё же удалось уговорить мужа тоже стать шинигами. Квинси долго препирался, но в конце концов сдался. Какой именно аргумент заставил изменить неприязнь к предлагаемому будущему, так и остался загадкой. Недавно закончив обучение, Исида поступил в шестой отряд.

Веселая болтовня с Орихиме отвлекла Сакуру от её размышлений. А потом началась работа. И на посторонние мысли времени не было. К вечеру разговор с капитаном шестого отряда совсем забылся, вернее не вызывал никакого желания думать.

* * *

Сакуру разбудил Итачи, чем её удивил — обычно такого не происходило. Когда взгляд девушки стал более-менее осмысленным, брат обратился к ней.

— Быстро одевайся. Бери меч. И мы идем в первый отряд.

— Что-то случилось, Итачи?

Загадочно улыбнувшись, уходя, он произнес только:

— Узнаешь.

Спорить с ним офицер четвёртого не хотела. За десять лет Сакура достаточно хорошо узнала своего брата, чтобы понять он никогда не скажет больше, чем решил. Ещё она знала, что Итачи слов на ветер не бросает. За время, проведенное в роли его сестры, она прониклась к нему уважением, благодарностью и даже любовью. Настоящей сестринской любовью.

Быстро приведя себя в порядок и непривычно закрепив на поясе занпакто, Сакура пошла искать Итачи. Завтракать не хотелось. Желудок скрутило от волнения.

Глава клана нашелся у выхода из поместья. Итачи наблюдал за цветением с чуть заметной улыбкой на губах.

Заведя руки за спину и смотря ему в глаза снизу вверх, при этом сделав губы бантиком и подняв вверх брови, Сакура задала вопрос, привлекая к себе внимание.

Посмотрев на младшую сестру, Учиха едва заметно улыбнулся, после чего приказал ей следовать за ним. За десять лет он привык не только называть её сестрой, но и считать таковой.

Не раз Итачи похвалил младшего брата за вкус. Сакура обладала довольно скверным в некоторых вопросах характером, но если знать, как с ней общаться, то она всегда оставалась мила и уважительна. Это ему в ней нравилось. Ещё девушка была умна, что тоже радовало. Обделенной талантами тоже не назовешь. Занимаясь с ней, Итачи получал удовольствие. У неё не все получалось, но она всегда старалась изо всех сил и не зацикливалась на неудачах. Отрабатывала не вышедшие приемы и кидо до тех пор, пока они ей не давались.

Через пару лет после её появления в доме Итачи заметил за Сакурой желание заслужить его одобрение. Она всегда старалась, чтобы он её похвалил. Этим она напоминала ему Саске, что тоже послужило лишним поводом для симпатии.

Когда вчера к нему пришел Бьякуя и рассказал о своем желании сделать её своим лейтенантом и о предшествующей этому истории, Итачи был удивлен. Но отвечал на вопросы Кучики о ней честно, представляя всё таким, какое оно есть. После их беседы капитан шестого остался доволен и в тот же день отправил необходимые бумаги на рассмотрение в первый отряд. Как бы то ни было удивительно, но ответ пришел сразу же. Экзамен был назначен уже на следующий день. Как догадывался Итачи, чтобы он точно не помог сестре, хотя делать этого он и не собирался. Считал, что каждый должен получать то, чего заслужил, добился собственными силами. Поэтому о возможном повышении он тоже ей ничего не сказал, зачем волновать понапрасну.

Приведя Сакуру в казармы первого отряда, Итачи сказал, где его подождать, а сам отправился выяснять подробности.

Постепенно со всех сторон начали появляться капитаны со своими лейтенантами, после экзамена должно было состояться капитанское собрание.

Неподалеку от Сакуры расположились капитан и лейтенант седьмого отряда — Арабаи Ренджи и Куросаки Ичиго. Хоть Арабаи и носил звание капитана, Ичиго по силе был ему, как минимум, равен, а вернее, если говорить без лишней скромности, превосходил. Зато у Ренджи было больше опыта в руководстве и в работе с документацией. Поэтому их и поставили вдвоем.

Шуток об этой паре было много, но они были не против, часто даже смеялись над собой. Ну и, разумеется, обильно придумывали колкости обо всех остальных.

Вот и сейчас они занимались примерно тем же. Как магнитом к этим двоим притянулись третий офицер одиннадцатого отряда Мадараме Иккаку и пятый офицер того же отряда Аясегава Юмичика.

Единственный кого из этой компании Сакура толком не знала — капитан Абараи. С остальными же была в довольно неплохих отношениях. С Ичиго и Юмичикой даже дружила. Мадараме же несколько раз собирала по кускам, после особенно удачных битв.

Так что без зазрения совести Сакура решила присоединиться к ним. К тому же очередь дошла до Итачи, а допустить обсуждение любимого старшего брата она не могла!

Её эффектное появление в стиле любимого начальства, не оставило остальных безэмоциональными. Как и её желание защитить старшего брата, что тут же вызвало разговор про их непохожесть.

Эту тему Сакура не любила, слишком уж та была скользкой, поэтому после того, как Ичиго дошёл до особенно "удачной" части своих рассуждений не знала, что хочет с ним сделать, а главное как уже закончить этот разговор поскорее.

— Ты ведь почти никогда не говоришь об Итачи, да и не бредишь им, как Рукия Бьякуей.

С возрастом и службой учтивости в нем ни на грамм не прибавилось. Уважение в обращениях от него и ждать было нечего.

Незамеченная ранее Рукия сразу же пришла в ярость от слов Ичиго о её отношении к брату. За что невоспитанный лейтенант получил болезненный удар по ноге. Сразу же забыв обо всем остальном, Куросаки переключился на Кучики. Сакура была рада её появлению.

За этим спором их и застали будто из воздуха появившиеся капитаны пятого и шестого отрядов.

— Выясните свои отношения позже, — сказал капитан Кучики, после чего жестом приказал следовать за собой. Что сразу же выполнили все, кроме остановленной Итачи Сакуры. Ещё через пару шагов, опомнившись, остановились офицеры одиннадцатого, им никуда идти было не нужно. Поэтому они смогли услышать разговор между Учихами.

— Что такое, брат?

— Сейчас официально объявят о намерении сделать тебя лейтенантом шестого отряда. Не бойся, если не переволнуешься проблем с экзаменом у тебя не будет.

Пораженная Сакура только и смогла кивнуть головой и последовать за Итачи, стараясь ни обо что не запнуться, осознавая происходящие.

Когда её пригласили войти в павильон, где уже ждали принимающие экзамен, Сакуру слегка потряхивало от волнения, но стоило встретиться с действительностью разум успокоился и заработал в нужном направлении, а ненужные эмоции покинули её.

— Учиха Сакура, от капитана шестого отряда поступило прошение на возведение вас в чин лейтенанта шестого отряда. Но, как вы знаете, умение пользоваться шикай обязательно для возведения вас в новый чин. Отвечайте, обладаете ли вы такой возможностью?

Пронзительный взгляд главнокомандующего устремился на Сакуру не давая возможности отвести глаза или солгать.

— Да.

Краем глаза Сакура заметила, как уголки губ брата едва заметно дрогнули в предвкушении чего-то интересного — как поняла девушка. Сейчас она должна будет продемонстрировать способность своего занпакто. Сверх уникальными возможностями, как у Итачи, её клинок не обладал, поэтому демонстрация не была чем-то страшным, но Сакура всё равно волновалась. Ей редко случалось применять шикай в бою, а торжественная чопорность происходящего не могла на неё не влиять. Ещё и ожидания Итачи...., непонятно с чем связанные. Уж он то о её способностях всё знает.

Глубоко вздохнув, шинигами вытащила меч из ножен. Согнув руку в локте, направив лезвие от себя она дала команду.

— Расцвети цветами смерти, Ханахиме.

Повинуясь приказу, лезвие начало рассыпаться сотнями лепестков, превращая катану в вакидзаси. Тут были цветы всех четырех сезонов, хотя больше всего было весенних. Будто кружа в танце, лепестки занимали свои позиции вокруг владелицы меча. Рукоять катаны и оставшиеся сантиметры лезвия приняли светло-золотой оттенок.

Итачи посмотрел на Бьякую. Во взгляде Кучики было именно то, что он и хотел там увидеть: недоумение и… любование.

Бьякуя умел ценить красоту. Будь то красота природы, человека, произведения искусства, битвы — он во всем искал нечто прекрасное и благородное, хотя порой и не замечал в себе этого. Образ жизни всё же сказал свое слово.

Пока капитан шестого отряда впервые в жизни лицезрел способность занпакто, сходную со своим, остальные присутствующие принялись обсуждать интересную случайность.

Растерявшись от такого внимания, Сакура решила спросить, всё ли она верно делает.

— Мне нужно показать что-то ещё?

— Нет. Теперь вы можете приступить к новым обязанностям, лейтенант Учиха, — ответил главнокомандующий.

У Сакуры ёкнуло в груди. Просыпаясь этим утром, она не ожидала, что её жизнь примет такой оборот. Не в состоянии сдержать улыбку, она посмотрела на уже своего капитана, но через несколько секунд перевела взгляд на капитана Унохану.

За годы, проведенные в четвертом отряде, Сакура успела полюбить своего руководителя. Она помогла понять, как лучше использовать реацу для лечения, развить медицинские навыки. Научила жить в Готей-13. Для своего отряда капитан Унохана была почти матерью, за что подчиненные её любили.

Увидев растерянный и даже извиняющийся взгляд Сакуры, Рецу ободряюще ей улыбнулась и, кивнув, направилась к бывшей подчиненной, легким поворотом головы попросив следовать за собой.

Унохана остановилась перед капитанами пятого и шестого отрядов, стоящих как всегда вместе.

— Отдаю вам своего лучшего медика. Обращайтесь с ней хорошо, капитан Кучики.

Улыбка капитана четвертого сейчас не была угрожающей, но заставила Бьякую растеряться. Неизвестно чем закончился бы этот разговор, не вмешайся в него Итачи.

— Не волнуйтесь, капитан Унохана. Я прослежу, чтобы они нашли общий язык. Не могу позволить кому-то плохо обращаться с моей сестрой.

После этих слов Рецу снова улыбнулась.

— В таком случае оставляю это на вас, капитан Учиха.

На этом экзамен можно было считать завершенным. Сакура тяжело вздохнула понимая, что будет дальше. Спокойная жизнь медика подошла к концу. Через месяц произойдет официальное назначение, а пока ей предстоит передать дела и войти в курс новых. Ну и ещё обязанные случиться усиленные тренировки от старшего брата. Куда без этого. Она слишком хорошо его знает, чтобы понимать — он сделает всё от него зависящее для её безопасности и выживаемости в бою. Удивительно как на перевод из медицинского подразделения согласился. Скорее всего не смог отказать Кучики Бьякуе. Пока других причин Сакура не видела. Впрочем, не слишком то и старалась их найти. Ближайшие перспективы нюансы чужой мотивации не меняли.

Капитан пятого отряда отсутствовал на рабочем месте уже неделю. Покрывающая его лейтенант пожимала плечами и сообщала о болезни. Из-за чего Бьякуя злился ещё больше, прекрасно понимая что происходит на самом деле. Переходный период заканчивается, завтра Сакура официально станет его лейтенантом. Дела в четвёртом,наконец, закончены и переданы(она оказалась ответственна за огромный пласт работы, Бьякуе пришлось смириться и подождать, а не получить новую подчиненную в своё распоряжение, как это обычно бывало), небольшой отпуск и здравствуй новая должность. На необходимости перерыва настоял Итачи, и он же утащил сестру в неизвестном направлении тренироваться.

На попытки его найти Учиха не отвечал, заставляя надеяться, что хотя бы последний момент он явится и объяснится. Так и произошло.

Бьякуя гулял в саду под луной, стараясь настроиться на очередную рабочую неделю и сложить в голове никак не складывающийся пазл с расписанием тренировки отряда. График был нужен ещё вчера, но без понимания уровня лейтенанта он не мог его составить. Личного времени на всё не хватало, а выкручиваться за счёт своих интересов при наличии заместителя тоже не тянуло.

Знакомую приглушенную реацу Итачи, капитан шестого отряда почувствовал ещё при его приближении к поместью и за потребовавшееся на пару шагов шунпо время успел отпустить свои худшие опасения и приготовиться к разговору.

— Что за дурацкая история с болезнью?

— Самый простой способ не появляться на рабочем месте на законном основании. Мне было нужно заняться Сакурой.

— Мог бы и предупредить.

Усмехаясь и стараясь вложить в голос максимум иронии, Учиха ответил:

— Не делай вид, что обижен. Тем более ты сам меня спровоцировал. Теперь моя сестра не защищена специализацией четвертого отряда. Её участие в битвах станет постоянным. Она умеет драться, но всё же повысить боевые навыки никому и никогда не помешает.

— Не думаю, что ты устроил бы такое, только волнуясь о родственнице. К тому же ты говорил, что она сражалась и при жизни.

— Да, она была куноичи, и это от неё никогда не уйдет, но навыки ржавеют, — уже серьёзнее заговорил Итачи. — Меня волновал её шикай.

— Похвальное стремление повысить боеспособность чужого отряда? Скажи сестре: пусть завтра приходит не в казармы, а ко мне в поместье.

— На тебя не похоже, — удивился капитан пятого отряда.

— Сакура зацвела.

— Хорошо, — согласился Итачи.

Понять чужие мотивы не было сложно. Оттого и допрашивать дальше тоже не было нужды. Познакомиться с новой подчиненной как следует необходимо, как и понять стиль будущего взаимодействия. Делать это без ненужных глаз и ушей, да ещё и в комфортной обстановке сподручнее.

Для Учиха Сакуры пора цветения всегда была особенным временем. Именно в это время накатывали вспоминая о старой жизни. Привычное понимание, что жить необходимо сегодняшним днём переставало работать, позволяя призракам прошлого беспокоить её покой.

По ощущениям ворота поместья Кучики появились слишком быстро. Шинигами не успела передумать и половину мыслей и тем более прогнать ощущение самозванства. Отчего когда-то куноичи почти робела. Стражники, казалось, её метаний не заметили вовсе. Увидев лейтенантский шеврон, не задерживая пропустили, приказав дожидаться капитана в саду.

Попав в сад, Сакура невольно ахнула. Настолько красиво было вокруг. Залюбовавшись природой, она не заметила появления теперь своего капитана. Восприятие действительности вернулось лишь, когда на плечо опустилась теплая рука мужчины. Вздрогнув, лейтенант с трудом подавила инстинкт сначала бить, а потом разбираться с серьёзностью угрозы.

— Простите, капитан Кучики, я задумалась и не заметила вас, — немедленно отскочила и замерла в церемониальном поклоне куноичи.

Порыв ветра раздул волосы и принес несколько лепестков. Один застрял в волосах у самого уха, только из-за этого и был замечен. Капитан вытащил его и заключил:

— Ты прямо-таки сливаешься с цветами, Сакура.

От этих слов у неё чуть не подкосились ноги. Всё утро ломящиеся в голову призраки сплясали победный танец: когда-то так уже было. Совсем в другом контексте и при других обстоятельствах те же слова говорил ей Саске.

— Что-то не так? — заметил её растерянность капитан.

Поспешно завертев головой из стороны в сторону, Сакура ответила.

— Нет, всё хорошо. Простите.

— Это как-то связано с твоей прошлой жизнью? — проницательно заметил Бьякуя, думая, что же ещё могло привести девушку в такое состояние.

Сакура растерялась. Никто посторонний не знал о её происхождении, даже Орихиме была не в курсе.

— Итачи рассказал мне многое о вашем мире.

После этого замечания Сакура растеряно кивнула, подтверждая чужое предположение, а Бьякуя решил сменить тему и снова обратился к ней.

— Тебе нравится ханами?

— Да, — согласно кивнула девушка и улыбнулась. — Я люблю весну, после зимней стужи приятно погреться на солнышке, а цветы навивают приятные воспоминания.

Сад поместья Кучики был прекрасен. Сакура не помнила бывала ли похожем месте когда-то раньше.

— Тогда, думаю, ты не будешь против выпить со мной чаю, — предложил капитан.

Его поведение не было неожиданным или неуместным, но Сакура всё равно робела и терялась. Она привыкла к рутине четвертого отряда и капитану Унохане. Из-за чего чувствовала себя впервые покидающим родную деревню генином.

Капитан махнул рукой в сторону террасы, где всё было готово к чаепитию, приглашая следовать за собой. Сакура повиновалась, не желая выглядеть глупо или жалко. В конце концов так наблюдать за цветами удобнее, да и пригласили её сюда не просто так.

— Разлей чай, — приказал Кучики.

— Как скажете, капитан.

Дорогой фарфор чашек на удивление не смутил, а наоборот разбудил азарт. Стало интересно какой чай предпочитает её новый капитан. В конце концов, в ближайшее время ей предстоит узнать и запомнить множество подобных мелочей, скрытых от посторонних глаз. Создавать удобство рабочего процесса для капитана одна из прямых обязанностей лейтенанта. Не говоря о том, что подобное внимание обычная вещь в отношениях условно близких людей.

Ещё по опыту работы в резиденции хокаге в пору ученичества, Сакура знала насколько это важно и насколько несложно. По крайней мере для неё. Саске, когда она рассказала ему о такой прописной истине, удивился и с неделю старался лишний раз не заглядывать ей в глаза. Хотя сам в их отношениях делал тоже самое, и не только потому что сжираемый чувством вины старался ей понравиться и выстроить отношения заново. Просто ещё из детства знал и применил, стоило вернуться в деревню.

— А вы, капитан, любите весну? — спросила Сакура.

— Трудно объяснить. Думаю, поймешь позже, — нахмурился Бьякуя, глядя на чай.

— Это как-то связано с вашим занпакто? — попробовала сгладить ситуацию куноичи.

Она слышала подколки друзей по поводу её сочетаемости с новым начальством и само собой навела справки(спросила Ичиго, а он ей рассказал) и понимала, что причина заминки начальства не в этом. Точно также как понимала, что лезть в чужую душу без спроса плохая идея.

— Отчего такие выводы?

— Трудно было не заметить выражения лиц наблюдателей экзамена, — пожала плечами девушка.

— Лейтенант Куросаки не смог смолчать?

В глазах капитана появилось нечто плохо объяснимое. Смесь воспоминаний, тоски и почти мальчишеского азарта. Интерпретировать точнее куноичи не стала.

— Мы давние друзья, было бы странно не поделись он со мной. Ичиго сказал, ваши способности выглядят красиво. Даже если направлены против тебя волей неволей отмечаешь.

— Предлагаешь провести тренировочный бой и проверить?

— Только если вы считаете нужным, капитан. За последнюю неделю мне хватило тренировок, да и в бою я предпочитаю использовать кидо. Фехтовальщик из меня посредственный.

Бьякуя кивнул принимая к сведенью и вновь пригубил чай.

— Хорошо, отложим до лучших времён. Сейчас мне гораздо больше нужна твоя помощь в других вопросах.

Как бы не был хорош день, работа требовала к себе внимания. Пусть повышение от третьего офицера до лейтенанта — это всего один ранг, в каждом отряде своя специфика, а кроме того у лейтенанта много специфичных обязанностей.

Покончив с чаем Бьякуя пригласил Сакуру в свой рабочий кабинет, где начал вводить в курс бумажной работы и объяснять что хочет от неё в ближайшие несколько дней.

— В целом понятно. С остальным разберусь на месте, — кивнула девушка к концу объяснения.

— Уверена? — уточнил Кучики.

Капитан шестого отряда прекрасно знал какая у него репутация. Пусть до сих пор девушка и не выглядела излишне впечатленной, могла и постесняться задать какой-то глупый по её мнению вопрос.

— Не волнуйтесь, я ещё не все свои умения растеряла.

Заметив его вопрошающий взгляд, она пояснила.

— Я была ученицей хокаге — лидера нашей организации. Примерно с начала ученичества занимаюсь административной работой. Готей-13, конечно, не Коноха, но основные сложности и задачи совпадают. Распределение ресурсов, бюрократия и делегирование полномочий — навыки актуальные в любой системе.

— Хорошо, — кивнул Кучики. — Посмотрим как тебе удастся проявить себя.

Уверенность с которой говорила девушка интриговала. Бьякуя хотел посмотреть к чему приведут эти слова. В случае необходимости он всегда успеет вмешаться и не позволить совершить фатальную ошибку, остальное не проблема. Наоборот проявленная личная инициатива поможет ей выстроить отношения с подчинёнными, а им лучше сработаться.

Когда пришло время прощаться, Бьякуя напомнил о необходимости не опаздывать на утреннее построение, после чего отпустил девушку со спокойной душой, на последок отметив незначительные перемены в её внешности случившиеся после их прошлой встречи. Чувствовалась рука Итачи и его беспокойство за сестру.

Поудобнее устроившись в кресле, Кучики принялся ждать своего друга. Не прийти после всего сделанного тот не мог.

— Ну и как?

Капитан шестого отряда открыл глаза. Весь вид сидящего напротив мужчины выражал интерес. Кто-то другой его навряд ли заметил бы, но Бьякуя слишком долго с ним общался и мог читать все, даже самые не явные его эмоции.

— Интригующе. Насколько я понял, у неё биография немногим беднее твоей.

— Во многом богаче, — улыбнулся Итачи. — После войны, которую я можно сказать не застал, Коноха кратно усилась и вела предельно активную политику. Сакура оказалась на пике и приложила руку ко всем ключевым событиям наступившей эпохи.

Задумавшись на пару минут, Итачи спросил:

— Бьякуя, а какой была твоя жена?

Пристально посмотрев на друга, Кучики ответил вопросом на вопрос:

— Почему ты об этом спрашиваешь?

— Решил узнать о твоем, как мне кажется, единственном опыте близкого общения с женщинами.

— Почему ты решил, что у меня не было других женщин? — оттягивал объяснения Бьякуя.

— Я не о тех женщинах, с которыми ты спал, и каких-то мелочных интрижках, а о серьёзных отношениях. Ты не тот человек, который будет бегать за каждой юбкой, да и романтиком тебя не назовешь.

Бьякуя усмехнулся.

— У меня были и другие отношения. Лишенные такой романтики и высоты чувств, как с Хисаной, но достаточно близкие. Этого хватит, чтобы внести коррективы на пол в работе с Сакурой. Я не собираюсь за ней ухаживать и давно не мальчишка, чтобы совершать ненужные глупости. Ты ведь за это переживаешь?

— Отчасти, — согласился Учиха. — Влюбленный лейтенант — это достаточно неудобно, особенно, когда не собираешься отвечать на чужие чувства.

— Ты никогда не рассказывал, были ли у тебя возлюбленные. Может, пришло время? — попробовал уловить ключевую часть чужой мысли Бьякуя.

— У меня никогда не было девушек, — пожал плечами Итачи. — Ты ведь знаешь, что с тринадцати лет меня считали преступником. До — возраст был неподходящий, после — положение дел не благоприятным, да и дела были важнее, чем поиски той самой, а с неба она на меня не свалилась.

— Хочешь её найти?

— Не отказался бы, — согласился Учиха. — Времена спокойные, а мне любопытно какого оно. Порой я даже немного тебе завидую, пусть и нечему. Грустная сказка о прекрасном принце, спасающем нищенку из Руконгая хороша лишь при прочтении романов чувствительными особами. В жизни от подобного больше проблем, чем пользы.

Отвечать Бьякуя не стал. Рассуждения Итачи были чем-то похожи на рассуждения ребёнка в этом вопросе. Тем более Учиха честно сообщил, что с трудом понимает механику процесса изнутри. Чего уж там лейтенант Хинамори за десять лет так и не смогла растопить его сердце, хотя пыталась. Всё что мог понять из истории его брака с Хисаной, Итачи уже понял и сделал свои выводы. В основном неправильные, раз за сестру пришёл переживать вслух. Ничего девочке не угрожает. В первую очередь потому что та сама не стремится в кого-то влюбляться. Уж это Бьякуя умел определять в женщинах безошибочно. Если же обе стороны не заинтересованы, романтическим чувствам возникать неоткуда.

Рабочий день уже подходил к концу. Ренджи и Ичиго уже пару часов травили анекдоты в надежде хоть немного скрасить скуку.

В последнее время у них, наконец, начало получаться справляться с бумажной работой быстро. Благодаря этому освободилось много времени.

Неожиданно для капитана, но уже ожидаемо для лейтенанта в дверь постучали. После получения разрешения войти, перед мужчинами предстала симпатичная невысокая девушка, на первый взгляд кажущаяся хрупкой и смущенной.

— Не отвлекаю? — уточнила лейтенант шестого отряда, закрывая за собой дверь.

— Нет. Как ты, Сакура? — оживился Ичиго.

— Неплохо, но голова немного идёт кругом. Казалось бы ничего нового, но всё равно сложно, — улыбнулась девушка.

— Бывает, — согласился Куросаки. — Как прошло знакомство со способностями, Кучики?

— Никак. Не знаю уж почему, но капитан задвинул совместную тренировку в дальний ящик.

Ичиго рассмеялся, а Ренджи стало всё сложнее сдерживаться. Мало того, что он чувствовал себя третьим лишним на этом празднике жизни, ещё и предмет обсуждения они выбрали...своеобразный.

— Воевать с девушками так себе идея, — вмешался капитан седьмого отряда.

— Даже если девушке прикрывать вас в бою, капитан Абараи? — удивилась лейтенант.

— Даже если так, — нахмурился Ренджи.

Приснопамятный недопоединок с Рукией, когда им с Бьякуей пришлось забирать её из мира живых до сих пор лежал тяжким грузом на его совести. Воевать с женщинами с тех пор Абараи зарекся.

— Видимо решил завести себе персонального медика, а всё самое интересное забрать себе, — поспешил разрядить обстановку Ичиго. — Не переживай, ещё успеется. В конце концов плановые дежурства никто не отменял, а там и что-нибудь посерьёзнее случится, всегда случается.

— Тебе командировку на грунт что ли организовать? — возмутился Ренджи.

Не то, чтобы ему нравилось сидеть в Сейретей и ничего не делать, но и оставить без внимания замечание про "всегда случается", он тоже не мог. В конце концов в этой комнате он старший по званию.

— Почему бы и нет, — мечтательно заметил Ичиго. — Главное не забудь заранее решить, что тебе притащить из мира живых, а не то Рукия и сестры точно не позволят вернуться с пустыми руками. Нужно понимать смогу ли я дотащить все ваши хотелки.

Все трое рассмеялись. После чего Куросаки опомнился и решил перейти от пустой болтовни к делу.

— Кстати, Сакура, ты же вроде что-то хотела.

— Ага, согласование тренировок отрядов. Решила сначала заглянуть к вам, а потом идти в десятый. С тобой мы хорошо знакомы, а лейтенанта десятого я не знаю.

— Давай сюда, думаю, мы легко под вас подстроимся.

Сакура протянула Ичиго зажатую в руках стопку документов, после чего они вдвоем склонились над ними, обсуждая детали. С вопросами Ренджи решил повременить. С тренировками лейтенанты и сами справятся. Тем более понятно, что о способностях друг друга они неплохо информированы, следовательно в эффективном распределении нагрузки не запутаются. Для более личных же вопросов они недостаточно знакомы. Иначе Ренджи с удовольствием бы потравил байки за житие бытие своего бывшего начальства, о котором старался знать как можно больше и достовернее. Когда-то повышение до капитана седьмого отряда свалилось на него июльским снегом. Покидать Кучики, пусть и ради карьерного роста, Абараи не планировал, довольный своим положением второй скрипки и обладанием меньшей в сравнении с капитаном ответственностью.

Когда за лейтенантом Учиха закрылась дверь, Ренджи решил поинтересоваться:

— Ичиго, ты давно её знаешь?

— С тех пор, как они с Орихиме подружились.

— Везде поспеешь, — фыркнул капитан. — Но тебе не кажется, что в ней нет-нет проскакивает что-то странное, словно хочет о чём-то сказать, но прикусывает себе язык?

— Ты тоже заметил? Так всегда было. Она скрытничает и не любит рассказывать о своём прошлом. Пока училась в Академии молчала о семье рыбой об лёд, да и сейчас если и скажет то только о старшем брате. Скорее всего капитан Учиха был не в восторге от её стремления стать шинигами, они поссорились, а дальше классика о доказать свою ценность. Потом просто привычка недоговаривать осталась. Сакура хороший друг. Когда я учился в академии, так же ведь поступал. Молчал о своём прошлом и умениях.

Что отвечать на такие дифирамбы Ренджи толком не нашёлся, лишь закрыл тему:

— Поживем, увидим.

Разговор и предположения Ичиго привели к продолжению раскручивания давней мысли. Эта девушка имела очень много общего с капитаном Учиха. Хотя, на первый взгляд, они не были похожи. Оба скрытничают. И, если в случае Итачи, это можно было объяснить характером, то Сакура не нелюдима. Следовательно есть что-то ещё. Вполне возможно связанное с давнишним повышением Ренджи и Ичиго и их выпихиванием в седьмой отряд из под надзора Бьякуи.

За Итачи Абараи начал втайне следить с тех пор, как тот так легко поладил с Бьякуей. Добиться за прошедшее время толком ничего не получилось, но картинка была слишком складной и как будто причёсанной, что волновало и интриговало одновременно. Возможность более близкого знакомства с сестрой самого таинственного шинигами Готей-13 была приятной. Да и вообще, как может не понравиться разговор с такой милашкой?

Мысли об Учиха Сакуре никак не давали ему покоя и дома. В отличие от своего брата, она была проста и фамильярна в общении. Это радовало, так как попытки наладить контакт, а, тем более, завести дружбу с неприятным человеком всегда терпели фиаско.

А дружба с ней должна начаться, капитан седьмого отряда был в этом уверен. Эта девушка и её брат ещё скажут свое слово, выстрелив чёртом из табакерки. Ичиго прав: все тайное когда-нибудь становится явным. Пусть того, что скрывают господа Учиха, страшиться скорее всего и не стоит. Ренджи был уверен, что второго капитана Айзена в лице капитана Учиха не будет.

Капитан Кучики никогда не совершит чего-то подобного, а он наверняка в курсе этих тайн и принимает активное участие. За это говорило и присвоение Учихам благородного статуса и прочие мелочи, которых набралось уже хорошее лукошко.

Ренджи ненавидел свою невозможность быть кем-то большим, чем просто наблюдателем. Он полжизни шел ориентируясь на образ Кучики Бьякуи в качестве эталона. Повышение до капитанского ранга мало что изменило. Абараи хотел быть снова нужным Бьякуе. Вновь идти вперед плечом к плечу, давно став верным домашним псом, не желающим скалить клыки на луну.

К своему огорчению, Ренджи понимал, что желанная дружба почти не возможна. Для её зарождения нет повода и возможности. Хотя это не останавливало Ренджи в его желании возобновить общение с капитаном. В конце концов, в спектакле «Жизнь Кучики Бьякуи» есть не одна и даже не две роли, главное уговорить режиссера судьбу принять его в труппу.

С писком будильника третий офицер Мадараме рывком поднялся с постели. Быстро умывшись и одев форму, Иккаку пошел в соседнюю комнату будить Юмичику.

Дом они делили уже не одну сотню лет, поэтому кому, если не ему, знать, что поднять Аясегаву с постели — это почти подвиг.

Если с утра не планировалось ничего важного, Мадараме его и вовсе не будил, но сегодня их отряд отправлялся на недельное дежурство в отдаленный район. Зачем эта экспедиция потребовалась командованию, они не знали, да и не хотели. Лишняя возможность стычки с пустыми объяснений не требовала.

Увидев, что Юмичика уже давно не спит, а сидит за столом и что-то усердно пишет, Иккаку даже не удивился. Последние две недели он вел себя странно. Всё сидел и что-то высчитывал. Сначала Мадараме даже начал волноваться, но, ничего не добившись от друга, махнул рукой. Но сейчас решил выяснить, что же происходит, а то слишком уж затянулось его странное поведение. Вот уже в комнате бардак, космы не чесаны, а чистоплюй Юмичика ничего не замечает. Хотя даже в пике любовной лихорадки он до такого не доходил.

— Юмичика, что за апокалипсис приближается, раз у тебя в комнате больше миллиметра пыли?

Не отрывая головы от стола и не разделив его юмора, Аясегава отозвался.

— Никаких концов света. Я занят. Чего ты хотел? — Отчеканил обычно красноречивый офицер, недовольно хмуря тонкие брови.

Подойдя ближе, Иккаку за шиворот оттащил сожителя от его рабочего места и заставил смотреть на себя.

— Сегодня начинается патруль, чтобы ты знал. Хватит пялиться в свои бумажки с компьютером, совсем уже в зомби превратился.

— Какой ещё, к меносам, патруль?

Потирая переносицу, попытался вспомнить, о чем же говорит друг, пятый офицер одиннадцатого отряда. Увидев такой жест, Мадараме понял, что Аясегава не спал всю ночь.

— Чего же за девчонка заставляет тебя так извиваться? Обычно твои аристократичные фифы сдаются раньше.

С недосыпа Юмичика ответил не подумав:

— Учиха Сакура.

Присвистнув, Икаку попытался вразумить товарища.

— Да брось ты. Она, конечно, симпатична, но недотрога с большой буквы. Зачем такие усилия, если всё равно не ответит? К тому же, она ещё и сестра капитана Учиха, и кто знает, что он сотворит с тобой, если каким-то чудом ты добьешься взаимности?

— Ты неправильно меня понял. Я не собираюсь за ней ухаживать. Мне интересно другое.

После этих слов Иккаку был озадачен. К тому, что, влюбляясь, Юмичика впадал в прострацию, он уже привык. Но чтобы он был заинтересован в девушке и так сходил с ума, при этом не имея на нее никаких планов… Это уже что-то новенькое. Похоже, Армагеддон всё же близок.

— В чем же тогда проблема?

— В несоответствиях. И том, что она скрывает.

— Чего?

Подумав с полминуты, Юмичика решил поделиться своими подозрениями.

— Ты помнишь, чтобы кого-то из четвертого так повышали?

— Нет. Ну и что? Какая разница, чем она Кучики приглянулась?

— Большая. И я тебе скажу, чем: боевыми умениями. Он написал прошение о возведении её в чин лейтенанта после того как она на его глазах уложила пятерых наших.

— Нашел, к чему цепляться. Привыкли они, что руконгайские красотки готовы идти с ними куда угодно, вот и не подумали, что кто-то может сопротивляться.

На такое заявление Юмичика только отрицательно закрутил головой.

— Нет. Её навыки вести бой не вызывают сомнений. Я видел, как она сражалась с пустыми. При этом, в рукопашную, клинок даже не подумала обнажить. Тогда она ещё тебя по кусочкам собирала.

Вспоминать о том провале, Иккаку не любил, поэтому только поморщился. В том, что мадмуазель Учиха — первоклассный медик, он даже и не думал сомневаться: на собственной шкуре проверено не раз. А вот о том, что она ещё в придачу и боец, он слышал впервые.

— Кстати, я узнал, что и капитан Учиха предпочитает сражаться в рукопашную. Тут, как говорят, он ничем не уступает капитану Сой Фонг, и многие верят, что превосходит.

— К чему ты клонишь?

— К тому, что с кланом Учиха не все чисто.

— Да брось ты, все аристократы что-то скрывают.

— Ни при своем появлении. Титул они получили совсем недавно. И однозначно, что это работа капитана Кучики, что ещё более странно. До этого, я нашел упоминания об Учиха в разных частях Руконгая и, реже, Сейретея. При этом люди, носящие эту фамилию, где бы они не появлялись и что бы не делали, всегда окутаны какой-то тайной. А сейчас в тех местах о них никто не помнит. Мне это кажется странным, не знаю как тебе.

— Не заморачивайся. Лучше собирайся, нам пора в отряд. Потом поговорим.

Хоть Юмичике и удалось заинтересовать Иккаку, он помнил, что им нужно идти. В отличие от Юмичики, он не любил лезть в какие-то запутанные истории. Как никогда не разделял его многочисленных интересов и увлечений. У Иккаку в жизни было две любви — драка и отряд. И в какой последовательности, не знал даже он сам. Поэтому не слушая лепет Юмичики, запихнул его в ванную и, придавив собой дверь, остался дожидаться, пока тот приведет себя в порядок.

То ли решив отомстить, то ли попросту наплевав на свои обязанности, Юмичика не появлялся до тех пор, пока Иккаку не начал стучать по двери, чуть ли не выламывая её, при этом не забывая кричать.

Когда дверь, наконец, открылась из ванной повалил пар, в клубах которого появился Аясегава, благоухая нарциссами настолько, что Иккаку раскашлялся.

От бессонной ночи не осталось и следа. Словно павлин, расправивший хвост, шинигами отправился к двери, не обращая никакого внимания на негодования друга.

Так они и пришли на территорию одиннадцатого отряда. Нужно заметить, вовремя.

Они прекрасно дополняли друг друга, так расхлестанность Юмичики сочеталась с чрезмерной исполнительностью Иккаку. Это только один из сотен примеров, показывающих противоречивость их дуэта. Но не будем об этом. Об утре в отряде и выходе на задание — тоже.

Патруль проходил спокойно. Несколько пустых и никаких аномалий, о которых предупреждал и просил следить капитан Куроцучи.

Когда Зараки с наплевательской интонацией сообщил об этом предупреждении, все отнеслись к нему также. Мол, странности — это ваше дело, заучки, нечего сваливать на нас свою головную боль. Собственно, чужие проблемы озадачивать их не спешили, видно, испугались дурной славы отряда.

Почти всё дежурство уже прошло, Зараки с раздражением говорил, что придется возвращаться, так и не подравшись, как следует. Иккаку с начальством был согласен.

В этом районе ничего ненормального или опасного не было. Справились бы и хлюпики из четвертого.

Рядом с Мадараме шел Аясегава, как всегда благоухая. Иккаку раздраженно заметил, что неделя в полевых условиях не вывела этот отвратительный запах и девчачью выхоленность. Как ему это удается?! Хотя, какая разница? К бабскому поведению приятеля он привык настолько давно, что сейчас только фыркал.

Неожиданно, казалось, что из ниоткуда, за их спинами появилось около десятка пустых. Офицеры нападения не ожидали, поэтому уклониться не успели. Но опыт не мог не показать себя, так что вместо смертельного ранения, им досталась лишь пара царапин. И уже через пару секунд несостоявшиеся убийцы сами стали убитыми. Покончив с пустыми, Мадараме с Аясегавой направились в выбранном пару минут назад капитаном направлении.

Как они и думали, Кенпачи был в пылу сражения. Отрубленные куски плоти летели направо и налево. Капитан веселился: противники хоть и были слабы, зато их было много.

Враги всё прибывали и прибывали. Неизвестно, сколько ещё бы всё это продолжалось, не уничтожь их всех неожиданно появившиеся лепестки сакуры. Без сомнений, побоище завершила Сенбонзакура капитана Кучики. Только вот откуда она взялась, и где он сам? Разозленный Зараки немедленно побежал за удаляющимися с места преступления лепестками. За капитаном поспешили и его подчиненные.

Кучики обнаружился примерно в двух километрах. Он смотрел куда-то вверх и вдаль и выглядел так, будто о прерванном развлечении капитана одиннадцатого ничего не знал.

— Кучики, ты совсем офонарел: чужих противников убивать!

— Сенбонзакура не различает чьих-то противников, просто уничтожает цель.

Делать было нечего. Кроме как записать в список возможностей капитана шестого отряда ещё и эту, до сих пор ещё офицерами одиннадцатого не виданную. Новоприбывших шинигами заинтересовало, что же там такое Кучики выглядывает, что даже не повернулся, когда с ним разговаривали.

Поравнявшись с аристократом, Иккаку увидел, что рядом стояла его лейтенант, полностью скрытая от них ранее капитаном. Она тоже за чем-то внимательно наблюдала.

Увидев причину задумчивости коллег, офицеры одиннадцатого сначала не поверили своим глазам.

Перед ними был будто экран телевизора, и на нем постоянно сменялись каналы. Картинки становились всё более и более фантастическими: то дерутся какие-то монстры, то пейзажи невиданных мест, то человеческий город, то ещё что-нибудь более странное, пару раз даже космос показали.

Через несколько минут из волшебного экрана на них вылетело сразу несколько пустых, сразу же разнесенных в клочья Сенбонзакурой. После чего её хозяин обратился к стоящим рядом.

— Об этом нужно немедленно рассказать Куроцучи. Оставлять эту штуковину без присмотра тоже нельзя.

— Вот и проваливайте, меня и одного хватит.

Сталь взгляда Кучики пронзила Кенпачи, уже входящего в азарт. Офицеры одиннадцатого замерли, ожидая того, что будет дальше.

— Хорошо, — произнеся это, Бьякуя убрал в ножны принявшего форму меча Сенбонзакуру.

После чего, развернувшись, пронесся в шинпо мимо Иккаку в сторону Сейретея, вслед за ним пролетела и лейтенант.

— Чего замерли, марш за ними! — рявкнул Зараки.

После этого Иккаку и Юмичика поспешили догонять Кучики и Учиху.

Неожиданно Иккаку вспомнил о ходящих в одиннадцатом мифах о чрезмерной женственности капитана шестого отряда. Он в них не верил, но зато наслушался в избытке. Наверное, он вспомнил об этом, потому что самой популярной байкой, в истинность которой Иккаку ещё был готов поверить, была о том, что от Кучики чуть ли не за версту пахло вишней. В реальности от него, не то что вишней, вообще не пахло. Что же касалось популярности сочинения сказок, то тут всё ясно: взгляды капитанов друг на друга говорили намного красноречивее слов. Они испытывали друг к другу, мягко говоря, неприязнь. Не заметить это мог разве что слепой.

Поэтому не имеющие достаточно таланта или усидчивости офицеры пытались привлечь к себе внимание начальства, черня имя Кучики. Напрочь забывая, что капитан любит драки, а не сплетни, которые он вообще относил к разряду бабского. А всё "бабское" было подвергнуто презрению.

Опять же проявляя забывчивость, некоторые "особо умные" пытались "говорить" с Юмичикой о его поведении, совершенно упуская из внимания, что своё звание тот многократно подтверждал в бою и именно так, а не как-то иначе, добился расположения капитана. Поэтому-то его красивое, ухоженное лицо бабским в глазах капитана не являлось. Да, он считал его стремление следить за собой настолько тщательно глупостью, но относил к разряду странностей, зная, что, как ни крути, Аясегава всё-таки мужик, хоть и не похож. В этом Иккаку, как и в большинстве других случаев, был с начальством согласен.

Собственно, вереница мифов и басен всплыла в памяти, скорее всего потому, что они уже давно с капитаном Кучики, да и вообще шестым отрядом, не пересекались. А запомнились сплетни, потому что многие из них были забавными, а пошутить Иккаку любил. Ещё Мадараме размышлял об этом, потому что при встречи с ними вспомнилась любовь Юмичики к малышке Учиха.

Поэтому третий офицер ещё раз оценил ее, наверное, впервые смотря так близко, не истекая при этом кровью и не лежа в больничной палате. Красивая, чего сказать, хотя в плане природных данных уступает не только богиням красоты вроде Рангику Мацумото или Орихиме Исида. Хотя природа Сакуру не обделила: молочного цвета кожа, красивый овал лица и правильные его черты, ухоженные волосы нестандартного цвета. Но намного больше её выделяла аура достоинства, уверенности в себе и аристократизма. Наверное, поэтому Сакура столь гармонично смотрелась рядом с капитаном Кучики. Хотя и непривычно было видеть его в таком с кем-то сочетании.

С Ренджи они выглядели противоположностями, каким-то образом уживающимися вместе, с явным диссонансом, и казались летящими во все стороны искрами, но неплохо. Когда почетное место рядом с капитаном занял Учиха Итачи, вокруг казалось, всё замерзало в испуге от невозмутимости этих двоих. Теперь же образ этой хрупкой с виду девушки смягчал грозный образ капитана шестого отряда.

Когда они добрались до Сейретея, Кучики прямой наводкой повел их в казармы двенадцатого отряда. Что особой радости у офицеров одиннадцатого не вызывало; сумасшедшего капитана, да и весь его отряд, они, мягко говоря, не любили.

С интересом выслушав их, Маюри сообщил, что немедленно изучит данный феномен. А их попросил удалиться и не мешать работать. Только когда они уже стояли в дверях, капитан неожиданно заговорил, с той раздраженной интонацией, с которой обычно говорил с капитаном Уноханой.

— А вы, мисс проныра, уже состряпали свою версию?

— К сожалению, нет, капитан Куроцучи, пространственные аномалии не моя специализация, поэтому приходится обращаться к вам, — немного кровожадно отозвалась лейтенант, выскальзывая за дверь и не дожидаясь реакции на свои слова.

Остальные визитеры тоже предпочли побыстрее ретироваться. Оказавшись за дверью, Юмичика не теряя времени спросил:

— Химе, чего это он на тебя взъелся?

— Ничего страшного, просто капитан Куроцучи любит быть самым умным и не выносит конкуренции.

— А если подробнее? — проявил неожиданный интерес Бьякуя.

Офицеры одиннадцатого удивлено переглянулись, как бы спрашивая: «Ты же тоже это слышал?».

— Я создала противоядия ко всем его ядам.

— Круто, — отозвался Юмичика. Иккаку присвистнул, а Бьякуя ограничился ухмылкой.

Маюри недолюбливали все. И факт того, что его кому-то удавалось поставить на место, не мог не радовать. До сих пор таких счастливцев было мало, даже с учетом Сакуры, можно пересчитать по пальцам одной руки.

На этой приятной ноте офицеры разошлись по своим отрядам.

Ночь выдалась трудной. Из-за признаков аномалии, он и Сакура ушли далеко с патрулируемого участка. На ночевку остановились уже далеко за полночь, но и тогда не торопились ложиться.

На предложение отдохнуть, пока он подежурит Сакура ответила отказом. На её категоричное «не засну» оставалось лишь согласиться. Он в таких условиях тоже едва ли смог бы. Во многом поэтому и хотел дать такую возможность лейтенанту. Скорее всего им предстоит сражаться, и очень вероятно с серьёзным противником, а не залётными пустыми. Совсем не лишнее иметь свежую голову, а не накрученные до предела нервы.

Подчинённые осматривали территорию, с приказом чуть что сообщать начальству и не вступать в бой без крайней необходимости, когда появится конкретика им сообщат.

— Капитан, будете?

Сакура протягивала коробочку, полную чёрных кругляшков. Один из которых уже успела засунуть себе в рот.

— Что это? — нахмурился Бьякуя.

На стандартный набор шинигами не походило. Значит, что-то из хитростей четвёртого отряда, а то и прошлой жизни.

