Потерянное наследие. Часть 1 (джен)

Осень, 2011 год

Кэролайн. Светлая и тёплая, будто весеннее солнце, она очаровала его погруженную в темноту душу. Но Свет никогда не полюбит Тьму, и он видел, как Кэролайн дарит свои сладкие поцелуи другому. Тому, кто не достоин. Тому, кого он сам поставил на ступень выше. Тайлер Локвуд, наглый юнец, забравший то, что ему не должно было принадлежать, и выступивший против него.

Ненависть порождает эмоциональность. Порывистость. И вот он, не в силах наблюдать за тем, как первая его влюбленность за последние несколько столетий нежится в объятиях другого, решает забыться сам. Плевать, кто именно это будет, если он сможет отвлечься от душевной боли хоть на пару часов.

На одну ночь он забудет о своей любви к этой девушке. Забудет о её улыбке, сияющих внутренним светом глазах. О светлых волосах, которые кажутся нежным шелком в огрубевших за тысячелетие пальцах. Следуя за порывом вскипевших эмоций, он едет прочь из города. Мистик-фоллс обладает поистине дьявольской кармой для всей его семьи. Их дом, их проклятие…

Притормозив у одного из баров на окраине дороги, Никлаус зашел внутрь, но прежде чем началась резня, он заметил семейную пару с ребёнком. Их остановка, судя по красному личику младенца, была вынужденной. К тому же слишком уж инородно эта семья выглядела на фоне байкеров и дальнобойщиков, часто останавливающихся в этом не самом благополучном месте. Но не ребёнок заставил Клауса остановиться.

Возможно, он бы прошёл мимо этой идиллии, но светлые волосы женщины и её мягкая улыбка буквально заставили его замереть на месте. Она не была похожа на Кэролайн. Старше, с полностью сформировавшейся фигурой песочные часы и тёплым взглядом карих глаз, она в чём-то была даже красивее, но не была той, кто сейчас нежился в объятиях другого. Той, кто был действительно ему нужен.

Внушение сработало отлично, ведь никто из семейной пары не пил вербену и не носил её в своих украшениях. Они были простыми путниками, проезжавшими по шоссе мимо провинциального городка Мистик-фоллс. Оставив мужчину сидеть в зале ребёнком, он вывел его жену наружу, где нагнул прямо у заднего входа в бар. Её светлые волосы были похожи на волосы Кэролайн, но он быстро понял, что они не были такими же мягкими, когда накрутил их на свой кулак, жестко вбиваясь в податливое тело.

Кончив внутрь, он отстранился, равнодушно смотря на сползшую по стене женщину. Застегивая ширинку джинсов, он с досадой осознал, что не получил должного удовлетворения, но, пускай светловолосая женщина перед ним не была Кэролайн, лишь некачественной подделкой, он не смог заставить себя свернуть её шею или выпить досуха, оставив только осквернённый труп. Схватив женщину за локоть, он поднял её с земли и, заглянув в глаза, внушил забыть обо всем, оставив возле бара.

Пускай забыться он так и не смог, но кое-что для себя понял. Кэролайн была для него больше, чем другие девушки, к которым он испытывал такую слабость, как влюблённость. Её внутренний Свет определённо стоил того, чтобы бороться за него, и отдавать это чудо юнцу Локвуду он был не намерен.

Никлаус Майклсон выехал на своём автомобиле с парковки у придорожного бара и повернул машину в сторону Мистик-фоллс. На его лице сияла улыбка человека, который нашёл решение проблемы, мучающей его уже давно. Никлаус, как и его братья и сестра, часто оставлял за собой кровь и трупы, но в этот раз он оставил после себя нечто совершенно иное, и в июне две тысячи двенадцатого года у четы Локсар родился второй ребёнок. Сын, которого они назвали Майклом.

В детстве Майклу казалось, что отец почему-то недолюбливает его. Задумчивые, полные непонимания, взгляды, которые ловил на себе маленький ребёнок, вызывали вопросы, но отец ловко уворачивался от ответов. Позже, когда в семье начался разлад из-за измен обоих родителей, а брак четы Локсар начал трещать по швам, выяснилось, что из трех детей один был нагулян. Майклу было десять и он был разбит, когда понял, что нагуляли именно его. И именно тогда всё и изменилось.

После того, как Арнольд Локсар узнал о том, что уже больше десяти лет обладает титулом почетного рогоносца, он начал выпивать и, возвращаясь домой, срывал свою злость и раздражение на пасынке. Ища защиты у матери, Майкл её так и не получил — Оливия Локсар считала, что все проблемы в семье начались именно с той злополучной новости, что она беременна вторым ребёнком, который разрушал все её мечты о карьере. К тому же, в те времена, она точно не изменяла своему мужу, и новость о том, что Майкл оказался тому не родным сыном, шокировала ей не меньше, чем самого Арнольда.

Закрывать глаза на издевательства над сыном Оливии так же помогали воспоминания, как, с самого рождения Майкла, она не раз выслушивала сплетни, которые плели за её спиной другие мамочки о том, что её второй сын не похож на своего отца, а от матери взял разве что светлый цвет волос. Действительно, чем старше становился Майкл, тем сильнее становились те различия, что так привлекли внимание множества сплетниц. Это пугало Оливию. Она боялась за свою репутацию, которая рушилась как из-за измен мужа, так из-за её собственных интрижек. А причиной, корнем всех зол был её сын.

Майкл не был похож на её мужа и его родственников, но также не был похож и на её родню. Ямочки на щеках, когда он широко улыбался, яркий блеск светлых глаз, которых не было больше ни у кого в семье, поведение… Майкл рос агрессивным подростком, вспыльчивым. Он мог быстро выйти из себя и долго злиться, но всегда остывал, часто жалея о своей несдержанности. Но всё же, когда Арнольд, потакая желанию своей паранойи, провел тест на отцовство, Оливия была спокойна. Она была уверена в том, что её дети родные её мужу. Всё испортил опять Майкл.

