Двигать науку (джен)

— Сюй-гэ, ну, Сюй-гэ, — плаксиво протянул Вэнь Чао, теребя в руках зачетку, чистую, словно укрытые снегом горные вершины Внутреннего Цишаня.

— …проклятье! Опять переход в закритический режим… Какой же взять диаметр для управляющих стержней? — Старший брат неохотно отвернулся от экрана компьютера, поправил очки.

— Что тебе, Чао-эр? Видишь, я немного занят...

— Ты всегда занят, — воскликнул младший сын Вэнь Жоханя, трогая засохшие цветы в керамической вазочке, похожей на какую-то неправильную геометрическую фигуру. Чао-эр забыл, как она называется — октаэдр, вроде? Или додекаэдр? Сухие, ломкие, они так приятно крошились, покалывая кончики пальцев — главное, чтобы старший братец не заметил. А то не поймет же, начнет выговаривать за испорченную композицию.

Скучно.

А вот испорть Чао что-нибудь в комнате отца, получил бы внеплановую тренировку по фехтованию без лишних слов. Одну из тех, с которых не уходят, а уползают. Или вообще лежат тряпочкой.

И комната у старшего брата скучная — на стенах парочка гравюр с видами Безночного Города, рисунок А-Юаня, изображавший, кажется, их домашнего питона Зайку (впрочем, с таким же успехом это могли быть Солнышко, Мячик, или Безначальное Дао, Замкнувшееся В Кольцо).

…Ни тебе постеров с полуобнаженными полногрудыми заклинательницами, ни приятных мелочей, которые создают уют и собирают пыль... Хоть бы нефритовый жезл какой поставил для приличия — все было бы веселее!

У самого Вэнь Чао в комнате плакат на полстены из фильма "Тайна пещеры божественного лотоса" по мотивам комиксов Не Хуайсана с лисицей-оборотнем в бронелифчике!

А здесь простой буфет с чайными принадлежностями, талисманами и какой-то рабочей ерундой. А конфеты, небось, запечатаны... Или как были съедены, так с того раза и остались э… В виртуальной проекции.

В смысле, в теории-то они есть где-то, а в буфете — нету!

Эх, тяжела и неказиста жизнь второго наследника!

Лучше бы он и правда в программисты пошел. Они едят пиво вместо риса, носят бороды, как у Лань Цижэня, и короткие вязаные ханьфу с котиками. Вэй Усянь не станет врать!

С другой стороны, тот его последний рассказ про особый темный меч, украденный из археологического музея… Не то, чтобы Вэнь Чао сомневался в способности приятеля пробраться куда угодно и добыть что попало, но история о том, как Вэй Усянь улетал от полицейской погони, а за ним стлался шлейф из темной энергии, вызывала некие сомнения. Хотя бы потому, что на темной энергии мечи не летают, это всем известно.

Впрочем, Сюй-гэ всегда был немного туповат — за столько с лишним лет в университете он, кажется, так и не узнал про вечеринки Вэй Усяня.

Во всяком случае Чао его там ни разу не видел.

Зачем вообще поступать в университет, а тем более идти в аспирантуру, если не любишь вечеринки?!

Хотя справедливости ради — это была идея отца, а с главой клана не спорят. Во всяком случае он, Вэнь Чао, не рискнул, а старший братец, кажется, и не думал вовсе. Впрочем, Сюй-гэ никогда не отличался особой сообразительностью. Он, наверное, и домашки сам делал вместо того, чтобы списывать, как все нормальные люди!

То есть как сам Вэнь Чао.

Лет семь или восемь назад — Вэнь Чао тогда еще школу прогуливал — глава клана надумал отправить сыновей в университет. Физику изучать — даром что сейчас заклинательские кланы представляли собой специальные отряды, боровшиеся с нечистью. Приходилось много тренироваться, изучать всяческие боевые искусства, не говоря уж о магии — так нет, изволь учиться и двигать науку!

...Хоть куда-нибудь.

Говорили, что Вэнь Жохань мечтал создать еще более мощное оружие, способное уничтожать исключительно вредную нежить, не трогая простых обывателей и нечисть безвредную. Атомные бомбы ему не подходили — отлично справляясь с первой частью, они совершенно не годились для второй. Да еще и радиацией вместе с темной энергией заражали все вокруг на долгие годы.

