↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
29 августа 2024 года
США, Новый Орлеан
Около миллиона раз Лара слышала о том, что «движение это жизнь», но никогда с этой цитатой не была так согласна, как сейчас. Она бежит, хотя в груди полыхает огонь и пересохло в горле. Сейчас это не важно, так же как не важны стебли полыни, сосновые иголки и острые камешки, что впиваются в босые ступни и царапают нежную кожу. Кровь стекает по внутренней стороне ее бедер, оставляя липкие следы в сухой траве за ее спиной. Лара не оборачивается, это ей не нужно, ведь преследователей и так прекрасно слышно, как и громкие выстрелы, гул машины, в которую её двумя часами ранее запихали, перед этим усыпив — ведь тогда, ещё не накаченная наркотиками и не ослабленная после долгого изнасилования, она смогла бы дать им отпор…
Тогда, но не сейчас. Сейчас она слаба и всё, на что её хватает, это позорный побег.
Лара привыкла идти только вперёд, несмотря на препятствия… привыкла говорить и писать правду, какой бы горькой, страшной или опасной та правда не была. Ей, успешной, бесстрашной журналистке миллион раз угрожали и пытались теми же миллионами свою грязную ложь скрыть, да вот только деньги она не брала, а угрозы для неё были пустым звуком, ведь терять ей было нечего — родители мертвы, а прочей родни нет и не будет, даже животных в старой потрёпанной квартире не имелось. Разве что паук, но тот принадлежал самому дому, а не ей.
Забежав в самую гущу леса, она прислоняется к широкому массивному дереву и пытается отдышаться, одновременно оглядывая местность и прислушиваясь, нет ли тех тварей поблизости. Подскочив из-за неожиданно прогремевшего разряда грома, девушка переводит взгляд на небо. Оно потемнело и то тут, то там сверкают молнии… а она и забыла, что по прогнозу погоды обещали сильный ливень.
Но кому он будет на руку, ей или им?
Пока неожиданно начавшийся ливень на пользу ей — она как можно шире открывает рот и подставляет лицо дождю. Тот идёт всё сильнее и сильнее, давая ей попить хоть такой влаги и смывая ту кровь, сперму и грязь, которые, казалось, плотным покровом облепили её тело. Неожиданно гром гремит вновь, слишком громко, отчего она кричит, запоздало закрыв рот ладонями. Не помогло, они услышали. Лара почти сразу слышит свист одного из сволочей. Тот, очевидно, даёт знак своим дружкам, и она слышит, как щёлкает предохранитель автомата. Не придумав ничего лучше, она бежит дальше, в глубь леса, стараясь скрыться от них, но вновь кричит, когда одна из пуль задевает её за щёку…
Второй удар приходится по плечу. Сила удара вместе с полученным шоком заставляет ее развернуться боком, и она падает в заросли. Какое-то время Лара лежит на спине, оглушенная, скрытая густой растительностью. Горячая сырость сочится под плечом.
Все кончено.
Лара больше не может дышать. Дождь хлещет в ее запрокинутое лицо, однако сейчас эта вода не помогает ей. Словно в абсурдном видении, она осознает, что небо окрасилось в зловещий багровый цвет, от прежнего серого цвета в напоминание остаётся лишь ливень, не дающий сделать нормальный, пусть и болезненный, но такой нужный глоток свежего воздуха.
Сами по себе в голове возникают воспоминания о родителях, о парне — отношения с ним длились долгие семь лет, но он, как оказалось, три последних года изменял ей с её тогда ещё лучшей подругой, заделав той ребёнка, которому она, Лара, не зная правды, стала крёстной. Стоило правде всплыть наружу, как она тут же разорвала с ними все связи, сначала из-за боли от предательства и обиды на двух некогда родных людей. А потом из-за участившихся угроз. Она не простила их… точнее, не до конца — всё же гордость у неё имелась. Но также имелась и любовь к мальчишке, который был ей как родной, тот, который только-только научился выговаривать её имя.
Сейчас она прощает их и желает счастья.
Она умирает, так и не дожив до двадцати семи. Не заведя сибирскую кошечку и не побывав на родине родителей, в Австралии, откуда они переехали вскоре после свадьбы.
Она ничего не успела.
— Ах, вот и ты, птичка, — неожиданно говорит мужской голос, успевший найти и подойти к девушке, пока она была в беспамятстве. — Знаешь, как мы сделаем… мы оставим тебя здесь. Если ты выживешь, то мы, так уж и быть, больше не будем тебе мстить, всё же нечему уже, — хохотнув, говорит темноволосый и склоняет голову к правому плечу. — Ну а если ты умрёшь, то прокормишь некоторых животных. Ты же так любишь им помогать.
Вновь громкий смех, чей обладатель уходит всё дальше и дальше, весело насвистывая, а ей хочется кричать от боли, когда последняя пуля вонзается в ногу, прямо в бедро… ей же даже нечем перевязать рану, дабы остановить кровь.
Постепенно её стала поглощать тьма, бороться с которой не было ни сил, ни желания. Она захотела к маме и папе, родителям, которых непременно встретит там. А ведь они были правы, ни к чему хорошему её криминальная журналистика не приведёт…
29 августа 2001 годаПариж, Франция
Ну, вот я и дошла до конца моей прошлой жизни… целый год мне снились сны про ту меня, которая жила в далёких двухтысячных, и которая, как оказалась, была жестоко убита и изнасилована подонками, что не желали дабы их страшная правда всплыла на всеобщее обозрение. Это моя последняя страница, дневник подходит к концу и вскоре будет сожжён, мало ли кто его может найти и решить, что я сбрендила, описывая жизнь, которой просто не могло, по их мнению, быть.
Хотя… может это и так? Может я и правда сошла с ума, ведь вампиров и оборотней просто не существует, да и какой бессмертный прекрасный парень, да хотя бы просто парень, обратит внимание на такую замухрышку, как Белла?!
Усмехнувшись мыслям, я поставила жирную точку и невольно взглянула на исписанные мелким почерком листы… прощай, Лара.
Каникулы в Париже подходили к концу, а это означало, что совсем скоро мы вернёмся к обычной жизни, в которой родители с утра до ночи пропадают на работе, а я — в школе на учёбе… я люблю учиться, люблю узнавать что-то новое и люблю просто свою жизнь, тихую и спокойную, где нет места вампирам и оборотням.
Которые, как оказалось, всё же существуют в нашем мире.
О них я решила узнать неделю назад, после того, как не смогла уснуть после страшного сна, в котором мне впиваются в шею два ледяных, как мрамор, вампира — безусловно, красивых, но от того ещё более противных.
Люди не бывают настолько красивыми.
Искать я начала с самого, казалось бы, безобидного запроса: «Карлайл Каллен», о котором мне интернет тут же выдал несколько статей — медицинских, — кому-то, быть может, интересных, но не мне. Я смотрела на бледнолицего мужчину, вспоминая, что именно таким он и был в фильмах, что несколько радовало — если все те вампиры будут как в фильмах, то их легче будет узнать и, собственно, держаться подальше.
Но лучше бы их вообще не было.
Потом я решила закинуть удочку куда подальше и забила в поисковой строчке «Вольтера: новости», тогда же поняв, что туда я никогда не поеду и Беллу, по возможности, не пущу… столько пропавших без вести людей, дядя не выдержит, случись с ней чего.
Осталось только придумать как быть в курсе всего, но в тоже время подальше от происходящего.
Однако идей тогда не было, и я просто решила полазить по различным ссылкам, где приглашали на разные экскурсии по городу и, что самое страшное, замку, цена была ничтожно мала. Как когда-то сказал друг отца, ранее служивший в горячих точках и нынче учащий детей самообороне, «цена чей-то жизни это чья-то смерть». Я лазила долго, даже зашла на саму бронь, посмотрела предложенные варианты и, гипнотизируя имя экскурсовода, чья фотография была прикреплена свыше… Хайди Вольтури, мелкий демон, собирающий души невинных и преподносящий их тела триаде.
Одним словом — тварь.
Прокляв их всех всеми известными мне проклятиями, я удалила историю поиска, мысленно записав в заметках не пускать родню и дорогих мне людей в Италию… захлопнув крышку ноутбука, я вышла на балкон, усмехнувшись тому, что теперь мне стало казаться, словно бы за мной наблюдают.
Даже сейчас, спустя неделю, сидя на шикарной террасе ресторана и попивая апельсиновый сок, я чувствую взгляд, пристальный, долгий и пугающий до противных мурашек, которые пробегают по моей коже. Когда, обернувшись, я натыкаюсь на человека, именно человека, который сидел через три столика от нас и, попивая тёмное, как кровь, вино, не сводил с меня взгляда… боже, и куда родители запропастились?!
Отвернувшись, я делаю очередной глоток сока и пытаюсь отвлечься, рисуя в маленьком альбоме вид, который открывается мне с террасы. В основном это Эйфелева башня, в основу конструкции которой положены принципы строения скелета, ведь, если верить истории, когда взялись за инженерные расчеты металлического строения, ориентировались на труды немецкого палеонтолога Германа фон Майера. Тот описал строение бедренной кости и объяснил, почему она не ломается под весом человека. Пусть принцип, подсказанный природой, оправдал себя и в архитектуре, но ведь, по сути, это груда метала, которую должны были снести спустя двадцать лет после построения, но оказалось, что башня подходит для размещения радиопередатчиков, и ее решили оставить. Отчего глупцы, в числе которых есть и мои родители, платят огромные деньги, дабы на это «творение» посмотреть.
— Вам не нравится башня? — тот самый незнакомец, чей взгляд мне действовал на нервы, теперь, видимо, решил действовать напрямую, раз подсел за наш столик… спокойно, Лиз, просто не обращай на него внимание, с незнакомцами разговаривать нельзя, помни про это. — О, Вы знаете, что некрасиво игнорировать собеседника, особенно, если он слышал, как Вы недавно щебетали с официантом и родителями. Бросьте, мисс, я же Вам не наврежу.
Переведя на него взгляд, я чуть заметно усмехнулась. Угу, верю-верю, вон аж челюсть повесила и ушки прочистила… если ты не вампир, то, возможно, что педофил, а о них я и в прошлой жизни, и в этой наслушалась. Проваливай, блин, я с незнакомцами не разговариваю.
— Я Афтон, — словно бы прочитав мои мысли, он протягивает мне руку, отчего все мысли о вампирах в голове пропадают… на всякий случай.
— Элизабет, — всё же отвечаю я, запоздало подумав о том, что имя своё можно было не называть. — Что Вам нужно?
— Ничего. Заметил, что тебе было скучно…
— Скучно будет Вам, если я завялю на Вас в полицию за то, что подсели к моей дочери. Несовершеннолетней, стоит заметить, — голос отца прозвучал как гром среди ясного неба. Вскочив со стула, я кинулась к нему в объятья, такие крепкие и надёжные, способные защитить от всего на свете.
— Сэр я…
— Ещё раз подойдёте к моей дочери и сядете далеко и надолго. Понятно я Вам объяснил?
Тот, ничего не ответив, ушёл… ну, я так подумала, так как стояла весь разговор, уткнувшись лицом в широкую грудь отца, чьё сердце быстро и громко стучало, и этот стук успокаивал. Конечно, что может человек против вампира? Но от самого осознания того, что я под защитой, успокаивало получше холодной воды с лимоном.
— Пока я жив, моя маленькая, тебя никто и никогда не обидит.
— Я очень тебя люблю, пап…
— А я тебя. Бери сумку, сейчас расплачусь за сок и пойдём, мама ожидает нас возле машины.
— О чём и с кем вы говорили так долго?
— Дела клиентов решали. Нам надо срочно возвращаться, клиенты решили, какой дом хотели бы…
— И ты их архитектор, я понимаю.
— Моя умница.
Улыбнувшись его словам, я забрала сумочку, которая от и до была забита магнитиками, открытками и прочей сувенирной ерундой, что я набрала за сегодняшнюю прогулку. Ведь то, что мне не нравится башня, не означает, что я не люблю Париж. В конце-то концов, здесь много красивой одежды и прочих красивых, по-настоящему красивых, зданий…
Примечания:
Телеграмм канал: https://t.me/+Hj5Udu0ThtdmMTQ6
Где имеется внешность Афтона Вольтури!
Сиэтл 30 августа 2003 года Самолет, вздрогнув, коснулся взлетно-посадочной полосы Сиэтла и привычный дождь забрызгал окна, робкое солнце изо всех сил пыталось пробиться сквозь облака, но здесь, в штате Вашингтон, это дело безуспешное. Качнувшись, самолет, наконец, остановился, и утомленные путешествием пассажиры, встав в проходах, принялись вытаскивать сумки из багажных отсеков над головами; звуки «молний» и защелок заполнили ряды, словно это была срежиссированная процедура, сообщающая об окончании путешествия.
Я осталась сидеть, перебирая в мыслях свежий сон, воскрешая в памяти образы: старый семейный дом поколения Свонов, маленький, трёхкомнатный дом с небольшой, но уютной кухней и одноместным гаражом, которым дядя, если верить воспоминаниям, пользовался редко. Невольно вспомнился и маленький палисадник, в котором мы с Беллой, приезжая, любили ковыряться, сажая цветы и деревья, которые, однако, не выживали, отчего мы расстраивались, но не унывали и засаживали по приезду вновь…
Вежливое покашливание отвлекло мое внимание к проходу, где очередь пассажиров ожидала, когда я выйду. Я поблагодарила кивком, схватила свой рюкзак из-под сиденья и двинулась на выход, где меня уже ожидал дядя, в чьих объятьях я вскоре оказалась, быстро спустившись по скользкому траппу.
— Здравствуй, дядя! — громко воскликнула я, привлекая внимание к скромному и тихому шерифу, чьей тихой и беззаботной жизни пришёл конец в лице прекрасной меня.
— Здравствуй, Элизабет… садись давай в машину, простудишься перед новым учебным годом в новой школе, — тихо пробормотал Чарльз Свон и подтолкнул меня к машине, ещё не зная о том, что нам предстоит забрать два чемодана вещей, которые я решила прихватить в последний момент, дабы не утруждать родителей, которые присоединятся к нам через недельки две.
— Нам за багажом надо.
— Так ты же сказала, что у тебя вещей нет.
