Эндшпиль (джен)

Совсем дела плохи, даже голову не поднять. Жаль, хотелось успеть хотя бы заглянуть в глаза своему обвинителю прежде, чем очередная волна боли затопит сознание.

Кольцо лебедки сделало еще один поворот. Скрип ржавого механизма заглушил треск суставов и сиплый стон. Кричать Сэмюэль давно уже не мог, голос был сорван еще в первый день, проведенный в подвалах городской тюрьмы. Надо же, тогда ему казалось, что он и часа не выдержит, но, к сожалению, охотник ошибся. Шли третьи сутки, а он все еще был жив…

Это неправда, что к такому можно привыкнуть. Боль — единственный раздражитель, к которому у человека не может возникнуть адаптации. Напротив, с каждым оборотом лебедки на дыбе, с каждым новым прикосновением раскаленного добела металла становилось стократ хуже. Есть же какой-то предел у человеческой воли… И с каждым мгновением, проведенным здесь, Сэмюэль Импера Винчестер оказывался все ближе к нему. К той самой черте, за которой уже нет ни гордости, ни надежды. Только безумие.

— Сознаетесь ли вы в осквернении могил, использовании сатанинских символов, чернокнижии и других совершенных вами злодеяниях? — голос инквизитора, ровный, бесстрастный, звучал словно издалека. Охотник поймал себя на малодушном желании сознаться во всем, в чем угодно. Лишь бы прекратилась мучительная судорога в мышцах, лишь бы перестало пахнуть его собственной горелой плотью…

— Вы ошибаетесь, лорд Гордон, — от скрипа собственного голоса стало совсем тошно. Стоило разомкнуть спекшиеся губы, как во рту начал ощущаться омерзительно горький привкус пота, смешанного с кровью. Пересохшее горло нещадно царапало. — Пентаграммы, которые я использовал, — не сатанизм. Они нужны для защиты от темных сил. Я не чернокнижник…

— Ложь! — раскаленный прут снова касается обнаженной груди. Того самого места, где раньше была вытатуирована звезда, заключенная в окружность.

Господи, что же он был так неосторожен?.. Знал ведь, что после смены верховного инквизитора жизнь в Таэре пошла наперекосяк. Инквизиция и городская стража словно с ума посходили, вдруг сочтя всю оккультную символику чернокнижием. Еще несколько лет назад все от крестьян до особ королевской крови ходили, увешанные амулетами... Черт, да ни один дом не строился без оберегов! А теперь за любое упоминание о чем-то подобном можно оказаться на костре. Более страшных времен для охотников и ордена Просвещенных еще не было… И все-таки Сэмюэль так глупо попался, разбираясь с тем призраком! Сам виноват, сам…

Боже, да если бы только верховный инквизитор, Гордон Импера Уокер, знал о том, что своими руками облегчает жизнь всей возможной нечисти!.. Но нет, он искренне верил, что служит Господу.

Вот, например, сейчас, доводя до безумия очередного еретика.

— Признаете ли вы свою вину?

Снова ненавистный скрип механизма…

— Мы не враги, инквизитор. Я сражаюсь с нечистью…

— Ложь! Признаетесь ли вы?..

Голос темнокожего представителя власти тонул в невероятной, нечеловеческой боли. Невыносимо ныли выламываемые суставы, пекло обожженную грудь. От истощения и слабости тело давно перестало подчиняться и обвисло, словно разорванная хоругвь. Не было сил даже на то, чтобы сохранить хоть тень достоинства, которое приличествовало Сэмюэлю, как человеку благородной крови. Умереть с опущенной головой — недостойно сына покойного барона Винчестера. Только какая теперь разница?..

— Признаете?..

Он не ответил. Не смог. Подвал все сильнее вращался перед глазами.

— Ваше молчание будет истолковано как признание! Сэмюэль Импера Винчестер, за злодеяния, совершенные против королевы Таэрской и Господа, вы лишаетесь своего титула и приговариваетесь к сожжению на костре.

Вот как?.. Даже странно, всю жизнь таскаясь по стране по колено в грязи, раскапывая могилы и вгоняя осиновые колы в грудь особо беспокойной нежити, Сэмюэль давно не чувствовал себя аристократом. Да и само созвучие «Импера Винчестер» — владеющий Винчестером, было лишено смысла, учитывая, что город этот сгорел дотла, когда охотнику было всего полгода. И все равно сейчас, когда его объявили лишенным баронского титула, стало не по себе. Словно еще один кусок плоти вырвали…

Что ж, значит, умрет он уже простолюдином, Сэмюэлем Винчестером, безо всяких там приставок…

Видимо, Гордон дал сигнал охраннику, потому что с запястий сняли веревки. Затем приговоренного охотника подхватили под руки и куда-то поволокли. В камеру, наверно. До рассвета.

Что ж, это хорошо. Значит, у него еще осталось несколько часов в тишине, без скрипа лебедки, шипения дымящейся плоти, собственного хрипа и ненавистного голоса верховного инквизитора...

* * *

Дин потер рассаженную скулу и, недовольно поморщившись, попытался устроиться поудобнее. Не так-то это было просто, учитывая, что ничего, кроме соломенного тюфяка, в камере не было. Последний же внушал наемнику глубокое отвращение — судя по характерному скрежету, крыс в нем было немало, а грызунов Дин терпеть не мог. А уж от жуткого запаха этой пародии на кровать и вовсе тянуло блевать. Нет уж, лучше на полу перекантоваться! Он, может, и холодный, но зато вшей не подцепишь.

Эх, угораздило же так глупо загреметь в этот ублюдский подвал! А как хорошо все начиналось…

Неделю, как вернулся из похода, где сопровождал караван торговца пряностями, неплохие деньги поднял. Ну не сошелся Дин взглядами с каким-то мордоворотом в той таверне вчера, ну не хватило им аргументов, разборка перешла в драку… Да кого и когда за такие мелочи арестовывали?! И надо же было тому стражнику сунуться их разнимать! Естественно, Дин, не разбираясь, врезал блюстителю закона в рыло, а подумал уже потом… Хорошо врезал, душевно так.

А это уже нападение на городскую стражу, за такое местные власти по голове не погладят… Черт, ну хрен ли так отвратно все сложилось?! Дин еще и половины заработанного золота пропить не успел! А теперь все вещи стража изъяла и хрен вернет! Обидно…

В горле изрядно пересохло, выпитый в таверне алкоголь только-только начинал отпускать. Еще немного, и у наемника будет возможность испытать все прелести похмелья в этой гребенной камере.

Интересно, долго ему тут торчать?.. Скорей бы уже разобрались, что ли… Вряд ли Дину светит что-то страшнее штрафа. Хотя можно и в каменоломни на пару лет загреметь, с градоправителя станется, если у них там недобор.

По фигу, пусть каменоломни, лишь бы пить дали, а то сушняк после трех литров того жуткого пойла — это вообще-то не фунт изюма!

Решетка с толстыми деревянными прутьями заскрипела, заставив раскалывающуюся черепушку заболеть еще сильнее. В камеру впихнули еще одного счастливчика.

— Эй, может, хоть воды принесете? — окликнул наемник удаляющегося стражника. — А еще лучше — пива! Холодного и вкусного…

Ответом Дина не удостоили.

Проворчав себе под нос что-то не слишком изысканное, он привалился спиной к решетке и принялся разглядывать нового соседа.

Ого, кажется, Дин еще легко отделался! Парню, лежавшему рядом с ним, повезло куда меньше… Оба глаза сильно заплыли, из растрескавшихся губ продолжала сочиться кровь. Измочаленные лохмотья, когда-то, видимо, бывшие рубашкой, лишь частично скрывали тошнотворного вида ожоги на груди. На запястьях — вздутые следы веревки. Парень, походу, еретик, ну а за что еще можно так нарваться?..

Идиотизм!.. Несмотря на синяки и ссадины, покрывавшие лицо, на слипшуюся челку, падавшую на прикрытые глаза, Дин отлично видел, что узник совсем молод, лет на пять младше него. Озвереть, вконец инквизиторы рехнулись, уже и детей в ереси подозревают…

Наемник вообще-то в равной степени не верил ни в Бога, ни в черта, так что ему вся эта религиозная тема была неинтересна. Нет, то есть, пока были в ходу пентаграммы и обереги, он ничего не имел против… Оберег — это замечательно! Особенно, если золотой. Потому что тогда его можно сдать в ближайший ломбард и отлично погулять на вырученные деньги. Другой пользы в оккультной символике Дин не видел…

Но связываться с псами лорда Гордона? Нет, для этого нужно быть самоубийцей. Так что этот парнишка, видимо, ненормальный, и лучше бы держаться от него подальше.

Между тем юный еретик начал приходить в себя, глухо застонал и попробовал подползти к решетке. Дин наблюдал за ним с отстраненным любопытством. Парень опытным, хотя и мутным взглядом окинул замок и принялся ковырять в нем поднятой с пола щепкой. Видно было, что каждое движение дается ему с трудом. После нескольких неудачных попыток узник бессильно привалился к решетке, опустил руки. Потом поднял затуманенный взгляд на Дина.

— Помоги мне… — голос прозвучал сдавленно и хрипло.

Ага, сейчас! Мальчишку, конечно, жалко, но лезть на рожон наемник не собирался. Взломать дверь камеры не так уж сложно, он бы справился! А дальше что? Как выбраться из здания городской тюрьмы, которое набито стражей, как тот тюфяк клопами и крысами? Да хрен они живыми до выхода доберутся… Еретику терять, может, и нечего, а вот ему, Дину, — еще как есть! А тягой к альтруизму наемник давно уже не страдал…

— Э нет, парень. Я на тот свет не тороплюсь!

Тот уставился на Дина заплывшими темно-серыми глазами, свел к переносице густые полоски бровей.

— Ты не понимаешь, мне нужно выбраться. Это важно… Для всех.

— Слушай, приятель, не грузи меня своими проблемами! Думаешь, у меня своих мало?.. Не я тебя сюда посадил, и мне тебя даже немного жаль… Но нарываться я не стану. Знаешь, мне тоже тут не особо нравится. Черт, да единственное, что меня во всем этом радует — это то, что сожгут из нас двоих не меня! Но сбежать отсюда не так уж просто.

— Но, если я не остановлю призрака, он продолжит убивать! — в сорванном голосе проскользнули нотки отчаяния.

Ясно, парень еще и крышей тронулся. Впрочем, не удивительно, учитывая, через что он тут прошел.

— Расслабься, призраков не существует! — отмахнулся Дин.

Парень упрямо сжал окровавленные губы и снова принялся ковырять щепкой в замке.

Что ж, его право.

Черт, кажется, или в камере еще похолодало?.. Наемник с удивлением заметил, что выдыхает пар. Быть не может, сейчас, черт возьми, лето!

Камера погрузилась в какую-то неестественную тишину, даже крысы скрестись перестали. Металлические петли решетки с пугающей скоростью покрывала изморозь…

— Что за?!. — выдохнул Дин, ни к кому особо не обращаясь.

— Призрак… — прошептал еретик. — Один из тех, которых не существует…

А потом наемник боковым зрением разглядел зыбкий человеческий силуэт.

И, обернувшись, подавился чертовски грязной бранью…

Непроглядная предрассветная темень еще не схлынула с улиц Таэрской столицы. Центральная площадь пустовала, только где-то у арки переминались с ноги на ногу двое стражников. Мерно поскрипывала веревка виселицы, когда ветер раскачивал наполовину разложившееся тело. Факелы, установленные по периметру эшафота, уже начинали чадить, один из них и вовсе почти потух.

Человек в неброском сером плаще — добротном, явно дорогом, но лишенном какой-либо геральдической символики — окинул площадь бесстрастным взглядом ярко-синих глаз и застыл в неподвижности. Посмотрел на ворон, с аппетитом обклевывающих сваленную у эшафота груду трупов…

Он видел разное. Видел, как первые люди свежуют каменными ножами туши мамонтов, как беспощадный ледник стирает с лица земли племена и поселения… Видел, как появлялись первые города, как они начинали воевать друг с другом за первенство, превращались в государства. Как государства сливались в империи и вновь рушились россыпью разрозненных феодов… Он помнил все, ангелы не умеют забывать.

Но ярче всего в памяти всплывал тот день, когда много столетий назад он получил свой приказ и стал наблюдателем. Без права участвовать в происходящем. Это невмешательство горело обугленным клеймом на лбу, обжигая, опустошая. Год за годом, столетие за столетием отстраненно наблюдать за всем, что происходит — что вообще может быть страшнее?

Когда-то ангел не думал об этом, но теперь опасные сомнения все чаще терзали душу. Может, это оттого, что никогда еще ад не был так близок к победе? То, что происходило сейчас — это уже не середина шахматной партии, это почти эндшпиль. И итог уже предопределен.

Лицо наблюдателя оставалось бесстрастным и почти неподвижным, только губы едва заметно шевелились, беззвучно повторяя одни и те же слова.

— Почему же ты молчишь, отец?.. Посмотри, что они творят от твоего имени. Ответь мне, хотя бы раз — ответь. Я не могу больше. Позволь помочь им. Позволь остановить их. Или отзови меня, отец! Я не могу смотреть! Больше не могу… За что ты так обошелся со мной?..

Он знал, что не получит ответа, но не мог прекратить звать.

Постояв еще несколько мгновений, наблюдатель прикрыл глаза. Со стороны могло показаться, что он задремал, привалившись спиной к стене ратуши, но ангел просто перевел свой взгляд в другое место — маленький городок в сотне миль от столицы. Он все еще стоял на центральной площади, но видел уже не эшафот. Теперь его внимание было сосредоточенно на полутемной камере, расположенной в подвале тюрьмы захолустного городка. Вернее, на ее узнике. Кастиил наблюдал за ним уже двадцать шесть лет. И даже верил когда-то, что этот человек сможет что-то изменить в мире. Но не теперь, потому что мир, к сожалению, изменил Дина раньше. Его мать, Мэри, не ошибалась, когда говорила, что ангелы наблюдают за ним. По крайней мере, один ангел действительно следил за ним, как завороженный. Вот только не вмешивался. Не защитил. Он продолжал отстраненно наблюдать, когда осыпался горящими головешками родной город Дина, когда жизнь его матери унесло моровое поветрие, когда он впервые начал красть, чтобы выжить. А потом — убивать за золото, нанимаясь то в гарнизон какого-нибудь города, то в охрану торгового каравана. А в промежутках — туманить свой разум все большим количеством дрянного алкоголя. И в зеленых глазах оставалось все меньше света, все меньше веры и желания что-то менять. Дин Винчестер привык, приспособился к крови и безысходности, которая все сильнее затапливала Таэр, а вскоре затопит и весь мир…

Кастиил смотрел на горький цинизм на лице наемника и беззвучно молился, чтобы отец все-таки услышал его, пока еще не поздно.

* * *

Дин, стремительно стряхивая остатки хмеля, уставился на зыбкую тень в углу, которая становилась все более материальной. Казалось, еще миг, и до нее можно будет дотронуться. На призрачном лице яснее проступили человеческие черты: внимательные темные глаза, крупный нос и широкая полоска губ. Человек был высок, широк в плечах и одет в погребальный саван. Он вскользь взглянул на Дина и, не касаясь каменного пола, сделал несколько шагов в сторону лежащего у дальней стены еретика.