А еще нужно было создать вечный двигатель и научиться добывать энергию, считай, из ничего. Чтобы использовать ее в исключительно мирных, понятное дело, целях.

Глава Вэнь всегда хочет как лучше и мечтает всех осчастливить — такой уж у него характер.

Добрый.

Заботливый.

“Только вот счастье младшего сына папа почему-то понимает как-то уж очень по-своему” — огорченно подумал Вэнь Чао.

Сухие розы, зачарованные впитывать в себя радиацию, раскрошились в пыль.

— Как для друзей, так у тебя время есть, — капризно протянул Вэнь Чао, — и для всяких там фракталов и режимов дурацких! А как для родного брата... А у меня завтра, между прочим, зачет. "Влияние трудов Лао Цзы и комментариев к комментариям к Конфуцию на распространение щипковых среди горных высокогорных парнокопытных и принципы магического резонанса”.

— Принципы использования музыкальной магии, — перевел Вэнь Сюй, давая понять, что старая студенческая шутка известна и ему, — почтенными наставниками из Гусу? — Старший брат встал, потянулся, хрустнув позвонками, привычным движением руки зажег огонь в переносной жаровне и поставил чайник.

Можно было нагреть воду с помощью заклятий, но Вэнь Сюю нравился живой огонь.

"Пижон, — подумал Вэнь Чао, — и придурок. Если верить поговорке, ему должно быть лучше всех. А не скажешь..."

— И чего ты от меня хочешь? — спросил первый наследник, — Чтобы я тебе сыграл? Или спел?

— Нет-нет! — Испугался Вэнь Чао. — Ты в общих чертах расскажи. В двух словах.

— Этому учат полгода, — Вэнь Сюй, почесал переносицу. — А ты хочешь, чтобы я тебе за чаем...

— А что? Ты ведь всегда был умный! — нахально ответил Вэнь Чао, вытряхивая из бездонных рукавов связку баранок, коробку плюшек с неприличным рисунком и пакетик травки — впрочем, последний он поспешил убрать, надеясь, что Сюй-гэ не заметит.

— И двух часов у меня нет, — быстро поправился он, — я приглашен на вечеринку к Вэй Усяню. В смысле, мы будем готовиться...

— К вечеринке? — уточнил Вэнь Сюй. — Я и не знал, что тут нужна какая-то подготовка. В мое время можно было просто взять вино, жареную курицу, маринованный перец... Или ты собрался наводить красоту, как молодой господин Мо?

— А я не знал, что ты ходишь на вечеринки, — изумился младший сын главы Вэнь. — Ты всегда такой правильный, занудный, — он привычно увернулся от братского подзатыльника. — А перец зачем?

— Дышать огнем на спор, — улыбнулся Вэнь Сюй и его лицо словно ожило. — Мы играли в пальцы и проигравший должен был, выйти на улицу пугать поздних прохожих, изображая огненного дракона...

— Без штанов? — восхитился Вэнь Чао.

— Всё тебе расскажи!

— Так ты мне поможешь?

— Снять штаны? Или бегать по городу, изображая дракона? — Усмехнулся старший. — Ну, я могу взять хворостину, и…

— Откуда у тебя хворостина? Вон оттуда, что ли? Но вообще не надо, я передумал, — быстро отозвался Чао.

— Восточные варвары называют это икебаной, — произнес Вэнь Сюй, доставая чашки. Вэнь Чао увидел в глубине полки странной формы корягу с засохшими прутиками и парой талисманов. Рядом лежала коробка с батарейкой, к которой были присоединены тщательно зачищенные проводки и лампочка с нарисованным солнышком.

Схема электрической цепи — А-Юань собрал ее в первом классе и Вэнь Сюй до сих пор хранил поделку сына. Да и икебана наверняка была школьным заданием мелкого, не может же быть, чтобы его брат увлекался такой ерундой. Он бы еще оригами собирал!

(А-Чао пробовал; вместо лягушки у него почему-то выходил танк. Три раза.)

…А может, это почти готовый источник вечной энергии? А что, берешь пару-тройку изобретательных двоечников, грозишь им розгами — они тебе все и сделают?

