Давай просто поговорим (гет)

Примечания:

https://ficbook.net/readfic/018c3ebb-2592-74d1-85c0-c2999c12321d/36349478 Собственно глава, в конце которой предыстория этого фф.

Сам "родительский" фанфик.

https://ficbook.net/readfic/018c3ebb-2592-74d1-85c0-c2999c12321d?fragment=part_content

Нарцисса Малфой, старшая леди дома Малфой, чистокровная волшебница и мать главы Дома, шла по коридорам поместья под руку с мужем. Она была, как всегда, элегантна и двигалась грациозно. Даже когда все ее тело болело от девятичасового забега по Парижу, душа болела от обиды, а причину этой обиды, невозмутимо идущую рядом, хотелось приложить если не авадой (слишком уж легко отделается), то хотя бы круциатусом. А то как-то даже не солидно, жена Пожирателя Смерти, а непростительными никогда не пользовалась.

Они прошли в семейное крыло, по дороге останавливаясь перекинуться парой слов с воспитанниками Нарциссы и другими домочадцами. Наконец, когда за их спинами закрылись двустворчатые двери, отделяющие общественную часть имения от личной, женщина брезгливо одернула руку и, не оглядываясь, пошла в свои покои.

— Цисси, подожди! — Малфой старший дернулся было догнать жену, но она резко развернулась, ткнув ему в шею палочкой.

— Только попробуй, Лютик, и ты на своей шкуре убедишься, что Беллатриса-моя сестра!

Люциус в испуге отступил на полшага назад. После окончательного падения Тёмного Лорда в мире остались две вещи, которых он боялся: пьяный в стельку Северус и Нарцисса в состоянии «Безумные женщины благороднейшего дома Блек». Люциус немного жалел, что это проявлялось у сдержанной Нарциссы исключительно в кругу семьи, иначе война закончилась бы в тот момент, когда Темный Лорд поставил метку Драко. По причине безвременной кончины того самого Лорда. В ту ночь миссис Малфой разнесла небольшую деревушку неподалеку от имения, чем заслужила похвалу от их безносого повелителя. Его решили не загружать бесполезной информацией, что вышколенные домовики заблаговременно всех оттуда эвакуировали.

До этого Люциус видел вспышки её ярости дважды: когда в первую брачную ночь она узнала, что он стал Пожирателем, и когда увидела статью в «Пророке», где писали о его интрижке с какой-то девицей. Миссис Малфой смотрела сквозь пальцы на адюльтеры супруга, считая их неизбежным минусом брака, однако когда это запятнало честь Дома и её лично, терпеть не стала. И если в первом случае он отделался всего лишь ремонтом в одном крыле имения и парой сломанных ребер, то во втором он полгода снова добивался благосклонности своей жены, пока она развлекалась с юными аристократками. Самому же мешало повторить подвиг жены особо заковыристое проклятье, которым владели женщины рода Блек. Суть его была в том, что в случае, когда есть риск завести наследника на стороне, у неверного супруга случаются малоприятные побочные эффекты в виде головокружения, тахикардии и вплоть до остановки дыхания. Малфою крупно повезло, что он узнал об этом проклятии, когда они с Северусом наведались в один бордель. Снейп, конечно, друга откачал (что было несложно-симптомы пропали сразу же, как с него спрыгнула испуганная проститутка), разобрался, что с ним и даже подсказал, как это проклятье снять. И ещё несколько лет не упускал возможности съязвить по этому поводу.

Но сейчас было что-то другое. Это была не всепоглощающая ярость, после которого она, пусть и обессилев, но все же соглашалась хотя бы поговорить. И не жажда мести, толкающая ее на безрассудные поступки, но и показывающая, что она живая и интересная женщина. И даже не ужас, требующий немедленно что-то сделать, пока не впала в ступор, как кролик под приближающимися фарами. Нет, теперь это было обжигающее презрение и брезгливость. Так она смотрела на Петтигрю, так она смотрела на свою туфлю, если вдруг наступала в павлиний помет в саду. И теперь она так смотрела на него.

