По-другому (джен)

Маленькие лодки едва слышно скользили по тёмной глади Чёрного озера, позволяя будущим ученикам насладиться прекрасным видом на Хогвартс. Девчонки и многие мальчишки ахали и шептались, обсуждая замок. И Антонин Долохов признавал, что освещённый Хогвартс на фоне ночного неба выглядел волшебно. Он восхищал и всё такое, но Антонин всё ещё болезненно переживал отказ матушки отправить его в Колдовстворец и не желал показывать своего восхищения окружающим. Поэтому он фыркнул, сердито сложил руки на груди и уставился за борт.

Возможно, ему повезёт, и внезапно появится гигантский кальмар, опрокинет их лодку. Антонин готов даже намокнуть, если это позволит ему вернуться домой. Может быть, тогда ему удастся уговорить матушку отправить его в Колдовстворец. Ведь ещё не поздно! Дядя Андрон говорил, что иногда студенты поступают уже после начала учебного года, так что это не проблема. Или он может провалить вступительные экзамены — уж тогда-то его точно отправят домой сегодня же! Антонин сосредоточенно нахмурился, прикидывая варианты. Жаль, что он не знает, какое испытание будет на вступительных. Быть может, он сможет просто отказаться проходить это испытание?

За мыслями Антонин не заметил, как лодки пересекли озеро и причалили. Он поспешил вылезти из лодки и заученно подал руку девочке, что сидела рядом с ним.

— Спасибо, — улыбнулась девочка, принимая его помощь. Улыбка будто осветила её лицо, светло-голубые глаза засверкали, а на правой щеке показалась милая ямочка. Антонин засмотрелся и не сразу понял, что забыл выпустить чужую ладонь из своей. Девочка глянула на него и перевела взгляд на их сцепленные руки.

— Ой, извини, — воскликнул Антонин и поспешно расцепил ладонь. Он неловко улыбнулся, пригладил волосы и представился, подставляя девочке локоть. — Меня зовут Антонин Долохов. А ты замёрзла, да? У тебя руки ледяные.

— У меня ладони всегда холодные, — усмехнулась девочка и заправила выбившуюся прядь за ухо. — Я Петуния Дементьева.

— О! Ты знаешь русский? — взволнованно спросил Антонин. Возможно, в Хогвартсе не так уж и плохо, и он может тут ненадолго задержаться.

— Да, моя бабушка русская. Она меня научила, — ответила ему Петуния на русском языке. Она улыбнулась, смотря на радость мальчика. Было интересно пообщаться на русском с кем-то помимо бабушки Гриды. В их окружении все в основном говорили на английском, поэтому раньше она практиковала русский только в разговорах с бабушкой. Так что сейчас она была рада, что смогла найти собеседника в Хогвартсе. Ведь, если честно, Петуния боялась, что за семь лет в Хогвартсе многое забудет. Теперь же об этом не приходилось волноваться.

— Отлично! Давай тогда будем общаться на русском между собой, хорошо? — весело ухмыльнулся Антонин, вопросительно наклонив голову. Петуния с улыбкой кивнула.

— А я не хотел в Хогвартс, представляешь? — начал рассказывать Антонин. Матушка иногда приговаривала, что у него язык без костей, но он просто не переносил тишину и был рад, что нашёл девочку, говорящую на русском. — Я думал, что поступлю в Колдовстворец, дядя Андрон уже обо всём договорился, но матушка в последний момент передумала. Говорит, что не захотела отпускать меня так далеко, но я-то знаю, что это всё из-за Дороховыв. Это наша родня с папиной стороны. У них сейчас неспокойно, да и в Колдовстворце сейчас учатся два моих кузена и кузина. Вот матушка и «передумала». Я всё это подслушал, пока меня Митрофан не прогнал. А у Митрофана рука тяжёлая, если бы поймал, то и всыпать веником мог, — тут Антонин поморщился, видимо, вспоминая этот веник.

Внезапно все вокруг замолчали — их завели в Большой зал и поставили в шеренгу спиной к учительскому столу и лицом к ученикам. Петуния сжала локоть мальчика, а потом отпустила и отстранилась. Антонин тут же почувствовал, что локтю стало холодно. Он выпрямил спину и окинул Большой зал взглядом.

Потолка будто бы не существовало: через него проглядывали тучи и редкие звёзды. Шёл снег, который таял, не долетая до парящих в воздухе многочисленных свечей. Антонин пообещал себе позже рассмотреть потолок внимательнее (было бы замечательно иметь такой дома, например, в бальном зале или даже в своей комнате!) и уставился на поющую шляпу. Песню он прослушал без энтузиазма, стараясь не вертеться. Он всё ждал, когда объявят вступительное испытание. Наконец он рискнул спросить у Петунии:

— А когда будет испытание? — прошептал он по-русски, едва размыкая губы.

— Какое испытание?

— Ну, вступительное. Сразиться там или зачаровать что-то, не знаю.

— Бабушка не говорила ничего про вступительное испытание, — поджала губы Петуния.

— Может быть, забыла?

— Сомневаюсь, — покачала головой девочка. — Она бы обязательно предупредила меня.

Профессор МакГонагалл дошла до буквы «Д» и ребята замолчали, внимательно слушая, чтобы не пропустить свою очередь.

— Дементьева Петуния!

— Удачи! — прошептал Антонин и улыбнулся нервничающей девочке. — Встретимся завтра?

— Хорошо! До завтра! — шепнула Петуния и шагнула вперёд.

* * *

Дорогая матушка!

Я передумал идти в Колдовстворец, так что можешь передать это дяде Андрону. Кажется, в Хогвартсе будет не так скучно, как я думал изначально. Я встретил (зачёркнуто) Говорящая шляпа распределила меня в Слизерин, и я всё ждал вступительного испытания, но, оказалось, в Хогвартсе его давно отменили. Мне об этом потом рассказали старшекурсницы. Не забудь прислать мне мою коллекцию Плюй-камней и не пускай Митрофана в мою комнату! Обещаю писать почаще.

С любовью,

твой сын Тони.

Вчера Антонин долго не мог уснуть, но утром, как обычно, встал рано. Соседи по комнате всё ещё спали, так что он умылся и спустился в общую гостиную. Заняться было абсолютно нечем, и он даже пожалел, что Петунию распределили на другой факультет.

Антонин был приятно удивлён, что встретил в Хогвартсе человека, с которым можно пообщаться на русском. Он отлично знал английский и вырос в Англии, но русский язык был ему ближе. Возможно, это было связано с тем, что дома все предпочитали использовать русский.

Вскоре в гостиную пришла староста Эмма Эйвери. Она взглянула на Антонина одобрительно и пошла будить других первокурсников. Антонин вздохнул и решил сходить за сумкой с учебниками, чтобы не пришлось возвращаться после завтрака. Он взглянул на доску рядом со входом в гостиную, которая использовалась для важных объявлений и расписания. Как объяснили вчера старосты, сами студенты тоже могли ей пользоваться, но делали это редко.