И было чуть-чуть грустно, что его отец уж точно не станет хранить детские поделки сыновей. Уж точно не младшего.

Тем временем первый наследник Вэнь достал с полки маленький заварочный чайник, расписанный резвящимися в небе драконами. С минуту подержал его в ладонях, согревая, — родная магия всегда давалась ему легко.

…И мечтательно улыбался, вспоминая, как во время одной из таких выходок встретил свою будущую жену — молодая заклинательница, проходившая за компанию с братьями практику в полиции, явилась арестовать студентов, отмечавших закрытие зимней сессии. Потом у них была восхитительная ночь в камере, и наручники пришлись весьма кстати.

И не только они.

А Вэнь Чао подумал, что никогда не сможет смотреть на рисунок, не думая о том, как молодые заклинатели бегают по городу, изображая драконов. Нэ Минцзюэ, например, Лань Сичень, кто там еще...

Отец, вот.

Или Лань Цижень.

Без штанов.

А Вэнь Сюй раскладывал на расписном блюдо яблоки и печенье — по какой-то необъяснимой прихоти судьбы у старшего брата всегда водилось печенье.

Сам он его, что ли печёт?

— Везёт тебе! — воскликнул младший брат, ломая яблоко на две неровные половины. — Ты всегда любил учиться!

— Мне всегда было интересно, как устроен мир, — сказал Вэнь Сюй, заливая водой цедру, несколько ломтиков имбиря, палочку корицы и иголочки зеленого чая.

— И поэтому ты полез к реактору? — воскликнул Чао.

Тогда в НИИ ядерных исследований ставили эксперимент по управляемому ядерному распаду. Вэнь Чао хорошо запомнил тот месяц: каждый день вечерами старший брат взахлеб рассказывал о ходе испытаний. А потом уже вроде бы нормально работающий реактор пошел вразнос, и отказала автоматика, позволяющая дистанционно опустить центральный стержень и мгновенно погасить ядерную реакцию. И Вэнь Сюй, единственный заклинатель из отдела, просто вошел в комнату, залитую радиоактивной водой из прорванных труб. Потому что вручную сдвинуть с места заклинивший стержень обычным людям было не под силу.

— Кто-то ж должен был, — Вэнь Сюй потянулся и пожал плечами. Достал чашки — аккуратные, чисто вымытые и тоже с драконами.

Вэнь Чао проследил взглядом — ему всегда было интересно, что там, кроме поделок малыша Юаня и чайных принадлежностей.

Волшебный генератор печенья?

Или философский камень, помогающий сдать все задания в срок?

…Фигурки драконов, книги какие-то, — Вэнь Чао вгляделся, — кажется, стихи? И ни тебе пыли, ни следов чая, пива, засохших кусочков пиццы, забытых трусов и каких-нибудь милых, но бесполезных мелочей — скучный человек его брат, как же с ним непросто!

— Но не первый же наследник, — возразил А-Чао, чтобы сказать хоть что-то. — У вас же теперь детей не будет! Профессор Фэнъян сказал, что вам нельзя, потому что из-за радиации...

— Должен был. — Снова повторил старший брат. Иначе взрыв реактора снес бы минимум полквартала — но об этом Вэнь Сюй говорить не любил. Как и о других последствиях своего поступка. Разговор дяди Фэньяна и отца Вэнь Чао подслушал случайно (честно, совсем случайно!) и потом ходил как пришибленный.

— У нас есть А-Юань, — Вэнь Сюй казался спокойным, как его удав, или как преподаватель, по пятому разу объясняющий первокурсникам, где находится библиотека и как пронести туда вино, чтобы никто не заметил. — И потом, что значит "не будет"? Лет пять медитаций, правильное положение звёзд...

— Я не знаю, кто это может пять лет медитировать! — Честно сказал Вэнь Чао с оттенком восхищения и ужаса. — Я бы не выдержал!

— Зато у тебя есть наследники, а у меня — племянники. — Вэнь Сюй налил чаю себе и брату. — Трое от двух жен, и это не считая тех, что отец взял на воспитание и родившихся от девы-оборотня...

— Каждый делает, что может, — Чао-эр очень постарался придать своему голосу высокомерные нотки. — Кто-то жестоко расчленяет атомы, а кто-то думает о будущем клана!