Жуткий, ненормальный какой-то холод сковал мышцы, даже дышать стало тяжело. Почему-то вспомнилась осада Сийгана, когда они два чертовых месяца торчали под стенами в собачий холод. Ощущения были примерно те же, несколько минут вдали от костра — и ты уже едва можешь спустить струну арбалета.

Призрак двигался медленно и неотвратимо. Тусклый свет, проникавший сквозь решетку, делал картину еще более зловещей. Мертвые губы разомкнулись, произнося какие-то слова, но слышно их не было. Жутковатое зрелище! Впрочем, Дин много чего успел навидаться к своим двадцати шести.

Мысли заметались в гудящей голове, как тараканы, внезапно оказавшиеся на свету. Так, если этому чучелу нужен сокамерник Дина, то пусть забирает, парню один хрен не жить! Вот только где гарантия, что мертвяк этим ограничится и не прикончит потом и самого наемника? А молодой еретик, кажется, знает, как с этой штукой бороться, так что лучше бы он пока оставался жив… Краем глаза Дин видел, как парень судорожно расковыривает замок все той же размочаленной щепкой.

Ладно, нужно только дать ему время, вон замок уже щелкнул один раз…

Мысленно матерясь, наемник шагнул наперерез привидению. Бесплотная рука прошла сквозь грудную клетку, обдавая внутренности потусторонним холодом и заставляя сердце болезненно сжаться.

— Черт… — выдохнул Дин, пытаясь устоять на ногах. Дохлый номер… Призрачный мужик вскинул вторую руку, и наемник отлетел к стене, с размаху врезавшись спиной в камни.

Сквозь звон в ушах он все-таки расслышал второй щелок замка. С трудом поднялся на ноги, сфокусировал взгляд.

Мальчишка-еретик стоял у распахнутой решетки и сжимал дрожащими руками сорванный со стены факел. Призрак приблизился к нему почти вплотную, но замер в какой-то нерешительности. Только продолжал бормотать что-то себе под нос.

Парень, размахнувшись, полоснул факелом призрачную плоть, и привидение рассеялось. В подвале мгновенно потеплело.

Дин емко подытожил увиденное отборным площадным матом, отчего его сокамерник неприязненно поморщился.

— Так эти твари боятся огня? — уточнил наемник. Все-таки первое, что сейчас нужно было сделать — так это узнать, как мочить призраков, раз уж они все-таки существуют.

— Нет… Железа. У факела крепление металлическое… — выдохнул еретик и начал медленно заваливаться в сторону. Дин вынужден был придержать его за плечи.

Твою мать, а ситуация-то вырисовывается хреновая. Дверь взломана, а это, как ни крути, уже попытка побега. А то, чего доброго, еще и в сговоре с еретиком обвинят! Такими темпами, и правда, валить надо! Может, и получится, если по-тихому?..

— Оно вернется? — ответа не последовало. Обвиняемый в ереси парень, кажется, израсходовал остатки сил и безвольно обвис в руках Винчестера. Черт, тяжелый!

Дин судорожно припомнил планировку тюрьмы. Когда его сюда притащили, он, конечно, был в изрядном подпитии, но обстановку все-таки приметил. Чтобы выбраться на улицу, нужно миновать аж три поста, на каждом по два часовых. А еще ведь и те стражники, которые тут просто без дела шляются, могут попасться! Хреновые шансы. Ой, хреновые...

В коридоре некстати раздались шаги. Один человек, вооружен, в средней паршивости доспехах, судя по звуку. Выпустив из рук бессознательное тело, Винчестер метнулся к двери и замер в ожидании.

Стражник, видимо, пришедший проверить узников, шагнул в подвал и замер, хватаясь за меч, как только увидел распахнутую решетку. В шлеме, скотина, по голове бить бесполезно...

Впрочем, имевшихся пары мгновений наемнику хватило, чтобы одной рукой рвануть вверх кольчужную бармицу, открывая его шею, а ребром второй — ударить. Что ж, талант и опыт не пропьешь! Оппонент мешком рухнул на пол.

Славно вышло! Винчестер подхватил выпавший из руки стражника простенький бастардный клинок. Баланс непривычный, ну да черт с ним, сойдет! Рефлексы говорили, что бессознательного противника стоит добить для верности, но Дин рассудил, что сейчас не тот случай. Если побег не увенчается успехом, то лучше бы не иметь на своем счету трупов стражи.

Потратив несколько секунд на то, чтобы обшарить охранника, наемник разжился тощим кошельком, кинжалом и широким охотничьим ножом. Славно!

Можно валить, тем более, что с появлением оружия его шансы выбраться отсюда живым здорово возросли. Винчестер шагнул в проем, ведущий к лестнице, и замер на секунду, обернулся к лежащему у решетки еретику.

Так, стоп, это что сейчас было?! Странное такое, давно забытое чувство, похожее на... совесть?! Жалко стало бросать его здесь?! Что за черт, наемникам совесть не полагается, для них это сродни профессиональной непригодности!

А тащить с собой полуживого еретика нельзя ни в коем случае. Во-первых, если поймают, обвинят в пособничестве темным силам, а во-вторых, не так-то легко глушить часовых, когда эта тяжеленная туша болтается на плечах!

Дин сделал еще один шаг к лестнице, выругался. Что с ним, черт возьми, происходит?! Снова обернулся на юношу. Тот, как назло, начал приходить в себя и хрипло закашлялся. Смерил Винчестера внимательным взглядом, уголки губ дрогнули в горькой усмешке. Он понял.

В пронзительных серых глазах не отразилось ни обиды, ни просьбы. Он действительно понял, что Дин не потащит его с собой и что это разумно. Словно насквозь видел все мотивы наемника, все его сомнения...

Насквозь, значит?! А не пошел бы ты?..

Мысленно объявив себя чертовым пижоном, Винчестер быстрым шагом вернулся к решетке камеры и едва сумел подавить довольную ухмылку, увидев искреннее недоумение на лице еретика.

— Ну так, может, благородная дама соизволит встать? Или я тебя на себе тащить должен? — буркнул он, протягивая руку.

— Что?..

— Ничего! Валим отсюда на хрен! — рявкнул наемник, рывком ставя парня на ноги. Это он погорячился, искалеченное дыбой запястье узника оказалось не готово к такому обращению, и он едва не отключился вновь, не сумев подавить мучительный стон.

Впрочем, сразу взял себя в руки и двинулся за Винчестером. Да уж, от парня будет немало проблем, по крайней мере, плетется он со скоростью полудохлой гусеницы... Но отступать некуда.

Наемник направился вверх по ступеням, держась впереди и готовясь в случае чего пустить в ход любезно одолженный стражником полуторник.

Ему неоткуда было знать, что его бестолковое решение взвалить на себя опасный балласт дало одному странному ангелу хоть и зыбкую, а все-таки надежду...

* * *

Каждая ступенька давалась с трудом, полутемная лестница отчаянно вертелась перед глазами. То и дело приходилось хвататься за стену, чтобы не упасть, что, в свою очередь, отдавалось резкой болью в истерзанных запястьях. Больше всего хотелось плюнуть на все и позволить озверевшему сознанию соскользнуть туда, в темноту... Только такая роскошь была Сэмюэлю недоступна. Не сейчас. Он не ждал, что появится шанс выбраться живым из проклятой тюрьмы, но раз уж так вышло — он им воспользуется. Тем более, что явившегося в подземелье призрака он узнал. Лорд Виктор из Хенриксона, бывший верховный инквизитор. Сэмюэль видел его несколько раз, мельком, конечно, но не узнать характерную внешность церковника не мог. Что же это получается, призрак инквизитора пришел по его душу? Чертовски странно. Лорд Виктор, в отличие от своего преемника, никогда не славился радикальными взглядами и претензий к охотнику иметь не должен. Что же вообще происходит в последнее время с орденом инквизиторов?..

Впрочем, сейчас это не так важно, задача облегчалась. Найти останки никому не известного простолюдина было бы почти невозможно, а вот могилу Виктора Импера Хенриксона — труда не составит. Теперь главное выбраться и уничтожить останки неупокоенного служителя церкви.

Шедший впереди человек — судя по повадкам и отвратительным манерам, наемник — резко обернулся и жестом приказал охотнику замереть. Наверно, в любой другой ситуации Сэмюэль не стерпел бы этой повелительной манеры от человека, представляющего едва ли не самое презираемое им сословие. Но сейчас выбирать не приходилось. Да и трое суток, проведенные в обществе инквизитора, не оставили сил даже на гордость. Наемник скрылся из поля зрения, шагнув в какую-то арку, через мгновение до Сэмюэля донесся звук удара и приглушенный возглас. Еще один удар, и все стихло. Охотник прислушался, пытаясь понять, чем кончилась короткая схватка. Исход стал понятен, когда его случайный спутник снова появился на лестнице. К его нехитрому гардеробу добавился широкий ремень, за который было заткнуто сразу два меча и несколько кинжалов, один из которых он, подумав, протянул охотнику.

— На, возьми, может, от тебя хоть какая-то польза появится?.. — самодовольно хмыкнул наемник.

В любом другом состоянии, случись Сэмюэлю соревноваться с этим хамом в искусстве владения любым оружием, он однозначно одержал бы победу. Но сейчас, с кинжалом или без кинжала, бывший барон Винчестер чувствовал себя до крайности бесполезным. Впрочем, спорить не стал. А наемник подкинул и поймал пузатую флягу, которую тоже успел где-то раздобыть. Потом жадно к ней приложился.

— Будешь? — оторвавшись, предложил он.

Сэмюэль поспешно кивнул. Как бы он ни хотел отказаться, делать этого не стоило. Воду он последний раз видел больше суток назад. Впрочем, сделав несколько небольших глотков, он заставил себя вернуть сосуд. Незачем злоупотреблять помощью этого человека. Она всяко не будет бесплатной. Наемники — народ ушлый, с ними вообще лучше не связываться.

Постояв с минуту, беглецы бесшумно двинулись дальше по коридору.

Сэмюэль поймал себя на том, что перестает понимать, что происходит, сознание окончательно затуманилось. Все, что он еще мог — это молча следовать за своим спутником. Кажется, тот еще несколько раз оставлял его, а потом возвращался. Количество заткнутых за пояс мечей возросло до шести, а на плече появился кровоточащий порез. Винчестер отмечал это краешком сознания. Всерьез оценить обстановку у него просто не было сил.

А потом по лицу совершенно внезапно полоснул ночной ветер. Голова закружилась еще сильнее, охотник вынужден был привалиться к стене и какое-то время стоять неподвижно, жадно глотая свежий воздух, который после затхлого подземелья казался родниковой водой. Господи, неужели, и правда, получилось?.. Почему-то в это до конца не верилось. Казалось, стоит закрыть глаза, и, когда снова их откроешь, увидишь только полутемное подземелье и равнодушное лицо лорда Гордона.

— Рассвет скоро, давай убираться, — поторопил наемник. Потом, что-то приметив, отошел и вернулся через несколько минут, держа за повод гнедого коня.

— Смотри, какой нам подарок стража оставила! Все, забирай и проваливай! — не дожидаясь ответа, он бесцеремонно схватил Сэмюэля поперек талии и буквально закинул в седло. — Ни хрена же ты тяжелый! Ладно, вали, пока смена караулов не притащилась.

Охотник удивленно вскинул брови.

— А ты?..

— А я — в конюшню. Черта с два я отсюда уеду без своей детки! Проваливай, тебе говорят, один хрен вот-вот вырубишься!

Что имел в виду наемник, было решительно непонятно, но в одном он точно был прав: еще немного, и сознание окончательно потускнеет. Сэмюэль и так едва держался на лошади.

Собеседник не стал дожидаться ответа и скрылся из виду.

Наверно, стоило последовать его совету и как можно скорее покинуть это место. А в следующее мгновение из глубины здания тюрьмы раздался тревожный звон сигнального гонга.

Стоявшая у дальней стены Импала радостно заржала при виде хозяина.

Ну слава Богу, эти жадные до чужого барахла ушлепки, которые его арестовали, не успели ее присвоить. Видимо, просто не сочли невзрачную кобылу грязно-черного окраса чем-то ценным. Ни черта они в этом не понимают! Дин ее ни на какие сокровища не сменял бы. Плевать, что беспородная и ростом, мягко говоря, не вышла, зато умная и прекрасно обученная. Иноходец, между прочим!

— Соскучилась, детка? Прости, я не думал, что так получится! — Винчестер потрепал невнятного цвета гриву и, схватив первый подвернувшийся под руку вальтрап, принялся седлать Импалу. Черт, а ведь неслабо он тут задержался, еще чуть-чуть, и кто-нибудь точно обнаружит следы побега. Но не мог же Дин бросить тут свою малышку?..

Закончив возиться со сбруей и приторочив к седлу охапку позаимствованных у охраны мечей, наемник вскочил в седло.

— Давай, крошка, надо отсюда выбираться!

Вот только стоило Дину выехать из конюшни, как предутреннюю тишину расколол сигнал тревоги. Он донесся со стороны здания и раскатился по пустующей улице, заставляя Импалу беспокойно завертеть мордой.

Твою мать, быстро они!.. Подняв лошадь в галоп, Дин перекинул поводья в левую руку и вытащил меч. Длинный, не по руке, тяжелый и совершенно бесполезный против стрелков, если они тут найдутся. Лучше бы ему не пришлось пускать в ход эту железку! Может, еще удастся проскочить, если повезет…

Дину не повезло. Первый противник попался ему у выезда с улицы. Темная фигура замерла у стены, вскинув алебарду. Наемник едва успел притормозить, прежде чем железное острие вошло ему в грудь. Импала шарахнулась назад, резкое движение отдалось болезненной пульсацией в раненном плече. Паршивое ощущение, но если сейчас же отсюда не убраться, то будет куда хуже…

Эхо шагов за спиной дало понять, что он окружен. Винчестер бросил назад быстрый взгляд: двое охранников, один с копьем, второй с кистенем на длинной цепи. Хреновый расклад, не прорваться. Оставалось только попробовать проскочить мимо алебардиста, перекрывшего выезд.

Приближаться к окруженному беглецу стража пока не рисковала, все-таки Винчестер, в отличие от этих кретинов, был в седле, что тоже давало определенные преимущества. То есть, достать-то они его могли, но и у Дина были все шансы успеть раскроить чей-нибудь череп.

— Брось оружие и сдайся! — крикнул тот, который с кистенем, видимо — старший в смене.

Ага, сейчас! Всю жизнь мечтал оказаться на виселице!..

Винчестер глубоко вздохнул, готовясь бросить Импалу вперед. И тут тихий, едва различимый звук шарахнул по ушам сильнее тревожного набата… Дину он был хорошо знаком, наемник мог различить его среди любого грохота. Негромкий щелчок, с которым спускается тетива арбалета.

Винчестер каким-то чудом успел уклониться, припав к холке Импалы, короткий неоперенный болт отскочил от каменной кладки здания.

Все, время на раздумья вышло, если не прорваться, пока стрелок не успел взвести оружие заново — будет поздно. Вряд ли во второй раз арбалетчик будет так беспечен… Наверняка станет целить в корпус, скотина!

Прорваться… Проще сказать, чем сделать! Узкий выезд полностью перекрывался алебардистом. Ладно, вариантов-то нет, так что… Была не была!

