Проклятие или благословение от предков? (гет)

Наверняка каждый из нас хотя бы раз в жизни мечтал стать попаданцем. И вот я — не исключение — тоже попалась в эту ловушку. В свою защиту скажу, что была хоть и не молода, но и не слишком сообразительна. Возможно, на меня повлияли тысячи сериалов, аниме и фанфиков, которые я поглощала, как пирожки на завтрак, обед и ужин, и немного ещё на ночной дожор. В общем, похоже, что я действительно оказалась в этой странной роли. Как ещё объяснить, что тридцатилетняя дама, как я, сейчас сидит на руках у уставшей молодой девушки, которая тычет мне в рот своей немаленькой грудью?

Если ты младенец, то выбор развлечений у тебя весьма скромный. На самом деле он почти отсутствует. Поэтому я решила вспомнить, как же докатилась до такой жизни. Последнее, что запомнилось из моей прошлой жизни — это День святого Валентина, 14 февраля. Я отмечала его в компании своих самых близких друзей: безродной собаки Рульки, верного компьютера и бутылки светлого пива.

Как водится, очередной просмотр любимого сериала с двумя братьями, которые постоянно умирают (наверное, это их хобби), был прерван подарком для всех жителей дома: электричество исчезло, как моя надежда на спокойный вечер. Мои проклятия, сливаясь с криками соседей, разносились по округе, вероятно, на весь район. Это уже не в первый раз, но этот праздник, как всегда, был испорчен. Вся надежда оставалась на нашего единственного "соседа", который хоть как-то разбирался в электрике — алкаша Петровича, живущего на цокольном этаже. Пришлось заставить себя одеться и отправиться к нему, ведь я была единственной, кто остался без ухажера, мужа или хотя бы собеседника на день всех влюбленных. Видимо, за чекушкой мне тоже придется скидываться одной. Что поделать? Петрович, хоть и вырос в СССР, успел усвоить все прелести капитализма. У меня дома лишь немного вина и пива, а такие напитки наш одинокий сосед в рот ни капли не берет. Как он сам говорит: "не ниже сорока градусов".

— Да иду я, кого там черти принесли? — крикнул он, похоже, падая со старого дивана, который я выкинула в прошлом году, а Петрович притащил к себе в берлогу. Из-за этого послышался звук, как будто что-то разбилось. Наверняка он уснул с бутылкой в руках.

— Это я, Вика, твоя соседка сверху, — ответила я, хотя вопрос, кажется, был риторическим.

Дверь открылась, и мне в глаза ударил свет от старого советского примуса, который, кажется, помнит даже довоенные времена и выглядит так, будто его закопали в гараже, а потом забыли почистить.

— Сейчас пойду посмотрю, — сразу понял он, зачем я пришла, — только ты сама знаешь… — и показал жест, который мне не нужно было объяснять. Как я и думала, за бесплатно Петрович даже не помоется. В прошлом месяце мне пришлось дать ему пятьсот рублей, чтобы он сходил в баню, ну и, конечно, баню оплатила я сама, и мочалку с мылом тоже...

— Ага, поняла. Я сбегаю в киоск, — с трудом подавила вздох.

Как и следовало ожидать, мой план на то, что ближайший к дому продуктовый работает, не сработал. Пришлось отправляться в соседний район, благо это не так уж далеко. Уже возвращаясь, я заметила, что за мной идут двое крепких парней с бандитским видом, и, похоже, они были под чем-то — походка и сланцы зимой явно говорили, что они не в себе.

«Не холодно ли им в одной толстовке и сланцах на босу ногу?» — подумала я, решив срезать путь, поскольку не предусмотрела, что отправляюсь в киоск без шапки и в куртке поверх футболки. А вид легко и по-летнему одетых парней заставил меня содрогнуться от холода. Заболеть мне совсем не хотелось, ведь завтра утром на работу, а Павел Геннадьевич строго объяснил, что если я еще раз попаду в больничный — лишусь премии. А эта премия для меня и моей собачки Рульки была важна, как воздух. Или как еда и оплата коммунальных услуг.

— Эй, девушка, подождите… Не подскажете, где находится улица…

Не успела я повернуть голову, как получила по ней тяжелым тупым предметом. Удар пришелся прямо в висок, и, услышав хруст своего черепа, подумала, что всё, пора прощаться с жизнью…

— Димон, чего ты творишь? — услышала я напуганный голос соучастника моего убийства. Да, я умираю, но не чувствую боли. Легкость охватывает всё тело. Последняя мысль, которую я успела сформулировать, была о том, что так и не пересмотрела свой любимый сериал в сотый раз…

Осознание пришло ко мне почти сразу, с самых первых дней моего младенчества. Я знала, кто я, но совершенно не понимала, что происходит вокруг. Это и есть перерождение? Почему же тогда я всё помню? Почему мне приходится проходить через такие мучения? Я беспомощно лежу в кроватке, не в силах контролировать своё тело. Мои конечности движутся хаотично, не подчиняясь мысленным командам. Единственным утешением для меня стали размышления о смысле жизни и о том, какая сила не стерла мне память, позволив помнить все события предыдущей жизни и мучения, связанные с этим. Я чувствовала себя пленницей в собственном теле, и эта беспомощность угнетала и пугала меня, словно я заключена в маленькую темницу без возможности выбраться.

Моя новая мать, очевидно, была матерью-одиночкой. Я сделала такой вывод, потому что за несколько месяцев не увидела ни одного другого лица, кроме её. Конечно, мой слух подводил меня, как и зрение, но лишь она всегда была рядом. Её теплая забота и нежные руки стали единственным источником утешения в этом новом и непонятном мире. Я никогда бы не подумала, что быть младенцем — это так тяжело. Особенно когда начались колики... Боже, почему я должна через это проходить? Почему нельзя было осознать себя в более зрелом возрасте, например, в пять лет или хотя бы в два? Но нет, теперь остаётся только терпеть мучительное бытие, где каждый день кажется вечностью, а ночь — бесконечной.

Моя новая жизнь напоминала бесконечный день сурка. Утром я пачкала пелёнки, затем меня, к счастью, мыли, и следовало кормление молоком той святой женщины, которая терпела все мои крики и плач. Что мне ещё оставалось делать? К трём месяцам я кое-как научилась контролировать свои движения, но это удавалось не всегда. Больше заняться было нечем, кроме как орать и плакать. И, конечно, размышлять о том, за что мне всё это. Иногда я пыталась анализировать свою прошлую жизнь, пытаясь найти ответ на мучащий вопрос о карме или судьбе. Сложно было поверить, что всё это — часть какого-то великого плана, в котором я всего лишь крошечный винтик.

Конечно, многие на моём месте могли бы подумать, что это чудесно — новая жизнь, новые возможности. Но если бы они только знали, через что мне приходится проходить каждый день... Это похоже на бесконечный сонный паралич, который длится уже три месяца, и, учитывая, что более или менее самостоятельной я стану максимум к полутора годам, впереди ещё долгий путь. Годы, которые предстоит прожить в ожидании тех моментов, когда я смогу выразить свои мысли словами или хотя бы просто дотянуться до игрушки, лежащей рядом. Эта длинная дорога впереди казалась мне непреодолимой, и каждый день превращался в настоящее испытание.

Постепенно мир вокруг меня начинал обретать форму и звуки. Сначала это были лишь размытые образы и неясные звуки, но с каждым днём я всё больше понимала, что происходит вокруг. В какой-то момент я начала различать слова, которые говорила моя мать. Её голос был мягким и утешительным, и, что удивительно, она часто повторяла одно и то же слово — «Мэри». Сначала я не придавала этому значения, но вскоре поняла: она обращается ко мне. Моё новое имя — Мэри. Это было странно — привыкать к новому имени, но со временем я начала ощущать его своим. Я училась воспринимать мир заново, и каждое новое слово становилось маленькой победой в этой борьбе за самоопределение.

Моя мать, Хелена, часто играла со мной, нежно покачивая и напевая что-то под нос. Она повторяла, как сильно меня любит, и это чувство тепла и безопасности проникало в моё сердце. Я чувствовала её любовь в каждом прикосновении и улыбке. Казалось, что её забота была безграничной, и это давало мне силы привыкнуть к новому миру. Её присутствие стало для меня якорем, который удерживал меня в этой реальности, полной неизвестности и страха.

К шести месяцам я наконец начала понимать, что язык, на котором говорила моя мама, был английским. Это открытие пришло ко мне, когда я стала вслушиваться в её разговоры с подругами. Мы жили в Америке, в штате Канзас — это я узнала из отрывков её бесед. Английский я знала плохо, но мой скромный словарный запас помогал мне хоть как-то разобраться в происходящем. Я старалась впитывать каждое слово, как губка, и постепенно мир вокруг меня становился чуть более ясным.

Каждую неделю к нам приходили подруги моей мамы — Лили и Кейт. Их разговоры были настоящим кладезем информации для меня. Меня передавали из рук в руки, и я внимательно слушала каждое слово, пытаясь уловить смысл. Лили и Кейт говорили неформально, с лёгким сарказмом, что мне особенно нравилось. Эти разговоры были для меня окном в мир взрослых, который казался таким загадочным и манящим.

Однажды, когда я была на руках у Лили, начался типичный разговор о соседях.

«Видела вчера, как миссис Джонс снова устроила скандал своему мужу» — начала Лили, закатывая глаза.

«Она всегда такая, ничего нового» — ответила Кейт, смеясь. Их шутки и комментарии были полны иронии и сарказма, что придавало беседе особую живость.

Затем Кейт неожиданно спросила о моём отце, Джоне:

«Хелена, как там Джон? Он ведь практически не появляется. Неужели у него две семьи?» — в её голосе звучало недоверие, и это заставило меня напрячься.

«Я видела у него в машине детские игрушки» — добавила Лили, качая головой. — «Наверняка у него есть дети, возможно, мальчик, судя по игрушечным солдатикам». Эти слова были для меня неожиданным открытием, и я пыталась осмыслить их значение.

Кейт, слегка нахмурившись, продолжила:

«Он ведь приходил к тебе только один раз после родов, сразу после выписки, и с тех пор — ни слуху ни духу».

Хелена, пытаясь защитить Джона, ответила:

«У него секретная служба, он не может часто бывать здесь». Её голос звучал уверенно, но я чувствовала, что в её словах скрывается нечто большее.

Но её подруги явно не верили.

«Хелена, тебе нужен нормальный мужик» — сказала Лили, подмигнув мне, словно я могла понять всю глубину их взрослого мира. Я слушала их разговоры с интересом и пыталась собрать воедино все обрывки информации. Это было как собирать пазл из тысячи деталей, но каждый их диалог добавлял новую деталь в картину моего понимания окружающего мира. Эти вечера, наполненные смехом и сплетнями, стали для меня окном в мир взрослых, который я только начинала познавать.

Время от времени, когда разговоры о соседях и Джоне исчерпывали себя, подруги начинали обсуждать работу Хелены. Лили, всегда полная энтузиазма, обратилась к ней:

«Хелена, ты ведь такая талантливая писательница. Почему бы тебе не вернуться к написанию?» — Её голос был полон искреннего восхищения и поддержки.

Хелена, вздыхая, пожала плечами:

«Ну, у меня просто нет времени, Лили. Мэри занимает всё моё внимание. Я не могу позволить себе отвлечься даже на минуту». Её слова были полны сожаления и усталости, и я чувствовала, как она борется с собой, пытаясь найти баланс между материнством и своими мечтами.

«А почему бы не нанять няню?» — предложила Лили, словно это было самое очевидное решение в мире.

Хелена, слегка нахмурившись, ответила: «Я не доверяю чужим людям. Особенно после того случая…»

Её голос задрожал, и в глазах мелькнуло что-то тёмное, словно тень прошлого.

Кейт, откинувшись на спинку кресла, задумчиво произнесла: «После того несчастного случая с нападением дикого животного ты действительно изменилась. Ты стала более замкнутой, Хелена». Её слова прозвучали с пониманием и состраданием.

В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь слабым шорохом листьев за окном. Я, лёжа на мягком пледе, внимательно наблюдала за их лицами, стараясь понять эту таинственную часть прошлого моей матери.

Лили, осторожно подбирая слова, добавила: «Джон, конечно, герой, что спас тебя. Но мог бы остаться подольше, чтобы поддержать тебя после всего пережитого». Её голос был полон сомнений и недоверия, и я чувствовала, что в этих словах скрывается больше, чем они готовы признать.

Хелена, стараясь изобразить улыбку, отнекивалась: «Я была в шоке. Всё произошло как в тумане. Я даже толком не помню, как это случилось». Её слова звучали неубедительно, и я видела, что она старается скрыть что-то очень важное.

Но я, маленькая Мэри, чувствовала, что мама что-то утаивает. Её голос дрожал, а глаза выдавали больше, чем она хотела бы рассказать.

Кейт попыталась сменить тему, но любопытство Лили было неутолимо. «Как это так, Хелена? Нападение животного? Это должно было быть ужасно. Джон был в нужное время в нужном месте. Как он оказался там?»

Хелена, избегая взгляда подруг, пробормотала: «Он просто был рядом. Это совпадение. Не знаю…»

Лили, не унимаясь, продолжила: «Совпадение? Это звучит слишком подозрительно. Ты ведь не рассказываешь нам всё».

Кейт, пытаясь смягчить атмосферу, засмеялась: «Лили, оставь её в покое. Может, Джон — тайный агент, и всё это часть его миссии?»

Её шутка вызвала улыбку у всех, кроме Хелены, чья улыбка была натянутой и неестественной.

Мы все рассмеялись, но я заметила, как Хелена натянуто улыбнулась, словно что-то внутри неё продолжало тревожить. Эти разговоры подруг были не просто сплетнями. Они открывали завесу над прошлым моей матери, полным тайн и недомолвок. С каждым визитом Лили и Кейт я всё больше понимала, что мир взрослых полон загадок, и мне предстоит ещё многому научиться, чтобы разгадать их.

Как только подруги мамы ушли, я почувствовала, как в комнате воцарилась тишина. Моя мама, Хелена, вздохнула с облегчением и, подхватив меня на руки, направилась в спальню. Я устроилась у неё на руках, делая вид, что погружена в свои младенческие мысли, но на самом деле я внимательно ловила каждое её слово.

«Знаешь, Мэри», — начала она, укладывая меня в кроватку и аккуратно поправляя одеяло, — «я расскажу тебе историю, как я познакомилась с твоим отцом, Джоном Винчестером». Её голос был полон нежности и лёгкой ностальгии.

Я затаила дыхание, ожидая продолжения. Мама замолчала, словно собираясь с мыслями, прежде чем продолжить: «Это было как в сказке, но сказка эта была страшной. Меня похитили вампиры. Да, настоящие монстры из тех самых страшных историй. Я была уверена, что не выберусь живой... Но тут, словно герой из древних легенд, появился Джон. Он ворвался в логово монстров — такой смелый и решительный — и отрубил всем головы». Её слова звучали как нечто невероятное, и я пыталась представить себе ту картину.

Её глаза сияли, когда она рассказывала эту историю, и я могла представить себе её страх и волнение в тот момент. «Он вынес меня на руках, раненую и ослабевшую, как настоящая принцесса из сказок», — добавила она, нежно поглаживая мои волосы.

«После этого Джон рассказал мне, что в мире ещё полно монстров, и мне нужно быть осторожной. Я была в шоке, но его уверенность и сила подкупали. Я влюбилась в него, в своего спасителя», — её голос задрожал, и я видела, как в её глазах заблестели слёзы. Это были слёзы не только страха, но и любви, которую она испытывала к этому таинственному мужчине.

«Но он остался в нашем городе всего на несколько дней, а потом уехал. Он почти ничего не рассказал о себе, только упомянул, что его жену убил монстр. Мне было так тяжело расставаться с ним», — она вытерла слёзы, стараясь оставаться сильной. Её история была полна боли и надежды, и я понимала, что она до сих пор не смирилась с потерей.

Я продолжала слушать, стараясь уловить каждое слово и понять смысл. «Через несколько недель я поняла, что беременна тобой, Мэри», — продолжила она, обнимая меня. «Я позвонила Джону, но он не обрадовался, даже не приехал. Он приехал только после твоего рождения. Попросил назвать тебя Мэри и оставил деньги на год. Это было всё, что он сделал». Её голос был полон горечи и разочарования, и я чувствовала, как это отзывается в её сердце.

Мама замолчала, смотря на меня с нежностью и любовью. «Я очень тебя люблю, моя дорогая. И, несмотря ни на что, я люблю Джона. Хотя понимаю, что для него я не имею значения», — её голос дрожал, но в нём слышалась искренность и привязанность. Я видела, как её сердце разрывается от противоречивых чувств, и мне было жаль её.

Я лежала в кроватке, слушая её историю, которая стала для меня настоящей сказкой на ночь. В этой истории правда и вымысел переплелись, создавая новый мир, который мне предстояло познавать. Мама не понимала, что я всё понимаю, но её слова оставались со мной, формируя моё восприятие её прошлого и нашего настоящего.

Когда мама закончила свою историю и оставила меня в тишине, я лежала в кроватке, глядя в потолок. Мысли вихрем проносились в моей голове, не давая мне уснуть. Джон Винчестер. Имя отца зазвучало в моем сознании как гром среди ясного неба. Ебушки воробушки, это что вообще значит? Я попала в сериал «Сверхъестественное»? Джон, мать его, Винчестер?

