Истинное знакомство (джен)

«Король выглядит невероятно усталым, вы не находите?»

«Королю не мешало бы хорошенько выспаться в одиночестве, а не тратить свои силы в компании этих бездельников, все достояние которых лишь красивые лица!»

«Король недавно опять отказался от охоты, он предпочел прогулку с королевой. Бедняжка, только это ей и остается».

«Король не выносит плохой погоды, может быть именно поэтому у него столь утомленный вид?»

— Мой брат сегодня действительно выглядит так, будто провел все последние дни в сплошном веселье, ты не находишь, Бюсси? — голос принца, добавился к тому гомону, что окружил Луи де Клермона, графа де Бюсси, стоило только ему, вместе с другими приверженцами герцога Анжуйского, появиться в Лувре.

— Мне не доставляет удовольствие выслушивать все эти сплетни, монсеньор, — Бюсси демонстративно пожал плечами, — к тому же я не считаю себя вправе обсуждать внешний вид короля.

— Ничего другого я и не мог от тебя ожидать, — Анжуйский деланно вздохнул, в этот день он был в великолепном расположении духа. — Вы, гугеноты, вообще вряд ли что понимаете в веселье. Вот и сейчас ты выглядишь так, словно у тебя заболели все твои зубы сразу, а ведь мы находимся в королевском дворце. И даже для разнообразия мне улыбается не только мой брат, но и моя мать. Мне нужно обязательно подойти к ней, ведь она никогда ничего не делает без причины. К тому же, я заметил новую фрейлину в ее окружении, а уж терпеть рядом с собой бездарных дурнушек моя мать не привыкла. А тебе я советую сбросить это кислое выражение с лица или наживешь неприятностей. Здесь ты среди католиков и постная мина тут не в чести.

— Хорошо, монсеньор, я постараюсь не навлечь на себя гнев этих католических красавчиков, столь хорошо разбирающихся в приятном времяпрепровождении.

— Ладно, — Франсуа знаком подозвал Орильи, — развлекайся, а я тебя покидаю. Не хочу, чтобы твое сумрачное настроение в этот прекрасный день перекинулось на меня. Мне предостаточно будет скуки и в Анжу, куда мы довольно скоро отправимся.

Бюсси посмотрел вслед уходящему принцу и огляделся вокруг. Все же он по-прежнему в одиночестве чувствовал себя гораздо спокойнее. А иногда, как сегодня, вся мишура и яркость королевского дворца навевали невыносимую тоску. Ведь здесь ничего не стоило встретить тех, кто всего два года назад бездушно и с полной уверенностью в правильности своих действий убивал его единоверцев. И никого из этих людей не мучила совесть, никто не просыпался от кошмаров по ночам, никто в тишине комнат не слышал крики детей, которых бросали в Сену, и их матерей, некоторые из которых расценили смерть как благо после издевательств благочестивых католиков. И никому здесь не было дела и до его родителей, что были убиты в ту самую ночь. Может быть, им повезло чуть больше, их убили во сне и они не увидели того, что происходило. Но никто из католиков не желал больше помнить, ведь это один эпизод из многих, когда победила их вера, таким принято лишь гордиться, и совсем неважно, сколько потерь понесли те, кто посмел выступить против них. И лишь однажды Бюсси подумал по-другому, когда увидел, как исказилось лицо короля, когда он смотрел на гравюру, изображающую события Варфоломеевской ночи, которую кто-то из придворных преподнес ему ровно год спустя после страшных событий. Может быть, среди всех людей, что сейчас встречались графу каждый день, только король сумел не забыть о том, что тогда случилось, и понимал весь ужас произошедшего. Вот только что он чувствовал так никто и не мог постигнуть, и кого король поминал в своих молитвах, наряду с погибшими в последнее время фаворитами, никому было неизвестно.

Французский король. Генрих III из рода Валуа. Несмотря на всю свою проницательность лишь этого человека Бюсси так и не смог понять. За два года нахождения в свите герцога Анжуйского он столько раз видел короля, но никогда не мог сказать, о чем или ком тот размышляет и что сделает в последующий момент. Но при этом Бюсси мог поклясться собственной жизнью, что Генрих никогда ничего не делал, прежде хорошенько не обдумав, и всегда знал заранее, чем все может для него закончиться. Но при этом он никогда не отступал от принятых решений, какие бы последствия его не ожидали. Впрочем, упорство короля в некоторых вопросах тоже никогда не было популярным среди его подданных наряду с его привязанностью к фаворитам, нелюбовью к охоте и искренностью в молитвах.

