Не проверялось на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Тередор был несколько обескуражен, хотя и не слишком удивлён, когда его отец, король Анифа, созвал сыновей в тронный зал, чтобы объявить о скорой женитьбе обоих. В королевстве Десяти Тысяч Островов давно считалось, что мужчины их рода обязаны не только поддерживать славу древней династии, но и продолжать её, передавая дальше магию, струящуюся в их крови наряду с наследием августейших предков.
— По крайней мере, она соответствует твоему вкусу, брат, — сказал Нептун, небрежно скользнув взглядом по портрету совсем юной девушки.
На портрете была изображена типичная представительница знатных домов Андроса: смуглая кожа, блестящие, волной ниспадающие до пояса тёмные волосы, а глаза — русальи, ярко-голубые, будто впитавшие сияние коралловых рифов. Миловидное лицо, но без особых черт, выделяющих её среди прочих.
Тередор, взглянув на изображение, отложил портрет в сторону и поставил его на полку среди книг в своих покоях. Возражать отцу было бесполезно: это они с братом уяснили ещё в детстве. Король Анифа, по нраву напоминал море в шторм — с ним не спорили, если хотели сохранить свой покой (а порой и свою жизнь).
И всё же Тередор не мог так легко примириться с происходящим. Он даже никогда не видел эту девушку!
— Твою зовут Ниобе, а мою — Лижея, — добавил Нептун с плохо скрываемым раздражением. — Брр, как же я хотел бы остаться на суше! Почему я второй принц, а не первый?
И это всё, о чём думал его брат? Тередор сдержанно прикрыл лицо руками, скрывая нарастающий гнев. Он злился на отца, на брата, на обстоятельства — но природная рассудительность и строгое воспитание не позволяли выплеснуть эмоции. Хотя в глубине души он порой мечтал о том, как хорошо было бы притопить Нептуна в ближайшем дворцовом фонтане.
Помолвку устроили родители, заключив договор по портретам. Всё это казалось Тередору какой-то унизительной сделкой, сродни купле-продаже породистых жеребцов. Эта мысль вызывала в нём едва сдерживаемое отвращение.
Даже написать своей невесте он не мог: Ниобе находилась в Эфирном измерении, где проходила годовое обучение, прежде чем стать его женой(1). Ему оставалось лишь гадать, какая она — характер, привычки, мечты. Вместо ответов он получал протокольные сведения: «красива», «здорова», «волшебница из знатного рода». Как мало!
Но вот она, вероятно, знала о нём всё: в их королевстве считалось, что жена обязана служить мужу, угадывать его желания. Тем более королева, чей супруг — ещё и по совместительству её Повелитель.
Однажды, после пышного праздника Новолетия, король неожиданно вызвал Тередора в своЙ кабинет.
— Кажется, твоя невеста прислала тебе подарок, — хмыкнул Анифа, щёлкнув пальцами. На столе появилась изящная коробочка.
— Что это? — удивился Тередор.
Кольцо(2) оказалось произведением искусства. Оно не поражало роскошью и не выделялось тяжестью, свойственной мужским перстням, но в изяществе формы заключалась величайшая ценность. Тончайший ободок из золота, словно сотканный из солнечных лучей, был украшен миниатюрными аквамаринами и изумрудами, переливающимися, как волны при лунном свете.
— Смелая, — усмехнулся Анифа. — Ведь помолвочные кольца обычно дарят мужчины!
Тередор почувствовал укол совести. Полгода прошло с тех пор, как была назначена дата свадьбы, а он не удосужился ни написать невесте, ни отправить ей дар. Его душа протестовала против этого брака, и этот протест невольно отразился в его поступках.
«Может, что-то изменится… Может, судьба найдёт путь избежать того, чего я не хочу», — думал принц, сжимая в руке подарок своей незнакомой невесты.
1) В книге "Прощальная вечеринка" упоминается, что королева Ниобе проходила годовое обучение у Сиф — лучшей наставницы принцесс во Вселенной, живущей в Эфирном Измерении.
