Давай останемся дома (гет)

Чудеса…Они таятся в самых незначительных на первый взгляд вещах. В крохотных моментах, которые не обладают чем-то выдающимся, но в этом и суть. В том, что они теплом окутывают душу и благодаря им хочется жить, делиться этой теплотой с миром. Наполнять жизнь друг друга смыслом. Только нужно научиться эти маленькие чудеса замечать, даже если детство далеко позади...

* * *

Снег чарующе кружил за окном. Ветер снежным кружевом застилал городские улицы, будто нежно укрывая зиму белым покрывалом. Прохожие спешили за подарками. Повсюду слышалось пение рождественских песенок. Аромат глинтвейна из местного кафе разносился в морозном воздухе. Кто-то хмуро тащил домой главный атрибут праздника.

Селена улыбнулась, глядя в окно. Полила аккуратно из маленькой зелёной лейки комнатное растение, с которого решила начать возводить свой сад. Долгожданные выходные только начались. Приближалось 25 декабря. Они с Бертом взяли небольшой отпуск, чтобы отдохнуть и вместе встретить Рождество. Большая ёлка, которую они недавно нарядили уже несколько дней украшала их квартиру. Кутаясь в плед в одинаковых парных пижамах в стиле «family look» и смешных разноцветных носочках, они сидели в обнимку под своим роскошно украшенным праздничным деревом в гостиной, пили какао, разговаривали обо всём на свете и шутили, наблюдая за любимой кошкой вечерами, когда всё вокруг искрилось огоньками. Цветные отблески бегали по всей комнате озорным, неуловимым мерцанием и дарили ощущение маленькой уютной сказки. Их сказки. Совершенно простой и земной. Той, что теперь происходит с ними наяву каждый день.

Праздники, что раньше вызывали в Селене только раздражение, потому что обнажали каждый раз пустоту в душе, отныне обрели для неё смысл, как и всё рядом с ним. С обычным врачом, который помог ей выбраться из небытия, касаясь бережно души.

Не верилось, что уже наступила зима. Это было их первое совместное Рождество. Они жили вместе уже, казалось, вечность, не замечая времени, что пролетало вдвоём со скоростью света. Обрели совместные мечты и планы. Находили драгоценные часы для маленьких совместных занятий даже в череде рабочих будней. Не забывали отдыхать и наполнять свою жизнь яркими и живыми впечатлениями по выходным. Создавали вместе уют, делали друг для друга приятные мелочи, окружали заботой. Был ли это простой массаж после работы, прогулка по ночному городу, собранный обед друг для друга или по очереди приготовленный ужин при свечах. А может подготовленная вечером тёплая ванна с пышной пеной и морской солью с лавандой, и непременно громко крякающей уточкой, которая принимала участие в каждом их мыльном безудержном веселье, когда они перекидывались пеной друг в друга или собирали из её мерцающих облаков причудливые фигуры. Устраивали пижамные дни, когда можно было просто смотреть ерунду по телевизору и смеяться с полной тарелкой разнообразной вредной и вкусной еды, заказанной на дом.

Им вместе будто хотелось перепробовать все занятия на свете на сколько хватало сил и свободного времени. Ведь они оба однажды смогли вернуться из темноты и будто бы всё то жуткое, что теперь казалось смутным сновидческим видением было только ради того, чтобы они встретились. Селене хотелось порой ущипнуть себя с тех пор, как они воссоединились. Действительно ли всё правда? Но всё было наконец-то на своих местах и рядом с тем человеком, который научил её любить саму жизнь.

Знакомиться заново было интересно. Берт, как и всегда оставался самим собой, только ушёл тот болезненный надрыв, от которого он сам смог избавиться, уповая на силу своего духа. В реальном мире он просто был самим собой. Таким же понимающим, чутким, смелым, глубоким, уверенным, заботливым даже в самых мелочах человеком. Любящим жизнь во всей её полноте. С неиссякаемой энергией и позитивным взглядом на мир. Он был тем мужчиной, рядом с которым можно быть самой собой, чувствовать себя свободной. С которым хочется улыбаться и смеяться, перед которым не стыдно расплакаться и поведать сокровенное. Которому можно выложить всё как на духу и встретить понимание и сочувствие. Получить совет, поддержу или комплимент, вгоняющий в краску, а то и всё разом. С ним невозможно было грустить. Селена обрела самое надёжное плечо. Берт то тепло, что согрело её душу во мраке эфемерных миров и теперь уже за их пределами.

Первые дни, недели, месяцы их очередного знакомства немыслимо окрыляли. В который раз. И впервые…Как и всегда.

Он и она ждали друг от друга звонка или сообщения с замиранием сердца. Будто обоим вновь было по семнадцать. Нередко они звонили или набирали сообщение друг другу одновременно.

Берт присылал цветы, которые стали уже привычным атрибутом в её жизни, по любому поводу и без. Нередко он самостоятельно умудрялся оставлять их в офисе перед работой или после. Букеты от него не были вычурными или нарочито эффектными из разряда тех, что можно было выбросить без сожалений через дня два. Цветы от Берта были скромнее, но разные интересные флористические решения удивляли Селену каждый раз простотой и одновременно элегантностью, поскольку он закладывал в это свой особый смысл. И записка в конвертике, с комплиментом или нежным посланием, что прилагалась к каждому букету или цветку всегда была подписана одинаково:

«Моей Нетерпеливой»

от Берта.

Ради него Селена подбирала и покупала самые изощрённо привлекательные наряды, чтобы только видеть его восхищённый и порой удивительно очаровательный смущённый взгляд, особенно когда выбирала что-то при нём в магазине дефилируя перед своим любимым со всем изяществом, на которое только и была способна.

Мысли о том, что мучило Берта в мирах Селена всячески отгоняла. Она пришла в его жизнь, чтобы залечить окончательно все его раны, и он нуждался в ней. Берт никогда не забудет тот вечер и своё предчувствие. Будто он всё ждал кого-то. И появилась она…Странная девушка. Смелая, решительная, с бесконечно краснеющими из-за него щеками. Отдавшись её рукам тогда, поддавшись наваждению у больницы понял в моменте, что отныне его жизнь принадлежит только ей. Смущаясь, но до последнего боясь, что она всего лишь идеальный плод его воображения в полудрёме ординаторской, он подумал, что она награда за мучительно долгое одиночество. И ей почему-то хотелось верить в отличие от тех навязчивых девиц, докучавших ему. Тех, которым он интересен был всегда своей лучезарной харизмой, но не тогда, когда он потерян и разбит. Ведь они скрылись из виду, когда он оказался один похороненный сам же собой заживо в сожалениях об убитом им, как он считал, ребёнке. Селене хотелось верить, в отличие от них, но какое-то время ему странно казалось, что она вот-вот исчезнет так же внезапно, как и появилась. Он не понимал, что происходит, но просто ей доверился. Открылся ей, как и она ему.

Они поделились друг с другом всем тем, что пережили. Берт рассказал ей о затяжной депрессии. Селена будто на исповеди рассказала ему всё о детстве, о юности, о том, какой она была и какой стала, после несчастного случая, когда пронеслась вся жизнь перед глазами, избегая тему их безумного совместного опыта и знакомства. И он принял её настоящую. Такой какая она есть. Вновь. Ему захотелось сделать её счастливой. Странную девушку, что была так одинока, жила на работе, как и он, и отчаянно нуждалась в любви и заботе, которая едва не покинула этот мир, в которой таилась жажда жизни. Девушка, в которую он влюбился, кажется, с первого взгляда и рядом с которой узнал, что такое любить. Во всех мирах, пусть это и останется маленькой удивительной тайной для него на всю жизнь. Ему как никогда и никого до этого хотелось оберегать её от всего и никогда не выпускать из своих рук, чем он и планировал заниматься всю свою жизнь.

Для него теперь не было ничего важнее одного — видеть, как она улыбается.

