Что может пойти не так? (джен)

— Привет. Ирландский кофе, пожалуйста, — Хоук почти разлегся на барной стойке, но пока продолжал удерживать собственный вес на локтях, подвиливая задницей в такт музыке. Настроение было хорошее. Нет, даже игривое. О чем сразу в слух заметил подошедший Варрик.

— Мне как обычно, Маргаритка.

Мерриль мягко улыбнулась и принялась выполнять заказы. В кафе посетителей было не много. Отчасти из-за проливного ливня, но и потому, что сейчас было самое тихое время. Обед уже прошел, гуляющих разогнал дождь и до пяти вечера новых посетители ждать не стоило.

— Как дела, Старик? — Хоук продолжил опираться об стойку, но уже меньше, чтобы лучше рассмотреть своего собеседника. Гном явно принарядился и теперь лучезарно улыбался. — Не уж-то твою писанину раскупили?

— И даже больше, — Варрик совсем не обижался на такие слова, ведь Гаррет был единственным, кто вытащил его из депрессии после трагедии с братом и поддержал, требуя, чтобы он писал дальше и даже больше. — Я подписал многообещающий контракт на следующие пять книг! Теперь всё, что я напишу — точно будет принято!

— Ох-хо, — Хоук усмехнулся и пожал руку гному. — Поздравляю, Старик! Давно пора. Только меня не заставлять читай это.

— Не волнуйся, — Варрик лукаво улыбнулся. — Я не могу отправить своего друга на столь серьёзные испытания. Это же придется читать! Там, — гном чуть наклонился вперед и понизил тон, словно они два заговорщика, — даже буквы есть, представляешь?

Хоук уже приготовился парировать, но колокольчики на дверях оповестили о новом посетителе и взгляд мужчины рефлекторно скользнул в их сторону, но обратно, как бывало, к Варрику не вернулся.

Гаррет замер. В дверях, закрыв черный зонт и аккуратно встряхнув его, стоял эльф. Но не это поразило Хоука, а странные белесые татуировки, сложенные в причудливый узор и украшающие, судя по всему, всё тело.

— Здравствуйте, — эльф, не обращая ни на кого внимание, подошёл к стойке и пристально посмотрел на Мерриль. — У меня заказ на три часа.

Девушка кивнула и тут же поставила перед парнем две упаковки кофе в стаканчиках. Они стояли друг на друге в два ряда по четыре и были надежно скреплены между собой. Забрав заказ, парень положил несколько купюр и покинул кафе так же быстро, как и пришел.

— Бедный парень, — послышался голос Варрика, стоило двери закрыться, а эльфу поспешить прочь. — Чертовы ученые уже совсем потеряли страх.

— А? Ты о чем? — Гаррет по прежнему смотрел в спину уходящему.

— О том парне. Видал, что с ним сделали тевинтерские? Совсем с ума посходили со своими экспериментами.

— Так это лириум?..

— Ага.

— Думаешь, больно было?

— У меня друг с ними работает. Говорит, парень даже память от боли потерял. Так что да, жутко больно.

— Зачем же он?..

Варрик развернулся к стойке и взял свой бокал с виски, что уже несколько минут стоял возле них.

— Кто знает. Может, деньги нужны были… Ученый, что проводил исследования, его возлюбленный. Уж не знаю каким больным на голову садистом надо быть, чтобы сделать такое со своим близким. Кстати, Гар, слышал новости. Твоё подразделение успешно выловило распространителя газа?

— Ага, — мужчина наконец взялся за свой ирландский кофе, но выбросить из головы эльфа так и не мог. — Сбрендившая эльфийка захотела войны с делегацией Кунари и украла у них рецепт ядовитого газа саар-камек.

— И не надоело тебе ещё? Бросай эту работу, друг. Погубит она тебя.

— Варрик, кто-то должен защищать этот город.

— Точно, ты же защитник Киркволла, — гном по-доброму рассмеялся и приподнял свой напиток. — За тебя.

— А кем ты работаешь, Хоук? — Мерриль протерла столешницу возле Варрика, что успел разлить немного содержимого из бокала.

— Да так… — Гаррет смутился, не привыкший и не любивший говорить о своей работе, опустив взгляд в чашку с кофе, но на помощь вновь пришел старый друг.

— Он, Маргаритка, командир спецподразделения СБК ВМ.

— СБК ВМ? — удивленно переспросила студентка

— Служба безопасности Конфедерации Вольной Марки, — отчеканил Гаррет и улыбнулся ошарашенной эльфийке. Она столько раз подавала ему кофе за последние три года и даже не догадывалась, насколько серьезная у него должность. Впрочем, в форме он никогда не появлялся, так откуда ей было знать? — Ладно, пойду я. Спасибо за кофе, Мерриль, — Хоук положил на стол несколько купюр, встал, пожал руку гному и направился к выходу.

— Я знаю этот взгляд Хоук, — вдруг подал голос Тетрас. — У тебя снова этот взгляд…

* * *

Фенрис не понимал, как ему хватило сил противостоять Данариусу. Побег теперь казался чем-то далеким и немыслимым. Казалось бы, на что ему рассчитывать в этой жизни без своего Хозяина, а именно так Дан заставлял своего любовника обращаться к себе, но потом появился Гаррет и все изменилось.

Нет, Фенрис не носил розовых очков и не боготворил Данариуса. Если он и был безоговорочно влюблён в этого садиста, то сейчас уже ничего не помнил и видел все недостатки ученого. Всю его злобу и ненависть, его маниакальное желание делать больно, унижать.

Почему он терпел? Когда ты не помнишь даже собственного имени, а тебя полностью содержат — тяжело выбирать. Без денег и власти Данариуса Фенрис оказался бы на улице. Так себе перспектива, когда ты даже читать учишься заново. Впрочем, в последние годы эльф подумывал, что это не такая уж и большая плата за избавление от гнёта и каждодневной боли.

Он говорил, что любит, а потом вжимал голову в подушку и жестоко насиловал. Говорил, что беспокоится о своём «самом дорогом», а потом засовывал в барокамеру на сутки, не давая даже пить, но зато с тщательностью записывая все изменения в организме. Говорил, что у Фенриса сказочная жизнь, ведь в Тевинтере до сих пор существовало не гласное рабство, а потом избивал до потери сознания за пролитый чай на дорогой ковёр.

И никто не стал бы его защищать. Никогда. Ни тогда, когда он лежал в больнице с сотрясением мозга, и ни тогда, когда плевался кровью почти неделю, готовый сдохнуть от боли. И всё это сделал с ним его возлюбленный, любивший эксперименты ничуть не меньше, чем доставлять боль.

Разве можно его винить, когда он уничтожил лабораторию перед своим побегом? Самое ценное и важное в жизни Данариуса. Разве можно упрекать в том, что он воровал, чтобы выжить? Что вламывался в пустующие дома, чтобы не спать под дождём на улице и не попасться головорезам, которых нанял разъярённый ученый? И Фенрис сомневался, что останется жив, если вновь попадёт в лапы своего мучителя.