— Стимулятор, — пожала плечами лейтенант. — Избавляет от сложностей с бессонными ночами и помогает концентрации внимания, потом наступит откат, но до него мы успеем вернуться в Сейретей.

— Обойдусь.

К подобным препаратам у Бьякуи было достаточно настороженное отношениям. Без наркотического элемента и участия двенадцатого отряда в процессе создания едва ли обошлось, так что пока он в состоянии справляться своими силами, лучше не принимать.

— Как знаете, — согласилась Сакура.

Сидя с закрытыми глазами она то ли внимательно отслеживала духовную энергию, то ли просто отдыхала медитируя. Бьякуя не стал пытаться угадать наверняка. Если девушке не хватит реакции при стихийном нападении, он успеет вытащить её из-под удара.

Хватило. Когда в их палатку прилетел приличных размеров валун, Сакура оказалась боеготова чуть ли не раньше него. Оценила обстановку, заняла оборонительную позицию, анализируя происходящее.

Избежать поединка офицеры не смогли, но смогли заманить противника поближе к их расположению. Горящая гора камней надвигалась на них, размахивая вырванным из земли деревом. Применяемое против него офицерами кидо действовало, но ему не хватало силы, чтобы нанести достаточный урон или задержать противника.

Команда рассредоточиться была отдана немедленно и очень вовремя. К нападавшему присоединилось похожее электрическое нечто меньшего размера, но более юркое.

Отправлять Сакуру в бой было немного волнительно, но других вариантов не оставалось. Пытаться успеть за двумя мало понятными противниками — глупость.

— Я справляюсь, — понятливо кивнула лейтенант.

В её голосе не было сомнений или страха. Лишь четкая слаженность опытного воина, успевшего сделать первые выводы и разработать тактику ведения боя. Последовавшее почти немедленно кидо, вынудило отвлечься от собственного противника и проследить за ней.

Привыкнув почти не чувствовать духовного давления рядом, Бьякуя не ожидал увидеть настолько мощную атаку, ещё и без чтения заклинания. Сакура его замешательства не заметила. Почти немедленно последовало ещё одно кидо, вновь атакующее.

Прежде чем начать свой поединок Бьякуя успел заметить, что плести новое заклинание лейтенант начинала ещё не завершив предыдущее. Из-за чего поток постоянной атаки сыпался на врага с обеих рук попеременно. Недостатка в духовном давлении, как и вкладываемой силы тоже не было заметно.

Напротив было несложно понять, что пока она использует комфортный для себя уровень, отвлекая противника и давая подчиненным возможность уйти из-под удара, а врагу продемонстрировать на что он способен.

С собственным противником, Бьякуя так не церемонился. Это было не в его стиле. Да и необходимости танцевать вокруг, давая манёвр другим у него не было. Напротив чем быстрее он справится, тем быстрее сможет оценить понесенные потери и принять решение как быть дальше. Да и за поединком Сакуры было совсем не лишним проследить повнимательнее раз он не хочет драться с ней сам, пусть и в формате тренировки.

Отвлечь внимание врага, а потом приблизиться к нему достаточно быстро, чтобы остаться незамеченным отказалось несложно, как и отсечь голову одним ударом.

Убедившись, что противник мёртв, Бьякуя огляделся по сторонам и почти сразу же был вынужден вздрогнуть одновременно от неожиданности и изумления.

Огненное шоу кидо в исполнении лейтенанта подошло к концу, добившись желаемого эффекта, она приблизилась к врагу на дистанцию удара и нанесла его. Единственный фатальный удар сверхчеловеческой силы, размазавший как противника так и землю под ним. Кратер удара и расходившиеся вокруг трещины впечатляли. Бьякуя понимал как добиться подобного эффекта, но впервые видел подобное в бою.

Концентрация подобного объема духовной силы в одной точке и её единомоментный выход в момент удара требовали ювелирной точности. После этого стало понятно отчего он не чувствовал её духовное давление, ошибочно приписывая подчиненной недостаток духовной мощи. Предполагать подобную привычку к самоконтролю до сегодняшнего дня казалось абсурдным.

Подчиненные тоже были впечатлены увиденным. Подобные разрушения в исполнении с виду хрупкой девушки не впечатлять не могли. Пришлось потратить какое-то время, чтобы призвать всех к порядку и уточнить обстановку.

Лечением раненых Сакура занялась без дополнительного приказа. Рутинно и буднично оценила критичность полученных подчиненными травм и озвучила очередность излечения, не занявшего у неё много времени.

Сверхчеловеческая сила, кидо и медицинские техники. Нет. У неё ещё шикай есть. Удачно Бьякуя обратил на неё внимание. Лучшего лейтенанта он себе едва ли смог бы найти.

От рассуждений о доступном заместителю боевом арсенале смогла отвлечь лишь сама аномалия с лезущими из неё пустыми. Ночь становилась всё более и более неспокойной. Оставлять это нечто без присмотра было нельзя, как и распылять свои силы, немедленно докладывая в Сейретей. Времени не хватало даже призвать адскую бабочку и надиктовать ей сообщение.

Ситуация успокоилась незадолго до появления Зараки и его отряда. Передав им обязанность зачистки с рук на руки Кучики без зазрения совести выдвинулся в Сейретей. Им было необходимо отдохнуть и перегруппироваться, не считая информирования Куроцучи и сдачи ему боевых трофеев для последующего исследования.

У Маюри они задержались недолго. Сумасшедший ученый пришел чуть ли не в экстаз от возможности запустить руки в такое дело.

По возвращении на рабочее место, Бьякуя указал Сакуре в сторону смежной с кабинетом душевой.

— Иди первой. Я пока составлю рапорт о проделанной работе и причинах досрочного возвращения.

— Хорошо, — кивнула девушка.

Писать не слишком хотелось, но после душа пока успешно отгоняемая усталость обязательно догонит и потребует как отдыха, так и обеда. Лучше уладить бюрократическую формальность сразу.

Ход его мыслей Сакура уловила лучше, чем можно было предположить. Когда из душа вернулся уже сам Бьякуя, на столе в зоне отдыха дожидался горячий чай и горячая же еда. Переодевшаяся в юкату лейтенант была там же, читая какой-то отчет.

Стоило Бьякуе сесть напротив, документ был отложен в сторону.

— Я отправила приказ о возвращении и запрос о допуске к результатам проверки двенадцатого отряда.

— Последнее было не обязательно.

Бьякуя нахмурился, но приступил к еде. Хуже от этого не будет, но желания лезть в дела Маюри не испытывал.

— Не хотите понять природу происходящего? Мне кажется, это не случайный эпизод, а чьи-то целенаправленные действия.

— Скорее сомневаюсь, что Куроцучи оставит в открытом доступе хоть что-то стоящее и описанное достаточно доступно для восприятия.

— Я уже много лет читаю отчеты из двенадцатого, а ещё приятельствую с Аконом. Смогу допросить его по горячим следам, но не имея на руках ничего такой трюк не провернуть.

Кучики кивнул, не желая спорить дальше. Если ей интересно, то пусть. В конце концов о сложившихся отношениях Сакуры с двенадцатым отрядом он имел возможность услышать от самого главы исследовательского института.

— Главное не перетрудись. Чем бы ни были вызываны эти аномалии, твоей задачей будет не их анализ, а предотвращение последствий.

— Понимаю, но пока не привыкла мыслить в таком ключе. Мне редко случалось участвовать в прямых столкновениях и в прошлой жизни, и в этой. Роль аналитика и медика много естественнее.

— Не заметил, чтобы у тебя были сложности в бою. Подобной боевой мощью может похвастаться сильно не каждый, и если технику параллельного кидо мне приходилось наблюдать раньше, то твоя сила — достаточно новаторская техника. Кому подобное пришло в голову: тебе или Итачи?

— Никому. Я просто адаптировала привычную технику боя под новые реалии, — смутилась Сакура. — Лишиться способностей после смерти было странно и почти страшно. Я и в академию поступила во много из-за этого.

— В вашем мире медикам разрешено вступать в поединки?

Подобное распределение ролей показалось странным и интуитивно неправильным. Вырастить фронтового медика сложная и небыстрая задача. Ещё и сильно не каждый на эту роль подойдёт. Распылять подобных специалистов бросая в бой и вынуждая поддерживать боевые навыки на должном уровне — глупо.

— Нет, — подтвердила общность правил логики Сакура. — Учитель натаскивала меня уклоняться от чужих атак, но и исключить необходимость сражаться полностью тоже нельзя. Кроме того, отчасти я исключение из общего правила. Точнее была при жизни, как добиться этого здесь, я так и не придумала.

— Расскажешь?

Слушать о техниках шиноби и реалиях чужого мира Бьякуе нравилось. Тем более он успел убедиться, что у Сакуры была сильно не такая жизнь, как у Итачи. Взглянуть на их мир под другим углом было любопытно.

— Я владела техникой тысячи исцелений — это позволяло лечить себя во время боя бесконечное количество раз, не страшась любых ранений. Даже быть разрубленной надвое не было смертельным ранением. Ну и подстроенный под это стиль боя, где прикрываешь союзников собой.

— Ты владеешь собой здесь хуже, чем при жизни? — предположил Бьякуя.

— Нет, я контролирую реацу не хуже чакры. Вопрос в подготовительной работе. Без печати Инь подобное исцеление невозможно — негде взять нужный запас реацу, а заставить работать печати здесь у нас так и не получилось.

— Тогда как получилось, что ты умерла настолько молодой? Мне тяжело считать время рамками человеческой жизни, но твой возраст и для человека самое начало юности. Я могу понять человека с биографией Итачи, но у тебя вся выглядит много спокойнее.

— А я никак не могу привыкнуть к летоисчислению шинигами, где несколько десятилетий — это не срок, — кивнула Сакура. — Не рассчитала силы, только и всего. На Коноху напали, я занималась лечением раненых и вообще не должна была сражаться, но ситуация вышла из-под контроля. В итоге смертельное ранение и здравствуй Общество душ.

В самом деле банально, даже обидно. Бьякуя не хотел лезть к ней в душу и заставлять делиться чем-то неприятным, но Сакура не выглядела ни возмущенной, ни уязвленной. На вид её куда больше интересовал выбор закуски, чем его расспросы. Легкость с которой она говорила наводила скорее на мысль, что ей нравится рассказывать о прошлой жизни.

— Не нашлось медика похожей квалификации?

— Можно сказать и так, — согласилась девушка.

— С тобой мало кто мог состязаться, — догадался Бьякуя.

Сакура смущенно улыбнулась подтверждая его догадку. В самом деле, чего ещё ожидать.

— Мне было нужно быть хорошим медиком, — улыбнулась девушка. — Это было то немногое, что я могла сделать. Вариант не прыгать выше головы я тогда и не рассматривала.

— Почему?

Этот вопрос показался Кучики излишне лишним, но не задать его он не смог. Они и без того говорили слишком много и слишком откровенно. Наверное всему виной бессонная ночь и необходимость продержаться до вечера, решив все оставшиеся вопросы.

— Не знаю рассказывал Итачи или нет, но мы выпускаемся из академии шиноби в тринадцать лет. После чего выпускников делят на команды из трёх человек и наставника офицера. Я была в числе лучших по результатам экзаменов, но это оказалось не имело ничего общего с жизнью. В реальном бою я была бесполезна. Мальчишкам приходилось постоянно меня защищать, а мне смотреть на их спины и мириться с беспомощностью. Они двигались вперёд, часто не метафорически оставляя меня одну. Мне хотелось быть равной им и догнать их.

Что сказать на это Бьякуя не нашелся. Он не по наслышке знал на что способны люди ради своих близких. И последствия подобного ему тоже приходилось видеть ни раз и ни два. В том числе и на своём собственном примере. Быть рядом с другом, делить горести и радости, становиться сильнее. Всё это ему тоже не было чуждым. Всё это было и в его жизни.

— Считаете — это глупо? — смутилась из-за затянувшегося молчания Сакура.

— Нет, считаю, что у этой истории очень печальный конец.

Развязка повествования о фронтовом медике, способном сражаться несмотря на собственные раны сидела перед ним со слегка влажными коротко стрижеными волосами, блестящими зелеными глазами, в дорогой юкате наверняка выбранной страшим братом.

— Мне кажется, тебе бы пошли длинные волосы.

Это нейтральное замечание, призванное завершить разговор, отчего-то вогнало Сакуру в краску. Из-за чего стало смешно и легко на душе.

— Если болит голова после бессонной ночи могу помочь, — справилась с собой лейтенант.

Обед подходил к концу и предстояло вернуться к работе. Её предложение было очень кстати, Бьякуя с радостью на него согласился.

Сакура попросила сесть к ней спиной, а сама забралась на диван с ногами и села на колени. Чужие прохладные пальцы на лбу ощущались странно, как и начавшая растекаться по телу прохлада медицинской техники. И тем не менее клонящая в сон усталость и стальной обруч головной боли начали исчезать, пока в конце концов Бьякуя не почувствовал себя намного лучше.

— Никогда не слышал о таком кидо, — признался он, когда Сакура закончила и поднялась на ноги.

— Странно, мне казалось, все хоть немного способные к кидо ученики академии учат исходник в числе первых — в качестве средства от похмелья. Я немного модернизировала технику, но не не до узнаваемости.

Бьякуя рассмеялся. Подобных замечаний он давно не слышал.

— Я не посещал академию.

На этом они разошлись по рабочим местам. Сделать предстояло ещё многое. В какой момент Сакура начала клевать носом, Бьякуя пропустил. Он не был уверен даже что вовремя заметил, что она лежит на столе и спит. Скорее всего выпитый стимулятор перестал работать и наступил откат.

Тяжело вздохнув, он поднялся из-за стола, чтобы переложить её на диван. Называется о его головной боли она побеспокоилась, а о собственном самочувствии сказать не посчитала нужным. Будто бы знай как обстоят дела он заставил её сидеть здесь, а не отпустил в покои лейтенанта отдыхать и обживаться. Оказавшись в более подходящей позе, Сакура прошептала не просыпаясь:

— Саске, спасибо…

Видела ли она сейчас во сне прошлую жизнь по которой скучала или просто звала человека, которого хотела видеть рядом, Бьякуя не знал и не собирался судить. Хисана до сих пор была частой гостьей его ночных сновидений. Возможно, окажись кто-то рядом с ним в похожих обстоятельствах тоже мог бы услышал как он зовёт её.

Говорить об этом, когда Сакура проснётся он с ней не будет, да и в целом постарается в будущем поменьше расспрашивать о прошлом. Такие разговоры ни к чему хорошему не приведут.

Капитан задерживался. Скорее всего, опять ходил с Хинамори к бабушке.

Эта его привязанность умиляла. Не выгляди он лет на четырнадцать-пятнадцать и не будь Момо по уши влюблена в капитана Учиху, Рангику бы решила, что у них там тайные дети, и они бегают их нянчить. Такая версия была более забавной, чем реальные причины.

Кстати о любви, у Момо есть вкус: капитан Учиха — потрясающий мужчина. Немного зловещий, зато какой красавчик! К тому же, Хинамори не раз говорила, какой он добрый и понимающий. Она, как всегда, преувеличивает, разумеется, но истина в её словах тоже была.

К тому же, в рейтингах женских опросов Учиха уже много лет занимал вторую позицию, вплотную подобравшись к Кучики. В том, что эти списки не лгут, Рангику была уверена. Она на личном опыте знала, что капитан шестого отряда хорош не только внешне. Их давний роман был хоть и не серьёзен, зато долог и незабываем.

Она прекрасно понимала, что Бьякуя не любит её, но и она не испытывала к нему ничего особенного. Они просто какое-то время были вместе, встречаясь, чтобы разделить одиночество на двоих. Порой они могли часами гулять где-то, сидеть на траве… И никаких пошлостей, одна сказочная романтика. Или же наоборот, их отношения переходили только в постель.

Как всё началось, Мацумото и сама не до конца понимала, Бьякуя признался как-то, что тоже. Как всё закончилось, для неё тоже оставалось загадкой. Просто со временем встречи стали реже, ночи тише, конфеты и комплименты перестали приносить удовольствие. А открывать душу и строить серьёзные отношения ни он, ни она не хотели. Вот так всё и закончилось: без обид и взаимных претензий.

Рангику осознавала, что в своей не такой уж и короткой жизни она по-настоящему никого, кроме Гина, не любила. Хотя романов у неё хватало.

Список её любовников был большим, хоть и не настолько, как многие думали, и ни об одном из них Мацумото не жалела. О всех своих мужчинах она помнила только хорошее. И, несмотря на неудачные отношения, они по-прежнему оставались друзьями.

— Тут кто-нибудь есть?

Оторвавшись от лицезрения потолка, Рангику поднялась на ноги и обратила внимание на приоткрывшуюся дверь. Оттуда на неё смотрела лейтенант шестого отряда.

— Ты по делу или просто так?

— По делу, разумеется.

Зачем только спрашивала? Разве можно ожидать от носящей эту фамилию чего-то веселого? Да и с Кучики в рабочее время особо не побездельничаешь.

— Что там у тебя?

— План совместной тренировки отрядов. Капитан Кучики сказал, что они с капитаном Хицугаей уже всё решили, осталось только согласовать планы.

— Тогда тебе придется подождать. Давай, присаживайся.

Перекинув руку через плечо невысокой девушки и почти прижав её к своей груди, Рангику повела её вперед.

— Тебя же, кажется, Сакурой зовут?

— Да…

— Рангику, просто Рангику.

На наглое перебивание Учиха никак не среагировала.

— Ты уже со всеми лейтенантами и капитанами успела познакомиться?

— Нет. Я ещё только вступила в должность.

Усадив свою жертву рядом с собой, Мацумото продолжила экзекуцию.

— Тем лучше, что мы встретились. Сегодня у нас традиционное собрание лейтенантов. Будут почти все. Приходи. Отдохнем. Выпьем. Познакомимся поближе.

Учиха многозначительно вздохнула и, сложив губы в трубочку, несколько секунд молчала.

Мацумото уже решила, что она скажет тоже самое, что и Итачи когда-то, но его сестра традицию не продолжила.

— Почему бы и нет.

Обрадованная согласием новой коллеги, Рангику втянула её в разговор, в ходе которого поняла, что Учиха Сакура, в отличие от своего брата, не снобка. Да и вообще не плохая девчонка, разве что чрезвычайно ответственная, но это не страшно, в конце концов, кто-то же должен работать.

Уже порядком повеселевшую Рангику прервал, как всегда, серьёзный голос капитана.

— Капитан, она, между прочим, вас ждет, — обиделась на несправедливое к себе замечание Мацумото.

Но её возмущение осталось без внимания, потому что Учиха быстро сориентировалась и, подсунув капитану принесенные бумаги, начала говорить. Капитан достал из стола аналогичные документы. Они перекинулись ещё несколькими фразами, которые Рангику уже не слушала. После чего Сакура ушла, напоследок сказав, что будет с нетерпением ждать вечера.

Когда за лейтенантом шестого отряда закрылась дверь, Тоширо напустился на свою подчиненную. В пике ссоры они припомнили друг другу всё, что только можно было. Долго они жили мирно… Надоело! Пора ругаться!

Так рабочий день начинался у них от раза в пару дней, до нескольких раз в месяц. И оба шинигами уже настолько привыкли сбрасывать пар таким методом, что и не представляли, как может быть иначе. Только честно не признавались в этом.

В конце рабочего дня к ним заглянул Шухей с цветами. Их любовные мурлыкания досаждали Тоширо, поэтому он, недолго думая, выставил лейтенантов за дверь.

Довольная таким ходом вещей Рангику быстро потащила Шухея к обычному месту встречи лейтенантов. Ей всегда нравилось наблюдать, как собирается их весёлая компания. К тому же, сегодня, помимо традиционного, был ещё один повод напиться. Новые коллеги не каждый день появляются! А то, что она уже три недели как вступила в должность, — это мелочи. Не праздновали же, значит повод есть.

Шухей от её новостей в восторг не пришел. Капитана Учиху он недолюбливал и знакомиться с его сестрой не спешил.

Постепенно к ним начали присоединяться другие лейтенанты, а ещё третий и пятый офицеры одиннадцатого отряда, заменяющие своего лейтенанта. Та в наглую пользовалась своей детской внешностью, но и праздновать с коллегами по этому же не могла. Ещё пришел Ренджи. Тот, хоть и был капитаном, всем сердцем и душой оставался верен старым друзьям. Ни с кем из капитанов он так и не сблизился. Говорил, что они все слишком умные, и с таким раздолбаем, как он, ничего общего иметь не хотят. Он, конечно, преувеличивал, но смысл понимали все.

Сакура появилась в числе последних. В свое оправдание сказала, что её задержал капитан. Тоже опоздавшая на вечеринку Кучики Рукия оправдывалась тем же. Девушек поняли и простили. А Ренджи не упустил возможность высказаться.

— Если бы у всех капитанов были такие лейтенанты, в Готее не осталось бы проблем.

Говорил он так недвусмысленно, смотря на лейтенанта тринадцатого отряда, что не имеющие злого умысла слова в другом контексте принимали остроту и даже некоторую пошлость. О весьма интересных отношениях Ренджи, Ичиго и Рукии широко знали в узких кругах.

Рангику на их трио, в котором не разберешь, кто с кем спит, всегда смотрела с интересом. При всем её опыте, двух мужчин сразу у неё никогда не было.

Вечеринка быстро набирала обороты. Алкоголь будоражил кровь, байки и анекдоты становились всё пошлее и пошлее. Вечер удался.

Всё утро Бьякуя боролся с ощущением неправильности и расхождения реальности с представлением о ней, стараясь уловить малейшие несостыковки. Он знал, что вчера Сакура ходила на вечеринку к Рангику. И также прекрасно понимал, чем такие вечеринки заканчиваются. Вчерашняя прошла более чем успешно. Бьякую передергивало, когда он вспоминал, в каком состоянии под утро пришла Рукия.

Сестра появилась под утро с трудом держась на ногах. Скорее всего, её кто-то довел до дома, но из опасений попасть под его горячую руку последнюю дорожку оставил проходить одну.

— Капитан, сколько можно искать то, чего нет! — спросила Сакура не выдержав повышенного к себе внимания.

— Что такое, лейтенант Учиха?

Несмотря на то, что стол содрогнулся от её праведного гнева, Кучики и бровью не повел. Разгоряченная женщина на такой ответ фыркнула и перешла к изложению своего недовольства.

— Если что-то не так, то скажите! К чему взгляды украдкой?

— С тобой как раз, на удивление, всё нормально.

Поняв, что же капитан пытался выяснить, лейтенант рассмеялась.

— Неужели вы подумали, что я пришла домой под утро пьяная и в рваной форме в придачу? — когда очередной приступ смеха прошел, она закончила, вытирая выступившие на глаза слезы. — У вас богатая фантазия, капитан.

— Если бы фантазия. Я знаю, какими выходят гости после удавшихся гулянок у лейтенанта десятого отряда. Моя сестра вернулась домой в таком виде, как ты и описала, только ещё и в синяках по всему телу.

— Рукия? Поразительно, никогда бы не подумала… Не ожидала, что они устроят продолжение банкета… Уходя, они были хорошо подвыпившими. Я решила, что это из-за какого-то негласного праздника. Потому что Ичиго никогда сильно не пил, за Рукией такого грешка тоже не припомню. Да и капитан Абараи, мне кажется, тоже не такой человек…

— Он очень даже такой. Хотя после назначения на должность капитана и взялся за ум.

— Может, я лезу не в своё дело, но вероятно вам стоит поговорить с сестрой? Мы довольно давно дружим, и могу уверенно заявить, что она ценит ваше мнение превыше всех, и старается заслужить ваше одобрение. Кроме того, мы находимся в похожем положении. Я понимаю, что она чувствует.

Обычно Бьякуя не выносил, когда ему что-то советовали касательно семьи. Но сказанное лейтенантом не казалось оскорбительно-поучительным. Да и повод для такого разговора он подал сам, восприняв слишком близко к сердцу происходящее с сестрой. К тому же Сакура очень верно уловила существование невидимой стены между ним и Рукией. Спорить с этим бессмысленно.

— И что ты предлагаешь делать?

— Поинтересоваться что у неё происходит, — пожала плечами Сакура. — Мне она об этом не рассказывала, как и Орихиме. Впрочем, я не удивляюсь — Рукия никогда не была склонна делиться своими чувствами. Она всегда предпочитала вариться в своих проблемах, пока не рванёт. У Ичиго и Ренджи получается немного сглаживать эту особенность, но не могу сказать, что и они полностью справляются.

Бьякуя тяжело вздохнул не услышав ничего нового. Рукия действительно была такой. Вопрос лишь почему Сакура решила, будто она ему что-то расскажет, стоит спросить. Возможно, потому что у неё и Итачи получилось выстроить доверительные отношения. Только у них сильно другая ситуация, несмотря на общие внешние черты.

У Сакуры и Итачи есть общая тайна о жизни шиноби, есть воспоминания об Учиха Саске, есть клан Учиха, который обоим не слишком по вкусу, насколько Бьякуя способен судить. Поводов сколько угодно. У него и Рукии ничего этого нет.

У них есть лишь холод клановых условностей, которые они оба не знают до конца как преодолеть. Память о погибшей Хисане, которую Бьякуя знал и любил, а Рукия не помнит совсем, только разъединяет их, вместо того, чтобы стать причиной сблизиться. И попытки оправдать ожидания, которых нет. Куда без этого. Сестра рвётся вперёд, стараясь чего-то достичь, что-то суметь, доказать неизвестно что и кому. Ничего этого Бьякуе не нужно. Более того, что-то ему подсказывает, что и Ренджи, и Ичиго оно тоже не нужно. Они терпеливо ждут, когда Рукия разберётся со своими внутренними демонами, выберет кого-то из них, прекратив непонятную и шаткую ситуацию их тройственных отношений-качелей. До тех пор, пока этого не случится, говорить о чём-либо ещё нет смысла. Этот клубок противоречий решать не Бьякуе. От его вмешательства не будет никакого толку.

— Вас прикрыть, капитан? Если хотите, я могу справиться с сегодняшней работой сама, — предложила Сакура.

— Нет, в этом нет необходимости, — возразил Бьякуя.

Сакура наверняка справится с бумажной работой и руководством отряда. В случае чего засидится допоздна педантично разбираясь в сложных для себя делах. Это о своей подчиненной Бьякуя успел понять. Она серьёзна и ответственна, более того привыкла тянуть всё на себе, покрывая чужое разгильдяйство. Только пользоваться этим без необходимости он не собирается.

Вечером он попробует вступить с Рукией в очередной бессмысленный разговор, но до тех пор исполнит все свои обязательства.

Сакура согласно кивнула и вернулась к работе, поняв что разговор себя исчерпал, а дела сами себя не сделают.

По возвращении в поместье Бьякуе чуть ли не первым делом доложили о местоположении и самочувствии сестры. Рукия находилась в своей комнате и поужинав бульоном, легла в постель. Можно было бы на этом и ограничиться, но по колебанию духовной силы, Бьякуя понимал, что она ещё не спит. Не став малодушничать, он решил зайти и узнать обстановку из первых рук.

— Как ты себя чувствуешь?

Расположившись на полу рядом с футоном сестры, он постарался принять максимально фамильярную позу. Получалось с трудом.

— Всё в порядке, брат, — отозвался слегка хрипящий голос сестры.

— Сакура за тебя волновалась, — попробовал зайти с этой стороны Бьякуя.

— Она говорила с вами обо мне? — удивилась Рукия, высунув голову из-под одеяла и сев.

— А я говорю с ней об Итачи.

Это было преувеличением, но могло послужить поводом для продолжения контакта. Если Рукия решит уточнить у Сакуры в последствии, та наверняка примет ту же позу, что и он сейчас.

— Она говорила что-то ещё? — уточнила Рукия.

— Лишь беспокоилась о твоём самочувствии после гулянки у Мацумото.

— Сакура как всегда играет всеобщую мамочку, — вздохнула Рукия. — Удивительно, как корзинку лекарств не попросила передать.

— А могла?

Рукия лишь сосредоточенно кивнула, не иначе вспомнив о чём-то не слишком приятном.

— Могла, а потом ещё и проверить выпил ты всю эту дрянь или нет. У неё офицеры одиннадцатого курс лечения неизменно до конца проходили. Не знаю как, но она их вовремя на медосмотры выдрессировала приходить.

После этого замечания, Бьякуя задумался верно ли интерпретировал сцену, послужившую появлению у него нового лейтенанта. Скорее всего, речь шла не о незадачливых поклонниках, а строптивых пациентах. Что ж реальность это всё равно мало меняет.

— Странно, что до меня раньше не доходили слухи.

Рукия пожала плечами и ответила.

— Она в основном курировала двенадцатый и одиннадцатый, как самые проблемные, за которые другие медики браться не хотят. Повышение Сакуры в четвёртом приравняли к трауру. Ни у Орихиме, ни у Исане не хватает твёрдости настолько управляться с ними.

О себе Рукия говорить избегала, даже в контексте хорошей подружки. Бьякуя вздохнул, не зная что добавить ещё.

— Если не хочешь что-то ещё рассказать, то отдыхай. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, брат.

Задерживаться дольше Бьякуя не посчитал нужным. Ему ещё предстояло заняться делами клана и хоть немного отдохнуть перед предстоящим капитанским собранием, обещающим подарить отчёт Куроцучи о пространственной аномалии и план дальнейших действий с ней связанных. Значит, будут торг, препирательства и голосование за непопулярные методы, где ему предстоит отстаивать свои и отряда интересы. Ничего нового, но не отменяет обилие головной боли в процессе. Если событие окажется относительно заурядны, и множество стратегических сложностей, если нет.

Всё утро Бьякуя боролся с ощущением неправильности и расхождения реальности с представлением о ней, стараясь уловить малейшие несостыковки. Он знал, что вчера Сакура ходила на вечеринку к Рангику. И также прекрасно понимал, чем такие вечеринки заканчиваются. Вчерашняя прошла более чем успешно. Бьякую передергивало, когда он вспоминал, в каком состоянии под утро пришла Рукия.

Сестра появилась под утро с трудом держась на ногах. Скорее всего, её кто-то довел до дома, но из опасений попасть под его горячую руку последнюю дорожку оставил проходить одну.

— Капитан, сколько можно искать то, чего нет! — спросила Сакура не выдержав повышенного к себе внимания.

— Что такое, лейтенант Учиха?

Несмотря на то, что стол содрогнулся от её праведного гнева, Кучики и бровью не повел. Разгоряченная женщина на такой ответ фыркнула и перешла к изложению своего недовольства.

— Если что-то не так, то скажите! К чему взгляды украдкой?

— С тобой как раз, на удивление, всё нормально.

Поняв, что же капитан пытался выяснить, лейтенант рассмеялась.

— Неужели вы подумали, что я пришла домой под утро пьяная и в рваной форме в придачу? — когда очередной приступ смеха прошел, она закончила, вытирая выступившие на глаза слезы. — У вас богатая фантазия, капитан.

— Если бы фантазия. Я знаю, какими выходят гости после удавшихся гулянок у лейтенанта десятого отряда. Моя сестра вернулась домой в таком виде, как ты и описала, только ещё и в синяках по всему телу.

— Рукия? Поразительно, никогда бы не подумала… Не ожидала, что они устроят продолжение банкета… Уходя, они были хорошо подвыпившими. Я решила, что это из-за какого-то негласного праздника. Потому что Ичиго никогда сильно не пил, за Рукией такого грешка тоже не припомню. Да и капитан Абараи, мне кажется, тоже не такой человек…

— Он очень даже такой. Хотя после назначения на должность капитана и взялся за ум.

— Может, я лезу не в своё дело, но вероятно вам стоит поговорить с сестрой? Мы довольно давно дружим, и могу уверенно заявить, что она ценит ваше мнение превыше всех, и старается заслужить ваше одобрение. Кроме того, мы находимся в похожем положении. Я понимаю, что она чувствует.

Обычно Бьякуя не выносил, когда ему что-то советовали касательно семьи. Но сказанное лейтенантом не казалось оскорбительно-поучительным. Да и повод для такого разговора он подал сам, восприняв слишком близко к сердцу происходящее с сестрой. К тому же Сакура очень верно уловила существование невидимой стены между ним и Рукией. Спорить с этим бессмысленно.

— И что ты предлагаешь делать?

— Поинтересоваться что у неё происходит, — пожала плечами Сакура. — Мне она об этом не рассказывала, как и Орихиме. Впрочем, я не удивляюсь — Рукия никогда не была склонна делиться своими чувствами. Она всегда предпочитала вариться в своих проблемах, пока не рванёт. У Ичиго и Ренджи получается немного сглаживать эту особенность, но не могу сказать, что и они полностью справляются.

Бьякуя тяжело вздохнул не услышав ничего нового. Рукия действительно была такой. Вопрос лишь почему Сакура решила, будто она ему что-то расскажет, стоит спросить. Возможно, потому что у неё и Итачи получилось выстроить доверительные отношения. Только у них сильно другая ситуация, несмотря на общие внешние черты.

У Сакуры и Итачи есть общая тайна о жизни шиноби, есть воспоминания об Учиха Саске, есть клан Учиха, который обоим не слишком по вкусу, насколько Бьякуя способен судить. Поводов сколько угодно. У него и Рукии ничего этого нет.

У них есть лишь холод клановых условностей, которые они оба не знают до конца как преодолеть. Память о погибшей Хисане, которую Бьякуя знал и любил, а Рукия не помнит совсем, только разъединяет их, вместо того, чтобы стать причиной сблизиться. И попытки оправдать ожидания, которых нет. Куда без этого. Сестра рвётся вперёд, стараясь чего-то достичь, что-то суметь, доказать неизвестно что и кому. Ничего этого Бьякуе не нужно. Более того, что-то ему подсказывает, что и Ренджи, и Ичиго оно тоже не нужно. Они терпеливо ждут, когда Рукия разберётся со своими внутренними демонами, выберет кого-то из них, прекратив непонятную и шаткую ситуацию их тройственных отношений-качелей. До тех пор, пока этого не случится, говорить о чём-либо ещё нет смысла. Этот клубок противоречий решать не Бьякуе. От его вмешательства не будет никакого толку.

— Вас прикрыть, капитан? Если хотите, я могу справиться с сегодняшней работой сама, — предложила Сакура.

— Нет, в этом нет необходимости, — возразил Бьякуя.

Сакура наверняка справится с бумажной работой и руководством отряда. В случае чего засидится допоздна педантично разбираясь в сложных для себя делах. Это о своей подчиненной Бьякуя успел понять. Она серьёзна и ответственна, более того привыкла тянуть всё на себе, покрывая чужое разгильдяйство. Только пользоваться этим без необходимости он не собирается.

Вечером он попробует вступить с Рукией в очередной бессмысленный разговор, но до тех пор исполнит все свои обязательства.

Сакура согласно кивнула и вернулась к работе, поняв что разговор себя исчерпал, а дела сами себя не сделают.

По возвращении в поместье Бьякуе чуть ли не первым делом доложили о местоположении и самочувствии сестры. Рукия находилась в своей комнате и поужинав бульоном, легла в постель. Можно было бы на этом и ограничиться, но по колебанию духовной силы, Бьякуя понимал, что она ещё не спит. Не став малодушничать, он решил зайти и узнать обстановку из первых рук.

— Как ты себя чувствуешь?

Расположившись на полу рядом с футоном сестры, он постарался принять максимально фамильярную позу. Получалось с трудом.

— Всё в порядке, брат, — отозвался слегка хрипящий голос сестры.

— Сакура за тебя волновалась, — попробовал зайти с этой стороны Бьякуя.

— Она говорила с вами обо мне? — удивилась Рукия, высунув голову из-под одеяла и сев.

— А я говорю с ней об Итачи.

Это было преувеличением, но могло послужить поводом для продолжения контакта. Если Рукия решит уточнить у Сакуры в последствии, та наверняка примет ту же позу, что и он сейчас.

— Она говорила что-то ещё? — уточнила Рукия.

— Лишь беспокоилась о твоём самочувствии после гулянки у Мацумото.

— Сакура как всегда играет всеобщую мамочку, — вздохнула Рукия. — Удивительно, как корзинку лекарств не попросила передать.

— А могла?

Рукия лишь сосредоточенно кивнула, не иначе вспомнив о чём-то не слишком приятном.

— Могла, а потом ещё и проверить выпил ты всю эту дрянь или нет. У неё офицеры одиннадцатого курс лечения неизменно до конца проходили. Не знаю как, но она их вовремя на медосмотры выдрессировала приходить.

После этого замечания, Бьякуя задумался верно ли интерпретировал сцену, послужившую появлению у него нового лейтенанта. Скорее всего, речь шла не о незадачливых поклонниках, а строптивых пациентах. Что ж реальность это всё равно мало меняет.

— Странно, что до меня раньше не доходили слухи.

Рукия пожала плечами и ответила.

— Она в основном курировала двенадцатый и одиннадцатый, как самые проблемные, за которые другие медики браться не хотят. Повышение Сакуры в четвёртом приравняли к трауру. Ни у Орихиме, ни у Исане не хватает твёрдости настолько управляться с ними.

О себе Рукия говорить избегала, даже в контексте хорошей подружки. Бьякуя вздохнул, не зная что добавить ещё.

— Если не хочешь что-то ещё рассказать, то отдыхай. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, брат.

Задерживаться дольше Бьякуя не посчитал нужным. Ему ещё предстояло заняться делами клана и хоть немного отдохнуть перед предстоящим капитанским собранием, обещающим подарить отчёт Куроцучи о пространственной аномалии и план дальнейших действий с ней связанных. Значит, будут торг, препирательства и голосование за непопулярные методы, где ему предстоит отстаивать свои и отряда интересы. Ничего нового, но не отменяет обилие головной боли в процессе. Если событие окажется относительно заурядны, и множество стратегических сложностей, если нет.

Вещи собраны, последние распоряжения отданы. Перекинув почти пустую сумку через плечо, Бьякуя отправился к выходу.

Рапорт Маюри на последнем собрании капитанов ещё не до конца уложился в голове. Ещё и Итачи сгустил краски на и без того не радостной картине дополнительными вопросами и попытками вникнуть в картину.

Кто-то манипулирует пространством. Помимо известных всем в Сейретее миров, открываются двери в бесчисленное количество других измерений. Как выбираться из этого пространства, если попадешь туда, и что может там произойти, неизвестно. Из-за порталов в Общество душ в мир живых повалили пустые. К счастью, этой чертовщины там ещё не было, но, как считает Куроцучи, может появиться.

Баланс уже нарушен, и, чтобы не начался неконтролируемый апокалипсис, было принято решение о патрулировании Генсея, да ещё не в привычном формате и областях. На грунт отправляются все капитаны, кроме капитанов первого, четвертого и двенадцатого отрядов. Лейтенанты отправляются вместе с ними, а отряд патрулирует вверенный район, выбранный на сторонний взгляд случайным попаданием чужих пальцев в карту. При этом офицеры будут, как и обычно, мотаться между двух миров, а командование останется в мире живых на несколько месяцев.

Урахаре Киске было поручено договориться о жилье, а так же обучить капитанов необходимым для выживания навыкам. Ему же было поручено организовать обменный курс и позаботиться о решении языкового вопроса для отправляющихся не на территорию Японии шинигами.

В этот момент Бьякуя почти ругал себя за пренебрежение к как-то выданной Итачи идеи изучения иностранных языков. Лет сорок назад Учиха загорелся какой-то книгой, половину смысла которой съедал перевод. Непонятно как, но он в течении чуть ли не пары недель разобрался с основами чужого языка, а позже овладел им в совершенстве, как и ещё несколькими. Бонусом взяв под контроль серую схему появления в Сейретей товаров из мира живых, подрядив кого-то из своих родственников. Бьякуя даже какой-то процент гешефта с этого получал, но точнее не интересовался. За исключением случаев, когда ему самому было что-то нужно.

Сакура ждала его у входа в поместье. На плече у неё была такая же черная спортивная сумка, только куда более наполненная, а на спине висел рюкзак.

Урахара ждал их в назначенном месте. Он выдал им навигатор, устройство переводчик, объяснил, куда ехать, какую легенду для них состряпал, провёл последний инструктаж по жизни в мире живых. На другой стороне разделителя миров их ждал Париж.

Квартира находилась почти в центре города, а добираться пришлось почти с окраины. Из-за гигаев самый простой и быстрый способ передвижения был недоступен. Пришлось ехать на метро…. Лучше бы пошли пешком, ей богу. Подземка была путанной, неухоженной, полной людей, в том числе и сомнительных. После Сейретея подобное ощущалось особенно диким и мерзким.

После чего пришло время ориентирования на местности, что тоже было так себе задачей в чужом и непонятно спланированном городе. Добравшись до цели, шинигами дружно помянули всех известных им богов. В это мгновение они были готовы поверить в какие угодно потусторонние сущности, даже прекрасно зная, что сами являются этими самыми сущностями.

Попав в квартиру, они недоверчиво оглядывались по сторонам. На первый взгляд, всё было вполне приличным. Строгая, но улыбчивая хозяйка быстро ввела их в курс дел. Бьякуя, с трудом разбирая даже через устройство Урахары быструю французскую речь, кивал головой в нужных местах и коротко отвечал, когда просили. Закончив, женщина отдала им ключи и, улыбнувшись, пожелала удачного отдыха, после чего удалилась. Когда она ушла лейтенант облегченно вздохнула и отступила на шаг.

Киске не иначе как издевался обозначая их молодыми влюбленными балбесами, верящими в рекламные формулировки уровня: «Увидеть Париж и умереть». Пришлось подыгрывать и деланно улыбаться и вздыхать. Получилось в целом сносно, пусть неловко и утомительно.

Покончив с балаганом, лейтенант отправилась осматривать их временное жильё. После чего озвучила план действий на остаток дня:

— До вечера нам нужно съездить за продуктами и, желательно, за одеждой. Спросите у этой «турне, а гош, турне, а друат», как это сделать? — передразнила навигатор Сакура.

Разговаривало упомянутое устройство на французском языке, а за время блуждания по городу успело надоесть пресловутыми «поверните на лево, поверните на право» хуже горькой редьки. Лейтенант могла поклясться, что эти две фразы она и на смертном одре не забудет.

Капитан согласно кивнул и передал подчиненной навигатор. Мучиться, пытаясь объяснить адской машине, что он от неё хочет не хотелось совсем. Будь на её месте мужчина и вовсе бы остался в квартире, отправив решать бытовые вопросы самостоятельно, решив обойтись тем минимумом одежды, который есть с собой, и удовлетвориться той едой, которую выберет лейтенант.

До торгового центра они добрались уже спокойнее. Видно, начали постепенно привыкать к чужому сумасшедшему городу, который бежал в одному ему известном направлении. Вид огромного продуктового отдела заставил Кучики вздрогнуть, а вот его лейтенант, как ни в чем не бывало, взяла продуктовую тележку и зашагала ко входу.

— Капитан, вы идёте?

Гадать о причинах чужого спокойствия, Бьякуя не стал. Лишь согласно кивнул и двинулся следом, решив вместо этого порадоваться чужой информированности. Так у них больше шансов не просто выжить во враждебной среде, но и провести это время с комфортом.

То и дело Сакура наводила передатчик на надписи на этикетках, потом пару секунд размышляла над полученным ответом, после чего или отправляла выбранный продукт в тележку, или шла дальше. Было ещё несколько вопросов насчет его вкусовых предпочтений, но в основном девушка действовала сама. Неплохо успев изучить его привычки и вкусы за прошедшее время службы. Особенно это стало очевидно, когда с покупкой продуктов было покончено и пришло время одежды и обуви. В бескрайнем разнообразии вариантов Сакура вновь сориентировалась быстро и предлагала нужное почти безошибочно. С собственными желаниями она провозилась намного дольше, как и все женщины, желая выглядеть не просто удобно и красиво, но по-особенному. Бьякуе пришлось терпеливо дожидаться пока все туфли, кофточки, юбки, брюки и платья будут перемеряны, а лейтенант поймёт какой комплементарный ей цвет наиболее актуален в этом сезоне.

Управившись с решением возникших вопросов ближе к вечеру, с трудом дотащив покупки до дома, Сакура с ещё горящими азартом после шопинга глазами сообщила, что глупо оказавшись в одной из туристических столиц мира сидеть в четырёх стенах, дожидаясь пустых. Пятью минутами позже выяснилось, что план культурного развития у неё готов. Ещё и в нескольких вариациях, в зависимости от обстоятельств и наличия свободного времени.

Идти куда-либо Бьякуя не горел желанием. Париж, как и мир живых в целом, не был ему особенно интересен. Согласился он скорее из нежелания отпускать её в вечер одну, и отчасти не сумев устоять перед чужим энтузиазмом. Слишком уж эмоции были положительны и заразительны.

Достаточно давно Бьякуе не приходилось сталкиваться с настолько живым и неподдельным интересом к своей персоне, лишенным страха и заискивания, ещё и исходящим от женщины в добавок. Понимание, что у неё нет других вариантов в выборе спутника на вечер не останавливало и не портило впечатление. Едва ли Сакура боялась одиночества или хулиганов в тёмной подворотне. Более того скорее всего в навыках рукопашного боя она превосходила его, предпочитающего в бою полагаться на меч и шунпо.

Лейтенант просто считала совместный досуг уместным и правильным в сложившихся обстоятельствах. Кроме того не страдала излишним формализмом, что ещё в Сейретее было понятно. Поэтому Бьякуя согласился, поддерживая чужую инициативу. Хуже от этого точно не должно было быть.

Проведя ещё несколько минут в шатающемся вагоне метро, шинигами вышли на воздух недалеко от арки триумфа. Достопримечательность находилась посредине дорожного кольца. Единственным способом подойти поближе был подземный переход, рядом с которым, как и обычно, стояла стайка туристов, фотографируя памятник наполеоновской эпохи. Сакура выудила из сумки фотокамеру и присоединилась к остальным.

Сделав несколько снимков, протянула камеру ему с просьбой сфотографировать её. Столкнувшись с чужим плохим пониманием как это всё работает, не поленилась объяснить и показать, делая это с видимым удовольствем. К своему удивлению попробовав, Бьякуя понял, что фотосъемка не такое уж и глупое занятие. Напротив, интересно, нервы успокаивает и помогает сосредоточиться.

Вблизи арка триумфа была ещё больше, чем казалась издали. Смотря снизу, рассмотреть верхние украшения не получалось. Они сливались из-за неудачного угла обзора. Хотя и без них замысловатых рельефов хватало. На мраморных стенах навечно были запечатлены имена офицеров.

