Lethe / Забвение (гет)

Ничто в мире не могло подготовить ее к этому.

К холоду темного взгляда, которым он одарил ее, когда наконец распахнул глаза. Вся радость и облегчение, возникшее при виде его вздымающейся грудной клетки в момент, когда Рей поняла, что он жив, испарилась в мгновение ока.

Он лежал на ее руках — после всего того, что произошло — и смотрел на нее с таким видом, будто узрел своего заклятого врага.

— Бен?

Рей медлила, на краткую долю секунды задумавшись над тем, отреагирует ли он вообще на свое имя, и попыталась осторожно убрать спутанную прядку волос с его лица. В жесте этом не было ни капли угрозы, но он все равно отпрянул.

— Не прикасайся ко мне.

Она отдернула руку, будто ужаленная.

Черты его лица исказило удивлением, враждебностью и отчасти страхом, когда он понял, в каком состоянии находился. И тогда попытался подняться на ноги.

— Что не так? — Рей вцепилась в его плотный плащ, когда он сделал попытку оторваться от ее колен. Все инстинкты кричали во что бы то ни стало остановить его. — Постой! Ты ранен… тебе нельзя так резко двигаться.

Его взгляд обжег позвоночник льдом.

— Я в порядке, — протянул он и, вцепившись ей в руки, отодвинул их прочь. Бен продолжал рассматривать ее, как будто она была какой-то незнакомкой. — То, что мы сражались на одной стороне не значит, что мы стали друзьями.

Дыхание покинуло тело в безмолвном хрипе.

Он же не серьезно, верно? И в самом деле, это должно было быть каким-то недоразумением. Бен бы никогда не сказал ей такое, особенно после того, через что им пришлось пройти. Он бы в жизни не вернулся к своим прежним убеждениям.

Не после…

Но его подозрительность и недоверие ощущались куда явственнее жесткой ткани, которую Рей крепко сжимала в руках.

Она моргнула.

Внезапно накатило осознание.

Он не помнит нас. Он не…

Тело обомлело. Пальцы разжались, отпуская материал плаща.

Кряхтя, он попытался подняться. Вниз по виску стекала кровь, а на одной из сторон лица от самой скулы и до щеки зиял синяк. Его не хило так приложило при падении к бетонной поверхности пола. Но Рей не думала, что подобного рода травма могла каким-либо образом повлиять на столь противоречивое поведение.

Смех Палпатина все еще звенел у нее в ушах…

Рей запустила пальцы в грязь.

Дарт Сидиус свергнут. Повержен. И все же урон, нанесенный им, был в разы смертоноснее всякой раны.

Глаза заволокло слезами, когда на нее накатило чувство абсолютной несправедливости. Рей оставалось только надеяться, что Бен их не заметит.

Связь, что пульсировала между ними, исчезла. Ее словно обрубили. Вырвали с концами. Бросили в необъятность Силы, как будто той никогда и не существовало. Мягкий изгиб его губ, возникавший каждый раз, когда Бен смотрел на нее, то, какую решимость он приобретал, когда находился рядом, мягкость его тела под ее ладонями…

Все это мертво.

Украдено.

Если бы у Рей было хотя бы немного сил, то она бы непременно рассмеялась над этой жестокой шуткой судьбы.

Какой смысл рассказывать ему правду? Что они были не просто врагами, объединившимися во время великой угрозы. Ведь Бен ничегошеньки не помнил.

— Тебя приложило головой…

Бен прижал руку к боку, стараясь удержаться на ногах. Ей потребовались все силы, чтобы тотчас не рвануть ему на помощь.

— …должно быть, к тому же, сломал пару ребер.

Он раздраженно сомкнул челюсти и отвел глаза, прожигая взглядом бесплодную землю.

— Мой корабль больше непригоден для полетов, — заявил он. Ну, по крайней мере, хоть что-то осталось в его памяти. — Найдется ли у тебя запасной?

Рей кивнула. Не сказать, что он обрадуется при виде ее транспорта.

— Хорошо, — он сощурился, когда где-то вдалеке небо пронзила очередная молния.

Буря потихоньку отступала, растворяясь в последних тенях ночи. Приближался новый рассвет, а с ним и надежда на лучший завтрашний день.

Или как там говорилось в народе?

В ней не осталось ни капли надежды.

Она, последовав примеру Бена, поднялась на ноги и стряхнула грязь с колен. Ей нужно было взять себя в руки и перестать делать из себя дурочку. Он дал четко понять — теперь сантименты были неуместны.

Рей решила проигнорировать болезненную пульсацию в районе сердца.

Сквозь повязку на правой руке уже успела просочиться кровь, степенно стекая вниз, а одежда больше не подлежала носке. Бен выглядел куда собраннее самой Рей, если брать во внимание тот факт, что в его памяти не осталось ни следа об их общем прошлом.

— У тебя идет кровь.

Рей подняла взгляд.

Звезды, в темноте его глаза казались еще темнее. Этот цвет радикально отличался от того мягкого карего оттенка, который следовал за ней попятам начиная с момента их первой встречи. Он напряженно смотрел на нее, ожидая ответа. По крайней мере, Бен четко видел, в какой форме она была, и у него хватило такта поинтересоваться ее состоянием.

— Ага, — она кинула быстрый взгляд на уродливого вида глубокую рану. Ее нужно будет определенно зашить. Возможно, даже приложить бакту — ранение выглядело весьма жутко. — Всего-навсего порез.

— Это не всего-навсего порез. Твоя связка, должно быть, разорвана. Либо же задета кость. Дай посмотреть.