Дин направил Импалу прямо на стражника, надеясь в последний момент сместиться левее. Черт, не получится… Пространства слишком мало, все равно достанет! Но сворачивать было уже поздно, да и бессмысленно. Что так, что эдак, а ничем хорошим эта ночка не кончится.

До алебардиста оставалось несколько метров, Дин уже чувствовал, как стальной крюк протыкает тело и выдергивает из седла.

А это еще что за на хрен?!.

Едва различимый в темноте металлический росчерк рассек пространство, и стражник осел на землю, выпустив из рук древко. Краем глаза Винчестер различил впереди, в десятке метров, широкоплечую фигуру своего недавнего сокамерника. И уже вылетая на соседнюю улицу, Дин успел отметить, что из горла убитого алебардиста торчит рукоять кинжала. Того самого, который Винчестер вручил полуживому еретику.

Черт, даже завидно!.. Вообще-то настолько точно попасть, да еще с такого расстояния, тяжело даже метательным ножом! А уж кинжалом, который для этого совершенно не предназначен — и вовсе почти невозможно.

Тюрьма, к счастью, стояла на окраине, за городской стеной. Всего пара узких улочек, полоска тракта — и начнется лес, а там им сам черт не брат! Успеть бы только, пока не подстрелили…

Следующие несколько минут Винчестер слышал только удары копыт и свист ветра, нещадно бьющего по лицу, но, когда начались первые деревья, темп пришлось сбавить. Обернувшись, Дин заметил, что его спутник немного отстал. Неудивительно. Парень был уже практически без сознания, бледный, покрытый испариной, он всем телом навалился на холку взмыленного коня. Кажется, призрак, заявившийся сегодня в их камеру, и то выглядел краше.

Странный он, и какого черта не сбежал, пока Дин невольно перетянул на себя всю стражу? Зачем вернулся за ним? Сам Винчестер в аналогичной ситуации ни за что не сделал бы подобной глупости и давно уже был бы далеко.

— Эй, ты там пока не очень-то расслабляйся, мы еще недостаточно далеко! — бросил он, дожидаясь, пока преступник его нагонит. — Кстати, зовут-то тебя как?

Тот с заметным трудом приподнял голову, окинул наемника мутным взглядом.

— Сэмюэль… из Винчестера.

Ого! Земляк, значит… Как тесен мир! Дин и не думал, что кто-то еще остался. Все-таки почти все, и без того немногочисленное, население полегло во время пожара. Стоп! Сэмюэль… Звучало знакомо.

— Подожди, так ты баронет, что ли?

— Был, — неохотно бросил парень, отводя взгляд. Понятно, видимо, больная тема.

— Ну ладно. Я — Дин. Оттуда же… Может, расскажешь, чем ты так не угодил нашим друзьям?

Не то чтобы наемника это действительно интересовало, но пока парень говорит, у него больше шансов остаться в сознании.

Винчестер оказался прав, Сэмюэля обвинили в ереси за какие-то там колдовские каракули и раскопанную могилу.

— А труп-то тебе на кой черт понадобился? — осторожно уточнил наемник.

— Призрака можно убить только так. Сжечь останки…

— Постой-ка! Хочешь сказать, что то чучело, которое притащилось к нам в камеру — не первый призрак, с которым ты имеешь дело?

Тот не ответил, но по выражению лица Дин понял, что не ошибся. Отлично! Похоже, рядом с бывшим баронетом проблем может возникнуть даже больше, чем он думал. Надо все-таки держаться от него подальше! Вот сейчас оторвутся они от погони, пересидят где-нибудь, и нужно сразу отваливать!

Лес все сильнее густел, вскоре пришлось спешиться. Сэмюэль из седла буквально вывалился, ноги его не держали. Вздохнув, Дин протянул ему флягу с остатками воды.

— Если не хочешь остаться здесь, лучше поднимайся. Остановимся, когда пересечем ручей, — предупредил он. Парень состроил независимую физиономию и заковылял вслед за Дином, всем весом навалившись на несчастного коня.

* * *

— Эй, Сэм, тормози, привал! — голос наемника донесся словно издалека. Охотника передернуло. Говорить было тяжело, но оставить без внимания такую фамильярность он бы не смог. Сэмом его не называл никто, даже отец.

— Мое имя — Сэмюэль! — отрезал он, опускаясь на влажную траву. Солнце уже поднялось из-за горизонта, но роса высохнет еще не скоро…

Дин насмешливо вскинул брови.

— Твои проблемы! А я язык ломать не собираюсь, — фыркнул он. Возразить охотник не смог — сильный приступ головокружения заставил сжать ладонями виски и зажмуриться…

Когда снова открыл глаза, солнечный диск, заметный между кронами, давно уже пересек зенит, видимо, дело близилось к вечеру.

Нестерпимо саднила обожженная грудь, озверевшие за много часов на дыбе мышцы болели, как после недели напряженных тренировок. Но в целом он чувствовал себя не так плохо, по крайней мере, отвратительная слабость почти прошла. Сильно пахло лошадиным потом. Где-то поблизости, судя по звуку, какой-то вурдалак обгладывал тело…

Сэмюэль подскочил, нашаривая несуществующий меч, огляделся.

Нечисть в поле зрения отсутствовала, просто его сомнительный спутник с аппетитом вгрызался в жаренное на костре мясо. Хоть бы рот закрывал, когда жует!

Охотник скинул вальтрап, которым почему-то был укрыт, и поднялся с земли.

— О, наша принцесса изволила проснуться — невнятно поприветствовал Дин с набитым ртом. — Есть хочешь?

Прислушавшись к себе, Сэмюэль осознал, что есть он хочет просто невероятно. Но первое, что он сделает — это дойдет до ручья и наконец ополоснется. Нестерпимо хотелось смыть с себя грязь пропахшего смертью подземелья…

От прохладной воды поначалу щипало в местах, где груди касался раскаленный прут, но потом тело привыкло, и стало легче. Винчестер с наслаждением вдыхал пряный запах растущих вдоль берега трав и потихоньку начинал понимать, что на этот раз он действительно смог выкрутиться. Конечно, проблем с законом теперь будет немало, придется действовать куда осторожней... Но все-таки сегодняшний рассвет не стал для него последним.

Правда, приходилось признать, что его собственной заслуги в этом мало. Как бы ни раздражал Винчестера новый знакомый, а Сэмюэль сейчас на свободе в основном благодаря ему. Это не радовало…

Примерно прикинув свое нынешнее местонахождение, охотник определил, что за пару дней сможет добраться до Тайхала, города, расположенного недалеко от столицы, где на церковном кладбище обычно хоронили инквизиторов. Скорее всего, могила лорда Виктора находится именно там. Может, разумнее сейчас было бы уйти в тень, но оставлять незаконченную работу Сэмюэль не привык. Да и не время сейчас уходить от дел.

Охотники не знали, чем это объяснить, но работы у них в последние годы становилось все больше. Никогда прежде в Таэре не объявлялось такого количества одержимых, неупокоенных душ, оборотней и прочей нечисти. Казалось, что весь сверхъестественный мир просто взбесился. А учитывая новые запреты инквизиции, убивать нечисть теперь было не так-то просто. С тех пор, как Гордон Уокер занял пост верховного инквизитора, многие охотники закончили жизнь на костре…

Так что, как ни крути, а уничтожить призрака надо. Кто знает, скольких он успеет убить, если Сэмюэль сейчас промедлит?..

Вернувшись к костру, охотник опустился на траву. Сдержанно поблагодарил, принимая из рук Дина деревянный прутик с мясом какой-то птицы, и принялся незаметно рассматривать нового знакомого. До этого у охотника такой возможности не было — когда перед глазами все рябит и плывет, разглядеть кого-то не так уж просто.

Дин был моложе, чем ему вначале показалось, невысокий, крепкий, с обветренным лицом, украшенным россыпью веснушек, и насмешливыми зелеными глазами. Вполне характерная внешность для тех мест, где они оба родились.

— Короче, смотри, если немного поднажмем, то дней за пять доберемся до Холмов, обогнем их и выйдем к границе. Думаю, за пределами Таэра нас искать не станут.

Разумное решение. Но, увы, у Сэмюэля такой возможности не было. Там, где наемник планировал свернуть на дорогу, ведущую к Холмам, охотника ждало совсем другое направление…

— Мне нужно в Тайхал, — коротко покачал головой бывший барон Винчестер.

Дин подавился глотком воды и, откашлявшись, покрутил пальцем у виска.

— Ты совсем спятил? Да там до столицы рукой подать! А описание твоей несовершенной физиономии, наверно, уже рассылают по всем окрестным городам.

Охотник пропустил мимо ушей очередную грубость. Кажется, общаться иначе Дин просто не умел.

— Знаю, но я должен разобраться с тем призраком. Я узнал его лицо, это предшественник Гордона. Так что он должен быть похоронен в Тайхале. Надо сжечь труп.

* * *

Ясно, крыша у Сэма все-таки здорово протекает. Тащиться на церковное кладбище, когда тебя разыскивает инквизиция, чтобы уничтожить какого-то призрачного урода? Отличная идея, но только в том случае, если тебе надоело жить.

Вообще-то Дина сэмовы проблемы не касались, но он все-таки попытался воззвать к голосу разума. Ну правда, не для того же наемник с этим чудом возился, чтобы его снова схватили?

— Тебе что, на дыбе понравилось? Уже соскучился по тюремным подвалам? Нет, ну тогда, конечно, отговаривать не буду. Но тебя непременно поймают и, скорее всего, отвезут в столицу. И почему-то мне кажется, что определят тебя уже не в такой клоповник, где мы с тобой сидели и откуда сбежать — раз плюнуть, а в церковную тюрьму. А там с еретиками по-другому разговаривают. Там для этого и оборудования больше… Видел когда-нибудь, как выглядит «железная дева»? А «коленодробилка» или пресс для черепа? Нет? Вот и я не видел… Но, согласись, звучит не очень заманчиво!

По резко побледневшему лицу и выступившим скулам было ясно, что на дыбе Сэму не понравилось. Да и не такой уж он псих, каким кажется, по крайней мере, чувство страха у парня на месте. И риск, на который собирается пойти, он отлично осознает. Осознает и до тошноты, до судорог боится…

Только ни черта это не меняло, в Тайхал он все равно попрется. В серых глазах плескалась такая решимость, что становилось не по себе.

— А на хрена тебе вообще этого призрака убивать? — предпринял Дин последнюю попытку. — Ну явится он к тебе еще один раз — снова прогонишь!

— А если он явится не ко мне? Подумай, сколько людей может пострадать. Нет, Дин, это моя работа — уничтожать таких, как он… — за спокойным тоном Дину послышалась обреченность. Бестолковое, самоубийственное упрямство.

Он хотел еще что-то возразить, но махнул рукой и уткнулся взглядом в тлеющие угли. Да что на него вообще нашло?.. Тут бы самому живым остаться, а уж этот ненормальный пусть сам со своими проблемами разбирается, раз уж ему больше всех надо.

— Все, пора выдвигаться! — буркнул он, поднимаясь.

И тут почувствовал уже знакомый, неестественный холод.

Резкий порыв холода и беспокойное ржание коней, привязанных за деревьями, заставили охотника вскочить на ноги и обернуться. Лорд Виктор стоял на краю поляны, взгляд темных глаз был устремлен прямо на Сэмюэля. Призрак был пугающе реален, его черты казались яснее и четче, чем тогда, в подземелье. Видимо, теперь, когда они находятся ближе к месту захоронения бывшего инквизитора, его дух имеет большую силу.

Контуры массивной фигуры Хенриксона дрогнули, и тень начала таять. А через мгновение вновь материализовалась в каком-нибудь метре от беглецов. Дин шагнул навстречу нежити, выставив перед собой меч.

— Железа не любят, значит?.. Надеюсь, ты не ошибся! — пробормотал он, делая выпад. Однако прежде, чем клинок достиг цели, призрак снова растаял.

— Сзади! — успел выкрикнуть Сэмюэль, но у наемника не было времени cреагировать. Оружие глухо ударилось о траву, сам Дин отлетел на несколько метров. Инквизитор не взглянул на него, казалось, Дин вовсе его не интересует. Он продолжал смотреть только на безоружного охотника.

Сэмюэль судорожно пытался найти выход, но ничего из привычного снаряжения при нем не было. Припомнив слова одной из молитв, отгоняющих нежить, он скороговоркой зашептал латинские созвучия. Против призраков такие вещи работали плохо, но, возможно, получится его хотя бы задержать? Если дать время Дину, тот сможет дотянуться до меча. Однако пока оглушенный ударом наемник лежал неподвижно.

По мере того, как мертвый церковник приближался, холод сильнее сковывал тело. Даже говорить становилось труднее — от ледяного воздуха перехватывало дыхание. Когда лицо инквизитора оказалось совсем близко, мертвые губы зашевелились.

— Выслушай… — донеслось до Сэмюэля.

Слова на латинском наречии застряли в горле, охотник изумленно вгляделся в призрачное лицо. Из всей нечисти с призраками Винчестер сталкивался чаще всего, так что насмотрелся он на них достаточно. Их искаженные ненавистью и болью голоса он слышал многократно, призраки часто пытались угрожать или просить о чем-то. Мертвые лица обычно сбивали с толку притворной красотой или, напротив, пугали следами крови и разложения — призракам нравилось производить впечатление.

Сейчас все было как-то неправильно. Начиная со спокойного, совершенно человеческого голоса, заканчивая прищуренными темными глазами призрака. А ведь Виктор, пожалуй, уже мог бы убить его. И если он пришел не за этим, то какого черта ему надо?

Боковым зрением Винчестер отметил, что Дин наконец пришел в себя и тяжело поднимается на ноги. Мгновенно сориентировавшись, наемник подхватил меч и оказался рядом.

— Дин, постой! — крикнул Сэмюэль, но короткий выпад уже достиг цели. Стальное острие прошло сквозь зыбкое тело Хенриксона, заставляя его рассеяться.

Охотник беспомощно обернулся.

— Зря ты…

— Чего?! — возмутился Дин, потирая ушибленный при падении затылок. — Издеваешься? Это вообще-то был мертвяк!

— Знаю. Но он пытался что-то сказать, — охотник хмуро оглядел поляну, пытаясь в подробностях вспомнить, что именно делал призрак. Определенно, Дина он мог убить еще в камере, а сейчас имел все шансы избавиться и от него, Сэмюэля.

Что за черт? Призраков в этом мире обычно удерживает гнев. Порой они ограничиваются местью своим убийцам, но чаще — окончательно теряют остатки человечности и начинают убивать всех без разбора. Теперь Сэмюэль впервые сталкивался с привидением, которое задержалось среди живых по какой-то другой причине… Выработанная годами привычка охотника требовала списать все на какие-то уловки мертвеца и прикончить его при первой возможности, но что-то внутри противилось этому.

А вот для Дина все, кажется, было очевидно.

— Слушай, не знаю, какая муха успела тебя укусить, но мне плевать, что он там нес! Я и живым церковникам никогда не верил, а ты хочешь, чтоб я тут вел философские беседы с дохлыми?! Имей в виду, если эта тварь вернется, я снова… — договорить он не успел, потому что знакомая фигура снова материализовалась в воздухе. Сэмюэль перехватил метнувшуюся вверх руку наемника.