— Дядя, мы, девушки, существа непостоянные — то хотим что-то, то нет.
Пожав плечами, я поспешила догнать других пассажиров. Те, несмотря на дождь, к аэропорту решили добраться ножками, а чем я хуже их? Не сахарная же, не расстаю. Высокие ботфорты, которые мало сочетались с короткими шортами и мужской «стащенной у друга» рубашкой, позволяли идти прямо, не обходя лужи, отчего те тихонько булькали под ногами.
— Тебе помощь нужна?! — спросил дядя и я махнула рукой, отказываясь. Те два чемодана я при пересадках вполне перевозила сама, а значит и тут справлюсь.
— Не нужно! Ты меня там, с другой стороны подожди!
Ранее спокойный шаг стал быстрее из-за дождя, переходящего в ливень, который грозился превратить меня в этакую мокрую ворону с потёкшей тушью, что отнюдь не придаёт шарма и красоты. Благодаря асфальту обувь оставалась чиста, а резиновая подошва не скользила при ходьбе по серому, сделанному под мрамор кафелю… дождавшись своего багажа, я как можно осторожней направилась к выходу. В аэропорту было на удивление много детей, которые бегали по залу туда-сюда под ногами других людей, норовя их уронить.
Терпеть не могу детей.
— Ну что, поехали домой? — энтузиазма в голосе дяди стало побольше, и я кивнула.
Однако весь остальной путь прошёл в тишине. Проблема заключалась в том, что, в отличии от меня, дядю разговорчивым не назовешь, да и обсуждать нам почти нечего. Мы общались каждую неделю вплоть до переезда в Форкс, разговаривая на почти все темы.
— Как там Белла? — нарушила я ненавистную мне тишину.
— Честно? Не знаю… она редко отвечает на письма и ещё реже — на звонки.
— О, значит, не только мы игнорируемы.
Я перевела взгляд на дядю, сразу замечая, как он грустно улыбнулся. В четырнадцать лет Белла взбунтовалась и перестала прилетать к нему в Форкс, так что ему, а заодно и нам, приходилось летать к ней в Калифорнию. После этого она стала отдаляться, ссылаясь на учёбу и друзей, хотя последних у неё не было, а учиться на высший балл она никогда не предпочитала, довольствуясь средними результатами… что же с тобой произошло, девочка?
— Она приедет, — не подумав, ляпнула я, стоило в голове мелькнуть воспоминаниям прошлой жизни, которые плотно перелились с моими.— Просто подожди немного.
— Не приедет, Бетти, она никогда и не любила Форкс. Приезжала потому что надо было.
— Она. Вернётся. Просто дай в Форксе засиять солнцу.
Ложь. Ложь и ещё раз ложь, которая, пусть и была сказана во благо, но вызывала у меня отторжение. Никогда не любила врать, тем более родным… а вот наорать на Беллу, которой я рано или поздно дозвонюсь, совести у меня хватит, я всё же на пять месяцев её старше.
— Кстати. Я, наверное, не рассказывал… в общем, в город приезжает ещё одна семья, — поспешил перевести тему дядя, не замечая, как я напряжённо замерла, сжимая в руках телефон. — Ты представляешь, наш будущий доктор Карлайл Каллен с женой, будучи ещё сами молодыми, взяли под опеку пятерых подростков!
— Какая… прекрасная семья.
Нервно выдохнув, я усилено вглядывалась в проезжающий лес — в воспоминаниях о прошлой жизни те вампиры носили эту же фамилию…
Примечания:
Буду рада вас видеть в моём телеграмм-канале! https://t.me/+SDNyHmUNpMczZDcy
Прошла неделя с того дня, как я приехала сюда, в маленький, но такой уютный и родной городок Форкс. Здесь кипела своя тихая и размеренная жизнь, в которую я быстро и, казалось бы, незаметно влилась. Если честно, это было несложно, ведь я всегда была в курсе всего происходящего — все свежие сплетни, преступления и наказания я узнавала от своих друзей, которыми обзавелась в те времена, когда гостила здесь… ведь насколько бы сильно я ни любила Беллу, проводить с ней всё свободное время было невыносимо. Молчаливая и тихая кузина действовала мне, любительнице шума, на нервы, отчего я частенько сбегала из дома и «пряталась» в доме семьи Стенли, с чьей дочерью я быстро, из-за схожести в характере, сдружилась. Конечно же в тот же момент дядя, а после и родители, узнавали, где я, ведь мистер Стенли всегда звонил ему и оповещал, куда сбегала его свободолюбивая племянница, отчего выговора дома, как такового, и не было. Всё же я была не где-то там, а под присмотром взрослых.
Как, например, сейчас… после моего приезда у дяди появилось много работы, отчего я всё свободное время проводила с Джессикой, которая, наплевав на моё и без того большое количество одежды, потащила меня в Сиэтл, дабы я не отставала от их Форкской моды — которая, к слову, была так себе, но обижать подругу я не хотела, да и её мама, умеющая угомонить свою дочь, была с нами.
— Не-а, — твёрдо заявила я, когда она протянула мне уже пятые джинсы с такой низкой посадкой, что при сидении там была бы видна половина пятой точки. — Джесс, я люблю тебя, но не люблю джинсы, пойдём лучше в ряд юбок и платьев.
— Какие платья, Лиз?! Ты же не в Сан-Франциско, а в Форксе теперь жить будешь, а значит нужно одеваться так, чтобы не заболеть!
— Я редко болею.
Не дожидаясь ответа, я направилась к платьям. Их у меня много, но без покупки хотя бы одного платья я домой возвращаться не умею. Однако, не доходя до того ряда, я остановилась рядом с туниками и длинными вязанными кофтами. Все длиной до середины бёдер, различных расцветок и, что самое главное, они тёплые, подходящие к местному климату, а так как в Сан-Франциско я такое надевала крайне редко из-за тёплой погоды, то тут самое время навёрстывать упущенное…
— Джесс, вот эта тебе подойдёт, — протянув ей вязанный синий свитер, я сама себе утвердительно кивнула, под её цвет волос самое то. — С теми белыми джинсами будет хорошо смотреться.
— Но синий — не мой цвет…
— Ты сначала померь, — подтолкнув её в сторону примерочных, я вернулась к просмотру остальной одежды. — А я пока себе что-то посмотрю.
Прекрасно зная, какие цвета мне подходят, я набрала пять новых кофт и две туники, которые в основном были зелёного, кремового и розового цвета. Тёмные цвета я никогда не любила, а вот что-то нежное или в меру яркое было самое то.
— Беру, — неожиданно сказала позади меня вернувшаяся Джессика и, держа в руках ту кофту, стала выбирать другие.
— Небесно-голубой, малиновый и бледно-розовый, — выбранная мной кучка одежды лежала чуть в сторонке.
— Думаешь…
— Я много чего думаю, сейчас я предполагаю, ведь брюнеткам и шатенкам подходят яркие цвета.
— Твоему вкусу я доверяю, так что ладно, возьму это всё.
— Всё?
— Да. Как думаешь, Анджеле что-то из этого подойдёт?
— Хм-м… вот эта, тёмно-зелёная, которая крупной вязки и, наверное, белая.
— Тогда берём это и в обувной?
— Может для начала перекусим? Мы тут уже три часа ходим.
Громко заурчавший желудок подтвердил мои слова, ведь из-за привычки не кушать по утрам к обеду я была голодная, как стая волков. Передёрнув плечами, я поморщилась. Теперь при упоминании волков в воспоминаниях всплывали не те дикие красивые животные, которых я обожала писать на картинах, а люди, в мгновения ока умевшие превращаться в волков-переростков, что вызывали у меня не восхищение, а страх. С жителями резервации Ла-Пуш я виделась по приезде, семья Клируотеров пригласила нас с дядей в гости и отказываться было некрасиво, ведь наши семьи дружат уже давно… скоро, совсем скоро будет обращён первый квиллет, ведь кузина Лии уже приехала и Улей стал вести себя странно, отчего во время званного ужина Лия сидела мрачнее тучи и всё время смотрела в окно, ожидая пока ещё своего парня.
Мне её было жалко, правда, и я бы с радостью помогла, но как, ведь не выгоню же я вампиров отсюда… да и как я это сделаю, если ещё при новости о переезде я решила во всю эту недо-романтическую историю не вмешиваться?
От размышления о клыкастых и обрастающих мехом людей меня отвлекло столкновение, к счастью, с человеком… весьма-таки симпатичным, высоким, кареглазым человеком, который мне кого-то напоминал, но кого именно, я вспомнить не смогла.
— Извините, — первой нарушила я тишину и уставилась на паренька чуть старше меня, с весьма хорошей реакцией и сильными руками, которые сейчас обвивали мою талию, прижав к себе, тем самым не давая встретиться с полом…
— Всё нормально и впредь смотрите, куда идёте.
— Только после Вас, — не удержавшись, ответила я хаму. Ну, подумаешь, задумалась и не видела, куда шла, сам-то чего не отошёл в другую сторону?!
— Хамка.
— Сам Вы хам!
— Лиз пойдём!
Видимо почувствовав назревание конфликта, Джессика потянула меня к выходу из отдела с одеждой… что он вообще в отделе женской одежды забыл?! Вопрос остался без ответа, а моя рука без чувств, так как отпустила её Джессика только когда мы уже сели за стол, где сидела миссис Стенли, доверившая нам поход по магазинам без присмотра, за что я была ей в какой-то степени благодарна.
— Что-то случилось, девочки?
— Всё нормально, мам, просто Джи на выходе столкнулась в одним пареньком-грубияном и в итоге чуть с ним не поцапалась.
— Джесс! Стоп… а мы за вещи-то заплатили?!
— Заплатили, конечно! — фыркнула Джессика под тихий смех своей матери. — Ты первая заплатила и направилась к выходу, где и столкнулась с тем парнем, а пока вы минуты четыре друг друга рассматривали, я успела и за свои вещи заплатить и на вас полюбоваться!
— И как, красивая пара получилась бы? — слишком серьёзно, с тенью лёгкой доброй улыбки спросила Элиза (мама Джессики).
— Знаешь, да, красивая бы. Он
высокий, темноволосый — полная противоположность Элизабет…
— Боже милостивый.
Закатив глаза, я уткнулась в меню и вскоре выбрала бургер с картошкой фри и колу, хотя было ещё множество других блюд, но сейчас хотелось что-то простое, но сытное. Немного подумав, взяла ещё салат.
— Вон он, — нарушила зависшую после озвучивания заказа тишину Джессика и кивком головы указала на один из столиков, где и впрямь сидел тот парень в компании друзей и подруг.
— Какой из? — спрашивает миссис Стенли, внимательно их рассматривая.
— Вон тот в бордовой футболке, — чуть ощутимо толкнула меня локтем Джессика. — Бетти, он смотрит на тебя.
— Ну и пусть смотрит, я не жадная.
— Какая ты вредина.
Чуть слышно фыркнув, я всё же перевела на него взгляд. Симпатичный, чёрт побери, но я предпочитаю парней, которые при взгляде на них не вызывают у меня страх, а его, с виду обычного человека, я почему-то боюсь… точнее, не «я», а прошлая я — та, которая за двадцать лет своей жизни много чего в мире повидала и пережила.
Кто же ты, чёрт побери.
8 октября С началом нового учебного года Элизабет Свон о вампирах, да и вообще о будущем, старалась не думать, посвятив себя ремонту в доме, который рабочие всё никак не могли окончить, а также увлеклась журналистикой, поддавшись уговорам Анджелы стать одним из редакторов их школьной газеты… и это было интересно, правда, ведь столько всего нового узнаётся для того, чтобы придумать и написать ту или иную статью.
Первый ею написанный пост был посвящён её идее создать в школе традицию «Мисс Форкс», где раз в год, где-то под окончание или в середине учебного года, будет проводиться три конкурса красоты — для младшей, средней и старшей школы, отчего данная идея понравилась всем и, после одобрения директора, на Бетти стали поглядывать с уважением и интересом. Но теперь не из-за того, чьей племянницей она является, а из-за неё самой, ведь долгие годы данная идея никому и в голову не приходила.
— Ставлю свой фотоаппарат на то, что знаю, кто победит в конкурсе из нашей школы, — неожиданно нарушил тишину Майк Ньютон, оторвавшись от бланка, с которого можно подать заявку на участие в конкурсе, что решили проводить в первый месяц весны.
— Угу, её имя начинается на «Р» а фамилия — на «Х», — соглашается с ним Йорки. Азиат от ноутбука не отвлекается, ведь теперь его очередь писать статью, отчего он изредка поглядывает на спокойную Свон, которая наотрез отказалась помогать ему придумывать идею… три её идеи он отклонил — то слишком сложно подбирать материал, то, видите ли, новость будет не столь успешной, как её.
— Она не будет участвовать, — влезает в разговор Элизабет, чьё имя с недавних пор сократили и теперь она для всех просто Бетти. — Заметьте, что никто из Калленов и Хейлов внимание к себе не любит, а участие в конкурсе… прямой путь к всеобщему вниманию.
— Ну-у, если она не будет, то я рискну и всё же подам заявку.
Слыша неуверенность в голосе Джессики, Свон закатила глаза, ведь Стенли были красива, по-настоящему красива… в отличии от Калленов, которые, лично для Свон, похожи на венерину мухоловку, растение-убийцу, которое привлекает свою добычу соблазнительным нектаром… однако, как это объяснить самой Стенли, которая привыкла считать себя непривлекательной?
На Элизабет никто внимания не обратил, ведь в школьную столовую прибыли вампиры. Каллены вошли словно бы применив эффект слоу мо, и она невольно, подобно друзьям, уставилась на них, но если соседи по столу смотрели на них с восхищением и завистью, то Элизабет — с жалостью… толку им от их бессмертия и красоты, если их радость, веселье — всего лишь фальшивка? Их красота и загадочность привлекала к ним внимание всего маленького городка, всем было интересно узнать о них побольше, однако было одно жирное но — черта, которую жители всё никак не могли переступить и заключалась она в их отчуждённости — они всегда были вместе, никого к себе не подпускали, а тех, кто поначалу к ним подходил, они словно бы и вовсе не замечали. Однако, всё же некоторые девушки и порой даже парни тянулись к ним, как мотыльки к пламени, которое может их сжечь в одно мгновение.