Эта сильная, но ранимая внутри женщина, одинокая, удивительная, глубоко раненая в прошлом девочка, которую хотелось уберечь. Дерзкая девушка с ранимой душой, без которой он не знал как раньше жил.

Они много гуляли, у них появились в городе любимые места. Особенно кафе на крыше с видом на город, который был как на ладони. Берт в первый раз признался там Селене в любви под огромной луной и звёздами в свете городских огней, почти как когда-то на обрыве в эльфийской долине, и она едва не расплакалась, отвечая на их первый осознанный поцелуй и взаимность. И в тот же вечер он дал обещание сказанное в порыве горячим шёпотом ей на ухо:

«Твоё сердце я намерен лечить особенно старательно, можешь быть уверена».

Только он не знал, что уже давно этим занимался. Врач, исцеляющий её душу и сердце сквозь все миры и воплощения. Тот, кто вёл её за руку к пробуждению. А она навсегда останется для него самой необычной пациенткой за всю его жизнь даже если он никогда не узнает об этом.

Селена мечтала ещё со времён пребывания в приюте, чтобы её любили не за что-то, а вопреки, как это делали её родители. И Берт был тем, кто любил её какой-то безусловной любовью в каких бы мирах они ни были, сколько бы ролей им не было отведено за границами мыслимого.

Довольно быстро съехавшись, они будто навёрстывали упущенное время. Почти каждую свободную минуту проводили вместе. Готовили, пробовали всё время что-то новое, катались в парке на роликах, устраивали пикники, записались на танцы, завели кошку. Летом отправились в свою первую поездку на море. Небольшие путешествия стали хорошей привычкой, даже если пара всего лишь выбиралась за город на природу, чтобы на выходных подышать свежим воздухом. Порой ходили куда-нибудь вместе с друзьями, например в кино или играли в шарады. Берта особенно забавляли попытки Селены показать ту чушь, которую что он подписывал на бумажке, потому что казалось, продемонстрировать написанное было невозможно и все её попытки превращались в увлекательное для него представление.

Она не стеснялась при нём прыгать на кровати и петь в расчёску, когда они слушали музыку. Бить подушку изо всех сил, по его совету, когда очень плохо, чтобы выпустить пар, когда иной раз бесили заказчики или что-то порой, не складывалось. А потом смеяться с шуток Берта будто по щелчку пальцев меняющих её боевой настрой в растрепавшихся перьях от несчастной подушки, когда она могла переусердствовать, выпуская свои бурные эмоции.

Вместе они познали в реальности, что значит тихий покой. Что значит встречать рассвет в трепетных объятиях или провожать закат, переплетая ноги и руки. Селена перебирала пряди его волос, когда он засыпал. Смотрела на него. Любовалась его умиротворенностью. Проводила по рассеченной коже на брови и дарила поцелуй, вспоминая их каждый новый путь друг к другу. Когда его одолевал беспокойный сон, она прижималась к нему сильнее и гладила, успокаивая. Когда она спала Берт тоже наблюдал за ней. Мог невесомо коснуться кончика её носа, и она смешно им подергивала, как забавный кролик, чем бесконечно его умиляла. И её сон тоже становился порой тревожным, тогда он заворачивал её в одеяло, как в кокон, прижимал к себе будто убаюкивая и нежно целовал в висок. Ему нравилось гладить её по волосам, когда она спит, рассматривать её черты, во сне такие расслабленные. Он будто наслаждался каждый раз её спокойствием.

Им просто было легко и хорошо. Вместе они испытывали то, что не удавалось испытать с другими. Порой понимая с полуслова, с полувзгляда намерения друг друга Берт и Селена могли заниматься чем угодно. Их глаза и души горели просто от того, что они находились рядом. Гармония. Именно это слово. Они гармонично дополняли друг друга. Им вместе будто заново открывался этот огромный мир. И несмотря на присутствие в их жизнях некоторых друзей и приятелей, особенно в жизни Берта, они чаще всего выбирали провести время именно друг с другом.

Как и в этот день. Берт не пошёл на каток, как бы его не уговаривали приятели и коллеги, возмущенные, что их душа компании и главный зачинщик веселья вознамерился провести первый же предпраздничный свободный день с любимой и помочь с важными для неё делами, но всё же по-доброму ему завидовали. Он же с утра решил отправится за едой и покупками сам, чтобы Селена отдохнула дома, после особо напряжённой последней рабочей недели в году, и конечно, чтобы она раньше времени ничего не узнала о его планах.

Селена прикрыла форточку и отправилась на кухню. Обвела просторную светлую гостиную взглядом, оценивая обстановку, задержала взгляд на ёлке, окутанной тёплым сиянием огоньков. Подошла и поправила на ней свисающую игрушку в виде маленького домика с заснеженной крышей и светящимися окошками, призадумавшись на миг о том, что однажды они с Бертом всё-таки оставят эту квартиру и переедут в похожий дом, о котором они вместе стали мечтать. Оказавшись на кухне, отпив немного какао, надела варежки для горячего с весёлым тематическим рисунком и надписью «Merry Christmas», открыла духовку и с облегчением выдохнула.

«Наконец-то ничего не сгорело».

Песочные ёлочки, украшенные белой глазурью на вид были очень даже аппетитными. Её кулинарные навыки оставляли желать лучшего, но она находила время, чтобы научиться более-менее нормально и по-человечески готовить, чтобы постараться для Берта. Приятно его удивить чем-то новым. Или хотя бы не подгоревшим.

Ухмыльнувшись, довольная собой она осторожно достала противень, поставила на столешницу, сбросила с рук варежки, в какой-то миг всё же обожглась, пока прибиралась. Поморщившись, фыркнула, но тут же принялась искать красивое блюдо из набора, который влюблённые приобрели недавно для украшения своего рождественского стола. Не смотря на весьма дорогую вытяжку чарующий аромат свежей выпечки с корицей витал по всей квартире. Кошка лениво потягивалась на лежанке в гостиной и носиком улавливала сквозь блаженную дремоту любопытный запах.

Селена назвала кошку Примой. В память о той своей частичке души, что сопровождала её на трудном пути и теперь навсегда останется в сердце. И по всей видимости имя для этой пушистой проказницы было подобрано идеально.

Справившись с задачей, Селена сняла с себя фартук, отнесла и поставила блюдо на кофейный столик в просторной гостиной, которая совмещалась с кухней. Включила фоном на компьютере подборку рождественской музыки для настроения, взяла блокнот и устроившись на диване подмяв под себя ноги поправила мягкие вязаные чулочки, подаренные Бертом, «чтобы греть её милые ножки», по его словам, когда он не рядом, и принялась составлять список недостающих подарков для приюта, чтобы согласовать с Амели и докупить всё необходимое для праздника.

Благотворительность стала её своеобразной отдушиной. Селена в течение года спонсировала свой детский дом и организовывала для воспитанников мастер-классы по рисованию. Приглашала студентов из своего же университета и преподавателей из различных арт студий. Ей нравилось со стороны наблюдать за воодушевлением детей, которым было интересно рисовать, узнавать что-то новое, стремиться к чему-то серьёзному. Совсем как она когда-то. Периодически Селена приезжала лично, чтобы проконтролировать этот новый вид своей деятельности и со временем её былая неловкость прошла. Она могла даже выступить с речью перед детьми на некоторых праздниках, куда её приглашали как почётного гостя. Ей хотелось, донести то, что они должны верить в себя и свои силы, несмотря ни на что стремились к большему и то, что важно оставить нечто значимое после себя в этом мире. Она с благоговением рассказывала о своей работе — о любимых мостах, которые являются одним из важнейших элементов городской среды, которых она успела уже построить немало за всю свою жизнь, но вместе с тем и говорила о том, что мир большой и в нём множество замечательных полезных вещей и увлечений, которыми можно наполнять своё свободное время. Ещё полгода назад вернувшись из своих нескольких путешествий она поняла, сколько всего упускала и жадно пила теперь каждый момент своего перерождения будучи благодарной за то, что смогла вернуться обратно. И ей хотелось помогать. Отдавать что-то этому миру.