Люциус остановился перед дверями ее покоев. Он понимал, что сейчас соваться к жене бесполезно. Как и к Северусу. Оба близких ему человека именно сегодня с удовольствием запустят в него непростительным, стоит ему только появиться на пороге. А маленькая грязнокровка ещё и от себя добавит, просто так, за компанию. Мужчина тяжело вздохнул, сполз по стене на пол и принялся ждать, твёрдо решив не сходить с этого места, пока не поговорит с женой. В конце концов, он и правда виноват.

Нарцисса, грозно простучав каблуками (как же она сейчас их ненавидела!) по паркету, влетела в свои покои и захлопнула двери. Несколькими нервными взмахами палочкой она наложила на помещение заглушающие чары, прижалась спиной к двери и разрыдалась, сползая на пол. Ей было больно. Гордая и несгибаемая дочь дома Блеков, чистокровная волшебница, держащая лицо и осанку при любых обстоятельствах, солгавшая в глаза Волдеморту, сейчас лежала на полу и выла, цепляясь ногтями за ковер. Палочку она предусмотрительно отбросила в дальний угол зная, что в таком состоянии способна совершить что-нибудь непоправимое.

Прорыдавшись, она подползла к камину, не заботясь о том, как сейчас выглядит и что будет с её платьем. Она знала одно-сейчас ей необходима компания. И немного ликера. В зелёных языках появилось лицо Андромеды. Она с первого взгляда поняла, что что-то случилось, и посторонилась, молча приглашая пройти. Нарцисса вывалилась прямо на круглый ковер, едва не сбив журнальный столик. Ее тут же подхватили заботливые руки и прижали к большой мягкой груди. В отличие от остальных сестер, Андромеда Тонкс с возрастом и после всего пережитого несколько поправилась, став более округлой, чем полагалось аристократке из древнего рода. Что, впрочем, делало ее ещё милее и обаятельнее.

— Цисси, малышка, все хорошо! Я рядом, девочка, я с тобой. — волшебница шептала всякую успокаивающую ерунду, ласково гладя сестру по волосам. — Нет такой беды, с которой мы бы не справились. Правда ведь?

Нарцисса кивнула, шмыгая носом и постепенно успокаиваясь. Они ещё некоторое время посидели обнявшись, пока домовик Тонкс бесшумно накрывал на стол. Женщина почувствовала, как тугой узел в груди ослаб и дышать стало легче. Она оторвалась от сестры и благодарно ей улыбнулась.

— Здравствуй, Ани, я побуду у тебя немного?

— Дорогая, что за вопрос? — Андромеда потянула ее на диван, укрывая пестрой шалью. — Мой дом всегда открыт для тебя. Но мне кажется, сперва тебе нужна горячая ванна, булочка с маслом и ромашковый чай. Пойдем, я недавно такое мыло купила, кожа после него, как попа младенца.

Нарцисса сидела на полу, одетая в нелепую клетчатую пижаму и мелкими глоточками пила горячий чай из изящной чашечки. Андромеда расчесывала ей волосы, как когда-то давно, когда они ещё были маленькими девочками. Ещё до войны, Темного Лорда, когда Бела ещё была жива…

— Ани, а у тебя были мужчины после Теда?

Она обернулась и посмотрела на сестру. Та лукаво улыбнулась, разворачивая ее голову обратно и перебирая волосы, размышляя, что лучше-заплести или оставить так. Когда Нарцисса уже решила, что не дождется ответа, послышался теплый голос Андромеды.

— Были. Но без любви это не то. А почему ты спрашиваешь? Неужели мистер совершенство Люциус Малфой собрался покинуть наш бренный мир?

— Ну почему сразу покинуть? — Нарцисса смешалась. — Просто я хочу с ним развестись. Или просто разъехаться.

Андромеда хмыкнула, догадываясь, почему сестра оказалась в таком состоянии.

— Твое право. Если уж его белобрысое высочество так тебя довел, то пусть катится.