Мою голову заполнили смутные образы и воспоминания. Он попросил назвать меня Мэри? В честь своей покойной жены? Это всё начинало складываться в одну, пугающе знакомую картину. Подруга мамы заметила в машине Джона игрушечных солдатиков. Черт, так я на самом деле попала в сериал? В свой любимый сериал? Это жесть... Мне конец.

Я лежала, тщетно пытаясь осмыслить происходящее. Судя по тому, что все окружающие друзья и родные вокруг Сэма и Дина умирают как мухи, мне придется держаться от них подальше... или, может, нет? В голове мелькали сцены из сериала, и я пыталась представить себя в этом мире. Ну почему, почему если я попала в свой любимый канон, то я должна быть родственницей Дину и Сэму? Хотя... нет и нет. Инцест противопоказан! Боже, как ты мог?

Я чувствовала себя словно пчела, которая помнит, что раньше была медведем. И теперь ей придётся собирать мёд вместо того, чтобы сожрать его в одно рыло. Это нелепо. Это несправедливо. За чтооо? Я могла бы пережить всё, но не это.

Мои мысли метались, а смешанные чувства не давали покоя. В этом причудливом водовороте я пыталась найти хоть какую-то логику. Может, это какой-то изощрённый розыгрыш судьбы? Или мне просто приснился странный сон? Но, как говорится, надежда умирает последней.

Я усмехнулась, представляя, как мои будущие братья, если это действительно реальность, будут удивлены, узнав о моём существовании. Хотя, если честно, хотелось надеяться, что я всё-таки ошибаюсь. В конце концов, мир «Сверхъестественного» — не самое безопасное место для жизни. Но была в этой мысли и какая-то доля приключенческого азарта. Может, всё-таки что-то хорошее из этого получится?

С этими мыслями я наконец начала погружаться в сон, где, возможно, найдутся ответы на мои вопросы. Или, как минимум, приключения, которых я так боялась и жаждала одновременно.

Я проснулась от звука шагов, едва слышных в ночной тишине, как будто кто-то крался по коридору. Это было необычно, ведь мама всегда спала крепко, не тревожимая моими ночными пробуждениями. Я была хорошей девочкой, не доставляющей ей хлопот. Но сейчас что-то было не так. В полусне я услышала тихий шёпот, словно ветер, пробирающийся сквозь щели. Сердце забилось чаще, и я вся напряглась, как натянутая струна.

Вскоре в полумраке я увидела фигуру мужчины в тёмной одежде, приближающегося к моей кроватке. Вначале я подумала, что это мог быть Джон, мой отец, неожиданно решивший навестить нас. Но когда его глаза вспыхнули жёлтым светом, словно два жутких фонаря, я мгновенно проснулась и закричала. Это был крик, рвущийся из глубин души, полон ужаса и отчаяния. И тогда я поняла: нельзя было кричать, нельзя было привлекать внимание мамы...

Передо мной стоял Азазель, принц Ада, тот самый демон, который убил жену Джона и мать Дина с Сэмом. Ужас захватил меня, как волна, и я поняла, что если мама проснётся и придёт сюда, она погибнет в огне, как Мэри Винчестер, в спальне своего ребёнка. Я тут же закрыла рот, как мышь, затаившаяся перед удавом, смотрела на демона, не в силах отвести взгляд. Сердце колотилось как безумное, слёзы текли по щекам, но я, как рыба, открывала и закрывала рот, пытаясь не издать ни звука.

Но всё было напрасно. Я услышала, как мама проснулась, и каждый её шаг по коридору отдавался в моей голове, как набатный звон. Боже, я всё испортила. Мама умрёт из-за меня, опять… В этот момент передо мной всплыли воспоминания из прошлой жизни, те ужасные слова отца, сказанные в пьяном угаре: что мама умерла, рожая меня, и что это я должна была умереть, а не она...

Я очнулась от этих мыслей, бессильно наблюдая, как мама вбегает в детскую. Она замерла, увидев демона, застыв в ужасе. Но вместо того, чтобы убежать, она осталась. Зачем, мама? Убегай, спаси себя!

Но она не убежала. Вместо этого начала кричать и спрашивать, кто этот человек и что ему нужно от неё и её дочери. Я изо всех сил старалась сдерживать крик, чтобы не сделать всё ещё хуже. Моё сердце разрывалось от страха и беспомощности, и я могла только молча смотреть, как события разворачиваются передо мной, словно в страшном сне, из которого невозможно проснуться. Это был момент, когда вся моя жизнь, казалось, висела на волоске, а я была бессильна что-либо изменить.

Азазель, глядя на маму с холодной уверенностью, произнёс: «Ты даже не представляешь, насколько особенная твоя дочь. Я никогда не встречал такой мощной души, словно несколько душ сплавили в одну. Она станет моей любимой дочкой, сильной и послушной...» Его слова звучали как приговор. Он повернулся ко мне, и я уловила в его глазах нечто, что заставило моё сердце замереть от ужаса.

Он сделал какое-то смазанное движение рукой, и я увидела, как тело мамы начало медленно подниматься в воздух, словно невидимые нити вытягивали её к потолку. Я смотрела на это с ужасом, не в силах пошевелиться. Мне только исполнилось полгода, я даже сесть толком не могла, не говоря уже о том, чтобы что-то сделать, чтобы спасти её.

Азазель, не обращая внимания на висящую и кричащую маму, наклонился ко мне и прошептал: «Ты будешь моей любимицей». Его голос был обманчиво мягким, как шелк, завораживающим и пугающим одновременно. Затем он достал маленькую баночку и начал вливать в мой рот какую-то жидкость. Я пыталась отвернуться, но мои силы были ничтожны против его воли.

«Я её берёг для особого случая», — сказал он, добавляя, — «но этот случай достаточно особенный. Ты особенная... Это кровь моего создателя, моего отца Люцифера». Эти слова эхом отдавались в моей голове. Твою же святую мать! Только крови этого падшего ангела мудака мне не хватало для полного счастья...

Мои мысли текли медленно, словно вязкий сироп. Стресс и ужас парализовали меня, и организм младенца не был готов к таким испытаниям на прочность. Я почувствовала, как сознание начинает угасать, и в какой-то момент просто отрубилась. Уходя в небытие, я трусливо и с облегчением подумала, что хорошо, что не увижу смерть мамы...

Это было словно падение в бездну, где не было ни звуков, ни света, только тишина и пустота, в которую я стремительно погружалась, пытаясь спрятаться от ужасной реальности.

К моему несчастью, я очнулась через несколько минут, или, по крайней мере, мне так показалось. Меня разбудил крик мамы, который разрывал ночную тишину, словно острый нож. Она, в своей любимой белой ночной сорочке, была прижата к потолку невидимой силой. В её глазах застыл ужас, а голос был полон боли. Я смотрела на неё снизу, и с каждой секундой моё сердце разрывалось от беспомощности.

Кровь стекала из её живота, капая прямо на моё лицо, и я кричала вместе с ней, пытаясь разделить её страдания. Но вот, языки пламени охватили её тело, и крыша начала гореть и плавиться, словно в кошмаре, от которого невозможно проснуться. Азазель, безмолвный зритель этой трагедии, телекинетически отодвинул мою кроватку в угол и исчез, оставив меня одну в этом аду.

Я смотрела, как сгорает тело мамы, и не могла ничего сделать. Внутри меня что-то сломалось, но в то же время зажглось яростное пламя — пламя мести. Я пообещала себе, что сделаю всё возможное, чтобы уничтожить желтоглазого демона, чтобы убить его с особой жестокостью за то, что он сделал.

Комната быстро заполнялась едким дымом и запахом горелого мяса, который я пыталась не связывать с мыслью о том, что это запах плоти моей матери. Кровь на моём лице становилась липкой и остывала, но я не могла стереть её, не могла даже пошевелиться. Я начала задыхаться, грудь сжималась от недостатка воздуха, и тело билось в судорогах.

Паника захлестнула меня, и я чувствовала, как жизнь медленно покидает меня. Сердце колотилось в груди, словно пыталось вырваться наружу. Я думала, что вот-вот у меня случится сердечный приступ, или что сердце просто взорвётся от перенапряжения.

И вдруг, сквозь гул в ушах, я услышала далекие звуки — полицейские сирены и приближающийся шум пожарной машины. Это было как слабый проблеск надежды в густом мраке. Но мои силы были на исходе, и я отключилась окончательно, погружаясь в тёмную бездну бессознательности, где не было места ни боли, ни страху.

Жизнь в приёмной семье в течение последних трёх с половиной лет была для меня своеобразным испытанием. Сначала всё казалось вполне нормальным, даже счастливым. Меня усыновили добрые, заботливые люди, которые окружили меня теплом и заботой. Казалось, что я нашла своё место в этом огромном и запутанном мире, где каждый день приносил что-то новое и интересное. Но, как это часто бывает, счастье оказалось недолговечным. Полгода назад всё изменилось, словно кто-то переключил свет на моей сцене жизни. Я почувствовала, что мои новые родители стали другими. Это было нечто неуловимое в их движениях, в интонациях голосов, что заставляло меня думать, что они больше не те люди, которыми были прежде. Я начала подозревать, что они мертвы, а их тела захватили демоны, притворяясь ими.

Однажды, играя в своей комнате, я случайно подслушала их разговор.

«Пора уже учить Мэри», — сказала мама, её голос был слишком мягким, как у гадюки, которая готовится нанести удар. Этот мягкий, почти шипящий тон, заставил меня насторожиться.

«Не сейчас», — ответил папа, его голос звучал грубо и отрывисто. — «Желтоглазый сказал, что начинать надо с пяти лет. А сейчас ей только четыре».

Услышав это, я едва не уронила игрушку, которую держала. Желтоглазый… Воспоминания о той ужасной ночи снова всплыли в моей памяти, как кошмар, который никогда не закончится. Это было похоже на тень, которая всегда следовала за мной, даже когда я пыталась её игнорировать.

С того момента я поняла, что должна быть осторожна. Я начала изучать всё, что не успела в прошлой жизни. Моё любопытство и жажда знаний стали моими союзниками в этой странной и пугающей игре, где ставки были невероятно высоки. Я заставляла своих приёмных родителей покупать мне книги — самые разные, от преданий и сказаний до медицинских пособий. Особенно я интересовалась книгами на латыни, чувствуя, что в них скрыта древняя мудрость, которая может помочь мне в будущем. В этих текстах я искала ответы на вопросы, которые не давали мне покоя, и порой казалось, что страницы шепчут мне что-то важное.

Каждый раз, когда новые родители удивлялись моему выбору, я лишь пожимала плечами и улыбалась.

«Мне нравится учиться», — говорила я им, скрывая за этой невинной фразой свои истинные намерения. Я понимала, что это единственный способ подготовиться к тому, что может ждать меня впереди. В этом мире, полном тайн и загадок, знание было не просто силой, оно было моим спасением, моим убежищем от страха и неизвестности.

Я читала запоем, впитывая каждое слово, каждую строчку, словно это был воздух, необходимый мне для жизни. С каждым днём я становилась всё более самостоятельной, научившись скрывать свои мысли и чувства, как опытный актёр на сцене. Это было моим маленьким секретом, моей подготовкой к неизбежному. Иногда мне казалось, что я живу две жизни: одна — видимая для всех, и другая — скрытая, известная только мне.

Время шло, и я всё больше убеждалась в своих подозрениях. Родители вели себя странно, их движения были немного неестественными, как будто они управляли телами на расстоянии. Я видела, как они иногда обменивались взглядами, полными скрытого смысла, которого я пока не понимала. Это заставляло меня насторожиться. Я знала, что должна быть готова к любому повороту событий, и продолжала изучать книги, как если бы от этого зависела моя жизнь. В глубине души я понимала, что, возможно, так оно и есть. Этот страх и неведомая тревога стали частью моей повседневной жизни, фоном, на котором развивались все мои действия.

Полгода пролетели, словно в тумане, и теперь я точно знала: мои родители давно мертвы, а их тела занимают демоны. Это осознание, как ледяная вода, окатило меня, заставив окончательно принять суровую реальность. Несколько раз я замечала, как глаза «мамы» менялись. Из её обычно голубых глаз оставалась лишь чернота, поглощавшая всё — и радужку, и склеру. Каждый раз, видя это, я замирала от ужаса, понимая, что Азазель решил лично контролировать моё воспитание, не надеясь больше на случай, как это было с Сэмом и другими особыми детьми, которым он скормил свою кровь.

Но мне он дал нечто большее — кровь самого Сатаны, Люцифера. Господи Иисусе, сколько тысяч лет он хранил её? И как она не утратила своей силы? Надеюсь, у крови Сатаны не истёк срок годности... Эта мысль, хоть и пропитанная сарказмом, не приносила мне облегчения. Она была как горькая пилюля, которую я вынуждена была проглотить.

С каждой неделей я чувствовала, как что-то внутри меня меняется. Я не могла точно сказать, что именно, но это было похоже на пробуждение какой-то древней силы, о которой я даже не подозревала. Эта сила, как тёмный огонь, медленно разгоралась во мне, и я не знала, как с ней справиться. Страх и любопытство переплетались, образуя странное чувство, которое не давало мне покоя ни днём, ни ночью. Как будто внутри меня жил другой человек, другой разум, готовый проснуться в любой момент.

Я продолжала изучать всё, что могла, пытаясь понять, что именно происходит со мной. Книги на латыни, медицинские трактаты, древние легенды — всё это становилось моей одержимостью, моим убежищем от реальности, в которой я оказалась. Я искала ответы, но знала, что они не придут сразу. В глубине души я понимала, что должна быть терпеливой и готовой ко всему. Этот путь был долгим и трудным, но я чувствовала, что другого выбора у меня нет.

Тем временем, мои «родители» продолжали играть свои роли. Они пытались казаться заботливыми, но я видела, как иногда их взгляды становились холодными и отстранёнными, как будто они забывали, что должны изображать людей. Это ещё больше укрепляло моё убеждение, что Азазель наблюдает за мной, что он не оставляет ничего на волю случая.

Каждое утро я просыпалась с мыслью, что должна быть сильной, что должна выжить в этом странном мире, в который меня забросила судьба. Я не знала, что ждёт меня впереди, но была уверена в одном: я не позволю демонам победить меня. Я буду бороться до последнего, чтобы отомстить за свою настоящую мать и за ту жизнь, которую у меня отняли. Это обещание, данное самой себе, придавало мне сил в самые тёмные моменты моей новой реальности.

Побег из дома был для меня не просто актом отчаяния, но и шагом к новой правде, которую я должна была раскрыть. Я направилась в ближайший компьютерный салон, где хозяин, пожилой мужчина с добрыми глазами, посмотрел на меня с лёгким удивлением. Он не ожидал увидеть здесь ребёнка, но, забрав у меня деньги, кивнул в сторону свободного компьютера:

«На час», — коротко сказал он, указывая на монитор.

Я уселась на высокий стул, который казался мне слишком большим, и потянулась к клавиатуре. Сердце стучало в груди, как маленький барабан, но я была полна решимости найти то, что искала. Первым делом я ввела в строку поиска имена — Джон и Мэри Винчестеры. Я знала, что они жили в Лоуренсе, штат Канзас, до того ужасного пожара, который изменил их жизнь навсегда.

Строки текста и изображения мелькали на экране, как кадры из фильма. Я нашла статью о пожаре, который произошёл более десяти лет назад, и посмотрела на фотографию их дома. Чувство чего-то родного и одновременно чужого охватило меня, и я поняла, что должна идти дальше.

В электронной системе номеров мне удалось найти контакт соседей Винчестеров. Я быстро записала номер на клочок бумаги, который оказался у меня в кармане, и направилась к кассиру. Подойдя к стойке, я робко попросила разрешения позвонить. Мужчина за кассой, посмотрев на меня с некоторым удивлением, всё же придвинул к телефонному аппарату стул, чтобы я могла дотянуться.

Я забралась на стул, чувствуя себя на мгновение великаном в этом мире взрослых, и начала набирать номер. Сердце бешено колотилось, когда трубку снял мужчина с хриплым голосом, который представился как Дерек Форест. Я старалась говорить максимально взрослым голосом, несмотря на волнение.

«Здравствуйте, мистер Форест», — начала я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — «Вы не могли бы подсказать, знаете ли Вы номер телефона Джона Винчестера? Или, может быть, кто-то из Ваших знакомых мог бы помочь?»

На другом конце провода повисла тишина, и я почувствовала, как Дерек прищурился, пытаясь понять, кто я.

«А кто Вы ему будете, девочка? И зачем Вам это нужно?» — спросил он, и я почувствовала, как мои щеки заливает краска, но собрала всю волю в кулак.

Я сделала плаксивый голос, добавляя в него нотки отчаяния:

«Это очень важно… Мои родители погибли, а Джон был другом моего папы». Ложь соскользнула с моих губ, как горькая пилюля, но это было необходимо.

Дерек, похоже, расчувствовался. Я услышала, как он вздохнул, прежде чем ответить:

«Прошло больше десяти лет с тех пор, как Винчестеры переехали и случилось несчастье с Мэри. Но у меня есть один знакомый, который недавно общался с Джоном. Позвони через десять минут, я постараюсь узнать для тебя что-нибудь». Эти слова вселили в меня надежду, как луч света в тёмном туннеле.

