Доверяя (джен)

День начался с того, что родители в приказном порядке заставили всех членов семьи собраться за праздничным столом.

Майкрофт, как обычно, не разделял домашних хлопот по поводу этого события и мужественно сопротивлялся всему, что видел или слышал. На поздравления он отвечал самой вымученной улыбкой, на какую только способны его острые черты лица. С присущим благородством в движениях и жестах потягивал пунш, игнорируя блюдо с пирожными. Хоть и не мог про себя не отметить: никакие заварные эклеры в шоколаде, никакие корзиночки с ягодами и взбитыми сливками и прочая медово-ореховая прелесть, не шли ни в какое сравнение с тем, что готовила сама миссис Холмс. И, конечно же, эта самая тарелочка стояла впереди всех, в самой соблазнительной близости от Майкрофта. Справа от неё находилось блюдо с рождественскими овсяными лепёшками и два горячих соуса: мускатный и клюквенный. Данная деталь уличала Майкрофта в лукавстве — только ради них он мог смириться с Рождеством — ярким и уютным семейным праздником.

Ещё одна причина не брызгаться ядом сегодня крылась не только в уважении к родителям. Она имела прямое отношение к Эвр. Майкрофт чувствовал вину за собственную ложь, недомолвки и прочее, поэтому решил вообще не высовываться: раскрыл газету, надеясь забыть невероятные запахи, идущие из кухни и удостовериться, что мир в его отсутствие ещё не рухнул.

Когда сие занятие наскучило, Майкрофт вспомнил, что мама лишила его телефона и ноутбука. То есть, сегодня он абсолютно оторван от правительственных дел, а значит… свежие устрицы с соусом и красной икрой могут ещё приятнее лечь на желудок.

— Майк, помоги, пожалуйста.

Он подорвался с места, забыв съязвить о своём отношении к этому имени и к своему тоже. И с большим удовольствием принял у матери ещё пару стульев, лишь бы не оглядываться на всё прибывающие угощения. Потом, на зависть всем слабовольным, удержался от голодного обморока при виде бараньего жаркого, бифштексов с луковыми кольцами и грибным соусом, после чего, гордый и независимый, решил выйти на свежий воздух.

Первая же сигаретная затяжка перебила желание, вот прямо сию секунду, сорваться с диеты. Шерлок обещал быть через сорок три минуты, ровно в час дня с… Что же за слово? Точно. С подарком. Хорошо, что у него не так много близких знакомых. Тех, кто бы додумался ему что-нибудь подарить.

Шерлок вёз на праздник совсем не бессмыслицу.

Майкрофт знал обо всех всё и, что естественно, ему доложили первому о задумке младшего брата. Он собирался предупредить родителей и предупредил бы, если бы мама не дала понять: все уже давно в курсе. Помешать Шерлоку он не мог, и это страшно было признавать.

От осознания происходящего Майкрофта бросало в дрожь. Эвр. Восточный ветер. Сюда летит Эвр Холмс.

Очередной рождественский подарок, на сей раз обещанный ей Шерлоком. Один час дома. Без фокусов с обеих сторон.

Майкрофт не верил сестре. Её психоз был непредсказуемым, и то оптимистичное, наивное рвение воссоединить семью сильно рисковало разрушиться под ним. Более того, они все могли погибнуть по вине этой гениальной девочки и младшего Холмса.

Майкрофт выражал собой готовность к самому худшему. И когда ровно в назначенный час приземлился вертолёт, первым шагнул навстречу гостям.

* * *

Шла четвёртая минута. Всё это время сердце Майкрофта неумолимо отстукивало в висках. Эвр выглядела… нормальной. Слишком нормальной и молчаливой. В опрятном чёрном платье с расклешенными рукавами.

Неудобно. Эвр никогда подобного не носила и, возможно, никогда не выбрала бы, если бы оплатил не Шерлок. Он сидел за столом с ней рядом, и она была этим довольна, даже сделала себе причёску, как у Ирэн Адлер. Ревнует? О, да, она умеет, и ревность её влечёт за собой неотвратимые последствия. Внимательный взгляд скользил то по доктору Ватсону, то по родителям, то по Молли. Последняя вызывала в ней интерес, подкреплённый воспоминаниями об «игре» в Шерринфорде.

— Угощайся, дорогая, не стесняйся, — сказал отец.

Майкрофт украдкой взглянул на часы: прошла только седьмая минута.

В ответ на предложение, Эвр «включила ребёнка» и отняла пирожное, к которому потянулся Джон. Точно ревнует.

