За пределами вечности (гет)

«Человек осуждён быть свободным, потому что, даже если ему не нравится, он обязан выбирать.»

— Жан-Поль Сартр «Бытие и Ничто»

* * *

Константин проснулся от того, что кто-то настойчиво его теребил.

— Костя, ну Костя-я-я!

Ритмичные толчки не прекращались, а их инициатор, похоже, только сильнее раззадоривался.

— Если ты сейчас не встанешь... Я тебя за бочок укушу, понял?

Её забавные угрозы заставили его серьёзное лицо растянуться в улыбке. Однако, несмотря на искренность эмоций, это была фатальная ошибка — партизан выдал себя.

— Ага! — радостно произнёс женский голос. — Я знала, что ты не спишь, мишка ты мой.

Константин приоткрыл один глаз и увидел перед собой сияющее лицо Златы. Её довольное выражение идеально гармонировало с мягким солнечным светом, который проникал в комнату сквозь окно.

— Помнишь, что ты мне обещал? — спросила она с задором.

«О, нет», — подумал он. — «Это же минное поле. Тут всего одна попытка».

Множество мыслей и предположений пронеслись в его голове за считанные секунды, но верного ответа так и не нашёлcя. Злата, как хищная лисица, приблизилась ближе.

— Неужели забыл? — проговорила она хитро. — Что же мне с тобой, соней, делать?

Она наклонилась совсем близко, и шутливо укусила его за нос.

— Золотце, я же просил тебя так не делать, — сказал Костя с укоризной, потирая нос.

В ответ он получил мягкий удар кулачком в бок.

— Да не будь ты букой! Ладно, сжалюсь над тобой. Ты обещал мне в выходной сходить в парк аттракционов, помнишь?

«Ну конечно, как тут не помнить?» — он кивнул в ответ.

— Так что одевайся сливка-ленивка, а я пока завтрак приготовлю, — проговорила она чмокнув его в щёку, перед тем как скрыться в дверном проёме.

— Оторва, — пробормотал Константин.

— Я ВСЁ СЛЫШУ! — послышался её голос из-за двери.

Он на секунду задумался: откуда в ней всегда столько энергии? Злата была как неугомонный вихрь — всегда в движении, всегда с идеей. Она напоминала ему Пеппи Длинныйчулок: такая же яркая, дерзкая и полная неожиданных замыслов. Как у Пеппи, в ней было ощущение безграничной свободы и дерзкой уверенности в том, что жизнь создана для веселья и радости. Она не оставляла ему места для скуки или уныния. И именно за это он её и любил.

Встав с кровати и накинув одежду, Константин вышел из комнаты.

Он вышел на кухню, наполненную уютом и запахом свежеприготовленного завтрака. Мягкий аромат кофе смешивался с аппетитным запахом жареной яичницы. Злата, как настоящий шеф-повар, порхала над плитой, делая всё с изяществом и грацией. Он собрался было сесть за стол, как вдруг получил ложкой по лбу.

— А руки кто мыть будет, грязнуля? — Строго проговорила Злата, слегка надув щёчки.

Константин хотел что-то ответить, но заметил, что она уже готовится ко второму замаху.

— Всё-всё понял, артиллерия серьёзная, — поднял он руки в примирительном жесте.

Злата довольно хмыкнула и снова отвернулась к плите.

Холодная вода коснулась его рук, прогоняя сон. Чтобы окончательно взбодриться, он ещё и лицо ополоснул , ощущая, как бодрость наполняет тело.

— Завтрак готов! — донеслось из-за спины.

На столе уже красовались тарелки с яичницей, чашки с горячим кофе и небольшая вазочка с кусочками свежих фруктов. Всё выглядело так уютно и тепло, что это мгновение казалось вырванным из какого-то идеального фильма. Перед тем как сесть, Константин подошёл к Злате и крепко обнял её со спины.

— А что это мы такие нежные стали? — спросила она. — Неужели удар ложкой пробудил твоё каменное сердечко?

— Без причины, — тихо ответил он. — Просто люблю тебя... очень сильно.

Она замерла, потом улыбнулась и ответила на его объятия, коснувшись его руки своими пальцами.

* * *

Парк развлечений встретил их ярким калейдоскопом огней и звуков. Карусели сверкали разноцветными лампочками, издалека доносился радостный смех детей и их родителей. Аниматоры в забавных костюмах приветствовали гостей, раздавая воздушные шарики и делали фокусы. Атмосфера, наполненная запахом сладкой ваты и попкорна, буквально звала окунуться в праздник.

— Ты только посмотри, — с восторгом выдохнула Злата, её глаза сияли от восхищения. — Это просто волшебство!

Константин немного улыбнулся, наблюдая за её искренней радостью. Её восторг всегда вызывал у него тёплое чувство. Они подошли к массивным воротам, украшенным мигающими гирляндами. У входа стояла небольшая будка с контролёром, который спокойно ждал очередных гостей.

— Нам, пожалуйста, два пропуска, — обратился Константин к мужчине за стеклом

Тот достал из небольшой коробки два резиновых браслета и протянул им. Константин расплатился, а затем аккуратно надел браслет на руку Златы, прежде чем надеть свой.