Я поблагодарила его, положила трубку и, спрыгнув со стула, вернулась к компьютеру, чтобы убить время в ожидании. Моя голова была полна мыслей, и я знала, что эти десять минут будут самыми долгими в моей жизни. Ожидание казалось невыносимым, как будто время специально замедлило свой ход, чтобы испытать моё терпение.

Сидя перед монитором, я чувствовала себя как на иголках, невидимые стрелки времени тянулись невыносимо медленно. Мои глаза то и дело соскальзывали на маленький циферблат внизу экрана, где цифры безжалостно отсчитывали секунды. Каждая минута казалась вечностью, но я знала, что должна дождаться. Как только прошло ровно десять минут, я вскочила и рванула к телефону. Стульчик, к счастью, всё ещё стоял на месте. Вскарабкавшись на него, я снова набрала номер Дерека, стараясь не выдать волнения дрожащими пальцами.

Дерек ответил почти сразу, и в его голосе слышалась доброжелательность.

«Пунктуальная малышка», — похвалил он меня с лёгкой улыбкой в голосе. — «Я раздобыл номер Джона и даже переговорил с ним пару слов». Его слова были словно музыка для моих ушей. Я судорожно схватила карандаш и, с облегчением и дрожащими руками, записала продиктованный номер.

Сердечно поблагодарив Дерека, я положила трубку и тут же набрала номер Джона, моего биологического отца. Волнение затопило меня, как прилив, но я знала, что должна это сделать. Когда Джон ответил, его голос был строгим, но, услышав моё робкое «алло», он смягчился:

«Кто это? Чем я могу помочь?» — спросил он, и его слова прозвучали как луч надежды в моём беспокойном мире.

Я почувствовала, как голос начинает дрожать, и от волнения забыла все подготовленные слова.

«Хелен Браун, моя мама... она умерла» — начала я, мои слова выходили сбивчиво и неуверенно. — «Погибла в пожаре четыре года назад...».

Я сделала паузу, собравшись с духом, и добавила:

«Мои приёмные родители ведут себя странно. У них иногда глаза становятся чёрными, и в доме пахнет серой».

На другом конце провода повисла настороженная тишина, и я услышала, как Джон тихо спросил:

«Мэри?» Его голос был полон удивления и тревоги.

«Да, я Мэри... помоги мне... папа» — слова прозвучали скомкано и неуверенно, но я чувствовала, что он услышал меня. Джон замолчал на мгновение, но тут же взял себя в руки и спросил мой адрес.

Я быстро ответила, что живу в Лебаноне, Канзас, на улице Роз, дом 28. Джон инструктировал меня не высовываться и тихо сидеть в своей комнате до завтрашнего вечера.

«Вечером я приеду» — сказал он решительно. — «Ровно в четыре ты должна выйти на улицу под любым предлогом. Можешь побыть у соседей?». Я кивнула, хотя он не мог этого видеть, и сказала, что могу посидеть у мисс Лесси, доброй старушки, божьего одуванчика, у которой меня часто оставляли родители.

Вспомнив о том, что мои приёмные родители уже мертвы, я не смогла сдержать всхлип и вытерла нос рукавом. Джон начал говорить что-то успокоительное, назвал меня крошкой, и я окончательно расплакалась. Детское тело и гормоны брали своё, и мне было трудно держать себя в руках. Его голос, полный заботы, был как бальзам на моё израненное сердце.

Перед тем как положить трубку, папа сказал, чтобы я вела себя как обычно. Я ответила «угу», пытаясь успокоиться, и услышала его прощальные слова:

«Пока, малышка». После этого пошли гудки, и я осталась одна в тишине, но с надеждой, что вскоре всё изменится.

Когда я вернулась домой, меня встретила «мама» с выражением строгого неодобрения на лице. Её голос прозвучал сурово, как холодный ветер:

«Где ты была? Пропала и не предупредила!». Я почувствовала, как внутри всё сжалось от страха и вины. Быстро придумав оправдание, я начала говорить, что просто пошла гулять и не уследила за дорогой.

«Чуть не потерялась, но мне подсказали дорогу назад» — добавила я, стараясь выглядеть как можно более невинно.

Она посмотрела на меня с подозрением, её глаза были как две чёрные пропасти, в которых я могла утонуть. Но, видимо, моё объяснение всё же удовлетворило её, потому что она велела мне идти в свою комнату и спуститься на ужин через два часа. Я кивнула и, стараясь не выдать своего волнения, убежала в свою комнату, захлопнув за собой дверь.

Оказавшись в безопасности своего маленького мира, я начала думать о Джоне. Что если демоны узнают о его приезде? Что если они убьют его? Эта мысль пронзила меня, как острый нож, и я поняла, что должна что-то придумать, чтобы защитить его. Я начала судорожно вспоминать всё, что знала о ловушках для демонов, которые использовали Винчестеры в сериале. Воспоминания о защитных пентаграммах и символах промелькнули в моей голове.

Я бросилась к книге, которую тайком стащила из библиотеки. Это была старая, потрёпанная книга из раздела «Эзотерические науки и магия», с многообещающим названием «Демонические печати и защитные круги». Она целиком была написана на латыни, но я уже достаточно изучила язык, чтобы справиться с переводом с помощью словаря.

Страницы книги шуршали под моими пальцами, когда я искала нужный раздел. Там, среди прочих, были описаны пентаграммы и ловушки на демонов — именно то, что мне было нужно. Я вчитывалась в каждое слово, стараясь запомнить все детали и тонкости. Слова на латыни плыли перед глазами, но я настойчиво продолжала перевод, чувствуя, как страх за Джона гонит меня вперёд.

Я знала, что должна быть готовой, что с любым шагом могу столкнуться с опасностью. Но мысль о том, что я могу защитить Джона, придавала мне сил. Я продолжала изучать книгу, впитывая каждое слово, словно это был воздух, необходимый для моего выживания. Время летело быстро, но я знала, что должна успеть подготовиться, прежде чем наступит вечер.

Когда «папа» вернулся домой с работы, я услышала тяжёлые шаги в прихожей и обмен короткими фразами между ним и «мамой». Их голоса звучали обыденно, но я чувствовала, как под этой маской обычной жизни скрывается что-то тёмное и чуждое. Вскоре «мама» позвала меня на ужин. Я спрятала книгу под матрац, где она хранилась последние несколько дней, и побежала вниз по лестнице, стараясь не выдать своего волнения.

За ужином мы сидели втроём, и я старалась, чтобы моё лицо выражало только благодарность и послушание.

«Как прошёл твой день?» — спросил «папа» с привычной небрежностью, разрезая кусок мяса на своей тарелке. Я улыбнулась и ответила, что всё было в порядке, что я играла и читала книги. Это был наш обычный ритуал — обмен поверхностными фразами, которые создавали иллюзию нормальной жизни. «Мама» кивнула, но её глаза, казалось, пытались проникнуть в самую глубину моей души.

Поев и поблагодарив за ужин, я побежала в свою комнату, чувствуя, как сердце стучит в груди, предвкушая ночь полную работы и подготовки. Я знала, что должна быть осторожной и терпеливой, чтобы не выдать себя раньше времени.

Когда «родители» ушли в свою комнату, изображая сон, я начала действовать. Скатала в рулон ковёр на полу детской, стараясь не шуметь, и вооружилась палкой и верёвкой, чтобы нарисовать пентаграмму-ловушку на всю комнату. Работа шла медленно, и линии выходили чуть кривыми, но в сериале это всегда срабатывало... Да и эта ловушка была на крайний случай.

Саркастическая мысль промелькнула у меня в голове: «Может, я стану первой в мире девочкой, которая использует пентаграмму как элемент интерьера?». Но тут же я вернулась к делу, набравшись терпения. Подперев дверь стулом, чтобы никто не смог внезапно войти, я продолжила чертить.

Через шесть часов кропотливой работы я встала с колен и осмотрела дело рук своих. В комнате витал запах мела и немного пота, но я была довольна. Вытерев рукавом пот со лба, начала проверять все линии и знаки. Вроде всё выглядело нормально и ровно. Круг был не до конца замкнут, чтобы раньше времени не насторожить демонов. Я планировала замкнуть его завтра вечером, заманив внутрь обоих моих одержимых опекунов.

Поставив будильник на утро и не забыв прикрыть ковром творчество юной художницы, я легла спать. Усталость накрыла меня волной, и я уснула сразу, как только моя голова коснулась подушки. Сон был глубоким и безмятежным, как у того, кто знает, что сделал всё возможное перед лицом надвигающейся опасности.

Утро началось с привычной тяжести в веках. Я едва смогла встать с кровати, ноги словно ватные, но, не открывая полностью глаз, направилась в ванную. Умывшись и почистив зубы, начала медленно просыпаться, но настоящая бодрость нахлынула на меня внезапно, словно ледяной душ, когда я спускалась вниз на кухню для завтрака. Воспоминания о разговоре с настоящим папой и о ночной работе нахлынули, пробуждая во мне смесь нервозности и решимости. Стараясь дышать ровно и не показывать волнения, я вошла в кухню.

За завтраком собралась вся семья, но оба опекуна выглядели как-то иначе, чем обычно. Взгляд «папы» был более настойчивым, а «мама» казалась слегка напряженной. Я старалась не выдавать своего беспокойства, когда «папа» начал говорить, его голос был серьезным и внушительным.

— Ты знаешь, Мэри, ты необычный ребёнок, — начал он, и я почувствовала, как внутри всё похолодело. — Ты особенная. Тебя выбрали для важной миссии. Повезло родиться талантливой и умной, — продолжал он, и я изо всех сил старалась делать вид, что прониклась его словами.

— У нашего босса есть большие планы на твоё будущее, — добавил он, и я кивнула, стараясь не выдать ни капли страха, который нарастал внутри. — Мне нужно будет вернуться с работы пораньше, в три часа. Ты должна быть готова, — его слова прозвучали как приказ, и я снова кивнула, надеясь, что вечер наступит как можно быстрее.

Когда одержимый опекун номер один ушёл на работу, я направилась в свою комнату, где могла хоть немного расслабиться.

— Черт, черт... почему сегодня? — тихо говорила я себе под нос, снова листая книгу с ловушками. Время до возвращения «папы» тянулось невыносимо медленно. Я сидела на одном месте, готовясь к импровизации, закрыла плотные шторы и жалюзи, создавая в комнате атмосферу уединения и концентрации.

Перед выходом я предупредила «маму», что собираюсь в церковь помолиться, ведь было воскресенье. Её реакция была предсказуемой — в ужасе она отказалась, сказав:

— Когда вернётся отец, мы обсудим это.

Я пожала плечами и, взяв с собой небольшую канистру, тайком отправилась в местную католическую церковь.

В церкви уже закончились все службы, но я всё равно вошла внутрь. Воздух был напоён ароматом восковых свечей, и это немного успокаивало. Я поприветствовала служителя, отца Томаса, и, собравшись с духом, начала с интересом расспрашивать его о демонах.

— Демоны — это сложная тема, малышка, — сказал он, и, вместо того чтобы разубеждать меня в их существовании, подарил мне Библию. — Вот, почитай. Особенно обрати внимание на главу Ефесянам 6:11-12 и Откровение 12:9, — с этими словами он передал мне книгу.

Я поблагодарила его и попросила налить мне святой воды, объясняя, что это для больной тёти, которая приехала к нам погостить.

— Она попала в аварию и теперь не может ходить, — добавила я, стараясь выглядеть как можно более искренне. Отец Томас не стал задавать лишних вопросов и без проблем налил мне святой воды.

Покинув церковь, я остановилась на скамейке и, поставив воду рядом, сняла с себя крестик. Открыв Библию, я нашла отрывок, который показался мне особенно святым:

— Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы Вам можно было стать против козней дьявольских.

Закрыв глаза, я представляла, как наделяю крест своей силой — защитой от злых сил. Внезапно я почувствовала, как крест немного нагрелся в моей руке, но, возможно, мне это просто почудилось от воображения.

Дочитав отрывок, я кинула крест в воду и пошла дальше. Вода и так была святой, но мне для успокоения было необходимо предусмотреть любую возможность. Впереди была тяжёлая ночь, и я знала, что должна быть готовой ко всему.

Вернувшись домой через заднюю дверь, я кралась, словно тень, стараясь не издавать ни звука. В доме царила напряжённая тишина, и я, как призрак, прошмыгнула в свою комнату. Каждый шаг казался мне громким, как барабанный бой, и сердце стучало в груди так, будто его могли услышать за милю вокруг. Я старалась сохранять самообладание, но было трудно не поддаться панике, которая медленно подкрадывалась, как хищник в тёмном лесу. Быстро вернувшись в сад, я заглянула в небольшой сарайчик и нашла то, что искала — старую лейку и пульверизатор, покрытые слоем пыли. Они были такими старыми и забытыми, что казалось, будто они тоже были частью какого-то другого мира, далёкого и недоступного.

С этими предметами в руках я направилась обратно в дом, но на лестнице столкнулась лицом к лицу с «мамой». Её руки были окровавлены, а передник напоминал сцену из фильма ужасов, заставив меня замереть от ужаса. В голове мелькнула мысль, что нужно срочно что-то сказать, чтобы отвлечь её внимание, но слова застряли в горле, как комок.

— Мама, что ты готовишь на ужин? — выдавила я, стараясь вложить в голос как можно больше любопытства, но в ответ из кухни донеслись странные звуки и тихое мычание, от которых по спине пробежал холодок. Сердце моё замерло, и я почувствовала, как начинает дёргаться глаз. Делать вид, что ничего не понимаю, уже не было сил, но я знала, что должна держаться, сколько бы это ни стоило.

— Я хочу позаботиться о своём цветке, который завял неделю назад! — прокричала я, прежде чем броситься вверх по лестнице в свою комнату, словно спасаясь от настигающей волны. Я слышала, как одержимая «мама» пошла следом, и, вбежав в детскую, достала из-под подоконника горшок и поставила его в центре комнаты. Руки дрожали, когда я начала поливать землю, стараясь не выдать своё волнение. Каждая капелька воды казалась мне громче, чем должна была быть, словно это была не просто вода, а звук разбивающегося стекла. Я стояла, словно деревянная, не смея даже шелохнуться, пока она наблюдала за мной с холодным отчуждением, её взгляд был как лёд, пронизывающий до самого сердца.

Она оценивающе посмотрела на мои действия, а затем, к моему облегчению, отвернулась и вышла из комнаты. Как только дверь за ней захлопнулась, я бросила лейку на пол и с облегчением уселась, чувствуя, как напряжение покидает моё тело, словно вода, стекающая с утёса.

«Штирлиц ещё никогда не был так близок к провалу» — подумала я с горькой иронией, пытаясь восстановить дыхание. Моё сердце всё ещё колотилось, а разум лихорадочно искал новые решения, как охотничья собака, вынюхивающая след. Я знала, что время поджимает, и нужно действовать быстрее, чем когда-либо, несмотря на страх и усталость, тянувшие меня вниз, как якорь.

Я глубоко вздохнула, стараясь успокоить себя, и решила, что пора взять себя в руки. Стерев пыль с лейки и пульверизатора старой майкой, я наполнила их святой водой, словно это были мои волшебные зелья, способные спасти меня от любой беды. Они были как маленькие сосуды надежды в этом хаосе. Поставив их рядом с дверью, я приподняла ковёр, под которым была нарисована пентаграмма. Сердце билось в груди, когда я соединила концы круга, замыкая ловушку. Этот рисунок казался мне и страшным, и успокаивающим одновременно.

«Вот и всё», — подумала я с чувством удовлетворения и лёгкой тревоги. Теперь оставалось только заманить их в круг. Но до прихода одержимого опекуна с работы оставалось ещё несколько часов. Я села на пол, обдумывая план, стараясь не поддаваться панике. Мысли роились в голове, как пчёлы в улье, и я пыталась поймать хоть одну, чтобы она помогла мне разобраться в происходящем.

«Вот, чёрт... я же не учла, что мел может смыться святой водой», — мысль эта возникла внезапно, словно гром среди ясного неба. Нужно было срочно обвести ловушку пентаграмму несмываемыми мелками. Они, конечно, на масляной основе, но для этого нужен был баллончик с краской. Но чего нет, того нет. Я снова начала свои «танцы с бубнами» над ловушкой, но на этот раз мне было проще — обводить, а не чертить с нуля. Закончив всего за двадцать пять минут, я удовлетворённо оглядела свою работу. Улики были спрятаны, и я улеглась на кровать, открыв книгу о строении тела человека. Погрузившись в чтение, я старалась отвлечься от нависшей угрозы, но каждая строчка казалась мне натянутой, как тетива на луке.

Время прошло быстро, как песок сквозь пальцы, и вскоре я услышала, как подъезжает машина. «Папа» приехал. Придётся заманить его и «маму» одновременно в свою комнату. Импровизация — наше всё, но как же мне стоило заранее обдумать этот вопрос!

«Так, стоп. Остановить панику», — подумала я, стараясь привести мысли в порядок. Надо сказать, что я приготовила для них сюрприз, и увидеть его они должны вместе. Это будет мой шанс, и я не могла позволить себе упустить его. С этой мыслью я встала, почувствовав прилив решимости. Впереди была решающая битва, и я знала, что должна быть к ней готова, как никогда прежде.