— Не лезь! — бросил он и сам приблизился к покойнику. Дин что-то возмущенно проворчал, но вмешиваться не стал, только замер в ожидании. Меча, впрочем, не опустил.

— Времени мало… — шепнули бледные губы инквизитора. — Ты должен знать… Ты думаешь, заблуждение толкает Гордона на все эти зверства, но это не так. Уокер облегчил жизнь нежити, потому что он сам — нежить, — Хенриксон вскинул руку, не давая себя перебить. — Он вампир, причем один из самых древних, его не убить отсечением головы. Я попытался, смотри, чем это кончилось. И он не один. В последнее время среди лордов все больше нечисти. Я не знаю всего, но это не случайность. Впервые у нечисти есть общая цель, кто-то координирует их действия… Возможно — Гордон, я не знаю. Я должен был выяснить, но не успел. Теперь это твой долг, охотник… — голос становился тише, черты Виктора смазывались. Похоже, его силы были на исходе.

То, что говорил призрак, звучало безумно и нелепо. Верховный инквизитор — вампир? Разумная нечисть, объединившаяся против людей? Просто невозможно! Вот только это многое бы объяснило… И невероятное количество нежити, затопившей Таэр в последние годы, и новые церковные реформы, и странные природные явления, так похожие на знамения… И мертвенно спокойные глаза лорда Гордона, в которых отражались угли жаровни, когда раскаленный металл прожигал плоть на груди Винчестера.

И сам того не понимая, Сэмюэль уже верил призраку.

— Вы знаете их цель? — выдохнул он.

Виктор качнул головой, опустил глаза.

— Лишь догадываюсь. Но боюсь, если они осуществят задуманное, наш мир станет чем-то вроде колонии ада. И это не метафора, охотник… Если миром начинает править нечисть, итог может быть один… — Хенриксон снова в упор посмотрел на Сэмюэля, и в этом взгляде Винчестеру чудилось не то сочувствие, не то вина.

— Мне жаль, что это выпало тебе. Но я не мог явиться кому-то из инквизиции. Мой орден прогнил до основания, я не знаю, кому верить. Я… — он не договорил. Тихий, размеренный голос внезапно перешел в крик боли, от которого зазвенело в ушах.

— Что?.. — Сэмюэль не закончил свой вопрос, нужды не было. И так все стало ясно: ставшее почти прозрачным тело призрака начинал поглощать огонь. Охотник беспомощно смотрел, как Виктор Импера Хенриксон умирает, теперь уже окончательно. Он знал, что произошло, и знал, что не сможет помочь бывшему инквизитору.

— Я… я сделаю все, что в моих силах, чтобы остановить Гордона, — просто сказал он.

Через пару мгновений все закончилось. Только эхо предсмертного крика еще долго отдавалось в ушах.

Оглушенный Дин нечленораздельно выругался и зябко передернул плечами. Слушая призрака, Сэмюэль почти перестал чувствовать пронизывающий холод, но сейчас и он понял, как сильно замерз. Впрочем, теперь это была самая обычная вечерняя прохлада, в которой больше не было ничего сверхъестественного.

— Твою мать… Это что сейчас было? — наконец отмер наемник. — Он вернется?

— Нет, он уничтожен, — тихо ответил Сэмюэль, которому сейчас меньше всего хотелось с кем-то говорить.

Вот как оно все получается… Последние годы приходилось нелегко, Винчестер вообще не помнил, когда получалось передохнуть: стоило истребить одну тварь, как в соседнем городе уже объявлялась новая… Да, воевать с таким количеством этих выродков трудно, и Сэмюэль привык к проблемам. Но ему бы и в кошмаре не привиделось, что все это уже не разрозненные существа, это — армия.

И он, Сэмюэль Винчестер, единственный, кто знает правду. А значит, и остановить их должен именно он.

Охотник с невероятной ясностью понял, что задержало на земле Виктора Хенриксона. Не гнев, не месть, а нечто гораздо более сильное. Долг.

— Эй, может, объяснишь мне, какого хрена?! — Дин бесцеремонно тряхнул его за плечи, заставляя отвлечься от размышлений. — Ты же сказал, что призрака можно убить, только откопав его кости и спалив ко всем чертям!

— Именно это и произошло, — неохотно отозвался Сэмюэль, сбрасывая руки Дина. — Кто-то очень не хотел, чтобы мы с Хенриксоном поговорили, и успел на кладбище раньше меня…

— И откуда тогда это тухлое выражение лица? — вскинул брови собеседник. — Ты сам рвался на монастырское кладбище, чтобы его прикончить, но кто-то сделал за тебя всю работу! Радоваться надо, теперь тебе не придется соваться в Тайхал… Значит, можешь махнуть вместе со мной к границе!

* * *

Сэм будто не слышал его. Уставился куда-то поверх густых крон, ссутулив плечи так, словно на них легло что-то очень тяжелое. В лихорадочно блестевших глазах угадывалась все та же решимость.

— О нет, только не говори, что ты поверил бредням этого мертвяка и собираешься… Черт, ты, правда, собираешься в это впутаться, — мрачно закончил он.

Сэм не ответил. Ну и черт с ним, надоело парню жить — его дело!

Дин молча двинулся отвязывать Импалу.

То, что он сам понял из слов призрака, было чертовски похоже на пьяный бред. И лучше бы бредом все это и оказалось.

Но даже будь это правдой… Да в гробу Дин видел такую правду! В грызню и интриги, коих всегда хватало среди представителей власти, наемник лезть не собирался, независимо от того, люди за всем этим стоят или нечисть. Не такая уж большая между ними разница! В конце концов, жил ведь он как-то столько лет, даже не зная о существовании потусторонних тварей, и ничего…

Беглецы шли, пока окончательно не стемнело, и так уже кучу времени потеряли на той поляне, будь она неладна… Зверски хотелось жрать, но тащиться выслеживать дичь не было сил. Да и костер разводить не стоило: слишком хорошо ночью виден дым, не хотелось бы привлекать лишнее внимание. Спутник Дина всю дорогу молчал, впрочем, наемник особо и не старался его разговорить.

Уже устроившись на колючем лапнике, Дин не выдержал.

— Ты мне только одно скажи… На кой хрен тебе все это надо?

— Что именно? — не понял бывший барон Винчестер.

— Да все! Нечисть мочить, лезть в дела Гордона… Почему ты не пошлешь все это к лешему?!

Сэм какое-то время молчал, наемник уже решил, что он спит, но еретик все-таки ответил.

— Ты не поймешь. Просто… кто-то же должен!

Зря спросил. Слова царапнули душу грубым абразивом, задели что-то в груди, напомнив о том времени, когда Дин и сам рассуждал так же. Давно это было…

— Ты прав, не пойму, — мрачно отозвался он и отвернулся.

Вот гадство, вроде вымотался, как собака, а хрен заснешь… Перед закрытыми глазами стоял горящий Винчестер. Вспоминалось, как проснулся от криков и грохота, как, выбежав на улицу вслед за мамой, увидел ослепляющее зарево пожара, как горящая крыша соседнего дома обрушилась, погребая под собой живых людей... Мамины пальцы, сомкнувшиеся на запястье, и ее попытки увести его с площади. А потом детский плач, донесшийся из горящих развалин донжона… И безумный, полный ужаса крик матери, когда четырехлетний Дин, сам не зная, зачем, рванулся на звук. Он тогда мало что понимал, но отчего-то точно был уверен в одном: нельзя пройти мимо. Когда озверевшая толпа бросала свой город утопать в пламени, когда никто уже не останавливался, чтобы помочь тем, кто не мог бежать… Кто-то же должен был!

Это потом уже Дин узнал от мамы, что спас жизнь баронскому сыну, а тогда он только видел перед собой горящие стены и слышал, как ребенок захлебывается криком. Потом плечо и грудь обожгло, с грохотом обрушилась деревянная колонна… Но он тогда все-таки успел. Схватил притихший сверток и бросился на улицу прямо через поднимающуюся стену огня. Сознание Дин потерял только за городской стеной...

Следы ожогов на левом плече так и не прошли и до сих пор противно ныли на смену погоды. Ну да черт с ними…

И на кой хрен геройствовал? Чтобы теперь, спустя двадцать с лишним лет, человек, которого он вытащил из пламени, все-таки закончил свою жизнь на костре?.. Ну что ж, Дин давно заметил, что у судьбы паршивое чувство юмора.

Вмешиваться он больше не станет. Повзрослел, научился не лезть в чужие дела… А все равно на душе мерзко. Жаль, выпить нечего, вино в таких случаях — лучшее лекарство.

Плевать. Завтра, когда они доберутся до развилки, Дин отправится на запад к Холмам. И не станет желать Сэму удачи, она парню не поможет. Потому что лучшее, что может его ждать — это легкая смерть. И то вряд ли…

Кошмары снились Сэмюэлю всю жизнь, сколько он себя помнил, а уж в последние годы других снов у него вообще почти не бывало. Иногда виделась смерть отца, барона Винчестера, разорванного несколько лет назад адскими гончими. Или Мэдисон — девушка, которую, не сумев спасти, он убил стрелой с серебряным наконечником. А чаще всего снились его обычные рабочие будни, что в общем-то — тот же кошмар… По крайней мере, призраков, демонов и прочих тварей там хватало.

Но это все ладно, почти уже привык... Было гораздо хуже, когда снилось пламя. Бог знает, почему огонь так пугал Сэмюэля, может, сказывался пережитый в раннем детстве пожар, разрушивший его дом и унесший жизнь матери… Но каждый раз, засыпая, Винчестер больше всего боялся увидеть огненную стену перед глазами. Он словно со стороны видел свою застывшую фигуру, а пламя окружало, смыкалось над головой, закрывая небо, опаляя кожу, ослепляя… Оно отражалось в зрачках, оно забивалось в легкие, оно проникало в душу. И ни пошевелиться, ни закричать…

Огонь поглотил тело Джона Винчестера, по старому погребальному обычаю охотников. Огонь стер с лица земли его дом. В призрачном пламени сегодня сгинул навсегда бывший верховный инквизитор, единственный, кто, может быть, мог положить конец творящемуся безумию.

Сэмюэль боялся огня и, наверно, ненавидел его.

Эта ночь стала одной из таких, в которые он вообще жалел, что уснул.

Женский крик, оглушительный грохот, невыносимый жар. А вокруг только пламя, пламя, пламя…

Он уже знает, что будет дальше: вид собственного обугленного мяса, на фоне которого особенно выделяются кости, заметные в прорехах. Так было каждый раз.

Только сейчас что-то пошло иначе. Чья-то ладонь — мозолистая и грубая, почти как у отца — тянется к нему через золотисто-оранжевую стену, хватает за плечо… И пламя гаснет, оседает вниз, будто впитываясь в почерневшую землю.

— Эй-эй, Сэм! Порядок?

Охотник вздрогнул, просыпаясь. Забился под придавившей его ладонью, захлебываясь не то воздухом, не то беззвучным криком. Поискал взглядом несуществующие следы пожара.

Вокруг — ночной лес, освещенный растущей луной. Все нормально, ничего не было.

Сон. Просто сон, черти его дери.

— Да успокойся уже, все в порядке! — посоветовал Дин, убирая руку и отстраняясь.

Сэмюэль рывком сел, сбросив импровизированное одеяло. Прохлада июньской ночи отрезвляла.

— Кошмар снился или какая-нибудь пышногрудая красотка? — насмешливо уточнил наемник.

— Что?..

— Ну я не знаю, ты так загнанно дышишь! — ухмыльнулся Дин и многозначительно приподнял брови. Однако глаза остались серьезными.

— Не пойти ли тебе?.. — обессиленно выдохнул охотник. К чертям манеры, этот человек невыносим!

— Ладно-ладно, расслабься. Хреново выглядишь даже в этих потемках. Ожоги не воспалились? Дай посмотрю!

Не слишком хотелось кого-то к себе подпускать — тем более, этого типа — но спорить хотелось еще меньше, а Дин уже бесцеремонно навис над ним, подсвечивая украденным у тюремной стражи фонарем. Отодвинул изорванные лохмотья, когда-то бывшие шелковой камизой, осторожно потрогал края обожженных участков.

— Ну… Я, конечно, не лекарь, но тебе, по ходу, повезло. Жить будешь! По крайней мере до тех пор, пока не попадешься Гордону. А будет это, как я понимаю, скоро… — пробормотал наемник, убирая руки. — Черт, жрать охота!

— Что, вид моего обгорелого мяса не отбивает тебе аппетит? — усмехнулся охотник. Неожиданно для себя, он успокоился, языки пламени почти истерлись, уступив место реальности.

— Шутишь? Я с обеда ни черта не ел, да мне сейчас даже стремная рожа Уокера аппетит бы не испортила! — вздохнул наемник и поудобнее уселся на земле, привалившись спиной к еловому стволу.

Сэмюэль тоже устроился на расстеленном вальтрапе. Помолчали…

— Ты… прости, что разбудил, — наконец не выдержал охотник. Тишина отчего-то тяготила.

— Не, не будил. Мне вот тоже какого-то черта не спится… — отозвался тот. Снова замолчал, глядя куда-то в предрассветное небо.

— Дин? Я спросить хотел… А ты помнишь пожар в Винчестере? Ты ведь там тоже был. Тебе он не снится? — вопрос сорвался с губ помимо воли. Он не собирался откровенничать с наемником.

Собеседник задумчиво пожевал сухую веточку, зажмурился на мгновенье.

— Не-а, не снится, мне других кошмаров хватает, — пожал он плечами. — Да и мелкий я был, плохо помню… А вот сам Винчестер иногда вспоминается. Хороший город, хреново, что все так вышло.

Сэмюэль кивнул. Ему тоже было жаль. Чертовски жаль, если честно.

Какое-то время они говорили о родном захолустье, потом Дин начал спрашивать про охоту. Кажется, у парня в голове не укладывалось, зачем кому-то тратить свою жизнь на уничтожение тварей, когда за это не платят. Что ж, неудивительно, людям свойственно судить по себе… Сэмюэль объяснил, как мог, только вряд ли наемник понял.

Когда светлая полоска на горизонте стала более отчетливой, разговор затух как-то сам по себе. Дин заявил, что сегодня очередь охотника заниматься лошадьми, и двинулся на поиски завтрака.

— Да, и только попробуй чем-нибудь обидеть мою малышку! — угрожающе добавил он, кивнув на свою грязно-бурую кобылу. Не слишком вежливый тон наемника Сэмюэль пропустил мимо ушей, кажется, начинал привыкать...

* * *

Этот небольшой городок был разрушен землетрясением несколько десятков лет назад. Восстанавливать его не стали, слишком большой ущерб был нанесен хрупким строениям. Да и новый тракт был проложен в стороне, так что никакого особого значения населенный пункт не имел. Вот и получалось теперь, что всего в нескольких лигах от столицы стоят заброшенные развалины. Единственным, что почти не пострадало, была небольшая часовня. Кресты и маленький золотой колокол под деревянным куполом давно уже сняли мародеры, но в остальном здание осталось почти целым. В потускневших витражах еще угадывались библейские сцены.