— Теперь мы официально в сказке, — с улыбкой заметила она, легонько дёрнув его за рукав.

Они пересекли ворота, и шум праздника обрушился на них ещё сильнее.

* * *

За воротами их встретил высокий мужчина в длинном тёмном плаще. Его лицо скрывала карнавальная полумаска⁽¹⁾ совы, из-под которой поблёскивали внимательные глаза. У ног стоял массивный сундук, украшенный витиеватыми узорами. Мужчина стоял неподвижно как статуя, но стоило Константину и Злате приблизиться, как он ожил.

— Новые посетители, — проговорил он проникновенным голосом. — Добро пожаловать в мир волшебства и чудес. Только сегодня ваши самые заветные мечты могут исполниться!

— А что за сундук? — спросила Злата, чуть наклонив голову.

— Этот сундук, милая леди, хранит маски. Сегодня у нас особенный день — маскарад. Каждый гость обязан носить маску, чтобы праздник стал по-настоящему волшебным.

С этими словами он жестом пригласил их подойти ближе. Злата с энтузиазмом двинулась к сундуку и, не дожидаясь приглашения, потянулась за одной из масок. Однако мужчина тут же поднял руку.

— Нет-нет, так нельзя, — сказал он с ноткой добродушного укора. — Маски выбираю только я. Ведь совы видят невидимое и скрытое.

Злата с удивлением опустила руку, а мужчина подошёл к ней, внимательно вглядываясь в лицо.

— Интересно... — протянул он с интригующей интонацией.

Затем он повернулся к Константину. Их взгляды встретились, и мужчина задержался на нём чуть дольше, чем на Злате.

— Очень интересно, — произнёс он шёпотом.

Не говоря больше ни слова, он развернулся и подошёл к сундуку. Его руки начали перебирать содержимое, издавая лёгкий шелест.

— Может, тебе подойдёт маска ленивца? — шепнула Злата, склоняясь к Константину. Её глаза смеялись, а голос был полон радости.

— Очень смешно, — ответил он, состроив недовольное лицо.

— А вот и они! — с пафосом провозгласил мужчина, вынимая из сундука две маски.

Он повернулся к ним, держа маски в руках. В правой руке покоилась изящная маска чайки, с тонкими линиями и крыльями, символизирующими лёгкость полёта. В левой — черная и строгая маска орла, наполненная мощью и силой.

— Мои совиные инстинкты подсказывают, что эти маски предназначены именно вам, — сказал он, протягивая маску чайки Злате и маску орла Константину.

Злата первой взяла свою маску, надев её с улыбкой, и Костя немного помедлив, последовал её примеру.

— Удачи вам, дорогие гости, — произнёс мужчина, слегка поклонившись. — Пусть этот вечер исполнит все ваши мечты.

Не дожидаясь их ответа, он развернулся и направился к следующей группе посетителей, его длинный плащ развевался как крылья.

— Странный он, не находишь? — нахмурившись, тихо проговорил Константин, глядя ему вслед.

— Он просто хороший актёр, не будь занудой! — с улыбкой ответила Злата, толкнув его локтем. — А теперь давай веселиться!

Она схватила Константина за руку и потащила за собой.

* * *

— Если ты не выиграешь мне медведя… — томно прошептала Злата на ухо Константину. — Тебя будет ждать о-о-очень неприятный сюрприз.

Костя, стоя у стойки крепче сжал ружьё в руках. Девушка за прилавком, миловидная брюнетка в клетчатой рубашке, еле сдерживала смех, наблюдая за их диалогом.

— Мотивация у вас серьёзная, — сказала она, подмигнув. — Смотрите, не промахнитесь.

— Куда уж серьёзнее… — простонал Константин.

Он сосредоточился. Его взгляд сузился. Осталась только цель. Последняя банка. Всего одна, и огромный плюшевый медведь станет их добычей. Задержав дыхание, он прицелился и нажал на спусковой крючок. Выстрел. Банка качнулась и со звоном упала на пол.

— Да! — закричала Злата, подскакивая на месте, как бельчонок.

— Поздравляю! — произнесла девушка за прилавком, достав из угла гигантского плюшевого медведя. — Заслуженная награда.

Злата тут же схватила его и обняла, она подошла к Константину.

— Спасибо, спасибо! — прошептала она, потом наклонилась к его уху и добавила низким голосом, — В таком случае вечером тебя будет ждать награда.

Её улыбка была хищной, но тёплой. Константин вздохнул с облегчением.

* * *

— Нет-нет-нет, и ещё раз нет! — категорически отказывался Константин. — Не пойду и всё тут.

Злата встала перед ним, обхватила его лицо руками задевая маску. А потом заглянув прямо в глаза, сказала:

— Не бойся. Я буду рядом, правда. Там нет ничего страшного.

Они стояли у основания колеса обозрения, ярко освещённого гирляндами. Константин смотрел на него так, будто это его злейший враг. Высоты он боялся до дрожи в коленях, настолько, что даже на балкон выходил только при крайней необходимости.

— Мы же птицы высокого полёта, — нежно сказала Злата, и добавила, — А они не боятся высоты.

