Эйрин, дитя сидов (джен)

Я проснулась от ярких лучей солнца, проникших в мою комнату и опустившихся на моё лицо. Зажмурилась и поморщилась. За окном на деревьях, что росли вокруг моего дома, весело щебетали птички. Солнце только-только поднималось из-за горизонта, его лучи распространились повсюду и охватили собой верхушки высоких холмов, деревьев и крыши домов.

Встав с кровати, я подняла руки вверх, потянулась и, зевнув во весь рот, пошла умываться. Вёдра возле медного таза оказались пустыми. Вода закончилась ещё день назад. Я вернулась в комнату, оделась и вышла на улицу с сонными глазами и слипающимися веками.

Когда я вышла из дома, меня настигла утренняя прохлада, от которой я слегка озябла и вздрогнула, почувствовав целый табун мурашек, пробежавших по моей спине. Зевнув ещё раз, я зашла в сарай, взяла коромысло с вёдрами и пошла к речке за чистой водой. К счастью, деревня наша была построена на её берегах.

На улице никого не было видно, все ещё спали. Вокруг стелилась лёгкая дымка, которую рассеивали солнечные лучи. Подойдя к берегу реки, я опустила коромысло, поставила вёдра на землю, сняла с ног башмаки, обмотки, подтянула юбку кверху. Затем, я зашла в реку по самые колени и запрыгала на месте, почувствовав холод воды на ногах.

— Ой, холодно, холодно… Бр-р.

Выйдя на берег, я постояла немного на земле босыми ногами. Затем, попробовала зайти в реку ещё раз. На этот раз было терпимо. Взяв вёдра, я зачерпнула в них воду почти до самых краёв.

Я живу одна в доме моих родителей; живу сама по себе, присматриваю за хозяйством в доме, пасу двух моих бурёнок, дою их и кормлю. А совсем скоро одна из них должна отелиться. Рядом со мной в конурке живёт мой постушечий пёс и рыжий полосатый кот, который ловит мышей и крыс. Те стали довольно часто совершать свои «набеги» на мои владения.

Солнце вот-вот встанет над головой. Нужно возвращаться в дом. Я повесила вёдра на крючья коромысла и понесла их с собой в дом. Идя по дороге от берега, я встретила Бронвен, тоже шедшую к реке за водой.

— Здравствуйте, как здоровье вашего мужа? — спросила, подойдя к ней.

— Спасибо, Эйрин, — ответила она доброй улыбкой. — Дункан уже чувствует себя лучше. Ломота помаленьку проходит. Твоё снадобье ему очень помогает.

— Рада это слышать, — счастливо улыбаюсь я ей в ответ.

Неделю назад Дункан сильно заболел — простудился. Тогда была ясная, но ветреная погода. А когда небо обволокли грузовые тучи, то пошёл проливной дождь. Дункан не успел вовремя скрыться от него, и его одежда вся до ниточки промокла. После, мужчина заболел на следующий день. И я по просьбе Бронвен приготовила для её мужа снадобье от простуды.

Не знаю, откуда у меня взялись такие познания в знахарьстве. Но... они мне очень пригодились. Иногда ко мне за моими снадобьями из города приезжают люди. За них и рецепт приёма они платят достаточно. На эти деньги я могу позволить себе купить всё самое необходимое. Еду, новую одежду, обувь. Также оплачиваю услуги нашего дровосека и многое другое.

Простившись с Бронвен, я пошла дальше по главной дороге. Меня по пути встретил как раз наш местный дровосек Фергус, ехавший в телеге, которую тягает бурая лошадь. Он поздоровался со мной, помахав рукой при встрече, и поехал вперёд. Фергус рубит старые деревья глубоко в лесу, молодые не трогает. Видимо, помнит всё ещё наставления моего деда, что был когда-то лесничим.

Проводив взглядом дровосека, я пошла дальше и, вскоре остановилась у калитки своего двора. Зайдя в сени, я оставила там коромысло и вместе с вёдрами зашла в сам дом. У порога меня встретил Руби, он потёрся о мои ноги, ласково мурлыча. После, кот отошёл в сторону, позволив пройти в кухню. Я поставила вёдра с водой на пол рядом с медным тазом, взяла таз, вышла на улицу с ним и вылила грязную воду в помойку неподалёку от дома, рядом с отхожим местом.

Вернувшись в дом, я уже налила в него чистую речную воду. После чего я с удовольствием поплескала лицо водой, умылась и вытерла его полотенцем. На столе лежат остатки вчерашнего ужина. Хлебные горькие корки, остатки овсяной каши в горшке, немного мяса с косточками. Смешав всё это, я пошла к Жилю — моему самому верному другу⁽¹⁾ и помощнику. Пёс спокойно спал, высунувшись из конуры и, положив голову на лапки.

— Жиль, — я позвала друга, — проснись. Вот, я принесла тебе завтрак.

Услышав мой голос, он встрепенулся, встал рывком на четвереньки и радостно залаял, виляя пушистым мохнатым хвостом.

— Проголодался?

Жиль гавкнул в ответ.

— Кушай, мой принц.

Он опустил морду к миске и принялся уплетать за обе щеки.

Погладив пса по его макушке с загнутыми книзу ушами, я направилась к сеновалу. Там я взяла вилы и вонзила их в стог сена, подняв столько, сколько получилось поднять. Эту охапку нужно было отнести в хлев, чтобы накормить Донну и Марти́н.

Марти́н у меня черно-пёстрая коровка, лежит поодаль от Донный и, скоро, как я говорила ранее, она должна отелиться. Жду не дождусь этого момента! Ветеринар говорил, что будет тёлочка. Это будет первый телёнок в жизни Марти́н, а она — молодая бурёнка.

Из трав, которые я вчера собрала в лесу, я приготовила кашицу для будущей мамаши, что ждёт меня в хлеву. Кашицу высыпала в кастрюлю, смешала с кипячёной водой в бидончике и отнесла к Марти́н. Подойдя к корове, я ласково погладила её по голове с короткими рожками и дала ей выпить лекарственную воду. Всю до последней капли. Затем, подоила другую свою корову.

— Донна, — обратилась я к своей рыже-пёстрой бурёнке, преспокойно жевавшей сено, — позаботься о Марти’н в моё отсутствие. Ладно? Меня не будет дома до завтрашнего вечера.

В ответ Донна протяжно промычала, повернув в мою сторону свою безрогую голову, будто действительно поняв меня.

— Умница ты моя, — я также ласково погладила Донну по её шелковистой шейке.

Закончив с делами дома и, не забыв при этом покормить Руби только надоенным свежим молочком, я переоделась для поездки в город, надев на себя чистое и более приличное платье и плащ с капюшоном поверх платья. Привела волосы в порядок, расчесав деревянным частым гребешком, подвязала их сзади шнурком. После, я повязала себе голову скромным платком, взяла звонкий мешочек, сумку с перекидным ремнём и плетёную корзинку с крышкой.

Выйдя из дома, я позвала с собой Жиля, чтобы он со мной смог прогуляться до возвращения домой.

Прежде чем покинуть деревню, я заперла дверь дома на замок, калитку — на засов. Потом, вместе с Жилем дружно зашагала по главной дороге по направлению в город.

Приветствуя односельчан и, прощаясь с ними, мы шли вперёд. Жиль, бегая возле меня, подскакивал и лаял, говоря другим собакам, что он уходит в город вместе со своей хозяйкой. Те лаяли ему в ответ; провожали брата-по-крови, желали ему счастливого пути. По крайней мере, я могла лишь предполагать и надеяться, что именно в таком ключе они «общались» с друг другом, поскольку язык животных мне не был известен.

Мы с Жилем продолжили наш путь, миновав наконец последние домики, граничившие с высокой оградой, защищавшей деревню от нападений диких хищников. К счастью, будучи умной и не охотничьей собакой, мой друг просто шёл за мной следом, не гоняясь за грызунами. Да, в наших лесах они водились.

На полпути мы натолкнулись на маленького ёжика, неподвижно стоявшего прямо поперёк проезжей части.

— Да что же это такое, — я досадливо покачала головой. — Маленький, тебя же раздавить могут, или уколоться об твои иголочки.

Бережно подобрав ёжика с земли, я огляделась в надежде отыскать взглядом его семейство. Но, поблизости ни одной живой души, кроме Жиля, не было видно. Понадеявшись, что ёжик сам сможет найти дорогу домой, я отнесла его подальше от дороги, вымощенной камнем. Отнеся, так же бережно я опустила его на землю с низкой травой и пожелала, чтобы ёжик благополучно вернулся к своему семейству. Как раз в этот миг мой колючий малыш ожил и, быстро-быстро перебирая крошечными лапками, побежал в лес. А там и скрылся в тени деревьев, юркнув под ними.

— Ах, как хорошо! — обрадовалась я этому.

Вместе со мной обрадовался и Жиль. Потом, мы пошли дальше. Между тем вокруг слышалось пение птиц, шелест листвы, пищание назойливой мошкары, от которых мы отмахивались, кто чем может.

Вскоре с нами поравнялась телега из соседней деревни.

— Добрый день, девушка, — услышала я женский голос в метре от себя.

Тогда я обернулась и приветливо улыбнулась:

— Здравствуйте.

Оказалось, что на козлах спереди сидела пухлая приземистая женщина, и она управляла пегой лошадью.

— Идёте в город? — последовал прямой вопрос.

— Да, — ответила я на него, изучая содержимое телеги, которую тягала лошадь.

— Я тоже направляюсь в город, — сказала моя попутчица, по-доброму улыбаясь одними губами. — И могу вас подвезти, — предложила она, подмигнув, — если вы и ваш четвероногий друг не против моей компании.

— О, с радостью! — воскликнула я. — Мы не против. Правда же? — спросила у Жиля.

— Гав! — ответил мой верный друг.

— Отлично, — обрадовалась женщина, — забирайтесь в телегу. Мы с Жоржеттой будем только рады попутчикам, — лошадь, однако, промолчала, не обратив на нас внимания. — Меня, кстати, зовут Кайра, — представилась хозяйка Жоржетты.

Мы с Жилем взобрались в телегу, Кайра тряхнула вожжами, и лошадь тронулась с места, увозя нас троих всё дальше и дальше от места, где мы встретились.

1) чёрный бордер-колли

Вернуться к тексту

— Кайра, простите, забыла представиться, — спохватившись, вспомнила я и хлопнула себя по лбу. — Меня зовут Эйрин. Рада познакомиться с вами, — повернувшись к ней, я поклонилась.

— Ничего страшного, милочка, — успокоила она меня. — Всё хорошо.

— А это Жиль, — представила я друга Кайре. Пёс негромко гавкнул и слабо завилял хвостом.

— И с тобой я тоже рада познакомиться, — кивнула женщина моему другу, устроившемуся возле меня.

После недолгого молчания Кайра рассказала нам, что везёт на продажу мех. Мне показалось из её слов, что она живёт в деревне охотников.

Лошадь спокойно везла телегу, хозяйка едва её подгоняла. Мой лучший друг спал у моих ног, сама я сидела на ящике, глядела на отдаляющиеся от моего взора объекты. Сидела и медленно грызла орехи, которые взяла с собой в дорогу.

Так и прошёл весь наш путь до города. Общаться с Кайрой на протяжение всей дороги было интересно и весело. Она рассказала нам, что мужчины их деревни часто уходили на охоту за мясом и пушниной. Охотясь, они никогда не брали больше того, что людям позволял бог Кернунн. Последний мог прогневиться, если люди брали больше дозволяемого. Но, к счастью, таких в нашем королевстве мало очень. И ими обычно были браконьеры.

После того, как все мы доехали до городских ворот, Кайра остановила лошадь, и телега встала. Жиль разбудил уснувшую меня, лизнув мою руку. Я от неожиданности резко вскочила с ящика, на котором лежала.

— Мы приехали, милочка, — сообщила мне Кайра, спрыгивая с козел.

«Удивительно. Как она при своём маленьком росте вообще может так ловко управляться?»

Солнце к этому времени уже клонилось к закату. Небо медленно начинало темнеть. А из-за ворот послышался перезвон городских башеных часов. Они мелодично пробили четырежды.

Перед нами по стойке «смирно» стояли привратники: оба были вооружены и обмундированы. Один высокий и с бакенбардами, второй был с усами и заметно ниже первого.

Когда мы подошли к ним, высокий строго задал свой вопрос:

— Кто вы и какова цель вашего визита?

— Кайра, торговка из деревни охотников, — сказала Кайра, держа лошадь за вожжи. — Везу меха на продажу.

— Документы на право торговли имеются?

— Да, они у меня есть, — ответила она привратнику и показала грамоту, лежавшую в сумке. — Вот, взгляните.

Тем временем усатый привратник спросил у меня̀ моё имя и цель моего приезда.

— Меня зовут Эйрин, я приехала за покупками, а также посетить ветеринара — мистера Седрикп О’Деорайна. Мне нужно напомнить ему, что он должен будет приехать ко мне в деревню и сказать, что моя корова очень скоро отелится.

— Ясно, — так же холодно произнёс тот.

Наконец, привратники нас всех пропустили вперёд.

Проходя под высокой аркой вместе с Кайрой и её Жоржеттой, я вновь оказалась среди знакомых каменных зданий и улиц. Я не была в городе целую неделю с того дня, как побывала в нём до этого дня. Всё так же людно и шумно. Мы с Кайрой поехали вперёд к торговой площади, когда залезли обратно в телегу. Не хотели отстать и потеряться.

Город, пусть и был большой и процветающий, и всё в нём говорило о безопасности, но на самом деле в нём не всё было гладко, как может показаться на первый взгляд. Безопасность условная. Когда я была маленькой, отец рассказывал мне об ужасах, что творились на улицах.

Нередко пропадали юноши и девушки на десять лет моложе меня — а мне недавно исполнилось двадцать один, к слову — их похищали, стирали им память и превращали в безродных рабов, ничего не помнящих о своей жизни до встречи с похитителями. А затем эти юноши и девушки попадали на базар, продаваясь уже как товар. Дворяне немало платили работорговцам. Я так думала. Теперь мне самой страшно, даже когда я больше не маленькая девочка. Я всё ещё боюсь. У меня совсем нет хороших и верных друзей. Только те, которых я бы назвала знакомыми, но не друзьями.

По дороге к площади я заметила влюблённую парочку, милующуюся у фасада одного из зданий. Парень обнимал и целовал девушку, впившись пальцами в её длинные распущенные русые волосы. А та тоже впилась в его короткие до плеч тёмные волосы. Миловались они, не замечая проезжавшую мимо телегу, которую тянула за собой гнедо-пегая лошадь. Они, казалось, вообще ничего не замечали.

«У всех уже есть свои половинки, — загрустила я. — Все находят друг друга и женятся. Одна я остаюсь без своей половинки. Обидно это, хоть и самую чуточку, но всё же обидно».

Кайра заметила как изменилось моё выражение лица.

— Деточка, что случилось? — с заботливостью матери спросила меня женщина. Я сидела возле неё на козлах.

— Нет, ничего, — соврала, боясь сказать правду. — Просто задумалась о своём.

— Эйрин, я же вижу, что тебе грустно, — Кайра свободной от вожжей рукой погладила меня по спине, так, будто мы с ней давние и лучшие подруги. — Расскажи. Лучше станет, если выговоришься.

— Эх, завидую я парочкам, — с тоской в душе созналась я. — Мужчину бы найти уже; молодого, холостого, сильного, умного и красивого. Да только где мне найти такого?

— Понимаю, — Кайра мягко улыбнулась, следя за дорогой. — Действительно. Таких мужиков в наших краях днём с огнём не сыщешь. Но, не переживай. Когда-нибудь обязательно встретишь ты своего. А мне вот со своим Нилом, этим болваном, приходится уживаться, — последние слова Кайра пробубнила себе под нос.

Я невольно хихикнула.

Женщина очень добрая, милая и забавная.

— Кайра, я молодая и здоровая девушка, — заявила я с уверенностью. — Себя никогда не запускаю, всегда ухаживаю за собой, несмотря на то, что я простолюдинка, — такая вот самореклама. — Зато всё умею делать по дому… Но, вот скажите мне: я красивая, или нет? Ну нет у меня дома зеркала, как у дворянок.

— Хм… милая моя Эйрин, мне очень сложно назвать тебя некрасивой, — ответила та, не глядя на меня. Между тем мы уже подъезжали к площади. — Твоя мама, судя по тебе, тоже была красивой женщиной.

— Спасибо, Кайра, на добром слове, — я с облегчением вздохнула.

— Ну, где мне вас двоих высадить-то?

— Можете прямо перед площадью на въезде.

— Хорошо.

Кайра высадила нас, притормозив Жоржетту. Жиль спрыгнул с телеги вслед за мной и растянулся, стоя на своих лапах. Мы простились с Кайрой, пожелали ей успешной торговли. А она пожелала мне поскорей встретить мою судьбу и поехала в обход въезда. А я вместе с единственным созданиеи, которое я бы могла назвать «другом», вошла на территорию торговой площади.

— Жиль, не отставай, — велела я ему, оглядываясь и, решая куда следует пойти в первую очередь.

Он послушно проскулил в ответ, глядя на меня своими умными глазами.

* * *

Слева и справа стояли торговые палатки и шатры. Сегодня выходные дни, но даже в выходные многие ремесленники выходят на работу продавать свой лучший товар.

Мне же нужно купить новый моток ниток и иголку. Вчера у меня закончились нитки и сломалась последняя иголка, когда я штопала свою накидку. Да, я не всегда могла позволить себе купить обновки, и приходилось зашивать старую изношенную и рвущуюся одежду. Многие ради денег готовы продать даже домашнюю скотину. Она довольно дорогостоящая. А я пока не хочу расставаться со своими бурёнками, пусть и Донна старше Марти́н.

Купив в лавке с вывеской, на которой изображены моток ниток, ножницы и игла, я купила всё, что мне было нужно и пошла вперёд, держа в согнутой руке корзину. В лавке булочника купила свежую буханку, овсяную крупу у торговца крупой и зерном, чтобы из неё готовить нам кашу.

Она мне и Жилю совсем уж опостылела. Но, ничего не поделаешь.

Закончив с покупками, мы отправились искать офис нашего знакомого ветеринара, надеясь увидеть мистер О’Деорайна. Он ведь лечит не только лошадей да коров, но и собак да кошек, а может быть даже ещё и другую живность. Идя к мистеру О’Деорайну, я краем глаза замечала в городе наличие солдат верхом на конях. Один раз я даже мельком заметила их командира, внимательно следившего за порядком на площади.

Люди покупали новые полотна, много вкусной еды, керамические изделия, новую обувь, головные уборы, ювелирные украшения, одежду. Иногда беднякам из съедобного оставались непроданные товары. И к счастью для них, власти смотрели на это сквозь пальцы. Скоро и мне может что-то да достаться. Нужно лишь успеть, пока всё не разобрали.

Пока я ходила по лавкам, на улице уже начинали сгущаться сумерки. Люди расходились по домам, в домах же зажигались огни, и на фонари на улицах. Мы поспешили найти офис мистера О’Деорайна. Хвала богам, ветеринар ещё не закрыл дверь. Потому я подергала шнурок над ней, зазвенел колокольчик, и дверь открыл помощник ветеринара. На юношу был надет рабочий халат с фартуком и шапочка с маской.

— Здравствуй, Дилан, — поздоровалась я с ним.

— Добрый вечер, Эйрин, — радостно встретил он меня. Видимо, соскучился. я показалась ему симпатичной. — Вы пришли к мистеру О’Деорайну? — осведомился тот.

— Да, — ответила, рассматривая холл за юношей. — Он здесь? Если не занят, хотелось бы взять у него несколько советов по уходу за беременной коровой.

— Да, он как раз освободился. Заходите и чувствуйте себя как дома. Я сейчас сообщу мистеру О’Деорайну о вашем визите.

— Благодарю, Дилан.

Мы зашли в холл, когда Дилан пропустил нас внутрь. После чего он побежал к своему начальнику в его кабинет. Я подошла к скамейке у стены, уселась на неё, поправила юбку и стала ждать. Холл пуст, по стенам прикреплены светильники. Окна с обеих сторон от парадной двери наглухо задёрнуты шторами.

Мистер О’Деорайн подошёл ко мне через несколько минут, спустившись в холл со второго этажа по винтовой лестнице.

— О, дорогая Эйрин! — просиял мужчина, увидев меня и улыбаясь сверкающей улыбкой. На нём тоже был рабочий халат и фартук с шапочкой, маску он не надел. — Я несказанно рад твоему новому визиту!

Длинные чёрные волосы с уже заметными седыми локонами подвязаны на затылке. Под глазами у ветеринара образовались тёмные круги.

Он явно не досыпал. Хоть я ему и советовала график сна, похоже, он ему не следовал. Ложиться спать не позднее полуночи, спать не меньше семи или восьми часов в сутки. Режим сна нарушен. Не удивлюсь если Седрик вдруг в обморок брякнется.

— Здравствуйте, Седрик, — улыбнулась я и тотчас сникла, заметив, что Дилан возвёл глаза к небесам и раздражённо отвернулся со скрещенными на груди руками. Что это с ним такое? — Я тоже рада вас видеть, — буркнула.

Мистер О’Деорайн это тоже заметил:

— Не обращай на него внимания, дорогая, — и похлопал меня по плечу. — Итак, офис закроется через пять минут. Поэтому, сразу к делу.

— Хорошо, — я сконцентрировалась на своей проблеме. — Посоветуйте, что мне делать дальше с моей Марти́н.

— Сколько дней прошло со дня моего последнего визита?

— Около пятнадцати суток, Седрик, — вспомнила я тот день и посчитала в уме количество прошедших дней.

— Как корова себя ведёт?

— Пока всё нормально, она не сильно беспокоится, — я вспомнила, что Марти́н на седьмом месяце. — Ещё у неё увеличился аппетит, и вымя стало немного больше.

— Доила корову?

— Нет, — отрицательно помахала головой. — Как вы и говорили, Седрик, я прекратила дойку за тридцать шесть дней до отёла.

— Очень хорошо. В таком случае советую продолжать следить за её состоянием. Корми твою Марти́н четыре раза в день. Утром, днём, вечером и перед сном. А потом, месяцев через два пришли за мной кого-нибудь из знакомых. Я же постараюсь приехать к тебе вовремя, — и мистер О’Деорайн добродушно улыбнулся.

Я получила советы, которые мне были так необходимы. Мы втроём, включая чем-то недовольного Дилана, собрались выйти из ветеринарной клиники. Когда мистер О’Деорайн, простившись с нами, пошёл к себе домой, мы с Диланом остались наедине. Жиль отправился по своим делам, город он знает как свои четыре пальца на лапках. И я решила спросить юношу, в чём причина его недовольства, а также подождать друга.

— Дилан, скажи, только честно, а то я терпеть не могу ложь, чем ты так недоволен? При нашем разговоре с твоим начальником ты возвёл глаза к небу, а потом отвернулся с обиженным лицом. Я видела, и мистер О’Деорайн тоже.

— Да, я обиделся, — пробурнал он, надув губы.

«Бу-бу-бу, ещё совсем ребёнок.»

— Почему же?

— Потому, что я не мог не увидеть, как Вы, мисс Эйрин, строили ему глазки. И мне показалось, что Вам он нравится больше, чем я.

Я хихикнула, затем рассмеялась от души, схватившись за живот.

— Глупенький. Даже если Седрик мне и симпатизирует, то только из своей привлекательности. Но он уже стареет, у него седина в волосах. И потом, у него есть жена и дети. А мне такие мужчины не интересны.

— А я? Что на счёт меня?

— Дилан, ты, конечно, милый, но, извини. Ты не в моём вкусе. К тому же, ты младше меня на пять лет.

— Понятно, — пробориотал он. Было видно, что парень приуныл, услышав ответ. — Я Вам не подхожу.

— Не унывай, братишка, — я ласково потрепала ему волосы. — Ты ещё встретишь ту, что подойдёт тебе по всем параметрам.

— Мисс Эйрин, а я могу хотя бы проводить Вас? — пробубнил тот.

— Что ж, — равнодушно промолвила я, — я только за.

— Куда вас проводить? — вмиг повеселел Дилан.

— Хм, хм, — я задумалась. — Мне сейчас заночевать бы в таверне какой-нибудь. В гостинице ночевать дороговато, — и повесила голову, — у меня денег не хватит.

— А сколько у Вас осталось? — удивлённо спросил Дилан.

Покопавшись в сумке, я вытащила мешочек, заглянула в него и разочарованно выдохнула:

— Всего десять медяков.

— М-да, это мало... Ну, ничего. Я дам Вам немного от себя.

Юноша порылся у себя в кармане и вытащил оттуда несколько звонких серебряников. После, он взял мою руку, перевернул её тыльной стороной вниз и вручил мне шесть серебряных монет.

— Дилан, ты что? Нет, я не могу это взять, — запротестовала я, отказываясь от щедрости юноши.

— Берите, мисс Эйрин, не отказывайтесь. Вам они сейчас нужнее, чем мне.

— Спасибо, Дилан, — я неожиданно для себя взяла и крепко обняла его, — ты очень добрый мальчик.

— Не стоит, — он налился краской и застенчиво почесал затылок. — Ну, что, идём?

— Давай сначала подождём немножко моего друга, — предложила я. — Думаю, сейчас он вернётся.

— Ладно, — Дилан нехотя согласился.

Дилан проводил меня и Жиля в таверну, что располагался неподалёку от центра города. Я держалась рядом с ним, стараясь не отстать и не потеряться. На улице было темно, несмотря на зажжёные фонари. Луну и звёзды в небе не видно, их заслонили собой тёмные, затянувшиеся тучи.

Через несколько минут мы смогли благополучно добраться до таверны. В окнах с обеих сторон горел слабый свет.

— Спасибо, что проводил, — я благодарно взяла Дилана за руки и, мягко улыбнувшись, пожала их.

— Не стоит, мисс Эйрин. Ну-с, я желаю Вам хорошего отдыха.

— Погоди, а ты сам доберёшься до дому? На улице хоть глаз выколи.

— Да, всё в порядке, — хмыкнув, Дилан беспечно пожал плечами.

— Хорошо, — я вздохнула. — Я тоже желаю тебе хорошо отдохнуть. Будь осторожен, не попади в неприятность.

Дилан кивнул, простился с нами и пошёл к себе домой.

Взяв себя в руки, я открыла дверь, и мы зашли внутрь. За немногочисленными круглыми столами на одной ноге сидело несколько мужчин. Трое из них резались в карты, двое бросали в кости. Справа за столом ещё три мужика, сжав кулаки на удачу, болели за своих товарищей, которые будучи противниками пытались прижать руку друг друга к столешнице.

За другим столом у окна почти в тени от освещённого центра зала сидел мужчина, положивший ноги на стол. Лица видно не было — на голову был накинут глубокий капюшон, но, по всей видимости, он дремал.

Я подошла к барной стойке и неуверенно сделала свой заказ. В один момент, я почувствовала кое-что — это была вонь. Это был запах пота, жареного мяса, вскяпичённой марли и ещё неведомо чего, которые боролись в поединке с запахом стоявших у бара арамотизаторов.

Наконец, не выдержав, я направилась к форточке и отворила её, дабы хоть как-то попытаться решить проблему. Мужчины, сидевшие недалеко, захохотали, а я решила сесть рядом с форточкой.

Садясь за стол, я заметила, как двое мужиков уставились на меня исподлобья. Моя выходка, видимо, вызвала много внимания, посему я, сделав вид, что не замечаю их нарушающего моё личное пространство взгляда, откинулась на спинку стула и стала ждать свой ужин. Благо, рядом со мной был Жиль. Он уселся у моих ног и начал меня охранять.

Через несколько минут ко мне подошёл один поддатый мужчина. Икнув, он изрёк:

— Здоров, подруга… ик… Что, зачем ты открыла? А вдруг мне холодно? — невнятно, путая слова, пробубнил он. Холодно ему не было, и до форточки ему не было дела. — Пойдём со мной, выпьешь… ик… весело будет.

— Послушайте, я вам не подруга, — сказала я, не глядя на пьяницу, — и во-вторых, я вас не знаю, и не буду пить с вами.

— Ты что? Ты как разговариваешь? Не уважаешь меня, да? А ну-к падь сюда, сука.

Пьяница поднял руку, чтобы ударить, я попятилась к стене.

«Ой-ой-ой, мамочки! Сейчас этот мужик меня побьёт».

Одновременно Жиль вскочил и в одно движение молниеносно укусил ему между ног. Мужчина взвыл от боли, вытаращив глаза и, схватившись за своё укушенное достоинство:

— Ааааа! Мои колокольчики! Шлюха! Щас ты и твоя шавка горько пожалеете об этом!.. — прорычал пьяница.

— Вы сами виноваты, мистер, — заявила я. — Нечего было приставать ко мне. Теперь пеняйте на себя. И незачем меня оскорблять!

— Ах ты! — возмущённо гаркнул тот.

Пьяница замахнулся было, но тут незнакомец в чёрном плаще и капюшоне моментально перехватил руку разгорячённого обидчика.

— Оставь девушку в покое, — твёрдо потребовал он, сердито взглянув на него. — Прочь.

— А ты ещё кто таков будешь, а? Не мешай, иначе и тебе достанется!

— Хех, — тихо усмехнулся тот. — Твои собутыльники? — и глянул в сторону тех, кто сидел рядом с моим обидчиком. — Ну-ну, поглядим, кто кого разукрасит, — он повысил свой голос.

Тем временем помощник трактирщика — худенький, щупленький парнишка ростом с меня — нёс мне на подносе мой ужин. Подходя к моему столу, он остановился и с вытаращенными от ужаса глазами встал, как вкопанный.

Бедняга увидел, как в зале дерутся двое мужчин. Один высокий, стройный и мускулистый в плаще с капюшоном, а другой на полголовы ниже, но тоже мускулистый и с уже выпирающим из-под портов пивным животом. Парнишка трясся в страхе, и поднос с моим ужином тоже трясся в его руках.

Зрители как лучшие знатоки орали, улюлюкали, подсказывали противникам, как нужно поколотить друг друга. Тогда в зал зашёл огромный, почти великан, мужчина в серой рубахе с закатанными выше локтей рукавами, коричневых штанах, большущих сапожищах на ногах и грязном давно не стираном переднике.

— Эй, что здесь происходит? — прогрохотал он, обведя взглядом весь зал, и, подбоченившись, гневно сверкнул глазами.

— Г-господин, — запинаясь, произнёс помощник трактирщика. Кажется, этот огромный мужчина и был владельцем таверны. — Вот эти господа начали драку, — и парнишка кивком указал на драчунов, продолжающих бить друг друга.

— Понятно. Не бойся, парниша, сейчас вмиг разнимем их, — трактирщик приблизился к ним и с лёгкостью разнял их друг от друга. Улюлюканья в зале быстро стихли, и воцарилась недолгая звенящая тишина. — Немедленно прекратить! — рявкнул трактирщик.

Я сглотнула, остальные в страхе вжались в стены. Незнакомец в капюшоне отдернул воротник от руки хозяина заведения.

— Кхем, я прошу прощения, господин МакДонелл, — промолвил он. — Этот господин приставал к этой девушке, — и взглядом указал на нас. Сначала на пьяницу, валяющегося на полу, потом, на меня, стоящую не шелохнувшись. — Я заступился за неё.

— Очень благородно, Элазар, — пробасил трактирщик.

— С-спасибо б-большое, сэр, — поблагодарила я своего заступника. — Вы спасли меня, — и обняла саму себя.

Но, мужчина лишь скромно отмахнулся и вернулся на своё место у окна.

— Н-не смотрите на меня так, — стребовала я, обратившись к трактирщику, — Вы меня пугаете.

Жиль, громко лаявший тогда на дравшихся мужчин, теперь настороженно стоял и негромко рычал, предостерегая: Всех покусаю, кто посмеет обидеть мою хозяйку.

— Я пришла, чтобы поесть и заночевать до завтрашнего утра. Ничего дурного не планировала.

— Что ж, хорошо, если так.

Мистер МакДонелл тяжело вздохнул. После, он зычно позвал стражу и, когда те явились, попросил выволочь пьяницу с его собутыльниками из таверны. Стража схватила их и потащила прочь из заведения.

Когда атмосфера напряжённости спала и все успокоились, трактирщик поправил горло и вежливо улыбнулся, обнажив зубы на показ, и задал мне вопрос:

— Девушка, вы сказали, что пришли поесть и переночевать?

— Да, — я ответила, увидев у него во рту несколько его настоящих зубов, остальные же были железными. — Комнату, пожалуйста, на одну ночь, с одноместной кроватью. И, если можно, я хотела бы, чтобы моя собака была рядом со мной, — я взглядом указала на Жиля, переставшего грозно рычать и спокойно сидящего возле меня.

— Гм, — мистер МакДонелл задумчиво глянул на Жиля и почесал затылок на своей лысой голове. — Хорошо. Одна ночёвка будет стоить вам двоим один серебряник.

Я вытащила из сумки мешочек и заплатила за ночёвку трактирщику. После, я попросила всё-таки донести мне мой ужин. Голодный живот напомнил о том, что я с утра ничего не ела, кроме орехов.

— Пол, ты знаешь, что делать, — хозяин трактира хлопнул своего помощника по плечу.

— Разумеется, — тот чуть не завалился, едва устояв на ногах.

— И проводи девушку в её комнату.

— Да, мастер.

— На счёт моей собаки не волнуйтесь, сэр, — вставила я, проглотив голодную слюну. — Жиль — умный и воспитанный мальчик.

— Это ещё лучше, — заметил мистер МакДонелл.

Поужинав, я простились с мистером МакДонеллом и последовала за его помощником, запах которого начинал беспокоить меня всё больше и больше. Когда этот Пол мылся в последний раз? Прикрыв нос рукой, пусть это было и невежливо, я шла за парнишей, который был немногим старше меня.

Мы поднялись на второй этаж и прошлись по коридору, в котором царил полумрак. На втором этаже почти все комнаты были заняты. На дверях висели красные таблички. Тогда мы поднялись на третий. И, к моему счастью, на третьем этаже свободных комнат было побольше, чем на втором.

Пол поселил нас с Жилем в комнате с видом на улицу, соседние дома в двух шагах от таверны и городские башенные часы с колоколами. Помощник трактирщика вышел в коридор, оставив нас одних, и повесил на нашей двери аналогичную красную табличку с надписью «ЗАНЯТО».

Мы зашли в комнату, я огляделась. В комнате стояла одноместная кровать, небольшой стол, табурет о трёх ногах и к стене была приколочена вешалка с крючьями. Жиль обнюхал всё вокруг нас и устроился отдыхать возле кровати.

Я подошла к столу, поставила на него корзинку с продуктами, положила сумку, сняв её с затёкшего плеча, и повесила плащ на один из крючьев. После, задвинула шторы своего окна и зажгла свечу на подсвечнике, что стоял в углу стола. В комнате стало светлее. Заперев дверь на задвижку, я сняла с себя верхнее уличное платье, залезла в кровать, накрылась одеялом, не обратив внимания на смрад, царивший в комнате, и грязную кровать от дикой усталости.

Перед тем как уснуть, я подумала о моих бурёнках. «Интересно. Как там Донна и Марти́н? Всё ли хорошо у них?» Жиль спокойно дремал рядом. А на счёт Руби я могла не беспокоиться. Он ведь кот, он мог сам найти себе пропитание. Наверняка в моё отсутствие в амбаре завелись вредители — мыши или крысы. Ну, и мои мысли занимал ещё один вопрос: кто этот Элазар? Этот высокий незнакомец в чёрном плаще с капюшоном. Решив выяснить этот вопрос позже, я закрыла глаза и уснула. День был нелёгкий.

Примечания:

Буду очень рада вашим отзывам. Они радуют и мотивируют меня на написание продолжения. Также мне очень важно знать ваше мнение.

Двумя днями ранее.

Молодой мужчина тренировал совсем «зелёных» кадетов на тренировочной площадке королевской военной академии. Длинные до уровня плеч волосы цвета воронова пера для удобства были собраны в хвост и подвязаны на затылке. Под скулами на оливковой коже лица появилась едва заметная щетина. Он был одет в простую чёрную рубаху, камзол и брюки. Карие глаза внимательно следили за ходом тренировки его учеников.

С северо-запада подул ветер, потрепетав волосы мужчины. Капитан обернулся и, увидев в нескольких метрах от себя старца в потрепанной хламиде, был шокирован. Как старик смог незаметно проникнуть сквозь охраняемую территорию на тренировочную площадку? Однако капитан сделал вид, что не удивился. Его лицо оставалось невозмутимым. Он лишь сурово сдвинул к переносице корсарские брови и размашисто шагнул пару раз навстречу.

— Кто вы? — спросил капитан. — Как вы попали сюда?

Старец не сдвинулся с места; он недвижно стоял, опираясь о посох с диковинным наверное. У него на плече спокойно сидел большой филин.

— Кто я, и как я попал в это место, — хрипло произнёс тот, — не имеет значения. Важно лишь то, с какой просьбой я пришёл к Вам, капитан Элазар Найквист.

— Откуда вы знаете моё имя? — насторожился воин.

— Послушайте меня очень внимательно, молодой человек. Ибо у нас очень мало времени… Ровно через два дня в город приедет девушка. Одета она будет в коричневый плащ с капюшоном. И приедет не одна, а с пастушьей собакой. Девушка зайдёт в ближайшую от торговой площади таверну. Там она останется на ночь.

— Что Вы от меня хотите? — по Элазару было видно, что он терпел и был раздражён.

— Я хочу, чтобы вы дослушали меня до конца, — рявкнул старец и стукнул посохом по земле, филин на его плече недовольно ухнул. Элазар скрестил руки на груди. — Так вот, в той таверне может случиться с ней неприятность, — сменив тон, продолжил старец. — Потому я прошу вас, капитан, защитите девушку от тех, кто потенциально может причинить ей какой-либо вред. Собака вряд ли сможет справиться с этим… Девушка эта весьма ценна для нас, для всех нас. Заклинаю вас, капитан. Защитите её и защищайте впредь. Защищайте её, где бы она ни была.

И старец, развернувшись, начал исчезать из виду. Когда он полностью исчез, Элазар сумел расслышать едва слышимые слова: «Только не говорите ей о её роли. Пусть она остаётся в неведении до поры до времени».

Постояв немного в недоумении, капитан Найквист всё понял и дал старцу слово:

— Я защищу эту девушку с собакой.

Затем, Элазар продолжил тренировать кадетов как ни в чём не бывало.

Он был неплохим учителем и тренером, кадеты его любили и уважали. И те, кто старше по званию, ценили Элазара за его опыт и знания, которыми он мог поделиться с кадетами. Мужчина учил солдат помоложе фехтованию, стрельбе из лука и арбалета, верховой езде.

А также он учил лошадей правильно кусаться и лягаться, когда это надо для защиты их наездников. Кроме того капитан учил кадетов рукопашному бою. Это искусство тоже нужно знать и уметь, особенно когда воин оказывается обезоруженным и ему надо как-то постоять за себя и кого-нибудь ещё.

— Парни, — Элазар позвал кадетов, повторявших упражнения, — все сюда! У меня для вас объявление.

Кадеты, прекратив тренировку, сложили деревянные мечи и луки со стрелами. Затем, они подошли к их учителю, о чём-то тихо переговариваясь между собой.

— Так, отставить разговорник, — скомандовал капитан. Двое юношей тот час замолчали и обратили всё своё внимание на тренера. — Слушайте, — начал тот, — с сего дня вас будет тренировать мой заместитель — лейтенант Патрик Уолш.

— Что? Почему? — раздались шокированные вопросы со всех сторон. Кадеты стояли, образовались кольцо вокруг их тренера. — Капитан, Вы нас покидаете?

— Да, на неопределённое время. — К этому моменту к ним как раз присоединился и сам лейтенант Уолш. Он встал рядом с капитаном. — Патрик, позаботься о том, чтобы у ребят было надлежащее образование. Я должен уйти, не знаю, как долго меня не будет с вами, — неуверенно добавил к сказанному.

— А что случилось? — встревожился тот.

— Мне дали задание, — полушёпотом объяснил Элазар причину своего ухода.

— Понял, — промолвил Патрик.

— Рассчитываю на тебя, друг, — капитан похлопал его по плечу и растерянно вздохнул. — Ладно, я пойду, надо готовиться.

— Удачи вам, сэр.

Элазар кивнул и поспешил удалиться в своё небольшое имение, находившееся в значительном отдалении от города.

Покидая военную академию, Элазар размышлял: стоит ли ему говорить Его Величеству о том, что к нему сегодня явился старец в хламиде с посохом и филином на плече? Однако даже если рассказать, сначала нужно посоветоваться со старшими по должности.

К вечеру капитан Найквист прискакал к военным казармам. Зайдя, он нашёл там майора Бедивира Финнегана, с которым его отец был в хороших дружеских отношениях. Тот встретил молодого мужчину и пригласил его в свой кабинет. Элазар зашёл, закрыл за собой дверь, сел на стул перед письменным столом майора.

— Ну, юноша, рассказывай, с чем приехал ко мне, — Финнеган сел за стол напротив Элазара.

— Сэр, мне нужен Ваш совет, — сказал капитан.

— Слушаю тебя.

И Элазар поведал старшему по должности о случившемся днём. Выслушав младшего, тот нахмурился в раздумьях. И через минуту посоветовал:

— Вот что, сынок, тебе не обязательно говорить Его Величеству об этом задании. Тем более, его тебе дал не абы кто, а самый настоящий друид.

— Друид?! — не поверил Элазар.

— Да, — подтвердил майор. — Я когда-то слышал о них; тогда я был молод, мне было всего двадцать шесть от роду… Как ещё выглядел друид?

— Гм, — Элазар приложил руку к подбородку, вскинул бровь. — Старик как старик, длинные седые волосы и борода до колен.

— Это значит, что он старше всех, кто живёт здесь, — кивнув сам себе, заключил майор. — Элазар, езжай-ка ты домой и готовься к миссии. Об остальном я позабочусь.

— Благодарю, Бедивир.

— Удачи, мальчик мой.

Капитан Найквист вышел из солдатских казарм, отвязал коня от коновязи, сел верхом и поехал домой. Всю дорогу из его головы не выходили слова друида с филином, и перед глазами возникал образ. Образ красивой девушки с двумя каштановыми косами, струящимися волнами прядями волос слева и справа, зелёными, как листва деревьев летом, глазами и чуть пухлыми губами.

«Кто ты какая, раз меня просят защищать тебя? — задавался Элазар вопросами и отвечал на них собственными догадками. — Нет, ты не принцесса, не дворянка, не аристократка, и даже не святая. В чём твоя тайна? Я подожду, и всё равно узнаю о тебе правду».

Последующие часы я не могла нормально спать, всю ночь ворочалась в кровати, которая ужасно скрипела. Мысль о том, что я жестоко обошлась с бедным Диланом, не давала мне покоя.

А проснувшись по утру, я чувствовала себя невыносимо. Дурацкая совесть. В придачу к этому я чувствовала себя разбитой из-за плохого сна. Под глазами у меня появились тёмные круги, как у мистера О’Деорайна.