Наблюдатель распахнул покосившуюся дверь и шагнул внутрь, огляделся. Он приходил сюда нечасто, только когда совсем уж невыносимо становилось смотреть на царивший кругом упадок.

Он постоял рядом с деревянным престолом, скользнул взглядом по изображениям отца и братьев. Обманчивое чувство, но, когда он находился здесь, ангелу казалось, что он немного ближе к дому…

Невесомые шаги за спиной заставили обернуться. Он не услышал их, скорее, просто почувствовал.

— Кастиил, — приветственно кивнул немолодой мужчина.

— Захария? Я не ждал тебя здесь увидеть. Здравствуй, брат, — лицо наблюдателя не изменилось, но Захария, конечно, прочел в голубых глазах младшего брата надежду.

— Для меня поступил новый приказ?

Тот лишь покачал головой.

— Нет, отец не объявлялся, так что твое назначение было некому отменить. Я пришел не по делу, просто хочу поговорить.

Разочарование, как и надежда, чувства недопустимые для высших. Наблюдатель сразу же вернул себе привычное равновесие.

— Ты все еще веришь словам пророка из Трена, — не вопрос, скорее, утверждение.

— Многие верят, Захария…

Старший ангел позволил себе усмехнуться.

— Нет, уже не многие. Веришь, что смертный сможет победить в войне с адом, сможет убить их предводителя? Посмотри на них, брат! Человечество нельзя спасти! Не демоны рубят головы и жгут города, люди сами это делают. Ад лишь бросает им кость, а человечество само готово за нее перегрызться. Люди продают душу из страха, из жадности, мести… Оглядись вокруг! Их нельзя спасти. А если бы было можно, они все равно этого не стоят.

Зачем он так?.. Ему легко говорить, он не смотрел на них веками.

— Ты не поймешь, брат, — грустно выдохнул наблюдатель. — Ты просто не туда смотришь. Да, людям свойственны алчность, похоть, трусость… Я видел это. Но вместе с тем, они способны на другие чувства. Любовь, верность, сострадание, на которые мы не способны. Люди могут творить прекрасные вещи… Я видел картины, красивые, как эдемский сад, слышал музыку, какой не играют даже в раю… Неужели мы позволим аду забрать все это, Захария?!

— А ты становишься эмоциональным. Я боялся этого. Ты не видишь главного: не ад тянет их в пропасть, они сами готовы в нее шагнуть.

— Ты спустился на землю из рая, чтобы сказать мне об этом? — голос остался спокойным, но Захария не мог не уловить в нем нотки раздражения.

— Нет. Только чтобы напомнить тебе, кто ты. Ты солдат, Кастиил, как все мы. И рассуждать о том, что правильно, а что нет — не наш удел. Ты просто выполнишь свой приказ, и все. Не оступись, ты знаешь, какими будут последствия…

Короткий шелест крыльев, и тишина вновь накрыла старую часовню. Ангел плотнее запахнул плащ из серого сукна, посмотрел на изображение в треснувшем витраже под куполом. Грустно, почти укоризненно.

— Зачем же ты так со мной? Зачем ты так с ними, отец?.. Разве люди не стоят твоей помощи?

Привычная тишина в ответ.

Кастиил прикрыл глаза, приводя мысли в порядок. Больно это признавать, но Захария прав. Они солдаты, так было всегда. И каким бы жутким ни был отданный наблюдателю приказ, Устав для воинов, по большому счету, везде один. И на земле, и в раю, и в прошлом, и в будущем… Приказы не обсуждаются и, тем более, не критикуются. Они выполняются, вот и все…

* * *

Чем ближе они подходили к развилке, тем сильней портилось и без того не радужное настроение. Глупо как-то... Когда много лет подряд таскаешься по всему Таэру, постоянно нанимаясь куда придется, так или иначе знакомишься с огромным количеством людей. Изредка кто-то из тех, с кем Дин вместе воевал, становился для него приятелем. Иногда он даже вспоминал о них. Были женщины, с которыми приятно оказалось провести пару ночей, кое с кем из них он даже не отказался бы встретиться еще разок. Но чаще всего люди просто уходили вместе со вчерашним днем, лица стирались из памяти, не оставляя следов, забывались имена. Сколько их, тех людей, которых он действительно всегда будет помнить и которых ему всегда будет не хватать? Двое, трое?.. Так мало.

Рядом с Сэмом Винчестером Дин провел всего-то пару дней, они и не говорили почти. И, конечно, они не стали ни приятелями, ни друзьями.

Но хрен его знает почему, наемник точно знал одно: Сэм не забудется. Лицо с широкими скулами и как-то по-детски изогнутыми бровями, временами скрытыми идиотской челкой, не сотрется бесследно. Не забудется упрямая надежда в темно-серых глазах еретика. Странное чувство, непривычное...

До развилки оставалось еще несколько миль, когда Сэм замедлил шаг и взглядом указал на едва заметную тропинку, уводящую в сторону.

— Мне сюда, — как-то неловко заметил он.

Дин не нашелся, что ответить. Хотелось что-то сказать, предостеречь, остановить... Но он никогда не умел говорить такие вещи. Наемник кивнул и двинулся дальше, буквально чувствуя на спине взгляд серых глаз.

— Дин! — охотник окликнул его через пару мгновений.

— Ну?

— Спасибо за то, что ты сделал.

Винчестер только пожал плечами. Ничего он, по большому счету, не сделал.

Махнул рукой и продолжил идти, держа за повод Импалу, которая, словно разделяя чувства хозяина, беспокойно вертела головой.

Когда подлесок почти полностью скрыл узенькую тропинку, по которой ушел еретик, Дин не выдержал и все-таки обернулся, посмотрел ему вслед.

Показалось, что не было этих двух дней, не было их побега. Словно он все еще стоит возле лестницы, ведущей из подземелий городской тюрьмы, и оглядывается на лежащего у решетки Сэма. И, если он сейчас уйдет, мальчишке не выжить...

Что ж, этот парень плохо на него влияет... А ведь Дин к нему в охрану не нанимался! Еще бы, наниматься он привык к совсем другим людям... Тем, кто воюет за власть или защищает свое богатство. Большую часть своих работодателей Дин, честно говоря, с радостью прикончил бы сам.

Но он был наемником, работа у него такая — отдавать свой клинок тем, кто платит за это золотом. А не рисковать собой ради непонятных ему идеалов...

К черту!

Винчестер двинулся дальше, ускорив шаг, и больше не оборачивался.

В глазах уже темнело, дыхание безнадежно сбилось. Похоже, последствия продолжительного общения с Гордоном долго будут аукаться охотнику. Какое-то время Сэмюэль еще плелся по узкой тропинке, ожидая, пока прозвучит почти уже привычное «Сэм, тормози, привал!». И только потом осознал, что этого не произойдет.

Остановился, кое-как привязал на удивление послушного коня и тяжело опустился в высокую траву. Частокол деревьев вокруг давно стал выше и реже, хвойную подстилку начинало сменять одуряюще пахнущее разнотравье — лес заканчивался. Охотник откинулся на спину, сквозь темную пелену перед глазами наблюдая, как колышутся вверху щетки хвоща, и почему-то только теперь осознал, что остался один. Наедине с обрушившимся на него долгом.

Прикрыл глаза, полежал, вслушиваясь в оглушающее стрекотание цикад, подождал, пока уляжется неожиданно всколыхнувшийся страх, почти паника. А что, собственно, изменилось? Дин Винчестер и раньше не имел никакого отношения к его, Сэмюэля, проблемам. Им просто какое-то время было по пути, вот и все!

Со смерти отца Сэмюэль давно привык охотиться в одиночку, и это его не тяготило. Напротив, пара дел, в которых ему пришлось работать в команде с другими охотниками, вспоминалась, как страшный сон. Что, что, черт возьми, изменилось? Откуда вдруг эта странная пустота под ребрами? Может, трое суток в подземельях оставили ему не только размочаленные суставы и шрамы на груди, но и осознание собственной уязвимости? Страх того, что один он может не справиться?

Может быть. Но это совершенно неважно, потому что даже тогда, когда наемник был рядом, Сэмюэль все равно был один. Не нужно обманываться нежданной помощью Дина, теплом шершавой ладони на своих сведенных плечах — случайным, даже небрежным прикосновением, не обещающим ни помощи, ни защиты, от которого почему-то становилось так спокойно... И гасло проклятое пламя, стиралось из воспаленного рассудка, уступая позиции ночному лесу и тягучему, чуть хрипловатому голосу Дина. И та легкость, с которой можно было говорить со своим случайным спутником, да и молчать тоже — ничего это все не значило. Как и невероятное чувство безопасности, возникавшее рядом с ним.

Обманчивые это были ощущения, непростительно глупые. Да странно, что наемник его вообще во сне не прирезал, чтобы потом откупиться от стражи его головой… А что, за убийство беглого еретика Дину многое бы простилось.

Но почему-то теперь, когда за плечом не маячило раздражающе беспечное лицо наемника, Сэмюэлю начинало казаться, что груз ответственности, отданный ему призраком бывшего инквизитора, попросту раздавит его…

Охотник взглянул в равнодушно голубое небо, такое, каким оно бывает только в июне. Казалось, что оно тоже давит на ребра мертвым грузом. Как и звенящий комариной трелью воздух, и лесная прохлада...

Пугающее ощущение собственной незначительности на фоне большого, враждебного мира, где в каждом городе его непременно попытаются убить, если узнают. Мира, который он, Сэмюэль Винчестер, должен сберечь от участи, описанной Хенриксоном. Потому что больше некому, а кто-то должен.

Дождавшись, пока угомонится головная боль, охотник поднялся с земли и вернулся к не расседланному коню. Погладил рыжеватую гриву, животное потерлось влажной мордой о ладонь. Нужно было двигаться дальше. Если он ничего не перепутал, значит, до нужного места осталось недалеко.

Растущая в окружении молодых осин сосна появилась в поле зрения довольно быстро. Винчестер присел рядом с ней и принялся отодвигать сухие ветки, открывая углубление между старыми корнями. Все было на месте, и охотник мысленно поблагодарил отца, вбившего ему в голову подобные меры предосторожности. Прежде чем идти в город, Сэмюэль оставил здесь все вещи кроме тех, что были нужны для той охоты.

Между корнями лежала запасная одежда, набор метательных ножей, покрытых соляной корочкой, фляга со святой водой, мешочек все той же соли и плоская бутыль с маслом. Что ж, его шансы добраться до цели живым немного выросли.

Пошарив среди веток, охотник вытащил небольшой латунный амулет на толстой вощеной нитке. Опасно сейчас разгуливать по Таэру с подобной штукой на шее, но там, куда Сэмюэль собирался отправиться, она ему очень пригодится... Подержал в руке, вглядываясь в очертания одного из древних богов, подумав, надел. Потом с удовольствием скинул пропитанные кровью и грязью лохмотья и принялся переодеваться.

Что ж, выглядит он теперь более-менее прилично, по крайней мере, на лице у него уже не написано крупными буквами, что он беглый преступник. Может, и получится добраться до цели и не привлечь внимания стражи. Посильнее надвинув на глаза неброский шаперон, охотник вскочил в седло и двинулся в сторону тракта.

* * *

Теперь, когда не нужно было то и дело замедлять шаг, дожидаясь Сэма, Дин передвигался куда быстрее. А когда лес наконец начал редеть и стало возможно путешествовать верхом, дела и вовсе наладились. Уже предвкушая какую-нибудь придорожную таверну с выпивкой и девочками, Винчестер плюнул на осторожность и направил Импалу в сторону тракта. По нему он доберется до границы в считанные дни...

Однако, как бы он ни спешил, трактир подвернулся только к вечеру, когда солнце уже почти село, а сам Винчестер, озверевший за много часов непрерывной скачки, уже собирался съехать с дороги и переночевать в лесу. Добротное деревянное здание с пристроенным к нему амбаром и конюшней надвинулось из сгущающихся сумерек, призывно распахнув дубовую дверь.

— Детка, кажется, нам здесь рады! — Дин довольно потрепал гриву Импалы и соскочил на землю.

Через несколько часов, наконец помывшись, нормально поев и залпом выпив пару кувшинов густого, терпкого вина, наемник лежал на вполне пристойной кровати в одной из комнат постоялого двора. Хорошенькая веснушчатая разносчица, охотно составившая ему компанию на эту ночь, уже уснула, уткнувшись в диново плечо, ее мерное дыхание приятно щекотало шею. Большего и желать нельзя. А уж после недавних приключений такая идиллия вообще казалась чем-то запредельным...

И все-таки сон не шел. Странное какое-то чувство скреблось в душе с навязчивостью голодной крысы, сосредоточенно расковыривающей бочонок с крупой. Устав сверлить взглядом дощатый потолок, Винчестер осторожно вылез из-под одеяла, наскоро оделся. Захотелось выйти на улицу, показалось, что в протопленной комнате просто нечем дышать.

Темнота встретила Дина прохладным июньским ветром, пропитанным запахом цветущих деревьев и молодой листвы. Наемник постоял на крыльце, дожидаясь, пока привыкнут глаза. Что-то было не так с этой ночью. Вроде все как всегда: холодно, звездно... И все-таки что-то не то.

Да что, черт возьми, с ним происходит в последнее время? Ну что, рожу давно никому не бил? Выпил мало? Может и так, но отчего-то нажираться до беспамятства Винчестеру сегодня не хотелось. Вот только других способов бороться с проснувшейся тоской наемник не знал.

Пошатавшись по округе без всякой цели, Дин вернулся в пустующее помещение. В расположенной на отшибе таверне и днем-то посетителей было не так уж много, а сейчас обеденный зал и вовсе почти пустовал. Только за дальним столом устроился молодой мужчина в потертой куртке и с отстраненным видом перебирал колоду карт. Рядом на столе лежала лютня.

Винчестер поискал глазами трактирщика, но тот, очевидно, уже ушел спать.

Сидящий в углу парень поднял на Дина веселые темные глаза и приглашающе махнул рукой.

— Выпьешь?

Звучало заманчиво. Наемник опустился за стол, принял придвинутую кружку.

Парень оказался фокусником, путешествующим по стране и зарабатывающим на жизнь, устраивая представления в городских кабаках. Он представился странным именем Локи и с ходу обжулил Дина в карты четыре раз подряд. Охренеть, Винчестер-то всегда считал, что он сам мухлюет в совершенстве... Обсудили места, в которых бывали, обменялись парой пошлых анекдотов и свежими сплетнями. Когда кувшин подходил к концу, Локи взялся за лютню. Голос у него оказался тихим, но довольно приятным. Вначале он заиграл всем известную песенку о королевской служанке с большой грудью, и Дин честно подпевал, отчаянно фальшивя и путая слова. Как выяснилось, его собутыльник вообще знал невероятное количество подобного рода песен. Постепенно отступала тоска, растворяясь в темной поверхности вина и утопая в простеньких, но задорных аккордах...

Так было до тех пор, пока не прозвучала другая мелодия. Лютнист коснулся струн неуверенно, словно бы сомневаясь, хочет ли играть это. Изменился и голос, появилось в нем что-то новое, не то грусть, не то еще что...

Музыка обожгла, толкнула в грудь тупой стрелой, всколыхнула в душе то, что бередить не стоило. Он уже слышал ее однажды у стен все того же Сийгана... От Бенни.