Лишь за одно ему было стыдно: когда он натравил своих преследователей на единственного человека, что предложил свою помощь. Но тот справился даже лучше, чем эльф мог себе представить, наблюдая издали, как незнакомец меньше, чем за минуту, раскидал наёмников вокруг себя.

Лишь тогда они впервые поговорили.

В тот вечер эльфу не пришлось ночевать в подъезде или вламываться в чужие жилища. Его пригласили: накормили, позволили почти час провести в горячей воде и выдали чистую одежду. Да, на несколько размеров больше. Да, новый знакомый смеялся в голос, когда Фенрис подвязывал чужие пижамные штаны поясом от халата. Да, он закатил рукава теплой пайты до самого плечевого шва, чтобы открыть наконец руки. Но это веселье было иным, приятным, снимающим усталость.

Они разговаривали до самого утра, а потом новый знакомый ушел на работу, настояв на том, чтобы Фенрис остался здесь. И он остался. Не только на день или ночь, но и на последующий год.

Данариуса судили за все раскрывшиеся вдруг дела, приговорив к смертной казни. Показания Фенриса были тем самым «последним гвоздём в крышку гроба» бывшего любовника. И хоть адвокаты из кожи вон лезли, чтобы выиграть дело, справедливость восторжествовала.

Эльф не сомневался, если бы суд провели на территории Тевинтера, то Данариус остался бы на свободе, но, к счастью, власти Вольной Марки не отдали ученого, что натворил бед здесь. А еще эльф не сомневался, что и Хоук приложил к этому собственную руку, хоть мужчина не признавался ни в чем.

* * *

— Привет. Ирландский кофе, пожалуйста, — Хоук почти разлегся на барной стойке, удерживая собственный вес на локтях и подвиливая задницей в такт музыке. Настроение было игривое. О чем сразу в слух заметил подошедший Варрик.

— Мне, как обычно, Маргаритка.

Мерриль мягко улыбнулась и принялась выполнять заказы. В кафе посетителей было вновь не много из-за продолжительного ливня.

— Как дела, Старик? Писанину всё еще покупают?

— И даже больше, — Варрик лукаво улыбнулся и подмигнул. — Я снова подписал контракт на пять книг! Всё, что я напишу — примут на ура!

— Ох-хо, — Хоук усмехнулся и пожал руку гному. — Тоже что ли почитать, чего ты там строчишь темными холодными ночами вместо того, чтобы завести подружку?..

Варрик уже приготовился ответить, но колокольчики на двери оповестили о новом посетителе и взгляд мужчин рефлекторно скользнул в их сторону. Гаррет замер и улыбнулся. В дверях, закрыв черный зонт и аккуратно встряхнув его, копошился эльф с белесыми татуировками, выполненными в причудливом узоре и украшающие, он уже знал точно, всё тело.

— Здравствуйте, — Фенрис, подошел к стойке и пристально посмотрел на Мерриль. — У меня заказ на три часа.

— А у меня встреча, — подал голос Гаррет. — Но кто-то опоздал на пол часа, потому его заказ выпили.

— Там дождь и жуткие пробки! — возразил мгновенно эльф, подойдя ближе к любовнику и обнимая его за талию. — Прости, но я думал, никогда сюда не доберусь.

Мерриль с довольной улыбкой поставила перед парочкой два блюдца со сладостями и один стаканчик кофе. Варрик нарушил идиллию первым:

— Ну что, стало быть…у вас с Хоуком…

— Что там у нас? — Фенрис едва не позабыл, что они в кафе не одни, и отпрянул от Гаррета, беря в руки стаканчик.

— Просто хочу быть уверен, что ничего не напутаю, когда буду рассказывать эту историю. Он тебя заарканил, да? Думаю, что да. Он ведь выше тебя ростом. Наоборот, было бы не очень удобно.

— Я тебе ничего не скажу, кроме одного: никто никого не арканил.

— Мне любая деталь сгодится.

— Варрик, хватит, — Хоук засмеялся. — Я его не арканил… Просто приголубил.

Послышался взрыв хохота, а Фенрис, пожирая друзей злым взглядом, ушел за свободный столик. Вскоре туда переместились и остальные, чтобы, по привычке, сыграть в «порочную добродетель». Но не успел Варрик сдать карты, как небо за окном из темно-синего окрасилось на считанные мгновения в светло-зеленый, а еще через минуту послышались первые звуки хаоса: визг тормозов, битые стекла, крики и плач женщин, зов на помощь. Кажется, начинался апокалипсис.

Лавеллан сидела на полуразрушенной лестнице и смотрела вдаль. В голове шумело и, казалось, она вот-вот надуется как мыльный шар и лопнет. Выстрелы давно утихли, но наступившая тишина ещё долго отдавалась болезненным звоном в подсознании.

— Возьми, — перед самым носом появилась холодная бутылка воды, но девушка не сразу поняла, что нужно сделать, и медленно, растерянно перевела взгляд на стоявшую рядом женщину. Её рыжие волосы были в грязи и совсем спутались. От аккуратной прически не осталось и следа. Впрочем, Лекса боялась представить, как выглядит сейчас сама. День был тяжелым для всех. — Выпей, тебе нужно восстановить силы.

Взяв бутылку, девушка замерла. Теперь её нужно было открыть, но…

Взгляд медленно скользнул вниз, где была левая рука. Нет, к счастью, она по-прежнему была на месте, но Лавеллан её совсем не чувствовала, зато прекрасно видела зеленоватую субстанцию, что, как живая, расползалась по коже. Внутренности вновь скрутил страх, а к горлу подступил тяжелый ком.

— Ты…не могла бы?..

Лелиана потратила секунду на размышления и помогла открыть злосчастную бутылку, что морозила руку. Первые глотки воды с утра. Живительная влага, казалось, охладила даже мысли девушки, позволяя ей взять перерыв от окружающего мира, закрывая глаза. Но от ужасающей действительности это не спасло.

— Словно апокалипсис пережили… — проговорила сиплым голосом Лавеллан и сделала новый глоток воды.

— Думаю, этот он и был. Посмотри на бедствие вокруг. Всё разрушено, сколько убитых, сколько среди них невинных, гражданских…

— Главное, что мы победили, — эльфийка попыталась улыбнуться, но настроиться на позитивный лад ей не дали.

— Рано радуетесь, — к ним подошла, чеканя шаг, Пентагаст и, кивнув рыжей, посмотрела на новую знакомую. — Солас утверждает, что Это, — она едва заметно указала кивком на зеленоватое свечение в небе, что почти полностью растворилось, — только начало. И похоже, остальные дыры не закрылись. Он считает, что эта хреновина, — очередной кивок на руку Лавеллан, — теперь связана с тобой и Тебе придется отправиться к каждой дыре и проделать свой магический фокус с рукой.