Предательство матери, примеру которой последовали старший брат с младшей сестрой, постепенно, вместе с побоями человека, бывшего ему когда-то отцом, сделали из Майкла затравленного волчонка. Сначала он, конечно, пытался доказать близким, что достоин. Майкл налегал на учебу, с отличием окончил среднюю школу, но быстро понял, что это бессмысленно, когда вместо долгожданной похвалы получил очередной вечер побоев и демонстративное игнорирование.

Майклу Локсару было семнадцать, когда он собрал вещи и сбежал из своего родного дома в Атланте. У него не было много друзей, у которых он мог пожить, а те двое, что были, появившись сравнительно недавно, и сами являлись приемными детьми в своей семье, и подставлять их Майкл считал излишним.

Лэндон Кирби и Рафаэль Уэйт знали о его проблемах в семье больше других, и были теми, кто действительно понимал его. Забрав всю наличку, что нашёл в доме, Майкл смог обеспечить себя съемной комнатой, солгав сухонькой старушке, сдающей жилплощадь, что он студент-неудачник, заваливший сессию в колледже и стыдящийся возвращаться домой. Та, к счастью, поверила, поведясь на харизму молодого беглеца.

Но спустя всего пару дней, когда Майклу начало казаться, что его жизнь вот-вот наладится, мир вокруг рухнул. Вновь, как и тогда, когда ему было всего десять лет. Началось всё со звонка Лэндона. Тот что-то невнятно лепетал про Рафаэля и странное желание их приемных родителей заставить Рафа исповедаться. Майкл знал, что недавно Рафаэль попал в аварию, когда был за рулём и не справился с управлением. Сам он выжил и отделался лёгким испугом, но вот его девушка трагически погибла. Лэндон попросил Майкла помочь уговорить Рафа не потакать желаниям приёмных родителей, не понимая смысла в том, что те собирались делать. Причин для отказе Майкл не видел, поэтому с готовностью согласился.

Замаскировав внешность кепкой и накинув на голову капюшон бесформенной толстовки, Майкл догнал друзей недалеко от церкви и, хлопнув по плечу дёрнувшегося от неожиданности Лэндона, стукнулся лбом в знаке приветствия с улыбнувшимся Рафаэлем. Непроизвольно посмотрев на полную луну, ещё только поднимающуюся в небо, но уже ярко освещавшую всё вокруг, Майкл спросил:

— А зачем ты вообще согласился на церковь, Раф?

— Хочу успокоить Гектора и Марию, — поморщился друг и уточнил: — Лэндон позвал тебя помочь ему отговорить меня от этой затеи?

— Мне нравится твоя догадливость, мой друг, — усмехнувшись, протянул Майкл и, нахмурившись, добавил: — Я тоже не вижу в этом смысла. Ваши приемные родители — религиозные фанатики, как вы вообще двое их терпите?

— Они всё же лучше, чем предыдущие, — вздохнул Лэндон.

— В любом случае, раз ты решил твёрдо, то, — Майкл прищурился, смотря на возвышавшуюся впереди церковь: — Я с вами внутрь.

Рафаэль первым зашёл в церковь, а Майкл, получив недовольный взгляд Лэндона, который тихо шепнул о том, что тот ему не помог, последовал за другом. Все трое подростков, оказавшись внутри, притихли. Высокие своды католического храма у всех вызывают одну реакцию.

— Здравствуйте, отец Пьетро, — Рафаэль подошёл ближе, не смотря на приёмных родителей.

Майкл сразу заметил, как Гектор с Марией косились на своего «сына». Они явно боялись его. И это было странно, ведь чего-то необычного или вызывающего страх за Рафаэлем Майкл не замечал. Приподняв в удивлении брови, Майкл посмотрел на Лэндона с безмолвным вопросом в глазах, но тот лишь пожал плечами, не став ничего говорить.

— Здравствуй, Рафаэль, — поздоровался святой отец. — Прошу тебя, помолись со мной.

Когда Раф послушно преклонил колени, Гектор, не удержав облегчённого вздоха, повернулся к замершим позади подросткам:

— Ребята, можете идти, — Гектор задержал взгляд на Майкле, и тот ответил ему кривой усмешкой: — Мы дальше тут сами разберёмся.

— Гектор, я бы остался, — явно заподозрил что-то неладное Лэндон, но тут включилась в игру Мария:

— Лэндон, — женщина подошла вплотную: — Это между Богом и твоим сводным братом.

— Тогда зачем здесь вы? — поинтересовался Майкл, не скрывая своей подозрительности: — Что вы собираетесь делать с Рафом?

— Мальчик, — начал злиться Гектор. — Ты здесь чужой, и это не твоя семья, так что забери нашего сына и иди. Послушайся старших.

— Да ни за что, — вспылил Майкл. — Говорите немедленно, что здесь происходит! То, что я вижу мало напоминает исповедь!

— Успокойся, сын мой, — мягким голосом произнёс пастырь и это окончательно вывело Майкла из себя:

— Я вам не сын, святой отец, — скривился Майкл и продолжил: — Рафаэль мой друг и я, как и Лэндон, имею право знать, что именно вы собрались с ним делать ночью, когда церковь пустует!

— Ребят, — Раф укоризненно посмотрел на сводного брата и друга. — Всё нормально. Подождите у входа.

— Уверен? — счёл своим долгом уточнить Майкл, понимая, что не добьётся своего, пока друг сам не захочет помощи.

— Абсолютно.

— И если вы, юноша, не согласитесь уйти, — принял суровый вид Гектор, — я буду вынужден вызвать полицию.