Идя назад по недлинному переходу, они подробнее рассматривали чёрно-белые кадры победного марша фашистской армии, немного углубляясь в чужую историю. Не удержавшись, Бьякуя фыркнул, что уж сильно они чем-то напоминают квинси.

Дальше их ждала прогулка до Эйфелевой башни по Елисейским полям. Узкая улочка и дорогие модные магазины с двух сторон, в том же архитектурном стиле, что и весь исторический центр города. Странно, что это место входило в число обязательных к посещению в городе. Впрочем, не ему судить.

Вскоре показалась верхушка Эйфелевой башни, постепенно становясь все больше и больше, пока, не выйдя к очередному перепутью дорог, шинигами не увидели её полностью. С этого места символ Франции выглядел особенно эффектно.

У подножья башни было, как всегда, много народа, желающего подняться наверх, в ожидании своей очереди в лифт. Не желая долго ждать, шинигами решили подняться наверх по лестнице. Купив билеты, они пошли к нужному турникету. Справа за ним на стене висел стенд с брошюрами на разных языках. Сакура быстро выхватила японоязычный вариант и, пока они поднимались наверх, вслух читала краткую историю башни.

На первом уровне уже более ста лет неизменно был каток и несколько магазинчиков с сувенирами, пройти мимо которых было невозможно. Побывать на Эйфелевой башне и не купить какую-то памятную мелочь, это как?! Стандартная туристическая процедура.

Уменьшенные копии башни, магниты с её изображением, брелоки для ключей в её же форме, разрисованные тарелочки, футболки с извечными «J’aime Paris» или «I love Paris» — выбрать нужное не составляло труда. Непривыкший считать деньги Бьякуя пообещал всё, что пожелает Сакура ей в подарок, вогнав тем самым девушку в краску. Хочется ему или нет, а подарки Рукии тоже выбирать необходимо. Лучше если с этим делом ему поможет Сакура. Как минимум он увидит, что из всех этих безделиц предпочитают девушки.

Снимки древнего и прекрасного города были сделаны. Собственные физиономии на его фоне тоже запечатлены.

Второй уровень от первого отличался не сильно, разве что был уже. Катка здесь не было, следовательно, было тише. Зато тут была небольшая, уютная, тихая кофейня, где шинигами решили перекусить. Кофе с булочкой особо не наешься, особенно зная, насколько легки французские сласти, но всё равно лучше, чем ничего. Сакура пришла в восторг от вида вкусностей, и долго выбирала, что же ей нравится больше всего. Бьякуя, равнодушный к сладостям, определился намного быстрее. Но, оказалось, смотреть на процесс расправы над пирожным было чертовски интересно, такого умиленного выражения лица Бьякуя ещё не видел. Рекорд Рукии при виде мягких игрушек был превзойден; хотя, общайся Кучики с Орихиме, знал бы, что девичьи лица могут принимать куда более восторженное выражение.

Про себя Бьякуя заметил, что любовь к сладостям у Учиха общефамильная, что и подтвердила Сакура, заметив:

— Нужно будет обязательно взять с собой в Сейретей, Итачи понравится.

— Будете вдвоем пачкаться в креме и строить вдохновленные гримасы? — не удержался от шпильки Бьякуя.

Потянувшись через стол, шинигами стер упомянутый крем с губ Сакуры.

— Богатая у вас фантазия, капитан, — представить Итачи с умиленной физиономией.

— Тебя до сегодняшнего дня я тоже с таким лицом не представлял.

Вместо ответа Сакура отвела глаза в сторону. Поев, они спустились вниз, на третий уровень лестницы не было.

Уже стемнело, но ободренные шинигами зашагали вдоль Сены в сторону площади Конкорда. Тихое Нью-Йорк авеню расслабляло и успокаивало. С Сены тянуло прохладой, слева доносился дорожный шум. Движение в городе не стихало ни на минуту, но, в то же время, город не казался сейчас слишком суетливым. Казалось тысячелетняя история места навевала умиротворение.

Вскоре они дошли до Александровского моста, одного из самых красивых в Париже. Построенный в далеком тысяча девятисотом году мост Александра Третьего выгодно отличался от других мостов Парижа своим размахом. Русские туристы, смеясь, говорили: «Сразу видно наши строили». В отличие от французов, русские с украшениями не поскупились. Ангелы и нимфы уже двести лет тому свидетели, интересно оформленные фонари — тоже.

Не остановиться было невозможно. Установив режим ночной съемки, шинигами сделали несколько снимков пейзажа, а потом по очереди сфотографировали друг друга.

Неожиданно к ним подошла добродушного вида молодая девушка и предложила сделав их общий снимок. Переглянувшись, они согласились на предложение. Нормальная даже дружеская пара так бы и поступила. Поблагодарив добрую девушку, шинигами пошли к площади Конкорда, до которой осталось всего ничего. Прокатившись на колесе обозрения, они вернулись назад к станции метро, а оттуда поехали домой.

Первый вечер можно было считать завершенным. В квартире их ждал приготовленный заранее ужин, включая рекомендованную продавцом бутылку местного вина. Наверное, происходящее можно было считать даже отчасти романтичным.

Если бы за отработку выданной легенды выставлялись оценки, они обязательно бы получили высшие баллы. Все обязательные пункты программы «пара на свидании» за исключением совместной ночи исполнили. И как только умудрились? Не иначе программа слишком шаблонная, рассчитанная на придающих всему слишком большое значение подростков. У которых ещё нет понимания как живут эту жизнь и общаются люди без далеко идущих планов, зато наделённых привилегией свободного времени.

Впрочем, Бьякуя был не против получить в своё распоряжение такие обстоятельства. Со сверх чувствительностью, у него, конечно, не получится, но праздные прогулки по улицам в компании лейтенанта ему понравились. Если она будет и дальше так заботливо-предусмотрительна, а пустые и аномалии не будут торопиться появляться это будет лучший отпуск в его жизни.

Утро началось с навязчивого солнечного света в глаза. Бьякуя поморщился и провёл рукой по второй половине кровати. Там было неожиданно пусто. Обязанная настигнуть неловкость явилась даже раньше ожидаемого.

Если Сакура постарается сделать вид будто ничего не было, он расстроится. Обнаружить подобное учтивое пренебрежение совсем не то чего хочется после ночи с женщиной. Даже совершенно лишней и неуместной, создающей кучу проблем и головной боли в перспективе.

Хлопнула дверь в ванной и на пороге появилась закутанная в полотенце лейтенант с влажными после мытья волосами.

— Душ свободен, сейчас оденусь и приготовлю завтрак, — указала на дверь Сакура.

— Хорошо, — согласился Бьякуя, не торопясь вставать.

Девушка вела себя именно так как он предположил. Нужно было какое-то время, чтобы это принять и понять как самому действовать дальше.

— Капитан, я понимаю, что вы там всё уже видели, но мне всё равно неловко.

В этот момент Бьякуя догадался, что она ждёт возможности переодеться. Залившее ей щёки смущение показалось хорошим знаком.

— Извини.

Поднявшись на ноги Бьякуя понял, что у него самого с одеждой не то, чтобы очень. Ситуация стала совсем комичной, в результате рассмеялся и он, и Сакура.

Наверное такого итога стоило ожидать после трёх недель в формате бесконечного романтического свидания. Пустых почти не было. Они же спокойно перемещались из музея в музей и из кафе в ресторан. Пробовали местные блюда, пили вино, ходили в театр и жили в маленькой квартирке, где сложно что-то от кого-то утаить и невольно постоянно сталкиваешься. Грань субординации в таких обстоятельствах постепенно стирается, было не более чем вопросом времени, когда она сотрётся. Они продержались так долго, что уже казалось до конца дежурства точно хватит, а там и ненужные наваждения пройдут сами собой.

Не сдержавшись, Бьякуя подошел к Сакуре и поцеловал её в макушку. Впервые дотронувшись до её волос прошлой ночью он понял, что ему нравится как ощущаются мягкие розовые пряди под пальцами. Будь его воля он был делал это чаще.

— Что на завтрак?

— Яичница и тосты, за круассанами и чем-то серьёзнее нужно идти. Если хочешь можем сходить в кофейню.

— Не нужно.

Идти куда-либо не хотелось. Чем завтракать по большому счету было безразлично. Вчера они находились больше некуда, выбравшись в Версаль сначала полдня проведя в бесконечных садах, потом попытались сходить на экскурсию вовнутрь, толком ничего не рассмотрели из-за обилия туристов и пошли на хитрость, вернувшись после закрытия без гигаев.

Дворец впечатлял размахом и убранством даже будучи превращенным в музей. Было не совсем понятно как выглядели интерьеры, когда в бесконечных залах обитал королевский двор, но этот нюанс Сакура обещала прояснить, найдя подходящий художественный фильм.

Интересно помнит или идея выветрилась после вчерашнего ужина, закончившегося общей постелью? Не суть. За прошедшее время фильмов и сериалов они всё равно посмотрели на десяток лет вперёд.

От его близости Сакура видимо расслабилась и ответила на поцелуй объятием, понимая и принимая план на ближайшие пару часов, если никакой пустой не решит им в этом помешать.

Больше делать вид будто ничего не происходит она не пыталась. Пару дней неловкость нет-нет да сковывала то его, то её, но это было мелочью.

Бесконечные блуждания по городу и его предместьям перешли на новую стадию, где они начали выбираться то посмотреть замки на Луаре, то в нормандский Мон-Сен-Мишель, то на лазурное побережье на пляж. Подобное пренебрежение к трудовым обязанностям немного царапало совесть, но потом сознание само напоминало о полном штиле в реальности.

Вместо этого они продолжали изучать чужой мир и культуру, проводить вместе ночи и становиться всё ближе и ближе. Момент, когда понимание и приятное времяпровождение начало обрастать духовной близостью оказался упущен. Просто критическая масса знания друг друга и симпатии набралась в достаточном объеме, чтобы не было желания отпускать происходящее, прикрываясь любыми самыми логичными отговорками. Оно просто было.

Сторонний наблюдатель об их отношениях сказал бы одно: «Скучно!..» — никаких взрывов, цунами, скандалов с битьем посуды, романов со спасением принцесс или, как сейчас модно, принцев. Душещипательные сцены с признаниями в вечной любви также отсутствовали. Даже сострить и то не над чем.

Собираясь на очередную прогулку, Сакура, как никогда раньше, понимала Хинату с её тихой семейной жизнью и вылазками из дома чуть ли не только за продуктами. Хотя Хьюга всегда была ей не до конца понятна, да и не станет никогда — уж слишком разные у них характеры и отсутствует возможность реального контакта.

Лето медленно, но верно подходило к концу, и неожиданный отпуск вместе с ним. Последним местом, где побывали шинигами перед возвращением в Сейрейтей, стал Диснейленд, чему Бьякуя был поражен. Такого пункта программы он не ожидал не ожидал, что Сакура пожелает там побывать. Но всё же, пусть и показывал всем своим видом, что это ему не интересно, поехал с ней и даже не стоял в стороне памятником самому себе.

Вертясь во все стороны на американских горках, Кучики сам не заметил, как начал смеяться вместе с сидящей рядом девушкой. Всё равно, что другие кричали — им было весело, а не страшно. Лабиринт Алисы несколько раздражал множеством своих тупиков, но все же доставлял удовольствие появляющимися героями. Дворец Спящей Красавицы и дерево Робинзона Крузо, принимаемое многими за дерево Питера Пена (большинство посетителей спорили об этом поднимаясь к кроне пластикового растения), увлекательный дом ужасов и красочная детская карусель, на которую шинигами благоразумно не полезли, — всё это, а так же многое другое из окружения погружало в состояние сказки, чему ещё способствовала льющаяся из динамиков добрая музыка. И плевать на очереди и совсем не детский возраст.

Второй парк отличался от первого — здесь уже была не сказка, а кино. Куда более просторные улицы и «взрослые» аттракционы. Отсутствовало такое количество декораций. Но это тоже был Диснейленд, только уже более современный.

Домой шинигами отправились далеко за полночь, а на следующие утро пришел приказ о возвращении.

Идти по дороге к собственному дому было чудно и необычно. Непривычная тишина давила на уши. Зато легкие радовались ставшей непривычной чистоте воздуха.

К счастью, их почти никто не заметил, было ещё довольно рано. Удачливость этого стала понятной Бьякуе у крыльца дома, когда Рукия, не узнав его, возмутилась желанию незнакомца проникнуть в святая святых. Вслед за её гневной тирадой, откуда не возьмись, нарисовались Арабаи и Куросаки, тоже не признавшие капитана шестого отряда до тех пор, пока он не повернулся к ним лицом. Тут послышалось коллективное: «Ах» и усиленное изучение нового облика главы клана Кучики.

Длинные волосы были непривычно собраны в высокий хвост, кончиком мажущий по плечам при малейшем движении головы. Но это мелочь, намного больше смущала одежда и обувь: светлая обтягивающая футболка, синие джинсы и мягкие кроссовки. Кожа, обычно почти болезненно бледная, сияла бронзовым загаром. А такой расслабленной позы и соответствующего выражения лица никто из наблюдавших у Кучики никогда не видел. Он даже казался моложе.

На плече у тайчо висела та же спортивная сумка, с которой он отправился в Генсей, но теперь полная, а ещё в свободной руке он держал ручку чемодана на колесиках, стоящего на земле.

Не сказав ни слова, Бьякуя продолжил прерванный путь, краем глаза наблюдая, как капитан и лейтенант седьмого отряда убирают опрометчиво обнаженные мечи.

С дежурства вернулись капитан и лейтенант шестого отряда. На этом масштабное прибывание старших офицеров в мире живых подошло к концу. Значит со дня на день начнется настоящая битва. Враг наконец-то покажется. По крайней мере, в этом уверял двенадцатый отряд.

Их противник достиг своей цели, выманив в Генсей большую часть Готея-13. Ослабив их оборону, он получил возможность получить нужную для себя информацию. Что же это могло бы быть, шинигами не знали, но то, что план врага пока заключался именно в этом, было понятно. Как и понятно, что поступить иначе, не попадаясь в чужую ловушку они не могли.

Раз нападения не произошло за прошедшее время, то у врага либо ещё не хватает сил, что маловероятно, либо он что-то замыслил, что куда более похоже на правду. В конце концов лучшего момента для внезапной атаки и представить сложно — почти все капитаны и лейтенанты в мире живых, чтобы вернуться назад нужно время, а заблокируй сенкаймон и вовсе будет тебе счастье.

Но вот, что ещё странно: Франция до последнего считалась в зоне риска открытия врат межмирья, а Бьякуя и Сакура считай всё дежурство развлекались. Те пустые, с которыми они столкнулись, были совсем хилыми: и дежурный рядовой бы справился. Аномалий тоже не наблюдалось.

В это же время, неся своё дежурство в Нью-Йорке, Ичиго и Ренджи едва успевали восстанавливать силы между поединками. При этом, их противники были буквально на подбор один сильнее другого, и были это далеко не только пустые — меносы и аранкары не были редкостью. Помимо этого, капитан и лейтенант чуть несколько раз не угодили в другое измерение. Хорошо, что хотя бы на второй неделе дежурства им прислали прибор для закрытия таких окошек. А то им уже пришлось познакомиться с несколькими иномирцами, и знакомство было не из приятных.

О похожих неприятностях сообщал и весь седьмой отряд, потерявший несколько десятков солдат, не говоря уже о раненых.

То ли приборы у Маюри не работают, то ли это издевательство какое-то. Не решил же командир, в конце концов, отправить Кучики в неплановый отпуск под видом задания!

С Кьёраку и Укитаке, конечно, станется уговорить командира, но не в такое же время. Тут не до доброты душевной и заботы о бывших воспитанниках.

Эх, знать бы хотя бы, с кем они имеют дело. А то воевать с неизвестным противником как-то странно.

Размышляя над этим, Ичиго совсем забыл о составляемом отчете. Немного отвлекаясь от своих мыслей, лейтенант посмотрел на белый лист бумаги перед собой. Решив скинуть хоть часть напряжения, он кинул кисточку, и, поднявшись со стула, побрел к тренировочной площадке. Ну их куда подальше эти бумажки, не до них сейчас.

Эх, повезло же Бьякуе с Сакурой: два месяца отпуска в такое время. Куросаки тоже бы не отказался так подежурить.

Нью-Йорк, конечно, не Париж, но для отдыха подходит не хуже. А в их с Ренджи случае даже лучше. Они же не Кучики, чтобы ходить по музеям без перерывов.

Кстати, раз уж вспомнил, нужно будет обязательно поймать Сакуру и потребовать показать фотки. Она их 100% наделала целую кучу. Эта девица фотоаппарат и в Обществе Душ едва ли выпускает из рук, чего уж говорить о Генсее. За компанию расскажет, как прошел отдых, от Бьякуи же многого не дождешься, он ещё вчера всё свёл к работе, а судя по его виду, отдохнули они удачно.

На тренировочной площадке уже был Ренджи, ищущий себе оппонента для спарринга. Капитан тоже пребывал в состоянии глубокой задумчивости. И, как догадывался Куросаки, мыслил Ренджи в том же направлении, что и он сам.

Почти без слов они встали напротив друг друга и начали поединок. Ичиго атаковал первым, Ренджи блокировал. Новый замах, мечи снова скрестились. Ложный выпад, перевод, уход от атаки. Начинает накатывать хорошо знакомое всем бойцам чувство отчужденности. Почти транс, когда плохо осознаешь себя, зато с невероятной четкостью видишь все действия противника. Кажется, что дерёшься уже не ты, а твоё подсознание.

Чем больше у тебя опыта, тем легче становится входить в это состояние, и тем спокойнее становится на душе, когда возвращаешься в обычное состояние, особенно после тренировочного спарринга. Эмоции остаются где-то между звоном клинков, а наслаждаться эйфорией не мешают ни раны, ни далекое чувство вины за отнятую жизнь.

Немного отдышавшись, Ренджи сказал с недовольством:

— Пошли, что ли, отчетами займемся, а не то начальство нам потом устроит за несданную документацию…

— Было бы чего бояться. У нас по жизни бардак в документах, и ничего, до сих пор живы.

— И всё же выслушивать его недовольство совсем непри…

Договорить Ренджи не успел, потому что почувствовал сильную незнакомую реацу. Спустя ещё минуту, над Сейретеем раздался звук тревоги.

Быстро приводя отряды в состояние боевой готовности, капитаны оставляли их на лейтенантов и торопились на экстренное собрание. Бабочки от командира уже прилетели, хотя опытные капитаны и без них знали, что собрание обязательно будет.

Ичиго, приняв командование отрядом, быстро отдавал приказы, стараясь сделать действия трех сотен человек максимально эффективными. У него это вполне получалось. Их седьмой отряд был вышколен, конечно, не как шестой, но тоже очень неплохо. Всё же Ренджи не просто так был лейтенантом Бьякуи почти пятьдесят лет. Многим из приемов управления бывшего капитана успел научиться. Плюс ещё сорок лет под командованием Кенпачи, а одиннадцатый отряд при всей своей расхлябоности по уровню выучки немногим уступал шестому. Этот такой разный, но, в то же время, такой похожий опыт создал уникальный стиль управления капитана седьмого отряда.

К тому же, в их отряде собрались очень и очень интересные личности, под стать своему руководству. Почти все были примечательны внешне. Даже самые неприметные в толпе были заметны. А так же седьмой отряд отличал особенный характер. Их часто называли «штатными спасателями мира». Это отчасти упрощало управление отрядом, а отчасти и усложняло. Ведь выделиться хотели все. Да и непоседливым характером тоже отличались многие.

Не будь для них лейтенант с капитаном такими заоблачными авторитетами, управлять этой массой людей было бы невозможно. Особенно так, как это старались делать Ичиго и Ренджи.

За резкой и необычной реацу последовала куда более слабая и знакомая, такой обладали пустые. Над Сейретеем открылась гигантских размеров гарганта, а из неё тучей повалили пустые, привлекаемые богатой духовной энергией Общества Душ.

Навстречу незваным гостям устремился с боевым кличем одиннадцатый отряд во главе с Иккаку, который в таких ситуациях заменял лейтенанта в своем отряде. А ещё казалось, что он кричит особенно громко, радуясь возможности подраться, как ребенок радуется новой игрушке.

Ичиго тоже отдал команду вступить в бой, но сам подраться не торопился, оценивая ситуацию и противника. Потому что, во-первых, он отвечал за жизни своих подчиненных, а, во-вторых, Куросаки прекрасно понимал, что это всего лишь приманка, обходной маневр, и тратить силы на него глупо.

Остальные отряды в бой не вступали, также ожидая дальнейшего развития событий, понимая, что партия ещё только началась, и, чтобы уничтожить первые пешки, много сил не нужно. Тем более, что эти пешки никак не могли стать королевами. Эти пустые лишены разума, ибо те, что возвращают себе мышление, действуют куда осмотрительнее.

Пока одиннадцатый и седьмой отряды встречали незваных гостей, подступила новая партия врагов. На этот раз противники уже не были лишены разума. Но их появление даже из-за шквала боя незамеченным не осталось. С занимаемой высоты Ичиго заметил, как находящаяся ближе всех к новым противникам Сакура спешит их встретить, отдавая приказы один за другим. Значит, больше волноваться об этих противниках не нужно. Шестой отряд сильный, а Сакура умна и осмотрительна, лишний раз на рожон не полезет, но и испугать её тоже нельзя. А когда приказы отдаются верно, отряд привык действовать сообща и не представляет собой сборище хлюпиков, никто не пройдет. Ну, разве что перебив всех, но этот вариант Ичиго не рассматривал.

Никто не хочет верить, что его друзья могут быть повержены, да и рано ещё врагу выпускать такие силы. Не нужно быть гением, чтобы понять, что противник, способный открыть врата в другие миры, обладает куда большей силой, чем несколько сотен пустых. И даже что-то непонятное, навстречу чему уже бежала Сакура, не могло быть чем-то особенным в его возможностях.

Противнику что-то нужно. Нужно в Сейретее, поэтому он и отвлекает их этой атакой. Следовательно, нужно быть внимательным, чтобы не пропустить момент, когда отвлекающий маневр сменится настоящей атакой. От того, насколько быстро они смогут среагировать, зависит дальнейшая судьба Общества Душ.

Вот ещё один всплеск странной энергии, на этот раз близ тринадцатого отряда. Рукия готова и теперь ведет в бой свой отряд. Этого Ичиго не видит, но точно знает. Для этого ему не нужно улавливать изменения в её духовном давлении.

На секунду Ичиго отвлекается, его волнение за неё бессмысленно, он прекрасно знает, насколько сильна лейтенант тринадцатого отряда. Не ему нужно объяснять, что уйти от десяти танцев Соденошираюки — задача почти не выполнимая. Куросаки знает, что в ответственный момент рука его дорогой шинигами не дрогнет, кто бы ни стал её противником. Но всё равно он волнуется, потому что любит, потому что боится потерять.

Лейтенант седьмого отряда отвлекается лишь на секунду. Потом он снова сосредоточен, готов в любой миг схватиться за рукоять меча или ударить по противнику заклинанием кидо. Но врагов не было, даже рой пустых начал редеть.

Новая вспышка реацу вдали, и ещё один отряд под предводительством своего лейтенанта уходит в бой. На этот раз пришла очередь десятого отряда. Эх, что-то сегодня одни девчонки воюют! Неужели следующая поведет в бой отряд Хинамори?

Нет, судьба распорядилась иначе. Следующая вспышка странной реацу последовала после того, как седьмой и одиннадцатые отряды добили пустых. И к этому источнику они были ближе всех. Поэтому на плечи Ичиго неожиданно легло руководство сразу двумя отрядами. Не растерявшись, Куросаки стал отдавать всё новые и новые приказы, постепенно переходя с шага на бег, а с бега в шунпо, пробираясь в самый эпицентр потока.

Ичиго понимал, что это всё это очередной отвлекающий маневр, и его с двумя отрядами уводят в Руконгай, но так же понимал, что не может поступить иначе. Он не может позволить погибнуть, возможно, сотням людей. Слишком сильным был источник реацу, а ещё слишком непонятным. А всё неизвестное опасно вдвойне, особенно если заведомо знаешь, что ничего хорошего быть не может.

Погруженный в свои ощущения, Куросаки не забывал отдавать распоряжения то и дело догонявшим его офицерам. Более того, он намеренно для этого замедлялся. Потому что в искусстве шунпо он по праву считался одним из лучших в Сейретее. Его природную склонность к этому виду умений помогла развить сама Шихоуин Йоруичи, когда Куросаки учился в академии. Зачем она это сделала, так и оставалось загадкой до сих пор. Но несясь вперед, Куросаки о её мотивах не думал, как и вообще не размышлял над поведением богини скорости. Всё же она, как кошка, гуляла сама по себе, и делала только то, что пожелает.

Последнее, что услышал Ичиго перед тем, как совершить особенно сильный рывок, был голос Иккаку, сообщающий, что он разберется с врагами слева. Бросив в ответ, что очень этому рад, Куросаки полетел дальше к самому большому источнику реацу, хотя тот, что выбрал Иккаку, был немногим меньше.

Спустя всего каких-то секунд десять, перед Ичиго открылась невиданная картина: гигантская птица, всё тело которой источало пламя. Такого существа Ичиго ещё никогда не видел и, как с ним сражаться, не знал. Конец замешательству положил отчаянный мужской голос. Прямо перед птицей стоял парень с до невозможного знакомой физиономией, а за его спиной сидела девушка немногим старше его самого.

Почти на уровне рефлекса Ичиго вытянул руку вперед и произнес номер нужного кидо, самого излюбленного и часто используемого. Птица заклинание отразила, но и внимание переключила, оставляя в покое ни в чем не повинных жителей Руконгая.

Поняв, что новая жертва не столь проста, птица взмыла в воздух и взмахом своих гигантских крыльев откатила шинигами потоком пламени. Попади Ичиго под него, не факт, что остался бы жив. Но безупречное шунпо помогло уйти от опасности и даже приблизиться к врагу. Но уже следующая атака вынудила снова увеличить дистанцию.

Понимая, что от такого противника быстро не избавишься, Ичиго потянул руку к висящему на спине Зангетсу. В голову пришла мысль, что, будь он помоложе, уже ломанулся бы в лобовую, ни о чем не думая, вместо того, чтобы уклоняться от атак. А сейчас…, а сейчас он осторожен. Лучше сначала отступить, а уже потом уничтожить врага. Пусть потратишь чуть больше времени, зато целее будешь.

Хотя о своей целости Куросаки особо не задумывался. Страх перед смертью он потерял ещё при жизни, когда это самое понятие «жизни и смерти» смешалось в нечто единое целое. После своей ранней гибели, он больше ценить жизнь так и не стал. А осторожность в сражении пришла просто с опытом.

Памятуя о том, что противник лишен разума, Ичиго не торопился атаковать, хотя обычно и предпочитал наступление защите.

Птица была повержена уже второй гецугой, а лейтенант спустился на землю и собирался оценить обстановку, когда один из спасенных побежал к нему, зовя по имени.

— Кейго.

Когда школьный приятель поднялся на ноги, к ним подошла его старшая сестра. Её Ичиго видел всего пару раз за свою жизнь, поэтому благополучно забыл имя. Они успели обменяться всего парой слов, когда сверху раздался громкий голос Иккаку.

— Ты всё, Ичиго?

Третий офицер одиннадцатого отряда стоял над крышей ближайшего дома с перекинутым через плечи копьем весь в крови, но, как всегда, довольный, что подтверждал улыбкой в тридцать два зуба, которую особо впечатлительные и непосвященные могли принять за оскал.

Кейго, несмотря на десятки прошедших лет, Мадараме узнал и отшатнулся в сторону, уже сомневаясь в своем счастливом спасении. Сестра Кейго свою первую и единственную любовь узнала тоже, как и он их, отчего улыбка на лице Иккаку померкла.

— Вижу, ты закончил, Ичиго. Значит, пора возвращаться. Ещё отряд по дороге собирать.

Обычно Мадараме не имел привычки говорить так. Но встреча с этими старыми знакомыми не вызывала никакой радости. Поэтому он старался напомнить Ичиго, что боевые действия ещё идут, а он здесь старший по званию. Поэтому одно его слово, и они благополучно возвращаются, и об этой женщине можно будет снова забыть на неопределенный срок.

Но Куросаки, понявший, что от него требуется, среагировать не успел. Стоило Иккаку спуститься на землю, и девушка уже повисла у него на шее. Отбиваться сильнее, чем просто немного отстраниться, дабы не быть задушенным в порыве счастья, было уже нехорошо. Не по-мужски как-то бить женщин, да и уноситься от них на всей возможной скорости шунпо тоже как-то неверно, даже трусливо. А вот чем-чем, а ни отсутствием чести, ни наличием трусости офицер Мадараме не страдал. Более того, презирал у других. Поэтому пришлось остановиться, отвечать на вопросы и попутно их задавать.

На мысленные мольбы о помиловании пришел весьма неожиданный ответ в лице лейтенанта шестого отряда. Она появилась тоже в небе, как ранее Иккаку, и не менее звонко их окликнула. Одарив Куросаки какой-то колкостью о его лени и сообщением об этом Рукии, шинигами спустилась на землю.

Побитой или уставшей девушка совсем не выглядела, от обычного своего вида отличалась разве что растрепанными волосами.

— Если вы забыли, то приказа об окончании боевых действий не было. А большая часть сил противника направлена именно на этот район, собственно, я здесь именно поэтому. Ещё капитан Куроцучи попросил предоставить ему для исследований, по возможности, всё, что останется от странных врагов.

Закончив с рапортом, куноичи заметила метающую в её сторону недовольные взгляды девушку, из осторожности старающуюся спрятаться за плечом любимого мужчины. Всё же духовное давление лейтенанта без контроля может легко парализовать обычную душу. И всё равно, что у Сакуры для её ранга это самое давление низковато.

— Если я прервала семейную сцену, то приношу свои извинения, господин Иккаку. Всё же придется ненадолго оторваться. Сомневаюсь, что кто-то, кроме вас или, непосредственно, капитана Зараки, способен привести одиннадцатый отряд в… — тут девушка на секунду задумалась, подбирая подходящие слово, — …порядок. Но если вы сильно волнуетесь за сохранность своей возлюбленной, то мы можем взять её с собой, хотя я бы не рисковала этого делать. Всё же духовное давление в Сейретее высокое, и это не говоря о нашем вступлении в битву. Хотя вы всё это знаете намного лучше меня.

Иккаку едва не скрипнул зубами. Умеет же эта женщина даже самые приятные известия приправить чем-то совсем не приятным в перспективе выполнения или невыполнения тех или иных условий.

Но если лейтенант Учиха при всех своих заскоках обладала разумом и ещё рядом качеств, за которые Иккаку её уважал, то у второй из присутствующих женщин, похоже, отсутствовал не только мозг, но и инстинкт самосохранения. Потому что, несмотря на все внушения опасности, она наотрез отказалась оставаться дома. В итоге, пришлось взять с собой и её с братом, так как тот со слезами на глазах сказал, что одних их не оставит.

Выбрав удобный для всех троих темп шунпо, шинигами начали обсуждать план дальнейших действий.

Постепенно вокруг них начали собираться члены их отрядов, ожидая дальнейших приказов. Кому-то из них был выдан труп побежденной Ичиго птицы и отдано распоряжение доставить его в двенадцатый отряд.

Битвы вокруг постепенно стихали. Хоть их всё ещё старались увести подальше в Руконгай, но убедившись, что противники не так уж и сильны, на их уничтожение были направлены рядовые под командованием младших офицеров. А лейтенанты и старшие офицеры возвращались в Сейретей. И всё равно они не успели. Совсем немного…

Новый взрыв реацу появился резко и неожиданно там, где его меньше всего ожидали: рядом с местом где содержались преступники. Хотя до этого в весьма большом радиусе от этого места не было даже малейших проблесков чего-то неверного.

Офицеры среагировали быстро и со всех сторон устремились в нужном направлении, понимая, что опоздают. Такой напор стражи долго сдерживать не смогут. Время сместилось, замерло, секунды начали казаться часами.

Иккаку с трудом помнил, в какой именно миг Ичиго остановился, оставил переносимого Кейго и унесся со всей возможной скоростью в нужном направлении. Потом Мадараме почти не заметил, когда Сакура неожиданно быстро оказалась рядом и не дала ему последовать за Куросаки.

— Кто-то должен остаться с вашими друзьями, господин Иккаку. И этим кем-то придется быть вам. Я понимаю, что вы во много раз сильнее меня. Не нужно делать такое лицо, я не зарываюсь. Но, в отличие от вас, я смогу оказать пострадавшим медицинскую помощь, а это сейчас будет намного важнее.

Такого выражения лица у неё Мадараме никогда не видел. Серьезное, холодное, отстраненное, а ещё этот взгляд… Понимаешь, почему она носит свою фамилию, а так же видишь обычно отсутствующее сходство с капитаном Учиха. Он когда-то, ещё будучи лейтенантом, так же смотрел на Иккаку, тоже не давая вступить в битву.

Через секунду Сакура исчезла и в этот вечер спасла жизнь лейтенанту Изуру, которого до неё спас лейтенант Куросаки и победил ранившего Киру врага. Но, несмотря на своё страшное ранение, именно Изуру спас в этот день Общество Душ.

Хинамори обожала низкий голос своего капитана. Даже слушать распоряжения и то было сказочно, что уж говорить о том, когда он что-то рассказывал! А рассказывал капитан Учиха довольно часто.

Стоило только закончить с работой и попросить его. Тогда капитан, если не был слишком увлечен чем-то из множества своих начинаний, рассказывал ей что-нибудь интересное. Он знал столько всего, что Хинамори не верила, что он настолько молод, как говорит.

Их отношения вообще сразу построились так, что поверить в то, что она старше его больше, чем сотню лет, было почти невозможно. Слишком покровительственной была его улыбка, слишком сильно Момо внутренне сжималась от восторга, ожидая, когда его теплая рука окажется на голове и растреплет короткие волосы.

Итачи всё это тоже прекрасно понимал и иллюзий на счет отношений с лейтенантом не питал. Поэтому, когда вчера прибыли Бьякуя и Сакура, даже начал немного волноваться. Не за себя, разумеется. И не из-за надвигающейся войны — опять же, не ему из-за этого переживать.

Волновала Итачи его лейтенант, а ещё точнее, невозможность признать её сильной. Как Учиха ни пытался внушить себе, что эта миниатюрная девушка заслужено и уже давно занимает свой пост, представить её в бою, настоящем, не тренировочном, Учиха не мог. Слишком сильно привязался к ней, как к человеку, а не бойцу. И зная, насколько Хинамори добра и наивна, представить её бойцом или, тем паче, убийцей было трудно.

Немного отрываясь от этих размышлений, Итачи ухмылялся. Сколько же у него появилось привязанностей… Да, этот мир его разбаловал. И ему это нравится. Всё же жить, не ограничивая себя в общении и привязанностях, намного приятнее, человечнее, как выражается Бьякуя.

Хинамори была прекрасным слушателем: не перебивала, не отвлекалась на что-то ещё. К тому же, была очень любознательна, часто старалась получить больше информации о том, что он ей говорил. Сразу же бежала в библиотеку, стоило только упомянуть какую-то книгу, да и сама могла что-то предложить. Глупой девочку нельзя было назвать. Поэтому Итачи нравилось с ней общаться.

Но сегодняшнему преданию не суждено было быть досказанным до конца. Резкий всплеск реацу и последовавшее за ним приглашение на собрание капитанов заставили отложить историю на потом. И, как того не хотелось, Итачи пришлось уйти, оставив Хинамори во главе отряда.

Оставшись одна, Момо непривычно повела плечами. За время службы под началом капитана Учиха ей почти не приходилось самой командовать отрядом. Она не боялась, нет, ни в коем случае, просто непривычно и оттого волнительно.

Командовать их слаженным отрядом было несложно. Капитан Учиха воспитал в своих подчиненных преданность, самопожертвование, уважение и умение работать в команде.

Под его началом все, от рядового до лейтенанта, знали своё место в общей системе и были готовы идти до конца, чего бы это не стоило. Они все знали, что они важны, что действия каждого в отдельности объединенные дадут нужный результат. Именно этому их учил их гордый, но не высокомерный капитан. А отряд капитана любил.

Когда дело дошло до дела, Хинамори не растерялась и повела свой отряд в бой. У точки взрыва реацу их встретило множество пустых. И с той секунды, как Хинамори подняла отряд в атаку, время для неё, казалось, замедлилось.

Вот на них летят пустые, часть отряда сражается, часть дожидается своей очереди. Потом врагов становится больше, и не участвовавшие ранее в сражении бойцы по её команде спешат на помощь товарищам.

Увеличивается периметр нападения, они рассредоточиваются. Теперь Хинамори командует куда меньшим количеством людей. Это хорошо — не нужно так кричать, да и проще.

Вслед за пустыми начали появляться невиданные противники, но, к счастью, они были лишены разума. Немного больше осторожности, и ты побеждаешь.

Тяжело пришлось потом, когда бой длился уже несколько часов. Движения становились почти механическими, реакция начала давать слабину, дыхание сбилось… Но в тот момент, когда бой начал казаться бесконечным, число врагов начало сокращаться, новые противники перестали появляться, а добить оставшихся стало только вопросом времени.

Закончив зачистку, уставшие шинигами попадали на землю. Никто из них не мог больше драться, нужно было отдохнуть хотя бы несколько минут, а желательно часов.

Во время этого отдыха и появился тот невероятный всплеск реацу у тюрьмы. В мгновение ока оказавшись на ногах, Хинамори полетела туда со всей возможной скоростью шунпо, прекрасно понимая, что не успеет. Слишком далеко она находилась. Когда Хинамори прибыла на место, там уже находился почти весь лейтенантский состав.

Лейтенанты кругом обступили героя дня — Киру. И над ним склонялась лейтенант Учиха, стараясь спасти теперь его самого. Исане не было, она руководила прибывшими к месту происшествия медиками. Третий отряд понес множество потерь, а раненых было ещё больше.

Когда жизни лейтенанта Изуру больше ничего не угрожало, и к ним вернулась лейтенант четвертого, шинигами начали обсуждать произошедшие.

— И всё же, мы легко отделались, — посередине беседы заметила Сакура.

— Почему это? — удивился Омаэда.

— Ага, легко отделались, — согласился Ичиго. — Несмотря на то, что противников было много, реально сильных, кроме нападавших на тюрьму, не было вообще. И заметьте, ни один из капитанов, так и не вступил в бой до самого конца.

Все остальные лейтенанты согласно закивали головами. Их противник так и не получил желаемого, а это значит, что скоро их ждет ещё одно нападение. И битвы будут намного тяжелее, чем сегодня.

Тогда командир уже не будет задерживать капитанов на собрании, дабы узнать силу врага. А если будет так, значит, начинается война.

Это читалось в глазах всех присутствующих. И если они и раньше понимали, что война будет, то теперь столкнувшись с противником, осознали все предстоящие трудности.

Вернувшись на территорию пятого отряда, Хинамори встретилась с необычайно хмурым капитаном. Сидя за столом и размышляя о чем-то нерадостном, он ритмично стучал пальцами по столешнице.

— Докладывай, — неожиданно холодно сказал Итачи, едва заметив Хинамори.

Капитан никогда не был эмоциональным или многословным, но сейчас он пугал Момо. Таким холодным, отчужденным и, казалось, не живым, она его никогда не видела.

Отрывисто кивая в такт её докладу, капитан по-прежнему был где-то далеко. Когда Хинамори закончила, он поднялся на ноги и всё тем же далеким тоном отдал распоряжения о дальнейших действиях.

— И, если тебе не сильно трудно, Хинамори-кун, занеси мне вечером документы, с окончательными цифрами. А сейчас мне нужно идти, есть одно неотложное дело.

Пораженная Хинамори с трудом дошла до стула. Что же такое могло произойти на собрании, что капитан так себя ведет? Что же такое неотложное заставляет его оставить отряд сейчас? Он, конечно, здесь не жизненно необходим, но без капитана будет намного сложнее.

Посидев несколько минут, Хинамори поднялась и постаралась взбодриться. Сейчас она была нужна отряду, капитан же рассчитывает на неё! И она не может его подвести!

Было сумеречно, когда, вооружившись папкой с бумагами, Момо шагала к дому своего капитана. Во всех отрядах уже давно закончили работу, и все, кроме дежурных, разошлись по домам. Пятый отряд не был исключением. Просто прежде, чем идти к капитану, Хинамори зашла в четвертый отряд ещё раз узнать, как чувствуют себя пострадавшие. И немного задержалась, беседуя с Исане.

Идя по дороге к дому капитана, Хинамори старалась не сорваться на бег. Ей очень хотелось его увидеть. Убедиться, что капитан снова стал прежним, и тот устрашающий взгляд исчез.

У ворот поместья Момо встретилась с капитаном шестого отряда. Он пришел сюда, как оказалось, с похожей целью. Встретивший их слуга сказал, что Итачи находится в саду. После чего Бьякуя направился в нужном направлении, а Хинамори просто последовала за ним. То, что их пропустили без доклада к хозяину дома, доказывало, что капитан Кучики здесь частый гость.

Итачи действительно был в саду, но был там не один. Напротив прислонившегося спиной к дереву капитана сидела его сестра и читала вслух:

«- А мне это решительно всё равно, — упрямо возразила Женька, — умный или глупый, честный или нечестный, старый или молодой, — я их всех возненавидела! Потому что, — погляди на меня, — что я такое? Какая-то всемирная плевательница, помойная яма, отхожее место. Подумай Платонов, ведь тысячи человек брали меня, хватали, хрюкали, сопели надо мной, и всех тех, которые были и тех, которые могли бы ещё быть на моей постели, — ах! Как ненавижу я их всех! Если бы могла, я осудила бы их на пытку огнем и железом!.. Я велела бы…

— Ты злая и гордая, Женя, — тихо сказал Платонов.

— Я была не злая и не гордая… Это только теперь. Мне не было десяти лет, когда меня продала родная мать, и с тех пор я пошла по рукам… Хоть бы кто-нибудь во мне увидел человека! Нет!.. Гадина, отребье, хуже нищего, хуже вора, хуже убийцы!.. Даже палач… — у нас и такие бывают в заведении, — и тот отнесся бы ко мне свысока, с омерзением: Я ничто, я — публичная девка! Понимаете ли вы, Сергей Иванович, какое это ужасное слово? Пу-бли-чная!.. Это значит ничья: ни своя, ни папина, ни мамина, ни русская, ни рязанская, а просто публичная! И никому ни разу в голову не пришло подойти ко мне и подумать: а ведь это тоже человек, у него сердце и мозг, он о чем-то думает, что-то чувствует ведь он сделан не из дерева и набит не соломой, трухой или мочалкой! И все-таки это чувствую только я. Я, может быть, одна из всех, которая чувствует ужас своего положения, эту черную, вонючую, грязную яму. Но ведь все девушки, с которыми я встречалась и с которыми вот теперь живу, — поймите, Платонов, поймите меня! — ведь они ничего не осознают!..Говорящие, ходящие куски мяса! И это ещё хуже, чем моя злоба!»

Сакура читала очень выразительно. Она едва не плакала и не срывалась на крик. Её руки тряслись, и всё тело било мелкой дрожью. На лице, пока она читала, сменилось множество эмоций. Неконтролируемая мимика показывала чудеса. Казалось, она понимает героиню не только, как стороннее лицо, а как человек, испытавший нечто похожее.

Прочитав монолог героини, Сакура остановилась, чтобы перевести дух. И именно в этот момент давящей на уши тишины, заговорил Бьякуя, ранее остановленный так же, как и Хинамори, силой эмоций Сакуры.

— Что это?

На несколько секунд приоткрыв глаза, Итачи ответил.

— Куприн, «Яма».

В открывшихся глазах Итачи была ещё большая боль, чем у Сакуры. И было куда очевиднее, что это не только переживания за героиню.

После ещё нескольких секунд тишины Итачи снова открыл глаза. И заговорил, теперь уже не столь отстранено, став похожим на обычного себя.

— Сакура, нам придется закончить позже. Бьякуя, подожди, пожалуйста, пару минут. Я всё тебе расскажу, только сначала нужно закончить с делами отряда.

Поднявшись с земли, Учиха зашагал в сторону замершей Момо. Отведя её немного в сторону, он начал задавать вопросы.

Находящаяся ещё под впечатлением от услышанного Хинамори, сначала путалась в ответах. Но потом завораживающий голос капитана окончательно вернул ее к реальности. Видя, что он снова стал таким, как всегда, Момо докладывала о проделанной работе с привычным трепетом.

Выслушав её и похвалив за прекрасно выполненную работу, Итачи уже собирался прощаться, когда Хинамори прервала его вопросом.

— Капитан, повторите, пожалуйста, как называется книга и кто автор. Я тоже хочу почитать.

— Александр Куприн, «Яма». Как ты уже поняла, она о девушках из публичного дома. — На секунду задумавшись, он добавил. — Хотя не столько о них, сколько о нравственности. Если хочешь, я могу принести тебе.

— Конечно!

Едва ли не сияющая от счастья Хинамори, возвращалась домой уже полностью спокойная. Её любимый капитан с ней, а значит, что бы не случилось завтра, бояться не стоит.

Круговорот, свистопляска, сумасшедший дом… Только такие эпитеты приходили в голову, чтобы описать происходящие в Обществе душ.

Все отряды сбивались с ног, офицеры, капитаны и лейтенанты почти потеряли сон. Приходилось отдыхать по очереди, чтобы потом не начать клевать носом посреди сражения.

Нападения происходили постоянно во всех концах Общества душ. Потерпев поражение, противник разошелся не на шутку.

Теперь поняв, что ему нужен кто-то из преступников, тюрьму охраняли особенно тщательно. На это были брошены все силы первого и второго отрядов. Все остальные были заняты зачисткой Общества душ: половина следила за Руконгаем, половина — за Сейретеем.

Итачи посчастливилось охранять дальние районы Руконгая. Чем капитан без малого неделю и занимался. Столько чудес, сколько Итачи насмотрелся за эту неделю, он, пожалуй, не видел за всю предыдущую жизнь. И всё же, Учиха заметил, что все насылаемые на них противники были или лишены разума, или до невозможного глупы. Ещё были религиозные фанатики, свято верившие, что пришли на божественную войну.

Это было, в принципе, понятно: чтобы создать достойную армию из мыслящих людей, нужно время, много времени. Для небольшого отряда элитных бойцов — тоже. Нужно время, доверие, в общем, много работы. А у врага либо его не было, либо он не мог этого по каким-то причинам сделать. Хотя, может, и не хочет. Если ему нужны преступники, то он однозначно ищет союзников. Без кого-то он никак не может обойтись. Вариант «не хочет» доверия не внушал.