— Что?.. Нееет, я не могу… — казалось, кожа девушки побелела ещё на несколько оттенков, особенно контрастно выделяя татуировку на лице и светло-синие прожилки вен на шее. Пол часа назад она думала, что её вывернет наизнанку неведомая сила, в конце концов убив, но вместо этого ужасающая дыра в небе закрылась, а руку пронзила острая боль, от чего конечность теперь почти онемела.

— Тебе придется, — наконец подошел Солас и серьезно взглянул на эльфийку. В своём потертом наряде он слабо походил на ученого, коим представился. — Эта материя — саморазвивающаяся система, и она выбрала тебя для самовоспроизведения…

— Проще, Солас, — скомандовала спецагент, и эльф одарил женщину недобрым взглядом, но ему хватило выдержки промолчать и даже подчиниться.

— Кибернетическая или динамическая, как вам будет ПРОЩЕ, система, которая самостоятельно выбирает цели своего развития и критерии их достижения. Она способна изменять свои параметры, структуру и другие характеристики в необходимом ей направлении. Иными словами, материя выбрала Тебя, Лавеллан. И раз при соприкосновении с твоим биометериалом она тебя не уничтожила, как остальных органических существ, думаю, только тебе под силу закрыть бреши в небе.

— Ну уж не-ет, — тихо прошипела эльфийка и резко встала, — идите-ка вы…

Договорить она не успела. Свет померк, сознание выключилось, даря утомленному телу и разуму необходимую передышку. Вот только отдых продлился три дня. И очнувшись на больничной койке, она испытала чувство дежавю, вновь не понимая, где находится и что вообще происходит. Благо, на сей раз её не держали в камере и спецагент всемирной организации Андрасте не орала благим матом, требуя ответов, которых у доллийки не было.

Не прибавилось их и спустя пять часов после пробуждения.

— А я смотрю, вы времени совсем не теряли… — проговорила Лавеллан растерянно, рассматривая новые документы, на которых значилось её имя и должность. — Что вообще означает «Вестница Андрасте»? Это как пресс-секретарь или брендовое лицо на ТВ и билбордах? Вам не кажется, что это уже слишком?..

— Всемирная организация Андрасте была не просто международной организацией, созданной для поддержания и укрепления всеобщего мира и безопасности, но и гарантом развития сотрудничества между государствами. Этот взрыв на генеральной ассамблее мы не можем рассматривать как простой теракт. А появление иной формы жизни, что уничтожает по всему миру целые города и теперь еще стала единым целым с твоим телом — лишь укрепляет наши опасения.

Кассандра Пентагаст бросила увесистую папку перед лицом Лавеллан и продолжила:

— Это — предписание генерального секретаря Джустинии, которое позволяем нам действовать в таких ситуациях на своё усмотрение! И поэтому мы создали новую организацию, именуемую «ИНКВИ» — Интернациональный контроль от внешней интервенции. Мы считаем, что это — нападение с целью порабощения или уничтожения всего населения Тедаса.

Пентагаст закончила свою пламенную речь и выдохнула, осмотрев всех сидящих за круглым дубовым столом, настолько хорошо обработанным и покрытым лаком, что от темно-бордовой поверхности отражались лица. Эльфийка же сидела молча и внимательно смотрела на Кассандру. Минуту, две, пока тишина не стала удручающей и Лелиана не вмешалась.

— Да, ты брендовое лицо.

— Аа, ну ладно…

Лавеллан вздохнула и перевела взгляд на окно. Небо уже не окрашивалось в ядовито-зеленый цвет, а затягивалось плотными черными, как копоть, тучами. На земле продолжали дымить здания, а вой сирен пробивался даже через толстое стекло небоскрёба. Внизу был настоящий апокалипсис. И ей предстояло спуститься туда вновь.

— Почему вы думаете, что Источник там? — Лавеллан ещё раз проверила ремни безопасности и подергала стальные поручни, проверяя их надежность. Не нравилась ей эта идея с путешествием. Вообще всё, что сулило отрыв от земли — пугало и заставляло нервно дышать, как гнома, выбравшегося впервые на поверхность.

«Это всего лишь поездка в Космос. Что вообще может пойти не так?» — подумала глава ИНКВИ и взглянула на левую руку, закованную в перчатку сверхпрочной брони из кинетических пластин и внутренней лёгкой керамической абляционной оболочки — единственного материала, через который не пробивался свет от зеленой субстанции.

«Не так» могло пойти всё.

— Станция перестала отвечать в момент взрыва и образования Брешей, а разведка Лелианы докладывает, что за день до случившегося там был Корифей. Возможно, там мы найдём хоть какие-то ответы на наши вопросы.

Кассандра сидела напротив эльфийки и выглядела почти умиротворенной. Хотя из них всех специалистом по Космосу был только Солас и лишь у него за плечами были годы путешествий по темным и неведомым закоулкам необъятных просторов Вселенной. Однако сам ученый выглядел встревоженно.

— В чем дело, Солас?

—Вы не должны лететь. Без должной подготовки… Это опасно для жизни. У остальных уходят годы, прежде чем им разрешат туда отправиться…

— У нас нет иного выбора, — Кассандра надела шлем, который был лишен традиционной защитной системы и прозрачного щитка. Зато вместо него было установлено усиленное забрало с внутренним дисплеем, подключенным к многочисленным микрокамерам, обеспечивающим естественный обзор. После постучала по металлической стене кулаком, словно сидела в обычной машине и водитель тотчас тронется в путь. Но к удивлению Лавеллан, они и правда взлетели. Это был её худший опыт за всю жизни. Даже закрытие Брешей так не выматывало, как двадцатиминутный полет на сверхбыстром аппарате. Её стошнило, стоило отстегнуть ремни. Благо, шлем она не надевала.

Станция встретила гостей угрюмой тишиной и гнилостным запахом. Вторая волна тошноты очень быстро подобралась к опасной грани, но глава ИНКВИ сдержалась и, надев шлем, выступила вперед. Однако меньше чем через минуту её обогнал Хоук и представитель организации «Серые стражи».

Зачем ИНКВИ позволили этим двум отправиться с ними? Лавеллан предпочла бы работать со своей командой, чем еще присматривать за чужаками. И хоть её друг Варрик утверждал, что Хоук уже имел дело с подобным, эльфийку всё равно не покидало плохое предчувствие. Впрочем, хорошим в данных условиях оно и не могло быть.

Они шли длинными коридорами, погруженными во мрак и холод космоса. А единственными источниками света были встроенные в шлемах и наплечниках брони фонарики. Оружие было наготове с момента высадки, но ни одна органическая или не органическая материя им так на пути и не попалась.

Зато в машинном отделении, где был расположен реактивный генератор, снабжающий энергией всю станцию, они обнаружили Нечто. Из быстрого и восторженного бормотания Соласа стало ясно, что темно-синяя материя, покрывшая вязкой густой слизью все поверхности помещения, сходна по структуре с той, что пропитала руку Лавеллан.

