Верность (джен)

— Джим! Джим, открой! — София била ногой по крепкой двери, хотя и знала, что она не откроется. Но уйти было просто невозможно. После всего, что Джим для нее сделал, развернуться и сбежать — это было бы настоящим предательством. Именно поэтому она уже минут десять колотила в дверь кулаками, а когда поняла, что это бесполезно, принялась бить ногами. — Джим, черт тебя подери, открой! Открой! Не будь таким эгоистом, мать твою! Открой!

Софии Кёртис было наплевать, что половина соседей выглядывают из-за занавесок на своих окнах. Может быть, даже поначалу кто-то из них и собирался вызывать полицию. Но кого вызывать, если в дверь одному полицейскому стучится другой. Ведь на Софии была все та же парадная полицейская форма, в которой она ездила на поминальную службу по офицеру Беллу и заезжала потом в его дом, в тщетной попытке не увидеть там Джима. Она так надеялась, что капитан не придет. Нет, не из трусости — это качество было последним, которое можно было приписать Джиму Брассу. И не из-за бравады. Даже не для того, чтобы показать, что он ничего и никого не боится. Нет. Капитан Брасс мог прийти только по одной причине: посмотреть, что именно он натворил, встав из-за машины тогда, когда Белл был на его линии огня. Прийти, чтобы разбередить собственные раны, чтобы посмотреть миссис Белл в глаза и выслушать все, что она ему скажет. Он мог прийти, чтобы стать почти врагом для таких же полицейских, как он сам. Прийти, чтобы самостоятельно наказать себя, потому что в любом случае его действия будут оправданы.

Тот ад, что творился в полицейском управлении после той чертовой перестрелки в мексиканском квартале, даже сейчас не давал жить спокойно. Сейчас, когда ее оправдали. Когда она узнала, что не ее пуля убила патрульного Белла. Вот только облегчения никакого не было. Лишь на миг отпустило, когда ей вернули значок и пистолет. Но уже через несколько минут прежняя тоска навалилась с новой силой. Ведь если не она убила Белла, значит, это сделал Джим. И каково ему сейчас? Каково это понимать, что застрелил своего? И вовсе не имеет значения, нарочно или нет. Скорее даже наоборот. Случайность всегда ранит гораздо сильнее. И боли причиняет больше.

А куча стервятников ожидаемо набросились на капитана, стоило только ему переступить порог дома офицера Белла. Да, никто не кинулся на него с пистолетом, но воздух в комнате можно было резать ножом. Дурацкая и никому не нужная ненависть. Даже самим копам. В первую очередь самим копам. Вот как так было можно? В один момент забыть обо всем, что Джим для них делал, никогда не боясь идти наперекор всем и всему?

София хорошо помнила тот момент, когда вся ее налаженная жизнь разбилась вдребезги только потому, что она осталась верна своим принципам и не пошла на поводу у лицемерия и жажды мести своего бывшего начальника. И Конрад Экли сумел отомстить и ей. В один момент она потеряла все: карьеру, друзей, определенность, мечты о будущем. Все. Словно и не было тех нескольких лет, когда вопреки воле своей матери она выгрызала упорной работой уважение и дружбу коллег по криминалистической лаборатории. И никто даже не спросил, а каково ей теперь жилось в смене, где ей никто не доверял и смотрел, как на врага. Кому ее мечты безразличны и всегда останутся таковыми. Да, они все старались. И Гриссом, и Грэг, и Сара, и даже Кэтрин. Только толку никакого не было. Порой хотелось просто сбежать куда угодно. Только это была слабость, а слабость София не прощала никому, и в первую очередь самой себе.

И неизвестно, что было бы дальше, если однажды Джим Брасс не пригласил ее в кафе после очередной смены и, пододвинув ей тарелку с тирамису, будничным тоном не предложил ей вернуться обратно в полицию. Сначала это предложение показалось ей глупостью. Куда возвращаться? В патрульную службу? Снова гонять по дорогам Вегаса и отвечать на вызовы диспетчеров? Снова сделать шаг назад? А потом... То ли Джим обладал умением убеждать, то ли она устала прятаться от самой себя, но предложение уже не казалось таким неуместным. И пусть пришлось несколько недель проторчать в дыре на окраине Вегаса, но потом... Когда ушел на пенсию детектив Сэлливан, София и моргнуть не успела, как стала детективом в отделе убийств Вегаса. Джим никогда ничего не говорил ей про перевод, но это мог сделать только он. Только он мог продавить бюрократию офиса шерифа настолько, чтобы забрать к себе человека, которому он доверял. А Джим ей доверял даже тогда, когда она работала в дневной смене. Наверно, девушка, получившая однажды личный полицейский значок, так и осталась для Брасса копом. Осталась ближе, чем все в лаборатории вместе взятые. Бросать же своих в беде у Джима было не принято. А сколько таких, как она, встретилось капитану Брассу за его жизнь? И что? Нужно позабыть об этом? И бить его по больному месту, просто потому, что он выполнял свою работу? А чем думал Белл, когда лез на линию огня? Чем думал его напарник, когда не следил за новичком? Почему все сбросили со счетов преступников, которые могли убить любого из них? И от которых защищал капитан? Почему легче обвинить во всем Джима Брасса? Чтобы забыть свою вину? Ведь это проще всего переложить свою вину на чужие плечи. Виноватых было слишком много. Слишком много, чтобы выбирать кого-то одного.