2) Ниобе прекрасно разбирается в способах обработки золота, серебра и драгоценных камней, как сообщает журнал "Делай как мы! Будь стильной"
Ниобе была рада вернуться из Эфирного Измерения домой, в особняк (после спартанских условий ветхой хижины-то), который радушно встретил её запахом благовоний и ароматических смол. Даже невзирая на то, что пребывание в нем после окончания обучения у наставницы Сиф, являлось, по сути, да простит её Океан за грубые слова! передержкой перед тем, как быть… эм… пожалуй, несмотря на ещё более грубую форму фразы, именно проданной — хотя и довольно задорого проданной! — в чужую семью. Стоило бы радоваться, что род её жениха могущественный и знатный, самые сильные маги мира Андрос происходили из него. Впрочем, разве могло быть иначе? Только такие и устанавливали в древние времена власть в мирах Волшебного Измерения, власть магов. Андрос, Солярия, Домино, Эраклион, даже Магикс, как помнила Ниобе из уроков госпожи Сиф — это государства магократические. Сила, магия, власть, деньги — всё было тесно сплетено, и союз Тередора с Ниобе казался лишь очередной ниточкой в этих сложных хитросплетениях политики.
Отец Ниобе, Фахд, устроил в её честь пир. После застолья он вызвал её на разговор — скорее экзамен — и, выслушав её ответы, остался доволен.
— Твоя мысль, дочь моя, льётся через твои уста резво и чисто, как течение, что несёт рыб в сети наших рыбаков, — с удовлетворением произнёс он, поглаживая густую бороду.
Однако Ниобе сожалела что никто не может проверить её знания именно о женихе заранее… кроме него самого, конечно. Однако традиции не позволяли ей увидеться с ним до свадьбы и уж тем более — упаси Дракон! — остаться с ним наедине, даже для разговора, в котором не было бы и намёков на… кхм… на что там обычно намекают друг другу молодые люди.
Ниобе хлопнула себя по лбу: принц был, как известно, довольно скромен, сдержан и не замечен до этих пор в каких-то порочащих его связях. Стал бы он намекать на что-то непристойное… Ну да, ну да…
Ироничная складывалась ситуация: девушка знала всё о Тередоре — что ему нравиться, о его интересах, даже любимых блюдах и запахах — но в сущности ни капли не знала его самого.
На формальных — ведь все вопросы были давно улажены — смотринах Ниобе встретилась с Тередором впервые. Она вспомнила, что и раньше издалека, разумеется, видела его, одного или с братом и отцом.
— Надеюсь, братец вам не отвратителен, — украдкой пошутил русал Нептун, мазнув хвостом по бассейну. Брызги слегка отпечатались пятнами на идеальном пурпурном платье.
Ниобе промолчала.
Тередор был довольно красивым молодым мужчиной с пышной копной длинных, черных, как чернила осьминогов, волос. Маркер мага, если верить традициям, и довольно сильного. Глаза мягкого зелёного цвета свежих водорослей несколько диссонировали с его смуглым лицом, но… Ниобе пожалуй это даже понравилось.
А понравилась ли ОНА ему? Ооо, одним богам известно.
Девушка продемонстрировала все свои знания о традициях дворца и этикета, успела блеснуть академической учёностью и своей природной красотой, продемонстрировать свой магический дар…
Король Анифа-то был доволен: повелитель Десяти (на самом деле гораздо меньше) Тысяч Островов слыл человеком эмоциональным, вспыльчивым порой до свирепости, зато очень искренним.
— Честь и гордость принять тебя в свою семью! — прогремел он, и его голос разнёсся эхом по залу.
— Я буду рад стать вашим мужем, — отчеканил, как поняла Ниобе, по заученному велеречивому тексту Тередор.
Он говорил что-то ещё, какие-то высокопарности, по которым не удалось понять, по нраву ли она ему…
Ниобе надеялась, что они оба хотя бы не будут друг другу отвратительны. Большая будет удача…
И всё равно она долго плакала потом, закрывшись в своей комнате. А ещё какое-то мрачное предчувствие засело в груди...
К чему бы оно?
Сначала Анифа, король Андроса, был грозен и непреклонен в своих ожиданиях. Он желал, чтобы старший сын даровал ему потомков, крепких и славных, достойных продолжить древнюю династию. Сильных воинов, которые станут защитниками этих земель, некогда бывших вершинами величайших гор. И не просто защитниками — завоевателями, если на то будет воля Великого Дракона и Великого Океана.
