Противоядие (джен)

Она держится с достоинством. Не достойным женщины, каждую ночь ворующей мужа у жены. Она управляет герцогом, как марионеткой. Он напоминает деревянную механическую куклу, привезенную из Венеции в подарок Клименту VII. Как и кукла — сын короля повинуется чужим приказам и не смеет даже улыбаться, если та женщина не пожелает этого.

Она даже не пытается соблюдать приличия. Или ей просто все равно, что о ней думают и что говорят за ее спиной? Перед ней сгибают спины, ей льстят, но она слишком умна, чтобы принимать все это за правду. Или все же любит, когда ей слагают оды придворные поэты, делая вид, что вовсе не постель королевского сына помогает достигать высот, а собственный ум и упорство? Впрочем, здесь, во Франции, подобное поведение смущает гораздо меньше, чем в Италии. Пусть французы и уверены в обратном.

Соединение черного и белого — это просто символ или нечто более значимое и глубокое? Она носит траур или подчеркивает белизну своей — практически идеальной — кожи, на которой невыносимо красиво смотрелись бы алые брызги крови? Белый и красный — гораздо более прекрасное сочетание, чем эта женщина думает.

Яд? Ее влияние на мужа — яд. Чистейший, словно из перстня Борджиа. Здесь, в Фонтенбло, считают, что этот яд убил намного больше людей, чем войны и предательства лучших друзей. Здесь вообще любят преувеличивать. Хотя нет ничего проще, чем убить человека ядом. Можно даже убедить всех, что никакого отравления не было. Яды тем и прекрасны, что могут придать смерти человека любые обстоятельства, желаемые для отравителя. Если он, разумеется, достаточно умен. Но порой терпение гораздо более выгодно, как бы больно не было. К тому же, если долго принимать яд, даже просто наблюдая за этой женщиной, то однажды он перестанет быть смертельным. Следует только решить, что наиболее правильно здесь и сейчас, забыв о чувствах, обидах и унижениях. Никто не вечен, но жизнь только началась, пусть и не так счастливо, как о том бы мечталось среди угроз убить или отдать на потеху безродным мужланам. Франция — не Италия. Пусть миры и похожи, и враги готовы вонзить в спину кинжал с рукояткой, украшенной бриллиантами, но здесь, по крайней мере, иногда можно дышать полной грудью, не опасаясь ядовитых паров, и пить воду, не боясь, что на следующее утро не откроешь глаза. И почти наизусть выучена роль незаметной жены, лишь заставляющей еще сильнее сиять любовницу мужа.

— Запомни, маленькая герцогиня, чем больше ты ненавидишь, тем более спокойной и довольной жизнью ты должна выглядеть. Учись более искренне улыбаться, но не забывай, что искренность бывает и не показной.

Екатерина обернулась и наткнулась на веселый взгляд Франциска.

— Я не хочу это забывать больше никогда, — легкий итальянский акцент заставил короля улыбнуться. Ему действительно нравилась юная жена его глупого сына. Екатерина была умна, и это выгодно отличало ее от придворных дам. А молодость слишком быстро уходящий порок, не стоящий сожалений.

— Скоро наступит время для охоты, Катрин. Ты ведь знаешь, что такое азарт погони и удовольствие от загнанной дичи?

— Я хочу узнать, каково быть охотником, а не жертвой.

— Думаю, тебе недолго томиться любопытством, — Франциск, прищурившись, посмотрел на небо. — Какое яркое сегодня солнце.

— Оно очень красиво играет на волнах, — Екатерина услышала смех и повернулась. Диана де Пуатье, улыбаясь, что-то объясняла Генриху, указывая в сторону дам, обступивших придворного парфюмера.

Екатерина безмятежно смотрела на мужа. На губах играла улыбка, а в глазах не было ни капли неприязни. Диана, на мгновение отвлекшись от Генриха, насмешливо взглянула на его жену и как всегда склонилась перед ней в реверансе. Екатерина до сих пор не смогла понять, насколько сильно должна ее ранить подобная насмешка.

— Идемте обедать, герцогиня, — Франциск подал Екатерине руку. — Вы же любите дичь, вам должно понравиться главное блюдо. Я приказал приготовить его так, как вы любите.

— Я очень благодарна вам.

— Жаль, что вы так любите моего глупца сына, Катрин. Вам порой приходиться слишком много терпеть.

Любит. И правда любит. Но это не значит, что любовь застилает глаза, не давая увидеть то, что происходит вокруг. А терпение — это тоже прекрасное качество. Екатерина узнала ему цену в день своей свадьбы. В тот миг, когда научилась ненавидеть.