— Конечно, нужно провести ещё исследования, но…

Ученый уже достал из встроенного кармана брони несколько прочных пробирок и, поддев субстанцию крышкой, взял несколько образцов с каждого угла комнаты. Другие же принялись запускать генератор, чтобы Станция вновь получила электричество, воздух и тепло. Они всё ещё надеялись, что смогут обнаружить выживших. Ведь при должной изоляции пространства, наличии бутылок воды и теплых вещей — кто-то мог уцелеть.

Но Станция была пуста. Единственное, что им удалось обнаружить — несколько интересных документов и один видеофайл, что пролил свет на последние минуты жизни Генерального Секретаря Джустинии перед взрывом.

— Вещи есть, людей нет, — констатировал наёмник по кличке Железный Бык, и последовав примеру остальных, убрал оружие. Правда, самый последний. — Не нравится мне тут. Невидимый враг — самое худшее для нас. Кунари учат убивать тех, кто создан из плоти и крови, а это, — мужчина указал на слизь. — Чем убить это?

— Может, моющим попробуем? — Хоук стоял позади всех и рассматривал стены. Лавеллан едва сдержала смешок, но встревоженный оклик Соласа и вовсе отбил желание улыбаться.

— Смотрите! Оно…словно оживает!

Все повернули головы к генератору и замерли. Темно-синяя материя начала светиться, медленно меняя цвет на знакомый ядовито-зеленый. Руку неприятно обожгло резкой болью, и эльфийка вскрикнула, обратив внимание всех на себя.

— Думаю, нам лучше уйти и как можно скорее.

Все молчаливо согласились с главой ИНКВИ и стали отступать к выходу. Все, кроме Соласа, что продолжал рассматривать слизь, не отходя от генератора. Свет замигал, начались перебои в поставке энергии.

— Солас, мы уходим!

— Да-да… Оно. Оно… Похоже, оно питается энергией, излучаемой генератором!

Ученый, шокированный собственным открытием, достал пробирку, в которой был образец, и шумно вдохнул воздух через нос. Слизь, отделенная от основной части тоже меняла цвет. Он незамедлительно поделился новыми знаниями с командой, но те были мало впечатлены, обсуждая во всю, как избавиться от этой «дряни».

— Взорвём к чертям и дело с концом, — послышался гулкий бас наёмника, и даже Кассандра согласилась с его предложением.

— Только у нас нет взрывчатки.

— Можно вызвать перегрев генератора, — предложил ученый, но тут же добавил, — но это возможно сделать только вручную, а значит…

— Значит, кому-то придется остаться здесь, — подал наконец голос человек из серых стражей, едва поспевая за быстрым шагом остальных.

Ненадолго воцарилось молчание. Впереди уже виднелся трансфер на корабль ИНКВИ, а перед ним герметичные ворота.

— Думаю, остаться стоит мне. Это должно хоть немного оправдать мою организацию в глазах всего мира.

— Можно подумать, вашу организацию хоть что-то может оправдать! — Вспылил Солас, и Лавеллан удивленно на него посмотрела, так же теряя терпение. Ученый уже не первый раз выражал своё откровенное презрение к данной организации. Впрочем, девушка едва вспоминала, к чему эльф не выказывал негативных эмоций.

— Солас, хватит! Они веками защищали нас от роковой ошибки ученых, таких как ты между прочим! Тысячи простых людей становятся мутантами ради нашей безопасности! А теперь ты обвиняешь их, что они пошли на поводу у того, кто был создателем вируса «МОРа»? Они не виноваты, что Корифей знает как подчинить их себе!

За этой перепалкой они не заметили, как достигли трансфера, а герметичная дверь сзади с шумом захлопнулась. Лавеллан быстро обернулась и посмотрела на Хоука, что заблокировал панель доступа к двери.

— Что? Какого черта?

— Нельзя дать умереть единственному стражу, что смог противиться Корифею. Может, в его крови есть необходимые антитела? Да и из вас всех только я самый удачливый и благодаря отцу точно знаю, как перегрузить генератор.

Хоук улыбнулся и помахал рукой остальным, словно ребенок.

— Только уничтожьте этого гада. Дорогой мне эльф должен жить в Мире… И… Попросите у него прощение за меня.

С этими словами мужчина резко развернулся и побежал внутрь Станции, не желая терять ни минуты. Тоже самое пришлось сделать и остальным, занимая свои места на корабле, что спустя минуту отстыковался и, воспользовавшись реактивной тягой, унес пассажиров на безопасное расстояние.

Взрыв был эпичным, но Лавеллан его уже не видела. Лишь ощутила ударную волну, что подбросила их корабль как листок, закрутив в вольном вихре. К горлу вновь подступала тошнота, а руку жгло болью, но это уже было не важно.

— Нет, это возмутительно! — Лавеллан гневно скомкала полученное письмо и бросила его в дверь. Ровно в тот момент, когда, постучавшись, ворвался Каллен. Получив мячиком из бумаги в лоб, он замер, прикрыв глаза.

— Понял, больше не буду врываться в твой кабинет…

— Прости, — эльфийка устало откинулась на спинку кожаного кресла и осмотрела гостя с головы до ног. — Эти снобы из универа хотят отчислить меня за пропуски. За пропуски, Каллен! Представляешь? Я тут, понимаешь ли, мир спасаю, а они считают пропуски!..

Послышалось гневное бурчание совсем не литературным языком, а Резерфорд, прикрыв за собой дверь, сел за стол, напротив главы.

— Что у тебя случилось?

— Плохие новости. Говорят, Корифей нашел очередную лабораторию, в которой могло сохраниться всё необходимое ему оборудование. Если выступим туда всеми силами, можем попробовать перехватить его.

— Тогда это хорошие новости. Лучше хоть что-то знать о том, где его можно найти, чем безрезультатно рыскать по всем закоулкам. Отправляемся туда немедленно! — Лавеллан подскочила с места и замерла — ей пришла в голову замечательная идея. — Только сначала заедем в университет. Посмотрим, что мне скажут за пропуски, когда за спиной будет целый батальон Стражей и лучшие воины ИНКВИ!

Девушке разве что не хватало злобного смеха за кадром, настолько ехидное выражение лица у нее было. Не позволив себе надолго задерживаться, она поспешила к себе, чтобы переодеться в боевой костюм из наноматериалов, со встроенным и укрепленным экзоскелетом, а затем направиться в оружейную.

Через полтора часа от штаба ИНКВИ отъехало по меньшей мере сотня бтр, а еще должны были присоединиться танки с пневмо-установками. Одним словом — внушительная сила, чтобы встретиться с Корифеем. Но, как Лавелллан и сказала, сначала они остановились у ворот университета, которому эльфийка отдала лучшие годы своей жизни.

Продефилировав бодрым шагом, под раскрытые рты сверстников и учителей, она вошла в здание и сразу направилась к ректору. Вот только Ирвинг совсем не впечатлился армией, стоявшей у него под окном, и отчитал эльфийку как положено со всей строгостью, на которую был способен. А за годы управления университетом он выработал довольно устрашающий командный тон. Даже Каллен позавидовал бы.