Костя вздохнул, смирился с неизбежным.

— Хорошо, только если ты будешь держать меня за руку.

Они зашли в кабинку, и оператор аттракциона закрыл за ними дверь. Колесо плавно тронулось с места. Кабинка медленно поднималась всё выше и выше, качаясь на ветру. С каждым метром взгляд Кости становился всё тревожнее, дыхание учащалось, и он всё крепче сжимал подлокотники.

— Ты только не смотри вниз, — посоветовала Злата, усаживаясь ближе.

Он закрыл глаза, стараясь игнорировать чувство, будто кабина вот-вот перевернётся.

— Я с тобой, — прошептала Злата, обнимая его и прижимаясь ближе.

Её голос был таким мягким, что его напряжение начало слегка ослабевать. Объятия дарили ощущение безопасности, но страх всё ещё сковывал его. Кабинка достигла вершины, где колесо остановилось, чтобы дать возможность пассажирам насладиться видом.

— Открой глаза, — попросила она.

Костя покачал головой как напуганный ребёнок.

— Доверься мне. Здесь нет ничего страшного, только красота. — Она нежно погладила его руку.

Сделав усилие над собой, Константин медленно открыл глаза. Перед ним раскинулся вид, от которого захватывало дух. Небеса полыхали красками: густой, насыщенный красный смешивался с тёплым оранжевым, переходя в нежные розовые оттенки. Лучи заходящего солнца, словно золотые нити, прорезали горизонт, освещая крыши домов. Облака, окрашенные в ярко-алые и пурпурные цвета, парили над этим великолепием, словно ватные острова.

Город внизу казался крошечным, а отсюда с высоты, мир казался бесконечным.

— Мы как настоящие птицы, — вырвалось у Константина. Его голос был наполнен смесью удивления и восхищения.

Злата посмотрела на него с улыбкой.

— Видишь? Я же говорила.

Константин кивнул, всё ещё заворожённо глядя на пейзаж.

— Спасибо тебе, — сказал он тихо. — за всё.

Она лишь прижалась к нему крепче, наслаждаясь моментом.

* * *

Они сидели на скамейке посреди шумной и красочной ярмарки, которая раскинулась на перекрёстке дорог, уходящих в разные стороны. Иллюзия бесконечности парка растворяла пространство, делая его волшебным. Вокруг мелькали яркие огни, слышались детский смех, звуки каруселей и зазывные крики продавцов. Злата с удвоенным энтузиазмом уплетала сладкую вату, задевая её маской.

— Да сколько можно есть сладкое? — с усмешкой спросил Константин, наблюдая за её увлечённостью. — Ты по-моему, уже половину здешних запасов прикончила.

Злата не остановилась, лишь подняла на него взгляд.

— Завидуй молча, орлёнок, — ответила она, откусывая очередной кусок. — Не мешай чайке наслаждаться жизнью.

Константин хмыкнул глядя на её вату, и не удержавшись, отщипнул себе кусочек. Но прежде чем он успел что-либо сказать, раздался глубокий, мелодичный голос:

— Вечер нынче — карнавал,

Лунный свет — его оскал.

Красота парящих птиц

Льётся светом с их зениц.

Ватой сладкой ночь одета,

В воздухе — восторг и лето.

Вас приветствую, друзья,

Волшебство — лишь только я!

Злата и Константин вздрогнули от неожиданности и подняли взгляды. Перед ними стоял незнакомец, его образ был ярким: кроваво-красный смокинг с красной рубашкой и чёрным галстуком, искусственная алая роза в кармашке пиджака, подчёркивала его броскость. На лице красовалась маска кукушки, чёрно-красная, с изогнутым клювом и странным блеском в глазах.

— Вы кто? — спросила Злата.

Человек в маске наклонил голову изучая их, и его голос зазвучал вновь:

— Я лишь кукушка — ночи гость,

Хранитель масок, тайны, звёзд.

Парю над сумраком и светом,

Вас связал я всех с рассветом.

Скажи мне ты, орёл и чайка,

Где сердца то ваши?

Ответьте в танце, в ритме фраз —

Найдёте ль вы свой алый час?

Константин нахмурился, пытаясь понять смысл сказанных слов, но всё, что он чувствовал — это нарастающее раздражение. Ему казалось, что это просто очередной надоедливый аниматор, пытающийся выпросить деньги за фото.

— Что вы хотите? — спросил он, не скрывая своего скепсиса.

Незнакомец в маске приподнял голову.

— Нет, я не мошенник, не артист,

И не торгую пустяками.

Я тот, кто в танце тайных лиц,

Играет с вашими сердцами.

Два шага рядом, два пути,

И голос ваш звучит едино.

Взгляни вперёд, но не спеши,

Там выбор движется незримо.

Желанье спрячьте в глубине,

Где мысль и сердце бьются в такт.

В его чертах живёт ответ,

Который я вам дать бы рад.

Ну что, отважитесь ли вы

За маской спрятать всё заветное?

Я предлагаю вам игру,

Где правит искренность и вечное.

— Так это же джин, Костя! — с шутливой ноткой заметила Злата, глядя на Незнакомца. — Вы предлагаете исполнить наше желание?