И Бюсси был совершенно не согласен с принцем, который считал своего брата если не бездарным правителем, то, по крайней мере, плохим политиком и слабым человеком. Но ни тем, ни другим король не был. Достаточно было только хорошенько поразмыслить и становилось понятно, что его политические игры, всегда преследующие конкретные цели, были лишь недостаточно просты для понимания большинства, но это вовсе не делало их бездумными или ненужными. И с каждым днем Бюсси был уверен в этом все больше. Однако лишь сейчас графу пришло в голову как, наверно, невероятно трудно жить, когда вокруг так много тех, кто пытается усмотреть в твоих поступках лишь то, что можно использовать против тебя. Жить, когда мало кто пытается понять и поддержать. Возможно, именно поэтому короля всегда окружали его фавориты, те, кто был искренне предан французскому монарху, и в этом не сомневались даже самые недоверчивые придворные, а ведь безоговорочная преданность такая редкость при любом королевском дворе.

Бюсси взглянул на короля. На этот раз принц был прав, Генрих действительно выглядел утомленным: на бледном лице к тому же горел румянец, словно короля терзала болезнь, сжигая жаром изнутри. Все разговоры о бессонных ночах могли внезапно оказаться правдой, только причины для этого были совершенно иными, чем те, которые вполголоса обсуждали придворные вокруг. Неожиданно Генрих посмотрел на Бюсси, на мгновение отведя взгляд от венецианского посла, которого, казалось, внимательно слушал последние несколько минут. Граф вздрогнул — он уже давно не видел в глазах человека столько одиночества. Его можно было ощутить даже физически. Король вновь устремил взор на венецианца, а Бюсси продолжал стоять, словно его пригвоздили к полу и он сам себе не мог объяснить, что же произошло. Графу показалось, что и его вдруг опалило изнутри, когда взгляд короля остановился на нем. Даже вдохнуть получилось не сразу.

— Добрый день, господин де Бюсси, — позади графа раздался насмешливый голос, который мог принадлежать только одному человеку, что единственный обладал правом говорить при дворе французского монарха то, что ему вздумается, не опасаясь королевского гнева, и которому не было никакого дела до неудовольствия кого бы то ни было еще. — Вы не находите, что сегодня мы должны быть особенно довольны, ведь солнце сделало нам всем одолжение, показавшись из-за туч впервые за последнюю неделю?

— Господин Шико, — Бюсси улыбнулся шуту короля, который играл гораздо большую роль при дворе, чем некоторые, и в особенности брат короля, полагали. — Вы, разумеется, правы. Сегодня великолепный день для поездок верхом.

— Я полностью с вами согласен. К сожалению, Генриху, а значит и мне, придется еще некоторое время сидеть здесь и выслушивать нудные речи послов, которые не верят ни одному из сказанных ими же самими слов. Политика — это такая скучная штука, господин Бюсси.

— Охотно верю вам, — граф улыбнулся, — именно поэтому я предпочитаю политике добрый ужин в хорошей дружеской компании.

— О, господин Бюсси, вам очень повезло, если у вас есть друзья, которых всегда приятно видеть. Сейчас этим мало кто может похвастаться. Я рад за вас.

— Благодарю вас, господин Шико.

— А знаете что, мой любезный протестант, пожалуй, я возьму вас сейчас с собой. Вы же не откажитесь составить мне компанию? Я уже устал терзать свои уши всем тем, что говорят вокруг.

— Не думаю, что это уместно, господин Шико. К тому же мое поведение может показаться странным герцогу Анжуйскому, особенно если я покину его теперь.

— Бросьте, граф, и поверьте мне, брат короля сейчас не заметит, даже если небо упадет на землю, — Шико насмешливо посмотрел в сторону герцога, флиртующего с молодой девушкой, стоящей у окна. — А я не настолько люблю цветы, чтобы оказаться в их окружении один.

— Цветы?

— Да, — Шико улыбнулся, — королева Луиза приказала мне сегодня взглянуть на свои розовые кусты, что ей привезли из Испании и высадили в одном из цветников Лувра. Я приглашаю вас взглянуть на них вместе со мной. У этих роз приятный запах. К тому же — гораздо приятнее оказаться среди цветов, чем быть здесь.

— Господин Шико, пожалуй, я составлю вам компанию.

— Это очень хорошо, а то я уже начал думать, что вы опасаетесь, что вас убьют среди розовых кустов, — весело проговорил Шико. — Поверьте, королева Луиза в гневе может многое сказать и сделать, и она слишком любит цветы, чтобы потерпеть окровавленный труп среди своих испанских роз. А у меня нет намерения ссориться с ее величеством. Так что обещаю вам, что мы ограничимся только прогулкой.

Бюсси улыбнулся и вышел вслед за Шико. Как тот и полагал, герцог Анжуйский даже не повернул головы в его сторону, все мысли принца явно были заняты лишь хорошенькой девушкой. Впрочем, Бюсси на самом деле с некоторых пор было безразлично мнение герцога о своем времяпрепровождении.