Я зевнула, потянулась руками вверх и, твёрдо решив извиниться от всего сердца перед подмастерьем, свесила ноги с кровати. Жиль пока ещё мирно посапывал. Встав с кровати, я размялась, оделась, обулась, умыла лицо, привела волосы в порядок, заодно и комнату. На этот раз я не заплела их в косы и оставила распущенными.

Потом, разбудив друга, подошла к окну, распахнула его створки, раздвинув шторки. Из-за вчерашней жары небо оставалось обволоченным тучами, солнечные лучи с трудом достигали земли, пробиваясь сквозь эти тучи.

— Сегодня явно будет ненастье. — пробубнила я. — Домой вернёмся мокрыми до ниток, — обречённо повесила голову и вздохнула. — Ладно, переживём.

Я взяла из сумки мешочек с деньгами, заглянула внутрь него. Там осталось ещё четыре серебряника от тех, что мне дал Дилан. Вспомнила его и совесть вновь взыграла во мне… Мне стало очень стыдно. Но, но, я же ему всё понятно объяснила.

«Ох, надеюсь, он сумел простить меня. Пусть мы с ним и недавно познакомились, когда я шесть месяцев назад только-только зашла в клинику мистера О’Деорайна».

Жиль проснулся не сразу. Поспав ещё несколько минут, он поднял голову, зевнул во всю клыкастую пасть и встал с пола на ноги.

Выйдя из комнаты, мы спустились в холл. Пол скучал у барной стойки, подперев подбородок рукой, и почесывая свою козлиную бородку. Я подошла к нему и поздоровалась:

— Здравствуй.

— Утро доброе, мисс Эйрин, — вяло ответил он и зевнул, прикрыв рот рукой.

— Слушай, извини за вчерашний мордобой.

— Ай, не переживайте, — небрежно отмахнулся Пол. — Это уже в прошлом. Да и мордобои у нас это не что-то новое... — сказал он и произошла небольшая заминка. — Кстати... Вам что-то нужно было?

— Да, — я вытащила из сумки три медяка и положила их перед парнем. — Будь добр, принеси жареную яичницу с беконом. Страшно кушать хочется, — почувствовав голод, я приложила руку к животу и виновато улыбнулась. — И что-нибудь ещё к яичнице.

— С радостью, мисс, — оживился скучавший помощник трактирщика и побежал готовить завтрак в кухню.

Тем временем я осталась у барной стойки дожидаться яичницу. Оставшись, огляделась и не обнаружила вчерашнего незнакомца, которого мистер МакДоналл назвал Элазаром. Я вспомнила момент, в котором он перехватил руку пьяницы. К несчастью, руки мужчины были в перчатках. Если бы их не было, я могла бы для себя определить возраст моего спасителя. Однако двигался этот Элазар быстро. Может ли это означать, что ему тридцать с лишним лет?

Пол вернулся ко мне через несколько минут с тарелкой и яичницей на ней. Ещё он принёс кружку травяного напитка и ломоть хлеба с вилкой и ножиком. Запах от яичницы с беконом исходил умопомрачительный. За ночь я успела проголодаться, потому сразу принялась завтракать.

Вскоре холл заполнился другими постояльцами, когда те спустились и расселись за столы. Мужчины и женщины, сев за них, заказывали еду и что-нибудь из напитков из небольшого меню. И среди этих людей не было того, кто был мне нужен. Ведь я хотела узнать у него, спросить кто он, как понял, что пьяница поднимет на меня руку и прочее. Я грустно вздохнула.

— Пол, можешь позвать сюда мистера МакДоналла? — обратилась я к помощнику трактирщика.

— Зачем? — оживившись, ответил он вопросом на вопрос.

— Спросить у него кое-что хочу, — я поморщилась.

— Лааадно, — закатив глаза, нехотя согласился тот. — Подождите, сейчас схожу за мастером.

Пол отправился звать трактирщика.

Оставшись в наполовину пустом зале с постояльцами, я сонно зевнула. Ещё не до конца проснулась. С улицы послышался звон колоколов; монахи в городском храме девять раз позвонили, дёргая за верёвки.

Мистер МакДоналл притопал ко мне спустя несколько минут после того, как колокола прозвенели девятый раз. За ним следом вернулся и его помощник.

— Девушка, Вы что-то хотели? — осведомился хозяин трактира, присев обширными бёдрами к краю столешницы, и шмыгнул носом.

— Конечно, — сказала я, посмотрев на мужчину снизу вверх. — Я хотела спросить Вас о человеке по имени Элазар.

— А, — протянул тот, — так Вы о нём.

— Угу. Вы знакомы с ним? Мистер МакДоналл?

— Во-первых, зовите меня Тудир, — благородно приложил он руку к сердцу. — Во-вторых, да, я знаком с ним, самую малость. Элазар не частый гость в моём трактире.

— Ясно, — равнодушно пискнула я. — Тудир, а вы знаете, куда он мог пойти?

— Увы, мисс Эйрин, не знаю, — трактирщик покачал головой, разведя руки в стороны и, пожав широченными покатыми плечами.

— Понятно.

— Мисс, если у Вас всё, то я пойду. Надо готовить еду для честного народа.

— Да, у меня всё. Спасибо.

Когда мужчина удалился, я взяла в руки вилку с ножиком, нарезала подостывшую яичницу на куски и принялась завтракать. Жуя кусок с желтком и беконом вперемешку, я решила сначала сходить к Дилану и извиниться. А после пойти в библиотеку одолжить немного книг для чтения в свободное от работы время. Потом, поехать домой. Я всё-таки беспокоюсь о здоровье моих любимых бурёнок.

Съев весь свой завтрак, я попросила Пола найти для Жиля немного еды. Может быть остались какие-никакие объедки или остатки от несъеденной еды. Парень всё понял и пошёл в кухню искать. Люди за столами в зале разговаривали друг с другом. Я сидела в молчании, невольно прислушиваясь к их болтовне, и ковырялась вилкой в опустевшей тарелке с крышками от яичницы.

Пол вернулся в зал с миской, полной несвежей еды. Чего только там не было! Кусочки свинины, жареный картофель, сало, корочки хлеба и каша.

— Кушать подано, мистер пёс, — без издёвки сказал помощник трактирщика и поставил миску перед Жилем на пол. — Угощайтеся.

Мой друг благодарно гавкнул и руку лизнул Пола шершавым языком, от чего парень нелепо вздрогнул, хоть и не подал виду, брезгливо убрал руку подальше и отошёл в сторону.

Ко мне подсела одна женщина средних лет, среднего ума и достатка. Подсев, она повернула голову в мою сторону.

— Здравствуй, — произнесла она и её губы растянулись в слабой улыбке. — А неплохое представление ты вчера устроила.

Я решила не отвечать незнакомке и промолчала.

— Я слышала, ты интересовалась неким Элазаром, — заметила та, продолжая говорить со мной. — Хочешь скажу кто он?

— Нет, спасибо, — вежливо отказалась я, слабо улыбнувшись в ответ. — Встречу, сама спрошу у него.

— Ну, как хочешь, — женщина пожала плечами, скрипит лицо, и отвернулась.

После сытного завтрака мы с Жилем покинули трактир и пошли, как я планировала, к Дилану. Я не могла спокойно вздохнуть, не извинившись перед человеком, который проводил меня до таверны и даже дал деньги, чтобы я оплатила за еду и ночлег.

Солнце стояло уже довольно высоко над горизонтом; это было видно даже сквозь слой туч, нависавший над городом. Я озябла, потому, чтобы хоть как-то согреться, шагнула вперёд и пошла быстрым ходом к ветеринарной клинике. Высунув язык и, слабо раскачивая хвостом, Жиль потрусил за мной.

Мы шли с краю от проезжей части. Магазинчики вокруг начинали открываться, и аптеки. Но никого не было вокруг. А ведь верно. Вряд ли кто захочет погулять под дождём, который вот-вот хлынет с неба на землю.

Элазар проснулся рано утром с первыми рассветными лучами. Встав с кровати, он оделся, обулся, вышел из своей комнаты и спустился в холл со второго этажа. Подойдя к барной стойке, Элазар вытащил из кармана сюртука клочок бумаги с посланием и оставил его вместе с оплатой за проживание. После, он вышел из трактира на улицу.

Снаружи было ещё темно и стояла тишина. Всё живое в городе спало до того, как колокола отзвенят восемь раз. Капитан Найквист отвязал лошадь от коновязи под крышей, сел на животное верхом, пришпорил его и поехал к городским воротам. Там работал его знакомый сторож, с которым он не виделся с тех пор, как стал тренером в военной академии.

Лошадь мирно шла спокойным шагом по пустой дороге, раскачивая длинным хвостом, водопадом ниспадавшим почти до самых бабок, и цокая копытами. Всадник так же спокойно сидел в седле, направляя скакуна вожжами в нужное место.

Вскоре Элазар доехал до городских ворот, спешился и подошёл к одному из внутренних привратников, держа лошадь за уздцы.

— Доброе утро, уважаемый.

Привратник, храпевший с опущенной головой, сидя на ящике с подстилом, всхрапнул, проснулся от голоса, прозвучавшего в метре от него. А проснувшись, солдат сморгнул утренние засохшие слёзы и открыл глаза.

— О, кхе-кхе, приветствую, капитан Найквист, — поправляя горло, произнёс он, увидев суровое лицо Элазара.

— Я к капитану стражи на несколько минут, — заявил тот. — Мы знакомы.

— Сейчас, сэр.

Привратник встал с ящика и подошёл к донжону. Там он передал другому солдату слова Элазара и велел звать капитана стражи. Солдат этот тот час поспешил к нему и вернулся с ним через несколько минут.

Элазар заметил, что к нему идут, и помахал рукой. Капитан стражи помахал ему в ответ, приветствуя. Когда тот, наконец, приблизился к нему, Элазар протянул руку мужчине, и те обменялись рукопожатием.

— Здравствуй, Кинриг, — Найквист крепко по-приятельски обнял капитана стражи.

— И тебе привет, дружище, — молодой мужчина того же возраста, что и Элазар, взаимно приобнял его и похлопал по спине. — Ах, сколько лет, сколько зим.

— Согласен, давно не виделись… Я к тебе по делу, Кинриг.

— Вот так сразу?! — тот удивлённо вскинул брови. — Не выпив кружки эля после встречи?! — Элазар кивнул. — Ну, что ж, пойдём тогда ко мне, — предложил Кинриг Макбрайд, кивнув в обратную сторону через плечо. — Там поговорим без лишних ушей.

— Идём, — согласился Найквист.

Оба капитана пошли к смотровой башне. Один шёл рядом, другой держал лошадь за вожжи, лошадь же шла за ним.

Зайдя в башню, капитаны поднялись наверх по винтовой лестнице. Коридоры пустовали, все солдаты находились на своих местах в проходах парапетов. Караул менялся каждый раз с наступлением рассвета. Кабинет капитана Макбрайда находился на этаж ниже боевой площадки в верху башни. Они зашли в него, Кинриг закрыл дверь за собой, Элазар осмотрелся и сел на стул.

— А здесь ничего не изменилось, — заметил он, когда его друг садился напротив. — Да и ты ничуть не изменился.

— Что верно, то верно, — согласился Кинриг. — Ну? — и бросил вопросительный взгляд.

— Как у вас дела с пограничьем? Есть новости?

— Неделю назад отряд рыцарей во главе с капитаном Догерти, и отрядом магов в том числе, отправился на разведку в юго-восточный лес, — Кинриг откинул назад прядь рыжих волос, упавших на лицо. После, он взял со шкафа кувшин и две кружки, налил эля в них и поставил на стол. Одну перед собой, вторую перед другом. — В тех лесах они обнаружили обглоданный скелет лани и…

— И? — Элазар взял кружку и отпил эля.

— Практически все деревья были покрыты миазмой; она распространяла заразу по всей округе. А потом, на отряд напал чудовищный мантикор. Три солдата получили смертельные ранения. Четыре из десяти рыцарей тоже были ранены, но не значительно. Двое из них лишились рук и ног, стали недееспособными калеками. Наши маги с трудом справляются, — с горечью добавил капитан стражи.

— Это печально, — угрюмо заключил Найквист, послушав вести.

— М-да, — согласился тот. Скоро зараза доберётся и до юго-западного леса. Таковы неутешительные прогнозы от королевского астролога. Там станет небезопасно жить, — Элазар после слова «небезопасно» усмехнулся. — Что смешного? Могут пострадать селяне.

— Прости. Просто я подумал, где ещё может быть безопасно. В городе обстановка не лучше, чем в заражённых лесах. Единственное безопасное место — королевский замок.

— Здесь ты прав. Но, туда простолюдинов никто не впустит, из страха заразиться.

— Дело дрянь, — безрадостно произнёс Найквист. — Слушай, Кинриг, — он подался вперёд, облокотившись на стол.

— Да? — Макбрайд вскинул бровь.

— Я сейчас выполняю задание по защите одной крестьянки младше меня на десять лет. Сообщи мне, если увидишь её или услышишь что-то о ней. Как я уже сказал, в городе небезопасно. Девушка не должна пострадать. Кое-кому она нужна живой и невредимой.

— Есть какие ещё приметы кроме возраста? — Кинриг достал из шкафчики под столом лист бумаги и перо с чернилами.

— У девушки каштановые волосы ниже плеч, — начал перечислять тот, — лицо чистое, румянец на щеках. Носит коричневый всюду заштопанный плащ с капюшоном. И с ней бегает пастушечья собака пёстрого черно-белого окраса. Это всё.

— Хорошо, — записав приметы Эйрин, Кинриг положил перо с чернилами обратно, а бумагу оставил лежать на столе, — даю слово, что сообщу тебе о ней, если увижу или услышу, — затем, он налил себе эль и сделал пару небольших глотков.

— Благодарю, Кинриг.

Поговорив с другом, Элазар вышел вместе с ним из его комнаты и пошёл к лестнице, ведущей вниз, а Кинриг поднялся наверх. Караульные, что стояли на посту, поменялись сменой.

Когда Найквист вышел из башни и обернулся, чтобы попрощаться с Макбрайдом ещё раз, тот уже был на боевой площадке в самом верху и махал другу рукой. «Удачи, Элазар!» — услышал капитан Найквист пожелание Кинрига и помахал тому рукой.

Между тем колокола отзвенели восемь раз. В деревнях и городках наверняка начали голосить петухи, несмотря на грузовые тучи.

Через несколько минут в небе раздалось негромкое громыхание. Где-то вдалеке хлестнула вспышка молнии. Элазар прищурился, поморщился, накинул на голову капюшон. Прошло столько же минут, раскаты грома стали громче и ближе. Лошадь с испугу заржала и чуть не встала на дабы. Элазар сел верхом на животное, погладил его по гладкой шелковистой шее.

— Тихо, девочка, — утешая, сказал мужчина.

Прошло ещё некоторое время, и полил моросящий дождь. Капитан Найквист пришпорил лошадь, взяв поводья в руки, лошадь тронулся с места, и тот направил её обратно в город. Нужно продолжать слежение за девушкой, иначе миссия будет не выполнена, задание от друида — провалено. А этого ни в коем случае нельзя допустить.

«Я всегда выполнял задания, — напомнил себе воин. — Никогда не допускал оплошностей. И за все задания получал награду».

Элазар ещё раз пришпорил лошадь, та ускорила шаг и поскакала рысью.

В этот день практически никто не высовывался на улицу. Окна в домах закрыты ставнями, двери — перекладинами. Кошки и собаки в домах и конурах, птицы ютились в дуплах и в крышах деревянных построек, звери пережидали непогоду в норах и берлогах. И только одна девушка ходила по городу в поисках телеги или повозки с крытым верхом, которая отвезла бы её в деревню. Она и подозревать не могла, что её именно в этот дождливый и ненастный день поймают и сделают что-то плохое, что-то ужасное.

Капитан Найквист подъехал к городу. На улицах начинало светлеть, несмотря на пасмурность. Но людей по прежнему не было. По дороге Элазар заметил, как Эйрин подошла к двери ветеринарной клиники, постучала по ней, запахнувшись в плащ потеплее. Девушка вся промокла, как и её пёс, подбежавший к хозяйке.

Элазар остановился в трёх шагах от неё, чтобы остаться неувиденным. К счастью, моросящий дождь усилился и видимость ухудшилась. Дверь открыли, из помещения вышел слабый свет. Кто-то держал в руке подсвечник с горящей свечой.

Я и Жиль, подождав с минуту, зашли в клинику, и Дилан закрыл за нами дверь. Он был всё в том же рабочем халате и фартуке с шапочкой.

— Дилан, послушай, — сказала я, и он бросил в меня вопросительный взгляд. — Я пришла, чтобы попросить у тебя прощения за, — я замялась, всё ещё чувствуя стыд.

— За что? — подал голос подмастерье, потирая заспанные глаза тыльной стороной руки.

— За моё ужасное поведение, — я спрятала лицо в ладонях. — Мне так стыдно, — я понурила голову. — Я… Я не должна была так поступать с тобой. Зная, что ты очень хороший юноша.

— Да ладно, — Дилан засмущался и, почесав затылок, облегчённо пожал плечами, — всё нормально. Я рад, что вы пришли, мисс Эйрин, даже если вовсе не было в этом нужды, — затем, он взял стул, поставил его перед камином, принёс тёплый плед и пригласил сесть на стул. — Присаживайтесь. Вы, я думаю, продрогли до косточек.

— Ой, спасибо большое.

Я поставила корзинку на стол, Жиль тем временем подошёл к центру зала и энергично вытряс с себя всю влагу от дождя. Оставив корзинку, я положила рядом свою намокшую сумку, сняла накидку. Дилан подставил медный таз и помог мне выжать промокшую накидку. Потом, я встряхнула её, расправив, повесила высыхать, подошла к камину и села на стул перед ним, согревая похолодевшие и замерзшие руки и ноги. Жиль приблизился ко мне и лёг рядом, тоже чтобы обсохнуть и согреться.

Когда Дилан вернулся к нам с кружками согревающей травяной настойки, я взяла у него кружку и сообщила:

— Дилан, я сегодня уезжаю домой, — после, отхлебнула напиток, на душе стало тепло и так хорошо. — Не знаешь, где мне можно найти свободного извозчика? — и про себя подумала: «Кайра, наверное, не сможет помочь мне. Да и я сама не знаю, где она может сейчас быть. Что же делать, если не будет извозчика?»

— Нет, не знаю, — подмастерье отрицательно помотал головой, выпив последние капельки настойки. — Но, я могу спросить у мистера О’Деорайна, — сказал, проглотив их. — Он сейчас у себя в кабинете.

— Хорошо, сходи, я подожду.

Дилан кивнул, встал со стула, оставил кружку на нём, зашагал к лестнице и поднялся на второй этаж.

Я осталась ждать перед камином, в котором уютно потрескивали поленья. Жиль спокойно лежал с открытыми глазами и грелся, обсыхал. С улицы послышался перезвон колоколов. Девять ударов — девять часов утра. А затем, громовые раскаты. Брум-брум-брум, бум-бадабум!

Я поперхнулась от неожиданности. Мой друг встревожился, поднял голову, огляделся. После, убедившись, что я рядом и со мной всё в порядке, он успокоился и положил голову обратно на лапки. Мой напиток теперь был весь в слюнях. Пришлось оставить его недопитым и поставить на стол.

Подойдя к Жилю, я наклонилась и ласково погладила пса по его макушке. Он в ответ счастливо и тихо постучал хвостом по полу. Затем, я села обратно на стул, поправила юбку и, положив руки на колени, сложила их в замок, переплетя пальцы друг с другом.

Вспышку молнии я не видела, окна были закрыты ставнями. Но это к лучшему. Не за чем пугаться и переживать. Хотя, мои бурёнки в этот час точно пугались, находясь в хлеву в безопасности. «Ах, кабы молния не ударила прямо в хлев. Без Донны и Марти́н я не смогу жить, они мои кормилицы».

Дилан спустился в зал вместе с Седриком, который при виде меня так же радушно просиял и сверкнул улыбкой со страшно пожелтевшими зубами.

— Утро доброе, дорогая Эйрин, — ветеринар откинул назад пару пока ещё не седых длинных прядей рыжих волос. Другие он приладил, спрятав за ушами.

— Здравствуйте.

Седрик подошёл ко мне, убрал пустую кружку, сел на стул, положил ногу на ногу.

— Дилан мне всё рассказал, — сообщил мужчина. — Также он сказал, что вы ищете извозчика, — я кивнула, подтверждая слова подмастерья. — Ну что ж, я могу порекомендовать вам того, чьими услугами пользуюсь, когда вызывают в другие места. Он живёт в двух шагах от моего офиса. Полагаю, он согласится отвезти вас в деревню.

— Правда?! — удивилась я, не веря в удачу.

— Конечно, — улыбнулся Седрик. — Дилан, проводи мисс Эйрин к мистеру Бирну. И вот ещё, — он засунул руку за пазуху и вынул оттуда мешочек. После, взял из него десять медяков и дал их мне. — Это вам на оплату проезда.

— Спасибо вам, Седрик, — я взяла деньги.

Сумма показалась мне сомнительной. Разве столько мог стоить проезд до Эбхэйникса? Уж считать-то я умела, отец научил. Спасибо ему за это.

— Всегда пожалуйста, — ответил тот. — Дилан, проводишь?

— Да, сэр.

— Счастливого пути, мисс Эйрин, — пожелал мистер О’Деорайн на прощание.

— До свидания, Седрик!

Выйдя из клиники через несколько минут, мы втроём пошли к дому того извозчика, порекомендованного ветеринаром. По дороге туда я очень радовалась тому, что довольно скоро вернусь домой. Тем более, что поеду в повозке с крытым верхом из парусины. Я слышала, что такой материал не пропускает влагу.

Когда мы с Жилем, сопровождаемые Диланом, подошли к дверям дома нашего извозчика, и подмастерье постучал по двери, из-за неё высунулось лицо пожилой дамы. Лицо старушки, покрытое пятнами и испещрёное глубокими бороздами морщин.

— Кто вы? — спросила она скрипучим голосом.

— Добрый день, мэм, — поздоровался с ней Дилан, снимая шляпу. — Я подмастерье мистера О’Деорайна. А это новая клиентка вашего сына, мистера Кормака Бирна.

— Здравствуйте, мэм, — я сделала лёгкий книксен. — Позвольте войти в дом, с вашего разрешения, конечно.

— Какая воспитанная девочка, — изумилась старушка, пошире открыв дверь. — Разумеется, разумеется. Проходите, детишки, проходите, — она пропустила нас в дом. А собака пусть остаётся снаружи, — стребовала старушка, сердито взглянув на моего друга.

— Жиль, прости, — я повернулась к нему, он жалостливо посмотрел на меня, проскулил, — но тебе придётся остаться на улице. Мы ненадолго, — и опустилась на корточки. — Подожди нас здесь, хорошо?

— Гав, — сказал пёс негромко.

— Умничка, — я погладила его по мордочке.

После, мы с Диланом зашли внутрь, вытерев ноги об сетчатый коврик.

Дом как дом, только убранства больше, чем в доме крестьянина. На стене над большим камином висел среднего размера портрет мужчины в возрасте от сорока лет. На нём клетчатый килт, обвязки и башмаки на ногах, сверху рубаха и камзол, одноцветный чёрный галстук.

— Это Говард, — гордо прохрипела старушка, подойдя поближе, — мой поконый муж и отец Кормака.

— Ясно.

— Хороший был человек. Служил в армии при дворе прежнего короля.

Пока я разглядывала портрет мистера Бирна-старшего и скромные убранства первого этажа, а Дилан решил присесть на табурет у стены с богатым чуть выцветшим гобеленом, в зал, объединённый с кухней, спустился мужчина среднего роста. Не высокий и не низкий, крепко сбитый.

— Добрый день, уважаемые гости, — поздоровался он с нами. Подойдя ко мне, мистер Бирн слабо поклонился, а Дилану он пожал руку. Уже знакомы были они. При поклоне я почувствовала польщение и сделала лёгкий книксен. И когда мужчина подошёл к нам, я отметила насколько идеально уложена его короткая каштановая борода. — С чем пожаловали?

— Понимаете ли, мистер Бирн? — начала я. — Я хочу, чтобы вы отвезли меня в деревню Эбхэйникс, до наступления темноты. Я заплачу вам, — я вытащила из сумки мешочек и взяла с него ровно десять медяков, которые дал мне мистер О’Деорайн. Затем, я протянула деньги мистеру Бирну.

Извозчик Седрика взял их у меня, нахмурился:

— Мисс, откуда у вас деньги?

— Мне их дал ваш постоянный клиент, который и порекомендовал вас, как самого добросовестного и порядочного работника службы возничих, — затараторила я.

— Понятно… Что ж, пойдёмте со мной в биржу, — предложил мистер Бирн. — И, прошу, зовите меня Кормак, раз вы знакомая мистера О’Деорайна.

— Очень приятно, Кормак, — я вежливо кивнула мужчине.

Мы простились с госпожой Бёрк и все вчетвером покинули дом извозчика. Выйдя на улицу, мы отправились к бирже, что была близ к городской главной площади.

Через несколько минут мы быстро добрались до биржи, шлёпая башмаками по слякоти на мостовой. И, найдя там мощного телосложения коня с повозкой, покинули биржу. Простившись с нами, Дилан побрёл обратно в клинику. Мы с Жилем забрались в повозку, я села на прямоугольный низкий тюк, Жиль устроился рядом. Кормак проверил состояние упряжи, сел на козла спереди и слегка тряхнул поводьями, понукнув коня. Тяжеловоз зашагал вперёд, повозка тронулась с места, и мы поехали по мостовой в сторону городских ворот.

Кормак не сильно гнал лошадь, зная, что дорога скользкая из-за дождевой воды. Всюду грязь и коричневые лужицы. Животное могло поскользнуться, завалиться на бок и что-нибудь себе повредить. Жиль лежал рядом. Я покопалась в корзинке, нашла оставшиеся орешки и решила погрызть их после того, как покинем город, миновав ворота и выехав на тракт.

Раскаты грома и всполохи молний нас перестали тревожить. Так как стали тише греметь и слабее вспыхивать, где-то очень далеко от нас. Мы больше не обращали на них внимания. И моросящий дождь уже почти прекратился. Я смотрела на проносящиеся мимо тёмные и мокрые разноцветные здания. Редкие капли дождя, падая на крышу повозки, тихо постукивали. Спустя несколько минут Жиль уснул, положив голову на лапы. А я, чтобы отвлечься от дурных мыслей, вполголоса запела весёлую народную песенку.

Вскоре мы подъехали к городским воротам, Кормак остановил лошадь, и повозка встала вслед за нею. Привратники задали нам пару-тройку дежурных вопросов. Я сказала, что еду обратно в Эбхэйникс, рыбацкую деревню. После, привратники потребовали оплатить выездной налог. Кормак дал одному из них один серебряник. Ворота открылись и привратники пропустили нас. Выехав из города, мы поехали дальше.

* * *

Первую половину пути мы проехали по лесному тракту в относительной безопасности. Вокруг было тихо и спокойно. И по дороге я решила всё-таки самую малость поспать, устроившись поудобней и, закутавшись в пустой мешок, что лежал без дела на одном из тюков.

Прошло не так много времени, как вдруг… Повозка резко остановилась, послышался стон и глухой звук падения чего-то крупного на землю. Я проснулась, вскочила. Жиль тоже проснулся, вскочил на ноги, широко расставил их. Он признался и, ощетинившись, грозно зарычал и залаял.

Что-то случилось. Что-то пошло не по плану.

Я выглянула наружу, тихо и осторожно. А там: я ахнула в ужасе, увидев бедного Кормака, в которого со всех сторон всадили целых шесть арбалетных болтов. Они торчали из его спины, груди и головы, опустившейся после попадания и моментальной смерти. О, боги! Несчастная миссис Бёрк. Потеряла мужа, а сейчас сына. И всё из-за кого? Всё моя вина. Моя. Вина. Я поняла, что на нас напали разбойники, самые отъявленные негодяи. Но, как? Почему? Ведь когда я с Кайрой ехала вчера в город, ничего такого не было.

Из темноты с окраин леса слева и справа появились три рослые тени. Потом, их стало втрое больше. Сначала три, ещё три, а затем, ещё шесть человек. Они окружили нас. Четверо стояли перед упавшей и погибшей от выстрелов лошадью. Сзади ещё трое. «О, нет, мы пропали», — запаниковав, обречённо подумала я и взмолилась богам, чтобы разбойники оставили нас в живых. Бежать некуда, и мы безоружны.

— Эй, Салливан, посмотри-ка что или кто в повозке, — услышала я насмешливый приказ.

— Салливан отошёл по своим делам, — сказал кто-то из этой банды.

— Чтоб его, дармоеда, монстры пожрали, — прорычал сердито тот, кто отдал Салливану приказ.

Один из разбойников вышел вперёд. На нём была тёмная грязная роба, голову накрывал большой капюшон, длинные рукава до запястий с ремешками на предплечьях свисали с кожаных пластинчатых наплечников. За спиной у разбойника висели арбалет и колчан с болтами арбалетными. На поясе в ножнах покоялся большой кинжал и короткий одноручный меч. Вооружён и опасен, как и его дружки.

— Так-так, кто тут у нас? — главарь разбойников подошёл ближе и заглянул внутрь повозки. — Какая-то деревенская оборванка и вонючая псина.

Жиль, защищая меня, залаял и зарычал громче и страшнее прежнего. Я попятилась прочь от бородатой головы разбойника и, споткнувшись о задний бортик повозки, не заметила, как начала падать спиной вниз. Тут меня почти у самой земли подхватили сильные, но грубые, руки, не дав упасть до конца и крепко обхватили, чтобы я не смогла убежать.

— Жиль, фас! — приказала я другу.

Он рыкнул, пригнулся, готовясь к прыжку, и с разбега прыгнул на мужчину, державшего меня за локти. Но, когда он выпрыгнул из повозки и набросился на разбойника, в него справа полетел арбалетный болт. Болт пролетел метр и вонзился в бок Жиля, впившись острым наконечником. Мой лучший друг заслужил от боли и рухнул на грязную мокрую землю.

— Жииииль! — вскричала я, ругая себя за свой не обдуманный приказ атаковать. — Неееет! — из моих глаз схлынули слёзы. — Жиль, не умирай, — я больно наступила на ногу разбойнику, тот охнул, выпустил меня, ослабив хватку.

Развернувшись, я хотела было сильно ударить его по лицу тяжёлой корзиной с продуктами. Но мне не дали это сделать, больно ударив в живот. От удара у меня вышел изо рта весь воздух. Потом, меня ударили в челюсть, так что выбили пару зубов. Я вскрикнула от боли в щеке и упала на землю, ударившись плечом об неё.

Я еле поползли к умиравшему другу, обняла его за голову.

— Жиль, не уходи. Не уходи, прошу, останься, умоляю, — но он умирал, кровь из раны стекала ручьём. — Прости меня, прости свою хозяйку, — и я горько заплакала, зарывшись в его шёрстку. — Прости.

Меня схватили за волосы и оттащили подальше от Жиля, которого так жестоко смертельно ранили.

— Неееет, — зарыдала я, — не отрывайте его от меня, вы, сволочи, мерзавцы! — и, сквозя в гневе зубами, попыталась сопротивляться.

— Дорогуша, бесполезно брыкаться, — насмехались они. — Твоему псу конец, оставь его.

Мою руку, занесённую в ударе со сжатым кулаком, перехватили и заломили, заведя за спину. Заохав от боли, я упала на колени перед главным разбойником. И когда он подошёл ко мне вплотную, я смогла сквозь пелену слёз разглядеть его лицо получше и запомнить, чтобы потом обязательно отомстить за лучшего друга.

У мужчины были: густые корсарские брови; длинный шрам, пересекающий нос от левой скулы под глазом до нижней половины правой щеки, и густая короткая чёрная борода. И от него страшно разило гарью. Разбойник дыхнул мне в лицо, вонь проникла мне в нос, затем, в лёгкие, и я сильно закашлялась, мои глаза прослезились.

— Босс, что будем делать? — услышала я слева вопрос. — Предлагаю взять с собой, — ответил другой — тот, что стоял рядом со спросившим.

Их лидер недобро усмехнулся, обещая мне, что моему короткому путешествию на этом пришёл конец. Я поняла, я больше не смогу заботиться о моих милых бурёнках, о моём любящем коте. Марти’н не сможет родить телёнка, он погибнет сразу после рождения. Мать будет горько и протяжно мычать, оплакивая смерть маленькой тёлочки. Я ещё горше заплакала.

— А что, неплохая мысль, Рональд, — согласился третий, — добыча и развлечение разом.

Я попыталась вырваться из крепких объятий мужчины, державшего меня, но не получилось.

— Согласен, — произнёс главарь разбойников.

— Помогииитееее! — прокричала я настолько громко, насколько голос позволял.

— Угомонись, сучка, если не хочешь отправиться вслед за твоим маленьким другом, — тот кивнул в сторону несчастного Жиля. Я, горестно всхлипнув, отвернулась. — Пойдёшь с нами.

И следующим, что я почувствовала, был оглушающий удар по голове, а дальше, темнота.

Примечания:

Признаться честно, эта глава далась мне с трудом. Когда описывала дальнейшее, едва сдерживала слёзы и переживала за свою героиню. Люто ненавидела разбойников, так издевавшихся над девушкой.

Лес услышал… крик… отчаянный крик… Помогите!

Он не мог быть не услышанным. У леса есть уши, и есть глаза. Лес живой. У него есть и ноги и крылья.

Звери услышали крик юной Эйрин, птицы увидели то, как разбойники уносили с собой девушку, связанную по рукам и ногам, в неизвестном направлении. Зайцы, кролики, белки, ежи разнесли весть о похищении. И ветер, что гулял свободно по лесу, проносясь вокруг каждого дерева, тоже услышал.

Услышав, что дитя природы попало в беду, ветер разгневался, усилился, разбушевался, превратился в ураган и вихрем понёсся в сторону города.

Птицы принесли весть о похищенной Эйрин старому филину, дремавшему в дупле старого дуба. «Скорее! Скорее! Проснитесь! Проснитесь! — Верещали они перед ним. — Дочь сидов похитили! Разбойники похитили! Проснитесь, летите к лесничему!» Филин услышал, проснулся, ухнул пару раз сердито, сверкнув жёлтыми глазами-блюдцами. Он взмахнул крыльями, оторвался с мощной крепкой ветви, взлетел и полетел к сосновой роще в самой чаще.

Там обитал в маленькой землянке сильный друид. Единственный живой представитель этого таинственного сословия. Тот самый старец, что явился к Элазару в военную академию и дал ему задание защищать простую девушку.

Филин прилетел к нему так быстро как только мог, и поведал о случившемся. Друид осерчал, раздосадованно нахмурился и покачал головой: «Ай-ай-ай, не доглядел мальчишка за ней, не доглядел». Он велел филину лететь в город к людям, найти там Элазара и напомнить ему о задании, рассказать о похищенной девушке.

Филин взмахнул крыльями и полетел искать воина. Мудрая птица помнила лицо мужчины, и по нему он смог разыскать Элазара, что отдыхал в таверне. Прилетев в город, филин облетел все дома и улицы в нём. И, в конце концов, он отыскал нужного человека, когда тот сидел в своей комнате с открытым окном.

Филин осторожно влетел в комнату, приземлился на подоконник, сложил крылья и ухнул громко несколько раз.

Элазар, спавший в кровати, услышав крики ночной птицы, открыл глаза, вскочил и повернулся к окну. Увидев филина, капитан Найквист не прогнал его, они были знакомы.

— Ты? Погоди, ты ведь птица того старика. Что тебе нужно?

И тут он услышал голос самого старика. Зычный с хрипотцой, властный.

«Услышь меня, мальчишка! Девушку поймали и похитили разбойники, по дороге в деревню Эбхэйникс. Отправляйся за ней, не мешкая! Иначе, Соломон выцарапает тебе глаза. Иди и спаси её, и помоги вернуться домой — туда, куда она ехала. Мой друг приведёт тебя к месту, где её держат. Я велел ему показать тебе путь».

Голос замолк. Элазар встал с кровати, быстро собрался в дорогу, выскочил из комнаты. Филин в это время слетел с подоконника, спланировал вниз, нашёл перекладину, к которой привязана лошадь Элазара, и сел на неё, подождать человека. Сам воин заплатил мистеру МакДоналлу за ночлег и, простившись с ним, вышел из трактира. Слева под крышей его лошадь мирно жевала сено, а на перекладине сидел филин.

Элазар отвязал животное от коновязи, вскочил лошади на спину, сел в седло. Филин, оторвавшись с насеста, полетел вперёд прочь из города. Мужчина развернул лошадь, пришпорил её и помчался вслед за филином, подгоняя животное ударами поводий.

В скором времени они примчались к месту, где стояла ограбленная повозка и лежал на сырой земле убитый конь, тягавший её. Тпру! Капитан Найквист, остановив свою лошадь, спешился и подошёл к бездыханной собаке, лежавшей рядом. Опустившись на корточки, он закрыл собаке по кличке Жиль её глаза, опустив веки. Поднял с земли, сошёл с дороги и пошёл в лес. После, Элазар неподалёку от тракта вырыл яму и похоронил там несчастного Жиля. То же самое он сделал с телом убитого извозчика, а его тяжеловоза оттащил в сторону и оставил волкам. Решил: пусть о мертвечине позаботятся падальщики.

Взобравшись обратно на спину лошади, Элазар помчался дальше вслед за, полетевшим впереди них, филином. Последний то останавливался в нескольких метрах от них, то летел вперёд, как только те поравнялись с деревом, на ветви которого он сидел. Капитан Найквист старался не отставать от Соломона, время от времени подгоняя лошадь. Так они добирались до логова разбойников до самого вечера. А когда начало смеркаться Элазар спешился, давая лошади отдохнуть, да и самому себе тоже. Дальше они — и лошадь, и всадник — шли пешком, а филин летел впереди.

* * *

Очнулась я после того, как меня принесли в большой и небогатый деревянный дом и обдали в лицо ковшом ледяной воды. Придя в себя, я с болью в голове, что два дня не унималась, разлепила тяжёлые веки с высохшими слезами и огляделась.

Меня окружали двое мужиков и три девушки.

— Ооох, боги, где это я? — сипло простонала я, одной рукой держа больную голову, а другой, упираясь об землистый пол. — Кто вы?

— Молчать, женщина, — рявкнул мужчина с лохматой копной волос, сзади подвязанных верёвкой в конский хвост. — Тебя это не должно касаться.

«Женщина?! Ты это меня женщиной назвал?! — возмутилась я. — Хам!»

А потом, я догадалась, что я была похищена разбойниками. А значит, я в их доме. И в добавок, события двухдневной давности помнила смутно. Конечно, после того, как тебя ударили обухом по темечку.

— А теперь, бери тряпку и до блеска вымой все полы, — приказал всё тот же лохмач. — Как закончишь с полами, займись посудой. И приготовь жратвы. Скоро господин должен вернуться с охоты, — поковырялся ногтем в жёлтых, как яичный желток, кривых зубах. — Если будут вопросы, спрашивай у этих трёх, — он указал на трёх девушек, занимавшихся своими обязанностями. — Поняла? Если поняла, то отвечай, сука вонючая!

Обидно. Очень обидно было слышать оскорбления в свой адрес. Мне пришлось проглотить обиду и, не глядя на разбойника, сипло вымолвить:

— Да, поняла.

Засохшее горло сильно першело, говорить было трудно.

Спустя минуту эти мерзавцы оставили меня в их кухне наедине с девушками. Когда они ушли и в помещение стало потише, я смогла вздохнуть и выдохнуть, сесть на попу, подогнув под себя колени. Потом, я с трудом поднялась с грязного пола, стряхнула грязь с рукавов, лифа, юбки, и, похрамывая, подошла к девушке, штопавшей одежду. Она сидела на стульчике за низеньким столом и при тусклом освещении шила что-то.

— Здравствуй, как мне тебя звать? — спросила, оперевшись об край столика.

— Клодия, — промолвила она в ответ, остановившись на минуту. — А тебя? — девушка подняла взгляд на меня и поправила рыжие волосы, заведя несколько жиденьких волнистых локонов за уши.

И я увидела, что у Клодии глаза большие и синие, как чистое синее море. А ресницы длинные и красивые.

— Я Эйрин, — представилась я и мягко улыбнулась. — А как зовут этих девушек? — я кивком указала на ту, что тоже что-то шила, и на другую рядом с ней.

— Этра, — произнесла та, чьи короткие чёрные волосы лоснились при неясном свете свечей. Они были грязные, растрепавшиеся. — Я привыкла, — сказала Этра, когда я поморщилась. — А это Камилла, — она жестом указала на свою соседку, длинные светло-русые волосы которой были заплетены в тонкую косу. — Она не может говорить, потеряла голос в несчастном случае.

Ахнув в ужасе, я прикрыла рот рукой. Бедняжка Камилла. Ей, должно быть, тяжелее всех приходится.

— Мне жаль, — посочувствовала я. Затем, вспомнив о том, что должна сделать, спросила: — Знаете, где взять воду?

Я понимала, что из этого дома мне вряд ли удастся сбежать. И куда бежать я не знала. Потому, чтобы выжить, надеясь на то, что за мной должна прийти помощь, я должна была выполнять всё, что мне прикажут делать.

— Вода в колодце, — дружелюбно ответила Клодия. — И не бойся; из дома нам можно выходить. Но, нельзя покидать двор. Иначе нас ждёт участь страшнее самой смерти.

«Какой ужас, — испугалась я, — кошмар».

— Спасибо.

Найдя в сенях пустое и, к моему счастью, целое ведро, я вышла из дома и зашагала к колодцу. (На ногах были кандалы, тяжело было ходить в них. Но, я смирилась с этим). Снаружи было светло и дул холодный ветерок.

Подойдя к колодцу, я привязала ведро к тросу и спустила его в колодец. Ведро плюхнулось в воду; зачерпнув воды, я подняла его, крутя ворот. Затем, вернулась в дом, нашла пустую кадку, вылила в неё воду, смочила тряпку, выжала и пошла мыть полы.

Полы были жутко грязными, натоптанные такими же грязными сапогами. «Вот же неряхи», — пробормотала я, зайдя в первую из комнат этого дома. И как же я радовалась тогда тому, что не родилась дворянкой. Ибо такие девушки не занимаются подобным.

Закончив с мытьем полов, я вылила грязную воду у них в отхожем месте. После, принялась мыть целую гору грязной посуды. И, когда мыла её, у меня заурчал голодный живот. Я грустно вздохнула, схватившись за него.

Этра пожалела меня и поделилась со мной куском черствого хлеба с кусочками сыра и мяса. Я поблагодарила девушку, быстро прожевала угощение, запихнув в рот, и с трудом проглотила. Перекусив, продолжила мыть посуду, отскребая закоптившиеся остатки жира.

Тяжко пришлось. Никогда ещё не мыла настолько грязные миски, ложки, вилки, ножи и большой котёл. Пока занималась мытьём посуды мечтала, что когда-нибудь заставлю разбойников их самим отскребать жир и вычищать полы от грязи. Вскоре я закончила мыть посуду и, разложив всё по полкам, я принялась готовить еду для этих неотёсанных грубиянов.