Собрав всю свою смелость, я вышла навстречу «папочке», стараясь удерживать на лице улыбку, которая, скорее всего, больше напоминала оскал маньяка. "Мамочка" ждала нас на кухне, и я, стараясь не выдать дрожь в голосе, торжественно объявила:

— У меня для вас большой сюрприз в комнате! — сказала я, стараясь звучать как можно более убедительно. — Я готовила его несколько дней, и вы должны обязательно это увидеть!

Мои ноги дрожали, как у новорождённого лосёнка, но я продолжала двигаться вперёд, надеясь, что они не заметят, как мне страшно, и что моё сердце вот-вот выскочит из груди. По пути к комнате я пыталась удержать дыхание ровным, но чем ближе мы подходили, тем сильнее становилось желание развернуться и сбежать. Но я знала, что отступать некуда, и это придавало мне решимости.

Внутри комнаты, в центре пентаграммы, я уже подготовила два стула и, улыбаясь, предложила им сесть. Они переглянулись, но, не поняв, в чём дело, всё же уселись. Когда они устроились, я испытала огромное облегчение, словно гора свалилась с плеч. Оба «опекуна» сидели с видом, полным ожидания, и я, стоя у двери, смотрела на них, задержав дыхание. Это было как игра в шахматы, где каждая фигура должна была быть на своём месте.

Но вскоре они начали что-то подозревать. «Папа» и «мама» одновременно поднялись с мест и направились в мою сторону. Если ловушка не сработает, я просто скажу, что это был пранк... но, надеюсь, она сработает. Я молила все силы, чтобы это произошло.

И вот, чудо свершилось — не доходя трёх шагов до выхода, они застряли, будто наткнулись на невидимую стену. Я схватила пульверизатор и, прыснув святой водой им в лицо, закричала:

— Сядьте на место! Быстро!

Они заорали от боли, их лица покрылись волдырями. Упс. Кажется, я что-то намудрила, такого эффекта в сериале точно не было. Значит, то, что крест нагрелся, мне не показалось. Это было как в кошмаре, который внезапно стал реальностью.

— Детка, что случилось? — попыталась «мама" говорить со мной, но я не собиралась играть по их правилам.

— Я тебе не детка, демонское отродье! Вы, два придурка, думали, что раз мне пять лет, то я совсем тупая? И не узнаю опекунов, с которыми жила три с половиной года?

— Ты всё не так поняла... Азазель тебя любит... — начал оправдываться «папа», но я уже не слушала. Эти слова казались мне пустыми, как шелест сухих листьев под ногами.

— В задницу его любовь. Он убил мою маму прямо на моих глазах, на потолке, распял, ранил, потом и поджарил, — ярость переполняла меня, и я не сдерживала её. Это было как взрыв, который невозможно было остановить.

— Как ты смеешь, малявка? — его голос был полон злобы, но я не отступала. Я знала, что должна стоять на своём, как скала в бурном море.

Прыснула ещё водички на его лицо, благо пульверизатор оказался качественным и пулял воду на приличное расстояние.

— Азазель твой отец, он тебя создал, — «мама» произнесла это с какой-то странной гордостью, но это лишь разозлило меня ещё больше. Эти слова были как яд, разъедающий мою душу.

— Мой отец прибудет с минуты на минуту. Мой папа — Джон, мать вашу, Винчестер... он поджарит ваши тушки на медленном огне, — ответила я с сарказмом, чувствуя, как страх постепенно отступает, уступая место решимости. Я знала, что это был мой шанс, и я не могла позволить себе его упустить.

Теперь оставалось только дождаться, когда Джон Винчестер войдёт в дверь и подтвердит, что я не зря выложилась на полную. Впереди было ещё много борьбы, но я знала, что сделала всё, что могла. Я чувствовала, как каждый мой шаг приближает меня к победе.

Мои одержимые опекуны, осознав, что загнаны в ловушку, сперва попытались взять меня лаской. Их голоса превратились в сладкие, почти умоляющие шёпоты. Они пытались убедить меня, что всё это было ошибкой, но я знала, что не должна верить им.

— Дорогая, мы просто хотим поговорить, — начал «папа», его тон был мягким, как у сказочного героя, пытающегося убедить невинную деву.

— Да, малышка, мы просто хотим объясниться, — подхватила «мама», стараясь улыбнуться, хотя это и выглядело жутко на фоне облезающей кожи. Их слова были как яд, который они пытались влить мне в уши.

Но я, не дрогнув, снова направила пульверизатор на них и прыснула ещё немного святой водички, гордясь собой и своим кулинарным талантом. Это было как маленькая победа в большой войне.

— За каждое слово — пшик водичкой по фирменному рецепту, — сказала я, наслаждаясь их замешательством. Эти слова были как мелодия, которая заполняла комнату.

Эта угроза, как ни странно, подействовала. Они замолчали, понимая, что живого места на их телах почти не осталось. Кожа сползала клочьями, и вид они имели, словно искупались в бассейне с серной кислотой. Это было как напоминание о том, что даже самые сильные демоны не всесильны.

Я посмотрела на часы, нетерпеливо застучав ногой по полу. Время тянулось как резиновая жвачка, и я начала шептать ту самую молитву, которая придала моей водичке дополнительную «пикантность»:

«Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней дьявольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных. Для сего примите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злой и, все преодолев, устоять».

Слова молитвы лились с моих губ, как заклинание, и, казалось, наполняли комнату невидимой силой. Я чувствовала, как уверенность во мне растёт с каждой строчкой, и страх отступает, оставляя место только решимости. Это было как свет, пронзающий тьму.

«Папа» и «мама» сидели молча, их лица были искажены болью и злобой, но они не осмеливались произнести ни слова. Я знала, что теперь они понимали, с кем имеют дело, и это давало мне силы продолжать. Оставалось только дождаться Джона Винчестера, который должен был завершить начатое. Я знала, что с его приходом всё изменится.

Ожидание затянулось, и я начала терять терпение. Подойдя к телефону, набрала номер настоящего отца — Джона Винчестера. Сердце колотилось в груди, и я с затаённым дыханием ждала, пока он ответит. Но трубка молчала, и никто не взял её. Разочарованная, я поплелась обратно к комнате, где мои «опекуны» сидели, как наказанные школьники. Их недовольные физиономии только вызывали у меня раздражение, но я лишь сморщилась, стараясь не показывать, как это действует на нервы. Это было как ожидание перед бурей.

Внезапно стук в дверь заставил меня вздрогнуть и почувствовать прилив надежды. Обрадованная, я побежала открывать дверь, не забыв прихватить с собой пульверизатор. Открыла дверь, ожидая увидеть Джона, Дина или, может быть, Бобби, но вместо этого передо мной стоял странный незнакомец. Его тёмная аура сразу выдала в нём демона, и моя радость быстро сменилась тревогой. Это было как встреча с призраком из прошлого.

Я начала волноваться, но вовремя вспомнила, что я — милая пятилетняя девчушка с рыжими косичками и очаровательными зелёными глазками. Такое великолепие может заставить пустить слезу даже самого отпетого демона. Взяв себя в руки, я натянула самую очаровательную улыбку, на которую была способна, и он ответил мне той же монетой.

— Привет, малышка, — произнёс он с фальшивой доброжелательностью. — А где твои родители?

— Они пошли к соседям, — без тени сомнения ответила я, стараясь выглядеть как можно более убедительно. — Но у меня есть сюрприз для вас. Вы можете посидеть и подождать их в гостиной. Эти слова были как ловушка, в которую он добровольно угодил.

Он сел, не подозревая подвоха, а я, довольная, побежала наверх. Взяв лейку, я велела ещё раз «опекунам» не издавать ни звука и направилась обратно в гостиную. Адреналин бурлил в моих венах, и страх отступил на второй план. Я чувствовала, как каждая моя клетка наполняется энергией.

Подойдя к гостю, я забралась на диванчик рядом с ним и, держа в руках лейку, произнесла:

— Америка для белых! — и, прежде чем он успел понять смысл моих слов, полила его голову святой водой.

— Священная вода для белых очистит твою кожу, — добавила я, заливаясь смехом, который звучал, как у настоящей психопатки. Это был момент, когда всё стало на свои места.

Он заорал, как резанный, и рухнул на пол. Я, не теряя времени, вытащила крест и аккуратно надела его на его шею. Результат был неожиданным и ошеломляющим: его глаза и тело засветились красным, и после пары миганий демон испустил дух. Это было как магия, которую я сама сотворила.

— Всё что ли? — пробормотала я, удивлённо глядя на него.

Почувствовав, как ноги перестают меня держать, я осела на диван, осознав, что запасы адреналина подошли к концу. В комнате повисла тишина, и я позволила себе немного расслабиться, но знала, что это ещё далеко не конец. Впереди было много вопросов, и, надеюсь, ответы на них появятся с приходом настоящих Винчестеров. Я знала, что впереди ещё много испытаний.

Преодолев усталость и собрав остатки сил, я поднялась на ноги и направилась к телефону, чтобы снова попытаться дозвониться до настоящего папы. Но не успела я даже набрать половину номера, как дверной звонок вновь раздался в доме. На этот раз я не стала терять времени и сразу вооружилась: схватила лейку, в которой ещё оставалось больше половины святой воды, и в другую руку взяла пульверизатор, и, подумав, сняла крестик с покойника, аккуратно упрятав его в карман.

Вооружённая и готовая ко всему, я бормотала отрывок из Библии, который нашла в старой книге:

«И сказал Он им: идите, и бесы, выйдя, вошли в свиней; и вдруг всё стадо свиней бросилось с крутизны в море и погибло в воде».

Подойдя к двери, я аккуратно выглянула в боковое окно, чтобы взглянуть на того, кто пришел. Это был наш сосед, мистер Бэркнс. Но приглядевшись внимательнее, я увидела, что и он был одержим демоном. Черт бы вас побрал, сколько вас всего, а? С этими мыслями я открыла дверь и с наигранным ужасом на лице запричитала:

— Боже, мистер Бэркнс, слава Богу, что Вы пришли! Там мои родители наверху, им кажется плохо!

Ничего не подозревающий сосед побежал наверх за мной, и, увидев моих «опекунов", подбежал к ним, они выглядели ужасно: кожа облезала, как у змеи, а глаза еле шевелились.

— Вот и попался, демон. Сколько же вас всего? А? У меня будет передышка сегодня? — с сарказмом спросила я, чувствуя себя победителем.

Одержимый сосед бросился ко мне, но ловушка сработала, и он не смог дотянуться.

— Ты чего такой нервный, мистер бывший сосед? Это очень вредно для сердца! — усмехнулась я, наслаждаясь его беспомощностью.

— Выпусти меня, малявка! — прорычал он, но я не собиралась сдаваться.

— Спешу и падаю. Сейчас, только бант поправлю, — ответила я, прыснув в него немного водой для острастки. Не хотелось бы, чтобы он подох, как те двое, а мне ведь ещё кого-то нужно было допрашивать.

— Сиди смирно, если не хочешь закончить, как те двое, — я указала пальцем на бывших одержимых опекунов, которые выглядели так, словно их только что вытащили из ада.

— Слабые у вас какие-то демоны, несколько капель святой водички не переживут скоро. Но если честно, то я немного модернизировала рецепт, кажется, он получился слишком огонь! В прямом смысле, — продолжала я болтать, пока бывший сосед корчился в агонии, хватая лицо руками.

Я снова начала бормотать продолжение отрывка из Библии, который начала произносить, открывая соседу дверь:

«И вот, люди из города пришли и увидели всё это, и просили Его удалиться из их пределов».

Слова лились с моих губ, наполняя комнату странной энергией. Сосед корчился на полу, и я чувствовала, что сегодняшняя ночь будет ещё долгой. Но в этот момент я не чувствовала страха — только силу и решимость довести начатое до конца.

Едва я успела справиться с очередной порцией демонической заразы, как снова раздался звонок в дверь. С недовольным лицом и во всеоружии я потопала открывать, уже устав от миссии по очищению мира от скверны. На этот раз, подойдя к двери, я заглянула в окно и, увидев, что это не очередной демон, а вполне себе человек, открыла дверь и вопросительно уставилась на гостя.

Передо мной стоял молодой человек, явно не из местных. Он выглядел взволнованным, но решительным, и сразу же задал вопрос:

— Ты Мэри?

— Да, — ответила я, не сдержав лёгкого облегчения.

— Меня прислал Джон, — сказал он, озираясь по сторонам. — Где твои родители? — и тихо добавил: — Демоны?

Моя радость была неподдельной, и я, не удержавшись, помахала рукой в сторону стоящей вдали машины — «импалы».

— Проходите, — пригласила я, не забыв прихватить с собой пульверизатор для уверенности.

Парень удивлённо заморгал, но спросил:

— Святая вода?

— Нет, блин, изопропиловый спирт, — ответила я с сарказмом, но он понял шутку и тихо хмыкнул.

К нам подбежал сам Джон, держа обрез наготове, и уставился на меня с выражением полного недоумения. Рядом с ним был четырнадцатилетний Дин, который выглядел удивлённым, но решительным. Вслед за ними подошёл Бобби и какой-то священник, наверное, Святой Отец. Ну и компания подобралась! Я быстро провела их внутрь, и они все как один наставили оружие на меня.

— Пап, думаешь, я могу быть опасна банде отморозков с обрезами? — спросила я с иронией, но мои слова были встречены молчанием и вздохами облегчения.

Бобби не растерялся и, не теряя времени, плеснул на меня водой из своей фляжки.

— И нет, я не демон, — продолжила я, стряхивая капли воды с лица. — Один в гостиной уже испустил дух, трое в детской наверху.

Охотники переглянулись, ошарашенные и ничего не понимающие. Их лица были полны недоумения и вопросов.

— Где демоны? — спросил Джон, оглядываясь по сторонам.

— Как это «испустил дух»? — пробормотал Святой Отец, не веря своим ушам.

— Кто? — простонал Дин, пытаясь осмыслить услышанное.

— Ну, знаете, — начала я с сарказмом, — как обычно бывает: святой водой пшикнул, крестик на шею, и все дела.

Они стояли, переваривая мои слова, и я наслаждалась их реакцией. Наконец, Джон, первый придя в себя, сказал:

— Но нам надо разобраться, что здесь происходит. Разобраться, что за чертовщина здесь происходит!

— Разобраться? — переспросила я, усмехнувшись. — Да тут целый сериал можно снять!

Все разом недоуменно посмотрели на меня, но напряжение в комнате немного спало. Я знала, что впереди ещё много работы, но теперь, когда настоящие охотники были рядом, я чувствовала, что всё будет хорошо. Хотя, я и сама вполне неплохо справилась...

Я провела охотников в гостиную, где на полу лежал черный демон, который стал жертвой моей импровизации. Его тело выглядело так, будто прошло через адские муки: обгорелая кожа, пустые глаза, лишенные всякой жизни. Даже опытные охотники, столкнувшиеся со многими сверхъестественными явлениями, стояли в недоумении, не понимая, как я смогла справиться с ним.

Святой отец, который до этого момента оставался в тени, сделал шаг вперёд. Его взгляд был полон любопытства и, возможно, лёгкой тревоги.

— Как ты это сделала, дитя моё? — спросил он, благоговейно обращаясь ко мне. — Как ты смогла убить демона крестиком? Можешь показать его?

Я достала крестик из кармана и протянула ему. Его глаза расширились, когда он ощутил невидимую силу, которую я вложила в этот простой предмет.

— Всё началось с того, как я пошла в церковь, — начала я, чувствуя на себе все взоры присутствующих. — Я давно подозревала, что мои родители могут быть одержимы. Поэтому, обратившись к святому отцу, я попросила у него Библию и святую воду, чтобы подготовиться.

— Но я не доверилась святой воде, которую он мне дал. Решила, что не будет лишним, если я ещё раз заряжу воду молитвой, — продолжила я, вспоминая тот момент. — Достав свой крестик, я начала молиться, читая отрывки, которые святой отец указал мне в церкви.

— «Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твоё...» — шептала я, закрыв глаза, чтобы сосредоточиться на своих словах.

Я рассказала, как начертила на полу в детской пентаграмму — ловушку для демонов, потратив на неё всю ночь. — Я знала, что это может сработать, если родители действительно одержимы, — продолжала я, стараясь передать все свои ощущения. — И когда они попались, я поняла: они действительно демоны.

— Полила их святой водой, которая оказалась усовершенствованной, — призналась я с лёгкой улыбкой. — Потом явился ещё один демон, потом ещё. Всех их я полила святой водой, только одного решила проверить крестиком. Второго я заманила в ловушку к одержимым опекунам, а после тоже полила водичкой.

Охотники стояли в шоке, открыв рты. Святой отец, слушая мой рассказ, опустился на колени и начал бормотать отрывок из Библии:

«Ибо возлюбил Бог мир так, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо послал Бог Сына Своего в мир не для того, чтобы судить мир, но чтобы мир был спасён через Него».

— Но я не пророк, — попыталась я возразить, но святой отец не слушал, погружённый в свои молитвы.

Он продолжал читать, словно я была неким божественным знамением, и я стояла, не зная, как реагировать на всё это. В комнате витала странная смесь благоговения и недоверия, и я лишь надеялась, что это всё закончится как можно скорее.

Я провела всех наверх в детскую, где в центре пентаграммы сидели трое демонов, словно пойманные в паутину пауки. Они выглядели так, будто сами не верили, что оказались в такой ловушке. Джон и Бобби, увидев это зрелище, не могли скрыть своего восхищения.