Но боги оказались глухи к пожеланиям Анифы.
Первый ребёнок, которого вынашивала принцесса Ниобе, умер в утробе матери, не успев увидеть свет. На Андросе, где каждая пядь земли на вес золота, не было места для кладбищ. Тело малыша, ещё не познавшего жизни, сожгли в очищающем огне Изначального Пламени, а пепел отдали Океану — вечной бездне, которая принимает всех, когда приходит их час.
Анифа стиснул зубы и убавил свои требования. Теперь он мечтал хотя бы об одном внуке — мальчике или девочке, безразлично. Лишь бы древняя кровь, впитавшая силу предков, не исчезла из мира. Но судьба словно глумилась над королём и его домом. Принцесса потеряла второго ребёнка. В этот раз король не смог сдержать свой гнев. В приступе ярости он едва не утопил Целителя, видя в нём причину своих несчастий. И кто осмелился бы его осудить? Целитель не смог предотвратить беду, не защитил невестку короля и её нерождённое дитя.
— Может быть, она нездорова? — — глухо отозвался врач с далёкого Зенита, избегая взгляда короля. Он говорил о сложных материях на своём сухом языке учёных мужей: о слабости крови, о накопленных ошибках в генах в древнего рода, словно о трещинах в основе великого здания, о «бутылочном горлышке» в популяции. Проблема, мол, глубже, чем кажется, и королю следовало бы принять объективную реальность такой, какая она есть.
Анифа не хотел этого слышать. Такие слова ранили больнее мечей. Было бы легче обвинить Ниобе, чем признать, что беда неподвластна ни его воле, ни гневу. Гораздо проще и понятнее. Но сердце короля бунтовало против простоты.
— О Великий Океан! О Великий Дракон, созидающий и умертвляющий! Смилуйтесь надо мной!
Теперь Анифа просил только об одном: дожить до того дня, когда сможет обнять своего внука или внучку, почувствовать тепло новой жизни в старых руках. Теперь он не требовал ни завоеваний, ни славы.
Но как трудно было королю смириться. Воистину, время — враг гордых! Анифа ненавидел ожидание. Он был как буйные солёные ветра Андроса — порывистый, неугомонный, готовый сокрушить всё на своём пути. О, как король не любил, терпеть не мог смиряться и ждать!
Брачные клятвы в мирах Волшебного Измерения никогда не были просто словами. Каждый союз скреплялся не только обетами, но и древней магией, текущей в жилах жениха и невесты. Союз двух душ, двух стихий, двух судеб. И в тексте любой клятвы всегда наличествовали слова о любви и верности друг другу. Неважно, на Андросе ли заключался брак, или нет. Многие развитые народы уважали этот священный союз мужчины и женщины, являющий собой единство противоположных начал. Как Великий Дракон — повелитель Огненной и Водной, Воздушной и Земной стихий — что дал жизнь всей вселенной, обжегши её своим горячим дыханием жертвенной любви.
— Я обещаю любить вас и хранить вам верность до тех пор, пока не прейду через очищающий огонь Изначального Пламени Великого Дракона, — шептали друг другу Тередор и Ниобе в день своей свадьбы, когда маг-жрец закрепил их союз печатью магического ритуала.
И если с верностью до сей поры всё было в порядке, то вот любовь не могла появиться лишь из одних чувств уважения и долга. Не рождается она из обета или по приказу — его корни глубоки, и оно прорастает лишь с временем.
Тередор слыл принцем-книгочеем, да и будучи королём таким и оставался. Наставник его, которого после смерти Анифы молодой правитель оставил при себе на службе и дальше, ещё когда подопечный был юношей, подарил Тередору сборник притч, что полезны были бы для чтения будущему королю.
Теперь, когда при дворе что ни год, то траур, молодая королева нуждалась в поддержке и заботе, и совесть Тередора никак не могла просто так спать, побуждая своего хозяина что-нибудь сделать. Но что? И как?
В одной из притч говорилось о женщине, которая, чтобы заслужить любовь пасынка, принесла колдуну три львиных уса — не ради зелья, а ради понимания. Тередор знал: любовь не рождается из магии, она вырастает из терпения, поступков и желания понять своего партнёра.