Это было отвратительно! Несмотря на желание остаться, Майкл был всё же вынужден покинуть церковь. Встречаться с полицией, когда ты сбежал из дома... не лучшая идея. Выйдя на улицу, Лэндон с Майклом спустились по ступеням, усевшись на них и переглянувшись, синхронно вздохнули, но когда Майкл услышал звон цепей, то резко обернулся. Гектор с Марией зачем-то заблокировали двери толстой цепью.

Вскочив, Майкл подбежал и из-за всех сил дернул двери на себя, но открыть не смог. Он видел взгляды приёмных родителей своих друзей. Полные мрачной решимости и страха, смешанного с безумием. Это привело Майкла в ярость.

— Откройте!

— Так надо, — ответила Мария и, дернув мужа за рукав, направилась в глубь церкви.

Побежавший к Майклу Лэндон нахмурился, ничего не понимая. В отличии от него Майкл понимал многое. Родители его друзей спятили и явно решили заняться жесткой исповедью из-за смерти девушки Рафа, а может чем-то и похуже.

— Помоги мне и не стой столбом! — буквально прорычал Майкл

— Что происходит? — воскликнул Лэндон.

— Ваши родители рехнулись, вот что! — грубо ответил Майкл, ещё раз дернув на себя дверь. — Тут есть ещё вход?

— Нет, — покачал головой Лэндон. — Этот католический храм имеет только один вход и выход.

Раздавшиеся изнутри крики заставили подростков отпрянуть в сторону и замолчать, но очень быстро Майкл вновь пришёл в себя. Стуча по двери кулаком, он закричал:

— Рафаэль! Беги от них! Рафаэль!

В то время, как Майкл злился на себя, что не смог помочь другу, Лэндон дрожащими пальцами пытался набрать номер службы спасения, но не успел. К церкви, взвизгнув шинами, подрулил внедорожник, из которого выскочило двое. И одну из них Лэндон знал. Хоуп Майклсон была его первой влюбленностью, когда он жил у своей предыдущей приёмной семьи. Яркая, красивая, популярная и богатая. Она была воплощением всего, чем не был он сам. Один единственный танец с ней он трепетно хранил в своей памяти, как величайшее сокровище.

— Лэндон? — удивленно воскликнула она, тоже узнав его.

— Хоуп? — Лэндон даже забыл про телефон в своих руках: — Что ты здесь делаешь?

— Я… — начала было отвечать Хоуп, когда Майкл, резко развернувшись, бесцеремонно прервал её, рявкнув на Лэндона:

— Почему не звонишь в службу спасения?

— Вообще-то, — возмутилась Хоуп: — Звонить никуда не нужно, я здесь, чтобы помочь. Меня зовут…

— Мне плевать, как тебя зовут, дорогуша, — отмахнулся Майкл от наглой девицы, вновь сосредоточившись на двери. — Но если ты хочешь помочь, то помогай и звони в службу спасения, пока эти религиозные ублюдки не убили моего друга!

— Вы что, все знакомы?

Подошедший мужчина сначала окинул взглядом Лэндона, потом мельком взглянув на вновь отвернувшегося к двери Майкла, замер, когда из церкви вновь раздался громкий крик.

— Доктор Зальцман, — произнесла Хоуп, решив пока помиловать и проигнорировать хамоватого друга Лэндона.

— Да, сейчас, — начал подниматься по ступенькам доктор Зальцман, когда Майкл его предупредил:

— Дверь заперта, — скривившись, он обернулся на Хоуп и добавил: — Вы же не думаете, что мы такие идиоты и минут пять не могли распахнуть открытую дверь?

То, что произошло в следующее мгновение, ввело Майкла в шок. Подружка Лэндона, Хоуп, подняла руки вверх, произнесла что-то на латыни, и двери распахнулись, ощутимо ударив по спине Майкла. Широко улыбнувшись, Хоуп мило прощебетала, обращаясь исключительно к Лэндону:

— Тебе лучше остаться здесь, поверь мне.

Если Лэндон и остался стоять на месте, то лишь только потому, что был шокирован произошедшим. А вот Майкл, быстро осознав, что двери открыты, рванул внутрь, не слушая протестующие крики доктора Зальцмана и странной подружки своего друга. Увидев Рафаэля, над которым нависал священник, Майкл сделал то, что был должен — встал между другом и тем, кто над ним издевался. Оттолкнув в сторону святого отца, Майкл обернулся к Рафу и застыл, увидев у того волчьи глаза. Рафаэль сейчас мало напоминал привычного себя.

— Прошу, помогите, — прошептал Рафаэль, когда вдруг его кости начали с хрустом удлиняться.

Позади что-то вновь прокричала на латыни Хоуп и приёмные родители вместе со святым отцом рухнули на пол, но это сейчас мало волновало Майкла. Склонившись над Рафаэлем, он вдруг был за плечо отодвинут в сторону доктором Зальцманом, который, вместе с подружкой Лэндона, принялся оперативно застегивать на конечностях Рафаэля цепи.

— Что вы творите? — возмущённо воскликнул Майкл.

— В отличие от тебя, мы ему помогаем, — ответила Хоуп и, не сдерживая превосходства в голосе, приказала: — Отойди, ты только мешаешь.

Поджав губы, Майкл послушался, хотя гнев в нём при виде самодовольной девки стал ещё сильнее. Когда на месте Рафаэля оказался огромный волк, Майкл не смог удержался от свиста. Не каждый день узнаешь, что оборотни существуют. Это было удивительным открытием. И, одновременно с этим, ужасающим.

Майкл не знал, чем именно руководствовался доктор Зальцман, когда взял их с собой вместе с Рафаэлем, принявшим вновь человеческий облик. Пока Лэндон отвечал на вопросы Зальмана о своём знакомстве с Хоуп, Майкл, надев солнцезащитные очки, смотрел в окно, где солнце медленно двигалось по небу, ознаменовывая близость полудня. Он так и не скинул капюшон, натянув на самые глаза кепку.