Завтрак не блистал таким разнообразием, как Пир в честь начала нового учебного года, но оно и понятно. Антонин оглядел стол и недовольно поморщился. Нужно будет попросить матушку в следующем письме прислать что-нибудь к чаю и сам чай. Антонин был сладкоежкой и не стеснялся этого. А пока что он удовлетворился тем, что посыпал овсянку сахаром и отставил от себя кубок с тыквенным соком. Сидящий рядом старшеклассник понимающе усмехнулся и наколдовал ему воды. Антонин поблагодарил его и подумал, что нужно будет найти кухню. Ведь где-то же всё это готовят, верно? Возможно, он сумеет договориться, чтобы рядом с ним поставили кувшин с чем-то другим, не с тыквенным соком, который он на дух не переносил.

Наевшись, Антонин посмотрел по сторонам: справа сидели гриффиндорцы, а слева был стол Рейвенкло. Он заметил Петунию, которая, видимо, уже позавтракала и сейчас сидела, уткнувшись в книгу, как и многие рядом. Антонин взволнованно улыбнулся. Если бы девочка взглянула на него сейчас, он бы с удовольствием помахал ей.

Старосты раздали расписание, и Антонин понял, что сейчас у них История магии с Рейвенкло. Повезло! В конце завтрака он поспешил подойти к столу воронов.

— Привет! — поздоровался он с Петунией.

— Доброе утро, — ответила девочка, убирая книгу в сумку. Она улыбнулась и встала из-за стола.

Антонин, не раздумывая, протянул руку, предлагая свою помощь. Для него было привычно помогать девочкам, ведь у него было много кузин. И матушка всегда говорила ему быть джентльменом, но кузины были противными (пожалуй, кроме Алисы), поэтому он не хотел быть галантным с ними. Однако перед Петунией, казалось, вспоминались все матушкины уроки.

— Давай, я понесу, — предложил он, кивнув на сумку.

Петуния поколебалась секунду, но всё же отдала ему сумку. Затем они подошли к старосте Рейвенкло, которая собирала вокруг себя первокурсников своего факультета. Та взглянула на зелёный галстук Антонина, но ничего не сказала, так что он расслабился. Из вчерашней речи старост и своих наблюдений он понял, что в Хогвартсе ученики в основном общались только с учениками со своего факультета. Между факультетами существовала сильная конкуренция, а иногда и откровенная вражда и недоверие. В основном, конечно, враждовали Слизерин и Гриффиндор. Поэтому Антонин был рад тому, что Петуния не попала на факультет львов. С Рейвенкло его факультет не враждовал.

Дорогу до аудитории он запомнил смутно, занятый обсуждением своих первых впечатлений от Хогвартса с Петунией.

— Мне понравилась слизеринская гостиная. Там очень много зелёного, и сначала я думал, что будет сыро — она же в подземелье находится, но там тепло и уютно. И много каминов. А ещё окна выходят в Чёрное озеро, и старшекурсники сказали, что иногда можно увидеть русалку! Представляешь?

— Я читала, что в Чёрном озере большое поселение русалок. И говорят, что директор знает русалочий, — округлила глаза Петуния, показывая своё удивление. Антонин присвистнул. Насколько он знал, магам обычно с трудом давались нечеловеческие языки, даже с зельями памяти.

— А как выглядит гостиная Рейвенкло? — поменял тему Антонин и заинтересованно уточнил: — Вы тоже живёте в подземельях?

— Нет, — улыбнулась Петуния, качая головой, — наша гостиная находится в башне, а на двери нет ручки, только молоток в форме орла. Нужно постучать молотком и правильно ответить на вопрос, который тебе задаст орёл, тогда дверь откроется.

— О, это значит, что я смогу прийти в гости? Если я правильно отвечу, верно?

— Не уверена, — нахмурилась Петуния, затем кинула взгляд на старосту и предложила: — Но я могу спросить.

Они подошли к аудитории, возле которой студенты Слизерина ожидали начала урока. Староста Рейвенкло остановилась немного в стороне и привлекла внимание первокурсников. Все тут же замолчали и собрались возле неё.

— Первокурсники, во-первых, я надеюсь, что вы запомнили дорогу, потому что я буду водить вас на занятия только первые две недели. Во-вторых, учитель Истории магии, Профессор Бинс — призрак. Говорят, что однажды он просто пришёл на урок таким, даже не заметив, как умер.

Студенты зашептались, кто-то даже охнул. Сам Антонин призраков не боялся, но и не любил. Он всегда удивлялся, почему в Англии так много призраков, что они буквально на каждом шагу. В России, насколько он знал, призраков было очень мало, а появившихся обычно быстро упокаивали. Однако всё же ему прежде не приходилось находиться так близко к призраку, поэтому Антонин почувствовал, что волнуется. Раньше он даже представить не мог, что призрак может преподавать в школе.

Скорее всего, староста предупредила их потому, что на Рейвенкло было несколько маглорождённых студентов, которые вряд ли когда-либо видели призраков. Петуния не выглядела маглорождённой, но Антонин и не спрашивал её статус крови, так что он прошептал:

— Ты раньше встречалась с призраками?

— Я их видела, но бабушка никогда не подпускала меня близко, — тихо ответила Петуния, нахмурившись.

Пока они шептались, Петуния придвинулась ближе. И Антонин подумал, что она, как и все девчонки (он судил всех девчонок по своим кузинам), боится призраков. Так что он посмотрел на неё покровительственно и, невольно расправив плечи, попытался заверить, что ей нечего бояться, ведь он, Антонин, её защитит.

Дверь в аудиторию открылась, и первокурсники осторожно заняли места. Антонин сел рядом с Петунией, оказавшись единственным слизеринцем среди рейвенкловцев. Слизеринцы посмотрели на него неодобрительно, но он этого даже не заметил.

За мгновение до звонка в аудиторию через классную доску просочился профессор Бинс. Он подлетел к своему столу, откашлялся и начал лекцию. Профессор Бинс говорил ужасно монотонно и не делал пауз, так что большинство учеников, начавшие записывать за ним, сбивались и вскоре вовсе прекратили вести конспект. Аудиторию наполнил тихий шёпот, но призрак не обращал на это внимание, продолжая бубнить что-то про восстания гоблинов.

Антонин быстро заскучал и, прервавшись на полуслове, стал рисовать смешные каракули, в которым с трудом можно было различить профессора Бинса, распределяющую шляпу и герб Хогвартса. Он был бы не прочь поболтать, но Петуния сосредоточенно конспектировала, так что он не решился её отвлекать. Время тянулось медленно. И когда Антонин был уже готов заснуть, прозвенел звонок. Он быстро покидал всё в сумку и вскочил, дожидаясь подругу. Та, однако, не торопилась, и к выходу они направились одними из последних.

— Ты можешь не ждать меня, я хочу поговорить с профессором Бинсом, — произнесла Петуния, теребя браслет и поглядывая на призрака.

— Я подожду. Вдвоём будет легче найти дорогу.

