Parallax (гет)

Нагайна всегда была женщиной с тайной — загадочной и тёмной, словно лес, что её укрывал. Её имя несло в себе что-то мистическое, связанное с древними восточными преданиями. Она родилась далеко на востоке, в маленькой деревушке, где магия была неотделима от жизни. Уже в детстве люди сторонились её, чувствуя исходящую от девочки странную, дикую силу.

Её дар — способность разговаривать со змеями — пугал людей и казался проклятием, ведь всегда это дар считался тёмным среди волшебников.

Нагайна была умна и горда. Её красота была такой же притягательной, как и опасной: длинные чёрные волосы, гладкая, как мрамор, кожа и глаза, в которых можно было утонуть — глубокие и тёмные, подобные бездне. Она была спокойной, но в её взгляде скрывалась тень тоски и страха перед будущими. Нагайна жила на грани света и тьмы, пытаясь совладать с той силой, которая постепенно забирала у неё человечность.

С каждым годом проклятие Маледиктуса усиливалось. Она чувствовала, как в ней просыпается что-то чужое: её движения становились плавными и холодными, она всё чаще понимала змеиную речь лучше и лучше. Иногда ночью, глядя на луну, она видела своё будущее: рядом с тёмным силуэтом, чей голос будет звучать как приговор.

Но Нагини не была злой. Она не искала власти или разрушения. Она хотела свободы — от проклятия, от судьбы, которая лишала её выбора. Когда в её жизни появился молодой Том Риддл, он был единственным, кто не боялся её. Он видел в ней не только проклятие, но и силу. Они оба были потеряны в своём одиночестве и тянулись друг к другу. Но она понимала, что в Томе есть что-то, что рано или поздно поглотит его, и он заберёт Нагини с собой… Но она не оттолкнула Риддла. Он единственный, кто в какой-то мере смог ей помочь совладать со своей внутренней змеёй.

Увы, спустя десятки лет проклятие всё же взяло верх и полностью овладело её телом, оставив прежнюю Нагини на задворках змеиного сознания. Она превратилась в покорную слугу Волдеморта, но глубоко внутри что-то всё ещё помнило те дни, когда она была ведьмой. Она всё помнила и умела чувствовать даже будучи узницей нежеланного облика. Иногда, в тишине, когда вокруг не было ни звука, она видела себя прежнюю — свободную, гордую женщину, а не тень тёмного волшебника.

«Она не хотела потерять его. Он не хотел её отпускать»

Крестраж. Том создал очередной крестраж...

— Ты уверен, что это безопасно? — спрашивала у него Нагайна.

Но скорее для того, чтобы успокоить себя. Ведь ей прекрасно было известно, что несёт за собой магия деления души. Просто... Том казался ей таким «непробиваемым». Таким уверенным в себе. Но она понимала, что его покалеченная душа претерпевает ужасающие метаморфозы, и ей было страшно за него... Ведь Нагайна так сильно привязалась к Тому Реддлу, что не хотела его потерять.

— Это не просто магия, Том. Это... нечто непостижимое. И у меня плохие предчувствия. Ты уверен, что понимаешь последствия? Том поднял взгляд, в котором не было ни страха, ни сомнений — только холодная решимость. Он улыбнулся, но эта улыбка не была ни тёплой, ни дружелюбной.

— Ты беспокоишься о последствиях, Нагайна? — низким шёпотом спрашивал Том. — Ты боишься, что этa магия выйдет из-под контроля?

Нагайна почувствовала, как её сердце на мгновение сжалось. Её вопрос был не о магии, а о нём самом. О том, насколько он готов пройти через эту грань. Сколько ещё он будет рисковать, пока не станет тем, кого уже невозможно вернуть обратно?

— Я не боюсь магии, — ответила она, не сводя с него взгляда. — Я боюсь того, что ты перестанешь быть собой.