Хрен его знает, почему Дин — тогда еще совсем пацан, ему и двадцати не исполнилось — и Бенджамин, бывший капитан пиратского судна, нашли общий язык... Но почему-то именно Бенни стал в жизни Винчестера единственным человеком, которого он мог бы назвать другом. В наемники бывший флибустьер подался, когда его корабль потопили суда береговой охраны. Сам он тогда чудом сумел сбежать из-под конвоя и вынужден был навсегда покинуть побережье, потому что там его портретами украшена едва ли не каждая дверь и награда за его голову назначена такая, что это невольно вызывало к нему уважение... Собственно по этой причине Бенни и оказался там, под Сийганом, среди осточертевшего снега. И, когда кончалась их смена в карауле, и можно было наконец вернуться к костру, он дышал на заледеневшие пальцы и брал в руки лютню. Обычно он пел что-нибудь из лихого пиратского прошлого. А как-то раз, перебрав вина, отбитого у подошедших к городу обозов, заиграл эту песню. Дин сам не понял, чем она его так зацепила. Вообще-то наемники народ по-своему сентиментальный, когда выпьют, так что всевозможных уныленьких баллад о вечной любви и красивой смерти Винчестер в своей жизни наслушался так, что уже тошнило... Но почему-то несложный ее мотив надолго засел в сознании.

Может, это потому, что, в отличие от всех остальных, кто в ту ночь сидел у костра, Дин знал, о чем грустили струны под рукой пиратского капитана. Не о прекрасной женщине с длинной косой, которую он оставил на побережье, не о добыче, отбиваемой у торговых судов... Бенни тосковал по морю, которое больше никогда не увидит.

"...Мне бы только дожить и суметь не свихнуться!

Я сжимаю эфес до болезненной дрожи...

Я сбежал от себя, мне бы только вернуться.

И соленые волны почувствовать кожей..."

Когда к осаждаемому городу все-таки подоспело подкрепление, и их отряд оказался зажат между городской стеной, с которой дождем летели стрелы, и подошедшим войском, никто уже не верил, что получится вырваться. Проторчавшие здесь несколько недель наемники и так уже были ни на что не способны.

В начавшейся мясорубке они с Бенни так и не разделились. Дин тогда, помнится, успел потерять много крови и откровенно засыпал на проклятом холоде, а бывший пират говорил, не умолкая ни на секунду.

— А знаешь, Винчестер, если мы все-таки выживем, я плюну на все и рвану домой, на побережье... — мечтательно говорил он между щелчками тетивы.

— Не сходи с ума... — вяло отзывался Дин. — У тебя будет пара часов полюбоваться приливом, а потом тебя запихнут в петлю.

Голубые глаза Бенни смеялись в ответ.

— А и пусть! Мне и пары минут хватило бы... А там будь что будет. Мне бы только отсюда выбраться! — и при последних словах его лицо погрустнело. Не верил он ни в какое спасение, прекрасно понимал, что им всем крышка. Что ж, Дин это тоже отлично понимал...

И в голове всплывали строки той самой песни, которые он услышал от друга.

"Только небо, увы, не прощает ошибок,

Я оставил тебя, ничего не изменишь...

Мне уже не вернуться, оно все решило.

Ни на день, ни на час, ни на пару мгновений."

Проклятые слова, оказавшиеся пророческими.

Дин с усилием открыл глаза, выныривая из нахлынувших воспоминаний. В свете почти оплывшей свечи лицо фокусника чем-то напомнило Бенджамина. По крайней мере, тоска в глубине карих глаз была та же самая. Кажется, этот парень тоже оставил позади что-то очень для себя важное...

"Но в короткий момент от замаха до крика

Я пойму, наконец, что пройдет, а что вечно.

И последний рассвет затухающим бликом

Мне напомнит тебя, и дышать станет нечем..."

Винчестер молча осушил остатки вина и, кивнув новому знакомому, поднялся из-за стола. Он уже поднялся в комнату, когда сознание царапнула странная мысль: а не оставил ли он сам что-то очень важное в тот момент, когда, не оборачиваясь, двинулся в сторону границы?..

Охотник остановился, перевел дыхание, огляделся. Кажется, он где-то рядом, вот только точнее сказать сложно. В таверне «У дороги» Сэмюэль никогда прежде не бывал, но отец предупреждал, что, если нужна будет помощь, а сам он по какой-то причине окажется недосягаем, можно обратиться к хозяйке этого заведения. Ну что ж, отец уже три года недосягаем, а помощь нужна как никогда прежде...

Он вытащил из-под подкладки плаща отцовский дневник, провел подушечками пальцев по тисненным буквам на кожаном переплете. Нужная страница отыскалась не сразу, пришлось несколько раз пролистать затертую книжицу. Пожелтевшие страницы, заполненные аккуратным твердым почерком, привычно всколыхнули в груди не то вину, не то обиду. Паршивое сочетание, которое почему-то не стиралось временем. Напротив, становилось только гуще и крепче, как дорогое вино. Пальцы непроизвольно коснулись щеки, словно там все еще горел след массивной ладони. Сколько же лишнего они наговорили друг другу в ту самую, последнюю встречу, а вот того, что нужно, так и не сказали...

Нехорошо они расстались. А теперь отца уже нет, а Сэмюэль все еще пытается ему что-то доказать...

Винчестер тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли, и сосредоточился на нужном участке карты. Похоже, он действительно почти на месте. Главное, чтобы там ничего не изменилось за прошедшие несколько лет.

Деревянное строение выступило из-за густого кустарника через пару часов. Обветшалая вывеска с кривоватыми буквами едва читалась, но название Сэмюэль все же разобрал. Все правильно.

С трудом открыл покосившуюся дверь, на что внутри тонко отозвался колокольчик, в ноздри ударил застоявшийся воздух, пропитанный отсыревшими досками и алкоголем. Дневной свет едва проникал сквозь мутные пластины слюды, вставленные в оконные рамы. Впрочем, освещать тут было особо нечего: несколько столов, на одном из которых похрапывало пьяное тело, высокая стойка и хлипкая лестница, ведущая на второй этаж.

— Простите?.. Тут есть кто-нибудь? — человек на столе зашевелился, но не проснулся, зато где-то за стойкой послышались шаги.

На свет вышла женщина средних лет в простом бледно-сером платье, волосы насыщенно-медного оттенка выбивались из-под льняного чепца.

— Простите, вы — Элен из Харвела? — откашлявшись, уточнил Сэмюэль. Чувствовал он себя до крайности неловко.

— А это смотря кто спрашивает, — усмехнулась трактирщица, вытирая ладони о фартук. Голос у нее оказался немного резким, но по-своему приятным. Глаза с легким прищуром изучающе смотрели из-под оборок чепца.

Опасно было открываться незнакомой женщине, но приходилось рискнуть. В одиночку охотнику сейчас не разобраться. Он вытащил из-под ворота рубашки фамильный кулон, ненавязчиво потеребил нагревшуюся поверхность.

Лицо женщины резко изменилось, став мягче. Элен расслабилась, отступила к ближайшему столу, опустилась на массивный дубовый табурет.

— Винчестер, значит? Давно о вас не слышно, я уже думала… — она замолчала, наткнувшись на его остекленевший взгляд. — Так это правда, что Джон?..

Короткий кивок заставил ее опустить глаза.

— Мне жаль, парень.

Элен снова встала, прошлась по помещению, взяла со стойки бутыль с остатками сургуча на пробке и два глиняных стакана. Винчестер никогда не был любителем подобных напитков, но сейчас показалось неудобным отказываться, он принял стакан и залпом осушил. Поднял на трактирщицу удивленные глаза. Вместо обжигающего тепла во рту остался привкус стоялой воды.

— Святая вода, приятель, не обижайся. Ты знаешь, что приходится быть осторожной.

Он не обижался. Осторожность последние годы стала единственным способом выжить. Женщина снова придвинула к нему стакан, на сей раз характерный запах говорил о том, что это уже не вода.

Выпили, помолчали. Сэмюэль поймал внимательный взгляд трактирщицы, вопросительно поднял брови.

— А ты похож на него, — задумчиво отозвалась Элен.

То ли оскорбление, то ли комплимент... Винчестер, не глядя, допил остатки крепкой ягодной настойки. Элен плеснула по новой.

— Ну что, может, расскажешь теперь, зачем пришел? Только не темни, бесполезно.

Он и не собирался что-то скрывать. Отец предупреждал, что этой женщине можно верить. Кажется, ее покойный супруг был охотником, да и сама она в молодости упокоила немало тварей. Только рассказ все равно получился коротким. Даже странно... Все то, что не укладывалось в голове, давило на плечи свинцовой тяжестью, мешало дышать — смогло уместиться в нескольких предложениях. И трое суток ада, и тяжелый разговор с покойным инквизитором, и груз переданных им знаний.

Элен совершенно не по-женски выругалась, Винчестер заметил, как побелели пальцы, сжавшие край столешницы.

— Проклятье, вот ублюдок… Мы подозревали, что Гордон не прост, но такого никто не ожидал. Виктора жаль, хороший был охотник… — пробормотала она, потом, успокоившись, спросила напрямик: — Ладно, от меня что нужно? Сразу говорю, от дел я отошла, охоту давно уже бросила.

Сэмюэль даже растерялся. У него в мыслях не было тащить с собой в могилу кого-то еще, тем более эту женщину.

— Мне нужна только информация, я должен знать, как убить Гордона. Хенриксон предупредил, что он из древних… Вы можете помочь мне связаться с просвещенными?

И снова она отводит взгляд. Снова идет к стойке, наливает еще, пьет залпом.

— Ты, значит, не в курсе… — не вопрос — констатация. — Пока ты развлекал Уокера в подземелье того городишки, эти выродки из инквизиции накрыли всех разом. У просвещенных была какая-то встреча… Никто не выжил. Ни один…

Скулы свело так, что стало больно, ногти до крови врезались в ладонь.

Что же это?.. Господи, неужели так вообще бывает?! Несколько десятков человек! Мудрых, образованных, верных своему делу… Да их ордену не одна сотня лет! А теперь вот так, в одночасье… Сколько?!. Господи, сколько же еще народу должно полечь, чтобы ненасытный ублюдок Гордон Импера Уокер удовлетворил свои амбиции?!

— Эй, что значит, все? А я?! — послышался сиплый спросонья голос. Охотник обернулся: с соседнего стола поднялся парень самого бродяжьего вида. Потер опухшее лицо, на котором явственно отпечатались доски, безуспешно попытался пригладить царивший на голове хаос. Судя по виду, он не просыхал несколько дней подряд.

— А ты не член ордена с тех пор, как тебя оттуда вышибли за пьяную драку! — фыркнула Элен. Потом, видимо, сжалившись, сунула парню кружку пива. Тот благодарно кивнул.

— Это Эш, надеюсь, он сможет тебе помочь. Ну, когда похмелится… — заметила трактирщица. — А ты пока можешь отдохнуть, выглядишь плохо. Наверху есть свободная комната.

Винчестер собирался отказаться: очень хотелось поскорее выяснить все, что ему нужно, и покинуть это место. Бог знает, в чем тут дело, но мало где еще Сэмюэлю было настолько неуютно. Да и добраться до верховного инквизитора нужно было как можно скорее, пока эта тварь еще кого-нибудь не прикончила. Но охотник вдруг осознал, что, несмотря на дикую мешанину эмоций, клюет носом. Крепкий алкоголь обнажил старательно загоняемую вглубь усталость. Озверевшее за последние дни тело расслабилось. Пожалуй, если прямо сейчас не встать, то он просто уснет за столом.

— Спасибо... — пробормотал Винчестер и кое-как поплелся наверх.

* * *

Позади остался Трайг — захолустная деревушка, гордо носящая статус города, если верить карте. Там Винчестер удачно избавился от украденных у стражи мечей, обзаведясь вместо них простеньким, но куда более привычным наемнику фальшионом. У того же кузнеца поменял одну подкову Импале, прихватил немного продуктов в дорогу и, не задерживаясь, двинулся дальше. Тянуть не хотелось. Чем скорее он покинет родной Таэр — тем лучше. Это как отрывать присохшие к ране бинты — лучше одним движением. Больно, зато быстро.

А строчки, столько лет спавшие и разбуженные прошлой ночью случайным знакомым, продолжали жечь… Бенни, чертов романтик, он и оттуда ухитряется дотянуться! Струнным перебором, несущимся из-под чужих пальцев, ветром, ерошащим волосы, проклятой небесной синевой... Что-то бывший пират понял там, под стенами опостылевшего города, среди снега и свиста стрел. Что-то такое, чего Дин пока не понимает и предпочел бы никогда не понять. Только как забудешь глаза друга, смотревшие из-под неизменного козырька с какой-то ненормальной надеждой?.. Чего же он хотел, чего ждал от Винчестера? О чем просил одними глазами, когда уже не мог говорить?..

"Рваной рифмой на лист ляжет горькая память,

Застарелой виной заполняя страницы…

Тем, кто предал себя, уже некуда падать.

Больше не во что верить. И поздно молиться."

Почему же так жжется-то? Это же не о нем! В своей жизни Винчестер много чего натворил, гордиться тут нечем. Но, честно говоря, особых угрызений совести по этому поводу не испытывал. Сложно вспомнить день, когда наемник ничего нигде не стырил, кого-нибудь не прикончил или, на худой конец, не совершил какое-нибудь славное прелюбодеяние… Вот только себя он не предавал никогда. Или все-таки?..

Так было раньше, до той проклятой минуты, когда на лесной тропинке он разминулся с одним ненормальным героем. Не Сэма он предал, ему он ничего не должен... Себя. Только не потертого войной наемника, привыкшего убивать и вовремя отворачиваться, а четырехлетнего мальчишку, не остановившегося перед огненной стеной. Того, давно забытого Дина Винчестера, который верил в чудеса, читал по слогам под одеялом легенды о героях и откуда-то точно знал, что нельзя бросать тех, кто нуждается в твоей помощи...

"И проклятье мое — слышать окрики чаек

Даже в звоне клинков и в тиши снегопада.

Я бы душу отдал, чтоб вернуться в начало…

Хоть на пару мгновений, мне больше не надо!"

Хватит! Слышишь, перестань!.. Проклятье, да сколько же можно-то?!

"Мне бы только дожить и суметь не свихнуться!

Я сжимаю эфес до болезненной дрожи…"

Импала, коротко заржав, вскинулась на дыбы, отчего погруженный в свои бестолковые раздумья Дин едва не вылетел из седла.

— Крошка, что за?..

Он замолчал, разглядев внизу под холмом бело-золотые накидки патрульных. Вот дьявол, значит, этот участок тракта перекрыт! Вообще-то можно было попробовать проехать, вряд ли Дин кого-то всерьез интересует. Это Сэма, наверно, ищут сейчас по всем окрестностям. Хотя, чего его искать, он и сам к ним скоро заявится, псих ненормальный... И все-таки Винчестер предпочел перестраховаться. Всех дорог не перекроешь, так что можно попытаться свернуть на старый участок тракта. Для этого, правда, придется частично вернуться назад и сделать изрядную петлю. Впрочем, лучше дорожная петля, чем пеньковая...

Он развернул Импалу и двинулся в обратном направлении.

"Я сбежал от себя, мне бы только вернуться.

И соленые волны почувствовать кожей..."

