Путь к могуществу (джен)

Дневное светило ещё не успело показаться над вершинами лесистых гор на востоке, а в монастыре Инноса на острове Хоринис давно уже никто не спал. После утренней молитвы маги и послушники стали расходиться по своим делам, которых, как и во всякий иной день монастырской жизни, у них было немало — каждый служил Инносу в соответствии с его рангом, навыками и опытом.

Высшие маги до самого обеда, а потом с обеда до ужина пребывали в главном храме, предаваясь неспешным беседам и размышлениям о судьбах мироздания. Книгочеи Каррас и Хиглас направились в библиотеку, куда большинству послушников доступ был заказан. Маг Мардук поспешил в малую часовню, где он проводил большую часть времени в бдениях перед статуей Инноса.

Монастырский эконом Горакс первым делом пошёл на винодельню — проверить, не добродило ли молодое вино и не пора ли сливать осадок. Алхимик Неорас торопливо спустился в подвал, где размещалась его лаборатория.

Послушники, кроме наказанных за какую-нибудь провинность или выполнявших важное для монастыря задание, собрались вокруг наставника Парлана для утренних занятий магией.

Возле Парлана сгрудились уже почти все наиболее молодые и неопытные обитатели монастыря. Лишь один запоздавший — новичок с редким для здешних мест именем Пантелеймон (которого для краткости чаще называли «Понти») спешил присоединиться к остальным учеником. После нескольких лет упорных трудов, отказывая себе в самом необходимом, он сумел наскрести тысячу золотых, а также купить овцу. Без такого вступительного взноса в монастырь не принимали. В мечтах Понти уже видел себя могущественным повелителем магических сил...

Однако его грёзы прервал властный окрик:

— Эй, послушник!

Понти оглянулся и увидел вышедшего на высокие ступени храма Пирокара, высшего мага Огня и настоятеля монастыря.

— Я? — с некоторой робостью спросил новичок.

— Да, ты. Подойди-ка сюда! — утвердительно кивнул Пирокар.

— Да, мастер.

Понти трусцой приблизился к ступеням и замер, снизу вверх глядя на настоятеля в ожидании распоряжений. Это ж надо, он совсем недавно в монастыре, а Пирокар именно его выбирает для выполнения личных поручений, причём уже не в первый раз!

— Я же тебе вчера велел выстирать мою мантию? — уточнил Пирокар.

— Мне. Я её выстирал, — с готовностью закивал Понти. — И высушил. Вот же она — на вас надета.

— Верно, — с весьма хмурым видом кивнул настоятель. — А это что тогда? — спросил он, оборачиваясь к послушнику задом, где красовалось большое чёрное пятно.

У Понти сердце оборвалось. Он провозился с проклятой мантией всю ночь, а спать лёг лишь перед самым рассветом. Видно, будучи уставшим и сонным, недоглядел и слегка прожог бесценное настоятельское одеяние.

— Ой! Это я, наверное, прожёг её, когда сушил над плитой! — втянув голову в плечи, виновато проговорил Понти. — Простите меня, мастер Пирокар!

— Хорошо, на первый раз прощаю, — вздохнул настоятель. — Но чтоб впредь был умнее, будешь сегодня подметать двор. Вот прямо от ворот и до обеда.

— Но... — робко попытался возразить новичок.

— И вместо обеда! — отрезал Пирокар.

— Но... — снова попробовал вставить хоть слово Понти.

— И вместо ужина тоже! — пресёк его возражения настоятель.

— Но мастер Пирокар, у нас же сейчас занятия по практической магии, — упрямо закончил-таки свою мысль новичок, который был твёрдо намерен рано или поздно стать высшим магом, а потому старался не пропускать ни одного урока Парлана.

— В самом деле? Хм... — на миг задумался настоятель, а затем решил: — Ну ладно, начнёшь подметать сразу после занятий.