Несколько раз улыбнулась одними губами, потом попросила у матери салфетку. Её голос звучал незнакомо: она очень долго хранила молчание, и продолжит его хранить в своих застенках. Майкрофт наблюдал, как она аккуратно складывает из рождественской салфетки кораблик, и всё глубже уходил в воспоминания. Было чистейшей и страшной правдой то, как Эвр резала себя, пытаясь разобраться в работе мышц. И совершенно не знала, что такое боль.

Ей была бы интересна его смерть не столько из мести, сколько из дикой жажды понять, что почувствует Шерлок. Понять, что ощутит сама она, и ощутит ли вовсе.

Гений. Она столь масштабна в своём понимании мира, в определении века! Страшно и предположить, что на самом деле творится в этой голове. В этом уме, который не определяет слово «боль», как ни старайся. Она действует холодно, бесстрастно, с искренне безразличным лицом. И то, что хочет получить, она берёт, отнимая самое дорогое. Думая, что иначе её или не заметят, или скоро забудут.

Из раздумий Майкрофта вывел Шерлок. Он всегда, а главное, очень вовремя подкидывал ему всякие бредовые идеи.

— А ты располнел, — оскалился он.

— Возраст, — глубоко вздохнул Майкрофт и иронично прищурился.

— Вчерашний торт.

— Возраст.

— Вчерашний торт.

— Возраст!

— Торт, — продолжал довольно ухмыляться Шерлок.

Испытующий взгляд Майкрофта на него никак не действовал. Очевидно, Шерлок пытался его расслабить, заметив испарину на лбу.

Наконец, Майкрофт вынул из кармана свой навороченный телефон, нажал пару кнопочек, потом убрал обратно, ядовито улыбнулся и твёрдо повторил:

— Возраст.

— О, да, фронтальная камера, безусловно, на твоей стороне. Если тебе интересно, то я говорю не о крошках в уголках губ.

— О чём же ты тогда?

— Ты выглядишь вполне жизнеспособно, — пожал плечами Шерлок, и здесь его прервал осуждающий возглас миссис Холмс.

Ничего. Он прекрасно знает, куда мама обычно прячет его вещи. И код от сейфа тоже. К тому же, разве у мистера «Британское правительство» должен быть только один телефон?

* * *

Час затянулся. Сильно. Аккурат до позднего вечера.

На сей раз, отец буквально выдавил из Майкрофта согласие на это, соблазнив — о, Боже мой! — шоколадно-банановым бисквитным пирожным со взбитыми сливками и угрозой: убедительно рассказать местным журналистам об одном забавном происшествии из его детства, в которое, возможно, не поверят, но на работе замучают.

Увлёкшись игрой в гениев сарказма и попутно поймав заинтересованные взгляды Шерлока и Джона, он не сразу осознал, что за столом не хватает Молли. И Эвр.

Родители заверили, что ничего страшного не произойдёт. Мол, видели, как девушки мирно перешёптывались, а затем ушли в разное время.

— Не их вина, что вы — социопаты, — покачала головой мать, Шерлок пожал плечами и нахмурился. — Может, им вдвоём интереснее?

Подобные заверения подействовали бы в раннем детстве, когда легко ходилось под стол и ни о чем не думалось. Хотя, кого он обманывает?

— Интереснее? — вспылил Майкрофт. — Эвр её пожирала глазами вместо индейки!

Боже, зачем он опять про еду?

Чего стоило им с Шерлоком оставить Джона с родителями! Братья Холмсы будто бы одни восстали против целого мира, который плюсом к наименьшему интеллекту, ещё и их языка не понимает!

Майкрофт больше не смотрел на часы. Вылетел во двор вслед за братом.

Сильно хотелось курить. Как никогда. Но время тоже играло против них, сколько не игнорируй стрелки на часах.

Решили разделиться, но передумали. В голове неприятно шумело. Вечнозелёный лес превратился в черную воронку, в которую они с Шерлоком всё глубже падали. Мерещилось: Эвр была везде. Во внезапно взлетевшей птице, в треске веток, даже в собственных, Майкрофта, шагах.

Она снова его обхитрила? Сначала сыграла на тонких струнах эмоций Шерлока, потом уже ему подсыпала что-то в пунш? Ноги тяжелели, ночная мгла застилала глаза. Он не мог остаться в стороне и ждать помощи с воздуха, которая тоже куда-то запропастилась. Он ненавидел себя в такие моменты. Моменты беспомощности, обнажающие его вину за «издевательство над родной сестрой и всеми нами», как недавно сказала мать.

Никаких следов. Чем дальше они уходили, тем сильнее осознавали бесполезность собственных действий. Слишком… топорных. Но, конечно же, молчали об этом.

А потом прозвучала песня. Казалось из книги, которая не забыта, но закрыта. Сначала глухо, затем яснее. Чистые ноты, в которые так легко влюбиться. Острые ледышки, пробирающие до костей и застревающие в них.

… иди меня искать.