Старший брат говорил спокойно, вроде и не желая обидеть. Просто констатировал факт: у клана достаточно наследников, значит, его семейная жизнь — его дело. Но Чао все равно чудился упрёк — то ли в том, что спал со всеми симпатичными служанками, наплодил детей без любви и меры, то ли что не оказался тогда рядом с братом. Хотя чем бы он мог помочь — только сам бы подставился...

Иногда ему казалось, что приказ поступить в университет (без магии и блата, по-честному набрав надлежащие баллы) был чем-то вроде наказания. Потому что А-Чао действительно нравились девушки. И он им, наверное, тоже иногда нравился — когда отец спохватился, число внебрачных отпрысков старшей семьи Вэнь перевалило за десяток. Строгий глава клана приказал сыну жениться — по счастью, только на двух девах, остальные почему-то не согласились. Еще восьмерых детишек взяли в Знойный дворец (троих — вместе с матерями). И одной глава Вэнь выплачивает содержание... А второму наследнику приказал освоить чары, препятствующие зачатию.

Как маленькому.

Было очень обидно...

Правда, с заморской красавицей-оборотнем они почему-то не сработали.

— Зато она красивая, — сказал он тихо,- и любила меня. — Он не говорил никому, но периодически переписывался по электронной почте с девой из Австралии, пришедшей как-то разделить его ложе. Точнее, устроившей гнездо в его спальнике.

Мессенджеров эта ехидна не признавала.

* * *

Придумал это, кажется, Вэй Усянь — кто же ещё? Проклятый юньмэнец был горазд на всякого рода выдумки и затеи — и почему такой талант достался сыну слуги? Воистину, нет в этом мире справедливости!

Изначальная задумка была в том, чтобы дать простым людям должное представление о трудах заклинателей, защищающих их вредной и опасной нечисти, лютых мертвецов и тому подобной пакости.

Лани, например, каждый год выпускали специальные брошюры, которые пылились в библиотеках, использовались в качестве растопки (в лучшем случае), сотнями выбрасывались на помойку — к великому огорчению Наставника Ланя, проникновенно вещавшего про леса и экономию бумаги.

А-Яо, внебрачный сын главы Цзинь, снял несколько фильмов про летающих даосов в развевающихся одеждах, волшебные мечи и запретную любовь. Людям его творения нравились (особенно юным девам), но глава Цзинь едва не спустил парня с лестницы — за обращение к низкому жанру, отступления от канона, жившего, надо полагать, в его голове, и чрезмерное внимание к некоторым даосским практикам.

Немалый успех имели и комиксы, нарисованные Не Хуайсаном. Но они были, как бы это сказать, несколько своеобразны. Там, конечно, имели место прекрасные юноши, в развевающихся одеждах, и очаровательные девы, и могучие демоны, и коварные оборотни дивной красоты — кажется, именно это и смущало наставника Ланя и ему подобных.

Хотя представить себе, как Лань Цижень глухой ночью изучает при свете ночника весенние книжки...

А почему бы и нет?

Не в темноте же ему их изучать! Небось еще и отметки ставит — описана ли должным образом красота юных адептов, достаточно ли привлекателен демонический ёж-оборотень и правильно ли держит плеть наставник главного героя, строгий, но многоопытный…

И нефритовый жезл так не гнётся!

…Можно подумать, он проверял.

Надо будет подкинуть наследнику Не идею — комикс про наставника Ланя, совращающего, то есть укрощающего прекрасную хули-цзин!

Вэй Усянь предложил сделать что-то вроде календаря — с дюжиной животных и самыми красивыми заклинателями.

"Одежды можно совсем убрать, — говорил этот бесстыдник, — ну или подштанники оставить, всё равно ж они прозрачные и ничего не скрывают! Вы поймите — простолюдинам нет дела, спаси хоть десять тысяч человек! А мы с братом как-то освободили деву и котёнка, их чуть в жертву не принесли — и каждый второй прохожий говорил, какой милый котик и не нужна ли помощь!"

Лани привычно возмутились — но через несколько дней глава Не выложил в сеть фото с ручным тигром. Тигр воспитывался в монастыре и никогда в жизни не пробовал сырого мяса, но кому до этого какое дело?

