making your way in the world today (гет)

Март

— Еще? — поинтересовалась барменша.

На ее щеках появились очаровательные ямочки — самые настоящие, неподдельные ямочки.

Желудок Бена сделал кульбит, уподобляясь резвому блинчику на сковородке.

— Да, спасибо, — ответил он и подвинул ближе свой опустевший стакан.

Каким-то невероятным образом ее улыбка стала еще шире.

— Отлично! — воскликнула она. — Сейчас все будет!

Заказанный им коктейль был прост: нежно-сиреневого цвета с весело шипящими на поверхности пузырьками, заправленный органическим лавандовым сиропом и травяной лимонной водкой.

Естественно, сам бы он никогда в жизни не заказал себе ничего подобного. Но этот напиток порекомендовала ему она. Пару недель назад он зашел в этот самый в бар, чтобы встретиться с очередным клиентом, и вдруг понял, что совсем не знал, чего бы ему хотелось. И тут на помощь пришла она…

Такие вот дела.

Поставив перед ним коктейль, девушка задержалась подле него, лениво протирая стойку. Она одарила его еще одной скромной улыбкой.

— Итак, — начала она, — как прошел день?

Бен попытался вспомнить, когда в последний раз ему задавали подобный вопрос, но все тщетно — его разум не сохранил подобных воспоминаний.

Апрель

— Этот твой Хакс — самая настоящая манда.

Бен подавился коктейлем.

Пузырьки ударили прямо в нос и заставили его поморщиться. Он едва сдержался, чтобы не выплюнуть все содержимое прямиком на отполированную стойку.

— Иисусе! Ты как?

Он откашлялся, хватая ртом воздух.

— В порядке.

Барменша — Рей — услужливо протянула ему салфетки.

— Клянусь, вы, американцы… Что не так с этим словом? Почему вы его так ненавидите?

— Мы не… — он вытер лицо, — …мы не ненавидим его.

Рей скрестила на груди руки.

— Манда, — словно заведенная повторяла она. — Манда, манда, манда.

Бен поежился.

— Ладно, — засмеялся он. — Ладно, ты права.

— И никак иначе, — ее ореховые глаза замерцали. Затем она перевела взгляд на напиток. — Налить еще?

Стакан был пуст. Опять.

Он моргнул.

— Ох. Да, пожалуйста.

Вернувшись к нему с заново наполненным стаканом, Рей крепко сжала ладонь в кулак, а после с громким стуком огрела ни в чем не повинную поверхность стойки.

— Если когда-нибудь этот Хакс заявится сюда… — она снова стукнула рукой, — ты должен будешь сразу же сообщить об этом мне.

Уголки его губ поднялись.

— С чего бы это?

— Я надеру ему зад, — уверенно ответила Рей. — Естественно.

Естественно.

Бен улыбнулся в игриво шипящий коктейль.

Май

— Ладно, конечно. Как скажешь. Но чем на самом деле занимается менеджер хэдж-фонда?

На прошлой неделе Рей подстригла волосы. Теперь они достигали линии подбородка — выглядело восхитительно.

Она восхитительна.

Бен уставился на нее.

— Тебе… правда интересно?

Она вскинула брови.

— Я же спросила, не так ли?

— Ага, — с долей изумления пролепетал он. — Спросила.

Июнь

— Бен! Привет! Тебе как обычно?

— Было бы замечательно, — ответил он, ощущая, как в районе горла затрепыхалось его несчастное сердце.

Рей подмигнула ему, улыбнулась и приступила к работе.

Бен рвано выдохнул, неотрывно наблюдая за ней. В его жизни никогда ничего не бывало «как обычно». Да и он сам никогда не чувствовал себя тем самым «обычным».

И ему это нравилось.

Ему нравилась она.

Бен вполне уверен, что он на самом деле влюблён в нее. Он был готов поклясться, такое с ним случилось впервые.

Стоя поодаль, Рей взяла шейкер и принялась ритмично взбивать коктейль. Лед звонко ударялся о металлическую оболочку. Она перевела на него взгляд, склонив голову на бок.

— Сегодня же у тебя была та самая важная презентация, верно? Как все прошло?

Что-то в нем сжалось, расширилось до уровня необъятного шара и потянулось к ней.

Любовь.

Он влюблён.

Это бесспорно.