— Неплохо для пятилетней девчонки, — усмехнулся Джон, разглядывая пентаграмму. — Даже я бы так не смог.

— Да уж, — подхватил Бобби, хлопнув меня по плечу. — Может, мне стоит задуматься о выходе на пенсию? Мэри, ты просто прирождённый охотник.

Дин, стоя позади, ухмыльнулся и добавил с сарказмом:

— Ну, теперь у нас точно есть кто-то, кто сможет выручить нас в трудную минуту. Я, наверное, пойду попью чаю с демонами, раз уж такие дела.

Святой отец, несмотря на всю эту болтовню, продолжал бормотать молитвы, словно его не смущала вся эта сцена.

Тем временем парень, который первым постучался в дверь, подошёл ко мне и, представившись Дженсеном Уолисом, показал большой палец вверх.

— Ты молодец, Мэри, — сказал он с искренним восхищением. — Даже я не ожидал такого поворота.

Джон, всё ещё ошарашенный, позвал Бобби для приватного разговора. Они, косясь на меня, отошли дальше по коридору, но я всё равно слышала отрывки их шёпота.

— Откуда ты знаешь, что она твоя дочь? — громко прошептал Бобби, не умудряясь говорить тише.

— Она точно человек? — продолжал он, и я могла почувствовать, как его слова заставляют остальных нервничать.

— Она меня пугает, — прозвучало ещё громче, и Дин с Дженсеном сделали вид, что не слышат, натянуто улыбаясь, когда их взгляды встречались с моими.

Честно говоря, я понимала, что они чувствуют. Они, вероятно, ожидали ворваться сюда, покрошить демонов и спасти маленькую беззащитную принцессу. Но оказалось, что принцесса сама справилась с драконом — и не с одним. Под драконом, конечно, подразумевались демоны.

Я устало улыбнулась, чувствуя, как напряжение покидает меня. В конце концов, мои силы иссякли, и я почувствовала, как мир вокруг меня начал плыть. Всё же мне только пять лет, и я пропускала дневной сон уже несколько дней. Неудивительно, что я отключилась прямо там, в окружении удивлённых охотников и демонов в ловушке.

Последнее, что я слышала, это как Джон с ноткой паники в голосе спрашивает:

— Она что, спит?

И прежде чем провалиться в полный покой, я подумала о том, что, возможно, наконец-то смогу немного отдохнуть.

* * *

Я проснулась отдохнувшей и в прекрасном расположении духа, как будто всё, что было до этого, было лишь сном. Открыв глаза, я увидела лицо Дина, глядящее на меня снизу с лёгкой улыбкой. Я тихонько потянулась, осознав вдруг, что лежу у него на коленях.

— Привет, соня, — сказал он с усмешкой, когда я поднялась и села рядом с ним.

Мы ехали в машине — в знаменитой импале Джона. Наверное, мне стоило уже привыкать называть его папой. Это было странное, но приятное чувство — знать, что у меня есть семья.

Спереди на пассажирском сидении сидел Сэм, который с интересом рассматривал меня. Его глаза светились радостью и, возможно, лёгким удивлением.

— Ну, кажется, теперь я не младший в семье, — заявил он, обернувшись ко мне и весело подмигнув.

— Не обольщайся, Сэм, — вмешался Дин с сарказмом в голосе. — Она одна справилась с четырьмя демонами, без шума и пыли. Так что, возможно, именно ты теперь младший.

Сэм притворно закатил глаза, но было видно, что он привык к такому подтруниванию и не обижается. Это была их игра, в которой они оба, похоже, получали удовольствие.

— Добро пожаловать в семью, Мэри, — сказал Джон, не поворачиваясь, но в его голосе слышалась тёплая улыбка. — Теперь все в сборе...

Его слова заставили меня задуматься. Я поняла, что он имел в виду, ведь меня назвали в честь его покойной жены и матери его двух сыновей. Если не вдаваться в подробности, то да — семья снова в сборе. Это было и хорошо, и немного грустно. Я почувствовала, как в груди разливается тёплое чувство, словно я наконец-то нашла своё место.

— Итак, раз уж мы в пути, — начал Дин, нарушая тишину, — может, устроим небольшой семейный брифинг? Кто чем занимается, кто где спит и кто что готовит?

— Это что, намёк на то, что ты не хочешь готовить, Дин? — усмехнулся Сэм, оборачиваясь назад.

— Ну, я не сказал бы, что это моя сильная сторона, — признался Дин с ухмылкой. — Хотя, если честно, я мастер в приготовлении тостов.

— Я согласна помогать на кухне, — вмешалась я, всё ещё немного удивлённая тем, как быстро приняла новую роль. — Но предупреждаю: я больше по сладостям!

— Сладости — это всегда хорошо, — подтвердил Джон, бросив взгляд в зеркало заднего вида. — Главное, чтобы не на ужин.

Разговор плавно перетекал от одной темы к другой, и я чувствовала себя как дома. Мы обсуждали всё подряд: от охоты на демонов до любимых фильмов и музыки. Это было так естественно и так правильно, словно мы всегда были семьёй.

— Знаете, — сказал Сэм, когда разговор зашёл о детских воспоминаниях, — я всегда мечтал о сестричке. И вот, мечта сбылась.

— Да, теперь у нас есть кому поручать все грязные работы, — шутливо подколол его Дин.

— Эй! — возразила я, смеясь. — Не рассчитывай, что я буду делать всё за вас. Я, может, и младшая, но не настолько!

В машине раздался дружный смех, и я поняла, что действительно нашла своё место в этой необычной семье. Мы ехали вперёд, и, несмотря на все возможные трудности, я чувствовала, что вместе мы справимся со всем.

Пока дорога тянулась перед нами, я смотрела в окно, размышляя о том, как быстро изменился мой мир. Однажды я была обычной одинокой девушкой, которая даже не подозревала о существовании демонов, а теперь я была частью чего-то большего — частью семьи, которая борется с тёмными силами.

— Куда мы едем? — спросила я, когда машина плавно свернула на новую дорогу.

— Увидишь, — ответил Джон с небольшой загадочностью в голосе. — Это сюрприз.

— Да, да, сюрприз, — добавил Сэм, снова оборачиваясь. — Но готовься: это будет что-то невероятное.

Я улыбнулась, предвкушая новые приключения, и вновь устроилась поудобнее на сиденье. Пусть впереди нас ждёт неизвестность, но я знала, что с такой семьёй мне нечего бояться. Теперь, когда все в сборе, мы могли смело смотреть в будущее.

Мы подъехали к небольшому домику, который, хотя и выглядел стареньким, излучал уют и тепло. Словно дом, который знал немало историй и готов был принять нас в свои стены. Джон остановил машину и, выходя, с лёгкой улыбкой посмотрел на нас.

— Это дом моего старого знакомого, — начал он, пока мы вылезали из импалы. — Когда-то я спас его от ругару, и в знак признательности он разрешил нам пожить здесь несколько лет.

Дин, вечно настороженный и не теряющий возможности съязвить, тут же спросил:

— Неужели ты, отец, решил завязать с охотой?

— Нет, Дин, — ответил Джон, не теряя спокойствия. — Просто буду делать это пореже и только на демонов.

Дин явно не был в восторге от такого ответа. Это означало, что ему придётся постоянно ходить в школу и учиться, чего он, мягко говоря, не обожал. Но спорить с отцом он всё же не стал, хотя по его мрачному виду было видно, что он явно разочарован.

Сэм, напротив, светился от радости. Для него это означало стабильность, возможность учиться в школе, не переезжая по несколько раз в году, и наконец-то не оставаться в мотелях в одиночестве на недели или даже месяцы.

— Наконец-то, — выдохнул он, с улыбкой оглядываясь на нас. — Я смогу нормально учиться и, может быть, даже завести друзей, которые не исчезнут через пару месяцев.

Я, тем временем, размышляла о том, насколько сильно изменила историю своим появлением. Сколько "бабочек" я успела раздавить своими действиями и как это отразится на будущем?

Когда мы вошли в дом, Дин и Сэм тут же начали спорить из-за комнат. Каждый хотел себе лучшую, и, казалось, что спор может затянуться, если бы не вмешательство Джона.

— Парни, — сказал он, усмехаясь. — В доме всего три спальни. Вы не такие уж тупые, чтобы не догадаться, что я клоню к тому, что Мэри, как девочка, должна иметь свою комнату.

Дин и Сэм переглянулись, недовольство было написано у обоих на лице. Дин, не желая уступать, решил всё же добавить своё мнение:

— Мэри ещё маленькая, как и Сэм. Так что они могут спать в одной комнате, а мне нужно личное пространство, я уже большой.

Его голос звучал тихо и неуверенно, и казалось, что в конце концов он сам не был рад, что открыл рот. Джон хотел было вставить своё веское слово в стиле "я так сказал и точка", но я его опередила.

— Я не хочу жить одна, — сказала я, улыбаясь. — И Сэм мне ни разу не помешает.

Джон лишь хмыкнул, а Дин, неверя, что у него получилось, с радостными криками "Уху, у меня своя комната!" бросился на улицу к машине, чтобы первым застолбить своими вещами лучшую спальню.

Сэм посмотрел на меня с благодарностью и сказал:

— Спасибо, Мэри. Думаю, у нас будет весело.

— Да, — ответила я, чувствуя, как на душе становится легче. — Думаю, мы отлично поладим.

Оставшись в доме, мы с Сэмом обсудили, как обустроим нашу общую комнату. Это было начало нашей новой жизни — жизни, где мы, наконец, могли быть семьёй. И хотя меня всё ещё беспокоили мысли о переменах, которые я привнесла, я знала, что с ними мы справимся. Мы вместе, и это главное.

Джон отправился в супермаркет за продуктами и необходимыми вещами, оставив нас с ребятами разбирать немногочисленный груз из прицепа. Большинство вещей были моими, доставшимися из дома моих "опекунов". Мы с ребятами распределяли коробки, и каждый старался внести свою лепту в это занятие.

Дин, казалось, был особенно увлечён своим новым пространством. Он с большим усердием заполнял свою спальню личными вещами, словно это было его маленькое убежище. В центре комнаты он установил импровизированный постамент, на котором разместил огнестрельное и холодное оружие. Этот арсенал выглядел внушительно и немного устрашающе, но Дин явно гордился своим "декором".

— У тебя есть разрешение на всё это оружие? — пошутила я, подмигнув ему, когда он расставлял свои "сокровища". — Если нет, то, может, стоит спрятать?

Дин усмехнулся, не отрываясь от своего занятия.

— Разрешение? — переспросил он с притворным удивлением. — Ты что, маленькая, не знаешь, что охотникам не нужны разрешения? Мы — народ свободный!

Сэм, который тоже заглянул в комнату, покачал головой, наблюдая за этим шоу.

— Свободный народ, который всё же иногда попадает в неприятности, — заметил он, и его голос звучал так, будто он уже не раз видел, как всё это заканчивается.

— Эй, я же старший брат, — возразил Дин, подмигнув. — Мне можно.

Мы все рассмеялись, и в этой непринуждённой обстановке я почувствовала, что, несмотря на все странности, это наша новая реальность.

Пока мы продолжали разбирать вещи, Дин не упускал возможности расспросить меня о недавних событиях.

— Так как же ты всё-таки завалила тех демонов? — спрашивал он с нескрываемым интересом. — Давай, рассказывай в подробностях.

Я пожала плечами, стараясь выглядеть как можно более невинно.

— Всё было как в тумане, — ответила я, надеясь, что это его устроит. — Я уже всё рассказала.

На самом деле, я не была уверена, что можно рассказывать, а что нет. Мне действительно нужно было поговорить с Джоном, чтобы он сам решил, что мне стоит говорить братьям. Джон и так иногда смотрел на меня странно, словно у него была куча вопросов, на которые он ждал ответов. И я собиралась ответить на них максимально откровенно, но сначала мне нужно было понять, что и как.

— Всё в тумане, да? — переспросил Дин, прищурившись. — Это звучит как классическая отмазка, знаешь ли.

— Ну, типа того, — попыталась я оправдаться, стараясь не выдавать своих настоящих мыслей. — Знаешь, как бывает, когда всё происходит слишком быстро?

Сэм, который сидел на полу, разбирая свои книги, поднял голову и взглянул на нас с интересом.

— Может, стоит просто подождать, — предложил он. — Уверен, что Мэри расскажет всё, когда будет готова.

— Да уж, — кивнул Дин, хотя было видно, что ему не очень терпится узнать подробности. — Но всё равно, это круто — завалить демонов. Я бы хотел увидеть это своими глазами.

Я улыбнулась, но внутри меня всё ещё оставалось лёгкое беспокойство. Я понимала, что мой приход в эту семью многое изменил, и не только для меня. Мои действия могли повлиять на их жизнь, и я не знала, насколько далеко это зайдёт.

Когда Джон вернётся, мне придётся с ним поговорить. Он наверняка захочет знать всё, и мне придётся быть честной. Быть может, это поможет ему лучше понять меня и разобраться в том, что я здесь делаю.

Дин, видя, что я задумалась, хлопнул меня по плечу.

— Эй, не заморачивайся, — сказал он с улыбкой. — Всё будет хорошо. Мы разберёмся.

Сэм кивнул, поддерживая брата.

— Да, мы всё уладим. Главное — держаться вместе.

Эти слова, простые и искренние, наполнили меня теплом. Я поняла, что, несмотря на все изменения, я не одна. У меня есть семья, и вместе мы справимся со всеми трудностями.

Джон вернулся из магазина, нагруженный пакетами с продуктами, одеялами, подушками и постельным бельём. Он вошёл в дом с лёгкой улыбкой на лице, и мы все почувствовали, что это начало чего-то нового, возможно, даже хорошего.

— Ну что, ребята, время подумать о том, что будем готовить на ужин, — объявил Джон, ставя пакеты на стол. — У кого какие идеи?

Дин, как всегда, был готов предложить что-то простое и калорийное, но Сэм его опередил.

— Может, пиццу? — предложил он, не теряя времени. — Это быстро, потому что у нас есть готовое тесто.

— Вкусно, — добавила я, подхватывая идею. — Из-за большого количества мяса и колбас.

— И полезно из-за овощей, — вставил Джон с улыбкой, бросая взгляд на Дина, который скривился при слове "овощи".

— Ладно, ладно, — вздохнул Дин, сдаваясь. — Пицца так пицца. Но только если мне не придётся есть овощи.

Мы все засмеялись, и решение было принято. Семейная идиллия началась, когда мы вчетвером принялись за приготовление ужина своими руками. Каждый из нас внёс свою лепту в это дело.

Сэм, как обычно, подошёл к делу с энтузиазмом и творческим подходом. Его пицца получилась почти вегетарианской, с обилием зелени и минимальным количеством мяса. Джон, наблюдая за ним, шутливо заметил:

— Сэм, ты уверен, что это еда для охотника?

— Да ладно, пап, ты же знаешь, я люблю эксперименты, — ответил Сэм с улыбкой.

Дин, напротив, следовал своим принципам. Его пицца состояла из мяса, сыра и одного-единственного ломтика помидора, который, казалось, случайно затесался среди прочих ингредиентов.

— Это что, твоя версия здоровой пиццы? — поддразнила я, посмотрев на произведение брата.

— Конечно, — ухмыльнулся Дин, не собираясь оправдываться. — Зачем портить хорошее мясо кучей невкусных овощей?

Я и папа, работая в тандеме, постарались соблюсти баланс. В нашей пицце было в равной степени мяса и овощей, и она выглядела, пожалуй, самой гармоничной из всех.

Всего получилось четыре пиццы, и когда они были готовы, мы сели за стол. Я, конечно же, не осилила свою порцию полностью, и Дин, не теряя времени, предложил свою помощь.

— Давай сюда, — сказал он, забирая мою тарелку. — Но только если можно убрать эти зелёные штуки.

Он ловко выковыривал овощи и, подмигнув, отправлял их в тарелку Сэма, который лишь улыбался в ответ.

— Спасибо, Дин, — засмеялся Сэм. — Только я надеюсь, что ты мыл руки перед едой...

Мы съели пиццу, наслаждаясь общением и шутками. В этой непринуждённой атмосфере я почувствовала себя по-настоящему счастливой. Это было начало нашей новой жизни. И хотя впереди нас, вероятно, ждало много испытаний, я знала, что с такой семьёй мы справимся с любыми трудностями.

Когда мы закончили ужин, Джон посмотрел на нас с гордостью.

— Вы молодцы, — сказал он, поднимая бокал с содовой. — За нас, за семью.

Мы все подняли бокалы, и я почувствовала, как в груди разливается тепло. Это был простой, но важный момент, который я буду помнить долго. Мы были вместе, и это было главное.

Ночь была тиха и спокойна, но мне не спалось. Я лежала в своей новой комнате, окружённая темнотой и тишиной, но мысли не давали покоя. В итоге я решила встать и пойти на кухню, чтобы попить воды. Спускаясь по лестнице, я старалась не шуметь, чтобы не разбудить остальных.

На кухне я застала Джона, сидящего за столом с бокалом виски в руке. Увидев меня, он попытался спрятать бутылку, но в спешке случайно уронил её. Алкоголь быстро разлился по полу, остановившись у моих ног.

