Ничейный герой (джен)

Деревянные ворота городка со скрипом отворились и навстречу пришельцам выехали трое закованных в броню рыцарей. Вслед за ними, сразу же направив коней чуть в сторону, появились несколько конных лучников. Судя по скуластым лицам и характерному узору на куяках и малахаях, это были воины из племени тайраков. Они недобро глядели на незваных гостей, не выпуская из рук своего оружия, страшного в умелых руках. Проём ворот и деревянный частокол тем временем ощетинились пиками и арбалетами.

Скируд с трудом подавил желание неуютно поёжиться. Парни за его спиной подобрались, зазвенели оружием.

Один из рыцарей — тот, что был в самом богатом доспехе, — выехал вперёд и поднял забрало шлема.

— Кто вы такие и что ищите в моих владениях? — сурово спросил он молодым, чуть дрогнувшим от осознания значительности момента голосом. Скируд отметил, что парень был, пожалуй, на пару-тройку лет моложе, чем он сам.

— Так-то здесь встречают героя, который служит нашему владыке Дариолу Доброму? — с лёгкой укоризной ответил он. — Меня зовут Скируд. Повелитель прислал меня в эту провинцию, чтобы помочь защитить границы от нежити и болотных тварей. Я могу видеть наместника Гурина?

Всадник молча окинул взглядом жилистую, хоть и излишне худощавую фигуру Скируда от широкополой шляпы до растоптанных кожаных сапог и остановился на его обветренном лице, с которого смотрела пара неробких серых глаз. Будто смутившись, перевёл взгляд на оружие — круто изогнутый табрийский лук и пару коротких кривых клинков явно эльфийской работы. Затем, уже менее внимательно, оглядел немногочисленных спутников героя.

— Я и есть Гурин, — ответил, наконец, молодой рыцарь. — Только я уже не наместник, а полновластный князь этой страны, которой правили восемь поколений моих предков.

— Так здесь бунт? — нахмурился Скируд. Отпрыски знатных родов, привыкшие к полной независимости и вседозволенности, временами устраивали заговоры и мятежи в надежде освободиться из-под руки владыки.

— А вы разве ничего не знаете? — удивился Гурин. — Наш бывший владыка Дариол потерпел поражение от владыки Оумма и был изгнан с этого осколка. Так что отныне Гуриново поле — больше никакая не провинция, а вольное княжество.

Скируд растерянно обернулся к своему маленькому отряду. Воины выглядели, наверное, ещё более потрясёнными, чем он сам. Герой снова пристально всмотрелся в украшенное редкими ещё усиками лицо Гурина, надеясь увидеть в нём хотя бы тень насмешки или неуверенности. Но юный князь был совершенно серьёзен и даже мрачноват. Видимо, уже успел ощутить, что свалившееся на него бремя самовластного правителя несёт не одни лишь преимущества.

— Не могу поверить... — медленно проговорил Скируд, опуская голову.

— Тем не менее, это так. Мне уже три дня, как сообщили. Я сразу же проверил — вести правдивы, Дариола больше нет на этом осколке, его магия угасла. Орки Дымных предгорий и Овражьего дола уже вырезали оставленные им гарнизоны. Где же вы были всё это время, что даже такого не заметили? — спросил Гурин. — Вы ведь пришли с запада.

— В Дымных предгорьях и были. Почти неделю выслеживали в холмах разбойников, перебили две шайки, — угрюмо ответил Скируд и вскинул глаза на князя. — Но что же нам делать теперь?

— Не знаю, — пожал плечами князь. — Твоих людей я могу оставить у себя. Лишние воины мне сейчас не помешают. Но тебе придётся покинуть Гуриново поле в самое ближайшее время. Ты всё-таки не простой человек, герой. Магия там и всё такое... А я князь. Двум паукам одну паутину не вить, а нам двоим в одном маленьком княжестве не ужиться.

— И куда мне идти?

— Какое мне до этого дело? Решай сам. Возвращаться через орочьи земли я тебе не советую, там сейчас людям вообще не стоит появляться. Поди, и на нас теперь снова начнут устраивать набеги, проклятые твари. Придётся усилить дозоры на рубеже и тем, что уже там стоят, задать взбучку, чтоб не спали. Они даже вас не заметили, когда вы пересекли границу! Как такое могло случиться?

Скируд только недоумённо покачал головой. Никаких дозоров на границе между бывшими провинциями владений Дариона они вообще не видели. Может быть, их уже перебили орки.

— К югу от нас лежат Степи Тайраков. Их вождь — мой большой друг. Но тебе там вряд ли будут рады, — раздумчиво продолжал князь. — На севере — Хребет Камнепадов. Тамошних гномов ещё никто не сумел покорить. Незваных гостей они тоже не жалуют...

— А на востоке что? — с надеждой спросил Скируд.

— Мутноводье и Гадючьи топи. Гиблые места, там никто не живёт. Кроме чудовищ, конечно. В прошлом году Дариол посылал в Мутноводье героя Ярго... Знаешь его? — Скируд на вопрос князя кивнул утвердительно. — Так вот, он вернулся с одним только воином, оставшимся от целого отряда. Оба еле живые были, израненные, в проеденных слизью доспехах. После этого в проклятые болота никто больше не совался. Гигантские слизни, горгоны, василиски — кого там только нет!

— А в Гадючьих топях, так понимаю, гадюки? — зачем-то уточнил герой.

— Это старое название. Раньше гадюк там и в самом деле хватало, а теперь нет. Сожрали их там всех, гадюк-то, — охотно пояснил Гурин. — Правда, раньше там где-то вроде вольное поселение было. Не знаю, жив ли кто из поселенцев теперь — давненько из тех мест вестей не доходило. Но, может быть, тебе стоит попытать счастья в топях.

— Богатый у меня выбор, — вздохнул Скируд и обернулся к своим воинам. — Ну что, ребята, вы всё слышали. Кто идёт на княжескую службу?

Те зашумели, заспорили. И вот четверо — копейщик, мечник и двое арбалетчиков вышли вперёд и поклонились Гурину.

— Идите в город. Там вас накормят и выделят места в казарме, — милостиво улыбнувшись им, сказал князь.

Воины поблагодарили и, стараясь не встречаться со Скирудом взглядами, направились к воротам.

— А вы что же? — спросил Гурин у троих оставшихся.

— С господином Скирудом — куда он, туда и мы, — ответил за всех Ян — рослый деревенский малый, вооружённый насаженными на толстое древко железными вилами. Он к отряду героя примкнул по пути, в одной из провинций. Пришёл на заставу, где ночевал Скируд со своими людьми, и умолил взять его с собой, ибо «не могу так больше жить — вкалывать в поле денно и нощно, а вместо благодарности получать плетей за недоимки и унижения от господ рыцарей сносить».