Не то, что Майкл стыдился своей внешности. Нет, ему определённо она нравилась, но он опасался того, что родители могли заявить о его пропаже. Хотя, в глубине души он немного и надеялся на это, но отчётливо понимал, что те вряд ли так поступят. С глаз долой, из сердца вон.

— А вы, молодой человек? — вырвал Майкла из мыслей голос доктора Зальцмана.

— Я прослушал, — равнодушно ответил Майкл, продолжив смотреть в окно.

— Хорошо, — покладисто ответил доктор Зальцман. — Давайте для начала ещё раз познакомимся. Меня зовут Аларик Зальцман. Я директор школы Сальваторе для особых подростков.

— Таких, как Рафаэль или несостоявшаяся влажная мечта Лэндона? — не удержался Майкл и рассмеялся своим хриплым смехом, когда Лэндон, отчаянно покраснев, попытался стукнуть его по голове.

— Можно сказать и так, — со странными нотками в голосе ответил Аларик. — А как зовут тебя?

— Майкл Локсар, — ответил Майкл с видом мученика.

— Ты ведь не сводный брат Рафаэля, как Лэндон, — влезла в разговор Хоуп. — Зачем бросился его защищать?

— Он мой друг и гораздо ближе мне, чем моя настоящая семья, — неожиданно для себя честно ответил Майкл, и возмутился: — Ты опять что-то нашаманила?

— Не понимаю, о чём ты, — нарочито невинно ответила Хоуп и спросила: — Почему ты прячешь лицо?

— Я сбежал из дома, — опять ответил правду Майкл, и разозлился: — Прекрати!

— Сбежал из дома? — протянула Хоуп.

— Зачем? — удивился доктор Зальцман.

— Иногда родителям не нужны ублюдки, — уже по своей воле честно произнёс Майкл и, увидев удивление на лицах их новых знакомых, криво усмехнулся: — Сами знаете, как оно бывает, когда мамочка ходит налево от папочки.

— И ты сбежал? — Аларик постучал пальцами по рулю: — Тебя ведь ищут!

— Это вряд ли, — Майкл весело, но зло рассмеялся: — Разве что забрать ту тысячу с лишним долларов наличкой, которые я стащил из семейного сейфа.

— В любом случае, — поморщилась Хоуп. — Мы уже далеко от Атланты, можешь спокойно снимать свой капюшон с кепкой и очки.

Пожав плечами, Майкл решил прислушаться к совету и, послушно стащив капюшон, снял кепку, с наслаждением запустив пальцы в густые, светлые волосы, взъерошивая их, после чего, после недолгих раздумий, убрал в рюкзак и солнцезащитные очки.

Майкл всегда считал себя достаточно очаровательным и харизматичным человеком, но реакция Хоуп и доктора Зальцмана была явно чем-то выделяющимся на фоне других. Если Хоуп просто смотрела на него, открыв рот, то Аларик дал по тормозам и, остановившись у обочины, резко обернулся, уставившись на недоумевающего Майкла.

— Я настолько прекрасен? — улыбнулся Майкл, скрывая нервозность.

— Не может быть! — воскликнула Хоуп и, потянувшись с переднего сидения, схватила руку Майкла. — Подожди, мне нужно кое-что проверить!

Резким движением, Хоуп порезала ладонь Майкла и промокнула его кровь чистым платком. Дернув руку к себе, Майкл попытался было выйти из внедорожника, но понял, что двери заблокированы. Теперь ему уже не казалось хорошей идеей поехать вместе с Лэндоном и Рафаэлем куда-то в глушь в какую-то странную школу, подальше от родного дома.

— Успокойся, — попросил Аларик: — Тебе никто не навредит. Просто нас удивила твоя… внешность.

— Настолько удивила, что вы решили разобрать меня на сувениры? — скривился Майкл. — Зачем эта психованная порезала меня?

В доказательство своих слов Майкл взмахнул в воздухе ладонью с глубоким порезом. Замерший рядом Лэндон судорожно вцепился в бессознательного Рафаэля, словно тот мог его защитить.

— Я должна кое-что проверить, говорю же, — поморщилась Хоуп, тихо что-то нашептывая над платком с кровью: — Ого!

— Что там? — мгновенно среагировал Зальцман.

— Это не случайность, — Хоуп как-то по новому посмотрела на Майкла: — Ты действительно мой брат по отцу!

— Я… что? — Майкл недоуменно улыбнулся: — Это какая-то шутка, верно? Брат? Серьезно? Нет, погодите, вы не шутите. Вы действительно в этом уверены. Так, выпустите меня отсюда!

Повернувшись к двери, Майкл принялся дергать её, надеясь вырваться из окружившего его абсурда. Сестра, ага, как же! Что за бред? Как назло, дверь не поддавалась, а в следующее мгновение Майкл потерял сознание, успев услышать слова, которые Хоуп уже говорила в церкви, заставив отключится приёмных родителей его друзей и святого отца.

— Что вы с ним сделали? — воскликнул в ужасе Лэндон.

— У него назрел нервный срыв, — невозмутимо ответила Хоуп, бросив взгляд на новоявленного брата: — Он имеет гены оборотня, поэтому в полнолуние немного чувствительнее. Так мы спокойно доедем до школы.

— Почему ты решила, что он твой брат?

— Его кровь сказала мне, — Хоуп аккуратно спрятала платок с кровью Майкла в карман: — Я частично ведьма и хорошо владею магией, но вот нём я её не чувствую, что странно. Мне надо позвонить тёте Фрейе.