— Слышишь? — Шерлок замер.

И яму раскопай, где старый бук растёт.

Задул восточный ветер, мне хочет помогать.

Ты ветру доверяй, он к цели приведёт.

И ветер действительно вёл. Майкрофт едва успевал за братом, который, кажется, первым понял, откуда доносится голос.

Ну, уж нет. Он знал куда более короткий путь к заброшенному колодцу.

Иди, мой братец, в тень.

Без твоей любви он совсем исчезнет.

Душу сохрани, чтоб о нем скорбеть.

И дверь мою ищи, ты в тени под ивой,

Но внутрь не входи, там твоя смерть, брат мой.

Изо рта шёл пар. Только сейчас Майкрофт ощутил, насколько похолодало. Этот холод запускал свои длинные когтистые пальцы под чёрное застёгнутое пальто, под пиджак, под жилет, под рубашку. Словно сам выискивал возможность согреться, но в итоге губил то, что находил.

Это было тоже похоже на Эвр.

Попробуй всех спаси.

Шестнадцать на шесть, в темноту вглядись.

Узнай мою походку, услышь мои шаги.

Ты в вышине, не бойся — возле рая жизнь.

Увиденное ввергло в оцепенение. На краю колодца сидела девушка с длинными черными распущенными волосами и в белой сорочке. Жемчужный лунный свет заливал пространство, проникая сквозь ветви деревьев. А песня всё звучала, летела, застывала, являя собой вакуум с хрупкими, но плотными гранями.

Прежде чем уйти, обойди мой холм,

Пять на семь шагов, где ж его найти?

Он больше не придет, он навсегда потерян.

Судьба не королева, не замок ее дом.

— Эвр? Что ты за… — Шерлок не успел договорить. Девушка беззвучно скользнула вниз.

Она могла задумать всякое, вплоть до самоубийства. Правда, в этом случае, у неё не получилось бы провести детальный анализ произошедшего с ней и с окружающими, которым «выпала честь наблюдать за гением».

И всё же в груди Майкрофта кольнуло: Эвр — не просто грандиозный ум, она — родная сестра. Он не собирался просто так её терять.

А потом Шерлок вытащил из колодца… Молли? Она была привязана верёвкой, как страховочным тросом. Вцепилась в Шерлока, задрожала, уткнулась в плечо. Но Майкрофт не был бы Майкрофтом, если бы не заметил её улыбку. Знакомую такую, победоносную.

— Сударыня, потрудитесь объяснить?

Вопрос совпал с раскатами салюта в небе. Майкрофт поднял голову.

Огромные золотые и алые «шапки», икры которых, казалось, вот-вот достанут до земли, осветили вертолёт.

— Эвр?

— Она вернётся в Шерринфорд. Она обещала, — сбивчиво прошептала Молли. — Сказала, что вам придётся снова менять охрану.

Майкрофт раздраженно снял пальто и протянул ей, поймав на лице Шерлока удивление.

Он ведь предупреждал! Эти празднества, семейные узы! Хотелось рвать на себе и без того немногочисленные короткие волосы, но он предпочел смолчать. Тоже обещал.

— Ей нужно было кое-что. Немного времени.

— Для чего? — хмуро спросил Шерлок.

— Ты скоро узнаешь, — произнесла Молли, практически скопировав тон Эвр, а затем виновато улыбнулась. — А она неплохая. Мы с ней говорили о том, что я чувствую, — осеклась и опустила глаза. — Она предложила проверить, что чувствуешь ты. Ты напуган, — снова пронзительно посмотрела Шерлоку в глаза. — Ты напуган, как я, когда ты решил инициировать собственную смерть.

— Ты думала мне всё равно? — спросил Шерлок, помогая ей встать.

Молли покачала головой. И улыбнулась снова. Она была красивой, когда улыбалась.

Майкрофт нервничал. Сильно.

В теории, Эвр могла улететь, куда в голову взбредёт. Минуты, которые потребовались для связи с нескомпрометированным источником тянулись слишком долго. Он не привык доверять. Доверие всегда чревато. Но факты всё сказали за себя. Эвр действительно летела в Шерринфорд, даже позволила себя связать по всем правилам.

— Вы знали? — он расплылся в самой гаденькой ухмылке, на какую был способен, стоило Шерлоку войти в двери комнаты, послужившей обителью уединения.

— Я — нет. Все дружно решили, что нам нужна встряска, — Шерлок выражал весьма достоверное недовольство. Не умел он ему врать. — Пойдешь пить чай?

— У меня есть идея получше.

Затянувшееся Рождество нуждалось в срочном спасении. Не хватало ещё, чтобы весь год выдался вот таким. Майкрофт не был суеверным и всё-таки… ещё пара бутылок красного точно лишней не будет.