Порой Селена всё так же поручала Амели помочь найти для кого-нибудь семью, если возникала такая необходимость, но незабываемой для неё навсегда останется одна девочка. Первая, кому она помогла, вернувшись «оттуда» и эта девочка стала той, через кого Селена обрела вновь самое дорогое, получив от неё будто невзначай заветную карту «Ничто».

Ключ повернулся в замке. Дверь распахнулась. Сердце Селены забилось быстрее.

— Эй! Есть тут кто живой?

Задорный голос, как всегда, заставил её улыбнуться. Она вскочила с дивана и направилась в сторону прихожей. Берт держал в руках большие крафтовые пакеты будто специально прикрывающие лицо. Крупные хлопья снега таяли на его тёмных волосах, превращаясь в капельки. Селена забрала у него несколько пакетов, поставила на пол и недовольно прожгла взглядом его раскрасневшееся на морозе хитрое лицо.

— Где твоя шапка?! И это врач называется!

Губы изогнулись в игривой усмешке.

— У тебя ресница...

— Что?

— Ресница…на твоей очаровательной щеке.

Она чуть опешила. Как всегда, от неожиданности в секунду, меняющей её гнев на негодование. Берт поставил пакеты к остальным, снял перчатку и невесомо смахнул выпавшую ресницу с её щеки, проговорил завораживающим тоном, глядя в её зелёные глаза:

— Хорошая примета говорят.

— Это иррационально. — усмехнулась Селена.

— Скажи это той, что чуть не сбила меня с ног полгода назад своим смелым поцелуем. — весело проговорил он, снимая вторую перчатку и она вдруг смутилась. Берт замёрзший, но, как всегда, в бодром расположении духа притянул её к себе и зарылся носом в волосы. Селена обняла в ответ и утонула в его откровенной тёплой нежности не смотря на прохладу, принесённую им с улицы.

— Ты сегодня особенно вкусно пахнешь. Это корица?

— Испекла тебе печенье.

— Когда успела? — спросил он, прищурившись. — Ты так увлечённо что-то проектировала с утра.

— Я многозадачная.

— Иди сюда, моя многозадачная. — проговорил он соблазнительным тоном и затем сладко её поцеловал. Прохладные губы тут же согрелись.

К ногам прибежала их проснувшаяся кошка. Тут же запуталась в ногах Берта, вынуждая их отстраниться и конечно погладить её по очереди. Селена помогла снять Берту пальто, и они с пакетами отправились на кухню. Их любимая питомица деловито наворачивала шаги по квартире всем своим видом показывая кто здесь на самом деле хозяин и требовала внимания. Селена погладила её за ушком, взяла пакет с кормом и отправилась к миске в прихожей.

— Ты не представляешь, что творится сейчас в городе. Еле такси нашёл. — громко проговорил Берт разбирая на кухонном острове пакеты с едой и некоторыми подарками, поглядывая в сторону прихожей. — Такая суета кругом…все куда-то спешат бегут как будто всем нужно на самолет или успеть запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда. Хотя касаемо поиска подарков…кажется, так и есть. — договаривая он припрятал на самую дальнюю полку одну особенную коробочку, пока Селена не видит и продолжил раскладывать по местам всё остальное. Чуть нахмурился, а потом усмехнувшись самому себе, чуть взволнованный, полный надежд и переживаний какие только могут таится в душе искренне любящего, отыскавшего ту самую, особенную, предназначенную ему возлюбленную, подумал:

«Только бы оно тебе понравилось» …

Символ жизни, который Берт подарил Селене вместе со своим сердцем когда-то в мирах, теперь обрёл физическую оправу и пусть формально, но этот давно спланированный жест знаменует самое важное в его жизни мужское решение.

Кухонные полочки и холодильник быстро пополнялись едой. Разбирая пакеты Берт нашёл цепким взглядом блюдо с манящим ароматом, пересёк гостиную и недолго думая отправил себе в рот первую ёлочку.

— Ммм…- протянул он и почти театрально закатил глаза. Сливочный вкус с корицей и её чувствами, вложенными в удачное на этот раз кулинарное творение, беспощадно поразили его в самое сердце. Селена, наполнив миску кошачьей едой вернулась из прихожей, и ухмыльнулась, застав это зрелище.

— Ну как? Это можно есть? — бросила она ему.

— Ничего лучше в жизни не пробовал. Клянусь тебе.

— Да ну? Ты просто не хочешь меня обидеть.

— Сама попробуй. — проговорил он с набитым ртом.

Она вымыла руки, взяла чашку с тёплым какао и присоединилась к нему. Выбрала наиболее приглянувшуюся песочную ёлочку и откусила половинку. Чуть распробовала и согласилась с мнением Берта:

— Не дурно.

Она одобрительно качнула головой. На этот раз все ингредиенты сработали как нужно. Ну или это оказалось проявлением рождественского чуда. Глядя на то, с какой скоростью исчезает её печенье с праздничной тарелки Селена с каким-то особенным трепетным чувством улыбнулась.

— Разыгрался аппетит? — спросила она, протягивая ему кружку.

— Не представляешь насколько. — ответил он, заворожённо глядя на неё, отпил немного, не отрывая внимательный нежный взгляд.

Рядом с ней Берт ощущал себя влюблённым мальчишкой. Каждый раз, когда среди всех своих дел Селена пыталась что-то ему приготовить, даже если получалось совсем скверно, она не сдавалась. Берт это видел и гордился любой её маленькой победой в быту. Он сам постепенно учил её готовить, и относился с большим терпением и пониманием к своей неимоверно деловой и занятой женщине. Любимой и невозможно упрямой.

— Закрой глаза. — попросил её Берт.

— Зачем?

— Ну пожалуйста...

Она чуть приподняла брови, но послушно выполнила его просьбу. Берт зашуршал пакетом, затем подошёл к ней и в следующую секунду её нос утонул в цветочном аромате.

— Ммм..- протянула она и её губы тут же расплылись в мягкой улыбке.

— Тебе ведь нужны все цветы этого мира. Я помню. — произнёс он бархатным тоном.

«Дурак. Мне нужен только ты» …

Подумала она, но вслух сказала с мягкой улыбкой:

— Берт…ешь печенье.

Свежая красная роза без шипов с коротким стебельком оказалась у неё за ушком.

— Берт…

— Да, Селена? — её имя он произносил тише, особенным тоном, в котором была необычайная завораживающая глубина, когда они были наедине, как сейчас и всё замирало внутри неё от этой чарующей интонации, утончённо ласкающей её слух. Серые глаза по-кошачьи блеснули, наблюдая за её алеющими щеками, усыпанными веснушками. — Ты не пострадала в своём стремлении меня удивить?

— А должна?

— У тебя бывает.

Она отвела взгляд, смахнула непослушную рыжую прядку, и он осторожно поймал её запястье рассматривая. Сочувствующе вздохнул и оценив урон повёл её к одному из шкафчиков на кухне. Достал аптечку, нашёл нужную коробочку с противоожоговым пластырем со специальным заживляющим раствором, давно приобретённым для её бытовых подвигов, и деликатно заклеил повреждённый участок кожи.

— Так-то лучше. — заключил он тепло улыбаясь.

— Спасибо…- благодарно улыбнувшись сказала Селена и добавила почти что строго, — А ты не забывай носить шапку.

Берт приложил руку к груди и громко произнёс:

— Торжественно клянусь не оставлять больше шапку на работе.

Она закатила глаза, покачала головой, скрестив руки на груди, и он тут же по-доброму, но карикатурно её передразнил, она легонько стукнула его по руке и в следующий миг они расхохотались в унисон.

— Ну а теперь…Может займёмся чем-нибудь полезным? — предложил Берт.

— Нашёл, что я просила?