Мужчина в маске кивнул, признавая правоту её слов, но затем, подняв палец добавил:

— Желанья — крылья для мечты,

Что ввысь возносят, в пропасть манят.

Их свет манящий — чар земли,

Но шлейф иной за ними тянет.

За шагом первый — всплеск воды,

За вторым — ветер перемен.

Но в зеркалах иных миров

Всё отражается как плен.

Там время пляшет без следа,

Там небо стынет в тихом крике.

Вы точно выйдете туда,

Где путь подглядывает зыбкий?

Ответьте мне: готовы вы

Узреть свой путь среди той мглы?

— Ну что, загадаем желание, дорогой? — сказала она, толкнув его в бок.

Константин кивнул.

— Давайте попробуем, — сказала она Незнакомцу,

Мужчина, залез в карман пиджака и достал оттуда колоду карт. Он переложил их из одной руки в другую, а затем начал говорить:

— Карты, как зеркала, души отражение,

В них скрыто всё — и тень, и сомнения.

Их грани хранят тайны веков,

Пути переплетают тысячи снов.

Они молчаливы, но могут сказать,

Куда вам идти, что выбрать, что взять.

Их узоры — загадка, что шепчет в ночи,

О ваших мечтах, от судьбы ключи.

Не бойтесь их сути, не дрогните взгляд,

Но помните: выбор — ваш вечный оклад.

Возьмите по две, и путь ваш начнётся,

Кто знает, куда он потом обернётся?

И они взяли по две каждый. Константин перевернул свои карты и посмотрел на них. На одной был изображён «Любовник», на другой «Башня». Он нахмурился, а затем повернулся к Злате:

— У тебя что? — спросил он, показывая свои карты.

Злата, с любопытством взглянув на карты Константина, и повернула свои. На них были изображены «Солнце» и «Луна».

Они вместе повернули карты к Незнакомцу. Тот наклонился, разглядывая их добавил:

— Любовник в башне, под сводом глухим,

— С любовью навечно, но мир за дверьми.

Без окон, без звёзд и без дня,

Вся радость их — только друг в друге храня.

И «Солнце» здесь спрятано в светлой груди,

Но свет для них горек, они вне зари.

«Луна» — их тоска, что под сердцем лежит,

В сиянье её их любовь то дрожит.

Башня — их дом, вечный страж их любви,

Но двери её отворить не спеши.

Ибо если шагнёшь в этот мир за чертой,

То в прах обратится союз их святой.

При свете луны её белых лучей

Жизнь станет пылью, что ветер развей.

Таков ваш союз, таковы ваши карты,

Любовь ваша вечна, но скрыта без варты.

Готовы ли башню закрыть за собой,

Чтоб стать друг для друга и светом и тьмой?

— Звучит, конечно, немного мрачновато... но романтично! Вечная любовь в башне, как тебе, Костя? — Она посмотрела на него с такой искренней улыбкой, что отказываться было невозможно.

Костя посмотрел на неё, на мгновение задумавшись, но, уловив её настроение, улыбнулся в ответ:

— Я согласен.

Незнакомец медленно поклонился, вытянув одну руку в сторону. Его голос снова зазвучал:

— Слова мои в памяти крепко храните,

И смысл в них однажды найдите.

Любовь через вечность — великая нить,

Но суть её лишь вам дано обрести.

Пусть чувства вас свяжут, как звёзды ночные,

Не зная ни времени, ни расстояний.

В пути вам желаю я счастья и силы,

Что крепче становится с каждым дыханьем.

Благодарю за ваш час и вниманье,

За вечер сей мирный, за свет обаянья.

Запомните: восход принесёт вам ответ,

И с ним исполнится карты завет.

С этими словами Незнакомец плавно развернулся, и неспешно растворился в толпе, оставляя пару в лёгком недоумении.

* * *

Звук закрывающейся двери стал завершающим аккордом их сегодняшнего приключения. Костя обернулся: Злата стояла, держа в руках огромного медведя, которого он выиграл для неё. Усталость на её лице смешалась с довольной улыбкой, словно она прожила один из лучших дней в своей жизни. Она бережно усадила медведя в кресло.

— Это было потрясающе, — сказала она, потянувшись. — Но на сегодня меня хватит.

Костя молча кивнул и последовал за ней. Они вошли в спальню, где мягкий свет полной луны лился через окно, заполняя комнату серебряным сиянием.

— Как думаешь, он исполнит желание? — вдруг спросила она, не отрывая взгляда от лунного диска.

Костя обернулся, чтобы взглянуть на неё.

— Утром узнаем.

— Помнишь, я обещала тебе награду?

Костя почувствовал, как сердце пропустило удар. Он сделал шаг вперёд, но остановился, рассматривая её. Она лежала на подушке, её волосы разметались по белой ткани, обрамляя лицо. Ночное платье, тонкое и полупрозрачное, подчёркивало её фигуру.

— Так вот, я намерена её вручить, — прошептала она, вытягивая к нему руки.

