Цена ошибки (гет)

Прежде чем постучать в обшарпанную дверь квартиры, находящейся не в самом благополучном районе, она сделала глубокий вдох и задержала дыхание, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце. В голове проносились сотни различных мыслей, вопросов. Она действительно сделала это? Выяснила его новый адрес, прилетела в Нью-Йорк и нашла этот старый дом, в котором подавляющая часть жильцов даже не являлась людьми? Впрочем, тот, к кому она пришла, тоже уже давно не был человеком.

Мотнув по привычке головой, она привычно моргнула, избежав попадания уже не светлых, а просто седых прядей волос прямо по глазам, и с решительным видом выдохнула. Она никогда не была трусихой и не будет ею сейчас. Сглотнув, она постучала и замерла, прислушиваясь. Дома ли он? Откроет ей или предпочтёт проигнорировать?

Звук тихих шагов затих прямо за дверью и, спустя несколько секунд, щёлкнул замок. Со скрипом распахнув дверь, на неё посмотрел тот, к кому она сорвалась через пол мира. Кого хотела увидеть сейчас, пока есть ещё время. Пока она может себе это позволить. Увидеть и попытаться что-то сделать, даже если уже слишком поздно.

Он совсем не изменился, разве что кожа стала куда светлее, сказывался ночной образ жизни, который тот теперь был вынужден вести. Только сейчас она по-настоящему осознала ту пропасть, что образовалась между ними. Они ровесники, но она выглядит ему матерью, как если бы родила в лет восемнадцать.

— Привет, — неуверенно улыбнулась она и спросила: — Пригласишь?

— Заходи, — он пропустил её и, выглянув следом в коридор, огляделся, убеждаясь, что она пришла одна: — Что-то случилось в Англии? Какой-то особенно ужасающий Апокалипсис, и вам нужны все силы? Даже такие, как я.

Оглядываясь по сторонам, она рассматривала небольшую студию в которой он, видимо, проводил большую часть своего времени. Небрежный порядок, парочка помятых комиксов на журнальном столике и полупустая кружка на столике в кухонной зоне. Похоже, она прервала его трапезу.

Пройдя вперёд, она замерла у высокого стеллажа. Дыхание перехватило, когда она увидела на одной из полок несколько фотографий в старых рамках. Лишь на одной из них был он со своими друзьями до её приезда в Адскую Пасть, а на всех остальных уже присутствовала она. Невольно протянув руку, она провела пальцами по стеклу фотографии, на которой были только они вдвоём. Такие молодые и счастливые, что щемило сердце.

— Ты в порядке?

Только сейчас, словно очнувшись ото сна, она осознала, что так и не ответила на его вопрос. Повернувшись, она покачала головой:

— Никаких Апокалипсисов. В Англии всё хорошо. Я приехала по другой причине.

— И по какой же?

Он немного расслабился и, подойдя к столу, взял в руки кружку. Отвернувшись от неё, он в три глотка допил содержимое, после чего, вытерев рот, повернулся к ней, смотря куда-то поверх её плеча.

— Ты тогда так быстро уехал, и мы даже не успели толком попрощаться.

Она присела на диван и нервным жестом вытерла ладони о собственные коленки, скрытые под плотной тканью джинс. Её руки уже давно не выглядели молодо. Они были морщинистыми, с еле заметными пигментными пятнами и уже не исчезающими мозолями от тяжёлого оружия.

Он криво усмехнулся и сложил руки на груди:

— Не ты ли говорила, что всё закончилось в тот момент, когда я стал… этим?

— Я была молода, — с сожалением признала она. — Слишком молода и глупа. Мы пережили слишком многое, и случившееся с тобой… я уже имела плохой опыт и…

— Ты имеешь ввиду Ангела и Спайка? — он покачал головой: — Я не успел натворить столько же, сколько и они до того, как Уиллоу впихнула в меня мою душу обратно.

— Я не имела ввиду это! — она поджала губы, поморщившись от издёвки, которая прозвучала в его голосе. — Я хочу просто поговорить!

— Ну да, — он тяжело вздохнул. — Прошло больше двадцати лет. Ни звонка, ни голосового, ни, даже сообщения на почту или в мессенджере, но вот, когда я готов отпустить всё, ты вновь появляешься. Стоишь передо мной на пороге моей квартиры, бросив семью, работу в штабе Наблюдателей, чтобы просто поговорить? О чём же самая известная и могущественная в мире Истребительница хочет поговорить с простым вампиром?