Том пристально смотрел на Нагайну. Его взгляд проникал сквозь неё, как будто оценивая каждую черту её лица, каждую эмоцию. Её слова что-то пробудили в нём — не страх, конечно, но воспоминание о той части себя, которую он старался забыть. Той части, которая могла... чувствовать. Он медленно поднялся с кресла и подошёл к Нагайне, замирая в шаге от неё, позволяя напряжению между ними нарастать. В его глазах на мгновение промелькнуло что-то, что могло бы показаться мягкостью, но это была лишь иллюзия.

— Ты думаешь, я боюсь потерять себя? — шёпотом произнёс он, его дыхание касалось её кожи. — Нет, Нагайна. Я не боюсь. Потому что каждый кусочек души, который я отделяю, приближает меня к бессмертию. Но ты...

Он протянул руку, осторожно, почти ласково убрал прядь её волос за ухо. Этот жест казался неестественно нежным на фоне его слов.

— Ты важна для меня, Нагайна. — В его голосе зазвучала новая интонация — глубокая, тихая, и от этого ещё более жуткая. — Настолько важна, что, когда придёт время, я сделаю тебя частью своего бессмертия.

...И спустя десятки лет он поместит часть своей души в неё. Ведь Том Реддл так сильно привязался к Нагайне, что не хотел её отпускать...

Примечания:

[AU, где Том и Нагайна профессора в

Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс]

Большой Зал великого замка мерцал серебром и золотом. Лёгкие снежинки падали с заколдованного потолка. В воздухе витал терпкий аромат хвои, смешанный с нотками горячего глинтвейна и лёгкого дыма свечей, парящих в воздухе. Музыка, подобно сквозняку, проникала в самые укромные уголки, обвивалась вокруг колонн, трепетала в бокалах с искристым шампанским.

Том Реддл, профессор защиты от тёмных искусств, одиноко стоял у стены, безразлично оглядывая зал с танцующими парами. На первый взгляд он был равнодушен к празднику. Его высокий силуэт в чёрном костюме выглядел изящно, а тонкие пальцы левой руки медленно скользили по краю бокала с густым алым напитком.

— Здесь так шумно, — раздался голос за его спиной, — мягкий, словно шёлк, но с холодным оттенком.

Он обернулся. Перед ним стояла Нагайна, профессор по трансфигурации. Её тёмно-синее платье плавно струилось по фигуре и наводило на мысли о ночном звёздном небе. Нагайна с любопытством, словно оценивающе, изучала взглядом Тома.

— Шумно, но что поделать, — ответил Реддл, чуть склонив голову. — Люди любят создавать шум там, где боятся тишины.

— А вы боитесь тишины, профессор Реддл? — она сделала шаг ближе, и Том уловил лёгкий запах ванили.

— Никогда. Это одно из немногих явлений, которому можно доверять.Она усмехнулась, словно открыв для себя в его словах скрытую истину.

— Вы, как всегда, верны себе. — Нагайна взяла бокал с ближайшего столика и, не отводя глаз, сделала небольшой глоток шампанского.

Музыка сменилась. Струны арфы и мягкие звуки виолончели наполнили зал, заставляя людей замедлить шаги.

— Если вы не танцуете, Том, — тихо сказала она почти шепотом, — зачем же тогда пришли?

— Наблюдать, — ответил он без заминки, но уклончиво. — Искать трещины в сияющих фасадах. Изъяны. А вы?

— Я пришла, чтобы проверить, умеют ли профессора отделять себя от своих масок.

— Сложная задача. Особенно если говорить обо мне, — ответил он с лёгкой усмешкой, но взгляд его оставался серьёзным.

Она поставила бокал и протянула ему руку.

— А может, не такая уж и сложная?Он посмотрел на её ладонь, тонкую, будто выточенную из мрамора, и, чуть поколебавшись, вложил в неё свою. Её пальцы были прохладны.