Скорость шунпо Итачи нравилась всегда. Шиноби так быстро перемещаться при всем своем желании не могут. И это умение шинигами с самого начала давалось Итачи легко. Впрочем, как и все остальные. Ему ни в одной из своих жизней не приходилось прикладывать много сил, чтобы добиться желаемого успеха.

Холодный утренний воздух бодрил, что было приятно и не могло не радовать. Врагов поблизости не чувствовалось. Это тоже радовало. Чем меньше будет нападений, тем лучше — отряд целее останется.

Офицеры, которых Итачи взял с собой, давно отстали. Ну, вернее, он оставил их, предупредив, куда направляется.

Необычное ощущение заставило резко сбавить темп, а потом и вовсе остановиться. Реацу неприятно скакнуло, и, чтобы его удержать, пришлось приложить усилие. Это стоило пары пропущенных ударов сердца и сбившегося дыхания.

Что это? Отдышавшись, Итачи смог лучше прислушаться к своим ощущениям. Нет, он не ошибся кроме реацу, он ощущал ещё один, давно забытый источник энергии — чакру.

Что же могло случиться, что она вернулась спустя столько лет? Оглянувшись вокруг, капитан заметил, открывающуюся створку пространства всего в нескольких шагах от себя. Оставив свои раздумья на потом, он быстро выполнил необходимое для закрытия действие. Стоило окну закрыться, и ощущение чакры исчезло тоже.

По-прежнему пораженный, но теперь ещё и взволнованный, капитан отправился дальше проверять, всё ли в порядке на вверенной ему территории.

На удивление, всё было спокойно. Сегодня усталые шинигами могли отдохнуть, пока, по крайней мере. Но при условии, что офицеры уже с трудом переставляли ноги, это было замечательно.

Вернувшись к месту стоянки, Итачи разбудил Хинамори и лег спать сам. Как бы не хотелось её беспокоить, но с военной ситуацией приходилось считаться. А Учиха не был глупцом, не понимающим, что снисхождение кончится плохо.

Несмотря на обеспокоенность и плохое предчувствие, заснуть получилось быстро. Всё же, уставал даже он, а уже неделю не было нормального отдыха. Времена бытности шиноби, когда он проводил недели и даже месяцы не пойми где, готовый схватиться за оружие в любое время суток, давно прошли.

В Обществе душ жизнь была совсем другой. И если поначалу он ещё всегда оглядывался по привычке, то сейчас, хоть и был осторожен, но уже не так. Даже оказавшись в ситуации, когда старые навыки пригодились бы, Итачи ни секунды не жалел, что потерял их. Даже утрата шарингана его не печалила, в отличие от его родственников.

Пробуждение стало очень неприятным. Растолкавшая его Хинамори выглядела вымотанной и казалась обреченной. Поднявшись рывком, Итачи в мгновение ока перешел ото сна к бодрствованию.

В Сейретее было неспокойно. И на этот раз это не очередной мелкий набег, а серьёзное нападение. Сидеть здесь больше нельзя. Немедленно подняв отряд на ноги и поручив Хинамори привести всех в Сейретей как можно быстрее, Итачи понесся туда сам на максимуме своей скорости. Спасибо Бьякуе, скорость была хорошей, и передвигаться в шунпо он мог несколько часов. Кучики хорошо когда-то его погонял.

На этот раз всё было гораздо серьёзней, чем в предыдущий. Удар врага куда более мощный и, что немаловажно, направленный.

Сейчас шинигами знают, чего хочет противник, он сам себя выдал и теперь вынужден прорываться с боем. Не самая лучшая тактика, но, раз уж враг её избрал, то ничего не поделаешь. Хотя недоверчивый Учиха ждал подвоха, слишком уж всё просто выглядело.

Добравшись до места, Итачи понял, что порой самые банальные ходы могут быть самыми эффективными. Это он по памяти шиноби и нелюбви к бессмысленным дракам всегда ждет подвоха и удара в спину, а глобальной войне предпочитает пару скрытных операций.

В Сейретее царил хаос. Направленный и невероятно мощный удар врага заставил вступить в бой все находящиеся на месте отряды. Но главным было то, что большинство нападающих были разумными людьми. Многие из них были сильны и обладали странными возможностями.

Одни нападали группами, другие по одиночке. Третьи старались отступить и напасть из засады. Четвертые пафосно говорили и вызывали «силы тьмы на честный поединок». В большинстве своем, это были очередные религиозные фанатики. Были ещё революционеры-богоубийцы, мечтающие освободиться от тяжб смерти. Ещё было множество разных людей и не совсем людей. Часто они были похожи на героев фентезийных романов, порой весьма низкосортных. Ещё Итачи заметил разумных существ, мало чем похожих на людей. Опять же вспомнились те самые романы.

Противников было много, и они всё прибывали и прибывали. Каждая секунда все увеличивала количество разрушений.

Справа от себя Итачи заметил смертоносные лепестки сенбонзакуры. Бьякуя уже вступил в бой и, как всегда, не мелочился в выборе средств.

Шинигами, в отличие от шиноби, не стиснуты узкими рамками резерва чакры. Лирическое отступление натолкнуло на мысль, что пора бы уже и ему перестать прохлаждаться.

Противники не заставили себя долго ждать, вернее это задумчивый Учиха уже заставлял одного. Религиозный поклонник во всю распинался, свято веруя, что того и гляди, неправедный шинигами начнет лить слёзы и умолять простить ему все грехи. Поняв, что лекцию о спасении души читают ему, Итачи, питающий к религиям равнодушие, поспешил снести голову фанатику. Тот даже не успел понять, когда капитан шевельнулся, и от чего он умирает.

Последний раз посмотрев на переставшие двигаться тело, Итачи пошел дальше. Врагов много, его помощь не будет лишней. Скоро появятся и более серьёзные противники, которых так просто не победить. Не просто же так зацвела сакура в паре кварталов от него. И не просто так над Сейретеем взвился гигантский костяной змей.

Пусть капитан пятого отряда и умел убивать легким движением руки, но далеко не с каждым противником такой фокус проходит. Вот у Бьякуи одна из любимых атак тоже была в том же духе. Оказаться за спиной у противника и лишить возможности сражаться одним ударом. И, тем не менее, сейчас он сражается всерьез.

Взгляд упал на занпакто. Сегодня, скорее всего, придется его использовать не просто как меч. А воспользоваться его уникальными способностями. Хотя, может, обойдется, и до совсем уникальных дело не дойдет. Банкай, в любом случае, под запретом. Как выражается Кучики, он не предназначен для посторонних глаз.

Найти нового врага не составило труда, даже далеко идти не пришлось. Два шага в сторону, и на него уже нападают со спины. Надеются, что не заметит. Но нет, его так просто не взять. Резкий поворот с уходом от удара, и меч насквозь пронзает не состоявшегося противника.

В светлых глазах удивление, боль он вряд ли успел почувствовать. Удар пришелся в сердце, как того и хотел Итачи.

Точно такой же недошиноби сразу же решает отомстить за убитого товарища. Он так потерян и зол, что не удержался от крика, кидая в Учиху серп на длинной цепи. Увернуться от него не составило труда. Присутствие этого врага не было для Итачи секретом и до его крика, поэтому расправиться с противником так же не было трудно. Он был слаб, а, главное, труслив. Как смог стать воином, оставалось загадкой.

Противников было много и, в идеале, нужно было убить всех. Сейчас не до красивых жестов и раздумий «а я же прервал чью-то жизнь», о таком и думать не положено. Но всё же многие часто оставляют врагов недобитыми, просто лишая их возможности сражаться, предполагая, что те всё равно умрут. В большинстве своем, недобитые противники на самом деле умирают, но встречаются и счастливчики.

Война есть война, она заставляет расставлять приоритеты. Меняться. Порой отступать от собственных принципов.

Война — это самое отвратительное из того, что придумали люди. Война — это монстр пожирающий всё на своем пути.

Итачи видел войны, и терпеть не мог всего того, что происходит на войне. А ещё прекрасно знал о наследии любой войны: разрухе и боли. Он знал и видел многих детей войны. Лишенных детства, видевших смерть, готовых на всё чтобы выжить. Он и сам был одним из них.

Но ему повезло. Хоть Итачи и увидел войну рано, у него был и другой, противоположный ей ориентир — семья. И именно это повернуло его жизнь в том направлении, в котором она пошла.

Но та жизнь закончилась, Итачи всегда напоминал себе об этом, когда его несло не туда. Эта война не такая, какие шли в его родном мире. Цели, средства и участники были другими. Сейчас шло сражение не за чьи-то амбиции. Даже не за идеалы. Нет и чего-то банального, вроде борьбы добра со злом.

Для монументального Общества Душ — это очередная встряска напоминание им всем, кто они такие и для чего собрались вместе. Это борьба с кем-то, возомнившим себя если не богом, то кем-то похожим уж точно. А значит, что эта война за собственные позиции. За то, что именно ты считаешь верным.

Итачи нравился Готей-13 несмотря на слова присяги и прочие декларируемые идеалы, внутренняя наполненность организации была другой. Померкла за давностью написания красивых строк и не замечая ползущих изменений, к части из которых он и сам приложил руку, что лишний раз доказывала широту доступного манёвра. В те времена, когда он был шиноби, особенного выбора не было.

За что сражались противники, Учиху не волновало. Каждый волен сам выбирать свои ценности, за кем идти, кого слушать. И даже если этого самого выбора не было, не важно. Плакать вместе с униженными и оскорбленными пустое занятие. Особенно, если они так сами не считают. А если считают и ничего не делают, то это всё равно не его дело.

Враг есть враг. Он сражается по своим причинам, а ты — по своим.

Много времени на раздумья не было. Противников было слишком много. Как и думал Итачи, вскоре ему повстречались противники, которых одним ударом не убьешь.

К концу дня капитан получил несколько легких ранений и порядком запыхался. Занпакто приходилось держать в левой руке, правая почти не слушалась — один из самых умных и сильных его противников рассчитал, что если лишить его возможности пользоваться рукой, то победа уже в кармане. Расчет хороший, только вот Итачи одинаково владел обеими.

Несмотря на то, что битва шла уже не один час, она не затихала. Количество раненых и убитых росло с каждой стороны. К тому же, вот уже полчаса, как силы противника не пополняются. Значит ли это, что конец близок? Или это снова тот же трюк, что и в прошлый раз? Но тогда как-то странно. Глупо использовать одну и ту же стратегию дважды.

Как и думал Итачи, враг не был настолько глуп, чтобы использовать один и тот же трюк. Поняв, что лобовая атака не эффективна, он решил действовать хитрее.

Выматывая противника до предела, он подобрался к тюрьме и, не создавая много шума, проник вовнутрь. Дальше много времени не понадобилось. Внешний хаос дал возможность добраться до того, кто был необходим для выполнения дальнейших планов.

Их торжественный выход наружу незамеченным не оказался. Сначала им попалась капитан второго отряда, и её банкай наделал много шума. Потом остановить их собрался сам главнокомандующий, но сражение с ним не входило в планы человека, освободившего Айзена Соуске.

С поля битвы он ушел, прихватив с собой все остатки своей армии. Сражение закончилось поражением Готей-13.

Смотря в небо и подавляя желание заскрипеть зубами, Итачи ждал, что же будет дальше. И думал над этим же. Старался сопоставить события с имеющейся информацией. Получалось плохо. Раненая рука болела, да и другие ранения причиняли неудобства, стоило начать о них думать. Кровопотеря тоже чувствовалась. Теперь, когда бой окончен, было самое время подумать о ранах.

Один из подчиненных Уноханы прибыл быстро. Мальчик, залечивающий ранения, оказался разговорчивым и не самым пугливым, раз осмелился говорить в присутствии капитана пятого отряда. Он-то и сообщил Итачи очень интересную информацию: «Капитана Кучики очень серьёзно ранили». Пораженный Итачи едва сдержал желание ляпнуть банальное: «Как?!» и броситься выяснять подробности. Вместо этого, как никто другой знающий способности Кучики, Учиха начал предполагать, что же за враг такой ему попался.

Битва была серьёзной, что ни говори. Помимо Бьякуи, были ранены ещё несколько капитанов, не так серьёзно, но тоже весьма неприятно. Да и у Учихи рука оказалась не просто порезана и вывихнута, как он думал, а сломана, причем, в двух местах.

Как-то так сложилось, что до выяснения отношений дело так и не дошло. Бьякуя даже для себя лично не слишком задумывался что происходит между ним и Сакурой. Было не до того. Произошедшее в Генсее было значимо, правильно и… слишком естественно и просто. Как будто бы так и должно быть. Ни он, ни Сакура не говорили об этом. Просто жили и наслаждались процессом. Возвращение в Сейрейтей было обязано внести коррективы и требовало серьёзного разговора, но поток бесконечных дел закрутил и смазал обязательные признания.

В конце концов никто не отменял статусы и ответственность, и накладываемые ими ограничения. Увидеть спокойную, собранную, вежливую, учтивою Сакуру, зная, насколько другой она может быть… было не то, чтобы невыносимо, но неприятно. Первое время царапало. Он хотел прояснить ситуацию, попросить не делать вид, будто ничего не случилось, но в первый день смолчал, заваленный происшествиями по макушку, нападение опять же.

Мысли о Сакуре вытеснялись сначала занятостью, а потом ещё и усталостью. Иногда Бьякуя к ним возвращался, но ненадолго. Времени поговорить так и не доставало целую неделю.

Покончив с очередным утренним дежурством, Бьякуя вернулся в офис. Едва ли не по-осеннему холодное утро неожиданно натолкнуло на лирический лад. Внутренняя уверенность окрепла достаточно, чтобы отодвинуть всё лишнее на задний план. Если протянуть ещё немного станет только хуже, если не непоправимо.

Сакура спала в кабинете; почему не ушла в покои лейтенанта, оставалось загадкой. Скорее всего, решила что-то доделать, переделать, проверить. В вопросах обязательности они сходились полностью.

Пусть этого и не хотелось нужно было её будить. В военное время не до сентиментальностей. Бьякуе нужно отдохнуть. Он и так уже задержался.

И всё-таки на пару минут он остановился, рассматривая ставшее уже таким родным лицо. С момента возвращения из Парижа он её такой умиротворенной не видел.

Вспомнились их валяния в постели в обнимку по утрам, когда никуда идти не хотелось. И можно было лежать вот так сколько хочешь… Глядя друг другу в глаза, едва ощутимо то и дело касаясь лица или тела. Пинаясь ногами, сворачивая их в невообразимые фигуры. Иногда такие лежания из мирного дурачинья переходили в нечто большее, но это уже другое.

От взгляда Сакура проснулась. Быстро осознав отсутствие опасности шумно вдохнула и поморщилась, а уже потом открыла глаза. Сонная нега скорее всего ещё не сошла с неё до конца, потому что заговорила она как хотела, а не как было должно:

— Бьякуя, что случилось? Рано же ещё.

— Уже не рано.

Не задумываясь, Бьякуя поправил спадающие ей на лицо пряди волос.

— Простите, я забылась.

На последнем слове она резко опустила взгляд и немного встряхнула головой, заставляя убрать руку со своего лица.

— Не нужно извиняться. Всё равно нельзя вечно делать вид, что ничего не происходит. Да и не нужно.

— Вы думаете, нам есть о чем поговорить?

— Конечно есть.

Сев Сакура сложила руки на коленях и смутилась до покрасневших щёк. Не желая нависать над ней, Бьякуя сел рядом. Похоже, не он один откладывал вопрос в долгий ящик не зная с чего начинать.

— Если честно я с трудом понимаю как это всё должно быть. В моменте казалось проще, да и я от себя не ожидала…

Бьякуя согласно кивнул. У него всё было примерно также. Не то, чтобы он совсем не понимал как такие вещи работают, но чтобы всерьёз и надолго с ним слишком давно не происходило. В прошлый раз он немедленно женился, никого не слушая. В этот… мысль была не то, чтобы недопустимая. На самом деле с формальной стороны вопрос решался много проще, скорее душевного порыва не было.Слишком велико было понимание, что скоропалительный брак может всё испортить. Особенно брак с главой клана Кучики. Едва ли Сакура позволит подмять свою личность под чьи бы то ни было представления, но оно лишнее.

— У меня не было отношений после… после брака, — запнулась в своём объявлении девушка. — И мне тяжело судить насколько оно важно.

Важно, чего уж тут. Ему важно, да и по ней видно, что тоже речь не о курортном романе, а о начавшем западать в душу.

— Можешь смеяться, но у меня чем-то схожая ситуация.

Сакура оторвалась от своих мыслей и выжидательно посмотрела на него.

— Я был женат когда-то. После её смерти видеть кого-то настолько близко не хотелось.

— Что изменилось?

Настороженные, выжидающие глаза. Причем ждущие негативного ответа. Ждущие, когда плюнут в душу и посмеются над наивностью, сказав в добавок какую-нибудь пафосную чушь в придачу.

— Как можно противиться, когда в твою жизнь является девочка-весна.

Целуя своего лейтенанта Бьякуя чувствовал себя утащившим с кухни сладости мальчишкой. В самом деле какая разница кто и что неминуемо начнёт болтать. В конце концов он в состоянии заткнуть рты сплетникам при необходимости. Да и действительно, как можно сопротивляться приходящему казалось бы из ниоткуда теплу, побеждающему последние, самые противные возвратные заморозки и открывающему дорогу красоте настоящей весны. Зимнюю стужу в теле отогревают, радуясь и начиная смотреть вперёд с улыбкой и большим энтузиазмом. С душой точно также.

Нагрянувшую, как убийца из переулка, близость пестуют и вбирают всем существом, а не стараются отгородиться и найти причины почему нет. Особенно, когда настоящих причин сдерживаться нет ни одной.

Поцелуй становился всё глубже. Сидевшая рядом девушка, перебралась на колени. Остававшиеся безучастными руки, нашли чем себя занять. Самым неподобающим образом на пол полетели хакама и бельё. На какое-то время весь посторонний мир перестал существовать.

Секс на рабочем месте — глупость, почти даже абсурд. Большим абсурдом было лишь спешно приводить себя в порядок, скрывая следы «преступления», из-за начавшегося «как нельзя кстати» полномасштабного нападения.

Увидь эту картину кто-то посторонний, наверняка сначала бы потер глаза, не веря в реальность происходящего, а потом схватился за сердце. Благо лишних глаз не было, а когда капитан и лейтенант появились перед подчиненными, выглядели они сносно. Наверное, при внимательном взгляде можно было что-то заметить или заподозрить, но момент для подобного был слишком неподходящим.

Капитан, он потому и капитан, что в любое время может взять ситуацию в свои руки. Вот и сейчас в считанные минуты привел отряд не только в состояние полной боевой готовности, они и без него худо-бедно бы в это состояние привелись, но и уточнил распределение групп и напомнил, как следует действовать.

Ещё не все подчиненные успели разбежаться по местам для выполнения заданий, а капитану уже пришлось вступить в бой.

Краем глаза Бьякуя заметил, что Сакура тоже защищалась от кого-то.

Битва обещала быть тяжелой. Из переулков начали раздаваться крики, чьи — не ясно. Намного важнее было то, что их с Сакурой окружали…

И ей приходилось трудно, враг оказался сильным. Девушка уже получила несколько легких ранений и была вынуждена высвободить занпакто.

Вскоре применить шикай пришлось и капитану. После этого стало немного проще, но ненадолго. Врагов тянуло к ним, словно магнитом. Даже вдвоем было трудно.

Для удобства, Бьякуя применил банкай и, прижав к себе Сакуру, дал ей время немного передохнуть и подлечиться. Скорее всего, не появись два особенных противника, так бы продолжалось до самого конца сражения. Он атакует, мало переживая за собственную безопасность, она страхует и лечит прямо в процессе поединка.

Почувствовав действия медицинского кидо, Бьякуя удивился, но удобство такого расклада оценил быстро, как и возможность Сакуры не тратить слишком много внимания на остановку крови и залечивание незначительных повреждений. Было очевидно, что она так поступает не впервые. При таком подходе главное не дать врагу её вымотать.

С появлением пары новых, отличных ото всех остальных персонажей и без того тяжелая битва стала ещё тяжелее. Враг был силен и, в отличие от многих других, одинаково хорошо вёл бой на земле и в небе. Увеличение плоскостей проблемой не стало. Всё же хохо — одно из самых простых умений шинигами, и для капитана оно столь же естественно, как дыхание.

Противник был ловок, бой затягивался, но всё же не был критичен. У Бьякуи оставалось предостаточно козырей в рукаве, наверняка он бы справился без глобальных сложностей если бы не одно «но»: падающая на землю с ещё большей высоты его лейтенант. Бьякуя отвлекся всего на несколько секунд, но его противнику этого хватило, чтобы нанести аж два тяжелых ранения.

Потеряв равновесие, Кучики начал падать вниз, и всё же, уже с трудом мысля, он направил, неслушающейся рукой Сенбонзакуру на врага.

Противник был повержен, но Бьякуя понимал, что он тоже умрёт. Без немедленной медицинской помощи с такими ранениями долго не протянуть. А раз Сакура выведена из игры, ждать помощь неоткуда. Едва ли офицеры четвёртого быстро появятся здесь, слишком активные бои идут в округе. Ещё и непонятно, что произошло с противником Сакуры. Если она проиграла, то тот не будь дурак обязательно добьёт поверженного приятелем врага.

Удивлению капитана не было предела, когда снизу раздался голос Сакуры, а после этого капитан почувствовал, что упал не на землю, а на паутину кидо.

После этого сознание начало его покидать, не желая отвечать на вопросы, как такое может быть, и что же случилось на самом деле.

Последним, что успел запомнить Бьякуя, было женское лицо, склонившееся над ним. И ещё он заметил, что она плакала и что-то говорила, но что, он уже не слышал.

Судя по освещению, было утро. Точнее сказать не получалось, часов в поле зрения не было, а единственный звук, который получалось ясно различить — это пищание больничного оборудования.

Ребра были плотно замотаны, едва позволяя дышать. Левая рука почти не двигалась. Правая слушалась лучше, но тоже с трудом. Ноги шевелились, но вариант попробовать подняться капитан Кучики отмел сразу.

Собственная беспомощность раздражала и неумолимо била по гордости. Хуже было, разве что, заболеть ветрянкой, которой он так и не переболел в детстве.

Вскоре после его пробуждения в палату зашла дежурная медсестра.

Увидев, что капитан очнулся, она начала смущенно что-то говорить. Что именно, капитан не слушал и на вопросы не отвечал. Только, когда девушка, уже совсем перепуганная, собралась уходить, капитан сам задал вопрос.

— Где мой лейтенант?

— Госпожа Сакура скоро придет. Я доложу ей, что вы проснулись.

Доложит… Значит, Сакура жива. И не сильно ранена, раз придет. Но как такое возможно? Он видел, как её пронзили мечом, и как она падала.

Удар пришелся под сердце, после такого не носятся в шунпо. И упасть с такой высоты и остаться в живых… Ранение должно было не позволить ей использовать хоку.

Но, в то же время, Бьякуя был готов поклясться, что его спасла именно она. Он видел её глаза, слышал её голос, чувствовал духовную силу.

Что произошло на самом деле? Ответов на вопросы не было, и отмахиваться от них тоже не получалось.

Сакура пришла ближе к обеду. Постучала в дверь, потом, приоткрыв, осведомилась, можно ли войти, но вошла, не дожидаясь ответа. Отчего Бьякуе захотелось покачать головой: вот же артистка.

Лейтенант была видимо собрана, но по своему даже умиротворена и радостна. Для неё, казалось, не было ни войны, ни ранений, ни аномалий, а больничная палата так вообще дом родной.

— Как вы себя чувствуете, капитан Кучики?

Ну вот, опять. А ему казалось, что они всё решили, в положительную сторону.

Недолго думая, девушка подошла к кровати и уселась рядом. Наклонившись к застывшему лицу капитана, она снова заговорила.

— Знаешь, Бьякуя, не отвечать лечащему врачу, как минимум, невежливо.

— С тобой все в порядке?

— А что со мной может быть не в порядке? Мои царапины давным-давно зажили. Это ты четыре дня пробыл в отключке.

Прикоснувшись на пару секунд губами к его лбу, Сакура продолжила говорить.

— Жар спал, но температура ещё есть, — на секунду прервавшись, она заметила: — Ты бредил. Звал Рукию. Свою жену, просил её не умирать. То же самое со мной. Отдавал какие-то приказы. Ругался на отчеты Ренджи, последнего правда, я так и не поняла.

Бьякуя слушал её молча, стараясь не смотреть на неё.

— Бьякуя, ну скажи что-нибудь! Я же волнуюсь.

— Я видел, как ты упала. А теперь на тебе ни царапины.

Сакура перебила его, прояснив ситуацию.

— Я сражалась на земле. Ты видел иллюзию. Те двое оба их использовали. Скорее всего мне просто оказалось проще понимать, где реальность, а где мираж, сработали старые навыки, а тебя в какой-то момент отвлекли, не оставив времени для анализа. В прошлой жизни я часто сражалась против иллюзий. Ещё они использовали яд. Это и послужило причиной большей части проблем. Я боялась, что не успею его нейтрализовать. Состояние было критическим.

— А как ты этого избежала?

— У меня иммунитет к ядам и даже некоторым наркотикам.

Она почти дрожала. Его молчание убивало. Сакура всеми силами старалась заполнить тишину. На глаза начали наворачиваться слезы, и сдержать их не получилось, что было замечено Бьякуей. С трудом подняв руку, он постарался их стереть. В воздухе рука держалась с трудом, будто на запястье повесили двадцатикилограммовую гирю. Пальцы предательски дрожали.

— Чем закончилось сражение?

— Нашим провалом. Враг проник в тюрьму и освободил Айзена Соске. После чего исчез вместе с ним. Пока двенадцатый отряд не смог найти даже его следов. И наша информация о враге не увеличилась. Его лицо видела капитан Сой Фонг, но она до сих пор в коме.

Брови Бьякуи сошлись на переносице. А так же прошедшая по телу судорога говорила о том, что он хочет сесть, а ещё лучше встать и уйти отсюда.

— Итачи говорил, что у тебя хронический трудоголизм. Но я не думала, что настолько.

Поняв, что он опять не хочет отвечать, Сакура решила продолжить свой монолог.

— Бьякуя, пожалуйста, не волнуйся и не старайся делать что-то лишнее. Тебе нужен отдых. Если ты будешь усердствовать, то может стать ещё хуже. А я… мы… и так еле спасли твою жизнь…

Поток её слов, становящийся бессвязным, прервал Бьякуя.

— Сакура, я похож на глупца или ребенка, что ты объясняешь мне такие вещи?

— Нет. Просто я волнуюсь за тебя.

Отвечая, она легонько касалась кончиками пальцев его лица, убирая длинную челку.

— Бьякуя, я вот давно думаю, а у тебя зрение хорошее?

— Да. А что?

Сакура довольно улыбнулась, он, наконец, перестал размышлять над тяжбами.

— Просто у тебя всегда волосы на лице. Кстати, нужно будет расчесать. — Убирая пальцы из запутавшихся волос, заключила Сакура.

После её замечания Бьякуя только и вспомнил, что, наверняка, представлял из себя не самое лицеприятное зрелище. Чего только стоят сбившиеся в колтуны волосы.

— Сейчас нужно проверить твое состояние. Как я заметила, правой рукой ты двигать можешь. Попробуй поднять левую и пошевелить пальцами.

Поднять руку и пошевелить пальцами, простейшее действие, младенцы и те не задумываются над таким. Но для Бьякуи оно оказалось трудным, а ещё начала появляться ранее неощущаемая боль.

— Хорошо.

Поднявшись с постели, Сакура сдернула с него одеяло.

— Пошевели пальцами на ногах, потом ступнями, а потом согни ноги в коленях, но осторожно.

Больно… как же больно.

Сакура положила руку чуть выше колена и погладила кожу под сползшей юкатой. А потом немного хищно ухмыльнувшись, заговорила:

— Как же ты сейчас мило выглядишь.

Бьякуе пришлось приложить усилие, чтобы не измениться в лице. О да, выглядел он сейчас потрясающе, особенно в своей нынешней позе. Спина подло немного выгнулась, ноги расставлены и согнуты в коленях, тело с трудом шевелится, а больничная юката неумолимо ползет вниз и раскрывается.

Выражение её лица быстро изменилось. Брови сошлись на переносице, и она закусила ноготь на большом пальце правой руки, как всегда делала, когда задумывалась над чем-то серьёзным. Второй рукой Сакура не глядя поймала те самые разъезжающиеся полы юкаты и, немного надавив на колени, вынудила опустить ноги на кровать.

— А теперь серьёзно. Яд оказывал воздействие на нервную систему, мешая нервным импульсам достигать цели. Похоже, сигналы восстанавливаются. Но и просто разрушающие действие на организм тоже сильное. И всё это быстро и сложно. Яды такого уровня здесь я видела всего у одного человека — у капитана Куроцучи. Но автор яда не он.

— Думаешь, что наш противник ко всему прочему ещё и эксперт в области ядов?

— Нет, скорее у него ещё и сообщник, который создал яд. И в том, что это не творение тех двоих, с которыми мы сражались, я уверена. Есть у меня одно сумасшедшее предположение, но поверить в такое… Хотя учитывая то, что случилось с Итачи…

— Что случилось с Итачи?

— За несколько часов до нападения, во время патрулирования Итачи натолкнулся на открывающееся окно миров; и к нему начали возвращаться силы шиноби. Стоило закрыть окно и все ощущения исчезли.

— Думаешь, что яд был создан кем-то из твоего мира?

— Я знала троих человек способных на такое. Первый — Якуши Кабуто, но он умер раньше меня. И мне казалось, что он покончил со всем этим. Второй Сасори Акасуна, он умер во время битвы с его бабушкой Чие и мной. И… — перед тем, как назвать последнее имя, она закусила губу, готовясь к тому, что должна была сказать, — Госпожа Цунаде, — произнеся это имя, Сакура поспешно добавила: — Но это несколько не в её стиле.

— Почему ты защищаешь эту женщину? -спросил Бьякуя

— Потому что я была её ученицей… — замялась Сакура.

— Можешь не продолжать… Пока. Чуть позже обязательно расскажешь…

— Даже не надейся, я больше ничего тебе не скажу о том, что сейчас творится. И так уже рассказала больше, чем хотела. Тебе нужно отдыхать, а не думать над проблемами. Мне надо сейчас уйти, есть дела в отряде. Но я скоро вернусь. Тебе что-нибудь принести?

— Расческу для волос и что-нибудь почитать.

— Хорошо.

Перед тем, как уйти, Сакура закончила проверку его состояния с помощью кидо, накрыла одеялом до самого подбородка и, о радость, отключила отвратительный аппарат.

— Постарайся поспать.

В вероятность того, что, вернувшись, застанет его спящим, Сакура и сама не верила.

Оставшись в одиночестве, Бьякуя начал думать над полученной от Сакуры информацией. Хорошо всё же, что она всерьёз не стала устраивать сцены: «Тебе нужно выздоравливать. Так что лежи, а когда поправишься, всё узнаешь» — возможность так сделать у неё была. Если лечащий врач она, то закрыть доступ в палату для посетителей нетрудно, дальше только самой молчать и всё. Он у медсестер ничего выспрашивать не будет, да и не знают они ничего. А если знают, всё равно не скажут, она для них авторитет. Только ту утреннюю девушку вспомнить.

Причины же, по которым капитан Унохана решила оставить жизнь и здоровье капитана шестого отряда на лейтенанта того же отряда, просты и понятны. Раненых много, и снять с себя ответственность хотя бы за кого-то удобно. К тому же, Сакура вполне могла предложить свою помощь в лечении раненых и отвечать не только за него.

Боль становилась всё сильнее и сильнее, теперь он точно не сможет заснуть, если только Сакура не решила подарить ему снотворного или обезболивающего. Но, скорее всего, обезболивающие будет позже.

Уже ближе к вечеру Сакура вернулась, всё столь же улыбчивая, но перепачканная, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, известкой.

— Где вымазалась?

— Наши казармы пострадали, и мы сейчас их ремонтируем.

— И ты подавала подчиненным личный пример?

— Вроде того. Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?

— Нормально. И может, позволишь мне сесть?

— Лучше не надо сегодня. Завтра посмотрим. И ты не сможешь сам расчесать волосы, давай помогу.

Едва заметного кивка головы было достаточно, чтобы она принялась за дело.

Засаленные волосы спутались, чтобы их расчесать пришлось приложить не мало усилий. И, как Сакура не старалась, сделать это совсем безболезненно не получилось.

Но намного веселее получилось, когда на моменте расчесывания затылка в палату зашла медсестра. Поза, в которой они находились в тот момент, была весьма двусмысленной. Более того имея возможность безнаказанно её рассматривать, Бьякуя не спешил ограничивать себя во взглядах. Медсестра, смутившись, исчезла, а покрасневшая от того же смущения Сакура рассмеялась и уткнулась лбом в плечо Бьякуи.

— А до встречи с тобой у меня была репутация приличной девушки.

— А у меня — бесчувственной ледышки. Думаю, скоро весь Сейретей будет гудеть.

Ой, рад и счастлив будет Укитаке, когда до него дойдут слухи… Минимум, прибежит поздравлять с килограммом конфет на перевес. Спрашивать, когда свадьба и дети.

— Ты принесла книгу. Какую?

— «Мастер и Маргарита», Булгаков.

— Снова русская классика? Чем она тебе так нравится?

— Не знаю, она Итачи нравится, ему всё русское нравится, и он меня заразил.

— И ты решила взяться за меня?

— А ты против?

— Нет.

— Вот и замечательно. В такой позе тебе трудно будет читать. Так что будешь лежать и слушать.

Не слушая возможные возражения, которых и не было, Сакура открыла книгу и начала читать:

«В час жаркого весеннего заката на Патриарших прудах появилось двое граждан. Первый из них — приблизительно сорокалетний, одетый в серенькую летнюю пару, — был маленького роста, темноволос, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в руке, а аккуратно выбритое лицо его украшали сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе. Второй — плечистый, рыжеватый, вихрастый молодой человек в заломленной на затылок клетчатой кепке — был в ковбойке, жеваных белых брюках и черных тапочках»

Сакура читала спокойно и размеренно. Тембр её голоса успокаивал и привлекал. Заставлял думать только о смысле читаемого текста.

Ко второй главе Бьякуя неожиданно начал засыпать, не потому что читала Сакура плохо или книга была не интересной, а потому что рядом с ней было спокойно и уютно. Её голос, казалось, даже уменьшал снова разливающуюся по телу вместе с окончанием действия обезболивающего боль.

Уже начинающее гаснуть сознание уловило смену интонации в голосе Сакуры и слова:

«В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей походкой, раним утром четырнадцатого числа весеннего месяца в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат»

На этом месте Бьякуя вновь начал просыпаться, но, чем закончился разговор прокуратора и арестанта, он узнал только на следующий день, когда Сакура снова начала читать книгу. Когда она устала читать вслух, книгу забрал Бьякуя, в тот день уже добившийся возможности сесть.

Снова звучали слова описания, диалогов, чувств. Сродняющие и объединяющих других людей, живущих в другое время, в другом месте, имеющих другие ценности и менталитет, но, в тоже время, понимающих всё происходящие там.

— Кто-то отпустил на свободу мастера, как он сам только что отпустил им созданного героя. Этот герой ушел в бездну, ушел безвозвратно, прощенный в ночь на воскресенье сын короля-звездочета, жесткий пятый прокуратор Иудеи всадник Понтий Пилат.

Женский голос замолчал, давая им обоим послушать тишину, в которой, казалось, из больничной палаты улетают призраки персонажей одного из самых неоднозначных и талантливых произведений двадцатого века.

Роман был прочитан за два дня, не считая вечера начала.

Сакура проводила в палате Бьякуи почти все свое время, разве что, не ночевала и с утра заходила в отряд, проверить, всё ли там идет нормально. Оформляла срочные документы и бежала в больницу. Кучики же, при всем этом, к работе доступа так и не получил до самой выписки. Тут Сакура оказалась на редкость вредной.

Но, придя в отряд, он не обнаружил уже ожидаемых завалов. Найдя же на документах, помимо почерка Сакуры, ещё один знакомый, только усмехнулся. Наверняка же просто забрал, когда та заснула над бумагами, а к утру сложил на столе. И все равно, что правая рука сломана, левой он писал ненамного хуже.

Хотя, кто бы сомневался, что Итачи для своей сестры был готов на куда большее, чем написать пару отчетов.

К тому же, чего говорить об Итачи, Бьякуя и сам порой выполнял работу Рукии, когда та не могла справиться самостоятельно. Молча, разумеется. А сестра в ответ на такую заботу, как и было нужно, только улыбалась. За годы, прожитые в одном доме, она усвоила правила поведения.

В первый же день после выписки, Бьякуя решил нанести визит Итачи. За прошедшие недели они виделись всего пару раз. За это время Итачи наверняка собрал много новой информации. Да и не только по делу хотелось поговорить.

Итачи Бьякуя нашел в весьма неожиданном обществе. Наверное, в самом неожиданном из возможных. Попивай он чаек и так же звонко смейся в компании Зараки Кенпачи, Бьякуя был бы удивлен меньше.

Учитывая, что вызвать у сдержанного Учихи хоть сколько-нибудь сильные проявления эмоции было занятием трудным, то неподготовленный человек мог впасть в ступор. Бьякуя же только нахмурился, прерывая столь теплую беседу Учихи Итачи с Шихуин Йоруичи.

— Бьякуя-бо, а вот и ты, мы тебя уже заждались!

— Когда успели спеться?

— Я старался узнать побольше о всех нас волнующих дырах в пространстве, а она меня поймала. С тех пор больше отпускать не хочет, как видишь. Убежать тоже никак не выходит, догоняет.

А ещё не шибко-то он и хотел убегать, раз столь комично относится к ситуации, подметил Бьякуя про себя. О выяснении подробностей пришлось забыть, о приятно проведенном вечере — тоже. Эта женщина с приятно проводимым временем никак не сочеталась. Хотя, их чаепитие прошло лучше, чем Бьякуя предполагал.

У выхода из поместья Итачи Бьякую встретила Сакура, как они и договорились ранее. Сегодня она должна была впервые остаться на ночь у него в поместье.

Оставшись вдвоем, Итачи и Йоруичи на такой веселой ноте не разошлись. Богиня скорости решила сунуть свой пушистый хвост в новую авантюру.

— И что ты думаешь об увлечении друг другом малыша Бьякуи и твоей сестры?

— Они сами, я тут ни при чем.

— Значит бросишь всё на самотек и потом будешь подтирать сопли обоим?

— Не думаю, что придется. К тому же, вы, кажется, предлагаете проследить за обязательностью хэппи энда?

— А чем тебе не развлечение?

— Прекрасное развлечение.

Ещё красноречивей говорил блеск в их глазах и ухмылки на губах. Такого союза Общество Душ ещё не видело. Но Йоруичи решила не останавливаться на достигнутом, всего секундой спустя впившись в губы своего нового сообщника, делая его ещё и любовником.

Вызов Итачи принял. Через несколько секунд, они уже были на полпути к его спальне, срывая с партнера одежду и с силой дергая друг друга за волосы.

В спальне их и застала на следующее утро Сакура, пробирающаяся в предрассветный час к себе в комнату.

Обнаружив на полу юкату брата и форму командира омицукидо, Сакура проследовала по следам до самого места преступления. Поняв, что произошло ночью, лейтенант шестого отряда поспешила скрыться, пока её не заметили.

Придя в офис отряда, Сакура поспешила поделиться новостями с Бьякуей. Теперь уже блестели в предвкушении две пары других глаз, родился ещё один заговор.

Третий офицер одиннадцатого отряда матерился по поводу идиотского поручения. Шедший рядом пятый офицер того же отряда позицию приятеля разделял, но молчал.

То, что собственный капитан свалил на них обсуждение предстоящего дежурства с пятым отрядом, не волновало, а вот то, что им ещё вдобавок сказали привести к капитану Учиха мальчишку выпускника, бесило неимоверно. Где это видано! Да ещё, кажется, парень не в пятый отряд распределен, и не к ним тоже.

Зачем он потребовался капитану Учиха, оставалось загадкой, что шинигами активно и обсуждали. Сам мальчишка молча шагал следом, не стараясь с ними заговорить, чем не нравился офицерам ещё больше.

Идти оставалось совсем немного, когда на горизонте замаячила знакомая девушка. Иккаку при её виде покрепче выругался, а вот Юмичика закричал приветствие.

Девушка повернулась, услышав свое имя. Но вместо того, чтобы пойти к ним навстречу, остолбенела. Даже документы выронила, чего за лейтенантом Учиха отродясь не водилось. К работе она относилась с не меньшей серьёзностью, чем её капитан.

Проследив её взгляд, Иккаку и Юмичика поняли, что уставилась, иначе не скажешь, лейтенант на выпускника. Новичок тоже изменился в лице, хотя до этого демонстрировал полное безразличие ко всему вокруг.

— Сакура? — он сказал тихо, но лейтенант, то ли услышала, то ли почувствовала свое имя, и от этого её начало трясти.

Юмичика хотел вмешаться, да и сам парень зашагал к ней навстречу, но дойти не успели оба.

Выпускник отлетел в сторону от всплеска капитанской реацу, а Юмичика остановился сразу же, как почувствовал его приближение. За спиной у лейтенанта уже возник капитан Кучики. Скорее всего, капитаны среагировали на изменение в реацу лейтенанта.

Пока выпускник поднимался на ноги, капитаны переглянулись, и капитан Кучики, подхватив своего лейтенанта на руки, исчез.

Капитан Учиха, не спеша, начал подбирать рассыпавшиеся документы. Выпускник, поднявшись на ноги, весьма нахально и со злобой следил за действиями капитана.

— Пойдемте, дела никто не отменял. Ты, Саске, идёшь тоже.

Офицеры одиннадцатого отряда, все ещё находясь под эффектом от произошедшей у них на глазах сцены, в ответ закивали головами и пошли следом. Мальчишка же исполнять приказ отказался.

— Что тебе нужно, Итачи?

— Для начала поговорить и решить, что с тобой делать. Пошли, разберемся у меня в кабинете, незачем устраивать тут комедию. Не вынуждай меня тащить тебя силой.

Иккаку и Юмичика поразились тому, как этот пацан разговаривал с капитаном. И то, как сам капитан на это реагировал.

В офисе пятого отряда, их встретила Хинамори, поздоровавшись с которой, капитан Учиха отдал приказ:

— Напои его чаем, пока я закончу с одиннадцатым отрядом, и отнеси это в шестой отряд. Саске, тебе понятно, что ты будешь делать? Давай без глупостей.

Выпускник фыркнул, но послушался.

Оказавшись в кабинете за столом, капитан устало вздохнул.

— Вот что мне с этим оболтусом делать? Добиться перевода в ваш отряд, что ли? Так он вроде и так весьма удачно попал.

— Капитан Учиха, а кто это? — поинтересовался Юмичика, всегда быстрее товарища ориентирующийся в похожих ситуациях.

— Младший брат, смывшийся из дома не пойми когда. Это уже о реакции Сакуры. Ладно, что у вас там с дежурством?

Быстро переключившись с брата на работу, капитан расставил все точки над «ё», выслушав, что хочет одиннадцатый отряд, что хочет командование, сказав, что хочет сам, и как все это сделать.

Отпустив офицеров, Итачи вернулся к Саске. Пропустив парня в кабинет, Хинамори учтиво удалилась, оставляя братьев наедине.

— Давно не виделись, Саске.

— Давно. Зря я удивился, когда мне сказали, что один из капитанов хочет меня видеть.

— Уже разволновался, а оказалось, что это всего лишь я? — усмехнулся Итачи в тон брату, но быстро вернул отошедшую серьёзность. — Собственно, Саске, давай решим, что делать дальше. Нравится тебе или нет, но нам придется как-то ужиться. А главное не выставлять скелеты из шкафов всем на показ. Надеюсь, ты никому не разболтал кто ты и откуда?

— Не нужно считать меня идиотом.

— Хорошо. Одной проблемой меньше. Ты, если не ошибаюсь, пятнадцатый офицер второго отряда? Большую часть времени придется проводить в казармах, график работы у этого отряда самый непредсказуемый в Готей-13. Но на выходные и в будни, по возможности, жду дома. Думаю, ты не откажешься встретиться с мамой, и отец иногда тоже появляется, но он входит в Совет 46, так что на частые встречи не надейся.

Итачи остановился, давая Саске возможность всё осознать и понять.

— Когда ты стал подробно объяснять? Не припомню за тобой такой привычки.

— Послужишь в Готее подольше, поймешь. И вот ещё что… Сакура. Отложи ваш разговор до более подходящего времени. И, прошу, так, чтобы никто не слышал. На публике обращайся к ней, как к сестре, и веди себя также. Вы официально находитесь именно в таких отношениях. Желательно, чтобы неофициально совпадало с официально. Мне не хотелось бы скандалов в своем доме. И слухов тоже. И ещё, лучше не переходи дорогу Бьякуе. Последние три года они с Сакурой живут почти как супруги. И от официального брака находятся в двух шагах, — нахмурился Итачи.

— Бьякуя — это тот, кто унес её?

— Да. Капитан шестого отряда, Кучики Бьякуя.

— Значит, самый прославленный из тринадцати капитанов и глава одного из четырех благородных домов… Молодец, Сакура, — невесело усмехнулся Саске.

— Не ухмыляйся тут. Она ещё и его лейтенант. И это главное.

Итачи внимательно наблюдал за братом. И уже точно знал: не послушает. Наверняка бросит вызов Кучики. Но, скорее всего, не публично, что уже радует.

Саске все ещё любит Сакуру. Во всяком случае, думает так. Он любил ту, которую помнил, забывая, что за прошедшее время она изменилась, да и он сам тоже. Значило это, что брат сыграет предоставленную ему роль ещё лучше, чем думал Итачи.

Осталось только решить, что делать сейчас. Отвести его домой или оставить здесь. Работы вроде немного, и ЧП не предвидится, а если всё же случиться, то Хинамори должна сама справиться.

Она его поймет, если Итачи решит сейчас остаться, даже сама будет пытаться намекнуть, что неплохо бы отложить дела в сторону и заняться семейными вопросами.

Поэтому, тепло улыбнувшись последней мысли, Итачи ещё раз посмотрел, какие документы лежали на столе. Взяв срочные, он сказал шокированному Саске следовать за собой, и он на этот раз послушался.