Июль.

Он сделает это. Он пригласит ее на свидание.

Он всю неделю набирался смелости. Тысячи раз уговаривал и отговаривал себя, и так по новой.

Но он любил ее. И он просто обязан об этом ей рассказать.

Рей имеет право знать о его чувствах.

В его руке зашелестела бумага, в которую флорист аккуратно обернула букет лаванды. Вся такая пышущая жизнью, сочная и ароматная.

Запах невероятно расслаблял, как впрочем, и должно быть. Бен сделал глубокий вдох, затем еще один, — на этот раз глубже — надеясь ощутить себя в объятиях той самой спокойной лавандовой гавани.

Рваный выдох. Столь знакомая дверь бара.

Широкая улыбка Рей, что тут же возникла на ее лице, как только она завидела его.

Блять.

Блять, какая же она все-таки хорошенькая.

— Бен! Привет! — она обратила внимание на букет. — Похоже, у кого-то намечается многообещающее свидание? — поддразнила его Рей.

Его рука сжалась, костяшки побелели.

— Нет, эмм… — Бен вздрогнул. Он порывисто протянул ей лавандовый букет. Его тщательно разработанный план канул в лету. — … Это тебе.

Рей издала смешок.

— Что? — переспросила она, делая вид, будто не услышала его слов.

— Я купил их… увидел и подумал… они для тебя.

Рей застыла каменным изваянием.

Застыли плечи. Застыла улыбка.

Спустя, как ему казалось, целую вечность она приняла букет.

— Спасибо, — вышло как-то неестественно. Рей прижала цветы к груди. — Они прекрасны.

Бену показалось, что его вот-вот стошнит.

Все вышло… не так, как он ожидал. Но сделанного не воротишь.

Он тяжело сглотнул.

— Мне было интересно… я думал, возможно, возможно, если бы ты хотела, мы могли бы…

— Не нужно.

Сердце пропустил удар. Они встретились взглядом.

— Но ты…

— Прошу, не нужно.

Он мог лишь беспомощно смотреть на нее в ответ.

— Но ведь ты даже не знаешь, что я собирался сказать.

— Знаю, — низким голосом ответила Рей. Сидящие неподалеку постоянные посетители, те, о которых он вечно забывал, скосили на него взгляд. — И… просто… не нужно об этом, хорошо?

Нет. Он так не мог. Бен покачал головой.

— Но я хотел позвать тебя… мне нужно сказать тебе...

— Бен. Пожалуйста. Ты… ты мне нравишься, ладно…?

— Я люблю тебя.

Стук сердца.

И тишина.

Оно снова возобновило свой дикий ритм, и Бен прошептал:

— Я люблю тебя.

Казалось, Рей не дышала.

— Нет, не любишь.

— Люблю.

— Нет! — воскликнула она. — Ты не можешь. Ты даже меня не знаешь.

— О чем ты говоришь? Мы знакомы месяцы.

— Тогда скажи, какая у меня фамилия?

— Я… — Бен смог лишь беспомощно закрыть рот.

— Если ты меня знаешь, тогда ты должен знать мою фамилию.

Он потянулся к ней, отчаянно хватая губами воздух.

— Это неважно.

— Это моя фамилия не важна?

— Нет. Нет… я, — Бен затряс головой, ощущая себя на грани паники. Его с головой поглотила печаль. — Я совсем не это имел в виду.

— Но ты это сказал, — Рей смерила его суровым взглядом. — А как ты ответишь на это… скажи, что я изучаю в колледже?

Бен сглотнул — сердце застряло в районе горла.

— Психологию?

— Нет.

— Педагогику?

— Нет.

Бен уже едва выговаривал слова.

— Информатику?

— Я не учусь в колледже, Бен. И никогда в нем не училась.

— Ох.

— Именно. Ох, — Рей скрестила на груди руки; из букета на пол просыпались цветки лаванды. — Ты вообще можешь… ты вообще способен сказать обо мне хотя бы одну… самую ничтожную… самую глупую вещь?

Ты прекрасна.

Ты добрая.

Когда я с тобой, мне кажется, что я становлюсь абсолютно другим человеком.

Бен открыл рот, но не произнёс ни слова.