— Бетти… что ты такого сделала, что «они» так на тебя смотрят? — тихо спросила Лори, с недавних пор сидевшая за их столом, так как её брат и его друзья окончили школу, отчего она лишилась компании.
POV Эдвард Каллен
Смотря на то, как Элизабет Свон пожимает плечами на заданный подругой вопрос, он пытался понять, о чём же она думает. Долгие годы ему были открыты мысли абсолютно всех людей в мире, он знал, о чём они думают, чего хотят и как… но мысли племянницы шерифа были для него тайной, как и её будущее для Элис, которая всё с таким же упорством пыталась увидеть хоть что-то, но в итоге была лишь пустота, словно бы её, Свон, и вовсе не существует. Однако та сидела неподалёку от них и сейчас смотрела на него, приподняв правую бровь, и явно о чём-то точно думала, ведь об этом говорила её ухмылка, какая-то слишком сочувственная.
— Ничего! — недовольно сказала Элис и словно бы ребёнок надула губы. — Я пытаюсь просмотреть банальное её решение, что она сейчас собирается съесть, но в итоге просто — ни-че-го.
— Непростая девчушка. Может попробуем с ней подружиться?
— Нет, Эммет, ты же знаешь правила, — покачав головой, Розали повторила её жест, но приподняла левую бровь, которая чуть вздрогнула, когда Реджина ей широко улыбнулась.
— У-у-у, игры в гляделки! — с энтузиазмом проговорил Йорки, переключив тем самым внимание Свон на себя. — И о чём вы «говорили» Бетс?
— Это тайна двух девушек, мой милый друг! — вместо неё отвечает Кроули, нагло забирая с его подноса зелёное яблоко.
— Когда-то поведаю я вам, что я думала… но сейчас, мои друзья, нас ожидают новые знания!
Первой встав из-за стола, она одним глотком допила кофе, крепкий, без единой капли сахара, который она, назло своим вкусовым рецепторам, не принимала (хотя ей явно не нравится горечь данного напитка, который она пьёт каждый день, игнорируя чаи и прочие напитки).
— Её нет, — словно бы ничего не слыша, произнесла Элис, склонив голову к плечу и рассматривая удаляющуюся компанию. — Я вижу их дальнейшие действия, но Элизабет и там нет.
— Девочка-призрак, несомненно, интересна, но давайте её пообсуждаем дома? А сейчас она права, пора на уроки.
— Кажется, так её и назовём про себя — девочка призрак, — хохотнув, Эммет приобнял Розали за талию, неся в другой руке нетронутый поднос с чёрным остывшим чаем и булочкой.
— А что насчёт неё думаешь ты, Джаспер?
— Ничего.
Не узнав, что именно за «ничего», я пожал плечами. У Розали с Эмметом и у Джаспера с Элис уроки совместны и лишь я учился отдельно от них… в этот раз. Неожиданное предложение Эммета подружиться с Свон было крайне заманчивым, ведь только так можно узнать о том, что она думает касаемо нас, да и вообще обо всём мире, который, в отличие от неё, мне открыт и в котором её словно бы нет.
Разговор с Элизабет Свон у Эдварда на уроке биологии все никак не клеился: она отвечала на все задаваемые вопросы коротко и не задавала своих, хотя Каллен был уверен, что их у неё много, ведь большая часть их одноклассников, да и вообще ученики школы, желали задать им массу вопросов… но явно не она, которая порой вместо ответа так на него смотрела, что он, вампир, проживший почти сотню лет, чувствовал себя глупцом. Поняв, что разговорить Свон ему не удастся, Эдвард вышел из класса, стоило уроку окончиться. К нему уже из своих классов поспешили братья и сестра, и если Элис с Джаспером молчали, то Розали стала читать ему нотации, ругая не только вслух, но и мысленно…
— Чем ты думал?! Нам же ясно было сказано, со смертными дружбу не заводить.
— Я просто хотел разгадать…
— Она не ребус, чтобы её разгадывать. Отцепись от девчонки, не можешь её «читать», ну и не надо. Не навлекай проблем на головы, как на наши, так и на её.
— Розали права, Эдвард, — тихо ответил Джаспер, встав на сторону «близняшки», которая уже что-то печатала в телефоне. Что именно Эдвард понять не мог, так как она за годы жизни вместе с ним уже давно научилась управлять своими мыслями.
— Карлайл написал, что всё обсудим дома. А пока сиди молча и не отсвечивай — в прямом и переносном смысле.
Ничего не отвечая, Эдвард направился к другому классу. Ещё один урок, немного нотаций от «родителей», и он сможет пойти прогуляться в лес… весь последующий урок он прислушивался к разговору Свон с друзьями, которые строили догадки, почему он к ней подсел.
— И чем же тебе так не нравится Эдвард, что ты его весь урок игнорировала? — перевёл тему разговора Кроули в чуть другое русло.
— Просто не нравится, — пожав плечами, Элизабет обернулась к нему и посмотрела отчего-то жалостливым взглядом. — Тощий, смазливый и вечно в депрессии… внимание от такого любому будет неприятно.
— У-у-у-у, понятно всё. Так какие тебе нравятся? Есть кто-то из Калленов, кто тебе по вкусу?
— Я видела только пятерых. С остальными не имела чести быть знакома… да и не имею, — поведя плечами, она чуть тряхнула головой.
— Почему? — Стенли, сидящая спереди, обернулась, оставив попытку хоть что-то записать за преподавателем биологии — тот говорил слишком научным языком.
— Они… странные, — с непонятной интонацией сказала брюнетка, однако в той интонации даже близко не было намёка на восхищение, с которым о них говорили другие. — Мутные какие-то… имея всё, они переехали в наш богом забытый городок. Зачем? Что же такого они натворили на прошлом месте жительства?
— Вот она — дочь копов, — хохотнув, Кроули легонько дёрнул её за прядь волос, и Эдвард, оставив мысли о том, «почему не может прочитать её мысли», стал думать о том, как бы им стать «своими» среди чужих, не заводя при этом дружбу с ними, ведь если такой мысли о них девчонка, то что думают другие?
— А ведь правда… почему в Форкс-то? — не оборачиваясь, спросила Вебер и продолжила упорно записывать сказанный материал, который после непременно спишут многие её друзья.
— А кто, к примеру, будет искать их здесь? Я Форкс, конечно, люблю… но мало ли, кто о нём вообще что-то да знает.
— Но давайте обсудим это позже? На нас в открытую пялится Каллен.
Сразу после этих слов на него все обернулись и ему не оставалось ничего, кроме как отвести первым взгляд и наконец что-то да записать в абсолютно нетронутый листок. Не стал он даже на их мысли отвлекаться, пытаясь отвлечься от смертных сам.
* * *
По окончанию уроков нас на улице ожидали мистер Стенли и миссис Ньютон. Последняя, дабы забрать сына на работу, где он помогает родителям, а первый — забрать нас и развести по домам. Обычно я ехала прямиком к семье Стенли, но сегодня приезжают мои родители, а значит домой и только домой.
Уже сидя в машине я, слушая разговор Джессики с её отцом, решила подвести итоги дня — который, однако, отличался от предыдущих тем, что Эдвард-мать-его-Каллен отчего-то стал проявлять ко мне интерес… к чёрту его и его семейку, я к ним не присоединюсь и родню с друзьями к ним не подпущу. Некрофилов в моём окружении нет, а тягу Беллы к мертвецам и волкам-переросткам я как-то да вырублю под самый корень. Вон, пусть среди остальных бессмертных свою судьбу ищет. Я-то инцест презираю, а тут некрофилия и зоофилия.
Н-да, а ведь скоро будет окончательно разбито сердце Лии и изуродована Эмили. Всех, конечно, не спасти, но попробовать-то стоит. С учётом того, что сегодня у нас званый ужин с семьёй Блэков и Клируотеров, шанс на спасение невинных душ всё же есть.
Однако все мысли и идеи покинули мою голову, когда я, попрощавшись с подругами и мистером Стенли, ступила на порог дома дяди… дверь мне открыла мама, ставшая с нашей последней встречи ещё красивее и светящаяся каким-то внутренним светом.
— Моя малышка пришла! — тихо, чуть не плача сказала мама, крепко прижимая меня к себе. — Как же ты изменилась.
— Мам, ну что ты? Не плачь.
— Не обращай внимания, милая, твоя мама в последнее время такая чувствительная.
— Папа!
Стоило мне освободиться от объятий мамы, как я оказалась в объятьях отца — крепких, в которых я всегда чувствовала себя маленькой принцессой, что находилась под защитой дракона. Когда к нашим объятьям присоединились мама и дядя, я чуть слышно рассмеялась. Нет ничего важнее и дороже любящей тебя семьи… никакое бессмертие, красота и богатства не заменят мне мою семью, возможность чувствовать их тепло и слышать, как бьются их сердца.
Спустя три часа мы поехали в резервацию Ла Пуш, при этом захватив с собой огромный судочек с маринованным мясом, двумя бутылками вина и различной выпечкой, которую мы приготовили вместе с мамой. Когда мы подъезжали, стало уже темнеть и становилось лишь уютней, даже несмотря на то, что мы находимся на территории существ, которых я, если не презираю, то уж точно боюсь. На породе дома Блэков нас ожидала Бонни с Джейком. Несмотря на их вторую сущность, они были красивы, куда красивее вампиров, отчего мне пришла идея, которую я была вынуждена отложить куда подальше, ведь пришли Клируотеры и пришлось начать готовку — костёр с мясом был поручен мужчинам, в то время как мы нарезали салаты и накрывали стол, который Джейкоб с Сетом быстро вынесли на улицу.
Кто же знал, что спустя два часа я буду лежать в гуще леса и, истекая кровью, смотреть в глаза огромному, черному и высокому как лошадь — волку?
В детстве всё намного проще — в детстве легко найти общий язык с абсолютно разными детьми или же осыпать кого-то песком, если тот ребёнок тебе неугоден. Во взрослой жизни всё намного тяжелее, хотя бы из-за того, что у вас уже разные интересы, характеры и вкусы…
Я не пыталась уговорить Лию расстаться с Сэмом, который в последнее время к ней, по понятным причинам, охладел, ведь это было бы глупо и бессмысленно — уговаривать малознакомую девушку, которую даже в детстве с натяжкой считала подругой, расстаться с тем, с кем она уже не первый год знакома и в кого по уши влюблена.
Я не пыталась уговорить Эмили уехать раньше времени — ей-то я уж точно никто, просто девчонка, которую она видит во второй раз в жизни и мнение которой никого не интересует. К тому же, Сэм сильно любит Лию и никогда её не бросит.
Я просто сидела и наблюдала, в основном за Сэмом, которого неожиданно позвали на ужин. Тот был напряжён, как струна, разбил уже вторую кружку и всё время принюхивался… отнюдь не к манящему запаху шашлыка, который вот-вот уже будет готов. Поглядывая в лес, он чуть ли не рычал на Лию, которая, будучи обеспокоенной состоянием своего парня, осыпала его вопросами и пыталась всячески успокоить, игнорируя его просьбы оставить его в покое. По итогу тот, прикрикнув на неё, ушёл в тот самый лет и, казалось бы, скатертью дорога — но за ним, хрен знает зачем, побежала Эмили, которая, очевидно, вместо того, чтобы успокоить кузину, побежала успокаивать того, кто в успокоении не нуждался… обратится в волка, побегает день-другой и научится держать себя в «лапах» руках.
И всё бы ничего, но после заволновалась Сью, а вместе с ней и моя мама, которой волнения противопоказаны из-за неожиданной беременности (которой, однако, все рады), отчего я, успокоив женщин, пошла за ними следом, мысленно проклиная густой лес с его корнями, об которые я спотыкалась, пытаясь догнать индейцев, а заодно проклинала и их скорость с генами, от которых одни только проблемы. Нашла я Эмили чуть ли не в гуще леса. Перед ней стоял зло рычащий Сэм, и если последний на меня внимание не обращал, то Эмили смотрела испуганными глазами, в которых читалась мольба о помощи… убежать от него она явно не могла, так как Адли крепко держал за руку.
— Отпусти её, — слова с моих уст вырываются сами, и уже после на меня перевёл взгляд и оборотень. — Отпусти её, Сэм, ты же делаешь ей больно, — просьба была проигнорирована, лишь тихо вскрикнула Эмили, чью руку он явно сжал сильнее.
— Не могу, — наконец произнёс он, и даже при свете луны было видно, как вздуваются его вены.
— Можешь, — сделав шаг вперёд, я подняла руки вверх, показывая, что они пусты и я просто уведу Эмили. — Просто сделай глубокий вдох и медленный выдох.
— Не могу, — вновь произнёс он. — Воздух воняет, словно бы по всему городу валяются разлагающиеся трупы.
— Тебе кажется, никаких трупов тут нет, — на секунду мне показалось, что я разговариваю с психом, ещё никогда мой голос не был одновременно так напряжён и так нежен. — Оглянись, Сэм, мы в прекрасном лесу, тут пахнет хвоей и другими травами.
В попытке доказать, что запаха и правда нет, я вдохнула и сама. Воздух был свеж и лёгок, отчего я чуть успокоилась и сделала несколько шагов вперёд, слыша, как облегчённо выдыхает Эмили, пытаясь сделать шаг ко мне. Вскоре он полностью отпустил её, лишь легонько подтолкнув её ко мне, сам сделав шаг назад…
А потом всё произошло как в замедленном действии: резко подул ветер с севера, отчего успокоившийся Сэм вдруг стал ещё злее, на секунду, но и этого хватило, чтобы он быстро обратился. Взмахнув передней лапой, он оказался слишком близко к замершей в испуге Эмили, которую мне так сильно хотелось спасти… я даже, если честно, и не принимала никакого решения, просто вдруг, словно как в тумане, прикрыла её собой, в то же мгновение почувствовав сильную боль в спине и слыша громкий крик Янг.
— Элизабет! — пытаясь меня удержать, она рухнула на землю, и я осторожно переползла к выступающему корню, огромному и позволяющему мне присесть, дабы не запачкать раны.
— Медведь... — с трудом прошептала я, стараясь сдержать стон боли. Кричать я отчего-то не смогла. — Это был медведь, а теперь позови кого-то, кто может помочь.