Он развернул к ней пакет с канцелярией. Селена заглянула туда в очередной раз убеждаясь в его ответственном подходе к любому делу и одобрительно кивнула.

— Отлично.

— Искусственный снег везде раскупили. Нашёл последний баллончик в каком-то неприметном магазинчике. Помочь тебе?

— Если не составит труда.

— Я хирург, думаешь с бумагой не разберусь?

Селена погладила его плечо.

— А может всё-таки поспишь? — спросила она, встречая по-доброму насмешливый и вместе с тем полный благодарности её заботой взгляд.

— Ещё успею. — ответил он, отнял её руку и невесомо поцеловал в ладонь, следом подхватывая пакет направился в гостиную. Селена последовала за ним.

Они зажгли фонарики и гирлянды, развешанные по всей квартире. Устроились на огромном мягком ковре кремового цвета в гостиной и разложили канцелярские принадлежности, коробки и подарки. Взгляд влюблённых то и дело отвлекался на их кошку. Прима всё покушалась на ёлку. Посягательства их любимого питомца на рождественское дерево продолжались уже который день. Праздничная ель, блистающая всеми возможными украшениями; разноцветными шариками, северными оленями, колокольчиками, пряничными человечками и домиками, сладостями, снеговичками, посеребренными цветками, пластиковыми снежинками, бусинками ― притягивала пушистое существо, словно магнитом. Прима катала лапкой по полу добытый серебристый шарик и бегала за ним будто в её мирке происходит захватывающее приключение. Берт посмеивался и пытался поймать её, чтобы погладить, как только она пробегала мимо них.

Селена не вспоминала больше своё гнетущее одиночество в праздники. Её былая грусть куда-то вдруг исчезла. Испарилась. Будто никогда её и не было. Будто всегда было так, как сейчас. Потому что рядом был он…Теперь она встретит Рождество дома в объятиях Берта, с которым они вместе создали свою праздничную атмосферу. Чувствуя радость и воодушевление от своего приподнятого настроения, которым без устали заряжал её любимый, она хотела этим состоянием делиться. И перед самим Рождеством Селена решила отвезти собственноручно упакованные и украшенные подарки в приют, а для самых маленьких задекорировать коробки милыми бумажными игрушками, спроектированными её собственными руками. Она работала когда-то с маленькими макетами различных конструкций из бумаги в университете и решила воскресить во благо давние навыки.

Они вырезали украшения, склеивали детальки в игрушки, болтали в процессе о всякой ерунде, упаковывая и украшая подарки. Берт рассказывал Селене различные факты из истории Рождества. Его любознательность хоть и была для неё давно привычной, он всегда находил возможность её удивить или поделиться чем-то интересным.

— Знаешь в чём был смысл Рождества у древних?

− В чём же?

− В том, чтобы провести знакомые нам ритуалы и задобрить силы природы ради обильного урожая. А для нас избалованных потребительским изобилием современных людей Рождество всего лишь повод собраться всем вместе. Особенно когда это происходит нечасто. Жизнь так беспощадно порой разбрасывает всех по свету... — задумчиво произнёс он.

Селена понимала, что скорее всего он имеет в виду своих маму и папу, которые жили в другой стране и он очень скучал по ним. Она хотела взять его за руку, но он вдруг весело спросил:

‒ А ты знала, что у Санта Клауса есть злой двойник?

— Удиви меня.

‒ Его зовут Крампус, и он выглядит как жуткое чудовище, похищает и наказывает непослушных детей, может даже их съесть.

— О Господи Боже...

— Не беспокойся, — рассмеявшись обнадёжил Берт, — сказки бывают жуткими, но нашим с тобой детям и внукам мы будем рассказывать совсем другие истории.

Селена на секунду остановилась, ножницы замерли в её руках, она взглянула на него, и он тут же смутившись отвёл взгляд.

— Что ты сказал? — спросила она с приятным волнением пристально вглядываясь в его лицо.

— Ты прекрасно всё расслышала. — ответил он с мягкой улыбкой, не отрываясь от занятия.

Такие естественные простые мысли, которые возникают и слетают с губ лишь тогда, когда рядом находится тот самый особенный человек. Селене вдруг стало так тепло и хорошо на душе. Она о чём-то на миг задумавшись загадочно улыбнулась, продолжая упаковывать подарок.

Прима подкралась и коснулась лапкой бумажной игрушки.

— Даже не вздумай. — отвлекаясь на кошку произнесла с лёгкой угрозой Селена. Но своенравный пушистик всё равно принялся тормошить заготовки. Селена подхватила кошку на руки, погладила и усадила так, чтобы она не мешала их занятию с Бертом и дальше продолжила вырезать замысловатый узорчик.

Прима успокоилась на время и всё её внимание переключилось. Она принялась внимательно наблюдать за тем, что делали её любимые хозяева. Селена и Берт упаковывали конфеты, мягкие игрушки, книги, наборы для творчества в разноцветную шелестящую бумагу и коробки, которые украшали бантиком и композицией по задумке Селены, присыпали искусственным снежком сочетания искусственных еловых веточек и шишек, красных ягод и бумажных фигурок рождественских ангелочков, звёздочек, оленей, снеговиков, Санта-Клаусов, снежинок, которые придавали коробочкам свой шарм и оригинальность.

Через некоторое время.

— Смотри здесь надо чуть-чуть не так. — поправляла Селена, отбирая фигурку у Берта и тут же в её руках, она преображалась.

— Да брось, это ведь не должно быть идеально похоже на эскиз.

— По-другому ничего не выйдет. Но у тебя кстати неплохо получается, ты раньше увлекался чем-то подобным?

— Разумеется, мне же нужно было как-то развивать мелкую моторику для того, чем я занимаюсь.

— Тогда понятно, почему в Тотс..- она не договорила, осеклась.

«Чёрт»…

— Что?

У Берта завибрировал смартфон. Он отложил в сторону оберточную бумагу и ножницы, поднял трубку. Селена привыкла, к тому, что он всегда был на связи, для своих пациентов, но и следила за тем, чтобы он брал выходные, хорошенько высыпался после ночных смен и не изводил себя как раньше.

Договорив, он вздохнул и принялся дальше заворачивать книгу в разноцветную бумагу.

— Всё в порядке? — чуть обеспокоенно спросила Селена.

Он будто ненадолго провалившись в себя задумался и помедлив ответил:

— Нужно будет подобрать другую схему лечения для одного тяжёлого пациента.

Селена понимающе кивнула. В Берте было нечто помимо стандартной медицинской этики. Чистое сердце и отсутствие цинизма, несмотря на большое хладнокровие. Ответственность, не смотря на лёгкий нрав. Он видел высокий смысл в том, что делает. Горел этим. И хотел видеть больше счастливых здоровых людей. То, чем он занимался вызывало в Селене гордость и понимание, после того, что она увидела в пограничном мире своими глазами, когда её саму и её спутников ставили волею судьбы в обстоятельства, беспощадно обнажающие душу. Она видела его неравнодушие к окружающим. Будь то его боевой товарищ со страшными ранами или девушка, которая тихо угасала от яда. Он был таким же сочувствующим и здесь. Люди всегда нуждались в нём, а он нуждался в её любви и вере в него.

Помимо работы он находил время, чтобы учиться и развиваться дальше в профессии. Повышал квалификацию, стремился к тому, чтобы стать хорошим опытным клиницистом и насколько это возможно безошибочно определять диагнозы и назначать лечение. Ему хотелось разбирать всё более сложные случаи на практике и быть готовым к новым вызовам. Рядом с ней, с её поддержкой, заботой и бесконечной гордостью за него, Берт чувствовал, что все устремления его души будут не напрасны. Был уверен, что сможет помочь ещё многим людям и больше никогда не допустит мыслей о том, чтобы снять свой белый халат.

— Ты точно на Рождество остаёшься со мной? — спросила Селена, будучи готовой принять в случае чего любое его решение.