— Чёрт, — пробормотал он, поднимая взгляд. — Ты не должна была это видеть.

Я пожала плечами, стараясь не выдать своих истинных эмоций.

— Я видела вещи и похуже... — ответила я, присаживаясь рядом.

Джон посмотрел на меня с недоумением.

— Ты про демонов? — спросил он, стараясь понять, о чём я.

Я кивнула, но затем добавила:

— Да... но не только. Я про смерть мамы... Хелен.

Его глаза расширились от удивления.

— Ты это помнишь? Но как? Тебе же было всего полгода!

Я вздохнула, пытаясь собрать мысли воедино.

— Не знаю... после того как Азазель напоил меня кровью... с тех пор я изменилась. И смерть мамы тоже меня изменила. Это снится мне каждый день.

Джон нахмурился, переваривая услышанное.

— Стой, ладно, допустим, ты это помнишь. Но кто такой Азазель?

— Желтоглазый демон, который убил и... Мэри, твою жену.

— Но откуда ты знаешь? И что за кровь он тебе дал выпить?

— Точно не помню... всё было смутно... но слова желтоглазого я запомнила навсегда.

— Что он сказал?

— Что я особенная, что у меня очень сильная душа, словно несколько душ слились в одну...

Джон замолчал, переваривая услышанное.

— Что-то ещё?

— Да... он сказал, что я буду его любимицей и что он готовит для себя и для своего создателя армию из особенных детей...

— Что?

Я взглянула на него, видя, как его лицо меняется от удивления к тревоге.

— И... пап... Сэм и я — мы тоже участвуем...

— Участвуете в чём?

— В борьбе за первое место. Проигравшие умирают, победитель откроет врата Ада. Они выпустят всех демонов... но это ещё не всё.

— Боже...

— Азазель хочет выпустить Люцифера из клетки.

Джон побледнел, осознавая масштаб угрозы.

— Люцифер? Тот самый, библейский дьявол?

— Да, пап. И не забывай, что Люцифер — архангел... он сильнее самого сильного демона в тысячи раз.

— Архангел? Разве ангелы существуют? Это вообще не укладывается в голове.

— Ангелы, рай, архангелы, Бог — они все существуют...

— Но откуда ты всё знаешь?

Я почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза.

— Потому что я всё видела.

Не выдержав, я перешла на крик.

— Я видела, как ты умрёшь, видела, как умирают Дин, Сэм, Бобби, Джо, Кас, Кроули... они все умирают...

Я села на пол и начала плакать, кажется, только сейчас я поняла всю тяжесть, которую несла на себе все пять лет существования в этом мире. Это не было игрой, и через мгновение никто не скажет "снято", не попросят переснять или сказать, что съёмка на сегодня окончена. Это была реальная жизнь, реальных людей, их реальная боль и страдания. А также смерти... умирает каждый первый...

Джон, забыв про всё остальное, осторожно поднял меня на руки и начал укачивать, как маленькую. Он не говорил ни слова, но его присутствие давало мне утешение. Я чувствовала его тепло и заботу, которые помогали мне успокоиться.

Тем временем, за лестницей, я заметила тени Дина и Сэма. Они подсматривали за нами, наверняка подслушивая каждое слово. Я знала, что они переживают не меньше моего и что все эти откровения изменят их жизнь навсегда. Но сейчас, в этот момент, мы были семьёй, и это было важнее всего.

Джон тихо шептал мне слова поддержки, не переставая качать. Я чувствовала, как его сильные руки обнимают меня, и это помогало мне справиться с болью и страхом. Это был момент, когда я поняла, что, несмотря на все испытания, мы справимся вместе, потому что у нас есть друг друга.

Прошло восемь лет с того момента, как я попала в семью Винчестеров и стала частью их жизни. Теперь мне тринадцать, Дину — двадцать два, а Сэму — восемнадцать. Жизнь в нашей семье никогда не была спокойной, и сегодняшний день не стал исключением. В доме разразилась буря: Сэм с Джоном ругались на повышенных тонах.

Я стояла у двери, прислушиваясь к их ссоре. Рядом со мной затаился Дин, его лицо было серьёзным и сосредоточенным. Он, как всегда, старался держать всё под контролем, но я видела, как его это беспокоит.

— Ты молодец, сынок, но пойми... Ты пойдёшь в колледж, но только после того, как мы убьём желтоглазого, — настаивал Джон, его голос звучал твёрдо.

Сэм, полный решимости отстоять свою точку зрения, возразил:

— Но, отец... Мы семнадцать лет его ищем... и всё безрезультатно.

— Это опасно... Не веришь мне — спроси у Мэри, — отрезал Джон, словно ставя точку в споре.

Сэм вздохнул, явно не желая втягивать меня в этот разговор.

— Мэри было пять... Ты уверен, что она ничего не перепутала? И с тех пор у неё не было видений? А что если это всё неправда? Что если желтоглазый специально ей это показал?

Джон был непреклонен:

— Не говори так... Благодаря ей мы узнали о планах Азазеля и уничтожили огромное количество демонов.

— Вот именно... Вы прекрасно справляетесь и без меня! — не сдавался Сэм, его голос дрожал от эмоций.

— Ты никуда не поедешь. Ты знаешь, что ты и Мэри — часть коварного плана Азазеля. Я не допущу, чтобы он открыл Врата Ада и, ещё хуже, выпустил Люцифера... И не позволю, чтобы он это сделал с твоей или Мэри помощью...

Я чувствовала, как напряжение нарастает, и знала, что в любой момент Джон может выйти из комнаты. Именно в этот момент дверь распахнулась, и мы с Дином, застигнутые врасплох, выпали внутрь.

Наступила короткая пауза, в которой мы все смотрели друг на друга. Я, стараясь не выдать своего волнения, улыбнулась как ни в чём не бывало:

— Папа, обед готов... Сэмми, пойдём кушать.

Дин, мгновенно придя в себя, помог мне встать на ноги. Мы оба сделали вид, что ничего особенного не произошло, и вышли из комнаты, словно это был обычный день.

За обедом мы сидели за столом. Хотя атмосфера всё ещё была напряжённой, я старалась поддерживать разговор, чтобы разрядить обстановку. Я знала, что для Сэма это важно, и понимала, что Джону трудно отпустить его, но также осознавала, что семья — это не только борьба с демонами. Это и поддержка, и понимание, и умение слушать друг друга.

Дин, как всегда, попытался внести в разговор немного юмора, чтобы разрядить атмосферу:

— Ну что, Сэмми, может, ты просто хочешь стать первым в истории охотником с высшим образованием?

Сэм усмехнулся, ответив:

— Почему бы и нет? Возможно, я смогу написать диплом о том, как правильно отстреливать демонов.

Джон, хоть и улыбнулся, всё же оставался серьёзным:

— Я просто хочу, чтобы вы были в безопасности. Все мы.

Я видела, как он переживает за нас, и понимала, что его строгие слова — это проявление заботы. И хотя спор был неизбежен, я знала, что в глубине души он гордится Сэмом и его стремлением учиться.

Мы продолжали обедать. Хотя тема колледжа не была окончательно закрыта, я чувствовала, что в этот момент мы снова были семьёй. Семьёй, которая, несмотря на все разногласия и трудности, всегда будет поддерживать друг друга.

После обеда, когда наши тарелки опустели, мы все дружно взялись за уборку. Это было чем-то вроде ритуала — вместе приводить дом в порядок, словно таким образом очищали не только пространство вокруг нас, но и свои мысли. Работа спорилась, и вскоре мы спустились в подвал — наше убежище и одновременно штаб-квартира, напоминающая логово охотника-маньяка.

Ещё семь лет назад папа и Дин расширили и укрепили подвал, чтобы прятать там всю накопленную информацию о демонах, особенно о нашем главном враге — Азазеле. Стены были увешаны огнестрельным и холодным оружием, каждое из которых было идеально ухожено и готово к бою в любую минуту.

Джон сел за стол и начал готовить пули с ловушкой для демонов; его движения были отточены и уверены. Он всегда знал, как обеспечить нас всем необходимым для охоты. Сэм, погружённый в изучение новой литературы, которую нам достал Бобби, внимательно изучал страницы. Его интерес к знаниям о демонах не угасал, и я видела, как он жадно впитывает каждое слово, надеясь найти новые ключи к разгадке древних тайн.

Дин, как всегда, сосредоточился на чистке оружия и заточке клинков и мачете. Он делал это с такой тщательностью, словно каждое движение приближало нас к победе над злом. Я смотрела на него, и мои мысли уносились в прошлое, когда мы только начинали этот путь.

А я... я занималась зачаровыванием. Заряжала клинки, мачете, ружья, пули — любое оружие своей силой, делая его невероятно эффективным против демонической братии. Бобби откопал Кольт, который убивает любого сильного монстра, но мои зачарованные оружия ничем от него не отличались. Вампиры, демоны, оборотни — для последних больше не нужно было серебро, что значительно удешевляло охоту на них.

Однако был один большой минус — я сама занималась зачаровыванием, и это занимало львиную долю моего свободного времени. Я стала своего рода поставщиком оружия для всех охотников на нечисть в Америке и даже в некоторых частях Мексики. Конечно, я делала это за символическую цену, но больше меня волновала усталость, которая иногда заставляла засыпать прямо с мачете или револьвером в руках. Но были и плюсы — с каждым разом мне становилось легче высвобождать свою энергию. И каждый раз её выходило всё больше и больше. За восемь лет я увеличила свою силу в пять-шесть раз, что было весьма неплохо.

О моём существовании знал лишь узкий круг лиц. Все, кому я улучшала оружие, думали, что это делает Бобби. Это, в какой-то мере, было благословением, ведь я могла оставаться в тени и сосредотачиваться на своей работе, не отвлекаясь на вопросы и любопытные взгляды.

Пока я работала, Дин подошёл ко мне и с улыбкой сказал:

— Ты знаешь, ты наше секретное оружие. Если бы не ты, охота была бы куда сложнее.

Я улыбнулась в ответ, чувствуя, как внутри разливается тепло от его слов.

— Спасибо, Дин. Но ты знаешь, без вас я бы не справилась. Мы команда.

Джон, не отрываясь от своей работы, бросил через плечо:

— И не забывай, Мэри, что без тебя мы бы давно уже потеряли надежду на победу.

Я кивнула, погружаясь в свои мысли. В этой комнате, среди оружия и книг, мы были семьёй, объединённой общей целью. И хотя дорога была трудной, я знала, что с такими людьми рядом мы справимся с любыми испытаниями.

Наш подвал был полон звуков — шелест страниц, стук металла и тихий гул разговоров. Внезапно мы все замерли, когда у папы зазвонил телефон. Это был Бобби. Джон резко встал и, не колеблясь, включил громкую связь. В его голосе чувствовалось напряжение.

— Ты уверен, что это он? — спросил Джон, с трудом сдерживая возбуждение.

— Да, — ответил Бобби, его голос раздавался из динамиков. — Дерек говорит, что у демона были жёлтые глаза...

— Говори адрес, — потребовал папа, не теряя времени.

— Миссури, маленький городок на окраине, называется Озарк. Там есть озеро и дома рядом с ним, вдали от основного города, — сообщил Бобби.

— Чем он там занимается? — Джон был насторожен, словно перед прыжком.

— Я тут караулил его несколько дней. Он ничего не делает, разве что рыбачит... — Бобби казался слегка озадаченным.

— Пап, я думаю, что это Рамиэль — ещё один Принц Ада, как и Азазель... он давно отошёл от дел, — вставила я, пытаясь внести ясность.

Джон посмотрел на меня с сомнением.

— Демон, ещё и Принц Ада, отошедший от дел? Не думаю, что это правда.

Я откинулась назад, скрестив руки на груди.

— Папа, пока он нам ничем не угрожает, и если мы влезем к нему, то у нас появится ещё один могущественный враг...

Джон задумался, но его решимость не ослабла.

— Мы должны проверить на нём Кольт и твои зачарованные оружия... Раз мы не можем найти Азазеля, то начнём с его братца...

Я вздохнула, пытаясь донести свою точку зрения.

— Не думаю, что это сейчас целесообразно.

— Не волнуйся, малышка, я со всем разберусь, — заверил Джон.

Бобби, казалось, был на моей стороне:

— Может, Мэри и права, Джон? Убить его мы можем в любое время...

— Нет. Я выезжаю сейчас же, — твёрдо сказал Джон. — Сэм, Дин, готовьте оружие, поедете со мной.

Я почувствовала, как во мне закипает возмущение.

— А я? Только не говори, что опять оставляешь меня не у дел.

Джон посмотрел на меня, его взгляд стал мягче, но он не сдавался.

— Мэри, тебе ещё рано...

Я встряхнула головой, не соглашаясь.

— Нет, не рано... Я уже готова. Ты учишь меня быть охотником уже восемь лет. Я справляюсь с Дином в драке, я умею обращаться с любым оружием... Я готова. Рамиэль очень опасен, и если с вами что-то случится, я этого не переживу!

Джон нахмурился, но я знала, что сейчас не время отступать.

— Не спорь со мной, Мэри!

Я вздохнула, выпустив свою энергию и запечатав все выходы из комнаты. Это был мой последний козырь.

— Если не поеду я — не поедет никто! — заявила я, твёрдо встречая его взгляд.

В комнате повисла напряжённая тишина. Джон тяжело вздохнул, понимая, что спорить бессмысленно.

— Ладно. Будешь сидеть в машине и выйдешь в самом крайнем случае, — уступил он.

— Да, сэр! — ответила я, не скрывая радости.

Я обрадованная побежала в свою комнату, чтобы переодеться, счастливая, что меня взяли на мою первую охоту. Нет, не первую — первая была в мои пять лет. Но это была моя первая охота с семьёй! Я не могла дождаться, когда мы отправимся в путь, и моё сердце трепетало в предвкушении.

Подготовка к охоте на одного из самых опасных демонов не была делом простым, но мы привыкли к этому. Наш подвал был обставлен так, что мог бы послужить съёмочной площадкой для любого фильма о выживании. Оружие, снаряжение и амулеты валялись повсюду, как свидетельства наших многочисленных сражений.

Дин, с его вечной усмешкой, проверял затвор своего любимого пистолета, прежде чем спрятать его за голенью. Он всегда говорил, что это его "особое место" для оружия. Сэм, более серьёзный, аккуратно засунул несколько ножей под сгибы локтей и в ремни. Папа, с его бесконечной практичностью, прятал лезвия под подошву обуви и куда только можно было. А я, следуя примеру старших, распределила своё снаряжение по всему телу, стараясь сделать так, чтобы ничего не выдало нас преждевременно.

Мы были обвешаны огнестрельным оружием с головы до ног, словно новогодние ёлки, украшенные смертоносными игрушками. Но папа, с его опытом и здравым смыслом, быстро охладил наш боевой пыл.

— Слушайте, показываться в таком виде в дороге — не лучшая идея, — сказал он, глядя на нас с лёгкой усмешкой. — Сложите видимое оружие в багажник Импалы.

Мы нехотя подчинились, складывая арсенал в багажник, который уже и так был забит до отказа. Импала, наш верный железный конь, была готова к очередному приключению.

Когда мы тронулись в путь, в машине царило напряжение, смешанное с адреналином. Дин, сидя за рулём, включил радио, и в салоне зазвучала рок-музыка, которая всегда помогала нам сосредоточиться и настроиться на нужный лад.

— Хорошо, давайте обсудим стратегию, — начал Джон, обернувшись к нам с переднего сиденья.

— Я могу постучаться к демону под видом потерявшейся девочки, — предложила я, стараясь выглядеть максимально невинно.

— Нет, — хором ответили папа и братья, даже не задумываясь.

— Но это может сработать! — настаивала я, но понимала, что вряд ли смогу их переубедить.

— Мы не рискуем тобой, Мэри, — сказал Дин, кивая на папу. — У нас есть другие планы.

Мы начали обсуждать план проникновения, и вскоре у нас на руках была стратегия, достойная бойцов быстрого реагирования. Сэм, с его любовью к деталям, предложил:

— Мы подъедем к дому со стороны озера. Это будет неожиданно, и у нас будет хорошее прикрытие.

— Дин и я пройдём первыми, — добавил Джон, продолжая мысль. — Мэри, ты останешься на крыше машины и будешь следить за обстановкой. Если что-то пойдёт не так, ты знаешь, что делать.

Я кивнула, понимая, что в этот раз мне придётся довольствоваться ролью наблюдателя.

Пока мы ехали, обсуждая мельчайшие детали плана, я не могла не заметить, как слаженно мы работаем. Каждый из нас знал своё место и свою роль, и это давало мне уверенность в успехе. Мы были командой, семьёй, и я знала, что вместе мы справимся с любым вызовом, каким бы опасным он ни был.

Дорога была длинной и утомительной, шоссе простиралось вдаль под ритм рок-музыки, звучащей из динамиков Импалы. Мы ехали уже несколько часов, и, чтобы скоротать время, разговорились. Конечно, как всегда, всё началось с шутки.

— Сэм, не видать тебе колледжа, как своих ушей, — поддразнила я, кидая на него лукавый взгляд.

Сэм, не оставшись в долгу, ехидно ответил:

— Если так продолжишь, я расскажу Дину про Бена.

Папа и Дин одновременно вскинули головы, как будто услышали что-то невероятное.

— Какой Бен? — спросили они в унисон.