Надо выключиться. Надо.

Он помнил гору глупых шуток, панику от просмотра фрагментов семейного архива. Помнил, как Шерлок поцеловал Молли в висок и попросил Джона отвезти её домой утром. Она вообще не подходила ему, слишком простая. Но её неподкупная искренность, бескорыстность, жертвенность и способность принимать любым делали её особенной. А особенной тем, что её не сломать людям ниже интеллектом, чем Эвр или сам Шерлок, которым она так увлечена. Это те самые грани в любом человеке, которые невидимы до подходящего момента. Одни обнажают всю мерзость и подлость, а вторые придают сил и умножают бесстрашие.

После пышного застолья Молли первая откликнулась на зов помощи из кухни, после чего всё пугающе стихло.

Наверное потому, что Шерлок решил пустить пыль в глаза и принялся рассказывать Джону страшилки, сотканные из нераскрытых дел и миражей хваленых Чертогов разума. Джон, кстати говоря, в долгу не остался.

Комната стремительно наполнялась обезоруживающим спокойствием и так опостылевшим Шерлоку уютом. Казалось, под действием выпитого, он готов был не то, что проникнуть на сверхсекретный объект прямо сию секунду, а пересечь вплавь океан и достать со дна самую большую жемчужину в мире, не моргнув глазом.

А Майкрофту хотелось простой тишины. Он и так уже долго терпел в комнате больше одного человека, включая себя. Джон был солидарен, но мог лишь улыбаться в полудрёме на так и не застеленном, но разложенном диване. Голос Шерлока уже почти не воспринимался. Майкрофт задался вопросом: «Воспринимал ли Шерлок сам себя?» И сам же на него ответил, когда брат просто упал рядом с ним.

— Ты помнишь, почему я известен во всём мире? — спросил он, уткнувшись ему в плечо.

Сопящий рядом Джон засмеялся в ответ.

— Ты объявил себя потерянным правнуком королевы. Она отписала тебе всё своё имущество, но ты сбежал, гордо махнув простынёй.

Джон зажал ладонью рот, чтобы не расхохотаться в голос.

— Спи, давай, братец.

Но Шерлок уже храпел, устроившись поудобней. Он улыбался. Майкрофт чувствовал. По стенам бегали крошечные огоньки разноцветных светодиодных гирлянд. Пахло хвоей.

Майкрофт осторожно обнял Шерлока, как в детстве, и прикрыл глаза. В памяти всплывали картинки, которые он считал стёртыми, да детство не стирается. И не повторяется.

Глаза больно кольнуло. В горле образовался ком, который долго не удавалось сглотнуть.

* * *

221В, Бейкер-стрит.

В голове ещё было мутно. Шерлок констатировал бы сам себе острый параноид если бы мог.

Совсем по-дурацки улыбнулся миссис Хадсон, которая что-то ему сказала. Что-то на букву «п». Плюхнулся в любимое кресло, уловил запах травяного чая и легонько пнул что-то блестящее возле горящего камина.

Красная коробка. С пышным золотым бантом и несколькими отверстиями. Или одним? Попытка сфокусировать взгляд не удалась. Собственное тело объявило Шерлоку Холмсу войну, которую он добровольно проиграл, но почему-то ещё не упал в блаженный морок, куда его зазывала голова.

Коробка. Буква «п». Подарок? Кому? Не ему же, да и сыт он по горло бессмысленными подарками.

Наклонился, стянул бант. Коробка выглядела слишком тяжёлой, чтобы её поднимать.

К банту была прикреплена маленькая открытка:

«Привет, Шерлок! У нас никогда не было собаки, пора это исправить. Ты заслужил друга. Извини, если ночное приключение показалось тебе жестоким. Расскажешь потом, как справился? Это был интересный опыт.

Береги мой подарок, Шерлок. Счастливого Нового года!

Эвр.»

Смысл написанных строчек путался, ускользал, как вода из неисправного крана. Шерлок раздражённо отложил открытку и зажал пальцами виски.

Тут в коробке что-то закопошилось. Шерлок почувствовал на себе заинтересованный взгляд больших шоколадных глаз. В ладони уткнулся кожаный нос, и огонь камина позволил рассмотреть маленького любопытного ирландского сеттера.

Шерлок осознал, что боится отвести взгляд. Возможно, он провалился в Чертоги. Возможно, всё ещё спит. Возможно… Сердце пропустило удар. Щёки что-то обожгло, пёс тут же слизал это.

Не важна реальность. Важно, что именно это существо Шерлок любил ещё до того, как оно появилось на свет. Придумал он его себе в далёком детстве или нет.

Ладонь нащупала на шелковой шерстке медный медальон. На нём было выгравировано: «Меня зовут Редберд».