Суккуб и охотник (гет)

Огоньки свечей дрожали, будто от страха перед густой, тягучей тьмой, растёкшейся между рваными клочьями света. Тени скользили по тёмным полотнам, играли с картинами на витражах, искажая до неузнаваемости и гротеска. Их танец, то медленный и плавный, то резкий и непредсказуемый, зависимый от дуновений сквозняка, скрадывал блеск свежей крови на острие клинков.

В бесконечной череде коридоров и галерей некому было увидеть, как пляска огня укрывала сумраком скользящие вдоль стен тени. Одна, изящная и хрупкая, двигалась с грацией хищника, быстро и бесшумно. Вторая, крупнее и массивнее, следовала за ней нехотя, будто бы против воли. Там, где они прошли, в воздухе повис запах крови, а тишину разорвал лязг брони и цокот когтей.

И те двое, что пробирались к выходу из запутанного лабиринта, побежали, едва их чуткого слуха коснулся топот множества ног. Они пробегали мимо дверей и переходов, мимо скульптур и доспехов, за которыми могли бы спрятаться. Шлейф, пахнущий металлом и страхом, не даст укрыться. Беглянку, на которую ещё вчера не обращали внимания, найдут, и никто не станет задавать вопросы. Разговор будет коротким — ровно на удар меча.

Никто не спросит, почему на её когтях кровь. Никто не задумается, что ей не оставили выбора. Что запястья всё ещё саднят, напоминая о совсем недавних событиях, и что на шее у неё кровоточат следы от когтей. Жизнь суккуба для демонов, которые нашли тело своего собрата, ничего не значит.

Меланта остановилась под аркой, выводящей на обманчиво тихую галерею, прислонилась спиной к стене. Огонь факелов трепетал на ветру, очерчивая смолянистыми тенями колонны и парапет. Тяжёлая дверь в конце галереи оставалась закрыта, но демонесса почуяла запах притаившихся в засаде демонов. Нет, ей не позволят пересечь галерею без боя.

Рядом с ней замер, как по команде, околдованный стражник. Он был выше её более, чем на голову, и заметно шире в плечах, как и все высшие демоны, опирался на покрытые естественной бронёй лапы и мог бы бросить её через всю галерею одним ударом крыла, но сейчас подчинялся ей. Этот демон первым ворвался в покои, едва услышал шум, и застал суккуба над бездыханным телом, и в нём же она увидела шанс на спасение: Меланта нуждалась в помощи, чтобы выбраться из замка, кишащего демонами намного сильнее её.

Чары заставляли демона смотреть на неё с восхищением и преданностью щенка. Пусть продлится это недолго, и совсем скоро его желание повиноваться развеется, ей хватит времени. Выход совсем близко.

— Нам нужно перебраться на ту сторону, — будто бы прося решить проблему, констатировала Меланта.

Она не была ни воином, как её вынужденный сопровождающий, ни мастером засад и стратегии. Её опасность крылась в другом — в обжигающей красоте, в манере двигаться с завораживающей плавностью, в магии, наконец; но сейчас всё это бесполезно.

Время уходило с каждой секундой. Там, откуда они пришли, разнеслось эхо приближающегося топота, и из боковых переходов и с лестниц стали появляться демоны — высшие и низшие, закованные в тёмные латы и ведомые лордом. Он, одним своим видом внушающий трепет, шёл быстро и уверенно, с каждым шагом, как с ударом сердца, отсекая пути отступления, а вместе с ними — надежду. Меланта знала, кто это, и от того липкий страх комом свернулся в животе. Сам Тессарнэль. Демонический герцог, которого она убила, приходился ему племянником.

А теперь она смотрела в пылающие гневом жёлтые глаза, и ей казалось, будто стук когтей о каменный пол отсчитывает её последние мгновения. Цок — Тессарнэль берётся за меч. Цок — за его спиной угрожающе раскрываются громадные тёмно-красные крылья, а околдованный стражник хватает застывшую демонессу и тащит её на галерею, потому что другого пути нет. Цок — дверь распахивается от сильного удара, и беглецы оказываются лицом к лицу с демонами. Клещи сомкнулись.

— Пусти, идиот! — зашипела Меланта. Предплечье заныло от хватки стражника.

Он послушно разжал пальцы, и она отскочила, как от огня. Вовремя: демоны бросились в бой. В отблесках факелов огнём сверкнули клинки. Пригнувшись, Меланта метнулась к стене. Над ней скрестили мечи демоны, одним из которых был «её» околдованный стражник. На узкой галерее враги оказались стеснены, и даже двое, сражаясь плечом к плечу, уже мешали друг другу. Околдованный воспользовался этим. Ловко отбив удар, он обернулся и ударом крыла выбросил за парапет низшего демона. Короткий крик оборвался глухим ударом далеко внизу.

Но Меланта знала: долго он не продержится. Сейчас в бой вступит лорд, и… Бежать, только бежать! Стражник отвлёк на себя лишь часть демонов. Проскочив мимо них, Меланта едва не попала под удар одного из тех, кто до гущи боя добраться не мог. Только благодаря рефлексам она успела присесть, и клинок просвистел над головой.

В ладонь врезалась ребристая рукоять. Блеснуло в коротком ударе лезвие, и демон, повернувшийся вслед за не встретившим преграды мечом, сдавленно булькнул. Столкнув его с клинка, Меланта отшатнулась к стене. Тепло факела опалило лицо. Над галерей разнёсся полный боли вскрик, и она на миг оглянулась — лишь для того, чтобы увидеть, как околдованного ею демона пронзили мечами.

Злобный рык. Демоны совсем рядом, с ними — горгульи. На долю мгновения Меланта прикрыла глаза, чувствуя, как жар расползается по телу. Та магическая энергия, которой она успела насытиться вчера, вырвалась вихрем огня. Каждый сполох отнимал силы. Раскалившийся воздух обжёг горло, но демоны только отпрянули: пламя им не навредит, но дезориентирует. Даст несколько секунд.

Огонь ещё не рассеялся, когда Меланта сорвалась с места. Увернувшись от когтей, она полоснула оказавшегося на пути демона по горлу и нырнула под взрезавшие воздух мечи. От стены у неё за спиной отскочила горящая стрела, но демонесса уже проехалась по скользкому от крови полу и вскочила у двери. В бою с заведомо более сильным противником она полагалась на скорость и ловкость.

Удар пришёлся в спину, а затем Меланта врезалась в жёсткую древесину уже лицом. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Горячая струйка потекла из разбитой губы. В спину вонзились когти, готовые, казалось, достать до рёбер, и её всем весом прижал к двери высший демон.

— Добегалась, тварь, — прорычал он ей на ухо и схватил за горло.

Но бросить к ногам лорда не успел, потому что его главной ошибкой стало прикосновение к незащищённой коже. Того мига, что отделял её от неминуемого, хватило, чтобы чары просочились в чужое сознание, и демон ненадолго заколебался.

— Отпусти меня… — хриплым шёпотом выдохнула Меланта.

Она не знала, хватит ли сил после огненной вспышки, покорится ли демон её воле. Не станут ли те отчаянные чары, на которые ей хватило магической энергии, последней бесплодной попыткой спастись… Хватка демона ослабла. Всего на какое-то жалкое мгновение, но хватило и этого. Резко обернувшись, Меланта загнала когти в его горло.

Горячая, отвратительно липкая кровь хлынула на руки. Толкнув тело на бросившихся к ней демонов, суккуб распахнула дверь и помчалась по очередному коридору, такому же, как все предыдущие. Как жалела она сейчас, что не может просто улететь отсюда… Низших демонов их создатели не наделили теми преимуществами, что имели их более сильные, выносливые, крылатые высшие собратья.

На пол за спиной цепочкой ложились капли крови. Не чувствуя боли, Меланта добралась до развилки, но свернула не в сторону холла. У парадного выхода наверняка уже пробудились горгульи, а у дверей поджидают демоны. Гонимая страхом и грохотом доспехов, яростными выкриками позади, демонесса бежала к помещениям прислуги. Низшие демоны-слуги не попытаются её остановить.

Мрачная роскошь вокруг сменилась простотой, высокие своды — низкими потолками. Коридоры сузились, стали темнее и теснее. Редкие свечи едва развеивали сумрак, но темнота не укроет, когда по пятам следуют те, кого ведёт запах крови. Меланта петляла, наугад выбирая повороты и двери. Она была в этой части замка лишь раз.

Демоны приближались. Их бег за спиной слышался всё отчётливее. Кто-то отрывисто скомандовал разделиться. Они знали замок куда лучше, знали, как обойти и отрезать выход… А Меланта не помнила, как добраться до кухни и попасть во двор. Помещения прислуги всё больше походили на ловушку, в которую она загнала сама себя.

Поворот, ещё один и ещё… Меланта свернула в узкий коридор рядом со знакомым гобеленом, примыкающий к башне и оканчивающийся винтовой лестницей, распахнула двери сбоку. С другой стороны, со двора, в пустующую уже кухню ворвались высшие демоны. Остальные отрезали путь назад и ринулись к ней.

Меланта бросилась в единственном оставшемся ей направлении — к лестнице. По спине скользнуло дуновение воздуха от не достигшего цели взмаха мечом. Расправить крылья и настигнуть её в мгновение ока демонам не позволяли только стены, и она надеялась выбраться раньше, чем лишится этого преимущества.