А потом, как и говорил лохмач, явился в дом их лидер, которого он назвал господином. Когда этот человек пришёл, я увидела у него за спиной мешок и заподозрила, что в нём что-то уже лежит. И раз разбойник вернулся с охоты, это означает, что в мешке лежат тела бедных животных. Позже лидер разбойников, который ещё и браконьером оказался и, который к счастью был более-менее адекватным человеком, похвалил меня за то, что я сделала всю грязную работу по дому.

Разбойники наелись, сидя за обеденным столом. Поев, они разошлись по комнатам и улеглись спать. После них на столе осталась стоять грязная посуда. И мне опять надо было её мыть. Хвала богам, там оставалось ещё немного еды. Я взяла её и поделилась ею с девочками. Клоди, Этра и Камилла с благодарностью пообедали вместе со мной. И за обедом я полюбопытствовала у них: кто, когда и как долго они здесь находятся.

Этра рассказала, что она живёт в доме разбойников уже больше года. Она тоже была деревенской, была дочерью бедных крестьян. Позже, на их деревню напали монстры, её родители погибли, а она сама выжила. Немного позже её нашли лежащей без чувств, а потом она очнулась уже в этом доме.

Клоди тоже крестьянка, но ситуация у неё была похуже, чем у Этры. Клоди оказалась в доме разбойников полгода назад, когда отец и мачеха продали им дочь, чтобы выплатить долги перед их владельцем, на земле которого жили и трудились. Девушка разочаровалась в родителях, потеряла к ним всякое доверие после такого предательства. С тех пор Клоди и стала жить в доме этих мужчин.

Мила (Камилла), что самая младшая из нас четверых, оказалась здесь незадолго до меня. Однажды, гуляя по лесу после ягод и грибов, девушка потерялась, когда вокруг стало совсем темно. Блуждая, Мила набрела на стаю голодных волков. И, ей и повезло и не повезло одновременно столкнуться с бандой разбойников, убегая от волков. Те убили зверей, тем самым спасли ей жизнь. А потом, через какое-то время, Мила потеряла голос когда один из местных негодяев её чуть не задушил, голыми руками схватив за шею. Она осталась жива только потому, что Этра с Клоди помогли, остановив злодея. Немного погодя, Мила стала думать, что лучше бы ей тогда надо было остаться жертвой волков, чем быть добычей для разбойников.

После обеда я быстро вымыла посуду; девушки помогли расставить её по полкам, вытерев чистой тряпкой. Затем, я вытерла стол и мы пошли в нашу комнату. Кроватей было всего две, Этра делила свою с Милой, Клоди спала одна.

— Эйрин, — сказала мне она, когда мы зашли в комнату, — мы с тобой будем делить мою кровать на двоих. Но, ты не волнуйся, в этой неволе мы все стали друг другу сёстрами и подругами по несчастью.

— Хорошо.

Мы сняли с себя наши грязные верхние платья, залезли в кроватки и приготовились лечь спать. Пока мы говорили друг о друге за обедом мы не заметили как наступил вечер.

— Спокойной ночи, девочки.

— Спокойной ночи, сестричка Эйрин.

И всё же, этой ночью я вновь не могла спокойно уснуть. Мысли меня уносили далеко за пределы этого места. Я очень переживала за моих бурёнок. И молилась, сильно молилась, чтобы боги послали кого-нибудь доброго позаботиться о них в моё отсутствие. И только после того, как все тревоги улеглись, я смогла сомкнуть глаза и уснуть. Завтрашний день обещал быть тяжелее этого. И нужно было встать как можно раньше.

Долго ли, коротко ли добирался бравый солдат верхом на боевом коне, руководимый филином. Мудрый Соломон не улетал от наших героев далеко; он вёл их за собой, всё так же время от времени останавливаясь. А Элазар думал и догадывался, что разбойники могли обосноваться в северо-западных лесах. Ходили слухи, что там водятся монстры. Каким образом тогда похитители уживаются с ними? Возможно, монстр только один.

Лес в тех землях был и произрастал много лет назад. А когда большинство деревьев было срублено и их корни были выкорчеваны, те земли превратились в поле с густой травой. Траву скосили, она стала сыном, и земли стали пустошью. Должно быть именно там и поселились разбойники.

Капитан Найквист на полпути к этой пустоши встретил большого благородного оленя, мирно пасшегося на лугу. Воин взял лук, натянул тетиву, вложил стрелу, готовясь выстрелить.

«Хороший будет обед и ужин, — думал он, целясь. — А мне ещё долго ехать».

Олень почувствовал опасность, поднял рогатую голову, оглянулся, пошевелил ушами и увидел неподалёку нашего героя. Повернулся к нему и приблизился, не боясь человека, так, чтоб можно было получше видеть его.

— Не убивай меня, — заговорил олень на человечьем языке. — Пожалей.

— Хех, — недоверчиво усмехнулся тот и спросил, не опуская лук: — Это почему же?

— Молод я ещё, — отвечал олень, глядяна мужчину большими чёрными глазами с длинными ресницами, — спутницу жизни ещё не нашёл, дитя ещё не завёл… Послушай, человек, — он приблизился к Элазару ещё на три шага ближе, — я помогу тебе, покажу дорогу. А дядя филин пусть отдохнёт и вернётся домой. Стар он стал, крылья плохо держат. Ну, что, пожалеешь меня?

Элазар тяжело вздохнул, но лук опустил, стрелу обратно в колчан положил и лук за спиной спрятал.

— А ты не обманешь?

— Нет, — сказал олень, отрицательно мотнув головой, — мы не умеем лгать и обманывать.

— Что ж, я верю тебе. Веди нас.

Прежде, чем помчаться за новым проводником, мужчина простился с филином. Последний ухнул, пожелав удачи воину, и полетел восвояси к старцу. Элазар взобрался на спину коня, сел в седло и поехал за оленем, поскакавшим впереди них.

Мчались они по полям, по пролескам, и в скором времени остановились перед домиком в лесной чащобе.

— Здесь живёт волшебник, — промолвил олень, — дальше он поможет тебе. Я же останусь ненадолго и вернусь к моим братьям и сёстрам.

Элазар кивнул. И тут из домика к ним навстречу вышел седобородый и седовласый волшебник с остроконечной шляпой на голове и посохом с кристаллическим навершием в руке. Волшебник подошёл к Элазару, улыбнулся добродушно и задал вопрос, поприветствовав:

— Здравствуй, славный воин, — капитан тому вежливо кивнул. — Что ищешь, и куда путь держишь?

— Ищу девушку, похищенную разбойниками, — ответил Элазар, спешиваясь. — Совсем молодая с каштановыми волосами, глаза зелёные и платье этого же цвета, поверх всюду заштопанный плащ. Имени, к сожалению, не знаю. Еду спасать её из страха быть ослепленным когтями филина, проводившего меня к этой рогатой дикой животине, — он кивнул в сторону оленя, отошедшего пожевать свежую сочную травку.

— Знаю, — сказал волшебник, догадываясь кого ищет капитан Найквист, — знаю, — и, подойдя к оленю, погладил его по спине.

— Знаешь, кто она такая? Имя её.

— Да, — мягко улыбаясь, ответил тот. — Идём в дом… Полагаю, ты устал с дороги и голоден.

Элазар не стал спорить с добрым волшебником. Ведь он и в правду не ел и не пил с той поры, как помчался вызволять девушку.

Волшебник пригласил Элазара в свой дом, а лошадь осталась с оленем за компанию снаружи. Мужчина шагнул за порог и оказался в уютном помещении, обставленном домашней мебелью. В камине с догорающими поленьями и хворостом внутри небольшого горшка варилось что-то вкусно пахнущее и сытное. На деревянных полках слева стояли разнообразные стеклянные сосуды, на рабочем столе — алхимические инструменты.

А рядом на высоком насесте без клетки сидела средних размеров, очень красивая и яркая, как солнце, птица с хохолком на макушке головы и длинным хвостовым оперением.

«Быть того не может, — ошеломился воин при виде птицы. — Разве фениксы существуют на свете?!»

— Заходи, сын мой, — сказал волшебник Элазару, стоявшему у порога, не веря своим глазам. — Заходи, смелей. Азар, в отличие от Соломона, птица безобидная и миролюбивая, — волшебник жестом указал на своего прекрасного пернатого питомца. — Кстати, ваши с ним имена чем-то схожи друг с другом, — заметил он, идя к камину.

«А ведь правда похожи, — согласился воин, проходя вперёд, — последними слогами имён».

Элазар остановился в середине кухни, объединённой с лабораторией.

— Как мне к тебе обращаться, мудрейший? — спросил, снимая из-за спины большой двуручный меч.

— Зови меня Гвидионом, — ответствовал тот, уже стоя перед камином в полупоклоне и, пробуя на вкус своё варево. — Хм, неплохо получилось, — заметил Гвидион и негромко, довольный результатом, хохотнул. После, волшебник так же жестом пригласил Элазара сесть за стол. — Проходи, мой юный друг, вымой руки чистой водой над медным тазом и садись за стол.

Капитан Найквист теперь спокойно прошёл к умывальнику, пока волшебник ставил на кухонный стол горшок, держа его ухватом. Вымыв руки, Элазар сел за стол, а ему в миску наложили два черпака с горкой овсяной похлёбки с ягодами. И к ней подали ломоть хлеба с куском сыра и вяленого мяса. Ещё поставили большую кружку с водой, которую тотчас превратили в травяную настойку.

— Гвидион, — обратился Элазар к волшебнику, — ты говорил, что знаешь имя девушки.

— Да, знаю, — тот сел напротив нашего героя, взял ложку и начал размеренно помешивать ею свою долю похлёбки, давая остыть.

— Ну, так скажи. Я хочу знать причину того, почему я не ел и не спал уже вторые сутки. И, также хочу знать её имя, прежде чем поеду за ней дальше.

— Хорошо, — вздохнул Гвидион. — Эйрин её зовут, Эйрин Сильвершэдоу… Она — дочь друида Вардена Сильвершэдоу и светлой эльфийки Сариэль, а также Эйрин является внучкой Ангуса и Уны, простых крестьян… Варден когда-то был дворянином, но потом подался в друиды, отказавшись от всего. Причины его поступка мне не известны, знаю лишь, что он был самым талантливым воином и друидом. Позже, в лесу он встретил Сариэль, что была дочерью великой матери всего живого на этих землях.

— Значит, её зовут Эйрин, — подытожил Элазар, узнав имя девушки. — Дочь эльфийки и друида… Согласно древним легендам, великая мать, которую ты, Гвидион, упомянул, — это же богиня-мать Дану. Я прав?

— Ты всё верно угадал, — подметил волшебник. — В жилах Эйрин течёт кровь двух племён. Варден мог исцелять раны и болезни, управлять элементалями. Сариэль тоже могла, будучи дочерью сидов.

— Теперь мне всё понятно. Эйрин — действительно особенная. И вот почему хозяин Соломона говорил, что она важна для всех нас. Девушка сможет очистить наши земли от миазмы и монстров. И тогда настанет мир во всём мире.

— Не спорю. Но, ей нужно время, чтобы дремлющие способности пробудились, и появился какой-никакой стимул. В будущем Эйрин могла бы стать сильной волшебницей, каких ещё поискать, если бы согласилась обучиться… Элазар, спаси и защити Эйрин, верни её к нам. Дом разбойников окружён лесом, в котором обитают опасные монстры. Сможешь одолеть их и вызволить девушку?

Капитан Найквист взял в руки свой двуручный меч, поглядел на него, подумал немного и дал ответ:

— Сомневаюсь. Мой меч — обычная сталь. Когти и клыки монстров его с лёгкостью разломают.

— Дай мне меч. Я зачарую его так, чтобы он был крепок, словно неогранённый алмаз и рубил монстров так, как нож режет масло.

Элазар обнажил меч, поколебался и протянул его волшебнику рукоятью вперёд. Гвидион взял меч, положил его себе на колени и, проведя рукой по клинику, произнёс заклинание. Меч в тот же миг напитался магией и стал волшебным мечом. Его клинок сверкнул при свете огня свеч на столе, глаза драконьей головы (навершие эфеса) тоже сверкнули, а полудрагоценный камень во лбу стал драгоценными и засверкал яркими зелёными лучами.

— Используй его только для защиты тех, кто будет тебе дорог… И да, я также знаю, что ты ещё не женат. Это сразу видно; у тебя на безымянном пальце кольца обручального нет.

«Дьявол, и этот намекает, что уже пора жениться, — Элазар, мысленно выругавшись в раздражении, слегка сморщил нос. — Когда же, наконец, оставят мою свободу в покое?»

Он быстро поел, выпил травяную настойку, поблагодарил Гвидиона за гостеприимство и собрался в дальний путь. Кое-кто ждал его где-то там, в разбойничьей земле за лесом, в котором кишели ужасные монстры. Прощаясь с Элазаром, волшебник наколдовал ему в помощь летающего проводника, сказав, что он будет ярко светиться в безлунные ночи.

Капитан поблагодарил Гвидиона и за волшебного проводника. После, сел верхом на своего сытого и отдохнувшего коня, пришпорил ему бока и поехал дальше вслед за летевшим перед ним проводником. Яркая бабочка, отливающая золотым свечением, порхала перед скачущим конём и его всадником, указывая путь и, не садясь ни на одну ветку, ни на один цветок.

В скором времени наши герои добрались до тёмного леса с высокими елями, соснами, могучими кедрами, толстоствольными секвойями и прочими деревьями, чьи игольчатые ветви мешали солнечному и лунному свету проникать внутрь и распространяться. Бабочка остановилась, продолжая хлопать крыльями. Элазар спешился, привязал коня к стволу молодой лиственницы и пошёл вглубь леса, держа меч наготове. Он очень тихо и осторожно ступал по мшистой земле, стараясь не навлечь на себя неприятность.

Кругом тишина, темнота. Элазар шёл следом за волшебной бабочкой, не улетавшей от него далеко. Шаг за шагом приближался к цели, к которой так стремился. Он должен спасти Эйрин, спасти её и защитить, вернуть домой. Но, что он почувствует, когда увидит девушку ещё раз? Узнает ли она его? Элазара одолевали сомнения, которых следовало отринуть. Теперь воин знал её имя и то, кем были её родители. Он узнал и причину, по которой её нужно защищать.

Прошло немного времени и капитан Найквист почти дошёл до места, где обосновались разбойники. Путь дальше его преградил огромный свирепый саблезубый тигр, заражённый миазмой. Глаза монстра горели красным огнём, он злобно рычал, скалился, в упор глядя на мужчину. Элазар обнажил единственный меч, превращённый в волшебного, поднёс клинок ко лбу, приложил к нему, закрыл глаза и прошептал:

— Не подведи меня, мой волшебный меч. Покажи на что стал способен.

Меч тотчас откликнулся намерениям хозяина, воссияв ослепительно ярким светом. Свет этот не навредил глазам Элазара, а лишь сделал его сильнее. Воин прокричал боевой клич и атаковал монстра, бросившегося на него в атаку одновременно. И началась битва не на жизнь, а на смерть.

Воин был сильным, и зверь был не слабее своего противника. Силы были почти равны друг другу. Они бились до тех пор, пока один не одолел другого. Элазар молниеносно отражал удары мощных лап монстра. Отражая их, он уклонялся от следующих. И так делал он до тех пор, пока саблезубый тигр не устал от бесконечных уклонений человека.

Когда у тигра иссякли силы капитан Найквист прыгнул так высоко, насколько мог, оттолкнувшись от валуна, на который взобрался. Прыгнув, он вознёс меч высоко над головой, держа его обеими руками, приземлился монстру на его спину, крепко ухватился ногами за его бока и вонзил клинок ему в голову.

Саблезубый тигр негромко рыкнул перед смертью, зашатался и собрался упасть замертво. Элазар успел спрыгнуть с него до того, как его раздавит огромная туша убитого зверя. Последний завалился на бок и больше не пошевелился. Капитан Найквист вынул меч с головы монстра, сорвал с земли пучок травы и вытер им клинок.

— Чёрт возьми, тяжёлая же ты скотина, — сплюнул слюну с кровью. — Сумел-таки достать до меня лапой и задеть. Но я всё равно тебя прикончил.

После, он усмехнулся и, вложив меч в ножны у себя за спиной, прислонился от усталости к стволу молодой сосны, что росла рядом. Закрыл глаза на несколько минут. И не соврал Гвидион, меч и в самом деле стал обладать волшебной силой. И с её помощью клинок пробил крепкую голову тигра. Переведя дух, Элазар оттолкнулся от дерева, глубоко вдохнул, выдохнул и пошёл дальше вслед за волшебной светящейся бабочкой.

Проснувшись рано по утру первой от шума в коридоре, который издавали хозяева дома, я встала с кровати и чуть не упала на пол. Успев ухватиться за изголовье кровати, я поднялась, присела и вспомнила вчерашний вечер.

Рядом со мной лежала и спала Клоди, Этра и Мила тоже всё ещё спали в их кровати. Потянувшись правой рукой вверх и, прикрыв рот левой рукой, широко зевнула. Клоди что-то невнятное пробормотала во сне, я тихо хихикнула и слезла со своей половины кровати. После, одевшись, вышла в коридор и пошла к главарю разбойников, просить у него разрешения искупаться нам с девочками в русле реки.

— Господин Криган, можно поговорить с вами? — спросила, сделав пару шагов вперёд. — Я знаю, что вы здесь самый адекватный человек в отличие от остальных, — начала я очень спокойно, не повышая тон голоса, но так, чтобы ему и мне самой было слышно.

Пол комнаты перед столом застелен шкурой большого бурого медведя. Его голова с разинутой пастью страшно смотрела прямо на меня. Я сглотнула комок в горле. На столе стоит железный канделябр с тремя ножками и горящими свечками. К стене справа были прикреплены факелы. У левой стены стояла кровать. К моему счастью, господин Криган умел собирать кровать.

Главарь разбойников глянул в мою сторону сурово, приподнял подозрительно бровь. Я поняла это как знак, что можно продолжать говорить и продолжила:

— Пожалуйста, разрешите нам искупаться в реке. Мы с девочками давно не мылись, и даже не стирали наши одежды. Вы позволите?

Сходить и помыться — для нас это отличная возможность привести себя в порядок, чтобы не выглядеть ужасно и вонять на весь дом. К тому же, я не переставала надеяться сбежать и побрести куда глаза глядят.

— Пожалуйста, — продолжала я жалостливо давить на господина Кригана. — Пожалуйста. Взамен мы сделаем вам и вашим людям любую посильную работу по дому. Мы и без того почти каждый день моем полы, посуду, готовим еду, шьём одежду.

— Хорошо, — наконец, сдавшись, согласился тот, — не хочу заставлять просить дважды, — он опустил ноги со стола, тяжёлые сапоги с лязгом грохнулись на пол.

Затем, он встал со стула, отодвинув его назад, подошёл ко мне, взял моё лицо за подбородок, поднял и взглянул мне в глаза.

— Я разрешаю вам сходить и помыться, — сказал Криган. Когда он открыл рот из него повеяло жутким запахом эля и табака, и я закашлялась. Мои глаза прослезились. — Сам тоже не люблю, когда другие воняют… Приведёте себя в порядок и сразу возвращайтесь, — он отпустил мой подбородок и дал отойти на шаг назад. — Не вздумайте сбежать. Иначе мы вас догоним и жестоко накажем, — пригрозил Криган, отставив кружку и, сурово сдвинув брови к переносице, — или вас самих монстры сожрут.

— Спасибо большое, — всё ещё кашляя, промолвила я.

— Иди, — он махнул рукой, выпроваживая меня из своей комнаты, и расхохотался. Видимо, ему было смешно от моей реакции на его запах изо рта.

Я вышла, не поворачиваясь к нему спиной. Очутившись в коридоре, пошла к девочкам и рассказала им о моём разговоре с главарём разбойников. Послушав меня, девочки на радостях подпрыгнули и обняли меня. Потом, мы решили сходить к реке в послеобеденное время. Как раз тогда разбойники, включая Кригана, должны были спать, насытив животы.

К обеду мы быстро сообразили блюдо из овощей с жареным кабаном. Приготовив еду, мы накрыли на стол, позвали наших пленителей. Нам дали достаточно, чтобы мы не померли с голода. Пообедав, мужчины разошлись и улеглись спать. Всё, кроме одного, которому приказали проследить за нами, лишая нас возможности сбежать. Мы с девочками быстро поели, вымыли посуду, убрали со стола и пошли мыться в сопровождении нашего надзирателя.

К реке мы шли вместе, держась под руку. Надзиратель плёлся позади нас, отставая на один метр. Мы говорили друг с другом о многих, интересующих нас, вещах. Но, в основном, каждая из нас мечтала встретить своего суженого и выйти за него замуж.

Красивая жизнь в богатстве, роскоши, когда домашними делами занимаются слуги, а ты сидишь, лежишь и практически ничего не делаешь, кроме как спишь со своим мужчиной и рожаешь ему детей. Однако на самом деле всё не так, как представляли себе очень многие наши сверстницы

Дойдя до места, мы устроились на берегу. Постелили на песчаный берег полотно, разделись, когда надзиратель, что-то ворча себе под нос, отвернулся по нашей просьбе, и прыгнули в реку. Вода чистая, прозрачная и такая прохладная была, что мы в миг взбодрились, плескаясь в ней и брызгая ею друг в друга.

Купаясь с девочками, я подметила, что все мы вчетвером были хороши собой. Несмотря на то какими тощими стали Этра, Клоди и Мила, особенно Этра. Она ведь дольше всех выживала среди этих грубиянов в их доме.

— Девочки, гляньте, какие у нашей Эйрин красивые формы, — заметила Этра, ехидно ухмыляясь, и хихикнула.

— Ты что, подружка, завидуешь?! — удивилась я, обтирая себя тряпкой.

— А что, нельзя?

— Завидуй по белому.

Тут ко мне со спины подплыла Клоди и внезапно обхватила меня за живот, а потом, она стала играть с моими грудями, жамкая их и, заставляя прыгать.

Тихо застонав, я потребовала:

— Клоди, прекрати, не надо! — возмутилась я на неё. — Нет, не делай так!

— Что с тобой, Эйрин? — съехидничала она. — Неужели стесняешься?

— Или боишься, что вон тот мужлан услышит и захочет тобой овладеть? — подшутила Этра.

После чего все втроём засмеялись; Этра с Клоди смеялись громче всех, схватившись за животы, Мила же тихо похихикивала в кулак. Я не растерялась, и даже не обиделась. Но всё-таки дала волю гневу.

— Ах вот вы как! Ну погодите, шалуньи.

Вырвавшись из объятий Клоди, я развернулась и плеснула в них литр воды.

Девочки ахнули от неожиданности и ответили мне тем же. А потом я сама наигралась с их грудями, так же коварно ухмыляясь. Так мы и купались в реке до тех пор, пока не отмылись и стали красными, как раки.

— Эй вы, там, — гаркнул наш надзиратель. — Заканчивайте плескаться.

Обмотавшись простынями, мы постирали наши одежды, отжали всю влагу в них и положили сушиться на горячие булыжники. Сами тем временем посидели в ожидании, выпрямив ноги.

— Эйрин, скажи, ты когда-нибудь целовалась с мужчиной? — полюбопытствовала Этра, повернувшись ко мне.

Я не сразу ответила на этот щекотливый вопрос, решив сначала подумать.

— Нет, — сказала, грустно улыбнувшись. — Но, я очень хочу, чтобы это произошло со мной как можно скорее.

— Хм, — Этра ехидно ухмыльнулась, сощурив глаза. — А кто у тебя на примете?

— Даже не знаю, — я пожала плечами, смутно представляя себе того, кто защитил меня в трактире. — Это мужчина, одетый во всё чёрное. Я видела только часть его лица. Но по голосу он был молодой и очень сильный. С лёгкостью этот мужчина остановил пьяницу, пристававшего ко мне… Весь такой холодный и суровый.

— Ясненько.

— А ты? — спросила я у неё.

— Эх, не спрашивай, — отмахнулась Этра. — Год и шесть месяцев назад у меня был неудачный роман с одним кретином, который поматросил и бросил меня, уйдя к другой.

— Понятно.

Солнце припекало, мы наслаждались теплом его лучей и ветром, гулявшим вокруг нас. Я лежала и смотрела на небо и на клочки облаков, неторопливо плывших на восток. Смотрела и мечтала о встрече с этим человеком. Я очень хотела просто поговорить с ним и поблагодарить за тот раз.

Девочки тоже лежали и даже успели немного поспать, грезя о счастливой жизни с любимыми. Вскоре наши платья высохли, мы сами тоже высохли. Размотав простыни, мы переоделись.

А потом…

Мы услышали раздавшийся где-то рядом болезненный вскрик.

Я огляделась, желая понять, что случилось. Вокруг тишь да гладь. И вдруг из-за деревьев выглянул наш неожиданный гость. То был высокий и широкоплечий мужчина, весь в чёрных одеждах. К счастью, мы вовремя успели одеться. Иначе он увидел бы нас в чём мать родила. Какой стыд и срам был бы тогда.

Увидев меня, мужчина сразу начал приближаться к нам сквозь папоротниковые заросли, убирая руками большие листья со своего пути. Он был в двух шагах от берега реки, на котором мы отдыхали.

Шаг за шагом убийца разбойника-надзирателя приближался к нам. С каждым его приближением девочки пятились в страхе, я же стояла на месте, держа в руках влажную простыню. Я хотела рассмотреть получше этого человека с близкого расстояния.

Когда мужчина подошёл к нам достаточно близко, а девочки отдалились ровно на столько же, я узнала его. Этот точёный профиль, эти карие глаза и тонкие губы ни с чем не спутать, не сравнить. Да, это был он. Пусть я и не сильно ждала его, не молилась богам, чтобы за мной пришёл этот мужчина, но…

Несмотря на это, Элазар пришёл. Потеряв дар речи, я выронила простыню. Оно упало мне под ноги на сухой песок. Мои глаза. На них навернулись слёзы. То, что Элазар пришёл, могло означать только одно. Кто-то наверху услышал мой крик, который я тогда прокричала, и, отложив все божественные дела, нашептал этому мужчине отправиться за мной. Я даже подумала тогда, что Элазар защитил меня в трактире тоже по воле божества.

— Элазар, — проговорила я и сделала шаг навстречу.

Я прекрасно знала какой он сильный. В нашу первую встречу он с лёгкостью остановил занесённую в ударе руку пьяницы в таверне.

— Эйрин, — произнёс воин моё имя.

Утерев слёзы, я всхлипнула, счастливо улыбнулась и подбежала к нему, чтобы обнять Элазара, ставшего мне другом. Я потеряла Жиля в день, когда меня похитили разбойники. Но, взамен обрела нового друга.

— Эйрин, нет! — вскричали девочки.

Наверное, они решили, что я совершила глупость, подбежав к незнакомцу. Для них он и был незнакомцем, но не для меня.

— Ты пришёл за мной, — я обняла Элазара, прижавшись щекой к его чёрному жилету. — Спасибо.

Он, не ожидав нежностей, медленно опустил меч, которым убил разбойника, следившего за нами, и неуверенно погладил меня по голове, проводя рукой по влажным распущенным волосам.

Мы бы простояли так ещё долго, если бы Элазар не перестал гладить меня и не отстранился. Он посмотрел мне в глаза серьёзным взглядом, слабо улыбнулся и сказал:

— Уходим, — после, взяв за руку, потянул за собой.

— Погоди, пожалуйста, — остановила я его. Элазар вопросительно приподнял корсарскую бровь. — Пусть девочки уйдут с нами. Их тоже похитили, как и меня.

— Нет, — возразил тот, — они замедлят нас.

— Элазар, пожалуйста, — взмолилась я, упираясь и, не сдвигаясь с места.

Я не хотела оставлять Этру, Клоди и Милу.

Воин кивнул, соглашаясь с неохотой, чтобы взять их с нами. (Я услышала, как он тяжело вздохнул). Я позвала девочек, уверив их в том, что ему можно верить. Они переглянулись и согласились пойти с нами. Элазар вновь потянул меня за собой, крепко держа за руку, и вложил меч в ножны.

Я опешила:

«Разве меч не должен быть наготове? В тёмном лесу опасно, монстры рыщут там».

Мы старались не отстать от него, шли почти бегом, пробираясь между деревьями и зарослями папоротников. Мой друг всё время торопил нас; боялся, что разбойники догадаются о том, что мы сбежали и нам кто-то помог в этом. Так и случилось, когда мы почти выбрались из тёмного леса, ведомые светящейся бабочкой.

— Как ты нашёл меня? — спросила я Элазара, когда мы ненадолго остановились, чтобы отдышаться.

— Ш-ш-ш, — он увещевающе приложил палец ко рту, я притихла. — Долгая история, — ответил на вопрос, оглядываясь и прислушиваясь к возможным шумам. — Позже расскажу.

Я кивнула, понимая, что пока не время. Сперва надо бежать. И бежать как можно дальше.

Через несколько минут где-то послышались голоса. Разбойники. Они шли за нами по пятам, но, к счастью, были ещё далеко.

Мы всё равно ускорились и вскоре вышли на поляну с высокой травой. У опушки нас ждала лошадь, привязанная к дереву. Элазар спешно отвязал животное от дерева, та поднялась на ноги. Потом, наш спаситель усадил меня на лошадь, велел мне крепко сжимать ногами её бока и сидеть прямо, держа в руках вожжи. Затем, мы уже вшестером побежали куда-то вперёд.

Прошло какое-время, мы примчались к домику в лесной чаще. Из него вышел волшебник, встречая нас.

— С возвращением, сын мой, — промолвил он, подходя к нам. — Вижу, ты вызволил не только Эйрин, — заметил волшебник.

— Гвидион, — обратился к нему Элазар, — спрячь этих трёх где-нибудь. За нами погоня.

— Скорей в дом, — сказал тот моим подругам, — спрячьтесь в кладовке.

— Эйрин, мы ещё увидимся? — спросила Клоди, прежде чем скрыться в доме Гвидиона вместе с Этрой и Милой.

Те тоже вопросительно взглянули на меня.

— Девочки, мы с вами обязательно когда-нибудь увидимся, — пообещала я, глядя на них с любовью. — Я буду молиться, чтобы у вас в жизни всё было хорошо. А сейчас, нам пора проститься.

— Скорее, — поторопил Элазар.

— До свидания, Клоди, Этра, Мила.

— До свидания, Эйрин. Мы будем скучать без тебя. И мы тоже будем молиться за тебя. Будь счастлива!

После, они очень быстро побежали в дом Гвидиона, зашли внутрь и спрятались. Мы же помчались вперёд в город.

Что было дальше я не знала. Лишь надеялась, что волшебник разберётся с разбойниками, задержан их надолго. И что с моими дорогими подружками всё будет хорошо.

Мистер Криган вместе со своей бандой разбойников примчался верхом на лошади к домику волшебника ближе к вечеру. Тот ожидал их перед входом в дом, держа наготове посох с магическим кристаллом в навершии. Гвидион был спокоен и уверен в своих силах. Он знал, что разбойники ничего не смогут ему сделать.

— Эй, старик, не видел четверых девчонок? — спросил Криган, спешившись и, подойдя к волшебнику вплотную. — Они наверняка могли здесь проходить.

— Нет, я их здесь не видел, — ответил Гвидион, давая девочкам время, чтобы они смогли найти самое незаметное место и спрятаться там. — Будь любезен, уважаемый, отойти от меня на два шага назад.

Главарь разбойников нехотя отошёл от волшебника.

— Парни, обыщите его дом, — приказал Криган своим людям. — Сейчас проверим, говоришь ты правду или лжёшь.

— Милости прошу, — преспокойно отвечал тот.

Разбойники вбежали в дом с грязными сапогами на ногах, топорами и дубинками наперевес. Оказавшись внутри, они обыскали всё и перевернули всё вверх дном. (Девушки в это время скрывались в кладовке и старались не шуметь). Но никого не смогли найти. К счастью трёх беглянок, они оказались тугодумами. Потому, не найдя девушек, Разбойники вернулись к их главарю с пустыми руками и, повесив свои пустые головы.

— Кажется, вы в моём доме всё разворотили, — предположил Гвидион, сердито сверкнув очами. Его густые брови встопорщились. Кому-то сейчас не поздоровится. — Итак, господа, — обратился волшебник к разбойникам, включая Кригана, — в кого же мне вас превратить? В наказание за устроенный в моём доме беспорядок, — и стукнул посохом по земле.

Когда Гвидион сделал это, земля слабо дрогнула, разбойники в страхе перед волшебником шумно отшатнулись. Один лишь Криган держал себя в руках. Гвидион расхохотался и, отсмеявшись, успокоился. Однако потом он стал серьёзным.

— Таких дураков не лучше ли превратить в ослов? — спросил волшебник у самого себя. — Нееет, — и, хитро улыбнувшись, сказал, — лучше всё-таки в мулов. Они полезнее, и настоящие трудяги. Да, превращу-ка я вас в мулов, а потом продам на рынке за дорого. Деньги волшебникам тоже нужны. Хо-хо-хо, хо-хо-хо-хо.

Гвидион взмахнул посохом, и Кригана с ног до головы обвила собой прочная верёвка. А его головорезов, попытавшихся спастись бегством от колдовства, поймали корни деревьев, что росли рядом. Ещё один взмах посохом, и мужчины быстро стали превращаться в тягловых животных.

Кисти рук и ступни стали копытами, головы увеличились в размере и удлинились, туловища обросли шерстью, сзади вырос длинный хвост. Таким образом разбойники превратились в мулов. Незавидная участь была у этих созданий.

Вокруг дома наступила тишина, слышались только редкие ишачьи голоса мулов. Гвидион зашёл в свой дом и с помощью волшебства навёл порядок. Всё, что было сломано, разбито и разорвано, восстановило свою целостность и встало на место. После, он позвал девушек, сказав, что всё хорошо и что они могут выходить из кладовки.

Первой, как старшая из четырёх, включая Эйрин, выглянула Этра. Огляделась она и, убедившись в безопасности, вышла полностью. После чего Этра позвала оставшихся двух девушек — Клодию и Камиллу.

— Девочки, выходите, всё хорошо.

— Она права, — сказал Гвидион, по доброму улыбаясь. — Разбойники вас больше не потревожат. Их сила послужит народу, когда я их продам на рынке, — и хохотнул.

Клодия и Камилла вышли из кладовки и недоумённо моргнули несколько раз. Тогда они вышли из дома вместе с Гвидионом и увидели перед домом пасущихся разношерстных мулов.

— Сэр, это… разбойники, да? — Этра повернулась к волшебнику, не веря своим глазам.

Тот в ответ лишь кивнул, Клодия с Камиллой ахнули. Потом, девушки хихикнули в кулаки, понимая, что над чужой бедой смеяться не стоит.

— Наконец-то, — выдохнув, промолвила Клодия. — Я так рада. Рада тому, что мы спаслись.

— Ну да, — согласилась Этра, Мила вслед за ней согласно закивала, — не без помощи мужчины нашей Эйрин.

— Что ж, юные леди, — обратился к ним Гвидион, — я предлагаю вам поужинать у меня и хорошенько выспаться. Завтра нам предстоит путь в город, будем продавать вот этих красавцев, — и навершием посоха указал на разбойников, превращённых в мулов.

* * *

С тех пор, как мы сбежали от разбойников и покинули тёмный лес, солнце садилось и вставало два раза. Элазар и я доехали до границ города к вечеру вторых суток. Его лошадь к этому времени устала нести нас на её спине. Потому оставшуюся половину пути мы шли пешком, по тракту, где разбойники напали на повозку, убили извозчика, его коня, моего друга Жиля, а меня саму лишили сознания и унесли с собой.

Пока мы шли я решила всё-таки задать Элазару свой вопрос ещё раз.

— Как ты нашёл меня? — спросила, не повернув к нему голову.

Мне было неловко после того, как я обняла его.

Элазар хмыкнул, остановился, лошадь тоже остановилась.

— Сойдём с дороги, — коротко предложил мужчина.

Пришлось согласиться.

Мы сошли с тракта и зашли в лес, потом, пройдя несколько метров, остановились в месте, где было три пня от срубленных деревьев. Вокруг царила тишина и полумрак, освещаемый лунным светом. Повсюду летали светлячки, один даже сел на мой палец, выставленный перед собой.

Лошадь Элазара, пошевелив ушами и, прислушавшись к вечерним звукам, спокойно опустилась на колени и улеглась, чтобы отдохнуть. Волков в близких к городу лесах, к счастью, не водилось. Сам Элазар уселся на пень, что стоял позади него.

— Эйрин, сядь, — сказал он, — я расскажу.

— Угу, — я сдунула светлячка со своего пальца, он улетел, вспорхнув крылышками. Потом, я последовала примеру друга, сев на пень рядом со мной.

Спустя минуту Элазар начал рассказывать.

Так он рассказал о том, как к нему в военную академию пришёл старец с филином на плече и дал ему, Элазару, задание защищать меня, где бы я ни была. О том, как Элазар следил за мной с того дня, как мы впервые встретились в таверне. О том, как его что-то отвлекло от выполнения задания, данного ему друидом. Он рассказал также о том, как к нему в комнату в трактире влетел филин друида и голосом старца велел отправиться за мной, похищенной разбойниками.

Когда Элазар поведал о том, что он похоронил Жиля, я не смогла сдержать слёз от благодарности. Он также похоронил, оказывается, мистера Бирна.

«Бедняга Кормак. Хороший был человек. Что мне ответить его матушке, когда она спросит меня о нём?» И тут я вспомнила о моих бурёнках. Боги! Наверное бедная Марти́н страшно страдала в предродовых муках. Как, наверное, Донна переживала за неё.

Между тем Элазар продолжал свой рассказ.

Он поведал о том, как следовал за филином по имени Соломон, о встрече с оленем, заговорившим с ним на человечьем языке. И о том, что этот олень привёл Элазара к волшебнику Гвидиону, а филин вернулся к друиду. Волшебник сделал меч Элазара волшебным мечом, и с его помощью воин победил чудовищного саблезубого тигра, которого я видела в начале нашего бегства. А чудесная светящаяся бабочка, сотворённая Гвидионом, привела воина к владениям разбойников.

Рассказ Элазара, который, как оказалось, был капитаном второго развед отряда рыцарей, заставил меня надолго замолчать. И дал мне хорошую пищу для размышлений.

На самом деле я была дочерью молодого и талантливого друида по имени Варден Сильвершэдоу и эльфийки Сариэль. Мой отец, кроме того, что был друидом, был ещё солдатом на службе у прежнего короля. Сейчас его место занял новый король, наследник престола. А ещё волшебник сказал Элазару, что я являюсь той, в чьих силах помочь рыцарям и королевским магам очистить страну от миазмы, оставленной фоморами много лет назад, и монстров. Мне нужно лишь время, чтобы дремлющие во мне способности пробудились, и чтобы я смогла научиться управлять ими.

Я с трудом поверила словам Гвидиона из уст друга, который замолк когда рассказ закончился. После, всё равно уточнила:

— Элазар, это правда? То, что я наполовину эльфийка, и то, что во мне дремлят волшебные способности.

— Да, — прозвучал лаконичный ответ, который затем быстро дополнили. — Слова волшебника не могут быть ложью.

— Понятно, — я облегчённо вздохнула и успокоилась.

Ведь иначе как можно было объяснить то, что мне нравилось часто задерживаться в лесу, собирая ягоды, грибы и целебные травы. И то, что животные как будто бы понимали меня с полуслова.

Однако потом у меня появилась новая головная боль, новая проблема, которую следовало решить в ближайшее время.

После того как отдохнули, мы вернулись к тракту и продолжили путь. Идти оставалось недолго. Хотя, вечер клонился к ночи. В тёмном небе начинали один за другим зажигаться яркие недосягаемые звёзды. Тонкий серп луны стал похож на идеальную полукруглую дольку сыра, если посмотреть на него под прямым углом.

Через какое-то время мы, наконец, вышли из леса и оказались в поле, поросшем камнями с мшистыми верхушками. Местами росли пучки травы и белые дриады⁽¹⁾, подбелы, молодые берёзы, герани, жирянки⁽²⁾. Одна сплошная красота. Всё было видно нам при лунном свете. Я шла позади Элазара и любовалась раскинувшейся вокруг нас красотой.

В скором времени мы подошли к широкому руслу реки, над которым был построен каменный мост с перилами. Под мостом отчётливо было слышно лягушачье кваканье и стрекот сверчков. Перейдя через реку по мосту на противоположный берег, мы пошли дальше.

Всю дорогу до городских ворот с неприступными высокими стенами я молчала, как и молчал Элазар, ведя свою лошадь под уздцы. Я не знала, что сказать ему и как поблагодарить мужчину за то, что он вызволил нас из плена и согласился взять с нами моих подруг.

Так мы шли в молчании до тех пор, пока не добрались до городских ворот.

Подъехав, мы втроём остановились перед привратниками. Узнав нас, они открыли ворота и пропустили вперёд. Когда мы прошли в город герса медленно опустилась и чуть не вонзилась в землю. Герса опустилась и ворота за нами затворились.

На полпути к городской площади меня остановил страх того, что я больше не увижу Элазара и не смогу поблагодарить его. Мой друг тоже остановился вместе с лошадью, заметив, что я отстала от них, и обернулся.

— Что случилось? — услышала я холодный вопрос.

— Нет, — соврала, обхватив себя за плечи, — ничего.

Но проницательный взгляд не дал Элазару обмануться. Он тяжело вздохнул, подошёл ко мне вместе с лошадью.

— Что-то всё равно случилось, — понял он и, сощурившись, схватил меня за плечи двумя руками. — Говори быстро, Эйрин, если не хочешь, чтобы я злился на тебя, — я промолчала, решая, что сказать. В голове всё ещё была каша, а глаза бегали в поисках ответа. — Эйрин Сильвершэдоу, — прошипел Элазар, начиная выходить из себя, — быстро говори в чём дело.

— Нет, не надо, не злись, — вымолвила и взяла его за рукав чёрной рубахи, поверх которой он носил этого же цвета жилет. — Я… Я скажу. Только, дай мне собраться с мыслями.

— Ладно, — Элазар выдохнул. И тут он услышал как заурчал от голода мой живот. Мы два дня не ели и не пили. — Пошли, — мужчина кивнул в сторону гостиницы, — посидим и поужинаем. Сам я тоже голоден, как волк. Сожрал бы целого поросёнка.

— Хорошо.

Миновав площадь, что пустовала в темноте при свете фонарей, мы нашли гостиницу. Элазар говорил, что в трактир заходить не лучший вариант. А за ночлег в гостинице он сам заплатит.

Ужинали мы в тишине, изредка нарушаемой другими постояльцами, и при свете свечей на подсвечниках. Пока мы ели я думала над тем, что сказать. А когда мой живот наполнился едой до отказа, ко мне, наконец, пришли нужные слова. И я их запомнила, чтобы произнести после того, как мы зайдём в нашу комнату.

Мы поужинали и поднялись на второй этаж.