Завершив выволочку, Пирокар величественно развернулся и скрылся в прохладных недрах храма. А Понти, понурившись, направился к Парлану, который уже начал проверку умения учеников вызывать простейшие заклинания огненной магии.

— А, как там тебя? Пантелеймон? Почему опаздываешь? — заметив новичка, недобро прищурился Парлан.

— Мастер Парлан, я не виноват, меня задержал мастер Пирокар... — залепетал Понти.

— Нечего придумывать отговорки, — строго прервал его оправдания наставник.— Ну-ка, иди сюда и покажи, чему я вас учил на прошлых занятиях!

— Хорошо, — покладисто кивнул новичок.

Он вышел на середину круга, образованного послушниками, и начал колдовать. Однако бессонная ночь и расстроенные чувства никак не давали сосредоточиться, и ему лишь с третьей попытки удалось вызвать слабенькую огненную стрелу. Однако удержать заклинание Понти не сумел, оно сорвалось с ладони и перекинулось на рукав его новенькой робы послушника.

Пока новичок заполошно сбивал пламя с одежды, Парлан недовольно хмурился, а остальные ученики покатывались от хохота.

— Плохо, послушник! — сурово изрёк Парлан. — В наказание поступаешь на сегодняшний день в распоряжение мастера Горакса. Будешь работать на винодельне.

— Но...

— И завтра тоже!

— Но мастер Парлан, мастер Пирокар приказал мне подмести двор! — торопливо вставил новичок.

— Вот и отлично. Подметёшь — и на винодельню.

* * *

Пантелеймон уныло шаркал метлой по стёртым плитам монастырского двора. Мимо него то и дело проходили маги и послушники. Свидетели утреннего фиаско новичка со смехом указывали на него тем, кто ещё ничего не знал, а затем все вместе они заливались хохотом. На душе у Понти становилось всё чернее и чернее.

— Вот, глядите, это Пантелеймон, наш великий знаток магии, — с коротким смешком произнёс кто-то за спиной.

Понти обернулся и увидел Игараца, одного из старших послушников, который славился сволочным нравом и любил поиздеваться над новичками. Рядом с ним ухмылялись ещё какие-то две рожи.

— Чего тебе? Понасмехаться решил? — зло буркнул Понти.

— Ну что ты! Я, наоборот, со всем сочувствием, — скривился Игарац в ехидной усмешке. — Вот, держи. Уверен, это поможет тебе утешиться, — сунул он в руку новичка какой-то свиток. Затем вся троица удалилась, покатываясь со смеху.

Понти, не ожидая ничего доброго, развернул свиток и тут же залился краской. На слегка помятом листке была изображена совершенно голая девица во фривольной позе. Изображение казалось совсем свежим и выполненным не слишком умело, вероятно, было срисовано кем-то из послушников с более старого образца.

Новичок поспешил свернуть картинку обратно и хотел уже спрятать её под робой, как был неожиданно остановлен строгим окриком:

— Эй, послушник! Почему так плохо метёшь?

Это оказался Серпентес, высший маг и один из ближайших помощников Пирокара.

— Но...

— Ты ещё смеешь возражать? — худое крючконосое лицо Серпентеса приобрело непроницаемое выражение. — Это что такое? — указал он на только что выметенные плиты позади Понти. Тот обернулся и увидел ещё дымящийся окурок самокрутки с болотником. Видно, его бросил один из дружков Игараца.

— Мне что, специального наставника из города выписать, чтобы показал тебе, как надо подметать?

— Нет, конечно. Я умею подметать. Но...

— Никаких «но»! Начинай всё сначала. А как закончишь, прополи грядки. Есть возражения?

— Нет, мастер... — с обречённым видом ответил Понти.

— Я так и думал, — удовлетворённо кивнул Серпентес, а затем, на беду, приметил свиток в руке новичка. — А это что у тебя там?

— Карта, — брякнул тот первое, что пришло в голову.

— Карта? Какая ещё карта?

— Карта Хориниса...