До самого выхода из казарм отряда к Итачи подходили офицеры и рядовые, спрашивали, всё ли в порядке, и интересовались личностью спутника капитана. И всем Итачи отвечал, почти одно и то же и почти с одинаковой интонацией, но всё начинали едва ли не светиться от его слов.

Саске недоумевал все больше и больше. Таким он брата никогда не видел. Даже в самых светлых детских воспоминаниях он был далеким, отстраненным и недостижимым.

Ещё больше Саске удивился, когда они дошли до дома. Он никак не представлял себе такого. Первым же делом Итачи повел брата к матери. Когда он сказал ей о скором возвращении в семью Саске, Микото разве что не начала прыгать от радости. Чего уж говорить о моменте реальной встречи.

В то же время, пока происходило радостное воссоединение семьи Учиха, капитан Кучики принес свою возлюбленную к себе в поместье.

Эмоции рвали его на части. Он никак не ожидал, что встречу Сакуры с её бывшим мужем он воспримет так. Хотя, что такая встреча может быть, он уже давно знал. Он так же понимал, что навряд ли этот человек будет ей безразличен. Тогда в чем дело? Что заставляет его едва ли не шипеть от ярости? Что заставило почти кинуть её на футон и, плотно сжимая губы, нависнуть над ней едва не угрожающе?

Сакура чувствовала его эмоции и понимала их. Хотя Бьякуя с горем пополам контролировал духовную силу и выражение лица, порывистость и почти жестокость его действий выдавали князя с головой.

Он никогда, даже в самый первый их раз, не пытался ей что-то доказывать, завоёвывать. Его любовь была другой. В ней не было мальчишеской порывистости, неопытности, желания что-то скрыть или преувеличить.

Несмотря на то, что в жизни для капитана Кучики иерархия была единственной и неоспоримой системой, в любви он был демократичен. Никогда и ничего от неё не требовал, не стремился навязывать своего мнения, мирился с подчас с глупыми выходками, затеянными Рангику или девчонками из женской ассоциации шинигами.

Сакура первая потянулась за поцелуем, зная, что последует дальше. Отдаться сейчас Бьякуе казалось чуть ли не единственно верным решением. Силы говорить с ним она не чувствовала, оставалось надеяться, что получится выразить чувства иначе, как-то перенести их в другую плоскость и тем самым снять крышку с пылающей кастрюльки и его, и её темперамента. Поддаться, отдаться, смириться со всеми невысказанными ультиматумами и требованиями, даже не пытаясь удерживать какие-то свои позиции.

Пусть лучше на груди и шее останется слишком много засосов, а на бедрах синяки, зато потом всё можно будет поправить, облечь в слова и объяснения. Ведь она действительно его любит.

Когда всё закончилось, Сакура свернулась клубочком рядом и расплакалась. Не хватило силы в этот момент сдержать рвущееся на волю отчаянье. Чужое принимающее и понимающее объятие сделало только хуже. Удивительно, но Бьякуя понял её много лучше, чем можно было предположить. От чего на душе стало только хуже. Одной переживать это было бы сильно проще. Делить на двоих с Бьякуей… ещё более неловко, чем было до сих пор. Нарыдавшись в волю, Сакура поднялась на ноги начала собираться.

— Куда ты? — голос Бьякуи хрипел, а брови неодобрительно сошлись на переносице.

— Дай мне немного времени, пожалуйста.

Говорить подробнее и по существу было необходимо, но не сейчас. Для начала требовалось переварить случившееся. Итачи намекал ей, что Саске скоро появится в их жизни. Прямо не сказал наверняка видя её нежелание касаться темы.м До сих пор успешно удавалось гнать и мысли о прошлом, столкнуться к ним лицом к лицу было неожиданностью первого зимнего снега обязанного упасть на голову, но при этом всегда наступающего «вдруг» вместе с морозом.

Куда пойдёт Сакура пока представляла с трудом, но точно не домой. Точно не в казармы отряда. Там же… разберётся. Пара часов и в голове посветлеет. Да, именно так.

Смотря ей в спину, а затем слыша шум шагов, Бьякуя боролся с двумя желанием догнать её и никуда не отпустить. Останавливало понимание бесполезности такого поступка. Пока она не созреет для нормального разговора можно хоть пытать её, но проку от этого не будет. Тем более не будет того результата, который нужен ему. Напротив поспешностью можно подтолкнуть к обратному, чего совсем бы не хотелось.

На следующий день Сакура не пришла на службу. Бьякуя понимал, насколько тяжело им теперь будет посмотреть друг другу в глаза, но на столе хотя бы не возникло заявления об уходе, чего капитан шестого тоже немало опасался. Значит, бежать без оглядки она не планирует. Уже хорошо. На нарушение регламента он же вполне способен закрыть глаза, пока речь не идёт о боевой ситуации.

На собрании капитанов Итачи сказал, что она не ночевала дома. Учиха выглядел обеспокоенным, что означало, что он не прикрывает расстроенную сестру. Пожалуйся она ему, капитан Кучики слышал бы другие слова и увидел другое выражение лица. Проще от этого не стало. Сакура мерещилась ему везде. Её присутствие ощущалось, чувствовалось. Из-за каждого угла Бьякуя слышал её голос.

Хуже всего стало вечером, когда он пришел в свою спальню и опустился на футон. Большой, двуспальный, такой бы мог принадлежать супружеской паре. Да и комната давно приобрела такой же вид. Сакура почти жила с ним, пусть успешно делала вид, что это не так, как и он сам. В то время как все остальные успели привыкнуть к обратному. Даже управляющий поместьем нёс бухгалтерские книги ей на проверку, как делал бы по отношению хозяйки поместья, чего даже с Хисаной не торопился исполнять. Да и вся остальная прислуга относилась к Сакуре именно как к его жене, а не лейтенанту или тем более любовнице.

С грустью смотря на пустующее место, Бьякуя вспоминал диалог, произошедший здесь же после недавнего праздника. В ту ночь они были счастливы. Разошедшаяся ещё на фестивале Сакура раскраснелась и смеялась особенно много. Шуточно пиналась на его попытки поцеловать её. Помогала выпутать кенсейкан из его волос, а он в свою очередь доставал шпильки из её причёски. На что она несерьёзно ворчала, что раньше подобные украшения были ей не нужны, зато теперь у неё их слишком много. При этом Бьякуя прекрасно знал, что подаренные заколки пришлись ей очень по душе, да и волосы Сакура отрастила из-за него.

Сейчас же, Бьякуя не знал, что ему делать. Так отвратительно он не чувствовал себя со времени смерти Хисаны. На следующий день Сакура снова не появилась на службе, и в этот же вечер ему было суждено ближе познакомиться с её бывшим мужем.

Младший брат Итачи подкараулил его на пути к поместью Кучики. Удивительно как хватило терпения выбрать настолько неприметное месте, учитывая, насколько парень был зол. Он был на полголовы выше Бьякуи и значительно шире в плечах, что давало ему видимое преимущество в физической силе.

Обвинениями сыпать Учиха не стал, что в другой ситуации вызвало бы уважение к нему. Но сейчас даже само имя этого человека вызывало раздражение. Хотя винить его в чем-то Кучики тоже было глупо. Ещё неизвестно как повёл бы себя Бьякуя окажись на его месте.

— Где Сакура? Что ты с ней сделал? — каждое его слово сочилось ядом. Похоже, он испытывал к капитану шестого отряда такие же чувства, что и тот к нему.

— Не знаю.

— Ублюдок.

Чего-чего, а получить кулаком по лицу Бьякуя не ожидал. Драка выглядела как-то слишком…ребячески. Даже как способ сбросить ненужные чувства. Их разница в положении и уровне духовной силы не шла ни в какое сравнение. Бьякуе по-хорошему даже защищаться нет смысла, хватит немного ослабить контроль над собой и мальчишка едва ли сможет дышать.

Но размышлять над этим у капитана времени не было, потому что юный Учиха нанес ещё один удар, а за ним ещё и ещё. Привычка сделала своё дело и от чужой атаки он уклонился раньше, чем предпринял какие-то другое действие. После блока на кулаке нападавшего проступила кровь. Разница между ними была огромна. Неизвестно, что бы последовало дальше, не вмешайся в неё Итачи.

От его удара брат уклониться не смог. И выкрутиться не успел до того, как капитан пятого отряда не потащил его домой, попросив коллегу оставить этот инцидент без должного внимания. Уводимый то ли за ухо, то ли за волосы, то ли за шкирку Саске злобно шипел и матерился. Но хватка у брата была железной, и умение игнорировать ей не уступало.

На эту сцену капитан Кучики не обратил внимания. С Итачи они поговорят позже, когда ситуация разрешится. До тех пор смысла в обсуждении и расставлении знаков применения нет. Пока Учиха и без того понял его верно.

На следующий день лейтенанта Учиха по-прежнему было ни видно, ни слышно. Начинали ползти слухи: несуразные, глупые, близкие к правде. А капитан Кучики впадал в уныние. Хотя определить это могли только самые близкие. Хорошо, что его сестры в это время не было в Обществе Душ.

К концу рабочего дня в кабинет постучался один из младших офицеров, выделяющийся из всех своим прошлым и происхождением.

Исида Урью, всегда собранный и исполнительный, хоть так до конца и не смирившийся со своей судьбой, сейчас выглядел крайне обеспокоенно и взволнованно.

— Простите, капитан Кучики, но я вынужден вмешаться в вашу личную жизнь, иначе вы оба друг друга сведете с ума.

Заинтересованный его словами Бьякуя оторвался от изучения отчета. Поправив очки, офицер продолжил.

— Так уж вышло, что мне известно о вашей с Сакурой ссоре на пустом месте. Орихиме просила не говорить, но вы оба сходите с ума. Если вы согласитесь, то я отведу вас к ней.

— Согласен.

Уж откуда, но точно не от бывшего квинси Бьякуя ждал помощи. Но раз она пришла, то только полный глупец откажется. Хотя он таковой и есть, раз сразу не понял, что если Сакура не пошла к брату, то, вероятней всего, будет у лучшей подруги.

Путь до дома четы Исида, казалось, длился целую вечность. Подъем на второй этаж и путь в комнату, где находилась Сакура, даже с подъемом на Эверест сравнить было нельзя.

При виде её сердце начало выплясывать такие пируэты, в вероятность которых у себя Бьякуя давно не верил. Сакура не повернулась, хотя, в отличие от неё, Бьякуя не скрывал реацу.

Капитан тоже молчал, садясь рядом с ней на подоконник. Они так ничего друг другу и не сказали, хотя на языке вертелось столь многое. До того самого момента, пока Сакура не выдержала и, уткнувшись ему в грудь, разрыдалась.

Бьякуя много раз видел её слезы, как настоящие, так и нет. Плакала Сакура часто и по самым разнообразным причинам: чистя лук, читая особенно трагичный момент в книге, видя смерть любимого персонажа в фильме или просто особенно задевающий душу эпизод. Плакала, впечатлившись моментом или вспоминая что-то грустное. Пару раз просыпалась в слезах из-за кошмаров. Плакала над ним, одновременно залечивая раны. Плакала от обиды или досады. Но настолько горькие слёзы Бьякуя видел у неё впервые. Поэтому прижимал её к себе настолько крепко, насколько это было возможно, чтобы не причинять ей боль.

Сказать хотелось многое, но её слезы были намного красноречивее всего, что мог бы он сказать или написать.

Плачь, Сакура, плачь, если тебе от этого станет легче. Если со слезами уйдут надуманные ужасы и призраки прошлого. Плачь, ты ведь уже всё для себя решила. Решила как нужно и правильно, чтобы ты не пожелала, я сделаю. Я слишком люблю тебя, чтобы удерживать силой. Прошу, останься. Останься со мной. Не заставляй мою жизнь в очередной раз заканчиваться. Подари мне ещё немного счастья, девочка-весна. Не заставляй лето смениться не осенью, а самой суровой зимой.

Сакура долго не отстранялась, когда слёзы кончились. Сидела, слушая стук его сердца и молчала. Прежде чем задать глупый и банальный вопрос:

— Пойдём домой?

Бьякуя согласно кивнул, прижимая её к себе ещё крепче. Решила. Решила, как он хотел и надеялся. Скорее всего даже сильно раньше, но потом не сразу решилась показаться ему на глаза придумав несуразную и дикую реакцию с его стороны. Нужно будет потом узнать, чего же ей такого наговорили плохо понимающие происходящее подружки. В особенности спросить с Рангику, без которой здесь едва ли обошлось.

Генсей. Париж. Их дом. Светлая спальня на втором этаже. Утро. Двигаться не хочется. На душе светло. Их примирение удачно совпало с плановым посещением мира живых.

После событий трехлетней давности, главнокомандующий решил не обольщаться бездействием врага. И теперь капитаны и лейтенанты дежурили на тех же местах, что и впервые.

Сакура эти командировки обожала. Ей нравилось жить с Бьякуей в Генсее. Когда ко времени второй командировки, зная, что их дальше будет ещё много, Бьякуя обзавелся собственным жильем в Париже, она с энтузиазмом откликнулась на его почти шуточное предложение декорировать дом, ставший по-настоящему их.

Генсей Сакура любила и по другим причинам. Здесь не было многих правил и ограничений. Не было ответственности перед отрядом. И не только.

Больше всего Сакуре нравилось, что именно в Генсее они с Бьякуей жили вдвоем и в уединении. Как… как семья. Хотя об этом шинигами не думала. На подколки друзей на тему её скорого замужества лейтенант не реагировала с самого начала. Замуж она не рвалась, прекрасно зная, что ничего хорошего там нет. А вот всяких «не» и «но» предостаточно. Особенно, если говорить о браке с Бьякуей. А так они оба свободны и вольны делать, что пожелают, а вот если сделать их отношения официальными… Ни говорить, ни думать об этом не хочется.

Бьякуя её желание видел и понимал. Да и собственный безрадостный опыт не способствовал к активным действиям в вопросах придания отношениям формальности. К Генсею Кучики относился без такой восторженности, но и без неприязни.

Сакура почти каждый день зачем-то ходила на лекции в университет и его с собой тоже потащила. На возражения, что ему это не нужно и вообще-то они здесь для другого, капитан получил множество возмущений. В итоге Бьякуя всё же согласился на лекции, но на отличные от выбранной Сакурой медицины. Работы в Париже и его окрестностях по-прежнему считай не было, что оставляло им много свободного времени.

Воскресное утро было погожим, но это не побуждало подняться с постели. И позволить себе не противиться этому желанию шинигами могли. Уже довольно давно проснувшись, они лежали в обнимку и молчали. До тех пор, пока не запищал телефон, сообщая, что в городе появился пустой.

Тут уже хочешь не хочешь, а пришлось вставать, собираться и, оставив гигаи, бежать выполнять свои обязанности.

Неожиданно для шинигами, враг оказался меносом. А вслед за ним, в другом районе города появился арранкар, которого тоже срочно нужно было уничтожить. Потом ещё и ещё. Прерваться на несколько часов удалось уже после обеда, на который время и было потрачено. А потом снова пришлось вступить в бой, ещё более ожесточенный, чем до этого. Пустые, меносы и арранкары решили восполнить своим наличием всё предыдущее отсутствие. Вечером всё стало совсем плохо: открылось межпространственное окно, в которое их затянуло.

На какое-то время восприятие мира исчезло, а когда оно появилось вновь, они уже лежали на мокрой траве противного оттенка. Бьякуя прижимал Сакуру к себе, успев схватить её, когда их затягивало пространство. Она, зажмурившись, мёртвой хваткой сжимала его хаори.

Не успели капитан и лейтенант даже поменять позы, как рядом с ними раздались знакомые голоса. Когда руководство шестого отряда село и осмотрелось вокруг, они увидели своих коллег из других отрядов.

Напротив них возвышался Зараки Кенпачи с Ячиру на спине. Рядом со своим капитаном, как и всегда, были третий офицер Мадараме и пятый Аясегава. Чуть в стороне потирал шею Учиха Итачи и сгорала от стыда и волнения Хинамори Момо, похоже, что они тоже упали в весьма интимной позе. В завершение всего, тут были ещё капитан и лейтенант седьмого отряда.

— Что будем делать? — осведомился Абараи, когда все были готовы слушать.

— У меня другой вопрос: где мы? — подал голос капитан Учиха, на что все коллективно пожали плечами, оглядываясь вокруг.

Топкое место окруженное гигантскими деревьями неизвестной породы. Глухой лес. Где-то вдали кричали птицы.

Вопрос: «Что делать?» — задавали себе все. Сидеть на месте было глупо, но и куда идти, шинигами не знали. Разделяться для поисков того, не знаю чего, было тоже не резонно. Никто не знает, что их здесь ждет и что могут они встретить впереди. Единенное, что было понятно, это то, что им нужно искать путь домой. Метод, который в спешке был создан для возвращения капитана и лейтенанта седьмого отряда, требовал времени и подходящего пространства для реализации.

Решив, что не имеет значения, куда идти, шинигами положились на способности лейтенанта Кусаджиши. Ни у кого в Готей-13 нет такого опыта брожения в трех соснах. А то, что тут не три сосны, это только лучше. Есть где поблудить.

Как того и следовало ожидать, бродили они долго, зато успели обсудить все последние новости. И когда все уже были готовы к разочарованию и устали рассматривать диковинный пейзаж, шинигами вышили к необычайному сгустку энергии, висящему в воздухе. Делать было нечего, и они решили рискнуть.

Риск оказался оправдан. Всего через несколько мгновений шинигами уже были в Обществе Душ. И, то ли на свою удачу, то ли наоборот, оказались у казарм двенадцатого отряда.

Незамеченными, понятное дело, не остались и следующие полтора часа провели в исследовательском отряде, рассказывая все подробности их неожиданного приключения. После чего все, наконец, были отпущены и поспешили вернуться в Генсей, дабы закончить свою работу и «отключить» гигаи.

Единственным, кто так не поступил, стал капитан Учиха, который, стоило немного отойти от казарм двенадцатого отряда, согнулся пополам от резкой боли в глазах.

— Капитан, что с вами?! — взволнованная лейтенант Хинамори была готова на что угодно, но всё же растерялась от происходящего с капитаном. Он никогда не болел, даже насморком в сезон дождей или весной.

— Ничего страшного, Хинамори-кун. Наверное просто перенапряжение. Схожу к капитану Унохане, а ты возвращайся в Санкт-Петербург. И ни о чем не беспокойся.

Закивав головой, Хинамори отправилась выполнять приказ, а Итачи спокойно разогнулся. Больше необходимости прятать лицо не было. Момо не увидит, следовательно, не будет волноваться. По его лицу текло две кровавые дорожки, и каждое движение удаляющегося лейтенанта, капитан видел до того, как она его совершала, а так же он видел циркуляцию её духовной силы. В результате несуразного инцидента с пространством к Учиха Итачи вернулся шаринган.

К капитану Унохане Итачи действительно пошел. Хотел услышать её мнение. В том, что эта женщина в курсе его секретов, Учиха не сомневался. Как и в том, что она сможет ему помочь. Глаза чертовски болели.

Оставшись один на один в кабинете с капитаном пятого отряда, капитан Унохана принялась за его осмотр, решив, пользуясь случаем, проверить не только глаза. А то этого мальчишку к ней в отряд калачом не заманишь.

Случай был поистине удивительным. Хоть Сакура уже и рассказывала ей о своем прошлом и прошлом Итачи, поверить в существование такой генетической аномалии было сложно.

— Ваша сестра говорила, что вы утратили свои возможности, оказавшись в Обществе Душ.

— Да. Так и было. Но после сегодняшнего случая ко мне вернулись эти глаза. Остальных возможностей пока нет, но у меня есть предположение, что и они появятся позже.

Капитан четвертого анализировала аномалию молча.

— Думаете, наш враг как-то связан с вашим родным миром?

— Вероятней всего. Хотя он должен быть как-то связан и с этим. И, в частности, с Айзеном Соске. Никто из мира шиноби не был способен на подобное. И я не верю, что когда-нибудь сможет.

— Думаете, сегодняшнее происшествие было спланировано?

— Да, мне кажется, это деликатный намек, что мне не помешало бы сменить сторону игры.

— И вы?

— Не настолько глуп, чтобы так поступить.

Унохана едва заметно повела плечом, присаживаясь неподалеку от своего неожиданного собеседника и пациента.

— Что вам известно о нашей всеобщей проблеме?

— Мало. Только двойственность её природы и плохую управляемость. Ещё обязательную энергозатратность. Капитан Куроцучи пришёл к тем же выводам, если верить их файловой системе.

— У вас есть доступ к системе двенадцатого отряда?

— Пусть это будет нашим секретом. Официально — нет, но я довольно давно подобрал ключи доступа. Сейчас могу пользоваться.

Брови главного медика Сейрейтея поползли на лоб от такого заявления.

— Зачем вам это, капитан Учиха?

— Назовем дурной привычкой из прошлого. Заверяю вас, никакого дурного умысла в моем интересе нет. Иначе вы бы об этом не узнали.

Рецу промолчала. Она и без его пояснений была уверена, что ничего опасного Учиха Итачи для Общества Душ не замышлял. Скорее наоборот. Поэтому Унохана поделилась с ним своими размышлениями, выудив при этом из него ещё много интересной информации и в очередной раз убедилась, какой же невероятный человек этот Учиха Итачи.

Сам же капитан пятого отряда тоже остался доволен разговором. Он хотел услышать точку зрения кого-то, во много раз превосходящего его по возрасту. И капитан Унохана подходила для этого лучше всех. Эта женщина, видевшая всю историю тринадцати отрядов защиты Готей своими глазами, была поразительна. И сильно помогла ему, не только дав обезболивающие. Хотя и этим тоже. Глаза продолжали болеть.

Саске в происходящие у них дома верил с трудом и никак не мог привыкнуть. Слишком дико все это выглядело.

Представители клана расселились по поместью и сильно друг друга не беспокоили. В основном, встречались только по обоюдному желанию, на собраниях, проводимых Итачи раз в месяц, или при необходимости.

В той части дома, где расположился брат, жила ещё Сакура. Мать заняла близкие, но все же достаточно отдаленные от них комнаты. Здесь же решили поселить Саске, аргументируя, что из этой части поместья удобней всего добираться до Готея. Понятно, что это был не ключевой фактор, но искать причины и следствия Саске не стал. Куда интересней были наблюдения за сложившейся в поместье жизнью.

Когда Сакура и Итачи вернулись с дежурства из мира живых, они впервые остались дома втроем. До этого всё время кого-то не хватало. К удивлению Саске, его бывшая жена и брат стали настоящей семьей. Их общение было легким, непринужденным, отчасти насмешливым, но ощутимо любящим.

И убеждение это возникло после того, как старший брат был силком притащен ужинать. Выходка, невероятная для Саске и грозившая неизвестно чем, но точно нехорошим, в исполнении Сакуры Итачи развеселила. Он даже намеренно сопротивлялся, чтобы её позлить.

Не меньше поразился Саске, и когда Сакура в очередной раз напомнила Итачи о его дурацкой привычке раскидывать книги по всему дому, об этом Саске не знал. Его не покидало ощущение, что он ворвался в жизнь ему не принадлежащую, и жестоко рушит её. И хоть все родственники выражали радость по поводу его появления, Саске в это не верил.

Сакура и Итачи были куда большей семьей, чем когда-либо были братья Учиха. Даже в детстве такого у них не было. Хотя сейчас Итачи казался куда большим ребенком, чем тогда. Он был расслаблен, доволен собой и жизнью. Спокойно развалившись на энгаве, читал книгу, заедал текст сладким и запивал чаем. Не будь земля мокрой после дождя, валялся бы в саду.

Сакура развалилась с ноутбуком у себя на кровати, кажется, тоже с какими-то сладостями и чаем. А Саске бродил по дому и не находил себе места. На каком-то его круге новоявленная сестрица не выдержала и потребовала зайти к себе.

Присев на край постели, Саске осмотрелся. Комната Сакуры была одной из многих европейских в традиционном поместье. Хотя седзи были расписаны какой-то природной тематикой преимущественно голубоватого оттенка. Большая двуспальная кровать с красивым изголовьем, чисто девичьим. Стол с множеством навесов, заваленный всякой ерундой. Шкаф с одеждой. К нему приставлены полки с какими-то мелочами, соединяемые с ещё одним шкафом, вероятней всего, книжным. Хотя, зная Сакуру, там были далеко не только книги. Преимущественно не книги, в доме есть библиотека. А ей нетрудно унести прочитанный том, если только он не может потребоваться в любую минуту.

Комната женская. И не только из-за плюшевых игрушек на полках. Даже, вернее сказать, девичья. Легкая, воздушная, милая, располагающая. Весьма неожиданно для Сакуры. Но всё же её тут много, хотя не совсем привычной.

Убрав компьютер, Сакура уселась напротив него, скрестив ноги. Немного помолчав, начала разговор.

— Ты неуютно чувствуешь себя здесь?

— Да, — врать ей, когда она вот так смотрит, занятие бессмысленное. Да и зачем?

— Со мной было так же четырнадцать лет назад. И ещё, ты ведь недолго в Обществе Душ?

— Да, на второй неделе отправился в академию, удачно попал к вступительным экзаменам, не пришлось ждать целый год.

— Я прожила Руконгае почти пять лет, прежде чем поступила в академию. Не хотелось снова браться за оружие.

Отведя взгляд в сторону, Саске ответил. Смотреть на неё все ещё было трудно.

— Ты никогда не любила сражаться. Что же заставило изменить своё решение?

— Его величество случай, — она усмехнулась, как бы давая понять, что мог бы и догадаться.

— Понятно. Итачи говорил, что ты лейтенант…

— Да. Шестой отряд.

— И ты спишь со своим начальством. Неожиданно. Не похоже на тебя прежнюю.

После этого замечания Сакура нахмурилась, а Саске, наконец, снова начал смотреть на неё, а не в стену.

— Так получилось. Мой чин не связан с моими отношениями с Бьякуей. С какими-то интригами тоже нет связи. Просто так получилось.

Остановив все больше теряющие связность объяснения, Саске задал намного больше волнующий его вопрос.

— Лучше скажи: ты с ним счастлива?

— Снова чешутся руки? — на этом моменте она неодобрительно покачала головой. — Даже не думай об этом, нападение на капитана — преступление. Тебе это сошло с рук, потому что Итачи попросил Бьякую, но в следующий раз такого снисхождения не будет.

Поймав Сакуру за руки, Саске заставил её посмотреть себе в глаза.

— Что этот тиран с тобой сделал? Мне плевать на ваш закон. Если он причинит тебе боль, в живых не оставлю.

Сакура улыбнулась, прежде чем ответить.

— Во-первых, Бьякуя не тиран. Он меня не мучает. Напротив, я никогда прежде не встречала такого деликатного человека. Бывают, конечно, перегибы, но это мелочи, можно просто причислить к склонности к высоким чувствам. И не забывай, ты больше не один из сильнейших шиноби в мире, а всего лишь офицер одного из отрядов Готей-13….

— Да-да, я понял к чему ты. Я просто офицер, а твой ненаглядный — один из капитанов, да ещё и глава клана Кучики. Куда мне до него.

— Не злись.

Сакура выглядела сконфуженной. Ей не нравился этот оправдательный диалог. Саске делал вид, что не замечает её состояния. Он всё прекрасно понимал, но признавать, что она могла полюбить кого-то другого, не желал.

Прошло достаточно много времени с её смерти. Он привык к этому, так же как до этого к её значимости в своей жизни. Видеть её было не труднее, чем Итачи или мать с отцом. Он встретил всех, кого любил, но потерял. То, какими они стали, отличалось от того, какими он их помнил, но всё же это были всё те же люди. Всё та же Сакура, кусающая нижнюю губу от волнения. Всё тот же превосходящий всех Итачи. Но, в тоже время, Сакура стала сдержанней и аристократичней, что ли, и ещё что-то в ней изменилось, только это сформулировать не получалось. Итачи не казался недостижимым, не утратив при этом возвышенности. Он стал как-то человечнее, непринужденней.

Неожиданно Сакура сорвалась с места и потянула его за собой, жестом прося молчать. Торопясь, она вывела его к двери, приоткрыв которую, можно было увидеть все происходящее на энгаве.

Глядя в небольшую щелку, Саске увидел, как рядом с Итачи, казалось, из ниоткуда, появилась темнокожая женщина. С её приходом, брат закрыл книгу, посвящая свое внимание ей.

— Чем обязан вашему визиту, Йоруичи-сан?

— Ты знаешь.

На лице женщины играла широкая и немного коварная улыбка, в ответ Итачи тоже ей улыбнулся, широко и непривычно для Саске.

Её вопросы и его ответы были непонятны непосвященному слушателю. Тембр голоса и манера разговора… Не поединок, хоть и похоже, скорее игра, такая, какие любят кошки. Видеть брата таким… таким… влюбленным было странно. Саске с замиранием сердца смотрел на них, пропуская смысл разговора. А потом они исчезли. Синхронно и невидимо для его глаз. Проморгавшись, младший из Учих спросил:

— Кто это?

— Шихоуин Йоруичи. Как ты заметил, возлюбленная Итачи. Интересно, что они устроят на этот раз…

— Что ты имеешь в виду?

— Последние четыре года, они активно сводят меня с Бьякуей. Не знаю уж, чем мы им так понравились, но их вечная поддержка чувствуется. В ответ мы с Бьякуей сводим их.

— Какие у вас любовные квадраты.

— Ну, вот так. У всех свои причины. Но когда они соединились, получилась такая игра на два лагеря.

— И какие цели преследуешь ты?

— Хочу, чтобы Итачи был счастлив. Он этого заслуживает. Кстати, сегодня будет собрание лейтенантов, пойдешь со мной?

— На такие мероприятия посторонних не пускают, или я не прав? К тому же, что интересного в вашем рабочем совещании?

— На официальные собрания — да, не пускают. Но на неофициальные можно привести кого хочешь.

— Всё равно не понимаю, зачем.

— Познакомишься со всеми. Ты же все-таки мой младший братик, — последнее предложение она особенно выделила. И усмехнулась. — К тому же, с твоими способностями ты надолго в младших чинах не задержишься.

— Если ты так хочешь.

Сакура развернулась и направилась в сторону своей комнаты. Она уже почти скрылась, когда Саске её окликнул.

— А со своим Бьякуей Кучики ты сегодня встречаться не будешь?

— Он сегодня занят.

На этом Сакура ушла, и нашла Саске ближе к вечеру, сообщив, что пора идти на праздник. К удивлению Саске, они пошли в форме. Шинигами всё же народ странный.

Собрание проходило на территории десятого отряда. Их встретила радостная пышногрудая женщина с рыжими волосами. Стоило Сакуре появиться на пороге, как та кинулась её обнимать.

— Мы уже думали, что ты не придешь!

— Ну, что ты, Рангику! Я же обещала. Познакомься: мой младший брат Саске.

Прекрасная женщина обратила внимание на замершего рядом с Сакурой юношу. Кокетливо подмигнув ему, она представилась. Он ответил. Потом их пригласили к остальной компании шинигами, рассевшихся вокруг невысокого столика.

Тяжкую обязанность познакомить Саске со всеми присутствующими взяла на себя лейтенант десятого отряда, отправив Сакуру к Хисаги Шухею к общему столу, намекнув, что кто-то хочет с ней поговорить.

Это «собрание» оказалось хорошими дружескими посиделками. Офицеры пили, ели, общались, каждый сколько хотел и с кем хотел. Особенно это было заметно в области питья: некоторые лишь немного пригубливали саке, другие едва успевали наливать. Саске сам не заметил, как его втянули в общий праздник.

Возвращаясь домой, часов в десять вечера, Саске и Сакура шли в обнимку. Спиртное всегда творило с ней чудеса, стоило только немного перебрать. И сегодня, благодаря одной рыжей особе, так и случилось. Жертва попойки излишне громко смеялась, отпускала пошловатые шуточки, чего за ней в нормальном состоянии не водилось. Душа требовала праздника, а тело несло танцевать. Саске пьянел значительно хуже своей ныне сестры. Порой друзья поражались его возможности лить в себя водку, как воду. Но это бывало не часто. В большинстве случаев он так много не пил. Хотя сегодня добрые офицеры из одиннадцатого отряда напоили его достаточно сильно, ещё и лейтенант десятого проявила к нему неожиданный интерес, что ещё увеличило дозу.

Всё бы хорошо, но у самых ворот поместья, им встретился Кучики Бьякуя, любящий появляться в самый «подходящий» момент. Увидев его, Сакура глупо заулыбалась и, оставив Саске, отправилась обнимать своего возлюбленного, сразу же начиная оправдываться.

Капитан поморщился от запаха спиртного, но девушку придержал за талию и на её глупое хихиканья реагировать не стал. Напротив, осторожно повел к дому, сначала одарив Саске недовольным взглядом, будто это он виноват в её состоянии.

На определенной степени опьянения в Сакуре просыпалась пошлость, ещё одна из причин по которым она не пила много. Скорее всего, об этой её особенности Бьякуя уже знал и, услышав от ушедшей с праздника раньше их Рукии об удаче Мацумото, поторопился забрать свою девушку с вечеринки.

Видя, как капитан Кучики ведет Сакуру к дому, Саске захотелось разбить что-нибудь, а лучше ещё выпить. Он всё понимал, что к нему она уже ничего подобного не чувствует. Да и в соперничестве с Кучики Бьякуей ему не выиграть. Впервые в жизни и, по иронии судьбы, из-за единственной женщины, которую он не хотел отпускать. Но Саске любил её, по-настоящему любил, поэтому и сдерживал себя.

Он не мог позволить себе стать причиной её беспокойства. В данной ситуации это лучшее, что он может для неё сделать. Ещё более благородно было бы исчезнуть из её жизни и не мозолить глаза. Но это уже выходило за рамки возможного самопожертвования Саске. Жизнь научила его поступать разумно, но от эгоизма не избавила. Он был одной из основополагающих черт его характера. Учиха знал, что займет место в её жизни, и на место на галерке он не согласен.

Но не успел Саске закончить свою мысль и подавить гнев, как под ногами всех троих возникло окно пространства. Такого ещё не было, и частота возникновения окон начинала настораживать.

Шинигами попытались убежать от нежелательного попадания в параллельный мир. Но даже быстрейшее шунпо капитана Кучики не возымело эффекта. С достаточной высоты они упали в море, неестественно прозрачное. Но после уже нескольких подобных «экскурсий» командование шестого отряда ничему не удивлялось, а Саске по старой привычке шиноби и вовсе ничему не поражался.

Всплыв на поверхность, протрезвевшие в мгновение ока Саске и Сакура, к своему удивлению, обнаружили, что легко могут подняться на ноги. Благодаря чему они могут стоять на воде, сомневаться не приходилось. Особенно учитывая, что, спустя пару мгновений, Саске едва не сел от боли в глазах. К нему начал возвращаться шаринган. Уже видевшая такое у Итачи Сакура не стала беспокоиться о Саске, а поспешила помочь выбраться из воды Бьякуе. Опять же по причинам, никому не известным, никто из них не мог пользоваться реацу. Сакура это чувствовала и ощущала дискомфорт, а Саске не обращал внимания, к нему возвращалась сила, та, от которой он ещё не успел отказаться. Чувствовать свое могущество было приятно.

К их удаче, берег был недалеко. И много времени, чтобы до него добраться, не потребовалось. Оказавшись на песчаном берегу, шинигами начали осматриваться вокруг. Песок был невероятно белым и не делал воду мутной даже у самого берега. На дне океана (или это было все же море?) было множество раковин самых причудливых форм и разных оттенков белоснежности. Водорослей или ещё какой-то растительности не было видно. Небольшие серебристые рыбки плавали на разной глубине. Крабы с тем же белоснежными раковинами на спине ползали по дну, и иногда их можно было увидеть у линии прибоя.

Так как они дышали, кислород в этом мире был, но откуда он мог браться за отсутствием зеленых растений, было неизвестно. Хотя его могло и не быть, а в силу вступали законы, похожие на те, что позволяли находиться в Уэко Мундо.

Немного осмотревшись и поняв, что от белизны у него рябит в глазах, Саске предложил своим товарищам по несчастью пройтись, они согласились. Нужно было поискать место, где они могли бы высушить мокрую одежду. Так же желательно было продумать варианты возвращения домой.

Отойдя от пляжа, шинигами встретились с местными рептилиями. Белая змейка проскользнула по песку мимо них. Растительности по-прежнему не наблюдалось, зато появились камни сероватого оттенка. Не отчаиваясь, шинигами шли дальше.

Леса они так и не нашли, зато встретились с весьма неожиданной компанией. Озираясь по сторонам и совсем не понимая происходящего, навстречу им шла команда № 7 в двенадцатилетнем возрасте.

Маленькая Сакура спорила с Наруто, Саске делал вид, что он не с ними да и вообще ни с кем.

Их взрослые копии синхронно остановились, переглянулись и снова посмотрели на так выделяющуюся на окружающем фоне компанию. Они тоже не смогли не заметить их. И Наруто сразу же начал с ними здороваться. В своей идиотской детской манере, разумеется. Саске с Сакурой снова переглянулись, они уже и забыли каким недотёпой был их приятель в детстве.

Маленькая Сакура, не выдержав, отвесила товарищу по команде неплохую оплеуху. И заметив, что за ней наблюдают, сразу же сделала самое милое выражение лица на какое была способна. Пристальный взгляд Бьякуи её смущал.

Кучики догадался, кто перед ним. И из увиденного трио, о котором был наслышан, эта девочка интересовала его больше всех. Он же нарушил затянувшиеся молчание.

— Ты мало изменилась, Сакура. Хотя стала намного привлекательнее.

Наруто начал высказывать свое непонимание и недовольство, но взрослая Сакура, не обращая на него внимания, ответила.

— Это комплимент или насмешка?

— Решай сама, — капитан заметил приближающиеся издали непонятные темные точки. Нахмурившись, решил сразу предпринять активные действия. — Пойдем.

Проследив направление его взгляда, Сакура кивнула и пошла. Саске же остался наедине со своим прошлым.

— Кто вы? — до сих пор молчавший маленький Саске подал голос.

— Ещё не догадался? — взрослое воплощение ухмыльнулось, но, помолчав, добавило. — Ты это я много лет назад. Только что тут была Сакура.

— А кто тогда тот мужчина? — меленькая Сакура решала не молчать.

— Кучики Бьякуя, её текущий руководитель. Если интересно, потом спросишь у неё сама, я о нём ничего не знаю.

Спросить ещё что-то не успел даже нетерпеливый Наруто. К ним вернулась Сакура в шунпо. Возможность пользоваться реацу вернулась к шинигами.

— Немедленно за мной.

Это она сказала для Саске, потом подхватила стоящего к ней ближе всех Наруто и снова ушла в шунпо. Подхватив оставшихся двух начинающих шиноби, Саске последовал за Сакурой. И понял, что не может за ней угнаться. Скорость мгновенной поступи Сакуры и его сравнивать было невозможно. Всё же лейтенант на голову выше любого офицера, не говоря уже о тех, кто только что выпустился из академии. Пусть, как шиноби она всегда была слабее, сейчас ситуация обратная. Иронично даже.

Детские воплощения вырывались до самой остановки, где их ждал капитан Кучики, рассматривая труп побежденного врага.

— Скоро откроется сенкаймон. И ещё, вместе с ним появятся, в лучшем случае, пустые.

На возгласы Наруто о том, что он ничего не понимает, капитан не реагировал. Он смотрел вдаль, будто видел там что-то интереснее сероватого оттенка неба.

Спустя несколько секунд, к ним начали приближаться странные черные точки, как выяснилось, это были птицы. Капитан Кучики не дал им подлететь близко. Одного залпа кидо было достаточно, чтобы вся стая упала в воду.

Пока они ждали неизвестно чего, Саске и Сакура обрисовывали своему прошлому, что и как. Особенно не хотел верить Наруто, но когда на середине очередного объяснения появились врата сенкай, замолчал.

Ожидаемых пустых не было, поэтому капитан отдал приказ следовать за собой и первым вошел во врата миров, вслед за ним исчезла Сакура, слушающаяся его с полуслова, потом Саске протолкнул вперед седьмую команду.

Врата открылись там, где и были должны, когда их открывает кто-то из шестого отряда. Их никто не встречал. Только дежурный шинигами выпрямился, давая капитану понять, что несмотря на позднее время суток, он на боевом посту и даже не думает бездельничать.

— Идёмте.

Бьякуе вовсе не обязательно было это говорить, но он решил уточнить, чтобы дети оторвались от разглядывания всего вокруг. Саске подумал, что он поведёт их прямиком в двенадцатый отряд. С притащенными с собой детьми нужно было что-то делать, но капитан повел их не в двенадцатый отряд, и, к тому же, выбирал самые пустынные улицы, пока они не оказались у поместья Учиха. В дом капитана шестого отряда пускали, не задавая вопросов, и по дому он передвигался, как по своему собственному, не иначе бывал здесь очень часто.

Стоило открыться двери в спальню Итачи, как на визитера тут же было обращено внимание. Поднимая голову от бедер капитана пятого отряда, богиня скорости с насмешкой обратилась к главе другого благородного дома:

— Хочешь присоединиться, малыш Бьякуя?

Кучики и бровью не повел, сразу же перешел к тому, что ему было нужно.

— В другой раз. Когда закончите, Итачи, выйди к нам. У меня есть для тебя кое-что интересное. Не настолько, конечно, но всё же.

После чего Бьякуя задвинул створку двери и обратился к Сакуре.

— Надеюсь, ты напоишь меня чаем, пока мы ждем твоего брата.

— Я лучше тебя сначала накормлю. У нас хватит на это времени.

— Договорились.

На этом руководство шестого отряда решило безмолвно оставить детей на попечение Саске, забыв спросить его согласие.

Спустя минут сорок, из своей спальни появился Итачи. Собрав всех участников происшествия, он начал осматривать пришельцев.

— Ты хочешь, чтобы я отправил их домой, Бьякуя?

— Совершенно верно. Все твои предыдущие заверения оказались правдивы, так что сомневаюсь, что для тебя будет трудным всё исправить.

— Не могу сказать, что это будет легко, но я попробую. Все эти происшествия начинают напоминать плохой сериал.

Посмотрев на ночное небо и что-то для себя решив, Итачи снова заговорил.

— Уже поздно, завтра я всё сделаю. Ничего страшного, если они немного погостят у нас.

Маленькие Наруто, Саске и Сакура не понимали, зачем было это собрание, если никто ничего делать не собирается. Уже начавшего возникать Наруто Итачи остановил одним взглядом, но для того, чтобы добить жертву, добавил:

— От вашего здесь пребывания ничего не изменится, а вот если поспешными или неосторожными действиями вы привлечете внимание капитана Куроцучи, то рискуете вернуться домой с парой новых органов или конечностей, или вообще не вернуться. Так что сидите тихо, пока я не передумал вам помогать.

На этом Итачи поднялся и ушел. Он, конечно, немного слукавил по поводу передумать. В его интересах было отправить эту троицу домой. В противном случае, придется долго и упорно лгать и посвящать в истинное положение вещей главнокомандующего и, что хуже, капитана Куроцучи. Но детишки уже возвели его в ранг главного злодея стараниями маленького воплощения младшего брата. А взрослый Саске точно не устраивал исповедь с целью обеления имени старшего путем пересказа их биографии. Не в его это стиле — много болтать. Сакура тоже безосновательной болтливостью не отличается, да и навряд ли она с ними говорила — Бьякуя же тут. Общение с ним влияло на неё очень положительно.

Перепуганные перспективой стать объектами для опытов дети успокоились. И обратили больше внимания на происходящее вокруг. А вернее проследили за исчезнувшими за дверью в ванную Бьякуей и Сакурой. Для детского сознания такое действие определялось, как невероятное извращение, поэтому три детские головки оказались у щелки приоткрытой двери, отчего чуть не лишились носов. С двух сторон стояли братья Учиха, и старший закрывал дверь.

— Вас никто не учил, что так поступать некрасиво? Похоже, что нет. Значит, научу я.

— Мы… мы просто хотели узнать… — первой начала оправдываться Сакура.

— Они любовники, чего тут непонятного?! — фыркнул взрослый Саске.

Итачи поморщился и добавил:

— Больше муж и жена. Любовники обычно ведут себя несколько иначе, но это сейчас неважно, идите спать. Все четверо. Завтра будет трудный день. Особенно у тебя, Саске. Капитан Сой Фонг тебе спуску не даст.

— С таким чином, как у меня, проблем быть не может.

— И всё же.

Ненавязчивость управления Итачи поражала. Он вроде и говорил очень просто и не настойчиво, но не подчиниться ему было невозможно.

Когда детское трио проснулось следующим утром, дома уже никого из их вчерашних знакомых не было, присматривать за ними осталась Микото Учиха, с радостью слушающая их истории и рассказывающая что-то сама.

В тоже время в шестом отряде, Кучики Бьякуя отвлёкся от составления отчета, что не скрылось от глаз Сакуры, и она решила поинтересоваться:

— Мне принести чай?

— Нет. Я просто задумался о том, какой ты была в детстве.

— Угу, отвратительной: слабой, ни на что не годной и высокомерной.

Закончив с высказыванием, Сакура увидела, что Бьякуя улыбается, отчего покраснела — он слишком уж странно при этом на неё смотрел.

— А, по-моему, доброй, любящей и заботливой. Ты и сейчас такая. Что касается заносчивости, то это многим свойственно. Дети любят считать себя лучше всех, а для вашего трио это особенно актуально.

— Я изменилась.

— Не спорю. Только не понимаю, почему ты так её стыдишься.

— На это есть свои причины, — Сакура постаралась отвести взгляд.

— Обычно ты охотно отвлекаешься от работы, что случилось?

— Ты редко задаешь такие неприятные вопросы. Эта девочка из того периода моего прошлого, за который мне стыдно. Поэтому прошу, не спрашивай больше, — на последнем слове, она несильно закусила щеку, желая перестать об этом думать.

— А может, есть смысл взглянуть на себя с другой стороны и вспомнить, какой ты была раньше?

— А ты хотел бы встретиться со своим детством?

— Не отказался бы.

— О да, я бы тоже не отказалась посмотреть на идеального мальчика Бьякую, — раздосадованная разговором, зло сообщила Сакура, но Бьякуя был спокоен и на яд в её голосе не реагировал.

— Ошибаешься, я не был таким.

Она ещё больше смутилась, а Бьякуя улыбнулся ещё теплее, но все же решил продолжить разговор позже.

Мысли мыслями, а работа никуда не исчезнет. К тому же, она слишком сильно старалась увильнуть от разговора. Значит, так просто ему этого не узнать. Лучше немного подождать и посмотреть, что она скажет позже. А ещё поговорить с той девочкой. Она куда сговорчивее взрослой и скрытной себя.