— С-сейчас.
Я слышала лишь слова, повернувшись на живот и уткнувшись лбом в тот самый корень. Боль была неописуемой и если я когда-то решусь родить, то роды явно будут менее болючим, нежели данное ранение. Однако, когда послышалось чуть слышное поскуливание, я всё же подняла голову и столкнулась взглядом с Сэмом. Сейчас в образе волка на меня смотрел человек испуганный, с виной во взгляде, отчего проснувшаяся жалость не дала мне позволить знать остальным, что же здесь произошло.
— Уходи... — мой и без того еле слышный шёпот стал ещё тише, но ему не составило труда меня понять. — Просто уходи, не нужно, чтобы о вас кто-то знал.
А дальше была темнота, большая, отчего мне пора бы зарубить на носу, что благими намерениями вымощена дорога в ад.
Глубокий затяжной вдох и медленный выдох — рассматривая раны на спине, я и сама не заметила, как задержала дыхание. Не столько от боли, которая почти (благодаря обезболивающим) не ощущалась, сколько от самого вида шрамов, которые пусть и были глубоки, но не длинные и в будущем их легко можно перекрыть татуировками или же просто прикрыть закрытой на спине одеждой. Не от шеи же она начиналась, а шла наискось, справа налево. И всё же, когда-то можно там сделать тату с какой-то цитатой, что-то мудрое и красивое, дабы, при обнажении перед кем-либо, не стесняться.
Хотя, когда это я стеснялась-то? В прошлой жизни купалась на нудистском пляже, будучи пьяна, танцевала стриптиз на камеру, совершенно забыв о своей профессии, на которую мне изредка становилось плевать, ведь в те моменты я была свободна… может и в этой жизни, лет десять спустя, мне станет наплевать на уже поблекшие шрамы?
— Лизи, — нарушает моё уединение мама Джессики, Кэтрин, которая в свою смену всегда заходила ко мне в палату. — К тебе тут один парень пришёл, рвётся поговорить. Впустить?
— А кто? — смотря на то, как она пожимает плечами, я вскоре махаю рукой и поправляю свободную, не сковывающую движение футболку. — Ладно, пусть заходит.
— Хорошо. Если что, я на посту.
— Ок.
Стоило же мне сесть на кровать, как в палату вошёл Сэм — уставший, измученный и обросший мышцами, которые видны даже сквозь водолазку и кожаную куртку, явно не его, ведь в рукавах она ему была чуть мала. Впрочем, учитывая, что после обращения он в резервации не показывался, так как бороздил ближайшие леса, то вполне логично, что у кого-то он эти вещи да и украл, не голым же ему ходить.
Адли молчал, потёр широченной ладонью свою шею и посмотрел как-то виновато, хотя я его, если честно, не винила и даже не боялась. Мне себя и своих инстинктов впору бояться, а не паренька, в котором проснулись давно дремлющие гены предков и который явно ещё не до конца понял, что же с ним произошло и какого вообще чёрта.
— Лиз. К-хм, Элизабет…
— Здравствуй, Сэм, — ободряюще ему улыбнувшись, я рукой указала на кресло, коих в платной палате, принадлежащей пока мне, было два. — Присаживайся.
— Прости, — тихо, очень тихо произнёс квиллет, не решаясь сдвинуться с места и добавил чуть громче. — Прости за то, что ранил.
— Тс-с-с, Сэм, твоей вины в произошедшем куда меньше, чем моей. Чай, кофе?
— Воду.
Смотря на удивлённое лицо будущего вожака стаи оборотней, я достала из тумбочки бутылку с водой и судочек с кексами, которые мне вчера привезла Эмили. Та чуть ли не ночевала здесь первые дни, сменяя моих родных и друзей, которые наотрез отказались надолго меня покидать и приходили вот уже две недели сразу после уроков, принося домашние задания и сплетни, которые плелись теперь про меня.
— Я все эти две недели, пока бродил по лесам, пытался многое осмыслить и вроде как уже понял, какого чёрта я превратился в волка… вот только, почему ты так спокойна была в тот момент? Я вот чего понять не могу.
На эти слова я лишь поджимаю губы. Ложь для родных и друзей придумалась быстро, стоило мне очнуться в реанимации, как сценарий уже был готов в моей голове… но что говорить, как объяснять что-то тем, кто в ту злополучную ночь был там?
— Значит, легенды были правдивы? И вы и впрямь потомки…
— Видимо, да, — пожимает плечами Сэм и берёт в руки кекс, который вскоре пропадает в недрах его желудка. — Но ты не ответила на мой вопрос.
— Не знаю, что сказать. Вот не знаю и всё, хоть убей тут. Я видела, как Сью переживает об Эмили и решила пойти за ней, а потом… я вижу тебя, как ты сжимаешь руку Эмили, слышу свой почему-то спокойный голос, боль в спине и всё, потом как в тумане.
— Но ты не злишься и не боишься меня.
— А когда я чего-то боялась?
— И правда…
Усмехнувшись, вспоминаю, как, приезжая в гости и не заставая в городе Джесс, которая иногда уезжала к своей родне в другой конец Америки, я ездила с дядей и тогда ещё приезжающей Беллой в Ла Пуш, и пока та проводила время с Ребеккой и Рейчел, я вместе с Лией, Сэмом и остальными будущими оборотнями бегала на берег, где мы успешно сбегали от присмотра взрослых и крались на ту самую гору, с которой после прыгали в обычно ледяную воду… сначала меня брали на «слабо», но после это стало нашим эдаким ритуалом и каждый день мы прибегали сначала туда, поруганные родителями, но оттого ещё более довольные — ведь что может быть круче непослушания таких скучных взрослых? В те моменты вода из-за адреналина в крови не казалась такой ледяной, и мы спокойно плавали, хотя вот-вот должно было закончиться лето, и вода для купания уже была непригодна, ведь легко можно было заболеть. И мы болели, Лия часто рассказывала по телефону, как зла была её мать в те моменты и как смеялся с этого её отец, он-то как-то раз и рассказал нам об увлечениях в их детстве.
— Когда мы стали друг для друга никем? — сменяет тему разговора Сэм и усмехается как-то грустно, ведь два последних года мы общаться перестали. — Знаешь, мы даже обижались, когда ты не отвечала на звонки и не прилетала… а если и прилетала, то делала вид, словно нас не знаешь.
— Гордость… да и с вас пример брала, вы-то тоже в те моменты не подходили.
— Н-да.
— Летом я всё же с обрыва сигану.
— Ты в этом году не прыгала?
— Не-а, вот уже три года как. То времени не было, то погода уж слишком прохладная, то вы там были.
— Мы не кусаемся.
— Охотно поверю!
— Ну ладно, разве что Лейхот. Ты, кстати, в курсе, что ты ему нравишься?
— Я?! Ты же шутишь?
— Не-а.
Громко рассмеявшись с моего тихого «Боже», Адли стал припоминать все смешные моменты, которые случались, когда мы были детьми… сейчас-то это смешно, но тогда мне было больше обидно, ведь шутки у Лейхота были тупыми, как и он сам. Палату Сэм покинул спустя два часа, заявив, что наконец его совесть чуть поутихла и вообще ему нужно домой, успокоить маму и привести себя в порядок, ведь зарос он за это время, так что ему это совершенно не шло.
— Лейхота сюда отправить?
— Если только хочешь отправиться на тот свет.
— Значит, отправлю… на тот свет я всё равно отправлюсь, ведь мне ещё разговор с Ли предстоит.
— У-у-у, на похороны пригласишь?
— Ну, если сможешь, то приходи.
Показав ему язык, я демонстративно взяла в руки подушку. Кинуть я её, конечно, не смогу, резкие движения я ещё делать боюсь, однако тот и так уже вышел за дверь и уже через щель показал фак… ну-ну, вот куплю слабительное, перемешаю с таблетками от глистов и дам ему выпить, пёс блохастый.
Ноябрь
Родные стены лечат куда эффективнее даже самых лучших лекарств, в этом я убедилась сама, когда меня наконец выписали после трехнедельного пребывания в больнице. К моменту моей выписки наш дом уже отремонтировали до конца, и родители даже расставили мебель и прочую бытовую технику по местам. Конечно, там оставалось ещё много коробок, но их было решено разбирать по необходимости и решению того, что и где будет находиться…
Больше всего мне понравилась кухня: в меру большая, со всем необходимым и столиком-островком, благодаря которому было больше места для готовки тех или иных блюд. Вилки, ложки, ножи и прочие кухонные принадлежности разбирали уже мы с мамой, пока отец устанавливал внезапно купленную книжную полку, где планировалось хранить различные книги с рецептами — их у нас было много и все были из разных стран. Китайская, турецкая, немецкая и русская кухня были самыми ходовыми — родители любили разнообразие и приучали меня к нему с самого детства, дабы не было привычки кушать фастфуды, от которых развивается ожирение и прочая хрень.
Не слушая возражений родителей, я осторожно подняла коробку с теми самыми книгами. Раны потихоньку заживали, и терпения сидеть как можно спокойней становилось всё меньше — спокойный образ жизни не для меня, — отчего, сразу после выписки, я стремилась вернуться в прежнее русло и даже подумывала начать бегать. Лес рядом с домом так к себе и манил, даже несмотря на то, что произошло.
— Есть идеи для ужина? — нарушает тишину мама, чей живот становиться всё заметнее.
— Милая, это должна решать ты, не у нас-то токсикоз, — пожимает плечами отец и прикручивает очередную полку, коих у шкафчика четыре. — Что ты приготовишь, то и будем кушать.
— А ты, Лизи, чего молчишь?
— Я, мам, согласна с отцом, сейчас куда важнее то, чего хочешь ты или малыш. Кстати, а продуктов-то у нас почти нет…
— Тогда сначала нужно в магазин, — хлопнув в ладоши, мама, ставшая в последнее время куда активнее и переставшая сидеть на месте, потянулась за листком, видимо, для того, чтобы составить список. — Роб, ты с нами поедешь или дома останешься?
— Мам, а мы в местный поедем или в Сиэтл?
— Вот подумываю, что лучше в Сиэтл. Там Costco есть, а значит выбор продуктов больше.
— Тогда пойду переоденусь.
Оставив родителей решать, что ещё покупать, я отправилась в комнату, которая наполовину была забита коробками — уже моими, — где находилась моя личная библиотека, различные вещи и прочее барахло, которого, как оказалось, у меня очень много и выкинуть которое я не могу… различные покупки из разных стран, подарки парней, с которыми я «встречалась», желая походить на таких «взрослых и крутых» девушек, подарки просто друзей из школы и т.д. и т.п. Всегда, сколько себя помню, я легко находила новых друзей и так же легко разрывала с ними дружбу. Исключением была лишь Джессика, которая, за годы дружбы и несмотря на расстояние, стала мне как сестра. Мы миллионы раз сплетничали, несмотря на киллометры, разделяющие нас, ссорились по пустякам и мирились по телефонным звонкам, рыдая как белуги… уверена, что именно о таких подругах и мечтают многие другие девушки — чтобы с ней были одинаковые взгляды на жизнь, интересы в тех или иных направлениях и совершенно разные вкусы в выборе парней. С недавних пор близкой подругой стала ещё и Анджела. С Вебер подружиться было легко — несмотря на её скромность и молчаливость, которые идеально подходили нам, любительницам поболтать на повышенных тонах и вляпаться в те или иные неприятности, она нас оттуда или легко вытаскивала, или не давала вообще туда влезть, за что я ей благодарна, ведь именно она уговорила Джесс перестать пытаться подружиться с Калленами.
Джинсы, тёмно-фиолетовая футболка и джинсовая кофта — стильно, свободно и красиво, всё, как я люблю. Дополняли всё это чёрные кроссовки и несколько браслетов на руках. Немного подумав, я добавила ещё и шарф — на улице было ветрено, — и из открытых участков тела осталась лишь шея. С волосами было легче всего: их я, как обычно, оставила распущенными.
— Ты готова? — вернул меня в реальность голос мамы, которая уже тоже успела переодеться, и теперь её тёмно-зелёная, почти чёрная, рубашка заметно так выделяла живот. Вот-вот скоро наступит пятый месяц беременности, и если бы не Каллены, я была бы рада, что мы сюда переехали. Ей нужен покой и много отдыха. — Красавица моя.
— Да, мам, я готова. Папа едет?
— Нет, он будет заниматься дальнейшим обустройством.
— Понятно, ну что, поехали?
— Поехали.
Улыбнувшись, я закинула на руку рюкзак, который на время стал заменять мне сумочку (в ту все лекарства не помещались, а без них я сейчас никуда не выхожу). Взглянув на листок, который был исписан мелким, но понятным почерком мамы, я добавила туда то, что хотелось бы мне…
Pov Розали
Ездить раз в месяц в какой-либо магазин, который находился в Форксе или близ него, было эдакой традицией в нашей семье. Дабы не привлекать внимания, мы покупали достаточно большое количество продуктов, ненужных нам, но помогающих отводить ненужное внимание к нашему и без того заметному семейству. У Денали было… тихо, спокойно. Мы жили в горном домике, охотились и мало, очень мало контактировали с людьми. Уезжать оттуда не хотелось от слова совсем, но теперь пришла пора притворяться большим и дружным семейством. Я, безусловно, люблю их, но в большом городе скрыться от внимания было бы легче, однако, кто будет меня слушать?
От размышлений меня отвлёк знакомый голос, а уже после в поле зрения появилась Элизабет Свон со своей матерью. Перестав выбирать продукты, я невольно стала наблюдать за ними: идеальная семья, та, о которой я так мечтала ещё в той, человеческой жизни… невооружённым взглядом было заметно, что для своей дочери Эмма Свон была безоговорочным эталоном совершенства, во взгляде племянницы шерифа легко читалось восхищение и глубокая любовью. Они, как и любой родитель с ребёнком, были схожи — не сильно, но всё же становилось понятно, что в будущем Элизабет Свон будет такой же красавицей. Даже без вампиризма девочка уже привлекала к себе внимание шармом и звонким, заразительным смехом.
— Розали…
— Не смей к ней подходить, — перебиваю тихо подошедшего Эдварда, чью выходку всё никак забыть не могу. — Держись от неё и вообще всех смертных как можно дальше.