Я закатила глаза, изображая полное равнодушие.

— Бен просто друг, — отмахнулась я, стараясь не выдавать волнения.

Сэм усмехнулся, продолжая подливать масла в огонь:

— Просто друг? И поэтому вы в школе постоянно ходите вместе?

Дин, как старший брат, сразу напрягся:

— Ты с ним встречаешься? Разве тебе не рано?

— Нет, я не встречаюсь! — воскликнула я, защищаясь.

Папа, со своей стороны, добавил:

— Да, малышка, тебе ещё рано думать о мальчиках...

— Мы не встречаемся... Бен вообще маленький... и не в моём вкусе, — попыталась я объяснить, чувствуя, что разговор уходит не в ту сторону.

Сэм, не унимался:

— Но вы с ним ровесники, вообще-то.

Я пожала плечами, стараясь выглядеть невозмутимо.

— Девочки вырастают быстрее...

Сэм ухмыльнулся, подначивая снова:

— Значит, тебе нравятся постарше?

Дин вмешался, защищая меня:

— Сэм, ей никто не нравится!

Папа, явно уставший от этого диалога, решил вмешаться:

— Так всё. Закрыли тему!

В машине воцарилась давящая тишина. Я молча смотрела в окно, пытаясь разобраться в своих мыслях. Через минуту Сэм наклонился ко мне и прошептал:

— Там будет Дженсен. С Бобби рядом Дерек и Дженсен.

Дин, не отрывая глаз от дороги, бросил:

— Я всё слышу...

Я не удержалась и съязвила:

— Следи за дорогой!

Сэм, продолжая подначивать, добавил:

— Можешь поговорить с ним...

Дин, явно раздражённый, пригрозил:

— Сэм, я тебе язык оторву... мужику тридцать пять...

Папа, окончательно устав от нас, повысил голос:

— Я же сказал, чтобы все замолчали!

Мы притихли, но внутренне я всё же улыбалась. Эти перепалки были частью нашей жизни, нашей странной, но любимой семьёй, где каждый заботился друг о друге, даже когда подшучивал. И хотя дорога была длинной, мы знали, что впереди нас ждёт очередное приключение, в котором мы сражаемся бок о бок.

Почти доехав до места, мы наткнулись на обочине дороги на Бобби, Дерека и Дженсена. Их грузовик стоял на обочине, и они, как всегда, были в полной готовности к действию. Дин пытался было запереть меня в машине, но папа остановил его, кивнув, что я могу выйти. Я, не упуская момента, показала Дину язык, а он, в ответ, пригрозил мне кулаком. Сэм, наблюдая за нами, лишь усмехнулся, довольный тем, что сам же и устроил.

Мы все вышли из машины, и папа поочередно пожал руки трем охотникам. Сэм и Дин последовали его примеру, но когда Дин дошёл до Дженсена, он задержал его руку чуть дольше обычного, сжимая так, что лицо парня исказилось от боли. Дин, видимо, решил показать, кто здесь главный, и никакого уважения к старшим у него не просматривалось.

Пока папа с Бобби обсуждали план перехвата, мы стояли рядом, прислушиваясь. Их стратегия была проста, но продуманна до мелочей: сначала пленить принца Ада и допросить его, а потом, если всё пойдёт по плану, ликвидировать. Но Бобби, всегда осторожный, добавил:

— Если всё пойдёт не так, как задумано, надо сразу валить. А если не получится, делаем ноги как можно быстрее.

— Ладно, — сказал папа, кивнув. — Мы разделимся на две группы. Я, Дин и Бобби пойдём через задний вход, чтобы застать его врасплох. Сэм, ты, Дерек и Дженсен — с другой стороны, чтобы контролировать периметр.

Дин, всё ещё не отпуская Дженсена, усмехнулся:

— И не забудь, кто здесь босс.

Мы все снова сели по машинам и отправились в путь по грунтовой дороге, ведущей к частному дому у озера. Погода была дождливой, тучи сгущались, и лишь редкие лучи солнца пробивались сквозь них, добавляя атмосферности нашему путешествию.

Остановившись в нескольких милях от дома Рамиэля, мы укрылись за природным холмом. Все, кроме меня, полезли наверх осмотреться. Дин, как всегда, был готов, но вернулся за своим биноклем, забыв его в машине.

— Ты смотри... Ещё и оружие забудь взять на штурм дома, — съязвила я.

— Сопля, не учи брата... — огрызнулся Дин.

— А у тебя выросло всё, кроме мозгов... — парировала я.

— Сам дура... — бросил он, удаляясь.

Оставшись одна, я сидела в машине, но вскоре скука взяла верх, и я решила присоединиться к охотникам. Выйдя из машины и закрывая дверь, я заметила тень позади себя. Не успела я ничего предпринять, как почувствовала тупой удар по голове, и всё потемнело перед глазами. В этот момент я словно словила дежавю, вспоминая всё то же самое под конец прошлой жизни...

Очнувшись позже, я понимала, что всё пошло не по плану, и теперь от моей находчивости и смекалки зависит, как мы выберемся из этой передряги. И выберемся ли вообще...

Очнувшись, я оказалась в старом, но уютном доме. Везде стояли фотографии в рамках, на которых был изображён мужчина с различным уловом, гордо демонстрирующий свои достижения. "Мда уж, типичная мужская хата," — подумала я, осматриваясь. В интерьере дома не было ничего лишнего: никаких изысков или роскоши, лишь простота и функциональность. Всё это говорило о том, что Рамиэль, вероятно, предпочитал аскетичный образ жизни. Я находилась, кажется, в гостиной, и обстановка была достаточно спокойной, если бы не тяжесть обстоятельств.

Внезапно дверь в комнату открылась, и вошёл мужчина с густой бородой, одетый в простую одежду рыбака. На нём был тёмно-синий плащ, явно видавший виды, и старые резиновые сапоги, которые, казалось, прошли с ним сквозь многие испытания. Глаза его были жёлтыми, но через мгновение они вновь стали обычными карими, что сделало его ещё более загадочным.

Он смотрел на меня странно, с интересом энтомолога, рассматривающего бабочку, пришпиленную к доске. Мне стало не по себе от его взгляда, но я не решалась заговорить первой. Он явно изучал меня, и в этом было что-то угрожающее. Я хотела бы напасть, но острая боль в виске, а также связанные руки и ноги мешали мне что-либо предпринять.

В этот момент мои мысли были заняты тем, что делают папа, Дин и Сэм. Я надеялась, что у них хватит ума не врываться сюда всей толпой. Однако, услышав треск разбиваемого окна, я поняла, что мои надежды не оправдались.

В комнату покатились шашки, похожие на дымовые, но вместо дыма из них вырывался пар. Это был пар от святой воды, модернизированной мной для таких случаев. Мне он не причинил вреда, но Рамиэль схватился за горло, задыхаясь, словно отравленный. В этот момент в комнату ворвался Дин с револьвером наперевес и, не колеблясь, всадил в демона добрый десяток пуль с ловушкой. Я знала, что, скорее всего, некоторые из них были замочены в святой воде, судя по тому, как Рамиэль начал шипеть и корчиться от боли.

Сэм, влетев в комнату следом за Дином, сразу бросился ко мне. Его лицо было полным беспокойства, и он причитал о моём состоянии, развязывая меня с таким рвением, что я едва успевала следить за его руками.

— Мэри, ты в порядке? — его голос был полон тревоги, пока он, поставив меня на ноги, начал осматривать меня, вертя на 360 градусов. — Ты цела? Где болит?

— Сэм, я в порядке! — заверила я, улыбаясь его заботе, хотя голова всё ещё слегка кружилась. — Ты как обычно, преувеличиваешь...

— Извини, просто я немного волнуюсь, — ответил он, наконец-то остановившись и внимательно смотря мне в глаза.

Тем временем Дин, убедившись, что Рамиэль больше не представляет угрозы, подошёл к нам, его лицо было серьёзным, но в глазах читалось облегчение.

— Ты же знаешь, что мы тебя не оставим, сестрёнка, — сказал он, хлопнув меня по плечу. — В следующий раз постарайся не попадаться в неприятности, ладно?

— Сделаю всё возможное, — ответила я, стараясь не выдать внутреннего облегчения и благодарности за то, что они всегда приходят на помощь.

Мы стояли в этой старой гостиной, окружённые фотографиями и запахами рыбака, но не было времени на передышку. В голове крутилась мысль, что это ещё не конец, и нам предстоит ещё много работы, чтобы разобраться с демонами и их планами. Но сейчас, рядом с семьёй, я чувствовала, что вместе мы можем справиться с любыми трудностями.

Пять лет пролетели, как один миг. Казалось, ещё вчера я была маленькой девочкой, едва ли достававшей братьям до плеча, а сегодня я стояла рядом с ними, уже почти взрослая. Мне исполнилось восемнадцать, Дину — двадцать семь, а Сэму — двадцать три. Наша семья изменилась, но в то же время она осталась такой же крепкой, как и прежде.

Оглядываясь назад, я понимала, что моё вмешательство в канон сериала, которым я так увлекалась в прошлой жизни, сильно повлияло на ход событий. Вместо того, чтобы пережить все те ужасные испытания, которые выпали на долю Винчестеров в оригинальной истории, мы жили совершенно другой жизнью. Иногда я ловила себя на мысли, что с тоской вспоминаю те драматические повороты сюжета, которые так любила в своих любимых фанфиках. Признаться, мне даже немного не хватало той острой борьбы за выживание, той безумной гонки от одного сверхъестественного кошмара к другому.

Но, с другой стороны, я была безмерно благодарна судьбе за то, что оказалась здесь, в этом мире, окруженная заботой моих любимых героев, ставших теперь моей семьёй. Конечно, порой меня грызли сомнения — действительно ли я поступила правильно, изменив ход событий? Что, если Чак, он же Бог, решит, что я испортила его любимый сюжет, и просто выкинет меня обратно в мою скучную и серую прошлую жизнь? Эта мысль ужасала меня, заставляя сердце пропускать удары. Я была так привязана к этим людям, к этой жизни, что даже представить себе не могла, как буду существовать без них.

Иногда, когда я сидела в нашем обжитом подвале, обтачивая очередной клинок или заряжая оружие своей энергией, я ловила на себе задумчивые взгляды братьев. Они, казалось, пытались понять, что творится в моей голове, что я чувствую, оказавшись в самом центре событий, которые должны были развиваться совершенно иначе. Я пыталась держать лицо, шутить и подначивать их, как обычно, но порой меня накрывала волна неопределенности и страха. Что, если я сломала что-то важное? Что, если своим вмешательством я навлекла на нас ещё большие беды?

Дин, всегда такой внимательный и заботливый, не раз пытался расспросить меня, что меня тревожит. Но я, конечно же, отшучивалась, не желая делиться своими сомнениями. Зачем им знать, что я порой завидую той жизни, которую они должны были прожить в оригинальном каноне? Разве они поймут, что мне иногда не хватает той драмы, той адреналиновой гонки, которая, по идее, должна была стать их уделом? Нет, я не могла этого им сказать. Эти мысли я хранила глубоко внутри, наедине с собой.

Сэм, всегда такой проницательный, иногда ловил меня врасплох внимательным взглядом. Казалось, он видел сквозь меня, понимал, что что-то не так. Но он, как и Дин, не решался напрямую спрашивать, что меня гложет. Возможно, он боялся услышать ответ, который может разрушить ту хрупкую гармонию, что царила в нашей семье. А может, просто не хотел вгонять меня в ещё большую тоску, если я признаюсь, что иногда мечтаю о той жизни, которую они должны были прожить, но благодаря мне живут иначе.

Теперь у них есть действенные оружия против демонов, могущие уничтожить даже Принцев Ада — одного из них Дин уже смог убить. Правда, ему пришлось сначала его допросить, но он немного перестарался. Тем не менее, мы смогли проверить убиваемость таких сильных демонов, как Принцы Ада, и испытания прошли успешно.

Порой я ловила себя на мысли, что меня раздражают некоторые изменения в их поведении, вызванные моим присутствием в их жизни. Дин стал ещё более защитным и опекающим, будто я была хрупкой фарфоровой куколкой, которую нужно оберегать. А Сэм, наоборот, стал немного отстранённым, словно боялся слишком привязаться ко мне, чтобы потом не страдать. Это было так непривычно, так не похоже на то, что я знала о них из сериала. И меня это иногда раздражало до зубовного скрежета.

Но стоило мне поймать их взгляды, полные любви и заботы, как вся моя злость тут же улетучивалась. Я понимала, что они делают это не из-за недоверия или нежелания, а потому что искренне переживают за меня. Они стали ещё ближе, ещё роднее, и я знала, что готова пойти за ними хоть на край света. Ведь именно эта семья, которую я сама выбрала, стала для меня всем.

Поэтому, когда папа однажды объявил, что мы отправляемся на очередную охоту, я, конечно же, рванула с ними, несмотря на все их попытки оставить меня дома. Я не могла сидеть в стороне, когда моя семья рисковала собой. Пусть даже я знала, что всё будет хорошо, я должна была быть рядом, чтобы защитить их, если что-то пойдёт не так.

Конечно, папа поворчал, Дин поворчал, а Сэм лишь усмехнулся, понимая, что я всё равно пойду с ними. Они знали, что спорить бесполезно — я слишком упрямая, чтобы отступить. И, в конце концов, они смирились с моим присутствием, понимая, что со мной будет безопаснее.

Охота на этот раз оказалась непростой. Мы столкнулись с могущественным демоном — еще одним Принцем Ада — Асмодеем, который, казалось, предвидел каждый наш шаг. Он будто играл с нами, как кошка с мышкой, заводя всё глубже в свои ловушки. Я чувствовала, как внутри меня закипает раздражение.

В какой-то момент, когда Дин был ранен, а Сэм с Джоном отбивались от подручных демона, я поняла, что пора вмешаться. Сосредоточившись, я выпустила свою энергию, пронизывая ею всё вокруг. Демон, почувствовав угрозу, попытался атаковать меня, но мои зачарованные клинки легко парировали его удары. Я двигалась с невероятной скоростью, будто танцуя смертельный танец. Братья и отец с восхищением наблюдали за мной, параллельно отбиваясь от врагов, понимая, что я уже давно переросла роль простой наблюдательницы.

Когда демон был повержен, а Дин получил необходимую помощь, мы все молча сели в машину, чтобы вернуться домой. Атмосфера в салоне была напряжённой. Я знала, что теперь они будут относиться ко мне ещё более осторожно, ещё более бережно. Они видели, на что я способна, и, возможно, теперь будут ещё больше пытаться оградить меня от опасности. Это раздражало, но в то же время грело душу — ведь они так заботятся обо мне.

Всю дорогу я молчала, погружённая в свои мысли. Мне было страшно представить, что будет, если Чак, он же Бог, решит, что я слишком сильно потоптала канон его любимого сериала. Этот вуайерист любит наблюдать, как все вокруг мучаются и страдают. Наверное, ему не интересно смотреть обычные сериалы — ему подавай реальную жизнь и реальные испытания.

Я не могла этого допустить. Эта семья, эта жизнь — всё это стало для меня намного важнее, чем я могла себе представить. Я была готова на всё, чтобы защитить то, что у меня есть.

Когда мы, наконец, добрались до дома, папа, Дин и Сэм молча ушли в подвал, оставив меня одну. Я понимала, что они обсуждают мои способности, пытаясь понять, как с ними справляться. Меня это немного злило, но в то же время я чувствовала себя виноватой. Ведь я знала, что своим вмешательством в канон я привнесла в их жизнь ещё больше неопределённости и опасности.

Они боялись моих сил, которые день за днём становились могущественнее. За последние пять лет моя сила увеличилась в десятки раз, и это пугало не только мою семью, но и меня. Что если я не смогу справиться со все разрастающейся силой? Что если я покалечу кого-то невинного? Что если от моей силы пострадает моя семья?

Тяжело вздохнув, я поднялась в свою комнату, чтобы немного побыть наедине с собой. Мне нужно было разобраться в своих чувствах, понять, что я чувствую на самом деле. Часть меня тосковала по драматичному, полному опасностей каноническому сюжету, но другая, гораздо более сильная, часть, была безмерно благодарна судьбе за то, что она подарила мне эту семью.

Сидя на кровати, я перебирала в памяти все те моменты, когда Дин, Сэм и Джон приходили мне на помощь, защищали меня, заботились обо мне. Эти воспоминания согревали душу, заставляя забыть обо всех сомнениях. Да, возможно, я сломала канон, но разве это так важно, когда у меня есть эти люди, которые любят меня и готовы ради меня на всё?

Усмехнувшись, я поняла, что, в конце концов, я не жалею ни о чём. Да, иногда мне не хватает той драмы и адреналина, которые были в оригинальном сюжете, но разве это может сравниться с тем теплом и уютом, которые я обрела в этом доме? Нет, определённо нет.

Спустившись вниз, я застала братьев и отца за очередным обсуждением плана очередной охоты. Они подняли головы, когда я вошла, и Дин, улыбнувшись, похлопал по свободному стулу рядом с собой.

— Ну что, сестрёнка, готова к новому приключению? — спросил он, и в его глазах я увидела ту самую искорку, которую так любила.

Я улыбнулась в ответ, чувствуя, как внутри разливается тепло.

— Конечно, Дин. Куда вы, туда и я, — ответила я, присаживаясь рядом.

