Огонь (джен)

Сандокан слушал плеск волн, смотрел на звезды, раскрасившие черное небо яркими точками, совсем как на саронге матери. Мама очень хотела быть красивой на празднике, поэтому младшие братья устроили настоящее соревнование между собой в поисках самой нарядной ткани. Сандокан не то чтобы смотрел свысока, но участия во всеобщем сумасшествии не принимал. И только добродушно усмехался, когда сестры, притворно нахмурившись, проходили мимо, явно не одобряя его поведения. Братья же тогда объездили всех торговцев Борнео, разослали своих посланников в самые отдаленные уголки Малайзии, пересмотрели столько ткани, что весь дворец Сандокана можно было обернуть несколько раз всеми цветами радуги. По комнатам сестер невозможно было пройти, не наткнувшись на отвергнутые образцы, присланные из стран, о существовании которых Сандокан даже не догадывался. Ему очень нравилась предпраздничная суматоха, в которую были втянуты все, кто так или иначе оказывался вблизи дворца, а слуги и вовсе вертелись словно белки в колесе, но при этом никто даже не думал возмущаться. День рождения Кахьи, матери правителя, должен был стать великим торжеством, которое следовало помнить даже тогда, когда самой Кахьи не станет, а ее дети вслед за ней уйдут к духам. Сандокан думал о предстоящем празднике с радостью. Но обернулся он великим горем. В тот день Сандокан потерял все: мать, сестер, братьев и собственную душу. Вместо сильного и волевого правителя превратился в тень, у которой больше не осталось цели в жизни. Да и самой жизни не осталось. Только кровь на звездном саронге матери, умершей с новым нарядом в руках, так и не успев его примерить. Именно в него обернули израненного Сандокана преданные слуги, сумевшие выжить и вывезти своего правителя. И даже убить нападавших. Пусть не слишком много, но и этого было достаточно, чтобы сделать первый шаг к новой жизни. Полной мести, ненависти и редких отголосков прошлого, о котором Сандокан все чаще запрещал себе вспоминать. Только странное и удивленное выражение на лице самого младшего брата и его открытые мертвые глаза всплывали в памяти почти каждую ночь. Именно Лютси, чье имя полностью отражало его характер, выиграл тогда, принеся матери саронг, усыпанный звездами. Ткань струилась, сверкала, а сестры восхищенно смотрели на брата и совсем немного завидовали матери.

— Сандокан! — Янес осторожно тронул друга за плечо. — Там заметили огонек на горизонте. Это точно корабль. Сведения Патана подтверждаются.

— Англичане! — Сандокан сжал крисс так, что пальцы побелели. — Приготовиться к бою. Я хочу, чтобы этот корабль остался здесь, в море. И никогда не причалил к берегам. На моей родине нет места для чужаков.

— Я предупрежу команду, — Янес ушел, а Сандокан снова посмотрел на небо. Звезд на нем было сегодня достаточно, чтобы не разжигать огней. Лишь огонь ненависти и боли всегда будет гореть в пепле сердца Сандокана. Ведь, кроме этого огня, у него больше ничего не осталось.