— Хорошо, — неуверенно кивнула девочка, после небольшой паузы. — Только пообещай держать в секрете наш разговор, ладно?

Антонин согласился, и они приблизились к профессору Бинсу. Он, не обращая на учеников внимания, что-то бормотал под нос и перебирал лежащие на столе свитки. И Антонин только в этот момент заметил, что профессор может трогать и перемещать предметы. Обычные призраки этого не умели.

— Профессор Бинс?

— Да-да, — рассеянно отозвался профессор, поднимая на Петунию взгляд, — мисс…

— Петуния Дементьева, сэр.

— У вас есть вопросы, мисс Дементьева?

— Не совсем, сэр, — покачала головой Петуния, продолжая нервно теребить браслет. Она оглянулась на Антонина, а потом поджала губы и продолжила: — Я лишь хотела предложить помощь, если вы в ней нуждаетесь, конечно. Эм, моя бабушка может помочь призракам, которые устали и… хотят прекратить своё существование.

Антонин удивился, но продолжал молча слушать. Пока было не совсем понятно, что происходит, но было приятно, что Петуния позволила ему остаться. Взгляд профессора Бинса заострился, и он, казалось, впервые взглянул прямо на учеников перед ним. Антонин непроизвольно передёрнулся, выпрямился и прикоснулся к защитному амулету.

— Вы понимаете, о чём говорите, мисс Дементьева? — уточнил профессор, и Петуния уверенно кивнула. — Хорошо. Допустим, я заинтересован в вашем предложении, что я буду должен взамен?

— Эм, — растерялась Петуния, — я могу спросить у бабушки, сэр.

— Хорошо. Будьте осторожны с тем, чем вы делитесь в письмах. И приходите, когда у вас будет ответ, — произнёс профессор Бинс и скрылся, просочившись через стену.

— Что это было? Твоя бабушка нек… — почему-то шёпотом спросил Антонин через несколько мгновений, когда они вышли из аудитории. Он даже перешёл на русский.

— Тш-ш, тише! Ты обещал никому не говорить! — также шёпотом напомнила девочка. Она нервно теребила ремешок сумки, и Антонин аккуратно забрал её.

— И могу даже поклясться! Матушкой клянусь…

— Не надо! — протестующе замахала руками Петуния. — Я тебе верю. Просто никому об этом не говори, пожалуйста. Моя бабушка ведунья, и она часто работает с духами. С призраками тоже может, но те редко обращаются сами.

Ух ты, настоящая ведунья! Антонин ни разу не встречал ведуний, но слышал о них от дяди Андрона. Правда, часто казалось, что тот рассказывает какие-то байки и преувеличивает так, что это больше походило на какие-то сказки.

— Я никому не скажу, обещаю. Какой у тебя следующий урок?

— Спасибо, — улыбнулась Петуния, и Антонин почувствовал, что улыбается в ответ. — Трансфигурация.

Найти дорогу к кабинету Трансфигурации им помогли портреты. Антонин отдал Петунии её сумку и поспешил на Зелья, понимая, что опаздывает. Несмотря на то, что учитель снял пять баллов с факультета за его опоздание, Антонин был доволен — у них с Петунией теперь был общий секрет. Петуния даже пообещала показать ему ответ бабушки и взять его на следующую встречу с профессором Бинсом. Вспомнив о предостережении профессора, Антонин предложил передать письмо с Митрофаном, их семейным домовым.

Ребята встретились вечером в библиотеке. Там было тихо и пустынно: мало кто из студентов горел желанием грызть гранит науки в первый день учёбы. Они заняли стол, который находился в укромном месте и не просматривался со входа, и Антонин позвал домового. Несколько мгновений ничего не происходило, и ребята взволнованно переглянулись.

— Звал, маленький хозяин? Чегой-то случилось?

— Тише, Митрофан! — зашептал Антонин, оглянувшись. Домовой шёлкнул пальцами, заглушая их разговор, и вопросительно поднял брови. — Это Петуния. Ты сможешь передать письмо её бабушке? А потом дождаться ответа?

Митрофан, прищурившись, оглядел девочку и одобрительно прищёлкнул языком.

— Сильная кровь, чистая, — пробормотал домовой в бороду.

Антонин только тогда сообразил, что тот обязательно расскажет матушке про Петунию, но было уже поздно. Так что он просто выкинул это из головы. Сейчас важно было разобраться с письмом.

— Ну, эт дело простое, маленький хозяин. Токмо уверен, дом-то с защитою, но раз ты испрашиваешь, — он протянул руку к Петунии, — письмо-то давай, девица, подсоблю.

— Спасибо, Митрофан. А ответ потом доставишь Петунии в комнату. Справишься?

Домовой кивнул и бесшумно исчез. Ребята переглянулись и тихо засмеялись. Антонину всё время казалось, что вот сейчас кто-то выйдет из-за стеллажей и поймает их с Митрофаном.

Ребята снова задержались после следующей Истории магии и подошли к профессору Бинсу. Тот сразу же повернулся к ним.

— Здравствуйте, профессор Бинс.

— Мисс Дементьева? У вас есть ответ?

— Бабушка сказала, что обговаривать условия будет только лицом к лицу. А ещё она передала амулет, который перенесёт вас к нашему дому, — Петуния протянула профессору что-то похожее на чётки, и тот, помедлив, осторожно прикоснулся к ним, а затем забрал, спрятав в своей мантии.

— Благоразумно.

— Она будет свободная в эти выходные, сэр.

— Благодарю, мисс Дементьева, — произнёс профессор и, потеряв к ним интерес, удалился.

Время до выходных пролетело быстро. Ребята постоянно переглядывались, объединённые общей тайной, и встречались в библиотеке каждый вечер, где вместе делали домашние задания. Однако прошла неделя, затем две, а бабушка Петунии не написала ни строчки про профессора Бинса, а сам он вёл себя как обычно. Будто и не было никакого разговора. Подойти сами ребята не решались.

Наступил октябрь, а за ним ноябрь и декабрь. Занятия в Хогвартсе увлекли друзей настолько, что они и думать забыли про разговор с профессором Бинсом. Учителя совершенно не жалели первокурсников и постоянно задавали эссе на три-четыре фута. Также активизировались школьные клубы, начав активно завлекать новых учеников. Школьный хор Антонин сразу откинул — красиво петь, к огромному сожалению матушки, он так и не научился, а вот к Кружку по игре в плюй-камни он пока что присматривался. Петуния интересовалась Кружком заклинаний и даже сходила на несколько собраний, но в итоге решила туда не вступать. Хорошо, что никто не заставлял учеников состоять в клубах. Вступление и посещение было абсолютно свободным и добровольным.

На Рождественские каникулы Антонин, как и Петуния, поехал домой. Они часто обменивались письмами, но Антонин всё равно успел соскучиться по подруге. Так что окончанию каникул он обрадовался.