— Точно. Я официально в отпуске, ничего не изменилось. — когда он договорил она буквально выдохнула с облегчением, но он следом озадаченно спросил, -Так, что ты там говорила? Какой ещё тот..

— Не бери в голову. — оборвала его она и махнула рукой. — Странно, кстати, что мой телефон молчит весь день…

Берт кашлянул и отвёл взгляд. Она вдруг удивлённо подняла глаза и встрепенулась, бросая в него бумажной фигуркой.

— Я так и знала!

Берт упал на пол и расхохотался, имитируя будто игрушка из бумаги превратилась в булыжник.

— Знала что? — хитро спросил он, лёжа на спине, повернув к ней голову.

— Ты подговорил!

— Я бы так не сказал. Скорее тактично попросил. У меня вообще-то есть дар убеждения, — проговорил он мурлычущим тоном, подвигаясь к ней поближе. Вязаная ткань как бы невзначай сползла с её коленки.

— Вот же..! Наглец..

По просьбе Селены он успел забежать к ней на работу, чтобы передать в офис папку с последними чертежами, которые она доработала по проекту и Берт воспользовавшись ситуацией попросил Амели, чтобы она не звонила начальнице хотя бы один день. Отношения Селены со своей помощницей давно потеплели, чему Амели была, несомненно, благодарна и отвечала на это качественно и вовремя выполняемыми задачами. Селена к тому же не так её нагружала, как раньше, а также в качестве поощрений за хорошую работу могла спокойно выделить ей выходной, когда было нужно, и впервые в жизни в сочельник отпустит своего секретаря домой к дочери, но эта ситуация вдруг вызвала недоумение. Недавно завершился большой проект, но заказы, что были в процессе требовали особого внимания несмотря на то, что у Селены выдалась довольно напряжённая неделя после всех переговоров и совещаний.

— Ты слишком нервничала в последние дни. Твой секретарь со всем справится. Она неглупая, старательная девушка и ты сама это знаешь. — совершено спокойным тоном проговорил Берт.

— Я ценю твою заботу, но больше так не делай. — контролируя рассерженные нотки в голосе попросила Селена.

Наигранно виноватый взгляд исподлобья и горячее дыхание на коже в следующую секунду её взволновали. Он игриво чуть укусил её за коленку, глядя снизу вверх, а затем потёрся щекой.

Селена прикрыла глаза, и он совершенно уверенный в своём успехе самодовольно спросил:

— Я прощён?

— Я подумаю. — ответила она, поглаживая его по голове, перебирая тёмные пряди, в который раз выбившиеся из небрежно собранного хвостика.

— А вот так? — томно, низким голосом спросил он, оставляя на её коленке несколько трепетных, почти щекотных поцелуев. От его рук, которыми он придерживал её за щиколотку и под коленкой исходило особое тепло, будто излучавшее его внутреннюю энергию, что придавала ей сил, от одного только бережного прикосновения.

Она открыла глаза, закусила нижнюю губу, и он тут же спрятал её ножку обратно в тёплую ткань вязанного чулка, взглянув на неё хитро, играючи. Селена будто опомнившись от гипноза игриво шлёпнула его по рукам, придвинувшись ближе, потянулась к его губам, которые он разомкнул для неё в ожидании поцелуя, но она вдруг укусила его за нос. Он обескураженно поморщился и спросил:

— Давай сегодня останемся дома?

Каждый вечер воскресенья они проводили в танцевальной студии. Это было их совместным увлечением в качестве спортивной нагрузки и своеобразным лекарством от стресса после напряжённых будней. Когда они съехались, то подумали и решили, что такой совместный полезный досуг не повредит им обоим, а также позволит совмещать приятное с полезным, поэтому недолго думая они приобрели годовой абонемент. Вскоре после начала занятий стали танцевать не хуже других парочек, которые занимались пусть и для себя, но достаточно давно.

— И что предлагаешь? — спросила она с саркастичной ухмылкой.

— Прогуляем сегодня. — ответил он, подмигнув, обаятельно улыбнулся, а затем поднялся, и изысканно поклонившись галантно протянул ей руку, — Прошу.

В динамиках играла заезженная, но самая что ни на есть рождественская композиция «Let it snow», а за окном кружил редкий снежок. Музыка навевала предвкушение праздника и добавляла завершающий штрих к тёплой атмосфере их уютного гнёздышка.

Селена поднялась, опираясь на его руку. Берт привлёк её к себе. Положил руку ей на талию. Селена приобняла его, и они начали медленно покачиваться, совершенно игнорируя такт музыки, но глядя друг другу заворожённо в глаза. Она держалась за него, ощущая мягкий свитерок и то, как напрягается его тело под её пальцами. Бережные руки, направляли Селену в каждом движении. В свете разноцветных мерцающих лампочек, влюблённые танцевали, осторожно перемещаясь между коробочек. Безмятежность. Она окутывала их с ног до головы. Мягкой обволакивающей аурой единения. Вместе с ворохом юных чувств и ощущений, что просыпались в них, едва они приближались. Когда они рядом ― блаженство. Оно так явственно ощутимо было под кожей, всё будто переливалось изнутри, интенсивнее, ярче любой гирлянды.

Берт кончиком носа и губами нежно касался её ушка с цветком. От его горячего дыхания по её телу тут же разбегались мурашки. Он тихо и волнующе ласково спросил:

— Скучала по мне весь день?

— Ты знаешь ответ. Зачем спрашиваешь? — зардевшись ответила она вопросом на вопрос.

— Чтобы увидеть вот это... — ответил он и нежно почти невесомо коснулся ладонью её лица. — Твои невозможно ярко красные щёки. — уточнил он и оставил кроткий поцелуй на её виске.

— У тебя получилось. Доволен?

— Не то слово.

Берт вдруг поднял её и закружил по комнате, Селена засмеялась, но он вдруг чуть оступился, пяткой наступив на ножницы.

— Ай... — поморщился он, осторожно опуская её на пол.

— Осторожно! — выпалила Селена. — Не порезался? — спросила она, оглядела его и тут же подобрала ножницы и положила их на кофейный столик.

— Ерунда. Жить буду. — как ни в чём не бывало произнёс весело Берт, но всё же потёр пятку.

— Нам отвозить всё это на днях, не хватало ещё пострадать или раздавить наши старания раньше времени.

— Так может уберём коробки из-под ног? — усмехнувшись предложил он. Она потянула его в сторону от творческого беспорядка.

— Позже. — тихо ответила она и обвила его за шею. — Или тебе именно коробки сейчас так интересны? — спросила Селена, улавливая его игривый взгляд.

— Пожалуй...есть кое-что явно поинтереснее… — усмехнулся он, вновь обвил её талию, и они продолжили просто двигаться, без особых внятных связок, что разучивали в студии, комбинируя из движений что-то своё. Танцевали, как вела душа и смотрели друг другу в глаза. Она касалась его тела, изящно двигала бедрами, и он, подхватывая её руку, прокручивал вокруг себя. В глазах Селены мелькали разноцветные огоньки и его блестящие радостным проживанием этого момента живые смешливые глаза. Берт то кружил её, ведя в танце и радуясь её веселью, нескончаемому хохоту, летающим и рассыпающимся рыжим прядям, то наклонял, а подняв вновь привлекал близко к себе, гипнотизируя по-кошачьи хитрым взглядом. Без посторонних глаз сосредоточиться на танце было непросто. Селена всё забрасывала ногу ему на бедро, соблазнительно закусывала губы и тут же хохотала над его выражением лица, что забавно преображалось на любой её «творческий» выпад. Они всё путались в ногах и прикосновениях друг к другу, имитируя нечто похожее на сочетание вальса и совершенно дурашливого в их исполнении домашнего невнятного танго.

— Родители нас ждут к себе на следующей неделе. Готова? ‒ спросил он неожиданно её обескуражив.