Кроме Яна, с героем решили остаться ещё двое — наёмник Фальхорн, молчаливый неприветливый тип средних лет, отличный метатель копий, и молодой лекарь Териан. Этот, наоборот, всегда был весел, постоянно что-то напевал себе под нос и глядел вокруг с каким-то детским изумлением и восторгом. Воины лекаря любили, уверяя, будто раны уже от одного звука его голоса начинают болеть меньше, и чаще всего звали просто Тери.

— Ну, с крестьянином понятно — работать не хочет, лентяй! Но вас-то что держит? Мне, конечно, очень жаль, но ваш герой обречён. Ничего не поделаешь. Однако сами вы можете жить на свете и дальше, притом неплохо жить, если пойдёте ко мне на службу. Я щедро плачу хорошим воинам, а уж лекарям — тем более, их всегда не хватает, — произнёс князь.

— Соглашайтесь! У господина Гурина не служба — сказка, — подал голос один из рыцарей, маячивших за княжьим плечом.

Скируду в его голосе послышалась насмешка.

— Я в сказки не верю, — с мрачным видом сплюнул под копыта княжеского коня Фальхорн и отвернулся.

Гурин сделал вид, что не заметил оскорбительного поступка наёмника или счёл ниже своего достоинства обращать внимание на невежество простолюдина. Он перевёл вопросительный взгляд на лекаря.

— Мне, пожалуй, будет скучно жить всё время на одном месте, — засмеялся Тери. — Может, в старости и осяду в каком-нибудь тихом городке. А пока поброжу по осколку, на нём немало интересного.

— Боюсь, не долго тебе бродить. И до старости ты вряд ли сумеешь дожить, — вздохнул князь. — Ну, как знаете. Не говорите потом, что я не предлагал.

— Может, действительно... — не договорил Скируд, обведя всех троих виноватым взглядом.

Тери с улыбкой покачал светловолосой головой, Фальхорн презрительно хмыкнул, а Ян равнодушно озирался по сторонам, делая вид, будто происходящее его вообще не касается.

— Еды нам хотя бы дадите в дорогу? — спросил Скируд. — И немного магических кристаллов, если можно. Мои почти все закончились.

— О, это пожалуйста! — изобразив радушную улыбку, ответил Гурин и подозвал одного из толпившегося в воротах людей, чтобы отдать распоряжение.

* * *

Час спустя четверо обречённых, обогнув Гуринов городок, направились к востоку. У каждого из них за спиной висел мешок с припасами, а на поясе — фляга с неплохим вином. Князь Гурин решил напоследок проявить щедрость.

Расстилавшаяся вокруг местность радовала глаз покоем и изобилием. Повсюду зеленели засеянные поля, над привольно раскинувшимися по взгоркам деревушками поднимался дым, медленно вращались крылья и водяные колёса мельниц, тут и там виднелись стада коров, овец и конские табуны. А вившаяся меж тучных нив и пастбищ хорошо накатанная дорога уводила неприкаянных путников мимо всего этого изобилия на восток, к невидимым ещё отсюда болотам. Половшие грядки селянки, прикрывая глаза от солнца ладонями, с любопытством провожали незнакомцев взглядами и краснели, когда Тери им игриво подмигивал. Мужики, чинившие переброшенный через ленивую речушку мост, оторвались от своего занятия и вразнобой поклонились герою. Без особого, впрочем, почтения. Не князь, чай!

В полдень остановились в лощинке, по дну которой струился небольшой ручей. Перекусили, отдохнули немного и двинулись дальше.

— А эти всё за нами тащатся, чтоб их... — хмуро проворчал Фальхорн, в очередной раз оглянувшись на маячивших в отдалении тайракских лучников, которые провожали маленький отряд от самого городка.

— Гурин следит, чтобы мы местных жителей ненароком не обидели, — отозвался Скируд.

Наёмник молча сплюнул и поудобнее устроил на плече связку из трёх копий, с которыми не расставался ни днём, ни ночью.

— Видать, дождь к вечеру будет, — посмотрев на клубящиеся далеко на севере тучи, некоторое время спустя убеждённо заключил Ян.

— Летом часто бывает дождь, — беззаботно ответил Тери.

— Вымокнем все, как собаки. Надо хоть на ночь какую-нибудь крышу найти, — буркнул Фальхорн.

Ближе к закату предсказание Яна начало сбываться. С потемневшего неба упали первые холодные капли. Потом дождь стал мельче, пошёл чаще и стало понятно, что останавливаться в ближайшее время он не намерен.

Фальхорн выругался. Тери засмеялся, ловя губами дождевые капли. Ян ёжился в худой одежонке, сразу же промокшей насквозь. Скируд стряхнул воду с полей шляпы и указал на деревушку, расположенную чуть в стороне от дороги.

К слову, здесь, в отдалении от княжеской столицы, населённые места встречались куда реже. И то, что деревня попалась им именно сейчас, можно было счесть немалой удачей.

Герой и его спутники свернули к домам, но как только достигли околицы, их нагнали тайракские наездники.

— Э-эй, бырат! Кынязь не велел дэревни ходить, народ тырогать, — свесившись с седла, заявил один. Двое других близко не подъехали и держались насторожённо, сжимая в руках вынутые из саадаков луки.

— Да мы переночевать только, — раздражённо ответил Скируд.

— Не-э, поле ночуй, роща ночуй, бэрег ночуй. Дэревни не ходи, кынязь не велел.

— Да чтоб вашего князька черти забрали! Вместе с вами! — от души пожелал Фальхорн.

Тайраку такие слова явно пришлись не по душе, но он промолчал, лишь скуластое лицо закаменело.

— Нет смысла спорить, — вздохнул Скируд. — Это его земля, он в своём праве.

И, повернув назад, герой первым зашагал обратно к дороге. Его мокрое, приунывшее воинство потянулось следом.

Быстро темнело. Упорно шёл мелкий холодный дождь. Дорога здесь была уже не такой широкой и накатанной. Вдоль выбитой копытами травяной полосы тянулись колеи, оставленные тележными колёсами, огоньки деревень по сторонам встречались всё реже. Зато всё чаще вместо полей или ухоженных пастбищ вокруг тянулись заросли кустарников и диковатого вида ельники. Тайраков позади видно не было — то ли их скрывала темнота, то ли уже устроились на ночлег где-нибудь у горячего очага.

Дорога шла на подъём, ноги то и дело оскальзывались на мокрой траве и пропитавшейся влагой почве. Наёмник в очередной раз разразился бранью в адрес молодого князя, погоды, дороги, на которой нет ни одного трактира, и всех бессмертных владык в придачу. Остальные угрюмо молчали, даже неунывающий лекарь не проронил ни слова. Лишь глухо позвякивал походный котёл, висевший за спиной Яна.