Она вскочила на изгибающуюся змеёй лестницу за миг до того, как оказалась бы в когтях горгульи. Вслед ей донёсся раздосадованный звериный рёв. Перепрыгивая ступеньки, Меланта помчалась наверх — туда, откуда веяло сквозняком и ночной свежестью. Не было времени думать, куда деться с башни: в спину вот-вот вонзятся копья.

Окно попалось раньше, чем Меланта добежала бы до самого верха. Узкое, высокое, похожее больше на бойницу — демонам в него не протиснуться. Она выглянула. Холодный ветер растрепал волосы. Внизу, совсем близко к окну, к башенной стене примыкала конюшня. Шаги громыхали совсем рядом, отсчитывая мгновения. Забравшись на край окна, Меланта оглянулась — первые демоны уже поднялись и бросились к ней, — и спрыгнула. Падение длилось меньше секунды, и вот она уже приземлилась на крышу.

Расчёт оправдался: демонам осталось только сыпать проклятиями ей вслед. Прежде, чем в окне показался арбалет, Меланта, не теряя ни секунды, подобралась к нижнему краю крыши, с которого до земли оставалось уже совсем чуть-чуть. Но спуститься она не успела.

Хлопнули крылья, и вылетевший откуда-то из-за башни Тессарнэль схватил её, не дав опомниться. Ветер заглушил её короткий вскрик, когда мир вдруг покатился кувырком, а острые когти до крови расцарапали плечи. От ужаса сковало дыхание. Демоническому лорду ничего не стоило взлететь повыше и разжать хватку… Однако вместо этого он снизился и бросил суккуба, отчего она больно покатилась по мостовой, а сам приземлился в стороне и шагом двинулся к ней. Он мог убить её в одно мгновение, но решил поиграть с жертвой.

Саднили содранные в кровь ладони и ушибы, каждый вздох обжигал ужасной болью грудь. Кажется, удар о землю выбил из неё дух… Меланта с трудом перевернулась на живот и приподнялась, опираясь на руки. Ненадолго: резко сократив дистанцию, Тессарнэль наступил ей на спину и придавил к земле. Когти прошли сквозь корсет и вонзились в кожу.

Меланта потянулась к перевязи, но отнюдь не за кинжалом: она запустила пальцы в поясную сумку, нащупала шершавый кусочек вулканической породы. Тессарнэль наклонился к ней. На спину словно уронили наковальню. Ещё немного, и он сломает ей хребет!..

— Скоро ты будешь молить о смерти, суккуб… — прошипел демон таким тоном, что к горлу подкатил ком.

Раскрошив кусочек породы когтями, Меланта бросила осколки на землю как можно дальше от себя. Тессарнэль вскинулся. Там, где упало крошево, туманом взвилась тьма. Ночную тишь взрезало эхо далёкого воя. Меланта завозилась, отвлекая на себя внимание. Вырваться она не могла, но выиграла пару секунд для того, чтобы тьма сгустилась, и из неё вырывались два огромных поджарых зверя. Луна осветила лишённые шерсти тёмно-красные собачьи шкуры.

Тессарнэль выхватил меч, но демонические собаки не дали ему замахнуться. Одна прыжком сбила его с ног, другая набросилась сбоку. Звериное рычание смешалось с отрывистой руганью демона, когда он схватился за кинжал. Меланта не ждала развития событий. Собаки задержат его ненадолго, но если вовремя их не отозвать, им конец. Их схватка с лордом даст ей всего пару минут.

Собравшись с силами, Меланта поднялась и бросилась к конюшне. Лошадь — её единственный шанс выбраться из замка раньше, чем подданные Тессарнэля поймут, что пора вмешаться, и во дворе станет не протолкнуться от желающих её смерти демонов. Позади заскулила собака. Меланта не обернулась. Только не сейчас, когда промедление будет стоить жизни. Она и вовсе добралась сюда лишь потому, что не сразу переполошила весь осиный улей. Сорвись в погоню за ней все обитатели крепости, она не успела бы сделать и шагу…

Тяжёлый засов на воротах конюшни натужно заскрипел, но поддался. Меланта навалилась плечом на створку. Ворота сдвинулись неожиданно легко, и она непривычно неуклюже ввалилась в конюшню, переполошив лошадей. Поднялся гвалт из ржания и храпа, животные засуетились. Отперев ближайшее стойло, Меланта протянула руку к лошадиной морде, осторожно погладила жёсткую шерсть.

— Тише, дружок, тише…

Конь послушно ткнулся мордой в её ладонь. Уже смелее Меланта вывела его из стойла, оседлала и толкнула пятками. С громким ржанием встав на дыбы, он вихрем выскочил наружу и помчался к воротам.

— Стужа, Банши! — оглянувшись через плечо, крикнула Меланта.

Двор уже заполонили демоны. Собаки метались между ними, уворачиваясь от клинков и когтей и разрывая тех, до кого им удавалось добраться. Бока одной из них покрывала кровь, вторая прихрамывала. Услышав свои клички, обе помчались вслед за хозяйкой. Меланта вытянула руку. С губ слетело несколько слов, и пламя вихрем врезалось в ворота. Разлетелись искры, обломки и пепел, и конь прыгнул сквозь густой дым.

Но за миг до того, как дымная завеса поглотила бы их, на грани слышимости раздался хлёсткий щелчок. Удар в спину бросил Меланту вперёд, вынуждая ухватиться за шею коня. В глазах потемнело. Во рту почему-то появился привкус металла. Секундой позже пришла боль, от которой сами собой брызнули слёзы; жгучая и нестерпимая, она не давала ни вдохнуть, ни пошевелиться.

А конь мчался вперёд, оставив за спиной и крепость, и проторенную дорогу. С двух сторон его направляли Стужа и Банши, не давали свернуть с намеченной тропы. Угасающее сознание между делом напомнило, что здесь часто ходят от замка до разлома и обратно… Разлом. Меланта заставила себя поднять голову, как бы ни хотелось упасть без сил, всмотрелась в переплетающиеся ветви и заросли, в проблески света между деревьями.

Когда лес вдруг расступился на заболоченной прогалине, Меланта нашла в себе силы остановить коня. Впереди пространство словно рассекли огромным кинжалом, и теперь из разрыва сочилось нечто тёмное и густое, как сама ночь. Кое-как Меланта попыталась слезть с лошадиной спины, но вместо этого только упала в траву. Вспышка ослепляющей боли вырвала из горла крик.

В лицо ткнулся прохладный влажный нос. Приподняв голову, Меланта встретилась взглядом с полными преданности жёлтыми глазами собаки. Стоящая над ней Банши жалобно заскулила. Стужа куснула хозяйку за руку, будто надеялась, что она сейчас придёт в себя, поднимется, и всё снова будет по-прежнему. Им было невдомёк, почему она не может просто шагнуть в разлом между двумя измерениями — пусть нестабильный и опасный, но ведущий в мир людей. Туда, где её не найдут демоны.

Меланта отпихнула от себя собак.

— Уходите. Встретимся позже…

«Если повезёт», — хлестнула жестокая мысль. Но демоны скоро будут здесь, и их нельзя оставлять. Как и позволить себе потерять готовое ускользнуть сознание… Из последних сил Меланта подползла к разлому. Мгновение — и её словно окунули в снег, а затем лицо лизнул свежий ветерок, совсем не пахнущий болотом.

И она, не ощутив под собой опоры, упала в холодную воду.

Мир просыпался. Первые лучи солнца пронзили сумрак пылающим клинком, обожгли край горной гряды. Слабое, несмелое тепло коснулось крон спящих деревьев, с материнской лаской зовя их из мира грёз. Ветер запел, что наступило утро, принёс запах волн и солёного ветра да развеял обрывки ночного тумана.

В лучах рассвета бьющийся о скалы залив и вытекающая из него река превратились в расплавленное золото. Лес зашелестел, здороваясь с солнцем, и шорохи сплелись с песней ручьёв. Последним пробудился город — погасли огни на стенах и ветвистых улицах, рассеялся над крышами дым очагов и каминов.

И городские улицы наполнились жизнью. Скрипя колёсами, поехали по ним запряжённые лошадьми телеги. Рынок окрасился цветастыми заморскими товарами, что привезли на теперь пришвартованных в порту кораблях; скрип мачт вторил шуму волн, ветер играл натянутыми канатами, как струнами лютни.

Но в горах, могучими стражами окруживших город и впадающий в холодное море фьорд, звучал лишь свист ветра. Ветер единственный шептал древней крепости, чьи витражи ещё хранили память о своих создателях, запечатлев в кусочках цветного стекла их воинственные силуэты и тёмные крылья. Полотно мха на неприступных стенах скрывало под собой трещины и выбоины, спустя века ещё помнящие битвы, в которых выстоял замок.

И сейчас он ещё нёс в себе величие тех, кто оставил его в наследие смертным. Тех, кто в незапамятные времена стоял на этих стенах, глядя на приближающиеся тёмные легионы, кто не побоялся скрестить мечи за этот мир. Теперь, когда об Ордене хемантиров остались лишь воспоминания, крепость принадлежала тем, кто выступил с ними плечом к плечу против демонов — людям и существам совсем иной природы.