Может, я и сломала канон, но разве это так важно, когда у меня есть такая прекрасная семья? Я готова идти с ними хоть на край света, потому что знаю — они всегда будут рядом, готовые прикрыть мою спину.

Мы все вместе отправились к Бобби, чтобы вместе с ним и его неизменным помощником Коулом выманить и поймать очередного могущественного демона. Папа, как всегда, был настроен решительно, но при этом излучал нотки беспокойства.

— На этот раз, Дин, держись подальше от демона и руки от оружия держи подальше, — предупредил он, бросая на старшего сына строгий взгляд.

Дин, не успевший даже ничего возразить, тут же вскинулся:

— А что я-то? Что я опять натворил?

Папа лишь тяжело вздохнул, закатывая глаза:

— Из-за тебя мы постоянно теряем языков — ты убиваешь их раньше, чем мы успеваем их пленить и допросить.

— Мне что, нужно было стоять и ждать, пока меня убьют? — возмутился Дин, явно задетый словами отца.

— Хватит спорить, — оборвал их папа. — И отдай оружие Сэму и Мэри.

Мы с Сэмом переглянулись и заговорщически улыбнулись Дину, едва сдерживая смех.

— Да, Дин, оружие на стол! — заявил Сэм, с трудом сохраняя серьёзное выражение лица.

Я, не удержавшись, добавила:

— Братик, ты слишком напряжён. Расслабься и смотри, как работают профессионалы.

Дин лишь фыркнул, закатывая глаза:

— Ещё не доросла, такое мне говорить!

Сэм, ухмыляясь, принялся кривляться, пародируя мою речь:

— Эй, ей уже восемнадцать! Она уже большая!

Я закатила глаза, закидывая нос как можно выше:

— Оба набитые придурки...

Гордо проходя мимо братьев, я, к своему стыду, не заметила высокий пандус из каменной соли и, зацепившись носком ботинка, рухнула лицом вперёд. Но, к счастью, успела вскинуть руки, уберегая лицо от удара.

Дин, издевательски глядя на меня, произнёс:

— И правда... совсем большой стала. А я и не заметил.

Он, как ни в чём не бывало, перешагнул через моё тело и последовал за папой, который смотрел на меня с улыбкой, явно пытаясь сдержать смех. А вот Сэм, в отличие от отца, свой смех не скрывал, хохоча во весь голос. Ему всё же хватило ума помочь мне подняться, пока я пыталась скрыть своё смущение, закрывая горящее от стыда лицо руками.

Наконец, мы все собрались в старом доме Бобби, готовые к предстоящей охоте. Джон, как всегда, был сосредоточен и серьёзен, отдавая чёткие инструкции.

— Бобби и Коул, вы ждёте его здесь. Как только он появится, незамедлительно начинайте ритуал. Дин, Сэм, вы прикрываете их с двух сторон. Мэри, ты со мной — будешь наблюдать и в случае чего, используешь своё... особое умение, — он бросил на меня многозначительный взгляд.

Я кивнула, понимая, что он имеет в виду мои способности к высвобождению особой магии, которая заставляет демонов замедляться и совершать ошибки, не позволяя убежать или улететь из тела. Хоть папа и относился к ним с некоторой опаской, он понимал, что в критической ситуации они могут нам очень пригодиться.

Все заняли свои позиции, и мы замерли в ожидании. Напряжение в воздухе можно было резать ножом. Каждый из нас понимал, что этот демон — серьёзный противник, и недооценивать его ни в коем случае нельзя.

Внезапно, в центре комнаты возник столб чёрного дыма, и из него материализовался высокий мужчина в строгом костюме. Его глаза сверкнули демоническим красным, и мы поняли, что это и есть наша цель.

Не успел демон что-либо предпринять, как Бобби и Коул начали читать заклинание, окружая его защитным кругом. Дин и Сэм тут же открыли огонь, а я, сосредоточившись, выпустила свою энергию, подпитывая защиту Бобби и Коула. Папа, держа наготове Кольт, внимательно следил за ходом событий, готовый в любой момент вмешаться.

Демон, поняв, что попал в ловушку, бросился в атаку, но его удары натыкались на незримую стену, отбрасивая его обратно. Он ревел от бессильной ярости, пытаясь вырваться, но чары Бобби и Коула держали его крепко.

Когда ритуал был завершён, мы все облегчённо выдохнули. Теперь можно было приступить к допросу. Папа шагнул вперёд, угрожающе направляя на демона ствол Кольта.

— Ну что, тварь, готов поговорить? — его голос был холоден, как лёд.

Демон, поняв, что выбора у него нет, сдался, понуро опустив голову.

— Хорошо, хорошо... Что вы хотите знать?

Папа, не опуская оружия, продолжил:

— Как тебя зовут? Где Азазель? Что он замышляет?

Демон, поморщившись, ответил:

— Азазель? Да он уже давно не показывается. Заперся где-то, готовит что-то... Но я не знаю, что именно.

Папа нахмурился, явно недовольный таким ответом.

— Не ври мне, тварь! Ты должен знать больше! Говорят, ты большая шишка в Аду.

Демон, поняв, что лучше не испытывать терпение Джона Винчестера, тут же добавил:

— Ладно-ладно, знаю я кое-что... Азазель планирует открыть Врата Ада. Он собирает армию специальных детей, таких, как ваша Мэри, чтобы помочь ему в этом...

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Неужели Азазель и правда до сих пор планирует открыть Врата Ада? И я, возможно, тоже до сих пор связана с его планами? Мне стало не по себе от этой мысли. Ведь он знает, что я перешла на другую сторону, сторону его врагов.

Папа, нахмурившись ещё сильнее, продолжил допрос:

— Что ещё ты знаешь? Ты до сих пор не назвал своё имя!

Демон, поняв, что деваться ему некуда, начал выкладывать всё, что знал:

— Азазель выбрал двадцать три особых ребёнка, в том числе и вашу Мэри. Он планирует собрать их и устроить своеобразный турнир, чтобы выявить самого сильного. Победитель станет его правой рукой в деле открытия Врат Ада. А моё имя вам не к чему! Вас ввели в заблуждение, я ничего не решаю в Аду.

Мы все замерли, ошеломлённые этой информацией. Я почувствовала, как внутри всё сжалось от страха. Неужели Азазель действительно думает, что этот план до сих пор реален? Он же не идиот и должен понять, что мы уничтожаем всех его подручных одного за другим, и не допустим того, что он задумал, никогда!

Папа, сжав челюсти, продолжил допрос, но я уже почти не слышала его слов. Мысли метались в моей голове, как испуганные птицы. Что, если Азазель придёт за мной? Что, если я вынуждена буду сражаться с другими "особыми" детьми? Смогу ли я вообще это выдержать? Нет, я убью его, при первой же возможности! Он будет избегать меня, но я найду его... Конечно не одна, а со своей семьёй.

Внезапно, Дин, заметив моё состояние, подошёл ко мне и, положив руку на плечо, тихо спросил:

— Эй, ты в порядке? Что-то случилось?

Я, подняв на него взгляд, попыталась улыбнуться, но улыбка вышла какой-то кривой.

— Да, всё хорошо... Просто... Это всё так странно. Я думала, что Азазель отказался от своего дурацкого плана, я думала, что смогла предотвратить его замыслы, — тихо ответила я.

Дин, внимательно вглядываясь в моё лицо, нахмурился:

— Ты уверена? Выглядишь ты не очень.

Я, вздохнув, покачала головой:

— Правда, Дин, всё в порядке. Просто... Мне страшно. Что, если Азазель придёт за мной?

Дин, крепче сжав моё плечо, уверенно ответил:

— Эй, мы не позволим ему до тебя добраться, понятно? Мы все будем рядом и защитим тебя, обещаю.

Его слова согрели моё сердце, и я, чуть улыбнувшись, кивнула. Да, я не одна. У меня есть эта семья, которая всегда будет рядом и защитит меня, какие бы ужасные планы ни строил Азазель. И пусть я сломала канон, но теперь я точно знаю, что это того стоило.

Под действием святой воды, приготовленной лично мной, демон наконец сдался и назвал своё имя.

— Меня зовут Кроули. Я — Король Перекрёстков, — проскрипел он, корчась от боли.

Папа, нахмурившись, продолжил допрос:

— И чего же ты так не хотел говорить это?

Кроули, поморщившись, ответил:

— Потому что, если Азазель узнает, то я уже буду бывшим Королём Перекрёстков.

Дин, ухмыляясь, тут же влез в разговор:

— Ну всё, мне уже можно его грохнуть? А то у нас с Сэмми состязание — кто больше убьёт демонов.

Я тут же вскинулась, пытаясь остановить его:

— Нет, стойте!

Папа, бросив на меня вопросительный взгляд, спросил:

— Что случилось, Мэри?

Дин, уже занеся руку с пистолетом, нетерпеливо буркнул:

— Нет-нет. Становись в очередь, малышка. Этот красноглазый умрёт от моей пули!

Я, встав между ними и Кроули, решительно заявила:

— Он не должен умирать... Он важен.

Кроули, воспользовавшись моментом, тут же начал канючить:

— Девочка правду говорит. Я очень важен. Отпустите меня!

Я, покачав головой, ответила:

— Нет... Мы тебя не отпустим...Но и не убьём.

Папа, подойдя ко мне, внимательно посмотрел в глаза:

— Что ты задумала, крошка? Ты его знаешь?

Я, замявшись, ответила:

— Нет...То есть, да... Это связано с тем самым...

Папа, нахмурившись, потянул меня из комнаты:

— Это связано с твоими видениями?

Я, кивнув, ответила:

— Да... Этот демон не опасен...

Папа, покачав головой, возразил:

— Все демоны опасны, Мэри.

Я, вздохнув, попыталась объяснить:

— Да, но этот демон — торгаш. Он не такой стукнутый на всю голову фанатик Люцифера. Он первый среди демонов, который не хочет, чтобы праотца хитрости и коварства выпустили на свободу...

Папа, нахмурившись, спросил:

— И что ты хочешь с ним сделать?

Я, решительно глядя ему в глаза, ответила:

— Не я, а мы! Сделаем его Королём Ада... Он будет держать всех демонов на коротком поводке...

Папа, явно сомневаясь, спросил:

— С чего ты решила, что он будет это делать?

Я, уверенно кивнув, ответила:

— Подпишем с ним договорённость... Кровью. Поверь, отец, за свою жизнь он мать родную продаст.

Папа, скептически хмыкнув, заметил:

— Раз он такой алчный и хитрый, неужели ты думаешь, что он не найдёт лазейку?

Я, хитро улыбнувшись, ответила:

— О, это я беру на себя... У меня есть способ сделать из него совестливого и в меру честного демона... Он станет даже человечнее, что ли...

Папа, явно встревоженный, нахмурился:

— Мэри, не пугай меня... Что ты задумала?

Я, успокаивающе улыбнувшись, заверила:

— Не волнуйся, пап. Ничего, что могло бы быть опасным... Мне нужно будет поговорить с ним... Наедине.

Папа, покачав головой, возразил:

— Я не хочу, чтобы ты оставалась наедине с этим демоном.

Я, закатывая глаза, ответила:

— Поверь, папулечка. Кроули — не настолько силён, как Асфодель... А ведь с ним я справилась играючи...

Папа, явно сомневаясь, проворчал:

— Я не уверен, что это так уж необходимо.

Я, решительно глядя ему в глаза, заявила:

— Это нужно, папа. Если мы хотим избавиться от угрозы освобождения Люцифера — мы должны иметь своего... демона в Аду. И желательно, чтобы это был действующий Король Ада, который будет лоялен к нам и не хочет царствования Сатаны так же, как и мы...

Папа, тяжело вздохнув, сдался:

— Ладно, крошка. Но я буду рядом и следить за каждым твоим шагом. Не доверяю я этому Кроули ни на грош.

Я, радостно улыбнувшись, обняла его:

— Спасибо, папочка! Ты не пожалеешь!

Тем временем, Бобби, покачав головой, обратился к Коулу:

— Ох уж, эти Винчестеры... Что ни день, то новые безумные идеи. Интересно, что они ещё придумают?

Коул, хмыкнув, ответил:

— Да уж, с ними точно не соскучишься. Но, знаешь, порой их безрассудные планы срабатывают. Так что, может, и на этот раз выгорит.

Бобби, закатывая глаза, проворчал:

— Ага, как же... Лучше бы они держались подальше от всех этих демонических штучек. Одни неприятности от них.

Коул, усмехнувшись, похлопал его по плечу:

— Да брось ты, Бобби. Ты же знаешь, что без этих сорвиголов твоя жизнь была бы скучной, как у обычного пенсионера.

Бобби, фыркнув, ответил:

— Ага, скучной, но зато спокойной. А с этими Винчестерами я вечно на взводе.

Коул, рассмеявшись, хлопнул его по спине:

— Ну, зато тебе точно не придётся скучать!

Тем временем, я, вернувшись к Кроули, внимательно на него посмотрела:

— Итак, Кроули, у меня к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться...

Кроули, приподняв бровь, криво усмехнулся:

— Ну, я весь внимание, дорогуша. Что ты можешь мне предложить?

Я, ухмыльнувшись в ответ, начала излагать свой план:

— Как ты уже понял, Азазель планирует открыть Врата Ада и выпустить Люцифера. Но мы этого не допустим. И для этого нам нужен свой человек... Вернее, демон, в Аду. Ты, Кроули, как Король Перекрёстков, идеально подходишь на эту роль.

Кроули, нахмурившись, возразил:

— И с чего ты взяла, что я соглашусь? Азазель меня убьёт, если узнает.

Я, хитро прищурившись, ответила:

— О, не волнуйся. Мы позаботимся, чтобы Азазель об этом не узнал. А взамен ты получишь титул Короля Ада. Ну, и, конечно, гарантию, что мы тебя не убьём.

Кроули, видя, что деваться ему некуда, нехотя признался:

— Хорошо, я согласен. Но что я за это получу?

Я, внимательно глядя на него, ответила:

— Взамен ты получишь титул Короля Ада. Твоя жизнь и сам трон — будет достаточной платой.

Кроули, нахмурившись, возразил:

— И почему я должен верить, что вы сдержите слово? Ведь вы можете просто убить меня, как только я стану вам не нужен.

Я, покачав головой, спокойно ответила:

— Нет, Кроули. Пока ты не пройдёшь специальный ритуал, который я проведу, я не отпущу тебя. Только после этого ты будешь свободен, и моя семья не тронет тебя, если ты будешь соблюдать договор.

Кроули, явно размышляя над моими словами, спросил:

— И что это за ритуал?

Я, достав нож, ответила:

— Это ритуал связывания. Он позволит мне установить над тобой определённый контроль. Но не волнуйся, я не буду использовать это во вред тебе. Ты станешь Королём Ада, а мы получим твою лояльность.

Папа, наблюдавший за нами, нахмурился и вмешался:

— Мэри, ты уверена, что это безопасно? Мы не можем доверять демону, даже если он станет Королём Ада.

Я, взглянув на отца, спокойно ответила:

— Не волнуйся, папа. Этот ритуал позволит мне держать Кроули под контролем. Он не сможет предать нас, даже если захочет.

Кроули, внимательно наблюдая за нашим диалогом, вдруг усмехнулся:

— Ну что ж, раз у меня нет другого выбора, я согласен. Только не забудь, малышка, что я — Король Перекрёстков. Меня не так-то просто обмануть.

Я, ответив ему такой же ухмылкой, ответила:

— Не беспокойся, Кроули. Я знаю, на что ты способен. Но я тоже не промах.

Папа, тяжело вздохнув, покачал головой:

— Ладно, раз вы оба так уверены, я согласен. Но я буду следить за вами обоими.

Я, подойдя к Кроули, протянула ему руку:

— Тогда договорились. Готов стать Королём Ада?

Кроули, помедлив, пожал мою ладонь:

— Ну что ж, поживём — увидим, малышка.

Папа, нахмурившись, потянул меня обратно из комнаты, явно озадаченный моими словами и решениями.

— Не волнуйся, папа, я не буду проводить никакого ритуала, — поспешила успокоить его я.

Папа, пристально глядя на меня, спросил:

— А что ты собираешься делать?

Я, ответив ему уверенным взглядом, ответила:

— Я же сказала, я изменю его.

Папа, нахмурившись, возразил:

— Но ты сказала ему...

Я, кивнув, перебила его:

— Я соврала ему. Сказала то, что он хотел услышать. Он думает, что сможет снять действие ритуала или как-то его изменить.

Папа, внимательно глядя на меня, спросил:

— Что ты задумала?

Я, улыбнувшись, ответила:

— Доверься мне, пап.

Папа, тяжело вздохнув, проворчал:

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Я, уверенно кивнув, заверила его:

— Я уверена на сто процентов.

Вернувшись в комнату, я вновь обратилась к Кроули:

— Итак, Кроули, давай поговорим о твоих обязанностях в качестве Короля Ада.

Кроули, приподняв бровь, ехидно ухмыльнулся:

— Ну, я весь внимание, дорогуша. Что ты можешь мне предложить?

Я, бросив быстрый взгляд на папу, который наблюдал за нами с нескрываемым беспокойством, ответила:

— Твоя основная задача — держать всех демонов под контролем. Не допускать, чтобы кто-то из них помогал Азазелю или пытался освободить Люцифера.