Они вышли в центр зала, где под звуки музыки вращались десятки пар. Никто не смотрел на них, хотя казалось, что воздух вокруг вдруг стал гуще.

— Считаете, танец может быть откровением? — тихо спросил он, подаваясь ближе к ней.

— Танец, — прошептала она, чуть наклонив голову, — это то, что происходит между двумя людьми, когда слова теряют значение.

Их движения были слажены, точны, словно оба знали этот танец наизусть. Но в них не было привычной шаблонности, только неуловимая игра. Она то приближалась, то отстранялась, её взгляд будто бы разгадывал в нем что-то давно забытое.

— Вам нравится быть загадкой, профессор Реддл? -спрашивала Нагини, бросая ему вызов.

— Это мой способ защиты, — ответил он, чуть замедлив шаг.

Она улыбнулась.

— А если защита станет ненужной?

Он замер. На долю секунды его глаза сверкнули опасным блеском, но он быстро овладел собой.

— Тогда это будет самым непостижимым из откровений.

Музыка стихла, и они остановились. Нагайна продолжала смотреть Тому в глаза, будто пытаясь прочитать невысказанное, заглянуть глубже, чем позволял этот короткий танец.

— Профессор, — произнесла она негромко, едва касаясь его руки перед тем, как отойти. В её словах звучала интрига, — наша встреча в тишине, полная откровений, впереди.

Примечания:

Продолжение предыдущей главы :)

Рождественский бал остался позади. Музыка умолкла, в коридорах Хогвартса воцарилась ночная тишина. Только отблески снежных сугробов за витражными окнами слабо освещали готические арки, а ледяной ветер, налетавший порывами, едва не гасил факелы, стоило кому-то приоткрыть массивную дверь.

Профессор Том Реддл, слегка опьянённый вином, медленно шагал по одному из пустых коридоров необъятного замка. Бледный свет луны подчёркивал резкие черты его лица. Взгляд Тома задумчив, а в голове снова и снова звучал её смех — лёгкий, звенящий, как капли воды, падающие в глубокий колодец.

Нагайна.

Он танцевал с ней на балу — с красавицей в платье цвета звёздного неба, утончённой, похожей на изысканную статуэтку, ожившую лишь для того, чтобы затмить остальных. И хотя многие дамы пытались привлечь его внимание, Реддл ловил себя на том, что взгляд его снова и снова возвращался к ней.

И она проявила инициативу сейчас, сделав первый шаг.

Когда Нагайна пришла на должность преподавателя трансфигурации в прошлом году, Реддл не придал этому событию особого значения. До тех пор, пока ему случайно не стало известно от кого-то из не в меру любопытных студентов, что её анимагическая форма — змея. А Том особенно трепетно относился к змеям, являясь наследником Слизерина, знающим парселтанг. Но Том не пытался специально привлечь внимание Нагайны, — им двигала врождённая гордость и предвзятость к любым привязанностям.

Но всё изменилось буквально два часа назад, после их разговора и танца. Тома не покидало чувство, что между ними произошло нечто, требующее дальнейшего развития. Иначе его будет преследовать ощущение незавершённости, а педантичный до мозга костей Том терпеть этого не мог.

Добравшись до башни преподавателей, он повернул направо, остановившись перед её дверью. В глубине души его мучило непривычное чувство сомнения. Что, если она сочтёт его визит излишним? Поздним? Но Том был не из тех, кто сдаётся. Он постучал — один раз и достаточно уверенно, чтобы она поняла, кто за дверью.

Через несколько мгновений раздался её мелодичный голос: — Войдите.

Том открыл дверь. Нагайна сидела в кресле у камина, в котором тихо потрескивали угли. Она была уже не в своём роскошном платье, но даже простая домашняя шёлковая мантия из мягкой изумрудной ткани делала её не менее величественной. Волосы Нагайны были распущены и плавно спадали на плечи. Она повернулась, и в её глазах мелькнуло лёгкое удивление.