— Вот как? Дай взглянуть!

— З... зачем? — пролепетал Понти.

— Давай сюда, я сказал! — вновь нахмурился Серпентес.

Новичок непослушной рукой передал ему свиток.

Серпентес развернул листок, брови его удивлённо поползли вверх.

— Какая любопытная у тебя карта... — с кривой усмешкой проговорил он. — Пожалуй, изучу её поподробнее на досуге.

Тихо посмеиваясь, Серпентес удалился, а Понти вновь зашмыгал метлой по плитам.

* * *

К полудню Понти закончил подметать широкий монастырский двор, а когда остальные послушники отправились обедать, поплёлся на винодельню. Мастер Горакс сжалился над бедолагой, дал ему засохший огрызок сыра и несколько глотков прокисшего вина, которое всё равно никуда не годилось, а просто так выливать было жалко.

Но за эту нежданную милость Понти пришлось отработать десятикратно. Он как проклятый, до самого вечера мял в большом чане ягоды, выдавливая из них красный, словно кровь, сок. Пыжась от натуги, перекатывал и укладывал тяжёлые бочки.

Под конец Горакс поручил ему разливать вызревшее вино по бутылкам, но уставшая рука подвела, и новичок пролил немного вина на пол. Эконом рассердился и выгнал Понти. Тот отправился полоть грядки, на которых выращивали целебные травы, огненную крапиву и прочие ингредиенты для алхимических зелий мастера Неораса. С прополкой новичок провозился до самой темноты.

Над монастырём раздался звук колокола, созывавшего всех на вечернюю молитву. Однако Понти продолжал поднимать и опускать казавшуюся неподъёмной мотыгу, хотя от усталости у него кружилась голова и перед глазами мелькали чёрные точки.

Завершив молитву уже в сумерках, маги и послушники стали расходиться по кельям. Многие из них с насмешками оглядывались на Понти, который из последних сил рыхлил землю мотыгой, выковыривая неподатливые сорняки.

Монастырь погрузился в вечерний покой. Покинули двор послушники. Самый старший из них, Ополос, который так и не смог освоить даже самые начатки магии, а потому ухаживал за овцами, загнал животных в загон и скрылся за дверями кельи вслед за остальными. Маг Серпентес, запершись в своей келье, развернул отнятую у Понти картинку.

— Какая, в самом деле, занимательная карта, — проговорил он. — Хотел бы я побывать в этих местах...

Понти, конечно, не мог этого слышать. Он с трудом разогнул натруженную спину и в сердцах швырнул мотыгу на землю.

— Проклятье! Разве для того я отдал тысячу золотых и овцу за поступление в монастырь, чтобы стать мальчиком на побегушках? Нет уж, хватит! Я отыщу более короткий путь к могуществу! — в сердцах воскликнул он.

Луна, бледный лик которой показался над монастырской стеной, глядела на Понти с состраданием. Здесь же, на земле, посочувствовать бедняге было некому.

Вздохнув, новичок поплёлся в келью, которая находилась как раз возле входа в монастырскую библиотеку. Он делил её с ещё несколькими послушниками, которые наверняка встретят его насмешками. Понти невольно замедлил шаг и остановился неподалёку от входа. В этот миг дверь библиотеки распахнулась, и в освещённом яркими лампами проёме показался маг Каррас.

— Славно сегодня поработали, брат Хиглас, — обернувшись, произнёс он.

— Да, брат Каррас. Я почти закончил переписывать «Божественную силу звёзд», — раздался изнутри голос Хигласа.

— Когда будешь уходить, не забудь погасить лампы, брат Хиглас. Да запри хорошенько дверь. А то любознательные послушники так и норовят засунуть нос в запретные книги.

— Верно, брат Каррас, — с коротким смешком отозвался Хиглас.

Не замечая замершего возле стены Понти, Каррас степенной походкой прошествовал мимо него.