С тем, что все комнаты были заняты мы ничего не могли поделать. И всё же для меня это был прекрасный шанс ещё немного побыть наедине с Элазаром, всю дорогу до сюда остававшимся мрачным и молчаливым.

Найдя комнату с циферным номером «девять», Элазар засунул ключ в замочную скважину и позвал меня, озиравшуюся по сторонам. Я разглядывала портреты и картины, развешанные на стены между каждым дверным проёмом. А услышав, что меня зовут, я подошла к Элазару, успевшему повернуть ключ и открыть дверь нашей комнаты.

Дверь открылась, и мужчина, как настоящий кавалер, пропустил меня вперёд. После, он зашёл в комнату следом за мной. Внутри стояла темнота. Из коридора шёл мягкий свет от настенных канделябров со свечами. Благодаря этому я смогла увидеть, где стоял стол, один стул, большой платяной шкаф и одна, к несчастью, кровать на двоих. Подумав об этом, я закатила глаза.

«Боги, что за кару вы мне ниспослали? Неужели смерти несчастного Жиля и бедного Кормака было мало?»

Элазар покопался в полке под столом, нашёл там одних единственных кресало с кремнием. С их помощью он высек искры и зажёг фитиль тоже одной единственной свечки на подсвечнике, стоявшего в центре стола. В комнате тотчас стало светлее. Я села на край кровати и тихо вздохнула. Элазар подвинул к себе стул, сел на него, облокотился на колени и вопросительно посмотрел на меня. Я поняла, что он ждал от меня объяснений моего недавнего поведения.

Глубоко вдохнув и, выдохнув, я честно призналась другу:

— Дело в том, что я не знаю как мне тебя отблагодарить за всё, что ты сделал для меня, — говорила медленно, подбирая каждое слово. — Должно быть, ах, — я обхватила себя за плечи, пожав ими, отвернулась, — простого «спасибо» будет мало, — и опустила взгляд.

— Гм, — друг задумался, — да, это мало. Денежной награды от тебя мне не дождаться… Итак, придумала, чем или как поблагодарить меня?

— Да, ты прав. Я не могу дать тебе деньги. Но, я могу дать тебе в благодарность кое-что бесценное.

— И что же это? — новый вопрос от друга, на которого я не осмеливалась смотреть в это время.

— Я могу дать тебе, капитан Элазар Найквист, лишь мою любовь, — смутившись, ответила.

«Как я могу не любить человека, рисковавшего своей жизнью ради спасения моей жизни? Я люблю его, сильно люблю. И ничего не могу поделать с этим».

— Любовь?! — брови солдата взлетели от удивления, но он сам не шелохнулся.

— Угу, — я повернулась к нему и решительно заявила, — и мне всё равно, есть ли у тебя уже кто-то или нет. Я сказала, что люблю тебя, пустоголовый ты солдат, и точка… Примешь ли мои искренние чувства к тебе?

1) куропаточья трава

Вернуться к тексту

2) жирянки крупноцветковые

Вернуться к тексту

Кровь прилила к лицу Эйрин, щёки запылали от смущения.

— Я люблю тебя, мой герой, мой спаситель… Мне также всё равно, кто послал тебя за мной… Будь это хоть сам король или боги… Меня спас ты, и никто иной.

Вновь отвернулась, когда он поднял на неё взгляд. Глубоко вдохнула, выдохнула, в глазах почему-то щипало, на скулах ощущалась горечь. Казалось, вот-вот хлынет поток слёз, и девушка начнёт плакать. Но она пыталась сдерживать эмоции. Сердце Эйрин гулко билось в груди, несмотря на то, что она успокоилась, выровняв дыхание, и, она будто бы услышала звон колоколов.

В комнате снова стало непривычно тихо. Свеча на подсвечнике вскоре должна была догореть. Стояла здесь, видимо, со вчерашнего дня и служила источником света для предыдущих постояльцев комнаты. Элазар опустил взгляд, он сидел в молчаливом раздумии всё в той же позе, облокотившись об колени. Он невидящим взглядом смотрел на пол, который неделю не мыли. На нём сразу был заметен тонкий слой пыли.

С юношеских лет родители твердили Элазару, чтобы он уже начал искать себе достойную невесту. А он всё откладывал и откладывал, говоря, что это может подождать и, веря в то, что всему своё время.

С той поры прошло много лет, мальчик окреп и возмужал, превратился в сильного воина, дослужился до звания капитана, а действительно хорошая невеста всё никак не появлялась. И вот наконец, к нему пришёл старец и повелел защитить какую-то девчонку. Элазару стало интересно, кто она, раз друид говорил, что девица эта очень важна для всех них. Абы каких особ не защищают, и не просто так.

И спустя столько времени, Элазар нашёл ту, что была готова разделить с ним жизнь. Быть может, это само провидение судьбы. А может быть это боги постарались свести их друг с другом по чьим-то молитвам.

Пусть не принцесса, пусть не аристократка, не дворянка, и не первая красавица, а деревенская девушка. Ему в ней понравилось всё, что было у неё. Её внешность, её добрый и искренний характер. Что ещё может ему понравиться? Со временем он узнает девушку получше.

Друзья и близкие всегда ждали, когда Элазар поженится и остепенится. Они подшучивали над ним, задавали глупые вопросы, посмеивались. У них у всех уже были свои дома, хозяйство, жёны и целые оравы детворы.

«Мне не важно кем были предки Эйрин. Не важно и то, кто она. Мне важно то, что Эйрин хочет быть со мной, и хочет любить меня. Кроме того, она готова подарить мне свою любовь, — Элазар отвернулся, сжал кулаки, его лицо исказилось в злобе на желания других. — И я без раздумий приму чувства Эйрин ко мне. Потому, что тоже хочу быть рядом с ней, хочу любить и защищать её. Это мои собственные желания. Теперь пусть только все попробуют насмехаться надо мной».

После разговора Эйрин Сильвершэдоу ждала от него ответа. Любого. Её устроил бы положительный, нежели отрицательный. Пусть они были знакомы с этим мужчиной всего пять дней, за это время она успела привязаться и полюбить его.

Капитана второго рыцарского развед отряда; человека, которому не присуща внешность южан; воин из севера; человек, чей характер так глубоко запал ей в душу.

Устав ждать ответ, девушка собралась было выйти из комнаты в тёмный коридор, открыв дверь, запертую на засов. Но тут она услышала, как за её спиной скрежетнул по половице стул. Эйрин медленно повернулась, обернувшись через плечо, чтобы посмотреть, что там. Огонь медленно таявшей свечки всколыхнулся, затрещал из-за слабого дуновения в него, вызванного резким движением.

Ко ней со спины подошли и остановили, не дав выйти и, взяв за руку. Потом, её обняли сильные руки, и Элазар повернул Эйрин лицом к себе. Когда она встала к нему лицом, он испугался, увидев её слёзы. Девушка потупилась под его серьёзным взором и сурово сжатых в одну линию губ.

«Что теперь? — подумала она, успев расстроиться. — Так и будешь смотреть на меня?»

— Я никуда не отпущу тебя одну, — промолвил Элазар.

— Неужто боишься, что прилетит филин и выцарапает тебе глаза? — съехидничала Эйрин в ответ. — Отпусти, мне нужно в отхожее место.

Элазар не отпустил свою невесту и, ничего не сказав, приник губами к её губам, склонившись над ней в поцелуе. Эйрин опешила от неожиданности, но, вместо того, чтобы отстраниться, жадно впилась в его губы, отвечая взаимностью на его поцелуй.

После этого мужчина взял её на руки, приподняв за бёдра и, поднеся к кровати, уложил на неё. Вернувшись к двери, Элазар проверил — заперта ли она всё ещё. Затем он снял с себя портупею с тяжёлым мечом, тот с лязгом упал на пол, подняв облачка пыли. Сняв портупею, Элазар разделся по пояс и залез к Эйрин на кровать.

У девушки от волнения сердце бешено заколотилось в груди, щёки вспыхнули от смущения, она сглотнула.

— Элазар, я нравлюсь тебе, да?

Ей не очень верилось в то, что такая простая девушка, как она, могла понравиться такому мужчине, как он. Однако Эйрин сильно хотела верить в это. Элазар прикоснулся к её раскрасневшейся щеке и погладил её, теперь уже глядя на любимую с нежностью и, мягко улыбаясь.

— Да, — было его ответом, прозвучавшим из уст приятным с хрипотцой тембром, — нравишься… Мне приятно было услышать, что меня любит полуэльфийка… Но, сможешь ли жить со мной? Я — простой солдат, которому всё равно нужно будет ездить далеко на разведку, сражаться с монстрами, получать ранения, рисковать жизнью.

«Не будь дурочкой, Эйрин, — говорила она самой себе. — Гвидион уже говорил, что ты не простая девица. Помни это».

— Мой отец, о котором я почти ничего не знала, тоже был солдатом, — промолвила Эйрин, чувствуя себя неловко под взглядом его карих глаз. — Мать была эльфийкой. Так что, переживу. Но, мне бы сначала поехать домой и убедиться, что с моими коровами всё в порядке.

— Тогда я поеду с тобой, — сказал Элазар, взяв руку девушки, и поцеловал её. Затем, оторвав от неё губы, добавил к сказанному: — Для твоей же безопасности.

— Хорошо, не возражаю.

Они поговорили. После этого Эйрин села, приподнявшись, и, волнуясь, развязала верёвки на лифе её старого потрёпанного платья. Затем спустила лиф, потянув вниз за короткие рукава, и в следующий миг она сидела обнажённой до пояса перед мужчиной, которого хотела любить.

Их взгляды встретились, дыхания участились, их сердца забились быстро-быстро. Элазар придвинулся к Эйрин ближе, взял её лицо в свои ладони, внимательно посмотрел ей в глаза, произнёс:

— Ты красавица.

Она знала и понимала, что во всём их королевстве было, есть и будет много красивых женщин. И считала себя не первой красавицей. У неё не было дома зеркала, потому девушка не могла видеть чёткого отражения её лица. Однако то, как Клодия играла с её грудями, подсказало Эйрин факт того, что она именно такой и являлась.

Слова, произнесённые Элазаром, заставили сердце девушки забиться ещё быстрее. Найквист приник к её шее и стал покрывать поцелуями. После этого Эйрин не стало.

* * *

На утро я проснулась не одна, а в объятиях высокого мужчины, чья ширина плеч защищала меня от рассвета. Он лежал боком рядом со мной, правая рука обнимала меня и покоилась на моей спине.

Подняв глаза, я узнала человека, с которым уснула и вспомнила обо всём, что происходило ночью. От смущения покраснело не только лицо, но и уши.

Осторожно убрав от себя руку возлюбленного, я села в кровати, спрятала лицо в ладонях с широко расскрытыми глазами. После, убрав ладони с лица, осмотрелась и также вспомнила о вчерашнем. Вчера мы остановились в гостинице, чтобы отдохнуть и поговорить. Ещё мы признались друг другу в любви и провели ночь вместе.

В комнате теперь гуляли тонкие полоски солнечного света, пробравшись внутрь сквозь щели в ставнях. А свечка за ночь вся расплавилась, и на её месте на столешнице стоял подсвечник, покрытый восковыми подтёками. Капитан Найквист крепко спал, по комнате разносился едва слышимый храп.

Свесив ноги с кровати, я взяла с его подножия свои вещи и надела на себя обратно сорочку. С собой, кроме верхнего платья, у меня ничего не было. Моя сумка с корзинкой остались в доме разбойников. Но я не жалела об оставленных вещах, ничего ценного там и в помине не было.

Спутавшиеся волосы, будто их капризный маленький народец путал всю ночь, я аккуратно распутала и пригладила руками. Заспанное лицо сполоснула холодной водой в деревянной лохани со стальными стенками и дном внутри. После чего надела и верхнее платье поверх нижнего. Элазар всё ещё спал, его храп стал гораздо тише.

«Значит, ты хорошо отдохнул, да?» — я прикоснулась пальцами к его загорелой щеке, прошлась по его красивым тонким губам, которыми он меня целовал, и густым корсарским бровям.

Когда я дотронулась его бровей мужчина пошевелил ими и слегка поморщился. Кажется, ему показалось, что на лицо села муха. Я тихо хихикнула. А через несколько минут Элазар проснулся, открыв сонные глаза. Я ласково улыбнулась ему, не убирая руку с его щеки.

— Доброе утро, капитан Найквист.

На улице начинало светать. Лучи солнца разогнали ночную тьму и предрассветную дымку. А потом послышался перезвон колоколов. Он возвещал всех, что пора просыпаться и что наступило восемь часов утра.

— Доброе утро, моя фея.

— Не называй меня феей, — промолвила я, не очень возмутившись.

Мне было приятно услышать, что любимый мужчина назвал меня феей. Но, от этого становилось неловко, несмотря на родство с эльфами. Элазар взял мою руку в свою, и она осталась покоиться на его щеке, на которой уже показалась щетина. Она колола мою ладонь и пальцы.

— Тебе не помешало бы обрить щетину на лице.

— Хорошо, — он отпустил мою руку, и я убрала её к себе.

— Нам надо ехать, — я встала, подошла к окну, убрала ставни с подоконника. В комнату через небольшое оконце пролил яркий солнечный свет. — Встань, солдат. Нечего разлёживаться. Меня, — я замялась и исправила. — Нет, нас ждут дома.

— Ты сказала «нас»?! — удивился тот.

— Верно, — мягко улыбнувшись, я подмигнула ему.

Элазар медленно поднялся на кровати; приподнимаясь на локтях. Одеяло сползло вниз, обнажая его крепкую грудь с рельефным животом, на котором вырисовывались квадраты. Волосы мужчины запутались. С ними тоже будто наигрался маленький народец. Я села сзади него и привела его волосы в порядок. После этого капитан позвал слугу, работавшего в гостинице, и когда он пришёл приказал принести ему чистую горячую воду в лохани, бритву и смесь для бритья. Я же дала слуге лохань с использованной холодной водой.

Пока мальчишка с причёской «горшок» исполнял приказ, сам Элазар быстро натянул на себя штаны и рубаху. Я в это время просто сидела на стуле перед столом.

Вскоре слуга принёс капитану всё, что тот велел принести, и скрылся за дверью, покинув комнату. Когда слуга ушёл, Элазар размешал деревянной лопаткой смесь из оливкового масла, аммиака и уксуса. Хорошо развешав, он обмакнул лопатку в смеси и обмазал ею лицо, взял бритву и начал сбривать с щёк отросшую за несколько дней щетину. Через несколько минут его лицо было чистым, гладким и свежим. Побрившись, Элазар вытер мокрое лицо чистой тряпицей, которую слуга принёс вместе с лоханью, бритвой и смесью. Затем, он надел на себя жилет, застегнул его пуговицами, перекинул через плечо портупею, двуручный меч продел в крепление портупеи за спиной.

Мы приготовились к отъезду. К счастью, погода на улице была ясная, тёплая, хоть и немного ветреная.

Перед отъездом мы с Элазаром сытно позавтракали, в харчевне гостиницы, а потом, вернув ключи от комнаты, вышли из гостиницы. Зайдя в конюшню, нашли нашу гнедую лошадь, снарядили в дорогу и вывели во двор. (Конюх к нашему отбытию успел переподковать животное). Оттуда мы направились в базар, чтобы купить мне новую сумку с корзинкой, а также еды в дорогу.

На улицах города было довольно людно. Вновь шла бойкая торговля между местными ремесленниками и жителями окрестных деревень. Были и приезжие купцы, зычно звавшие народ в свои лавки, чтобы продать заморский товар. В одном месте я даже заметила, как горожане бросали тухлые овощи на бедного осуждённого, чьи голова и руки выглядывали из дырок в колодках. Элазар бережно отгородил меня от этого неприглядного зрелища.

— Не смотри туда, — и повернул мою голову к себе.

Я шла рядом, держась за его левую руку. Правой он держал поводья, лошадь плелась за нами.

На базаре капитан Найквист расщедрился, по-моему, выражая так свои чувства ко мне. Он купил не только новую сумку с корзинкой, но и то, что пригодилось мне потом, как талантливой травнице. Оловянный котелок, зельеварочную палочку, два комплекта стеклянных флаконов, и ещё два набора из стеклянных колб, пробирок, один фиал, одну реторту и ступку с пестиком для растирания и измельчения трав.

— Погоди, ты что, хочешь сделать из своей феи ведьму? — пошутила я, когда закончились покупки, а мы шли уже к выходу из города.

Мужчина понял мою шутку и рассмеялся, искренне и тепло. Я заразилась его смехом, и уже сама хихикала и хохотала до колик в животе вместе с Элазаром, не прекращавшим смеяться. На наш смех обратило внимание несколько горожан, проходивших мимо нас, включая торговцев. Также нами заинтересовались два рыцаря в кольчугах, зелёных туниках с золотым гербовым драконом. Руки в латных перчатках, ноги от бёдер до ступней в латных щитках. В руках рыцари держали алебарды.

Эти бравые ребята подошли к нам и, узнав капитана второго рыцарского развед отряда в лицо, встали по стойке «смирно» перед ним и поздоровались.

— Здравия желаем, капитан Найквист! — в унисон пробасили королевские солдаты. — Простите, что не узнали вас сразу.

— Всё в порядке, парни, — ответил им Элазар, щурясь от яркого света и, по-доброму улыбаясь. — Я просто проходил мимо с моей спутницей, — он взглядом указал им на меня.

Я нерешительно вышла вперёд и сообразила книксен перед рыцарями.

— О, так вы, наконец, нашли свою даму сердца? — с ехидцой в голосе спросил солдат с бакенбардами, бросив на меня изучающий взгляд. — Какая прелестная простолюдинка.

Я еле сдержалась от желания влепить этому наглецу оплеуху по его щеке. Да так, чтоб на нём остался красный след от моего удара.

— Да, пожалуй, — кашлянув, скромно ответил Элазар.

— Что ж, желаем вам счастья с этой юной леди, капитан, — сказал второй рыцарь, положив руку на плечо сослуживца.

— Рады были встретить вас, — прощаясь, вставил первый. — Ещё увидимся, милочка, — сказал он мне, махнув рукой, — ты уж позаботься о капитане, ладно? — и последовал за вторым.

Я не ответила на это «ладно», покраснев от возмущения, но про себя пообещала, что постараюсь сделать моего любимого самым счастливым человеком в королевстве.

Рыцари оставили нас, удалившись на несколько метров.

— Ты в порядке? — Элазар повернулся ко мне. — Ты вся красная, как жареный омар.

«Ха, тоже мне, сравнил».

— Всё нормально, — не стала я врать.

По пути мы протискивались сквозь толпу, собравшуюся вокруг квартета бродячих менестрелей, игравших на своих инструментах весёлую мелодию. Многие стояли, слушали, бросали им монеты в шапки, уходили, послушав. Музыка красивая, песня красивая. Выдуманная бардами история, прославляющая подвиги благородного героя.

«Жил-был храбрый рыцарь, безымянный он был и герба не носил. Но ездил верхом на верном вороном коне, весь облачённый в доспехи цвета воронова крыла. Странствовал чёрный рыцарь по миру, подвиги свершая, во дни когда земля тьмой объята была и туман густой застилал её. После каждого подвига воин безымянный исчезал бесследно в сумерках ночи. И появлялся лишь тогда, когда миру грозила беда. Короли в награду предлагали рыцарю руку и сердце прекрасных принцесс. Но тот вежливо отказывался, предпочитая оковам свободу…»

К сожалению, я не смогла услышать продолжение истории. Меня уводили, держа за руку, всё дальше и дальше от менестрелей, рассказывавших её народу. Элазар крепко держал мою правую руку в своей, горячей и загрубелой от постоянного держания меча. За мной, чуть ли не дыша в затылок, шла его гнедая лошадь. В уличной голготне, где яблоку негде упасть, не услышать было цокота копыт.

До городских ворот было ещё далеко. И по дороге к выходу из города нам не повезло наткнуться на того, кого я не ожидала встретить. Дилан — подмастерье мистера О’Деорайна. Весь встревоженный, запыхавшийся.

«Странно, из-за чего он такой?» — я в недоумении захлопала ресницами. И лишь немного погодя я поняла причину.

— Мисс Эйрин! — вскричал юноша и хотел было подбежать ко мне.

Но между ним и мной стеной стал капитан Найквист, скрестив на груди сильные руки в кожаных наручах.

— Элазар, всё хорошо, — заверила я моего защитника, встав перед ним и, взглянув на него. А потом, я повернулась к юноше и представила: — Знакомься, это Дилан. Он работает в ветеринарной клинике мистера О’Деорайна. Я ходила к его мастеру за советами по уходу за моими коровами.

«…Которые ждут не дождутся возвращения их любимой хозяюшки»

— Понятно, — Элазар отошёл в сторону, но находился рядом, далеко не отходя.

— Мисс Эйрин, наконец-то я вас встретил, — облегчённо выдохнул подмастерье. — Вы не представляете, как все мы вас обыскались. Что случилось с вами?

— Эм, — замялась я, мои глаза забегали из стороны в сторону в поисках ответа. — Долго рассказывать, — меня прошиб холодный пот, я занервничала, деланно улыбнулась во все зубы и пожала плечами.

— Тогда предлагаю вам и вашему, эм, другу, пойти вместе со мной в клинику, — сказал Дилан, взяв меня за мою левую руку. — Расскажите нам всё. Мистер О’Деорайн тоже был крайне обеспокоен исчезновением его самой постоянной клиентки, — поведал подмастерье, закатывая глаза. — И госпожа Бирн пару дней назад заходила спросить на счёт её сына.

«О, боги, как же мне быть? — сглотнув, я медленно взглянула на невозмутимого капитана Найквиста, ища у него поддержки. — Я так виновата перед этой доброй, пусть и малость сварливой старушкой».

Вот и настало время, которого я так страшилась. Капитан Найквист жёстко и холодно отчеканил Дилану суровую правду о произошедшем в лесном тракте, скрыв лишь то, кем я была на самом деле.

— Девушку похитили разбойники, — сообщил он, — при этом убив извозчика, пастушечью собаку и коня, тягавшего повозку… К счастью, эти люди не успели развлечься с Эйрин, — после этих слов я ахнула и стала возмущённо колотить мужчину, называя его дураком. Между тем он продолжал говорить: — А лишь использовали два-три дня в качестве служанки вместе с тремя другими похищенными девушками.

Объяснившись, мы пошли с Диланом в клинику. Он нагло тащил меня за собой, держа за руку. Элазар почему-то никак не среагировал на это. Солдат шёл позади нас, защищая собой мою спину. Мы буквально почти бежали за подмастерьем, который очень уж быстро шёл, протискиваясь сквозь толпу людей, спешащих по своим делам.

Вскоре мы втроём оказались перед дверью офиса мистера О’Деорайна. Дверь была открыта, Дилан потянул её на себя и мы вошли в первый этаж ветеринарной клиники. Место, где обычно сидели посетители в ожидании своей очереди на приём к специалисту. Войдя после нас, Дилан закрыл за собой дверь на засов и побежал на второй этаж в кабинет своего мастера.

Элазар вопросительно вздернул бровь, спрашивая о том, что происходит. Я виновато потупила в ответ взгляд. Он подошёл ко мне, взял моё лицо в свои ладони, поднял его и посмотрел в глаза.

— Что бы тебе ни говорили, — произнёс, гладя мои скулы большими пальцами, — ты не виновата в гибели Кормака Бирна. Поняла? Кивни, если поняла.

Элазар не обращался ко мне жёстко и холодно. Интонация его голоса была мягкой и доброй.

Я понимала, что моей вины нет, потому, отвечая любимому, энергично закивала. Он же одобрительно кивнул.

Со второго этажа к нам спустился Седрик с Диланом. Я заметила, что ветеринар, спускаясь, не улыбался мне, как делал это раньше. Он был так же невозмутим, как и Элазар, стоявший рядом, прислонившись спиной к стене.

«Видимо, подмастерье уже сказал мастеру, что я пришла не одна. Или что-то другое?»

— Доброго дня, Седрик, — поздоровалась я с мужчиной, подошедшим к нам.

— Взаимно, мисс Эйрин, — кивнул тот. — А это, полагаю, мистер Найквист, — взгляд ветеринара перешёл на Элазара, не спешившего обменяться рукопожатием. Последний молча кивнул владельцу клиники, подтверждая его догадку. — Что ж, я несказанно рад вашему, мисс Эйрин, благополучному возвращению, — заключил мистер О’Деорайн, не прекращая с опаской посматривать на грозного, но абсолютно спокойного воина.

— Спасибо, Седрик, — скромно улыбнулась я. — Если вы не возражаете, то мы бы с моим другом поскорее поехали бы в мою деревню. Я беспокоюсь о моих коровах.

— Не переживайте о них, дорогая Эйрин, — Седрик успокаивающе положил свои тонкие изящные руки мне на плечи и пару раз похлопал. — Кто-то очень хороший сейчас заботится о ваших бурёнках. Он прислал мне письмо, — Седрик убрал руки с моих плеч и вытащил из кармана своего камзола небольшой свёрток, перевязанный верёвочкой. — Вот, держите, — и дал его мне.

Я взяла свёрток из руки ветеринара, развязала верёвочку, развернула свёрток и про себя прочитала послание, адресованное мне.

«Хозяйке двух прекрасных бурёнок по имени Донна и Марти́н, — гласило письмо. Каждая буква в каждом слове была очень красиво написана. Будто это вовсе не письмо, а страница из богослужебной книги. — После вашего исчезновения я побеспокоился о том, чтобы отправить в вашу деревню одну вашу добрую знакомую. Полагаю, вы уже догадались, кто это может быть. Потому будьте спокойны и уверены в том, что с Донной и Марти́н всё в полном порядке… На счёт несчастья с покойным мистером Кормаком Бирном. Я тоже позаботился об этом, поведав миссис Бирн о смерти её сына, и дал ей успокоительное зелье, когда ей стало плохо. Также я желаю вам с мистером Найквистом жизни, полной любви и счастья».

Письмо закончилось. Оно не было подписано, и отправитель был неизвестен. Но, по почерку можно было понять, что его писал кто-то очень влиятельный, образованный и богатый. При этом человек этот знал откуда-то обо мне и об Элазаре практически всё.

«Но… Но… Как? Как он узнал, что я с Элазаром провели ночь вместе, а? — я почувствовала, как от стыда к лицу прилила кровь, и покраснела с широко раскрытыми от удивления глазами и полуоткрытым от возмущения ртом. А Седрик, вздохнув, усмехнулся. — Это же просто немыслимо!»

Я опустила руку, так и не свернув письмо обратно в свёрток и, не перевязав его верёвочкой. Вместо меня это сделал Элазар. Он подошёл ко мне, взял с моей руки бумажку, свернул её в свёрток и, перевязав верёвочкой, спрятал у себя во внутреннем кармане жилета.

После разговора с ветеринаром, мы поблагодарили его, вышли из клиники и поспешили на рынок. Нам оставалось купить последнее — лошадь для меня. Капитан Найквист настоял, что мне она просто необходима и пообещал, что научит меня ездить верхом. Благо, на приобретение ещё одного животного у него ещё оставались деньги. Это значило, что мой жених был из очень богатой дворянской семьи.

* * *

На рынке мы приобрели хорошую ездовую серую лошадь в яблоках, с длинной гривой и хвостом. В добавок приобрели конное снаряжение. Всё это стоило очень дорого. Я приняла эту покупку, как подарок на свадьбу, которую мы ещё не планировали. И была рада тому, что у меня появилось личное средство для быстрого передвижения и новый друг.

— Как назовёшь лошадь? — полюбопытствовал Элазар, снаряжая мою красавицу.

Не долго думая, я сказала первое, что пришло на ум:

— Эппл.

Услышав имя, которым я назвала её, лошадь удовлетворённо фыркнула и качнула головой. Уже судя по её поведению, Элазар сделал вывод:

— Нам попалась умная и покладистая. И, по-моему, ты ей понравилась.

«Не удивительно, — догадалась я, мягко улыбнувшись моей новой подруге. — Я наполовину эльфийка. А эльфы от природы умели хорошо ладить с животными».

— С этого дня, Эйрин, хорошо заботься и об Эппл, — договорил Элазар.

— Конечно, — заверила я того.

Торговец, торговавший лошадями, которых у него было аж ещё пять, поблагодарил Элазара за приобретение серой в яблоках и всего, что необходимо для верховой езды, включая тёплую попону. Мой жених и этот человек пожали друг другу руки. После чего мы забрали Эппл с собой, и она шла сзади нас рядом с конём Элазара. Его, кстати, звали Расти⁽¹⁾.

«Надеюсь, Эппл и Расти подружатся, — я погладила морду моей кобылы, когда её голова поравнялась с моей головой и она глянула на меня своим большим чёрным правым глазом. — Хотя, торговец говорил, что Эппл совсем молодая лошадь. И получается, что Расти может быть старше неё. Ну, ничего. Будет он ей другом и старшим братом».

Вскоре, покинув базар, мы вчетвером вышли за ворота. Оказавшись на раскинувшейся перед нами длинной дороге, мы сели верхом на наших лошадей и поехали в Эбхейникс по лесному тракту.

Прежде, чем поехать в деревню, Элазар помог мне взобраться на спину Эппл и кратко, но понятно, объяснил, как управлять её движением. Сначала надо сесть и держать спину прямо, переведя весь свой вес на ягодицы, говорил он, затем, правильно расположить ноги и правильно держать вожжи. А потом, слегка сжать ногами бока лошади, подавая сигнал, что пора идти вперёд. И, если не получилось с первого раза, то слегка похлопать её по бокам пятками. Дальше уже Элазар учил меня следить за тем, чтобы мои руки следовали за движениями головы животного. На поворотах он показывал на своём примере, как надо направлять лошадь в нужную мне сторону. Немного погодя, капитан второго рыцарского отряда разведчиков научил меня пусть лошадь рысью. А с рыси на лёгкий галоп.

К этому моменту вокруг довольно быстро стемнело. Луны видно не было; только редкие звёзды мерцали в вечернем небе. Элазар решил, что мне уже можно пустить Эппл в лёгкий галоп, чтобы нам побыстрее добраться до границы деревни Эбхейникс. Была велика вероятность, что наш запах и запах наших лошадей могли учуять дикие хищные звери, которые могли перебраться в этот лес с других лесов.

Чтобы ускориться мы пустили лошадей лёгким галопом. Уже умея управлять движениями Эппл, я без труда поворачивала её на поворотах тракта то налево, то направо. Когда лошади пугались чего-то в сумрачном лесу и останавливались, мы с Элазаром успокаивали их, увещевали и гладили по шелковистым шеям. А совсем скоро через какое-то время мы, выбравшись из леса, оказались на чистых луговых полях. Вдоль полей пролегала широкая прямая тропа, ведущая в деревню.

Выбравшись из леса, мы пустили лошадей шагом, чтобы дать им перевести дух.

— Эйрин, всё хорошо? — беспокоясь обо мне, спросил мой жених. — Не устала?

— Я в порядке. Только Эппл выдохлась немного.

— Хорошо.

Позже, когда мы остановились перед достаточно высоким ограждением из частокола, сверху услышали громкий вопрос и увидели зажжённые факелы.

— Эй, кто там? Отвечайте, если не хотите быть подстреленными!

— Сандор, это я, — крикнула я, не спешиваясь.

Эппл нетерпеливо топталась на месте, переступая с одной ноги на другую.

— Эйрин?!

— Да, Сандор.

— А кто там с тобой? Весь в чёрном на гнедой.

— Капитан второго рыцарского отряда разведки, — представился мой спутник, — Элазар Найквист.

Примечания:

Что ж, глава вышла длиннее предыдущих. Оставляйте пожалуйста свои комментарии к моей работе. Меня это очень радует и вдохновляет :)

1) от англ. rusty — ржавый

Вернуться к тексту

— Какой ещё капитан?! — изумился Сандор.

— Ладно тебе, — тяжело вздохнула я, поморщившись. — Пропусти нас, будь человеком. И прошу, передай старосте Годрику, что я вернулась домой. Понял?

— Хорошо, я понял тебя, Эйрин. Подождите там, сейчас откроем ворота.

Тотчас наверху огонь факела скрылся из виду. Сандор спустился на землю со смотровой вышки. После этого перед нами отворились высокие деревянные ворота, тоже состоящие из частокола. И проезд в деревню стал открыт.

— Проезжайте, — промолвил Сандор, передав факел другому сторожу, и скрестил руки на груди. — К Годрику я послал своего сына, — сообщил он, а потом, втянул в нос воздух, харкнул и сплюнул комок засохшей сопли.

Элазар скривил лицо в отвращении и отвернулся. После, спешился и помог спешиться мне, придерживая Эппл за недоуздок. Когда я спешилась, Найквист передал вожжи моей лошади мне и огляделся. Вокруг было очень темно, в домах не горели огни, из труб доменных печей некоторых домов валил дым.

Через какое-то время впереди показался приближающийся к нам огонёк, который с каждым шагом увеличивался до тех пор, пока к нам не подошёл Гай со старостой Годриком.

— Эйрин, деточка моя! — воскликнул радостно старик, вновь увидев меня. — Хо-хо.

— Здравствуй, Годрик, — я подошла к нему поближе и обняла с той любовью и нежностью, с которой обняла бы родного отца.

— Милая, где ты была? — на старческих морщинистых глазах старосты Эбхейникса навернулись слёзы радости. И он тоже обнял меня свободной от трости рукой. — Все наши волновались о тебе. Бронвен, Дункан, Фергус, — начал Годрик перечислять каждого моего односельчанина поимённо.

— Тихо, успокойся, дедушка. Теперь всё будет хорошо. Я никуда без предупреждения не уйду… Тем более, скоро замуж выйду, — сообщила радостную весть. — Только, пока никому не говори об этом. Ладно?

— Погоди, Эйрин, — испугался Годрик, отстранившись. — Замуж выходишь?

— Угу, — я застенчиво стала вертеть плечами налево и направо.

— Это за кого же? — не унимался тот.

— За вот этого хорошего человека, — я взглядом указала на Элазара, всё это время стоявшего в сторонке, держа лошадей за поводья. — Я, наконец, встретила того, кто полюбил меня… А теперь, нам бы дойти до моего дома и увидеть ту, кто заботился о моих коровах в моё отсутствие, — я нетерпеливо оглядывалась.

— Хорошо, — наконец, успокоившись, согласился Годрик. — Гай, ступай к своему бате, смени его на дозоре, — велел он юноше с короткими тёмно-русыми волосами.

— Уже иду, — сообщил тот и побежал к смотровой вышке, на которую Сандор успел взобраться пока мы говорили.

— Идём, я провожу вас, — сказал Годрик, приглашая нас идти за ним. — И расскажите вкратце, как вы встретили друг друга и что случилось с тобой, Эйрин.

— Как пожелаешь, дедушка.

По пути к моему дому я рассказала Годрику обо всём, что происходило в течение нескольких дней моих приключений. Элазар добавлял к рассказанному моменты, в которых я не участвовала. О своём путешествии к логову разбойников мне на выручку. А Годрик всё внимательно слушал, стараясь не отставать от нас. Рассказывая, мы скрыли то, что спали вместе, приехав в город.

Спустя сколько-то минут мы впятером добрались до забора моей скромной усадьбы. Впереди маячили две огромные тени от дома и хлева. И в окошке из кухни горел свет от единственной свечки на плошке. Силуэт внутри поднялся, повернулся к нам боком, двинулся налево и исчез за стеной. А потом, открылась дверь и из дома к нам навстречу вышла невысокая крепко сбитая женщина. Она приблизилась к нам, и я сразу узнала её. Это была Кайра из деревни охотников.

— С возвращением, моя милая, — ласково промолвила женщина, и её жидкие волнистые каштановые волосы всколыхнулись от слабого дуновения ветра.

— Кайра! — всхлипнув от счастья и, всплакнув, я бросилась в объятия, выпустив вожжи из рук. — Кайра, как же я скучала без вас. На базаре всё никак не могла найти вас.

— Пошли в дом, Эйрин, — сказала та, обнимая меня и, глядя на Элазара за нами. — А ты, кем бы ни был, отведи лошадей в хлев и сам зайди потом в дом. Я к вашему возвращению приготовила ужин.

Кайра и я отстранились друг от друга и, развернувшись, пошли по дорожке к домовой двери. А капитан Найквист, ничего не сказав, насупился, взял лошадей за поводья и пошёл вместе с ними в сторону хлева.

Зайдя в дом, мы закрыли за собой дверь, но оставили не запертой, чтобы Элазар мог зайти тоже. После, переобувшись, прошли в скромное подобие гостевой комнаты, объединённой с кухней. Сев на скамейки за квадратный стол, застеленный чистой скатертью, мы за тарелками тыквенной похлёбки и кружками горячего ягодного морса стали говорить друг с другом о многих вещах.

— Как же хорошо вновь оказаться дома, — заметила я, отхлебнув ягодный морс, сразу отдавший в желваках кислинкой. И я «промычала» от удовольствия. — Скажи, Кайра, как давно ты живёшь в моём доме?

— Шестой день пошёл, — ответила та, остужая похлёбку. В этот момент как раз в дом зашёл Элазар. — Эйрин, а кто этот мужчина? — полюбопытствовала Кайра, глядя на то, как он снимает сапоги, сидя на табуретке из пня и дощечки.

— Я всё слышу, — ледяным тоном произнёс тот, оглядываясь в поисках лишней пары домашних лаптей.

— Элазар, извини, в доме больше нет лаптей или башмаков, — с грустью вздохнув, я закрыла на минуту глаза. — Кайра, его зовут Элазар Найквист, — представила я женщине моего спутника, который нехотя надевает обратно свои сапоги. — И он служит в королевской армии капитаном второго рыцарского отряда разведки. А кроме того, он — мой жених.

Услышав последнее слово, Кайра прикрыла рот руками и ахнула.

— Так значит, ты, наконец, встретила свою половинку, — проговорила женщина. После чего она взяла меня за руки и сказала: — Эйрин, я так рада за тебя. Поздравляю.

— Спасибо… Элазар, садись с нами за стол, — я пригласила мужчину присоединиться к позднему ужину. Затем, встав со скамейки, отправилась к камину за горшком с похлёбкой.

Между тем капитан Найквист, прежде чем сесть за стол помыл грязные руки водой в лохани, что стояла под окном на длинной напольной скамье.

Половиком зачерпывая похлёбку из горшка, я наложила Элазару в тарелку побольше похлёбки. Затем, я отнесла тарелку в кухню, держа горячую полотенцем, и положила на стол перед местом, где собирался сидеть мой спутник. Положив тарелку, я налила морс из кувшина в ещё одну кружку и тоже поставила на стол рядом с тарелкой и дымящейся похлёбкой. И дополнила это большой ложкой. Хлеба, к сожалению, не было. При всём желании замесить тесто и имении жернова для перемалывания пшеницы, а последняя у меня, тоже к сожалению, не росла. Более того денег на то, чтобы купить хотя бы мешочек зёрен, тоже не было.

За ужином Элазар предложил мне в следующем месяце съездить с ним в город и купить на базаре вола для вспашки земли. А земли у меня рядом с домом было в достаточном количестве.

— Одну половину засеем пшеном, — сказал мой жених, положив в рот ещё одну ложку похлёбки, — а другую используем для посадки других семян… Кстати, вкусная похлёбка, — похвалил он готовку Кайры.

Мне тотчас самой захотелось слышать похвалу от него каждый день. А потом, мне пришла другая хорошая мысль, которую я тут же озвучила. И Элазар одобрил её. Потому было решено завтрашним утром сходить к фермеру Джозефу, одолжить у него плуг и вола. А фермер жил неподалёку от деревни.

— Эйрин, я чуть не забыла напомнить тебе о Лугнасаде⁽¹⁾, — Кайра вдруг ахнув, хлопнула себя рукой по лбу. — Скоро ведь лето закончится и наступит начало осени.

— Ах, — я, повторяя свою знакомую, хлопнула себя по лбу, — а ведь точно. До того, как меня схватят разбойники, я всегда помнила о каждом празднике, — и закатила глаза, раздражаясь на этих негодяях. — Балор⁽²⁾ побери души мерзавцев, похитивших меня на пути сюда, — в сердцах процедила.

— Давай в конце июля пойдём в лес собирать голубику, — предложила Кайра. — Я к тому времени приеду к вам в гости.

— Конечно, с радостью, — обрадовалась я, напрочь позабыв о моих похитителях. — Будем ждать тебя здесь. И, спасибо тебе большое, что заботилась о моих коровах. Как мне тебя за это отблагодарить?

— Эй, забудь, — отмахнулась Кайра, допив последние капли морса, что оставались у неё в кружке. — Хотя, я слышала, что молоко, которое дают твои коровы, лечебное. Я буду признательна, если согласишься делиться им с моей семьёй. У меня муж с дочкой начали часто болеть. А взамен я буду дарить тебе самые лучшие меха, которые только можно добыть в наших лесах. Что скажешь?

Мы с Элазаром переглянулись и, подумав немного, я приняла предложение Кайры.

Поздней ночью после ужина я разместила знакомую в моей старой спальне, а сама устроилась ночевать в комнате моих родителей, где они недолго жили до смерти моей мамы и ухода отца в друиды.

На мне было нижнее платье, я сидела на стуле перед столом возле окошка, накрытого ставнями. На столе стояла плошка с новой горящей свечой. В комнате царил полумрак, наши тела отбрасывали большие тени в стены. Я сидела на стуле и мерно расчёсывала свои длинные волосы новым гребешком, купленным на рынке.

Элазар лежал на кровати, уже раздетый по пояс с босыми ногами. Руки подложил под голову, длинные до плеч угольные волосы раскиданы по подушке. Глаза закрыты, гладкая грудь вздымалась и опадала.

— Эйрин, — позвал он вдруг меня, повернувшись на бок в мою сторону.

— Хм? — я вопросительно взглянула на него.

— Расскажи о себе, — попросил тот. — Я знаю о тебе так мало.

— Хорошо.

И перед сном по просьбе моего мужчины я, отложив гребешок, негромко поведала ему о том, как жила со своими дедушкой и бабушкой, и со своими родителями.

Отец и мать, как и дед с бабушкой, были счастливы вместе и любили друг друга до тех пор, пока смерть их не разлучила. Варден учил меня с ранних лет грамматике, чтению, письму, умению слагать и вычитать, делить и умножать. А Сариэль учила любить природу, не вредить тем, кто не намерен сделать то же с тобой, уметь понимать язык зверей, птиц и насекомых.

Я любила маму, но она покинула меня, когда мне было всего десять лет. Когда мамы не стало отец ради меня бросил военную службу и решил уйти к друидам. А перед уходом, он на память подарил мне брошь из серебряной оправы и блестящего почти прозрачного бледно голубого камня⁽³⁾.

Сказал, что с его помощью я смогу найти дорогу в царство Туата Де Дананн. Место, где живут мои предки по линии моей мамы. Но, сколько бы я тогда ни пыталась найти путь туда с помощью волшебного подарка, всё было без толку. Я не могла, не получалось. Из-за этого даже нервничала и помаленьку начинала истерить. И в тринадцать лет я бросила идею продолжать поиски. Но брошь сохранила, оставив её лежать в ларце и, спрятав её там, где лишь я смогу её отыскать.