Так Лавеллан получила хороший нагоняй за перепуганных учителей и вспаханные аллеи перед зданием, но к счастью, произошла небольшая путаница и пропуски никто не считал. Однако, от защиты диплома эльфийку это не освобождало.

Так что на охоту за всемирным злом глава ИНКВИ отправлялась с кислой миной и желанием уволиться.

Разноцветные флаги трепал сильный ветер, а мелкий дождь вот-вот грозился перерасти в большой ливень, но это все равно не остановило тысячи людей, что пришли посмотреть на ежегодный чемпионат мира по Формуле 1.

Народ в предвкушении занимал свободные места. Музыка вырывалась из динамиков, словно пыталась заглушить все восторженные крики пришедших, но явно проигрывала. Особенно, когда комментатор начал представлять участников и их команды.

— Ты уверена, что это была хорошая идея?

— Алистер, — Анора с раздражением закатила глаза, — народ должен отдохнуть. Сначала эпидемия «Мора», потом теракт в Киркволле и теперь космическое нечто, что нас уничтожает. Я думаю, мы все заслужили хоть один день отдыха. Дай людям отвлечься! К тому же, ИНКВИ продолжает работать и уже отправилась на перехват Корифея. Мы же можем перевести дух.

— Но это опасно… — Алистер снова попытался что-то возразить, но супруга лишь фыркнула. — Тут половина твоей армии и сотня автобусов для эвакуации. Не говоря уже о стражах и представителях ИНКВИ. Сегодня это самое безопасное место во всем мире.

— Жаль, Вороны с тобой не согласятся, — Зевран обворожительно улыбнулся и поцеловал Первой леди Ферелдена руку, пока его спутница — Героиня Ферелдена — обнимала Президента.

— Рад видеть тебя, — Алистер явно был рад старой подруге, а когда услышал требовательный лай за её спиной, и вовсе стал похож на мальчишку, что готов на любые дворовые шалости. — Вы и его с собой взяли?

— Да, Героиня Ферелдена без своего мабари, как Орлей без масок. Здравствуй Анора, — эльфийка отошла от Алистера и обняла его жену. Не сказать, что они стали подругами, но старые обиды уже улеглись, да и угрозы, нависшие над их общим домом, так или иначе — объединяли. К тому же, расчеты оказались верными и симбиоз справедливого и доброго Алистера прекрасно подкреплялся твердым характером и решимостью двух женщин: его супруги и советника.

Когда все друг друга поприветствовали и расселись по своим местам, Анора посмотрела на Зеврана.

— Так что там про Воронов?

— Зев считает, что большое скопление людей — это идеальное место для наёмников.

— И не без причин, Дорогая.

— Да-да, помню, у тебя богатый опыт и именно поэтому ты сейчас здесь со мной в роли телохранителя, а не моего мужа. Алистер! Может, ты ему объяснишь, что волноваться не о чем?

— Я? Ну, это…

Анора рассмеялась, но её голос утонул в очередном реве толпы, когда гоночные аэроболиды сорвались с места. Всё внимание переключилось на трассу. На первом же кругу на гравий вылетела машина с пчелами на корпусе, а затем вылез и водитель — миниатюрная эльфийка, что бросала в каждого проезжающего камнями и, судя по всему, неистово ругалась. Однако через секунду в её машину врезалась ещё одна, что, также не справившись с управлением, вылетела за гоночную линию.

— Повезло ей, что не сидела внутри, — заметил Зевран, сдерживая смешок.

— Это кто? — Страж не отрывала взгляда от других машин, потому и решила поинтересоваться, кто вылетел, совсем забывая, что каждый миг проговаривают спортивные комментаторы.

— Какая жалость! — раздалось в динамиках, и толпа снова заревела. — Видимо, представителю ИНКВИ не везет — вылететь на первом же круге! Ну что ж, Сэра, в следующий раз нужно быть… Оооо! Какая жаркая битва!

— Сэре определенно не везёт, — послышался голос второго комментатора.

— Ну что ты, Изабела! Посмотри, как вовремя эта эльфийка покинула машину! Если бы не это, Карвер Хоук, представитель Вольной Марки, сделал бы из неё лепёшку!

— Так или иначе, Бегун, эти двое надолго выбыли из игры! Но от Вольной марки и ИНКВИ есть ещё по одному представителю, так что борьба продолжается. Смотри, Дориан Павус стремительно обгоняет на поворотах представителя Ферелдена — Шейлу!

— Шейлу? Алистер? — Страж посмотрела на друга. — Я думала будет участвовать Огрэн?

— Да? Тогда в следующий раз, когда ко мне в кабинет вломится эта гора мышц — сама будешь ей отказывать, хорошо?

— Бой-баба! — с воодушевлением отозвался Зевран, когда аэроболид от Ферелдена разнес в щепки попавшего под раздачу вторую машину Вольной Марки.

— Ооооу! — взревел Бегун, отличаясь особой эмоциональностью, но в отличие от острой на язык Изабеллы, хотя бы всегда выражался литературным языком. — И Себастьян Ваэль выбывает из круга, а Шейлу ждёт огромный штраф! Такой она и за десять кругов не покроет, даже будучи везде первой! Ха, видимо Ферелдену и в этом году не увидеть победу.

Страж многозначительно посмотрела на Алистера, но тот лишь вздохнул и прикрыл лицо левой рукой.

— Огрэн хотя бы до третьего круга дошел, — продолжал веселиться Зевран, но не забывая поглядывать по сторонам. Свою работу телохранителя он собирался выполнять на все сто. Ну, или на девяносто девять, оставляя один процент на гонки.

Вскоре к ним присоединились опоздавшие.

— Ну что, наша Таллис уже выиграла?

— Можешь и не мечтать, Стэн! То есть, Аришок… Серые стражи разработали последнюю модель грифонов — Грифон 9:41! Супербыстрый, с пневмо-чё-то-там и очень выносливый! Победа явно будет за нами! — Героиня Ферелдена ждала победу, но кунари лишь хмыкнул. А гонка продолжалась.

— О, да-а-а! — застонал Бегун, и что-то тяжелое упало за кадром, заставив всех присутствующих закрыть уши от ужасного шума. Правда, спустя секунду комментатор исправился, прочищая горло. — То есть, о нет! Друзья, Дориан Павус вылетел на гравий и уткнулся в забор! Кажется, мы потеряли ещё одного гонщика… Хотя нет, смотрите! Он сдаёт задом! Если ему удастся выполнить маневр и не получить огромный штраф во времени, то ИНКВИ выйдет в тройку лидирующих. А я напоминаю, впереди у нас представители серых стражей — Натаниэль Хоу и кунари из Пар Воллен — Таллис.

— Эй, Кунари, а что ты будешь делать, если тевинтерец и здесь вас уделает?

— Зев!

Зевран лишь усмехнулся, даже не обратив внимания на тяжелый взгляд от Стэна, которого теперь принято было называть Аришок.