Скируд вгляделся в сырую тьму впереди. Ему показалось, что там, на вершине пологого холма, проступил некий тёмный силуэт причудливой формы. Через полсотни шагов он понял, что не ошибся. На холме действительно стояла какая-то постройка, однако ни одно окно не светилось. Заброшенная сторожевая башня?

— Мельница! — вдруг воскликнул Ян, указывая вперёд.

Наёмник и лекарь тоже всмотрелись в темноту и разглядели очертания постройки. Скируд удивился. Как он сам не понял, что это такое? Лишь после восклицания Яна явственно увидел растопыренные крылья ветряка.

— Идёмте скорее! Может, там удастся найти ночлег, — оживился Тери и бодрее зашлёпал по грязи.

Вскоре, на ощупь поднявшись по скрипучей лесенке и отворив едва не рассыпавшуюся дверь, все четверо оказались внутри мельницы. Было темно, словно в брюхе дракона, пахло прелым деревом, плесенью и пылью, но хотя бы сверху не капало.

Звякнуло кресало о кремень, раз и другой блеснули искры, а потом в руке Фальхорна вспыхнул факел.

— Да-а, мельника мы здесь точно не встретим... — протянул Ян, оглядывая мрачные, затянутые паутиной внутренности постройки.

— Зато тут сухо и мы никого не побеспокоим, — оптимистично заявил лекарь.

— Огня бы развести, да ведь спалим эти развалины к демонам! — проворчал наёмник.

Скируд огляделся по сторонам и протянул руку к вилам Яна:

— Дай-ка...

Крестьянин с удивлением передал своё орудие герою. Тот оборвал им свисавшие с потолка и деревянных валов густые клочья паутины, припорошённые не то древесной трухой, не то истлевшей мукой, и указал на прислонённый к стене большой каменный жёрнов, край которого рассекала неровная трещина.

— Нужно вытащить жёрнов на середину. Разведём огонь на нём. Только дырку нужно чем-нибудь замазать, землёй хотя бы, — сказал Скируд.

Наёмник молча передал факел Тери и подступил к тяжеленному камню. Ему на помощь немедленно пришли Ян и Скируд. Втроём они откатили жёрнов подальше от стен и повалили набок. Плавно положить его на пол не вышло, слишком уж увесистой оказалась каменюка. От её падения вся ветхая постройка содрогнулась, что-то печально заскрипело, сверху посыпалась пыль, под кровлей с писком заметались юркие чёрные тени.

— Я уж думал, тут всё сейчас рухнет нам на головы! — засмеялся Тери.

— Кровля-то ещё крепкая, не протекает даже, — заметил Ян.

Они с Фальхорном набрали дров, безжалостно круша остатки перил ведшей на верхний ярус лестницы и выламывая зубья из огромных подгнивших шестерней. Сложили топливо шалашиком на жёрнове, и лекарь поднёс к нему факел.

Как только в импровизированном очаге весело заплясало пламя, заброшенная мельница сразу же приобрела более уютный и жилой вид. Стало светлее, от огня начало распространяться живительное тепло. Дым сизым щупальцем вился вдоль лестницы и поднимался под кровлю, на горе обитавшим там летучим мышам, а потом вытягивался в маленькое оконце на самом верху. Путники смогли наконец-то стащить с себя промокшую одежду и приготовить горячей еды. Ради этого Ян не поленился ещё раз сбегать наружу и набрать в котёл дождевой воды, скопившейся в старой бочке.

Поев и обогревшись, участники безнадёжного похода стали устраиваться на ночлег, подстелив плащи или найденные здесь же обрывки истлевшей мешковины.

— Надо бы сторожить по очереди — за огнём присматривать и вообще... — подал голос наёмник.

— Верно. Тогда ты первый охраняешь, — сказал Скируд. — Потом разбуди меня.

Фальхорн недовольно проворчал что-то неразборчивое, но возражать не стал.

Вскоре все уснули, а наёмник в обнимку со своими копьями уселся напротив огня и привалился спиной к опорному столбу. Он изо всех сил старался не заснуть, но всё равно время от времени начинал клевать носом. Вскидывался от какого-нибудь случайного звука, подбрасывал в пламя пару поленьев и снова замирал, сторожко прислушиваясь и борясь со сном.

Во время очередного приступа сонливости Фальхорну вдруг послышался какой-то звук, похожий на вздох — негромкий, но глубокий и мощный. Он потряс головой и оглядел своих спутников. Все трое были погружены в глубокий сон, дышали тихо и размеренно. «Показалось», — решил наёмник, но тут странный звук раздался снова. Исходил он откуда-то сверху.

Сонливость слетела с Фальхорна в один миг. Он пружинисто вскочил на ноги с копьём наизготовку. Напряжённо прислушался. Ни шагов, ни иных звуков, которые говорили бы о присутствии на мельнице кого-то кроме его спутников и нетопырей, слышно не было. Вот только с верхнего настила, сквозь щель между старыми досками, тонкой струйкой стекала пыль.

Наёмник, перешагнув через ноги спящего Яна, направился к лестнице, что вела наверх. Когда мельница ещё работала, по её широким ступеням втаскивали мешки с зерном и ссыпали в большой ларь, из которого, стоило открыть задвижку, хлеб начинал стекать по деревянному жёлобу к жерновам... Теперь лестница изрядно рассохлась и была изъедена древоточцами. Перила её Фальхорн сам недавно изломал на дрова. Поэтому подниматься и так приходилось с особой осторожностью, а наверху мог поджидать неведомый враг.

Приподняв голову над настилом верхнего яруса, Фальхорн никого не заметил в темноте, которую едва рассеивали отблески горевшего внизу пламени. Он уже хотел спускаться обратно, как вдруг его глаза различили какое-то белёсое колыхание. Миг спустя оно сгустилось и из мрака выплыла полупрозрачная человеческая фигура в длинных развевающихся одеждах.

— Призрак!!! — заорал наёмник, кубарем скатываясь с лестницы.

Трое его спутников испуганно повскакивали с лежанок. Скируд моментально схватился за свои кривые мечи, а не успевший нечего понять Ян бестолково метнулся в сторону и сбил с ног Тери. Они оба с воплями рухнули на покрытый пылью и всяким хламом пол.

Призрак, между тем, уже плавно спускался вниз, плывя над ступенями лестницы. Разинув широкий беззубый рот, он издал низкий, протяжный звук, разом похожий на вой ветра и шелест чего-то жёсткого, ломкого и крайне неприятного. Фальхорн метнул в него копьё, но оно лишь бесполезно вонзилось в стену, пройдя сквозь бестелесное чудовище.

Скируд шагнул вперёд и нанёс призраку один за другим несколько хлёстких ударов. Под воздействием эльфийских клинков потусторонний пришелец заколебался, будто подёрнувшись рябью, от его прозрачного савана полетели рваные ошмётки.

— Ага, проняло! — обрадовался Фальхорн.