В пятнадцать лет дедушка с бабушкой подарили мне маленького и миленького щеночка с висячими ушками. Я дала своему маленькому другу имя Жиль. Мы вместе играли, вместе гуляли по лужайке, где паслись две другие коровы — мамы моих Донны и Мартин. Вместе возвращались в дом, садились за стол с бабушкой и дедушкой и вместе ложились спать. Так прошло два года. И мой маленький щеночек вырос, стал взрослым, грациозным, крепким и сильным псом.

А потом, в семнадцать лет умер мой дедушка. И через год, когда мне было восемнадцать, незадолго до своей смерти моя бабушка поделилась со мной знаниями травника. Оказалось, что моя мама передала их моей бабушке перед своей смертью и попросила передать эти знания мне, когда я стану достаточно взрослой и самостоятельной. А потом, передав знания, спустя несколько дней умерла.

И с восемнадцати лет до сего дня я жила одна вместе с Жилем и двумя тёлочками. Позже частью моей семьи стал рыжий котёнок, которого я нашла брошенным в мешке на дороге, приютила и дала имя Руби.

Когда мой рассказ закончился, мы потушили свет и легли спать. Засыпая в кольце сильных рук, я вспоминала годы, прожитые с теми, кого я любила. И вспоминала о днях, которые я провела с девочками в доме разбойников.

«Интересно. Как там Клоди, Мила, Этра? Всё ли с ними в порядке сейчас? Как поживают мои милые подружки? Чем занимаются после побега?»

Я скучала без них, очень хотелось увидеться с ними, поболтать где-нибудь, посмеяться может быть над смешными случаями. А потом отметить вместе с подругами Лугнасад, собрав ягоды в лесу, испечь пироги и попрыгать над кострами в хороводе. Откушав по кусочку пирогов, погулять на празднике, потанцевать, кружку эля или сидра выпить. Послушать истории, легенды у костра; за спиной, обняв тебя, сидит любимый, вдыхая аромат твоих волос и, закрыв глаза. А после праздника прийти домой, лечь в кровать и уснуть сладким сном в объятиях друг друга…

1) кельтский праздник начала осени

Вернуться к тексту

2) ирландский бог смерти

Вернуться к тексту

3) аквамарин

Вернуться к тексту

* * *

Два дня назад.

После того, как Гвидион превратил шайку лесных разбойников вместе с их главарём в мулов, Клодия, Этра и Камилла, а также сам волшебник отправились на ярмарку. Получив разрешение от короля Лориана III на место для продажи породистых мулов, они вчетвером установили большой шатёр. Животных привязали к коновязи и стали продавать их за шесть гиней⁽¹⁾.

Приходили к девушкам богатые дворяне, интересовались их товаром и зажиточные крестьяне, фермеры. А троица подруг продавала не только мулов, но и шкуры животных, которых убивали разбойники на охоте. Многие молодые люди подходили к девушкам и спрашивали не замужем ли они. Этра, Клодия и Камилла понравились молодым солдатам и храбрым рыцарям. И девушки отвечали, что они свободны, но выйдут только за тех, кто так же силён, отважен и мужественен, как мужчина, который пришёл спасать их добрую подругу и сестрицу. Те удивлённо моргали с разинутыми ртами и спрашивали о том, кто этот герой. Клодия же, разведя руки, говорила, что они и сами не знают его имени, но непременно спросят при встрече.

Позже, распродав весь свой товар, подруги поделили поровну заработанные деньги между собой. Гвидион же отказался от денег, сказав, что они ему не нужны. И девушки купили на деньги себе по новой одежде и обуви. После, они пошли искать счастья, разойдясь в разные стороны.

* * *

Просыпаясь в собственном родном доме, я почувствовала теплое дыхание сверху и увидела перед собой грудь. Грудь любимого мужчины, лежавшего лицом ко мне. Моя голова покоилась на его правой, вытянутой вперёд, руке, устроившись как на подушке.

«Интересно, а она не затекла?»

Осторожно сняв с себя левую руку спящего Элазара, обнимавшую и согревавшую меня всю ночь, я поднялась в кровати, свесила ноги, откинув одеяло. Потом, оделась, одновременно чувствуя в своём животе уже не такую острую боль, какая была в наш первый раз. Одевшись и, обувшись, я тихо прошла к двери, вышла из спальни и, прокравшись на цыпочках к двери дома, вышла на улицу.

Снаружи ещё царила благостная прохлада, далеко за горами на небо медленно поднималось солнце. Его яркие тёплые лучи разгоняли утреннюю дымку. Вокруг тишина и спокойствие, не слышны в деревне перезвоны колоколов. Только солнце взошло и лучи озарили собой всю округу, как раздались петушиные звонкие крики.

«Сейчас вся деревня начнёт просыпаться, — подумала я, повернувшись в сторону хлева. — Пойду-ка навещу моих девочек, — решила, идя в припрыжку, — и с мальчиком поздороваюсь».

Подойдя к хлеву, открыла дверь и зашла внутрь. А там всё чисто, всё прибрано. На деревянном полу ни следа от фекалий. В кормушках сено и овёс, в вёдрах чистая вода, выпитая до половины. Я подошла к Донне и Марти́н; увидев меня, мои дорогие бурёнки радостно промычали.

— Доброе утро, мои хорошие, — я погладила обеих по макушкам их голов. — Я тоже рада видеть вас снова. Как же сильно я скучала без вас.

Марти́н ласково лизнула мою ладонь своим длинным шершавым языком. А Донна мягко боднула меня. Потом я услышала негромкое лошадиное ржание. Где-то сзади стояла моя ненаглядная красавица Эппл, и Расти рядом с ней. Выпрямившись, я повернулась к ним и, мягко улыбнувшись, погладила лошадей по их мордам, потрепала чёлки грив. Те прикрыли большие чёрные глаза от удовольствия и благодарно фыркнули, топнув передними ногами.

Я слышала и понимала то, что они мне говорили на своих языках. Коровы мычали, лошади ржали и фыркали. Но говорили все о том, как им меня не хватало. Лошади — новые жители хлева; они рассказали, как общались с Донной и Марти́н, о том, что поздравили будущую мамашу.

— Какие вы у меня славные, дружные, — похвалила я всех. А потом, обратилась к коню моего мужчины. — А ты, Расти, береги Эппл. Жизни своей не жалей ради неё. Ты — её друг и старший брат.

На выходе из хлева меня резко подхватили за талию, потянули куда-то в сторону. Я развернулась, вся возмущённая, и увидела Элазара. Он, такой счастливый, такой умиротворённый и расслабленный, обнимал меня сильными руками, глядя мне в глаза нежным взглядом. Откинувшись, я заметила, как поднялись уголки его губ.

— Любимый, — промолвила я, кладя руки на его плечи.

— Куда ты ушла в такую рань? — прохрипел он, ещё не промочив горла прохладной кипячёной водой из чайника, и одарил меня поцелуями в щёки и лоб. — Я чуть не сошёл с ума, когда обнаружил, что тебя нет рядом.

— Прости, Элазар, — я убрала руки с его плеч, приложила их к его крепкой груди и уткнулась в неё лицом, — я не хотела тебя будить. Ты так сладко спал. Но, знаешь? — и взглянула ему в глаза.

— Что? — тот нахмурился и сжал губы.

— Ведёшь себя, как маленький, а давно взрослый.

— Извини, Эйрин, — Элазар, выпустив меня из объятий, развёл руки в стороны, пожал плечами, — ничего не могу поделать с собой. И, не хочу потерять тебя, ещё раз.

— Не потеряешь, — я игриво щёлкнула ему по кончику прямого носа с едва заметной горбинкой, — обещаю.

Элазар поморгал пару раз, не ожидав от меня того, что я сделала. Затем, взгляд его стал проще, он отошёл от меня в сторонку, скрестил руки на груди и взглянул куда-то далеко за забор моего двора.

— В чём дело? — встревожилась я.

— Кайра скоро выйдет из дома, — сообщил Элазар, вздохнув, как бы смиряясь с фактом, что моя знакомая может помешать нам обняться и соединиться в поцелуе.

— Понятно… Что ж, пожалуй, надо заняться более насущным делом.

Потянувшись, я зевнула и, хрустнув костями пальцев рук, я бодро зашагала обратно в дом. Мой мужчина последовал за мной. Зайдя в сени, я взяла коромысло с вёдрами, вышла с ними из сеней и пошла к речке за водой. А там гляжу: все наши мужчины от мала до велика, по лодкам рассевшись, уже рыбачат, сбросив в реку наживки на крючках.

Мгновение, и один из рыбаков резво дёрнул удочку вверх, и после этого у него на крючке повисла большая и жирная ку́мжа⁽²⁾. Мужчина радостно опустил удочку, снял рыбу с крючка и бросил её в ведро.

— Здравствуй, Кейдн! — окликнула я, подойдя к берегу.

— О, доброго утра, малышка Эйрин! — откликнулся тот. — Слышал, ты вернулась вчера поздним вечером, — он снова бросил наживку с червяком в реку.

— Да, вернулась, — подтвердила, хихикнув, — и не одна.

— А с кем, если не секрет? — поинтересовался Лукас, надевая своего червяка на крючок. — Поделишься с нами его именем? Я поделюсь свежей рыбой.

— Жених мой, — сказала я, снимая с плеч коромысло, и поставила вёдра на землю. — Вы с ним скоро познакомитесь, — подмигнула и, опустив ведро в реку, зачерпнула воду из неё. То же самое я сделала и с вторым ведром. — И думаю, он вам понравится, как понравился мне.

— Ну-ну, — произнёс Лукас, вскинул удочку и забросил леску с наживкой в воду.

На обратной дороге я встретила Дороти — дочь Годрика и Сюзанны. Она была моей ровесницей, и девушкой замужней с двумя очаровательными ребятишками. Муж Дороти тоже, на сколько я помнила, служил в армии. К счастью её родителей, моей подруге очень повезло с тем, что муж первым успел провести с ней ночь. И господин, который владел нашей деревней, не смог затребовать права первой ночи.

Элазар знал о таком обычае господ, потому решил сразу лишить этого человека такой возможности, на случай, если тот узнает о нашей свадьбе.

Много лет назад сыновья предыдущего владельца нашей деревни лишили девственности двух наших девушек, очень огорчив их женихов. Последние были недовольны этим. Сами девушки сильно горевали. Ведь они хранили свою девственность для любимых мужчин, за которых вышли замуж.

«Только глянь, как она похорошела!» — подивилась я, хлопнув несколько раз ресницами, и при встрече с радостной улыбкой помахала Дороти рукой, приветствуя ту, с кем подружилась три года назад. Годрик тогда помогал мне сиротке всем, чем только мог, и заодно познакомил меня со своей дочкой.

Девушка помахала мне в ответ, светясь от счастья. Она подошла ко мне, я осторожно сняла с плеча коромысло и поставила вёдра с водой на землю, а затем, мы по-дружески обняли друг друга.

— Милая подружка, — Дороти выпустила меня из объятий, отстранилась, — как ты, Эйрин? Я несколько дней беспокоилась о тебе, переживала.

— Всё хорошо, что хорошо кончается, — успокоила я подругу, теперь со скепсисом осматривавшую меня с головы до ног. — Я в полном порядке. Ну, а ты как? Как здоровье твоей матушки и Руадхана с Кэйлой?

— Не жалуются, — коротко ответила моя давняя подруга. — А как у тебя дела на личном фронте? — тот час поинтересовалась она. — Я тоже слышала, что вернулась ты не одна.

«Скольким ещё успел этот старик рассказать обо мне?» — я почувствовала, как кровь прилила к лицу, и мои щёки вспыхнули от смущения. К счастью, я смущалась уже не так заметно при воспоминаниях о моём мужчине. «Я же просила Годрика пока никому не говорить!»

— Похоже, теперь весь народ в деревне знает, — я тяжело вздохнула, вжавшись в плечи, и мне искренне захотелось стукнуть этого старого ба аккурат по темечку. Но, не могла я позволить себе этого, не хотела потерять дружбу с Дороти. — Что же скрывать, все уже знают… Да, милая сестричка, я пришла с мужчиной своей мечты. И мы с ним любим друг друга.

— Заранее поздравляю, — Дороти заключила меня в свои объятия и расцеловала в щёки, которые приняли свой прежний цвет, когда кровь с лица отхлынула. — Наконец-то ты нашла себе хорошего человека, — отрывисто заключила девушка. — Когда свадьба? — последовал новый вопрос, когда она отстранилась.

— Мы ещё не решили, — призналась я, — нам нужно время.

— Понимаю, — подруга мягко улыбнулась. — Ну-с, не буду задерживать. Наверняка у тебя дома дел невпроворот.

— Да, здесь ты права. До осени надо многое успеть сделать.

Простившись с Дороти, я подняла коромысло с вёдрами с земли, устроила на плече и пошла по дороге к дому.

Между тем солнце приближалось к центру небосвода, что означало приближение зенита. Днём наступит жара. Высоко над крышами чёрными стрелками летали ласточки, принося птенцам еду. Из домов на улицу и во двор выбежали дети, всем им было от пяти до шести лет. Наши мальчики с семи лет начинали учиться рыбалке у своих отцов и дедов, их даже учили мастерству изготовления рыболовных сетей. А девочки продолжали играть с тряпичными куклами.

Как я раннее говорила, деревня у нас маленькая. По всей территории разбросано не больше ста строений, включая хозяйственные постройки. И в деревне жило много пожилых, мало молодых людей и довольно много ребятишек. Многие юноши, которым недавно исполнилось по четырнадцать, уходили воевать наравне с юношами из дворянских и аристократических семей. Сёстры, матери, бабушки, дедушки, братья с трудом прощались с новобранцами, не желая отпускать их на войну.

Я шла по краю проезжей части, и по дороге вокруг меня весело резвилась малышня, играя в салки. А потом, я встретила Кайру, которая, по-видимому, возвращалась домой в свою деревню. У неё с собой была одна корзина, а голову с жидкой копной каштановых волос, заплетённых в косу, прикрывал от палящего солнца платок.

— Уже уходишь? — с грустью спросила я.

— Да, — Кайра с нежностью взглянула на меня погрустневшую, — мне пора домой. Раз с тобой теперь всё хорошо, и ты больше не одна, я решила, что я здесь не нужна. И потом, — она прикоснулась к моей левой щеке, будто знала, что мои глаза сейчас нальются слезами. — У меня тоже есть семья. Но ты не горюй, моя милая. Мы с тобой ещё обязательно встретимся. Ведь я обещала. Помнишь?

— Конечно помню, — сказала я, шмыгнув носом. Не хотела расставаться, даже на несколько дней. — Скоро, Лугнасад.

Кайра ласково обняла меня, как мать обняла бы своё дитя, утешая, и похлопала по спине. После, она выпустила меня из своих объятий, отстранилась, простилась и пошла к воротам своей дорогой. Я постояла немного, провожая добрую женщину взглядом, и мысленно одернула себя, напомнив про вчерашнее обещание Кайры встретиться на сборе ягод. Затем, я пошла домой, там меня ждали дела.

Тем временем солнце уже стояло в зените. Многие, кого я встретила на обратном пути, желали мне доброго дня и поздравляли с возвращением. Я кивала моим односельчанам, махала им рукой, свободной от коромысла, здоровалась при встрече, справлялась о здоровье. Всё со всеми было хорошо.

Когда я зашла в сени, а затем и в сам дом, открыв дверь, то увидела, что Элазар что-то делал без моего ведома. Перед ним на полу лежали доски разной длины, несколько гвоздей, пила, молоток, рубанок и два длинных толстых каната. Инструментами этими пользовался когда-то мой отец, а до него — мой дед. Элазар сидел на низеньком стульчике в позе мыслителя и что-то решал.

— Я пришла, — сообщила ему, подходя к лохани, чтобы поставить возле неё ведро с водой. — Чем занимаешься?

— Хочу смастерить качели для наших будущих детей, — со вздохом ответил тот, посмотрев на меня. — У нас во дворе растёт высокий и крепкий дуб. На одно из его ветвей и будут висеть качели.

— Понятно, — я поняла, что Элазар по-настоящему имеет на меня большие и далеко идущие планы, затем, поставила ведро рядом с лоханью.

Он также сказал, что хочет смастерить для сына, который обязательно будет, игрушечную лошадь-качалку или каталку, ещё деревянный меч. Тогда я задумалась, коварно прищурила глаза, усмехнувшись слегка и, садясь на скамейку, спросила:

— А если у нас первой родится девочка?

— Будет моей принцессой, — ответил Элазар, подойдя ко мне. — И я сделаю для неё самый настоящий игрушечный замок с его жителями и прочими вещами… Но, для начала я хотел бы познакомить тебя с моими родителями. Ты не возражаешь? — он взял мои руки в свои и, сделав мне щенячьи глазки, заглянул мне в глаза.

— Я подумаю, — сказала я, как отрезала и отняла у него свои руки. — Однако мы сейчас должны пойти к фермеру, — вспомнив об этом, сама напомнила ему, — если ты успел забыть.

— Я помню, — в голосе Элазара я уловила нотку лёгкой обиды.

Однако мужчина не подал виду. Он встал со стульчика, выпрямился, стряхнул пыль. Воин держался спокойно, напустив на себя абсолютную невозмутимость. Встав, капитан протянул мне руку с открытой ладонью и слегка наклонил голову в бок. Я взялась за его руку, вложив свою ладонь в его. А потом, мы вместе вышли из дома, заперли дверь на замок, ключ взяли с собой и пошли к Джозефу, держась за руки.

Примечания:

Продолжение будет в следующей главе.

1) гинея — золотая монета

Вернуться к тексту

2) рыба из семейства лососёвых

Вернуться к тексту

Над полевыми цветочками со всех сторон порхали бабочки, летали шмели и пчёлы, собирали нектар для мёда. По небу медленно проплывали частые облака, прикрывая собой солнце. Лёгкий ветер гулял над землёй, шевелил траву, поднимался вверх и шевелил листву в кронах деревьев, растущих вокруг. В такой благостной тишине было слышно практически всё: от жужжания насекомых до голосов певчих птиц.

По дороге мы встретили запоздалых рыбаков, идущих к реке порыбачить, и тех, кто уходил последним с полным уловом в вёдрах. Среди них я не видела Кейдана с Лукасом, а значит, что они ушли первыми. Затем мы встретили нашего дровосека Фергуса, поравнявшегося с нами. Он ехал в дальний лес за новой партией дров. И предложил подбросить нас до фермы Джозефа, узнав, что нам с ним по пути. Мы согласились, взобрались в телегу и устроились у правой стенки.

— Но! — крикнул Фергус, понукая коня. Тот пошёл вперёд, телега тронулась с места и покатила. — Так значит, что вы, сэр, — обратился дровосек к Элазару, невидящим взором глядевшему на приусадебные деревья и кусты напротив, — помогли нашей Эйрин вернуться домой? — конь неторопливо тянул телегу за собой, которая слегка подпрыгивала и тряслась при ухабах.

— Да, — коротко и безэмоционально ответил тот.

— А затем сделали ей предложение?

— Верно, — Элазар моргнул и сделал глубокий вдох, следом — выдох. — Фергус, — обратился капитан к дровосеку, — как долго вы занимаетесь рубкой деревьев?

— Дайте вспомнить, — попросил тот, направив коня вправо, и ненадолго замолк. Спустя сколько-то минут, Фергус ответил на вопрос: — Лет десять.

— В таком случае у меня к вам небольшая просьба.

— Да? — я услышала в этом вопросе заинтересованность.

— Найдите в лесу лучшую ольху или липу для изготовления детских игрушек.

— Не проще было бы купить игрушки на рынке?

— Фергус, понимаешь? — вмешалась я. — Элазар хочет сам изготовить их; у нас скоро будет ребёнок.

— Что ж, хорошо, — усмехнувшись, согласился дровосек. — Что я получу за оказанную вам услугу? — спросил он у моего спутника.

— Я заплачу вам столько, сколько нужно, чтобы прокормить вашу семью, — пообещал Элазар, затем добавил к сказанному: — Если она у вас есть. Но не больше.

— Конечно есть, — Фергус хохотнул. — Что ж, тогда по-рукам, сэр, — и протянул ему руку. Элазар и Фергус обменялись рукопожатием. — Я постараюсь раздобыть вам нужную древесину для игрушек.

Вскоре дровосек остановил лошадь негромким возгласом «тпру!», и телега встала. За разговором Фергуса с Элазаром я не заметила, как мы отдалились от деревни и уже стояли на развилке. Одна из тропинок вела к ферме, другая уходила в тракт, а третья к месту празднеств, где мы отмечали многие наши праздники.

— Приехали, друзья, — сообщил нам Фергус устало. — Дальше пойдёте сами, а мне в другую сторону.

— Спасибо, Фергус, — я спрыгнула с телеги первой.

— Спасибо, что подвезли, — Элазар спрыгнул вторым после меня и встал рядом.

— Счастливо, друзья, — сказал дровосек.

Потом, он понукнул коня, тот пошёл вперёд и телега тронулась с места. Мы постояли немного, провожая Фергуса взглядом, затем, повернулись в сторону фермы и, держась рука об руку, направились туда по тропе, мощёной камнем.

Вскоре я и спутник моей жизни дошли до фермы, окружённой частоколом. За забором виднелась крыша большого просторного дома, в котором жила семья из самого Джозефа, его жены Рэйчел и четырёх детишек. А рядом была видна и крыша самой фермы с животными внутри, также крыша большого амбара.

Мы подошли к забору, я набралась смелости и воздуха побольше в грудь, затем, прокричала:

— Эй, Джозеф, ты там? Это я, Эйрин! Открывай калитку! — никто не ответил, и даже не выглянул из дома. Я повернулась к Элазару, вздохнула, пожав плечами. Он положил руку мне на плечо и похлопал по нему, приободряя. Я повернулась обратно к дому фермера. — Джозеф, впусти нас! Будь человеком!

И тут раздался лай дворовой собаки, привязанной к конуре. Собака лаяла довольно громко, чтобы хозяева слышали. Прошло несколько минут, а потом, мы услышали скрип двери и голос пожилого мужчины. Фермер всё-таки удосужился выбраться из дома, чтобы угомонить разлаявшегося пса.

— Цыц! — гаркнул он на собаку. — Замолкни, дрянная ты псина.

Но та продолжала лаять и рычала, однако уже потише, пятясь обратно к конуре и, потупив голову.

— Цыц, я сказал!

К калитке подошёл Джозеф и заглянул в дырку калитки. Его морщинистый серый глаз подозрительно уставился на Элазара. Затем, он перевёл взгляд на меня и открыл нам калитку.

С тех пор, как я его видела перед поездкой в город к мистеру О`Деорайну, Джозеф ни сколечки не изменился. Разве что борода стала на дюйм длиннее.

— Здравствуй, Джозеф, — вежливо улыбнувшись, поздоровалась я с фермером. — Мы можем войти и поговорить с тобой? Мы ненадолго.

Тот ещё раз подозрительно посмотрел на Элазара, который просто стоял позади меня, скрестив руки на сильной груди, и смотрел куда-то мимо Джозефа.

— Проходите, — неохотно фермер всё же дал нам войти во двор и закрыл за нами калитку, когда мы вошли.

— Дорогой, кто пришёл? — послышался голос женщины в десяти ярдах от нас.

Из дома вышла среднего роста с пышными формами женщина, волосы которой были заплетены в толстую косу. На руках у женщины сидел маленький ребёнок и грыз деревянный кругляшок.

— Пришла юная травница, — ответил Джозеф. — С ней какой-то мужчина в чёрных одеждах. Итак, за чем ты ко мне пожаловала?

— Я пришла к тебе с просьбой, — начала я, одновременно поглядывая на жену фермера, которая всё ещё стояла на крыльце с ребёнком на руках. — Пожалуйста, Джозеф, одолжи нам вола с плугом. Мы с моим другом хотим вспахать землю рядом с домом… С сего дня я больше не буду жить одна, — и обняла руку Элазара, сделав шаг назад. А он, подтверждая мои слова, не оттолкнул меня от себя, наоборот, положил свою руку к моей руке.

— А, понятно, — фермер усмехнулся. — Больше ртов будет в твоём доме. Впрочем, это уже не суть. Давно была пора тебе замуж выходить… Идёмте, — Джозеф махнул рукой, зашагав к ферме, зовя нас за собой.

Мы пошли за ним.

«Слухи не сразу доходят до отдалённых мест», — догадалась я, рассматривая по дороге усадьбу.

В клумбах вокруг дома и в горшках росли самые разные дивно пахнущие цветы. Рядом росло несколько яблонь, вишневых и грушевых деревьев. Огород Джозеф оградил от остальной земли высоким забором, чтобы его домашние животные не трогали растения.

Подойдя к ферме, мужчина открыл дверь и пригласил нас зайти первыми. Моя интуиция подсказывала мне, что Джозефу можно, как и прежде, доверять. Пусть он временами бывает сварлив и нелюдим, но мужик он хороший, добрый, порядочный. Фермер зашёл следом за нами и направился к стойлу, где находился его вол. Большой крупный бык с длинными острыми рогами на голове, выставленными вперёд, подобно зубья вил, стоял спокойно и жевал что-то во рту.

Джозеф подошёл к нему, отвязал вола от столба и вручил мне верёвку, которой тот был привязан. Я взяла верёвку за конец и вывела животину из стойла. Вол, грозно покачивая рогатой головой, вышел оттуда. Он вёл себя спокойно и смирно, не бросался забодать и растоптать. Я была уверена, что такого быка Седрик назвал бы кастрированным.

Выйдя из фермы вместе с Элазаром и быком Джозефа, мы также взяли хороший крепкий плуг, когда фермер вручил его моему возлюбленному. Последний повесил плуг у себя на плечах, а потом, попрощавшись с фермером, пошёл вместе со мной обратно домой.

* * *

Мы вернулись в деревню, подошли к забору моей усадьбы, открыли калитку. Элазар отвёл вола в хлев, я же зашла в дом, зажгла свечу на столе и открыла дымоход, недавно прочищенный нашим деревенским трубочистом. Потом, бросила в топку поленья, добавила хворосту, сухой травы, высекла искры огнивом и затопила камин. Сделав последнее, я взяла вымытый горшок, налила в него воды до половины и решила подождать, когда дрова в камине достаточно разгорятся.

Долго ждать не пришлось. Когда камин стал горячим, я насыпала в горшок с водой овса, добавила в него щепотку соли, потом, взяв рога́ч⁽¹⁾, ухватила им горшок и поставила его в топку. Пока каша варится я решила заняться уборкой в доме. Несмотря на то, что Кайра убиралась в моё отсутствие, в доме всё равно скапливалась грязь и смешивалась с пылью. Сначала помелом подмела полы, затем, подогрев воду в другом горшке, вымыла полы, на немногочисленных полках вытерла пыль.

В дом зашёл Элазар. Вид у моего жениха был усталый, но довольный и счастливый.

— Эйрин, прости, задержался. Коровы и лошади были голодны, — доложился солдат. — Я накормил их.

— Всё в порядке, — я, стряхнув пыль с рук, поправила юбку, подошла к нему, обвила его шею руками. А когда потянулась к его губам за поцелуем, то встретила резко помрачневший взгляд. — Что случилось?

— Ничего страшного, — Элазар заложил руку за голову и почесал затылок. — Я проголодался.

Поняв причину его резкой мрачности, я отошла на шаг и, прыснув, рассмеялась. А после, отсмеявшись, отошла ещё на два шага.

— Вымой пока руки, милый, — велела ему, по-хозяйски подбоченившись. — Каша скоро будет готова. Вернее, она уже сварилась. Осталось кое-что добавить в неё.

Элазар отправился к лохани помыть грязные потные руки. Я же в это время взяла рога́ч, сняла горшок с топки и переместила его на доску, заранее поставленную на стол. Вымыв руки, капитан вытер их чистой тряпицей, подошёл ко столу и уселся за ним. Я поставила на столешницу две глубокие тарелки, рядом — по большой столовой ложке. После, наложила в тарелки по два-три черпака каши. Затем, побежала к кладовке, нашла в погребе глиняную посуду с высушенными ягодами, взяла её и вернулась из погреба в дом. Вернувшись, посыпала ягоды в тарелки с кашей.

Размешав ягоды с кашей, за ужином мы тихо при свете зажжённой свечки говорили друг с другом. Время шло незаметно и медленно. Вскоре к нам присоединился мой второй младший четвероногий друг. Руби подошёл ко мне, держа трубой пушистый хвост, потёрся боком об мои ноги. Кот встал на задние лапки, взглянул на меня просящими глазками, замяукал, вцепившись передними лапками в мою правую ногу.

— Здравствуй, мой хороший, — взяв кота на руки, я посадила его себе на колени. Руби, соскучившись по своей хозяйке, свернулся калачиком, зевнул и уснул. Я ласково погладила кота по спине. — Как тебе скромный ужин? — спросила Элазара, который успел умять половину тарелки. — Знаю, я не дворянка, и у меня многого нет при себе, но, я надеюсь, что это всё у нас будет… со временем.

Руби, почувствовав что-то, встал на лапки и спрыгнул на пол с моих колен. Как раз в этот момент мой любимый притянул меня к себе за руку, усадил на свои колени, взглянул на удивлённую меня серьёзными глазами и твёрдо заявил:

— Неважно. Это всё неважно… Я сказал, что люблю тебя, Эйрин Сильвершэдоу, и хочу всегда быть рядом с тобой… Моё решение никто не отменит и не оспорит. Я решил, что буду с тобой. Это всё. Остальное неважно.

Как же счастлива я была, услышав эти слова.

«Элазару всё равно, кто я. Ему абсолютно неважен мой статус. Ему важно лишь то, чтобы мы были вместе. Всегда. Навсегда».

Я потянулась к его губам, они накрыли собой мои в страстном жадном поцелуе. Сильные руки возлюбленного сжали меня и прижали к его груди. Отстранившись на миг и, повернувшись лицом к Элазару, я приподняла юбку и перекинула левую ногу для удобства. Потом, я обняла мужчину за шею и, взглянув на него томными глазами, прильнула к его губам.

После этого мы целовались в объятиях друг друга, позабыв о недоеденной овсяной каше с ягодами.

Я расстегнула пояс его брюк и запустила под них правую руку. Обнаружив вставший мужской орган, рука настойчиво огладила пальцами его плоть. Из горла капитана Найквиста послышался приглушенный рык, и он сказал:

— Эйрин, я не железный.

— Я знаю, — промолвила я в ответ. — Но, мне всё ещё мало первого и второго раза.

Он уложил меня на спину, повис надо мной и начал быстро развязывать шнурки на лифе платья, освобождая мою грудь от оков. Наконец, развязав шнурки, солдат потянул вниз верх платья. Я помогла ему обнажить меня до пояса, и теперь лежала под ним с неприкрытыми грудями.

— Элазар, тебе так нравится женская грудь, да? — спросила я, невинно хлопая ресницами. Мои руки я сложила как в молитве, сцепив пальцы в замок.

Найквист ничего не ответил. Я приняла его молчание, как согласие. Он сидел так с минуту, любуясь открывшимся перед его взором красотам. Элазар уже видел меня нагой в наш первый раз, когда мы ночевали в гостинице. Однако у него всё так же захватывало дух от вида моего тела.

Руки мужчины легли на мой живот, который слабо поднимался и опускался от вдоха и выдоха. Пальцы раскинулись, и руки мужчины медленно переместились от моего живота к моим грудям. Когда они сжали меня там несильно, я сглотнула ком в горле и, приоткрыв рот, выдохнула.

— Выходи за меня, Эйрин, — произнёс Найквист, наклонившись. — Будь моей женой и матерью моих детей.

— Я сама этого хочу, капитан второго рыцарского отряда разведки, — я обхватила его лицо ладонями, большими пальцами прошлась по его губам и опустила руки к его плечам. — Когда же ты сам поведёшь меня под венец?

Его губы тронула слабая улыбка, золотисто-карие глаза закрылись опустившимися веками. На щеках появились едва заметные ямочки, лоб слегка нахмурился, когда брови приподнялись. Элазар собирался ответить на мой вопрос, но…

По двери кто-то громко и настойчиво заколотил. Капитан убрал с меня руки, застегнул пояс на брюках, я вскочила, надела обратно на себя лиф и, затянув шнурки, завязала их в узелок. Затем, мужчина подошёл к двери, приоткрыл её и задал вопрос ледяным голосом:

— Кто там?

— Здесь ли остановился капитан Элазар Найквист? — прозвучал за дверью уточняющий вопрос.

Тот пошире приоткрыл дверь, и на улице я увидела двух молодых мужчин в военной форме, облачённые в кирасы. На портупеях солдат висели ножны со вложенными в них мечами, за спинами висели короткие плащи и длинные пятиугольные щиты.

— Да, — ответил им Элазар коротко. — Что вам нужно? — спросил, переведя взгляд на второго рыцаря с флагом на длинном шесте. То был знаменосец.

Я подошла к ним, поздоровалась с рыцарями и задала им тот же вопрос. Они же в свою очередь ответили другим вопросом:

— А вы кто такая?

— Я местная травница и будущая жена капитана Найквиста.

— Что?! — солдаты синхронно выпучили глаза в изумлении и разинули рты.

Мой ответ шокировал этих бравых мальчиков. Я закатила глаза от того, что мне всё это уже надоело. Когда они пришли в себя от шока, я повторила вопрос и, наконец, получила на него ответ.

— Капитана срочно вызывают в штаб, — сказал знаменосец.

— Сэр, — обратился к Элазару тот, что стоял у двери, — ваш отряд, а также лейтенант Уолш, попали в засаду на очередном рейде и получили сильные ранения в бою с монстрами.

Узнав ответ, я ахнула, а потом, твёрдо решила ехать вместе с ними и Элазаром в город, чтобы помочь солдатам всем, чем только смогу. И он одобрил моё решение, молча кивнув в знак согласия.

1) ухва́т — ручной инструмент для перемещения глиняных и чугунных горшков для еды, установки их в топку печи

Вернуться к тексту

Нужно было быстро собираться в дорогу.

Я собрала в свою новую сумку все необходимые мне инструменты, остальные вещи сложила в новую корзинку. Выбежав из избы, я побежала в хлев за моей Эппл и чтобы попрощаться с коровами, к которым вернулась только два дня назад. Следом за мной в хлев зашёл Элазар, его Расти стоял рядом с Эппл.

— Мои милые, мои хорошие Донна и Марти́н, — я опустилась на корточки, чтобы погладить их морды с мокрыми носами. — Мне вновь придётся оставить вас, — сердце моё обливалось кровью от очередного расставания с ними. На глазах наворачивались слёзы. Между тем Элазар уже вывел Расти из стойла. — Но, вы не останетесь одни. Я попрошу кого-нибудь о том, чтобы за вами смотрели в моё отсутствие.

Простившись с бурёнками, я с тяжёлым камнем на душе вывела Эппл из стойла, держа кобылу за уздцы.

— А мы ведь только собирались вспахать землю и посеять семена, — меня пробрало сожаление. — И на Лугнасад мы, возможно, не сможем попасть, — я посмотрела на жениха, уже тоскуя по своему дому и животным.

— Хочешь остаться? — его левая бровь скептически приподнялась, уголок губ дрогнул в лёгкой усмешке.

— Нет, — насупившись, буркнула я. — Я точно знаю, что моя помощь там нужнее, — и сжала губы в тонкую линию. — Поехали. По дороге заедем к Бронвин, попросим её позаботиться о коровах с волом.

Найквист, вздохнув, кивнул. Заперев дверь дома, я спрятала ключ под камнем в усадьбе. Потом, мы сели верхом на лошадей и вместе с рыцарями поехали к лесному тракту. По дороге туда, как и планировали, остановились у дома Бронвин. Спешившись, я подошла к двери её избы и постучала.

Дверь мне открыли почти сразу. Сама Бронвин подошла в сорочке с платком, накинутым на плечи. Волосы распущены, слегка взлохмачены, взгляд сонный.

— Эйрин? Что случилось, деточка? — полушёпотом спросила женщина.

— Бронвин, пожалуйста, очень тебя прошу, — взмолилась я, взяв её за пухлые ручки. — Выручай. Мне срочно нужно ехать в город, опять. На этот раз дело серьёзное. Моя помощь нужна раненым солдатам в военном госпитале. Что-то подсказывает мне, что тамошние лекари сами не справятся… Бронвин, присмотришь за моими бурёнками и быком Джозефа? Мы с Элазаром завтра хотели вспахать землю, но планы поменялись.

— Хорошо, моя милая, — она ласково посмотрела мне в глаза, — я присмотрю за ними.

Облегчённо выдохнув, я шепнула женщине в ухо пару слов:

— Ключ от моей избы под небольшим валуном в усадьбе. Надеюсь, не придётся заходить в дом, — и мягко улыбнулась ей.

— Хорошо. Эйрин, будь осторожна в городе, — после, Бронвин перевела взгляд на Элазара, всё ещё сидевшего на своём Расти. — А ты, солдат, позаботься о нашей девочке, — наказала она ему. — В обиду её не давай, никому не дай обидеть. Понял меня?

— Да, мэм, — кивнув, хмуро ответил тот.

Его волосы, свободно свисавшие до самых плеч, качнувшись, подались вперёд и сдвинулись обратно назад, когда воин поднял взгляд.

— А теперь езжайте, — сказала Бронвин. — Счастливого вам пути, всем вам, — пожелала она, окинув взглядом нас четверых. — Я буду молиться богам, чтобы с вами ничего не случилось.

Простившись с Бронвин, я села верхом на мою Эппл и, развернув лошадь, поехала следом за тремя солдатами, тронувшимися первыми. Поравнявшись с моим любимым, я рядом с ним поскакала вперёд. Покинули мы деревню, когда Сандор с его людьми, открыли нам ворота. Выехав за ворота, мы помчались дальше по тропе. И уже близ тракта солдат, что не нёс знамя, открыл магический портал с помощью какого-то артефакта.

— О, милостивая Эпона⁽¹⁾, — взмолилась я, соединив руки в мольбе, и возвела взгляд к небесам, — защити нас и детей своих, пока мы будем пребывать в магическом портале.

Убедившись в том, что путь безопасен, мы вчетвером пошли в портал, который моментально закрылся за нами, свернувшись в точку и исчезнув. Дорога тогда не заняла у нас много времени, как обычно бывало без использования магии.

Где-то в середине пути, чтобы не соскучиться, я подъехала к первому из рыцарей, шлем которого был украшен ярко-синим с жёлтыми полосками гребнем с длинным до уровня плеч хвостом. У знаменосца был шлем попроще. По-видимому рыцарь с гребнем на шлеме был старше своего брата-по-оружию своим званием.

— Извините, можно полюбопытствовать? — обратилась я к нему. Тот, не поворачиваясь в мою сторону, лишь хмыкнул. «Наверное, это значит да», — поняла я и задала вопрос. — Сэр, а как вы узнали, где искать капитана Найквиста?

— Очень просто, — ответил рыцарь, глядя вперёд. — Сперва спросили о нём у нашего майора, сэра Бедивира Финнегана.

И так этот солдат поведал мне очень кратко о поисках Элазара в пределах города и королевства. После сэра Бедивира, они поехали к гарнизону за ответами от капитана стражи, сэру Кинригу Макбрайду. Поспрашивав его, ребята поехали сразу прямиком в лес, и по дороге они встретили трёх девушек, собиравших хворост. Ими были мои дорогие подруги — Клодия, Этра и Камилла. Этра поговорила с солдатами, как самая старшая, и указала им дальнейшее направление — дорогу к дому волшебника Гвидиона.

Кроме того рыцарь, с которым я говорила, сказал, что высокая девица с короткими чёрными волосами ему понравилась, и сам он ей тоже понравился. Этой вести я очень обрадовалась. Ещё больше радости мне прибавило то, что они двое начнут встречаться.

Дальше рыцарь с гребнем на шлеме рассказал о том, что он и этот знаменосец за ним добрались до дома Гвидиона. И волшебник направил их обратно в город. Там они встретили двух других рыцарей, с которыми Элазару и мне довелось столкнуться. А потом, наша парочка рыцарей нашла гостиницу, где мы ночевали. Оттуда они расспросили людей, видевших нас, и те сказали, что шли к городским воротам.

По дороге же туда солслуживцы Элазара встретили подмастерье Дилана, который поведал им, что капитан Найквист уехал вместе со мной в деревню Эбхейникс. И герои сего короткого рассказа, следуя указанию пути на карте, что была у них с собой, поехали туда. Но добрались до моей деревни уже с помощью магического портала, чтобы сократить расстояние и не потерять много времени. Его и так много утекло, пока они блуждали от одного места к другому.

— За сим у меня всё, — завершил рассказчик.

— А вы забрали Этру с собой? — игриво спросила я его.

— Пока что нет, — задумчиво нахмурившись, отрывисто ответил тот. — Однако мы договорились встретиться на скором празднестве.

— Вот и славно, — я счастливо улыбнулась, в мою душу проникло спокойствие, и я с благодарностью облегчённо вздохнула.

Спустя какое-то время группа людей, состоящая из двух рыцарей, Элазара и меня, включая четырёх лошадей, выбралась из магического портала и оказалась прямо перед крепостными стенами, под которыми в глубоком рве плескалась морская вода. Так мы даже пересекли границу, отделяющую город от деревни.

Знаменосец зажёг фитиль фонаря, повесил последнего на древке шеста, и вокруг нас стало светлее. Я настороженно отстала от того, с кем разговаривала. Элазар поравнялся со мной, встал рядом, притронулся к моей левой руке, крепко сжавшей верёвку вожжей.

— Эйрин, всё нормально? — в его вопросе была нотка холода и строгости.

— Да, всё так, — отозвалась я, поёжившись от холода. Холод был не от моего любимого, он был повсюду. Ночью стояла прохлада в наших краях. — Просто замёрзла маленько.

Элазар снял свой камзол и дал его мне.

— Надень, — сказал он.

— Угу.

Я взяла чёрный камзол, украшенный узорами и орнаментами из чёрных нитей. Взяв, накинула себе на плечи и продела руки в рукава. Камзол был таким тёплым от тепла моего мужчины и пахнул его запахом.

Когда я надела камзол Элазара мы с ним поехали дальше за рыцарями, пришпорив лошадей. Ехали молча, лёгкой рысью, так как были близко от крепостных стен. А приближаясь к ним, старший по званию рыцарь сказал нам не отставать. До лазарета в штабе ехать нужно было ещё около трёхста ярдов от стен. Мы кивнули, соглашаясь.

Спустя пятьдесят четыре ярдов, мы вчетвером подъехали к воротам. На галереях⁽²⁾ между сторожевыми башнями стояло на страже шесть человек. Двое перед нами, двое — справа, и двое — слева, вооружённые заряженными арбалетами. Наш лидер, приведший нас сюда, окликнул солдат наверху. Один из них, выглянув из бойницы, отозвался:

— Кто там внизу?

— Это сержант Зинри Пелан, — представился тот. — Пропустите нас. Мы привели капитана Найквиста обратно в штаб.