— Я так и думала, — устало сказала Рей. — Ты никогда ни о чем меня не спрашивал, и теперь утверждаешь, что любишь меня? — ее тон стал жёстче. — Ты ничего обо мне не знаешь. Никто не знает.

И после, к превеликому ужасу Бена, случилось самое непредвиденное и ужасное — в уголках глаз Рей заблестели слезы.

Она моргнула, и они покатились вниз по ее веснушчатым щекам.

— Из… извини.

У Рей задрожал подбородок.

И Бен сделал только одну вещь, на которую был способен:

Он ушел.

Дни, недели, годы.

Он так и не вернулся в бар.

Но это совсем не значило, что он прекратил пить, потому что — нет, ничерта он не прекратил.

Он пил, ходил на работу и там же пил. Обычно скотч. Иногда бурбон.

Но этого всегда оказывалось недостаточно.

В течение двух мучительно долгих месяцев он успел заполучить уважение руководителей, новую должность, а после и повышение зарплаты. Босс как-то сказал ему, что такими темпами ему точно будет обеспечен очередной карьерный скачок.

Вы спросите, как у него обстоят дела в плане работы?

Отлично. Просто замечательно. Лучше не бывает. У него и вправду все пучком.

Октябрь

Он увольняется с работы.

Ноябрь

Он звонит матери.

Декабрь

Он звонит отцу.

Январь

Он решает посетить мероприятие.

И не просто мероприятие, а день рождения. Первый за многие годы.

— Бенджамин! — закричала Маз, протянув к нему руки. Женщина схватилась за него и привстала на носочки, чтобы игриво ущипнуть его за щеку. — Ты пришел.

Бен согнулся в три погибели; на губах расцвела скромная улыбка.

— Пришел.

— Хороший мальчик, — проворковала Маз, поглаживая его по руке.

— Напомни, сколько это тебе исполнилось?

— Но-но! Не порти момент. Ты пришел, и это главное, — она подтолкнула его в гостиную. — Теперь иди… поизучай там. Выпей. Познакомься с кем-то.

Бен прыснул.

— Без проблем, Маз.

И он пошел. Попытался.

Комната просто кишела людьми. Молодыми, старыми и даже такими, чей возраст остался для него загадкой. Людей в ней было размером во всю жизнь, да еще какую! Хорошо прожитую, полную волнующих событий жизнь.

Вскоре сюда приедут его родители. А до тех пор он будет… общаться. Познакомится с кем-нибудь.

Или...

Возможно, все же не познакомится.

Стройная брюнетка, одетая в массивный свитер ручной вязки, нависла над фуршетным столом, увлечённо накладывая к себе в одноразовую тарелку нечто напоминающее хумус. Желудок Бена ухнул куда-то вниз.

И прежде чем он сумел сделать шаг или вдох или вообще что-либо, Рей неожиданно повернулась.

Она целиком проглотила чипсину из лаваша, после чего заметила его и широко распахнула свои ореховые глаза.

Бен едва сдержался, чтобы не состроить гримасу. Он помахал ей в приветственном жесте.

А после, спустя краткий миг сомнения, Рей помахала ему в ответ.

С расправленными плечами и прямой спиной, она направилась к нему навстречу — смелая и отважная, как и прежде.

— Привет, — сказала она.

— Привет, — эхом откликнулся он.

Она выглядела… хорошо. Прекрасно. Но как-то немного иначе.

Иначе, просто стоя подле него. Иначе, без столь привычной восприятию разделяющей их барной стойки.

— Ты знаком с Маз? — спросила Рей.

— Угу, она старый друг семьи. А ты?

— И я. Вернее, она мой новый друг. Мы познакомились совсем недавно, — Рей прочистила горло. — Мой преподаватель… — она кивнула в сторону высокого, неряшливого на вид мужчины, с которым Бен был знаком практически всю свою жизнь, — … представил нас друг другу.

Он не стал зацикливаться на Чуи и вместо этого спросил:

— Твой преподаватель?

— Ага. Я… эмм… сейчас учусь в колледже. Профессионально-техническом колледже. Мне всегда нравились машины. Всякие механизмы. А еще я довольно-таки хороша в починке вещей.

Он бы никогда не догадался.

— Это просто замечательно, — ответил Бен. Он и в самом деле так думал. — Очень рад это слышать.

Рей снова кивнула, что вышло несколько неловко.

