Исключение (джен)

Николай Гоголь странен до необычайности. Вызывает интерес. В основном потому, что хочется узнать, имеется ли предел его способностям. И главное — возможно ли их контролировать.

Яков Гуро уже в третий раз вспоминал сегодняшний день, закончившийся так неожиданно и в какой-то мере прекрасно. Найти алмаз, еще не ограненный алмаз, пока даже без примесей мнений и вероятностей, не каждому дано. Однако, слишком много вопросов и слишком мало ответов.

— Яков Петрович! К вам посетитель, — молодой человек, по какой-то нелепой случайности выбранный Гуро секретарем для написания книги, ожидал указаний. Уж ему всегда было легко угадать настроение главного столичного следователя. Вот сейчас того оторвали от важных раздумий и он точно решает, что сказать посетителю, столь не вовремя нарушившему чужой покой, если его делу недостанет важности.

— Зови.

— Слушаюсь, — секретарь удалился также бесшумно, как и появился.

Гуро в ожидании снова и снова перебирал события в доме столь внезапно скончавшейся вдовы. Анализировал поведение Гоголя, с которым обязательно нужно познакомиться поближе. Стоит позаботиться о поводе, ведь Гоголь наверняка пугливая пташка, которой так просто подпалить крылья. Впрочем, он и сам прекрасно справляется со своим самоуничтожением. Это было видно с первого взгляда. Да еще и его способности, отнимающие много сил и...

— Господин Гуро! — юношеский голос оторвал следователя от размышлений. Уж кого, а этого молодого человека в качестве своего собеседника Яков Гуро мог представить только во сне, да и то кошмарном.

— Господин Лермонтов, что привело вас в мой дом в столь поздний час? Не припомню, чтобы я договаривался о встрече хотя бы с кем-то из вашего кружка вечных бездельников, что путаются под ногами в самое неподходящее время, — Гуро уселся в кресло и принялся наблюдать за поэтом, который не только не принадлежал к числу знакомых лучшего дознавателя Петербурга, но и был в числе его врагов. Хотя... Такое звание слишком лестно для сборища молокососов, возомнивших, что они могут смешать карты в игре, что разыгрывалась на улицах столицы. — Чем обязан?

— Я должен передать вам письмо!

— Для этого меня можно было и не беспокоить. Достаточно было оставить ваш опус моим слугам. Или содержимое конверта, который вы сжимаете так, что от него скоро ничего не останется, принадлежит не вам, а вашему другу?

— Вы!.. Что вы себе позволяете?

— Оставите вы письмо или сбежите из этого дома вместе с ним, мне безразлично.

— Это... По одному из дел, что вы ведете. Доказательство невиновности корнета Ветлицкого! Он не убивал никого. Мы все подписались под этим. Он был с нами весь вечер! Вы не посмеете его больше держать, словно птицу в клетке!

— Ваш бы пыл да на благое дело, — усмехнулся Гуро. — Ваш корнет уже вторую бутылку водки допивает в трактире. Его выпустили час назад. Истинный убийца — точнее, истинная — сама явилась в ближайшую полицейскую часть. Если бы вы больше думали о своих друзьях, то несомненно знали бы этот факт. Но могу приобщить ваше совместное творчество к делу.

— Недаром Пушкин хотел вас вызвать на дуэль! — последним, что услышал выбежавший из гостиной Лермонтов, был искренний смех Гуро.

— Яков Петрович, ужин подавать? — Иван, и дворецкий, и повар в одном лице, появился на пороге гостиной, когда Гуро подошел к окну и выглянул из него, рассматривая вечерние огни Петербурга.

— Через десять минут.

— Слушаюсь, господин.

Так какой же повод найти, чтобы понять, кто же такой Николай Гоголь и как узнать его поближе? Нужно обязательно справиться, нет ли странных и необычных дел в Империи, куда можно приложить талант Якова Гуро и видения Николая Гоголя. Ведь рецепт победы тогда станет еще проще. Совместное дело сближает. И хотя Яков Петрович Гуро всегда все дела расследовал один и всегда преступник был найден, кто сказал, что иногда не стоит делать исключения.