— Легко говорить, — из-за его пренебрежительного фырканья я чувствую, как дёргается бровь. — Учитывая, что мы большую часть времени проводим в школе.
— И на этом наши контакты с ними должны быть окончены! А ты, нарушив контракт, пошёл на территорию квиллетов, которые после нашего обращения и так начали ощущать пробуждение генов.
Не став слушать ответ, я пошла дальше, закидывая в тележку всё, к чему могла дотянуться, и не задумываясь, надо оно нам или же нет. Пытаясь не вспоминать, что произошло три недели назад — то, из-за чего в огромного волка превратился один из жителей резервации, при этом ранив племянницу шерифа… от вернувшегося тогда домой Эдварда за версту несло запахом крови и псины, однако во взгляде не было ни намёка на сочувствие, хотя в том, что произошло, в первую очередь его и только его вина. Не пойди он на их территорию или хотя бы попытайся хоть как-то защитить Свон и ту Янг, всё было бы иначе.
— Я ничего не мог сделать…
— Не мог?! — обернувшись к нему, я хватаю «брата» за руку, сдавив до такой степени, что она покрылась трещинами. — Ты мог бы откинуть его от неё, перехватить удар, и они могли бы сбежать! А теперь, посмотри на неё, она же ещё ребёнок с ужасными шрамами, которые ничем не перекрыть.
— Розали…
За столько лет жизни я легко научилась его игнорировать, однако в последнее время, после шестидесяти лет «спокойной» жизни, он опять начал привлекать к нашей семье внимание. И почему-то кажется, словно происшествие с Элизабет Свон — только начало… начало чего-то непредотвратимого, того, после чего его убийство насильников покажется цветочками. Мститель чёртов.
Проследив взглядом за тем, как он, выйдя из магазина, теряется в толпе и после получив сообщение от Элис о том, что он направляется домой, я чуть подуспокоилась. Неизвестно, конечно, что он может вытворить сейчас, но хотя бы он подальше от Свон. Громкий и звонкий голос Элизабет раздался уже позади, с ряда, где находились полки с различными специями, хорошо перебивающими запах крови.
— Мам, что из приправ брать?
— Я вот думаю, может, что-то из восточной кухни приготовить? Кмин и сушёный базилик тут есть?
— Базилик нашла, — тут же отвечает девушка, и я, сделав вид, что что-то выбираю неподалёку, наблюдаю за ними. — О, и кмин нашёлся! Давай плов приготовим?
— Давай, тогда за ещё мясо нужно.
— Я схожу. Баранину или курицу?
— И то, и другое.
— Хорошо.
Никогда. Сколько бы мы не ходили по магазинам, у нас с Эсме или Элис такого разговора не было… такого семейного, уютного, во время которого обсуждают, что купить или приготовить.
— Не советую, — неожиданно рядом звучит голос Эммы Свон, и я не сразу понимаю, что обращается она ко мне. — Перец лучше брать горошком, мелкий совершенно не придаёт пикантности блюду, — махнув на пакетик, который я взяла в руку, она протягивает другой, чёрный или, точнее, тёмно-коричневый горошек, чей запах чувствуется даже сквозь пакет.
— Спасибо.
— Я Вас откуда-то знаю, как будто…
— Я тоже из Форкса, может, где-то и пересекались.
— А, точно, Вы вроде как дочь нового доктора?
— Да. Розали Хейл, — протянув ей руку, я широко улыбаюсь, когда она её пожимает. — А Вы Эмма Свон? Мама Элизабет?
— Да. Вы учитесь на класс старше?
Кивнув, перевожу взгляд в сторону мясного отдела, откуда слышится бормотание младшей Свон. Я почувствовала лёгкий укол зависти. Задавшись вопросом о том, как бы поступили мои родители, если бы узнали, что меня изнасиловали или ранили, изуродовав спину… они бы отвернулись о меня или поддержали?
— Вы в порядке?
— Всё в порядке, передавайте Элизабет привет. Мне, пожалуй, пора идти. Было приятно познакомиться…
— Взаимно, милая, взаимно.
Улыбнувшись ей в ответ, я поспешила к кассе — оплатить совершенно ненужный товар и избавиться от мысли о родне, которой уже давно нет в живых. Даже бастардов отца и их потомков, с которыми я, будь у меня возможность, хотела бы познакомиться.
5 июля 2004
Прожив год в Форксе, родители решили вновь переехать, но теперь уже в Италию, куда отца пригласили спроектировать дом и ресторан сразу двух бизнесменов, имена которых я, по обыкновению, запоминать не стала. Меня в тот момент волновало то, что мы будем жить в городе Вольтерра, где обитают короли вампирского мира, чьи имена и внешности я, к своему сожалению, уже позабыла. Врагов нужно знать в лицо, особенно, если эти враги — вампиры.
Родители, видя мое нежелание переезжать на родину пиццы, предложили остаться с дядей, но я отказалась: до приезда Беллы пока время есть, и делать мне здесь нечего. Джесс и остальные ребята, конечно, обиделись, но вскоре их обида прошла — сразу после того, как их родители пообещали, что летом они туда непременно полетят, дабы и меня навестить, и по красивому городу прогуляться. В мгновение приободрившаяся Анджела тут же попросила меня хорошенько рассмотреть город и узнать получше об училищах.
— Университет «Турин», конечно, находится далековато от Вольтерры… — легонько тряхнула меня она. Анджела, всегда любившая планировать, достала блокнот и начала делать заметки и о других потенциальных (лучших) университетах Италии, перечисляя все преимущества обучения за границей. — Но попытайся разузнать о нём все. Там есть разные направления, а значит, при хорошем наборе баллов, мы все сможем найти там что-то по вкусу.
— Хорошо, Анджела, — мой ответ она не услышала, став размышлять, кто на кого сможет поступить. Девушка даже не думала слушать возражения Майкла, который не собирался тратить время на учебу за границей, а планировал просто продолжать бизнес родни.
— А ещё посети обязательно все модные магазины! — воодушевленная Джессика то и дело стала упоминать о потрясающих итальянских моделях, которых она видела в журналах, и с энтузиазмом указывала на экране своего телефона на наряды, которые, по ее мнению, я буду обязана носить, когда мы переедем. Она даже лукаво упомянула, что была бы не против, если бы я подобрала для нее несколько вещей, пока буду там.
— Боже, Джесс, я туда еще даже вещи не собрала, а ты уже про магазины…
— Это хорошо, что не собрала, не нужно, — потерев ладони, та сунулась в мой шкаф, который был от и до набит различной одеждой. — На первое время, конечно, что-то взять можно, но остальное лучше докупить там, дабы следовать моде.
— Я не собираюсь следовать моде, Джесс.
Закатив глаза, я шикнула на спорящих Майкла и Эрика — от их крика проснулась Дженни, которую мне теперь нужно успокоить, ведь мама уехала куда-то с отцом, оставив двухмесячную малышку на мое попечение. За два месяца я так и не привыкла к тому, что у меня теперь есть сестрёнка — малышка, которая родилась так неожиданно, на две недели раньше положенного срока, отчего даже сейчас, когда она уже окрепла, на руки мне её брать страшно. Пройдя в ее комнату, которую я лично разрисовывала вместе с Джессикой, я осторожно взяла девочку на руки. Такая маленькая, почти неощутимая… Мне порой кажется, что она хрупче хрусталя. Улыбнувшись в ответ ее беззубой улыбке, я на всякий случай решила проверить памперс, а уже потом кормить, все равно без бутылочки смеси она не уснет.
— Ну не плачь, малышка, мама скоро приедет, — поцеловав сестру в лоб, я одновременно вдохнула ее аромат. — Давай я тебя подмою, переодену и потом мы покушаем?
— Может тоже у мамы сестренку попросить? Хотя… какой там, возраст уже не тот, — тихо сказала Джесс, подойдя к нам и осторожно взяв Джен за маленькую ручку. — Она такая красивая.
— Да, самая красивая девочка в мире. И Джесс, детские дома полны детей, которые родным оказались не нужны…
— Думаешь, родители согласятся?
— Твоя мама малышку нашу из рук не выпускает, когда приходит, так что ты задала очень глупый вопрос.
И это было абсолютной правдой. С тех пор как родилась Джен, мать Джессики стала постоянно присутствовать в нашей жизни. Всякий раз, когда миссис Стенли приезжала навестить маму, она направлялась прямиком к малышке, и ее лицо сияло, когда она держала Дженни на руках. В ее глазах была теплота, а в глубине души — стремление к чему-то большему.
Я не раз задавалась вопросом, высказывала ли когда-нибудь мать Джесс вслух свое желание иметь еще одного ребенка, или это был секрет — столь очевидный для всех, кроме ее домочадцев, — который женщина хранила в глубине своего сердца.
— Так, все, я пошла уговаривать маму, — широко улыбнувшись, Джессика, не обращая внимания на запашок детского испражнения, поцеловала ее руку. — Это на удачу. Пока-пока!
Махнув ей в ответ, я понесла Дженни купаться. Салфетки — это, конечно, хорошо, но, чем чище, тем здоровее будет…
— Бетти, мы ушли, — тихо шепнула вошедшая в ванную комнату Анджела, прикрыв за собой дверцу.
— Хорошо. До завтра.
— До завтра.
Вскоре голоса друзей в доме утихли, и лишь тихо захлопнулась входная дверь, как я уже стала вытирать Дженни. После, достав из рядом стоящего шкафчика памперсы и новую одежку, принялась ее одевать. Руки все еще дрожали от страха сделать неверное движение, но уже не так сильно, как в первый раз.
— Ну, вот и все, малышка, а теперь пойдем покушаем.
Тихая, спокойная Дженнифер — полная противоположность мне. Я в младенчестве и детстве (да и сейчас, чего таить) была капризной, мне всегда нравилось быть на руках у родителей или у бабушек и дедушек, а если на меня не обращали внимание, то я закатывала истерику, отчего родители на малышку Дженни нарадоваться не могут, как и я сама. Мне часто приходилось видеть капризных детей и родителям такого «счастья» в виде меня хватило по горло, теперь им нужен тихий и спокойный ребенок дабы, они смогли отдохнуть.
— Ты наша принцесса, малышка, самая идеальная девочка в мире. Я костьми лягу, но сделаю все, лишь бы ты была счастлива, — осторожно поцеловав ее в макушку, я положила девочку в маленькую переносную кроватку, которую родители специально поставили в гостиной, где мы вечерами часто проводим время, обсуждая все, что произошло за день. — Уверена, в Италии ты быстро пойдешь на поправку.
Именно из-за состояния здоровья Дженнифер, которой сырой климат Форкса не подходил, родители согласились на работу в Италии… точнее, работать будет отец, мама же после родов решила стать просто домохозяйкой, ведь работать где-либо, когда твоя младшая дочь почти не вылезает из больницы — невозможно. А нам здоровье малышки, которая из-за преждевременных родов была слаба, куда важнее того, что вновь придется сменить место жительства, причем так кардинально. Да, там вампиры. Но там же и хороший, теплый климат, частный дом вдали от города, который, к тому же, окружен апельсиновыми и виноградными полями, так что, помимо теплого климата, будет и чистый воздух.
Где-то спустя час приехали родители, а вслед за ними и незнакомая женщина — как я после узнала, агент по недвижимости, которую пригласили в наш дом, чтобы подать объявление о его сдаче. Продавать родовой дом, который из поколения в поколение переходил кровным членам семьи (последней, на данный момент, является моя мама), мы не собирались.
— Дом мы продавать не будем. Если не мы, то когда-то, если захочет, здесь будет жить наша старшая дочь, Лизи, — пожала плечами мама. После осмотра дома они осели в гостиной, дабы все обсудить. — Однако сейчас мы переезжаем на неопределенное время в Италию, и оставлять дом пустовать не хочется.
— Я Вас поняла. Тогда нужно обговорить цену и условия снятия дома…
— Хорошо. Вы будете чай или кофе?
— Если можно, то чай, зеленый.
— Хорошо.
— Я сварю, мам, — остановила я начавшую вставать маму, все равно ничего в этих делах пока не понимаю.
Дождавшись одобрения, я ушла на кухню, где у нас была целая полка в шкафу, посвященная различным чаям и видам кофе. Рядом со мной, по обыкновению уже была радионяня — отвлекать маму от разговора не хотелось, отец же ушел куда-то по делам сразу по приезде и, как мне казалось, к дяде, который в наше отсутствие вновь будет присматривать за домом. Вот из-за чего было мне неудобно, так это из-за дяди, которого мы вновь оставляем одного. Нет, у него, конечно, есть друзья и вроде как у него что-то намечается с Бонни Блэк, однако… они не семья.
А может, это мы ему не семья? В отличие от нас, Клируотеры, Блэки и прочие всегда были рядом с ним, пока мы припеваючи жили в Сан-Франциско, вспоминая об остальных Свонах только по праздникам. Было ли этих мимолетных мгновений достаточно, чтобы сохранить семейные узы, или это были просто пустые жесты, прикрытые обязательствами?
8 августа 2005 года…
Скучно.
В Италии было скучно, ведь итальянский язык я не знаю, а местные жители на английском говорить не желали, даже работники отеля, где мы на первое время остановились. Отель, к слову, красивым назвать сложно: двухэтажный, не большой, но и не маленький, без всякой штукатурки и прочей отделки, он был просто из светло-коричневого кирпича. С внешней стороны по некоторым стенам плелись растения, названия которых мне вспомнить не удалось, хотя, казалось бы, до самого отъезда я только и делала, что читала о Вольтерре — не о вампирах, а о самом городе, в котором мне теперь жить неопределённое время…
Взглянув на родителей, которые, в отличие от меня, были в восторге, я лишь поджала губы, не решаясь что-то сказать. Главное, им нравится и пока ничего страшного не произошло. Ведь не будут же вампиры сами лично лезть к нам? Надеюсь, что не будут, пусть идут мимо и дадут нам года так два спокойно здесь прожить. В конце концов, несмотря на желание спасти Беллу от Эдварда, я в первую очередь выберу родителей и их безопасность, нежели двоюродную сестру, которую не видела вживую года уже так три, если не четыре — та не спешит приезжать и даже на сообщения отвечает редко, отчего желание спасать её от вампира чуть поубавилось и осталась только жалость к дяде, которого я и правда люблю.