Но праздновать победу оказалось рано. Оправившись от неожиданности, призрак неуловимым глазом движением приблизился к герою и обхватил его лицо ледяными ладонями. Прикосновения вышло едва ощутимым, но Скируд почувствовал, как колени его ослабли, сжимавшие оружие руки будто налились ртутью, а враг, напротив, прямо на глазах начал становиться более плотным и набираться сил.

К счастью, выпить много жизни из героя призрак не успел, так как на него храбро напал оправившийся от первого потрясения Ян. Парень, размахивая вилами, попёр на чудовище, едва не задев Скируда и заставив Фальхорна отскочить в сторону. Но призраку его атака вреда причинить не смогла. Бледное слепое лицо обернулось к новому врагу... и в следующий миг крестьянин с хрипом покатился по полу, пытаясь отодрать от себя взахлёб высасывающую жизненные силы тварь. Скируд, вернувший себе власть над телом, подскочил к попавшему в беду соратнику и попытался вновь достать призрака клинками, но быстро покончить с ним не мог — слишком уж плотно тварь прильнула к жертве.

Исход схватки, как ни странно, решило вмешательство Тери. Лекарь, едва успевший подняться с пола, выхватил из ножен на поясе небольшой кинжал из серебристого металла, прыгнул к Яну и, примерившись, хирургически точным движением взрезал прозрачное тело убивавшего того чудовища. Призрак издал жуткий вой и попытался схватить Тери, но серебристый кинжал и оружие Скируда, немедленно напавшего с другой стороны, решили его участь. Тварь напоследок взвыла ещё раз и бесследно развеялась в пыльном воздухе.

— Уф... я уж думал — всё! — приподнявшись на локте, прохрипел Ян.

— Ничего, мы с тобой ещё повоюем, дружище! — засмеялся Тери.

Фальхорн грязно выругался, не без труда выдрал застрявшее в стене копьё и принялся поправлять дрова на жёрнове — во время схватки с призрачной нежитью огонь почти угас.

— Ян, как ты? — склоняясь над крестьянином, с сочувствием спросил Скируд.

— Живой вроде. Но руки-ноги что вата, встать не могу.

— Ничего страшного, — успокоил его Тери. — Сейчас дам тебе укрепляющего зелья, ты поспишь, а утром будешь как новенький.

— Мне бы тоже не повредило твоё зелье, — вставил Скируд. — Тем более что подходит моя очередь заступать на стражу.

— Может, лучше поищем другое место для ночлега? — подал голос наёмник. — Не выношу проклятую нежить!

— Куда мы пойдём среди ночи? Слышишь, дождь всё ещё не кончился. Лучше ложись спать. Не думаю, что здесь может обитать ещё кто-то. Настоящего призрака и так слишком много для старой мельницы. А если что, я тебя обороню, — усмехнулся Скируд. — Или ты так перепугался, что теперь не сможешь уснуть? Тогда, может, и за меня покараулишь?

— Даже не надейся! — буркнул в ответ Фальхорн и принялся укладываться на твёрдой подстилке. Тери, оказав помощь Яну, тоже завернулся в плащ.

Вскоре все трое благополучно задремали, бодрствовать остался один Скируд. Впрочем, вахта героя прошла без происшествий, а сменивший его перед рассветом лекарь так и вовсе уснул на посту, за что утром получил нахлобучку.

* * *

На вершине стоявшей у самой границы сторожевой башни началось какое-то шевеление. Видно, путников заметили, однако останавливать направлявшихся в Гадючьи топи безумцев явно никто не собирался.

— Да уж, благодатные угодья! — оглядев густо поросшую тростником и торчащими из воды кривыми деревьями туманную местность, проворчал Фальхорн.

— Ещё не поздно повернуть назад, — огрызнулся Скируд.

— Не для того я сюда тащился, — буркнул в ответ наёмник. — Ну что, идём, что ли?

Они двинулись вниз по пологому склону последнего во владениях Гурина холма. Дороги или хотя бы тропы здесь не было вовсе. Из густой травы, местами доходившей путникам до пояса, тут и там торчали камни и почерневшие коряги. Об один из укрытых травой валунов и споткнулся лекарь, что спасло ему жизнь. Тери упал на четвереньки и в то же мгновение там, где только что была его спина, просвистела длинная тайракская стрела. Фальхорн немедленно бросился в сторону, на ходу толкнув Яна, из-за чего второй стрелок тоже промахнулся. Третья стрела скользнула по плечу Скируда, распоров наконечником прочную куртку и слегка порезав кожу.

Герой сорвал с плеча лук, крутанулся на пятке, уходя от очередной стрелы, и выстрелил в ответ. Одного из всадников снесло с седла, словно лист сильным ветром, лошадь заскакала по склону, волоча за собой застрявшее ногой в стремени тело.

Скируд, не тратя времени на новый выстрел, выбросил ладонь вперёд в магическом жесте, и ещё один тайрак взвыл, крутясь в седле и пытаясь сбить охватившее его пламя сорванным с головы малахаем. Третий кочевник, решив не искушать судьбу, развернул коня и погнал его прочь, низко пригибаясь к гриве. А мучения его поражённого заклинанием соплеменника прекратило метко брошенное Фальхорном копьё.

Скируд в тревоге обернулся к сторожевой башне, но оттуда никто и не думал поддерживать нападение тайраков. Воины лишь наблюдали за развернувшимся на самой границе Гуринова поля скоротечным сражением.

— Чёртов князёк, чтоб его адские псы сожрали! — грозя кулаком вслед удравшему всаднику, закричал Фальхорн.

— Думается мне, он здесь ни при чём, — покачал головой Скируд. — Эта троица просто решила поживиться нашими вещами. В их глазах мы всё равно что покойники, так чего зря добру пропадать.

— А он других не приведёт? — с опаской вглядываясь в травянистый гребень, за которым скрылся кочевник, а за ним и оставшиеся без седоков кони, спросил Ян.

— Не успеет, нам до края болот полторы сотни шагов осталось, — засмеялся Тери.

— Верно, — поддержал лекаря Скируд. — Тайраки, конечно, очень мстительные. Но в болота они ни за что не полезут. Даже ради мести. Давайте-ка быстро соберём трофеи — и в путь.

Он забросил за щёку горсть мелких фиолетовых кристаллов — следовало восстановить магические силы — и первым стал спускаться к границе болот.

Вскоре под ногами путников захлюпала вода, насквозь пропитавшая переплетённый корнями торф. Над головами принялись тучей виться мелкие кровососы, при каждом удобном случае норовя впиться острыми хоботками в лицо, шею или кисти рук. Оставшейся позади сторожевой башни видно уже не было, её скрыли туман и густые стебли тростника.

Скируд шёл впереди, каким-то особым чутьём выбирая дорогу. Делать это с каждым шагом становилось всё труднее — вокруг чаще и чаще попадались бочажины, заполненные кашей из ледяной воды и перегнившего торфа. Туман сгустился, из него тут и там бесформенными чудовищами выступали корявые стволы редких деревьев. Вдалеке кто-то протяжно выл мерзким жутковатым голосом.