Хиглас ещё некоторое время повозился внутри, затем погасил светильники и вышел наружу. Он затворил дверь, на ощупь вставил ключ в замочную скважину и повернул его с громким щелчком.

— Доброй вам ночи, мастер Хиглас! — отлепившись от стены, громко произнёс Понти.

— А?! Что?!! Кто здесь??? — подскочил книжник. — Уф, послушник! Как ты меня напугал! — разглядев новичка, с облегчением выдохнул он.

— Простите, мастер, я не хотел, — потупился Понти.

— Хорошо, прощаю. Иди спать, послушник. Ночь — время Белиара, и негоже служителям Инноса бродить в одиночку в такое время, — назидательно проговорил Хиглас.

— Да, я как раз направлялся в келью, — смиренно ответствовал Понти.

Хиглас удовлетворённо кивнул и неторопливо удалился. Забытый им ключ остался торчать в замочной скважине.

— Видно, боги, наконец, решили проявить ко мне свою милость, — дождавшись, когда Хиглас скроется за дверями кельи на противоположной стороне двора, прошептал новичок.

Он тихонько повернул и вытащил из замка ключ, проскользнул в библиотеку и запер за собой дверь. Теперь впереди у Понти целая ночь и никто не сможет ему помешать.

* * *

Оказавшись внутри, Понти нащупал ближайшую лампу и после нескольких неудачных попыток зажёг её. Затем засветил ещё несколько. Окон библиотека не имела, дверь прилегала плотно, а потому новичок не опасался, что снаружи кто-то заметит свет.

Он бросился к ближайшей книжной полке и начал читать надписи на корешках. Но это оказались сплошь богослужебные сочинения, наставления по ведению монастырского хозяйства и сборники древних хроник.

— Нет, это всё не то... — пробормотал Понти.

Он кинулся к другому стеллажу, к третьему, пока не оказался в самом дальнем углу библиотеки. Над ветхой полупустой полкой разглядел выцветшую от времени табличку: «Запретные знания. Доступ разрешён только магам высшего круга!»

— Должно быть, это здесь, — азартно прошептал новичок. Усталость и сонливость временно его покинули, уступив место лихорадочному нетерпению.

Понти порылся на полке и достал книгу.

— «Тёмные заклятья. Том первый». Ага! То, что надо!

Он на какое-то время замер, вчитываясь в написанные витиеватым старинным почерком строки. Затем вышел на середину библиотеки и

раскинув руки, прочитал заклинание из книги, влив в него без остатка весь свой невеликий запас магической силы:

— Фтагн! Шатар! Белиар! Явись, явись, явись!

Помещение озарила багровая вспышка. В воздухе запахло горелой серой. Перед Понти, взрыкивая и хлопая перепончатыми крыльями, появился демон. Едва новичок взглянул в клыкастую красноглазую морду потустороннего порождения тёмных сил, как душа его провалилась куда-то в пятки. Он в страхе попятился.

— Кто звал меня? — проревел демон.

— Я-а... — дрожащим от ужаса голосом пролепетал Понти.

— Чего ты хочешь, мой повелитель? — торжественно вопросило чудовище.

— Я хочу... — осипшим голосом начал новичок. Затем судорожно сглотнул, собрался с решимостью и продолжил чуть более твёрдо: — Я хочу стать самым могущественным магом. Чтобы все меня боялись и уважали!

— О, всего лишь? Какой пустяк! — небрежно отозвался демон.

— Пустяк? Правда? — не поверил Понти.

— Конечно, мой повелитель! — уверенно кивнуло чудовище. Пучок щупалец на его подбородке неприятно заколыхался. — Тебе всего-то и надо — впустить меня в своё тело... Нет-нет, не навсегда! — заметив недоверие, вспыхнувшее в глазах новичка, поспешил успокоить его демон. — Только на пару минут. Мне там нужно кое-что... подрегулировать в магических потоках.

— Сомневаюсь я... — желая ему верить, но испытывая вполне понятные в таких обстоятельствах опасения, проговорил Понти.