В покои королевы вошёл слуга.
— Его Величество желает вас видеть!
Когда Ниобе выходила замуж, мать сказала ей, что короля она должна любить как никого другого в своей жизни. Однако как пробудить искреннее, глубокое ответное чувство в том, кого ты знаешь словно… словно по учебнику?
— Муж мой, — Ниобе встала и сделала церемонный поклон. — Вы хотели меня видеть?\
Тередор кивнул слугам на дверь, чтобы те вышли.
— Я хотел давно поговорить с ва…, — он осёкся и потёр переносицу. — Может, перейдём на «ты»?
Ниобе приветливо улыбнулась.
— Я хотела предложить ва… То есть тебе... и раньше так сделать, но твой отец, пока был жив, вряд ли одобрил бы это.
Тередор взял хрупкую руку Ниобе в свою.
— Папа больше не сможет указывать, что нам делать, верно?
Тередор не был мастером по части флирта или обольщения женщин, но старался всегда быть с супругой милым и по возможности нежным, понуждал себя демонстрировать те чувства, которое полагалось по-настоящему испытывать в браке.
Ниобе позволила себе хихикнуть.
— И что же ты хочешь изменить, о, Повелитель Девяти Тысяч Трёхсот Шестидесяти Семи Островов?
— Я же новый король… И… эм… должен нанести визит в некоторые филаяты… Хочешь отправиться со мной?
Ниобе осмелела и подсела к мужчине поближе.
— Как свадебное путешествие…
— Только на наших условиях, — пошутил Тередор.
На Андросе все дети, пожалуй, учились плавать даже раньше, чем ходить, и оттого Ниобе чувствовала себя на борту главного флагмана королевского флота совершенно спокойно, не боясь ни утонуть, ни занемочь от морской болезни. Свежий океанский бриз отбросил за спину тяжелый запах масел, которыми обмазывали тела для кремации, а солнце, игравшее бликами на волнах, развеяло мрак черных траурных полотен которыми уже почти всегда, как казалось, был увешан дворец.
Ниобе была безмерно рада смене обстановки. Душа пела, а ноги сами пускались в пляс.
— Я несказанно счастлив снова видеть улыбку на твоём лице, любовь моя, — сказал как-то вечером король.
Он сидел в кресле перед зеркалом в каюте, а его жена расчёсывала его длинные чёрные кудри.
По традиции, мужчины, обладающие магическим даром — будь то колдуны или волшебники — отпускали волосы и бороды расти. Это была привилегия, честь, демонстрация силы, сродни львиной гриве.
Ниобе превратила простой уход в ежевечерний расслабляющий ритуал перед сном для мужа. Ей было приятно и (как она сама даже удивилась) совершенно не в тягость заботиться о… пожалуй даже любимом мужчине, быть для него отдушиной в мире политических игр и распрей.
Прошло ещё пару лет, прежде чем она сказала мужу совершенно искренне, не стесняясь своих чувств, что любит его.
— А я, кажется, и так любил тебя всё это время, все эти 6 лет… Но понял это только сейчас.
Придворные отмечали, что король стал чаще проявлять к жене внимание: цветы, дорогие подарки, совместные поездки, чтение… Вопреки традициям, Тередор и Ниобе даже спали вместе в покоях, которые пришлось дополнительно достроить для них в самой прохладной и скрытой от досужих глаз части замка.
«Кукурузу скрывает теста покров,
Как любовь таится в тени моих снов.
Океан, что таишь в свих тёмных волнах?
Моя душа ждет ответа в мечтах».
Тередор перебирал мягкие кудряшки Ниобе, разметавшиеся по подушке.
«Когда танцует девушка, словно река,
Соблазн её — это страсти рука.
Мелко ступая, как дождь на песке,
Зовет меня к пламени вдалеке».
Гладил бархатную кожу томных грудей.
«Надень пурпурный наряд, моя звезда,
Двигаясь плавно, приблизь ко мне глаза.
О, коварство в них, как в обманчивом сне,
Ты — чужая вещь, но сердце моё принадлежит лишь тебе».
Ниобе прервала его жарким поцелуем.
«Сколько ещё мне за тенью бежать?
Вставай, красавица, в танце сиять.