Крепость проснулась задолго до города. Заспешила по своим делам прислуга, на тренировочной площадке во дворе замка сошлись в учебном поединке новобранцы под чутким руководством воина-наставника, пастух выгнал на пастбище у крепостных стен лошадей. Многие обитатели замка собрались в обеденном зале на завтрак, и под высокими сводами в унисон уютному треску очага звучали весёлые, расслабленные голоса. Тем, кому приходилось сражаться плечом к плечу, не чужда была дружеская атмосфера.

В бликах огня блестели глаза и шире казались улыбки. Обрывки фраз и дружный хохот разносились эхом, отскакивая от стен. За длинными столами, окружившими горящий очаг, расположились мужчины и женщины, избравшие опасный и тернистый путь, некогда указанный предками. Многие из них были людьми лишь наполовину. Ледяные голубые глаза в сочетании с неестественно бледной кожей выдавали в них чужеродную природу, пронесённую через поколения.

Однако были среди них и те, в ком не было ни капли нечеловеческой крови. Казалось бы, что может быть общего у столь разных существ? Но их объединяли боевые шрамы, которые нёс на себе каждый из присутствующих. Большинство из тех, кто выбрал этот путь не по наследству или велению сердца, хранил за плечами тяжёлую историю, и когда приходило время рассказать её братьям по оружию, злодеями в ней неизменно становились демоны.

Звенела посуда, ударялись о стол кружки, аромат еды и эля витал в зале. Все, как один, воины собрались за приставленными краями друг к другу столами, ломящимися от яств. Пустовало лишь одно место, на которое то и дело косился кто-нибудь из занявших соседние стулья людей. О чём бы они ни говорили, неизменно их беседы сводились к тому, из-за чего задержался их боевой товарищ — к демонам.

— …Не даёт мне это покоя. Откуда они лезут? Где разлом? — отпив из кубка, озвучил мучивший его вопрос один из смертных охотников.

— Асфрид выяснит, — отозвался другой, до неестественной белизны бледнолицый и голубоглазый, как и ещё несколько присутствующих в зале полукровок. — Сегодня его облёт.

Он мечтательно вздохнул.

Летать… Об этом грезили многие, и в особенности — те, кто был рождён с кровью бессмертных предков в жилах. С каждым новым поколением они всё меньше отличались от людей, но стремились стать такими, как их древние, унаследовавшие бессмертие братья и сёстры. Те, кто нёс в себе частицу потустороннего в первом поколении, были сильнее, быстрее и ловчее, а века боевого опыта и славы заставляли всё более далёких потомков могущественных существ смотреть на них с восхищением и трепетом.

Но подчёркивали их статус и величие не только особые доспехи и нечеловеческие способности. Нет, им служили существа столь же потрясающие и величественные, могучие и древние. Способные покорять небеса, одним взмахом крыльев взмывая к облакам. Те, чей рёв был кличем ужаса для врагов и вестником надежды для союзников.

Драконы.

Древние создания не повиновались кому попало. Прирученная драконица позволит забрать яйцо и вырастить себе боевого зверя и верного друга лишь тому, в ком почует силу, сравнимую с силой её потомков, и лишь тому покорится взрослый дракон, кто сумеет укротить его нрав. Заполучить собственного дракона мечтал едва ли не каждый охотник.

— Пока ты вздыхаешь, что девица в башне, дракон скорее сбросит тебя с высоты, чем позволит себя оседлать, — поддела расположившаяся напротив женщина, в чьей внешности наследие предков прослеживалось куда сильнее.

В её взгляде не было ни капли озорства, а саркастичная полуулыбка лишь подчёркивала ехидный настрой. Воин приподнял бровь с нескрываемой иронией, выдержав её ледяной взгляд.

— Не спеши зазнаваться, Гефион. Такой, как Асфрид и Тавин, тебе никогда не стать, — его слова попали точно в цель: охотница скрежетнула ногтями по столу.

Гефион добилась многого. В ней ещё сильна была кровь жнецов ужаса, что давало ей преимущество перед смертными и охотниками, перенявшими больше от людей, но её выдающиеся способности не могли даровать ей бессмертие. Стать подобной своим не очень-то далёким предкам — не этого ли она всегда хотела?

С её острого языка была готова сорваться очередная колкость, но двери распахнулись, и все взгляды обратились на уверенно вошедшего в зал статного мужчину, каждый шаг которого сопровождался лязгом доспехов. Полное боевое облачение говорило о том, что он заранее подготовился к облёту вверенных ордену земель. На сгибе руки он нёс шлем. Сейчас его убранные лишь металлическим обручем волосы разметались по наплечникам, обрамляя нечеловечески холодное лицо. Всё в нём говорило о его наследии, но в нём не было того холодного высокомерия, с каким жнецы ужаса смотрели на смертных. Этот воин в равной степени объединял в себе потустороннее и человеческое.

Собиравшие грязную посуду и подносящие вино и мёд слуги отступали с его пути и почтительно кланялись. Воины кивали в знак приветствия. Асфрид — а именно он с опозданием явился на завтрак, — не был их предводителем, но пользовался уважением. Полукровки видели в нём пример для подражания, люди — наследника жнецов ужаса, что когда-то встали на сторону смертных, дабы сохранить равновесие.

Асфрид пересёк зал и сел на своё место. Перед ним стояла пустая посуда — тарелка и резной кубок, который прислуга тут же наполнила мёдом из глиняного кувшина. Асфрид этого будто не заметил: слуги для него были лишь привычной частью обстановки. Привстав со своего места, он положил себе картошки с олениной из стоявшего ближе всего блюда.

Чарующий аромат защекотал нос, но наслаждаться едой было некогда. Асфрид ел быстро, изредка отвлекаясь лишь на то, чтобы сделать глоток вина. Застольные беседы ордена его мало интересовали. Целиком и полностью его поглощала проблема разлома где-то в лесу, откуда в этот мир лезли лазутчики демонов. Что они ищут? Почему именно здесь? С каждым днём вопросов становилось всё больше.

От размышлений его отвлекла Гефион. Подперев подбородок сцепленными руками, воительница повернулась к нему и прямо, без предисловий, сообщила:

— Я хочу присоединиться к тебе на облёте. Посмотрю, как ты управляешься с драконом.

Асфрид усмехнулся. Опыта наездника у него было куда больше, чем у Гефион, но только ли поэтому она рвалась в небо вслед за ним? Зная её, он с уверенностью мог сказать, что она преследует какие-то свои цели.

— Твоя проблема не в том, что ты не летала раньше. Это ведь ненамного сложнее верховой езды. — Наблюдая за тем, как едва заметно сжала зубы Гефион, он не без удовольствия отметил, что эти слова задели её самолюбие. — Ты видишь в драконе инструмент, а не живое существо. Не пытайся заставить его покориться, а найди сильные и слабые стороны характера и используй их.

Гефион была холодной и расчётливой, но это могло стать залогом её успеха. Сила воли, несгибаемый характер — такой женщине дракон подчинится, когда поймёт, что она сильнее его строптивого нрава.

— Ты не ответил насчёт облёта, — напомнила Гефион.

— Я предпочитаю летать один. Проще сосредоточиться, — покачал головой Асфрид.

Гефион скривила уголок губ, но промолчала. Все знали, что попутчиков Асфрид не берёт и обучать менее опытных братьев и сестёр по оружию не берётся, но никто не знал, почему, а он не спешил делиться этим с орденом. Та давняя история была слишком личной и до сих пор отзывалась пустотой в груди…

Асфрид тряхнул головой, прогоняя непрошенные воспоминания, залпом допил вино и поднялся из-за стола. Ножки стула скрежетнули по каменному полу. Короткий завтрак был окончен — по крайней мере, для него. Пройдёт ещё достаточно времени, прежде чем все присутствующие разбредутся по крепости и займутся своими делами, но его дело отлагательств не терпит.

Прямо из зала пиров Асфрид вышел на узкий балкон. Всё в крепости было приспособлено для обороны и сражений. Вместо изящных перил по краю балкона тянулись зубцы, а у боковых стен на невысоких постаментах расположились баллисты из тёмного металла, направленные на решётку ворот. Во дворе крепости не было ни единого места, где противник мог бы скрыться от тяжёлых болтов, а единственным путём отступления оставались ворота: с трёх других сторон двор с тренировочной площадкой и утоптанным плацом окружали сама крепость, конюшня и форбурги.

Асфрид поднял взгляд к глубокому, как море, от рассветной синевы небу. Одними губами он прошептал имя:

— Нидхёгг.

Связь натянулась, как струна. Шёпот, рассеянный ветром, был услышан, и в безмятежное небо над замком почти бесшумно, лишь с шелестом крыльев, взмыла чёрная тень. Чудовище, одним своим видом вселяющее ужас в сердца смертных, описало круг над крепостью и приземлилось на край балкона, заставив пол под ногами содрогнуться. Когти дракона оставили глубокие борозды на каменных стенах.

Вытянув длинную шею, он ткнул хозяина мордой. Асфрид похлопал по холодной, как металл, шее. В свете солнца чешуя дракона блестела, подобно отполированной стали. Тёмная, почти матовая броня, едва ли не поглощающая свет, острыми пластинами покрывала его голову, шею и спину, защищала лапы и крылья. К броне крепилось и седло, до которого без натяжения доставал длинный повод.