Не Минцзюэ приезжал туда с парой самых близких друзей — медитировать и отдыхать от "этих идиотов", то есть всего остального мира. И тискать котиков — тигры, воспитанные монахами, были сытыми, довольными, совсем ручными — и могли рассуждать о сокровищах веры не хуже самого главы Не. Он привозил им огромные мешки полезной кошачьей еды, пил чай с монахами, слушал тишину, любовался водопадами.

И обнимался с котиками.

На фотографиях полуобнаженный воитель танцевал с саблей, трепал за уши огромного зверя — тигр довольно щурился. А комментаторы восхищались сильными руками, гордой посадкой головы, разворотом плеч, пытались разглядеть скрытое нижними штанами...

"Это он ещё видео не выложил, — говорил наследник Не, — где они все вместе стихи сочиняют и кроссворды разгадывают!"

Через несколько дней Лань Сичень сфотографировался с ламой из местного зоопарка, которую, оказывается, опекал.

— Ну, потому что она милая, позитивная, пушистая, — пояснил наследник Лань. — И лягается, вы бы знали!

И пока праведные заклинатели пытались понять, как им ко всему этому этому относиться, Вэнь Жохань выложил фотографии двух красных панд в компании невыразимо прекрасного себя. Зверушки сидели у него на плечах — пушистые рыжие хвосты свисали до колен. Играли волосами, пытаясь свить гнездо, ели с рук, дремали на рабочем столе, где для них была поставлена специальная корзинка (подушка — вышитое солнышко).

Глава Вэнь подробно рассказал, как нашел в горах осиротевших зверушек, выхаживал, как его ветеринары подбирали им полезную еду…

"Так в современном мире ведут войны", — говорил он, довольно усмехаясь — а одна из панд сидела у него на плече, играя подвеской, вторая пыталась вытащить из бездонного рукава что-нибудь вкусненькое.

…На заднем плане, в зачарованном шкафчике можно было заметить поделки наследников — глава Вэнь бережно хранит рисунки, грубовато сделанные талисманы и тому подобное. На электрической цепи, что когда-то сделал пятилетний Вэнь Сюй, до сих пор горит лампочка.

А танк, собранный Чао из катушек от ниток, спичечного коробка и обломка карандаша, поет, рассказывает анекдоты и пытается предсказать погоду.

Сам Вэй Усянь примеривался то к экзотическим ящерицам то к ярким аквариумным рыбкам. А потом шутки ради подарил второму наследнику Лань двух декоративных кроликов размером со среднюю собаку. После чего случился роскошный фотосет младшего Ланя в компании кроликов.

Впрочем, зверушки явно получили удовольствие, да и сам Лань — тоже. Хотя выглядел как всегда ледяной статуей.

После этого началось.

Госпожа Юй позировала с огромным белым лебедем — они грозно шипели друг на друга и были, кажется, счастливы. Ее супруг улыбался на камеру в обнимку с дельфином. Цзян Чэн долго выбирал породу и питомник — в итоге контекстная реклама принесла ему сайт приюта, из которого наследник Цзян вернулся в компании молодой самоедской лайки.

И потом долго пытался ее познакомить с братом.

"Да ты не бойся, это ж не собака еще, а так. Ну видишь, она сама тебя боится..."

А его сестра подобрала на улице тощего облезлого зверька, больше похожего на небольшую крысу. В первые дни зверушка, оказавшаяся хорьком, шипела, кусалась, разодрала руку Цзян Чэну, после чего спряталась под юбку девы Цзян. Но со временем отъелась, перестала шипеть и выпускать когти, шёрстка залоснилась. Хорёк по имени Лотос всюду сопровождал свою новую хозяйку, полюбил спать на ее коленях, приносил ей мышей — словом, жизнь у него задалась. И даже госпожа Юй говорила, что зверушка хорошо воспитана — сначала предупреждающе рычит, а нападает и вцепляется в лицо только по команде.

Наследник Цзинь потрясающе смотрелся в обществе павлинов, его кузену достался фазан с роскошным хвостом. Глава Цзинь выбрал черепаху — не то, чтобы этого никто не ожидал. Его супруга вела на шлейке небольшого леопарда и поглядывала на мужа со значением.