Миссис Малфой улыбнулась, ее одновременно коробила и умиляла немного грубоватая и маггловская манера сестры говорить.

— Ани, он все ещё мой муж, не надо так его назвать.

— Да, и все ещё мой свояк. И пока ты на него обижена, я могу вволю его обзывать. В конце концов, он обидел мою сестренку! — Пока волшебница говорила, ее ловкие пальцы сноровисто заплели черно-белые локоны сестры в сложную косу. — Надо же, а руки помнят. В последний раз я залетала косички Доре.

Атмосфера в комнате вдруг резко потяжелела. Сияющая Андромеда как будто погасла, резко состарившись. Нарцисса села рядом с ней, обнимая за плечи и прижимаясь щекой к макушке.

— Мне очень жаль, дорогая! Очень-очень жаль!

— Мне очень их не хватает, Теда и Доры. Иногда я просыпаюсь утром и несколько секунд мне кажется, что вот сейчас я спущусь, а они сидят в гостиной и о чем-нибудь спорят. Я рада, что мы помирились, Цисси, кроме тебя и Тедди у меня никого не осталось.

— Я тоже тебя люблю, сестрёнка.

Андромеда прерывисто вздохнула, смаргивая набежавшие слезы.

— Ладно, хватит о грустном! Что там натворил твой блондинистый индюк? Ну не смотри так, только он может тебя настолько обидеть. У меня как раз смородиновая настоечка поспела. Заодно и продегустируем.

Дегустация растянулась на всю ночь и включала в себя чуть больше, чем один сорт настойки.

* * *

Люциус сидел на полу напротив двухстворчатой двери, за которой скрылась его супруга. За прошедшую ночь он изучил каждую чёрточку, каждую вмятинку и каждое пятнышко на ней. При необходимости он смог бы в мельчайших деталях описать ее. Рассматривать дверь ему нравилось больше, чем думать над тем, что он натворил.

Теперь он лучше понимал своего друга. Это сжигающее изнутри чувство вины толкнет на что угодно, и шпионаж против Темного Лорда ничто по сравнению с этим. Хотелось свернуться калачиком и скулить побитой собакой. Особой остроты добавляло то, что на самом деле он так не думал, но беспокойство за пропавшую жену сводило его с ума. Он привык ощущать ее рядом, иметь возможность в любой момент прикоснуться, обнять, вдохнуть родной запах и почувствовать ее любовь и поддержку. А теперь она снова ушла.

Люциус давно забросил все свои похождения, поняв, как много значит для него уважение в глазах жены. Когда-то, ещё в школе, она была для него просто красивой куколкой, желанной, восхитительной, но все же скорее аксессуаром аристократа, а не живым человеком. Но она быстро заставила с собой считаться. В том числе и благодаря этому Франсуа. Увидев, как его невеста, которую он уже считал своей собственностью, обжимается в нише с другим, как ее пальцы сжимаются на чужих плечах, а ее губы сминают чужие, он вдруг понял, что их помолвка вовсе не гарантирует исключительные права на эту конкретную женщину.

И когда он оторвал однокурсника от девушки, она даже не попыталась сделать вид, что ей стыдно. Нарцисса, гордо вздёрнула подбородок, поправила сбившееся платье и ушла. Просто ушла, не сказав никому ни слова. Уже после, много лет спустя он выпытал у Северуса, что в ту ночь они до рассвета молча сидели в гостиной и пили вино, припрятанное в комнате Люциуса на случай внезапного свидания.

Тогда Нарцисса игнорировала его месяц, не считая себя виноватой и ссылаясь на его многочисленные интрижки и то, что он ее напоил и оставил одну, явно намекая, что сам Люциус от одиночества в это время не страдал. После той статьи в «Пророке», когда он полгода ее соблазнял и очаровал, Малфой осознал, что в жены ему досталась удивительная женщина. Она была умна, деликатна, с ней было приятно проводить время. А ещё она легко закрывала глаза на чужие недостатки и акцентировалась на достоинствах, заставляя окружающих становиться лучше. Северус не раз намекал на это и говорил прямо, но Малфоевское высокомерие мешало это увидеть.

