Покорные воды (джен)

Грудь сдавило, словно обручем, перед глазами всё плыло и мутилось — то ли дыхания не хватало, то ли всему виной был проклятый ил. Дурьодхана вынырнул и огляделся, переводя дух. На берегу Карна и младшие братья уже сцепились с пандавами. В другой раз он, не задумываясь, вмешался бы в драку, но сейчас надо было быстрей вытащить Джакарну. За теми, кто погрузился в воду, очень скоро приходит бог Яма — и мало времени остается для спасения…

Едва отдышавшись, Дурьодхана снова нырнул — в другую сторону, дальше по течению. Под водой по-прежнему не было видно ни зги: ил облаками вздымался со дна от любого движения, да к тому же воду еще раньше перебаламутил сам Джакарна, пытаясь вырваться из захвата Бхимы. Оставалось лишь вслепую скользить у дна, надеясь на ощупь разыскать брата. И снова, в который уже раз, все повторилось: гребок, другой, третий,.. дыхания уже не хватает, а под руки попадается лишь сор да мелкие камни.

Дурьодхана снова вынырнул отдышаться. От бессильной ярости хотелось выть зверем:

— Бхима! Если Джакарна утонет, тебе не жить! Слышишь, не жить!

Бхима не слышал: выломив толстый сук, он как раз отбивался от наседавшего на него Карны. Рядом крутился Духшасана, уворачиваясь от тумаков Арджуны и близнецов. Рассчитывать на их помощь не приходилось, звать еще кого-то не было времени. Драгоценные мгновения, отпущенные Джакарне, все еще находившемуся под водой, утекали сквозь пальцы, точно песок, а пруд на добрых три десятка шагов вокруг был совершенно непрозрачным от ила. Небольшие волны, поднятые ветром, лишь носили муть туда-сюда, еще больше усложняя поиски.

С яростным воплем отчаяния мальчик ударил по воде. Вот бы снести прочь этот проклятый ил, чтобы хоть увидеть, где же брат! Он уже приготовился нырнуть вновь, когда с дальнего берега стремительно накатилась особо высокая волна, захлестнувшая его с головой и — о, радость! — прибившая ил ко дну. И сквозь прозрачную воду, пришедшую из глубин, Дурьодхана увидел красное пятно ткани, зацепившей за придонную корягу.

Аккурат подле края омута.

Омут возник на месте, где пруд сужался, переходя в приток реки; дальше, ниже по течению, заканчивался дворцовый сад и за стеной начинались набережная и городские дома. Отец когда-то упоминал, что там однажды в детстве чуть не утонул дядя Видура. После того случая омут пытались засыпать, но не вышло: норовистая вода вновь и вновь создавала промоину на одном и том же месте. Глубокую — еще никому из мальчишек не удавалось нырнуть до дна на одном вдохе. Разве что с крутого берега, с разбегу… Но времени выбираться на берег нет.

Была не была!

Вдох. Рывок в зеленовато-черную глубину. Один гребок за другим — быстрее, быстрее. Глубоко на дне виднеется что-то желтое — одежда Джакарны? Слишком медленно — надо выдохнуть, чтоб добраться до дна. Ещё, еще немного… Выдох-вдох… Последний рывок — ухватить бесчувственного брата за руку. Теперь вверх — скорее! Обратный путь еще тяжелее: грести удается лишь одной рукой. Зато дышать легче, и нет тяжести в груди… Высоко над головой лучи солнца пронзают воду — ещё чуть-чуть осталось…

Странность происходящего Дурьодхана осознал позже. Когда устало сидел на берегу вместе с Карной и Духшасаной — пандавы уже куда-то сбежали, — а спешно призванный на помощь лекарь приводил в чувство Джакарну. Когда на шум прибежали Читрасена и Духшала — и прозвучал вопрос «Старший брат, откуда же ты вытащил Джакарну?» А на ответ «Из омута под скалой» последовал изумленный взгляд пяти пар глаз: «Как, ты добрался до дна?!»

Люди же не могут дышать под водой. Ведь не могут же?.. 

-… вот так всё и было, мама.

Царица молчала. Не упрекала за очередную стычку с двоюродными братьями, не причитала. Только пальцы нервно перебирали край накидки.

— Благодарение богам, — наконец вымолвила она, — за то, что ответили на мои молитвы. То, что воды исполняют твою волю и дают тебе дыхание, сын, не иначе, как дар бхагавана Варуны. И я счастлива, что тебе повезло обладать такой силой. Но скажи мне, Дурьодхана, кто еще знает о случившемся?

— Брат Духшасана и Карна всё видели, мама. Остальные сбежались позже.

— А сыновья Кунти?

— Их Юдхиштхира позвал куда-то, и они ничего не видели.

— Тогда нам повезло вдвойне, — Гандхари подошла к сыну вплотную, взяла за плечи. — А сам ты никому не рассказывал?

— Нет, матушка. Отец сейчас занят в царском собрании, а дядя Шакуни в отъезде, поэтому я пришел к тебе за советом. Но что означают твои вопросы, мама? Разве следует стыдиться дара богов?

— Боюсь, не все поверят, что случившееся — это именно божественная воля, — вздохнула Гандхари. — Знаешь же, брат твоего отца только и ищет предлог, чтобы снова начать говорить всем, будто мой старший сын — демон, воплощенный на погибель народам. Потому скажи своим братьям и Карне, чтоб не болтали попусту. И сам никому лучше не хвались — до поры до времени… 

Спустя десять лет.

— О, царь Анги, все люди нашего селения безмерно благодарны вам и ювраджу Дурьодхане — да продлят боги ваши дни в этом мире! — за заботу и снисхождение…

Карна жестом предложил старейшинам подняться с колен:

— Не позднее, как через две недели вам пришлют продовольствие из столицы взамен посевов, погубленных паводком, и об этом несчастье вы сможете забыть, как о ночном кошмаре.

Пока старейшины деревни рассыпались в славословиях, Карна бросил короткий взгляд в сторону, на берег разбушевавшейся реки. Там, в нескольких сотнях хаст(1) от вышедшей из берегов воды, сейчас остановился их отряд. На передней колеснице стояли две девушки: одна — калингийская принцесса, которую они с другом так удачно умыкнули со сваямвары; вторая — ее дальняя родственница и молочная сестра, увязавшаяся следом. Обе дэви восторженно, не отрываясь, смотрели в одну сторону, — и проследив за их взглядами, Карна невольно усмехнулся.

Там, по дороге, что была залита сейчас бушующими водами, мчался одинокий всадник в царских одеждах. За ним стихали грозные волны и вода потихоньку начинала возвращаться в прежнее русло реки…

(1) Хаста — единица расстояния, равная 43,2см.