София Кёртис тоже никогда не бросала своих друзей ни в горе, ни в радости. А Джим был именно другом. Лучшим другом, с которым можно посмеяться за чашкой кофе, кто всегда будет рядом, кто никогда не бросит в беде. Кто нарушит правила, чтобы успокоить перепуганную донельзя собственными мыслями девчонку, в которую вдруг превратилась всегда спокойная и уверенная в себе детектив Кёртис после перестрелки в мексиканском квартале. Кто ни словом не обмолвится, что видит все ее страхи насквозь, а просто придвинет тарелку с пирожным и будет сидеть рядом, помогая одним своим присутствием. И разве можно после всего, что произошло за последний год, просто отвернуться от Джима, как с каким-то тошнотворным удовольствием сделали многие другие?

— Джим, открой! — София продолжала колотить в дверь. Откуда-то накативший страх вдруг взял за горло, мешая дышать. — Или хотя бы включи телефон! Возьми мобильник! Открой немедленно! Только открой!

— Детектив Кёртис! — голос, который София хотела бы не слышать еще долго, словно ударил под дых.

— Что вам здесь надо, сержант Адамс? — Кёртис обернулась, а сержант даже сделал шаг назад к своей патрульной машине.

— Соседи вызвали полицию. Мы были ближе всех.

— Вы знали, чей это адрес. Зачем приехали? Чтобы договорить то, что еще не успели?

— Это наша работа, — патрульный, имени которого София не знала, внимательно смотрел на нее.

— Да черта с два, — София даже сама не заметила, как сжались ее руки в кулаки. — Что, сержант, решил воспользоваться случаем и вылить на него еще грязи?

— Он заслужил это, — зло проговорил Адамс.

— И чем же? А? — Кёртис словно выплевывала каждое слово. — Чем? Тем, что не прятался? Тем, что делал свою работу и не побоялся прийти и посмотреть в глаза женщине, чьего мужа он случайно застрелил?

— Он убил Белла. Убил своего.

— И что? За это вы его предлагаете распять? А что будет, если оступишься ты? Снова оступишься? Что будет, если понадобится прикрыть твою задницу? Или ты мнишь себя безгрешным? Запомни раз и навсегда: таких среди полицейских не бывает. И к кому ты приползешь умолять о помощи? Кто, не спрашивая, подставляется под удар из-за любого из нас? Сегодня ты зовешь его предателем, потому что сам не обучил новичка правильно вести себя в перестрелке. А вчера ты в драке ударил наркомана, бросившегося на тебя с ножом, а он заявил о жестокости полиции, очухавшись в камере. И куда ты пошел, когда тот же детектив Ортега оттрахал тебя во всех позах в отделе внутренних расследований? К кому? А что будет завтра? Предпочтешь вылететь из полиции, только бы не просить у Брасса помощи? Ты ведь сильный, пока прячешься за тем, кто может уберечь тебя от неприятностей. А теперь с удовольствием бьешь его в спину, ведь надобности в его помощи сейчас нет? Только не зарекайся. Убирайся отсюда, сержант Адамс. И можешь передать диспетчерам, что я буду торчать здесь хоть до ночи...

— Прекратите, — голос Джима Брасса словно окатил всех ледяной водой. Капитан стоял в проеме открытой двери, скрестив руки на груди. — Сержант Адамс, офицер Бейли, вам здесь делать нечего.

— Да, сэр, — как-то неожиданно тихо проговорил сержант.

— София, езжай домой. Со мной все в порядке.

— Но, Джим...

— Пожалуйста. Поезжай домой. Я потом тебе позвоню.

— Джим! Позволь хотя бы поговорить с тобой! — София в ярости ударила по закрывшейся перед ней дверью. — Джим, ну пожалуйста! — Кёртис еще несколько раз стукнула по дереву.

— Вас подвезти, детектив? — офицер Бейли посмотрел на садившегося в патрульную машину Адамса и развернулся к Софии.

— Я никуда не еду.

— Детектив, вы же сами понимаете, что это бесполезно.

— Ваше мнение меня не интересует.

Бейли пожал плечами и направился к машине. Уже открыв дверь, он обернулся и посмотрел на Софию, которая упрямо уселась на верхнюю ступеньку крыльца и обхватила колени руками.

— Она не уйдет, Карл, — Адамс даже не взглянул в сторону дома Брасса. — Я помню Софию Кёртис еще патрульным — новичком. Упрямее ее я никого в жизни не встречал. И я точно знаю, что она больше не подаст мне руки, хотя и прикроет спину.

— Почему ты так в этом уверен?

— Просто эта девчонка из тех, кто никогда не предает своих друзей.