— Странный народ эти кунари, — сказал как-то раз эльф, после хорошего ночного отдыха. Что именно заставило любовника думать в постели о кунари — страж решила не спрашивать. Она уже давно привыкла, что мысли Зеврана всегда где-то далеко, везде и здесь одновременно, — никаких имён, только прозвища. Вчера он был Стэн, сегодня Аришок, а завтра снова сменит имя и нам при встрече опять краснеть.

— Можно подумать, ты хоть раз краснел, — смеясь, ответила эльфийка. Но она была рада за друга. Неразговорчивого, угрюмого, но верного товарища. Рядом с ним в бою всегда можно было не опасаться за тыл.

— Иииии, свершилось! — рев с трибун заглушил голоса комментаторов. Кричала и стража, подняв обе руки вверх.

— Даааа, Серые стражи победили! Да!

Радовалась эльфийка не только победе своей организации, а точнее, вообще не победе в гонках, на которые ей было глубоко наплевать. Подскочив с места, она подошла к Алистеру и протянула руку, победоносно и ехидно улыбаясь. Президент лишь вздохнул и, достав из кармана бумажник, вложил в руку девушки купюру. Затем она обошла ряд и, остановившись позади Зеврана, обворожительно улыбнулась на его улыбку, но руку не убрала. Следующим на очереди был кунари, затем Винн, сидевшая в самом отдалении и ещё с десяток человек, которых Героиня Ферелдена обошла самолично.

— И скольких несчастных ты оставила без завтрака?

— Ровно столько, чтобы угостить вас выпивкой и вяленым мясом. Кто со мной? Давайте, мы впервые с Мора собираемся все вместе.

Страж оглядела присутствующих и лукаво улыбнулась. Все знали, если она что-то задумала — она это сделает. В тот день, среди хаоса и боли, отряд, победивший Мор, снова был собран и отмечал очередную победу серых стражей.

Тяжелые эпичные аккорды медленно разносили свою музыку, сплетаясь с сильным ветром, что терзал волосы и плащ главы ИНКВИ. На сердце мертвым грузом лежала огромная ответственность. Тяжелая бронетехника сминала высокие кусты растений, перемалывая металлическими гусеницами даже корни деревьев, оставляя на своём пути лишь вспаханную землю. Словно вспоротые борозды, они оставляли на теле земли глубокие раны.

А потом Кассандра выключила магнитолу и шум от техники занял всё звуковое пространство.

— Вы уверены, что мы на правильном пути? — Лавеллан огляделась и тяжело вздохнула. Кругом были непроходимые джунгли, едва ли напоминавшие растительность Орлея. У девушки появилось желание поискать скрытые камеры, вдруг они снимают «остаться в живых», а она забыла? Но камер не было, а серьезные лица Каллена и Кассандры вгоняли эльфийку в уныние. Назад дороги нет.

— Кто назвал это место парком? Это глушь! Давно переименовать пора — Арборская глушь! С развалинами и непроходимыми лесами. Корифей не мог найти место получше? — военная машина продолжила путь, пропустив первый десяток броневиков. — Почему нельзя прийти в центр города? На крайняк — на окраину? Чтобы пару автобусных остановок от штаба — и мы на месте?

— Думаю, Корифей не очень любит разгуливать среди людей. С его внешним видом-то, — Каллен усмехнулся собственной полушутке, но эльфийку это не успокоило. — Кстати, эта Ведьма уже там?

— Каллен, — Кассандра вела машину очень внимательно, пытаясь объезжать неудобные участки, поэтому закатить глаза не смогла, зато это сделала Лавеллан, смеясь, — если ты не понимаешь принципы профайлинга — твоё дело, но не стоит её называть Ведьмой. Морриган прекрасный специалист и имеет огромный опыт работы с преступниками.

— Ага, я ж говорю — ведьма! — не унимался Резерфорд, пока они не приехали к основной базе.

— Надо же, даже Орлесианцы уже здесь, — фыркнула Кассандра и, заглушив мотор, первая выбралась на свежий воздух.

Следующие несколько часов были шумными и запутанными. Лавеллан с трудом понимала, что происходит, хотя думала, что уже давно привыкла разрабатывать тактику с такими серьезными людьми, как Пентагаст или Лелиана с Калленом. Однако сегодня их ждало настоящее сражение, а одиночные стычки с инфицированными Храмовниками не шли ни в какое сравнение. У неё дрожали руки и тряслись поджилки.

К счастью для Лавеллан, солдаты ИНКВИ были достаточно профессиональны, чтобы её группа быстро и безболезненно достигла поставленной цели — заброшенного научного исследовательского центра имени Митал.

— Когда-то здесь были прекрасные ухоженные сады, — подал голос Солас, шедший за эльфийкой. А на её вопросительный взгляд, тише добавил, — смотрел кинохронику. В расцвет своей популярности это место было самым красивым и живописным, лучше любого королевского сада…

— К чему такое внимание к природе? Тут же не ботаники обитали, — Кассандра, как всегда, была непреклона.

— Если мы ученые — это ещё не означает, что мы не ценим красоту, Кассандра. Здесь работали десятки тысяч людей. Стекались со всего мира, как на паломничество. Это место было визитной карточкой всего научного сообщества…

Прервать набирающую воодушевления речь ученого эльфийка смогла, взяв его за руку и останавливаясь в конце темного коридора. Впереди слышалась автоматная очередь, а затем — слабый взрыв.

— Солас, что Это? — К тому моменту, как они подошли ближе — живых никого не было. Всюду были раскиданы с десяток инфицированных храмовников, а на мосту — Лавеллан сначала показалось, что это эльфы — расплавленные, дымящиеся фигуры.

— Кибернетический организм Абелас. Я думал, они уже…

— Это… роботы?

— Да, можно и так сказать. Сложнейший симбиоз биологических и электронно-механических систем. Они были, как бы это назвать, охраной и администрацией центра. Все записи: от бухгалтерского учета до ведения научной документации — всё было на них. Поддержание порядка, чистоты, покоя и тишины для ученых и посетителей. При чем благодаря генетическим вмешательствам усиленное чувство… Да-да, именно чувство, Венан. Долга и справедливости. Абелас были единственными в своём роде. Удивительно, что они всё ещё «живы»…

— Уже нет. И нам лучше поторопиться, если не хотим разделить их судьбу! — Кассандра побежала к массивным дверям, через мост. Остальные не заставили себя ждать, особенно после того, как из ниоткуда возникла обезображенная морда Корифея, пышущая злобой.

— Дверь надолго его не остановит!

— Тогда бежим дальше!

* * *

— Мы зря теряем время! — Железный Бык поправил пневмо-автомат на плече и недовольно осмотрел огромное табло с кодом-шифровальщиком. — Я могу снести эту чертову штуку одним выстрелом!

