Затмение (джен)

— Ты уверен? — Коджи щелкнул ножницами прямо над ухом Рейджи. — Может, не стоит решать сгоряча?

— А? — Рейджи с трудом выдрался из собственных мыслей и повернул голову, с некоторым трудом сфокусировавшись на блеске металла. — Ты о чем?

— Тебе классно с твоим теперешним прикидом, — пожал плечами Коджи. Он был уверен в своих словах, недаром все окрестные янки толпами ходили в его салон. Наверное, дело было в том, что он единственный из местных стилистов не прогонял пацанов, не желающих быть похожими друг на друга. Что касается Акабане Рейджи, то про него Коджи мог рассказать побольше других. Вот только для того, чтобы влезать в чужую жизнь, Коджи был слишком умен. Никому не хотелось проблем, а Акабане был из тех, кто запросто мог создать их на ровном месте. — Ты всегда так заботился о своих волосах. Что такого случилось, что ты — раз! и хочешь от них избавиться?

— Я ненавижу солнце, — Рейджи задумчиво крутил на пальце тяжелый перстень. — Хочу избавиться от всего, что о нем напоминает.

— Но ты все равно подумай, — Коджи вытащил из кармана затрезвонивший мобильник. — Я пока поговорю. Минут десять у тебя точно есть.

Рейджи развернулся вместе с креслом и уставился в окно. За стеклом шел дождь. Еще совсем недавно в такие дни Рейджи достаточно было посмотреть в зеркало, и высветленные — солнечные, как однажды обозвал их Ватару — пряди напоминали о том, что как бы долго не шел дождь, все равно потом, вырвавшись из плена темно-серых туч, засияет солнце.

Солнце... Рейджи с детства был уверен, что солнце необязательно должно сиять только на небе. В душе каждого оно тоже было. У кого-то светило сильнее, у кого-то лучи еле-еле могли разбить темноту. Как же так получилось, что Рейджи забыл собственное солнце, подсев на чужое? Или у него никогда своего и не было?

Проклятый Ватару. Солнце точно постаралось, делая этого урода таким ярким, что иногда хотелось зажмуриться от боли. Даже волосы Ватару напоминали солнце. Закатное. Или рассветное?

Нахуй. Теперь разницы никакой не было. И солнца на самом деле тоже не было. Никогда. Была только кровавая луна. А Ватару шикарно притворялся. И больно было вовсе не от сияния, а от ощущения предательства. Будущего или настоящего тоже разницы не было. Азума Ватару... Ебаный трус. И связался с такими же. Жалко, что не сдох. Слишком живучий. Как солнце?

Рейджи откинул со лба волосы. С того самого вечера он перестал хоть что-то с ними делать. Если честно, то порой он и расчесываться забывал. Разумеется, как можно нормально мыслить, если сидишь и жалеешь себя, превращаясь в тряпку. Как же! Чуть до смерти не забил друга. Бывшего. Теперь такого же врага, как половина города. Или большая часть населения этой долбанутой планетки.

Интересно, а теперь, когда он все-таки сумел взять себя в руки, не станет ли веселее жить? Азума сейчас такая удобная мишень. Ему никто толком не прикрывает спину. Все, кто когда-то мог — Кияма, Цукимори, Ниппори, — превращаются в таких же трусов, как те, с кем сейчас общаются. И хорошо — легче достать всех. Это как играть в карты, выбирая лучшую комбинацию. И вот уже козыри в руке не оставляют ни одного шанса противнику. Надо только поставить окончательную точку. Уничтожить солнце? В конце концов, иногда же треклятое солнце попадает в ловушку затмения. Сияет, только в этом свете нет никакого толку и смысла. Красиво — да. Но красота это то, что уничтожить проще всего. А затмение... Никто не доказал, что оно не может быть вечным.

— Ну, что ты решил? — Коджи развернул кресло с Рейджи к себе.

— Я не буду отрезать их, — Рейджи усмехнулся, а Коджи отступил на шаг назад, чувствуя, как его обдало ледяным сумасшествием оскала, в который растянулись побледневшие губы. — Не буду.

— Чего ты хочешь? — Коджи сглотнул: он достаточно видел в своей жизни, чтобы не понять — оттуда, куда собрался уйти Рейджи, слишком многие не возвращались.

— Сделай их черными, — Коджи словно слушал незнакомца — спокойного и неэмоционального, — как ночь! — Рейджи довольно ухмыльнулся. — Ночью не бывает солнца.