— Не надо, — она резко встала и горько улыбнулась. — Я зря прилетела.

Уже направившись к двери, она замерла, когда его холодная рука обхватила её запястье. Обернувшись, она посмотрела в молодое лицо, силясь прочитать что-то в тёмных глазах. Бесполезно. Они оба слишком изменились за прошедшее время.

— От тебя пахнет лекарствами, — тихо сказал он. — Ты болеешь?

— Не важно.

— Важно, — он глухо зарычал от еле сдерживаемого раздражения и, выдохнув, уже спокойно произнёс: — Хорошо, давай поговорим.

Они вместе подошли к дивану и, сев на мягкую поверхность, неловко замолчали. Наконец, спустя пару минут, она начала говорить:

— Я прилетела не для того, чтобы попросить прощения. Знаю, я много чего натворила. Отвернулась в трудную минуту, бросила одного, заставила остальных поступить так же. Ты не должен меня прощать, но обязан знать, что я раскаиваюсь. Мне очень стыдно за свои решения. Знаешь, после того, как мы окончательно обосновались в Англии, я сначала старалась выкинуть из головы всё, что произошло. Не хотела об этом думать и загружала себя работой и заботой о дочери. Как-то само собой вышло, что за всеми этими заботами о ребёнке, миссиями, заданиями, формированием новой структуры Истребительниц прошло слишком много лет, чтобы я могла спокойно прийти и попытаться всё исправить…

Он молча слушал её, позволяя медленным словам течь рекой. Не перебивая, не желая вставить ехидный комментарий или сделать полный яда саркастический выпад. Наконец, когда она замолчала, он спросил:

— Ты действительно жалеешь о том, что сказала тогда?

Она грустно улыбнулась и, кивнув, призналась:

— Я жалела об этом с того самого дня, но оказалась слишком горда, чтобы сразу понять, что чувствую.

Вздохнув, он растрепал одной рукой свои тёмные волосы, а потом, наклонив голову, посмотрел на неё. В его глазах вновь появилось то самое незнакомое ей выражение, наглядно демонстрирующее то, что они оба действительно изменились куда сильнее, чем могло показаться на первый взгляд. Раньше она могла расшифровать каждый его вздох.

— Из тебя вышла хорошая мать, — вдруг неожиданно произнёс он, заставив её посмотреть на него широко распахнутыми глазами. — Не удивляйся. Может вы и вычеркнули меня из своей жизни, но я всегда хотел быть её частью.

— Социальные сети, — покачала она головой и с улыбкой добавила: — Это всё влияние Дон. Джойс их обожает.

— Почему-то я не сомневался, что это именно её рук дело, — он хохотнул, а потом невпопад сказал: — У неё мои глаза, но упрямство во взгляде однозначно от тебя. Она тоже Истребительница?

— Да.

— Понятно. Она… — он закусил нижнюю губу, явно собираясь с духом: — Что она знает обо мне?

— Мы говорили ей лишь то, что ты герой, — она вновь нервным жестом вытерла ладони о свои джинсы, — но недавно она узнала правду.

— Ты поэтому решила найти меня? — не удержался он от злого вопроса.

— Я не так давно рассказала ей правду, так как больше не могла молчать, — продолжила она не обращая внимание на его колкие слова. — Она оказалась поражена, и до сих пор со мной не разговаривает.

Он фыркнул и покачал головой:

— Смотрю, характер тоже твой.

— Зато доброта в сердце уже от тебя, — тихо сказала она и улыбнулась.

Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но, передумав, промолчал. Вместо этого он встал с дивана и, провожаемый её пристальным взглядом, прошёл к стеллажу. Там, замерев напротив фотографий, он негромко произнёс:

— Когда я только переехал обратно в штаты, мне казалось, что всё кончено. Мой персональный Апокалипсис случился, а я оказался к нему не готов. Я остался один, с этим обжигающим, сияющим комком в груди, который мешал забыть о боли, и не знал, куда мне податься. Всё происходящее казалось мне дурным сном. И что делать? Вернуться в Калифорнию и присоединиться к Мертвецу и его шайке спасателей мира, найти новое место или же просто выйти на солнце? Я надеялся, что однажды кто-то из вас позвонит и скажет, что сожалеет о случившемся и очень скучает, — он хмыкнул. — Прошло десять лет, когда я перестал ждать.