— Да ты что! Какие сомнения, дорогой?!

Взмахнув крыльями, демон мигом оказался за его спиной и склонился к самому уху.

— Ты только представь: могущество, богатство, власть... — шепнул он.

Перед мысленным взором Пантелеймона поплыли видения, одно ярче и убедительнее другого. Вот он в красивой мантии сидит на месте Пирокара, а остальные маги ему кланяются... Вот с самокруткой болотника в зубах выходит во двор и видит подметающего Серпентеса. «Подметай тщательнее! Окурок вон пропустил!» — говорит магу Понти и демонстративно бросает недокуренную самокрутку ему под ноги. Серпентес, обиженно сжав тонкие губы, вновь принимается шаркать метёлкой по плитам... А вот и того лучше: в роскошную келью Понти забегает толпа полуобнажённых красоток...

Очнувшись от видения, ошеломлённый новичок оглянулся на демона.

— Мамой клянусь, всё так и будет! — прижав к груди когтистую лапу, уверило его чудовище.

— Точно? Не обманешь?

— Да ты что! Как можно? — дрожащим от негодования голосом воскликнул демон. Он, похоже, до глубины своей потусторонней души был оскорблён таким недоверием.

— Ну ладно, я согласен... — пробормотал Понти и, глубоко вздохнув, встал напротив чудовища.

Тот, взмахнув когтями, пробормотал что-то на непонятном языке и вызвал заклинание.

— Погоди, а разве у демона может быть мама? — вдруг, словно сбросив наваждение, пробормотал Понти.

Но было поздно. Библиотеку вновь озарила магическая вспышка, и демон исчез. Понти содрогнулся всем телом и крепко зажмурился. А когда вновь распахнул глаза, они горели красным демоническим светом.

Демон, вселившийся в тело наивного новичка, радостно расхохотался.

— Ух, теперь повеселимся! — проревел он и бросился к выходу.

* * *

Маг Мардук обычно не покидал часовню на протяжении большей части ночи. Вот и теперь, стоя на коленях и сложив перед собой ладони, он с благоговейным обожанием вглядывался в бесстрастный лик изваяния Инноса и едва слышно шептал слова молитвы.

Внезапно за спиной Мардука раздались громкие шаги и кто-то ворвался в часовню, бесцеремонно прервав его бдение. Маг поднялся с колен и обернулся. Это оказался молодой парнишка в просторной, не по размеру, робе послушника, один из рукавов которой носил следы пламени. Кажется, тот самый неумеха, о неудаче которого рассказывал за обеденной трапезой Парлан. Однако Мардука поразил его взгляд — багровый, наполненный беспредельной злобой и глумливым весельем. Он так потряс мага, что тот не нашёл в себе сил поставить послушника на место, а вместо этого отступил в сторону и прижался лопатками к стене.

Послушник же, не обращая на мага ни малейшего внимания, шагнул к статуе и дерзко взглянул в лицо божества.

— Ну что, стоишь, старый дурак? — каким-то замогильным голосом с насмешкой прорычал он. — Ну-ну, торчи тут дальше, чучело! А вот так можешь?

Залившись смехом, дерзкий послушник принялся исполнять перед статуей какой-то дикий танец, виляя задом, словно портовая шлюха. Затем схватил стоявший в углу магический посох Мардука и треснул им Инноса по каменной голове. Посох переломился, рассыпав по сторонам пучок голубоватых искр. Изваяние же осталось безучастным.

Мардук, не в силах осознать всей глубины происходящего на его глазах святотатства, сполз по стене и лишился чувств.

* * *

Горакс проснулся посреди ночи и некоторое время лежал, уставившись в тёмный потолок. Надеялся, что снова сможет уснуть. Но, как это всё чаще случалось в последние годы, сон не шёл.