— Подождите, сейчас велю поднять решётку и опустить мост.

Силуэт сторожа исчез.

Прошло сколько-то минут, и нам сначала осторожно опустили мост, чтобы он не грохнулся, затем, подняли решётку. Герса поднялась до самого потолка, и сверху мы услышали:

— Проезжайте!

— Вперёд, — сказал сэр Пелан, махнув нам кистью руки в сторону прохода.

Мы последовали за ним, ступив на опущенный мост, и проехали под поднятой двойной герсой. Когда мы въехали стражники опустили решётку и подняли мост.

По словам сэра Пелана и Элазара, лазарет находился внутри старого здания монастыря. К счастью, в нём с давних времён никто не жил и не служил. Поэтому здание монастыря купили военные почти за бесценок, отремонтировали там всё, что было сломано, а всё разбитое и разорванное выбросили. (Всем было известно, что не стоит хранить дома старую разбитую посуду и разорванную одежду). На данное время в лазарете за ранеными солдатами ухаживают сёстры милосердия и несколько монахов вместе с двумя послушниками, присланные церковью в помощь.

Также к счастью, местные лекари были умелее, чем ранее. Они с юности в академии изучали труды таких людей, как Авиценна, Константин Африканский, Гален, Маймонид и Аверроэс. Однако, несмотря на это, все знания и умения докторов шли коту под хвост перед невежеством и незнанием очень многих простолюдин. И были бесполезны и бессильны перед лицом серьёзной болезни, сильных ранений, увечий или вспышки эпидемии, которую, возможно, могли вызвать миазмы, заражающие животных и птиц и превращающие их в чудовищ.

Вскоре все мы добрались до лазарета. На двухстворчатой двери висела железная табличка с выгравированной на ней надписью «Военный госпиталь». К стенам фасада с двух сторон от сворок были приколочены небольшие факелы с уже закоптившимися нишами над ними. Двери имели диковинные ручки в виде голов единорогов с кольцами-молоточками во ртах.

Сэр Пелан, спешившись, поправил плащ за спиной, подошёл к дверям, взялся за дверной молоточек, постучал в него и отошёл от дверей на шаг назад. Мы тоже спешились и остались ждать на месте, держа лошадей за уздцы. Я, медленно сомкнув и, разомкнув веки, вздохнула.

— Устала? — услышала я голос Элазара, стоявшего рядом.

— Немного, — ответила ему.

Всё же от непривычки ноги и ягодицы затекают при верховой езде.

Долго ждать не пришлось. Двери нам открыл худой мужчина ростом в пять футов и семь дюймов. Одет он был в серую монашескую хламиду, на голове короткие светлые волосы, на ногах — башмаки. Увидев сначала сэра Пелана, а затем, переведя взгляд с него на знаменосца, Элазара, а потом, и на меня, этот монах средних лет безэмоционально, словно натянул на лицо маску нейтральности, произнёс:

— С возвращением, господа и, добро пожаловать в госпиталь, добрая дева. Мы вас ждали, всех вас.

После, монах повернулся к нам боком и попросил последовать за ним в палаты, где вовсю суетились сёстры милосердия, ухаживая за пациентами.

Слева и справа стояли ложа, на которых отдыхали солдаты, в том числе и два молодых мага, недавно окончившие магическую академию. Каждое место отдыха и лечения было ограждено друг от друга шторами и ширмами. И эти палаты тянулись почти от самого входа вплоть до небольшой пятифутовой статуи святого Патрика на постаменте под куполом со стеклянными разноцветными витражами. В этом лазарете каждое арочное окно высотой три фута и шириной в два фута имело разноцветный витраж. На них были изображены святые, жившие задолго до моего рождения.

Пять молодых рыцарей увидала я, когда монах, встретивший нас, привёл нас к ним. У одного была покалечена нога, у второго отсутствовала кисть руки, третий стал одноглазым и была обмотана грудная клетка с животом. Четвёртый спал в ложе с перебинтованной головой, левая нога подвешена на петле с грузиком на другом верёвки. Пятый в битве с сильным монстром потерял обе руки. У всех тяжёлые увечья. Подойдя поближе к другим палатам напротив, я ахнула в ужасе. Первый молодой маг был полностью забинтован с головы до ног.

— О, боги, — я широко раскрыла глаза, зажав рот ладонью. — Что с ним случилось?

— Этому мальчику не повезло встретиться с химерой, — с грустью промолвил монах. — К счастью, пострадала лишь кожа, здоровью ничего не угрожает. Хотя, он весь обгорел, когда одна голова этой твари окатила его едкой жидкостью, а вторая — дыхнула огнём.

Я очень медленно повернулась к второму магу из отряда сэра Уолша, боясь взглянуть и услышать о нём что-то плохое.

— И… этот… тоже? — дрожащим голосом спросила я.

— Генри хотел помочь Саймону, но сам в итоге угодил под огонь и, вдобавок получил сломанные рёбра от удара мощного хвоста химеры.

Всхлипнув и, не веря своим ушам, я осела на пол с наворачивающимися слезами, спрятала лицо в ладонях и заплакала, ругая весь отряд лейтенанта про себя самыми последними словами.

— Это всё он, — проговорила я сквозь слёзы. — Это Балор Ужасный — бог подземного мира и правитель фоморов. Я знаю, он насылает на нас все беды.

Тут ко мне кто-то тихо подошёл, сел рядом на колени и приобнял со спины, чтобы утешить.

— Эйрин, успокойся, — сквозь рыдания и причитания я услышала голос любимого мужчины. — Успокойся, слышишь? — я не могла дальше слышать. Жесткий голос бил по мне подобно хлысту. И тогда он стал мягче: — Тихо, родная, тихо. У тебя потрясение. Постарайся успокоиться. Ладно?

Я ещё немного поплакала в кольце сильных надёжных рук, нежно обнимавших и ласково гладивших мою трясущуюся в рыданиях спину.

— Капитан, — позвал Элазара солдат без правой ноги. Тот бросил в него вопросительный взгляд. — Сэр, мы искренне просим прощения за то, что вашей спутнице довелось узреть столь нелицеприятную картину.

— Пожалуйста, прости нас, красавица, — взмолился, обращаясь ко мне, одноглазый парень.

— Да, — поддакнул ему парень, чья грудь с животом были обмотаны бинтами, — прости нас, — жалостливо извинился. — Мы не хотели напугать тебя.

Когда ребята заговорили со мной, я с трудом смогла прийти в себя от шока. Я перестала дрожать от рыданий, глубоко вдохнула, выдохнула, закрыв заплаканные глаза, и ко мне вернулась ясность мыслей. Сердце больше не болело, в груди уже не так сильно щемило.

Все, кто трудился в зале, остановились и, повернувшись в нашу сторону, извинительно поклонились. Элазар выпустил меня из объятий, поцеловал в лоб, отстранился и встал на ноги. Я тоже поднялась, поправила юбку, локоны пригладила, ещё раз вдохнула, выдохнула, вытерла слёзы тряпицей, поданной мне одной из сестёр милосердия.

— Мы просим прощения у вас, госпожа, — кротко пролепетала она, отступив, и виновато посмотрела в пол.

— Всё в порядке, всё нормально, правда, — я подняла руки в увещевающем жесте. — И не надо говорить со мной в уважительном тоне. Я такая же, как и вы все, — простолюдинка, — я опустила руки, — которая пришла помочь вам всем, чем только могу, — и мягко дружелюбно улыбнулась.

1) Эпона — богиня-покровительница лошадей, мулов, ослов, погонщиков и возчиков.

Вернуться к тексту

2) в древней и средневековой фортификации галерея (ход или проход) с бойницами вдоль крепостной стены.

Вернуться к тексту

Примечания:

С середины этой главы до 20-й историю будет вести капитан Найквист.

Глава будет длинной.

Парни и девушки облегчённо вздохнули и, кажется, расслабились, когда я их успокоила. Сёстры милосердия продолжили заниматься тем, чем занимались до моего прихода. Монахи тоже, они помогали сёстрам.

Монаха, встретившего нас, звали Донованом. Он попросил девушку, которая дала мне чистую тряпицу, проводить меня к женское общежитие. Женщины отдыхали отдельно от мужчин. И те и другие соблюдали обет целомудрия.

«Как хорошо, что я не одна из них», — подумала я, идя вместе с Изольдой — так звали эту девушку — в женское общежитие.

Мы с Элазаром только к ночи приехали, а нас уже разлучили, как только всё уладилось. Изольда говорила, что я смогу помогать им с завтрашнего утра.Также она настояла на том, чтобы я легла спать пораньше, чтобы отдохнуть с дороги и выспаться.

Однако ночью мне было очень трудно уснуть. Я время от времени ворочалась в кровати с одного бока на другой. Кровать была жестче моей в доме. И ещё… Немного погодя начали сниться ужасы, вызывавшие у меня чувства неописуемого страха, отчаяния и… я плакала.

Мне снилась я маленькая, играющая со своей тряпичной куклой, которую изготовила мне мама. Мне снилось, что как будто время ускорилось, во сне мне уже за десять лет. Отец уходит вслед за мамой, протянувшей к нему руки, я бегу за ними, пытаюсь их догнать, кричу, прошу «не уходите, мама, папа, останьтесь! Не оставляйте меня одну!» Но они исчезают, поглощённые тьмой. Я обернулась, а там сзади меня были бабушка и дедушка. Однако и они вскоре исчезли.

Упав на колени, я прячу лицо в ладонях, горько плачу. Слёзы льются из глаз. Вокруг непроглядная темнота, мне очень страшно и холодно. Затем, казалось, что в одно мгновение прошло несколько лет. Под моими ногами образовалась вода, которая впиталась в сырую землю, а та быстро заросла новой зелёной травой. Я увидела бегающего вокруг меня Жиля, радостно лаявшего и вилявшего пушистым хвостом.

Обежав меня в третий раз, мой погибший четвероногий друг, бежит вперёд, отдаляясь от меня всё дальше. И тут из-под земли выросли голые корявые деревья с толстыми стволами и длинными колючими ветвями. После них возникло десять жутких фигур. В страхе я попятилась. Фигуры превратились в чудовищных — о, боги! — разбойников. Они окружили меня и Жиля, который стал защищаться. Он лаял, рычал, ощерившись. Ходил вокруг меня, не подпуская ко мне злодеев. И то, что было две недели тому назад, повторилось в моём сне.

Один из разбойников первым атаковал моего друга. Злодей, потерявший человечность из-за миазмы, начал бросаться камнями в собаку. За ним второй — забил Жиля палкой с острым концом. Жиль проскулил от боли, но не сдался. Третий такой же разбойник запустил в мою собаку арбалетные болты, вонзившиеся в него. Жиль вскрикнул — я ахнула, закричала «нет» — и мой друг упал замертво. А потом, передо мной замаячили три худенькие разного роста фигуры.

Я догадалась, что это были тени моих подруг. Разбойники слились воедино со стволами деревьев, подобно гамадриадам⁽¹⁾, схватили тени моих подруг и начали их пожирать, кусочек за кусочком.

Я бросилась было спасать Этру, Клоди и Милу, но, не смогла сделать и шага в их сторону. Мои ноги как будто намертво вросли в землю, подобно корням дерева. Пожрав моих подруг, злые духи стали приближаться ко мне ярд за ярдом. Я опустилась на корточки, закрылась руками в защитной позе. И тут услышала такой родной и любимый голос, позвавший меня по имени. «Эйрин». Затем, передо мной вырос, как непроходимая гора, капитан Элазар Найквист. Весь в чёрном; плащ с капюшоном, прочные доспехи из дубленой кожи, большой меч за спиной.

Солдат обнажил меч и один за другим разрубил моих врагов на куски. После, когда злые духи исчезли, растворившись во тьме, он повернулся ко мне, привлёк к себе, крепко обнял, поцеловал мой лоб, глаза, кончик носа, губы, щёки, подбородок. Мне было так хорошо и спокойно в его объятиях, пока… откуда-то не прилетело толстое копьё с длинным острым наконечником.

Когда Элазар закрыл меня собой, оно пронзило его насквозь, пробив грудь. Изо рта мужчины вытекла струйка крови, он обмяк, повиснув на мне. Я опустилась на колени, держа его за подмышки, приговаривая «только не ты, нет, только не ты» и, роняя слёзы. Попыталась призвать себе на помощь всю свою магию и магию предков, но она не пришла — просто не явилась на мой зов.

За спиной капитана и перед моим взором вырос огромный одноногий и одноглазый рогатый повелитель фоморианцев. Из копья, пронзившего моего мужчину, стала тянуться тяжёлая длинная цепь. А нас неожиданно окружили мёртвые солдаты, превращенные в драугров⁽²⁾, и такие же мёртвые монахи с сёстрами милосердия.

Король демонов схватился за конец цепи и потянул её к себе. Элазар, умиравший у меня на руках, прошептал мне в ухо своё истинное имя на древнем языке Туата де Дананн. А потом, послышался оглушающий лязг, и Элазара отбросило назад от меня. Он упал на спину и больше не встал.

Его начали утягивать прочь, я подбежала к телу любимого, в котором ещё теплилась жизнь, обняла его по-собственнически, чтобы никому не отдавать. «Я не отдам его тебе, демон, — процедила я, грозно смотря на огромный красный глаз, — слышишь? Не отдам! Он мой, и только мой!» Тот вдруг зло расхохотался, мертвецы вокруг гнусно заухмылялись. Я покрепче обняла Элазара, прижимая его к себе.

«Беги, любимая, — прохрипел он, открыв глаза. — Спасайся». «Нет, — возразила я, — я не оставлю тебя им на растерзание». Затем, цепь резко дёрнулась. Элазар незаметно для меня выскользнул из моих объятий. Кровь лилась из него рекой. Его всё дальше и дальше затягивали, пока я пыталась догнать. После, мертвецы схватили меня за плечи, руки, ноги, и утянули назад. Я продолжительно закричала «нет», и с тем же криком проснулась в холодном поту и с широко раскрытыми глазами от того, что меня кто-то бережно обнимал и пытался разбудить. Кто-то звал меня по имени и успокаивал.

Придя в себя, я увидела его. Рядом со мной на кровати, несмотря на запреты, сидел Элазар. Живой, здоровый, невредимый. Он с тревогой смотрел на меня заплаканную, гладил по голове.

— Тихо, Эйрин, тихо, — шептал капитан. — Успокойся. Я здесь, я рядом. Я никуда не пропаду. Всегда буду рядом с тобой.

Слова любимого подействовали на меня, как тёплый ласкающий ветер и согревающие лучи солнца. Как и во сне мне стало тепло, спокойно и уютно в кольце сильных рук.

— Это просто сон, — говорил Элазар, целуя макушку моей головы. — Просто дурной сон. И последствия потрясения… Теперь всё хорошо. Всё хорошо, я люблю тебя, Эйрин. Никто не отнимет меня у тебя.

«Это просто сон, — повторяла я себе эти слова, — просто дурной сон. И последствия потрясения… Он здесь, рядом; Элазара никто не отнимет у меня… Он мой, и только мой».

Постепенно под покровом мягких касаний губ капитана моё сердце, растревоженное кошмаром, наведённым злыми феями, перестало бешено колотиться в груди. Слёзы больше не текли, но покрасневшие глаза всё ещё болели.

«Утром придётся мне самой полечиться, — подумала я, переводя дыхание, — сделать примочки, чтобы покраснение прошло».

— Элазар, пожалуйста, никому из ребят не говори об этой ночи, — тихо попросила я его, совершенно забыв рассказать ему о его истинном имени и, вцепившись в его воротник. — Хорошо? Я… Я не хочу расстраивать их.

— Ни слова, — пообещал солдат, продолжая держать меня в объятиях.

* * *

Ночью, когда я спал в своей комнате, ко мне прибежала одна из сестёр милосердия с вытаращенными глазами. Я вскочил с постели и бросил в девушку вопросительный взгляд.

— Сэр Найквист, пожалуйста, помогите нам, — взмолилась девушка, не переступив порог. — Мы никак не можем справиться.

— Что случилось? — я свесил ноги, откинув одеяло.

— Госпожа Эйрин, с ней что-то не так, — сообщила та.

Не мешкая, я быстро обулся, накинул на себя жилетку, выскочил из комнаты и побежал к Эйрин вместе с сестрой милосердия. Кажется, её звали Изольдой.

Миновав вход в мужское общежитие, мы вышли на улицу, и оттуда так же быстро направились в женское общежитие. Изольду дежурная с другими женщинами пропустила, а меня остановили в то время, когда Эйрин срочно нужна была помощь. И мне пришлось с боем прокладывать себе дорогу к ней.

— Впустите меня, идиотские баба, — зарычал на них вне себя от гнева. — Плевал я на ваши демоновы правила! — Я растолкал в стороны всех сестёр и таким образом, когда они полетели в стены, смог освободить путь вперёд. — Где Эйрин? — спросил Изольду, схватив за плечи.

— Бежим, — сказала та, — я покажу.

Похоже, ей одной было не всё равно. Она переживала за Эйрин так, как я сам за неё переживал.

И я последовал за Изольдой, указывавшей мне путь к моей возлюбленной.

Эйрин жила на втором этаже. Поднявшись туда по лестнице, мы прибежали к пятой двери от входа в этаж. Открыв дверь, я увидел столпившихся в комнате других постоялиц общежития. Одна постарше читала молитвы.

— Дорогу мне, — потребовал я, подбегая к кровати, на которой лежала и барахталась Эйрин. — Прочь с дороги, пропустите! — женщины расступились. Та, что молилась, прекратила читать их над спящей. Я подошёл к кровати любимой. — А теперь оставьте нас, — стребовал, не оборачиваясь.

— Слышали, что сэр Найквист сказал? — Изольда уже спроваживала их. — Вон! Вон-вон-вон! Все вон из комнаты… Сэр, я тоже ухожу, — сообщила она, выходя последней. Через плечо я видел, как эта добрая, смышлёная и сострадательная сестра закрывала дверь. — Оставляем вас наедине. Удачи вам, — и дверь закрылась.

Снаружи я услышал удаляющиеся шаги и едва слышимые возмущённые голоса.

Разувшись и, сняв жилетку, я сел рядом на край кровати, осторожно приподнял Эйрин, взяв за плечи и стал звать девушку по имени, пытаться разбудить. Но она долго не приходила в себя, боролась в своих сновидениях с чудовищами, из её зажмуренных глаз текли ручейки слёз. Я не отпускал Эйрин из рук, никуда от неё не отходил. Делал всё, что было в моих силах, чтобы она вернулась ко мне из мира кошмаров. Обнимал, целовал, много раз говорил, что люблю её и гладил по голове.

И так я сидел с Эйрин до тех пор, пока она не проснулась со страшным криком «нет» и большими мокрыми глазами от страха и слёз. Я утешал мою единственную любовь, убеждал в том, что никуда не исчезну и всегда буду рядом с ней. Говорил, что всё хорошо и, что люблю её.

Эйрин успокоилась, её дыхание выравнилось, и она попросила меня не говорить никому о том, что с ней было ночью. Я дал ей слово, что не скажу ни единого слова, сам в сердцах гневясь на злые промыслы нечистой силы. А вскоре девушка смогла спокойно уснуть.

Я ещё долго лежал рядом с Эйрин, которая дремала в моих руках лицом ко мне. Казалось, она спала очень тихо и мирно, её сон больше ничто не могло испортить. И ко мне пришла уверенность, что теперь ей начали сниться хорошие счастливые сны.

Немного погодя, Эйрин почему-то открыла глаза и подняла их ко мне. Наши взгляды встретились, её не покрашенные припухлые губы растянулись в счастливой улыбке.

— Ты почему не спишь? — задал я ей строгий вопрос. — Спи, я останусь с тобой до утра.

— Не хочу, мне всё ещё страшно, — было ответом. А за ответом — милая невинная улыбка. — Поцелуй меня, — прикрыв глаза, Эйрин потянулась к моим губам.

Тяжело вздохнув, я притянул Эйрин к себе и нежно накрыл её губы своими, мягко, ненавязчиво, почти невесомо. А поцеловав, погладил несколько раз по голове с прекрасными длинными, густыми каштановыми волосами, к которым прикасаться одно удовольствие.

Поначалу я не понимал, как Эйрин сохраняла свои волосы такими мягкими, гладкими, шелковистыми так долго. Но потом вспомнил, что она не совсем обычная девушка, а травница, в которой течёт кровь двух племён — эльфов и людей. Знания друидов и сидхов глубоко укоренились в её памяти.

После, моя левая рука скользнула с её плеча к её бёдрам, прикрытым юбкой сорочки. Послышался лёгкий вздох.

Наши губы оторвались друг от друга на миг. Но миг этот казался долгим. Эйрин нахмурилась, я тоже, а потом, когда я погладил её бедро, она обвила мою шею руками и впилась вновь в мои губы. Затем:

— Элазар, сделай это со мной ещё раз, — жалостливая просьба вырвалась из её уст. — Чтобы точно ничто не помешало нашему счастью, — добавила она к сказанному. Я хочу от тебя ребёнка, — и продвинулись, ложась на спину. — Мне всё равно, что будут говорить о нас люди. Я уже принадлежу тебе, мой капитан, и стала женщиной, когда ты лишил меня девственности.

— Скажи честно, Эйрин, — глухо произнёс я, посмотрев ей в глаза, — почему ты выбрала меня?

— Мне нравятся суровые мужчины, — ответила та, задирая мою рубашку снизу вверх. — Они сильные, надёжные, серьёзные в конце концов.

— Понятно.

«Того, чем мы займёмся сейчас, будет мало, — подумал я, соглашаясь с просьбой любимой девушки. — Нужно что-то дополнительно предпринять… Верно, мне надо посоветоваться с майором и с волшебником Гвидионом. Последний наверняка знает, как защитить разум Эйрин от кошмаров».

Я не мог и не хотел отказать ей в просьбе. Эта девушка стала для меня всем: моей жизнью, моей душой, моей судьбой и моим миром. Я любил эту милую, добрую, очаровательную, нежную, ласковую, невероятно чуткую и заботливую травницу.

Мы помогли друг другу раздеться и занялись любовью. Рядом с Эйрин я не замечал хода времени. Потому не знал, сколько прошло. Но, на пике удовольствия, когда я был выжат до последней капли и опустошён, я почувствовал, что как будто бы заново родился.

Звёзды вокруг начали казаться ярче, трава на земле, листья и иголки на ветках деревьев — зеленее. Небо было тёмным и безоблачным, а диск луны воссиял чистым серебром. Вокруг распустились разноцветные цветы и над ними начали летать бабочки, шмели и пчёлы. Глаза Эйрин, смотревшие на меня с таким обожанием, сверкали подобно чистейшему изумруду, подставленному под луч света. Каштановые локоны девушки отливали всеми оттенками ценнейшего драгоценного камня — хризоберилла. Невероятное зрелище, захватывающее дух.

* * *

Когда я проснулся, Эйрин уже стояла на ногах, но, выглядела неважно. Взлохмаченные волосы, тёмные круги под глазами. Последние были заспанные и полуприкрытые веками.

— Доброе утро, — промолвил я, свешивая ноги с кровати. — Извини, родная, я не… нет… Нас не должны были разлучать. Мы должны были ночевать вместе.

Но Эйрин быстро подошла ко мне и, приложив палец к моему рту, прервала поток слов.

— Никто не виноват в том, что произошло, — покачала девушка головой, мягко улыбаясь. — Только Балор несёт ответственность за все несчастья, и его свита… Но, ты прав в одном, — она встала и пошла приводить себя в порядок. — Нас не должны были разлучать.

Травница взяла гребешок и стала расчёсывать им свои спутавшиеся волосы.

Комнату ей дали большую. Поодаль от кровати стоял рабочий стол, на котором девушка расставила все зельеварочные инструменты. Небольшой котелок, весы, несколько досок, ножи, колбы, ступка с пестиком; ложка, черпак, мешалка, толкушка и тому подобные вещи.

Когда в нашем королевстве отменили запрет на волшебство в связи с появлением в стране несколько лет назад загадочной миазмы, в страну вернулись те, кто может ей противостоять. Волшебники, колдуны, ведьмы, друиды и даже знахари. Последние лечили больных и раненых, а первые три давали отпор тёмным силам зла.

Эйрин закончила расчёсывать волосы, подошла к лохани с водой, умылась, смотрясь в большое овальное зеркало, и полотенцем вытерла мокрое лицо и руки.

— Мне осталось собрать ингредиенты для снадобья, — сказала Эйрин, поворачиваясь в мою сторону. — Нужно собрать Filipéndula ulmária, — она задумчиво промолвила.

— Что, прости? — не понял я двух последних слов. — Что за филипендула?

— Это вязолистная таволга, — захихикав, пояснила Эйрин. — Растёт рядом с реками и болотами. Эта трава… Настойка из неё очень хорошо поможет залечить большинство ранений.

— Понятно. А что насчёт потерянных конечностей? — спросил я, обуваясь.

Я переживал за молодых и неопытных рядовых. И волновался за моего друга, что отправился с ними на миссию.

— Не знаю, — Эйрин обхватила себя за плечи, приуныла. Мне показалось, она не была уверена в других свойствах растения. — Ничто не способно восстановить потерянную руку или ногу. Разве что очень сильный и могущественный чародей может помочь человеку отрастить новую руку или ногу. Но это лишь моё предположение, — и мягко улыбнулась, вздохнув.

— Ясно, — мрачно заключил я.

— Ладно, давай собираться. Когда вернёмся, я начну готовить настойку.

— Ты права.

Встав с кровати, я надел жилетку, брошенную на спинку стула, застегнулся, подошёл к Эйрин, клавшей в корзину маленький нож, крепко обнял, уткнулся носом в её макушку. Она остановилась и подняла взгляд на меня.

— Я буду ждать тебя внизу у входа в госпиталь, — отпустив девушку, отстранился и собрался было выйти.

— Хорошо, я скоро.

Дослушав Эйрин, я покинул её комнату, чтобы побыстрее зайти в свою и забрать оттуда портупею с мечом. Нельзя сейчас ходить за город безоружным. Бандиты и монстры, дикие хищники, павшие в бою солдаты, превращённые в ходячих мертвецов. Много опасностей подстерегают неосторожных и невооружённых путников.

Быстро прибежав в свою комнату, я повесил портупею через плечо, прикрепил её бляшкой под грудью и вложил меч в ножны за спиной. Гвидион сделал его клинок прочным и не ржавеющим. Я был благодарен за это волшебнику.

Снарядившись в поход, я вышел из комнаты, а затем, и из общежития. После, широкими шагами добрался до конюшни, зашёл туда и вывел из неё наших лошадей. Вместе с ними я уже не так спешно вернулся к дверям женского общежития. Тамошняя дежурная встретила меня подбоченившись, с очень агрессивным выражением лица. Но, к счастью, Эйрин спустилась очень кстати. Не хотелось бы препираться с этой здоровенной женщиной. Даже если я и был весьма сильным и мужественным наёмником на службе у королевской семьи.

— Сестра Джоанна, пощадите Элазара, — попросила Эйрин дежурную, положив руку ей на локоть. — Я обещаю, что он больше не будет буянить тут. К тому же, — она замялась, смутившись, — это из-за меня Элазар шумел. Мне снился плохой сон. Простите нас. И я очень прошу вас никому не говорить о том, что я сказала.

Дежурная сестра милосердия смягчилась. Гнев сменился на милость и доброту. Джоанна, как Эйрин назвала её по имени, тяжело шумно вздохнула, закатив глаза. Посмотрев на девушку сверху вниз, женщина по доброму мягко улыбнулась, похлопала её по голове и строго произнесла:

— Ладно, прощаю на первый раз, деточка. И обещаю со своей стороны, что буду молчать об услышанном. Теперь иди к своему «принцу» на гнедом коне.

Эйрин радостно подпрыгнула, обняла эту крепко сбитую женщину и, выпустив из объятий, поцеловала её в пухлую щёку. Когда Эйрин подошла ко мне её лошадь по кличке Эппл издала радостное короткое ржание, задрав голову.

— Здравствуй, моя хорошая, — девушка погладила Эппл по её морде. — Я тоже рада тебя видеть. Здравствуй и ты, славный Расти, — обратилась она к моему коню. Тот кивнул, приветствуя её.

— Ты готова? — спросил я Эйрин, передав ей поводья. — Чем раньше поедем…

— Тем раньше вернёмся, — дополнила та, мило улыбнувшись. — Да, Элазар, я готова. Можем отправляться.

Мы сели верхом на наших лошадей, повернули их назад и поехали к выходу из двора. Я сказал Эйрин, что таволга вязолистная растёт на берегу реки в миле от города.

— Так далеко?! — удивилась травница.

— Верхом будет быстрее, — хмыкнув, сказал я. — И расстояние не покажется далёким. И потом, земля там куда чище, чем вблизи, — добавил я к сказанному.

— Неужели?! — ещё сильнее удивилась та.

— Ещё спрашиваешь? Погнали, — я пришпорил Расти, он встал на дыбы, опустился на все четыре ноги и ринулся вперёд.

— Эй, подождите нас! — услышал я окрик позади.

Миновав город и крепостные стены, нигде по дороге не останавливаясь, вскоре мы домчались к реке с её бескрайними зарослями таволги, колышущейся от слабых дуновений ветра. И Эйрин убедилась в чистоте этих мест. Спешившись, она отпустила Эппл попастись рядом и попить воды из реки.

— Какая чистая и прозрачная вода! — восхитилась девушка, подойдя ближе к берегу. — Под ней каждый камешек, каждая рыбка видна! Должно быть, какая-то неведомая мне добрая сила защищает это место от миазмы.

Травница подошла к своей кобыле, отвязала корзину от седельной луки, взяла из неё ножик, подошла к зарослям таволги и стала один за другим собирать лечебную траву.

Я спешился и тоже отпустил Расти отдыхать. Он прибежал к Эппл, уже напившейся воды, утолив свою жажду. Расти опустил морду в реку и начал пить воду рядом с серой кобылой в яблоках. Место это действительно было благим. Вокруг я не замечал ни одной жужжащей живности, которое могло бы назойливо наседать на нас.

В шаге от берега лежал высохший ствол старого дерева, поваленного сильным ветром. Позади нас в двадцати ярдах от реки рос редкий лес из ясеней и ольхи с берёзами. Я подошёл к этому бревну и, решив прикорнуть, прилёг на песчаную землю, положив голову на это бревно. Надо мной голубое небо с тонкими облаками, плывущими в сторону города. Я слышал пение, это пела Эйрин, собирая потихоньку таволгу. Красивый у неё голос — музыка для ушей.

Вскоре моя любимая, закончив собирать траву, сообщила мне об этом:

— Элазар, я закончила!

Я открыл глаза, поднялся и, встав с земли, свистом подозвал к нам лошадей. Они услышали призыв и подбежали ко мне. Сытые, довольные, отдохнувшие.

Дальше мы просто прошлись пешком до самой окраины береговой линии. Там было много песка и земля была каменистой, и на ней росла ещё одна лекарственная трава, которую Эйрин назвала Helichrýsum arenárium — то есть, Златоцвет песчаный⁽³⁾.

— Мне помочь тебе? — спросил я, подойдя к девушке.

— Буду очень признательна, — она вручила мне другой ножик для срезания трав и предупредила: — Смотри не спутай Златоцвет с Кошачьей лапкой двудомной. У неё цветки либо белые, либо розовые. И эта трава ядовита.

— Учту.

Мы привязали лошадей к ближайшему дереву, чтобы они не приближались к ядовитой траве. А потом, вооружившись ножиками, начали срезать понемногу Златоцвет.

Я срезал траву и складывал собранный букет в корзину. Последняя быстро наполнится уже двумя видами целебных трав. После, Эйрин в голову пришло предположение, что раны могут заживать дольше обычного, и предложила позже съездить за ещё одной травой, с помощью которой раны будут заживать быстрее. Называлась эта трава человеческим именем — Вероникой. Я был согласен на всё, лишь бы мои парни излечились.

Собрав Златоцвет с таволгой, мы накрыли корзину с травами платком, обвязали верёвкой для надёжности. Затем, я заметил, что скоро начнёт смеркаться. Сбор растений занял гораздо больше времени, чем я думал. Потому предложил ускориться, чтобы успеть вернуться до сумерек. Эйрин согласилась, понимая, что надолго задерживаться не стоит. Мы отвязали лошадей от дерева, сели верхом на них и поехали в госпиталь.

— Не устала? — я осмотрел травницу с головы до ног.

— Я в порядке.

— Ладно… Но, если устанешь, дай знать.

— Угу.

Мы ехали достаточно быстро, не сильно загоняя лошадей. Но, тем не менее, солнце уже начинало медленно садиться за горизонт. А небо окрашивалось в более тёмные тона голубого с предзакатными линиями.

Я и Эйрин обменялись взглядами и перебросились несколькими словами друг с другом. Затем, слегка пришпорив Эппл и Расти, прибавили скорости. За пределами благой земли было небезопасно.

Мы теперь мчались по поляне с низкой травой во весь опор, выехав за редколесье. И нам там не повезло стать преследуемыми стаей голодных волков. Когда лошади выдохлись и их скорость бега поубавилась волки окружили нас четверых.

Большие, злые, с жёлтыми глазами, острыми клыками и когтями. Они кружили вокруг нас, не давая прохода, лишая надежды. Конь с кобылой в страхе вставали на дабы, громко ржали, вытаращив глаза и, прижав уши к макушкам.

— Держись крепко, Эйрин! Не выпускай вожжи!

— Да, — отозвалась девушка, сильнее сжимая коленями бока своей лошади.

Постепенно кольцо из волков начало сужаться. Нас прижали друг к другу. Тогда я, держа левой рукой поводья, правой рукой выхватил меч, вынув из ножен. После, выставил его перед собой в защитной позе. Мой взор метался из одной стороны в другую. Волки рычали, скалились, лаяли, готовясь к нападению. Я ни на минуту не опускал меч. И тут один из зверей всё-таки набросился на нас. В прыжке он завис на мгновение над нами и сбил с седла мощной лапой Эйрин, прикрывшуюся руками.

— Эйрин! — испугавшись, крикнул я.

Девушка вскрикнула от боли, когда когти зверя оцарапали её руку и, покачнувшись, упала боком на землю.

— Я в порядке, — стиснув зубы, откликнулась она. — Просто царапины. Не отвлекайся.

Волк, сбивший её с седла, теперь стоял посреди своих сородичей. В его взгляде я видел его планы насчёт девушки. Он хотел перегрызть ей шею и полакомиться свежей человечиной. Эйрин отползла, попятившись, поближе ко мне, прижимая к груди оцарапанную руку. Её лошадь, упавшая вместе с хозяйкой, в ужасе вскочила на ноги и умчалась куда глаза глядят.

— Нет, Эппл! — позвала её Эйрин. — Вернись!

Но было поздно; та не слышала хозяйку и находилась слишком далеко. Сам я пока что сидел в седле.

Расти смело топтался на месте, кружась вокруг самого себя. Когда второй из двенадцати волков собрался было повторить «подвиг» первого, я услышал странное песнопения на древнем языке.

Обернувшись, увидел, что волосы Эйрин, которые были заплетены в косы, распались и развевались на ветру внутри воздушного вихря. Глаза девушки светились зелёным огнём; её руки вытянуты перед собой, согнуты в локтях, ладони повернуты от себя, рот приоткрыт.

— Эйрин, что ты…

Я не успел договорить фразу.

— Не мешай нам, смертный избранник дочери нашей, — произнесла девушка не своим голосом. — Ибо мы явились к ней, дабы защитить наше дитя от опасности. И то дитя, что растёт в её чреве.

После этого из-под земли вырвались двенадцать толстых витых корней деревьев, которые росли в двух шагах от нас. Вырвавшись на волю, они накинулись на волков, подобно хлыстам, и обвили зверей, связав их по ногам. Волки, схваченные корнями, заскулили, как псы. А корни по взмаху рук Эйрин взметнулись почти до самых небес и с мощной силой швырнули волков вниз когда девушка резко опустила свои руки.

«Эльфийское колдовство», — понял я, наблюдая за тем, как духи природы жестоко расправились с волками.

Те стремительно стали падать на землю. Ударившись об неё при столкновении, они не произнесли ни звука, лишь остались лежать мёртвыми тушами и истекать кровью.

В тот же миг Эйрин вновь заговорила не своим голосом:

— Звери больше не встанут; земля поглотит их кости и плоть, они станут частью её… Капитан второго рыцарского отряда разведки Элазар Найквист, — обратились ко мне незримые предки девушки. — Мы исцелили царапины Эйрин от волчьих когтей. И мы даём вам двоим наше благословение. Береги нашу дочь, наёмный солдат. Если не защитишь её или не сумеешь, мы никогда не простим тебя. Заберём Эйрин в долину эльфов и фей. И ты никогда не сможешь увидеться с ней. А теперь, прощай… Прощай.

Пока я слушал голоса народа древней богини-матери, я стоял на месте, как истукан с крепко сжатыми кулаками, стиснутыми зубами во рту и сдвинутыми к переносице бровями.

«Они не оставят Эйрин в беде, — подумал я, придя в себя от потрясения. — Даже когда я всегда буду рядом… Видимо, я не достаточно хорош для их дочери».

Засомневавшись в собственных силах, я расслабил кулаки, тяжело вздохнул, взглянув в сторону красавицы-травницы, которая полюбила меня. А когда повернулся к ней, то увидел, что она, внезапно расслабившись, вот-вот готова была упасть без чувств, как мешок с картофелем. Быстрым движением подбежав к Эйрин, я подхватил её, не дав упасть и ушибиться. После, расстегнул манжету на рукаве, чтобы убедиться, что царапины действительно исцелились. Эльфы не соврали: от глубоких царапин и следа не осталось. Я вздохнул с облегчением.

Осторожно опустившись на колени вместе с Эйрин, я хотел было уложить её на землю, но девушка очнулась, распахнув глаза.

— Что… Что со мной было? — тихо задала она вопрос, нахмурившись и, потирая виски от боли в голове.

— Предки помогли тебе, — кратко пояснил я, убирая с её лица локоны растрепавшихся волос. — Ты никогда не будешь одинока. С тобой всегда будет магия эльфов, — и взглядом указал ей на туши убитых волков. А ожившие корни, линчевавшие их, исчезли, вернулись в землю так же быстро, как выбрались из неё.

— Ой, это я натворила? — Эйрин ошеломлённо захлопала глазами с разинутым ртом.

— Нет, — возразил я в ответ, — точно не ты… Сможешь встать?

— Попробую.

Эйрин, как и сказала, попробовала подняться и встать на ноги без моей помощи, но не смогла. Осела обратно на землю. К счастью, мой доблестный Расти находился рядом. Потому я помог Эйрин взобраться к нему на спину и сесть в седло.

— Пошли, поищем твою кобылу.

Взяв вожжи, я зашагал впереди них в том направлении, куда ускакала напуганная серая лошадь в яблоках.

Примечания:

Дорогой читатель, оставляй свои отзывы в поле для комментариев под каждой главой. Пиши, что тебе понравилось или не понравилось в ней. Я буду рада любому твоему отзыву.

1) гамадриада — в древнегреческой мифологии разновидность нимф деревьев. Это те дриады, которые умирали вместе с деревом

Вернуться к тексту

2) Драуг, драугр (от древнеисл. draugr, мн. ч. draugar, норв. draug) — в скандинавской мифологии оживший мертвец, близкий к вампирам

Вернуться к тексту

3) Он же Цмин песчаный, Бессмертник песчаный, Соломенный цвет или Сухоцвет

Вернуться к тексту

К моменту, в котором мы нашли лошадь Эйрин, наступила полночь. В тёмном небе не было видно ни луны, ни звёзд. Чёрные тучи заволокли собой весь небосвод. Эппл была найдена пасущейся возле городских стен. Я заметил взгляд её хозяйки — Эйрин сердилась на животное за то, что та бросила её. Позлившись на свою лошадь, девушка успокоилась.

Спешившись с моего коня, она подошла к Эппл и, утешая, погладила по мощной шее. Лошадь подошла к хозяйке поближе и как бы приобняла Эйрин, прося прощения за то, что испугалась и убежала. После, мы вчетвером прошли в город, когда стражники открыли нам ворота.

Всю дорогу до госпиталя мы шли молча, в темноте. Её не освещали уличные светильники. Все люди давно спали в своих домах. Лишь изредка в переулках можно было увидеть едва заметные мелкие красные и побольше жёлтые и зеленые с голубыми огоньки. В темноте виднелись горящие этими огнями глаза крыс и кошек, прогоняющих первых из домов их хозяев.

Через несколько минут мы остановились у двери госпиталя. Я постучал по ней, взявшись за кольцо-молоточек. Дверь нам отворил другой монах, Донован отсутствовал. Увидев нас, он негромко поздоровался:

— С возвращением, — затем, он позвал ещё одного другого монаха — послушника Питера — и велел ему отвести лошадей в конюшню. Тот кивнул, вышел из госпиталя и, взяв у нас поводья, пошёл вместе с лошадями в конюшню. — Сэр, что заставило вас двоих задержаться? — почти шёпотом полюбопытствовал монах, пропуская нас внутрь.

— Волки, — поморщившись от воспоминаний, ответил я. — Что ж, передай всем, что мы вернулись.

— Разумеется, — произнёс тот, слегка поклонившись.

Взяв Эйрин под руку, я направился с ней в женское общежитие. Девушка еле переставляла ноги, несмотря на то, что всю дорогу её нёс Расти на своей спине.

— Тебя понести? — остановившись, я повернулся к ней и посмотрел в глаза, подняв лицо Эйрин за подбородок.

— Н-нет, — неуверенно ответила она, отрицательно помотав головой.

— Врать не умеешь, — я вздохнул и всё равно взял Эйрин на руки вместе с корзиной, заполненной собранными травами. Эйрин не стала сопротивляться, она смиренно приняла помощь.

— Я не кажусь тебе тяжёлой? — спросила она.

«Что за глупый вопрос!»

— Нет, — сказал я, проделав с ней на руках уже половину пути до женского общежития.

Наконец, дойдя до дверей, я, не опуская девушку, постучал по ним носком сапога. Да так, чтоб дежурная на эту ночь могла услышать и подойти. Прошло несколько минут, я услышал приближающиеся шаги за дверью. Последнюю нам открыла худенькая сестра-дежурная с масляной лампочкой в левой руке.

— Хвала святому Патрику, вы вернулись. А то мы все распереживались за вас двоих.

Когда в госпиталь проник холодный воздух огонь фитиля, всколыхнувшись, погас. Девушка охнула, поставила плошку с жиром на полку слева от нас, вытащила два небольших кремня и высекла искру, ударив камни друг о друга. Искра упала на фитиль, и тот снова зажёгся.

— Быстрее заходите, — сказала сестра милосердия и посторонилась.

Я всё так же с Эйрин на руках быстро прошёл вперёд.

— Что с госпожой? — побеспокоилась дежурная, закрывая за нами дверь.

— Я просто немного устала, — ответила Эйрин, молчавшая до сих пор.

— Ваша помощница сильно устала, — поправил я ответ девушки, сердито покосившись на неё. А та обиженно глянула на меня исподлобья. — Я как раз относил Эйрин в её комнату.