— Скажите, граф, отчего вы служите брату короля? — вопрос Шико заставил графа на миг остановиться. — Вы ведь говорили, что любите хорошую компанию, неужели окружение герцога Анжуйского настолько дружески относится к вам?

— Я не думаю, что должен обсуждать это с вами, — нахмурился Бюсси. — Иногда вы задаете вопросы, на которые невозможно получить ответы.

— На любой вопрос можно узнать ответ, — Шико распахнул двери, и пропустил Бюсси вперед. Граф зажмурился от яркого света после последнего темного коридора, ведущего в сад. — Совсем иное дело, сколько усилий нужно приложить в каждом отдельном случае. Но я позвал вас наслаждаться цветами, а не выведывать ваши тайны.

— Я благодарен вам за приглашение, — граф огляделся и вдохнул запах роз, что окружали его, — никогда не знал, что в Лувре можно увидеть подобное.

— Королева любит цветы, а король не хочет ей отказывать ни в чем, — Шико аккуратно срезал ярко-желтую розу, — к тому же эти цветы очень любила испанская королева, а Генрих до сих пор тяжело переживает смерть своей сестры. Иногда он бывает здесь один и не желает никого видеть рядом с собой.

— Вы не боитесь мне рассказывать все это, господин Шико? — Бюсси взглянул на королевского наперсника, — такие вещи не рассказывают человеку из свиты Франсуа Анжуйского.

— Полно, господин Бюсси, не принижайте своего достоинства. Я уверен, что ни одно слово из сказанного мною не будет передано брату короля. Вы для этого слишком умны, — Шико улыбался, поигрывая розой, не обращая внимания на то, что исколол себе пальцы. — И уж точно вы никогда не приведете герцога Анжуйского в любимое место отдыха королевы Луизы. Так что я считаю, что ничем не рискую, доверяя вам некоторые мои мысли. К тому же в таком месте не хочется думать о плохом, здесь для этого слишком красиво.

— Здесь так спокойно, — проговорил Бюсси, — думаю, и сам король здесь может позабыть обо всех неприятностях.

— Вы совершенно правы, граф, — Бюсси обернулся, услышав голос короля, и склонился в поклоне вслед за Шико. — Здесь я могу отдохнуть. — Генрих, появившийся для Бюсси совершенно неожиданно, провел рукой по розовым цветам, — и поговорить с теми, кого с удовольствием видел бы среди своих друзей.

— Как наверно сложно попасть в число таких людей, — Бюсси отметил, что король выглядел чуть лучше, чем в тронном зале некоторое время назад. — Простите, сир, что я позволил себе настолько долго пробыть здесь. Я совсем не ожидал, что ваша аудиенция так скоро завершится. Мне следовало уйти отсюда раньше.

— Полноте, граф, — Генрих мягко улыбнулся, а Бюсси задержал дыхание, поймав себя на мысли, что никогда не видел искренней улыбки короля, только маску, за которой тот прятался от чужих взглядов, — я рад, что Шико вас привел. Иногда нужно забывать о том, что происходит вокруг, — король глубоко вздохнул, но в тот же момент побледнел и вцепился рукой в подоспевшего Шико. — Простите, граф, боюсь, вам придется меня покинуть. У меня осталось еще несколько незавершенных дел. Шико вас проводит, — через мгновение Генрих полностью пришел в себя, только румянец стал еще ярче. — Надеюсь еще вас увидеть, граф.

Бюсси поклонился и вышел вслед за Шико, но, не удержавшись, бросил последний взгляд на короля, который стоял рядом с кустом желтых роз, вглядываясь словно в никуда. И снова граф ощутил чувство того же одиночества, что мешало вздохнуть в тронном зале.

— Генрих болен, граф, только никому не дает себе помочь, — сейчас в обычно насмешливом голосе шута звучали нотки беспокойства. И я должен вас просить не сообщать о том, что вы видели герцогу. Хотя, — Шико помолчал, — я считаю, что моя просьба неуместна и прошу прощения за то, что мог невольно вас ею обидеть.

— Благодарю вас за откровенность, господин Шико.

— Не секрет, что завтра королева Луиза уезжает ненадолго в Амбуаз. Я знаю точно, что она будет беспокоиться о своих розах. Возможно, вы сможете до вашего отъезда в Анжу еще раз прогуляться со мной в этот сад. Думаю, и его величеству было бы приятно вас снова увидеть там.

— Я согласен на ваше любезное предложение, господин Шико, — проговорил Бюсси так быстро, словно боялся вдруг передумать. — Только я все же боюсь вызвать неудовольствие короля.

— Не делайте вид, что вы действительно так считаете, — Шико довел Бюсси до тронного зала, в котором на этот раз не было ни единого человека, и поклонился на прощание. — Что ж, я надеюсь, что вы не передумаете. И я точно знаю, что королю есть что с вами обсудить.