То не грех, если ты станешь женой,
Это любовь — под луной и судьбой».
— Сегодня великий праздник, сестра! Радуйся! — сказал Нептун, вынырнув из воды перед ступенями дворца и плеснув хвостом.
Ниобе, стоявшая на лестнице, ведущей в морские глубины, не успела увернуться и оказалась окутана мелким жемчужным дождём. Однако в этот день она лишь улыбнулась.
— И тебя с праздником, брат мой!
Слово «брат» всё ещё звучало непривычно. Нептун был её деверем, братом её мужа, но теперь они принадлежали одной семье. Истинный же её брат, Гани, часто напоминал ей, что родственные узы — это больше, чем просто слова.
Андрос вновь озарился светом: осенний сезон бурь и дождей подошёл к концу. Море было спокойно, а редкие радуги, переливающиеся в солнечных лучах, напоминали о давно наступившем мире между людьми и морским народом.
Королева хотела бы сопровождать мужа на торжество, произнести вместе с ним праздничную речь, но её положение диктовало иное. Она осталась во дворце, окружённая вниманием лекарей, Целителей и слуг.
— Скучен мир вокруг беременной дамы, — однажды с улыбкой сказала ей Таласса, жена Гани, пришедшая справиться о её здоровье.
Но в этот день Ниобе всё же пыталась радоваться. Слава и благодарение линфейским Целителям — они знали многое о ребёнке, который ждал своего часа. Это будет девочка, долгожданная наследница. И главное, она здорова.
Однако радость часто сменялась беспокойством. Стоило Ниобе задуматься о предстоящих родах, как на сердце опускалась тяжесть. Нет, она не боялась боли — она уже прошла через это. Боялась иного: что девочка может не выжить. Королева уже рожала один раз, но ребенок, мальчик, вышел из живота матери уже мёртвым. А переживёт ли принцесса появление на свет? Только богам это известно.
Скольких детей король и королева отправили в объятия Океана за 10 лет их брака? Двоих, троих, четверых?
«Их было четверо».
Да, точно. Одну принцессу, двоих принцев и одного малыша неизвестного пола, утроба извергла его из тела матери ещё на совсем маленьком сроке. Нет, невыносимо думать об этом!
Когда Ниобе нервничала, ребенок в её животе тоже начинал волноваться.
— Тише, тише…
Женщина умыла лицо водой. Сегодня день не горя, но радости!
К вечеру дворец наполнился музыкой и смехом. Пир блистал роскошью: столько угощений — аж глаза разбегаются! Всевозможные дары моря, сочные фрукты, дорогие вина и сладости. И всё же главным подарком для Ниобе было присутствие мужа за праздничным столом.
— Кажется, я устала, — тихо произнесла она, чуть склонив голову.
Слова были лишены должной сдержанности, но Тередор только ласково улыбнулся
Позже, в их покоях, он сам помог жене снять просторное изысканное платье, скрывавшее от досужих глаз её округлый живот.
— Я ведь предупреждал: тебе нужно было больше отдыхать, — мягко упрекнул он, поправляя прядь её волос.
— Разве я могла оставить тебя одного в такой день? — ответила Ниобе с тёплой улыбкой.
Но мгновение спустя её лицо изменилось. Испуг отразился в глазах.
— Что случилось? — нахмурился король.
— Воды отошли…
Традиции предписывали мужу оставаться за дверью родильной комнаты — особых просторных покоев, где могли бы поместиться все лекари и их помощники. Помещение подготовили заранее, ещё два месяца назад.
Что ж, Тередор готов был подождать.
— Я должен молиться, — только и сказал он, отходя в сторону.
Как вспоминали позже, хорошо, что король и придворные не топтались под дверью, не подслушивали, а в самой столице гремели фейерверки по случаю Праздника Радуги. Роды шли тяжело и длились долго. Несколько раз лекари выносили кровавые простыни из, сама королева в конце концов не смогла более сдерживать себя и истошно кричала от боли, плакала.
«В чем состоит долг королевы? Не в любви — хотя любовь желанна. Не в власти — хотя власть обязывает. И даже не в заботе о народе — хотя сердце королевы должно быть открытым.
Долг королевы прост. Она — жена короля. А это значит, её задача — продолжить его род.