— В таком случае несите её туда незамедлительно, — дежурная деланно улыбнулась. — Ей нужен хороший отдых. Желаю отдохнуть и выспаться, — и, широко зевнув, она направилась обратно на свой пост, где ночуют дежурящие.

Ничего не говоря, я с Эйрин зашагал к лестничной площадке и, подойдя к ней, начал подниматься на второй этаж. На стенах возле лестницы горели зажжёные свечи на канделябрах. Когда мы равнялись с ними с каждым подъёмом наши тела отбрасывали длинные ломанные тени на пол внизу.

Поднявшись наверх, я повернул налево, сделал десять шагов и оказался перед дверью комнаты, куда поселили травницу. Эйрин помогла мне открыть её, и мы зашли внутрь. Я подошёл к кровати и, присогнув колено у края, уложил усталую девушку в постель. Шторы перед закрытым окном весь день висели не задёрнутыми. Подойдя к окну, я задернул их. Затем, вытащил из выдвижной полки в столе огниво и зажёг новую свечу. Тёмная комната сразу озарилась тёплым светом.

Заперев дверь на задвижку, я снял с плеча портупею с мечом. Последнего обнажил и поставил в угол возле платяного шкафа, а портупею повесил на крюк из приколоченного к стене колышка. Тишину в комнате нарушали лишь едва слышимые вдохи и выдохи засыпающей девушки. А мне самому пока не хотелось спать.

Я забрал у Эйрин корзину с травами и поставил её на стул рядом со столом, где были расставлены готовые к работе зельеварочные инструменты. Потом, я вновь подошёл к окну, сел на свободный стул, припёр голову рукой, согнутой в локте и, стоящей опираясь об подоконник. После, сам не заметил, как задремал, наблюдая за спящей травницей.

Друид и волшебник говорили мне тогда правду, а я им не верил. Эйрин Сильвершэдоу — девушка особенная и необычайно талантливая. Кроме того, она является дитём природы, пусть и на половину. Но, её колдовство, которое я увидел этим вечером. Оно поразило меня. Это страшная сила, с которой следует считаться. Эльфы пригрозили мне, что в случае если я не смогу защитить девушку, они заберут её у меня навсегда. И я больше никогда её не увижу. Слова эти не давали мне покоя даже когда я спал, уронив голову на руку, лежащую на подоконнике.

Вскоре меня разбудил внезапный тихий стук в дверь. Встав со стула, я обогнул кровать и подошёл к двери. Передвинув назад задвижку, открыл дверь и увидел дежурную.

— Прошу прощения, сэр, что потревожила ваш сон, — сбивчиво извинилась девушка. — Но, вас желает видеть лейтенант Уолш.

— Где он? — устало задал я вопрос, держась за боковой наличник.

— Донован проводит вас к нему, — сказала та. — Он ожидает вас в столовой мужского общежития.

Одевшись, я тихо вышел из комнаты, закрыл за собой дверь. И тут же мы с этой сестрой милосердия спустились на первый этаж. Спускаясь, я понадеялся, что с Эйрин ничего плохого не случится. Далеко уходить я всё равно не собирался.

Дежурная привела меня к Доновану, ожидавшему меня у входа в женское общежитие. Тот при встрече вежливо склонил голову в поклоне и, подняв её, попросил последовать за ним. Я же в свою очередь попросил дежурную сказать Эйрин, где я, если она спросит обо мне. После чего направился с Донованом к Патрику.

Через несколько минут мы зашли в мужское общежитие и сразу повернули направо, в сторону столовой. В коридорах темно, прохладно и пусто. Мужчины отдыхают в своих кельях. Мы вошли в столовую, и я увидел лейтенанта. Он сидел за столом перед зажжёной свечой на подсвечнике. Его лицо поначалу не выражало никаких эмоций. А когда его глаза устремились в мою сторону, его губы растянулись в скромной улыбке. Он был рад увидеть меня.

— Патрик, — я подошёл к другу и, крепко обняв его, похлопал по плечам.

— Здравствуй, Элазар, — произнёс он.

Лейтенант не сильно пострадал на миссии. У него была забинтована правая рука, а всё остальное было целым. И он, к счастью, был левшой. Однако правой рукой всегда держал щит, да и многое другое по службе. Например, натягивал тетиву, отпускал стрелу, держал поводья и тому подобное.

— Всё в порядке? Докладывай, солдат, — скомандовал я, задав вопрос, как полагается старшему по званию.

— Я в порядке, капитан, — отрапортовал он. — Только рука побаливает малость… Я слышал, ты вернулся с похода за лечебными травами, — сменил тему Патрик.

— Верно.

— Расскажешь?

Мы сели за стол друг против друга. На столе уже стоял кувшин яблочного сидра и две кружки. Патрик взял кувшин и разлил нам по кружке сидра. Наливая, признался, что не смел прикоснуться к кувшину до тех пор, пока я не приду повидаться с ним. Я закатил глаза, а затем просто приложил руку к лицу.

«Он безнадёжен. Ничего не может без меня сделать. И как только Патрик дослужился до звания лейтенанта?»

За кружкой спиртного я коротко рассказал ему о поездке за целебными травами. А Патрик между тем успел выпить всё содержимое своей кружки и налить себе ещё сидра. После, он поинтересовался немного о моих планах на ближайшие будущее. Я, не скрывая, рассказал своему лейтенанту о том, что скоро собираюсь жениться.

— У вас с ней всё серьёзно? — последовал новый вопрос.

— Да. А что на счёт тебя?

— Пока не знаю, — сумел понять намёк. — Ещё не встретил ту, что согласилась бы стать моей жёнушкой и матерью моих детей… Когда женитесь-то? — спросил Патрик.

— Хм, — я на минуту задумался, уставившись на наполовину пустую кружку. Сидр я не смог допить. Подумав, всё-таки ответил другу. — Когда с миазмой, монстрами и скверной будет покончено, — и, вздохнув, добавил к сказанному, — хотя бы на какое-то время.

И вновь я погрузился в собственные мысли. Вспомнил, что говорила мне Эйрин, когда мы с ней вместе спали, вернувшись из леса в город. Девушка была честна со мной, говоря, что ей всё равно, что будут говорить о нас люди. А у неё в деревне я почти стал своим человеком. Там живут добрые люди, не испорченные благами большого города. И я тоже подумал, что мне, как и Эйрин, плевать на мнение других, включая моего отца.

Богатый зажиточный дворянин и бывший военный. Отец женился на дворянке, блюдя писанные законы нашей семьи. Но, в отличие от него, я — совсем другой человек, пусть и его сын. Однако я давно не мальчишка, и мне вольно самому решать, как мне должно жить и поступать. Тем более, я по-началу не был официально королевским солдатом, а был бродячим наёмником и весьма неплохим воином. И только потом, когда меня представили Его Величеству Ричарду и рассказали о том, что я — опытный воин, бывавший во многих битвах, король сделал меня своим солдатом…

— Над чем задумался-то? — ворвался в мои мысли голос Патрика. Он изогнул бровь, допивая свою вторую кружку сидра.

После неё лейтенант быстро начал соловеть.

— Пошли, — я встал со скамьи, перепрыгнул через стол на сторону Патрика, опираясь об столешницу руками, — доведу тебя до кровати, — и, подставив ему плечо, зашагал с ним в мужское общежитие.

— Куда?

— В моей комнате заночуешь.

— А ты уже того, да? — вяло спросил мой начинающий пьянеть друг. — Ик!

— Тихо ты! — шикнул я на него. Тот виновато потупил взгляд.

— Звиняй.

— Молчи лучше, лейтенант Уолш, — проворчал я.

Проводив его к моей комнате в мужском общежитии, я помог Патрику снять верхнюю одежду и сапоги, а потом, помог лечь в кровать. И он заснул крепким сном. Пожелав другу доброй ночи, я вышел из комнаты, закрыл дверь и собрался было уйти, но тут меня громко позвали:

— Капитан!

Открыв дверь, я заглянул в комнату.

— Что?

— Р-рад был ув-видеть вас, с-сэр.

— Спи уже, солдат.

«Эх, надеюсь, он сможет протрезветь. Похмелье-то слабое».

Покинув мужское общежитие, я зашагал к дверям женского. Глаза мои привыкли к темноте, потому я больше не нуждался в освещении.

Возвращаясь к Эйрин, я неожиданно встретил того самого друида с его филином по имени Соломон. На его приветствие, я молча кивнул старцу и хотел было задать вопрос. Но тот, зная его наперёд, произнёс скрипучим голосом:

— Как можно скорее женись на Эйрин, капитан Найквист. Чтобы душой травницы не завладели силы зла. Иначе навсегда потеряешь любимую…

Я догадывался о каких силах зла говорил друид. Они-то и не давали Эйрин спокойно спать ночью. Ей приснился страшный сон. Тем временем друид продолжил:

— Балор — повелитель демонов желает завладеть разумом девушки, чтобы воскресить древнюю ведьму, которая была уничтожена общими силами людей, эльфов и гномов… Солдат, нельзя допустить падения Эйрин во тьму, — эти слова он говорил, потрясая своим посохом. — Когда надумаешь приходите вместе к Стоунхенджу. Там вашу связь друг с другом закрепит жрец… Что ж, я сказал всё, что хотел. Надеюсь, ты запомнил мои слова. Береги Эйрин, береги пуще зеницы ока. А теперь, я должен вернуться восвояси. Прощай.

И старец с филином на плече исчез в серой мгле.

Пока друид говорил мне всё это, я стоял в ступоре, как заворожённый. А когда он исчез, то пришёл в себя и заморгал. Не морок ли это был? Нет, всё было настоящим.

«Как вовремя он появился, — подумал я, идя к дверям женского общежития. — Я как раз хотел совета спросить у него или у Гвидиона».

Меня пропустили внутрь безо всяких вопросов.

Я поднялся на второй этаж, подошёл к двери комнаты, открыл её и тихо зашёл. Эйрин всё ещё спокойно спала в кровати на левом боку, положив руки под подушку. Она мило улыбалась во сне, ей снились хорошие сны. Я разулся, снял камзол, жилетку, повесил их на крюк и лёг рядом с девушкой. Обняв её за пока что плоский живот и, закрыв глаза, я уснул и тотчас почувствовал, как девушка взяла меня за руку, которой я её обнял.

Когда я проснулся, то увидел, что Эйрин уже на ногах и занимается приготовлением снадобий и целебных отваров. Девушка стояла ко мне спиной перед столом, и что она точно делала мне было не видно. Потому, встав с кровати, я подошёл к ней и заметил, что нарезанные кусочки вчерашних трав, теперь сушились на железном противне над горелкой.

Над ещё одной горелкой стоял котелок с кипятящейся водой. Высушив траву, Эйрин высыпала её в ступку через модную воронку и стала толочь её пестиком, ещё больше измельчая.

— Утро доброе, любимый, — девушка отложила ступку с пестиком и, повернувшись ко мне передом, обняла и потянулась к моим губам.

— Как спалось? — поцеловав губы Эйрин, спросил я и погладил её спину.

— Замечательно, — она улыбнулась и зевнула во весь рот, прикрыв его ладонью. — Это всё благодаря тебе, мой капитан.

А потом, я заметил, как изменился её взгляд. Травница слегка сощурилась, хватая мой воротник, и посмотрела на меня таким взглядом, перед которым мне было трудно устоять. И, не в силах сделать это, я подхватил Эйрин за бёдра, подошёл к свободному столу. Затем, когда я усадил девушку на него и развязал шнурки верха её платья, мы, обняв друг друга, стали целоваться. Впрочем, целовались недолго. Несколько минут. Но за эти несколько минут я ещё раз смог восхититься тем, какими мягкими и вкусными были губы моей травницы.

После, девушка опомнилась и продолжила готовить эликсиры, вернувшись к работе. Решив не мешать Эйрин работать над готовкой лекарств, я отошёл от неё, оделся, обулся и отправился в госпиталь.

Будучи лидером моего отряда я был обязан следить за ними. «Нужно навестить парней», — подумал я, направляясь к лестнице. Спускаясь, заметил, что с той поры, как мы проснулись, на улице стало светлее. А выйдя на улицу, ощутил, что было заметно теплее, хоть и холодный воздух уже начинал гулять по землям королевства.

Ветер, пронесясь надо мной, растрепал мои волосы. Я поплотнее запахнулся в камзол. Следующий порыв ветра сорвал с ольха, растущей в саду, с десяток листьев и понёс их на восток в кружащемся вихре. Я вытащил из кармана камзола простую ленту, занёс руки за затылок и перевязал растрепавшиеся волосы лентой. Затем, я направился туда, куда шёл.

Примечания:

Следующая глава тоже будет повествоваться от лица капитана Найквиста. Она будет куда интереснее ;)

Когда я зашёл в госпиталь, кто-то из парней, увидев меня идущим вдоль зала между палат, позвал к себе и оповестил остальных о моём приходе.

— Капитан? Сэр! Парни, капитан пришёл навестить нас! Сэр, подойдите, пожалуйста, ко мне.

Я пошёл к солдату, позвавшему меня, обходя сестёр милосердия, монахов и послушников, сновавших то налево, то направо. Подойдя к солдату, узнал его. Это был Эрни МакМиллан — солдат с покалеченной ногой.

— Поправляешься? — спросил я, похлопав его по плечу.

— Понемногу, — поморщившись от боли в ноге, ответил Эрни. — Нога всё ещё болит.

— Потерпи, — я ободряюще слабо улыбнулся ему. — Скоро будет готово снадобье. А пока пропей настойку из таволги.

— Она горькая? — спросил тот, морщась в отвращении.

— Ну, если горькая, значит хорошая, — услышал я недовольный голос Эйрин, зашедшей в госпиталь. — У меня всё готово, — сообщила она, подойдя ко мне, и сердито взглянула на беднягу Эрни, который виновато сьёжился. — Лекарство не должно быть сладким, — строго процедила Эйрин, — иначе не возымеет никакого эффекта.

Все в госпитале внезапно замерли и медленно повернулись в сторону злой, как тысячи демонов, травницы.

— Ещё раз услышу подобный вопрос или жалобу, вернусь обратно в деревню, — пригрозила сердитая девушка. — Это всех солдат касается. Поняли?

И те, сглотнув комки в горле, дружно закивали, кто как мог. Успокоившись, Эйрин тяжело вздохнула.

— У нас много работы, — сказал я ей, повернув её лицо к себе. Она непонимающе захлопала ресницами. — Знаешь ещё какую-нибудь траву для сращивания костей?

— Дай подумать, — Эйрин опустила мою руку, которой я держал её подбородок и отошла в сторону. После, передала поднос с инструментами, подошедшей к ней Изольде, сказала отнести его на рабочий стол. Та кивнула, взяла поднос и унесла куда-то. — Да, я знаю нужную нам траву, — ответила травница на мой вопрос, повернувшись ко мне. — Её очень просто найти. Это Callúna vulgáris.

— А попроще?

— Вереск обыкновенный.

* * *

Приехав к холмистым землям в юго-западе от города, мы быстро собрали там необходимое количество вереска. После, поехали обратно в госпиталь. Эйрин ещё требовалось сварить снадобье из этой травы. К счастью, на обратном пути не возникло никаких препятствий, и мы смогли спокойно добраться до городских ворот. Оттуда я и Эйрин поехали сразу в госпиталь, нигде не останавливаясь по дороге. А как доехали, отдали лошадей конюху и зашли в здание бывшего монастыря.

Все работники ушли на обед — каждый в свою половину общежития. Пациенты госпиталя отдыхали в своих койках. Мы с травницей переглянулись, после чего каждый пошёл по своим делам. Эйрин отправилась варить снадобья, я — в город за кое-какими покупками. Надо купить полотна для платья моей будущей жены, и мне самому для свадебного костюма. Хотя, я считал, что это вовсе не обязательно, если ритуал бракосочетания будет проведён в Стоунхендже. Там будем только мы с Эйрин, да какой-то жрец.

Приближалась осень, скоро должен был наступить всеми нами любимый праздник Лугнасад. Люди на улицах начали носить более плотные одежды, чем в июне и июле. Колокола в башне отзвенели десять раз. Солнце стояло высоко над горизонтом, небо было практически чистым. По дороге на рынок я встретил наших старых знакомых — ветеринара с его подмастерьем, который скоро стол бы уже его учеником.

— Приветствую, сэр Найквист, — поздоровался ветеринар. «Откуда он знает моё имя?!» — Как дела у мисс Эйрин?

— У неё сейчас очень много работы, — сказал я.

— В таком случае, передайте ей, пожалуйста, вот это письмо от некоей женщины по имени Бронвин. А также мой совет, чтобы не переутомлялась. Это вредно здоровью.

— Разумеется, — я взял свёрток бумаги из руки этого мужчины с серыми зализанными к затылку волосами.

Простившись друг с другом молчаливыми кивками, мы разошлись в разные стороны. Он пошёл дальше в противоположном направлении, а я — дальше вперёд искать лавку по продаже ткани.

Наконец, мне удалось найти такую в черте города. Над дверью на вывеске были изображены ножницы, игла и нитка. Зайдя в лавку, я постучал по столешнице и на всякий случай потряс колокольчиком, что стоял на столе слева. Через пару минут ко мне подошёл продавец, весь ряженый и в фартуке рабочем. Он подошёл, пригладил, выбившиеся из общей копны рыжих волос, пряди и вежливо задал вопрос:

— День добрый, уважаемый. Что желаете купить в моей лавке? — и развёл руками, показывая своему покупателю весь ассортимент тканей разных цветов и видов.

— Нужно много тканей для шитья свадебного платья, — промолвил я, напустив на себя полную серьёзность, — со всеми прилегающими, и для шитья мужского костюма.

— Какого цвета вы не сказали, — заметил тот, приподняв бровь. — Но это не страшно. Скажите, сэр, какого цвета глаза у вашей невесты? Я же постараюсь подобрать ткань под цвет её глаз. Как дополнение к платью с вуалью.

— Глаза цвета новой травы.

— Прекрасно, — пропел продавец, разглядывая ткани, что висели на жердях слева и справа от входа в лавку. — О, — наконец, произнёс он, — вот оно… Полагаю, этот нежно-зелёный оттенок будет весьма кстати. Также советую вам приобрести золотых ниток для украшения наряда. А для вас, сэр, больше всего подойдёт чёрный цвет. По-моему вы из северной части страны. Я прав?

— Да, я северянин.

В моём представлении, соединив все эти элементы, я уже видел то, как будет Эйрин выглядеть в платье. Но, я лишь примерно представлял. То, каким его сошьёт Эйрин, я знать и даже представить не мог. Однако это не мешало моему воображению показать мне картину, в которой я после ритуала бракосочетания несу мою прекрасную жену на руках к коновязям, где нас ждут наши лошади. Мы садимся на них верхом и едем в наш дом в деревне Эбхейникс.

Я заплатил продавцу за покупку тканей нескольких цветов и видов, включая прозрачную ткань для вуали с золотыми нитями, а также иглы для шитья. Закончив с покупками, я спрятал купленное в заплечном мешке и пошёл обратно в госпиталь. Эйрин наверняка уже приготовила лекарство для моих израненных бойцов.

Когда я возвращался в госпиталь, солнце уже давно находилось в зените. В тех местах, где заканчивались торговые лавки и начинались дома горожан, улицы пустели. И где-то там мне не повезло нарваться на встречу с бандой местных воришек. Несмотря на то, что город патрулировался стражей, беззаконие всё равно продолжало существовать. Пятеро воров окружили меня со всех сторон. Я был в меньшинстве, но эти ребята слабы, даже если и вооружены остро заточенными ножами.

Не снимая с плеча заплечного мешка, я приготовился к драке с ними. Размял мышцы шеи, сплёл пальцы друг с другом, хрустнул костяшками, вытянув руки перед собой. А потом, дразнящим жестом пригласил воров атаковать меня.

Я чувствовал, как в моей груди бушевала решимость, отточенная годами тренировок и битв. Несколько людей, проходивших мимо, в страхе разбежались подальше. Воры, что окружили меня, были готовы на всё за кусок хлеба, прежде никогда не знавшие сладости порядка. Но, их ошарашенные взгляды и дрожащие руки говорили мне об обратном. Они боялись и находились в нерешительности.

Окружение полнилось тишиной, лишь звук моего дыхания проникал в воздух. И в этот миг тишина была прервана первым броском. Ворьё схватилось за своё оружие и одно быстрое движение набросилось на меня.

С треском летели удары кулаками и ногами, звон оружия и крики наполнили улицу, ставшую ареной для боёв без правил. Я использовал каждый свой навык, вписываясь в танец из смертоносных ударов и рывков. Сражался с огнём в глазах, доказывая злодеям свою непобедимость. И пусть я не относился к числу доблестных героев, являясь лишь наёмником, но был способен одолеть группу из нескольких человек. В этом я полагался только на свою силу, ловкость, выносливость и интуицию.

Я отражал каждый удар моими крепкими руками и ногами. Отдавал контратаки с неумолимой силой, с решимостью расправляясь с врагами. Однако те не сдавались. Они падали и поднимались, быстро переходили от одного нападения к другому, всячески пытаясь оттеснить меня. Их ножи наносили удары со смертоносной точностью, атакуя со всех сторон. Мне было нелегко уклоняться от них, но у меня это получалось. Я получал лишь неглубокие порезы, не обращая внимания на боль. Мои враги пытались ослабить моё сопротивление. Знали, что только так они смогут одержать победу.

Но, я не мог никак понять одну вещь. В моей голове вертелся вопрос: что эти воришки возьмут с лоскутов ткани? Лишь позже смог догадаться, что они продадут ткани и на этом обогатятся.

Несмотря на нападки, я оставался стойким и решительным. Мои движения были непредсказуемыми и эффективными. Горячая кровь во мне превратилась в огонь, который запылал в моей груди. Тело покрылось потом, на лбу появилась испарина, несколько локонов выбились из перевязанного лентой хвоста на затылке. Дыхание стало прерывистым. Но это не помешало мне добивать противников.

На несколько мгновений мы остановились, чтобы перевести дух, прийти в чувства. Я смог отдышаться, заморгал, перед глазами всё начинало плыть. Немного помассировал больные места. Глубокий вдох и выдох. А потом, битва продолжилась.

Пока я дрался с ворами, с каждым мощным, точным ударом разбивал стены зарождавшихся во мне сомнений и безрассудства. Так я показывал и себе и другим, что только смелость и мастерство способны противостоять злу.

Минуты текли, ни одна из сторон не отступала. Сражаясь, я не замечал хода времени. Всё моё внимание было обращено на противников. Постепенно борьба переросла в настоящую схватку, из которой только один может выйти победителем. Воры осознали, что победа стремительно ускользает из их рук, и это придало им дополнительную силу.

Но именно в этот момент я, почувствовав близость поражения и позора, который последует за ней, сосредоточился и заставил своё тело работать на пределе возможностей. Теперь же я двигался ещё более смертоносно и точно, будто в одно мгновение превратился в непобедимого Кухулина⁽¹⁾. Один за другим, воры падали к земле, оставляя последний вопль отчаяния. Улица заполнилась их криками мучений, отражающими триумф и правосудие. Я продолжал бой до тех пор, пока каждый из этой пятёрки не был побеждён и нейтрализован.

Наконец, полностью истощённый, я поверг последнего воришку. Тишина вновь наполнила полуденный воздух. Тела побеждённых врагов лежали на холодной мостовой. Они были живы, но без сознания. Убивать не хотелось, только обезоружить и нейтрализовать. Я остановился, изо всех сил сдерживая участившееся дыхание, и вгляделся в побитые лица моих врагов. Они перестали быть угрозой, но, оставлять их так валяться — себе дороже. Потому, постояв немного, прислонившись спиной к стене одного из домов, я решил связать их всех вместе и привязать к близ стоящему фонарному столбу. Так я и поступил, понадеявшись, что вскоре стража примчится сюда и заберёт их.

Затем, прихрамывая и, держась левой рукой за ноющий правый бок, пошёл дальше, в госпиталь. Эйрин всё поймёт и подлечит. Она любит меня. Любит таким, какой я есть. И мне этого вполне достаточно. Ведь я тоже люблю её такой, какая она есть.

Битва с весьма вёрткими противниками истощила запасы моих сил. Я с трудом переставлял ноги, буквально волок их за собой. Мокрая от пота рубаха липла к телу и холодила дополнительно к холодным поддуваниям ветра. Жилетка с камзолом совсем не согревали.

Чтобы согреться и хотя бы немного набраться сил я зашёл в ближайшую харчевню. Створки дверей со скрипом распахнулись когда я открыл их. Зайдя, я взглядом отыскал свободный столик, побрёл к нему и кое-как уселся на табурет.

Ко мне тотчас подошёл разносчик еды и критично подметил моё состояние.

— Сэр, вы неважно выглядите.

— Знаю, — прошипел я в ответ. Не со злости, а от боли в боку. — Принеси чего-нибудь крепкого и горячего.

— Конечно, сэр. Подождите немного.

Разносчик еды удалился, чтобы заказать мне спиртное с какой-нибудь горячей пищей.

Оставшись один, я старался не двигаться резко, чтобы не открылись раны с запёкшейся кровью.

За несколькими столами сидели местные небогатого сословия. Было это видно по их старой одежде. Двое мужчин о чём-то тихо разговаривали, ещё двое играли в карты и кости.

Вскоре вернулся разносчик еды с кувшином эля и блюдом с крышкой на подносе. Он поставил кувшин передо мной на стол. За ним на столе появилась кружка и блюдо. Разносчик еды открыл крышку, и моё лицо обдало горячим паром. Затем, после блюда с жарким, на столе слева и справа оказались вилка и нож.

— Сколько с меня? — коротко спросил я.

— С вас десять медяков, пять серебряников и одна золотая.

Я взял из-за пазухи в камзоле суму с монетами, отсчитал и дал разносчику еды ровно столько, сколько он назвал. Забрав деньги, тот поблагодарил, пожелал приятного аппетита и удалился. Я вновь остался один. Но это было к лучшему.

Сначала налив себе в кружку эль, я залпом его выпил. Потом, когда алкоголь помог хоть немного унять боль, я смог спокойно поесть.

Наевшись и, согревшись, сытый и довольный я вышел из харчевни. Створки дверей с таким же скрипом закрылись после меня. Ко мне вернулась пока лишь малая толика моих сил. Этого мне хватило, чтобы добраться до госпиталя. И всё было ровно так, как я и рассчитывал.

Едва дойдя до дверей бывшего монастыря, я чуть не упал, повалившись ничком. К счастью, меня успели поймать те, кто находился ближе ко мне. Монахи подхватили меня и за подмышки потащили к свободной койке. Притащили и помогли сесть. Это не скрылось от глаз девушки, чьи каштановые волосы были заплетены в две косы. Она в это время ухаживала за Саймоном и Генри, которых поджарила ужасная химера.

Эйрин, увидев меня всего израненного, ахнула в ужасе и чуть не уронила склянку со снадобьем. Щурясь от света лучей заходящего солнца, что проникали в госпиталь сквозь витражи, я видел, как девушка поставила склянку на стол рядом с кроватью и быстро подошла ко мне.

— Элазар, — промолвила она, оглядывая меня с головы до ног. — Любовь моя, что с тобой произошло? На тебе живого места почти не осталось.

В её красивых зелёных глазах отображались тревога и беспокойство. Девушка не плакала. Хотя, я подозревал, что у неё наверняка сердце кровью обливалось.

— Всё нормально, Эйрин, я жив, — сухо ответил я. — Когда поднимемся к тебе, — уже помягче произнёс, — я хочу показать тебе кое-что.

— Хорошо, — Эйрин села рядом со мной на край койки и ненадолго прижалась ко мне боком, прислонив голову мне на плечо. Я осторожно погладил её по голове. — Но, кто всё-таки оставил на тебе столько новых порезов? — не удержалась она. — Элазар, тебе, должно быть, сейчас больно.

— Шайка воров, — признался я, морщась от боли в боку. — Я их побил… Кхм… Надеюсь, стража посадила их за решётку.

— Ладно, — Эйрин встала с койки, оторвав голову от моего плеча. — Ложись-ка на кровать, герой, — с иронией велела она мне. — Изольда! Подойди сюда.

Сестра милосердия почти моментально оказалась возле травницы. Эйрин попросила её помочь с ухаживанием за Генри и Саймоном. Сама же она займётся лечением сэра Найквиста, то есть меня. Я лёг в койку отдыхать, в то время как травница готовилась к процедуре лечения.

1) герой кельтских легенд

Вернуться к тексту

Вид, в котором бравый солдат вернулся ко мне, меня шокировал. Я была в бешенстве и злилась на тех, кто так изранил Элазара. К счастью, раны были не серьёзными. Потому я выбросила из головы мысли о мести этим выродкам. Вместо этого просто решила сосредоточиться на лечении ножевых ранений капитана Найквиста.

Мужчина спокойно отдыхал, лёжа на койке. Его голова смотрела прямо в потолок, местами затеняемый занавесями. Руки покоятся на его торсе. Грудь медленно поднимается и опускается. Когда я говорила с Элазаром я чувствовала слабый запах эля из его рта. Но не обратила внимания и не сделала ему строгих замечаний, понимая, что только так он мог заглушить боль, чтобы добраться до госпиталя.

Вечерело. Когда в зале стемнело, мы зажгли свечи на каждом столе возле каждой койки. Я закончила готовить заживляющий отвар, которым собиралась обработать порезы и наложить на них свежую траву с повязками. Закончив отвар, я вытерла пот со лба рукавом. После, смочила в отваре чистую тряпку.

— Элазар, проснись, — я аккуратно потрясла мужчину за его левое плечо. — Милый, открой глаза. Мне нужно полечить твои раны, чтобы они не начали гноиться.

Он неторопливо открыл глаза, повернулся на левый бок и, поднявшись, сел на кровати.

— Сколько я спал? — спросил капитан, медленно поморгав.

— Довольно долго с тех пор, как явился, — я посмотрела ему в глаза. — За это время я успела приготовить отвар для промывания… Итак, сэр, прошу вас раздеться, оставив только то, что под штанами, — и скрестила руки на груди.

Элазар молча снял с себя истерзанную и перепачканную в крови и грязи рубаху. После неё, он избавился от брюк и сапогов с высокими голенищами. Теперь на нём осталось лишь брэ⁽¹⁾, длиной выше колен. Одобрительно хмыкнув, я взяла с небольшой лоханки с отваром смоченную тряпку, выжала, встала со стула и подошла к сидящему мужчине. Потом, я попросила его повернуться ко мне боком, чтобы я могла промыть раны его рёбрах и крепких мышцах рук. Он повернулся сначала левым боком. На нём были видны пять длинных и, к счастью, неглубоких порезов. Последние за три часа покрылись затвердевшей кровяной корочкой. Было такое впечатление, будто моего мужчину слегка так исполосовал огромный кот.

— Подними руку, Элазар. Сейчас будем промывать эти царапины и накладывать швы.

— А ты умеешь? — капитан сомнительно приподнял бровь, поднимая левую руку.

— Конечно, — фыркнула я, начиная промывать порезы и запричитала: — Я, в конце концов, не дворянка, не умеющая шить и делать многие вещи по дому.

— Госпожа Эйрин, я закончила на сегодня, — сообщила мне, подошедшая Изольда. — И вы тоже не задерживайтесь до поздна.

— Хорошо. Доброй ночи, Изольда.

— Вам тоже.

Поклонившись, девушка оставила нас наедине. Другие врачи, которыми были монахи с сёстрами милосердия, тоже ушли. И во всём госпитале остались только мы с Элазаром, да больные спящие солдаты.

— Кхе, да уж, — согласился капитан второго рыцарского развед. отряда. — Мне повезло, что моей женой станет не какая-то богатенькая неумёха, — и негромко хохотнул.

— Давай, правый бок покажи, — нервно цыкнув, приказала я моему жениху. Он, вмиг скиснув, повернулся ко мне правым боком. Увиденное там привело меня в не меньший ужас, но я, уже привыкшая, только и произнесла: — Кошмар.

На правом боку Элазара красовался огромный синяк. Тяжело вздохнув, я смочила тряпку в отваре ещё раз. Выжав тряпку, я промыла ею этот синяк. Кажется, кто-то из воров, что напали на капитана, хотел сломать ему рёбра. Но, к счастью, они оказались крепче ноги того несчастного. Я тихонько про себя позлорадствовала. Промыв бок с синяком, взяла из плошки лопаточку с зелёной пахучей кашицей, которую приготовила из той же таволги. Затем, налепила эту кашицу к синяку, размазала по всей площади и приложила к ней чистый лоскут ткани.

— Подержи-ка это, пока я буду сдирать кровяные корки и накладывать швы.

— Хорошо, — Элазар придержал лоскут правой рукой и вновь повернулся ко мне левым боком.

Руки у меня уже были чистыми, так что я занялась тем, что сначала осторожно содрала кровяные корки с порезов. А после, подержала в кипятке иголку с ниткой. Через несколько минут я начала накладывать швы, как учила тому меня моя матушка, когда я была маленькой девочкой.

Она ухаживала за моим отцом, который так же, как и Элазар, возвращался домой с ножевыми ранениями и большим количеством синяков на теле. Я внимательно смотрела, как она это делает и всё запоминала.

Я начала накладывать на порезы маленькие аккуратные швы. Стежок за стежком, протаскивая горячую иголку с ниткой через оба края раны, связывая концы нитки друг с другом так, чтобы свести края вместе. Таким же методом я наложила швы и на руках и ногах солдата, спокойно сидевшего на месте. Только в случае с ногами, то сначала пришлось обрить всю растительность на них. Закончив с этим, я взяла с подноса моток чистых стерильных бинтов и перевязала торс мужчины, чтобы лоскут ткани с целебной кашицей держался на месте синяка, пока последний не заживёт.

Так я и провозилась почти до поздна с моим болезным. А потом устала и села рядом с ним, который с этими швами стал похож на тряпичную куклу, над которой страшно издевалась нерадивая девчонка. Однако от этого Элазар не перестал быть моим капитаном. Я всё равно его любила.

Мужчина повернул ко мне голову, прижал к себе, обняв за талию, позволив мне прильнуть к его гранитной груди. От него исходил жар и желание заняться любовью. Не сейчас, и не здесь. Я, чуточку отстранившись, помотала головой, говоря ему об этом. Элазар всё понял без слов. Он встал с койки и оделся. После, я почувствовала, как меня подняли сильные руки, подложив мою спину и ноги под себя.

Дальше было то, что мы всё-таки занялись любовью, добравшись до моей комнаты. А по дороге туда капитан целовал меня, не отрывая своих губ от моих. Правда, ему пришлось отрывать их, но лишь на миг, чтобы хотя бы под ноги взглянуть.

Подойдя к двери, Элазар пинком открыл её и зашёл в комнату вместе со мной на руках. Потом, он помог мне раздеться до сорочки и, уложив в постель, сам разделся до наготы, лёг возле меня и накрыл нас одеялом. И сразу последовал жадный, настойчивый и требовательный поцелуй, на который усталой мне пришлось ответить любимому мужчине.

«Он что, всерьёз решил меня до полного изнеможения вымотать? — задала этот вопрос я самой себе. — Хотя, думаю, что капитан просто хотел таким образом вознаградить за заботу, — и тут почувствовала, как его руки забрались мне под сорочку и, обнаружив мои груди, по-хозяйски обхватили их пальцами. — Нет, я бы не отказалась и от простого сна без занятия любовью. Но, если он хочет любить, то пусть. Грех жаловаться на чувства солдата, который купил мне наверняка что-то очень дорогостоящее».

— Люблю тебя, — выдохнул Элазар прямо в рот, оторвавшись от моих губ.

Слова — это всего лишь слова, а вот действия важнее.

Руки солдата всё ещё сжимали мои груди и согревали своим жаром. Я ничего не сказала в ответ; лишь ласково улыбнулась, зарываясь пальцами в его чёрные волнистые волосы, и обхватила ногами его ягодицы, прижимая его пах к своему. А Найквист снова всё понял без слов.

Меня тотчас начали покрывать горячими жалящими поцелуями, доставляя неописуемое наслаждение. Следом за ними я ощутила, как капитан мягко вошёл в меня, погрузившись до самого конца. А потом, были тягучие щадящие толчки, завершившиеся тем, что внутри меня всё вновь переменилось. И перед закрытыми глазами ярко вспыхнули и засверкали сотни звёзд, которые быстро потускнели и погасли.

Уставший солдат повалился на бок возле меня и обнял за живот, в который посадил очень много семени. Я лежала и спала, взяв его за ту руку, которой он меня обнимал. Боги. Как же хорошо, приятно и тепло мне с ним было. Открыв глаза, я поднесла руку любимого мужчины к губам и нежно поцеловала её тыльную сторону. Ту, что не грубела от почти постоянного держания эфеса меча.

Проснувшись рано утром с первыми лучами солнца, я обнаружила, что Элазара не было. И решила, что он опять куда-то ушёл ни свет, ни заря, ничего не сказав перед уходом. А одеваясь и, прохаживаясь по комнате, заметила на столе записку, придавленную ступкой. Я подошла к столу, взяла записку и, прочитав её, поняла, что была не права.

«Он не забыл», — облегчённо вздохнула я.

Капитан Найквист просил прощения, что не успел показать мне то, что он купил для меня. И Элазар передаёт мне послание от Седрика. Он говорил, чтобы я не переутомлялась и что это вредно для здоровья. А ещё оказывается Бронвин написала мне письмо. Элазар предполагал, что в нём могло быть написано что-то важное. И сказал, что вернётся из города к вечеру, также сказав, чтобы я отдохнула. А дальше капитан пообещал, что непременно покажет мне то, что он купил, как только приедет.

«Странно это, — подумала я, прочитав записку. — Обычно Элазар всегда молчалив».

Затем, я взяла свёрток бумаги, лежавший рядом с запиской, развязала верёвку, развернула свёрток и прочитала. Бронвин в письме надеялась, что со мной всё хорошо. Она говорила, что с Донной и Марти́н тоже всё в порядке. Однако Марти́н становится всё не легче. Она стала вести себя куда беспокойнее, чем раньше. Бронвин радовалась тому, что доктор О’Деорайн подсобил добрым советом. Ещё она надеялась, что я всё ещё помню про Лугнасад и сказала, что они все будут ждать нас двоих на праздник. В том числе и Кайра. Она недавно приходила, меня спрашивала.

После прочтения таких вот писем, от жениха и от женщины, готовой стать мне близкой подругой, я мечтательно задумалась. Мир полон не только плохих, но и хороших людей, действительно хороших.

«Скоро я стану женой храбрейшего из мужчин, — опять же мечтательно улыбнулась я самой себе. — Он не побоялся вступить в неравный бой с бандой воров. Выжил, несмотря на шрамы, полученные в бою, и вернулся ко мне. Интересно, что такое Элазар тогда купил для меня?»

У капитана, который из-за одной необычной травницы временно прекратил руководить отрядом, был своеобразный отпуск, которого ему оплачивали высшие чины королевской армии. Всего Элазару, по его словам, за службу платили достаточно щедро для наёмного солдата. Кроме того, отец моего мужчины — дворянин, а значит другие деньги он получал от него. Деньги нужны воинам для много чего.

Выйдя из раздумий, я решила выйти в сад, что рос и цвёл между женским и мужским общежитием, чтобы последовать совету Седрика — отдохнуть и отвлечься от забот. Покинув свою комнату, я закрыла за собой дверь и, спустившись на первый этаж, вышла из общежития. На улице стояла солнечная погода. Ветер, летавший высоко под небом и крышами бывшего монастыря, гнал нерасторопные облака на восток. Из города послышался перезвон колоколов. Они отзвенели девять часов утра.

Ольха с началом осени, растущая в саду, уже сбрасывала свои зелёные листья. Они медленно, кружась, летели вниз и ложились на землю.

Я села на скамейку под навесом из дерева и насладилась тишиной и спокойствием вокруг. Эту приятную тишину нарушали только шум ветра, шорох листвы в кронах деревьев и чириканье воробьёв, сидевших на ветвях. Благодать. И вот так отдыхая, я закрыла глаза и представила в каком платье буду выходить замуж. Осталось не так много времени до того дня, когда мы с капитаном Найквистом поженимся и станем мужем и женой. Через несколько дней после нашей свадьбы — праздник Лугнасад. За два-три дня до нужно будет пойти в лес за ягодами, а потом, замесить тесто и приготовить пирог. Открыла глаза, глубоко вдохнула, выдохнула.

«Этим пирогом я угощу всех, кто мне дорог», — решила я, наблюдая за облаками, что так неохотно плыли. Некоторые из них были меньше других по размеру и, соединяясь друг с другом, становились больше и заслоняли собой солнце.

Наотдыхавшись, встала со скамейки, подошла к ольхе, продолжавшей терять свои листья. Прислонилась к дереву, поросшему трутовиками, ухом прильнув к нему и прислушалась. Несмотря на кажущуюся молчаливость дерева, я всё-таки различила на каком-то уровне его очень тихий голос.

«Дитя, — шептала ольха, — не печалься обо мне. — Я улыбнулась отклику. — К началу Остары⁽²⁾ я снова зацвету, а позже и мои листья появятся».

Отстранившись, я хихикнула, затем и вовсе рассмеялась в голос, кружась вокруг ольхи вприпрыжку, весело раскачивая руки. Я радовалась и была счастлива. Прежде не знала, что могла вот так говорить с деревьями.

1) мужской вариант женского нижнего белья

Вернуться к тексту

2) один из Больших кельтских праздников (главных саббатов) и связана с весенним равноденствием.

Вернуться к тексту

Немного погодя, нас всех позвали в столовую. На обед нам подали по тарелке скромной похлёбки и кружке свежего травяного настоя со свежеиспеченной лепёшкой. А ещё было по одному отваренному куриному яйцу с кусочками мяса и сыра. Слева и справа от меня за столом сидели по две других девушек и женщин в почти одинаковых одеяниях. Напротив — Изольда, и что-то она, практически ставшая мне и подружкой и сестрёнкой (ей всего девятнадцать лет), пыталась мне рассказать. Я сидела и вполуха слушала, время от времени жуя свой кусок лепёшки во рту, набитым вдобавок похлёбкой. И одновременно мне тут вспомнились три девицы, не так давно сбежавшие со мной и Элазаром от разбойников.

«Клоди… Этра… Камилла, — мысленно обратилась я к ним, назвав каждую по имени. — Как вы поживаете после нашей разлуки? Счастливы ли, здоровы ли? Очень надеюсь, что всё именно так».

Если бы не Этра, вступившаяся за меня, один из этих мужланов точно изнасиловал бы меня, лишил меня девственности, которую я хранила для любимого. От одной этой мысли меня пробила дрожь, по спине забегал табун мурашек. Я передернула плечами, сама при этом покрывшись холодным потом. Если бы не Клоди, другой злодей избил бы меня до полубессознательного состояния. А Мила… Она была младше всех нас, и не могла говорить. Но она была хорошей, даже если ничем не могла помочь.