Когда родился Драко, Люциус понял, что окончательно и бесповоротно пропал. Он держал в дрожащих руках маленький сероватый комочек, возмущённо сучащий ручками и ножками и не замечал, как по щекам текут слезы. Роды были тяжёлыми, как и сама беременность, но Нарцисса сейчас казалось ему самой прекрасной женщиной на свете. Даже растерепанная, бледная и с запавшими глазами. Когда он открыл рот, чтобы сказать ей об этом, миссис Малфой слабо улыбнулась и без сознания сползла по подушке. Это был один из самых страшных моментов в жизни главы дома Малфоев.

Он не помнил, как оказался в кресле в дальнем конце покоев жены. Очнулся он от отборной ругани Снейпа, в последний момент выдернувшего из-под летящей авады акушерку, помогавшую принимать роды.

— Думаю, в ваших услугах пока нет необходимости, мисс Крис. Мистер Малфой, уберите палочку, пока ещё что-нибудь не случилось. Миссис Малфой в порядке, насколько это возможно, просто очень истощена и спит.

Из ослабевших пальцев выпало гладкое древко, со стуком отскочив от паркета. На груди что-то зашевелилось, требовательно попискивая и только сейчас Люциус понял, что все ещё прижимает к себе новорожденного сына. И чуть не убил акушерку, попытавшуюся его забрать. Северус стоял чуть в стороне, с непроницаемым лицом разглядывая друга и только на губах его играла едва заметная горькая усмешка.

После этого для Люциуса, казалось, исчезли все женщины, кроме одной. Только гордость чистокровного волшебника не позволяла ему ходить за ней хвостиком и целовать подол ее платья. Впрочем, он без раздумий так и поступил бы, если бы жена ему на это хотябы намекнула. Нарцисса была гордой женщиной и рядом хотела видеть такого же мужчину. С годами их отношения становились только крепче. Они прошли плечом к плечу две волшебные войны, пережили потери и разлуки, но всегда чувствовали поддержку друг друга. А теперь он все испортил.

* * *

Нарцисса вернулась домой на следующий день, ближе к вечеру, успокоившаяся и довольная общением с сестрой. Накануне они много пили и плакали, разделяя боль друг друга напополам и делая ее легче. И легче стало, особенно когда утром Андромеда выставила на стол пузырьки с антипохмельным зельем и заклинанием ещё раз охладила мокрое полотенце на голове. Почему мужчины так любят топить печаль в алкоголе? Потому что утром становится хуже, чем накануне и внимание переключения с больной души на больную голову? Зато теперь она поняла Люциуса, подговорившего домовика петь серенады. Ей страшно захотелось заставить мужа тоже страдать от головной боли под заунывные вопли.

Муж обнаружился гораздо раньше, чем ожидала миссис Малфой. Она почувствовала его буквально за дверью её покоев. Она подождала немного, пока он постучит, потом ещё немного и ещё. Десять минут спустя она почувствовала себя полной дурой, с гордым видом сверлящей глазами бронзовую ручку. Волшебница сняла заглушающие чары и прислушавшись к происходящему в коридоре. Вдалеке послышались шаги.

— Отец, что ты тут делаешь? — голос Драко звучал, мягко говоря, удивлённо.

— Сижу, как видишь. Который час?

— Половина восьмого. И давно ты тут?

— Почти сутки. А что ты тут забыл? Ты же вроде как с Асторией и Скорпиусом в Ницце.

— Мне прилетел патронус от Северуса, сказал, что вы с мамой в ссоре. Что ты опять натворил?

— Почему сразу я? — он тяжело вздохнул. — Я сделал самое страшное, что только может сделать муж по отношению к своей жене, сын. Я в ней усомнился. Всего на секунду, но этого было достаточно. Я — полный кретин. Полнейший.

— Понятно. Мама у себя?

— Да. Недавно вернулась.