Ноги путников уже давно промокли выше колен.

— Похоже, князёк послал нас сюда на верную смерть, — проворчал Фальхорн, выдирая из тины кривой сук, на который опирался при ходьбе.

— Не ной, Фаль, без тебя тошно, — отозвался Тери.

Ян угрюмо молчал, меся раскисшими лаптями болотную жижу.

* * *

Следующие несколько часов крохотный отряд Скируда продвигался вглубь болот, петляя между деревьями и топкими омутами. Один раз остановились, примостившись на полузатопленном бревне, чтобы перекусить, после чего снова двинулись дальше.

Выбирать относительно безопасный путь становилось всё труднее. Начинало уже казаться, что конца и края проклятому болоту не будет, что невидимая тропа вот-вот оборвётся, заведя в совсем уже непролазные топи. Однако вскоре Скируд заметил, что искривлённые древесные уродцы, поросшие осокой и мхом кочки стали попадаться чаще, а затянутые тиной слепые окна бездонных бочагов — наоборот, реже. Местность как будто начала понемногу повышаться.

— Веселей, парни! — обернулся герой к спутникам. — Похоже, впереди сухое место.

— Хотелось бы верить, да не... — начал по своему обыкновению ворчать Фальхорн, как вдруг его взгляд зацепился за какое-то движение в стороне от тропы. — Эй, что это?!

Ответом был комок липкой слизи, с хлюпаньем прилетевший из туманной мглы и растёкшийся по доспеху копейщика. Крепкая кожа, усиленная железными пластинками, зашипела и словно начала таять, испуская струйки зеленоватого дыма или пара.

— Слизень! — мгновенно сообразил Скируд и схватился за лук.

На беду путников, гигантский слизень оказался не один — позади первого из тумана проступили ещё две подвижные студенистые туши.

А с ближайшего дерева, резво перебирая многочисленными суставчатыми ногами, спустился огромный паук и набросился на Яна. Тот схватился за саблю, взятую с тела убитого в недавней схватке тайрака, и тут же пожалел о небрежно выброшенных вилах — с их помощью ловкое чудовище было бы куда легче удерживать на расстоянии, а с новым оружием крестьянин управлялся крайне неуклюже.

Если бы не помощь Фальхорна, это сражение стало бы для Яна последним. Паук поднырнул под неумело занесённую саблю и впился в бедро горе-вояки мощными ядовитыми челюстями. Ян заорал на всё болото и упал в грязь, но крепкий панцирь нависшего над ним чудовища пробили копья, одно за другим метко брошенные Фальхорном.

Тем временем Скируд выпускал стрелы в слизней, стараясь не обращать внимания на боль, которую доставляли язвы от слизи, проевшей во многих местах лёгкие доспехи героя. Твари сосредоточили всё внимание именно на нём и, если бы не помощь Тери, который направлял на Скируда одно лечебное заклинания за другим, тому бы пришлось совсем худо.

Но вот ядовитые плевки стали реже — один из слизней, истыканный стрелами, уткнулся безглазой мордой в тину и замер. Второй тоже был на грани издыхания, но ещё пытался достать очередным сгустком едкой слизи оказавшуюся вовсе не беззащитной добычу. Чтобы добить его, стрел у Скируда не хватило, он отбросил лук и воспользовался заклинанием огненной стрелы. Тварь мерзко захлюпала, судорожно скорчилась и затихла. К ставшему привычным смраду болота примешалась вонь палёной плоти. Герой выхватил клинки и, разбрызгивая болотную жижу, бросился к последнему оставшемуся в живых чудовищу, в студенистой шкуре которого тоже торчали несколько стрел. Слизень плюнул в упор в последний раз и издох, исполосованный острой эльфийской сталью.

Скируд, едва сдержав крик боли, которую причиняла разъедающая плоть слизь, задействовал одно за другим оба своих целебных заклинания. Больше за один раз он применить не мог — такое доступно лишь более опытным героям, магам или специально обученным лекарям.

Териан же, не обращая внимания на собственные язвы — ему тоже досталась порция яда слизней, — уже занялся раной Яна, которого Фальхорн не без труда выволок на относительно твёрдое место. Бывший крестьянин скрипел зубами, сдерживая готовые вырваться стоны — рана на его бедре выглядела ужасно.

— Фаль, сабля... Саблю найди! — прохрипел он, вздрагивая от прикосновения пальцев лекаря, пытавшегося выдавить остатки яда из места паучьего укуса.

— Эх, деревня! Куда она упала? — хмуро спросил Фальхорн и принялся шарить руками в тине около места схватки. Сабли он, впрочем, найти не успел, так как его внимание привлёк вскрик Скируда, собиравшего свои стрелы.

— Проклятье! — прорычал герой, вглядываясь в туманную мглу в той стороне, откуда появились чудовища.

Фальхорн почуял неладное и, с трудом вырвав одно из своих копий из паучьей туши, кинулся на помощь герою. По колено провалившись в наполненную вязкой жижей яму и едва не упав, наёмник увидел, что встревожило Скируда — из мокрой серой мути проступили очертания ещё двух паучьих тел. Они приближались так быстро, будто двигались по ровному пастбищу, а не по болотной топи.

Скируд, не тратя времени даром, забросил в рот очередную порцию магических кристаллов, которые всегда носил в мешочке у пояса, и применил последнее заклинание, имевшееся в его распоряжении. Одна из мёртвых туш слизней зашевелилась с мерзким чавкающим звуком, встала на дыбы и приняла очертания скособоченной человекоподобной фигуры.

— Вперёд! — скомандовал герой, и порождённая его магией нежить, неестественными движениями переставляя конечности, развернулась к паукам. Те немедленно напали на нового противника, оказавшегося ближе остальных.

Фальхорн приостановился. Он очень не любил, когда Скируд прибегал к некромантии. Нежить неизменно вселяла в сердце видавшего виды наёмника суеверный ужас.

— Не стой, Фаль, они его сейчас доконают! — прикрикнул на него Скируд и вновь обнажил клинки.

Фальхорн вышел из оцепенения и метнул копьё в одного из пауков, уже сцепившегося со скирудовой нежитью. Герой тем временем угостил второе чудовище вихрем быстрых ударов. Многоногая тварь отскочила назад, из нескольких разрезов в её покрытом щетиной панцире сочилась какая-то дрянь. Злобно заскрипев, чудище устремилось в новую атаку.

Второй паук тем временем расправился с нежитью. Припадая на переломанные ноги и волоча глубоко вонзившееся копьё, он развернулся к Фальхорну. Копий у наёмника больше не было, а возвращаться за оставшимися в туше первой из убитых тварей времени не оставалось. Поэтому Фальхорн выхватил висевший на поясе длинный кинжал, подпрыгнул, насколько это позволила склизкая грязь под ногами, и обрушился на паука сверху. Одного удара изувеченной твари хватило, хрустнул раздавленный панцирь и паук, издыхая, засучил длинными лапами.