Рей подготовилась к боли, когда предплечье обхватила массивная мужская ладонь.

В действительности же прикосновение было намного аккуратнее, чем она ожидала. Бен принялся изучать рану, сведя от усердия на переносице брови. Подушечка большого пальца вытерла грязь и кровь, которая тонкой струйкой стекала вниз по шраму, возникшему на ее коже в день их решающей битвы в Тронном зале Сноука.

— Что это? — он очертил пальцем выпуклую местами кожу.

Рей отвела взгляд, ощутив, как к щекам внезапно прилил жар. В последний раз он касался метки своими теплыми губами и мягким языком.

— Это… ничего. Обычный шрам.

Она не стала упоминать, что изображение это всегда напоминало ей о соприкосновении их пальцев сквозь всю галактику в тишине маленькой хижины.

В этом не было смысла. Их связи больше не существовало. Более того, Бен ничего не помнил.

Хватка на ее предплечье усилилась, и внезапно Рей почувствовала, как щеку мазнул облаченный в кожаную перчатку палец.

— Ты плакала, — сказал Бен. — Я вижу следы на твоих щеках. Это из-за меня?

Рей хотела было выдернуть руку, но он не позволил. Она ощущала на себе тяжесть темного взора, его возросший интерес едва ощутимо касался границ ее сознания.

Да.

Ей хотелось закричать. Хотелось рассказать ему, что он практически умер у нее на руках. Что она едва не сошла с ума, когда потеряла его присутствие в Силе, и что как самая последняя идиотка колотила по застывшей груди, мечтая услышать звук его дыхания.

— Нет. С чего бы мне из-за тебя плакать? Мы же враги.

Она высвободила руку, игнорируя мимолетное разочарование в глазах Бена. От этого стало только больнее.

Рей медленно пошла, шаркая ногами по твердой поверхности земли.

— Если хочешь убраться отсюда, — слепо бросила она, — тогда советую не ждать и идти за мной.

Рей успела сделать всего пару шагов, прежде чем услышала под тяжелыми ботинками хруст гальки. Бен, по всей видимости, решил последовать за ней. Не сказать, что у него был выбор.

Она придушила надежду, забившуюся в груди.

Медленный тембр его голоса прозвучал неожиданно близко.

— И на каком сопротивленческом куске мусора мы полетим?

Он, должно быть, находился всего в паре шагов от нее, достаточно близко, чтобы при желании коснуться ее вытянутой рукой. Память о шероховатых ладонях на ее обнаженной коже послала по телу мурашки.

Боги, как же она соскучилась по его прикосновениям.

— На Тысячелетнем соколе. Корабле Хана Соло, — безэмоционально ответила Рей.

Бен ничего не ответил, отчего она сразу же пожалела о том, что с таким равнодушием произнесла имя его отца. Ей не следовало быть такой мелочной только по той причине, что он ничего не помнил о самых лучших моментах ее жизни.

— Рей.

Скрежет гравия прекратился, что указывало на то, что Бен остановился.

Да чтоб его…

— Что? — она повернулась к нему лицом.

За ним медленно всходило солнце, заполняя своими золотыми лучами небо. Бен же выглядел самой настоящей беспроглядной тенью, замершей посредине.

Рей прищурилась. Он медленно направился к ней с нечитаемым выражением лица. С каждым его шагом сердце ее начинало стучать все чаще, и когда Бен наконец застыл перед ней, возвышаясь, ей показалось, что несчастный орган вот-вот проломит грудную клетку.

Он сперва замялся, словно подбирал нужные слова.

— Я чувствую, как внутри меня чего-то не хватает. Не знаю, чего именно. И не понимаю, что это значит. Но верю, что это каким-то образом всецело связано с тобой.

Рей застыла, затаив дыхание. Она ждала его слов с такой жаждой, будто от них зависела вся ее последующая жизнь.

Бен снял перчатку, обнажая пальцы один за другим и внимательно наблюдая за выражением ее лица с такой интенсивностью, от которой у нее подогнулись коленки. Темный взгляд блуждал по ее лицу. Рей отчаянно пыталась скрыть то, какое влияние он на нее оказывал.

Он не должен знать…

Но когда к щеке прижалась теплая ладонь, его лицо размылось застелившими глаза слезами. Большего и не нужно было, потому что Бен медленно наклонился и мягко прижался в поцелуе к ее губам, что подействовал как бальзам для израненной души. Его дыхание ласкало влажные дорожки слез.

Это продлилось всего долю секунды, но ей было так хорошо, словно в касании этом скрывалось обещание на всю жизнь. Этой связи оказалось достаточно.

Бен прижался к ее лбу своим; темные волосы на фоне ослепляющего солнца напоминали нимб.

— Покажи мне, что это значит… Покажи, чего не хватает, — прошептал он.

Рей кивнула, прикусив дрожащую нижнюю губу. Она потянулась за его рукой и переплела их пальцы. Крепко сжала, чтобы никогда не отпускать.

— Я не только покажу тебе… — сказала она. — Я стану твоим проводником.

Он ухмыльнулся, в глазах засияли ехидные искорки.

— Моим проводником? И куда мы с тобой отправимся?

Рей подняла его руку и прижала к своему разрывающему грудь сердцу, наблюдая за тем, как былая уверенность мгновенно превратилась в нечто уязвимое.

Бен сглотнул; кадык рассек кожу шеи.

— Домой… — выдохнула она и сократила и без того ничтожное расстояние между их губами.

Я заберу тебя домой.