Локи, скотина! Выпил на халяву, называется... Ну что тебе, сыграть больше нечего было?!

"Только небо, увы, не прощает ошибок,

Я оставил тебя, ничего не изменишь...

Мне уже не вернуться, оно все решило.

Ни на день, ни на час, ни на пару мгновений."

А, чтоб тебя!.. Он остервенело потер виски, безуспешно пытаясь выбросить из головы ненавистные строки.

К съезду на заброшенный участок Винчестер добрался, когда солнце уже подбиралось к зениту. Лет пятнадцать назад дорогу здесь частично смыло оползнем, ремонтировать не стали, предпочтя срыть участок холма. Таскаться по этим оврагам не самое большое в мире удовольствие, но при желании проехать можно. Наемник уже собирался повернуть, когда расслышал в отдалении приглушенную ругань и лязг кольчуг. Ах ты ж черт! Неужели и там патрули шастают?! Да, Сэм, наделал ты шороху... Дин, беззвучно матерясь, двинулся дальше по тракту. Ладно же, ублюдки, попетляем!

Следующий отряд встретился неподалеку от постоялого двора, где он провел прошлую ночь, и сворачивать куда-то было уже поздно. Винчестер, стараясь сохранять на лице глубокое безразличие, двинулся им навстречу. Может, еще обойдется?..

— Именем королевы Таэрской, приказываю остановиться и спешиться! — коротко бросил один из всадников, когда они почти поравнялись.

Спокойно, это еще ни хрена не значит...

Винчестер, пожав плечами, спрыгнул на землю.

— Имя? — под пристальным взглядом патрульного наемник начал подозревать неладное.

— Бенджамин! — не задумываясь, соврал он. — Из Трайга, это тут рядом, — он неопределенно махнул рукой в сторону городка.

— Стив, да оставь ты, это не он! — негромко заметил всадник постарше, подъехав вплотную к товарищу. — Сэмюэль выше, и следы пыток так быстро не проходят.

Несмотря на паршивую ситуацию, на душе как-то разом потеплело. Раз Сэма все еще ищут, значит, он пока на свободе. Впрочем, надолго ли?..

— А второй? Его тоже сказали задержать! — отмахнулся мужчина. — Документы какие-нибудь есть? — а это уже Дину.

— Слушайте, парни, не знаю, кого вы там ищете, но ни черта у меня нету.

— Имя «Дин Винчестер» тебе о чем-нибудь говорит?

— Первый раз слышу, — черт возьми, неужели и за него взялись всерьез?! Какого хрена?..

— Тогда так: сдай все оружие, поедешь с нами, пусть с тобой лорд Уокер разбирается.

— Эй, да вы чего? Что у меня, дел других нет? — возмутился наемник, судорожно соображая, как будет выкручиваться. То ли взятку попробовать сунуть, то ли сразу сваливать...

— Плохо слышишь? — надменно вздернул брови патрульный.

Так, их трое, все в доспехах. Драться нет смысла, зато Дин налегке, так что тягаться с Импалой в скорости эти парни вряд ли смогут.

Наемник вздохнул, делая вид, что полез в седельную сумку за оружием, которое собирается сдать.

Пара мгновений ушла на то, чтобы оказаться в седле, дальше время завертелось со скоростью сбрендившей белки. Дин бросил Импалу в сторону, прямо через росший вдоль тракта колючий кустарник. Она привычная, не артачилась, чего нельзя было сказать о породистых скакунах стражников.

Сквозь треск ломаемых веток и собственную ругань — наемник основательно ободрал лицо о колючки — он расслышал удаляющийся топот копыт одного из всадников. Стало быть, пытаются окружить…

Паршиво, значит, направление у него теперь одно — опять к лесу… А там видно будет.

Какое-то время сложно было разглядеть хоть что-то, кроме веток, бьющих по лицу, кажется, блюстители закона не отставали довольно долго. Чудо вообще, что лошадь не наскочила на какой-нибудь особо зловредный пень... Хоть немного расслабиться получилось только через несколько часов, когда Дин уже всерьез беспокоился, что Импала может не выдержать резвой иноходи. Перешел на шаг, огляделся. В начинающихся сумерках еще можно было что-то разобрать.

Черт, а тропинка-то знако-омая. Узенькая, чуть различимая…

"Я бы душу отдал, чтоб вернуться в начало..."

Вот дьявол!..

Обшарпанный потолок медленно проступал из сплетения пламени, синеющих рук с длинными, нечеловеческими когтями, стальных цепей и соляных дорожек. Очередной кошмар отступал неохотно. Серый, невнятный, так даже и не вспомнить, что снилось. Но простыня намокла от пота, сбилась в бесформенный ком, а на душе мерзко, словно только что вылез из очередного склепа, в коих Винчестеру нередко приходилось работать. Посидел с минуту, вглядываясь в очертания комнаты.

Тесное помещение с узким, как бойница, окошком. Если присмотреться, то на полу возле стен можно разглядеть крупицы соли, забившиеся между досками. Сэмюэль не сомневался, что и оконная рама, и дверной косяк покрыты серебряным напылением. Зато доски — наверняка еловые — в углах вовсю цветут пятнами плесени, из мебели в комнате только кровать да шаткий умывальник.

Это странное сочетание богатства и бьющей в глаз нищеты сопровождало Сэмюэля все детство, пока отец, уезжая на охоту, оставлял его у своих друзей. Дома охотников — пускай даже бывших — всегда похожи один на другой как две капли воды: соль — весьма недешевый продукт — здесь рассыпается по всем поверхностям, столовые приборы сплошь из серебра, окна маленькие, комнаты темные, в подвалах — книги с преданиями о нечисти и оружие. И больше ничего. В таких местах никогда не встретишь ничего лишнего.

А Сэмюэлю хотелось. Лоскутных занавесок, картину какую-нибудь на стене, кота в конце концов… Ну хоть чего-нибудь, что не относится к охоте. Нет, Винчестер отлично знал, что истребление нечисти — это их семейное дело, так было всегда. Этим всю жизнь занимался его отец, а до того — дед, Генри Импера Винчестер… Это продолжалось уже Бог знает сколько поколений. Сэмюэль понимал, что и сам должен быть охотником, это не обсуждалось. Но все-таки хотелось чего-то еще. Почему нельзя заниматься семейным делом и при этом изучать свод законов, медицину, астрономию? Почему нельзя поехать учиться в Стэнфордскую академию? Неужели во всем огромном мире он должен видеть только нечисть?..

Кажется, отец считал именно так… Бороться с темными силами — их долг, а кроме долга солдату ничего и не полагается.

Ополоснув лицо прохладной водой из умывальника, Винчестер двинулся вниз по лестнице.

К его удивлению, за те несколько часов, что он проспал, Эш не только успел прийти в пристойное состояние, но и, кажется, уже перелистал немало источников. Стол перед ним был завален вытертыми до прозрачности листами, на которых едва можно было что-то прочесть, кусками пергамента и тяжелыми даже на вид фолиантами. На краю облезлой столешницы виднелся даже кусок папируса, испещренный непонятными Винчестеру символами — предмет совсем уж неожиданный для здешних мест. Удивительно, как бывший просвещенный вообще ухитрялся в этом разбираться.

Услышав за спиной шаги, Эш оторвался от очередной рукописи, обернулся и без предисловий заявил:

— Короче, парень, я тут навел кое-какие справки… Хреново дело-то!

Горячая волна разочарования прокатилась по телу, застряв где-то в горле. А чего он, собственно, ждал? Простых ответов и готовых рецептов? Но если способа убить древнего вампира не знает даже просвещенный — хотя бы и бывший — тогда кто вообще сможет помочь?

— Неужели нет способа убить Гордона? Должно ведь быть хоть что-то?.. — беспомощно выпалил он, опускаясь рядом.

Эш поднял на охотника темные глаза, немного припухшие не то от алкоголя, не то от усталости.

— Да нет, способ-то есть… Упоминается тут некое оружие, способное убить любую нечисть. Слышал, может, про своего тезку из Кольта? Так вот, он над этой штукой всю жизнь горбатился. А вот насколько преуспел, никто точно не знает… — Винчестер напрягся, ожидая продолжения. Про Сэмюэля Кольта он, конечно, слышал немало, вот только всю жизнь считал его скорее персонажем из легенд, чем реально существовавшим человеком. — Ну я тут покопался, сопоставил с тем, что узнал еще в ордене, и пришел к довольно паршивым выводам.

— Он не закончил работу?

— Закончить-то закончил… Вот только достать этот артефакт у тебя вряд ли получится.

А вот это он зря. Если оружие действительно существует, то Сэмюэль его получит. Чего бы это ни стоило. Потому что ради того, чтобы избавить Таэр от лорда Уокера, он пойдет на все.

— Понимаешь, под конец жизни Кольта вдруг понесло проектировать новый подъемный механизм в соляных копях. С чего бы, а? А еще он изучал там нижний уровень шахты, вычислял вероятность обвалов. К слову, дальний тоннель после этого закрыли. Гениально, да? — глаза бывшего просвещенного горели неподдельным восхищением. — Он создал эту свою хреновину и должен был спрятать так, чтобы ни одна потусторонняя тварь до нее не добралась! Черт, соляные копи — это же самое безопасное место на всей этой долбанной планете!

Винчестер как-то разом обмяк, прислонился затылком к дощатой стене. Гениально? Да. Ни одна тварь и близко не подойдет к оружию, спрятанному, очевидно, в одном из ответвлений соляной шахты. Вот только человеку это сделать немногим легче! Это во времена Сэмюэля Кольта в соляных копях работали свободные люди… А теперь… Теперь копи уже много лет разрабатывались в основном за счет труда каторжан.

Охотник плотнее запахнул плащ: несмотря на стоящую кругом жару, ему вдруг стало холодно. Вспомнился отчего-то низкий потолок камеры в городской тюрьме, голос Гордона…

Попасть внутрь он сможет, в этом Сэмюэль не сомневался. Может, даже сумеет отыскать артефакт. А вот выбраться… Выбраться оттуда мало кому удается.

Их было немного — тех, кто, отработав положенный срок, выходил на волю. Чаще люди умирали куда быстрей: от обвалов, от голода, от болезней… Но Сэмюэлю доводилось видеть тех, кто вышел живым. Хотя они больше напоминали ту самую нежить, на которую Винчестер привык охотиться… Каторга калечила до неузнаваемости. И ладно бы только тело.

— И… другого способа убить Гордона нет? — охотник попробовал сказать это спокойно, почти небрежно, только голос все равно предавал.

— Ну… Если и есть, то мне о нем ни черта не известно, — развел руками Эш и пошел к стойке.

Сэмюэль какое-то время сидел неподвижно. Неприятный липкий холодок прочно обосновался под кожей. Он представил себе скрип рудничного ворота, скрежет цепей, ругань каторжан и надсмотрщиков. Все то, на что он вдоволь насмотрится теперь. По собственной воле. Потому что он действительно готов был заплатить любую цену за самый призрачный шанс победить. Это его долг, а отец, пожалуй, был прав: солдату большего не положено.

— Слушай, Винчестер, ты ведь понимаешь, что если сунешься в копи, то вполне можешь остаться там насовсем? — осторожно уточнил Эш.

Несомненно, скорее всего, так и получится. Но стоять и молча смотреть, как Гордон превращает его мир в подобие ада, Винчестер бы просто не смог. А так хоть шанс будет. Возможно. Ведь будет же, да?..

Впрочем, охотник прекрасно понимал, что сунуться в соляные копи — полнейшее безумие. Вот только не сделать этого было бы предательством. Выбор не лучший, но очевидный.

— Давай так, я еще тут покопаюсь, ты тоже еще подумай… А там уже будешь что-то решать, — пробормотал просвещенный. Прозвучало довольно безнадежно.

Подошла Элен, отодвинула записи и водрузила на стол тарелку с хлебом и мясом. Несмотря на едкую горечь в груди, есть действительно хотелось.

— Я отправила послание паре охотников, живущих неподалеку, — коротко проинформировала она. — Возможно, кто-то откликнется. Одному соваться в рудник нет смысла, имей в виду. Кто-то должен тебя прикрывать, пока ты будешь искать артефакт. Без нормального плана и без напарника я тебя сама не отпущу.

Она была права, возразить нечего… Но отсутствие второго такого идиота, готового добровольно сунуть голову в петлю, не станет для него оправданием. Нужно действовать, и как можно скорее.

— Послушайте, я благодарен… Но время уходит, а влияние Гордона становится только сильнее.

Кажется, она верно истолковала его взгляд. Беспомощно выругалась, прошлась по комнате.

— Черт, да ты, правда, похож на отца!.. — она зло всплеснула руками. — С ним тоже невозможно было спорить! Хочешь закончить так же, да?! Вот только твоя смерть вряд ли кому-то поможет!

— Элен, не надо, — тихо попросил он, поднявшись. — Я понимаю, вы хотите как лучше. Но просто не надо, хорошо?

Она отстранилась, помолчала, успокаиваясь.

— Если через два дня я не найду тебе напарника, делай, что хочешь! Но до этого будешь сидеть здесь и не дергаться, ты все равно пока не оправился…

Два дня?.. Что ж, возможно, это разумно.

* * *

Скорость и наличие погони за спиной — идеальное сочетание для того, чтобы вытеснить из головы ненужный хлам типа слезливых стихов и бестолковых сомнений. Проплутав в потемках несколько часов, наемник вообще ни о чем не думал, кроме обнаглевших комаров, вездесущих колючек и надоедливых патрульных. Причем именно в таком порядке.

Вообще-то оторваться у него получилось, но что делать дальше, он не представлял. Если начнут прочесывать этот участок леса, то непременно найдут следы Импалы, а снова выходить на утоптанную дорогу — еще опасней. Надо бы где-то пересидеть хоть какое-то время… Будь он пешим — затаиться ненадолго было бы легко. Но вариант оставить Импалу не рассматривался. Черт, хорошо хоть собак по следу не пустили…

Он прошел еще немного и остановился. Правый сапог начал натирать ногу, бесчисленные царапины здорово саднили, а порез, любезно оставленный тюремной стражей, кажется, воспалился. Импала шумно дышала и то и дело трясла слипшейся гривой: наверно, устала от сбруи. Да и насекомые доставали ее не меньше.

Дин виновато погладил потную шкуру и в который уже раз ослабил ремни. Та ткнулась мордой куда-то в район груди и укоризненно засопела.

— Детка, ну прости… Кто ж знал-то?.. — вздохнул наемник. — Обещаю, скоро мы сможем отдохнуть.

Лошадь только фыркнула. Что ж, он и сам не особенно в это верил.

Стоп, а это еще что?.. Винчестер напрягся, различив в паре миль к западу зыбкий язычок дыма. Отсюда хрен поймешь: то ли костер, то ли печная труба. Стража? Может и так…

А если?..

Глупая надежда всколыхнулась и тут же угасла. Вероятность того, что во всем огромном лесу он наткнется именно на Сэма, была сомнительной. Да и не стал бы беглый еретик костер жечь, тем более, что Дин ему и кресала-то не оставил. Черт, а ведь у парня с собой вообще ничего нет... Как же он там?..

Наемник раздраженно взмахнул рукой, отгоняя не то мошкару, не то вставший перед глазами образ упрямого еретика.