Он подошёл ближе, опустился на край кровати, и её пальцы мягко коснулись его лица. Костя нежно взял её за запястье, склонившись к ней. Их губы встретились в поцелуе, сначала лёгком, осторожном, но с каждой секундой он становился глубже и более страстным. Злата обвила его шею руками, притягивая ближе к себе. Её дыхание участилось, ощущая тепло его тела. Он провёл ладонью по её обнажённому плечу, опускаясь ниже, вдоль линии спины. Её кожа была прохладной на ощупь, но с каждым прикосновением он чувствовал, как она согревается под его пальцами.

— Здесь и сейчас — это всё, что имеет значение, — прошептал он ей на ухо, его голос звучал низко и проникновенно.

Она улыбнулась, её руки скользнули вниз. Их движения становились всё более уверенными, наполненными нежностью. За окном луна озаряла комнату, став немым свидетелем их любви. Свет падал на них, играя на коже серебристыми бликами.

Были лишь они двое, слитые воедино в вальсе страсти.

* * *

Костю из сна вырвал крик ужаса Златы.

— Костя! Костя, умоляю, просыпайся! — звала она с дрожью в голосе.

Он резко поднялся с кровати, испуганный неожиданным воплем, и тут же перевёл взгляд на свою возлюбленную. Она вся тряслась, её глаза, наполненные страхом, казались непривычно большими. Костя мгновенно оказался рядом, обнял её, стараясь успокоить.

— Тише-тише, моя маленькая. Я с тобой, всё хорошо, — его голос был мягким, но сам он ощущал, как по спине пробегают мурашки.

Она только покачала головой и прошептала:

— Оглядись...

Костя медленно оглянулся вокруг. То, что он увидел, заставило его сердце упасть. Они были не в своей уютной спальне. Простая обстановка исчезла, будто её никогда не существовало. Вместо этого их окружали стены из грубого камня. Окна с видом на город больше не было — лишь глухая каменная стена. Кровать, на которой они находились, была огромной украшенной изысканной резьбой и высокими столбами с бархатными занавесками. Постельное бельё блестело золотистыми узорами, которые ловили дрожащий свет от факелов, расставленных по комнате.

Костя провёл рукой по холодному дереву кровати, затем медленно встал, оборачиваясь к Злате.

— Это... — начал он, но слова застряли у него в горле.

Злата, продолжая дрожать, только крепче обняла себя руками.

— Мы... мы не дома...

Костя встал, пытаясь взять себя в руки, и начал обходить комнату. Она оказалась простой и одновременно устрашающей своей чуждостью: роскошная мебель, массивный шкаф, прикроватные столик. Но больше ничего. Ни личных вещей, ни привычных мелочей, ничего, что указывало бы на их прежнюю жизнь.

Вернувшись к Злате, он посмотрел ей в глаза, придавая голосу уверенности:

— Ладно, давай возьмём себя в руки, хотя бы осмотримся.

Злата, всё ещё растерянная, молча кивнула и взяла его за руку. Они подошли к двери. Костя вытянул руку и толкнул её. Дверь поддалась, с глухим скрипом открывая проход. За ней находилась узкая круговая лестница, ведущая вниз.

— Ну, пойдём, — сказал он, слегка сжав её руку, прежде чем они начали спускаться.

Шаг за шагом они осторожно двигались по ступеням. Лестница была освещена тусклым светом. Каменные стены вокруг них казались бесконечными, пока они наконец не достигли выхода. Перед ними открылось огромное помещение, по виду напоминающее гостиную. Справой стороны стоял длинный деревянный стол, а по краям помещения находилось несколько странных сундуков, украшенных символами, которые Костя раньше не видел. Слева, занимая почти всю стену, высился массивный камин с горящим огнём. По помещению разливалось тепло, хотя это не успокаивало. Впереди, напротив лестницы, стояла ещё одна дверь. Она была единственной, ведущей из этой комнаты.

Злата вдруг остановилась, заставив Костю тоже замереть.

— Костя... — произнесла она тихо, её голос дрожал.

Он повернул к ней голову.

— Желание исполнилось... Мы в башне.

— Это просто розыгрыш, — говорил он, стараясь убедить не только Злату, но и самого себя. — Всё это... какая-то чёртова декорация.

— Костя, какой розыгрыш? — проговорила она. — Мы же легли спать дома. Это невозможно!

Они вместе начали обыскивать комнату, надеясь найти хоть что-то, что помогло бы им вернуться. Их руки шарили по углам, по стенам, за мебелью, но всё безрезультатно. Ни мобильных телефонов, ни привычных вещей — ничего, что напоминало бы о прежнем мире. После долгих поисков, они наконец опустились на кровать, потеряв всякую надежду. Злата засунула руки под подушку, чтобы подпереть голову, но неожиданно нащупала что-то бумажное. Она нахмурилась, вытащила это и посмотрела — это были карты, те самые, которые они вытащили у незнакомца.

— Эти карты...

Костя взял карты из её рук и, взглянув на изображения, сжал их в кулаке.

— Мы в ловушке, — сказал он наконец. — У нас нет выбора.

Она подняла на него глаза и произнесла:

— Иначе... жизнь станет пылью, что ветер развей.

* * *

Глаза были открыты.