Симпатичный бастард А-Яо сфотографировался с лисичкой, чем вызвал всеобщий интерес. Впрочем, его скоро затмил наследник Не — очаровательный юноша держал на указательном пальце любимую канарейку, а чуть ниже талии — раскрытый веер с искусной росписью…

Даже парочка заезжих даосов откуда-то с гор прислала свои фотографии. Один, в строгом черном одеянии, держал на руках молодого вомбата, второй, весь в белом, обнимал за плечи симпатичного темного заклинателя, которого он взял на поруки, пообещав наставить на праведный путь. На юноше была черная футболка с надписью "Ведь правда, я Намного Лучше Вомбата?!".

Конечно, Вэни не могли остаться в стороне — впрочем, Вэнь Сюй и не пытался. Он снялся в компании своего питона — до того никто вообще не знал, что у него есть питон. Впрочем, о личной жизни старшего брата вообще мало кто знал — даже то, что она у него есть.

...Кроме питона.

Сестрица Цин-Цин снялась в глухом закрытом платье, которое, на взгляд А-Чао, только подчеркивало великолепную фигуру девушки. На руках она держала очень большого ежа — вроде бы такие водятся в западных странах и умеют бросаться иглами на расстоянии. Ее братец появился в компании крохотного голубоглазого котенка — кто бы сомневался. А-Нин вообще любил все маленькое и милое.

Кто ж знал, что это какой-то дикий горный кот, живущий в диких цишаньских горах, который вообще не приручается!

То есть до сих пор не приручился. Но у А-Нина приручались все, даже студенты, даже Вэй Усянь.

А-Чао хотелось необычного. Собаки, кошки, ежи, зайцы…

Может, коза? Или бегемот? Большой, яркий попугай? Или, вот, пингвины тоже красивые… Ему наверняка пошел бы пингвин. Или утконос?

А ехидны! То ли змея, то ли ёжик, а пузичко какое — и такая же нелепая, как сам А-Чао, только ей это, кажется, ничуть не мешает наслаждаться жизнью и чувствовать себя не хуже других, — второй наследник со вздохом почесал модели животик.

А ночью к нему пришла дева в платье, словно бы расшитом иглами — и А-Чао не отказал ей.

* * *

— Садись, — Вэнь Сюй распечатал коробку с бело-розовым зефиром, любимым лакомством младшего брата.

Надо же, помнит!

— И давай подумаем, чем я могу тебе помочь.

— Сдать за меня зачёт? — предложил Чао, — Убить Лань Циженя? Наслать на него насморк, чесотку и заикание?

— А толку?

— Для чистой радости и наслаждения!

— Так я ж не медик...

— О, заклинание внутреннего огня можешь наложить?

— Могу. Но он разозлится, станет придираться больше обычного, а если что не по нему, то может и за розги взяться — если ты именно это называешь чистой радостью... Не хочешь хотя бы попробовать разобраться? Я могу освободить вечер...

— Да ну, скучно! И потом, у меня вечеринка!

— Ты считаешь, что это важнее?

— Во всяком случае смешнее. Хотя если запустить наставнику Ланю в рукав мышь... Или лучше кролика! А может, ежа? Прыгающий нефритовый жезл? Невидимый, а? Или медные врата? Зелёные? С хвостом, как у хули-цзин? Смеху-то будет…

— Да ну, ерунда. Детский сад какой-то, — Вэнь Сюй снял очки, лицо сразу стало домашним и добрым. Как в тот день, когда он принял решение сжечь библиотеку Облачных Глубин, — там завелся чудовищный, оборотень, превращавший все книги в округе в нравоучения.

Тогда он и очки себе зачаровал — чтобы видеть сквозь иносказания и лесть, на которые было гораздо чудовище. Заодно добавил заклинание, распознающее темную энергию, радиацию и, если верить слухам, совсем уж наглое вранье. Следовало быть очень, очень осторожным.

— Да все плохо, — сказал А-Чао, думая о том, что из его прегрешений известно старшему брату.

— Девушки меня не любят. Преподаватели тоже. Даже малыш А-Нин как поступил, таскался за мной на все вечеринки. С ним хоть смешно было. А теперь он ходит с Вэй Усянем, — пожаловался второй наследник. — Или на занятия, — А-Чао вздохнул.