Асфрид ловко вскочил в седло. По его команде Нидхёгг оттолкнулся от стены и взбил воздух мощными крыльями. Горизонт круто накренился, словно небо синим океаном затопило часть земли. И дракон со всадником на спине нырнул в этот океан, разорвав перья розовых в лучах рассветного солнца облаков.

Ветер ударил в лицо, сорвав с головы охотника капюшон и растрепав чёрные, как воронье крыло, волосы. Раскинув крылья, дракон устремился вслед за порывом ветра. Асфрид пригнулся к его шее, окидывая взглядом местность. Далеко внизу проносились бескрайние леса, окружённые изломанными хребтами гор и беспокойными фьордами, из которых, рассекая зелёное полотно, вытекали бурные реки.

Северный край раскинулся перед драконом и его всадником во всей своей дикой красоте. Холодный ветер, несущий к берегам фьорда утренний туман, пах морской солью. К этому запаху примешивался аромат хвои и свежесть гор, что отделяли леса от моря, где сквозь туман, ведомые светом старого маяка, прокладывали путь через туман корабли, вернувшиеся из набега.

Дракон заложил вираж, и размашистое крыло закрыло корабли от его всадника. Тот припал ниже к чешуйчатой шее и, сжав в руках повод, прикрыл глаза. Он позволил вести своему нечеловеческому чутью — ещё одному дару бессмертных предков. И шум ветра отступил, будто его отсекла толща воды, а на смену ему пришли звуки, которые мог услышать лишь тот, чьим отцом был жнец ужаса. Шелест листвы и птичьи трели далеко внизу едва-едва коснулись обострённого слуха, зарокотала быстрая река, глухим эхом отозвался водопад.

А затем Асфрид различил низкий монотонный гул, будто медленно вращающиеся жернова перемалывали зерно. От этого звука вибрировал воздух и подрагивала сама материя. Асфрид открыл глаза. Местность внизу была ему хорошо знакома, несмотря на то, что крепость осталась далеко позади и уже пропала из виду. За долгие века жизни он успел изучить многие места, и не только вокруг оплота охотников.

Нидхёгг снизился к самым деревьями, едва не задевая их верхушки бронированным брюхом. Привстав в стременах, Асфрид смотрел вниз — на дремучий лес, в недрах которого зиял разрыв материи. Демоны лезли оттуда, не иначе. Лезли осторожно, но регулярно. Асфрид надеялся захватить одного из них живьём и узнать, что им нужно в мире людей, да ещё и так близко к крепости охотников.

Ветер донёс запах свежести и сырости. И точно — в следующее мгновение из-за деревьев показалась река, быстрым потоком взрезающая каменистый берег. Среди валунов и отшлифованной водой гальки робко пробивались ростки диких трав. Прибрежные деревья склоняли к реке гибкие ветви, норовя зачерпнуть кристальной воды.

Раньше, чем Нидхёгг умчался бы дальше, взгляд зацепился за нечто, что в этой картине было лишним. Асфрид и дракон заметили это одновременно, и зверь закружил над рекой, давая хозяину рассмотреть таинственную находку. На мелководье, где вода едва покрывала камни, струи её становились алыми, стоило им омыть, кажется, бездыханное тело.

Асфрид похлопал дракона по шее и указал ему место для приземления. Описав ещё один круг, тот грузно приземлился на берег, упёрся крыльями в крошащуюся под его весом гальку и пригнулся. Спрыгнув с его спины, Асфрид подбежал к кромке воды… И замер. Перед ним лежала не просто незнакомка, непонятным образом оказавшаяся в этой глуши. Её мокрые волосы не только падали на лицо, но и обрамляли изящно изогнутые чёрные рога, а в потоке воды безвольно колыхался длинный стреловидный хвост.

Трудно было сказать, к какому виду принадлежит демонесса, но кому-то она перешла дорогу: из её спины торчал арбалетный болт. Кровь стекала по промокшей и потрёпанной одежде и растворялась в воде, ненадолго окрашивая её в красный. Асфрид присел перед ней на корточки, откинул волосы с тонкой шеи и проверил пульс.

На удивление её сердце билось.

Поразмыслив, Асфрид потянулся за кинжалом. Низшая демонесса вряд ли знает, что ищут в этом измерении её собратья. Клинок выскользнул из ножен, сквозь перчатку обжёг ладонь холодом. Сталь сверкнула в свете солнца, занесённая над бессознательным телом.

И демонесса открыла красные, как кровь, глаза. Всего на несколько мгновений, после чего снова потеряла сознание, но того отчаяния и боли, что увидел в её взгляде Асфрид, хватило, чтобы рука дрогнула. Он веками убивал демонов, сражался с ними за этот мир, не чувствуя к ним ни капли жалости. Они кидались на него с оружием, убивали тех, с кем он сражался плечом к плечу, в ярости бросались в бой.

Но эта демонесса посмотрела на него без ненависти. Одно дело — битва с сильным и опасным противником, и совсем другое — раненая, едва живая девушка. Да, именно девушка — не монстр, не чудовище, способное одними когтями разорвать человека. Асфрид убрал кинжал в ножны. Оглянулся на дракона, словно ища поддержки в затеянной авантюре, и осторожно, стараясь не задеть стрелу, поднял демонессу на руки.

Стоило ему сделать шаг к дракону, как тот обнажил клыки и утробно зарычал. Асфрид остановился.

— Она ранена и не опасна. И может быть полезна, — произнёс он.

Нидхёгг выдержал его взгляд, но рычать перестал. Он знал демонов как врагов. Дракон сопровождал охотника очень, очень давно и прошёл с ним через множество битв, врагами в которых неизменно были демоны. Шрамы от когтей их драконов до сих пор покрывали его шкуру, а тяжёлые стрелы баллист едва не лишили жизни.

Под тяжёлым взглядом дракона Асфрид приблизился к нему. Он шёл медленно и осторожно, наблюдая за тем, как выражение драконьей морды становится всё более агрессивным и недовольным, но не потому, что опасался своего боевого зверя, а потому, что не знал, как он среагирует на демонессу вблизи.

Нидхёгг снова оскалился, медленно поворачивая морду за хозяином. Асфрид уложил девушку в седло, на что дракон недовольно заворчал, и забрался следом. Придерживая её, взялся за поводья и слегка толкнул зверя пятками. Дракон взмыл в небо.

Прежде, чем он устремился в обратном направлении, Асфрид ещё раз окинул взглядом местность. Мельком отметил, что раненая низшая демонесса далеко от разлома не ушла бы, а раз его нет поблизости — он выше по течению реки. Но поискать его снова можно и позже, и, возможно, демонесса в этом поможет.

А пока она, едва дышащая и бледная, как снег, замерла в руках охотника на демонов. Ветер отбросил волосы с её покрытого ссадинами и царапинами лица. Уставшая и измождённая, она через многое прошла, прежде чем очутилась на берегу той реки. Глядя на её неестественную, но идеальную, не считая синяков и ушибов, будто бы выточенную из стекла внешность и обманчивую хрупкость, столь несвойственную воинам, Асфрид с уверенностью мог сказать, что перед ним суккуб. Однако сейчас, в окровавленной и изодранной о камни одежде, с глубокой опасной раной и мелкими кровоточащими царапинами, она не походила на утончённое и избалованное существо.

У замка Нидхёгг описал круг у башен, позволяя всаднику убедиться, что их скорое возвращение не привлекло внимания, и приземлился у балкона его покоев. Когтями на крыльях он зацепился за каменные перила и упёрся лапами в выступ, приспособленный для приземления драконов. Мягко и плавно Асфрид с демонессой на руках спрыгнул на устойчивый пол, и дракон слетел во двор, где ему предстояло дожидаться, пока его расседлают слуги.

Толкнув массивную дверь, Асфрид сделал шаг в сумрак покоев. Свет из напоминающих бойницы стрельчатых окон с едва прозрачным витражом тусклыми пятнами краски растекался по просторной, дорого обставленной, но лишённой какого-то особого уюта комнате. Нет, здесь не было пусто или необжито, но не хватало чего-то… Чего — Асфрид не знал.

Не заботясь о том, что кровь запачкает простыни, он уложил демонессу на кровать и занялся её раной. В помощи лекаря Асфрид не нуждался: за свой поистине огромный жизненный опыт он неоднократно справлялся с тяжёлыми ранениями — как собственными, так и соратников. Конечно, будь такая возможность, он предпочёл бы поручить раненую заботам целителей, но о ней никто не должен узнать.

Рана оказалась даже хуже, чем он думал. Выживание демонессы оставалось под большим вопросом. Человеческая женщина на её месте была бы уже мертва, но демоны, как известно, выносливее и сильнее людей, а их тела приспособлены для битв и имеют способность к некоторому самовосстановлению. Впрочем, настолько ограниченному, что без посторонней помощи от тяжёлых ран не оправится даже демон.

Закончив, Асфрид убрал медицинские принадлежности и целебные мази и задёрнул тяжёлый балдахин, погрузив кровать в приятный полумрак.

Ей было так плохо, как никогда не бывало. В лихорадочном бреду сменялись тягучие, липкие, как паутина, кошмары. Просыпаясь иногда, Меланта чувствовала, какой липкой от пота стала постель. Её бросало то в жар летнего дня, то в холод зимней ночи. Порой, когда она приходила в себя, её голову приподнимали чьи-то прохладные руки, от прикосновения которых становилось легче, а к губам подносили плошку с каким-то горьким отваром.