В Хогвартс-экспрессе Антонин быстро нашёл купе, где сидела уткнувшаяся в очередную книгу Петуния. Он поздоровался, и девочка расплылась в улыбке. Всю дорогу до школы они болтали, прервавшись лишь на перекус. И лишь когда они зашли в Большой зал, Антонин понял, что забыл спросить про профессора Бинса. Но он, махнув рукой, решил, что это не срочно, и принялся накладывать себе на тарелку жареную курочку и золотистый картофель.

В конце ужина директор Хогвартса, Армандо Диппет, внезапно встал из-за стола и попросил минуту внимания. Студенты тут же притихли, повернувшись к учительскому столу. Директор хлопнул в ладоши, заставляя исчезнуть еду со столов, затем откашлялся и произнёс:

— После стольких лет профессор Бинс покинул нас. В связи с этим позвольте мне представить уважаемую Батильду Бэгшот, — Диппет указал на низенькую, согнутую от старости ведьму, привставшую со своего места за преподавательским столом. Уставшие студенты вяло захлопали, громко перешептываясь. — Мисс Бэгшот любезно согласилась занять место преподавателя Истории магии до конца этого года.

Услышав про профессора Бинса, Антонин взглянул на Петунию и поймал её взгляд, пытаясь передать вопрос. Девочка в ответ едва заметно кивнула и, отвернувшись, продолжила слушать директора. Было понятно, что Петуния знала, что профессор Бинс ушёл из Хогвартса. Возможно, она даже присутствовала, когда профессор договаривался с её бабушкой. Хотя, Антонин досадливо вздохнул, зная взрослых, никто не позволил ей присутствовать. Матушка вот тоже не всегда делилась с Антонином своими важными делами, но он не видел в этом ничего такого — все взрослые такие.

Встретиться с Петунией наедине удалось только через несколько дней. Как Антонин и предполагал, Петуния не присутствовала при самом разговоре профессора Бинса с бабушкой, поэтому она знала всё со слов последней.

— Профессор Бинс сначала прислал бабушке письмо с совой…

— Он и так может? — перебил подругу Антонин, заинтересованно подавшись вперёд. — Интересно, он сам его написал или использовал Прытко Пишущее Перо?

— Эссе же он проверяет сам. Я специально узнавала — у профессора нет ассистента. И наказания он почти никогда не назначает. Да и мы сами видели, что он может трогать и поднимать свитки, книги.

— Ага. Ну рассказывай дальше!

— Так вот, профессор Бинс сначала прислал сову, чтобы договориться с бабушкой о времени, и через несколько дней был у нас.

— А он сам прилетел или призраки умеют аппарировать?

— Нет, профессор использовал портал. О чём они договорились с бабушкой — я не знаю, она не разрешила мне присутствовать ни на разговоре, ни на ритуале. Однако бабушка сказала, что профессор Бинс устал быть призраком и попросил её помочь обрести покой.

— Ты имеешь в виду, что он… — шёпотом уточнил Антонин, показывая руками что-то непонятное.

— Да, — кивнула Петуния.

Антонин печально вздохнул: он хотел бы увидеть, как это происходит. А ещё он подумал, что нужно будет написать об этом матушке.

* * *

Дорогая матушка!

На ужине директор представил нам нового учителя Истории магии. Ей стала Батильда Бэгшот. Она заменила профессора Бинса, призрака о котором я тебе рассказывал. Думаю, только мы с Петунией знаем, что с ним произошло. Но я обещал никому не говорить. (зачёркнуто) Я опять забыл свою коллекцию Плюй-камней, так что прошу прислать её как можно скорее.

С любовью,

твой сын Тони.

Ученики, даже слизеринцы, любили уроки заклинаний с профессором Филиусом Флитвиком — преподавал он с искренним увлечением, умело перемежая скучную теорию с занимательными историями из своей богатой практики. Антонин, хоть и уважал преподавателя за его глубокие знания и умение увлечь аудиторию, всё же часто скучал на этих уроках. Большинство заклинаний, которые они проходили на втором курсе, он, как и многие чистокровные, уже знал благодаря интенсивным занятиям дома. Поэтому иногда на уроках заклинаний он занимался своими делами: читал или писал эссе по зельеварению или трансфигурации.

Профессор Флитвик не обращал внимания на то, что ученики отвлекались и занимались посторонними делами, если они вели себя тихо и могли выполнить заклинание с первой попытки.

Антонин лениво прокручивал перо в руках, поглядывая на Петунию, которая сосредоточенно записывала слова профессора Флитвика. Ему было скучно. В этот раз все эссе были уже написаны, а читать Антонину не хотелось. Он попытался поболтать с Петунией, но она шикнула на него и продолжила внимательно слушать лекцию. Он вздохнул и перевёл взгляд на профессора.

На этом уроке профессор Флитвик собирался объяснить тонкости применения Заклинания раздувания, или, как его ещё называли, Engorgio. Это было довольно простое заклинание, которое, однако, требовало чёткого контроля. Малейшая ошибка могла привести к неожиданным последствиям.

Профессор Флитвик начал с того, что изящно взмахнул своей миниатюрной палочкой, стоя на стопке книг, чтобы достать до своего стола. На его столе возникла тонкая свеча в латунном подсвечнике. Затем, слегка усмехнувшись, он произнёс Incendio — Заклинание вызова огня. И яркий огонёк мгновенно зажёг фитиль свечи.

— Вспомним основы, — с энтузиазмом произнёс профессор Флитвик, привлекая внимание всех учеников. — Это обычное заклинание для создания огня, которое мы проходили на первом курсе. Его суть проста, но сегодня мы изучим нечто более интересное — Заклинание раздувания, которое позволяет увеличить размер предмета.

Антонин покачал головой, не понимая, почему все остальные казались такими заинтересованными. Он использовал это заклинание лет с восьми под присмотром матушки, но для остальных это всё ещё был интересный опыт.

Профессор Флитвик подошёл ближе к столу, старательно балансируя на книгах, которые служили ему подмостками, и внимательно посмотрел на своих учеников, которые с нетерпением ждали практики.

— Но, — продолжил он, — здесь важно помнить, что чем больше вы хотите увеличить предмет, тем более сосредоточенным вы должны быть. Воображение и контроль — вот ключевые факторы успеха.

Профессор поднял палочку, направив её на пламя свечи, и, чтобы все хорошо видели, слегка наклонился вперёд, почти теряя равновесие. Он медленно, но изящно повёл палочкой вниз, сделал почти полный круг и затем — коротко вверх.

— Engorgio!

На глазах у студентов пламя мгновенно разрослось, становясь выше профессора Флитвика. Ученики ахнули от удивления. Огонь колебался, но не выходил из-под контроля, как будто невидимая рука удерживала его форму.

— Теперь, — сказал профессор Флитвик, снова обращая внимание на класс, — обратите внимание на то, как я управляю увеличением. Это требует терпения и внимательности. Если бы я вложил слишком много магии в заклинание, пламя могло бы не только раздуваться, но и вырваться из-под контроля. И, как вы понимаете, это будет не очень приятным опытом для всех присутствующих.