* * *

Майкл пришёл в себя рывком. Он находился в незнакомой комнате, лежал на односпальной кроватью прямо на покрывале. Рядом с одной из резных ножек деревянного каркаса постели, на полу, валялся его рюкзак. Память услужливо показала последние воспоминания, когда владеющая магией подружка Лэндона заявила, что он её брат и, со всей новообретённой сестринской любовью, вырубила его парой слов на латыни. Резко встав, Майкл бросился к двери. Заперто. Развернувшись, Майкл решил попытать счастья возле окна. Там его тоже ждало разочарование.

Вернувшись обратно к двери, Майкл ухмыльнулся и, достав из кармана кривую отмычку, сделанную им ещё в средней школе, когда старший брат начал издеваться над ним, запирая его в чулане на замок, и перочинный ножик бой-скаута, склонился у дверной ручки. Пара ловких движений и, провернув в замке ножик, Майкл открыл дверь.

Вот только выйти так и не смог. Несмотря на то, что дверь была открыта, что-то невидимое не пускало его дальше порога, мешая пройти. Находится в закрытом помещении Майкл не любил. За это можно было также поблагодарить "любимого", старшего брата. Стукнув кулаком по невидимой преграде, Майкл мгновенно понял, кто был виноват в его затруднительном положении.

— Хоуп!

Громкий крик разнёсся по школе, напугав несколько учеников. Прекрасно услышав его, Хоуп улыбнулась. Её неожиданно возникший брат пришёл в себя раньше, чем должен был. По крови он действительно был ей братом. По отцу. Правда, в отличии от неё, он был не трибридом, а гибридом. Причем неактивным. Стоило ему умереть и он активирует вампира, а если по его вине кто-то умрёт, то свет увидит волчья часть.

Разговор с Фрейей не дал много. Сильнейшая ведьма семьи Майклсонов была очень удивлена, но обещала скоро приехать. Звонить отцу в Новый Орлеан или говорить что-то дяде Элайдже, который сейчас находился в Нью-Йорке, они пока не решились, договорившись разобраться с проблемой по имени Майкл самостоятельно. Хоуп не особо верила в то, что тот был действительно её братом, а не подделкой, созданной врагами её отца, который мирно правил своим любимым городом уже больше десяти лет.

Громкий крик вновь пролетел по коридорам, и на Хоуп стали поглядывать вампиры, которые были более чувствительны к звукам. Поморщившись, Майклсон направилась к комнате для новеньких учеников, в которой и заперла неожиданного братца. К её удивлению, тот умудрился открыть дверь, но застрял на запирающем заклинании. Мысленно погладив себя по голове за предусмотрительность, Хоуп спросила:

— Выспался?

— Выпусти меня немедленно! — стукнул по барьеру Майкл.

В этот момент вероятный братец был ещё сильнее похож на их отца. Хоуп даже невольно отшатнулась. Когда она была маленькой, а её магия только начала разворачиваться, шаля направо и налево, она однажды случайно создала барьер, закрыв отца в одной комнате. Вспыльчивость Клауса не стала меньше с рождением единственной дочери, и иногда прорывалась наружу. Эти моменты Хоуп отчётливо помнила. Именно они напоминали ей о том, кем и чем оставался Никлаус Майклсон, её отец.

Сейчас она словно смотрела в отражение. Майкл был поразительно похож на первородного гибрида. Черты лица, мимика, телосложение и глаза… последние были такими же. Да и орал он с тем же возмущением. Сложив руки на груди, Хоуп задрала носик и, поморщившись, произнесла:

— Я никуда тебя отсюда не выпущу.

— Ты не имеешь права, Хоуп!

— На моей стороне сила, — ухмыльнулась Майклсон. — Так что ты не прав. Имею. А теперь будь паинькой и подожди, пока не приедет наша тётя Фрейю.

— Ты думаешь, я сбегу? — вдруг резко сменил пластинку Майкл. — Просто выпусти меня и мы вместе дождёмся эту твою тётю Фрейю.

— Думаешь, я поверю тебе? — Хоуп вдруг почувствовала раздражение: — У моего отца много недоброжелателей и, сказать по правде, я не уверена, что ты не подкидыш кого-то из его врагов, которому внушили уничтожить мою семью изнутри. Просто знай, что ты не нужен нам, и я тебе не верю, Майкл Локсар.

Выделив голосом фамилию человека, который претендовал на должность её брата, Хоуп улыбнулась, когда в глазах Майкла мелькнула боль от сказанных ею слов. Развернувшись, она направилась на занятия. Хоуп не обратила внимание на то, как Майкл молча проводил её взглядом.

Слова, сказанные Хоуп, неожиданно сильно ударили по Майклу. Он и сам не ожидал, но они смогли причинить ему боль. Может дело было в том, что семья была больной для него темой? Майкл был уверен в том, что ему никто ничего не внушал, а он сам уж точно не подкидыш каких-то неизвестных врагов отца Хоуп, но дожидаться таинственную тётушку Фрейю ему хотелось меньше всего. Оставалось только одно — найти выход.

В чём-то судьба была к Майклу определённо благосклонна, ведь уже через полчаса к открытой двери подошла темноволосая девушка. Окинув взглядом дверной проём, она, усмехнувшись, спросила:

— Это твой крик, призывающий мисс Зазнайку, звучал час назад по всей школе?

— А что, — Майкл не сделал и шага, внимательно смотря на незнакомку. — Ты разволновалась за свою подружку?

Вместо ответа девушка звонко рассмеялась, схватившись за дверной косяк, чтобы не упасть. Мысленно скривившись от такого демонстративного веселья, Майкл сделал шаг вперёд и спросил:

— Я так понимаю, что ты тоже не очень любишь Хоуп, верно?

— Определённо, — улыбнулась незнакомка: — Алисса Чанг, а ты…

— Майкл Локсар, — включил обаяние на полную Майкл: — Хочешь выбесить Хоуп?