После обеда я попыталась забыть о тех ужасах, что могли бы со мной тогда произойти. Вернулась в свой рабочий кабинет, соединенный со спальней и настроилась на приготовлении целебных отваров, эликсир и снадобий. Работа помогла отвлечься от ненужных мыслей. А потом, в голову пришла идея вернуться в сад и собрать с земли под ольхой недавно опавшие листья. Ведь они свежие, и при этом обладают лекарственными свойствами. Потому я накинула себе на спину тёплую шерстяную шаль, взяла корзину и, выйдя из комнаты, спустилась на первый этаж. Выходя на улицу, заметила, что солнце медленно начинало садиться. Да уж, за приготовлением отваров я совсем не следила за ходом времени. Скоро должен был вернуться Элазар откуда-то. Куда он ушёл утром в письме не соизволил доложиться.

Быстро, пока ещё было светло, побежала в сад. Зашла в него, открыв калитку, подошла к дереву, прикоснулась к стволу ольхи, передавая ей свои намерения. Ольха позволила мне собрать с земли добрую половину опавшей листвы. Мысленно поблагодарив дерево, я наклонилась и за несколько минут быстро и аккуратно собрала листья, сложив их в корзину. После, накрыв их тканью, я поспешила обратно к себе в комнату. Зайдя, сняла шаль, повесила её на крючок, поставила корзину на стол и, подойдя к кровати, присела отдохнуть.

Устала.

Распустив косы, я взяла с подоконника гребешок и рассчесала волосы. Расчёсывая, заметила, что они уже давно не были вымыты, вместе с головой. Мне не помешало бы вымыться хорошенько. Подошла к столику, над которым к стене был приколочен гвоздь и повешено небольшое зеркало. Из него на меня смотрело моё отражение.

Я прикоснулась пальцами к шее, спустилась ниже к грудям. И память услужливо подала мне то, что происходило ночью в постели. Моё лицо при воспоминании о прошлой ночи при этом не налилось краской. Да, я уже больше четырнадцати дней не была девственницей, проведя ночь с тем, кого полюбила. Рука опустилась ещё ниже к животу, в котором медленно но верно растёт малыш или малышка от любимого мужчины.

«Через несколько месяцев я стану мамой, — мелькнула в голове трепетная и радостная мысль. — У нас с моим капитаном будет ребёнок».

Я вздохнула, положила гребешок на столик, села на табуретку. Вечерело за окном. Скоро должен был вернуться откуда-то и мой возлюбленный.

«Я дождусь тебя, милый, — мысленно сказала я Элазару. — Дождусь, чтобы наконец узреть то, что ты хотел мне показать. Только вернись побыстрее».

Взяв из шкатулки новую свечу, сняла с подсвечника оплавившуюся и установила новую на её месте. После, взяла огниво, высекла искру и зажгла свечу. В потемневшей доселе комнате стало светлее. Широко зевнув, потянулась, вернула огниво обратно на место, встала с табуретки, подошла к рабочему столу и взяла с него справочник травника с рецептами, что когда-то составил мой отец. Мне совершенно нечем было заняться в ожидании капитана. Потому решила повторить подробно изложенный материал, от первой до последней страницы.

С тех пор прошло сколько-то времени. За окном начинало темнеть. Впереди виднелись в окнах мужского общежития зажжёные огни. И когда я перевернула двадцатую прочитанную страницу послышались приближающиеся шаги. А потом, у меня перед дверью, открытой им же, появился тот, кого я ждала весь день.

— С возвращением, — подойдя к Элазару, я ласково улыбнулась ему, прильнула к его груди и обняла.

— Я вернулся, — мужчина обнял меня в ответ.

Я почувствовала, как мою спину гладят его горячие руки. Подняв взгляд, увидела его спокойное и в то же время счастливое лицо. Он слегка улыбался мне со слабым прищуром в глазах.

— Когда мы наконец вернёмся в твой дом? — задал он вопрос почти сдавленным голосом. — Я устал ночевать в этом месте.

— Мне тоже не хватает дома моих родителей, — отвечая, промурлыкала я и, пропуская любимого в комнату.

Элазар зашёл, снял с плеча мешок, положил его на крышку сундука рядом со шкафом. Затем, он снял весь истерзанный камзол, повесил его на крюк над сундуком, снял жилетку, повесил её на спинку кровати. Я сделала к нему пару широких шагов и бросила любопытный взгляд в сторону заплечного мешка. Найквист усмехнулся, подошёл к сундуку, убрал с него мешок, открыл крышку и вытащил оттуда небольшой свёрток, обвязанный лентами с четырёх сторон. После, выпрямился и вручил изумлённой мне этот свёрток.

— Открой его, — коротко велел мне Элазар, садясь на одну единственную табуретку перед столиком с зеркалом.

Я молча села на край кровати, развязала ленты и открыла свёрток. То, что я увидела в нём, меня привело в неописуемый восторг. Ахнув, я подняла за концы белоснежную ткань из натурального шёлка. А вместе с ней в свёртке лежали: ещё одна ткань нежно-зеленого цвета, новые портновские ножницы, игла, воткнутая в моток с золотой нитью, а также ещё два мотка с белой и чёрной нитями. Кроме того, под белой и нежно-зелёной тканью лежала ткань чёрного цвета.

— Сошьёшь из них наши свадебные одежды, — коротко и ёмко пояснил капитан Найквист, облокотившись об собственные колени. — На всё даю три дня, не больше. А об остальном я позабочусь.

— К-как три дня? — испугалась я. — Элазар, ты что, за такое короткое время я не смогу… просто не успею.

— Должна, — леденюче произнёс тот, тем самым поставив меня перед фактом. — Иначе мы можем потерять друг друга. Навсегда.

«Потерять… Друг друга… Навсегда», — эхом прозвучали слова капитана у меня в голове.

— Объясни, — потребовала я, отложив ткани в сторону, и, взяв Элазара за руки, взглянула ему в глаза.

И солдат рассказал мне, как он несколько раз говорил с друидом. Один раз, когда Найквист ещё не знал обо мне, второй — когда друид послал его спасать меня и третий — когда Элазар искал способ защитить меня от воздействия тёмной магии, чтобы кошмары перестали меня терзать. И в тот раз друид посоветовал капитану как можно скорее жениться на мне.

Только после краткого объяснения мне стала понятна причина того, почему я должна успеть сшить свадебные наряды за три дня. Но, каким образом мне это сделать? Одна я не смогу.

Меня охватила паника.

— Я верю в тебя, Эйрин, — сказал Элазар, взяв моё лицо за подбородок и, подняв мой опустившийся взгляд.

Затем, капитан Найквист нежно поцеловал мой лоб и оставил меня наедине с моими мыслями, отправившись в мужское общежитие.

Когда он ушёл и дверь за ним захлопнулась пламя свечи беспокойно заколыхалось, а я спрятала лицо в ладонях, мои пальцы зарылись в волосы, и я заплакала, не зная, что мне делать. Конечно, было приятно слышать, что мой мужчина верит в меня, но, очень страшно от мысли, что я попросту могу не успеть и мы потеряем друг друга.

Прошло несколько минут. Я услышала тихий голос, звавший меня:

«Эйрин… Эйрин… Эйрин… Поди ко мне… Спустись ко мне, дитя».

Голос был добрый, ласковый, нежный и… женский.

Узнав зовущего, я вытерла слёзы фартуком, встала с кровати и, подобрав шаль, выбежала из комнаты на цыпочках в сад. Голос продолжал звать меня к себе, звать по имени. До тех пор, пока я не прибежала к источнику, из которого он звучал. А прибежав к нему, я узнала звавшего. То была ольха.

Последние листья, что упали на землю, начали приобретать форму человека. Сперва появились ноги, от ступней выше поднимаясь, ляжки, колени, бёдра, затем — туловище, руки, грудь, плечи, шея и появилась, наконец, голова. И теперь передо мной стоял дух дерева.

Девушка, собранная из опавшей листвы, приветливо помахала мне рукой и подозвала поближе. Я подошла к ней, сделав пару широких шагов.

— Здравствуй, дочь Вардена и Леди Сариэль, — произнесла нимфа. — Ты так похожа на великую мать. Те же глаза и волосы, те же формы тела. Ты так выросла и похорошела.

— Скажи, почему ты звала меня? — спросила я ту, не понимая причины, и с надеждой взглянула на неё.

— Ветер донёс мне о печали твоей и безутешности, — ответила нимфа. — И я позвала тебя, дитя, чтобы помочь в твоей беде… Помнишь? Волки окружили тебя и твоего избранника, когда мои сёстры явились вам на помощь.

«Ожившие деревья, — в памяти всплыла сцена на чистой поляне, — корни, схватившие волков и убившие их, сбросив на землю».

— Пожалуйста, помоги, — взмолилась я. — Помоги мне сшить свадебные наряды… Я люблю Элазара, не хочу навсегда расстаться с ним.

— Мы всегда рады помочь близкому нам существу, — ласково улыбнулась нимфа.

В тот же миг окно в мою комнату распахнулось, внутрь через него проник ветер и влетело восемь воробушков, что отдыхали неподалёку. А потом, я увидела, как они, держа концы тканей своими клювиками, вынесли все ткани на улицу и аккуратно опустили на землю у моих ног. Там же были и нити с иголкой, а также лента для замера.

— Давай вместе сошьём приданое, — предложила нимфа.

— С радостью, — обрадовалась я и, всплеснув руками, сплела пальцы друг с другом. — Вы мне очень поможете.

Тем же вечером мы все, помогая друг другу, шили мне приданое. (Я радовалась тому, что не останусь бесприданицей). Сначала сделали замеры и по ним кроили ткань очень острыми портновскими ножницами. Сделав выкройки, быстрыми и ровными красивыми стежками соединили части платья воедино. Перед со спинкой, к ним лёгкую, почти невесомую юбку в пол. Затем, пришили длинные рукава с кринолинами. А после, нимфа помогла мне с вышивкой. Так мы с ней украсили готовое платье изумительными витиеватыми узорами из золотой нити. Закончив с платьем, мы довольно быстро управились и с вуалью. Центр нимфа украсила венком из травы и цветков, что росли в саду. И к ночи моё подвенечное платье было готово.

— Спрячешь его в сундуке до дня вашей свадьбы, — повелела нимфа. — Избранник твой не должен пока видеть его и узнать, кто помогал тебе.

— Обязательно, — пообещала я, не переставая восхищаться платьем. — А когда мы сошьём костюм для моего любимого?

— Об этом можешь не тревожиться, — успокоила та, поднимая руки в увещевающем жесте. — Мы с сёстрами позаботимся о его костюме. А пока, иди к себе и ложись спать, дитя. Когда проснёшься к третьему дню, костюм уже будет готов.

— Спасибо тебе большое, дорогая сестрица.

— Да приснятся тебе сладостные сны.

Ночью однако я не могла сомкнуть своих век. От новой свечи осталось лишь несколько дюймов. Скоро она совсем оплавится. За закрытым, но не запертым на щеколду, окном в саду трудилась нимфа и стайка воробушков. Я волновалась, лежала и ворочалась в кровати из одной стороны в другую. Немногим погодя, мне с трудом удалось успокоиться и, вздохнув, уснуть.

Спустя какое-то время после того, как я закрыла глаза, мне приснился сон.

Я шла по тропинке, с обеих сторон которой росли деревья. Тропинка вся покрыта маленькими белоснежными цветами, а кроны деревьев слегка склонились, и ветви их образовали арочные своды. Впереди виднелась поляна и бледный свет, падавший на неё. Я всё шла и шла, вокруг не слыша ни единого звука. Время в моём сновидении, казалось, остановилось. Лишь биение моего сердца я могла слышать.

Выйдя из своеобразного лесного туннеля, я очутилась на той самой поляне, залитой бледным светом луны. Посмотрела вверх — небо блестело и сверкало тысячами ярких звезд. Опустив взгляд, увидела впереди алтарь со статуэтками богов, а также статуэткой Святого Патрика. А позади алтаря, между ним и мной стояли ряды деревянных скамеек с навесами. Столбы, что удерживали навесы, были увиты лозами плюща. И на скамейках уже сидели приглашённые гости. Перед алтарём стоял Элазар в том костюме, который скоро сошьют для него, а за алтарем — жрец а рясе.

Среди гостей я видела моего отца и мою маму, такими какими я их запомнила ещё в детстве. Также был волшебник Гвидион со своим фениксом и старый друид с филином на плече и посохом в руке. Ещё я видела сестёр милосердия и монахов из госпиталя. Гвидион взмахнул волшебным жезлом и над поляной очутилась стая ярко светящихся светлячков. Они подлетели ко мне и выстроились аркой, а на мне в тот же миг появилось моё свадебное платье. После этого я направилась вперёд к тому, кто ждал меня у алтаря. В своем костюме этот мужчина выглядел великолепно. Было видно, что нимфа и воробушки постарались на славу. Когда я подошла к Лазару он, повернувшись ко мне, с таким серьезным сосредоточенным взглядом протянул мне руку. Я взялась за нее и встала перед ним лицом к лицу.

Все было так чудесно и волшебно. Гости сидели в молчаливом ожидании момента когда наши губы прильнут друг к другу. Жрец поднял руки и начал свою речь. Он задал нам вопросы, мы ответили на них. Затем, жрец повелел кому-то принести обручальные кольца. Из туннеля, по которому я пришла на свою свадьбу, вышел мужичок ростом мне по пояс. В руках он держал шкатулку и шёл прямо к нам. Учтиво поклонившись, мужичок выпрямился, положил шкатулку на свою протянутую ладонь и раскрыл её. Внутри на бархатной подстилке лежали наши обручальные кольца.

Жрец приказал Элазару и мне обменяться кольцами, а потом, он объявил нас мужем и женой властью, данной ему богами. И мы, не дожидаясь позволения, поцеловались, крепко обняв друг друга. Гости радостно воскликнули, зааплодировали; мужчины и женщины счастливо улыбались, поздравляя нас с этим событием.

Особенно мои родители. Отец подошел ко мне когда мы с Элазаром отстранились друг от друга, взял за руки и нежно, благословляя, поцеловал меня в лоб. После него ко мне подошла моя мама. Она заключила меня в свои объятия и поцеловала в обе щеки. Затем, мама что-то тихо произнесла на древнем языке её народа, шепнув эти слова мне в ухо.

«Доченька, скоро мы снова встретимся», — ласково улыбнувшись, сказала мама.

«Когда? Где?»

«В своё время, — отвечала мне она, обнимая. — Теперь иди, пора вернуться в мир».

К нам подошел Элазар и взял меня за левую руку, на безымянный палец которого было надето обручальное кольцо.

«Иди с ним, доченька, — сказал папа, подойдя вслед за Элазаром. — И будьте счастливы. Он приведет тебя туда, откуда ты пришла».

Через несколько минут я проснулась от того, что в мою дверь кто-то настойчиво стучал. Встав с кровати, посмотрела в окно, через щель между ставен пробиралась полоска солнечного света. Наступило яркое светлое утро, за окном слышно щебетание воробушков.

— Госпожа, вы проснулись? — раздался голос Изольды.

— Да, ты разбудила меня, — недовольным тоном ответила я, потирая заспанные глаза тыльной стороной рук.

— Очень хорошо, что я смогла вытащить вас из царства Морфея, — защебетала моя помощница. — Вставайте, одевайтесь и спускайтесь на завтрак. После него у нас ещё много работы. Вы же помните, что не все солдаты выздоровели? — уточнила Изольда.

— Конечно помню, — буркнула я, вытягиваясь в спине и, жмурясь от солнечных света, пробивающегося ко мне в комнату сквозь щелочки в ставнях.

Поднявшись и, встав с кровати, опустила ноги на пол, обулась, подошла к окну, открыла его, позевывая спросонья, и впустила в комнату солнечный свет. Полностью проникнув внутрь, он разлился по всем стенам и углам и осветил собой все помещение, разгоняя полумрак и дрему. Я зажмурилась, улыбаясь новому дню и, подставляя заспанное лицо солнечной ванне.

Затем, подошла к столику с небольшим прямоугольным зеркалом и, увидев себя в отражении, пришла в лёгкий испуг. На меня из зеркала, повторяя за мной движения, смотрела растрепанная неряха. «Какой ужас», — ахнула я и покачала головой. Потом, похлопала себя по лицу и пошла приводить себя в порядок.

Быстренько умылась, причесалась гребешком, заплела волосы в косы, завязала концы кос шнурками, надела чистое платье и передник поверх юбки, повязала голову платком. Наконец, приведя себя в надлежащий вид, вышла из комнаты и стрелой побежала завтракать со всеми.

На завтрак как всегда была простая похлебка, а также ломоть свежеиспеченного хлеба с кусочками сыра и отварного мяса. Запивали еду ароматным напитком из ягод. И за совместным завтраком я вспоминала о родительском доме, о моем котёнке и бурёнках. Хоть и помнила, что за ними приглядывали Кайра. И за домом моим она тоже присматривала.

Когда мы заканчивали завтракать я услышала, как открылась дверь, кто-то зашел и его у входа остановил брат Стюарт. Потом монах пропустил этого человека, сказав: «Да, она вон там». Далее послышался приближающийся топот ног. Он закончился, когда человек, зашедший в госпиталь, подошел к нам.

— Это вы мисс Эйрин?

Оторвавшись от похлёбки, подняла голову, выпрямилась, повернулась и посмотрела на обратившегося ко мне.

За моей спиной стоял зрелый мужчина в штатской форме посыльного. Короткие волосы с едва заметной сединой растрепались, светлые глаза смотрели на меня, слегка прищурившись. В груди мужчины учащенно билось сердце. Кажется, он примчался сюда почти что бегом; посыльный часто и тяжело дышал.

— Да, а что? — осведомилась я, отложив ложку.

— Меня просили передать вам письмо, — ответил тот, вытаскивая его из сумки с ремнем через плечо. — От некоей госпожи Кайры из деревни охотников.

— Дайте письмо, — стребовала я, напрягшись и, приготовившись к тому, что будет на нём написано.

Посыльный выполнил моё требование, я взяла письмо из его протянутых рук, поблагодарила мужчину и отпустила.

Когда он ушёл я быстро доела завтрак, извинилась перед всеми за то, что не смогу помогать какое-то время, затем, поднялась к себе, чтобы прочитать письмо Кайры. Поднявшись к себе, зашла в комнату, закрыла дверь, но оставила незапертой на щеколду, подошла к рабочему столу с приборами у окна и села на стул. Потом я вытащила письмо из кармана в переднике, раскрыла его, расправила сверток и начала читать.

«Дорогая Эйрин, — писала Кайра. — Пожалуйста, возвращайся поскорее в Эбхэйникс. Твоя Мартин со дня на день ожидает пополнения. Мистер О’Деорайн, конечно, помогает чем может. Но без тебя здесь никак. И жениха своего тоже пригласи. Приезжайте вместе. Я буду ждать вас двоих у тебя дома. А если меня в доме нет, значит я в хлеву. Ваша Кайра. P.S.: твой кот успел соскучиться без своей хозяйки, несмотря на то, что ему можно ходить куда и когда угодно».

Прочитала письмо, вздохнула облегчённо. Дома, хвала богам, ничего страшного не происходило. Но мне уже надо было готовиться к отъезду и возвращению домой. А еще нужно дождаться Элазара, чтобы вместе с ним поехать обратно в мою родную деревню. И кроме того, оставить сёстрам милосердия рецепт снадобий для лечения больных и раненых солдат.

Решив так, сразу приступила к этому. Взяла лист чистой бумаги, обмакнула перо в чернильнице и начала писать рецепты. Это занятие не заняло у меня много времени, понадобилось всего несколько оборотов песочных часов. Закончила писать рецепты ближе к полудню. А через несколько минут я услышала у себя в голове знакомый голос:

«Эйрин… Эйрин, мы закончили шить ваши свадебные наряды, — говорила дриада. — Приходи ко мне сегодня вечером. В сад. Я отдам тебе их».

Кивнув в ответ, я отложила перо, закупорила чернильницу и стала собирать свой небольшой скарб в корзину, которую всегда ношу с собой.

Элазар вернулся из кадетского корпуса ровно к обеду. Вчера утром он уезжал туда, чтобы проверить то как там без него справляется его заместитель. А сегодня я встретила моего солдата вкусной домашней едой, которую приготовила сама, убрав с рабочего стола алхимические приборы.

Капитан Найквист зашел в мою комнату, скинул с плеча вещмешок. Он не выглядел уставшим, что меня порадовало. Ведь нам предстояла долгая дорога. Элазар пошел мыть руки к лохани с чистой водой, которую мне поменяли пока я завтракала в обеденном зале. Затем он сел за стол напротив меня, взял ложку и принялся за обед вместе со мной.

— Все хорошо? — задала вопрос, намазывая масло на хлеб.

— Да, — ответил Элазар. — Лейтенант Уолш неплохо справляется в моё отсутствие, — зачерпнул суп из оленины, подул, остужая, и отхлебнул из фляжки. — Вкусно.

— Рада, что тебе понравилась моя стряпня, — я тоже зачерпнула суп еще раз, остудила и положила в рот. Прожевав картошку с лапшой, я проглотила их и сказала:

— Элазар, послушай.

— Хм? — промычал он с полным ртом.

— Утром мне принесли письмо от Кайры, — начала рассказывать, помешивая суп в своей тарелке. — Она просит меня поскорее приехать в Эбхэйникс. Ей не справиться дальше с моими коровами и остальным хозяйством без меня. И тебя Кайра сказала взять с собой, — добавила к сказанному. — Поедешь со мной?

— Раз это важно, то да, поеду, — сказал мой жених, проглотив еще одну ложку супа. — К тому же, это хорошая возможность побыть вместе.

— Согласна, — медленно кивнула я в ответ. — Работа разлучает нас. А так хочется быть рядом с тобой. И… наши свадебные наряды готовы.

— Правда? — Элазар недоверчиво вздернул корсарскую бровь.

— Конечно правда, — я чуть было не обиделась.

— Это хорошо, — заметил он. — Когда хочешь провести нашу свадьбу?

— За неделю до Лугнасада, — ответила, краснея в смущении.

И тут я увидела, как мой мужчина осторожно взял меня за руку, глядя на меня с таким серьезным взглядом, от которого становится не по себе. Я прекрасно знала, что этот воин из Севера сильно любит меня. Но ему ещё нужно сделать последнее приготовление — купить для нас обручальные кольца.

— А я собираюсь жениться на тебе как можно раньше, — заявил Элазар, не отрывая своего взгляда от всё ещё красной, как помидор, меня.

— Надо же. Как быстро, — удивилась я. — Неужели так сильно хочешь привязать меня к себе?

— Верно, — сказал, как отрезал.

(Много позже Элазар объяснил мне причину его желания пораньше провести свадебную церемонию. Выслушав его, я все поняла и простила).

— Ладно, — согласилась я. — Тем более спали вместе, и не один раз… Что ж, милый, надо собираться и уже отправляться в путь. Дорога предстоит неблизкая.

Пообедали, убрали посуду со стола. Затем, я отнесла ее обратно в кухню к нашим поварам и пошла сообщить самой старшей сестре милосердия о том, что уезжаю домой. Придя к мадам Честертон, я так и сказала ей и также добавила, что оставила в кабинете в полке рабочего стола рецептуры лечебных снадобий.

Женщина поняла меня, сказала, что не держит и что я была только приглашенным ею лекарем. Я поблагодарила ее за все, что она и другие работники госпиталя сделали для меня. Потом, пошла забирать из моей комнаты корзину с вещами.

Провожали нас всей компанией. Сестры хотели дать нам еды в дорогу, но Элазар возразил, сказав, что мы в городе закупимся всем, что может пригодиться в пути. Монахи пожимали капитану Найквисту руку, его команда, его отряд, все, как могли, обменивались с ним объятиями и рукопожатием.

Меня так же обнимали сёстры милосердия, желали любви и счастья и благополучной поездки в деревню. Изольда со слезами просила меня остаться. Однако я не могла.

— Прости, но я не могу оставаться здесь вечно, — мягко возразила. — У меня хозяйство в деревне. Но ты не волнуйся. Все у вас будет хорошо. Рецепты целебных отваров спрашивай у мадам Честертон. Она знает, где я из оставила для вас.

— Хорошо, — согласилась она, вытирая слезы передником.

— К тому же, — я подалась к Изольде впритык и шепнула ей на ушко: — мы с капитаном Найквистом скоро женимся.

— Это правда?! — тихо удивилась девушка, широко распахнув глаза.

— Да.

— Поздравляю, госпожа Эйрин.

— Спасибо, — я благодарно улыбнулась ей. — И я собираюсь пригласить тебя на нашу свадьбу. Только прошу, держи это пока в секрете. Обещаешь? — и отстранилась.

— Конечно, госпожа, — заверительно закивала Изольда. — Я нема, как рыба.

Простившись со всеми, мы с Элазаром взяли наших лошадей под уздцы и покинули территорию госпиталя. Расти и Эпл дружно, покачивая головами и, легко помахивая хвостами, шли за нами в город. Оказавшись за воротами, мы направились к торговой площади.

По мере приближения к ней становилось вокруг все более и более людно. Горожане ходили по своим делам; знать разъезжала в каретах, простолюдины — пешком, некоторые верхом на ездовых волах, а другие ездили на телегах, которых тягали либо кони, либо волы. А телеги эти были загружены мешками, ящиками и тюками почти под завязку. И катились за животными медленно.

Тут я подумала: «А не завести ли мне вола в помощь, чтоб запрягать его в плуг и землю вспахивать?» Эту мысль сразу же сказала Элазару, надеясь, что он одобрит ее. Мужчина, шагая рядом со мной, задумался и ответил спустя мгновение: «Хорошо, купим тебе такого вола. Землю пахать без этой скотины будет сложно». Так за разговорами я и не заметила, как быстро мы пришли к торговой площади на ярмарку.

Она кипела жизнью. Звуки множества голосов смешивались с ароматами свежего хлеба, специй и домашнего сыра. Я вдыхала эти запахи, чувствуя, как наполняется энергия вокруг. А мой мужчина предпочитал сохранять сосредоточенность, обдумывая грядущие расходы, включая покупку вола, и путь впереди.

Мы шли мимо ряда прилавков, приглядываясь к товарам и прицениваясь. Я поднесла руку к глазам, стараясь прикрыться от яркого полуденного солнца. Здесь мое внимание привлек плотный купец, громко расхваливающий свои шелка и украшения, привезенные из заморского государства.

— Эйрин, смотри. Может, эта пара шляп пригодится? — задал вопрос Элазар, указывая на двухцветные головные уборы с прекрасно вышитыми узорами, подкрашенными золотыми нитями, которые ловили солнечные лучи. Эх, залюбуешься.

Я улыбнулась и покачала головой.

— Нет, милый, у нас еще долгий путь впереди. Ты случаем не забыл? — ответом было молчание и почесывание затылка. — Лучше запастись едой и припасами. А еще семенами овощей для посадки в огороде и на пашне. А вот это… — я указала кивком на мешочек с засахаренными фруктами, — может послужить хорошим угощением для наших приятелей в Эбхэйниксе.

Элазар, соглашаясь, кивнул.

Продолжая путь по площади, мы остановились, чтобы поговорить с фермером, чьи свежие овощи были разложены по аккуратным рядкам. Фермером был веселый дедок с обветренным лицом и мудрыми глазами. Он посоветовал нам взять пару сладких тыкв для небольшой застольной трапезы в дороге. А Элазар дополнительно купил немного спелых яблок, чтобы угостить ими наших лошадей.

Упаковывая покупку, я заметила, как он взглядом искал путь к другому фермеру. Явно, чтобы приобрести у него хорошего вола. И пока он искал такого человека, я успела обменяться словами с девушкой, торгующей сушеными травами. Запах у них был особенно сильным. И выбрала несколько пучков для того, чтобы принять целебную ванну в конце нашего путешествия. После того, как приедем ко мне домой.

Солнце клонилось к закату, когда мы вместе с купленным волом, нагруженным покупками, направились к нашим лошадям, оставленным под навесом у постоялого двора. Знакомые ритмы ярмарки затихали, уступая место спокойствию вечера. Вол спокойно шел за нами, шагая между Расти и Эпл. И мы были готовы к тому, чтобы продолжить путь, и каждая покупка напоминала о теплоте дома, который ждал нас в деревне Эбхэйникс.

Дорога к моему родному дому заняла у нас два с половиной дня. По пути мы четыре раза останавливались, чтобы пообедать, переждать ночь, поспать до утра, отдохнуть и продолжить путь. Также, к счастью, никаких опасностей не происходило. Было тихо, мирно и спокойно. Только птичий щебет с утра до вечера и лягушачье кваканье с вечера до ночи, да стрекот цикад в некоторых местах.

При каждой остановке мы разнуздывали лошадей, чтобы они тоже отдохнули, пощипали травы и поели яблок, что были куплены на ярмарке у фермера. С вола снимали поклажу, чтобы он тоже отдохнул и поел и смог привыкнуть к нам и лошадям. Ведь очень скоро ему предстояло жить в хлеву вместе с моими коровами.

В нашу первую остановку Элазар приготовил на костре в котелке тыквенную похлебку, я помогала ему чистить овощи. После обеда капитан занимался тем, что тренировался пользоваться волшебным мечом, который до нашего побега из логова разбойников был самым обычным. Элазар сказал, что Гвидион сделал его меч волшебным. Немного отдохнув, мы поехали дальше вместе с волом, что нес на себе всю нашу поклажу, как вьючное животное.

Когда на следующий день мы остановились во второй раз я собрала в лесу целую корзину грибов. Избавив их кожицы, мы пожарили их на сковороде вместе с картофелем на масле и кусочками зайчатины. (Пока я собирала грибы Элазар ушел на охоту, добыть мяса). Было так вкусно, что ничего не оставили. Затем, пообедав, мы потушили костер, собрали вещи, снаряди лошадей и вола и продолжили путь до наступления сумерек. А как только начало смеркаться свернули с дороги, нашли небольшую поляну в лесу и устроились на ночлег.

Поставили палатку, лошадей и вола привязали к деревьям, что росли близко от палатки. Поужинали бутербродами и легли спать. Ночь была тихой и спокойной. (В наших лесах очень редко появлялись хищные звери. Не знаю почему, но это даже к лучшему. Хотя, возможно, причиной тому было распространение миазмы, вызываемой демонами, что могли выбираться на поверхность земли из царства тьмы). Элазар лежал рядом со мной, обнимал за талию, накрыв нас одеялом. Я чувствовала его дыхание у себя на затылке; он неглубоко вдыхал и выдыхал, а сердце билось равномерно. И я помолилась, чтобы эти тихие и спокойные дни длились так долго, как мы этого хотим.

Проснулись с рассветом, встали с лежанки, собрали вещи, убрали палатку, также снарядили наших животных и поехали дальше. Оставалось ехать совсем немного, и мы уже у ворот деревни. Оставшуюся половину пути, чтобы скрасить скуку, я негромко напевала весёлую народную песенку, которую мы всем селом пели на празднике Лугнасад.

“А ведь до него — всего ничего, — промелькнула мысль. — И ещё наша с Элазаром свадьба”.

Вскоре мы наконец добрались до границ Эбхэйникса. К этому времени уже начинало смеркаться и вдали виднелись мерцающие огни в окнах домов. И ещё два больших огня на двух сторожевых вышках у ворот. Сандор и Гай никогда надолго не покидали свой пост. А если и покидали, то их заменяли два других мужчин.

Это Кристофер и Аднар. Молодые, сильные и довольно смышлёные для крестьян парни, и единственные, кто пока что не нашёл себе пару. У нас в селе было мало девушек им подстать. Да их уже успели увести другие парни.

Когда мы с Элазаром подъехали к воротам и спешились сверху послышались два молодых голоса. Значит отца и сына всё-таки заменили эти два друга.

— Стой! Кто там?

— Это я, Эйрин, травница, — ответила я, глядя снизу вверх.

— А кто это с тобой, сестрица Эйрин? — голос Аднара ни с чем не спутаешь. У него он басистый по звучанию.

— Мой спутник, — сказала, беря Эпл за вожжи покрепче. — Открывайте ворота, братцы. Мы устали с дороги.

— Сейчас, — отозвался Кристофер, что стоял на страже на вышке слева от нас.

— Ты их знаешь? — вдруг подал голос Элазар, молчавший всю дорогу.

— Да, это два неразлучных друга, — я повернулась к моему мужчине, протянула к нему свободную от вожжей руку и нежно прикоснулась к его щеке, на которой начинала отрастать щетина. — Они хорошие ребята, они бы тебе понравились. К тому же, Крис и Аднар были мне, как старшие братья, когда мы были детьми и подростками.

Элазар поджал губы, моргнул и кивнул.

— Кажется, с Сандором что-то случилось, — я убрала руку от лица Найквиста и схватилась за сердце, переживая за старого сторожа.

Ворота открылись и мы с Элазаром поспешили к дому Сандора. Наши лошади с волом бежали позади нас. Через несколько минут мы оказались у забора, в котором был дом старого сторожа. Когда мы подошли к калитке к нам подошла жена Сандора — Бриндис. Она подбежала к нам так быстро, как могла.

— Скорей, деточка, — взмолилась женщина в отчаяние. — Сандор захворал на днях.

— В каком он сейчас состоянии? — уточнила я, вбегая первой во двор как только Бриндис открыла нам калитку. — Опиши поподробнее.

— Сандор начал испытывать сильную жажду. Его голос, и без того хриплый, осип. Он перестал нормально кушать, появилась рвота. Кроме того Сандор стал выглядеть, как живой мертвец, — перечисляла обеспокоенная Бриндис, заходя в дом вместе со мной.

Когда женщина рассказала мне о том, что случилось с Сандором, мне стала понятна причина того, что их с сыном заменили мои друзья детства.

— Всё понятно, — я взяла чистую тряпочку и закрыла ею себе половину лица, чтобы защититься от болезни. — У твоего мужа холера. Но не бойся, к счастью, это можно вылечить.

Мы зашли с Бриндис в их комнатку, Элазар остался ждать меня снаружи, и подошли к больному, лежащему в тахте. Старый сторож и правда выглядел ужасно.

— Бриндис, а что было до того, как он захворал? — спросила я, рассматривая Сандора.

— Этот старый пень ходил к реке на рыбалку со своим приятелем. Но они пришли с пустыми руками, — поворчала она, негодуя на своего муженька.

Я, тяжело вздохнув, вышла из спальни и позвала своего мужчину:

— Элазар, подойди.

Он молча подошёл и вопросительно взглянул на меня.

— Помнишь где река? — спросила, он кивнул. — Сходи к ней и узнай, что там случилось. Обычно в ней всегда было много рыбы.

— Хорошо, — сказал он.

— Вот, возьми это, — я вытащила из кармана юбки платок. — Обвяжи им лицо. Подозреваю, что миазма начала просачиваться и в наши деревни.

Взяв у Эйрин платок, я вышел из дома, взял Расти с собой и поехал к реке, чтобы по просьбе моей невесты узнать, что могло произойти с рекой.

Я ехал по знакомой тропе. И по пути туда ветер трепал мои волосы, когда я мчался через поле к реке, полное загадок и возможностей. Мой верный Расти, гнедой как цвет ржавчины жеребец, нёс меня с лёгкостью и уверенностью. Мысли о словах Эйрин не покидали меня: миазма, демоны, фоморы — всё это звучало совершенно неправдоподобно. Однако интуиция подсказывала, что стоит обратить внимание на эти намёки. А миазма — явление подозрительное, странное, но не редко встречающееся в этих краях.

По пути к реке вспомнились легенды об этих землях. Старые предания гласят, что миазма появляется, когда духи природы и лесные божества недовольны вмешательством потусторонних сил. Помимо этого я со своим развед отрядом время от времени на заданиях вычищал земли королевства от чудовищ, что когда-то были самыми обыкновенными зверями и изменились под воздействием миазмы. Ко всему вышесказанному можно добавить, что до нас доходили от горожан доклады о нападениях этих чудовищ.

По мере приближения к реке, пейзаж вокруг начинал изменяться. Луг, насыщенный ароматами дикой травы и цветов, постепенно уступал место лощине, вокруг которой возвышались деревья. Здесь воздух был густым и недвижимым, будто сама природа затаила в этом месте дыхание. Вдалеке, сквозь кроны, начал проявляться серебристый блеск воды, где по словам Эйрин когда-то водилось множество рыб. И я знал, что Эбхэйникс — это рыбацкая деревня, всегда поставлявшая в столицу королевства много разной и жирной рыбы. Теперь же здесь царило какое-то зловещее затишье.

Я остановил Расти у кромки реки и прислушался. Вместо привычного плеска рыбы и звуков насекомых была лишь гнетущая пустота. Вглядываясь в отражение на поверхности воды, заметил что-то странное. Нашёл поблизости толстый сук у корней молодого дуба, взял из седельной сумы кремень, высек искру и зажёг факел. В темноте при свете огня получше пригляделся и... был потрясён увиденным.

Вода в русле реки мутная с сероватым оттенком, будто отравлена, и ни одной рыбины не было видно на поверхности. Берега усеяны мелкими пузырями, источающими неприятный запах, что подтвердило опасения Эйрин — миазма действительно просачивалась здесь. А её признаки начали появляться совсем недавно.

Кроме тех пузырей я нашёл несколько засохших остатков водорослей, которые выглядели как обожженные.

“Не иначе как колдовство”, — пришла догадка.

Вдали, за деревьями, мелькнуло какое-то небольшое движение. Расти, нервно всхрапнув, заржал негромко и привстал на дыбы.

— Тихо, мальчик, спокойно, — утихомирил я коня, придержав под уздцы. — Не бойся, я рядом. И с нами волшебный меч, — и тут подумал:

“Возможно, это и есть причина изменений”.

Внимательно обследовав место, я наткнулся на участок земли, посыпанный тонким слоем пепла, и почувствовал лёгкий запах серы, который пробивался сквозь аромат леса. И это тоже подтверждало опасения Эйрин: возможно, фоморы действительно поднимались на поверхность, и их присутствие потревожило лесных духов.

Я вернулся к своему коню и нежно погладил его по гриве, обдумывая, что сказать любимой. А также размышляя, стоило ли мне попытаться найти этих тварей в одиночку или же сперва вернуться в деревню. Затем из Эбхэйникса поехать обратно в город без остановок, прийти к майору Финнегану и попросить подкрепления. Я понимал, что каждое принятое мной решение будет важным шагом к возвращению баланса этим краям. Ведь если оставить все как есть, миазма, распространяясь, угрожает и жителям деревень, и самой природе.

Взвесив свои силы, я всё-таки решил осмотреть местность и попытаться понять ситуацию более подробно, прежде чем возвращаться к Эйрин с новостями.

Пока Элазар выполнял мою просьбу я принялась за лечение болезни старого Сандора. Холеру вылечить можно, цветками ромашки, однако это займёт много времени. Помнится, отец писал в своём дневнике, что нужно сделать для приготовления лечебного отвара. И, кажется, эти цветы росли у меня дома во дворе. Потому сначала я попросила Бриндис раздобыть воды и наполнить ею горшок или котелок, а сама, сев верхом на Эпл, поехала к себе домой за травами.

Когда я подъехала к забору моего дома меня встретила Кайра.

— Эйрин! — воскликнула она, подходя к нам, пока я спешивалась. — Наконец-то. Где ты была? Мы ждали тебя к закату.

— Прости меня, дорогая, — я виновато потупилась. — Мы задержались ненадолго в доме Сандора. Ты его знаешь.

— А что случилось-то? — ахнула Кайра, широко раскрыв глаза.

— Он болен холерой. Я пришла за ромашкой для отвара.

— Вот так сразу!? — неприятно удивилась та и покачала головой. — Только вернулась домой и даже не отдохнула с дороги. Как только у тебя сил хватает?

— Не было времени, — я отыскала у себя в сенях плетенку, взяла её и собрала немного ромашек во дворе. — Донна и Мартин в порядке? Могут подождать?

— Да, конечно, — ответила Кайра, наблюдая за тем как я сную то налево, то направо в поисках нужных вещей.

— И спасибо, что за моими растениями тоже присматривала. Они непременно должны, просто обязаны помочь Сандору выздороветь.

— Не благодари меня, девочка. Надеюсь, ты помнишь о том, что мне обещала дать?

— Конечно, помню.

Собрав достаточно трав для лечебного отвара, я поспешила вернуться к больному. Бриндис к моему возвращению сделала всё, что я сказала. Осталось лишь заварить отвар из цветков ромашки и дать Сандору сделать несколько глотков.

Мы с Бриндис довольно быстро приготовили снадобье, затем, когда оно стало готово, дали немного остыть и принесли старику лекарство в постель. После этого я передала женщине оставшиеся цветки вместе с рецептом и посоветовала ей давать Сандору пить снадобье не менее месяца после каждого приёма пищи.

Помимо этого я дала рецепт снадобья из соцветий и листьев земляники. “Принимать это как дополнительное средство в помощь первому”, — дала такой совет и поехала к себе домой. Мне уже надо было проверить моих коров и ложиться спать. Мы с Эпл так устали, что еле волочили ноги.

Вернувшись домой, я отвела Эпл в хлев и привязала её к столбу. Временно. Донна и Мартин были знакомы с кобылой и были рады видеть её вновь.

— Прости, что пока что не умею снимать с тебя снаряжение, — промолвила я, нежно поглаживая шелковистую шерстку на шее Эпл. — Вот придёт Элазар, — зевнула, — и снимет их с тебя.

Не волнуйся за меня, — прозвучал в моей голове чей-то добрый и нежный голос. — Я знаю, что ты хорошая и заботливая. И была очень рада, что у меня появилась такая хозяйка.

А потом Эпл тихо заржала, забавно фыркнув и, качнув головой.

— Милая Эпл, неужели это ты сказала мне!? — удивилась я своей догадке.

Да, — ответила моя лошадь, посмотрев на меня своими большими и красивыми тёмными глазами с длинными густыми ресницами. — И спасибо, что дала мне новое имя.

— А с каких это пор я могу слышать тебя? — полюбопытствовала я.

С тех пор, как с тобой заговорила гамадриада, что жила в ольхе в саде при госпитале.

— О боги, это же замечательно! — радостно воскликнула я и чуть не подпрыгнула. Иначе ударилась бы головой об балку, держащую потолок. — Отныне мы с тобой будем говорить друг с другом о многом, пока наши мужчины будут отсутствовать. Элазар и Расти.

Поболтав с моей подружкой Эпл, я проверила Донну и Мартин, чьи голоса я тоже уже могла слышать. А в мыслях роилась следующая догадка, что этот дар я получила от своей мамы. По словам волшебника Гвидиона, она была светлой эльфийкой, одной из дочерей богини Дану и жительницей волшебной страны фей. Согласно древним легендам, именно эльфы умели понимать язык зверей и птиц.

Так я узнала, что моя Мартин пока что в порядке, но отелится уже в ночь следующего дня. Донна поддерживала младшую как могла. Успокоившись, я отпустила Кайру в её деревню. А она сказала, что перед возвращением домой заночует у моих соседей. На том и договорились.

Поздним вечером я, как была, уснула, не сумев дождаться любимого мужчины. Усталость всё-таки взяла своё и я, свалившись в кровать, уснула, не донеся головы до подушки.