Профессор, шевельнув палочкой, заставил пламя уменьшиться вдвое, а затем снова увеличиться, повинуясь его воле. Ученики затаили дыхание, наблюдая за его мастерством.

— Очень важно не только вызывать мощный эффект, но и управлять им, — повторил профессор, обводя класс взглядом. — Это как музыка: заклинание должно звучать мягко и плавно, но при этом достаточно громко. Если сделать это слишком резким, пламя может выйти из-под контроля и нанести ущерб. Запомните: магия — это искусство баланса.

Антонин снова взглянул на Петунию, которая сосредоточенно записывала каждое слово профессора. Он усмехнулся. Это было настолько на неё похоже — стараться узнать больше, чем нужно для экзаменов. Её серьёзность всегда вызывала у него легкую зависть, хотя бы потому, что она умела с такой лёгкостью погружаться в учебный процесс.

Но Петуния вдруг почувствовала его взгляд и повернула голову, бросив на него предупреждающий взгляд. Её губы еле заметно поджались, как будто она хотела сказать ему: «Перестань отвлекаться».

Тем временем профессор Флитвик объяснил, как и когда можно применять Заклинание раздувания. Чаще всего его используют в быту. Например, можно использовать заклятие для любимой одежды, из которой уже вырос, а поносить ещё хочется. Или его применяют для увеличения приготовленной еды. В бою же возможно увеличить помеху для врага или предмет, за которым может укрыться волшебник от заклятия.

— Теперь, когда мы разобрали теорию, давайте перейдём к практике!

Затем профессор предложил кому-то из учеников продемонстрировать заклинание классу под его присмотром. С места поднялся Теодор Грэмвилл, амбициозный ученик из Слизерина. Его тянуло к магическим экспериментам, и он всегда хотел показать себя на уроках. С легкой ухмылкой, чувствуя внимание класса, он подошел к столу профессора и уверенно направил палочку на свечу.

— Engorgio!

Но что-то пошло не так. Вместо пламени, как у Флитвика, стала увеличиваться сама свеча! Она начала стремительно раздуваться, как надувной шар, и через несколько секунд раздался громкий хлопок. Воск, ставший горячим из-за неправильного жеста, полетел во все стороны, окатив Теодора с головы до ног, а часть парафиновой массы забрызгала учеников, сидящих в первых рядах.

Теодор стоял посреди этого хаоса, весь в воске, а его волосы забавно торчали, словно он только что вылез из горшка с вареньем. Класс взорвался смехом, а профессор Флитвик, с улыбкой на лице, мягко взмахнул палочкой, очищая Теодора и всё вокруг.

— Важно помнить, мистер Грэмвилл, что магия — это не только сила, но и осторожность, — сказал Флитвик, посмеиваясь вместе с классом. — Иногда меньше — это больше.

Теодор, смущённый, быстро сел на своё место, твёрдо решив, что в следующий раз он покажет себя с лучшей стороны.

— А теперь пускай каждый из вас попробует применить Engorgio на волшебном пламени. Я наколдую для каждого из вас стеклянную банку с огнём, — сказал профессор Флитвик и взмахнул палочкой. Перед учениками появились банки с горящим внутри пламенем. — Убедитесь, что вы сосредоточены и контролируете заклинание, чтобы не увеличивать пламя слишком сильно. Но не переживайте, оно в любом случае не выйдет за пределы банки.

Антонин достал свою палочку и, с лёгким вздохом направив её на банку с огнём, произнёс:

— Engorgio!

Пламя мгновенно увеличилось, охватывая всё пространство банки. Ученики вокруг начали пробовать заклинание один за другим, и вскоре в классе было много пылающих язычков огня, которые танцевали по своим банкам.

Антонин посмотрел на Петунию, которая, сосредоточенно наставив палочку на пламя, тренировала заклинание. Её голубые глаза увлечённо светились, и Антонин вдруг почувствовал странное желание произвести на неё впечатление. Ему в голову пришла идея. Он оглядел класс, чтобы удостовериться, что профессор находится далеко — тот наблюдал за успехами студентов в другом конце аудитории, левитируя на книгах. Затем он повернулся к своей банке, сосредоточился на её пламени и произнёс:

— Coloris!

Пламя в банке стало голубым. Антонин сжал палочку сильнее, думая о том, как сделать его ещё более впечатляющим, и вскоре пламя стало ярче, мерцая мягким светом — точно под цвет глаз Петунии. Он придвинул свою банку поближе к ней, чтобы та заметила.

Петуния бросила короткий взгляд на огонек, и её губы дернулись в сдержанной улыбке. Она покосилась на профессора Флитвика, проверяя, не заметил ли он. Но профессор, казалось, был поглощен объяснением ошибок одного из студентов Рейвенкло — тот добавлял слишком мало магии, и пламя, вместо разрастания, наоборот затухало. Антонин сдержанно усмехнулся, довольный произведенным на Петунию эффектом.

— Ого, — прошептала Петуния, — ты специально сделал его голубым? Покажешь потом заклинание?

— Конечно. Только для тебя, — хитро улыбнулся Антонин. Петуния смущённо улыбнулась, и Антонин уставился на её покрасневшие щеки. Захотелось сделать что-нибудь ещё, чтобы Петуния не прекращала смотреть на него и так улыбаться. Не останавливаясь на достигнутом, Антонин решил ещё больше удивить Петунию и попытался заставить пламя танцевать. Он вновь поднял палочку и представил, как пламя превращается в человечка, отращивая ручки и ножки, а затем произнёс:

— Tarantallegra!

И на глазах восхищённой Петунии пламя ожило, начинает плавно кружиться и двигаться в такт музыке, которую никто не слышал. Оно пульсировало и искрилось, словно празднуя свой танец.

От напряжения по виску Антонина скатилась капля пота, но он был доволен реакцией Петунии.

«Идеально!» — подумал он, но прежде чем он успел сказать что-либо, перед их партой внезапно возник профессор Флитвик.

— О, мистер Долохов, — с одобрением произнёс он, оглядев пламя, — великолепно исполнено! И цвет... Прекрасный выбор, напоминает ясное небо. Хороший контроль. Думаю, это заслуживает десяти баллов для Слизерина!

Антонин почувствовал, как внутри него разгорелось тепло от похвалы, и он не смог сдержать улыбки. Он кивнул, а Петуния тихо улыбнулась. Когда урок закончился и все ученики начали собираться, Антонин подошёл к Петунии.

— Ты знала, что в Хогвартсе есть тайные помещения, о которых ученики почти не знают? — спросил он, будто между прочим.

— Какие ещё помещения? — Петуния приподняла бровь, явно заинтересованная.

Антонин ухмыльнулся, довольный тем, что Петуния заинтересовалась. Ему надоело сидеть в библиотеке после уроков, поэтому, услышав о кухне, он сразу же захотел её найти.

— Например, кухня. Говорят, что она спрятана где-то под Большим залом. Я слышал от одного старшекурсника, что там домовики готовят еду для всей школы, но почти никто из учеников туда не заглядывает.