Скируд тоже успешно отбил очередную атаку напавшего на него чудовища. Видно было, что и второму пауку осталось недолго. Однако тварь вдруг попятилась назад, развернулась к человеку щетинистым брюхом, но вместо того, чтобы пуститься в бегство, выбросила белый ком, который, разворачиваясь на лету, превратился в ловчую сеть. Клейкая паутина сразу же опутала Скируда по рукам и ногам, залепила лицо. Отчаянно ругаясь и отплёвываясь, тот пытался высвободить хотя бы одну руку. Он сделал неуклюжий шаг и упал в грязь. Паук, торжествующе заскрипев жвалами, ринулся на жертву. Но на пути его встал Фальхорн, судорожно вцепившийся в рукоять кинжала...

* * *

— Помоги ему, — прохрипел Скируд и опустил бесчувственного наёмника на покрытую жидкой грязью тропу.

Тери, уже успевший влить в Яна порцию противоядия, а потом обработать и перевязать его и свои собственные раны, принялся колдовать над Фальхорном. Скируд же, сам едва державшийся на ногах, пытался отскребать от своей порванной в нескольких местах куртки остатки паутины и грязь.

Фальхорн вскоре пришёл в себя, усмехнулся, глядя в осунувшееся лицо лекаря, и буркнул:

— Убираться отсюда нужно, вот что. Ещё одной стаи мы не переживём.

— На ноги встань сначала, — ответил Скируд. Он бросил безнадёжное своё занятие и теперь стоял неподалёку, бережно протирая пучком мха верный лук.

— Сейчас встанет, — заверил Тери и применил ещё одно целебное заклинание. — Он не так уж сильно пострадал. Вам с Яном куда больше досталось.

— А чего тогда башка так болит? — хмуро осведомился Фальхорн, делая попытку подняться на ноги.

— Это ты о дерево затылком треснулся, — охотно пояснил Скируд. — Паука прикончил, он лапами брыкнул напоследок и тебя отбросил.

— Где мои копья? И кинжал? — встрепенулся наёмник.

— Вот, — протянул его ненаглядное оружие Ян.

— А саблю свою нашёл?

Крестьянин только сокрушённо помотал головой.

— Деревня!

— Всё, парни, нужно идти. Скоро смеркнется. Если до темноты не подыщем подходящее место для ночлега, до утра можем и не дожить, — поторопил своё воинство Скируд.

Невольно стараясь держаться поближе друг к другу, путники вновь двинулись в направлении, которым следовали до нападения болотных тварей. Местность действительно с каждым шагом становилась выше, лес густел и принимал менее гротескный облик. Теперь порой приходилось отклоняться от выбранного направления, обходя кучи валежника или заросли каких-то колючих кустов, а не наполненные торфяной жижей ямы, как прежде.

Впрочем, весёлыми эти места по-прежнему не казались. Пропитанный влагой мох под безнадёжно раскисшей обувью полностью поглощал звук шагов четверых людей. Корявые лапы елей с почти чёрной хвоёй тянулись к путникам из тумана. С елями перемежались кривые, покрытые коростой лишайников стволы осин, по большей части погибших и лишённых листьев. Стояла гнетущая, затаившая угрозу тишина, лишь изредка нарушаемая странными звуками — то отдалённым скрежетом, то глухим бульканьем, то низкими, на пределе слышимости, стонами и вздохами. Всё это никак не располагало к расслабленности и радужным надеждам.

Шедший первым Скируд резко остановился, заметив что-то впереди. Оставшийся безоружным Ян, который шёл за ним следом, от неожиданности едва не уткнулся носом в спину героя.

— Что там? — напряжённо спросил Фальхорн. Он встал рядом со своим предводителем и пристально вгляделся в растворённый сырой дымкой лес.

— Не знаю, темнеется что-то. То ли камни, то ли постройки...

Скируд взял лук наизготовку и, стараясь ступать ещё более неслышно, чем прежде, шагнул вперёд. Фальхорн зачем-то оглянулся на Тери, будто опасаясь, что тот мог исчезнуть, привычным движением взвесил в руке одно из своих копий и последовал за героем. Ян и лекарь старались не отставать, но и вперёд не лезли.

Вскоре стало ясно, что тёмная полоса, замеченная Скирудом сквозь поредевшие деревья, состоит из почерневших осклизлых брёвен — местами уложенных горизонтально, а кое-где стоймя врытых в землю.

— Селение! — вполголоса произнёс Скируд, обернувшись к спутникам.

— Верно, это то самое, о котором говорил сукин сын Гурин, чтоб его черти забрали, — проворчал Фальхорн.

— Там живой-то есть кто? — хмуро огляделся Ян.

Этот вопрос имел все основания для того, чтобы быть заданным. Погружённое в вечернюю мглу селение — большой неровный прямоугольник, составленный из приземистых бревенчатых строений и закрывавшего промежутки между ними кривого частокола — признаков жизни не подавало. Эту импровизированную стену окружала канава, вырытая для отведения лишней воды или изображавшая защитный ров, а то и выполнявшая оба предназначения разом. Не было видно никакого движения, не слышалось человеческих голосов, лая собак и блеяния овец. Дымом тоже не пахло.

— Может, заметили нас и затаились? — предположил Скируд.

— Чего гадать? Не посмотрим — не узнаем, — мрачно сплюнул под ноги Фальхорн и, не скрываясь больше, зашагал к селению. Остальные, переглянувшись, последовали за ним.

При ближайшем рассмотрении стало ясно, что селение покинуто. На поверхности почвы, податливо проминавшейся под ногами, не было видно ни одного человечьего следа. Воду в канаве затянул толстый слой ряски и тины. Стены кое-где покосились и поросли гроздьями ядовитого вида грибов, которые начинали тускло светиться в быстро густеющих сумерках.

Путники обогнули селение в поисках входа и вскоре оказались перед широкими воротами. Левое из грубо отёсанных полотнищ было распахнуто настежь, а правое криво висело на одной петле. Широкий двор за проёмом ворот темнел угрюмо и совсем негостеприимно. Путники остановились в нерешительности, а потом все четверо разом подскочили на месте, хватаясь за оружие, когда с кроны мёртвого дерева за их спинами с заполошным треском сорвалась сорока и умчалась куда-то в лесную хмарь.

— Проклятая птица! — выругался Скируд, пытаясь вернуть назад укатившееся в пятки сердце.

Фальхорн тихо матерился сквозь зубы. Тери испуганно держался за обрывки рукава Яна, который сам трясся, как осиновый лист.