Бьякуя знал о прошлом Сакуры достаточно, но раз появилась возможность хотелось лучше через что она прошла, как создала себя. Они говорили о прошлом. Она рассказывала о своей прошлой жизни, он — кое-что о себе. Но все же сколько всего они друг о друге не знали! Хотя бы её предположение о том, каким он был в детстве, вполне логичное. Зная его теперешнего, того сумасшедшего мальчишку узнать трудно. Даже зная так же хорошо, как она.

Или же та девочка на теперешнюю Сакуру тоже не сказать, чтобы очень похожа. Открытая, ничего не таящая, несколько высокомерная, горделивая, по-детски наивная. Его Сакура была другой: скрытной, знающей точно, что и как много следует говорить, в меру расчетливая, видящая мир без прикрас. Какой путь она прошла? Сколько усилий совершила над собой?

Сакура часто говорила, что её создала её учитель: пятая хокаге Цунаде Сенджу. Но ни один, даже самый лучший учитель не сможет повлиять на ученика, пока тот сам того не захочет. И что-то важное должно было быть в ней с самого начала, какой-то фундамент, на котором потом строилось все остальное.

Ближе к обеду Сакура ушла проводить построение отряда, снова давая Бьякуе возможность рассуждать, но день уже вошел в свое обычное русло. Только к моменту окончания работы к ним пришел Итачи и сказал, что ему нужен Бьякуя для завершения разбора перемещений седьмой команды. Поэтому домой Сакура вернулась одна. Саске ещё не было, что было неудивительно — новичков подолгу мучают. Им всегда доставался самый отвратительный график дежурств, а ещё большая часть самой неприятной отрядной работы. Саске всё это ждало в ещё более усиленном варианте. Родство с капитаном пятого отряда, а, вернее, недавнее представление, во время которого младший из братьев был за ухо притащен на службу, однозначно привлекло внимание капитана Сой Фонг.

Хотя Саске выделялся не только этим. Его знания, сила, опыт, способности привлекали внимание. А звучная фамилия только ускоряла процесс. Но за него Сакура не волновалась, он был в своей стихии. Разве что будут проблемы с подчинением, это ему непривычно, но он уважает устав, поэтому перечить не должен.

Оставшись один на один с собой, Сакура начала обдумывать сказанное Бьякуей днем. Она, наверное, стала слишком циничной…

Смотря на ругань себя маленькой с Наруто, Сакура невольно улыбнулась. На душе неожиданно стало грустно. Куда это ушло? Она почти забыла себя такую. По уши влюбленную в Саске и считающую себя лучше Наруто по причине хорошей успеваемости.

Она отвешивала Наруто подзатыльники до самой своей смерти. Это стало каким-то особым ритуалом. А сейчас она и Рукия нередко таким образом воспитывают непутевое руководство седьмого отряда. Но и сегодняшние, и выдаваемые поумневшему Наруто отличались от этих. Трудно сказать, чем. Принцип неизменен, а объяснять эмоциональную составляющую слишком трудно и, если начинать, получится нытье малолетки, а Сакура этого не любила. От образа плачущей девочки она слишком долго уходила.

— Сакура-чан, выросшая ты ещё хмурее Саске.

Наруто всегда попадал в цель, даже будучи полосатым идиотом, а не одним из самых уважаемых шиноби мира. После этих слов уже всё трио смотрело на неё, даже Саске отвлекся от своих мыслей.

— Было когда нахвататься.

Разговор с прошлым. Это интересно и одновременно пугающе. Особенно, когда думал, что уже похоронил это самое прошлое.

— И когда же? — Наруто смотрел на неё с подозрением. Что-то наподобие «кто же до нас снизошел!»

— Мы прожили вместе пять лет. И ещё около двух лет встречались, если это так можно назвать.

Маленький Саске скривился, а Сакура засияла и начала нести что-то об идеале и исполнении ее сокровенных желаний. Опустившись на пол и оперевшись спиной о балку, взрослая девушка прервала волну её лепета:

— Это было совсем не так прекрасно, как ты рисуешь. И зря ты идеализируешь Саске. Кто-кто, а он далек от совершенства, особенно когда речь идет об отношениях.

Прерванная девочка удивленно посмотрела на себя взрослую — печальное лицо в её восприятии никак не вязалось с воспоминаниями о Саске. Зато упомянутый объект выразил заинтересованность разговором.

— Как так? — вселенская обида в голосе девочки задела женщину. Она будила в душе странные голоса.

— Потому что жизнь и розовые замки фантазии — это разные вещи. Потому что мы родились не в утопическом мире. Потому что люди не такие, какими мы хотим их видеть. Потому что постоянно находиться рядом с человеком невероятно сложно. А когда речь заходит о Саске, всё это возводится в не знаю какую степень.

— Ты так говоришь, будто не любишь Саске-куна!

О да, баранье упрямство было характерно для неё всегда.

— Любила, правда не знаю, за что. Даже сейчас не могу сказать обратного, но не идеализирую. В Саске не так уж много хорошего.

Девочка была уже готова взорваться от злости. Заинтересовавшиеся диалогом парни притихли и смотрели то на одну, то на другую Сакуру.

— Почему?!

— Ты думаешь, что он добрый и милый парень, хоть и немного мрачный. Я помню. Но это не так. Саске чёрстлый, жестокий и беспринципный. Наверное, будь оно иначе, он и не стал бы тем, кем стал…

— А кем стал теме? А я стал хокаге? — лимит молчания Наруто истек.

— Саске возглавил АНБУ в восемнадцать лет. И много чего сделал, используя эту организацию, и не только её. Рассказывать можно много. А ты, Наруто, да, стал хокаге, даже немного раньше, чем Саске занял свою должность официально.

Смотря на вопли счастья и негодования, Сакура молчала, наблюдая за детьми, которые казались такими не похожими на ту команду семь, что она запомнила и частью которой была.

Теперь все трое начали задавать ей вопросы. И Сакура отвечала спокойно, честно, умалчивая о том, что им не нужно было знать.

Их прервали появившиеся рядом новые лица.

— Какие интересные вещи ты обо мне рассказываешь, Сакура. Прямо слушать и слушать. Но пора нашим гостям возвращаться домой, — сказал Итачи, подавая ей руку, чтобы помочь сестре подняться. Она кивнула и приняла помощь. Потом закрепила на поясе катану.

Бьякуя согласился использовать для устранения их маленькой проблемы врата клана Кучики. Итачи придумал, как можно использовать Сенкаймон для путешествия между мирами. Собственно, благодаря этому они и вернулись из белоснежного мира. Проблема заключалась в том, как вернуть детям физическую оболочку, и тут пригодились труды Урахары Киске.

Дойти до поместья Кучики они не успели. Резкий всплеск реацу, а за ним тревога и мобилизация всех отрядов заставили забыть о решении собственных проблем. Даже поручить детей кому-то не было возможности. Утащив их обратно в поместье Учиха и оставив у ворот, два капитана и лейтенант поспешили унестись к своим отрядам.

Нападение, такое же, как четыре года назад, только ещё более мощное. Мобилизация, граничащая с началом боя. Времени собрать отряды и систематизировать их работу не было. Началась настоящая бойня. Всё смешалось. Капитанам и лейтенантам были вынуждены подчиняться все, вне зависимости от принадлежности к отряду. Единственные, кто работал в обычном режиме — это четвертый отряд.

Наступил момент, когда Сакура поняла, что потерялась в этом бесконечном месиве. Она кричала, отдавая приказы и в это же время одно за одним выпуская заклинания кидо или отмахиваясь от врагов катаной. И стараясь не упускать из виду белеющую спину Бьякуи и стальные лепестки сенбонзакуры, кружащие вокруг него. Она тоже держала в правой руке уже не обычную катану, а золотой вакидзаси, высвобожденную форму Ханахиме, чьи лепестки окружали свою хозяйку.

Сакура всё ещё чувствовала себя неуверенно в фехтовании, хоть, благодаря Итачи, она и стала намного сильнее в последние годы.

Постепенно к ней пробивался Ичиго, что упрощало задачу. Вдвоем сражаться намного удобнее, а когда речь идет о Куросаки, то одно удовольствие. Особенно редко участвующей в сражениях Сакуре. Бьякуя почти полностью оградил её от этого. Её роль в битвах сводилась к тому, чтобы стоять в сторонке и смотреть, как сражается он, а потом, при необходимости, залечивать раны.

С приходом Куросаки сражаться стало проще, не приходилось волноваться за свою спину. Так, спина к спине, они встретили врага, выведшего Сакуру из игры. Он отбил атаку Ичиго и, оттолкнув его в сторону, атаковал Сакуру странным заклинанием, после чего оставил уже спешащему ей на помощь Ичиго следующие сообщение:

— Передай Учиха Итачи, что он пожалеет о том, что не принял моё предложение. И о том, что она стала его сестрой. Я, Абэ Кэзуки, клянусь в этом.

После чего потерявшая сознание Сакура полетела к земле, а битва начала затихать. Ичиго спас свою подругу от падения и поспешил отнести в четвертый отряд.

Когда всё закончилось, у больничной койки лейтенанта шестого отряда собрались капитаны шестого, пятого, четвертого и седьмого отрядов и лейтенанты тринадцатого и седьмого.

Состояние средней Учиха вызывало беспокойство — она не получила серьёзных повреждений, но с её телом, а, главное, психикой творилось нечто странное.

Услышав послание, пересказанное Ичиго, капитан пятого отряда начал волноваться сильнее и разозлился. После настоятельных просьб и весомого удара в челюсть от лейтенанта Куросаки Учиха, получив безмолвное разрешение от Бьякуи, начал рассказывать.

— Начать следует с того, что Сакура мне не сестра по крови. И того, что мы родились не здесь и даже не в мире живых…

Пораженные шинигами слушали и старались понять, как такое может быть. В конце своей повести Итачи начал рассказывать об их, похоже, главном противнике.

— …он на несколько лет старше меня. От мировых катаклизмов и кипящего котла приближающейся войны держался в стороне. Одно время сотрудничал с Акацуки, но недолго и неблизко. Он занимался исследованиями в той же сфере, что и Орочимару, и, позже, Сакура. Так что его в ней заинтересованность вполне понятна. Хотя его методы были больше сходны с Орочимару, чем с её. Позже он, похоже, ударился в область исследования пространства и, как вы видите, добился успеха. Но ничего больше я вам сказать не могу.

— Об этом придется ещё раз рассказать на собрании капитанов, капитан Учиха, ваша тайна больше не может таковой оставаться, — заметила Унохана.

— Да, я понимаю и надеюсь, что дальше эта информация никуда не пойдет. И сейчас ещё нужно понять, что же происходит с Сакурой. Вы не против, если я приду после собрания?

— Конечно.

На этом все, кроме капитана Кучики, разошлись. Он позволил себе ещё несколько минут всматриваться в то и дело искажающиеся, как во время кошмарного сна, любимые черты лица. Потом, не удержавшись, подошел близко и погладил кончиками пальцев. Что она видит? Кошмар, как иногда по ночам? Если да, жаль, что он не может так же просто разбудить её. Всё это продолжалось совсем недолго, потом Бьякуя поспешил на собрание капитанов, обещающее быть жарким.

Больше всех кричал, возмущался и интересовался капитан Куроцучи. Остальные восприняли ситуацию адекватно. Единственное, что ещё капитан Сой Фонг интересовалась насчет Саске. Итачи сказал об их генетическом родстве и, что о себе он пусть сам рассказывает, это не тема для официального собрания.

Потом Учиха поспешил всё же отправить детишек домой, а потом, взяв с собой Саске и необходимое для анализа, отправился в четвертый отряд, куда вместе с ними увязались ещё капитан и лейтенант Кучики.

Братья Учиха сошлись во мнении, что эта техника больше похожа на те, что использовали шиноби, чем на возможности шинигами. Нечто похожее использовали для ментальных пыток.

Шнурки, провода, приборы, знаки написанные на её теле отчасти чернилами, отчасти кровью. Оба брата сдержанно матерились по поводу своей слабой осведомленности в данном вопросе. Ни одному из них не приходилось вплотную заниматься этим: в АНБУ был отдел, возглавляемый Яманака Иноичи, а позже — Яманака Ино, для решения подобных вопросов. Особенно переживал Итачи, который подзабыл техники шиноби.

Бьякуя иногда им помогал, в основном, в росписи тела Сакуры. Рукия, перепуганная и взволнованная, застыла в дверном проеме и внимательно наблюдала за происходящим.

В конце концов, усилия братьев увенчались успехом, и на экране появилось то, что видела Сакура. По их заверениям, перейти сразу к выведению из иллюзорного мира было нельзя. Оставалась большая вероятность сломать ей психику или лишить памяти. Хотя вероятность амнезии существовала и при правильном выведении её из-под воздействия техники.

Когда появилось изображение, все замерли. Комната, окутанная огнем, с зеркальными стенами, полом и потолком. И блуждающая в этом аду Сакура. Огонь жёг её, а зеркала сводили с ума. Она плакала, но всё равно пыталась выбраться. Иногда звала на помощь. Уже спотыкаясь о собственные ноги, падала, но потом вставала и шла дальше.

Братья Учиха недолго любовались происходящим в её сознании и, оценив составные части, начали подбирать методику вывода Сакуры из мира подсознания.

Для снятия наваждения потребовался ещё час. Закончив, Итачи и Саске начали разбирать собранные ими приборы. В комнате стало тихо. Никто не хотел ничего говорить.

Тишину нарушила её виновница. Зашевелилась на постели, и громко задышав, открыла глаза. Оба Кучики бросились к ней. Менее сдержанная младшая оказалась на постели первой.С её помощью куноичи села, и немного натянуто улыбалась. Многочасовая борьба вымотала её.

Подошедший чуть позже Бьякуя с трудом сдерживал себя, чтобы не обнять её, но его желание выполнила она.

Объятия были крепкими, но недолгими. И, стоило ей отпустить его, как неприятности чересчур затянувшегося дня продолжились. Кучики сначала решил, что ему показалось, но, проморгавшись, понял, что не ошибся.

— Итачи, это так и должно быть?

— Что?

Оторвавшись от разбора оборудования, Учиха подошел к ним.

— Невозможно.

Слова Итачи прозвучали, как гром среди ясного неба. Заинтересованный такой реакцией брата, к замершей компании присоединился Саске. И тоже замер — его бывшая жена и текущая сестра смотрела на него не своими глазами, а через шаринган.

— Кажется, теперь мы знаем почему он говорил о твоем решении сделать её своей сестрой.

— Да, а ещё нам предстоит узнать что это: выражение любви или способ убийства, — начав анализировать, мёртво отозвался Итачи.

— Сакура, расслабь глаза и попробуй поморгать.

С трудом воспринимая происходящее, Сакура автоматически выполнила приказ Саске. Новоприобретенные глаза исчезли, а она упала без чувств на руки к Бьякуе.

Уложив её в постель, шинигами покинули палату — сидеть здесь всю ночь было глупо, о Сакуре позаботится капитан Унохана и её подчиненные.

А им ещё придется решить вопросы отрядов и желательно успеть поспать хотя бы пару часов. Итачи же задержался ещё ненадолго, рассказывая о проделанной работе капитану Унохане.

Сой Фонг, скрытая от посторонних глаз, наблюдала за младшим Учихой. После рассказанного его старшим братом, мальчишка стал ещё интереснее, чем был.

Сегодня была его очередь дежурить, поэтому капитану представилась возможность проследить за ним. Учиха не всматривался в темноту. Сидел и неторопливо точил мелкое метательное оружие, которое и запустил в неё спустя пару секунд после начала наблюдение.

Следует признать, кунаи он метал качественно и двигался быстро. Через мгновение оказался у увернувшегося капитана за спиной, готовый убить.

Увидев Сой Фонг, извинился и сказал, что ещё плохо ориентируется по реацу, после чего вернулся на место и продолжил прерванное занятие.

— Как ты меня заметил? — капитан была удивлена и раздражена. Она не могла себя обнаружить.

— У меня змеиное чутье. Я почувствовал приближение тепла, характерное для человека.

Вот так просто и буднично, будто ничего удивительного в его словах нет и быть не может. Подойдя ближе, капитан второго отряда вновь заставила его посмотреть на себя и поразилась: ей казалось, что у него черные глаза, да даже если не черные, то точно не желтые с вытянутым узким зрачком. Фиолетовых полосок под глазами она тоже не помнила.

— Это временно. Побочный эффект возможности так чувствовать, а это самый простой и эффективный метод наблюдения.

— Что ещё мне следует знать о тебе?

— Смотря что вам интересно, — он пожал плечами, будто удивляясь, как можно спрашивать такие понятные вещи.

Готовый к допросу Саске лёг на спину, моргнул и начал смотреть на небо уже нормальными глазами. Сой Фонг неожиданно почувствовала себя смущенной, что-то в этом мальчишке было такое….

— В Обществе Душ красивое небо. У нас другие звезды, — подал голос Саске, делающий вид, что не заметил заминки начальства.

Капитан вспыхнула. Нашел, о чем поговорить! Она ожидала от него всего, но только не этого. Что же такого удивительного было в этом Учихе? Ясно же, что не симпатичная мордашка её так обескураживает! Чего-чего, а этого капитан Сой Фонг видела предостаточно за свою немалую, но, по меркам шинигами, ещё не длинную жизнь.

— Какая разница?

— Когда поживете в чужом мире, диктующем свои условия, поймете.

А вот это уже интересней, недаром он так хмурится.

— Тебе не нравится Общество Душ? Если да, то зачем было становиться шинигами, и, тем более, начинать службу во втором отряде? Тебе были обязаны назвать нашу специализацию.

Да, он однозначно издевался, но каким-то чудодейственным образом тем самым подогревал к себе интерес. Все экзотичное любопытно, а Учиха Саске сейчас являлся этой самой экзотикой.

— Не испытываю жуткого восторга. Что касается службы, то никаких возвышенных чувств или намерений, как у моего брата и, кхм, сестры у меня нет, не было и сомневаюсь, что будут. Чистейший эгоизм; мне так проще всего жить.

— Второй отряд — это тебе не курорт!

Вот теперь Сой Фонг начинала злиться. А этот нахал только посмотрел на неё краем глаза и не то ухмыльнулся, не то улыбнулся, и снова заговорил. Его подобие допроса с пристрастием только развлекало.

— А я чувствую себя, как на курорте. Работа привычная и легкая, даже, сказал бы, монотонная, но во время недавнего сражения я хоть немного размялся. И при этом, о счастье, никакой бумажной работы, те крохи, что мне пришлось выполнить, даже считать стыдно.

На этом он довольно потянулся, словно кот на солнышке. Сой Фонг от этого едва не закипела. Такое об её отряде ещё никто и никогда не говорил. Новички обычно жалуются на невозможность рабочего графика, бешеную усталость и отсутствие времени на отдых, а этот говорит, что у неё здесь курорт!

— Капитан, второй отряд ведь не пользуется популярностью в Готее? — он скорее утверждал, чем спрашивал, но давал понять, что её ответ необходим для дальнейшего повествования.

— Да, умение убивать скрытно в Готей-13 мало ценят — это не благородно.

— А среди таких, как я, служба в аналогичных структурах считается верхом карьеры. И такой организацией я руководил до момента своей смерти. Теперь есть, чему удивляться?

Саске знал, что этого достаточно, чтобы произвести нужное впечатление. Пускаться в рассказы об улучшенном геноме и клане Учиха пока не хотелось, хотя позже она потребует эту информацию, и он будет обязан подчиниться. Не из-за норм Общества Душ, ему на них плевать, а потому что, по его мнению, руководитель спецслужб имел право на любую информацию о своих подчиненных. А сейчас она его руководитель.

— Ты знаком с человеком, о котором нам рассказывал твой брат? — в том, что Саске знает, о ком шла речь, Сой Фонг не сомневалась.

— Нет. Я не видел его ни разу в жизни. И ничего особенного о нём сказать не могу. Мы следили за ним, как и за всеми выделяющимися учеными. В свете недавних событий могу только сказать, что он, скорее всего, родился не в моем мире.

На этом Саске замолчал и продолжил смотреть в небо. Пользуясь молчанием, капитан Сой Фонг начала рассматривать своего подчиненного. В том, что он высоченный она уже убедилась: на добрый десяток сантиметров выше старшего брата и, соответственно, шире в плечах. Тело у Учихи было сильным и рельефным. Одет мальчишка был не совсем по форме: рукава косоде собраны под локтем чем-то наподобие резинки, дабы не мешать, хакама больше похожи на мешковатые штаны и подвязаны не белым, как у всех шинигами, а черным поясом. На ногах он носил кожаные сандалии, крепящиеся на щиколотке и над пальцами. Их мягкая подошва делала эту невесомую обувь подвижной, выгнуть стопу, как душе угодно, в таких не составляет труда. В общем, облик, вполне подходящий для службы во втором отряде, хоть и не стандартный. Тут Саске подал голос.

— Я вам так симпатичен, капитан? — слово «капитан» он выговорил не то с насмешкой, не то с наслаждением.

— С чего ты взял?!

— Вы так пристально смотрите, будто решаете, пригласить меня на свидание или в спальню.

Тут Сой Фонг не выдержала и, вспыхнув, с трудом сдержала порыв ударить его. Слыша смех, тщательно маскируемый под кашель, она пунцовела, поспешно ретируясь. Понял, скотина.

Сой Фонг, скрытая от посторонних глаз, наблюдала за младшим Учихой. После рассказанного его старшим братом, мальчишка стал ещё интереснее, чем был.

Сегодня была его очередь дежурить, поэтому капитану представилась возможность проследить за ним. Учиха не всматривался в темноту. Сидел и неторопливо точил мелкое метательное оружие, которое и запустил в неё спустя пару секунд после начала наблюдение.

Следует признать, кунаи он метал качественно и двигался быстро. Через мгновение оказался у увернувшегося капитана за спиной, готовый убить.

Увидев Сой Фонг, извинился и сказал, что ещё плохо ориентируется по реацу, после чего вернулся на место и продолжил прерванное занятие.

— Как ты меня заметил? — капитан была удивлена и раздражена. Она не могла себя обнаружить.

— У меня змеиное чутье. Я почувствовал приближение тепла, характерное для человека.

Вот так просто и буднично, будто ничего удивительного в его словах нет и быть не может. Подойдя ближе, капитан второго отряда вновь заставила его посмотреть на себя и поразилась: ей казалось, что у него черные глаза, да даже если не черные, то точно не желтые с вытянутым узким зрачком. Фиолетовых полосок под глазами она тоже не помнила.

— Это временно. Побочный эффект возможности так чувствовать, а это самый простой и эффективный метод наблюдения.

— Что ещё мне следует знать о тебе?

— Смотря что вам интересно, — он пожал плечами, будто удивляясь, как можно спрашивать такие понятные вещи.

Готовый к допросу Саске лёг на спину, моргнул и начал смотреть на небо уже нормальными глазами. Сой Фонг неожиданно почувствовала себя смущенной, что-то в этом мальчишке было такое….

— В Обществе Душ красивое небо. У нас другие звезды, — подал голос Саске, делающий вид, что не заметил заминки начальства.

Капитан вспыхнула. Нашел, о чем поговорить! Она ожидала от него всего, но только не этого. Что же такого удивительного было в этом Учихе? Ясно же, что не симпатичная мордашка её так обескураживает! Чего-чего, а этого капитан Сой Фонг видела предостаточно за свою немалую, но, по меркам шинигами, ещё не длинную жизнь.

— Какая разница?

— Когда поживете в чужом мире, диктующем свои условия, поймете.

А вот это уже интересней, недаром он так хмурится.

— Тебе не нравится Общество Душ? Если да, то зачем было становиться шинигами, и, тем более, начинать службу во втором отряде? Тебе были обязаны назвать нашу специализацию.

Да, он однозначно издевался, но каким-то чудодейственным образом тем самым подогревал к себе интерес. Все экзотичное любопытно, а Учиха Саске сейчас являлся этой самой экзотикой.

— Не испытываю жуткого восторга. Что касается службы, то никаких возвышенных чувств или намерений, как у моего брата и, кхм, сестры у меня нет, не было и сомневаюсь, что будут. Чистейший эгоизм; мне так проще всего жить.

— Второй отряд — это тебе не курорт!

Вот теперь Сой Фонг начинала злиться. А этот нахал только посмотрел на неё краем глаза и не то ухмыльнулся, не то улыбнулся, и снова заговорил. Его подобие допроса с пристрастием только развлекало.

— А я чувствую себя, как на курорте. Работа привычная и легкая, даже, сказал бы, монотонная, но во время недавнего сражения я хоть немного размялся. И при этом, о счастье, никакой бумажной работы, те крохи, что мне пришлось выполнить, даже считать стыдно.

На этом он довольно потянулся, словно кот на солнышке. Сой Фонг от этого едва не закипела. Такое об её отряде ещё никто и никогда не говорил. Новички обычно жалуются на невозможность рабочего графика, бешеную усталость и отсутствие времени на отдых, а этот говорит, что у неё здесь курорт!

— Капитан, второй отряд ведь не пользуется популярностью в Готее? — он скорее утверждал, чем спрашивал, но давал понять, что её ответ необходим для дальнейшего повествования.

— Да, умение убивать скрытно в Готей-13 мало ценят — это не благородно.

— А среди таких, как я, служба в аналогичных структурах считается верхом карьеры. И такой организацией я руководил до момента своей смерти. Теперь есть, чему удивляться?

Саске знал, что этого достаточно, чтобы произвести нужное впечатление. Пускаться в рассказы об улучшенном геноме и клане Учиха пока не хотелось, хотя позже она потребует эту информацию, и он будет обязан подчиниться. Не из-за норм Общества Душ, ему на них плевать, а потому что, по его мнению, руководитель спецслужб имел право на любую информацию о своих подчиненных. А сейчас она его руководитель.

— Ты знаком с человеком, о котором нам рассказывал твой брат? — в том, что Саске знает, о ком шла речь, Сой Фонг не сомневалась.

— Нет. Я не видел его ни разу в жизни. И ничего особенного о нём сказать не могу. Мы следили за ним, как и за всеми выделяющимися учеными. В свете недавних событий могу только сказать, что он, скорее всего, родился не в моем мире.

На этом Саске замолчал и продолжил смотреть в небо. Пользуясь молчанием, капитан Сой Фонг начала рассматривать своего подчиненного. В том, что он высоченный она уже убедилась: на добрый десяток сантиметров выше старшего брата и, соответственно, шире в плечах. Тело у Учихи было сильным и рельефным. Одет мальчишка был не совсем по форме: рукава косоде собраны под локтем чем-то наподобие резинки, дабы не мешать, хакама больше похожи на мешковатые штаны и подвязаны не белым, как у всех шинигами, а черным поясом. На ногах он носил кожаные сандалии, крепящиеся на щиколотке и над пальцами. Их мягкая подошва делала эту невесомую обувь подвижной, выгнуть стопу, как душе угодно, в таких не составляет труда. В общем, облик, вполне подходящий для службы во втором отряде, хоть и не стандартный. Тут Саске подал голос.

— Я вам так симпатичен, капитан? — слово «капитан» он выговорил не то с насмешкой, не то с наслаждением.

— С чего ты взял?!

— Вы так пристально смотрите, будто решаете, пригласить меня на свидание или в спальню.

Тут Сой Фонг не выдержала и, вспыхнув, с трудом сдержала порыв ударить его. Слыша смех, тщательно маскируемый под кашель, она пунцовела, поспешно ретируясь. Понял, скотина.

После случая с пыткой и получением шарингана жизнь Сакуры превратилась в ад. И, что было особенно для неё мучительно, жизнь её близких тоже разворачивалась в ту сторону.

Теперь ей каждую ночь снились кошмары. Такие сильные, каких она никогда раньше не видела. Спать в одиночестве перестало быть возможным. Во снах она кричала и плакала, а, просыпаясь, подолгу не могла успокоиться. Такие постэффекты часто бывают после ментальных пыток, а в её случае ситуация ещё более усугублялась из-за перестройки нервной системы под шаринган.

Даже для тех, кто родился с этой возможностью, использование этих глаз сопряжено с риском. Отсюда и природная защита с врождённой блокировкой. Чего уж говорить о ней! Для Сакуры это было не преимущество в бою, а трудность, рушащая тело и душу. Хотя, согласно заключению капитана Куроцучи, после того, как нервная система перестроится, она сможет пользоваться этими глазами не хуже своих братьев. Человек, давший ей эту силу, неплохо постарался.

Но сейчас куноичи верила в это с трудом. Сила никогда не была одним из её приоритетов. Она была лишь способом, необходимостью. Всё же Сакура никогда не специализировалась на сражениях. Хоть и часть своей жизни она была боевым офицером, с подачи Саске, разумеется. И сейчас постоянно тренировалась. Теперь уже с подачи Итачи. Но шаринган… Она никогда даже не думала о таком мощном оружии.

Такое оружие могло дать невероятное преимущество ей и как бойцу, и как медику, но Сакура не думала об этом, поглощенная кошмарами и попытками выполнять обязанности лейтенанта. Её неприятности не оканчивались кошмарами: глаза жутко болели, и, словно слёзы, из них текла кровь, что не позволяло подолгу читать и писать.

Вместе с ней мучились и её близкие, желающие помочь. Друзья не стали устраивать допроса с обвинениями о прошлой жизни. Её болезнь заставила отложить на потом даже вопросы из разряда: а кем ты была. Бьякуя, несмотря на свое желание, проводить с ней все ночи не мог: в Готей-13 шла подготовка к предстоящему сражению, и капитаны были заняты больше, чем кто-либо. Поэтому на помощь к Бьякуе пришли девушки из женской ассоциации шинигами, не спросившие, что он думает по поводу их поведения. Да и разве с женщинами поспоришь? Особенно, когда во главе движения Ячиру и капитан Унохана. Бьякуя был не против. Ночные девичники — это хорошо, будь это собрание массовое или частное. К тому же, они радовали не только Сакуру, но и Рукию, что тоже было немаловажно.

Итачи резко подружился с капитаном Куроцучи. Талантливый и всесторонне развитый Учиха честно делился информацией обо всём, чем пользовались шиноби. Перед двенадцатым отрядом стояла серьёзная задача — приспособить сенкаймон для простого и эффективного путешествия между мирами. И речь шла не только о придуманном Итачи методе возвращения, но и о произвольном путешествии. Идей по поводу последнего у Итачи почти не было, история с теми детьми была частным случаем, и гарантировать постоянства, как и стопроцентного успеха последнего мероприятия он не мог.

Над Сейрейтеем висело напряжение. Все ожидали чего-то нехорошего, начиная от нового нападения и заканчивая чем-то таким, чего Общество Душ ещё не видело. На третью неделю тишины это и случилось. На этот раз их таинственный противник не был заинтересован в масштабном нападении, а посему воспользовался другим, так же ранее виденным приемом: пригласил интересующих людей к себе.

В двенадцать часов пополудни в окна миров упали: капитан второго отряда Сой Фонг, её лейтенант Омаэда и пятнадцатый офицер отряда Учиха Саске, капитан четверного отряда Унохана Рецу, её лейтенант Исане Котецу и третий офицер Исида Орихиме, капитан пятого отряда Учиха Итачи, его лейтенант Хинамори Момо, капитан шестого отряда Кучики Бьякуя, его лейтенант Учиха Сакура, капитан седьмого отряда Абараи Ренджи, его лейтенант Куросаки Ичиго, капитан десятого отряда Хицугая Тоширо, лейтенант того же отряда Рангику Мацумото, капитан одиннадцатого отряда Зараки Кенпачи, лейтенант того же отряда Кусаджиши Ячиру, третий офицер Мадараме Иккаку, пятый офицер Аясегава Юмичика, а так же лейтенант тринадцатого отряда Кучики Рукия.

Так много шинигами, да ещё такого высокого ранга, до сих пор не исчезало. И, что было важнее, оборона Сейрейтея в их отсутствие сильно падала.

Несмотря на то, что лес, в котором они очутились, мало чем отличался от обычного, бывшие шиноби сразу же начали странно смотреть по сторонам. И меньше, чем через минуту, почти синхронно назвали одно и то же направление, в котором, по их мнению, нужно было двигаться. Они знали этот лес, как свои пять пальцев. Совсем недалеко находилась Коноха. Ошибки быть не могло. Они здесь выросли, да и столько раз патрулировали территорию, что не могли ошибиться, даже с учетом прошедших лет.

— Впереди дозорный пункт, нам лучше свернуть, чтобы не попасться на глаза, — высказался Саске.

Сакура и Итачи согласились с ним. Коноха обладала потрясающей защитной системой, но, зная её, можно остаться незамеченным даже при всем её совершенстве.

Осведомленное трио, посовещавшись, решило, что лучше всего разделиться, а не ходить толпой. И, прежде чем заявлять о своем присутствии, разузнать побольше о том, что сейчас происходит в Конохе.

Разделение произошло по принципу: кто с кем хочет идти. В более осмысленном делении не было необходимости. С Сакурой пошли: Бьякуя, Рукия, одиннадцатый отряд, а так же руководство седьмого. С Саске ушли капитан Сой Фонг, лейтенант Омаэда, Мацумото Рангику и Хицугая Тоширо, решивший не оставлять своего лейтенанта одного. Итачи же забрал с собой только капитана Унохану с её подчиненными и своего лейтенанта, чему был рад. Оказавшаяся же наиболее популярной Сакура, напротив, не радовалась, поэтому повела свою группу дальше всего от патрулируемых путей.

Благо, возможности шинигами остались при них, а так же все в их веселой компании хорошо владели мгновенным шагом. Решение не попадаться на глаза было вынужденной мерой на случай, если они стали здесь видимы, как это уже было в ряде путешествий. Сколько лет прошло в Конохе с тех пор, как здесь жили господа Учиха, было неизвестно. Согласно информации капитана Куроцучи, время в разных мирах идет с разной скоростью, а так же может меняться относительно друг друга, отчего любые вычисления становятся затруднительны.

Поэтому Саске и Сакура не стали надеяться на встречу со старыми друзьями. Предстояло ещё выяснить, живы ли они. Если да, то все будет замечательно. Если нет, нужно будет что-то придумывать. И ещё хуже, если это ещё один параллельный мир, копирующий их, как с теми детьми.

Решив, что отошли достаточно, шинигами замедлились и направились к одной из опорных точек окольным путем. Нестись в шунпо было удобно, но Сакура попросила своих спутников двигаться пешком, дабы ничего не пропустить.

Когда они уже почти добрались до опорного пункта, навстречу шинигами вышел человек, которого Сакура узнала спустя несколько мгновений, вернее, хотела думать, что узнала. Ему было немного за сорок. Красивое лицо с правильными чертами лица, покрытое сеткой морщин, особенно глубоких у глаз. Длинные, начинающие седеть волосы, лежащие на спине. Не высокий, но хорошо сложен. Мужчина казался излишне беспечным, но любой знакомый с кланом Хьюга сразу же сказал бы, что впечатление это обманчиво.

— Я думал, мне показалось, но нет, действительно, увидел подозрительно знакомое лицо.

Услышать от него подобное заявление было забавно. Хьюга Неджи, а это был именно он, не просто так прозвали всевидящим. Как всегда готовый уничтожить любого вставшего у него на пути, но не кидающийся в пекло, не поняв ситуации.

Глупо было надеяться скрыться от глаз клана Хьюга, но оставалась надежда, что они невидимы для людей. Но, раз уж все сложилось так, отступать не имеет смысла. Ведь именно это они и хотели узнать, а то, что они встретили именно Неджи, большая удача.

Его не обмануть, но и бездумно уничтожать не будет. К тому же, у шинигами была необходимость задержаться в мире шиноби.

— Неджи, ты же не поверишь, если я скажу, что я Сакура, которую ты когда-то знал?

Он нахмурился ещё сильнее и укоризненно посмотрел на неё.

— И все же тебе придется поверить, потому что так получилось, что я вернулась из мертвых.

— Допустим, но если это действительно ты, Харуно, то докажи это.

Услышав такое обращение, спутники Сакуры сначала не поняли, о ком идет речь. Сама же девушка усмехнулась: Неджи часто называл её так, в отместку Саске, который называл Тен-Тен её девичьей фамилией. Их свадьбы состоялись почти в одно и тоже время, и тоже не без соперничества между друг другом. Прошло совсем немного времени после войны, когда двух гениев связала служба, сдружившая их, а потом связалась ещё и личная жизнь.

— Ну и о чем тебе напомнить? О сексе втроем или вчетвером?

Стоящий рядом с Сакурой Бьякуя закашлял — такого от неё он не ожидал. А судя по её тону и реакции их собеседника, она не шутила, а напоминала о реально имевшем место факте, достаточно личном, чтобы никто, кроме участников, об этом не знал.

— Всё, верю. А Учиха, часом, тоже не воскрес?

— Два по цене одного не хочешь?

Уже расслабленный по-настоящему, Неджи начал подходить к ним ближе.

— Что имеешь в виду?

— Итачи тоже здесь.

Брови однозначно сдержанного человека взлетели на лоб. С младшим из братьев он был в прекрасных отношениях до его недавней кончины. А вот старший… старший был легендой. И чтобы быть с ним знакомым, Неджи был слишком юн. Хоть разница в возрасте у них и была небольшой.

— Интересно. И где сейчас эти двое?

— Лучше скажи сам. Мы разделились. Должны быть где-то поблизости. Или ты начал слепнуть?

Конец её фразы Неджи уже не слушал, сосредоточившись на поиске. Через минуту вздувшиеся вены исчезли с его лица, и гений заключил:

— Старший прошел через защитный контур и проник в деревню. Младший на пятой подземной базе АНБУ, но оба скоро отправятся к воротам. Была военная тревога. И, чтобы узнать больше, они наверняка отправятся туда. Наруто уже там, и скоро мы услышим его столкновение с врагом.

Неджи хотел направиться дальше, пригласив их с собой, когда вспомнил, что основной метод передвижения шиноби — по деревьям — может быть недоступен предполагаемым спутникам. Те на вопрос только усмехнулись и сказали, что для его удобства можно и так. После этого началось взаимное представление и обрисовка ситуации.

После того, что сказала Сакура о своих отношениях с этим мужчиной, офицеры одиннадцатого и седьмого прониклись к нему симпатией. В конце непродолжительного диалога Хьюга Неджи был сравнен с капитаном Кучики, как внешне, так и характером. На что оба мужчины не обратили внимания. Впереди их ждала небольшая группа вражеских шиноби, с которой было необходимо разобраться. Сообщив это, он многозначительно посмотрел на Сакуру. Она же в ответ, потупив глазки, сказала, что навряд ли сможет оказать ему достойную поддержку. После чего рассказала ему о своих проблемах с дарованными глазами. После окончания истории Хьюга, как ни в чем не бывало, сказал:

— Оружие нужно испытывать в бою. И к тому же, ты можешь сбежать от своей судьбы, но не от себя. Будь это иначе, ты бы сейчас не представлялась шинигами.

Хьюга Неджи всегда смотрел пристально, а манера его речи и суждения не то, чтобы удивляли шинигами, но были непривычны.

Сакура на его реплику отреагировала по-своему. Подумав пару секунд, она нагнулась и задрала штанины хакама чуть выше колена, завязав вставленные в них тесемки, после чего разогнулась и сняла с пояса катану. Протягивая её ничего не понимающему Бьякуе, пояснила:

— В этой битве она мне не понадобится. Подождите немного.

После чего Сакура последовала за уже удаляющимся Неджи. Он был прав: ей необходимо снова поверить в себя и сделать это можно только в бою. И сражаться нужно не как шинигами, а как шиноби.

Сакура и Неджи работали вместе, когда она была жива. Поэтому провести командный маневр сейчас было не сказать, чтобы сложно. Шиноби, работавшие вместе достаточно продолжительное время, могли вспомнить эти навыки сколько угодно лет спустя.

Офицеры Готей быстро догнали шиноби, но в бой вмешиваться не стали, несмотря на то, что подраться многим хотелось.

Рукопашные поединки, не характерные для шинигами, были основой для шиноби. А Хьюга Неджи давно заслуженно считался одним из лучших мастеров тайдзюцу в мире. Для этой победы помощь Сакуры была ему не нужна. Но он решил ещё раз удостовериться в её личности, а ещё помочь снова почувствовать себя куноичи. Да и иметь напарника в бою один против многих всегда приятно.

Когда они сражались вместе, Сакура использовала скальпель чакры. Эффективность этой техники была выявлена опытным путем во время опасной миссии в стране снега. Тогда они впервые сражались спина к спине. Спустя немного времени после того случая их парная работа из случайной стала постоянной. Поэтому было разработано множество комбинаций для совместного сражения.

Сакура концентрировала чакру и придавала ей режущие свойства на кончиках пальцев рук и ног, Неджи использовал мягкое касание. Помогая друг другу выполнять множество сложнейших акробатических па, они казались танцующей парой. Так, почти летая, они и сразили два десятка противников и обратили в бегство ещё столько же. И кто-то из них, отступая и трясясь от ужаса, вспомнил, как их называли, когда они работали вместе, и кем Неджи продолжал оставаться и сейчас.

— Первые два капитана карательного отряда Хьюга Неджи и Учиха Сакура.

Его более молодой товарищ, задавший вопрос, посмотрел на остановившийся дуэт с ещё большим ужасом. Эти два имени часто упоминали вместе, и традиционно они пугали. Слишком яркой была их слава.

По окончанию боя к шиноби присоединились шинигами и потребовали объяснений. И Сакура их предоставила. Карательным отрядом называлась организация, вышедшая из-под крыла АНБУ и перенявшая часть их функций. Создан отряд был по воле Учиха Саске. И во главе молодого объединения по его же воле встали она и Неджи, на тот момент, бывший правой рукой Саске. Отряд делился на два подотряда с довольно разными, но часто объединяющимися функциями. Из-за чего и возникла необходимость в двоевластии, почти исчезнувшем после смерти Сакуры.

Только после этой истории шинигами окончательно стало понятно, сколь много им предстоит узнать в ближайшее время.

Саске и Сакура оказались на месте одновременно, не дав Узумаки совершить самую большую и последнюю ошибку в жизни. Применение этой техники, скорее всего, спасло бы деревню, но унесло с собой жизнь хокаге.

Огромные голубые глаза хокаге стали едва ли не в два раза больше. Его погибшие друзья стояли рядом. Рокудайме уже видел, как мертвые возвращаются в мир живых, но не так. Таких манипуляций со смертью шестой не видел и не слышал о чем-то подобном, ну разве что в сказках.

Но случившееся было правдой: друзья пришли на помощь, и вместе с ними были воины невероятной силы, согласные помочь. Услышав достаточно, а ещё увидев уже знакомых врагов, шинигами бросились в бой. Закрытое для шиноби поле боя: в небе — огласилось началом сражения. Жар-птицы, чьи перья разводили вокруг пожары, начали падать одна за другой. Монстры, которых не могло ранить никакое оружие, уничтожались с одного удара, пустые не были проблемой для шинигами такого уровня.

Лес наполнился криками. Но сражение шло не только за пределами деревни, но и внутри неё. Капитан Унохана добродушно решила помочь с лечением раненых, поэтому отправилась туда вместе со своими подчиненными, так же с ней отправилась с согласия Бьякуи и Сакура. Чтобы они не были приняты за врагов, шинигами сопровождал Неджи.

Хьюга с интересом смотрел на техники лечения шинигами, они были удивительными для шиноби, особенно, если смотреть через бьякуган. И для себя Неджи подметил, что Сакура тоже применяла именно эти техники, а не медицинское дзюцу шиноби. Куноичи в ней почти исчезла. Это он заметил ещё во время недавней командной схватки.

Впереди что-то взорвалось, и на крышу одного из домов выпрыгнул молодой шиноби. Вслед за ним появились и его враги. Но, несмотря на численное превосходство, шансов победить у них не было. Все удары мужчина парировал катаной. Раскидав нападавших по кругу от себя, он поднял вверх левую руку, и с характерным треском по противникам ударило райкири. Смотря на это, Сакура невольно отвлеклась от лечения ран. Ошибки быть не могло — это мог быть всего один человек… Покончив со сражением, он откинул в сторону длинную челку и огляделся вокруг. Заметив Неджи, начал спускаться к ним.

Орихиме, видя странную реакцию подруги, тоже отвлеклась от лечения и посмотрела на приближающегося к ним мужчину. Он был очень красив и высок, сложен атлетично. Длинные, ниже бедер, волосы цвета вороного крыла заплетены в нетугую косу. Челка подстрижена странно: местами достигала плеч, а местами не касалась и бровей. Когда он подошел ближе, стало видно, что глаза у него ядовито-зеленого цвета. В правильных чертах лица было что-то знакомое, но что непонятно.

Молодой мужчина поздоровался с Неджи очень вежливо и, как показалось Орихиме, не без почтения. Спросив у него, как обстоят дела, и что происходит, он собирался уходить, когда увидел Сакуру. При виде её глаза неизвестного распахнулись, и несколько секунд они неотрывно смотрели друг на друга. Потом юноша, а по меркам шинигами, ребёнок, взял себя в руки и исчез. А Сакура, стараясь прийти в себя, обратилась к Неджи.

— Это ведь Рюи?

— Да.

— Сколько ему сейчас лет?

— Двадцать пять. И он тебя помнит, даже узнал, только не поверил, — предвидя последующие вопросы, Неджи ответил на них сразу.

Сакура не смотрела ни на своего старого друга, ни на Орихиме. Последняя всё пыталась понять, что же такое случилось, что её подруга едва не плакала. Всегда сильная Сакура не могла так себя вести!

Причины стали известны позже, когда капитан Кучики принес этого мужчину полуживым. Орихиме могла поклясться, что никогда не видела Сакуру такой напуганной. Никогда до этого момента она не видела, чтобы у подруги тряслись руки, когда она оперировала. Впервые Сакура боялась допустить ошибку, вправляя сломанные кости и внутренние органы. С не меньшим удивлением на это смотрели присоединившиеся к ним офицеры одиннадцатого отряда, которых она лечила не один десяток раз.

Успокоиться Сакура смогла, только когда одним из последних появился Учиха Саске и заставил её на несколько секунд отвлечься. Что он ей сказал, не слышал никто из посторонних, а момент получился настолько интимным, что и потом интересоваться никто не стал.

Наверное, стоило предоставить его лечение Орихиме, но Сакура так перепугалась, что уже начала сама, а потом было поздно останавливаться. Когда всё закончилось, она поднялась на ноги и начала искать глазами другого человека, о котором в волнении о Рюи совсем забыла.