— А ты? Все еще занимаешься хэдж-фондами? Что нового?

— Я уволился, — ответил он. — Примерно три месяца назад.

Рей окинула его оценивающим взглядом. А после улыбнулась.

— Это пошло тебе на пользу.

У Бена в груди затрепыхали бабочки. И прежде чем их смогла поглотить неловкая тишина, он спросил:

— А бар? По-прежнему в нем работаешь?

Рей расплылась в счастливой улыбке.

— Не-а! Я бы скорее откусила себе пятку, чем снова стала делать коктейли, — она сделала паузу. — Ладно, «Маргарита» еще ничего. Это классика. Но если что-то уж совсем модное — нет уж, увольте.

— А что насчет… ээээ... эмм. Черт, — из его рта вылетел робкий смешок. — Не могу вспомнить название. Помнишь тот сиреневатый игристый коктейль, о котором ты сказала, что он твой любимый?

— «Сыворотка для души»? — Рей прямо побелела. — Нет. Боже, нет. Я ненавижу лаванду. Этот ее удушливый запах, мне от него становится так дурно и… — она оборвала себя на полуслове и обратила на Бена свои широко распахнутые глаза. — Наверное, я все-таки преувеличила с «ненавижу».

Бен ощутил, как покраснели его уши.

— Все в порядке. Говори, как тебе удобно.

— Нет, правда. В мире не так много вещей, которые я ненавижу.

Он тяжело сглотнул.

— Могу ли я спросить… могу ли я поинтересоваться, почему тогда ты мне его порекомендовала?

Рей пожала плечами.

— Я всегда его всем советую. Это самый дорогостоящий напиток во всем меню.

Бен шумно вобрал воздух.

Ему никогда не приходила в голову такая мысль. Ни разу.

Он огорченно улыбнулся.

— Умно.

Ее щеки окрасились в очаровательный пунцовый, и Рей улыбнулась в ответ.

— Стараюсь.

Бен неотрывно смотрел на нее, не в силах перестать задаваться давно терзающими его вопросами.

Ведь он действительно ничего о ней не знал, так ведь?

Но ему бы хотелось.

— Рей… я хотел бы извиниться. То, что случилось в баре… мне не следовало этого делать. Я поставил тебя в неловкое положение. Это было так самонадеянно с моей стороны. Мне очень жаль.

Рей так долго ничего не отвечала, что его бросило в жар.

— Спасибо, — наконец ответила она. — Я принимаю твое извинение.

Бен облегчённо вздохнул.

И после, забавы ради и просто потому, что ему так хотелось, он задал ей следующий вопрос:

— Если тебе не нравится лаванда, тогда какое растение тебе по душе?

— Растение, — со смешком поправила его произношение Рей. — Розмарин.

— Розмарин, — как зачарованный повторил Бен. — Я люблю розмарин.

Рей согласно замычала; ее губ коснулась мягкая улыбка.

— У него лучший аромат.

— А цветы? У тебя есть любимые цветы?

Рей резко замолчала, внимательно изучая его.

— Тебе…. правда интересно?

Да.

Больше, чем он мог выразить на самом деле.

— Очень.

Ее взгляд посветлел, и теплота ореховый глаз пробудила в его груди нечто. Нечто, что даже несмотря на все потрясения и боль, росло и упрямо продолжало увеличиваться.

Бен усердно работал над собой. Не спуская глаз заботился и о том самом чувстве. Лелеял его.

Рей подалась вперед.

— Шафран, — шепотом призналась она, словно это секрет.

Бен тотчас наклонился ближе. Сердце птицей забилось в груди.

— Что такое шафран?

— Сорняк.

— Сорняк?

Рей с энтузиазмом закивала.

— В сущности, да и с технической точки зрения тоже. Ты видел его раньше. Готова поспорить… например, у обочины или на треснувшем тротуаре, где он прорывается даже сквозь бетон. Он бывает самых разных оттенков и цветёт каждый год. Его можно даже употреблять в пищу и… — Рей оборвала себя вырвавшимся на волю смешком. — Прости. Прости. Я заболталась. Наверное, тебе скучно со мной, не так ли? Если да, то ты можешь мне об этом свободно сказать.

Бен растянулся в широкой улыбке.

— Нет, — ответил он. — Мне ничуточки не скучно.