— Твоя комната будет напротив нашей, — вдруг обратился ко мне отец, до этого разговаривавший о чём-то с мамой. — Мы сначала хотели двухкомнатный номер снять, но такого у них нет, как и совмещённых.
— Хорошо, пап.
— Не боишься? — тихо спросила мама, так как у неё на руках посапывала Дженни.
— А чего бояться-то?
— Эмма, наша девочка уже взрослая и к тому же постоять за себя может, так что прекрати «душить» её своей опекой.
— Давай признаем, Роберт, что для нас она всегда будет маленькой, даже когда начнёт встречаться с парнями…
— Какими ещё парнями?
Чуть слышно фыркнув, я остановилась перед номером и, забрав у мамы ключ, поспешила открыть дверь. Благо чемодан катила сама, отчего, затолкнув его первым, я зашла следом и уже после, почти закрыв дверь, сказала:
— Без паники, я парней приводить не буду… хотя бы из-за того, что я по девочкам, — и, насладившись их шоком, тут же закрыла дверь. Но бумеранг не заставил себя долго ждать, и по итогу, развернувшись, я запнулась о чемодан и полетела на пол.
— Элизабет!
— Всё нормально, мам! И я пошутила, если что…
— «Пошутила» насчёт чего? — обеспокоенно спросила мама по ту сторону двери и на секунду мне за свою шутку стало стыдно, однако эта мысль тут же покинула мою голову, ведь наши шутки друг над другом уже давно стали обыденностью и наоборот становилось как-то неуютно без всех этих подколов. — Впрочем, ладно… располагайся, переодевайся и спускайся через минут сорок вниз, перекусим и пойдём погуляем по городу.
— Ок.
Как и было велено, я развесила в шкаф самые ходовые вещи и, переодевшись в лёгкую одежду, состоящую из джинсовых шорт и чёрной футболки, рухнула на огромную кровать. Окна выходили прямо на замок Вольтури, отчего по коже пробежались мурашки, однако думать о вампирах я не перестала. Ведь, если верить словам Бонни Блэк — с которой месяца так три назад беседовал Карлайл Каллен, чей «первенец» мои мысли читать не мог, — заинтересованные этим феноменом Каллены решили «навести справки» через одну из жительниц Ла Пуша, которой я более-менее доверяла.
Тремя месяцами ранее
За год жизни в Форксе я полюбила проводить время в резервации, где меня после произошедшего были рады видеть Эмили с Сэмом и Бонни Блэк. Меня даже звали на пляж, послушать легенды квиллетов, и я, конечно же, с радостью ходила. Даже несмотря на то, что я знаю легенды из фильма, они всё же интересны и, слушая их вживую, я словно бы сама оказывалась в тех временах… потом, когда старейшины уходили, мы до середины ночи проводили время на пляже, сидя у костра и говоря обо всём на свете. Да, там не было Джессики и остальных ребят, но в том-то и заключалось приятное времяпрепровождение: с ними были одни ощущения, а с квиллетскими ребятами — совершенно другие. Вот и в этот раз, в воскресенье, я поехала к ним, а если быть точнее, к молодой парочке Адли. Эмили попросила помочь приготовить ей что-то необычное и я с радостью согласилась, захватив книгу с рецептами национальных немецких блюд.
— Ты приехала! — выскочила из дома пока ещё Янг и крепко меня обняла.
— Конечно, я же обещала, — улыбнулась я и протянула ей судочек, который был полон печенья Шпитцбубен. Вообще его готовили на Рождество, но мы пекли чуть ли не каждый месяц, так как пченье было мягкое и вкусное. — Держи, это вам. Пап, заедешь за мной после?
— Ой, спасибо! Не, мистер Свон, за Лиз заезжать не надо, мы с Сэмом ее потом отвезём!
— Ну как знаете! Всё, пока-пока, я поехал!
Махнув отцу, мы поспешили зайти в дом. На улице, конечно, тепло, но нас ждали дела, а в сумке покоилась книга с различными закладками, коими я пометила особо вкусные рецепты.
— А что это за печенье?
— Это «Шпитцбубен», и не смейся с названия! Это печенье с джемом и орехами готовят в Германии, вообще на Рождество, но так как оно очень вкусное, то я решила приготовить его вам.
— Значит, у нас сегодня немецкая кухня?
— Угу, у них много чего есть вкусного. С чего начнём?
— Сначала попьём чай или кофе… ты что будешь?
— Конечно кофе! Помощь нужна?
— Нет, я сейчас приготовлю и пойдём на террасу, мы недавно кресла-качалки купили…
— У-у-у-у, ну тогда ладно.
— Лиззи, а рецепты на английском или немецком?
— Эта книга на английском, есть у нас ещё на немецком, но её я решила не брать.
— А ты говоришь на немецком?
— Ein bisschen, ja(1)… ну, то есть да, немного говорю, — пояснила я, видя, как она приподняла бровь.
— И как тебе язык?
— Он прикольный и совершенно не сложный, просто мне лень его учить. Мне лучше итальянский начать изучать, но, увы и ах, он мне совершенно не даётся.
— Понятно.
Взяв по кружке кофе и немного её фирменных кексов, мы вышли на террасу. Передав книгу, я уставилась в лес. Резервации, леса и безопасности мне будет в Италии не хватать… да, даже после того, как меня ранил Сэм, резервация, именно она кажется мне самым безопасным местом в мире.
— Что ты можешь посоветовать? Какой рецепт тебе больше нравится?
— Мне нравятся многие, но, думаю, лучше готовить что-то плотное, сытное, ведь, учитывая, кем стал Сэм, еды ему надо много…
Кивнув, Эмили углубилась в чтение, а я, наконец закончив рассматривать лес, достала из книги новый блокнот и стала туда вписывать рецепты из той книги, которая на немецком. Их немного, но там блюда куда сытнее. Самым первым рецептом я записала жаркое из маринованной говядины, а после ещё несколько других, полегче и тоже сытные (ведь, если вспомнить, что у них часто бывали и остальные оборотни, то еды ей надо много и чтобы наедались они хоть немного, а учитывая их метаболизм и аппетит — это дело не из лёгких).
— Забыла совсем! — вдруг воскликнула Эмили, вскочив с кресла. — Мне же Бонни Блэк звонила, просила тебе передать, чтобы ты к ней зашла.
— Давай, пока ты выбираешь, я схожу?
— Хорошо. Подожди, половину печенья переложу, а остальное им, а то неудобно будет с пустыми руками.
— Знала бы, приготовила бы побольше.
— Да она незадолго до твоего приезда позвонила, а я забыла сказать.
— Ой, да брось ты.
Махнув рукой, я взяла тарелку и направилась к Блэкам, по пути встретившись с Лейхотом и Эмбри, которые предложили попрыгать с обрыва в воду. По вынужденным причинам я отказалась, хотя хотелось, ой как хотелось. Учитывая размер поселения, у Блэков я оказалась быстро, Бонни Блэк сидела на коляске под деревом и читала книгу…
— Здравствуйте, миссис Блэк!
— Лиззи, ты пришла! Это хорошо, проходи в дом, нам надо серьёзно поговорить.
— Хорошо, — кивнув, я опять помахала, но на этот раз Джейкобу, который куда-то спешил. Тот пока был тонкий да тощий, как и положено подросткам. Стоило мне пройти в дом, как меня тут же усадили в кресло и без всяких слов всунули в руки кружку с чаем, судя по всему, с мелиссой…
— Миссис Блэк?
— Пей. Мне нужно кое-что тебе рассказать, и лучше будет, если ты будешь спокойна.
— Я и так спокойна.
— Скажи, ты же поняла, кем является Сэм?
— Да.
— А почему он, как и наши предки, обратился в оборотня ты понимаешь?
— Эмм-м, ну… всё началось с вашего предка Таха Аки. Он, как и многие жители резервации, мог покидать тело и в виде духа бродить по миру, и у него был враг, некий Утлапа, который последовал за ним. Когда Таха Аки покинул тело, он перерезал его шею, тем самым убив его, дабы стать новым вождём.
— Правильно.
— А потом Таха Аки, будучи духом, встретил волка и вселился с его одобрения в его тело, дабы вернуться обратно… Возвращаясь, он встретил группу воинов и попытался заявить о себе, взвизгивая квилетские песни. Один из воинов, пожилой человек по имени Ют, понял, что волк находится под контролем духа, и, не подчинившись приказу узурпатора Утлапа не входить в духовный мир, оставил свое тело, чтобы поговорить со зверем. Ложный вождь, встревоженный тем, что Ют входит в духовный мир, боясь, что его предательство будет раскрыто, убил воина. Таха Аки пришел в ярость и бросился убивать человека; его эмоции были слишком сильны для волка, и они превратились в человека, великолепную плотскую интерпретацию безупречного духа Тахи Аки. Ложный вождь был убит, и все было быстро исправлено. Таха Аки родил многих детей и обнаружил, что его сыновья в зрелом возрасте тоже могут превращаться в волков, — пересказала я почти всю легенду, делая вид, что только сейчас до меня начало доходить, что именно она хотела мне рассказать.
— Умница, — было всё, что сказала Бонни, пока я попивала тот самый чай, ведь в горле пересохло.
— То есть Сэм имеет ген того самого Таха Аки?
— Да. И он, и бóльшая часть жителей резервации.
— Значит, Вы и остальные тоже в волков превращаетесь?
— Увы, это не так. Он бы и не обратился, если бы на наши семьи не приехали хладные демоны.
— Хладные демоны? — вздёрнув бровь, я отложила кружку, пытаясь понять, зачем она вообще начала весь этот разговор.
— Они же вампиры. Да, они тоже существуют.
— Вампиры?!
— Они сильные, как и мы, оборотни, только холодные и твёрдые, словно мрамор.
— Каллены?
— Правильно, — усмехнувшись, она стала смотреть на меня уже совсем другим взглядом — тот менялся с самого начала разговора и теперь она была как никогда серьёзна. — Как догадалась?
— Эдвард Каллен — мой одноклассник, и иногда я на уроках сидела с ним. Конечно, бывало случайно дотрагивалась и… он был холодный, а ещё у него… стоп, глаза у них разве не красного цвета должны быть?!
— Как говорит Карлайл Каллен, они у них золотистые из-за того, что они питаются кровью животных. Но чем бы они ни питались, в том, что наши ребята будут обращаться в волков, виноваты только они, вампиры. Однако сейчас важна не наша тайна, а то, что скрываешь ты.
Подъехав ко мне на коляске, она постучала пальцем по моему виску, пока я думала о том, где успела спалиться. Однако, волновалась я зря, ведь имела в виду она совсем другое.
— Он, Эдвард, умеет читать мысли… все мысли, но не твои.
Открывая и закрывая рот, я совершенно не знала, что говорить… однако, как оказалось, говорить мне было не обязательно. Бонни Блэк приняла мою растерянность за шок и всего лишь подлила чай в кружку, давая мне тем самым время всё обдумать. А пока я попивала чай, думая, что делать дальше, разговор «забылся», и, поговорив недолго на абсолютно другую тему, она выпроводила меня из дома, напомнив о том, что я вообще должна помогать с готовкой Эмили. На это я лишь кивнула и, поблагодарив за «важную информацию», поспешила выйти на свежий воздух, надеясь, что во время готовки всё забудется. Однако это было не так.
1) Да, немного…
Бояться вампиров, но всё равно идти на экскурсию в замок, куда ведут людей, дабы их съесть? Легко. Точнее, легко было родителям, которые, устав от того, что я почти безвылазно сижу в отеле, решили купить мне билет на ту самую экскурсию, которую ведёт каноничная Хайди… высокая, темноволосая и бледнолицая девушка в тёмно-синем облегающем платье и на высоченных каблуках — она напомнила мне тех сирен из легенд о существах из морей и океанов. Они были страшны на вид, но их голос и иллюзия заманивали моряков далеко в океаны, где после тонули корабли.
— Остановись! — неожиданно пиликает телефон, на котором высвечивается письмо от Меды Блэк, тёти Джейкоба, с которой я неожиданно познакомилась и сдружилась незадолго до отъезда.
— Мисс, отключите, пожалуйста, телефон, — тут же реагирует экскурсоводша и я для вида киваю, вместо этого ставя девайс на беззвучный. После отправляю вопросительный знак и чуть не врезаюсь в массивную деревянную дверь, одновременно с этим читая ответ.
— Беги оттуда, Лиззи! Не переступай порог.
И я делаю, как она велит, задействовав при этом всё своё актёрское мастерство. Схватившись за живот и изобразив недомогание, я отказываюсь от экскурсии и медленно, согнувшись «от боли», для начала отхожу к фонтану. Туда она подойти пока не сможет — очень вовремя вышло солнце, которое до этого скрывалось за облаками.
— Всё в порядке? — вместо неё ко мне подбегает другая девушка — человек, на четвёртом месяце беременности, — и я тут же хватаю её за руку и прошу посидеть со мной, так как чувствую себя плохо. Благо, та знает английский и без труда меня понимает, предлагая вызвать скорую.
— Не стоит, спасибо, просто вдруг слишком больно стало.
— А-а-а-а, эти дни?
— Да, — для достоверности ещё и кивнув, я цепляюсь за подсказку и сую руку в сумочку, где лежит обезболивающее. Его я забыла убрать, хотя зуб уже давно не беспокоит, и, видимо, не зря.
— Посиди здесь, хорошо? Я пойду скажу, что на экскурсию тоже не пойду, а потом сходим чем-то перекусим.
Ещё раз кивнув, пытаюсь скрыть усмешку — всё же, если бы мы сейчас туда пошли, то перекусили бы нами, а не мы… делая глоток заранее взятой воды, дабы запить противную на вкус таблетку, я смотрю на людей, которые идут на верную смерть, сами того не зная. Лишь незнакомка, что-то ещё сказав вампирше, уходит в мою сторону, обхватив руками живот, словно защищая его.
— Как ты?
— Скоро станет лучше. Спасибо за беспокойство… я, кстати, Элизабет.
— А я Лили. Ты одна на экскурсию шла?
— Да, родители заняты, а мне стало скучно. А Вы?
— Давай прейдём на «ты», не такая уж я и старая. И да, я тоже одна, поругалась с парнем и прилетела в Италию отдохнуть.
