Я твой отец... (джен)

— Женька, привет! — технолог Костя Савельев заглянул в каморку, где Евгения Павлова, мастер цеха, проверяла очередные наряды. — Ты знаешь, что у нас сегодня гости — делегация из ГДР?

— Нет, — удивленно подняла на него глаза девушка.

— Значит, предупреждаю. Ты же знаешь, что тебя обязательно будут всем показывать, ты же у нас «пример для всех», — слова парня прозвучали чуть язвительно, но восемнадцатилетняя Женя нисколько на него не обиделась, она прекрасно знала, что Костя любит шутить, но на самом деле неравнодушен к ней, ей он также нравился, хотя она пока и не позволяла ему ничего лишнего…

— Хорошо, Костик, я поняла, — кивнула Павлова. — Пока надо работать, вот, с нарядами никак не могу разобраться…

Немецкая делегация действительно прибыла на завод сразу же после обеденного перерыва. Женю, как она и ожидала, вызвали к директору и велели сопровождать экскурсию наравне с руководством предприятия, хотя она и являлась обыкновенным мастером, каких на заводе было множество. Гостей оказалось немало, человек десять, и директор, представляя своих подчиненных, указал и на Евгению:

— Это Евгения Сергеевна Павлова, наш самый молодой мастер. Прекрасный работник и очень перспективный сотрудник, в этом году она поступила на вечернее отделение университета, и мы связываем с нею большие надежды.

Женя смутилась, но не слишком, ее всегда хвалили посетителям завода, и она действительно старалась работать как можно лучше. Она и сама никак не ожидала того, что ее назначат мастером уже после шести месяцев работы, а на завод она пришла в прошлом году, сразу после окончания школы. Другого выхода у девушки не было — ее мать умерла, когда она училась в выпускном классе, а ее отец пропал на войне без вести, и Женя до сих пор ничего не знала об его судьбе, хотя иногда ей и снилось, что в дверь их коммунальной квартиры раздается звонок, и на пороге появляется Сергей Павлов… Но Евгения понимала, что отца почти наверняка уже нет в живых, и нет смысла мечтать о встрече с ним…

Во время следования гостей из ГДР по заводу Женя несколько раз замечала на себе пристальный взгляд одного из членов делегации, которого москвичам представили как Густава Вюрста. Мужчина за все время экскурсии не проронил ни слова, однако Евгения чувствовала, что он не сводит глаз именно с нее, почти не обращая внимания на все остальное.

Вечером Женя, как и обычно, уединилась в своей комнатке, где они ранее жили с мамой, и открыла конспект, собираясь позаниматься. Внезапно девушка услышала стук в дверь.

— Женечка, это я, — раздался за дверью голос пожилой соседки, Ангелины Семеновны. Женя всегда жила с этой женщиной дружно, а после смерти ее матери та и вовсе старалась опекать осиротевшую девушку и заботиться о ней, за что Евгения была ей искренне благодарна.

— Тебя хочет видеть какой-то мужчина, — сообщила Ангелина Семеновна, когда Женя распахнула дверь.

— Костя? — уточнила девушка.

— Да нет, Женечка, взрослый человек, никакой не Костя, — пожала плечами соседка.

Выйдя в коридор, Евгения увидела Густава Вюрста, члена немецкой делегации.

— Евгения, вы разрешите мне с вами поговорить? — произнес он на чистом русском языке.

— Пожалуйста, пройдем ко мне в комнату, — ответила девушка, хотя ее недоумение и даже чувство страха неуклонно возрастали.

— Я понимаю, Женя, что ты можешь мне не поверить, — начал Густав, оставшись наедине с девушкой. Войдя в комнату Павловой, он задержал взгляд на висевшей на стене фотографии ее отца, сделанной перед самым уходом на фронт в 1941 году, когда Жене едва исполнилось семь.

— Я вас слушаю, — стараясь казаться спокойной, ответила она.

— Женя… Дело в том, что я — твой отец, — тихо сообщил немец.

— Я… не понимаю, — Женю охватил ужас, девушка почувствовала, что едва в силах говорить.

— Пожалуйста, выслушай меня, — твердо начал гость. — Я действительно Сергей Павлов, фотография на стене моя, и я могу сказать, где мы с тобой и твоей мамой Катей жили раньше, сюда ведь вы переехали позже, уже без меня…

— Мама умерла в прошлом году, — перебила его Женя.

Мужчина вздрогнул.

— Мне очень жаль, Женечка, но я пришел рассказать тебе о том, как сложилась моя судьба, просто рассказать, хочу, чтобы ты знала правду о своем отце… В 43-м году я попал в плен и очутился в концлагере. Не буду делиться с тобой подробностями этого ада, люди там умирали каждый день, и я бы никогда не выжил, если бы не помощь одной из надзирательниц, Марии, которая почему-то испытывала ко мне расположение. Тем, что я остался в живых, я обязан только ей.

Когда война закончилась, Мария достала для меня документы своего погибшего двоюродного брата Густава Вюрста, и именно под этим именем я женился на ней, — продолжил приехавший из Германии. — Я знал, что уже никогда не смогу вернуться на Родину, ведь здесь меня обязательно объявят изменником и предателем, ты уже взрослая девушка, Евгения, и сама все это прекрасно понимаешь, поэтому я остался жить там, с Марией…

— И вы снова вернетесь туда? — спросила Женя.

— Да, конечно, иначе нельзя. Сергея Павлова больше не существует, я могу жить только в качестве немца Густава Вюрста, к тому же, Женя, ты еще не знаешь, что у нас с Марией есть маленький сынишка Пауль… Моя жизнь теперь там, и с этим ничего нельзя поделать, но сегодня я сразу понял, что ты — моя дочь, та самая маленькая Женечка, с которой я так давно расстался, и испытал за тебя настоящую гордость… Ты так молода, а с тобой уже считаются, тебя уважают, ведь это же сразу видно. Я горжусь тобой, Евгения, я счастлив иметь такую дочь, хотя, скорее всего, мы никогда больше не встретимся, я не знаю, смогу ли еще раз приехать сюда, ведь и эта командировка была просто чудом, шансов увидеть тебя у меня просто не было…

Женя отвернулась к окну, стараясь скрыть слезы.

— Ты пришел ко мне только для того, чтобы я снова тебя потеряла? — грустно спросила она. — Мамы нет, а я так мечтала о том, что ты когда-нибудь вернешься, хотя все и говорили, что надеяться не на что…

— Женечка, иначе нельзя, — повторил мужчина. — Если я открою кому-либо здесь свое настоящее имя, я буду немедленно расстрелян как предатель Родины, поэтому я возвращаюсь в Германию.

— Что ж, тогда уходи, — взяв себя в руки, кивнула Евгения. — Я буду по-прежнему всем говорить, что мой отец погиб на войне, как и у многих других…

Женя Павлова, ставшая впоследствии Евгенией Сергеевной Савельевой, действительно более никогда не встречалась с отцом. Лишь иногда она с печалью смотрела на его фотографию и пыталась представить себе его и его новую семью в другой стране…