Отвар тоже приносил облегчение. Лихорадка отступала, и бред сменялся мирным сном. Тогда Меланта могла отдохнуть от мучительных сновидений, лишь изредка поддаваясь пугающим образам и до боли в пальцах вцепляясь в смятую подушку. Она не знала, сколько её мучила хворь — может, несколько часов, а может, и дней. Её не волновало ни где она находится, ни кто отпаивает её мерзкой на вкус жижей.

Но мука кончилась. Впервые за долгое время Меланта проснулась без жара и в ясном сознании. Голова налилась тяжестью и болела, но мысли больше не путались, а скованное предательской слабостью тело не горело. Жглась лишь рана от арбалетного болта, что настиг её за миг до спасения…

От попытки вспомнить, что было после портала, голова разболелась сильнее. Меланта поморщилась. Потом, всё потом… Куда больше сейчас её волновали промокшие, отвратительно липнущие к телу и резко пахнущие потом простыни и саднящее от жажды горло. С трудом заставляя глаза двигаться, Меланта обвела взглядом расшитый балдахин. Сквозь плотную ткань едва пробивался свет настольного канделябра, отчего сумерки под ней обретали тёплый огненный оттенок.

Тело слушалось с трудом, но Меланта попыталась сесть. С первого раза ничего не вышло. Перевернувшись набок, она опёрлась о кровать руками и приняла вертикальное положение. Отбросила тяжёлое одеяло в сторону. Вместо грязной и окровавленной одежды она осталась в исподнем. Всё её тело обвивали чистые бинты; создавалось полное впечатление, что их кто-то периодически менял, потому что, судя по той ослепляющей боли, рана была очень и очень серьёзной.

Боль напоминала о себе, но уже не так, как в момент, когда Меланта ненадолго пришла в себя. Сейчас стало терпимо, а значит — пора выяснить, где она оказалась. Опёршись плечом о спинку кровати, она осторожно приподняла край балдахина. Подсвечники и высокие канделябры едва развеивали темноту; их тёплый свет скользил по стенам, обагрял тонкую ткань балдахина и очерчивал изыски архитектуры — ребристую арку над дверью, смыкающиеся во мраке под потолком фальш-колонны да тончайшую резьбу на них.

На небольшом прикроватном столике, едва прикрытом куском бордового полотна, стоял богато украшенный кувшин. Меланта заглянула внутрь и принюхалась. Вода… В другое время она задумалась бы, кто и что мог туда подмешать, но сейчас слишком саднило пересохшее горло. Меланта приникла к горлышку, сделала несколько глотков чистой воды. По телу разлилась прохлада, которой ей сейчас так не хватало.

Разом осушив полкувшина, она вернула его на место и спустила ноги с кровати. Каменный пол обдал ступни леденящим холодом. Осторожно, без резких движений, Меланта встала — и ноги тут же подкосились, словно ватные. Она едва успела ухватиться за балюстраду у изножья кровати. Мир покачнулся, как если бы капризный ребёнок затряс снежный шар.

Всё яснее Меланта понимала, почему её оставили в комнате без присмотра вместо того, чтобы запереть в темнице. Куда она денется, если даже встать ровно с первого раза не смогла, а от слабости всё тело пробирает дрожь? Но оставаться здесь нельзя. Кем бы ни был её спаситель, вряд ли он помог ей из добрых побуждений.

Она плохо помнила, как добралась до разлома. Да и добралась ли вообще? Могло ведь её затухающее сознание подменить воспоминания? Если всё именно так, и она всё ещё в измерении демонов, её нашёл кто-то из них. Пусть не Тессарнэль, иначе она пришла бы в себя в сыром подземелье, но кто-то не менее могущественный — быть может, другой лорд. На миг в её подсознании даже мелькнула надежда: а что, если он?.. — но Меланта поспешила отогнать подальше эту глупость. Тому, кого она хотела бы увидеть, давно нет до неё дела.

Когда головокружение отступило, взгляд упал на повёрнутое к кровати кресло у камина. Теплящийся огонь выхватывал из темноты оставленную, видимо, для неё чистую одежду. Не её — это точно, но вполне близко по размеру. Прошлёпав босыми ногами по спальне, Меланта приблизилась к креслу и взяла вещи. Тугой корсет на шнуровке и с рукавами, перчатки с похожей на когти защитой на пальцах, соединённый с наплечниками резной горжет с капюшоном, перевязь из тонких ремней, чьи искусно выполненные пряжки напоминали очертания драконьей головы, кожаные штаны и сапоги на невысоком устойчивом каблуке. Но стоило облачиться в эту броню и повернуться к зеркалу, как сердце ушло в пятки, а по спине пополз колючий морозец.

Меланта уже видела такие доспехи, и сейчас, глядя на своё отражение, она напоминала себе тень — но не ту, что невзрачная и незаметная, нет. Тень, что опасна и смертоносна, как те, кто носит такую же броню. Пусть весь комплект выглядел уже не новым, но и не настолько потрёпанным, чтобы быть трофеем.

Нервно оглянувшись на дверь, Меланта подошла ближе к зеркалу и накинула капюшон. Нет, скрыть, кем она является, не выйдет. Плотная чёрная ткань отбрасывала тень на её лицо, но оттопыривалась на голове там, куда загибались рога. Даже если прикрыть чем-нибудь хвост, её выдадут рога и глаза.

В измерении демонов всё сложилось бы значительно проще, попади она к какому-нибудь незнакомому лорду или герцогу. Пожалуй, Меланта не возражала даже восполнить запас магической энергии, большую часть которой потратила во время побега. Но с каждым мгновением крепла её уверенность, что разлом и правда выбросил её в измерение людей, и ей повезло, если нашли её смертные.

Сквозь цветное стекло в витражных окнах проглядывали только тёмное небо с сияющим оком луны да очертания крепостных сооружений, и Меланта приоткрыла балконные двери. Ночь выдохнула в лицо освежающую прохладу, пахнущую морской солью и сырой хвоей. За зубчатыми стенами крепости простирались леса — дикие и величественные, какой бывает только первозданная природа. Ещё дальше, между горами, бушевал волнами фьорд, залив в котором расчертили дорожки лунного света. Берег его светлячками усеяли огни: там притаился под защитой гор человеческий город.

Неужто ей повезло? Люди боятся демонов, но их легко околдовать. И когда Меланта уже вздохнула с облегчением, взгляд зацепился за тень, что появилась на самом краю видимого через щель пространства. Крупную, ловкую, массивную. Цепляясь когтями на крыльях за щели и выбоины в каменной кладке, на вершину башни взобрался дракон. Снова, как когда она узнала броню, забилось быстрее сердце: драконы не служат людям. Гордый зверь замер неподвижно, подобно статуе, вытянув длинную шею и осматривая окрестные земли с поистине огромной высоты. Говорят, у драконов орлиное зрение, только стократ острее птичьего — за лигу увидит любую опасность.

Так тихо, как только могла, Меланта закрыла двери, с резким выдохом прислонилась спиной к прохладному стеклу. Подтвердились её худшие опасения: она оказалась в крепости охотников на демонов. От множества вопросов разболелась голова, а сердце в ужасе отбивало дробь. Кто бы её ни спас, он забрал её оружие, а магической энергии ей не хватит и на самое простое атакующее заклинание. Но таинственный охотник перевязал её раны, и Меланта помнила, пусть смутно, как в тумане, почти что ласковые руки, приподнимавшие её голову, когда она ненадолго приходила в себя, и подносившие к губам чашу с горьким отваром. Зачем?

Более того — ей оставили одежду, пусть и броню жнецов ужаса. С пленниками обращаются далеко не так обходительно. Их лиц не касаются мягко, чтобы заставить выпить лекарственное снадобье, пленникам только снится перина в роскошных покоях, и уж точно им не дают хорошей одежды. Не снится ли ей всё это в лихорадочном бреду, пока она мечется на сырой соломенной подстилке в темнице? Но разве бывают настолько правдоподобные сны, в которых неприятно липнет к телу одежда, едва ощутимым теплом наполняет спальню камин и покусывает щёку сквозняк от балконных дверей?

Меланта поёжилась, хлестнула хвостом по ногам, лишний раз убеждаясь, что не спит. Больно, а реальность вокруг не растаяла. «Ну что за глупость?» — укоризненно одёрнула она себя. Нечего давать волю дурацким мыслям! Перестал шевелиться под рёбрами червячок мерзкого глумливого страха, нашёптывающий подлое: «А вдруг?..»

От хлопанья крыльев снаружи сердце ухнуло в пятки. Совсем близко! Меланта отшатнулась от стекла, лунные отблески в котором на секунду заслонила умчавшаяся ввысь тень. Один-единственный дракон страшнее всей придворной стражи Тессарнэля: мало какое оружие пробьёт его чешую, а у Меланты и вовсе никакого нет.

Над камином, где в вычурном особняке красовалась бы дорогая картина, скрещивались за щитом с геральдическим гербом охотников на демонов изогнутые клинки. В густой тени металл не отбрасывал ни единого блика, будто оружие хотело укрыться во тьме. Схватившись за резную рукоять, Меланта потянула со всей силы, упёрлась ногой в стенку камина, сжав зубы и сдавленно зарычав от усилия, но меч не поддался, словно пригвождённый.