— Профессор Реддл, — проговорила она, чуть приподняв бровь. — Такой поздний визит... Должна ли я удивляться?

На самом деле, Нагайна не надеялась, что он придёт. Но Том правильно истолковал её последние слова, которые она произнесла, прежде чем покинуть празднество.

— Только если вы ещё не привыкли к моей непростительной привычке нарушать предсказуемость, — ответил он, чуть склонив голову, и закрыл за собой дверь, войдя в комнату.

Нагайна усмехнулась, но её взгляд смягчился. Она указала на кресло у камина.

— Если уж вы здесь, присаживайтесь. Впрочем, должна признать: я не ожидала, что вы поймёте мой намёк и посетите мою скромную обитель.

— Скромной я бы её не назвал, — Том прошёл к креслу, но не сел. Вместо этого он облокотился о спинку кресла, в котором сидела Нагайна, и слегка наклонился к ней. — Вы сделали этот вечер незабываемым. И я не говорю о вашем умении танцевать.

Она ответила ему испытующим взглядом. Её глаза казались двумя глубокими омутами, в которых можно было утонуть, если не быть осторожным.

— А о чём же вы говорите, Том? — впервые, кажется, она произнесла его имя так мягко, без официоза.

Он на мгновение задержал взгляд на её лице и, сложив руки за спиной, тихо сказал: — О вашем умении быть настолько… настоящей. Это редкость. Вы удивляете меня.

Нагайна чуть прищурилась, словно оценивая искренность его слов, но вместо ответа лишь усмехнулась.

— Не думала, что вас можно удивить.

— Я тоже так думал, — признался он, едва заметно улыбнувшись. Он поражался собственным откровениям, сваливая вину на захмелевший разум.

Нагайна повернулась к камину и, немного задумавшись, подбросила полено в огонь. Оно затрещало, и искры взлетели вверх. Женщина проговорила, не оборачиваясь:

— Люди слишком часто скрывают себя за масками. И вы, Том, не исключение. Иногда мне кажется, что даже в зеркале вы видите не самого себя, а тот образ, который хотите показать миру.

Том наклонился ещё ближе к ней, не сводя с неё глаз. Он понял, что его резко бросило в жар. Но точно не от алкоголя и не от близости горящего камина.

— Возможно, вы правы. Но, кажется, вы видите сквозь эти маски, Нагайна.

Она внимательно посмотрела в его глаза. Их взгляды встретились, и в этот момент весь мир вокруг словно перестал существовать. Только он и она. На мгновение Том замер, словно давая ей возможность отступить. Но Нагайна не отступила. И тогда он поднял руку, осторожно коснулся её лица, обводя пальцами линию скулы.

— Вы слишком опасны, чтобы я мог доверять вам, — прошептал он едва слышно.

— А вы слишком горды, чтобы позволить себе это сделать, — парировала она без какого либо укора и насмешки.

И тогда Том услышал из её уст знакомые, по-змеиному шипящие звуки. Парселтанг… Лёд, сковывающий его сердце, растаял окончательно.

— Вы такая удивительная женщина… Нагайна, — произнёс Том, беря её ладонь в свою руку и припадая к ней губами.

— Мистер Реддл… Вы поняли, что я сказала? — удивлённо поинтересовалась Нагайна.

— Да, мисс… Видите ли, я змееуст по материнской линии, — улыбнувшись, охотно поведал ей Том. — А о вашей трансфигурационной форме я наслышан… Видимо, превращения в змею не прошли для вас бесследно.

— Кажется, вы перестали быть “Томом-загадкой”, — весело пошутила Нагайна. — Да, вы правы. Но оставим эти маленькие тайны между нами. Иначе сочтут за опасных для общества тёмных волшебников… — сказала она смешливым тоном. Её эта ситуация явно забавляла.