— Ксандер! — она встала с дивана и потянулась было к нему, чтобы обнять, когда тот отшатнулся в сторону и продолжил говорить:

— Года четыре назад со мной связались какие-то колдуны. Души вампиров, побывавшие в своих телах уже после обращения, оказывается, не такая уж и редкость, как искренне верил когда-то Мертвец. Колдуны сказали, что могут избавить меня от боли. Одно заклинание, и душа улетит обратно в Эфир, откуда они призовут её для каких-то своих нужд, а я буду свободен…

Она замерла, смотря в холодные глаза вампира перед собой. Неужели? Нет, он не мог так поступить! Словно в подтверждение её мыслей, Ксандер сказал:

— Я отказался.

— Почему?

— А это так важно?

— Для меня очень, — честно ответила она.

— Наша дочь, — коротко произнёс он и, после недолгой паузы, пояснил: — Я никогда вживую не видел её, но моей любви к ней будет достаточно, чтобы она оказалась в опасности, лишись я души.

Прикрыв глаза, она почувствовала, как душевная боль, причинённая последствиями сделанного ею выбора вновь острыми осколками царапнула изнутри по незаживающей ране.

Ксандер всегда был таким. Её Светлым Рыцарем, как его однажды назвал Ангелус. Сердцем, роль которого взял в ритуале, когда они стремились победить Адама. Его смерть сильно ударила по ней, но ещё сильнее удар нанесло его возвращение в роли нежити.

Тогда, двадцать с лишним лет назад ей казалось, что она сделала верный выбор, но время расставило всё по своим местам. Думая, что защищает своего не рождённого ребёнка, она совершила слишком серьёзную ошибку.

— Думаю, мне стоит признаться ещё в кое-чём, — сказала она, смотря ему прямо в глаза: — я приехала к тебе не только для того, чтобы покаяться. У меня есть для тебя предложение.

— Какое? — равнодушным тоном поинтересовался он, продолжая рассматривать фотографии.

— Поехали со мной в Англию, — ответила она. — Я хочу познакомить тебя с нашей дочерью.

Когда он замер, поражённый её словами, она улыбнулась. Теперь, это был верный выбор. В конечном счёте, когда её не станет, они останутся друг у друга, а она сможет уйти, хотя бы немного облегчив тяжесть на своём сердце.

двадцать два года назад

— Баффи, что здесь происходит? Где…

В глазах Ксандера застыли слёзы. Он тёр грудь, словно та, под тонкой тканью футболки была охвачена огнём. До этого оглядываясь по сторонам, теперь Ксандер смотрел лишь на свою жену. Когда он заметил её выступающий под одеждой животик, сначала недоумённо моргнул, а потом сдавленно охнул. Видимо воспоминания о тех месяцах, когда он был бездушным вампиром, наконец-то начали проникать в его опустошённый изменениями разум.

Прикрыв рот ладонью, Ксандер несколько секунд молча смотрел перед собой, прежде чем, встав на ноги, не сделал шаг к Баффи.

— Ты беременна? Он… мой?

Протянув руку, он хотел было коснуться раздутого живота супруги, когда та рефлекторно отшатнулась и прошипела:

— Не прикасайся ко мне!

В памяти Баффи были слишком свежи воспоминания о том, что говорил бездушный монстр в шкуре её мужа. Тварь, занявшая место любимого человека. Все те мерзости о которых не рассуждал когда-то давно в разговорах с ней даже Ангелус.

— П-прости! — Ксандер отдёрнул руку, посмотрев на неё взглядом побитого хозяином пса.

Два глаза. У её мужа был лишь один глаз, в то время, как второй скрывался под повязкой. Травма, полученная ещё в Саннидейле, придавала ему вид матёрого, опытного воина. У вампира же, которым тот стал, было иное мнение. С помощью магии или каких-то иных ритуалов, он восстановил глаз, окончательно перестав походить на того мужчину, которого она любила.

— Уходи.

— Что? — он посмотрел на неё с недоумением, видимо ещё не до конца придя в себя.

— Я даю тебе один шанс, — сжав зубы, процедила Баффи, крепко сжав в руке кол. — Убирайся из Англии и больше никогда не появляйся.

— Но как же мы?

— Всё закончилось в тот момент, когда ты стал... этим. Не смей искать встречи со мной, моей семьей и друзьями, иначе не я, так какая-то другая Истребительница пустит твой прах по ветру.

Она старалась не смотреть на то, как Ксандер уходит. Сквозь пелену проступающих на глазах слёз, Баффи гордо держала голову, уговаривая себя, что поступает верно.