— Да что за?.. — Хотелось просто взвыть от беспомощности и всей нелепости её положения.

Не безоружной же ей выбираться? Со злости и обиды Меланта рванула клинок ещё раз. Рука соскользнула с эфеса, и она ударилась о фальш-колонну позади. Что за ужасный день? Едва не умерла, попала в замок заклятых врагов демонов, живот сводит от голода, да ещё чёртов меч никак не поддаётся! Эта маленькая неудача добила её окончательно. За что ей всё это? Больно хлестнула мысль, преследующая её с тех пор, как жизнь впервые швырнула очередную самовлюблённую демонессу в грязь: слабая, уязвимая, бессильная… Глаза защипало. Крепко зажмурившись, Меланта до крови закусила губу, ойкнула — и не подумала ведь о клыках!

Зато жалеть себя перехотелось. Как нелепо до тошноты — выкручиваться и выживать почти триста лет, сбежать из замка демонического лорда и в конце концов сгинуть в руках охотников на демонов! Нет, так легко она им не сдастся. Сам собой выстраивался план: найти и околдовать охотника, подпитаться его магией и забрать какой-никакой клинок. Тогда у неё появится шанс. А уж потом, когда Меланта выберется, ничто не помешает ей найти таверну поприличнее и выплеснуть всё накопившееся — от мелких неудач до того, что не раз пускало её жизнь под откос. Может быть, в этих холодных краях даже отыщется хорошее вино с юга. А может, наутро она проснётся рядом с каким-нибудь симпатичным бардом.

Решительно шагнув к двери, Меланта потянула за кольцо. Сухо лязгнул запертый замок. Со злым шипением демонесса разъярённой фурией метнулась сначала к столу, с которого смахнула карты и уголь в поисках чего-нибудь, похожего на отмычку, затем — к комоду. Один за другим она распахивала ящики, выбрасывая на пол дорогие рубахи и камзолы. Ничего — даже самой захудалой шпильки, случайно завалявшейся среди вещей таинственного незнакомца. В воздухе витал весьма приятный аромат мужского парфюма, и оглядывая пусть мрачные и будто бы необжитые, но роскошные покои взглядом, Меланта с трудом верила, что ни в замке, ни в близлежащем городе не нашлось ни одной женщины, обратившей внимание на охотника. Лицом он может оказаться непривлекателен, далеко не всем потомкам жнецов ужаса достаётся их холодная красота, но разве мало натренированных мускулов, статуса и целого мира, ещё живого во многом стараниями охотников на демонов?

Тем не менее, если здесь недавно и побывала какая женщина, шпилек она не обронила, а Меланта, как назло, не успела захватить свои вещи. Все её немногочисленные пожитки остались в замке Тессарнэля, и теперь их наверняка используют, чтобы гончие взяли след. Уже не надеясь, она толкнула вторую дверь в углу между книжным шкафом и гобеленом с изображением дракона. С протяжным скрипом дверь приоткрылась, и с другой стороны потянуло приятной сыростью. Когда глаза адаптировались к темноте, Меланта недовольно выдохнула.

Факелы не горели, и противоположный конец зала терялся в сумерках. В них же исчезали ряды изящных колонн, с которых скалились выточенные из камня драконьи морды. Слабые отблески света, проникшие в зал через открытую дверь, заиграли огненными искрами на неподвижной воде в пруде.

Поискать в зале другой выход времени не хватило. Вновь громко захлопали крылья, совсем близко, и на этот раз дракон не улетел. Пол содрогнулся, когда он приземлился на балкон, заслонив громадной тенью луну. Схватив с тумбочки тяжёлый подсвечник, Меланта юркнула в баню и задула свечи. Прежде, чем прикрыть дверь, она услышала, как некто спрыгнул на балкон. Он задержался там всего на пару мгновений, прежде чем снова зашелестели крылья и хлопнули балконные двери.

Меланта затаила дыхание. Бешеный стук сердца, казалось, разносится безжалостным эхом и легко выдаст её. Насколько острый у охотников слух? Она сильнее сжала канделябр, вес которого придавал хоть немного уверенности. Ладонь вспотела. Выглянуть, не рискуя выдать себя, Меланта не могла, и ей оставалось только слушать.

На пару секунд повисла тяжёлая тишина: похоже, охотник оглядел покои. Затем лёгкие, почти неслышные шаги удалились в сторону выхода. С глухим стуком вздрогнула дверь, когда он проверил замок. Охотник задумчиво хмыкнул.

— Я чувствую твоё присутствие и знаю, что тебе некуда отсюда деться, демоница, — раздался вкрадчивый, спокойный голос.

Наверное, охотник рассчитывал на другой эффект, но у неё побежали липкие мурашки по спине. С таким же спокойствием он потащит её в темницу, не меняясь в лице, будет добиваться ответов, которых она не знает, а когда поймёт, что всё впустую, перережет ей горло. Живот скрутило, стало нечем дышать, и Меланта прижалась спиной к холодной стене. Мысленно она посчитала до десяти — не помогло. Ослабшие руки пробирала дрожь.

Ни Тессарнэль, ни гнавшиеся за ней демоны не внушали ей такой ужас. Тогда её не загнали в ловушку, у неё оставался шанс. А теперь? Охотники — худший кошмар низшего демона: они сильнее, быстрее, опаснее. В открытую ей с ним никогда не справиться.

Шаги приближались. Нос защекотал знакомый запах, отголоски которого Меланта уловила в покоях. Охотник словно специально не скрывался, играл с ней, как кот с добычей… Она предпочитала роль хищника, ведь у кошки куда больше шансов выжить, чем у мыши, но кто демоны для охотников, как не добыча?

Когда дверь распахнулась, на раздумья времени не осталось. Подсвечник в налившейся тяжестью руке неожиданно легко взлетел, готовый с размаху обрушиться на голову вошедшего. Однако удара не последовало. Ловко метнувшись в сторону, охотник перехватил тонкое женское запястье и вывернул руку, заставляя разжать пальцы. Больно! Меланта коротко вскрикнула. Канделябр упал с насмешливым звоном. Перед ней мелькнули пронзительные голубые глаза, а в следующее мгновение демонесса оказалась прижата к стене.

Вот теперь ей стало по-настоящему страшно. Она забилась раненой птицей, шипя и хлеща хвостом по чём попало. Броня… Хвост панически ударялся о лязгающий металл, но эту боль затмила другая — напомнили о себе едва начавшие заживать раны. Силы стремительно покидали измученное тело, и с каждой секундой Меланта вырывалась всё слабее.

— Успокойся, — холодно, с непоколебимым спокойствием произнёс охотник над самым ухом.

Резко оглянувшись, Меланта щёлкнула клыками, но дотянуться до него не смогла. Совсем чуть-чуть! От отчаяния и несправедливости хотелось выть. От Тессарнэля она улизнула, но от охотников ей уже никуда не деться.

— И что тогда? — голос звенел неожиданной силой и злостью, но под конец предательски дрогнул: — От вас демоны… живыми не уходят!

Хватка охотника ослабла вместе с тем, как ослабли её трепыхания. Сил бороться просто не осталось. Да ещё эта боль… Болело израненное тело, ныли запястья — снова! — и ободранная о камень щека, которой Меланта ударилась, когда охотник толкнул её к стене.

— Я не причиню тебя вреда, — заверил он. Она ему не поверила. — Но ты должна остыть, прежде чем я всё тебе объясню.

— Тогда отпусти! — дёрнувшись, прошипела Меланта. Вышло совсем не так сильно, как она надеялась.

Выпустив её заломленные за спину руки из цепкой хватки, охотник шагнул к двери и встал так, чтобы ни до выхода, ни до канделябра демонесса не добралась. Та отшатнулась, будто он уже взялся за меч. Её хвост метался из стороны в сторону, едва не ударяя по ногам.

Из-за распахнутой двери падал прямоугольник трепещущего света, на фоне которого охотник превратился в тёмный силуэт со скрещенными на груди руками. Высокий, но, конечно, не выше демонического лорда, поджарый и по-своему изящный, как и жнецы ужаса. Наверняка в бою он, в отличие от демонов, полагается больше на скорость и ловкость, чем на грубую силу… Меланта позволила себе надеяться, что до боя не дойдёт.

— Зачем ты меня сюда притащил? Вызнать что-то надеешься? — без тени сомнений спросила она, скорее чтобы подтвердить догадку.

— А тебе есть, что рассказать? — Она могла бы поклясться, что охотник вздёрнул бровь.

Меланта промолчала. На этот вопрос не нашлось правильного ответа: скажет «нет» — и её убьют, скажет «да» — начнут допрашивать. Пусть охотник уверяет её, будто не намерен вредить, сколько хочет, словам она больше не верит.

— Ладно, я понял, — с секунду помолчав, кивнул он. — Поговорим в другой обстановке.

Сердце оборвалось, но охотник как ни в чём не бывало продолжил:

— Баня в твоём распоряжении, чистую одежду ты уже нашла. Приведи себя в порядок, после я принесу еду. Ты голодна?

Меланта не поверила ушам, но уже в следующее мгновение лишь усилием воли сумела подавить кривую усмешку. Отнюдь не новый способ узнать что-то. Суккубы, что посмелее, порой позволяли втянуть себя в дворцовые интриги лордов и становились шпионками. Охотник выбрал схожий подход — заставить пленницу расслабиться, поверить в его доброжелательность и ответить на все вопросы. А что будет, когда он поймёт, что ничего полезного она не знает? Придёт ли он в ярость, бросит ли её в темницу?