Том кивнул, улыбаясь вместе с ней. Сейчас он удивлялся сам себе. Реддл заметил Нагайну раньше, но не сделал шаг к близости первым. Хотя Нагайна привлекла его ещё в тот самый день, когда её представили в преподавательском коллективе.

Всему виной его чёртова гордость, но эта женщина точно заслуживала внимания.

Том никогда не был им обделён в силу своей харизмы и привлекательности, но никого прежде не удостаивал своим расположением. Нагайна же затмила их всех. Своей решительностью. Своей красотой. Своей мудростью. Умением превращаться в змею и разговаривать на парселтанге.

Потомственный змееуст мог только мечтать о такой потенциальной спутнице жизни.

Никто из тех, кто пытался добиться внимания Тома Марволо Реддла, не обладал таким полноценным набором уникальных качеств, которые приходились ему по душе, и все они считали его чёрствым.

Но с Нагайной всё иначе.

И тогда он склонился к ней, впервые за долгие годы позволив себе забыть обо всём — о своих амбициях, о строгом контроле над эмоциями. Их губы встретились. Нагайна не оттолкнула его — напротив, ответила на поцелуй с такой страстью, словно дала согласие на…зарождающиеся отношения. Вообще-то, она первая затеяла всё это и не ожидала, что их личная встреча, полная откровений, станет такой плодотворной.

Когда Том отстранился, в его глазах не было сомнений. Нет, это не было влиянием алкоголя. К нему пришло осознание сразу после того, как она заговорила на змеином языке. Нагайна должна быть только его женщиной и ничей больше.

— Я не позволю вам исчезнуть из моей жизни, Нагайна.

Примечания:

Школьная AU в Хогвартсе, куда Нагайну перевели из Махотокоро.

Том Реддл не верил в случайности.

А потому, когда в начале нового учебного года в дверях Большого зала появилась она, он сразу понял: это не случайное событие.

Нагайна была новенькой в Хогвартсе. Её перевели из Махотокоро.

Аккуратная чёрная мантия, длинные тёмные волосы, правильная осанка, спокойное выражение лица. Всё в ней говорило о самоконтроле, о дисциплине.

Но Том видел куда глубже.

Скорее, он слышал её.

Точнее... то, что жило внутри неё.

Когда старая Распределяющая Шляпа коснулась её головы, в сознании Тома пронеслось тихое шипящее эхо. Не слова, не мысли — но что-то знакомое.

Что-то змеиное.

Реддл выпрямился на своём месте за слизеринским столом, пока Шляпа в раздумьях склонялась над её головой. Он никогда раньше не чувствовал ничего подобного.

— Интересно… — протянула Шляпа, и Том уловил намёк на веселье в её голосе.

Новенькая не шевельнулась.

— Слизерин! — торжественно продекламировала Шляпа.

Это не стало неожиданностью.

Но когда Нагайна направилась к их факультетскому столу, Том поймал её взгляд.

И она остановилась — всего на секунду, едва заметно, но он уловил её любопытство.

Нагайна тоже услышала его.

* * *

Позже, когда она распаковывала вещи в спальне девушек, Том ждал её в коридоре.

Даже не спрашивал себя, почему и зачем. Просто знал, что рано или поздно она выйдет.

И когда она, наконец, появилась, Том спокойно направился к ней навстречу.

— Ты ведь известно, кто я, — сказал он, не задавая вопросов.

Она не отвела взгляд.

— Том Реддл. Пятикурсник и староста. Лучший ученик курса, как мне сообщили соседки по комнате.

Кажется, такой ответ не устроил Тома.

— И ты знаешь, что я слышал тебя.

Её глаза чуть сузились, а в голосе сквозило недоверие.

— Ты уверен, что это была я?

Том склонил голову.

— Это был кто-то внутри тебя.

Нагайна молчала, критически изучая его. А затем улыбнулась.

Том не был уверен, что ему понравилась эта улыбка.

— Если ты слышал, значит, змеи шепчут тебе так же, как и мне.