Селена пожала плечами, криво и неуверенно улыбнулась вспомнив, что совсем скоро они улетают и ей предстоит официальное знакомство с его родителями. Билеты были куплены, чемодан она уже начала собирать, но мысли о предстоящей поездке чуть пугали неизвестностью, она очень переживала, о том, какое произведёт впечатление, чувствовала себя странно неловко, гнала мысли, и вдруг переключилась, подумав о том, что нужно срочно сообщить Амели о том, чтобы она присмотрела за их кошкой. Тревожный поток на миг прервал его следующий вопрос:

— Волнуешься?

— Может совсем немного…- почти честно ответила она. — Не часто вообще-то такие события в жизни происходят. — добавила она с чуть нервной ухмылкой, отводя взгляд.

Он нахмурился, мягко и ласково будто пером начал водить большим пальцем по внутренней стороне её запястья.

— Расслабься прошу тебя. Ты им понравишься, — успокаивающий голос, которым казалось можно сказать всё что угодно, и она поверит, добился своего эффекта, ‒ я уверен.

Она вздохнула и подняла на него глаза.

— Им правда не терпится тебя увидеть. А то знают тебя только по нашим фото и моим восхищённым рассказам. Наконец-то увидят воочию в кого их сын так безнадёжно влюблён. — договорил он и она почувствовала, как её щёки вспыхнули.

‒ Берт…

‒ И вообще, ты ведь у меня такая храбрая львица, тебе всё нипочём. ‒ прищурившись подбодрил он. ‒ Сама съешь кого угодно. Так что...выброси всё лишнее из головы и не заметишь, как дышать станет легче.

— Не собираюсь я никого..

Ещё один поворот и он, посмотрев через её плечо, восторженно проговорил:

— Смотри-ка, снег опять повалил.

«…есть».

Они направились к окошку. Крупные хлопья сильнее закружили в вальсе так же хаотично, как они минутой назад, создавая невероятно волшебную картину зимнего предпраздничного города. Берт отодвинул занавески и распахнул окно. Морозно-свежий вкусный воздух ворвался в их уютный тёплый мир.

Он высунул язык и принялся ловить снежинки.

— Что ты делаешь?

— Давай со мной. Это несложно.

— Есть снег? Ты серьёзно?

— Более чем.

— Несносный…

— Не спорю.

Селена неловко высунулась в окно, огляделась и помедлив неуверенно вытянула язык, тут же будто опасаясь чего-то недовольно закрыла рот, часто заморгала, но затем повторила. Берт с одобрением и едва сдерживаемым смехом взглянул на неё. Такую домашнюю, хоть порой и строгую, но с его помощью невероятно смешную и самую любимую. Дома она могла позволить себе полностью расслабиться и не быть директором крупной компании. Быть настоящей, просто женщиной в руках самого надёжного, заботливого и бесконечно взбалмошного мужчины.

Как только первая снежинка растаяла у неё во рту Селена тут же издав смешок, слетевший и растаявший облачком морозного пара, посмотрела на Берта.

— Да уж. Такой ерундой я точно ещё никогда не занималась. — широко улыбаясь заключила она.

Он рассмеялся, достал из кармана мандарин, и пока его чистил Селена засмотрелась на малышей, что бегали, громко гоготали и лепили снеговика под окном. Берт проследил за её взглядом и спросил:

— Как поживает та девочка, которой ты всё помогаешь?

Селена недавно заехала к семье, которую с её помощью быстро нашли для Пруденс и лично передала ей подарок. Она задумчиво с мягкой улыбкой ответила:

— Прю теперь в хорошей семье. В надёжных руках.

— Ты тоже. — произнёс Берт серьёзно, но затем усмехнулся своим мыслям, уловив её интересную смену эмоций от этих слов и отправил сладкую дольку ей в рот, пока она не успела что-то сказать в ответ. Затем разделил сочный фрукт наполовину и отдал ей, но они по очереди кормили друг друга, отделяя дольки от своей части.

— Ты делаешь очень хорошее дело, Селена. — не скрывая своего восхищения подметил Берт.

— Наверное…Спасибо..Мне правда это нужно, ‒ произнесла она, а затем добавила, ‒ Необходимо.

Он зажал дольку между губами и прильнул к её, вскинул бровь приглашая откусить половинку. Селена попыталась это сделать, но безуспешно, сок только разбрызгался по лицу и чуть попал на одежду. Берт потянул мякоть на себя и кое-как они смогли расправиться, смеясь и чуть не подавившись, над несчастным кусочком. Она облизнула губы. Он вытер сок большим пальцем с её подбородка.

— У тебя в зубах чуть-чуть застряло. — посмеиваясь заметил Берт.

— Обхохочешься. — прищурившись сказала Селена, сморщилась безуспешно пытаясь отковырять между передних зубов застрявшую мякоть, а Берт выдохнул на стекло, чтобы оно запотело и принялся выводить на окне надпись:

S + B

Он обвёл буквы их имён в сердечко. Раньше Селена посчитала бы подобное совсем глупым и наивным действием, но не сейчас. Любая мелочь рядом с ним казалась бесценной, а любое занятие — самым важным на свете. Они любовались будто усиливающимся с каждой минутой снегопадом. Снежинки таяли на щеках. Берт вновь ловил их ртом, и Селена смеясь повторяла за ним и подставляла ладони. В одном окошке среди множества других окон двое влюблённых в жизнь и друг в друга свободно веселились как никогда и ни с кем. Они всё дурачились пока Селена не засмотрелась на снежинки будто запутавшиеся в длинных ресницах Берта. Ей внезапно пришло на ум то, что это было самым красивым, что она видела в жизни.

Её самый любимый на свете человек заливисто смеялся, и выглядел таким беззаботно счастливым, что у неё чуть защипало в глазах и засвербело в носу от подступающих слёз, но она мгновенно собралась, прикусила губу и тут же выпалила, под взглядом его по-доброму смеющихся серых глаз:

— Люблю тебя.

Глаза Берта вспыхнули в ответ на её очередное признание, будто он слышал это от неё в самый первый раз. Он склонил голову на бок, слегка обхватил ловкими пальцами её подбородок и тихо-тихо, будто выдаёт величайший секрет, прищурившись протянул:

— Я тебя больше.

Она, ухмыльнувшись, уверенно и даже с вызовом посмотрела на него.

— Да ну?! И как интересно?

Он оперся о подоконник, притянул её к себе, спрятал под свой свитер, накрывая их с головой, обнял и наклонившись пылко прошептал прямо в губы:

— Как до самого края Вселенной и обратно.

Селене вмиг стало жарко. У неё закружилась голова. Его слова, что вонзались в сердце нежностью в мирах, она теперь слышала наяву изо дня в день.

«И, кажется, я просто обречён в тебя влюбляться снова и снова» …

Странная мысль скользнула по его сознанию, и он оставил быстрый почти неуловимый поцелуй в уголке её губ. Касаясь кончиками пальцев его рёбер, она ощутила дрожь по его телу, немного прохладными пальцами прошлась по коже, собирая его мурашки, обняла за талию, прижала к себе, вдыхая его родной запах. Причудливый. Будто чёрный чай смешали с карамелью. Поднявшись на носочки, прошептала ему на ухо:

— Но я тебя так же.