— Потому что когда шутит молодой господин Вэй, смешно не только ему, — заметил старший брат.

— Не Минцзюэ ещё этот, — продолжал А-Чао. — Ну зачем физикам боевые искусства?! Я говорю, у меня медотвод, а он говорит, пять кругов вокруг зала, сорок секунд планки и засунь себе свой медотвод знаешь куда... Цзяо-Цзяо отжиматься заставил — она сломала ноготь, и в отместку выела мне весь мозг. Терпеть ненавижу! Вся наша группа его не любит. Да и вообще он может кому-то нравиться?!

— Ну, положим, мне нравится.

— Тебе? — изумился Чао, — серьезно? Мне Усянь говорил, что вы встречаетесь, дважды в неделю, но я не верил.

Чао знал, что брат с Сиченем и Минцзюэ занимаются по вторникам и четвергам боевыми искусствами — а его супруга посвящает эти вечера подругам, братьям или навещает родителей. Но не поддеть брата, как он задевал А-Нина — нет, Чао не мог справиться с искушением!

Но на всякий случай отошел к буфету, сделав вид, что ищет сахар. Или книжку почитать? Или…

— Ты когда-нибудь пробовал засунуть лампочку в рот? — Второй наследник повертел в руках коробку с нехитрым прибором.

— Зачем? — удивился старший, — Тебе мало печенья?

— Чтобы сиять ярче солнца! Заезжий даос в кабаке рассказывал, что если засунешь, то все, не выберешь уже, там она навсегда и останется! Представляешь, всю жизнь с лампочкой ходить! А если в задницу — и вложить немного ци, как ты думаешь, она светить будет?

— Задница? — Не понял Вэнь Сюй. — Это для тех, о ком говорят, что они не найдут…

— Да нет, лампочка! То есть они вместе! Даос говорил…

— Ты бы так наставников слушал...

— Если бы они так задорно рассказывали! Хочешь, попробуем? По-моему врет даос, — с этими словами отважный исследователь отделил лампочку от проводков и быстро, пока не отобрал старший брат, засунул ее себе в рот.

Вэнь Сюй провел рукой по лицу — Чао пожалел, что никак не успеет достать телефон. Сфотографировать бы такое, выложить в сеть: его вечно-невозмутимый братец делает фэйспалм!

— А-Юань в свои шесть с половиной и то понимает... — Первый наследник безнадёжно махнул рукой. И что теперь с тобой делать? Сейчас позвоню Цин-мэй…

Чао умоляюще замотал головой. У него болели щёки, слезились глаза,было тяжело и неудобно дышать — но всё это меркло в сравнении с ехидными замечаниями сестрицы. Она ж теперь всю жизнь будет ему припоминать, если узнает!

— Ладно! — старший брат взял телефон. Да не бойся ты! Я сейчас позвоню А-Нину. С ним сам договаривайся. Чаю ему купишь хорошего, конфет или мертвецов для опытов наловишь…

А-Чао отчаянно замотал головой. Карманные деньги он давно потратил на выпивку и травку, а мертвецов боялся, но не признаваться же в этом старшему брату! И лампочка ещё эта…

* * *

А-Чао не повезло: Вэнь Нин в ту ночь работал в морге. Старшая сестрица, которая вела краткий курс медподготовки — в том числе и у Вэнь Чао, велела ему попрактиковаться во вскрытии. Раз уж практическое занятие А-Нин пропустил.

Прогулять в компании Вэй Усяня — не такой уж большой грех, во всяком случае так считал сам Усянь. К сожалению, Вэнь Цин думала иначе.

Но Вэй Усянь решил поддержать товарища и перенёс вечеринку в морг — чтобы Вэнь Нину было не так скучно. Когда братья пришли в морг, веселье было в самом разгаре.

Запахи дезинфицирующих средств и магических зелий мешались с ароматами острых закусок, фруктового вина и дешевых сладостей. На столе стояли стаканы, кружки, чайные чашки, колбы — и лежал чей-то наспех зашитый труп.

Вэнь Нина нашли не сразу — он целовался с какой-то, видимо, первокурсницей, Чао ее еще не знал. А теперь и не узнает — отбивать девушку у двоюродного братца недостойно, а с лампочкой во рту ещё и немного сложно.