В дверь постучали.

— Мам, это я, можно войти?

Нарцисса открыла и пропустила Драко в гостиную. Люциус сидел, привалившись к стене и смотрел на нее снизу вверх глазами побитой собаки.

— Я был не прав, Цисси, и очень перед тобой виноват.

— Иди спать, Люциус. Завтра поговорим. Нам обоим нужно многое обдумать.

— Я не сдвинусь с места, пока ты не будешь готова меня выслушать. Мне некуда спешить.

— Как пожелаешь. — и она снова закрыла дверь.

Нарцисса развернулась к сыну и крепко его обняла, в который раз поражаясь, как он вырос.

— Мам, все нормально? — он осторожно взял мать за плечи и заглянул ей в лицо. — Ты выглядишь уставшей.

— Все хорошо, дорогой. Просто было несколько нервных дней. — она жестом пригласила сына к чайному углу и позвала домовика. — Это наши с отцом давние конфликты, не беспокойся об этом. Считай что двум старикам стало скучно без внука. Как там Астория и Скорпиус? Я так соскучилась!

Они посидели около часа, Драко рассказывал, как проходит их отпуск в Ницце, Нарцисса поделилась успехами своих подопечных. Волшебница проводила сына до двери и ласково обняла на прощание. Люциус все так же сидел в коридоре. Женщина молча встретила печальный взгляд мужа. Так же он смотрел, когда вернулся из Азкабана.

Тогда Нарцисса встретила его у камина, Люциус строго-настрого запретил ей приходить в Министерство или ко входу в тюрьму. Когда он ступил на ковер в гостиной, она не сразу его узнала. Вернее, узнала сердцем, а глаза отказывались верить тому, что вот этот поникший и потрепанный старик-ее гордый и статный муж. Они не виделись все эти восемь лет, только переписывались, и то эту привилегию Люциус получил за год до окончания заключения. В тот день она лично наполнила для него ванну и несколько часов терла ставшее вдруг незнакомым тело мочалкой. Потом тщательно промыла волосы, с ужасом наблюдая, какая грязная с них стекает вода. И все это время Люциус молчал и только с грустью следил за ней из-под ресниц. Когда она помогла надеть ему его халат, повисший на исхудавшем теле, как на вешалке он порывисто обнял ее, впервые за восемь лет.

— Цисси, это правда ты? — осипшим голосом спросил он. — Или это снова сон?

Волшебница тихо всхлипнула и разрыдалась, уткнувшись лицом в мягкий бархат. Впервые за восемь лет. Она чувствовала, как его руки успокаивающе скользят по ее спине и волосам, а теплое дыхание греет макушку. Люциус бормотал что-то успокаивающе, крепко прижимая ее к груди. Они чувствовали, как привычное и от того уже незаметное напряжение, державшие все это время их, отпустило. Нарцисса чуть отстранилась, подняла лицо и нашла губами губы мужа. Впервые за восемь лет.

После они ужинали, устроившись на полу перед камином в ее покоях. Он привалился спиной к дивану и не мог оторвать глаз от жены. Она была все так же прекрасна, как в день их свадьбы, но цепкий взгляд отмечал, что эти годы дались ей не просто. И все по его вине. Ему потребовался месяц чтобы немного отойти от Азкабана и стать хотя бы тенью себя прежнего. И все это время Нарцисса была рядом, не отходя ни на шаг. В основном они молча лежали, обнявшись, наверстывая упущенные годы. Драко снял им виллу во Франции, где их никто не беспокоил и Люциус мог поправить подорванное здоровье морским воздухом и солнцем. Большую часть времени он лежал в тени, глядя как обнаженная Нарцисса плавает в бассейне или в море, или отдыхает рядом с ним на шезлонге.