— Кухня? — Петуния слегка удивилась.

— Может, сходим посмотреть? Я тут немного поизучал карту замка, — с хитрой улыбкой сказал Антонин. — Это будет интереснее, чем сидеть в библиотеке и писать эссе, как ты думаешь?

Петуния оглянулась на Антонина, пытаясь понять, серьёзен ли он. Но его озорная улыбка не оставила сомнений — это было очередное приключение.

— Ладно, — вздохнула она, но в её голосе проскользнул интерес. — Только надеюсь, мы не попадём в беду.

Спустившись на нижние этажи замка, Антонин и Петуния двигались по узким, слабо освещённым коридорам, где воздух был прохладнее, а каменные стены покрыты тонким слоем влаги. Вдалеке доносились эхо шагов других учеников, но здесь, на нижних этажах, было особенно тихо. Лишь редкие факелы слабо освещали их путь, бросая мерцающие тени на древние стены. Они осторожно оглядывались, словно опасаясь, что кто-то может заметить их поход.

— Я слышал, что кухню можно найти за одной из картин, — шепнул Антонин, понижая голос, как будто боялся, что их могут услышать даже стены замка.

Петуния взглянула на него с лёгким недоверием, её шаги замедлились.

— Картины? — переспросила Петуния, нахмурившись. — Здесь их сотни! Мы будем искать нужную весь день!

— Не переживай, — уверенно сказал Антонин. — Я знаю, что нарисовано на нужной нам картине.

Они прошли мимо нескольких пустых арок и лестничных пролётов, их шаги становились всё тише, когда замок вокруг них казался всё более заброшенным. Коридоры становились всё мрачнее и запутаннее, а факелы, казалось, горели только вполсилы. Антонин остановился перед большой картиной, на которой был изображён фруктовый натюрморт.

— Вот она, — с улыбкой произнёс он.

— Фрукты? — Петуния скептически приподняла бровь. — Ты уверен?

— Абсолютно, — кивнул Антонин. — Просто смотри.

Он протянул руку и легко пощекотал одну из груш на картине. Груша тут же зашевелилась, будто смеясь, и картина отодвинулась в сторону, открывая вход на кухню.

Петуния ахнула, но не сказала ни слова, последовав за Антонином.

Антонин и Петуния стояли на пороге кухни, осматриваясь вокруг. Домовики суетились, почти не обращая внимания на появление двух учеников, слишком погружённые в свою работу — на длинных деревянных столах перед ними выстраивались ряды золотистых пирогов, котлы, стоявшие у дальней стены, источали запахи тушёного мяса, овощей и пряных супов.

— Никогда бы не подумала, что кухня здесь такая большая, — прошептала Петуния, поражённая масштабами помещения.

— Здесь всё держится на домовиках, — ответил Антонин. — Они отвечают за всё, что подают в Большом зале. Неудивительно, что мало кто из учеников сюда заглядывает — здесь явно не ждут гостей.

В этот момент один из домовиков, заметив их, подошёл ближе. Он был ниже остальных и носил поношенный передник, который когда-то, возможно, был белым.

— О, ученики, — сказал домовик, поклонившись. — Чем Твистик может помочь? Ученики пришли за вкусностями?

Антонин учтиво поклонился в ответ, как его учили дома.

— Мы просто немного любопытны, — ответил он. — Всегда хотелось увидеть, как вы справляетесь здесь. Можете показать нам вашу кухню?

Домовик широко улыбнулся и взмахнул руками, показывая вокруг.

— О, домовики рады! Домовики всегда рады, когда ученики приходят. Здесь Твистик и другие готовят еду для всего Хогвартса! — с гордостью произнёс он. — Каждый пирог, каждая чашка супа — всё это делают домовики. Если ученики хотят, Твистик покажет всё!

Он проводил их по кухне, показывая огромные котлы, печи и кастрюли, где постоянно что-то варилось и кипело. Петуния слушала, с любопытством разглядывая блюда, а её взгляд то и дело останавливался на красивых пирогах и ароматных булочках.

— Можно попробовать? — не выдержала Петуния, очарованная запахами.

— О, да! Ученики хотят попробовать эклеры? Твистик принесёт! — радостно воскликнул домовик и вскоре принёс им по маленькому пирожному с кремом.

Они взяли по пирожному и попробовали. Петуния была в восторге.

— Это восхитительно! — сказала она, облизывая губы. — Даже не думала, что еда в Хогвартсе может быть такой вкусной.

Антонин, откусив своё пирожное, огляделся вокруг. Несмотря на вкусные угощения, его мысли были заняты другим. Он повернулся к домовику:

— Знаешь, — начал он задумчиво, — нам с Петунией иногда негде встречаться. Мы из разных факультетов, и гостиные закрыты. Хотелось бы какое-то место, где можно спокойно встречаться.

Домовик, услышав это, нахмурился, будто раздумывая, а затем его глаза загорелись.

— О! Твистик знает место! — с радостью сказал он, хлопнув в ладоши. — Есть старая комната, заброшенная. Когда-то там был клуб, но уже много лет никто туда не ходит. Твистик может показать!

Антонин и Петуния переглянулись.

— Что скажешь? — спросил Антонин.

— Думаю, стоит посмотреть, — ответила Петуния, не скрывая любопытства.

Домовик повёл их через множество коридоров и скрытых проходов. Лестницы и галереи, через которые они шли, были тихими и пустыми, словно их вообще никто не использовал. Вскоре они остановились перед старой дверью на третьем этаже.

— Вот, — сказал домовик, смахивая пыль с дверной ручки. — Это старая комната. Она давно не используется, но домовики знают, что здесь тихо. Если ученики хотят, то могут использовать эту комнату.

Антонин открыл дверь, и они вошли внутрь. Помещение оказалось небольшим, но уютным. Внутри стояли старые кресла, большой деревянный стол и несколько книжных полок, покрытых пылью. Камин в дальнем углу давно не топился, но через закрытые окна проникал слабый свет.

Петуния огляделась и тихо произнесла:

— Здесь можно было бы уединяться. Отличное место для занятий.

— Или просто для того, чтобы отдохнуть, — добавил Антонин, оценивающе осматривая комнату. — Отличное место.

Домовик радостно кивнул.

— Если ученикам что-то понадобится, Твистик всегда поможет. Но, пожалуйста, не говорите никому. Это наш маленький секрет, — прошептал он, наклоняясь к ним ближе.

Антонин кивнул, улыбаясь.

— Спасибо. Мы никому не скажем. Это будет нашим местом.

Петуния улыбнулась, её глаза сверкнули от любопытства.

— Звучит прекрасно.

* * *

Дорогая матушка!

твой сын Тони.

Слабый утренний туман ещё не рассеялся, а на полях вокруг теплиц Хогвартса уже щебетали птицы. День обещал быть тёплым и ясным, несмотря на прохладное дыхание осени. Сонные ученики третьего курса, одетые в мантии с факультетскими гербами, медленно собирались возле теплицы номер четыре — там должен был начаться первый урок травологии в этом году.