Скируд вновь повернулся к входу в селение и решительно взошёл на сколоченный из осклизлых брёвен мостик, который был переброшен через ров. Миновав ворота, остановился и огляделся вокруг. Ничего такого уж страшного во дворе не было. Никто не сверкал красными глазами из тёмных углов, не рычал угрожающе, не набрасывался на незваного гостя, целя в него оружием или ядовитыми когтями.

Двор был выстелен почерневшими плахами, местами полностью ушедшими в сырую почву и покрытыми коркой грязи. Между плахами тут и там протискивались подушки мха, редкие пучки травы и молодые осинки. Посреди двора скособочилась телега с подгнившими колёсами, возле частокола грудились старые бочки, поленницы поросших грибами дров, вешала для шкур и прочие приметы нехитрого крестьянского и охотничьего быта.

Скируд оглянулся на спутников. Трое сильных мужчин сбились в кучку, словно испуганные дети, и не спускали с него глаз.

— Ну в самом-то деле! — вдруг громко возмутился герой. — Вы долго там ещё топтаться будете? Идите все сюда! Ян, факел зажги. Надо здесь всё осмотреть.

Оцепенение мигом покинуло спутников Скируда. Фальхорн снова выругался, Тери негромко рассмеялся, а Ян с пыхтением застучал кресалом о кремень, пытаясь зажечь отволгший трут. Скируд подбодрил их парочкой проклятий и решительным призывным жестом.

Нетерпеливым движением вырвав у крестьянина наконец-то затлевший факел, герой толкнул дверь ближайшей постройки. Та подалась с трудом, мерзко захрипела, скребя набухшими досками о неровный пол. Сунув внутрь факел, Скируд хмыкнул и, пригнувшись, нырнул в низкий проём. Тери, любопытство которого уже возобладало над страхом, полез следом.

Впрочем, ничего особо интересного в домишке не нашлось. Парочка рассохшихся деревянных вёдер в тесных сенях, а в горнице — покрытая плесенью печь, лавки вдоль стен, массивный стол, грубая глиняная посуда на опасно провисшей полке. С просевшего потолка свисала на крюке редкая для такого места вещь — округлая стеклянная лампа, в которой, видно, некогда содержались давно уже сдохшие болотные светляки. И никаких признаков присутствия хозяев. Тяжёлый, сырой, затхлый запах давным-давно покинутого жилища.

В углу обнаружился сундук, крышка которого подалась без особых усилий. Тери с разочарованным и брезгливым видом покопался в остатках истлевшего и изъеденного мышами тряпья.

Обыск селения затянулся до ночи. Путешественники валились с ног от усталости и наскоро залеченных Терианом ран, но не могли оставить не осмотренным ни одного угла. Ничего ценного или способного пролить свет на судьбу жителей они, впрочем, так и не нашли. Грубая самодельная утварь, прелая труха, оставшаяся от некогда хранившегося в амбаре зерна, коровьи кости в хлеву, плесень, сырость, гниль и тусклый мертвенно-призрачный свет грибов. Повезло лишь Яну — он стал счастливым обладателем ржавого топора и длинного кожаного ремня. Да ещё Скируд, открыв прочно закупоренный сосуд, который обнаружил в одной из хижин, извлёк оттуда несколько толстых восковых свечей.

— Ремень пропитан был чем-то, видать, и висел под потолком, в сухости. Даже мыши не тронули, — похвалился Ян, показывая находки Фальхорну. — И топор годный ещё.

— Надо будет почистить, наточить и топорище выстругать, — кивнул тот, ничуть не заинтересовавшись нетленным ремнём, но внимательно осмотрев топор.

Выбрав самое крепкое и чистое из жилищ, путники расположились на ночлег. Они даже сумели растопить вполне ещё крепкую печь. Из выданного князем Гурином продовольствия часть пропала во время сражения с болотными чудовищами, а часть просто отсырела и грозила испортиться в ближайшее время. Поэтому ужин решили сготовить обильный и наесться до отвала, после чего еды осталось лишь на пару дней пути.

Завершив трапезу, начали укладываться спать. Первым нести стражу и следить за печью на этот раз выпало Териану. Остальные, развесив возле печи одежду, улеглись по лавкам, подстелив остатки собранного по всему селению тряпья. Скируд, Фальхорн и Ян уснули тот час же — им уже много ночей не приходилось ночевать в человеческом жилище, под вполне крепкой крышей, у нагретой печи. За бревенчатыми стенами даже воплей ночных тварей почти не было слышно.

Тери с трудом боролся со сном и, едва дождавшись окончания своей смены, принялся расталкивать Фальхорна. Тот поначалу ни за что не хотел просыпаться, лишь неразборчиво и зло ругался сквозь сон, но, в конце концов, поддался настойчивости лекаря и сел на своей постели, протирая слипающиеся глаза.

— Эх, Тери, клистирная трубка, какой ты мне сон не дал досмотреть! — проворчал наёмник.

Лекарь не ответил, он уже рухнул на лавку и крепко спал.

Смена Фальхорна, как и заступившего вслед за ним Скируда, прошла спокойно. А перед самым рассветом, когда настала очередь Яна сторожить сон товарищей, вернулись жители селения...

* * *

Крестьянин, с детства приученный вставать затемно, чувствовал себя вполне отдохнувшим. Раны его под целительным воздействием заклинаний и зелий Териана полностью затянулись и не беспокоили. Ян с удовольствием потянулся, подбросил в багровеющее жерло печи последние поленья, зажёг одну из найденных накануне свечей и принялся за работу.

Первым делом он насадил топор на топорище, наскоро выструганное из куска потолочной балки, который хозяйственный парень припас ещё с вечера. Топорище вышло так себе, но на ближайшие несколько дней годилось, а там четверо бродяг или выйдут к людям, или сгинут в этих проклятых болотах. Точить топор Ян пока не стал, чтобы не тревожить сон друзей скрежетом железа о камень.

Он взялся за ремень и довольно быстро сплёл из него пращу. А остатки употребил на то, чтобы кое-как скрепить лохмотья одежды и обуви, а также удобно пристроить топор для ношения на поясе.

Удовлетворённый проделанной работой, Ян решил выйти на двор.

— Пора бы уже и рассвету начаться, — пробормотал он, возвратясь из-за угла избушки и остановившись возле двери.

Никаких признаков близкого утра пока не наблюдалось. Двор заливал густой туман, разреженный лишь тусклым светом, что проникал из маленького оконца в стене облюбованного путниками жилища. Туман колыхался и тянул к Яну сырые белёсые щупальца, воскрешая в его душе вчерашние страхи. Но он уже не был недавним тёмным крестьянином. За непродолжительное время путешествия со Скирудом парень успел кое-что повидать и проявил себя в нескольких смертельно опасных схватках. А потому страхам он не поддался, без особой спешки повернулся к туману спиной и распахнул дверь...