Но ни разу со дня своего освобождения, он не почувствовал мужского желания. Он любовался своей женой, как идеальной картиной, любил ее, наслаждался ее прикосновениями, но плоть его не откликалась. Семейный целитель пояснил, что это может быть следствием затяжного стресса и истощения в заключении, и пройдет, как только организм восстановится. Нарцисса и здесь проявила удивительную чуткость и понимание. Хотя по ночам она неизменно прижималась к нему обнаженным телом, горячо целовала и разгуливала по вилле в длинном ажурном пляжном платье на голое тело. Иногда, когда они лежали вечером в патио на мягком кресле, при этом Нарцисса обычно забиралась к мужу на колени и сворачивалась на груди, как котенок, Люциус осторожно заводил разговор о его мужской несостоятельности.

— Люц, после всего, через что мы прошли, вообще удивительно, что мы ещё дышим. Дай себе время, нарасти мясо, а то мне будет больно биться о твои выпирающие кости. — она со смехом пересчитала пальцем еще немного выпирающие ребра мужа и потянулась за поцелуем. — В крайнем случае есть много способов и без эрекции. Теперь мы снова вместе, Темный Лорд пал и все будет хорошо.

В такие моменты Люциус чувствовал, как холод Азкабана, который до сих пор преследовал его, постепенно отступает. Он зарывался лицом в ее распущенные волосы, пахнущие солью и солнцем и крепко прижимал податливое тело. Всегда холодная на публике, наедине с ним она превращалась в страстную фурию, отзывающуюся на самое лёгкое его прикосновение. Казалось, она заводится от одного его взгляда, от его присутствия рядом.

На исходе третьей недели их «отпуска» Малфой почувствовал уже забытое томление внизу живота. Нарцисса как раз выходила из бассейна, и заходящее солнце подсвечивало ее изгибы. Она провела руками по волосам, отжимая воду. Тонкие струйки побежали по груди, капая на пол с набухших сосков. Венера, рожденная из пены. Она наклонилась за платьем, лежащим на бортике, и не заметила идущего к ней мужа.

— Ты похожа на морскую богиню. — он провел пальцами по ее шее, скользнув под воротник платья вниз к груди. — Мою прекрасную богиню.

— Я смотрю, сегодня хорошо будет не только мне?

— Мне с тобой всегда хорошо.

Медленно, очень медленно Люциус Малфой становился собой. События, произошедшие после возрождения Темного Лорда, сильно изменили его и внешне и внутренне. И частенько, особенно в первый год после освобождения, Нарцисса ловила на себе его затравленный взгляд. Обычно после этого он приходил к ней ночью, ложился рядом и, казалось, даже не спал, прижимая к себе жену. Миссис Малфой всегда боялась этого взгляда. Её муж скорее бы выколол себе глаза, чем посмотрел бы на кого-то так. Что же с ним сделал Азкабан?

И сейчас, просидев больше суток у неё под дверью, он снова напомнил бывшего узника, два года назад шагнувшего к ней из камина. Разве что одет был приличнее и не такой худой. Нарцисса вздохнула.

— Иди спать, Люциус. С твоей спиной нежелательно долго сидеть на сквозняке.

— Ты уже готова уделить мне свое внимание?

Волшебница сокрушенно покачала головой и вернулась в покои, оставив дверь чуть приоткрытой и давая возможность мужу войти следом. Люциус этой возможностью не воспользовался. Уже приготовившись ко сну, Нарцисса вызвала домовика.

— Мистер Малфой так и сидит в коридоре?

— Да, мэм.

Нарцисса задумалась. С одной стороны, ей было оскорбительно такое недоверие со стороны мужа. За годы брака она ни словом, ни взглядом не давала в себе усомниться. Даже когда Люциус был откровенно не прав, она выступала на его стороне, и только дома, наедине, позволяла себе сдержанно высказать свое мнение. С другой, ей самой было тяжело наблюдать за его мучениями. Как бы то ни было, она любила своего супруга и дорожила их отношениями. Осталось выяснить, дорожил ли ими сам мистер Малфой. Волшебница, пригладив волосы и поправив пеньюар, подошла к двери.

— Прекращай уже этот цирк! Это нелепо, скоро слухи поползут, что Люциус Малфой сошел с ума.