Перед Константином простирался длинный стол в гостиной башни. Два места по краям разделяли его и Злату несколькими метрами. По обе стороны зала висели факелы, их свет освещал помещение, создавая мерцающие тени на каменных стенах. Однако что-то было не так — помещение изменилось.

На стенах появились гобелены, вырисовывающие сцены доблести и романтики: рыцари, сражающиеся с драконами, спасённые принцессы и истории о возвышенной любви. Их тонкие золотые нити слегка поблёскивали в свете. Константин нахмурился, его внимание привлекло странное поблёскивание на шее Златы. Кулон с изображением золотой клетки? Но откуда он взялся?

— Дорогая? — осторожно окликнул он, не отводя взгляд от золотого блеска.

Злата подняла глаза, её выражение было спокойным, но каким-то отстранённым.

— Откуда у тебя этот кулон? — он указал пальцем на её шею.

Она бросила взгляд вниз, а затем посмотрела на него как-то странно, будто его вопрос её удивил.

— Ты чего? Ты сам нашёл его... В одном из сундуков, тогда ещё... — Она задумалась, нахмурив брови. — Помнишь?

Константин нахмурился ещё сильнее, напрягая память. Он попытался найти в своём разуме обрывки воспоминаний, но всё, что он мог вспомнить, были какие-то образы. Сундуки. Было ли это тогда? Или позже? Или...

— Да и важно ли это? — вдруг сказала Злата, пожимая плечами. Её тон стал легче, будто ничего странного не происходило. — Мы здесь, и мы счастливы!

— Нет... — пробормотал он, больше самому себе, чем ей. Что происходит? Он вспомнил карты. Лестницу. А затем... что?

— Я понимаю, что, наверное, мы никогда от этого не отойдём, — сказала она, словно отвечая на его мысли. — Но время лечит.

Он нахмурился, и спросил:

— Хорошо... Что делать будем?

Злата посмотрела на него с удивлением, а затем её лицо снова стало привычно весёлым, даже немного лукавым.

— Как это что? Ужин сейчас будет готов!

Огонь факелов вокруг них внезапно вспыхнуло ярким светом, словно дракон выдохнул пламя. Тень массивной люстры оторвалась от потолка и легла на стол, скрыв его в густой темноте. Константин моргнул, но в этот же миг всё пришло в движение.

Тень исчезла так же внезапно, как появилась. На столе, словно по мановению волшебной палочки, появились щедрые угощения: золотые тарелки, переполненные экзотическими яствами, кувшины с напитками, хлеба, фруктовые корзины и даже огромный пирог, украшенный свежими ягодами. Константин тряхнул головой, а потом взял вилку и принялся за ужин, Злата последовала его примеру. Даже во время пережёвывания пищи с её лица не сходила тёплая улыбка.

Еда на столе была невероятно вкусной. Изысканные блюда, свежие фрукты, идеальной выдержки вино. Что бы он ни пробовал, его вкусовые рецепторы визжали от восторга.

Что может быть лучше? Это лучший ужин в твоей жизни!

Но ужин закончился.

Моргнув, Костя почувствовал, что снова голоден — так же, как и до того, как взял в руки вилку.

Странно.

— Ух, тот ужин был вкусным! Нужно его повторить! — весело сказала Злата.

В тот же момент с люстры упала тень, и стол вновь заполнился всевозможными вкусностями. Еда выглядела так же аппетитно, как и в первый раз. Костя жадно набросился на курочку с хрустящей золотистой корочкой, макая её в пикантные соусы, закусывая свежеиспечённым хлебом, от которого всё ещё шёл лёгкий дымок.

Но всё это он уже делал.

Ужин снова закончился. Костя почувствовал голод — не просто голод, а мучительный, тягучий, словно он не ел уже несколько дней.

— Понимаю, мне тоже показалось, что в этот раз еда была не такой вкусной, как тогда... — грустно ответила она. Её взгляд потух, улыбка поблекла. Но вдруг она встрепенулась: — Давай лучше повторим ещё разок, на посошок? Дадим ужину ещё один шанс!

Снова тень.

Снова шведский стол.

Мясо оставалось нежным, хлеб мягким, фрукты сочными. Но вино, едва коснувшись языка, уже не казалось таким изысканным — оно оставляло горечь и неприятное послевкусие.

Снова ужин окончен.

Снова голод.

— Нет-нет-нет! — воскликнула Злата. Её голос задрожал. — Может, с едой что-то не так? Или мы неправильно едим? Но на вид всё то же самое! И на вкус... Она же должна быть вкусной!

Она чуть не сорвалась в плач.

Снова тень.

Снова стол.

Снова еда.

На этот раз всё было другим. От мяса поднимался запах гнили, хлеб стал черствым, и его было невозможно прожевать. Вино источало резкий, едкий аромат, от которого кружилась голова.

Но остались воспоминания. Как это было вкусно в первый раз.

— Это... — начала Злата, но внезапно два факела по обе стороны разом погасли. — Почему они погасли? — растерянно спросила она.

— Не бойся, тут есть ещё, — ответил Костя, но в его голосе не было уверенности. — Да и в помещении всё ещё светло.

— Д-да, наверное... Нужно просто следить, чтобы остальные не потухли... — пробормотала Злата и опустила глаза.