С кряхтением Горакс поднялся, облачился в мантию и вышел из кельи. Он направился к винодельне, негромко приговаривая:

— Не спится снова. Пойду винца выпью... — И фальшиво пропел: — Турум-пум-пум... Что-то мне опять не спится, как бы мне совсем не спиться...

Войдя в двери самого лучшего, по его мнению, места во всём монастыре, Горакс замер и невольно разинул рот, поражённый открывшимся невозможным зрелищем. Давешний послушник, которого днём присылали ему в помощь, стоял над чаном с драгоценным соком, из которого должно было со временем получиться известное по всему острову и далеко за его пределами красное монастырское, и, насвистывая, справлял туда малую нужду. Он закончил своё кощунственное занятие, оправил робу и, ехидно подмигнув Гораксу багровым глазом, с диким хохотом выскочил наружу.

Разъярённый эконом опомнился и бросился следом. Однако негодяй на бегу распахнул дверь ближайшей кельи и швырнул туда большой огненный шар. Когда Горакс достиг двери, из неё с заполошными воплями, рассыпая во все стороны искры, толпой выскочили послушники и сбили эконома с ног.

Виновник переполоха тем временем скрылся в темноте двора.

* * *

В отличие от Горакса, настоятель Пирокар бессонницей не страдал. Едва возвратившись в свою с излишней роскошью обставленную келью после вечерней молитвы, он повалился на постель и безмятежно засопел, даже не успев снять мантию высшего мага Огня и не погасив лампу.

По лицу спящего настоятеля блуждала слабая улыбка. Верно, ему снилось что-то приятное. Однако сон Пирокара оказался прерван совершенно бесцеремонным образом.

— Пробуди-и-ись!!! — взревел кто-то дурным голосом над самым его ухом.

Пирокар вскочил как ошпаренный и успел увидеть убегающего с диким хохотом послушника. Отточенные десятилетиями рефлексы не подвели мага, настоятель активировал первое попавшееся заклинание и швырнул его вслед мерзавцу. Магия настигла того и окутала красноватым облачком. Едва выскочив за дверь, послушник вдруг начал стремительно скукоживаться и пару мгновений спустя превратился в крупную серую крысу.

— Совсем послушники от рук отбились... — сонным голосом пробормотал Пирокар, запер дверь и пошёл досматривать прерванный наглой выходкой сон. Прежде чем окованная железными полосами створка захлопнулась за ним, на заду настоятеля сверкнула свежая заплатка, нашитая на то место, которое прожёг нерадивый послушник.

Крыса, проводив Пирокара пристальным взглядом злых красных глазок, поспешила в самый глухой и тёмный угол монастырского двора. Там она озарилась багровым светом, а затем как-то обмякла, словно из тела животного вынули половину костей. Зато в воздухе перед крысой захлопал крыльями демон.

— Неплохо повеселились! Да, мой повелитель? — прорычал он.

Крыса что-то яростно запищала в ответ и защёлкала зубами.

— Извини, дорогой, не понял, что ты сказал, — с насмешкой произнёс демон. — Прощай, мне пора!

Затем с диким хохотом он канул сквозь землю, словно брошенный в озеро камень — под воду.

Крыса возмущённо заверещала.

В этот миг из-за угла показался взбешённый Горакс.

— Куда же делся этот подлец! Ну, я ему задам, когда отыщу! — сердито воскликнул он, а затем заметил крысу и, желая выместить досаду хоть на ком-нибудь, метнул в неё огненный шар, мигом превративший животное в клубок пламени. — Ещё одной мерзкой тварью стало меньше. Пойду винца выпью по такому случаю...

* * *

Утром обгорелую крысиную тушку вместе с прочим мусором выкинули прочь за ворота. Послушники, проводившие уборку, не придали никакого значения этой неприятной, но не такой уж необычной находке.

Устроившего ночной переполох новичка с редким для здешних мест именем Пантелеймон искали по всему монастырю и ближайшим окрестностям, посылали гонцов на фермы и в город. Но никто так и не смог выяснить, куда он подевался.