Долг королевы — родить наследника. Это всегда так было. Королевы приходили и уходили. Их лица запоминались лишь на портретах, а имена — в истории лишь тогда, когда за их спиной стоял король, или на троне — их сын или дочь, что сама стала Королевой.
Обидно ли, что таков заведенный кем-то давно порядок вещей? Каждая женщина, взявшая корону, сама отвечает себе на этот вопрос, когда отдаёт всю себя, чтобы род был продолжен. Чтобы трон не остался пуст.
Это не подвиг, не жертва. Это жизнь. Кто-то скажет — неужели этого достаточно?
Достаточно ли этого, чтобы остановить время? Остановить войны? Успокоить голодные сердца? Да, достаточно. Наследник — это будущее. Королева — лишь мост. Она тиха. Она спокойна. Она знает, зачем здесь.
Быть королевой — это не только честь. Но и долг, который ты не выбираешь. И долг этот — не о власти. Не о личных желаниях. Это долг перед королём. Перед народом. Перед династией. Перед временем. Перед самой Магией, что течет в крови Рода, которому ты присягнула на верность.
В этом и есть величие. Быть той, кто не стремится блистать. Быть той, кто знает своё место. И принять его с достоинством.
Королева не борется.
Королева служит.
И в этом её истинная сила».
Примечания:
Поскольку культура Андроса вдохновлена не только античным эллинизмом, но и арабскими, аккадскими, вавилонскими и частично даже африканскими мотивами, то я решила сюжетно обыграть факт, что в некоторых других дубляжах (в том числе и русском) Айшу зовут Лейла
— Я назову тебя Айшей... Потому что ты — будешь жить, — произнес король едва слышно, словно боялся, что его слова спугнут ту хрупкую нить, что связывает новорожденную с этим миром. Он осторожно коснулся губами её крохотного лба, и этот жест, наполненный любовью, затопил зал теплом.
Рождение принцессы в праздник Радуги стало событием, окутанным знамениями. Придворные перешёптывались, называя это добрым знаком, ведь небесная звезда Химера, господствовавшая в тот день, приносила с собой переменчивую, но яркую судьбу. Однако за принцессой закрепилось особое прозвище — то, что в королевстве Андрос среди народа иктан, из которого и происходила королева Ниобе, называлось «тихлас». Айша'т-уль-Лейл(1) — «Айша, вышедшая из ночи».
Прозвище, что дал народ, таило в себе нечто большее, чем простой факт рождения в тёмное время суток. Андросский Океан приносил множество детей именно ночью. И не в прекрасном темно-каштановом оттенке цвет кудрей принцессы заключалась суть — хотя таких волос хватало среди обитателей островов. Нет, тут скрывалось нечто большее.
— Я совсем запуталась в твоих именах, — неловко засмеялась Блум, землянка, которой боги судьбы неожиданно и, надо отдать должное, вполне заслуженно отдали ключи от самой могущественной магии в Волшебном Измерении. — То ты Айша, то Лейла... Прости, но я не понимаю.
Тресса, кузина Айши, что плыла рядом вдоль берега, весело рассмеялась.
— Это мой тихлас, прозвище, — пояснила уль-Лейл, присаживаясь на мраморную скамью, стоящую у самого края воды.
— «Утренняя звезда после самой тёмной ночи», — с чувством произнесла Тресса, словно пробуя слова на вкус. — Поэтично, правда?
— Разве не Стелле больше бы подошло такое прозвище? — лукаво заметила Блум.
Айша на мгновение задумалась. Она не хотела рассказывать подруге о мрачных страницах своей семьи, но Блум, как всегда, горела желанием узнать больше.
— У нас здесь, на Андросе, не принято говорить прямо о том, о чём лучше молчать, — мягко начала Айша. — Ночь, Блум, это не только отсутствие света. Это траур, это тьма смерти и горя. Понимаешь?
— Прости, я не хотела... — потупилась фея Огня.
Айша улыбнулась, её глаза наполнились теплотой.
— Радоваться нужно, Блум. Радоваться тому, что жизнь побеждает смерть, что свет всегда рассеивает тьму.
1) Ле́йла (также Лейла́) — женское имя арабского происхождения, означающее «сумерки», «ночь»
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу