Пока не стану тебя убивать (гет)

— Директор! — вопит Гойл, распахивая дверь в кабинет. — Директор!

Гойл всегда обращается к Драко официально: к сожалению, его подручному не хватает мозгов понять шутку Лорда с «повышением». Волдеморт назначил Драко директором Хогвартса после смерти Снейпа, чтобы «наградить за долголетнюю службу Малфоев в совете попечителей». Разумеется, никаких детей в школе больше не обучают. Нет и попечителей. Профессоров.

Да и семьи Малфоев как таковой. Волдеморт благосклонно позволяет Драко гнить в замке, который тот помог разрушить.

— Я занят, Гойл, — сообщает Драко, не отрываясь от зеркала, пока решает, подойдёт ли его образу проклятая тиара.

По официальной версии Хогвартс теперь — исследовательский центр и архив. Неофициально же вся школа превратилась в гигантскую Выручай-комнату, куда, как в личную сокровищницу Лорда, закидывают все изъятые ценности. Драко послушно фиксирует в перечне гримуары и артефакты, проверяет подозрительные зелья и зачарованные предметы. Иногда ему помогают Пожиратели по типу Гойла: столь бесполезные, что никому нет дела, если Драко случайно взорвёт их или трансфигурирует в летающих обезьян. В последний такой раз он даже умудрился отговориться тем, что создал воздушный десант в концепции «шок и трепет»⁽¹⁾, что Тёмный лорд счел творческим подходом, пусть и не очень рентабельным. Драко не стал спорить с «удовлетворительной» оценкой своих способностей, ведь безопаснее было не отсвечивать.

— Но директор, я видел Грязнокровку! Грязнокровку Грейнджер!

Гойл так долго продержался у Драко, потому что не отличался сообразительностью и был слишком ленив, чтобы что-то предпринимать. Но даже Гойл пробуждался при виде последней из Золотого трио и не только потому, что ведьма наградила его проклятьем вечного горба в битве в Лютном.

— Неужели? — выгибает бровь Драко. — И кому-нибудь ещё ты об этом сообщил? Не хотелось бы повторить фиаско Яксли, как на Белтейне.

Для человека, вроде как недостойного внимания, Грейджер вспоминали слишком уж часто. Свои неудачи Пожиратели постоянно сваливали именно на неё. Она взорвала архив Комиссии по учёту магловских выродков вместе с «си-четыре» прямо под носом у Яксли (но никто не мог сказать, кто же были остальные четверо и что это за организация «Си»). Когда Долгопупс и Лавгуд сбежали из Лондона после битвы за Хогвартс, прихватив с собой мелких предателей крови, Эйвери и Роули распустили слух, что Грейнджер сотворила поезд, который увез их под океан. Однако, несмотря на предполагаемый саботаж с её стороны, ни один Пожиратель не видел её дольше пары секунд, не говоря о большем. А учитывая ярость Тёмного Лорда, что Грейнджер никак не могут поймать, никто в здравом уме не признается, что заметил её, пока на руках не будет трупа.

Гойл же интеллектом не блистал.

— Не, шеф. В этот раз всё как надо. Запер её в подземелье.

Драко презрительно усмехается. Очень сомнительно, что его бестолковый помощник мог её как-то удержать. Знал бы Гойл... Грейнджер — частая гостья в замке... или, вернее будет сказать, барахольщик.

В первый раз наткнувшись на неё в Выручай-комнате, пока она обстоятельно прочёсывала горы разного хлама, Драко прикинул, не сдать ли её Волдеморту. Ему пришлось быстро передумать, когда Грейнджер обставила его как в интеллектуальном, так и в магическом спарринге.

— Не переживай, Малфой, пока что я не стану тебя убивать, — сказала тогда она под прицелом его палочки. А потом Драко каким-то образом оказался на спине, без оружия и под Инкарцеро. Лежал и слушал, как Грейнджер напевает мотивчик, шаря по шкафчикам и в бумагах. От абсурдности происходящего пробило на смех — первый настоящий смех больше чем за год.

С тех пор Драко успел столкнуться с Грейнджер в классе защиты от Тёмных искусств, в библиотеке и даже в туалете для девочек на третьем этаже — поцарапанной и уставшей, но с чем-то, похожим на клыки дракона, в руках.

Грейнджер сильная, привлекательная, а главное, с ней интересно. Какая ему разница, зачем она раз за разом проникает в замок? Он дракон на страже чужих сокровищ. Пусть Грейнджер тащит всё, что приглянется, лишь бы возвращалась. Когда её нет, его одолевает скука. Он вытерпит все лекции о деспотизме и преступлениях против человечества ради возможности продемонстрировать ей новые заклинания, над которыми работает, или увидеть, как загораются азартом её глаза из-за необычного проклятия. Не говоря уже об ощущениях, когда её рот обхватывает...

Но в прошлый раз Драко, видимо, перестарался. Слишком увлёкся и не скрывал. Она не появлялась несколько месяцев. Пока не прибежал Гойл, Драко считал, что Грейнджер больше не вернётся.

— Прекрасно, — говорит он. — Покажи мне.

* * *

Драко целеустремлённо следует за проводником, скрывая желание припустить бегом в бывшее общежитие Слизерина. Гойл суетится чуть впереди, треплется о грязнокровках, фениксах и благосклонности Тёмного Лорда. Драко наплевать. Он сбегает через ступеньку вниз, но тормозит перед входом в подземелье, чтобы пригладить волосы и наложить на мантию разглаживающие чары. Затем взмахивает палочкой, сдвигая портрет, и входит.

В вопиюще пустое подземелье.

Драко смотрит на помощничка, вскинув бровь.

— Это здесь ты запер Грейнджер? — сухо интересуется он, толкая носком дверь в первую камеру слева. Дверь, словно издеваясь, открыта нараспашку.

Гойл удручённо стонет:

— Она была здесь, директор, клянусь! — и заглядывает через плечо Драко, а ну как Грейнджер прячется за дверью. — Я даже оглушил её! В этот раз. Она валялась без сознания, когда я уходил.

Драко отмахивается от Гойла и разворачивается, перекрывая вид на узкую койку в камере. Отправляет Гойла в Хогсмид передать охране, что нужно навесить на окрестности дополнительный слой Воющих чар. — Но не говори им почему. Вряд ли Тёмный Лорд обрадуется, если узнает, что грязнокровка была тут и сбежала... опять.

Точно побитый пёс, Гойл уходит, тяжело ступая, а Драко поворачивается к койке, на которой из-за голого матраса выглядывает бумажный дракончик. С каждым выдохом из его ноздрей вырывается перламутровый дым — блестящее владение магией, ни с кем не спутаешь. Заметив Драко, дракончик раскрывает хрупкие крылья и вспархивает на его руку с меткой.

— И что же это такое? — спрашивает Драко бумажное создание, не обращая внимания на мелкие порезы от когтей, пока то карабкается вверх к плечу. В ответ дракончик трётся о его подбородок и выпускает клуб дыма. Драко вдыхает аромат корицы, секса и грозы, которой пахнет от волос Грейнджер. — Где она?

Дракончик вдруг падает с плеча и разворачивается в короткую записку:

«Надеюсь, не вызвала переполох. Надолго не задержусь».

Драко поднимает записку к лицу, вдыхает и улыбается. Это приглашение.

* * *

Оставаясь настороже даже под Дезилюминационным, Драко проскальзывает в бывший кабинет зелий. Мысленно хвалит себя, замечая ведьму у дальнего стола спиной ко входу. Она как раз ссыпает лепестки зубастой герани в серебряный котёл.

Однако подкрадываться даже не стоило пытаться: шаг, и со звуком лопнувшей струны активируется охранка, а по коже бегут мурашки. По рукам и ногам его связывают из ниоткуда взявшиеся веревки. Палочка летит на пол, Драко чуть не кувыркается вслед за ней, когда путы натягиваются сильнее.

Грейнджер спокойно призывает палочку с пола и цыкает, глядя на его невидимую, но подчеркнутую верёвками фигуру.

— К несчастью для тебя, невидимость не убирает материальность.

Трудно выглядеть беззаботно, когда ты весь просто контур вязи из узлов, но Драко очень старается.

— К счастью для тебя, тебе будет за что хвататься, пока я имею тебя у стены.

Грейнджер подходит вплотную и толкает его, пока Драко не упирается лопатками в камень.

— Кто кого имеет у стены?

Её пальцы безошибочно ложатся на грудь, вскользь проходят вверх и вплетаются в невидимые волосы. Драко шипит из-за крепкой хватки и всё равно тянется к её рту.

— Брось Финиту, и увидишь ещё и моё прекрасное лицо.

Грейнджер хмыкает.

— Ну-ну. Даже у меня не получится снять Финитой одно заклинание, а не все сразу. Похоже, так и оставлю тебя связанным и невидимым, а сама закончу с костеростом. Ты ведь не возражаешь?

— Ничуть. — В ином случае Драко поддался бы раздражению, но его беспалочковой магии хватит на одну Финиту. Да и с Грейнджер они не поддразнивали друг друга уже Мерлин знает сколько времени. И не связывала она его давненько, если уж на то пошло.

Грейнджер похлопывает его по щеке и возвращается к котлу, куда сбрасывает чешую рыбы-собаки, и медленно перемешивает, чтобы чешуя осела на дно.

— Я соскучился, ведьма, — признаётся Драко, пока бледное варево закипает, приобретая желтоватый цвет старых костей. — Пока что я не стану тебя убивать, обещаю.

Грейнджер фыркает.

— Умеешь обнадёжить, Малфой. Ты сумасшедший, одержимый человек.

— Но ты всё равно ко мне приходишь. Даже Плакса Миртл оставила Хогвартс. Значит, ты пытаешься привлечь моё внимание. Что ещё мне думать?

— Я прихожу не к тебе, — возмущается она, активнее размешивая зелье. Драко мог бы предупредить, что таким темпом зелье свернётся, но ведь тогда Грейнджер придётся начать с начала. Не то чтобы он действительно верит, что она ошибётся. — Ингредиентов для лечебных зелий днём с огнём не найти.

Драко елозит в объятиях пут, наслаждаясь трением и проверяя концентрацию Грейнджер. Та бросает острый взгляд на сплетение верёвок, в то же время по одному закидывая в котёл глаза скарабеев.

— Останься, и я отдам тебе любые ингредиенты, — упрашивает он. — Станешь моей госпожой зелий.

Грейнджер закатывает глаза на двусмысленность, но Драко приписывает себе балл за креативность. Она старательно не обращает на него внимания, пока занимается зельем, от котла начинает подниматься пар, а кудри выбиваются из косы — волосы собраны специально на случай столкновения.

— Спасибо, лучше буду работать на себя, — бормочет она.

Драко тяжело вздыхает.

— До сих пор злишься из-за кентавров? — Грейджер злобно косится в его направлении. — И никакой благодарности! Вообще-то это был подарок.

— Благодарности? — пронзительно повторяет она, замирая. — Подарок?! Да как можно было додуматься до такого пода...

— Подарок на Йоль, да, — настаивает Драко. — Ты же сама не своя была, когда табун в Запретном лесу выкосили. Я воссоздавал их для тебя. Да, первая пара вышла не идеально, но это не повод...

— Нельзя воссоздать кентавров буквально, Малфой! Боже, эти бедные эльфы, которых ты пришил к телам фестралов...

— Ну а как ещё их было сделать? Кентавров я не нашёл, в Британии их не осталось, но разве мои гибриды так мало на них похожи? Они всё ещё разумны, между прочим. Пришлось трансфигурировать разумных существ, иначе получились бы недолошади с головами низзлов. Конечно, мне говорили, что фестралов на это уходит слишком много, но...

— ...а те жуткие, чудовищные...

— ...ты любишь чудовищ! Все курсы было: «э-ге-гей, спасём великанов, эльфов и гиппогриффов!». Да, у меня не вышло бы спасти всех, но разве я не заслуживаю спасибо хотя бы за то, что частично спас то, что мне под силу?

Грейнджер сжимает кулаки, молча разевая рот. Ха! Не самый любимый способ лишать её дара речи, но пойдёт и такой. По её лицу пробегает масса эмоций: от отчаяния и поражения до чего-то близкого к нежности — но останавливается Грейнджер на едва заметной, горькой улыбке.

— Я возненавидела бы тебя, Драко, но знаю, что ты это искренне. В мире Волдилэнда, видимо, таковы уж благие намерения.

Она прикрывает веки и разворачивается к котлу. Мило, думает Драко. Грейнджер до сих пор заботят намерения и искренность, она до сих пор умеет расстраиваться. Его собственная грусть загнана в какой-то дальний ментальный угол, Драко сто лет к ней не обращался. Стоит ли оно того, чтобы попытаться отыскать её, показать Грейнджер?

Хотя лучше он посмотрит за её работой. Его пальцы нервно сжимаются, когда Грейнджер вливает по каплям сок капусты, выписывая фигуру восьмёрки. Такая прилежная. Такие точные движения. Он уже видел, как ведьма целый час размешивала зелье выверенными кругами, пока создавала душильный газ. Те движения не одну ночь преследовали его в эротических фантазиях. Если бы только получилось убедить её остаться, работать с ним, Грейнджер получила бы доступ ко всем его журналам с Тёмными зельями, смогла бы опробовать проклятья, слишком сложные для его рук, испорченных Круциатусом.

Драко дожидается момента, когда от зелья ну никак нельзя отвлечься, и бормочет Финиту. Верёвки исчезают вместе с Дезиллюминационным. Можно напасть, отобрать свою палочку, но зачем портить ей настроение? Он медленно подходит Грейнджер за спину и обнимает за талию.

Ведьма напрягается, и Драко готовится к тычку локтем в рёбра или проклятью в яйца. Но затем она сдувается и расслабляется, словно на борьбу с ним не стоит тратить силы, и сосредоточивается на почти завершённом зелье. Однако не выпускает из рук обе палочки.

Довольный как кот, Драко обхватывает её крепче и утыкается носом за ухо, вдыхая запах корицы и грозы.

— Ты не можешь уйти, Грейнджер, — шепчет он будто признание в любви.

Она сердито хмурится.

— Ты же знаешь, что лучше меня не останавливать.

— Мне и не нужно. Антиаппарационный барьер вокруг Хогвартса расширили. На Хогсмиде усовершенствованные Воющие чары, а ночью по территории бегает стая Сивого. Уйдёшь сегодня, не успеешь пройти и пятидесяти ярдов.

Грейнджер прикусывает губу.

— Что-нибудь придумаю.

Драко вжимает в неё своё преимущество.

— Останься ненадолго. На пару часов. Зелью всё равно надо кипеть ещё пятьдесят шесть минут.

— Я в курсе. — Она отбрасывает кудри ему прямо в лицо, и Драко отплёвывается. — Я уже варила костерост.

Драко не сдаётся.

— Я сглажу впечатление от последнего визита. Угощу ужином, вином, покажу книги заклинаний, — вкрадчивым тоном соблазняет он, упирая на слабые места. — Пущу в Выручай-комнату.

Грейнджер раздраженно фыркает, но её шея покрывается мурашками от его дыхания, и она едва-едва наклоняет голову, чтобы Драко было удобнее. Он что-то мурлыкает под нос и прижимается губами к жилке на шее, всасывает, царапает зубами кожу на горле, подбираясь к выпирающей ключице. Разводит пальцы на её животе и ведёт вверх, чтобы обвести контур груди. Грейнджер бесшумно выдыхает.

— Как тебя убедить? Что тебе предложить? — бормочет Драко, лижет и покусывает её кожу, вежливостью прикрывая собственную жадность.

— Даже не знаю. Откопаешь флакон Феликс Фелицис и потерянную диадему Когтеврана? — Грейнджер вдруг смеётся, по-настоящему, хоть и немного дико, и накладывает чары на пузырящуюся желтую жижу, чтобы вовремя снять с огня. Затем разворачивается в его объятиях и смотрит в глаза всё с той же печальной улыбкой. — Если я останусь, когда-нибудь мы друг друга убьём.

Драко расплывается в широкой улыбке, потерянной когда-то на поле для квиддича. Хватает Грейнджер под бёдра, усаживает на длинный стол подальше от зелья, чтобы не столкнуть котёл, и опускается на колени.

— Сегодня нас ждут только маленькие смерти.

Грейнджер закатывает глаза, но тянет его голову вниз. Драко хватает её за задницу и двигает к краю, отстраняется, чтобы стащить её джинсы и трусы. С жадным звуком зарывается лицом между её ног во влажные завитки и вдыхает полной грудью. У неё запах грозы и вкус Отбивающего заклятия, тело напряжёно и дрожит. Грейнджер стонет и трется о его лицо самозабвенно и безрассудно, как может только человек, никогда его не боявшийся.