Теперь свет в комнате казался каким-то неестественным. Голода стало ещё больше, а еда... Еда уже не вызывала желания к ней прикоснуться.

* * *

— Ты только посмотри! — радостно воскликнула Злата, открывая старинный сундук. Его крышка медленно приподнялась, издавая протяжный скрип.

Она достала первую коробку, затем вторую, третью... Константин заметил, что каждая коробка отличалась от предыдущей: игральные карты, шахматы, огромные настольные приключения с кучей фигурок, карт местности, кубиков.

— Давай сыграем!

Злата схватила упаковку с игральными картами и, открыв её, весело объявила:

— Начнём с чего-нибудь простого!

Игра в дурачка началась. Партия за партией. Победа. Проигрыш. Ещё проигрыш. Победа. Проигрыш.

— Мне наскучило! — заявила Злата, отбрасывая карты в сторону. — Возьмём что-то посложнее!

Она потянулась за яркой цветастой коробкой, в которой хранились десятки карт местности, миниатюрные фигурки и яркие кубики. Разложив всё это на полу, Злата принялась читать правила, но спустя пару минут отмахнулась:

— Правила? Да в процессе разберёмся! Так интереснее. Или, может, будем их придумывать на ходу?

Факелы в помещении качнулись, одобряя её слова, и их свет стал ярче.

Игра затягивала их с головой. Каждое действие, каждый ход, каждый бросок кубика погружал их в воображаемый мир. Успешные ходы вызывали воодушевление, хитрые уловки рождали азарт, а провалы — горькое разочарование. Когда Злата выбрасывала максимальное число, её победный крик был настолько громким, что казалось, он мог потрясти само здание. Константин временами намеренно поддавался, наслаждаясь её неподдельной радостью. Она обрушивалась на него с горячими поцелуями, шёпотом благодаря за «счастливый случай».

Но игры становились длиннее. Они всё начинали заново.

Снова и снова.

Победы, поражения, ничьи.

Часы продолжали свой стук. Тик-так, тик-так.

— Может, ещё раз? — предложил Костя.

— Ещё раз... — эхом повторила Злата, бросая кубик.

Но с каждым следующим кругом азарт угасал. Игра теряла краски.

— Играть уже не так весело... — грустно протянула Злата, аккуратно складывая фигурки обратно в коробку.

— Может, почитаем? — предложил он.

— Давай.

Она подошла к книжному шкафу, который, казалось, рос прямо на глазах. Она выбирала романы, сказки, трагедии, детективы. Прочитанные книги отправлялись в огромный камин. Огненные языки проглатывали их страницы, не оставляя и следа.

Время шло. Ещё один факел внезапно погас, будто его задул невидимый дух.

— Смотри, ещё один, — заметила Злата, её голос был едва слышным.

— Наверное, ветер, — ответил Константин, сам не веря в это.

— Наверное... — отрешённо повторила она.

Злата положила руку на его плечо.

— Может, начнём всё сначала?

Константин поднял глаза на неё. В её взгляде уже не было ни радости, ни азарта.

* * *

Башня. Высокая. Небо без окон. Только спирали. Заточение. Цепи.

Подъём. Завтрак. Игры. Разговоры. Обед. Веселье. Танцы. Книги. Ужин. Вечерняя страсть.

Заново.

Ритм, как замкнутая петля. В нём нет ни трещины, ни сбоя. Всё идеально, гладко, как отполированный камень стен.

Украли душу.

Украли смысл.

Украли...

И снова.

Утренняя страсть. Ужин. Обед... Что?

Дни за днями. Или не дни вовсе? Может, это годы, или вообще века? Константин не помнил. Или никогда не знал.

Башня.

Клетка.

Птицы.

Сожжённые крылья.

Они танцуют, как куклы на невидимых нитях.

Чего они бояться? А могут ли они бояться? У кукл нет чувств, только нити. Чего не видит, не вспомнит...

Снова...

* * *

Снова стол.

Снова еда.

Последний факел догорал, как тлеющий уголёк, отбрасывая слабый, дрожащий свет на стены комнаты. Этот свет казался мертвым — блеклым, безжизненным, будто башня давно поглотила всю радость. Злата сидела за столом, её фигура была хрупкой, ослабшей. Она лениво водила пальцем по краю стакана, оставляя на его поверхности едва заметные следы. Её взгляд был отрешённым, уставшим.

— Костя... — её голос прозвучал, как эхо в пустоте.

Он поднял взгляд.

— Я больше ничего не могу придумать, — сказала она тихо.

Последний факел вспыхнул, словно собираясь подарит последнюю искру тепла, но тут же угас, оставив их в сумраке.

Решишься?

Или ты шут?

Он поднялся.

— Мы... — он замолчал, подбирая слова. — Злата, я всё вижу. Я знаю, как всё это исправить.

Он сделал шаг к двери, единственной в комнате, которая всегда казалась больше символом, чем реальным выходом. Злата поняла его намерения. Она тоже встала, её взгляд наполнился тревогой.

— Ты уверен? — её голос дрожал, как струна. — Ты же помнишь, что сказал...

Он не дал ей договорить.