Бьякуя стоял чуть в стороне, живой и здоровый. Никто из шинигами сильно не пострадал. Враг был не готов к такому напору.

Не понимающий происходящего, Бьякуя поймал её за руки и понял, что пальцы у неё ледяные, и руки бьет мелкой дрожью. Почувствовав тепло его рук и уверенную реацу, Сакура позволила себе притупить контроль. И от этого у неё сначала застучали зубы, как от мороза, а потом она упала капитану на руки, лишившись чувств.

Это было уже совсем странно. Не давая девушке упасть, Бьякуя начал попытки понять происходящее. Осознание пришло неожиданно и быстро: она использовала эти глаза, поэтому и извела себя. От этого и руки, вместо того, чтобы нагреться, замерзли. Но она могла спасти этого юношу, и не изводя себя так! Кучики не раз видел, насколько она умела, как медик. Он и на собственном опыте убедился, насколько тонки и выверены её движения, насколько она может сосредоточиться. И всё равно, кто оказался доверен её умению: чужой человек, подчиненный, друг, родственник, любимый.

Около года назад Кучики в этом воочию убедился. Отряд под командованием Рукии исчез при непонятных обстоятельствах. Когда их обнаружили в Уэко Мундо, была организована спасательная операция, которой руководил Бьякуя. Они нашли их, но опоздали минут на пять. Бьякуя думал, что поседеет или свалится с инфарктом прямо там, когда увидел сестру с разодранной глоткой. А Сакура ничего, сразу бросилась спасать. Реанимировала долго, упорно и отчаянно, на живую оперировала, пытаясь восстановить нарушенное дыхание: Рукия была в шаге от того, чтобы задохнуться.

С тех пор у младшей Кучики появился не очень аккуратный шрам на шее, зато она осталась жива и здорова. Ещё Бьякуя помнил, как Сакура вправляла пару лет назад сломанные кости Итачи. Тогда Учиха бросился спасать попавшую в беду Хинамори. И с разгону несколько перестарался, заработав себе почти два месяца неподвижного образа жизни. Собственного опыта, к сожалению, тоже хватало. Но ни разу с ней не было ничего подобного!

Ещё и младший Учиха на спасенного юношу как-то слишком странно смотрел. И тоже слишком сильно волновался. Складывать два и два дольше, даже при полном нежелании делать такой вывод, было нельзя: Сакура спасала жизнь своему ребенку.

После свершения открытия на глаза стали попадаться всё новые доказательства правоты. Сразу такой вывод не напрашивался из-за отсутствия очевидного сходства между отцом и сыном. Мальчик больше походил на мать. И углядеть на мужском лице те черты, что делают женщину миловидной, а мужчину — красивым, сразу не получилось, потому что несмотря на красоту, женственным юношу нельзя было назвать.

Скоро доводы были подтверждены, а шинигами приглашены стать гостями Конохи. Для комфортного нахождения и по предложению Учиха Рюи, их разместили в нетронутом никакими стихийными и социальными бедствиями квартале Учиха. С этого началось знакомство богов смерти со старой жизнью своих товарищей.

Итачи дома своего детства не узнал. Саске и Сакура, когда поженились, сделали полномасштабный ремонт с перепланировкой и обновлением интерьера. Потом были внесены ещё мелкие необходимые коррективы в обстановке.

Оказалось, что с момента смерти Саске в этом мире прошло чуть больше года. Время в Обществе Душ шло ощутимо быстрее. Но волноваться не приходилось. Их враг находился здесь, а исследовательский отряд уже наверняка вычислил их местоположение. Плохо, конечно, что столько отрядов осталось без руководства, в особенности это касалось четвертого и одиннадцатого. Но главнокомандующий и оставшиеся капитаны решат возникшие проблемы.

Итачи не без интереса рассматривал преобразившийся дом, когда вышел в знакомый коридор и подошел к до боли знакомой двери. Когда-то здесь была его комната. Ухмыляясь своему поведению, он потянулся к ручке, а когда дверь отворилась, удивился: ничего не изменилось.

В комнате было довольно пыльно, но все осталось так же, как во времена его детства. Братец был намного сентиментальней, чем думал Итачи. Из-за спины раздался тихий голосок Момо, интересующейся, что интересного нашел капитан.

— Это моя комната, Хинамори-кун.

После пояснений девочка, Итачи всегда называл её именно так, присоединилась к нему и начала внимательно оглядываться. Рассматривая старые вещи, наткнулась на фотографии: семейную и ещё одну, на которой Итачи был с Шисуи. Казалось, большего трепета перед стариной, чем у неё, быть не может. Хинамори всеми силами старалась уговорить капитана рассказать побольше. И он согласился с условием, что она поможет привести комнату в порядок. Капитан пятого отряда не ожидал, что лейтенант отзовется с таким энтузиазмом, поэтому приготовился к долгому повествованию. Смысла что-то от неё скрывать не было.

Погружением в прошлое семейства Учиха занимался в это же время ещё и Кучики Бьякуя. Только он смотрел семейные снимки Саске и Сакуры и чувствовал себя от этого неуютно. Было много всего: снимок со свадьбы, из больницы, когда родился ребенок, с какого-то праздника, с мальчишкой на руках. Целая жизнь, прожитая не с ним. Жизнь, в которой такому как он не было места.

Да, он всегда знал, что эта жизнь была. Были значимые для неё люди. Но Бьякуя никогда не задумывался об этом. Зачем ревновать к прошлому? А оказалось, что он её именно к прошлому и ревновал, и ещё немного к будущему. И так было всегда. Ведь ничего подобного относительно множества близких к ней в настоящем мужчин, он не чувствовал. И плевать было, что она валяется на коленях у Аясегавы и оказывается на руках у Куросаки в случаях, когда никакой необходимости в том нет.

Оставив разглядывание цветных картинок, Кучики отошел в сторону и совсем не подобающим образом прислонился лбом к стеклу. Где его манеры, спрашивается? Разбежались в ужасе от общения с Учихами.

Виновница его стенаний, как назло, куда-то исчезла. То ли мстила за что-то, то ли так предалась ностальгии, что забыла о нём. Чтобы найти розоволосое несчастье, потребовалось лишь немного сконцентрироваться.

Она сидела на крыше. Долго думать, пойти туда или нет, капитан не стал, но заявлять о своем появлении сразу же тоже не захотел, о чём не пожалел.

Сакура была не одна. У неё на коленях покоилась голова её сына. И она пела, совсем не так, как обычно: мурлыча под нос понравившуюся мелодию или же весело и громко, как на лейтенантских попойках. Это была колыбельная, князю Кучики не знакомая, но сразу становилось понятно, что древняя.

Сакура смотрела вдаль ночного неба, которое уже скоро должно было начать светлеть, а ещё гладила сына по волосам. Сам Рюи негромко подпевал ей, но засыпал, отчего все больше ошибался в словах и нотах. У него был трудный день, и даже после применения техник лечения шинигами такое ранение не могло пройти бесследно. Их долгий разговор подошел к концу. Но он точно продолжится позже. Бьякуя собирался уходить, когда Сакура заговорила с ним.

— С этой крыши была видна почти вся деревня, когда Саске впервые привел меня сюда. Сейчас совсем не так.

— Жалеешь?

— Нет. Тогда Коноха отстраивалась после полного разрушения. Забавно, но тогда сохранилось два квартала: Учиха и Сенджу, хотя обоих кланов уже не существовало.

— Я не об этом.

— О своей смерти я никогда не сожалела. Я умерла в бою, как и полагается шиноби. Я погибла для будущего своей деревни. Интересно посмотреть на то, как всё изменилось. И со старыми друзьями встретиться приятно.

— А как же он? — садясь рядом с ней, Бьякуя кивнул в сторону спящего мужчины.

— Рюи? Честно, никогда не представляла его взрослым. Это удивительно и неописуемо. Когда я умерла, ему было четыре года, и он меня помнит больше по снимкам и рассказам других.

— Поэтому ты никогда не говорила, что у тебя есть ребенок?

— Не было подходящего случая. Да и ты никогда не спрашивал.

Из-за столь глупого оправдания Бьякуя нахмурился ещё сильнее.

— Я не думал, что такое может быть.

Она глубоко вздохнула и рассмеялась.

— Ты неисправим. Открою секрет: у нашей милой Орихиме двое детей, хоть она и сама дитё. А у Куросаки Карин есть дочь. В отличие от шинигами, люди обычно торопятся обзавестись потомством. И после войн всегда происходит взрыв рождаемости…

— Не отклоняйся от темы разговора. Я знаю, как хорошо ты умеешь философствовать.

Понимая, что от него не отвертишься, Сакура немного виновато прикусила губу и ненадолго задумалась, прежде чем призналась.

— Я старалась о нём не вспоминать. Слишком больно. Трудно жить, зная, что твой ребенок далеко, и ты не можешь с ним быть. Так же сильно скучаешь разве что по родителям.

Наблюдая за изменениями выражения её лица, Бьякуя вспомнил о случае в одном из дальних районов Руконгая. Ничего особенного тогда не случилось. Просто большая группа пустых, да ещё только был произведен набор из академии. Поэтому именно они возглавляли отряд. В первую очередь, для фиксации боевого крещения, такая традиция в Готей-13 была давно. Всё прошло благополучно. Только обвалилась одна из лачуг, и жившие там дети оказались в засаде.

Первой их спасать бросилась Сакура. На руках вытащила самого маленького и из-за этого сильнее всего пострадавшего мальчишку. И сразу же принялась залечивать их раны. До этого смотревшие на шинагами волком беспризорники в мгновение ока прониклись к ней любовью. Столпились вокруг лейтенанта, начали показывать свои ссадины, жаловаться, некоторые даже расплакались.

Более не боящиеся шинигами дети остались с ними до конца дежурства, прицепившись к Сакуре не хуже колючек репейника. В ответ она не ругалась, что они мешают ей работать, как это бы сделали другие. Напротив, помогала и кое-чему научила. Когда пришло время прощаться, дети заявили, что обязательно станут шинигами.

Тогда Бьякуя списал это на помесь привычки нести ответственность, выучки медика и душевной доброты. Но сейчас всё стало очевидно: она была матерью, у нее этот инстинкт, сильнейший из существующих, был обострен, пусть даже она и была разлучена с собственным ребенком. Напротив, из-за этого она была готова заботиться обо всех.

— Наверное, нам лучше пойти спать. Завтра будет тяжелый день.

Получив одобрение Бьякуи, Сакура легонько потрясла Рюи за плечо и отправила спать. Тот послушался совсем по детски: встал, потянулся, чмокнул мать в щеку и ушел, смеясь над своим поведением.

Дети шиноби не плачут над могилами родителей. Вернее, плакать-то плачут, только не должны, поэтому стараются этого не делать. Шиноби всегда ходят рядом со смертью, и кто-то постоянно умирает, принося горе своим близким. Кто-то из-за этого старается не сближаться с людьми, кто-то пытается взять от жизни всё. Методы разные. В общем-то, у шинигами так же, только об этом не говорят, разве что в Обществе Душ является дурным тоном не оплакивать родственников.

И Сакура, и Бьякуя думали в одном направлении, отчего просидели на крыше ещё почти полчаса, прежде чем пойти спать.

Впервые за последнее время Сакура спала спокойно, доверчиво прижавшись к Бьякуе. Комната, в которой они остановились, когда-то была их с Саске спальней. И как уверил бывший муж, после смерти супруги он перебрался в другую, имея возможность выбирать, там же он спал сейчас.

Мебели в спальне было немного: шкаф, комод и кровать с тумбочками. Зато ложе отличалось размером, для чего, не вызывало сомнений. Подростки ничего другого изобрести и не могли. Тут гормоны злобствуют вовсю. Когда бывшие супруги зашли в спальню, сразу как-то загадочно переглянулись и заухмылялись.

Собственно, вернувшись в спальню в предрассветный час уже с Бьякуей, куноичи сообщила, что продолжать почти двухнедельное воздержание не намерена. После чего не успевший опомниться князь был уложен на лопатки, а комнату окружил кеккай.

Когда всё закончилось, уставшая не только после событий дня Сакура сразу же заснула. А вот Бьякуя уснуть не мог, даже несмотря на усталость и все то «безобразие», что она ему устроила несколько минут назад.

Этот мир, этот дом, недавно увиденные фотографии… Пусть Сакура и говорила, что для неё это только воспоминания, он боялся её потерять. Представить свой мир без неё двадцать восьмой глава клана Кучики уже не мог. Нет, конечно, вспомнить, как всё было до её появления, он мог, но картина получалась на редкость тоскливой.

Сакура потянулась во сне и ещё сильнее прижалась к Бьякуе. Рука капитана легла ей на голову и погладила по длинным волосам. Нужно всё же когда-нибудь поблагодарить Аясегаву за то, что подкинул ей эту идею. Кучики такая её прическа нравится гораздо больше, как и то, что она даже неосознанно ищет его защиты.

Но этот мир… она всё ещё была с ним связана. Здесь жили не только её воспоминания. Окажется ли их связь с друзьями из Общества Душ важнее? Или же она захочет остаться здесь? А возможно, понимая абсурдность этого поступка, вернется обратно в Сейрейтей, но уже никогда не станет прежней… В голову лезло множество мыслей, подобных этим. Да, это было глупо. Но поделать с собой Бьякуя ничего не мог.

И чтобы хоть немного отогнать их, князь прижал свою возлюбленную к себе еще крепче и тихо прошептал ей на ухо — не впервые за время их отношений — те самые, заветные для многих слова: «Я люблю тебя».

Ответа не последовало, да и не могло последовать — девушка крепко спала. Но шинигами всё равно несколько секунд прислушивался, поэтому отчетливо почувствовал, как её нос уткнулся в шею, и губы едва ощутимо коснулись кожи. Удивительно, но это его успокоило, и вскоре капитан крепко спал.

В эту ночь бодрствовал не только Бьякуя. Только у Учихи Саске были другие причины. После окончания сражения Итачи связался с Обществом душ, где им сообщили, что их враг находится здесь. Поэтому Саске отправился в архивы АНБУ, дабы найти хоть что-то. Благодаря тому, что времени с момента его смерти прошло немного, ничего не успело измениться. Рюи, как новый лидер, ещё до конца не утвердился, и подчиненные были больше преданы старому предводителю, да и выучка у них осталась та же.

Во избежание проблем с неузнаванием, его провожал Неджи. А ещё чуть позже к ним присоединился Сай. Вместе с Саске пошла капитан Сой Фонг, а за ней увязался Омаэда.

Тайные ходы растягивались под всей Конохой. По большей части их создал Корень АНБУ. Пожалуй, это единственное, за что Учиха был благодарен Данзо. О лучшей площадке для его планов нельзя было и мечтать. Хотя, когда он возвращался в Коноху, никаких планов у него не было. Но время шло, а сидеть без дела мастер шарингана не умел.

Так началось его знакомство с миром теней. Говоря так, он имел в виду вовсе не шиноби. Несмотря на то, что лидеры деревень носили титул «каге», они были фигурами публичными, а после мировой войны тенями их уже никто не считал.

СМИ любили писать о шиноби. Многие фирмы старались привлечь известных ниндзя к своим рекламным компаниям. Журналы наполнились фотографиями куноичи. Фильмы, телепередачи тоже не стали исключением. Многие навсегда оставили былую профессию.

Миром теней Саске называл другое. Это были спецслужбы разных стран. Теневая экономика. Политические интриги. О, в это он погрузился с головой. Такие предприятия оказались забавными и увлекательными, а главное, интересными. Его усилиями АНБУ перестало быть исключительно защитной организацией. Для более публичных действий был создан Карательный отряд, который быстро стал весьма сильным противником отчасти его усилиями, отчасти благодаря Неджи и Сакуре.

Капитан Сой Фонг удивилась, видя, как по мановению руки её подчиненного пришла в действие огромная организация. Разведка, патрули, аналитический отдел. Все сработало быстро, а они пошли в кабинет, принадлежащий Учихе. Даже это место Рюи не успел или не посчитал нужным переделывать. Разве что, к фотографиям на доске появилось ещё несколько. Этими самыми снимками заинтересовался Омаэда. Со своей обычной бестактностью, он заявил:

— Это же Сакура-химе, совсем ещё девчонка.

Приставка «химе» стараниями пятого офицера Аясегавы за ней закрепилась прочно. За что он так её прозвал, когда Сакура ещё только начинала службу в Готей-13, оставалось загадкой.

Капитан тоже посмотрела, но Саске перебил обоих.

— Сейчас принесут архивные документы и отчеты о всех недавних странностях. Надеюсь, мы найдем хоть что-то о связи с этим миром Абэ Кэзуки. И ещё должны быть подсказки о том, где его найти. Иначе он бы не перемещал сюда столько капитанов.

Лейтенант перестроиться на рабочий лад не мог долго. А вот капитан быстро влилась в дело, не забывая наблюдать за Саске. Он нравился ей все больше и больше. Наблюдая за ним в родной стихии, она убеждалась в том, что в её отряде он приживётся и, более того, станет незаменимым для неё. Но это позже, когда они вернутся в Общество душ. А сейчас Сой Фонг посмотрит на него, как на единовластного руководителя.

В это же время Итачи стоял у своей могилы и ухмылялся. И что его, спрашивается, привело сюда? Пошёл же прогуляться и посмотреть, как изменилась родная деревня.

Немного вдалеке чувствовалась сильная реацу, владелец которой на что-то злился, отчего плохо скрывал свою духовную энергию.

Капитан Хицугая должен был появиться здесь с минуты на минуту. Он относился к Итачи с недоверием с того момента, как Учиха стал капитаном пятого отряда. В свете последних событий было неудивительно, что он решил выяснить отношения. Но зачем так злиться-то? Ничего сверхстрашного пока не случилось и случаться не планировало.

Много времени капитану десятого отряда не потребовалось. Он появился с мечом наперевес, полыхая реацу. Хриплым от ярости голосом он сразу же задал вопрос:

— Что ты сделал с Хинамори?

Учиху такой вопрос удивил.

— Ничего. Когда я уходил, лейтенант Хинамори собиралась ложиться спать, с тех пор что-то произошло?

— Она плачет с того самого момента.

А вот это уже разочаровывало. Помесь любви, ревности и заботы, а ещё мальчишеская вспыльчивость. Итачи развернулся и решил идти дальше. Ему было интересно посетить ещё пару мест.

— Опустите меч, капитан Хицугая. То, что произошло между мной и лейтенантом Хинамори, вас не касается.

Через секунду капитан десятого отряда уже был перед ним, а острие меча приставлено к горлу. В шевелении губ Хицугаи Тоширо можно было различить помесь неприятных ругательств. Такое поведение заставило Учиху ещё раз вздохнуть.

— Всё было противоположно тому, что вы придумали. Хинамори-кун призналась мне в любви, а я сказал, что не могу ответить ей взаимностью. Вот и всё, если не верите, то спросите у неё.

Поразительно, но этого оказалось достаточно, чтобы излишне вспыльчивый капитан успокоился. Когда меч вернулся в ножны, Итачи, наконец, смог уйти, посчитав разговор законченным.

Оставшись в одиночестве, Тоширо обратил внимание, где собрался упокоить капитана пятого отряда. Да, погорячился…, но не мог он допустить, чтобы повторилась история с Айзеном, не мог. А текущее отношение Момо к своему руководству было точь-в-точь, как тогда.

В тоже время, пока шинигами выясняли отношения между собой, осознавали какие-то вещи, как, например, то, куда они попали, и делали из них выводы, Шестой хокаге никак не мог покинуть резиденцию. Ситуация была трудной и неоднозначной. Такого на блондинистую голову Узумаки не сваливалось давно. То, что он встретился именно со своими друзьями, и они говорили правду, не вызывало сомнений. Курама был готов клясться всеми девятью хвостами. А не доверять Кьюби джинчурики привычки не имел. И если бы появление шинигами не осложняло и без того паршивую ситуацию, Наруто без сомнения прыгал бы от счастья — всё же покойники не каждый день воскресают… да ещё и с новыми силами и друзьями.

Саске должен был разобраться со всем. Наруто не сомневался, что он сразу же возьмется за это, что уже и подтвердили. К тому же, шинигами должны были располагать какой-то своей, неизвестной шиноби информацией. Всё, вроде бы, складывалось, как нельзя лучше. Но что же тогда никак не давало ему покоя?..

Сой Фонг сама вызвалась участвовать в поисковой операции. Вернувшиеся патрули доносили тревожные вести. Но Учиха волновался о чем-то подобном ещё в ту ночь, когда они копались в документах. Провожая её спать, он выглядел отрешенным, и дело было не в ностальгии. Подчиненный не страдал излишней сентиментальностью, но даже если и страдал, то при необходимости мог засунуть её куда подальше и сосредоточиться на деле.

В истинности доставленной им информации сомневаться не приходилось. Капитан второго отряда видела, какой фурор произвело появление Саске. Да и сын, которого временно отстранили от власти, против не был. Сейчас ему было намного интересней общаться с появившейся матерью, которую он почти не помнил, но любил беззаветно. Сой Фонг заметила, что постоянное присутствие юноши злило Кучики, а так же видевший это Саске ухмылялся злорадно и слишком уж довольно. Но это мелочи, куда важнее были тревожные донесения разведки.

Во многих местах начали появляться странные личности, постепенно стекающиеся в одну точку нна карте. Поэтому они отправились проверить. Саске планировал всё сделать сам, но Сой Фонг заявила, что пойдет с ним. Ответом послужил притащенный теплый плащ с капюшоном. Мол холодно, да и светиться нехорошо.

Сейчас они неслись к нужному месту со всей возможной для Саске скоростью шунпо. Спустя два часа капитан начала уставать от такой низкой скорости и решила для себя на обратном пути или привале поучить его, глядишь, что-то усвоит, и они будут двигаться быстрее.

Когда они, наконец, приблизились к месту назначения, по дороге начали попадаться странные личности. Порой они говорили на непонятном языке или ломаном наречии. Многие из них мало походили на людей. По периметру было множество стоянок, но точное местонахождение предводителя этой армии все равно вызывало сомнения, поэтому шинигами не высовывались, тенями следуя по разномастному лагерю. В процессе они обнаружили, что в армии врага были и местные шиноби. Один из них и был схвачен для допроса.

Методика капитана второго отряда допрашивать, скорость и точность, с которой она всё вытащила из пленника, заставили Саске удивиться, хоть он не думал, что его можно удивить.

Информация, полученная при допросе, была тревожной и требовала немедленного возвращения. Организаторами всего этого были Айзен и спасший его Абэ Кэзуки, что шинигами и раньше понимали. Они собирали армию. Экс-капитан хотел вновь взяться за выполнение своих былых планов. И первой его целью было стереть Готей-13 с лица земли. Но до этого они решили испытать свои силы на Конохе. К ней были какие-то счёты у Кэзуки.

Полученную информацию было необходимо сообщить остальным капитанам и союзникам из Конохи. К тому же, АНБУ уже нашло ещё несколько похожих стоянок. Сой Фонг и Саске успели отойти достаточно, когда поняли, что их преследуют.

Не желая быть обнаруженными, они попытались скрыться. Но преследовал их Айзен собственной персоной, что при первой же попытке уйти сообщил своим появлением капитану отдела тайных операций.

Сой Фонг, нужно отметить, не растерялась и сразу же вступила в схватку. Саске, информацией об этом человеке не обладая, решил не помогать начальству. На его удивление, капитан проигрывала и, когда Учиха решил вмешаться, его удар остановили. И это был не Айзен, а более молодой, внешне похожий на него человек.

— Вы что-то хотели, отец? Не стоит марать руки из-за мелочей.

— Кэзуки, благодарю за беспокойство, но не стоит волноваться.

Услышав это, капитан второго отряда поняла, что дело пахнет жареным. Понял это и Саске, поэтому воспользовался секундным промедлением врага, схватил Сой Фонг в охапку и исчез с помощью пространственной техники. Они отправлялись не сражаться, и ставить под угрозу всех, ввязываясь в неравную битву глупо. Они не подростки, жаждущие славы.

В спешке Саске немного промазал, и они свалились в мелкую речушку. Капитан долго за это на него ругалась, больше не за то, что он сделал, и не за то, что они вымокли, а за то, что имел наглость выудить её из воды и с псевдоэлегантностью вынести на берег. А за случайные прикосновения к интимным или около того частям тела Учиха был обозван извращенцем. Но он, гад этакий, не только не смутился, а начал ржать, глядя как пунцовеют щеки у начальства.

Было поздно, и Саске с Сой Фонг предстояло провести ночь на природе. Одежда промокла после купания в реке и сохла медленно, особенно у капитана омицукидо, которая имела возможность снять с себя меньше вещей. К тому же, откровенный костюм для казней прилип к телу и заставлял чувствовать себя неуютно в присутствии наглого подчиненного.

Но, несмотря на удачность момента и составленные ранее характеристики, Саске и не думал предпринимать попытки пристать к ней. Когда же на плечи Сой Фонг опустились оба его косоде, и у самого уха прозвучало: «Переоденьтесь», она, вспыхнув, подумала, что всё: началось. Но нет, мужчина поспешно вернулся к костру и продолжил жарить рыбу. Из-за этого капитану неожиданно стало обидно, совсем по-детски обидно. Неужели она его совсем не интересует, как женщина? Ведь казалось, что совсем наоборот!

Саске сидел почти неподвижно, когда она вернулась из-за деревьев в его косоде. Рубашка мужчины смотрелась на миниатюрной женщине смешно: в плечах широко, закатанные рукава создают ещё более умилительное зрелище, зато по длине хорошо, даже коленки закрывает, а худенькие босые ножки выглядывают снизу как-то уж совсем сиротливо. Увидев её в таком виде, офицер на удивление тепло улыбнулся.

— Присаживайтесь, капитан, рыба готова.

Далее Учиха вёл себя всё так же прилично. Только заставил её подавиться во время еды, сделав неожиданный комплимент.

— У вас красивые ноги, — любезно похлопав задыхающеюся женщину по спине, он добавил. — Не волнуйтесь, я ничего не сделаю, не собирался.

— Я не в твоем вкусе?

— Нет, очень даже в моем. Просто вы девственница или около того.

— Какая разница?!

Получилось несколько надуто. Никто не любит, когда его уязвляют, а Сой Фонг почувствовала себя именно так.

— Для вас это в любом случае будет больше, чем просто переспать. Пусть вы и полностью отдаете себе отчет обо всём. Вы достойны уважения, поэтому поступать так было бы низко.

— А ты, оказывается, само благородство, — теперь уже насмехалась она. И подчиненный подколку принял и, более того, даже соизволил объяснить свою позицию.

— Просто не люблю повторять одни и те же ошибки. Я когда-то из-за одной совсем не красивой истории чуть не потерял самого дорогого для себя человека.

На этом Саске остановился. Заинтригованная Сой Фонг собиралась потребовать продолжения, когда он снова заговорил:

— Во время последней битвы четвертой мировой войны шиноби я был серьёзно ранен. Переломы едва ли не всех костей, почти полная потеря зрения, повреждения тканей и органов. Говорили, что мне не выжить, но, благодаря одному медику, было сделано всё возможное, чтобы спасти мне жизнь. И я выжил. Тогда обещали, что останусь калекой до конца своих дней, но она решила лечить меня дальше. Лечила долго и жестоко, я почти год провел на больничной койке. Методика писалась по ходу мероприятия, техники и препараты тоже были экспериментальными. А ещё она сделала ставку на характер и возраст, мне было шестнадцать лет. Я не знал, кто меня лечит и почему — тоже. На что были свои причины. Правда открылась мне в процессе почти что изнасилования.

— Это ты сейчас о лейтенанте Учиха говоришь?

— Да. Как она меня за это смогла простить, до сих пор не понимаю. Если бы не её паскудный характер, сказал бы, что святая.

От нелепости подобного определения для профессионального убийцы, Саске едва слышно и коротко рассмеялся. Нет, всё же хорошо, что она встретила и полюбила такого, как Кучики Бьякуя. Он будет любить её до самой смерти, трепетно и нежно, оберегая и храня, как величайшую драгоценность. Так, как она заслуживает и в глубине души хочет. Пусть в последнем и сама себе боится признаться, боясь снова стать маленькой собой. Никто же не виноват, что когда-то жизнь вынудила Сакуру соперничать в силе с самыми сильными мужчинами того времени.

Профессия куноичи не терпит слабости и нежности, по большому счету, она тоже не терпит. Как-то не до ласк, когда повсюду враги. Быт шиноби тоже слабости не любил. Да, общество, в котором они жили сейчас, было не менее циничным и жестоким. Но важнее то, что с ней рядом был Кучики Бьякуя, которому по силам создать для неё персональную сказку. Он это, собственно, и делал, а после возвращения в Общество душ будет делать с ещё большим усердием. Иначе он любить не умеет, и это замечательно. Сакура в долгу не останется — это точно. Сейчас же не остаётся, а значит, предстоит ожидать усиления позиций, ведь их отношения давно устоялись.

Сой Фонг, когда Саске закончил свое повествование, задумалась о нём. Интересный он был всё же. И порой такой милый и сентиментальный… так и хочется подразнить. Жаль не поймёт. Или заведёт ещё более задушевный разговор. А оно сейчас не нужно. Ведь, по логике, следующей откровенничать предстоит ей. Как бы там ни было, теперь капитан омицукидо не волновалась по поводу необходимости ночевать с таинственным Учиха Саске. Он оказался намного лучше, чем она думала.

Итачи был озадачен принесенными Саске и Сой Фонг вестями. Не радовали и другие разведывательные отряды. Многих начало охватывать смятение. О чём Учиха докладывал главнокомандующему. В данный момент он был самым адекватным из всех капитанов-путешественников. А то от коноховского воздуха даже капитан Унохана начала как-то странно сверкать глазами. Распоряжения из штаба были простыми: «Победить любой ценой».

В Обществе душ всё шло спокойно. И это радовало. Главнокомандующий и другие капитаны привели отряды в порядок и были готовы начать обороняться в любую минуту. К тому же, им решили оказать помощь Шихуин Йоруичи и вернувшийся из Генсея Урахара Киске.

Вероятность того, что Айзен поведёт свою армию прямиком на Сейретей, была низкой. Его сын уже несколько раз штурмовал Общество душ. Было бы нужно, уже камня на камне не оставили. Согласно докладам АНБУ, достаточное количество сил для этого у него было.

Предстояло придумать, как держать оборону здесь, и посмотреть, что предпримут шиноби. Ведь надвигающаяся бойня, в первую очередь, касалась их.

Теперь, когда позиция шинигами была официально подтверждена, предстояли переговоры с руководителями шиноби. Несмотря на то, что их союз уже фактически существовал, конкретные обсуждения ещё не велись. К тому же, было необходимо скоординировать действия. Начать это нелегкое дело предстояло с розыска всех капитанов, разбрёдшихся по деревне.

Капитан Зараки и его подчиненные, а так же капитан Кучики и его лейтенант осматривали местные достопримечательности. Ну вернее они встретились на окраине деревни, где она переходила в лес и тренировочные полигоны. Вместе с ними была ещё Ино Яманака. Последние несколько дней они с Сакурой проводили вместе много времени. На этот раз женщины решили принести к памятнику цветы. И, возложив их на постамент, слишком долго и слишком пристально на него смотрели. Не любящая кислых мин Ячиру поинтересовалась, для чего этот камень здесь лежит. На вопрос, к удивлению шинигами, ответила Ино.

— Это памятник погибшим в ночь кровавого дождя.

Заметив, что слушатели хотят продолжения, заинтригованные названием происшествия, а Сакура не торопится начать повествование, Яманака решила взять роль рассказчика на себя.

— Вы ведь уже слышали о четвертой мировой войне шиноби? — шинигами утвердительно кивнули. Этим с ними успели поделиться. — Когда война закончилась, мы думали, что настанет золотой век. Время без насилия и ненависти. Наивное желание. Но Наруто заставил поверить в это всех. Разочарование постигло нас несколько лет спустя. Всё было почти так, как мы хотели, но нам напомнили, что шиноби — это военная сила страны. Дайме заключили договор и решили разделить одну страну. Сделано это было нашими руками. В первую очередь, руками Конохи, больше всех желавшей мира. Все шиноби, а так же немалая часть мирного населения Страны Дождя были вырезаны. Там был настоящий ад: повсюду полыхали пожары; казалось, что кровь льётся с небес. Меньше, чем за неделю Страна Дождя навсегда исчезла с мировой карты.

Шиноби нередко получали жестокие приказы. И по иронии судьбы, самые бесчеловечные поступали в то время, когда было мирно. Такова история последних дней всегда мокнущей под дождем страны, такова не менее нелицеприятная история уничтожения клана Учиха. И, если покопаться в истории, можно найти ещё множество подобных примеров.

Сакура ненавидела вспоминать о тех событиях — ничего хуже ей переживать не приходилось. Незадолго до той бойни был создан Карательный отряд, и их силы были целиком задействованы. Именно тогда она и Неджи завоевали свою славу.

Когда на плечо опустилась тёплая ладонь, Сакура вздрогнула. Она слишком глубоко погрузилась в воспоминания. Бьякуя всегда удивительным образом угадывал её настроение и то, что ей было нужно. Она хотела повернуться и сказать что-то, но рука исчезла.

Закончив свой рассказ, Ино отправилась показывать офицерам одиннадцатого подходящий для тренировки полигон, оставив Сакуру с Бьякуей наедине. Ему её излишняя задумчивость не нравилась. Поэтому он и начал разговор сразу, как они остались одни, желая отвлечь ее, да и себя тоже, от ненужных мыслей.

— Не понимаю причин твоей печали. Надежды часто рушатся в самый неподходящий момент. А мир во всем мире невозможен. И войны происходят постоянно. Где угодно.

— В Генсее войн уже давно не было. И в Обществе душ такого тоже не бывает.

Кучики на это замечание не сдержался и очень горько усмехнулся.

— В Обществе душ многое бывает. При необходимости мы очень легко и быстро забываем о тех красивых словах, что произносим каждый день. Да и в мирное время все далеко от идеала. А Генсей… они все ещё помнят, какой была Вторая Мировая война. Если кто-то развяжет новую глобальную войну, планета перестанет существовать. А локальные стычки случаются не столь уж и редко. Дело не в событиях, а отношении к ним.

— Я знаю, просто тогда было ужасно, и нами воспользовались…

— Не бывает оружия, не предназначенного убивать. Ты это знаешь. А если ты переживаешь из-за уничтожения, то ваш случай далеко не единственный.

— Я читала о европейских войнах. Никогда не понимала таких принципов.

— А я видел это. Геноцид — вещь отвратительная, да и забыть подобное трудно, но ты зря так волнуешься.

— Я волнуюсь не из-за того, что сделала. Это было давно, и сделанного не воротишь. Просто я не хочу, чтобы ты думал обо мне, как об убийце. Рядом с твоим благородством мне стыдно за то, кем я была и кем все ещё остаюсь.

Бьякуя испытал странное чувство, которое не знал как охарактеризовать. Выражение лица Сакуры давало понять, насколько для неё все это важно.

— Для меня ты никогда не будешь такой. Я слишком хорошо тебя знаю.

— А где ты видел подобное? — понимая, что разговор окончен, куноичи решила сменить тему.

— Я был среди тех, кто зачищал пространство после ядерного удара по Хиросиме. Пустых, как тебе известно, подобное притягивает.

Рассказ на время был прерван, потому что появился Итачи и сообщил, что все капитаны собираются в резиденции хокаге. Остались только они и Зараки Кенпачи.

Наруто внимательно смотрел на собравшихся шинигами. Капитаны Готей-13 удивительным образом диссонировали и одновременно гармонировали друг с другом. Из шиноби здесь были: сам Наруто, Шикамару, Сай и Неджи. Присутствие друзей успокаивало и придавало уверенности шестому хокаге. С такими людьми он ещё не говорил никогда. Тем более на такие темы.

Дискуссия надолго не затянулась. Шинигами сказали, что им нужно. Потом Наруто высказал свои соображения, желания и возможности. Далее Шикамару обрисовал приблизительную стратегию, которую боги смерти немного подправили. Так же было решено обратиться за помощью к другим деревням шиноби. Война, объявленная Айзеном, угрожала не только Конохе и Обществу душ.

Сообщения о встрече пяти каге были тут же разосланы. И все правители на них откликнулись столь же быстро. Время формирования нового альянса шиноби было не за горами. Как и новая, ещё более страшная, чем все предыдущие, война.

Союз шиноби был создан едва ли не быстрее, чем в прошлый раз. В Коноху, которая должна была стать полем битвы, направились почти все силы Суны. На территории Страны Ветра проведение боевых действий было весьма проблематично. К тому же, враг не был нацелен на захват территории или истребление мирного населения, а только на уничтожение деревень шиноби. Поэтому Гаара со спокойной душой повел основные силы в Скрытый лист, на помощь своим друзьям. Из всех деревень Коноха и Суна были теснее всего связаны. Было понятно, что если Лист падет, следующей целью станет Песок.

В Конохе тоже никто не бездельничал. Шла подготовка к обороне. Всех мирных жителей, коих сейчас было много, поспешно эвакуировали. Дозоры и патрули стали серьезней. Стены, ограждающие деревню, укрепили. Множество техник, ловушек, засад, в лучшем духе беспокойного времени. Было задействовано многое из того, что молодое поколение забыло. Невероятной удачей для Конохи стало возвращение Учихи Саске. Сай тоже немало помог, продемонстрировав много похороненных техник. Яманака Ино возглавила связь. Чтобы ничего не мешало передаче данных, она и её подчиненные расположились в одном из самых глубоких и защищенных помещений секретных лабиринтов. Медики перенесли станцию первой помощи из больницы в более защищенное место.

Коноха находилась в намного более выгодном положении по сравнению с другими деревнями. В ней ещё не умерли убийцы. Титаны ушедшей эпохи, когда военная мощь значила намного больше. Хуже всего в этом плане было Скрытому Туману. Некогда прозванный кровавым за тяжелые нравы, сейчас он утратил былое могущество. Бесконечные гражданские войны истребили много древних и сильных кланов. Суровые подготовки и психологические блоки снизили рождаемость и популярность профессии ниндзя. А вскоре после четвертой мировой войны начала снижаться военная сила повсеместно.

Но, несмотря на всю подготовку и осторожность, Айзен смог нанести первый удар, грозящий стать последним для всего мира шиноби.

Когда начался штурм Скрытого Листа, Итачи был на кладбище. Он в очередной раз смотрел на могильные плиты своих родственников, им же и упокоенных. С ним был Бьякуя. Мужчины делились опасениями и планами о предстоящей войне. Во многом их мысли сходились, как бывало часто. А ещё они оба хотели поскорее вернуться в Общество душ, хоть так и не высказали этого вслух. Было совсем не время ностальгировать о приятной и размеренной жизни без трудностей. Всё это, конечно, утрировалось, но, по сравнению с нависшей сейчас угрозой, обычные проблемы таковыми не казались. С ними хотя бы знаешь, что делать. Чего нельзя сказать о войне с Айзеном.

Когда раздались первые звуки пока ещё далекой битвы, шинигами устремились в заранее обговоренные места.

Спустя несколько минут, Итачи остановился на западной окраине деревни. Бой ещё не дошел до этого места. Но вскоре это должно случиться, и тогда капитану пятого отряда нужно любой ценой задержать наступающих, чтобы уменьшить количество схваток внутри деревни, а вместе с тем и разрушений.

Через пару минут появилась немного раскрасневшаяся Хинамори. Её сбивчивое приветствие и оправдания за задержку Итачи пропустил мимо ушей: шаринган уловил затаившихся неподалеку противников. Осталось только дождаться их хода, чтобы не махать мечом понапрасну.

— Хинамори-кун, никакой пощады.

— Поняла.

Девочка в мгновение ока собралась и приготовилась биться. Особенное впечатление на неё произвело то, что капитан сразу обнажил меч. Он редко пользовался занпакто, как правило, все обходилось парой заклинаний кидо и рукопашным боем. Поэтому клинок, как ничто другое, показывал, насколько он серьезен.

— Яви силу богов, Кагеками.

Лезвие вспыхнуло багряным цветом, и рукоять с гардой потемнели, на конце рукояти появилось металлическое кольцо того же темного оттенка. В остальном занпакто не изменился.

Дождь выпущенных в шинигами стрел загорелся черным пламенем, стоило Учихе Итачи взмахнуть рукой. Следующим этапом он принялся за уничтожение лучников. Хинамори тоже не медлила. Объяснять ей, какую опасность несли стремительно приближающиеся странные существа, не было нужды. Если не остановить их сейчас, они отправятся топтать землю Общества Душ. Что было особенно отвратительно, эта армия уничтожала всё на своем пути, не жалея даже детей.

Вскоре всё вокруг пылало черным пламенем. Хинамори, знающая об опасности техник своего капитана, вела себя максимально осторожно. Капитан Учиха был слишком поглощен битвой, чтобы среагировать на её призыв о помощи.

Удивительно, но врагов было относительно немного, и, памятуя о последнем штурме Сейретея, невольно приходили мысли о наличии подвоха.

Так и случилось. Вскоре последовало подкрепление, во главе которого шел Айзен собственной персоной. По его команде войско остановилось. Сам предводитель вышел вперед, желая поговорить.

Итачи остановился. Повинуясь его воле, жар пламени начал уменьшаться, пока огонь не погас. Хинамори замерла за спиной у своего капитана. Учиха не мог не почувствовать её нервную дрожь; отношение подчиненной к бывшему капитану пятого отряда не было для него секретом. Тайны не было и для ухмыляющегося мужчины перед ними.

— Чёрное пламя. Я ожидал от вас большего, Учиха Итачи.

Капитан пятого отряда остался спокоен. Неожиданностью внимание врага не было. Не будучи дураком, Айзен изучил все данные, касающиеся незнакомых ему шинигами высших рангов. Сопоставив же успехи Итачи, как шинигами, с биографией шиноби, он не мог не заинтересоваться.

— Но всё же, зная о возвращении вашей былой силы, хочу предложить присоединиться ко мне.

— Человек вашего ума говорит такие глупые вещи. Даже обидно, не вызвано ли это сомнениями в моих умственных способностях?

Айзен Соуске — мастер слова. Его речи способны одурманить не хуже его занпакто. Бьякуя предупреждал об этом, но и без этой информации Учиха бы не повелся. В своей жизни он слышал немало сладких речей и умел видеть истину за паутиной фраз, да и сам был неплохим оратором, когда нужно. Сейчас начиналось такое соревнование. Ответ шиноби Айзену понравился. Интеллект покрывал разочарование в способностях занпакто, а ещё наводил на мысль, что было что-то ещё, что-то потаенное.

— И что же вас настораживает в моем предложении, Учиха-кун?

— Ничего. Оно мне просто не интересно.

Момо едва удержалась от желания подойти и ухватиться за капитанское хаори.

— Вот значит как. Тогда ничего не поделаешь, я дал вам шанс, — Айзен потянулся к поясу за занпакто. У Хинамори сердце начало биться где-то на уровне горла. Умирать не хотелось, но и оставаться один на один с бывшим кумиром тоже. Её текущий лидер стоял неподвижно, не торопясь что-либо сделать.

— Разломись, Кьекасуйгецу.

Момо попыталась закричать, но обнаружила, что голос исчез. Итачи же был по-прежнему спокоен. Всё было предсказуемо.

— Убегай, Хинамори-кун, я не смогу тебя защитить, сражаясь с ним.

— Капитан Учиха!…

Момо начала плакать, ей не верилось, что её любимый капитан собрался умереть. Он не мог, он же самый лучший, честный, сильный, умный, хороший… Синтаксический ряд был прерван Айзеном. Он повел бровью и исчез в шунпо. Через секунду лейтенант увидела его перед собой, но не успела ещё и испугаться, как оказалась прижата к своему руководителю, а он отбивал выпад Айзена. На месте, где Момо была меньше секунды назад, горел монстр из айзеновской армии.

Позволить Соуске применить шикай было рискованно, но, в тоже время, наиболее эффективно. Сделав вид, будто контратакует, Учиха откинул врага назад и, воспользовавшись секундным промедлением, унес лейтенанта из-под удара, после чего поспешил вернуться.

Не факт, что противник с самого начала не заметил его хитрости. На стол пришлось выложить один из своих козырей, но зато он убедился, что иллюзии Айзена Соуске ему не страшны. Он не мог их контролировать или перенаправлять, но не был им подконтролен.

Много времени, чтобы понять возможность противника и убедиться, насколько он заслуживает внимания, Айзену было не нужно. Иллюзию, созданную занпакто Итачи, он даже и не заметил сразу. Да, неудавшийся ками ожидал гендзюцу шиноби, но Учиха решил не мелочиться и сообщил о наличии у его занпакто способностей, отличных от продемонстрированных ранее. Что это были за иллюзии, ещё предстояло выяснить, но они были мощными.

Когда сражаются мастера иллюзорных техник — это всегда то ещё зрелище. Как правило, побеждает тот, кто сильнее в тактильном бою. Но в случае с Айзеном и Итачи это действовало с трудом. Оба были быстры, ловки и подкованы в магии. Шаринган давал преимущество, но реацу противника и опыт превосходили. Хорошо, что не настолько, чтобы шансов совсем не было. Предугадать, чем закончится битва, было невозможно, да и уследить за ней не менее сложная задача.

Пока Итачи защищал западные рубежи, Саске бился у главных ворот деревни. Тут была бойня. Но шиноби справлялись. Способность Наруто к клонированию и умение Саске сражаться с огромным количеством противников, обусловленное упомянутой возможностью шестого хокаге, были как никогда кстати. Ещё нужно упомянуть, что друзья прекрасно умели работать вместе. А когда они объединялись… более страшного оружия быть не могло. Эту теорему решил опровергнуть Абэ Кэзуки. Дождавшись пока легендарные шиноби отделятся от основной группы, он начал действовать. Пространственная ловушка сработала безотказно. Чёрное измерение без источников света окружило прославленный дуэт. Это было даже не измерение, а межмирье. Лучшего места для переговоров и устранения помех не найти. Ему нужен Учиха Саске. Этот человек мог сменить сторону. Зная о его специализации и изучив биографию, верность становилась последним из понятий, связываемых с ним. Узумаки Наруто же на предательство не способен. Жаль, конечно, его сила была бы полезна. Но с героями всегда так: они либо за тебя, либо против, в обоих случаях с пеной изо рта доказывают свою правоту. Изменить это не может даже занятие политикой.

С убийства хогаке Абэ хотел начать разрушение пяти великих наций. Он их ненавидел всем сердцем и душой. За десятки лет жизни в мире шиноби эта появившаяся ещё в детстве ненависть выросла до небес.