Селена приблизилась к лицу Берта и соприкоснувшись лбами, они ловили дыхание друг друга под вязаной тканью его уютного свитера улыбаясь, будто укрывшись от всего мира. Она ласково погладила ладонями его лицо, скользнула нежно по его шее к обнажённым плечам чуть сжимая их под его внимательным взглядом. Томный выдох…И в следующий миг Берт нагло и уверенно раскрыл её губы, что встретились в тёплом, тягучем, жаждущем поцелуе, от которого веет летом даже самой холодной зимой. Сладкий вкус на языке от праздничного фрукта с сочетанием корицы и ванили от печенья или скорее от пьянящего единения искренне и безудержно влюблённых мужчины и женщины. Обычный поцелуй, в котором то, что не описать простыми словами, когда губы наливаются неистовой тягой возлюбленных друг через друга слиться с вечностью. И как плавит сердце бесконечное тепло от родных рук, что притягивают ближе. Откровение. Близость, которую они испытывали, не была похожа ни на одну другую, что была в их жизнях до поворотной встречи друг с другом. Будто истинное значение этого слова раскрылось только им двоим. Всё исчезло. Дороги и обстоятельства. Растраченное время на всё лишнее. Остался лишь сладостный момент. Родные смеющиеся глаза и губы, опухшие от нахлынувших чувств. Желание раствориться, отдаться душами, излучать и проливать бесконечный свет друг в друга. Не отрываясь, насколько хватит сил. И будучи рядом ощущать мир наполненным чудесами. Чувствами. Всеми сразу в полноте и искреннем удивлении. Как видят мир дети, поэты и сумасшедшие. И слышать музыку в глазах друг друга. Чувствовать жизнь каждой клеточкой. Любить…

Как умеют они вдвоём ― искренне, отдаваясь друг другу без остатка.

Он целовал её поначалу мягко, без напора, чувственно, но затем всё более жадно, несдержанно, горячо впиваясь в губы так, будто они не виделись тысячу лет. И отчасти так оно и было. Они будто подсознательно стремились всё время компенсировать то, что у них отбирали из раза в раз. Нежность обычно сменялась настойчивостью, и они не могли друг от друга оторваться, испытывая непроходящий голод. Часто спонтанное торопливое желание. Ток по краю всех нервов. Шёпот имён дрожащими губами в темноте. Контроль покидающий разум. Стремительно. Безудержно. Дерзко. Обнажённое смелое безумие. Блаженное переплетение чувств в единстве импульса духовного и телесного в стремлении познать всё самое сокровенное друг в друге. Странное фантомное чувство будто им могут помешать какое-то время преследовало их.

Берт порой не верил своему счастью, которое свалилось на него однажды вечером как снег на голову в виде странной и чарующей девушки, которую он будто знал всегда. И до конца не понимал, как мог жить без неё раньше. Он чувствовал непреодолимое притяжение. Она — его манящее наваждение с самого первого взгляда. Обольстительное пламя, в котором он покорно готов сгорать вечно.

И сейчас он прижимал её к себе, к груди, где его сердце горячее, чистое, сильное билось для неё и для всех тех, кто в нём нуждался. Во враче, которого самого исцелила любовь, и Селена чувствовала, как он нуждается в ней каждую секунду своей жизни. Она сама была его спасением, а Берт оказался рядом с ней в том мире, куда обычному врачу было невозможно попасть. Он собрал её сердце по частям в эфемерных мирах и продолжал это делать наконец-то в том мире, где они должны были встретиться, день за днём, выполняя, как и всегда своё обещание.

— Всё-таки я врач, могу вылечить всё что угодно.

— Даже разбитое сердце?

— Его в первую очередь.

И будто не было никогда той мучительной разлуки. Не было преград между ними. Их никогда и не было. Ни за гранью, ни в реальном мире. Через вечные сюжеты о любви они обрели друг друга вне всех возможных рамок и обстоятельств. Становясь бесконечной панацеей друг другу.

Утопая во взглядах и живом тепле друг друга теперь, ощущая нечто запредельное в душах, они не знали, о том, сколько раз тянули руки друг к другу в темноте. Снова и снова. Она, лёжа в палате, под звук аппаратов в реанимации, с дрожащими веками, тяжело дыша пыталась кончиками пальцев удержать воздух, что был его ладонью в её почти что предсмертном сне. И он, лёжа в своей постели, на другом конце города, когда-то в прошлом, глубоко погруженный в себя, потерянный и измученный, тянул во сне руку к ней, чтобы только удержать её, чтобы она не исчезла вновь, оставляя его одного в эфемерном мире, терзающем его душу, отравленную во тьме.

Они выбрались каждый из своего кошмара, а также из их общего, прямиком ныряя с головой в чистые чувства вне времени, пространства и условностей. Два человека бесконечно одинокие и уставшие от своих метаний. Нашедшие друг друга и связанные за пределами физического мира в сумасшедшем мистическом опыте.

Возможно ли прожить всю жизнь так, чтобы кружилась голова друг от друга вновь и вновь как при первой встрече? Вероятно, эти двое знают ответ на этот вопрос. Особенно, когда засыпают, глядя друг на друга с глупыми полуулыбками и блестящим взглядом без устали любуясь. Провожая закат или встречая новый день, запутавшись в одеяле и растворяясь в безмятежности ласковых слов и прикосновений.

Их прервала череда звуков: одного громко шуршащего падающего и других мягко звенящих от рассыпающихся по полу игрушек вместе с протяжным недовольным «мрряу». Они поняли, что Прима, заигравшись, вероломно опрокинула ёлку и зачарованные близостью друг друга едва сдержались от смеха. Чуть отстранившись Берт, посмотрел на Селену слегка затуманенным взглядом и тихо обволакивающим бархатом своего гипнотического голоса проворковал, немного восстановив дыхание:

— А теперь я сделаю нам чай с мятой и лимоном, чтобы ты не заболела из-за наших шалостей. Идёт?

— Хорошо, — глупо улыбаясь согласилась Селена, ловя его дыхание, всё ещё чувствуя сладкое, дурманящее тепло родных лукавых губ и в каком-то нежном порыве бессознательно провела по ним вдруг трепетно подушечками пальцев, будто пытаясь поймать ускользающее тонкое ощущение, на что он, приоткрыв рот одурманено кратко ухмыльнулся, его ресницы дрогнули и он глубоко, проникновенно посмотрел ей в глаза.

— А потом мы с тобой разберёмся…с беспорядком в гостиной и приготовим ужин. — добавил он, наслаждаясь её полуосознанным из-за него взглядом. ‒ И ещё нужно прикрыть окно. — почти промурлыкал на ухо Берт и Селена кивнула в ответ.

— Да…Так мы и сделаем. — согласилась она, поглаживая его по обнажённой спине.

«Какая же она красивая. Даже не догадывается, что я хочу ей подарить».

Подумал Берт, хитро улыбнулся и выпустив её из свитерного плена, надел его нормально. Селена распустила его окончательно растрепавшиеся волосы, начала расправлять пальчиками его спутанные длинные пряди. Берт с упоением прикрыл глаза околдованный её неспешными действиями, ласковой заботой, пока она его причёсывала. Затем убрала его волосы назад и собрала в более аккуратный тугой хвостик. Он переплёл с ней пальцы, поднёс их к губам и невесомо поцеловал по очереди каждый её ноготок. Она сейчас сияла рядом с ним подобно…он сравнил бы её разве что с чистой белой луной. Той, которая освещает ему путь и ворвалась в его жизнь, чтобы окончательно залечить все ноющие раны. Луна, свечение которой нежно серебрит каждый потаённый уголок его чувственной души. Самая невероятная женщина в его судьбе. Такая серьёзная и забавная одновременно. С чарующими, рассыпанными по нежно-строгому лицу золотыми пылинками на щеках и глазами цвета весенней зелени. С глазами будто у ведьмы, в которых только сгинуть и воскреснуть заново. В нём давно поселилось иррациональное чувство, что они всегда были знакомы, но просто никак не могли встретиться. Потерянный некогда странник в Берте обрёл в ней свой дом.

Как понять, что перед тобой предназначенный для тебя человек? Всё просто. Такого вопроса даже не возникает. Шестым чувством знаешь, что это он или она. Даже если видишь его или её вроде бы впервые в жизни, понимаешь вдруг, что прожил в ожидании только этого человека. Без условностей. Без лжи и недомолвок, как однажды сказал Берт. Так и было с ними всегда. И к чёрту память, если есть чувства, которые вопреки всему безумию, а быть может и благодаря — ничем не стереть. И одно лишь касание способно их пробудить.