— Понятно. Не жалеешь, что отказалась?
— Не-а… даже скорее рада, что-то волноваться стала, когда начали подходить к замку.
Сев рядом, она стала разглядывать замок, всё ещё обнимая рукой живот… боже, неужели у них ни капельки совести нет? Могли бы и сделать некие ограничения по поводу стариков и беременных с детьми. Да, пищи будет поменьше, но не дело же это, питаться теми, кто и так скоро может умереть или теми, кто ещё жизни не познал!
— Пойдём? Я знаю неплохое кафе, там есть вкусная еда.
— Пойдём.
Кафе и правда было неплохое, меню пестрило множеством блюд, но я выбрала пиццу и кофе, попутно написав, наконец, ответ Меде Блэк.
— Всё в порядке, Меда, спасибо. Кстати, ты спасла не только меня, но и ещё две жизни!
— Их-то я спасла, но не тебя, пришедшая душа. За тобой следят и не отстанут, пока не завоюют твоё доверие.
— Но зачем я им?
— Пока ты нужна лишь четырём. Всё, мне пора. Будь осторожна.
— Меда! Что значит «пока нужна лишь четырём?!»
— Скоро сама узнаешь… La me luna(1).
— Меда!
В ответ мне было лишь молчание, несмотря на то, что сообщение она прочитала. Фыркнув, я перевела взгляд на новую знакомую. Та о чём-то задумалась и уже которую минуту помешивала явно остывший зелёный чай. Лили Грэй, как оказалось, англичанка, разругавшаяся с парнем незадолго до свадьбы — тот, испугавшись скорого отцовства, поставил её перед выбором: или он, или ребёнок… Лили, конечно же, выбрала ребёнка, что правильно: парень это существо временное, он то есть, то его нет, а ребёнок будет всегда. Если не умрёт, конечно. Но, как по мне, этот малыш, да и она сама, жить будет долго. Раз уж они спаслись от того, чтобы стать пищей для вампиров, то и судьба у них должна быть хорошей.
— Лили, ты в порядке?
— Д-да. Наверное, да. Просто у меня такое ощущение… чертовски неприятное ощущение. Будто бы мокрым пером вдоль хребта провело. Словно смерти неминуемой избежала.
— Ну всё, успокойся, теперь-то ты в безопасности.
— Ты права. Наверное, надо заказать билет и лететь обратно домой. Два дня тут ещё побуду, куплю различной одежды малышу и улечу домой. Там безопасней.
Кивнув, я сделала глоток чая, в корне не будучи согласна с её мнением — учитывая, что в Англии зачастую погода пасмурная, вампиров будет, может, даже больше. Однако ей говорить ничего не стала, — меньше знаешь, крепче спишь, как когда-то мне ещё в прошлой жизни сказал друг из далёкой, но красивой России, куда я как-то раз уговорила полететь родителей. Правда, за пределы Москвы мы так и не выехали. А ведь где-то в Ленинграде сейчас живёт пятилетний Теодор(2), с которым я сдружилась в первый же день учёбы в университете журналистики. И в той жизни, и в этой я с лёгкостью сходилась с людьми, какой нации у меня только не было в друзьях и чего я с ними только не пережила… тогда было легче — не безопасней, но пристающим парням легче ответку дать, нежели вампирам и оборотням, там руку сломаешь от удара, а противнику только смешно будет.
— О чём думаешь?
— Да так, о многом. По друзьям соскучилась.
— Далеко живут?
— В Америке, в Форксе, если быть точнее. Они прилетят на каникулы, но до них ещё дожить надо.
— Доживёшь, куда ты денешься? Ладно, мне пора, что-то в сон клонит, — в подтверждении своим словам, она, прикрыв рот рукой, зевнула, а после потянулась к своей сумке, откуда достала кошелёк.
— Не нужно, я оплачу.
— Неудобно как-то…
— Да брось, ты же помогла мне, а я в долгу оставаться не люблю.
Не дожидаясь ответа, я положила деньги в меню и, одним глотком допив кофе, встала из-за стола. Мне вдруг тоже захотелось спать, но, благо, отель находится недалеко. Спустя несколько минут, попрощавшись с новой знакомой, мы разошлись, кто куда — она к подъехавшему такси, а я по адресу, который мне в сообщении написали родители. Те вместе с Дженни с самого утра побывали уже где угодно, но не в отеле, откуда я вообще планировала до переезда не выходить. Но, если бы не экскурсия… тогда погибло бы на два невинных человека больше.
А, значит, не так уж и плох день!
Угу.
— Элизабет Свон? — раздался позади незнакомый мужской голос, говорящий на английском… ну вот почему, когда мне англоязычные люди нужны, их нет, а когда они не нужны — их пруд пруди?! Развернувшись к говорившему, я уже в который раз за день захотела сбежать куда подальше.
— Ну, допустим, это я… а Вы кто?
— Я Деметрий, меня за Вами послали Ваши родители и, видимо, не зря, — вздёрнув вверх левую бровь, я молила всех богов, чтобы это было не то, о чём я думала. — Вы пошли немного не в ту сторону.
— Почему я должна Вам верить?
— Вот, — он протянул мне свой телефон, где высвечивалось сообщение, исходящее с нового номера моего отца. Текста там не было, а была прикреплена моя фотография. — Теперь верите?
Отдав телефон обратно, я кивнула и пошла следом за ним. Говорить не хотелось… хотелось спрятаться в комнате, закутавшись в одеяло, и сделать вид, что меня вообще нет, ведь, избежав встречи с одними, я встретилась с другим.
— Как Вам Италия? — нарушил тишину ищейка и я с трудом подавила огорчённый выдох.
— Нормально.
— Кажется мне, что Вам здесь не нравится.
— Нравится. Погода, но не архитектура.
— И что же в архитектуре не так?
— Всё, — взмахнув руками, я указала тем самым на дома, которые были настолько близко друг к другу, что людям приходилось идти по одному… — Узко тут, клаутрофобам тут лучше не ходить. Да и цвет домов так себе.
— Какая привередливая.
— Вот уж, какая есть. Куда мы идём?
— В ресторан. Дела там у них затянулись и Ваши родители подумали, что нечего Вам одной в номере сидеть. Вас же вроде как на экскурсию отправили?
— Отправили, но не до конца.
— Не понравился замок?
Пожав плечами, я оставила вопрос без ответа. Вместо этого перевела взгляд на вновь оживший телефон, где высвечивалось новое сообщение от Меды.
— Не будь букой, Бетси, он тебе не враг.
И всё. После этого она вновь вышла со страницы, голубенький кружочек пропал, а я, запнувшись о выступающий камень, оказалась в крепких и холодных объятьях вампира.
1) Моя луна.
2) «Фёдор по-нашему»
Родители и клиент отца, имя которого я так и не вспомнила, нашлись в весьма симпатичном ресторане «Life Bistrot». Ресторан мало чем отличался от других окружающих его построений, однако даже издалека показался меня уютным, хотя бы из-за того, что на прилегающей к нему террасе было довольно-таки много людей. Все столики были заняты, так что несложно было догадаться — родители расположились внутри. Однако все мысли о них пропали, когда мы вошли внутрь заведения. Вместо того, чтобы найти их взглядом, я не отрывала глаз от… стеклянного пола, под которым находились некие раскопки. От испуга я рефлекторно схватила руку рядом идущего Деметрия, напрочь забыв о том, что планировала с вампирами без необходимости не контактировать.
— Не стоит беспокоиться, стекло здесь крепкое и выдерживало не одну сотню людей тут проходящих, — с чуть заметной усмешкой произнёс ищейка и, взяв меня под руку, повёл дальше. — К тому же, столик твоих родных находится вон там, наверху.
Взмахнув рукой, он показал на эдакий железный островок. Там находился стол, за которым и сидели мои родители. Даже издалека было невозможно не узнать главаря итальянского клана, Аро Вольтури. Прикусив язык, дабы ничего не сказать, я лишь кивнула. Где-то в глубине души зная, что один из заказчиков был из клана Вольтури, я надеялась, что это будет Маркус, но, увы и ах, мои ожидания не оправдались.
— А вот и наша старшенькая дочь, — первым меня заметил отец, который привстал из-за стола и представил нас друг другу. — Аарон Руссо, позвольте представить Вам мою старшую дочь, Элизабет. Милая, это мой клиент, мистер Аарон Руссо.
— Приятно познакомиться, синьорина, — улыбнувшись, темноволосый вампир протянул мне руку, которую я тут же пожала, мечтая сесть возле родителей и не отсвечивать до самого конца их встречи.
— Взаимно, сэньор.
Улыбнувшись в ответ, я мысленно обрадовалась, что в плену моя рука пробыла недолго, а на лице Аро промелькнула секундная растерянность, отчего я понадеялась, что он, как и Эдвард, не смог прочитать мои мысли. Правда, надежда на то, что на меня во время встречи не будут обращать внимание, потерпела крах, так как мама уехала обратно в отель из-за Дженни, которая закапризничала, и, дабы отец не был один, меня вынудили остаться в ресторане. Там я, сначала делая умный вид, прислушивалась к разговору о построении отеля, изредка, когда меня спрашивали, высказывала своё мнение или же отвечала на вопросы, касаемые меня…
— А Вы, мисс Свон, уже решили, кем станете после окончания школы? На кого будете поступать?
— Если честно, пока ещё не решила, на кого точно, — пожала я плечами и, поняв, что отвечать вместо меня, как раньше, отец не будет, сделал глоток кофе и продолжила… — Меня интересует как профессия детского врача, так и профессия следователя.
— Необычный выбор. Как к её решению относитесь Вы, Роберт?
— Если честно, то её решение ожидаемо: она с детства утвердила, что станет одновременно и врачом, и следователем, так как врачом был отец моей жены, а следователями работали мои отец и дед.
— Отчего же Вы стали архитектором, а не последовали семейному делу?
— Полицейским я себя, в отличие от своего брата и родных, никогда не видел…
— Стоит признать, хорошо, что Вы стали архитектором, все Ваши проекты восхитительны. Я и мои братья очень долго выбирали архитектора, про Вас мы услышали совершенно случайно… и ничуть не жалеем, нам очень понравились Ваши работы.
— Благодарю, нам приятно это слышать. Я и не ожидал получить предложение о работе из Италии.
— Насколько я знаю, там, в Америке, все Ваши проекты окончены?
— Все верно.
— И все же, у Вас талант. Удивительно, что так мало клиентов.
— Ну что Вы… желающих много, просто все, что попало брать не хочется, и некоторые заказчики не внушают доверия.
— Понятно, — кивнув, главарь Вольтури вновь перевёл взгляд на меня. — А как Вам Италия и сам город, мисс Свон?
Прикусив губу, я перевела взгляд на отца. Тот, как и мама, знал, что город мне не нравится и я надеялась, что хотя бы в этот раз он ответит вместо меня. Однако, видимо, считывать Аро умел не только мысли, но и эмоции, отчего чуть слышно рассмеялся.
— Очевидно, страна Вам, мисс Свон, не по душе.
— Страна мне нравится, правда, просто архитектура непривычна. Всё такое… старинное.
— О да, этот город, как и многие остальные, пропитан историей, отчего в некоторых городах менять вид не желают.
— Возможно, это и к лучшему, — вмешался в разговор отец и я была рада — старина, дома и прочая дребедень нравится только ему, а я в этих разговорах не мастер. — Современные построения не столь прочны, да и сами по себе словно бы… пустые.
— Совершенно верно, видимо, оттого Вы и предпочитаете проектировать дома в старинном стиле?
— Это так.
К дальнейшему разговору я прислушиваться перестала, поняв, что зависли мы здесь надолго… переключив внимание на телефон, я заметила сообщение сразу от трёх жителей Форкса, однако сейчас меня волновало, опять же, только письмо Меды.
— Будь спокойна, милая, теперь они вам уж точно не враги. Ты, способности твоей семьи, заинтересовали его и теперь он сделает всё, дабы вы были в его клане, а значит, вы в безопасности.
— Теперь я уж точно не успокоюсь!
— Глупая, бессмертие лучше, чем смерть… когда-то ты это поймёшь. Однако сейчас посмотри на нижний этаж, на столик у стены, ему с недавних пор интересна уж точно только ты.
— Не понимаю.
— Прислушивайся иногда не к разуму, а к сердцу, тогда ты будешь на верном пути и никогда не ошибёшься.
— Ничего не понятно, но очень интересно. Ответь лишь на одно, он тоже вампир? — в ответ было ненавистное мне молчание, которое вскоре было нарушено, но не тётей Джейка.
— А вот и мои племянник с племянницей пришли! — переведя взгляд на вход, Аро хлопнул в ладоши и, широко улыбнувшись, вновь обратился к моему отцу. — Как Вы, Роберт, смотрите на то, чтобы Элизабет познакомилась с ними? Вы вроде как говорили, что друзей у неё здесь пока нет?
— Я-то, в принципе, и не против, но решать, в первую очередь, ей и только ей.
— Я… не против, — вообще я была против, ой как против, но вместо протеста лишь вновь улыбнулась и последовала за Деметрием, который до этого что-то печатал в ноутбуке, а после моих слов встал и махнул головой, предлагая следовать за ним.
— Вот и прекрасно! Уверен, вы подружитесь.
Угу, мне бы твою уверенность, мумия ты ходячая! Мысленно огорченно выдохнув, я на секунду замерла на одной ступеньке, так как Деметрий уже был возле тех самых деспотичных близнецов и громилы, имя которого я забыла. Джейн и Алек были одеты в обычную одежду, более закрытую, но всё же без тех плащей и без подвесок, от чего выглядели как обычные подростки… посмотрев на них и не подумаешь, что блондинка может пытать одним лишь взглядом, а её братец с помощью дыма лишает чувств.
И вот какого черта вам от меня надобно, демоны вы хладные(1)?
— Так ты дочь архитектора, который будет проектировать отель? — улыбнувшись краешком губ, спросила Джейн, однако её глаза, почти чёрные, оставались всё такими же холодными.
— Да, я Элизабет.
— Приятно познакомиться! Я Джейн, это мой брат-близнец Алек, а это Феликс, наш друг и, по совместительству, водитель.
