Укушенный музой (джен)

Садится солнце за стеною,

Выходит этой жизни срок...

Не все уходят, как герои,

Не все, ведь кто-то же не смог...

Все засыпают, все спокойны,

Все знают, снова будут жить...

Увы, есть мы, кто беспокойны,

Кто знает: дальше нам не плыть...

Как все мы ляжем, но, заснувши,

Так и останемся лежать...

Увы, от вечных снов минувших

Нам никуда не убежать...

Мы будем вечностью пылиться,

Стоять, как статуи вождей...

Сквозь вечный сон нам не пробиться,

Вновь не почувствовать дождей...

Но вечный сон — не наказанье,

Не кара за грехи людей...

Всей нашей жизни то признанье,

Признанье дел, шагов, идей...

Достойны ль спать мы, не взирая

На смены государств, вождей?

Иль лучше жить, не понимая

Их планов, мыслей и затей?

Весь обвешанный, как ёлка:

На спине и то их шесть...

В каждом стоге есть иголка,

В каждой мысли — злая месть...

В каждой шутке — доля правды,

В каждой правде — доля лжи...

Есть желание — украл бы,

Хочешь острого — ножи...

Хочешь вкусного — печенье...

Кушай, парень, не давись...

Делать неча — развлеченье:

Выйди ночью оторвись...

Много способов забыться

Без проблем и без затей...

Чтобы сердцу ровно биться,

Не ищи других идей...

Тьма скрывает краски ночью,

Всё вокруг серым-серо...

День ушёл, оставив клочья:

Мелкий мусор, взгляд, перо...

Всё в округе замирает,

Жизнь уходит в никуда...

Тускло лампочка мигает,

Звонко капает вода...

Ночь проходит по задворкам,

Не минует и сады...

В окнах всех закрыты створки,

Чтобы не было беды...

Люди спят давно... устали...

Нет в округе никого...

Молот звонко бьёт по стали:

Лишь кузнец куёт клинок...

Ты один не спишь... бродяга...

Ночь тебе заместо дня...

В стоптанных туфлях бедняга:

Утомила жизнь тебя...

Ты давно бредёшь по свету,

Одинок и нелюдим...

Кто, зачем ты? Нет ответа...

Вечно на земле один...

Одинокий, странный путник,

Ночь — твоя сестра и мать...

Ветер — твой безмолвный спутник,

Звёзды, месяц — твоя рать...

Почему один ты бродишь?

Что за жизнь ведёшь в пути?

От каких невзгод уходишь?

Бьётся сердце ли в груди?

Нет ответа на вопросы,

Никому не нужен ты...

Куришь вечно папиросу,

Пух торчит из бороды...

На плече твоём берданка,

Нож на поясе в крови...

Молча бродишь спозаранку

Выше злобы и любви...

Ты проходишь мимо улиц,

Ты не любишь фонари...

Фонарей, что изогнулись

В красные глаза зари...

Ночь кончается, проходит,

Скоро день начнётся вновь...

Время смерти вновь приходит,

По лицу стекает кровь...

Расползается одежда,

Истлевает борода...

Но в глазах ещё надежда,

Путь твой вновь сквозь города...

Будешь вновь пугать прохожих,

Снова молча будешь жить...

Ну и что что день погожий

Никогда не победить...

Отчаянья звуки, надежды

Звучат, как всегда, в тишине...

Звук-шелест упавшей одежды,

Треск дров, что сгорают в огне...

Звучанье порхающих крыльев,

Звук стука о землю воды...

Звук сказки, что стала вдруг былью —

Я всё это слышу... А ты?

Я слышу дыханье за дверью,

И голос, и чьи-то слова...

Давай отдадимся мгновенью,

Ведь что нам людская молва?

Я слышу, как где-то за небом

Звучат тихо песни богов...

Восстав ненавязчивым фебом,

Звучат из глубин нам веков...

Но жаль, не дано мне услышать

Рождения звуки Земли,

Звук Солнца, что тихо так дышит

И чьи-то под небом шаги...

История — всего-лишь прах событий,

Горсть пепла от сгоревшего Сейчас.

И только опыт, в тех событиях добытый,

Имеет что-то ценное для нас...

Лишь опыт нам даёт способность мыслить,

Оценивать, губить иль понимать...

И невозможно кроме ничего измыслить,

Способного Вселенную объять...

Лишь опыт нас ведёт на дальнюю дорогу,

Выводит нас из тьмы, даёт нам города,

Что мы возводим... Рушим снова... Ради Бога,

Зачем же нужен опыт нам тогда?!

Зачем нам рушить то, что мы же строим?

Зачем нам убивать таких же, как себя?

Но по приказу в смерть идём мы строем,

Бравадно не боимся мы огня...

Нам говорят — мы делаем покорно,

Безропотно идём мы на убой,

Нам не дано свернуть с дороги торной,

Мы, видно, не хотим судьбы иной...

Вдали, на заснеженном поле,

Мелькают усмешки волков...

Они здесь как дома, на воле...

В блистании глаз и снегов...

Они здесь, как шейхи в гареме,

Владыки всего и везде...

Зима — это волчье ведь время,

Чьи взгляды подобны звезде...

Им сила даётся и право

Быть лучше на жизни тропе...

Лишь волк улыбнётся кроваво,

Как снег даже меркнет во тьме...