— Выпустив тебя отсюда? — задумчиво прикусила губу Алисса. — Это стандартные чары барьера, которые созданы, чтобы не нарушить общую вязь чар, окутывающих школу, так что я вполне могу попробовать.

— Звучит превосходно, — улыбнулся Майкл. — Мисс Зазнайка будет в ярости.

— О, ради этого я постараюсь, — Чанг сосредоточилась: — Отойди немного.

Послушно сделав пару шагов назад, Майкл не смог удержать облегчённого вздоха, когда Алисса устало опустила руки, не скрывая своего ликования. Подхватив рюкзак, Майкл поспешил выйти в коридор, и, оказавшись за пределами комнаты, довольно улыбнулся.

— Это было быстро и эффектно. Ты определённо лучшее, что случалось со мной в этом месте.

— А вы умеете говорить комплименты, мистер Локсар, — кокетливо улыбнулась Алисса. — Услуга за услугу. Что от тебя хочет эта… Майклсон?

— Ничего хорошего для меня, — улыбнулся Майкл. — Но я явно был ей очень нужен запертым в этой комнате.

— Всегда подозревала, что папочкины гены в ней не дремлют.

— Именно папочкины? — уточнил Майкл, вспомнив про родство, которое называла его лжесестрица.

— Ну сам понимаешь, — махнула рукой Чанг: — Сам Клаус Майклсон, первородный гибрид, который за свою тысячу лет жизни вместе с остальной семьей Майклсонов породил весь вампирский род. Он не зря считается чудовищем, монстром. И легендой.

— Если посмотреть с этой точки зрения, — покачал головой Майкл, спешно придумывая пути отступления: — Сможешь провести меня до выхода?

— Могу наложить чары маскировки минут на десять. Тебя будет плохо видно, но они не скроют звуки и твой запах.

— Подойдёт.

Расставшись с Алиссой Чанг уже через пять минут, Майкл поспешил на поиски выхода. К счастью, видимо в этот момент в школе шли уроки, и в коридорах было безлюдно. Пройдя до главного выхода, Майкл еле успел увернуться от темнокожего мужчины, который широким шагом зашел в холл. Ругнувшись про себя, Майкл успел пройти через закрывающуюся дверь, и оказаться на улице.

На небе светило солнце. На лужайке перед школой веселились дети. Идиллия, которая была недостижима для Майкла. Не оборачиваясь, он поспешил вперёд. Времени действия маскировки оставалось немного и мало ли кто мог заметить тень, которую отбрасывала невидимка.

Звонок от Хоуп принёс много вопросов. Пообещав побыстрее приехать, Фрейя поспешила раскинуть руны, которые, после прямо заданного вопроса дали неожиданный ответ. Второе дитя, зачатое и забытое. Сын, отражение отца, отдавший часть себя ради жизни своей матери. Вот, что объясняло слова Хоуп об отсутствии магии в теле того, кого она не хотела признавать своим братом.

Решив проверить ещё и кровью, Фрейя щедро порезала ладонь, разливая кровь по огромной карте мира. Австрия, где находилась Ребекка. Франция, где жил с женой Коул. Нью-Йорк, где сейчас обитал Элайджа. Две точки в Новом Орлеане, где находилась она сама и Никлаус. И… две точки рядом с Мистик-фоллс. Причём одна точка, не спеша, уползала куда-то в сторону границы штата. Дернувшись к телефону, Фрейя поспешила позвонить племяннице.

— Тётя Фрейя? — голос Хоуп был спокойным. — Что-то случилось?

— Где он?

— Не волнуйся, — довольно ответила Хоуп. — Я закрыла самозванца за барьером в одной из гостевых комнат для учеников.

— Руны сказали, что он действительно твой брат, — ответила Фрейя.

— Что? — в голосе Хоуп было безмерное удивление: — Ты уверена, тётя? Это может быть ловушкой для отца!

Вздохнув, Фрейя потерла переносицу, продолжая следить за капелькой крови, двигающейся вдоль шоссе. Стоило поинтересоваться, где Хоуп.

— Ты сейчас в школе?

— Да, — ответила Хоуп. — У нас сейчас занятия, и я вышла в коридор.

— Тогда поздравляю, — Фрейя не удержала в груди смешок: — Твой брат и мой племянник только что доказал, что он, как и его отец, профессионал в побегах.

— В смысле? — не поняла Хоуп.

— Заклинание полного поиска родной крови говорит, что он сбежал, и сейчас движется по шоссе к границе штата.

— Я перезвоню.

В трубке раздались короткие гудки. Вздохнув, Фрейя отложила телефон в сторону. Почему они раньше не проводили полный поиск на крови? Может быть, тогда они нашли сына Клауса раньше. Интересно, какой он? Хоуп упоминала, что пускай он по паспорту младше неё, но разница составляет всего почти месяц. И он похож на отца, поэтому она и решила проверить кровь. Увидела сходство со своим родителем.

Зная, что иногда Хоуп до мурашек похожа на отца, особенно в проблесках семейной паранойи, она могла многое наговорить своему брату, а тот, не долго думая, решил сбежать. Наверное, угрожала приездом тёти. Фрейя тяжело вздохнула. Жизнь вновь стала веселее. Она почти тысячу лет наблюдала за тем, как её брат бежал от их отца, прихватив с собой всю остальную семью. У него отлично выходило прятаться. Вот только он был не убиваемым вампиром с запечатанной внутри сущностью оборотня, а Майкл всего лишь семнадцатилетним подростком, впервые столкнувшимся со сверхъестественным.

Развернувшись, Фрейя нос к носу столкнулась к Никлаусом, который не мигая смотрел на карту. Кашлянув, Фрейя со всей неловкостью поняла, что брат слышал её разговор с Хоуп.