— Плевать!

Он смотрел на полы её шелкового пеньюара, стараясь не поднимать глаз выше колен. Малфой знал, как соблазнительно стекает изумрудный шелк по её груди, как виднеется в кружевном вороте белая кожа. Это было непосильное испытание для его выдержки. Нарцисса, воспользовавшись случаем, разглядывала мужа. В белых волосах была почти не видна седина, хотя ее было предостаточно. Под глазами чернота, а от носа к уголкам губ и между бровей пролегли скорбные складки. Волшебница открыла дверь шире и посторонилась, приглашая войти. Люциус с трудом поднялся, придерживаясь рукой за стену. Он некоторое время простоял, ловя равновесие и, сильно хромая, вошёл в покои жены.

— Ты не против, если я сперва воспользуюсь твоей ванной? Очищающие заклинания не всегда хорошо справляются.

* * *

— Я тебя слушаю, Люциус Малфой.

Женщина сидела в кресле, закинув ногу на ногу и держа в руках чайную чашечку. Полы ее пеньюара стекали по ногам, распахиваясь и открывая изящную голень, но не больше, чем сама волшебница хотела показать.

— Я повел себя как полный кретин. Сначала этот Снейп со своим маггловским пойлом и нытьем, что от него ушла жена, потом ты весь день проводишь с его женой, а потом вы и вовсе без предупреждения сбегаете. Цисси, я не знал, что думать.

— И ты придумал самый нелепый повод.

— Нет, сперва я боялся, что тебя похитили. Потом домовики сказали, что вы с миссис как-ее-там бежали по коридорам за ручку. А потом Северус нашел вас в Париже. Тут еще и этот французик вспомнился некстати…

— А про Франсуа откуда знаешь?

— У нас остались общие знакомые и пару недель назад кто-то между делом упоминал. Знаешь, я даже не помню, о чем был тот разговор, но сразу вспомнил, что он живет в Париже…

— И так кто должен ревновать теперь?

— Прости меня.

Нарцисса разглядывала сидящего перед ней мужчину. В шестнадцать он ей казался ожившим принцем из сказки, в двадцать три-непроходимым кретином, а на пороге полувекового юбилея она не знала, что думать. Люциус всегда был горделив и надменен. Даже в постели, заставляя её в третий раз за ночь выкрикивать в исступлении его имя, он делал это и чтобы потешить свое самомнение. Он делал все, чтобы поддержать репутацию чистокровного аристократа и волшебника. А потом сорвался, сломя голову, за ней и преданно ждал под дверью в собственном доме. И пусть это выглядело, как тонкая манипуляция, но Нарцисса чувствовала его искреннее раскаяние. И сейчас, когда позади война, Азкабан, суды и смерти, она хотела просто покоя рядом с любимым мужчиной.

— Ты же понимаешь, что второй раз я такое тебе не прощу? — Женщина встала и медленно пошла в сторону кровати, на ходу развязывая халат. — Ванная там, умывание под краном ненамного лучше очищающих заклинаний.

Когда Люциус, чисто вымытый и благоухающий цветочным мылом жены вернулся в спальню, Нарцисса уже спала, лежа на краю кровати. Угол одеяла за ее спиной был приглашающе откинут. Малфой усмехнулся и осторожно опустился на синий шелк. Разбуженная без уважительной причины Нарцисса была ненамного безопаснее Нарциссы в состоянии «Безумные женщины благороднейшего дома Блек». Но исключительно потому что спросонья не всегда могла вспомнить нужное заклинание. Он осторожно обнял жену, прижимаясь к ее спине и вдыхая любимый запах. Они обязательно помирятся. Утром. В конце концов, Тёмного Лорда больше нет, этот идиот Снейп вроде как нашел свое счастье, у них растет замечательный внук а ему самому больше не надо заниматься делами семьи, можно уже расслабиться и пожить в свое удовольствие.

Нарцисса улыбнулась, прижимаясь к мужу. Утром, все утром, а сейчас она будет спать.