Кэзуки родился здесь. У куноичи из Страны Рисовых Полей. Измененное в ходе экспериментов Орочимару тело и сознание помогли женщине увидеть шинигами, случайно оказавшегося в этом мире. Было это во времена, когда будущая Деревня Звука ещё не была создана, но змеиный санин уже покинул Скрытый Лист.

Абэ Сонота влюбилась без памяти в прекрасного бога смерти. Вместе они прожили пять лет. К середине первого года Сонота забеременела. Что задержало будущего ками у этой женщины так надолго, оставалось загадкой. К тому же, он отсрочил неизбежно подступающее к женщине безумие на два десятка лет. Кэзуки, будучи наполовину шинигами, видел отца, который не пользовался гигаем за его отсутствием. А ещё он его помнил, поэтому точно знал, что мать говорит правду, а односельчане попусту обвиняют её в сумасшествии.

Детство Кэзуки было трудно назвать счастливым. Вечный аутсайдер. Невероятно талантливый. Эти два обстоятельства, а ещё нищета, в которой они с матерью жили, не могли не привести его к Орочимару. Мама тогда волновалась. С одной стороны, её старый учитель, он же мучитель, предлагал решение всех проблем, а с другой — вероятность экспериментов, в том числе неудачных, на ребенке была велика.

У легендарного шиноби Кэзуки научился ниндзюцу. И некоторые особенности его организма заинтересовали учителя, поэтому он не стал переделывать тело мальчонки, занявшись развитием его умственных способностей. Аналитическое мышление и потрясающая память сослужили не одну службу для санина. К моменту поступления в ученики к Орочимару Учиха Саске, Кэзуки и он почти расстались, но окончательно их сотрудничество закончилась со смертью санина.

Тогда полушинигами и принялся за свои исследования. К своему удивлению, достигнув возраста тридцати лет, он перестал стареть. Примерно в это же время возникло огромное желание встретиться с отцом. И Кэзуки всё для этого сделал. Что он при этом чувствовал к родителю, постоянно ставилось под сомнения. А что было потом, и так ясно.

Учиху Саске Абэ Кэзуки недолюбливал, но отец приказал поговорить с ним. Поэтому он до последнего надеялся, что шиноби от предложения союзничать откажется. И на удачу так и получилось. Теперь были все основания, чтобы его убить. Но до сих пор молчавший Узумаки Наруто сказал свое резкое против, и оба мужчины исчезли.

Битва за Коноху была яростной. Такого ожесточения и желания победить мир шиноби не видел давно. Подкрепление из Суны пришло в самый подходящий момент. А помощь шинигами с неба была столь же незаменима. План Шикамару Нара, как и всегда, шел без сучка, без задоринки. Кровь самых разных цветов рекой лилась по улицам деревни. Но когда битва начала стихать, к врагу пришла помощь, в несколько раз превосходящая силы всего альянса. Ни шинигами, ни шиноби не поддались панике, а некоторые индивидуумы, вроде Зараки Кенпачи и Мадараме Иккаку, даже обрадовались.

Бой начал разгораться с новой силой. И тут начали обнажаться слабые места союзников. По отдельности они были невероятно сильны, но сражаться спина к спине получалось плохо. Не зря Нара разделил поле боя по удобству сражения. Но теперь эта разумная и простая вещь играла против них. Шинигами были раскиданы по всей деревне и сражались с сильными противниками. Характерные ледяные столбы и заледеневшие куски неба было видно издалека. Те же, кто был в центре событий, были неспособны работать в команде с кем-то посторонним. Это было, как минимум, не в стиле одиннадцатого отряда.

Без учета шинигами шиноби тоже было нелегко: они привыкли работать маленькими группами и в основном с одними и теми же людьми. Теперь же вместе было необходимо сражаться двум деревням. Всё шло наперекосяк. Тут же возникал вопрос: как стратег-гений мог допустить такую оплошность? К его чести нужно сказать, что он предвидел такой исход и даже придумал, как выходить из такой ситуации. Но данные им распоряжения не были выполнены.

В агонии битвы смешалось всё. Дело было проиграно. Враг получил Коноху, из которой поспешно вынесли остатки стратегически ценной информации.

Великая деревня шиноби полыхала, а бойцы торопливо её покинули, когда кровавое солнце зашло за горизонт.

Когда-то Бьякуя читал труды известного военного стратега времен вьетнамской войны. Имя теоретика он уже позабыл, но данное им утверждение, что в условиях партизанской войны один партизан стоит трехсот солдат государственной армии, помнил. И сейчас всё сильнее в том убеждался.

Взяв Коноху, Айзен не спешил двигать свою армию дальше. Его воины с удовольствием грабили деревню и окрестности. А сам главный злодей прочно обосновался в резиденции хокаге.

Во время битвы за Конохагакуре многие погибли, и ещё больше было ранено. Среди шинигами потерь не было, но серьезно пострадавших хватало.

Итачи немало досталось в битве с Айзеном. Не пострадавшая Хинамори теперь не отходила от бредившего капитана. Не защищай он её и деревню, не пострадал бы так сильно. От смерти Учиху спасло только желание Соуске увидеть его ещё раз, желательно в качестве своего союзника.

Лейтенант Омэда так же был выведен из строя, но о его здоровье никто не волновался. Не столь сильно, но всё равно весьма тяжело была ранена лейтенант Котэцу. При смерти был третий офицер Мадараме. Досталось и его другу Юмичике, пожалуй, не намного меньше, но об этом никто не знал — уникальный занпакто вылечил его раньше, чем до него добрались медики. Поэтому у пятого офицера серьёзных ран не было. Остальным тоже досталось, сухим из воды не вышел никто, но большая часть их ран уже была излечена.

Намного хуже обстояли дела у шиноби. Потери были грандиозными. Способных продолжать сражаться осталось мало. Люди изначально слабее шинигами, и убить их проще. Подкрепление шло, но даже с ним их всё равно было слишком мало. Орды Айзена были неисчислимы. К тому же, часть его сил сдвинулась с места и отправилась навстречу силам Камня и Облака.

Но шиноби проявили невероятную силу воли и желание сражаться. Не имея возможности выступить в открытую, они перешли к методам партизанской войны. И это удавалось им намного лучше. Отряды по два-три человека выследить трудно, а когда они ещё и на своей территории почти невозможно. Нападения были бесшумными и быстрыми.

Туповатые и неповоротливые воины Айзена оказались в невыгодном положении. Их тяжелая броня плохо защищала от метких выстрелов кунаями или шурикенами. С более крупными, но ещё более тупоголовыми троллями дело обстояло труднее: их шкура кунаями не пробивалась. Приходилось изловчаться, подходить в упор, тем самым создавая лишний шум. Против жар-птиц оказалось эффективным гендзюцу. С постоянно прибывающими пустыми, а ещё меносами и аранкарами было хуже — оружие живых на них по-прежнему не действовало. Тут приходилось ждать помощи шинигами и сбегать при необходимости. К тому же, этих тварей было не всегда видно. Но в борьбе с ними начали появляться исключения.

Шинигами пытались выяснить причину своей материальности, и следствия их открытий помогли их союзникам. Оказалось, что на природу проводников душ было оказано осознанное влияние. Абэ Кэзуки постарался на славу! Проходя через его врата, духовные тела становились материальными, а материальные — духовными. При этом ни те, ни другие не теряли своих сил и не приобретали ничего нового.

Проделанная этим человеком работа поражала. Но сразу напрашивался закономерный вопрос: «Зачем?». Не верилось, что человек подобного ума мог быть всего лишь приспешником главного злодея. Запутанный клубок помыслов и причин вместо того, чтобы начать распутываться, подсунул ещё один свой конец.

Пока стратеги анализировали ситуацию и искали возможные выходы, вовсю развернувшееся партизанское движение нарушало все теоретические законы. Патриотизм в очередной раз доказал свою первостепенность в войне. К шиноби были вынуждены присоединиться и шинигами, правда, они воевали без такого энтузиазма. Хоть какое-то ослабление Айзена было полезно, пока они лечили раненных.

Сакура уверенно вела Бьякую через лес в сторону большого отряда малоизвестных им существ. Неджи углядел их минут двадцать назад. Тогда они и разделились: он и Наруто отправились уничтожать другую группу врагов.

Капитану шестого отряда необходимость подобных действий не нравилась. Ему куда родней и привычней были честные поединки предпочтительно один на один. Особой доблести в выпрыгивании из кустов на ничего не понимающего врага нет. Ещё главе благородного дома не нравилось участие в битвах его лейтенанта. До их попадания в Коноху боевые операции с её участием можно было пересчитать по пальцам. Бьякуя приложил все усилия, чтобы его возлюбленной не приходилось рисковать жизнью. Она же покорно занимала позицию у него за спиной, а когда всё заканчивалось, лечила раны, если в том была необходимость. Теперь же Сакура оправдывала все свои звания, как бывшие при жизни, так и посмертные.

К таинственным врагам шинигами смогли приблизиться незаметно. Эти существа были куда разумней орков или троллей. К тому же, они не шли за Айзеном слепо то ли из-за страха, то ли из-за уважения. В этой войне у них были свои цели. У существ была красная кожа, многие обладали крыльями без перьев, будто выжженных, а ещё рогами самых причудливых форм. При использовании фэнтезийных определении, предложенных Итачи по причине удобства, эти товарищи попадали в категорию демонов. Довольно часто их описывали подобным образом. А так же рисовали в играх с похожей тематикой. Благодаря Сакуре, Бьякуя и это почти отсутствующее в Обществе Душ изобретение человечества опробовал.

Говорили демоны отчего-то по-английски, полученные во время жизни в Генсее уроки оказались полезны и позволили почерпнуть из подслушанной беседы немало интересного. Но потом их присутствие обнаружилось, и пришло время сражения.

Ожидаемо демоны использовали пламя. Но не все. Часть из них, менее организованная и смышленая, больше похожая на животных, чем на людей, бросалась подобно зверью.

Пока внимание богов смерти было занято зверушками, их хозяева атаковали более точно и обдуманно. Те из них, что были отдаленно похожи на женщин изгибами фигуры и грудью, не прекращали смеяться ни на секунду. Им эта стычка доставляла заметно больше удовольствия, чем их мужчинам.

Но шинигами не были легко убиваемыми противниками. Они успешно отражали все атаки и успевали контратаковать. Но всё едва не закончилось для них крахом. Спас их новоприобретенный шаринган Сакуры. Она увидела подлый удар в спину за миг до его нанесения Бьякуе. Такой скорости в шунпо она не достигала ещё никогда. За десятые доли секунды, она вытолкнула его из-под падающего векового дерева. Но, оказавшись на земле прижатой стволом, поняла, что сама-то спастись не успела.

Гаснущее сознание зафиксировало взрыв реацу капитана и гробовое «банкай». После этого у демонов не осталось шансов. Гнев Кучики Бьякуи мог уничтожить намного большие шайки суккуб.

Когда стальные лепестки снова приняли форму меча, Бьякуя сидел на земле и проверял, жива ли его возлюбленная. Вековое дерево, сожженное у корней демоницами, было превращено в труху Сенбонзакурой. Сакура была жива, но держалась на силе воли и реацу. Духовное давление немилосердно падало — она слабела. Но при этом понимала всё происходящее вокруг — разум её не оставил. В ответ на сжимание её ладони ответила тем же, только слабее.

Со стороны могло показаться, что Кучики Бьякуя молится. Так и решил увидевший их через бьякуган Неджи. Но в действительности оно было не так. Капитан шестого отряда торопливо читал заклинание медицинского кидо. Лечение не было его сильнейшей стороной, но минимум знаний у него был. Этого мало, чтобы исцелить её или даже сделать ранения не столь опасными, но достаточно, чтобы Сакура не потеряла сознание. А это было самым важным: так она могла бороться за свою жизнь. А это уже почти гарантия выживания.

Когда тяжелое дыхание девушки стало более-менее размерным, Бьякуя остановил лечение. Своими неумелыми действиями он мог ей больше навредить, чем помочь.

Теперь они смотрели друг другу в глаза и осознавали каждый по-своему ситуацию.

Ещё ни разу он не сжимал её ладонь, боясь потерять навсегда. Хотя ей такая участь выпадала дважды. Бьякую так и подмывало сказать, что она рисковая дуреха и зря кинулась его спасать, но ответ был ему известен. К тому же, заметь он, что ей угрожает опасность, сделал бы то же самое. Поэтому воздержавшись от замечаний, покрепче сжал её ладонь и поцеловал пальцы. Хотелось, чтобы всё закончилось, чтобы творящаяся вокруг сказка выдала закономерные слова: «И жили они долго и счастливо». Кучики, как любому нормальному человеку, как у Андерсана: «И превратилась русалочка в морскую пену» — не хотелось. Любовь Сакуры к европейским сказкам и постоянные прогулки по Европе не могли не оставить на нём след. Это немало забавляло. Кстати, что там по диснеевскому канону полагается после всех страшных событий? Точно. Свадьба. Белое платье, колокольный звон, искрящаяся счастьем невеста и довольные родственники.

А почему бы и нет? Нет. Белое платье это, конечно, не к ним. Да и в умопомрачительное счастье невесты верилось с трудом — подобное мероприятие никак не могло лишить её разума. Но идея узаконить отношения хорошая. А то сколько можно жить по принципу: «Пока всё хорошо будем вместе, но как только надоест, разбежимся»? Принцип, конечно, замечательный и во многом правильный: быть вместе из-за взаимного мазохизма — изврат. Но и вечно отлынивать от обязательств тоже неверно. Это несет за собой другие осложнения, недомолвки, например. Ну, а если вспомнить, то ему, как главе клана, вообще не полагается находиться в подобных отношениях. По-хорошему, нужно было тащить замуж, как только вернулись из первой командировки в Париж. Но это прошлое: не потащил, так не потащил. А вот чтобы не было «обратилась в морскую пену», пора уже и действовать. Не ей же эти необходимые шаги делать!

— Сакура, выходи за меня замуж.

— Прямо сейчас? — ехидно поинтересовалась хрипящим голосом девушка, заходясь в потугах кашля. Чтобы присесть, ей потребовалась помощь, после чего кровавый сгусток был выплюнут. Дождавшись момента, когда у неё получилось восстановить дыхание, Бьякуя продолжил:

— Нет, когда вернемся в Сейретей.

Не дожидаясь ответа, Бьякуя просунул одну руку ей под колени, а другой приобнял за спину, намереваясь транспортировать к капитану Унохане. Оказавшись в воздухе, Сакура снова закашляла. После этого кровь частично была сплюнута на землю, а частично размазана по капитанскому хаори. Восстановив дыхание, куноичи дала ответ.

— Хорошо.

Голова у лейтенанта трещала, а перед глазами всё плыло. Сохранять последние крохи сознания было трудно. А тут ещё и такие вопросы! Нет, можно было бы и не отвечать сейчас. Бьякуя бы не обиделся. Он и не ждал ответа. Но изображать из себя приличную девушку не было ни сил, ни желания, ни необходимости. Идея замужества куда больше страшила в перспективе, чем появившись в реальности. Да и момент был такой, что всё становилось просто и понятно. Нет, потом она, конечно, сгрызет себе все ногти, боясь надвигающегося и невозможности отмотать всё назад. Но это же потом, да и то по глупости. А сейчас всё зашибись, ещё бы голова так не пульсировала, было бы вообще идеально. Вечер, лес, любимый несет на руках… романтика одним словом.

Эту самую романтику и уютную тишину нарушил свалившийся с дерева — нет, не на голову — Наруто. Вслед за ним с ветки спрыгнул Неджи с виноватым выражением лица. Это он увидел всё произошедшие и имел глупость сказать Узумаки. К шестому хокаге резко вернулась его детская непоседливость, казалось, оставившая его с возрастом и положением. Но стоило покинуть резиденцию и появиться поблизости Саске и Сакуре, как сосредоточенность, сопровождающая блондина в последние годы, испарилась. Последовавший за ранением разговор Неджи Наруто не пересказывал, но уютнее от этого себя не чувствовал. Не любил он вмешиваться в чужую жизнь.

На расспросы Узумаки о случившемся Кучики ответил односложно, а Сакура прохрипела что-то о том, что не стоит беспокоиться. После, вопреки ожиданиям, шинигами не исчез, а неторопливо пошел в сторону лагеря. Когда летишь в шунпо по лесу, первое и почти единственное о чём думаешь, — это не получить веткой полбу. Тут не до раздумий о высоком и не очень. Тут вам не Сейретей и гонка по крышам за кошкой.

Сакуре была необходима медицинская помощь. Но лагерь был недалеко, поэтому капитан предпочел ходьбу шунпо, решив лишний раз её не трясти. Надоедливый поток слов Наруто Кучики пропускал мимо ушей. Он и не на такое умел не обращать внимания. Хьюга молчал. В отличие от своего друга, у него не было привычки задавать много вопросов, напротив, ему было привычнее отвечать. К тому же, Неджи и так всё понял, а за окружающим пространством необходимо следить, мало ли ещё кто нападет! Предосторожность, на счастье, осталась предосторожностью. До лагеря они дошли без приключений.

Невниманием к своей персоне Наруто был недоволен. Шинигами, за исключением Саске и Сакуры, не очень-то стремились общаться с шиноби. И если оказавшись в деревне были ещё хоть сколько-то дружелюбны, то с момента нападения Айзена начали отгораживаться. Даже самые добрые из них начали казаться недосягаемыми. Боги смерти решили хранить свои секреты и информацией делились скудно и только по необходимости, касалось это и Саске с Сакурой. И если Учиха всегда был немногословен, да и знал не так уж и много, то его сестра отгораживалась намеренно.

Вот и сейчас, спустя несколько часов после того, как Бьякуя отдал Сакуру на попечение капитана Уноханы, в лагере собрались все шинигами. Усевшись кружком у постели Итачи, чтобы он тоже мог принять участие в обсуждении, начали решать, что делать дальше.

Проводники душ сошлись во мнении, что с Айзеном нужно немедленно что-то делать. Его союзников становилось всё больше и, что сильнее всего настораживало, они преследовали какие-то свои цели. По поводу последнего высказался Учиха Саске:

— Вчера Хьюга Мияко увидела у первой исследовательской лаборатории нечто странное, но кроме неё эту аномалию никто, кроме Неджи, увидеть не смог. Тогда мы отправились выяснять, что и как, всё же они выбрали странное место. Эти существа говорят на непонятном языке, поэтому ничего конкретного мы не узнали, но они что-то ищут и замышляют, из-за этого и сотрудничают с Айзеном.

— Что особенного в этой лаборатории, что ты так взволнован? — сразу же задал волнующий многих вопрос Итачи.

— Первая исследовательская лаборатория стоит на том же месте, где раньше был полицейский корпус, как ты знаешь, до этого там была тюрьма. Та часть помещений, что осталась цела, используется до сих пор.

Итачи нахмурился: место, напрямую связанное с кланом Учиха, не может не вызывать подозрений. Тем более, что от резиденции хокаге оно находилось далеко. Саске кивнул, мол, в том направлении мыслишь, и продолжил ещё сильнее сгущать краски.

— Как все уже знают, создателем Карательного отряда являюсь я. Моими же усилиями Сакура покинула свое предыдущее место работы: главы отдела детоксикации и экстренной помощи в больнице. С того же момента начинается история раннее отсутствовавших исследовательский отделов. Впервые шиноби полномасштабно, официально и организованно занялись наукой. Формировалась эта организация и существует до сих пор на базе Карательного отряда. Многие члены одновременно принимали и принимают участие в деятельности обоих подразделений. Ту часть отряда, которая отвечала за разработки, как многие уже догадались, и возглавляла Сакура. А первая исследовательская лаборатория — это её лаборатория. Там велись и ведутся исследования в области генетики, ядов и противоядий. Сакура была первым человеком в этом мире, решившим разобраться в природе улучшенного генома. Именно ей и её команде впервые удалось расшифровать генетический код и начать составление генетических карт. Как руководитель, она была обязана быть в курсе всех проводившихся экспериментов, поэтому наиболее близкие ей разработки ядов и противоядий велись там же. Да и сама она, насколько могла, участвовала в процессе. Даже добилась определенных успехов, но после её смерти эти разработки были забыты.

В Генсее знаний о генетике или даже генной инженерии было куда больше, но ни о чем подобном улучшенному геному там не слышали. Могли ли врага интересовать именно эти данные? Или же они искали какой-то редкий яд? В любом случае, их действия не могли не вызывать опасений. Да ещё и межпространственные способы перехода…

Решать проблему было необходимо как можно быстрее. Но тут же возникал ряд проблем, в первую очередь: как противостоять Къёко Суйгецу Айзена? Чудесным образом с момента своего предыдущего поражения он стал ещё сильнее. Сражаться с ним, помня о прошлом опыте, могли только Учиха Итачи, Куросаки Ичиго, Учиха Сакура и Учиха Саске. Последние двое отпадали сразу: Сакура по причине ранения, Саске по причинам неопытности в качестве шинигами и пока малого количества духовной силы. Но и будь первая из этого дуэта здорова, Айзену она все равно не смогла бы противиться, духовной силы было маловато, боевого опыта тоже, да и не только это.

Видя далеко не лучшее состояние Итачи, Ичиго понимал, что все снова ложится на его плечи. А ещё понимал, что будет вынужден использовать завершенную Гетсугу теншо. Ни одна другая его техника не могла дать должного эффекта. Итачи понял ход его мыслей и ещё до того, как Ичиго высказал свои соображения, предложил собственный план.

— Я знаю, как победить Айзена, но мне для этого потребуется твоя помощь, Ичиго. Когда-то мы неплохо работали вместе, если ты помнишь.

Ичиго помнил. Учиха закончил академию на три года раньше него и вел у него практику, возглавляя группу старшекурсников. Неприятная история, связанная с этой практикой, присутствовала, но именно тогда Куросаки охарактеризовал для себя загадочного Итачи, как хорошего парня.

Сейчас дело обстояло намного серьёзней. Было нужно не уничтожить гигантского пустого, а победить главного злодея. Но они оба с тех пор стали намного сильнее. После согласия Ичиго сразиться с Айзеном вдвоем началось обсуждение, как эту схватку организовать. По окончании дискуссии, Итачи и Ичиго отошли в сторону и обсудили план битвы. Права проиграть у них не было.

Итачи ненавидел войны. Но ещё больше он ненавидел тех, кто их развязывал. Людей, ставивших свои цели превыше жизней тысяч других. Он ненавидел так называемый «синдром» войны. Для глубоко видящего и тонко чувствующего человека разложение души — худшая из возможны бед. Но и сказать, что не понимал Айзена, Учиха тоже не мог. Они столкнулись в своих жизнях с одними и теми же проблемами. Их объединяло отличие ото всех остальных.

Итачи понимал, что и сам мог стать таким вот недобогом. Сначала помогая клану в государственном перевороте, потом плетя какие-то свои интриги. Но он выбрал другой путь, по которому шел до сих пор.

Куросаки был прекрасным партнером для предстоящей битвы. В конце концов, по всем литературным канонам герой должен победить злодея. Не вызывало сомнений, что Ичиго хотел снова сразиться с Айзеном, почувствовать его меч, попробовать понять этого человека. Ещё одна из особенностей людей, подобных ему. К тому же, Куросаки никогда не навязывал своих идеалов, что нравилось Итачи. Разумный парень, не лишенный эгоизма и себялюбия, но при этом всегда открытый и готовый всех спасать.

Болтать или спрашивать что-то по пути Куросаки не стал. Парень никогда не был особо разговорчив, а в их ситуации только хмурил брови сильнее обычного.

Добраться до Айзена без боя было невозможно, а Ичиго и Итачи было необходимо сохранить силы для битвы, поэтому все остальные обеспечивали их путь. Это Куросаки не нравилось. Те, кого он считал друзьями, могли погибнуть за призрачный шанс его победы, потому что Итачи утверждал, что основную часть боя придется выполнить именно Ичиго. Потому что сам Учиха, даже с помощью уникальной силы Орихиме, не смог восстановиться полностью. К тому же, её воздействие ускорило возвращение его бывших способностей, и это немало мешало в бою. Телу было нужно подстроиться, а для этого требовалось отсутствующие у них время. Кстати, именно поэтому Орихиме не вылечила Сакуру, и куноичи не участвовала в сражении.

Бои шли повсюду, и ощущение реацу не давало покоя. Но тревогу приходилось заталкивать куда подальше, приближалась и их очередь. Все это Итачи понимал, но не мог не радоваться в душе тому, что сестрёнка сейчас в безопасности. Ему не меньше Бьякуи не нравилось её участие в сражениях. При этом, в отличие от Кучики, он постоянно обучал её чему-то новому. Необходимость и офицерский ранг ничьего согласия спрашивать не будут. За Саске Итачи не волновался, наверное, привык ещё при жизни. Да и брат — не сестра, и таким лучиком позитива, как Сакура, он не был. Но не время и не место выяснять семейные взаимоотношения.

Саске соседство Кучики Бьякуи не нравилось совершенно. От одной мысли, что придется сражаться с ним спина к спине, всё внутри выворачивалось. Наруто горел большим энтузиазмом и все старался у него что-то выспросить. Но Кучики коротко ответил лишь на пару вопросов, касающихся дела. Его способности по-прежнему оставались загадкой для обоих шиноби. И шинигами собирался использовать это, на что невзначай намекнул, проявляя уважение к навязанным напарникам. Бьякуя предпочел бы драться вместе с Ренджи или Итачи. Но Учиха-старший был задействован в главной битве, а Ренджи сопровождал другую группу шиноби.

Хоть Наруто всем своим видом старался показать, как его происходящие не интересует, он первым заметил врагов. Хокаге знал, насколько все серьёзно, особенно для него и его деревни. Ему больше всех хотелось отправить оккупантов туда, откуда они пришли. А ещё Узумаки было обидно, что из-за своей неспособности к гендзюцу он не может сразиться с главным злодеем.

После того, как враги были замечены, шиноби не успели даже глазом моргнуть, как они были уничтожены розовым вихрем стальных лепестков. Кучики, хоть таковым и не выглядел, был в бешенстве и пылал жаждой мести. Шиноби на такую выходку синхронно криво усмехнулись, но сделали вид, что ничего не поняли. Доверять ледяной статуе трудно, а вот человеку, не меньше твоего желающему победы, легко. Пусть ты о нем и ни черта не знаешь. В особенности это касалось Наруто, всегда готового всех понять. У Саске все было сложнее. Но начавшее зарождаться доверие не потребовалось: вскоре им встретился большой отряд демонов, насчитывающий едва ли не полсотни бойцов. Останавливаться и сражаться с ними времени не было. У их группы задача была серьёзней. Еще до того, как шиноби успели что-то сделать, Бьякуя остановился и скомандовал им идти вперед без него. Не согласиться с ним напарники не смогли. Во-первых, понимали разумность такого поступка. Во-вторых, приказ был отдан таким тоном, что среагировать и подумать над своими действиями они смогли, уже проскочив несколько деревьев и услышав за спиной: «Банкай».

Знал ли Бьякуя, оставаясь один против пятидесяти, что силы не равны? Прекрасно знал. И свои шансы на победу столь же прекрасно осознавал. Возможности Сенбонзакуры позволяли одновременно сражаться с несколькими противниками. Но у всего есть предел! Трудно одновременно атаковать и защищаться, когда на тебя без перерыва одновременно нападают и вблизи и с расстояния.

Бой затягивался. В воздухе кружили клинки Сенбонзакуры и сгустки пламени. Уже немало вековых деревьев упало или горело. Как от леса что-то осталось, учитывая количество и интенсивность сражений?! Но экологическая проблема была не самой значимой, куда больше интересовала собственная выживаемость. А не то клан Кучики вполне могло ждать несколько иное действо, отличное от запланированного лидером, а его самого — деревянный ящик вместо парадного одеяния и брачной ночи. Что там грозятся сделать некоторые генсейские индивиды, чтобы не идти в ЗАГС? Съесть паспорт? Как неоригинально! Вот у него куда более радикальное решение вопроса с женитьбой. Только вот он, в отличие от них, от общественно-полезного начинания не отлынивает, а хочет как раз наоборот. К тому же, его метод куда экстримальней несварения желудка! Никакие карусели и методики экстримального отдыха такого выброса адреналина в кровь не обеспечат!

Бьякуя перебрал весь доступный набор ругательств, нередко шипя что-то сквозь зубы между очередной атакой и защитой. Когда к веселью самовольно присоединился Ренджи, капитан шестого отряда был несказанно рад, хоть виду и не подал. Но в красноволосой головушке водилось достаточное количество серого вещества, чтобы понять своевременность своего появления. Между прочим, Абараи и сам бы не отказался от помощи. Выпал он сюда случайно, отвлекая врага от конвоируемой им группы шиноби. Его подопечным предстояло незамеченными проникнуть в деревню и начать вести подрывную деятельность оттуда. Возглавляла этот отряд Хьюга Мияко, оказавшаяся наследницей клана и, соответственно, дочерью уже хорошо знакомого шинигами Хьюга Неджи, а ещё она была невестой Учиха Рюи. Благодаря её глазам, удалось увести разведку врага в другом направлении, чем и был вынужден заняться капитан седьмого отряда Готей-13.

Быстро вливаясь в ситуацию, Ренджи увидел, что Бьякуя успел победить два десятка противников. Но и заплатил за это несколькими неприятными, хоть и неопасными, ранениями. И это при защите Сенбнзакуры! Решить проблему нужно было немедленно и кардинально. Таиться более не было никакой необходимости, да и ситуация была совсем неприятной. Поэтому Ренджи во все горло рявкнул: «Банкай». Воспользовавшись замешательством, вызванным появлением огромного костяного змея, Бьякуя прикончил ещё нескольких демонов.

Теперь дело пошло быстрее и легче. Оба капитана хорошо помнили стиль боя и способности друг друга. И хоть за прошедшие десятилетия после повышения Ренджи, оба стали сильнее, принцип остался неизменен. Сражаться вместе было удобнее и эффективнее. Можно смелее атаковать, открывая спину, зная, что партнер прикроет. Ещё их способности прекрасно дополняли друг друга. Нужно ли говорить, что полчаса спустя посреди поля боя остались стоять только донельзя довольные капитаны шестого и седьмого отрядов Готей-13?

К окончанию сражения с демонами Бьякуи и Ренджи, завязалось другое, одно из важнейших в этой войне: между Узумаки Наруто, Учиха Саске и Абэ Кэзуки. Никто не хотел уступать, для всех на чашу весов опустилось нечто невероятно значимое. А когда сталкиваются подобные интересы, битва не может не стать фееричной! Происходящее не поддавалось описанию. Слишком быстро. Слишком ловко. Слишком много «слишком». Кто угодно бы сказал, что в поединке сошлись величайшие мастера. Ничего подобного мир не видел много лет. Но никто из оказавшихся поблизости не торопился посмотреть шоу. Напротив, в целях собственной безопасности спешили убраться подальше.

Примерно в это же время в лагере шинигами с постели поднялась Сакура. Для неё не было секретом происходящее — старший брат любезно проинформировал. Да и младший добавил, хоть по большей части повторил сказанное до него. Возлюбленный был менее многословен и больше заботился о её безопасности, но тоже сказал кое-что. Вспышки реацу, загорающиеся и потухающие каждую секунду, не могли не заставлять волноваться. Лежать и дожидаться возвращения самых дорогих и любимых людей или того момента, когда их принесут, было невыносимо. Не впервой, конечно, но куноичи волновали ещё несколько вопросов.

Капитан Унохана хорошо её подлечила. Никакого кашля кровью, но ходить все ещё непросто. Но вредность Сакуре всегда была свойственна, поэтому она оделась, повязала на поясе катану и отправилась в путь.

До лейтенанта шестого отряда доносились лишь отголоски боев, а сама она оставалась не замечена. Спустя десять минут пути, начала появляться одышка. Обычно она за такой промежуток времени при наивысшей своей скорости бега не уставала, к тому же, привычное шунпо сейчас было невозможно. Хорошо, хоть путь назад должен быть проще, но это, если повезет, может, этого пути и вовсе не будет. Как следует сражаться она не может. Но до самых ворот деревни Сакура смогла оставаться не пойманной. А там произошла неожиданная, но приятная встреча. Группой шиноби, обязанной войти в Коноху через главные ворота, командовал Рюи. Первые волны сопротивления они успешно подавили и теперь ждали подмоги для выдворения врага из родного селения.

Для шарингана легкое гендзюцу скрытия от посторонних глаз — ничто. Сын сразу её заприметил и спустился со своего поста, давая знак кому-то из подчиненных подменить себя. Рюи был встревожен состоянием матери. Секрета из её ранений никто для него не делал. И вот теперь бледная и осунувшаяся, с очевидной температурой, она стояла здесь и собиралась идти куда-то.

На вопросы мама отвечала неохотно, чего раньше не было. Все время озиралась вокруг и хмурилась. Понимая, что все серьёзно, Рюи предложил свою помощь. Уточнив его роль в основном плане и поняв, что на нужный промежуток времени он может исчезнуть, Сакура согласилась. Теперь они передвигались вдвоем. С этого момента путь стал намного сложнее. Шиноби удалось попасть в первую исследовательскую лабораторию только благодаря знанию Сакуры о старом, запасном выходе.

В лаборатории был погром. Кто-то что-то искал. И, судя по выражению лица Сакуры, она догадывалась, что. Для главы АНБУ деятельность исследовательской части Карательного отряда не являлась секретом, но полностью Рюи никогда в это не вникал. Знал, что фундаментальных открытий с момента смерти матери не было. Организация лишилась лидера и так до сих пор не нашла нового. Поэтому большая часть работы сводилась к практическому применению уже имеющихся знаний. Начатое Сакурой изучение трудов Орочимару продолжалось. Открытия тоже, разумеется, были, и не малые. Но такие триумфальные, какие были после четвертой мировой войны, не получались. Возможно, Рюи и приуменьшал заслуги ученых. Все же он никогда не интересовался наукой. Зато мать превозносил, как любой нормальный ребенок. Благо, было, за что.

Много времени Сакуре не потребовалось. Лаборатория все ещё хранила её отпечаток. Вероятней всего, ученица-заместитель приложила к этому руку. Тут было необходимое оборудование, чтобы применить опасную, но эффективную технику. Хорошо, что с ней Рюи, — его помощь будет более чем полезна.

Лучше, конечно, было активировать эту технику в больнице, но туда не попасть, к тому же, потом было необходимо ещё кто-что сделать именно в лаборатории.

Наложение этой печати на человека опасно. При отсутствии улучшенного генома почти невозможно. При условии успеха, шиноби, на котором была применена техника, терял возможность нормально двигаться от недели до нескольких месяцев. Но Сакура была шинигами, её тело намного сильнее, что она и сообщила начавшему возражать Рюи.

В результате небольшой дискуссии, глава АНБУ сдался и начал помогать в подготовке к применению техники. Когда по телу матери поползли символы, концентрируясь на груди и лбу, Рюи замер. Он видел, как она сжимает зубы, чтобы не кричать от боли. Лишние звуки могли привлечь внимание, а это было недопустимо. Для сохранения зубов был найден небольшой деревянный кляп, из-за окошка принесенный.

Спустя десять минут, пытка завершилась. Взмокшая женщина тяжело дышала, приходя в себя. Но тело наполнялось силой и здоровьем, что не могло не радовать. Сай прекрасно переделал печать клана Узумаки, усовершенствованием которой задолго до него занялась госпожа Цунаде.

Когда все раны Сакуры излечатся, а печать наполнится чакрой, обе метки исчезнут. Сначала сиреневая на лбу, потом зеленная на солнечном сплетении под ключицами. И потом будут напоминать о себе только при необходимости. Техника плохо управлялась из-за своей несовершенности, но делала своего обладателя почти неуязвимым, при наличии у него достаточного количества чакры. Минусом также оставалось сокращение жизни. Но для шинигами это был идеальный вариант: сократить жизнь таким образом невозможно, осложнения при ускоренном лечении полностью исключались. К тому же, тела богов смерти куда сильнее, вынести установку печати и сжиться с ней в сотни раз проще.

Сумев подняться на ноги, Сакура сразу же начала искать то, зачем пришла. Свитки с закодированной информацией нашлись там же, где были ей же спрятаны. Как руководитель, она распоряжалась всеми получаемыми данными. И по решению многих, эта, самая ценная и, при этом, самая опасная информация, была строго засекречена. Все было зашифровано, существовало лишь в одном экземпляре и надежно спрятано. Из-за внезапной смерти Сакуры никто о месте хранения ничего не узнал, а письменно ничего не было зафиксировано. У исследовательской группы частично была стерта, частично заблокирована память, поэтому полного объема информации так же не осталось ни у кого. Саске позаботился об этом, а так же о том, чтобы ничего не просочилось за пределы этих стен.

Как демоны смогли узнать об этих разработках, оставалось загадкой. Но Сакура не могла допустить, чтобы их поиски увенчались успехом, и поэтому решила унести свитки с собой. Шинигами покинут этот мир сразу, как победят Айзена и подлечат раненных. А победа была уже не за горами: Ичиго и Итачи вступили в схватку. А в результатах в их пользу Сакура не сомневалась. Банкаю брата невозможно противиться, и он собрался его использовать. А силе желания Куросаки побеждать можно только позавидовать. К тому же, на крайний случай у него есть финальная Гетсуга Теншо.

После их ухода дальнейшая судьба Конохи останется на совести шиноби. А о том, какой силой обладала воля огня, Сакура знала не понаслышке. Но лишняя опасность никому не нужна, поэтому она решила унести информацию, которую все равно нельзя было использовать.

Закончив, Рюи и Сакура расстались. Ему нужно было вернуться к своим людям, а у неё были ещё дела. На прощание куноичи сказала сыну, насколько рада, что он вырос таким замечательным человеком. Другого случая могло и не быть, а она им гордилась и хотела, чтобы он об этом знал.

Теперь шинигами могла передвигаться с помощью шунпо и не бояться попасть кому-то на глаза. Реацу Саске и Наруто успокоились, что означало их победу, вполне ожидаемую и закономерную. Реацу же Абэ Кэзуки ослабла, но не исчезла полностью. К нему и направилась лейтенант шестого отряда. Встреча с друзьями была невозможной: наплевав на раны, они уже отправились дальше: освобождать Коноху.

Поверженный враг лежал на земле и изображал из себя труп. В общем-то, им бы он вскоре и стал, не реши Сакура его вылечить. Минуте на пятнадцатой Кэзуки открыл глаза и от увиденного едва снова не лишился сознания. Но, собравшись, он решил поговорить со своей спасительницей.

— Второй раз ты спасаешь мне жизнь, но сейчас я не понимаю твоих мотивов.

Сакура нахмурилась, обдумывая его заявление, но, собравшись с мыслями, ответила:

— Хочу с тобой поговорить. И что значит «второй раз спасаю»?

Абэ улыбнулся. Он тоже был рад возможности поговорить. А ещё вспомнил обстоятельства их первой встречи.

— Это было давно. Во время четвертой мировой войны шиноби. Я тогда сражался на стороне альянса. Ты спасла мне жизнь, а позже позаботилась о выздоровлении. Наверное, ты не помнишь, но я даже написал тебе любовное письмо, только ты его не приняла, сказала, что у тебя уже есть любимый человек. О чем ты хотела поговорить, принцесса?

Сакура поразилась его истории. Но решила подумать над этим позже.

— Что ты сделал со мной?

— Ты о шарингане? Это результат моих исследований. Было обидно уничтожать все данные, так и не применив на практике. Поэтому я решил сделать тебе подарок.

Таких поклонников у Сакуры ещё не было, и от этого хотелось смеяться во все горло. Неужели все настолько банально? Закончить раздумья куноичи не успела: её пациент снова заговорил.

— Демонические ублюдки не должны получить подобных сведений. Они стараются вывести новый вид себеподобных, поэтому и согласились на союз с отцом. Уверен, ты о чем-то догадалась. Спасай данные или сразу уничтожай. Они не должны достичь своих целей.

— Сделала.

Ещё больше озадаченная Сакура ушла в раздумья с головой и едва не пропустила новую реплику собеседника, выпытывать новые сведения из которого, вопреки ожиданиям, не приходилось.

— Замечательно. Используя твои наработки, я уничтожил всю информацию о геноме клана Учиха. Здесь остался только твой сын. О живущих в Обществе душ я не говорю. С так же интересующими их Хьюга все проще. Но я удостоверился и в их недоступности. Вот ещё что, совсем забыл предупредить, ты можешь не только пользоваться, но и передавать по наследству способности шарингана. Так что, если захочешь оградить от этого детей, предприми необходимые меры.

Лечение подходило к концу, и Сакура задала свой последний вопрос:

— Зачем ты все это говоришь?

Кэзуки горько усмехнулся, но честно ответил:

— Ещё не поняла? Ты — моя недостижимая мечта. Я восхищаюсь тобой. Твоим характером, жизнью, личностью. Жаль, что мы так и не смогли познакомиться ближе.

— Вот и познакомились. Удачи тебе, Абэ Кэзуки, надеюсь, следующий раз мы встретимся не как враги.

Разговор был закончен. Лейтенант шестого отряда поднялась и ушла в направлении реацу своего капитана. Пусть сегодня от неё и мало проку в бою, но залечить его раны она может.

Бой между Ичиго, Итачи и Айзеном набирал обороты. До начала главной части плана недоками нужно было отвлечь. Дабы потом он угодил в ловушку. Поэтому начал поединок и сейчас продолжал вести Итачи. Но в момент, когда все органы чувств достигали своего пика, Учиха и Куросаки начали меняться местами. Шинигами старались обставить это как можно мягче, чтобы в момент «X» Айзен не успел применить свою технику первым. Отступление Учиха Итачи все же его насторожило, но Къёко Суйгецу не успела разломиться. Итачи успел первым:

— Банкай: Изанаги.

Банкай работал по принципу известной ему ещё при жизни техники. Только если используя гендзюцу «Изанаги», применивший терял зрение навсегда, то использование банкая стоило куда дешевле. Да и три внутренних сущности уже ощутимо понизили первоначальную планку. За каждую минуту управления реальностью, Итачи ждала неделя слепоты и слабости. Но для победы над Айзеном он согласился бы пойти на куда большие жертвы.

Банкай все ещё был несовершенен. К тому же, тело не оправилось после недавних ранений. Поэтому вся надежда теперь была на мастерство Куросаки. Ичиго доверие оправдывал, сражаясь яростно, не жалея сил, выкладываясь на полную. Он доверял Итачи, готовому в любую секунду ослабить контроль над реальностью в радиусе пяти километров.

Уникальный банкай, а так же слаженность желаний и, безусловно, потрясающие фехтовальные навыки Ичиго не могли не дать положительный результат.

Перед глазами Итачи, прежде чем все погрузилось во мрак, промелькнуло все окружающие пространство. Он увидел победу. На крыше резиденции хокаге светился от счастья Наруто, рядом с ним был такой же довольный Саске. В воздухе стояли шинигами. Сильно раненый Бьякуя опирался на плечо Ренджи, тот тоже был не слабо ранен. Но Абараи, как всегда, поражал своим удивительным здоровьем и выносливостью. К ним со всех ног бежала Сакура, готовая оказать помощь. На юге деревни капитан Унохана лечила раны капитана Зараки, как-то странно при этом на его смотря. На севере, в отдалении от Конохи, капитан Хицугая гордо старался не упасть, а его лейтенант уже готовилась ловить. Капитан Сой Фонг презрительно смотрела на развалившегося на земле Омаэду, раненного куда меньше неё. Кучики Рукия поднималась на крышу дома, желая увидеть дорогих для себя людей. Армия Айзена была разбита и рассеяна. С дезертирами разобраться особого труда шиноби не составит.

У Итачи подкосились ноги. После красочного видения, подарка занпакто, мир потух на ближайшие два с половиной месяца. Капитан был готов упасть, когда его подхватил Ичиго, подставив плечо. После этого помог расположиться под одним из ближайших деревьев. Убедившись, что Айзен обездвижен, Куросаки унесся в поисках медика, оставив двух гениев один на один.

Мастера иллюзий долго молчали. Прошедшие две битвы многое поведали им друг о друге. И они узнали, как много общего в их мировоззрении, способностях, а вернее, в их основе, мышлении. Но при этом, насколько два капитана пятого отряда различались. Итачи в обеих своих жизнях делал все возможное для предупреждения конфликтов, боролся за сохранение мира и старался избегать силовых методов решения проблем. К власти, силе и званиям относился с холодностью. Есть — хорошо, нет — тоже неплохо.

Айзен же желал власти. Шел к ней, не думая о том, скольким придется пожертвовать. Сила для Соуске всегда была ключевым фактором.

Одного из них считали святым, другого — монстром. Ироничность их схожести не могла не веселить.

Лежа на спине, Айзен смотрел на небо. Тихое, спокойное, такое как и всегда, хоть всего несколько минут назад оно было черным и освещалось красной луной: эффект банкая Итачи, который никто, кроме самого Учихи, Куросаки и Айзена не видел. Очередное поражение злило Соуске. Прошлый раз он просчитался, недооценив мальчишку Куросаки, на этот раз не учел куда более сильного врага, которого хотел видеть союзником. Но врага ли? Сражаясь с Итачи, Айзен чувствовал, что мальчишка испытывает к нему симпатию. А ещё за что-то сильно жалел. Свое решение он принял задолго до предложения союза, поэтому его и не удалось переубедить.

— Когда? — любопытство было свойственно даже ками. К тому же, Соуске любил находить первопричины.

— В шесть лет.

О нем не зря говорили как о гении, какие рождаются раз в тысячу лет. Но что же могло так повлиять на ребенка, что он принял решение, которое не смогли изменить никакие жизненные неурядицы? Итачи не стал заставлять Айзена сгорать от желания ответов и милосердно рассказал свою историю.

— Когда на деревню напал девятихвостый, родители оставили меня присматривать за Саске. Брат плакал, дети всегда до таких вещей очень чувствительны. В ту ночь погибло много шиноби, в их числе четвертый хокаге и его жена. Сколько их помню, они всегда были добрыми, любящими и веселыми. Это заставило задуматься. До сих пор вспоминаю плачущего брата и их улыбки.

Все, как и всегда, донельзя банально. Историю определяют такие мелочи! Ведь и первопричины самого Айзена не намного оригинальней. В благодарность он рассказывает их Учихе, зная, что тот поймет и никому не расскажет. Глупая откровенность. Совершенно бессмысленная. Но гениев, как известно, часто кидает в крайности.

Битва окончена. Теперь осталось дождаться очередного бездарного решения напыщенного совета сорока шести. А потом начать ждать следующего акта представления. Ведь ничто ещё не закончено.