Почему-то с девой А-Нин не стеснялся и почти не заикался — наоборот, разливался соловьем, а как увидел Чао, сделал большие глаза, как будто двоюродный братец с лампочкой во рту, это что-то необычное. Но достал шприц (Чао умоляюще помотал головой), сделал незадачливому брату укол. Чао стало легче, он расслабился и вскоре лампочка была извлечена.

Второй наследник вздохнул с облегчением. Огляделся — студенты веселились несмотря на то, что на одном столе лежали остатки речного гуя, на другом — прыгающий вампир цзянши в одежде чиновника, с амулетом на лбу, щедро политый уксусом и привязанный веревками из рисовой соломы читал "Книгу Перемен".

Чао было неуютно. Он побаивался мертвецов и не любил опасную нечисть, поэтому старался избегать подобных мест и сам бы ни за что не пошел сюда — но уходить с вечеринки не хотелось.

— Вот, выпей, — сказал Вэй Усянь, протягивая второму наследнику полную кружку, — никуда твоя пересдача не убежит!

А-Чао охотно последовал доброму совету.

Он видел, как старшего брата пытаются усадить во главе стола, он вежливо отказывается, но кто-то из приятелей Усяня сдвигает гуля, а потом и вовсе убирает под стол, симпатичная дева с биохимического протягивает старшему брату мензурку с чем-то шипящим.

Надо ли его спасать?

Но брат пил с Не Минцзюэ и выжил (по словам сестрицы — чудом!) что ему какие-то там девы…

— Чао-сюн, да ты, оказывается, затейник! Это ж надо — лампочку в рот засунуть! Как тебя так угораздило? — Поинтересовался Вэй Усянь, хлопнув второго наследника по плечу.

Вэнь Чао взял лампочку и продемонстрировал.

Долго ли умеючи-то.

Вэй Ин попытался сыграть "Призыв". На бутылках. Лампочка не вняла. Потом поднять мертвеца (в любой непонятной ситуации поднимай мертвеца). Потом — сделать стекло жидким, но это почему-то не понравилось Вэнь Чао.

Пришлось снова звать А-Нина, отрывать его от девицы — нет, уже двух, которым он объяснял какие-то анатомические подробности — наверное, к экзамену готовиться помогал…

— За изобретательность, и братскую помощь! — провозгласил Вэй Усянь.

После третьего тоста ("За тех, кто двигает китайскую науку!") Вэнь Чао успокоился и начал осматриваться. Старший братец рассказывал, как в студенческие годы развлекался в компании Не Минцзюэ и Лань Сиченя, как зачищали от монстров город, в котором случилось, кажется, землетрясение (а может, тайфун?), а когда из-под стола начал выбираться мертвец, поднятый Усянем после четвертого тоста, Вэнь Сюй выдал полную характеристику твари по трём шкалам (мертвец со страху упокоился обратно) и поинтересовался, сообщили ли в орден — при жизни этого человека явно кто-то выпил, но определенно не лиса… Кажется, голодные духи — и как-только определил?

А после пятого Вэнь Чао сам попытался поднять да вот хотя бы того же гуля. Но в него вцепился А-Нин: "Старший брат, нам нельзя пользоваться темной энергией!"

— Почему? — удивился Вэй Усянь. — или у вас в Ордене есть свой наставник Лань?

— Кое-кто из наших предков пытался освоить темный путь, — пустился в объяснения А-Нин. — Но у тех, кто применял темную энергию, слабело пламя. И в какой-то момент они и вовсе теряли способность его использовать. Поэтому с тех пор для нас, Вэней, темный путь под запретом.

— Да ладно, — сказал Вэнь Чао, — у меня и так пламя через задницу!

— Брат не такой уж плохой заклинатель… — попытался возразить А-Нин.

— Так я ж не про плохой… — А-Чао махнул рукой. — Просто у меня так. Это называется альтернативный путь — или как-то ещё позаковыристее. И не только пламя… Я когда-то спьяну наложил на себя заклятие — сотня профессоров снять не может. Да мне, в общем, и так неплохо! Кстати, А-Сянь… А слабо тебе засунуть лампочку в рот?