Их шерсть, словно снежные хлопья,

Сверкают клыки их во тьме...

Их бег сквозь дубравные копья

Подобен лучу на стене...

Их бег не способны замедлить

Ни стужа, ни снег, ни метель...

Ведь нету причины им медлить,

Ведь дома их стынет постель...

Примчавшись к родному порогу

И скинув личины зверей,

Вступают на нову дорогу,

Дорогу до родных дверей...

А дома тепло и спокойно,

В печи уж готова еда...

Им больше не нужно, довольно,

Чтоб в ночь не уйти навсегда...

Я отпускаю свет мгновенья,

Из рук, как голубь, из груди

Раздастся стоном сожаленье,

Как глупо... Что же впереди?

Что солнце даст мне на рассвете?

Чего мне ждать, куда идти?

Лишь волчий вой звучит в ответе,

И мгла скрывает все пути...

И кажется, что все дороги

Слились во тьме одной... В пути

Растают мглой вдруг все тревоги,

И ясно вдруг, куда идти.

Но лишь пойдёшь стезёй ответа,

Как в бездну приведёт она...

И снова нет в округе света,

И выпита душа до дна...

И снова тычешься вслепую,

Ища дорогу на ходу...

Неверный солнце свет дарует...

Как след от камня на пруду

Расходятся круги сомнений,

Сминая путь передо мной...

И лишь осколки сновидений

Как и всегда зовут с собой...

Три капли крови на кресте,

И символ веры плавится во мраке дня...

И, голову склонив, взывая к пустоте,

Кружатся молча призраки огня...

И мраком накрывает светлый лес,

Лик Солнца пропадает в темноте,

Вновь восстают те к жизни, кто воскрес,

Кроваво рдеют буквы на надгробия плите...

А тени продолжают хоровод,

Творя обряд при ярком свете дня,

И стрелок завершается завод,

Ударом нарушая бег огня...

И тьмы покров взмывает до небес,

Творя безмолвие и ночь в урочный час,

В безумном страхе замирает светлый лес,

А Солнца свет совсем уже погас...

Удар часов — и рушится плита,

Гранитным крошевом секя замерший лес,

И поднимается усохшая рука...

И раздаётся вой до самых до небес...

И льётся кровь на жертвенник из вен,

Стекая каплями на кожу цвета льда,

И растворяется под влагой алой тлен,

Вновь тело покидая навсегда...

С последней каплей алого дождя

Уходят тени снова в темноту,

И снова обретая вдруг себя,

Великий принимает Пустоту...

Взгляни на мир, он красок полон!

Хоть за окном и темнота...

Сидит на ветке старый ворон,

Глаза чьи видели века.

Он видел всё, что есть под небом,

Летал повсюду и везде,

Лишь мрак ночной был вечным следом

В пути Извечного к звезде.

Он с братом мрачным плыл по свету,

Он собирал слова чудес,

Чтобы вернуться в город лета,

Где Старый Ас теперь воскрес.

Он, переживший Битву Рока,

Он был один эоны лет,

Но старый ворон в дань зароку

Летит к нему держать ответ.

И снова слов, чудес, заклятий

Плетётся вычурная вязь.

И спали цепи всех проклятий -

У мирозданья прежний Князь!

И снова Старый Хрофт заводит

Обычай воинов, дань Судьбе...

Летят валькирии привольно,

Поются песни в честь борьбе!

Старинные маски, улыбок секреты,

Глаза лишь провалы на белом листе.

Безликие пары скользят по паркету,

Похожи на странные мысли во сне.

Похожи улыбки, узоры на ткани,

Как два близнеца каждый первый из них.

Чужими движеньями, мыслями, снами

За каждой из масок видны две других.

За каждой — история жизни, паденье,

За каждой — тернистый, извилистый путь.

Но маски всех строят в нарядном равненьи,

Скрывая за тканью и рамками суть.

Эмоции скрыты, запрятана воля,

Безвластие масок и рабская жизнь,

Скрывается тканью реальная доля -

Им всем недоступна небесная высь.

Века проходят чередой,

Но мысль пред временем не властна.

Летят миры перед тобой,

Их жизнь и смерть всегда прекрасны.

Идёшь ты день за днем вперёд,

Мелькают годы, лица, страны.

Не ждёт тебя лишь твой черёд -

Ведь ты бессмертный воин Храма.

Ты воин веры, глас чудес,

Ты в битвах тысячах отмечен.

В боях всегда ты перевес,

Ведь ты бессмертен, вековечен.

Но с каждым годом тишина

Тебя влечёт к себе всё чаще...

Ты с ней проводишь ночь без сна,

А просыпаясь бьёшься дальше.

Но ты мечтаешь лишь о Ней,

О той, что сумраком одета...

И ты бы гнал за ней коней,

Но ты зовешь... И нет ответа.

Сверкают грани в поднебесье,

Осколки мира меркнут в них,

А тени зависти и лести

Стекают мраком в реку Ивф.

Река, в которой стонут духи,

Течет меж сумраком и мглой...

И тусклых призраков разрухи

Горят глаза, маня с собой.

Кристалла грани неизбывны,

Он вечно был и будет впредь.

Лишь стоны смертных заунывны

На гранях смерти будут петь.

Река несет свои глубины

От дней начал эоны лет.

Плывут по ней историй льдины,

Но не добыть из них ответ.