— У меня… есть сын?

— Судя по тому, что сказала Хоуп, заклинанию полного поиска родной крови и тому, что поведали руны, да. Он младше Хоуп на месяц.

— Этого не может быть! — воскликнул Клаус. — Я не спал с…

Резко оборвав себя, Никлаус буквально впился взглядом в красную точку, которая замерла на шоссе, и Фрейя поняла, что он вспомнил ту женщину, с которой зачал сына. Судя по буре в глазах воспоминание явно не относилось к особо приятным.

— Мы немедленно выезжаем, — резко развернулся в сторону выхода Клаус: — Никому пока об этом ни слова.

* * *

Майкл со стоном пришёл в себя. Междугородний автобус, в котором он ехал, сейчас лежал на боку, а большинство пассажиров были мертвы. Их и так было не особо много — человек десять. Последнее, что помнил Майкл, было криком водителя, который громко обматерил выбежавшее на дорогу стадо лосей и резко вывернул руль.

Кое-как сев, Майкл посмотрел наверх, где через окна автобуса было видно вечернее небо и охнул от боли в шее. Всё вокруг казалось слишком громким и ярким, но он списал всё на вероятное сотрясение мозга. Но вот что точно не вписывалось в симптомы сотрясения, так это странная тяга к луже крови, что натекла из раненого мужчины рядом, который, видимо от болевого шока, потерял сознание. Сглотнув, Майкл невольно облизнулся, но потом отшатнулся, осознав, что именно так отчаянно желал попробовать.

— Не может быть, — глухо простонал он, пытаясь держать себя в руках. — Я просто сплю. Опять.

— Помоги… — вдруг прошептал пришедший в себя мужчина и, потянувшись окровавленной рукой к Майклу, задел того ею по лицу.

Аромат крови буквально очаровывал, и Майкл больше не мог сдерживаться. Схватив тянущуюся к нему руку, он осторожно лизнул окровавленную ладонь, а в следующее мгновение охнул от боли в верхней челюсти. Будто кто-то вонзил две раскаленные иглы, вызвавшие зуд и раздражение, успокоить которое могло лишь одно. Наклонившись, Майкл впился в шею мужчины, легко прокусывая её своими новыми клыками.

Вот только в тот момент, когда сердце мужчины остановилось окончательно, Майкл почувствовал жар, что поднимался откуда-то изнутри, плавя внутренности. Отшатнувшись, Майкл охнул от боли, когда его кости хрустнули, будто перестраиваясь. Запахов вдруг стало гораздо больше, а слух приобрел отчётливую остроту. Дернувшись в сторону, Майкл врезался в крышу автобуса, оставив вмятину, а потом, забыв про рюкзак, бросился вперёд.

Выбив ногой мешающиеся осколки лобового стекла, он затравленно огляделся по сторонам и побежал прочь. Когда всё вокруг на несколько секунд будто искривилось, он замер. Обернувшись, Майкл с изумлением осознал, что каким-то неуловимым способом смог убежать гораздо дальше, чем любой обычный человек. Это немного пугало, но, одновременно с этим, вызывало какой-то дикий, животный восторг. И, неожиданно даже для самого себя, Майкл широко улыбнулся. Сейчас его не волновало то, что он был измазан в крови, как своей, так и тех, с кем потерпел аварию.

Впервые Майкл чувствовал себя настолько свободным. И это ощущение очаровывало его. Он не думал о родителях, от которых сбежал. Его не волновало то, что Раф стал оборотнем, а Лэндона он так и не увидел после того, как его вырубила в машине ведьма, назвавшаяся его сестрой. Хоуп, к слову, его тоже не волновала. И её тётушка. Не волновал и тот, кого все нарекли его отцом. Первородный гибрид, монстр, легенда или кто он там ещё.

Сделав шаг вперёд, Майкл почувствовал, как кости в его теле вновь с болью перестроились. В этот раз он сам поддерживал это состояние. В памяти стоял образ огромного волка, которым стал Рафаэль, и отчего-то Майкл знал, что он сам станет волком гораздо более опасным, чем его друг. Всё его тело сотрясалось в боли и судорогах от трансформации, но Майклу казалось, что в этом таилось своё особое освобождение.

В тот момент, когда он встал всеми четырьмя лапами на асфальт и отряхнулся, смахивая с шерсти остатки одежды, его вновь охватило ликование. Издав короткое тявканье, Майкл позволил себе забыться, рванув прочь с дороги в лес. Туда, где, как подсказывали ему пробудившиеся инстинкты, он был в безопасности.

* * *

После звонка тёти Фреи, Хоуп поспешила проверить комнату, в которой заперла того, кого считала самозванцем. Заклинание было развеяно, а сам Майкл исчез вместе со всеми своими вещами. Сбежав, неожиданно объявившийся брат стал раздражать Хоуп ещё сильнее.

Она была единственным ребёнком в первородной семье Майклсонов. Уникальным младенцем, чья сила лишь подчёркивала уникальность её родословной. Новость о том, что она не одна, оказалась на удивление неприятной. Хоуп уж точно не хотела делить внимание отца и родных с наглым мальчишкой. Она понимала, что это эгоистично и мама однозначно отругала бы её за подобные мысли, но сейчас она была со своей стаей, а не рядом. Мама всегда была больше со своей стаей. Теми, кого она называла своей настоящей семьёй.

Хоуп поморщилась, сосредоточившись на братце. Майкл был опасен, пускай и являлся всего лишь человеком. Ещё не оборотень и не вампир. Но даже без магии он вызывал опаску. Да, он был харизматичен, но характером явно пошёл в их отца. В нём был тот же всеразрушающий гнев.

— Хоуп, вот ты где!