Их души тянулись друг к другу сквозь время и пространство, ломая всю логику, которая не нужна вовсе, когда в двух одиноких жаждущих любви сердцах всполохом загораются искры от одного лишь взгляда ― в страшных сказках на перепутье, в старинном особняке, в художественной мастерской, в цветущих садах эльфийской долины, на пороге больницы. Даже если они жили в сознании друг друга лишь мимолётным пересечением взглядов в толпе.

Любовь, в которой лишь одно правило — бесконечная искренность чувств.

Он допытывался всё же какое-то время почему в тот весенний вечер она оказалась перед фасадом больницы, на что она отвечала, что заблудилась в том районе, и увидев его потеряла голову от чертовски обаятельного врача. Он сделал вид что ей поверил, но шестым чувством понимал, что это интригующее обстоятельство останется для него величайшей загадкой на всю жизнь. Ведь встретив её через какое-то время, он смутно начал припоминать некоторые неясные обрывки из своих порой причудливых сновидений, в которых теперь, казалось, были очертания именно её лица, но не признавался, чтобы она не посчитала его сумасшедшим. Он, и без того испытывал к ней не поддающиеся объяснениям чувства. Необычайные. Вдохновляющие. Воодушевляющие. Ему казалось в этом есть какая-то удивительная для него самого непостижимая тайна, нечто что было сильнее его и всего, что ему известно. То, что он чувствовал лишь с ней было совершенно не похоже на то, что он обычно испытывал в отношениях с другими женщинами. Селена непостижимым образом придавала ему сил просто находясь рядом. Девушка, что оставила ему шрам на лице, но залечила душу.

Берт всё не мог представить себе как начать этот диалог.

«Знаешь ты очень похожа на ту девушку, которая во сне оставила шрам на моём лице».

Или..

«Ты здорово смотрелась бы в эльфийском наряде».

Или...

«Кажется я мог бы стать художником только лишь для того, чтобы увековечить твою красоту».

Их пальцы, медленно скользя нехотя разъединились. Селена, схватив его за предплечье удержала на мгновение, но затем отпустила. Берту показалось, что в этом нервном жесте было нечто для неё очень личное, болезненное, как и в её тревожных снах порой. Он серьёзно, без тени улыбки успокаивающе произнёс:

‒ Эй..Я здесь. С тобой. Я никуда не денусь. Слышишь меня? ‒ он посмотрел на неё внимательно, обхватил ладонями её лицо, взгляд Селены бегал по его лицу. ‒ Не исчезну, не растаю, ‒ убеждал он её и затем лукаво ухмыльнулся, ‒ если только сама не попросишь.

‒ Дурак ты. ‒ выпалила она.

‒ Шучу...‒ поспешил оправдаться он и тихо добавил задорным голосом, ‒ даже если попросишь никуда не денусь. Нужно быть полнейшим придурком, чтобы упустить такую сногсшибательную красотку, как ты... — на этих словах он быстро поцеловал её в губы и прошептал на ухо пощекотав дыханием, ‒ …любимая.

Она ощутила дрожь во всём теле и ворох мгновенно взлетевших бабочек в животе. Он отстранился, но отпустил её лишь тогда, когда убедился в том, что мимолётная вспышка её тревожности исчезла и он встретил её благодарный красноречивый взгляд и любимый румянец. Она кивком головы указала ему в сторону кухни.

‒ Жду твой обещанный чай.

‒ Как скажете, мисс. ‒ произнёс он покорно, кивнул и отправился на кухню, минуя тотальный беспорядок.

Селена покосилась на весь хаос в гостиной сотворённый, казалось бы, таким маленьким, но чрезмерно проказливым существом, и покачала головой, глядя на их кошку. Берт с облегчением выдохнул, обнаружив, что подарки для малышей в целости и сохранности, а ёлка приземлилась в противоположной от них стороне. Он вернул пострадавшее от пушистых обнаглевших лапок дерево на подставку, в процессе высказал по-доброму шутливое замечание по поводу проделок Примы. Мысленно прикинул сколько времени уйдёт на повторное украшение ёлки, оценивая беспорядок: рассыпавшиеся игрушки по всему полу, запутанные гирлянды и бусы, обрезки от бумаги и мусор от упаковочных принадлежностей. Наклонился, поднял шарик, на который чуть не наступил, подбросил его и ловко поймав громко и весело произнёс:

− Да уж... В этом году через главную рождественскую традицию нам с тобой суждено пройти ещё раз.

«Ну... нам с тобой к подобному не привыкать, да, Берт»?

Подумала Селена, и он в ту же секунду оглянулся ей подмигнув. Она ответила широкой улыбкой.

Селена, поёжившись прикрыла окно, только заметив, что они с Бертом заморозили всю квартиру. Поправила занавески и гирлянду. А прежде, чем задёрнуть шторы в последний раз бросила взгляд на улицу и красовавшегося во дворе новенького очаровательного снеговика. На улице стало совсем темно, но темнота эта была удивительно приятной. Вечер был окрашен в изумительно глубокие тёмно-синие тона, в лунном свете мерцал будто присыпанный алмазной крошкой свежевыпавший снежок, хрустящий под ногами прохожих, которые радостно спешили с подарками домой к своим близким по танцующим разноцветным теням от огоньков, что отбрасывали фонарики, украшавшие окна, фасады домов и квартир. Селена вдруг подметила для себя, что маленькое волшебство было у людей прямо под ногами.

Чудеса живут в мелочах. Будь то аромат цветка. Радость снежным хлопьям в ладонях и на ресницах. Забота о любимых. Танец двух влюблённых душ или разноцветных огоньков на ёлке. Наблюдение за любимой кошкой. Чтение удивительных книг, что с головой погружают в тысячи миров. Маленькие и большие путешествия. Добрые дела и поступки, что можно совершать легко и даже смеясь. Обучение чему-то новому. Вкусная еда, приготовленная с любовью для самых близких. Болтовня ни о чём и одновременно о самом важном. Упаковка подарков для тех, кто важен. Новые открытия даже в самых привычных вещах. Признания в чувствах.

А если вдруг потерялся вкус к жизни, то он обязательно найдётся или кто-то поможет его вновь обрести. Как помог Селене вернуть вкус к жизни один очень хороший человек.

Из всего многообразия крохотных моментов непримечательных на первый взгляд событий строится жизнь. Любые достижения будь то профессия, любимое увлечение или личная жизнь — это путь, состоящий из множества маленьких шагов, которые совершаются ежедневно. Постепенно нить за нитью возникает полотно судьбы, которая создаётся каждый миг. И самое важное даже не сама цель или её достижение, а путь. И главное свой жизненный путь проходить по дороге с сердцем. По которой отныне идёт Селена вместе с Бертом, крепко держась за руки.

«Ты тоже».

Мелькнули пронзительной вспышкой в голове его слова, разливаясь теплом в солнечном сплетении.

«Спасибо, Берт, за то, что с тобой я обрела семью» ...

Подумала она и поняла, что ей больше не страшно. Ведь рядом тот, кто расцелует с головы до ног, с кем светлые мысли о детях, кто не бросит в беде, защитит, вылечит, успокоит, шуткой продлит жизнь, шалостью отвлечет от невзгод, мудрой беседой заставит задуматься о важном, комплиментом взволнует, поцелуем заставит сердце биться чаще, цветами сгладит морщинки на хмуром лице, улыбкой разгонит тучи.

С кем навсегда возникли между душами и до самых глубин переплелись в единстве совершенно особенные чувства и понятия…

Искренность. Гармония. Панацея.

Селена мягко накрыла ладонью свой живот, где вскоре должно забиться их общее с Бертом сердце. Ухмыльнувшись, тихонько погладила, пока, не представляя, но предполагая его скорее всего бурную реакцию на их совместный «подарок». Почувствовала вдруг нечто приятно трепещущее в груди, и то, что приближающееся Рождество и Новый год откроют для неё совершенно новую и неизведанную, такую же белую, как снег страницу, где красивым почерком будет написана новая счастливая глава жизни, которая будет начинаться со слова:

Мы…