Профессор Спраут, в испачканном землёй фартуке, энергично перекладывала ящики с рассадой и готовила всё необходимое для урока. Она была как всегда готова поделиться своими знаниями с учениками. В её руках растения словно оживали — каждый листочек, каждая веточка, казалось, приветствовала её прикосновение.

Антонин стоял недалеко от входа в теплицу. Ожидая подругу, он лениво перекидывался репликами с Торфином Роули и Робертом Блишвиком, с которыми сдружился за два года. Через несколько минут он, заметив Петунию, махнул друзьям и направился ей навстречу.

Он увидел, как Петуния поправила ремешок своей сумки — внутри скорее всего снова лежали инструменты для работы с растениями, которые она заботливо протирала после каждого урока травологии. Он знал, что её увлечение растениями было настоящим, что делало её ещё более привлекательной в его глазах.

— Доброе утро, Петуния, — сказал он, перехватывая её сумку. Девочка улыбнулась и поприветствовала его.

Антонину было сложно понять, что такого находили люди в этом деле. Он всегда считал, что травология — это занятие для тех, кто любит возиться в земле, кто находит удовлетворение в растениях, которые требуют слишком много внимания.

Он сам всегда был сторонником практики. Ему нравилось разбираться в заклинаниях, изучать древние тексты или варить зелья, но вот работать руками в грязи… Это казалось ему каким-то лишним трудом. Он чувствовал, что мог бы использовать своё время гораздо более эффективно. Однако, что касается Петунии, её глаза загорались, когда речь шла о растениях, и он знал, что она бы с удовольствием проводила в теплицах большую часть своего свободного времени, если бы не была так занята учёбой. Не зря её распределили на Рейвенкло.

Она никогда не жаловалась, даже если задания были скучные или грязные, и всегда с радостью принимала на себя роль садовника. Они часто работали в паре на этом уроке — Петуния больше заботилась о растениях, а Антонин, сдерживая недовольство, исправно выполнял её указания. Он уже понял, что ради своей подруги готов пойти на многое, поэтому просто молча кривился, ощущая странную смесь раздражения и вежливого терпения, когда она не видела.

Ученики зашли внутрь теплицы, и профессор Спраут начала объяснять сегодняшнее задание — нужно было пересадить очередное растение, не навредив ему. Антонин как обычно встал рядом с Петунией. Он был рад работать с ней в паре, однако он просто не понимал, почему она так обожала проводить время с этими зелёными чудовищами, некоторые из которых, казалось, имели собственную волю и откровенно недолюбливали его. Иногда ему казалось, что растения специально пакостили ему, пока Петуния не видит.

— Дай угадаю. Мы будем копаться в земле, как и всегда? — пробормотал он тихо.

Петуния засмеялась, не обращая внимания на его скепсис.

— Это травология. Ты же и так знал, что мы будем сажать что-то новое. Несмотря на то, что ты всегда ворчишь, ты хороший помощник.

Антонин криво усмехнулся. Да, он всегда был «хорошим помощником», когда Петуния просила. Она никогда не заставляла его возиться с землёй больше, чем нужно, но всё равно он не мог понять, что находила она в этих растениях, которые требовали столько внимания.

— Я, конечно, могу с этим справиться, — сказал он, вытаскивая из сумки свои инструменты. — Но всё это так… грязно. Почему мы не можем просто произнести несколько заклинаний, которые бы сделали всё за нас?

Петуния только покачала головой, улыбаясь. Она взглянула на Антонина, и у того перехватило дыхание от её улыбки.

— Потому что это так не работает, Тони. Нам нужно научиться ухаживать за растениями, а не просто махать палочкой.

Антонин вздохнул и опустил голову, чувствуя, как грязь немного прилипает к его мантии. Однако он молча начал помогать Петунии, следуя её указаниям.

Она с заботой показала, как пересаживать растение, объясняя каждый шаг. Антонин, хоть и не особо прислушивался к её словам, был рад находиться рядом. Он наслаждался процессом совместной работы, даже если это означало, что ему приходилось запачкать руки грязью.

На протяжении урока Петуния каждый раз что-то подсказывала, аккуратно направляя его, и Антонин с лёгким недовольством выполнял её указания. Но когда она улыбалась, когда видела, как растения начинают расти, его терпимость к этому уроку постепенно увеличивалась. Он мог бы гораздо более комфортно провести время, сидя в библиотеке или изучая магию, но рядом с ней — в эти моменты — ему было совершенно неважно, что он делает.

Когда урок подошёл к концу, и профессор Спраут отпустила всех, Петуния обернулась к нему и с благодарностью сказала:

— Спасибо, за помощь, Тони. Ты хорошо справился, даже если это тебе не нравится.

Антонин коротко кивнул и вытер руки о платок, стараясь избавиться от грязи.

— Ну что ты, — ответил он, слегка смущённо. — Я же не мог просто тебя оставить одну, правда?

Он посмотрел на неё и, хоть и кривился от земли, не мог не заметить, как её глаза сияли от гордости за их работу. В этот момент его раздражение словно исчезло, и он, сам того не замечая, почувствовал лёгкое удовлетворение от проделанной работы. Даже если он не любил работать с растениями, было что-то особенное в том, как она подходила к своему делу. Она была увлечена и полной страсти, и в этот момент, в её компании, Антонин чувствовал, что даже самые грязные и скучные уроки могут стать значимыми.

— Ну, как? Всё ещё хочешь быть со мной в паре? — с улыбкой спросила Петуния.

Антонин усмехнулся, а его глаза блеснули.

— Может быть. Но только если в следующий раз ты возьмешь меня в пару для какого-нибудь более чистого задания, — сказал он, и оба рассмеялись.

Петуния с улыбкой кивнула. Но Антонин знал, что следующий урок травологии, как бы он не возмущался, всё равно будет с радостью разделён с ней.

Через три недели Антонин, немного смущённый, подарил Петунии цветок. Они снова встретились в своём секретном кабинете, который за прошедший год стал их уютным укрытием, местом, где они могли свободно общаться, заниматься и просто наслаждаться тишиной вдали от суеты Хогвартса.

Комната, заброшенная и покрытая пылью, когда они впервые её нашли, теперь преобразилась. Антонин и Петуния приложили усилия, чтобы сделать её по-настоящему своей. Книги, собранные с разных полок и иногда даже взятые из библиотеки, аккуратно выстроились вдоль стены на полках, которые Антонин однажды починил с помощью заклинания Репаро. В углу стоял старый, но удобный диван с мягким пледом, который Петуния принесла из своей комнаты. Подле него — небольшой столик, на котором обычно лежали книги, свитки и иногда — тарелка с печеньем, что домовик Твистик приносил им из кухни.

Камин, сначала заброшенный, теперь вновь ожил благодаря стараниям Антонина. Пламя в нём мягко освещало комнату тёплым светом, отражаясь в стеклянных банках, которые использовались как вазы. На подоконнике появились цветы — некоторые из них Антонин подарил Петунии, а другие она вырастила сама. Среди них стояли и «Туманные Лилии», которые всё ещё росли в магической смеси, созданной под руководством профессора Спраут.