— И тогда, если Абелас здесь, мы станем для них врагами, — резонно заметил ученый и посмотрел на Лавеллан. Та лишь понуро кивнула и повернулась к пульту, продолжая подбирать нужный ряд цифр. Ей нравилось здесь копаться ничуть не больше, чем остальным — ждать. Особенно, когда набранный ряд вдруг мигал красным и приходилось начинать сначала. Снова и снова. На третьем пульте подряд. Бесценное время утекало, как вода.

Эльфийка громко ругалась, рычала, как дикий зверь, поносила на чем свет стоит ученых с их охранными системами, но продолжала бить пальцами по клавиатуре, видавшей деньки получше.

Наконец, она закончила и они двинулись дальше. Внутри центр обветшал, местами обвалилась крыша, а кое-где даже и несколько этажей, оставляя зияющие тьмой рваные дыры, стены покрывал мох, разрушая безупречные ровные линии, созданные руками людей, но тем не менее, они находили комнаты, полностью не тронутые даже пылью. А работающие механизмы дверей намекали, что за ними продолжают следить и ухаживать.

И Солас оказался прав. Абелас и впрямь еще были здесь. Десятки андроидов, контролируемые одним разумом — ИИ, с эльфийскими грациозными телами и юными лицами, встретили незваных гостей.

К счастью, очередного боя удалось избежать. И даже заручиться необходимой поддержкой тех, кто знал, куда направлялся Корифей и его подопытные кролики. Вот только, как оказалось, инфицированные уже достигли нужного уровня, готовые захватить «источник скорби». Времени не оставалось. И все бросились вперед, пробираясь сквозь заросли растений и сады техники.

* * *

— Что это такое? Почему Корифей так стремился сюда? — Лавеллан перезарядила пистолет и спрятала его в кобуру. Они довольно быстро разобрались с инфицированными и теперь стояли во внутреннем дворе. Точнее, раньше это был большой и просторный зал, со стеклянной крышей, но теперь просто полуразрушенная коробка без крова. За густой растительностью, что медленно поглощала всё вокруг, не было видно даже стен.

И лишь остановившейся Абелас указывал на то, что они пришли к «источнику». Но ответов по прежнему не было. Зато загадок, которые выдавал ИИ одновременно с Соласом — хоть отбавляй.

Едва уговорив стража не уничтожать «источник», тут же возникла следующая проблема — кто за ним пойдёт? Как оказалось, «источник скорби» — не что иное, как флэш-устройство, возможно первый прототип, хранящий в себе полезные знания, способные остановить безумного ученого Корифея. Вот только находится оно в, совсем не вызывающей доверия, колонне. Просунь руку и возьми. Всего-то.

— И что может пойти не так? — в очередной раз задалась этим вопросом Лавеллан, готовая рискнуть, но её остановили.

— Если ты погибнешь — Бреши нам больше не закрыть. И сомневаюсь, что Это нечто не переползёт к кому-то другому на руку.

И Кассандра опять была права. Но вскоре вызвалась добровольцем Морриган и все стали ждать результата. К счастью, ничего не случилось: они не взорвались, руку не оторвало и никто не умер. Но на радость времени не осталось. Кассандра уже вызвала вертолет. Прилетел он вовремя. Стоило последнему члену группы взобраться по спущенной веревочной лестнице, как в проходе показался Корифей. Его разъярённый вопль мог бы испугать, но Лавеллан победно улыбнулась и помахала ученому ручкой, прежде чем захлопнуть металлическую дверь. Впереди была дорога домой.

— Итак, что мы имеем? — Лавеллан села за широкий стол, в центр которого был вмонтирован огромный круглый дисплей. Как и всегда, на нём была карта всего Тедаса. Осмотрев точки передвижения Корифея, эльфийка снова злорадно усмехнулась. Прошлая победа всё ещё грела душу и подпитывала надежду на лучшее.

Над столом показалась голография вещества, что они видели на космической станции. Картинка 3d медленно крутилось вокруг своей оси и расползалась щупальцами вдоль незримой ограды, что её сдерживала.

— Неомолекула, — Солас со своей безупречной осанкой закинул одну руку за спину и приступил к разъяснениям, — также известная как «вирус Альфа» — инфекционный патоген внеземного происхождения, впервые обнаруженный на станции «Альфа» много веков назад. Он обладает способностью радикально изменять инфицированные ею формы жизни и использовать свою биомассу различными способами для своих целей. То, что мы видели на Станции, лишь подтверждает данные на флешке. Поглотив органические субъекты, неомолекула перешла на энергию самой Станции, а поглотив и её, вошла в анабиоз.

— Кто-нибудь, понимает, что он говорит? — послышался тихий шепот, который услышали все присутствующие в зале.

— Иными словами, неомолекула способна существовать годами, впадая в спячку, чтобы не умереть от голода. Это объясняет, как она просуществовала столько времени с момента её обнаружения.

— Но не объясняет, как она попала на Станцию.

— Да, Лелиана. Но тут уже проще — Корифей, как доложили твои агенты, был на этой станции. Думаю, он использовал её как площадку для эксперимента. И, если честно, нам повезло, что из десятков тысяч живущих и работающих там существ, мы не нашли никого, как бы ужасно это ни звучало. Я считаю, что Корифей пытался воссоздать себе подобных, но неомолекула, вместо трансгенеза, поглотила всё вокруг, — голография сменилась на изображение Корифея, и Солас проговорил информацию ещё раз. — Он выполнил трансгенез: ввёл в свои гены ген неомолекулы и, к удивлению, та прижилась. Желание повторить опыт и создать армию — только так я могу объяснить его присутствие на Станции.

— Но как эта штука попала к нему?

Солас перевел взгляд с голографии Корифея на Лавеллан и замер, обдумывая свои слова.

— Исходя из записей… существовала Сфера, где данное вещество хранилось. Видимо, Корифей заполучил её и высвободил содержимое.

— Та самая сфера, которую мы видели с камер наблюдения перед взрывом?

— Именно. В момент, когда ты, Лавеллан, коснулась её — произошла интересная хеморецепция неомолекулы, её реакция на тебя. Она не поглотила твою органику, как людей на Станции, а поделилась своей энергией. Не так, как с Корифеем, не подчиняя твою биосистему, а скорее — дополняя её. Возможно, всё дело в крови. Нужно ещё провести много анализов, а потом…

— Магия какая-то, — снова послышался громкий шепот, и Солас тяжело вздохнул.

— Итак, что даёт нам эта информация? — Кассандра не была расположена ждать, и Лавеллан мысленно поблагодарила Пентагаст. Быть лабораторной мышкой эльфийке совсем не хотелось. Как бы она ни уважала Соласа и ни любила его.

— Никакой магии, только наука. А дало нам это многое. Теперь мы можем позволить себе построить действенную тактику для победы. Этот безумец не настолько неуязвим, как думает.

Эльф довольно улыбнулся, и следующие несколько часов они потратили на составление плана. Вот только беда вновь нагрянула внезапно, озаряя всё небо едкой зеленой дымкой.

— А ему не терпится сдохнуть… — Глава ИНКВИ встала и проверила пневмо-заряд у оружия.