«Что ж, по крайней мере, я выиграю немного времени, — решила Меланта. — Это шанс».

— Да… Да, голодна, — нарочито надтреснуто признала она. Живот и правда сводило тисками.

Кивнув, охотник подобрал канделябр и шагнул в спальню, но уже в дверях оглянулся через плечо. Огненные отблески очертили его бледное, но красивое лицо, будто бы созданное умелым скульптором.

— Не покидай покои и не пытайся сбежать. Если кто-то ещё узнает, что ты здесь, тебя убьют, — предупредил он.

И вышел, прикрыв за собой дверь. Прислонившись к колонне, Меланта выдохнула. Последние дни измотали её настолько, что беспорядочно роящиеся мысли, от которых болела голова, отказывались выстраиваться в план. Она не представляла себе, как быть дальше. Неизвестность пугала сильнее демонов и охотников вместе взятых, ведь даже сейчас её судьба не ясна и зависит от существа, что должно убивать ей подобных на месте.

Взгляд упал на пруд. Вода искажала ровные стены из светлого камня, тёмная и густая, как смола. Пусть она и наверняка холодная, как заманчиво смыть липкий пот, пыль и остатки засохшей крови, а вместе с тем — усталость и тяжесть… Меланта вернулась в спальню за новым подсвечником и прошлась по залу, зажигая факелы. Мягкий свет окутал баню, заструился по мордам драконов-скульптур и очертил густыми тенями резьбу на колоннах. Такие же тени залегли по углам и у двери.

В нише в стене нашлись мылкие травяные смеси, масла и свёрнутые полотенца. Меланта понюхала мягкую ткань — чистые, без малейших отголосков чьего бы то ни было запаха. Рядом лежал обычный на первый взгляд полудрагоценный камень, прикоснувшись к которому, она ощутила на кончиках пальцев тепло. Минерал не просто от чего-то нагрелся, нет — его переливающиеся грани грело колдовство. Дорогая вещица, только во дворцах такие и встретишь. Впервые Меланта обнаружила такой в замке зеленокрылого демонического лорда…

Прогнав воспоминания, она бросила камень в пруд. Не время и не место вспоминать, где и с кем она нежилась в нагретой магией воде в былые времена. Лучшие времена в её жизни… Меланта тряхнула головой, от чего капюшон слетел, и волосы рассыпались по плечам. Она подцепила прядь двумя пальцами, недовольно оглядела — давно пора вымыть хорошенько, а лучше ещё и расчесать. В кого она превратилась за последние дни? В зеркало смотреть не хотелось: вряд ли она увидит там воплощение привлекательности, какими верховные демоны создали суккубов.

Расшнуровывать корсет было почти мучительно. Усталость брала своё, и руки отказывались слушаться. Меланта не знала, чего ей не хватает больше — возможности восстановиться в спокойной обстановке, глубокого сна на мягкой перине или восполнения магической энергии, растрата которой словно в насмешку оставила ощущение ломоты в суставах и бессилия.

Первыми лязгнули о пол металлические части брони, следом с шелестом упала остальная одежда. Остались только плотно обтянувшие тело бинты. Осторожно коснувшись ногой воды, Меланта убедилась, что та уже нагрелась, и осторожно спустилась по скользким ступеням. Блаженно жмурясь, опустилась в тёплый пруд, уселась поудобнее, закинув руки на низкий резной бордюр. Как же она устала…

Тёплая вода согревала мягко и ласково, как покорный огонь в очаге, материнскими объятиями прогоняла усталость и унимала боль. Все ссадины, синяки и царапины ныли уже не так сильно, успокаивались потревоженные раны. Прикрыв глаза, Меланта отдалась потоку мыслей, текущему теперь размеренно и плавно, как спокойный ручей. Она прокручивала в голове всё произошедшее за последнее время. Слишком много событий для нескольких дней, но ей не привыкать.

Проклятый демонический герцог, из-за которого всё пошло наперекос… Ярость Тессарнэля, побег… Меланта вздрогнула: она наконец-то вспомнила. Портал ведь выбросил её в реку, и она не утонула только по чистой случайности! Поток вынес её на берег, где она очнулась на несколько мгновений — лишь чтобы увидеть замершую над ней тёмную фигуру и сверкнувший в лучах солнца клинок.

Охотник хотел её убить, но почему-то не убил. Почему? Решил, что она из тех самых суккубов-шпионок? Нашёл другую причину сохранить ей жизнь? Чем дольше Меланта об этом думала, тем сильнее болела голова. «Хватит, — сказала она себе. — Чем бы он там ни руководствовался, это не важно. Нужно просто сбежать от него. Как угодно!»

Больше не задаваясь бессмысленными вопросами, демонесса набрала из стоящей на бордюре баночки густую мазь с резким, но приятным запахом полевых трав, размылила ладонями и втёрла в волосы. Ещё долго она до идеальной чистоты промывала золотистые пряди, остервенело оттирала кожу, будто не видела воды не считанные дни, а целый месяц, и только почувствовав, наконец, столь желанную чистоту, выбралась из пруда и оделась. Не хватало только любимых духов с запахом вишни и жасмина. Позволив почти что горячей воде разморить себя, на какой-то миг Меланта даже забыла, где находится.

Напомнил ей запах охотника из спальни, который больше не заглушал аромат трав. Сколько он её ждёт, ни разу не поторопив? Не столь важно, ведь помимо него Меланта учуяла манящий запах обещанной еды. Требовательное урчание желудка заставило её, больше не задерживаясь, выйти из бани.

Беспорядок, что она учинила, исчез, будто его и не было. Разбросанные по полу вещи пропали, карты с непонятными пометками вернулись на стол, и теперь рядом с ними ждал ужин — похлёбка, над которой ещё вился пар. От волшебного аромата закружилась голова.

Подавив желание сейчас же накинуться на еду, Меланта подняла взгляд на охотника. Тот стоял у окна, заложив руки за спину. Капюшон он уже снял, и по его заострённым пластинчатым наплечникам струились пряди длинных чёрных волос.

— Сколько меня лихорадило? — уточнила Меланта.

Охотник неторопливо оглянулся.

— Не настолько долго, чтобы отказываться от еды. Тем более, ты не голодала, хотя вряд ли могла отличить питательную алхимическую смесь от целебного отвара, — правильно поняв вопрос, усмехнулся он.

Подумать о том, сколько усилий приложил этот странный охотник, чтобы её выходить, Меланта решила потом. Сейчас её интересовало другое. Стульев или хотя бы скамьи к столу никто не поставил: за ним вряд ли ели, — и она уселась прямо на край, взяла плошку и принялась за еду. Неторопливо, аккуратно, хотя чувство голода настойчиво требовало забыть о манерах. Но никогда, кто бы ни находился поблизости, она не покажет слабость: пускай она и впрямь куда менее вынослива, чем высшие демоны, но уж точно выносливее смертных.

Обойдя стол, охотник сел на комод напротив неё. Сначала хотел привычно скрестить руки, но, передумав, упёрся в край комода. Это его секундное замешательство заставило Меланту подобраться: не просто так он хочет расположить её к себе, всем своим видом говорит, мол, не несёт опасности.

— Назовёшь своё имя? — как бы невзначай поинтересовался охотник.

— А ты своё? — парировала Меланта.

Охотник приподнял уголки губ, но взгляд его оставался холодным.

— Асфрид, — представился он и, ненадолго встав с комода, слегка поклонился.

Сделал он это с таким непроницаемым лицом, что Меланта не разобрала, насмешка то или манеры. Во всяком случае, отвечать на это реверансом она не собиралась и просто зачерпнула похлёбки. Еда занимала её куда больше охотника. Хотя… Ей ведь нужно подпитаться?

— Твоя очередь, — напомнил в ответ на затянувшееся молчание Асфрид. — Я всё ещё хочу знать, с кем имею честь.

Поймав его чуть таинственный, с прищуром, взгляд, Меланта отставила плошку и слегка наклонила голову вбок, отчего убранные за ухо волосы открыли шею.

— А ты настойчивый… — вмиг изменившимся тоном мурлыкнула она. — Интересно, ты так настойчив во всём?

— В том, что мне нужно, — Асфрид легко принял правила игры, будто не сомневался, что выйдет из неё победителем.

— Мне это нравится. Я скажу тебе своё имя… С одним условием, — её тихие слова тянулись, как мёд, и терялись в пляске теней. Меланта говорила, очерчивая взглядом лицо охотника, острый металл его брони… Она ждала ответной реакции, но Асфрид лишь цепко следил за ней, словно в ожидании смертоносного змеиного броска.

— С каким же? — вкрадчиво спросил он.

Меланта не спешила с ответом. Лёгким выверенным движением она спрыгнула со стола, перекинула хвост на другую сторону, подчёркивая изгибы ног, и шагнула ближе с плавным покачиванием бёдер. И вот теперь, когда демонессу и охотника разделяло столь малое расстояние, что ощущалось тепло тела и соприкасалось дыхание, невозмутимость в его глазах на миг нарушил какой-то тёмный огонёк.

В этой игре вела она.

— Эта встреча останется между нами. Как и всё прочее… — почти шёпотом выдохнула Меланта.