Кивнув, я ничего не ответила, лишь пожала протянутые руки, а после мы уселись за стол. О чём с ними говорить я не знала, но, видимо, знали они, так как меня засыпали вопросами, на которые приходилось отвечать. Мы говорили обо всём: сначала обо мне, потом вновь о городе и т.д., но не о них. На вопросы, которые я задавала им, они отвечали уклончиво или же вовсе перескакивали на другие темы, оставляя мои вопросы без ответов, отчего так же стала поступать и я. Запущенный эдакий бумеранг вампирам явно был не по душе, но барьер, который они сами же и возвели, я пока убирать не собиралась, а после и вовсе выбежала из ресторана, заплатив за заказанные мною блюда, стоило на экране высветиться номеру Джессики.
— Лиззи! Привет, не отвлекаю?
— Нет, конечно, Джесс, — вновь улыбнувшись, но на этот раз уже по-настоящему, искренне, я решила не понижать тон голоса, прекрасно зная, что они слышат весь наш разговор. — Как у вас дела?
— Без тебя так скучно, Лиззи, но мы держимся. Хочешь новость?!
— Какую?
— Наши ребята подружились с парнями из резервации! Уже даже в футбол вместе играли, Анджела сняла на видео и должна скинуть тебе по мейлу, — довольно ответила Стэнли, рухнув, по всей видимости, на кровать. — Если не забудет, конечно, ведь она познакомилась с одним парнем с той же резервации, он даже пригласил её в кино.
— У-у-у-у, и кто-же он?
— Некий Эмбри Кол… странный парнишка и не в моём вкусе, однако, наша Вебер влюбилась по самые уши! Ты представляешь, она, не замолкая, рассказывает о нём!
Рассмеявшись с её недовольного голоса, я осознала, что за разговором ушла от кафе. За это мне, конечно, ничуть не было стыдно, а лишь беспокойно — на этой улице я ещё ни разу не была…
— Элизабет, чёрт побери, Свон! Ты меня слышишь?!
— Слышу я, слышу.
— Что такое, у тебя голос обеспокоенный.
— Да не, всё нормально.
— Ну-ну, сделаю вид, что поверила. Слушай, а ты его знаешь?
— Эмбри? Немного, если честно. Но без паники, парень он точно хороший.
— Если он разобьёт ей сердце, я клянусь, разобью ему нос!
— В этом я тебе помогу.
Угу, только для начала возьму что-то покрепче руки, ведь, когда тот обратится и на ком-то запечатлится, нанести ему вред будет почти невозможно.
— А ты?
— А что я? Я ничего, другие вон чё и не чё.
— Лиззи, чёрт побери, колись, парень какой-то понравился?
— Да, есть тут один… свободой зовётся.
— Боже милостивый, Элизабет, ну сколько можно, а? — огорчённо выдохнув, она замолчала на несколько секунд. — Ну почему тебе никто не нравится?!
Пожав плечами и забыв, что она меня не видит, я промолчала. На эту тему мы уже говорили, однако Джесс не успокоится, пока я не начну с кем-то встречаться… но вот с кем?
— Мисс Свон, меня за Вами отправил Ваш отец, — громила, которого зовут Феликс, появился рядом настолько неожиданно, что я от испуга громко вскрикнула, привлекая тем самым внимание как прохожих, так и Джессики. — Они закончили.
— Элизабет, кто это рядом с тобой?
— Я… я потом перезвоню, Джесс, всё нормально, не волнуйся.
Ничего не отвечая, я завершила звонок и, молча развернувшись, пошла обратно, если бы не тихий смешок позади.
— Вы идете немного не туда.
— Это одна из причин, почему мне не нравится город.
— Это да, тут легко запутаться. Прошу следовать за мной.
Дальнейший путь прошёл в тишине, что радовало. Громила, в отличие от Деметрий, разговор первый не начинал, а я уж тем более, так как данный вампир пугал меня куда больше, нежели все увиденные мною вампиры ранее. Ведь если ищейка был похож на хищника, то этот — на зверя, огромного такого бурого медведя…
1) Так квиллеты называют вампиров…
Век буду помнить и благодарить тех, кто придумал дистанционное обучение, на которое меня перевели родители, только осознавшие, что мне, знающей от силы пять слов на итальянском, в местной школе не прижиться.
— Что-то мы об этом не подумали, — тихо пробормотала мама, качая в коляске уснувшую Дженни. — Милая, если ты хочешь вернуться в прежнюю Форкскую школу, то мы поймём.
— Всё нормально, мам, я же теперь на дистанционном обучении и будет всё ок. К тому же смогу и тебе с Дженни помогать.
— Ну, дело твое, милая. А знаешь, как мы сделаем? Я сейчас напишу мистеру Гарольду Грину, директору из школы Форкса, и если он согласится, то ты будешь обучаться в той школе, но, опять же, на дому.
— Шикарная идея, мам! Но книги…
— Попросим прислать по почте.
Кивнув, я ничего не ответила, вместо этого перетащила со столика на свои ноги ноутбук. Директору напишет сама мама, а вот я напишу друзьям — если уж будем пересылать учебники по почте, то можно что-то отправить им и дяде… накидав список, что мы отправим чисто от себя, я стала интересоваться, чего же хотят лично они.
— Мам, а давай мы что-то отправим им?
— Хорошая идея. Тогда давай-ка я сейчас согласую всё с директором, а потом мы пойдём по магазинам?
— Прямо сегодня?
— А чего тянуть-то? Купим им всем подарки и сувениры, упакуем и подпишем… моргнуть не успеем, как придёт время отправки.
— А если директор не согласится?
— Согласится.
Улыбнувшись, я вновь перешла в электронную почту, где уже высвечивался ответ от Джессики, первой прочитавшей моё сообщение.
— Пусть твои родители к нам отправят тебя. Это будет самый лучший подарок.
— Увы, Джессика, но это невозможно.
— Почему? Они же тебя не в чужой город отправят, а в наш Форкс, где у тебя, между прочим, есть любящий дядя, много друзей и их родители, которым ты как дочь!
— Дж-е-е-с, не начинай эту песню сначала. Я хочу побыть с родителями, к тому же, мне только начала нравиться Италия… я в городе уже столько магазинов нашла, тебе они понравятся. И парни тут красивые есть.
— К чёрту все эти магазины и парней, их и у нас много!
— Стэнли!
— Свон!
— Ты лучше расскажи, как там дела с усыновлением малыша Тео.
— С усыновлением всё нормально. Мой братец и будущий жених Дженны скоро будет жить с нами.
— Вот и хорошо, — рассмеявшись с её навязчивой идеи когда-то свести Дженни и Тео, я перевела взгляд на малую. Не, вот уж кого-кого, а её я никому не отдам. Она же такая маленькая.
— Кстати, Лиззи, пока не забыла… тут, в общем, твою почту просила Розали Хейл.
— Неожиданно, а зачем? — и правда, на кой чёрт моя почта вампирше, с которой я так-то близка не была и не буду.
— Этого она не сказала.
— Ну ладно, давай. И, кстати, когда начнётся учебный год, скинешь расписание уроков?
— Зачем тебе это? Ну, расписание, то есть.
— А-а-а-а, я же не сказала…
— Ты всё-таки возвращаешься?!
— Не совсем. Я буду учиться всё также в Форкской школе, но дистанционно.
Молчание.
Минут так десять Джессика Стэнли молчала, что было непривычно, ведь во время нашей переписки от неё чуть ли ни каждую секунду летели новые сообщения. Однако, видимо, во время затишья она устраивала «бурю», то есть пересказывала моё последнее сообщение всем, кому смогла дозвониться.
Это я поняла только тогда, когда мне, с разницей в минуту, написали Анджела, Эрик, Тайлер и Майкл. Потом, чуть погодя, пока я угорала с их реакций, сообщения начали приходить и от Лейхота и Адли, отчего смеялась я уже, уткнувшись лицом в декоративную подушку, дабы на разбудить заснувшую малую. Не, ну это же надо им так синхронизироваться, чтобы одновременно писать схожие между собой сообщения!
— Подружка Вебер говорит правду? — новый синий кружочек высветился напротив почты Лейхота и тут же пропал. — Ты, ведьмочка, возвращаешься?
— Боже! Нет, я не возвращаюсь! Просто буду учиться дистанционно.
— Это как?
— О боже. Это значит, что я буду жить в Италии, а школьные задания будут из Форкской школы. Прочитай это, пожалуйста, всем сидящим рядом, а то я не успеваю отвечать на сообщения!
— Прочитал. Они, а именно Анджела, Эмбри, Джеред, Сэм и Эмили этим огорчены. Так и знай, в их печали виновата ты.
— Это я уже поняла. Они это мне и написали.
— Ведьмочка, а тебя там пиццерийцы не обижают?
— Кто?
— Итальянцы, глупая. А то чё ты это вдруг на дистанционное обучение перешла?
— Никто меня не обижает, а на дому я буду учиться из-за того, что язык плохо знаю.
— Точно?
— Угу. Рассказывай, как у вас там дела?
— Хреново. Чёт мы с Джаретом заболели, кажись. У обоих температура ужасная…
Вот чёрт. А может, мне поехать, осторожно «спалить» Калленов, а потом как-то рассказать о них Вольтури? Угу, а как? Кровушки перед Джаспером пролить? Не, всё же его жалко, да и Розали вроде как нормальная, пусть и вампирша.
Но обречь друзей на такое мучение и, в последующем, на опасность не хочется… там, после обращения в оборотней, считай и жизни нормальной нет.
За все годы своего существования я ни раз видел двойников тех или иных давно умерших людей, но никогда не ожидал, что встречу ту, что будет копией моей давно погибшей сестры. Элизабет Свон похожа на мою сестрёнку всем, словно бы Элизабет де Гиз никогда и не умирала, словно жила где-то далеко, а потом решила вновь появиться в моей жизни, ворвавшись в неё, словно ураган, разрушивший по итогу ту привычную мне жизнь.
Владыки стали наблюдать за семьей Свон после того, как их дочь начала интересоваться вампирами… зачем она интересовалась ими, почему искала информацию о Карлайла Каллен и знакома ли она с ними? Отправившийся следить за ними, Афтон принёс мало полезной информации, отчего владыки решили убить одним выстрелом двух зайцев: и отель построить, и поближе узнать ту семью. И я был не против, с лёгкостью согласился подружиться с их дочерью, однако план чуть не пошёл под откос, когда я увидел её.
Те же черты лица и голос, тот же характер и те же повадки. Моя сестра никогда не могла долго сидеть на месте, ей хотелось свободы, однако в наше время её у женщин не было. Они должны были подчиняться мужчинам, отцу, брату и мужу… чего она не делала, сбегая на своей лошади в лес и стреляя там из лука или же просто, напевая песни, собирала листья и разные травы. В один из подобных дней, устав слушать нотации отца, она вновь убежала в лес, но мы не беспокоились, так как отец приставил к ней охрану, готовую, в случае чего, защитить её от любой опасности.
Но она не вернулась.
Ни через час, ни через день, за который мы обыскали весь лес, но так ничего и не нашли… она, её охрана и их лошади пропали, словно бы их никогда и не было. Отец от потери дочери постарел на несколько лет, а потом и вовсе слёг после того, как один из путников нашёл в другом конце леса тела — её и охранников, разодранных на маленькие кусочки, но с нетронутыми лицами, по которым их и опознали местные жители, жившие у нашего поместья. После этого моей жизни пришёл конец. Я не хотел появляться дома, ведь он таковым больше не ощущался, он превратился в мрачный склеп, из которого я сбежал после того, как умер отец. Тот сгорел как спичка после похорон Лиззи, ведь он не раз говорил, что именно она, дочь от второго брака, была его смыслом жизни. Ревновал ли я или обижался? Нет. Мне и самому она была дорога. Дороже нашего состояния, статуса и всего прочего.
И вот сейчас впереди меня идёт её копия, спорит с друзьями по телефону, мечтая о том, что вернётся в Форкс… но этому не бывать, пока ей не разрешат родители. Те же, будучи под внушением, дочь далеко от себя не отпустят. Терять ещё и её, пусть она и не моя сестра, не хочется.
— Ты можешь не ходить за мной по пятам? — отключив телефон и повернувшись ко мне, спрашивает Свон. Вопрос звучит как-то безнадёжно, ведь она и без того прекрасно понимает, что одна гулять по городу не будет.
— Ты не устала задавать один и тот же вопрос, при этом зная ответ на него?
— Устала. Но ещё больше я устала от тебя. Мне шестнадцать, и нянька мне не нужна.
— Я не няня, я — охранник, которого к тебе приставили твои же родители, — закатив глаза, она делает глубокий вдох и медленно выдыхает, стараясь, видимо, успокоиться.
— Тебя бы не было, не предложи ты им эту идею! Ну вот надо тебе за мной таскаться?! У тебя же и другие дела есть…
— Есть.
— Ну вот и иди, выполняй их! — развернувшись, она пошла дальше, а я за ней, отчего девушка, сделав пару шагов, вновь остановилась. — Слушай, я понимаю, тебе, пусть и по твоей же вине, приказали ходить за мной хвостиком. Но я пережила встречу с во… медведем, а значит и тут всё будет нормально.
— Какую это встречу с медведем?
А вот про это никто из них ещё ни разу и словом не обмолвился. Теперь понятно, почему у неё всегда спина закрыта — видимо, туда удар и пришёлся… однако, с каких это пор медведя можно спутать с волком? Ведь изначально она хотела, видимо, сказать «волк».
— Забудь, — одновременно с этим она развернулась и быстрым шагом пошла в магазин, который был полон людей. Умная девочка… ведь там, закричи она, меня тут же попытаются упрятать за решётку.
Всё оставшееся время она демонстративно игнорировала меня, засунув в уши наушники и включив какую-то рок группу. Исполнители пели на немецком, и, видимо, прекрасно понимая, что они поют, она тихо им подпевала. Н-да, а в наше время девушки предпочитали петь что-то красивое и нежное. И, наверное, этой дьявольской музыке не было бы и конца, если бы ей не позвонили… невольно прислушавшись, я уже через несколько минут писал владыкам о том, что у Калленов теперь не только глава клана работает в больнице, но и его «дети» учатся в обычной школе и, в довершение всего, дружат с обычными людьми.
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|