— Наши воины не успеют вернуться! — послышался в общем шуме голосов довод Каллена, что спорил с Кассандрой.

— Значит, я встречусь с ним сама!

Эльфийка подняла взгляд к окну, а комната мгновенно погрузилась в тишину.

— От армии тут толку не много. А мы теперь знаем, что именно Мне предстоит сделать. На ловца и зверь бежит. Мы должны радоваться, что этому идиоту хватило своих жалких крох мозга прийти самому.

Лавеллан улыбнулась и вышла из зала первой.

* * *

Капли воды падали с глухим звуком в металлическую раковину на кухне, но у него не было сил встать и починить этот чёртов кран, который он сам сломал в тот день. Теперь квартира походила на поле боя. Ничего из стекла не уцелело. Всё, что могло быть разбито, было разбито. Даже кухонное окно пострадало от летящей деревянной кружки.

Хоук любил посуду из дерева.

Сердце снова больно сжалось, заставляя эльфа схватиться за ткань худи, словно это могло помочь, а из горла вырвался сдавленных хрип. Нет, он не плачет. Уже нет. Он думал, что не способен лить слезы, но в тот день…

Он ненавидел этот мир. Ненавидел ученых. Казалось, ненависть не может быть столь поглощающей. Нельзя желать смерти всему живому на планете — так он думал раньше. Теперь же проклинал всё. Если бы этот мир сгорел дотла, он бы не расстроился. Если бы мог его спасти — даже не пошевелился.

А Хоук спас.

Снова стон, похожий на предсмертный крик животного, разрезал тишину. Эльф готов был умереть. Его больше ничего здесь не держало. Без Гаррета жизнь превращалась в существование, а он — в блеклую тень, терзаемую горем.

Хоук был бы недоволен. Он любил улыбку своего Эльфёнка.

Но Фенрис был не способен больше улыбаться. Каждый день он сжимал зубы, чтобы не кричать от отчаяния. Любая фраза в его адрес оставалась без ответа. Да и выходить в люди он перестал.

«Как смеют они радоваться, когда Его уже нет», — постоянно думал эльф.

«Как смеет он сам жить, когда Его больше нет?»

Сердце разбивалось на крупные осколки, а каждый новый кусочек, с каждым новым днём, дробился в крошку. Он не мог есть из любимой посуды Гаррета. Не мог пить его любимый кофе. Не мог открывать холодильник, где всё ещё лежал надкусанный мега-большой сэндвич, который Хоук приготовил тем утром, но не осилив, оставил на потом, когда вернётся.

Не вернётся — садистки напоминало сознание.

Он не мог спать в их постели, что всё ещё пахла возлюбленным. Каждый вдох в подушку был равносилен пощечине. Крик вырывался сам, и через минуту эльф снова срывал голос, забиваясь в угол под окном, проводя так ночь за ночью.

Хоук любил обнимать его со спины и зарываться носом в волосы на затылке. Любил эту спальню и каждый раз напоминал, что спроектировал дизайн сам. Он гордился своими успехами в покраске стен, но никогда не говорил о том, что делал на работе и чего достиг.

Это была его любимая комната, но находился он в ней меньше всего.

— Я ненавижу тебя! Я никогда не прощу тебя! Я ненавижу твою работу! Я ненавижу этот мир! — Фенрис кричал на закрытую дверь спальни, словно Хоук был там. Он повторял как заводной одни и те же слова, а потом, обессиленный, падал на пол и тихо шептал, сдавленным голом, — Я же люблю тебя…

Соседи всё слышали, всё знали, но ни разу ничего не сказали ему, лишь смотрели с жалостью и перешептывались за спиной. И он молчал, натягивая капюшон до самых глаз, стараясь как можно скорее уйти.

Он так и не был на кладбище. Не смог. Не простил. Не отпустил.

Приходил Варрик, Авелин, Мерриль, его сослуживцы, даже Карвер. Но что он мог им ответить? Что сказать? Они и без того видели, насколько эльфу паршиво.

Все отмечали победу над Корифеем, а он, как загнанный раненный зверь, бежал домой. Мимо кафе, где они впервые увидели друг друга, мимо магазина, в который каждую неделю устраивали совместные походы и Гаррет всегда шел на уступки, покупая всякие подростковые «вкусняшки» по тихой просьбе любимого. Мимо парка, где они сидели в объятьях друг друга и часами, в полном молчании, смотрел на закат.

Иногда Фенрис приподнимал руки над головой Гаррета, закрывая его глаза от ярких лучей солнца, если они приходили раньше. А Хоук лишь довольно улыбался и поглаживал размеренными движениями ногу возлюбленного. У него всегда были властные, собственнические жесты, но такие нежные и осторожные, что эльф растворялся в каждом из них.

Хоук был его воздухом, теплым солнцем, прохладным источником.

К нему приходили люди из ИНКВИ. Приносили соболезнования. Варрик привел оттуда психолога. Кен? Кайл? Коул? Мальчишка, совсем юный, почти что ребенок, но говорил мягко и вкрадчиво, каждым словом попадал прямо в цель и, на живую доставая израненное сердце, стремился залечить. Но нельзя починить то, что скоро превратится в прах.

Фенрис был готов…

В тот день хмурое утро, казалось, всецело разделяло планы эльфа. Он проснулся с рассветом. Убрался в доме, вымел все осколки, постирал вещи, закидывая в машинку те, что ещё оставил Гаррет. Выбросил всю испортившуюся еду, битую посуду.

После его ухода тут должно быть чисто.

Вернулся в спальню, поменял простыни, заправил идеально постель, выравнивая каждый шовчик, как любил Хоук, достал черный костюм. Переодеваться сразу не стал, ведь потом всё равно разденут. Так и оставил — на темном покрывале.

Соседи шумели, собирались и уходили на работу, хлопая дверями. Работал лифт. В пронизывающей тишине квартиры, Фенрис слышал, как живёт остальной мир. На улице послышались детские голоса. Кто в садик, кто в школу. А он стоял. Стоял и понимал: его больше нет. Уже нет.

Дверной звонок был похож на адскую трель. Эльф собирался его проигнорировать, но гость был настойчивым и вскоре послышались тяжелые удары о металл.

Совсем как Гарррет — с дьявольским садизмом вновь подсказала память, и эльф болезненно сморщился, уходя в коридор.

Иногда Хоук терял терпение и едва мог устоять на месте. Случалось это в особенные дни, когда он готовил очередной подарок для любимого. Тогда Фенрис знал, что открыв дверь, будет удивлен. Что его вытянут в очередное «классное» место или с порога ошарашат чем-то невообразимо приятным. Хоук любил удивлять.

Но сейчас, открыв дверь, Фенрис едва сдержал крик, до побелевших костяшек сжав дверную ручку и не веря своим глазам, что за мгновенье наполнились слезами, а горло сжало болезненным спазмом.

— Как?.. Как это возможно?.. Какая-то магия?..

— Никакой магии, Малыш. Только чертовски много везения.