— Ты правда здесь счастлива?

Его вопрос застал её врасплох. Слова застряли в её горле. Она опустила глаза, но после короткой паузы всё-таки ответила.

— Нет, — призналась она.

Она вдохнула, пытаясь успокоиться, но её плотину прорвало окончательно:

— Я с первого дня хотела... Увидеть закат, как тогда. Увидеть, как солнце заходит за горизонт, сменяясь луной. Ощутить ветер на коже, почувствовать, как он треплет волосы...

Её голос дрожал, а глаза наполнялись слезами.

— Ты прав, я так больше не могу...

Он подошёл ближе.

— Это прекрасные желания...

Его слова прозвучали неожиданно мягко с горечью.

— Это я во всём виноват, — сказал он после паузы.

Она замерла, перестав плакать. Её голос прозвучал твёрже, чем раньше:

— По-моему, тебе извиняться тут не за что. Ты не мог знать, чем всё обернётся.

Она подняла руку, мягко коснувшись его щеки.

— Хоть мы и чувствуем себя опустошёнными. Хоть мы и потеряли какую-то важную часть наших душ...

Она сделала шаг ближе, её глаза, наполненные слезами, искали правду в его взгляде.

— У тебя... всё ещё остались чувства ко мне?

Его ответ был мгновенным, без тени сомнения:

— Конечно. И они никогда не исчезнут.

Её движение было резким, но в нём читалась вся накопленная боль и любовь. Она втянула его в поцелуй, крепкий и отчаянный. Когда их губы разъединились, она выдохнула:

— Я... боялась, что дело в этом. Мои тоже не исчезли. Значит, всё это было не зря.

Она вытерла слёзы тыльной стороной ладони.

— Нам незачем больше здесь оставаться. Пора уходить.

Они взялись за руки, их пальцы сомкнулись. Медленно они положили руки на холодную ручку двери. И вместе, синхронно, они надавили. Они шагнули за порог двери, и та тут же захлопнулась за их спинами, отрезая путь к отступлению.

* * *

Перед ними открылся мир, невероятный в своей красоте. Золотые и розовые краски заката заливали небосклон, отражаясь на гладкой, словно стекло, поверхности воды. Море тянулось до самого горизонта, сливаясь с небом в один бесконечный пейзаж. Они стояли на небольшом острове, покрытом тёмным песком, который мягко светился в лучах заходящего солнца.

Башня, из которой они только что вышли, вздымалась позади них — угрюмая, чёрная. Её стены были гладкими отполированными до блеска. Она напоминала гигантский кусок домино, одинокий и чуждый этому великолепному пейзажу.

Они сели у воды, их ноги касались холодного песка. Мягкий морской бриз приносил свежесть, смешиваясь с солоноватым ароматом. В воздухе над водой кружили чайки, их крики звучали глухо и отдалённо. Птицы охотились за рыбой передразнивая друг друга.

— Он знал, — прошептала Злата, неожиданно для него. — Тот незнакомец... он знал, что мы окажемся здесь.

Константин повернул голову.

— Почему?

Злата повторила часть стиха:

— «За шагом первый — всплеск воды,

За вторым — ветер перемен.

Но в зеркалах иных миров

Всё отражается как плен

Там время пляшет без следа,

Там небо стынет в тихом крике.

Вы точно выйдете туда,

Где путь подглядывает зыбкий...»

— А важно ли это? — сказал он тихо, глядя на уходящее солнце.

Злата посмотрела на него.

— Нет, — ответила она. — Просто наблюдение.

Он подал ей руку, и она, поколебавшись, взяла её.

— Если уж нам суждено уйти... тогда уйдём красиво.

Он повёл её в воду. Холод окатил их ноги, затем дошёл до пояса. Они остановились.

— Ты посмотри! — вдруг воскликнула она, впервые за долгое время её голос наполнился восторгом.

Константин посмотрел вниз. Вода сияла, как огромное зеркало, отражая звёзды, которые медленно зажигались в ночном небе. Это было похоже на космическую карту, ведущую в бесконечность.

— Боишься? — спросил он, поворачиваясь к ней.

Она не сразу ответила.

— Не знаю, — прошептала Злата. — Я не знаю, что будет там. И будем ли мы вместе.

Он обнял её, прижав к себе со всей силы.

— Наша любовь преодолела вечность, — тихо сказал он ей на ухо. — Что ей мешает существовать без нас?

Она подняла взгляд, её глаза блестели от слёз.

Луна поднималась из-за горизонта, её серебристый свет пробивался сквозь тьму. Первые лучи коснулись воды, и свет стал приближаться к ним.

— Ну... тогда... — она улыбнулась в последний раз.

Константин улыбнулся в ответ, даря ей тот самый взгляд, который она любила больше всего.

— Встретимся... за пределами вечности, — с прощанием произнёс он.

Когда лунный свет коснулся их, их тела исчезли, превращаясь в серебристую пыль, которая мягко осела на поверхность воды. Она плавно разошлась по зеркальной глади, растворяясь в отражении звёздного неба.

И остались только Луна и Башня.

---

1) Маска, скрывающая только верхнюю половину лица.

Вернуться к тексту