Воздух, казалось, наэлектризовался — вот-вот разразится гроза. Те миллиметры, что застыли между ними, стали преградой столь же хрупкой и невесомой, сколь морозный воздух зимой: зажги самый слабый огонёк — лёд растает. И огонёк, похоже, уже загорелся. Асфрид не отталкивал, и Меланта, приняв это за согласие, потянулась к его уху.

В тот же миг перед глазами промелькнула комната, и она оказалась прижата к краю комода, о который пришлось опереться руками, чтобы не упасть. На бледном лице охотника появилась победоносная ухмылка.

— Ты забыла об одном: условия здесь диктую я, — напомнил он. У Меланты перехватило дыхание, но продолжения не последовало: Асфрид сделал шаг назад, отпуская её. Она не сдержала разочарованный вздох. — Наивно с твоей стороны полагать, что я не разгадал твою уловку с первого мгновения. И вот, что я вижу: ты потратила всю магическую энергию, не можешь колдовать и ищешь способ её восполнить.

Меланта недовольно поджала губы и скрестила руки на груди.

— И ты, разумеется, против.

— А как иначе? Если позволю тебе это провернуть, утром буду чувствовать себя побитой собакой, — пожал плечами Асфрид. — Так что, продолжая начатую тобой забаву, моё условие простое: ответь на мои вопросы, и я отпущу тебя на все четыре стороны. Идёт?

— Какая щедрость! — закатила глаза Меланта.

— Я мог бы убить тебя, — осадил Асфрид. — Но я спас тебе жизнь. Долг платежом красен, демоница.

— Разочарую: я не знаю ничего, что могло бы тебя заинтересовать.

— Посмотрим.

Взмахом руки поманив демонессу к столу, Асфрид склонился над картами. Та обошла стол и встала напротив. Пометки углём на пожелтевшей от времени бумаге с неровными, словно покусанными, краями не говорили ей ровным счётом ни о чём — просто несколько разрозненных мест в лесу и горах.

— И что это, грибные места? — скептически вскинула брови Меланта.

— Ты мне скажи. Здесь в разное время открывались разломы между вашим измерением и миром людей. Точнее, их открывали. Порталы нестабильны и держатся недолго, но демоны успевают пролезть. Этот, — Асфрид ткнул в пометку у реки, — последний, расположен выше по течению от того места, где я нашёл тебя. Меня интересуют две вещи: почему именно здесь и что демоны ищут в нашем мире?

— Ответ тот же: понятия не имею! — картинно развела руками Меланта. — Я суккуб, а не стратег. Меня не посвящали в планы лорда, и уж точно не я открывала эти порталы.

Стоило ей упомянуть лорда, Асфрид среагировал мгновенно — вскинулся, как учуявший добычу гончий пёс.

— Лорд, говоришь? Что ты о нём знаешь? — даже его голос едва уловимо изменился, стал резче.

— Не так уж много. Я не была с ним близка. Тессарнэль знает, как внушить ужас и поставить на колени, ему служат из страха. Он жесток, злобен и мстителен. И очень далёк от человечности, намного дальше… — Меланта запнулась, — …других знакомых мне высших демонов.

— Тессарнэль, значит… — задумчиво протянул Асфрид, бросив взгляд на старинные фолианты, выстроившиеся на книжной полке. — Это хоть что-то. Если больше тебе рассказать нечего…

— Нечего.

— Тогда прошу за мной.

Сунув руку за гобелен, Асфрид достал её кинжалы и направился к балконным дверям всё той же бесшумной походкой. Теперь Меланта не только слышала, но и видела, с какой лёгкостью он двигается — словно ожившая тень отлепилась от стены, обрела форму и, ведомая огнём, пустилась в плавный грациозный танец. А он ведь не просто охотник… Он сын жнеца ужаса и человеческой женщины, и это наследие сквозит не только в его внешности.

Выходя за ним на балкон, Меланта всё думала об этой встрече. О нём, ведь его имя она уже где-то слышала. Не в замке ли? Как ни старалась она вспомнить, память подводила, а значит, то было очень давно: много времени должно пройти, чтобы демон что-то забыл, пусть даже такую мелочь.

Ночная прохлада пробралась под броню, холодила лицо. Меланта поглубже натянула капюшон, прячась от лунного света. Ни на секунду она не забывала, что её окружают враги, любой из которых с радостью отсечёт ей голову просто за то, кем она рождена. Башня, где она видела дракона, уже пустовала, и звёздное небо тревожили только рваные росчерки облаков.

Краем уха она уловила неразборчивый шёпот Асфрида, короткий, как выдох. Мгновением позже с крыши чёрной тенью слетел дракон, чья чешуя сверкнула в ночи чистой тьмой, а крылья заслонили звёзды и луну. Вдоль его хребта тянулся покрывающий спину гребень, на вид такой же стальной, как и крупные острые чешуйки.

Грозного зверя успели расседлать — ни поводьев, ни седла, ни брони. И всё равно под его взглядом Меланта невольно отступила назад, ища защиты у крепостных стен. Дракон смотрел только на неё, не замечая хозяина и не мигая. С клокочущим рыком он обнажил клыки, навис над ней, изогнув шею. Между его жёлтыми клыками протянулись ниточки слюны.

— Нидхёгг, нет! — прозвучал жёсткий приказ.

В мгновение ока Асфрид оказался между ними, заслонил демонессу. Опустив сверлящий взгляд на охотника, дракон злобно заворчал. Охотник и его боевой зверь смотрели друг на друга так, словно скрещивали клинки, но безмолвное противостояние длилось недолго. Недовольно заурчав, дракон спустился ниже по выступам на стене и подставил спину.

Асфрид оседлал его первым, легко перепрыгнув с каменных перил, и протянул руку Меланте. Жёлтый драконий глаз покосился в её сторону, сощурился в немом предупреждении. Инстинкты требовали оскалиться и зашипеть, но вместо этого она, подавив опасный порыв, села на край перил и схватилась за ладонь охотника. Между стеной и чешуйчатым боком дракона мелькнула далеко внизу утоптанная земля, а секунду спустя Асфрид уже перетащил демонессу на спину Нидхёгга и помог устроиться перед собой.

— Летала когда-нибудь верхом? — полюбопытствовал он.

— Было дело, — кивнула Меланта.

Больше не медля, Асфрид ухватился за пластины гребня с двух сторон от неё и похлопал дракона по шее. С силой оттолкнувшись от стены, Нидхёгг взмахнул мощными крыльями и, подхваченный потоками воздуха, взмыл навстречу звёздам. Капюшон слетел с головы, ветер запутался в волосах. Меланта этого и не заметила: грудь сдавило, и далеко не от страха.

Луна, как неловкий ювелир, засыпала бескрайние лесные просторы крошкой серебра. Изломанной серебряной стрелой взрезала она залив в близлежащем фьорде, а снежные шапки на вершинах гор заставила сиять ярче звёзд. В прибрежном городе горело уж совсем мало огней, да и те — у пристани, на кораблях и в окнах крошечного, будто игрушечного, строения недалеко от порта. С высоты драконьего полёта суда у северных берегов, будь то величественные трёхмачтовые барки, юркие шхуны и кечи или грозные драккары, казались маленькими вырезанными из дерева фигурками.

Как давно она не видела ничего подобного… Стоило вспомнить былое, как болезненно защемило сердце. Если прикрыть глаза, можно, конечно, представить, что крылья у дракона не чёрные, а изумрудные, и всадник позади — не охотник на демонов, но только… зачем? Чтобы стало ещё больнее? Закусив губу, Меланта уставилась на горизонт.

Как ни старалась она не вспоминать, прошлое не желало отпускать. Старые раны никак не затягивались до конца. Каждый раз, когда Меланте казалось, что она готова жить дальше, что-нибудь снова и снова напоминало о никогда не разжимающей когти боли. Но сейчас, когда прошло уже так много времени, по крайней мере, глаза слезились только от ветра.

Полёт длился недолго, но Меланте эти мучительные несколько минут показались вечностью. Наконец, Нидхёгг приземлился на просёлочной дороге, соединяющей замок и город. Извилистый серпантин остался позади, и над головой теперь возвышались только острые сосновые пики. Лесной мелодией сплетались под сомкнутыми кронами деревьев стрёкот сверчков и шелест ветра.

Без слов благодарности или прощания Меланта взяла у охотника свои кинжалы и спрыгнула с дракона. Тот и не подумал пригнуться, и она не отбила ноги только благодаря врождённой демонической ловкости. Почувствовать под ногами твёрдую устойчивую землю оказалось куда приятнее полёта на непредсказуемом звере, так ненавидящем демонов.

Меланта успела сделать несколько шагов по направлению к городу, когда в спину ей донеслось негромкое:

— Удачи, демоница.

Она оглянулась через плечо. Кивнув на прощание, Асфрид отдал команду дракону, и они оказались в небе раньше, чем Меланта нашлась бы с ответом. Сама не зная, зачем, она смотрела им вслед ещё несколько мгновений, пока драконий силуэт не растаял вдали.

Запах хвои и ночной сырости смёл последние отголоски болезненных воспоминаний, словно и не было короткого полёта на драконе, так похожего на те, что Меланта любила когда-то. И она, больше не оглядываясь, зашагала к манящим городским огням у подножия горного склона.