Обернуться и отскочить в сторону его заставило какое-то неясное шевеление за спиной. В тот же миг шар магического огня вылетел из клубящейся мглы, врезался в мокрые брёвна стены, растёкся по ним и, зашипев, угас. Туман заклубился, из него, протягивая к Яну скрюченные ненавистью пальцы и уставившись невидящими глазницами, полезли воняющие гниющей плотью человекообразные твари. Парень дико заорал, выхватил из-за пояса топор и принялся без разбора крошить конечности, головы, истекающие зловонной жижей тела. Новый сгусток смрадного пламени прилетел из темноты и опалил плечо Яна, едва не заставив его выронить оружие. Где-то над головами нежити раздался торжествующий тонкий вопль и захлопали перепончатые крылья беса.

Умертвия насели с новой яростью и прижали Яна к стене. Но тут из тёмных сеней вылетело пущенное умелой рукой копьё и отшвырнуло одну из тварей обратно в туман. Появившийся вслед за тем Скируд выпустил одну за другой несколько стрел, заставив адских созданий попятиться, а некоторых — рухнуть на осклизлые плахи двора. Очередная стрела героя взлетела выше, и вынырнувший из тумана бес тот час же кувыркнулся в воздухе, захрипел и вновь канул в серую мглу тумана. Скируд выхватил клинки и принялся кромсать яростно хрипящую нежить. К нему немедленно присоединился Фальхорн, ловко орудуя копьём и оттесняя умертвий от Яна.

Когда рубить и колоть стало некого, воины остановились и оглядели дело рук своих. Наконец-то начало светать и место побоища стало можно обозреть, не прибегая к помощи факела. Впрочем, оно в любом случае выглядело преотвратно.

Скируд обернулся к Яну и уже хлопотавшему над его обожжённым плечом Териану.

— Идти сможешь? — спросил герой.

— Сможет. Сейчас только мазь наложу. Его не сильно задело, — ответил за Яна лекарь.

— Молодец, деревня. Не оплошал, — с одобрением проворчал наёмник.

— Думал, на днёвку тут остановимся, а придётся уходить. Не оставаться же рядом с этими, — кивнул Скируд на дохлого беса, распластавшего в грязи тёмно-багровые крылья и в предсмертном усилии вцепившегося кривыми клыками в древко стрелы.

Фальхорн только зло сплюнул и пошёл собираться в путь.

* * *

Следующие три дня запомнились друзьям как один нескончаемый кошмар. Они брели по болотам, то прыгая по кочкам, то тащась по пояс в грязной ледяной воде, то вытягивая друг друга из коварной зыбучей трясины. Ночи коротали среди сырой тьмы, у костра, едва чадящего на какой-нибудь не залитой жидкой грязью проплешине среди бесконечных топей.

По их следам крались местные любители поживиться человеческой плотью — от слизней и пауков до разных потусторонних тварей. Плоть у четвёрки путешественников была, откровенно говоря, так себе — тощая, грязная и прокопчённая. Но преследователей это, похоже, не смущало и потому с ними не раз приходилось вступать в скоротечные безжалостные схватки. А потом вновь волочься по топям, стараясь оторваться и не дать врагам навалиться целой оравой.

Когда измученные и голодные путники вместо болота оказались в сухом, чистом, высокоствольном лесу, они даже не сразу это осознали. Просто брели вперёд, не выпуская из рук оружия, насторожённо озираясь и прислушиваясь. Потому шум боя они уловили задолго до того, как достигли места, откуда он доносился.

Лес здесь пересекала набитая ногами и тележными колёсами дорога. У её поворота грудились несколько запряжённых крестьянскими лошадками повозок. А их владельцы отчаянно отбивались от шайки куда лучше вооруженных людей самого разбойничьего вида. С обеих сторон уже имелись убитые и раненые, а перевес явно клонился на сторону нападавших, несмотря на их меньшую численность.

Скируд переглянулся с Фальхорном, тот молча кивнул в ответ и привычно взвесил в руке копьё. Герой же вызвал заклинание огненного шара и метко отправил его в спины разбойников. Сбоку уже гудела раскручиваемая Яном праща.

Нападение с тыла четвёрки жутко выглядевших не то людей, не то лесных чудищ оказалось для разбойников таким неожиданным, что они смешались и потеряли драгоценные мгновения, которые ещё могли бы использовать для спасения своих шкур. Последние стрелы из колчана Скируда, выпущенные с близкой дистанции, нашли цели, после чего в дело вступили парные эльфийские клинки, копьё Фальхорна и топор Яна. А от телег насели разом приободрившиеся мужики. Очень скоро драться стало больше не с кем.

Расправившись с шайкой, все трое в полном изнеможении опустились на землю. Тери участия в схватке не принимал, потому что первым делом бросился к лежавшему в стороне и тяжело стонавшему вознице и пытался помочь ему, используя последние капли своих зелий и ещё остававшиеся в измученном теле крохи целебной магии.

Мужики робко обступили своих спасителей.

— Вы кто ж такие будете, добрые люди? — прокашлявшись, спросил самый старший из местных жителей, убелённый сединой, но ещё не согбенный прожитыми годами.

— Я — Скируд. Был героем у владыки Дариола. Но его изгнали с осколка...

— Герой! — обрадовался крестьянин. — То-то я гляжу, как ты ловко в разбойничков огонь метнул.

— А куда путь-то держите? — подал голос ещё один возница — высокий чернобородый мужик.

— Куда придётся, — ответил Скируд. — Где мы?

— В Светлой Пуще, — ответил старший.

— Чья это провинция?

— Да ничья. Вольное поселение у нас. Здесь отродясь никаких владык не было, сами не худо управлялись. Вот только нынче времена смутные пошли, разбойники объявились, твари неведомые из лесов вылезать стали. Так что воины нам нужны. А вы, сразу видать, люди смелые и бывалые. Раз уж вам всё одно, куда идти, то, может, у нас останетесь? Коли ты герой, то будь... ну хоть князем у нас, что ли.

— Ты не спеши, старый, — перебил его чернобородый. — То не нам решать и не здесь. Надо прежде с людьми посоветоваться.

— И то верно, — охотно согласился седой. — Хотя и без того ясно, что народ порешит... Ну-ка, мужики, подсобите. Надо воинов на телеги усадить. Вишь как измаялись, сердешные. Должно быть, сквозь Гадючьи топи ломились. И как живы-то остались только?

Скируд и его спутники позволили заботливым крестьянским рукам поднять себя с земли и усадить в повозки. Териан тоже устроился на одной из телег, не спуская глаз с раненого, который уже перестал стонать и, кажется, задремал.

Мужики наскоро собрали оружие разбойников, с горестными вздохами погрузили на последнюю повозку тела двух своих убитых. И вскоре мохнатые лошадки затрусили по неровной лесной дороге, увозя Скируда и его спутников к новой жизни — новым победам, несчастьям и трудам.