Драко понимает, что сжимает пальцы слишком сильно, но если не увидит на ней своих следов, боится, что она рассеется прямо в руках. Её телу не хватает материальности, как всегда. Быть может, сейчас он цепляется лишь за воспоминание о ней, ещё довоенной и полной сил. Грейнджер, похоже, посещают те же мысли. Она отрывает его левую руку от задницы и направляет к груди, сжимает поверх мужской ладони. Использует его, чтобы держаться самой за себя. Драко не ограничивает её движений, вводит в неё два пальца, сгибает и давит раз за разом. Бёдра у его головы дрожат и дрожат, а изо рта Грейнджер льётся полный, абсолютный разврат:

— Да, хорошо... вот там, Драко, — задыхается она. — Говорил мне столько гадостей... смотри, как теперь пытаешься услужить. Отлично, Драко, ты этого хотел? Господи, блядь, да-а, молодец...

Драко рассмеялся бы от наслаждения, не будь он занят. Член от её слов просто разрывается. Он столько лет цеплялся за одобрение отца, проглатывал унижение от «наград» Волдеморта, а эта требовательная ведьма заваливает его похвалой как из рога изобилия. Грейнджер ахает и стонет, чуть не выбивает ему зубы резким взбрыком, а Драко принимает всё безоговорочно и пьёт её.

Чуть позже, пока Грейнжер еще отходит и дрожит от отголосков оргазма, он поднимается на затёкшие ноги и вцеловывает ей в губы её же вкус. Одной рукой возится с брюками, освобождая ноющий член, и входит в неё до упора. В этом безмерно холодном и пустом подземелье Грейнджер укутывает его теплом своих рук, глаз и влажным жаром киски.

Когда он кончает, её магия вспыхивает искрами — обещанием.

* * *

Драко проводит ладонью по обнаженной спине Грейнджер, радуясь, что та только бормочет что-то, но не просыпается. Её магия бурлит под кожей, а задница так плотно прилегает к его паху, что Драко обещает вернуться к этой позе позже, после короткого сна. Грейнджер даже не обязательно просыпаться. Может, и ночь успеет закончиться.

Он задумчиво мычит, затем перегибается через край наспех трансфигурированной кровати и сцапывает свою палочку из её поношенных маггловских джинсов. Драко разливает готовый костерост по флаконам, затем пару раз бросает Акцио по направлению к собственному кабинету, который расположен шестью этажами выше.

Несколько минут спустя заслышав красноречивый звон у двери, он вылезает из кровати и голым неслышно подходит ко входу. Забирает два висящих в воздухе предмета и аккуратно ставит на стол со стороны Грейнджер. Потом забирается в постель и проваливается в странные сновидения.

* * *

Его будят всхлипы Грейнджер.

Она сидит рядом по-турецки с золотой бутылочкой и потускневшей тиарой на коленях. По лицу стекают слёзы, а взгляд направлен вниз.

Драко с опаской приоткрывает глаз пошире.

— Ты чего, Грейнджер?

Она захлёбывается истеричным смешком.

— Что это, Малфой?

Он поглядывает на её колени и не сдерживает довольной ухмылки.

— Флакон Феликс Фелицис и потерянная диадема Когтеврана. Примерял её сам, но тебе пойдёт больше.

Грейнджер кивает, будто он безумец, но её это ничуть не удивляет.

— Я ищу её уже... много лет. С битвы за Хогвартс точно. А она всё это время была у тебя?

Драко пожимает плечами.

— Ты же не рассказывала, что ищешь. Если рассчитываешь на божественное озарение, я тебя огорчу. Она стала странноватой, как и остальные вещи в этом месте. Научила меня классным проклятиям, но голова после этого просто взрывалась.

— Зачем ты мне её отдаёшь?

Драко разводит руками, остриё его палочки наклоняется вниз.

— А почему нет? Ты знаешь, сколько всякого дерьма Тёмный лорд сюда закидывает? Я по уши в загадочной магии, но даже не могу ей пользоваться... в отличие от тебя, если останешься. С твоими мозгами и силой... Я покажу, что делать. Разрушим здесь всё. Сожжём. Раскрасим небо огненными шарами всех цветов. А ты со мной потанцуешь.

Он сморит на неё снизу вверх с безумной, но искренней улыбкой.

Грейнджер разглядывает колени, переводит глаза на него и ерошит ему волосы.

— Знаешь, Малфой, сумасшедшим ты нравишься мне больше.

1) Шок и трепет — тактика, основанная на использовании подавляющей силы и впечатляющей демонстрации мощи.

Вернуться к тексту