Он не знал, утверждает ли она это… или проверяет.

Но что-то в её голосе заставило Реддла почувствовать, что он не доминирует в этом разговоре, что они… равны.

И юноша понял: она не случайность.

Она — ключ к чему-то большему.

Том знал это с первого взгляда. С первого звука, что вибрировал в воздухе, когда Распределяющая Шляпа коснулась её головы.

Теперь Нагайна стояла перед ним в тусклом коридоре подземелий, а её янтарные глаза блестели в полумраке.

Спокойная. Слишком спокойная для новенькой, оказавшейся в школе, полной чужих ей людей.

— Ты не похожа на других, — сказал Том, не столько утверждая, сколько проверяя.

Нагайна снова улыбнулась.

— А ты не похож на тех, кто задаёт очевидные вопросы.

Том не привык к тому, что кто-то играет с ним.

Большинство либо преклонялись, либо старались держаться подальше.

Но эта девушка из Махотокоро вела себя так, будто не боялась его. Будто она бросала вызов.

— Ты говоришь, как будто знаешь меня, — тихо сказал он.

Она сделала шаг ближе, и теперь между ними оставалось не больше вытянутой руки.

— Я знаю таких, как ты.

Нет, это не оскорбление. Но в этих словах звучала уверенность — опасная, потому что она звучала слишком правдиво.

— И кто же я? — он приподнял бровь.

Нагайна наклонила голову, её длинные волосы мягко скользнули по плечам.

— Ты тот, кому змеи шепчут по-настоящему.

Том не отвёл взгляда.

— А ты?

Она улыбнулась, но на этот раз в её глазах не было насмешки.

— Я — та, кто слышит их с рождения.

И в этот момент он понял.

Её внутренняя змея — это не просто фигура речи. Это часть её.

Он слышал Нагайну, слышал её змею.

И теперь Том знал: она не просто девушка, которую случайно перевели в Хогвартс.

Она была ответом на вопрос, который он ещё не задал.

Том смотрел на неё, но видел глубже — всматриваясь за её человеческую оболочку, за эту самоуверенную улыбку.

Она была змеёй.

Нет, не в метафорическом смысле, как все слизеринцы, и даже не в том, в котором был он сам.

Она была настоящей.

Той, кого он слышал не разумом, а инстинктами.

— Ну и кто же ты? — тихо спросил он.

Он не привык повторять вопросы. Но с ней было иначе.

Новоприбывшая слизеринка победно ухмыльнулась:

— Нагайна, — ответила она, словно проверяя, достаточно ли ему одного имени.

Том медленно и раздосадованно качнул головой.

— Это не то, что я имел ввиду.

Нагайна изучала его — так, как изучала бы добычу, как оценивают того, кто может быть опасным, но не вызывает страха.

— А ты готов услышать ответ, Том Реддл?

Сейчас в её голосе не было вызова, только интерес.

Ему не нравилось, когда кто-то ставил себя с ним на один уровень.

Но она… Том хотел её понять.

— Попробуй меня удивить, — произнёс он.

Нагайна чуть прищурилась, будто решая, стоит ли.

Затем она наклонилась ближе — так, что он почувствовал тепло её дыхания.

— Я слышала, что ты говоришь со змеями, — прошептала она. — Но слышал ли ты, что они говорят обо мне?

Том замер.

Вопрос застрял в воздухе, сплетаясь с их дыханием. Постановка вопроса была слишком двусмысленной, учитывая, на каком факультете они учатся. Но сейчас Тома волновало другое.

Он действительно слышал.

Её змеиный шёпот. Вибрации, почти неразличимые, когда голос Нагайны смешивался с чем-то более древним, более тёмным.

Что-то в его крови узнало её.

И впервые за долгое время он ощутил… не страх.

Нет.

Любопытство. Настоящее, жгучее.

Том Реддл не верил в случайности. И он не отпустит Нагайну, пока не узнает всю правду о ней.