Аларик подошёл к своей ученице, замершей около открытой двери, и, нахмурившись, спросил:

— Ты выпустила Майкла?

— Он сбежал, — скривилась Хоуп. — И я, кажется, знаю, кто ему помог.

— Мне уже пора начинать волноваться? — спокойно поинтересовался Аларик. — Твой отец, надеюсь, нас не навестит?

— Нет, — Хоуп покачала головой. — А вот тётя Фрея обещала приехать.

— Она что-то знает?

— Майкл действительно мой брат, — развела руками Хоуп. — Неожиданный сюрприз, о котором никто не знал.

— И раз он сбежал, ты будешь его искать?

— Нет, не буду.

Встряхнув копной густых волос, Хоуп равнодушно закрыла дверь в комнату и, направилась по коридору, оставив Аларика стоять на месте. Проводив дочь Никлауса взглядом, Зальцман тяжело вздохнул. Он знал эту девочку ещё крохой. Хоуп всегда была собственницей. Игрушки, вещи, живые существа. То, что она считала своим, оберегалось с жестокостью дракона.

Своим появлением Майкл разрушил душевное равновесие Хоуп. Её привычный мир начал рушиться, а сущность оборотня явно не способствовала спокойному восприятию реальности. Дело принимало дурной оборот. Аларик вздохнул. Ему хватало проблем с собственными дочерями, поэтому он решил рассказать всё Фрейе Майклсон, которая вскоре должна была прибыть в пансионат.

Вот только он совсем не ожидал, что вместе с первородной ведьмой в Мистик-фоллс вернётся и тот, кого Аларик уж точно не хотел видеть. Никлаус Майклсон впервые за годы учёбы Хоуп в школе-пансионате, появился на пороге бывшего особняка Сальваторе. Но не для того, чтобы навестить дочь, чем явно ранил чувства той.

Он не знал, сколько времени бежал по лесу. Порой ему казалось, что кто-то нагоняет его, стоило ему сделать остановку, и тогда он вновь бросался прочь. Мощные лапы легко несли его сквозь густой кустарник, и Майкл чувствовал себя свободным. Впервые в жизни ему не нужно было переживать о том, что о нём думает мать и отчим. Не нужно вспоминать презрение сводных брата и сестры.

Возвращаться в человеческую форму не хотелось. Майкла вполне устраивало существование в образе волка. Впрочем, вернуть себе облик человека он был вынужден.

Наткнувшись на ветхую хижину в лесу, Майкл подошёл ближе и замер, когда на пороге увидел старую женщину. Обострённым обонянием он чувствовал густой запах трав, крови, огня и чего-то ещё, исходящий от отшельницы. На испещренном морщинами лице старухи появилась кривая улыбка.

— Молодой гибрид на моём пороге, — прошелестела женщина. — Прибежал по велению своего вожака?

Не сделав ни шага к нему, она наклонилась вперёд, всматриваясь в его морду, после чего, сплюнув, рассмеялась. Глухо заворчав, Майкл сделал несколько шагов назад, когда услышал этот жуткий смех. Старая женщина словно скрипела, будто старая дверца буфета.

— Вижу, вижу, что ошиблась, — старуха вкрадчиво спросила: — Ты прячешься. Пытаешься скрыться от тех, кто преследует тебя. Вернись в человеческий облик, ребёнок, и я помогу тебе. Клянусь предками, что не наврежу тебе.

Клятва звучала странно, но Майкл слышал сердцебиение женщины, поэтому поверил ей. Вернуться обратно в облик человека было сложно, а снова встать на землю двумя ногами странно. Казалось, что прошла всего пара дней, но Майклу чудилось, что миновала целая вечность с тех пор, как он не был зверем.

— Вот ты какой, — старуха неожиданно быстро оказалась рядом, заставив Майкла вздрогнуть. — Я видела тебя.

— Видели? — не понял Майкл. — Когда?

— Ведьмы видят иначе, ребёнок, — своим каркающим голосом ответила старуха. — Я рада, что успела увидеть тебя до того, как присоединюсь к предкам.

Майкл мало понимал, но он уже успел понять, что перед ним ведьма. Такая же, как и те, кого он видел в школе, где его заперли. Вот только, в отличие от Хоуп, эта ведьма не собиралась причинять вред. По крайней мере, ему лично.

— Ты хочешь избавиться от преследования? Скрыться, чтобы тебя не нашли?

— Да, — не колеблясь ответил Майкл.

Его могли найти, раз преследуют сейчас. С магией это однозначно было возможно, но, словно прочитав его мысли, ведьма протянула дрожащую руку, провела черными пальцами по щеке Майкла и грустно улыбнулась.

— Я дам тебе амулет, — старуха стянула со своей шеи вырезанную из дерева фигурку волка на кожаном шнуре и надела на шею Майкла. — Даже если ты вернёшься в волчью форму, шнурок не порвётся. Теперь тебя не найти с помощью магии.

— Спасибо, — тихо поблагодарил Майкл ведьму.

Вернуться в образ волка было уже не так больно, как в первый раз. Встряхнувшись всем телом, Майкл осторожно боднул головой бок старухи и поспешил покинуть небольшую поляну со ветхой хижиной.

Оставшись в одиночестве, ведьма села на крыльце и вновь рассмеялась, но на этот раз в её ужасающем смехе отчётливо слышалось безумие. Брошенная своим же ковеном, выгнанная из Нового Орлеана и преследуемая за надуманные грехи, она наконец-то увидела выход.

Второе дитя Никлауса Майклсона. Обещанный ребёнок, о котором она буквально кричала, но так и не была услышана. Тот, кто станет погибелью и спасением очень многих. Монстр, что спустя сотни лет превзойдёт своего отца.

— Беги, сын чудовища. Теперь ему тебя не найти, потерянное наследие.