На стенах висели карты звёздного неба, подаренные Антонину старостой факультета, и несколько рисунков растений, которые Петуния тщательно зарисовывала в свои редкие минуты свободного времени. Рядом с камином они поставили небольшой шкафчик, где хранились их вещи: тёплые пледы, пару кружек и маленький чайник, который Твистик очаровал, чтобы он всегда был полон горячего чая.

В этот вечер они сидели за большим деревянным столом, чьи трещины и следы времени только добавляли комнате уюта. Антонин, немного неуклюже, протянул Петунии цветок с лепестками, переливающимися на свету.

— Тони, он потрясающий! Спасибо! — воскликнула Петуния, глядя на изящные лепестки растения. — Но откуда он у тебя?

Антонин почесал затылок, слегка улыбаясь.

— Помнишь, я говорил про проигрыш в карты? — начал он. — Нас заставили пойти в Запретный Лес. Ну, мы решили заодно поискать что-нибудь необычное.

Петуния ахнула.

— Ты ходил в Запретный Лес? Ты понимаешь, насколько это опасно? Он не зря так называется!

— Знаю, знаю, — поспешно ответил Антонин. — Но я подумал, что тебе понравится.

— Мне очень нравится, правда! Только ходить в Запретный лес опасно, — Петуния чуть нахмурилась, но затем взяла цветок в руки с осторожностью. — Жалко, конечно, что ты сорвал его. Но ничего, я могу наложить стазисное заклинание, чтобы он не завял.

— Ты правда думаешь, что он того стоит? — Антонин посмотрел на неё с сомнением, но его глаза выражали гордость.

— Конечно, стоит, — твёрдо сказала Петуния, убирая цветок в небольшой вазон, который она наколдовала из платка. — Спасибо, Тони.

На следующий день, чтобы узнать больше о растении, они решили обратиться к профессору Спраут. Профессор долго изучала цветок, а затем подняла взгляд на друзей.

— Очень редкий экземпляр, — сказала она с восхищением. — Называется Туманная Лилия. Она встречается только в самых укромных уголках Запретного Леса и любит прятаться от людей. Хотела бы я иметь экземпляр в своих теплицах, но, к сожалению, пересадить её очень сложно. Корни таких растений слишком чувствительны к перемене почвы.

— А если попробовать использовать смесь из драконьего навоза и почвы, которую выкопать вместе с цветком? — предложила Петуния, вспоминая одну из книг, которые они обсуждали ранее.

— Это может сработать, — задумчиво ответила профессор. — Но нужно будет много терпения и осторожности. Если захотите попробовать, я помогу вам достать драконий навоз.

Антонин, слушая этот разговор, едва сдерживал улыбку. Несмотря на то что риск был велик, он чувствовал, что ему удастся уговорить Петунию отправиться с ним в Запретный лес на поиски Туманных Лилий. Так и оказалось. Поздним вечером Антонин и Петуния, вооружившись фонарями и инструментами, которые одолжили у профессора Спраут, пробирались через темные заросли Запретного Леса. Твистик, который узнал об их планах, хотел пойти с ними, но ребята убедили домовика остаться, пообещав вернуться до рассвета, а также позвать его в случае опасности.

— Если мы найдем ещё несколько Туманных Лилий, то, возможно, сможем пересадить их с минимальным ущербом, — сказала Петуния, крепче сжимая фонарь. — Главное, не задеть их корни и не забыть взять почву.

— Главное — не наткнуться на что-нибудь или кого-нибудь недружелюбного, — пробормотал Антонин, поглядывая на тени, мелькающие между деревьями.

Лес был полон звуков: треск веток под их ногами, редкие крики ночных птиц, еле слышный шорох крыльев. Чем глубже они заходили, тем гуще становились заросли, а лунный свет почти не пробивался сквозь густую листву.

Внезапно перед ними мелькнуло что-то белое. Петуния резко остановилась и схватила Антонина за руку.

— Смотри! — прошептала она, указывая вперёд.

Из тени вышло изящное существо с блестящей белоснежной шерстью и длинным рогом, переливающимся серебром. Это был единорог. Он посмотрел на них большими, ясными глазами, и время будто остановилось.

— Он прекрасен, — прошептал Антонин, боясь спугнуть животное. Он слышал, что при всей своей неземной красоте единороги отличались крайне вспыльчивым нравом.

Единорог, немного помедлив, осторожно приблизился. Петуния сделала шаг вперёд, медленно протянув руку. Животное доверчиво наклонило голову, позволив ей прикоснуться к его мягкой шерсти.

Но мгновение волшебства прервалось, когда позади них раздался топот. Петуния и Антонин резко обернулись и увидели группу кентавров. Те выглядели внушительно: высокие, с мускулистыми телами, их глаза сверкали в темноте. Единорог тихо заржал и быстро исчез в чаще леса.

— Чего ищете в нашей обители, люди? — спросил самый высокий из кентавров, его голос был глубоким.

Антонин, пытаясь скрыть нервозность, поспешил ответить:

— Мы пришли за Туманными Лилиями. Нам нужно несколько для эксперимента по пересадке.

— Мы не хотим вредить лесу, — добавила Петуния.

Кентавры переглянулись. Один из них поднял голову к небу.

— Звезды говорят, что вы найдёте больше, чем просто цветы, — произнес он, загадочно глядя на Петунию. — Далёкий путь впереди. Дружба, что связана, будет испытана.

— И звезды предупреждают: будьте осторожны, ибо то, что растёт в тени, может однажды стать величайшей силой или погибелью, — добавил другой кентавр, устремив взгляд на Антонина.

— Возвращайтесь, дети. Этот лес терпим к вам лишь этой ночью, — сказал первый кентавр, его тон был мягким, но непреклонным.

Кентавры окружили их, сопроводив до края леса, а затем исчезли, словно растворившись в тени деревьев. Антонин и Петуния переглянулись. Их сердца всё ещё стучали от волнения, встреча с единорогом и кентаврами оставила в них ожидание чего-то великого, несмотря на то, что им не удалось добыть Туманные Лилии. Вернувшись в замок, они договорились сохранить эту ночь в тайне, чтобы не привлекать лишнего внимания.

* * *

Дорогая матушка!

Сегодня я понял, что в Хогвартсе не бывает скучных дней. Петуния и я отправились в Запретный Лес, чтобы найти Туманные Лилии. Мы встретили единорога — он был настолько прекрасен, что его образ ещё долго будет стоять у меня перед глазами. А потом нас нашли кентавры! Они говорили загадками, упоминали звёзды и даже предсказали нам что-то странное, хотя я не понял, о чём они.

Мы вернулись целыми и невредимыми, но сердце моё до сих пор бьётся быстрее при мысли о том, что мы видели. Если у тебя есть книги о кентаврах или предсказаниях по звёздам, пришлите их, пожалуйста.

С любовью,

твой сын Тони.