Ладно, неплохо бы все же проверить, откуда дым. Если действительно патрульные, то они идиоты, что так по-дурацки засветились. Терять уже нечего, так что можно попытаться вырезать их ко всем чертям, чтоб под ногами не путались.

Он предостерегающе глянул на Импалу, та, словно поняв намек, двинулась дальше абсолютно бесшумно. Золото, а не женщина!

Через некоторое время в полутьме обозначились контуры какой-то постройки. Что ж, это определенно не патруль…

Дин отпустил повод, подобрался поближе к дому. Охренеть, кажется, таверна, только какая-то совсем маленькая. Да и место глухое, по этой дороге вообще никто не ездит. Так на кой хрен строить тут трактир, если прибыли взяться неоткуда?..

От ветхого строения тянуло запахом дыма и выпечки. Заманчиво, черт возьми! Вот только светиться сейчас перед незнакомыми людьми — не самая лучшая затея. Он постоял еще немного, вглядываясь в мутные окна…

Когда за спиной едва слышно хрустнула ветка, Винчестер резко обернулся, хватаясь за рукоять фальшиона, но прохладная сталь прижалась к горлу быстрее.

* * *

Дело в той деревушке оказалось несложным, но довольно изматывающим и неприятным. Призрак утопленного ребенка успел извести и своих родителей — ну этим-то туда и дорога, — и еще несколько человек. Особой силой он не обладал, но, поселившись в колодце, создал людям немало проблем.

Джо неприязненно передернула плечами, вспомнив иссиня-бледное лицо пятилетнего мальчика. Пожалуй, если б он не утянул в колодец свою мать, сотворившую с ним такое, Джо сделала бы это сама. Господи, что же с людьми делает страх?.. Насколько охотница смогла выяснить, у мальчика были некоторые необычные способности. По округе пошли разговоры, и обезумевшая от страха перед инквизицией женщина утопила собственного сына.

Черти бы драли этих уродов из церкви!.. Хуже нечисти…

К дому — вернее, к таверне, где прошла вся ее жизнь — девушка приблизилась только глубокой ночью, дорога отняла почти двое суток. Сильно клонило в сон, а еще нестерпимо хотелось помыться и переодеться. Зачехленный лук раздражающе елозил за плечом, подол платья намок и отяжелел.

Неожиданно блеклый отсвет луны выхватил человеческий силуэт. Девушка спешно отступила за дерево.

Дьявол! Появление незнакомого мужчины под окнами не означало ничего хорошего… Первым желанием было застрелить незнакомца ко всем чертям и ворваться в здание. Не дай Бог, он что-то сделал с мамой!.. Но, кажется, гость и сам побаивался приближаться к двери.

Что ж, он явно не из стражи и тем более не из представителей церкви. Эти вламываются в дома, а не следят за ними.

Тогда кто, черт возьми? Неужели нечисть?..

Джо глубоко вздохнула, вытащила из прически узкий серебряный стилет, отчего волосы рассыпались по плечам и неприятно защекотали обветренную кожу.

До незнакомца оставался один шаг, когда он резко обернулся, ладонь метнулась к поясу. Нет, все-таки не успел, Джо оказалась быстрее. Острие стилета прижалось к горлу незваного посетителя.

На нечисть, к слову, он совсем не походил… Даже в тусклом лунном свете было видно, что глаза у него самые обыкновенные, зеленые, кажется. Под одним из них отцветал того же оттенка кровоподтек. Левая щека была основательно расцарапана, а на носу красовался расчесанный комариный укус. Смотрел парень с явным удивлением.

— Кристо! — на всякий случай шепнула Харвел.

— Чего? — не понял он. — Слушай, ты бы шпильку свою убрала… Чего на людей кидаешься? С парнями не везло? Так я не такой, — насмешливо заметил незнакомец. Голос у него оказался мягким и до обидного приятным.

— Заткнись! — оборвала Джо, внимательно наблюдая за руками противника. Если он сейчас потянется к висящему на поясе клинку, она, не задумываясь, распорет ему горло. — Какого черта ты следил за домом?

Он продолжал разглядывать ее с откровенным любопытством.

— Меня, кстати, Дин зовут. И, на будущее, не стой так далеко… — девушка непроизвольно охнула, когда он резко откинулся назад и, поднырнув ей под руку, сдавил пальцы, сомкнутые на рукоятке стилета.

Вот же!.. Впрочем, охотница быстро сориентировалась, рванув у него с пояса короткий и необычно широкий меч. Ударила плоскостью по запястью, выбивая стилет.

— Спасибо, учту, — буркнула она. — А теперь, если хочешь жить, давай без фокусов.

— Туше, — вздохнул парень и демонстративно поднял вверх ладони.

Харвел взглядом указала на дверь и для убедительности качнула в руке меч. Он понял намек и молча двинулся к крыльцу. Пусть мама сама с этим клоуном разбирается… Джо втолкнула гостя внутрь, не ослабляя хватки, в глубине комнаты привычно отозвался колокольчик. Разглядев в свете лампы силуэт матери, охотница с облегчением выдохнула. Кажется, все в порядке. Несмотря на поздний час, никто не спал: за ближайшим столом над кипой книг склонился Эш; мама с кем-то горячо спорила, разглядеть ее собеседника Харвел не смогла. Видны были только размытые очертания грубого профиля, кажется, Джо видела его впервые. Разговор стих, все обернулись на стук распахнувшейся двери.

Дин, которого девушка придерживала за плечо, второй рукой прижимая меч к горлу, вдруг напрягся, дернулся вперед, едва не напоровшись на клинок, замер. Сидящий за столом человек поднялся, шагнул в освещенный масляной лампой участок. На широком лице, отмеченном следами недавних побоев, мелькнули надежда и удивление. Джо показалось, что он сейчас подойдет ближе и заключит ее пленника в объятия, но парень лишь сдержанно кивнул и снова отступил к столу.

Плечо Дина под ее пальцами тоже расслабилось.

— О, Сэмми, надо же! Опять твоя физиономия... Так и привыкнуть недолго! — насмешливо выдохнул он, растягивая слова.

Так, кажется, тут все друг друга знают. Харвел раздраженно опустила меч.

— Может, мне кто-нибудь объяснит, что тут происходит и кто эти люди? — не выдержала она.

— Сэмюэль Винчестер, — запоздало представился посетитель, и Джо едва успела подавить судорожный вздох, наткнувшись на предостерегающий взгляд матери.

Повеяло запахом ветхих страниц, древних пророчеств и давно уже забытой надежды. Винчестер... Знакомое имя, чертовски знакомое.

Неправильно и необъяснимо. Винчестер был зол на себя за это глупое ощущение и мог только молиться, чтобы ни сам наемник, ни остальные не заметили его побелевших пальцев. Охотник не знал, рад ли он еще одной случайной встрече с Дином, и не мог с уверенностью сказать, что такие случайности его не настораживают. Вот только взялось откуда-то странное какое-то чувство, даже сразу не объяснить… Просто как будто вывихнутый сустав вправили. И все теперь на своих местах.

— И что ты предлагаешь с ним делать? Его ведь ищут! — напрямик спросила Элен, когда вымотанная минувшей охотой Джоанна ушла к себе.

— Меня тоже. Поймите, я ему должен…

Трактирщица устало опустилась за стол и в упор посмотрела на Сэмюэля, тот не отвел взгляда. Женщина права, оставляя здесь этого человека, они здорово рискуют, но не выдавать же его страже! Сам Дин уже с час возился со своей лошадью в небольшом сарае за домом и разговора их слышать не мог.

— Пойми, этот парень — наемник. Разбойник по сути. Кто знает, на чьей стороне он окажется, если Гордон предложит ему приличную сумму?!

— И что вы предлагаете? Выдать его первому же патрулю? Или просто прирезать на заднем дворе? — не выдержал Винчестер.

— Я этого не сказала. Я просто пытаюсь понять: ты ему доверяешь?

— Нет. Но я действительно ему задолжал. В конце концов его и ищут-то сейчас из-за этого. Если бы Дин не стал мне помогать, за ним бы не охотились.

— А вот это ты напрасно. От Дина Винчестера не отстали бы, так же, как и от тебя. В любом случае, — качнула головой Элен.

— Почему вы так думаете?

Трактирщица отвела взгляд.

— Не бери в голову, это только мое предположение, — быстро ответила она, и Сэмюэлю показалось, что женщина чего-то не договаривает. Вот только значения он этому не придал, не до того было.

Охотник еще раз посмотрел на схему шахты, начерченную Эшем. Казалось, набросанные углем линии обретают объем, вздымаются над бумагой, становясь почти осязаемыми. Сжимаются вокруг неровные стены, покрытые соляными напластованиями, а блики огня танцуют и дробятся в гранях белых кристаллов… Охотник сглотнул подступивший к горлу ком и оторвался от чертежей. Казалось, во рту остался привкус соли.

Скрипнуло крыльцо, похоже, возвращался Дин.

Сэмюэль опустил подбородок на сплетенные пальцы и молча уставился на дверь. А ведь, пожалуй, он только что соврал Элен.

Доверяет ли он наемнику из Винчестера?.. Тому, кто привык убивать за золото, игнорировать понятие чести. Человеку, которого он, Сэмюэль, знает всего-то несколько дней и которому доверять не должен.

Доверяет. А правильно ли это — другой вопрос.

Он не стал убирать схему, когда наемник вошел внутрь. Элен бросила на охотника недовольный взгляд, но промолчала и, кивнув на прощанье, двинулась наверх.

Дин обаятельно улыбнулся вслед трактирщице и по-хозяйски плеснул себе вина в немытую кружку. Заглянул Сэмюэлю через плечо.

— Что ты там рассматриваешь посреди ночи? Надеюсь, картинки с голыми бабами?

Охотник ответил враждебным взглядом. Хотя если быть честным, то приходилось признать, что оскорбительные шутки наемника его не злят. Должны раздражать, возмущать… Но нет.

— Ладно, не делай такое лицо, а то я заплачу! — фыркнул Дин. — Что за чертеж-то?

— Соляные копи в западной части Асавелля.

— Да иди ты! — присвистнул беглый преступник, разглядывая сделанные Сэмюэлем пометки. — Ну только не говори, что тебе приспичило туда попасть… — взглянул на собеседника и скривился. — Черт, серьезно?!

Винчестер равнодушно кивнул. Вообще-то Дин скорее всего имел больше опыта в общении с бывшими каторжанами… Наверно, его совет был бы кстати.

— Попробую пройти под видом надсмотрщика. Что думаешь? — спросил как можно небрежнее. Наемник ответил притворно-задумчивым взглядом.

— Хм… Вообще неплохая идея… Только, знаешь, не проще ли повеситься? А то результат тот же, а твой вариант какой-то хлопотный, не?

И опять беспечная усмешка на губах контрастирует с серьезными, внимательными глазами Дина.

— Очень смешно… — поднимаясь, буркнул охотник. К черту. Ему придется провести здесь еще пару дней под сочувственным взглядом Эша и осуждающим взглядом Элен. У него будет время и поразмышлять над своим безумным планом, и сотню раз передумать, и столько же раз решиться заново. А сейчас можно просто пойти и лечь спать. Во всяком случае в этом будет больше смысла, чем в том, чтобы выслушивать едкие комментарии Дина.

* * *

Он дождался, пока стихнут шаги, покрутил в руках лист, исчерченный широкими черными линиями, и невольно улыбнулся. Случайной встрече, чужой смелости, собственной сентиментальности. Даже смешно, черт возьми. Дин еще сопротивляется сам себе, еще ищет доводы и оправдания… И все равно уже знает, что никуда не денется. Не сможет еще раз развернуться и, не оглядываясь, пойти своей дорогой. Может, виной тому безжалостные строфы, которых наемник даже не понимал до конца? Или просто очень хотел верить, что не понимает…

"Но в короткий момент от замаха до крика

Я пойму наконец, что пройдет, а что вечно…

И последний рассвет затухающим бликом

Мне напомнит тебя, и дышать станет нечем…

Мир, звеня, разлетится на тысячу льдинок.

И последняя мысль полоснет по живому…

Если я не посмел дать судьбе поединок,

Значит, это удастся кому-то другому!"

Слова вообще опасная штука. Вот так услышал один раз и хрен сотрешь теперь. Ни время не помогает, ни выпивка.

Знать бы хоть, почему так тянет плюнуть на все, что раньше знал и чем руководствовался, и просто поступить правильно. И сколько ни убеждай себя, сколько от себя ни бегай — решение он уже принял.

Стоило это понять, как отпустила тоска, едким щелоком разлившаяся под ребрами, даже дышать стало легче.

Странным таким чувством повеяло… Как тогда, в пожаре, когда Дина понесло к горящим развалинам. Когда было больно, было страшно, но было… правильно.

И плевать, почему. В конце концов Дин никогда не страдал ре… реф… да плевать, самокопанием, короче, не занимался. Когда возникает желание съездить в рыло пьяному собеседнику, он же не задается вопросом, чем именно тот ему не понравился. И, когда хочется женщину, не задумывается, чем именно она его привлекла. Так какого лешего, когда хочется просто помочь, нужно искать причины и оправдания?

Он пойдет за Сэмом Винчестером хоть в соляные копи, хоть прямиком в преисподнюю, потому что ему так захотелось. Жизнь — штука короткая, так стоит ли себе отказывать?

Наемник осторожно свернул чертеж и допил остатки вина. Очень тихо, чтобы никого не разбудить, поднялся по старой лестнице. Элен предупредила, что свободных комнат не осталось, так что кровать ему поставили рядом с сэмовой.

Кровать была узкой и кривоногой, одеяло — колючим. Рядом беспокойно ворочался охотник, из-под двери тянуло сквозняком, а впереди ждала самоубийственная авантюра. Только впервые за хрен знает сколько лет на душе было по-настоящему легко. Заснул наемник мгновенно. И вместо обычных выцветших картинок снился Винчестер. Не охваченный пламенем и наполненный криками, а просто город, тонущий в розоватой пене цветущих яблонь и слив…

* * *

Когда Сэмюэль спустился вниз, наемник уже сидел за столом, вальяжно положив ноги на соседний табурет, и терроризировал своими нескромными улыбочками Джоанну.

— О, Сэмми, доброе утро! — поприветствовал Дин, не переставая жевать.

— Сэмюэль! — хмуро поправил охотник и кивнул Джоанне и Элен.

— Ты лучше это бросай, в рудниках народ не оценит, — посоветовал наемник. — Кстати, я тут подумал… Хреновый у тебя план. Шахта небольшая, надсмотрщики друг друга в лицо знают. Тебя тут же раскроют.

Охотник стиснул зубы. Можно подумать, у него есть выбор!

— Если есть идеи получше, я весь внимание… — вяло огрызнулся он.

— Ну… Если у вас тут найдется приличная бумага, сургуч, чернила и еще кое-что по мелочи, то — да! — самодовольно улыбнулся он.

Охотник вопросительно посмотрел на Элен, та кивнула.

Следующие пару часов Дин просидел, склонившись над столом, и скрипел плотной дорогой бумагой. Видеть его действия Сэмюэль не мог: наемник загадочно ухмылялся и закрывал обзор локтем. Потом, наконец, повернулся к Винчестеру и деловито уточнил:

— Как пишется «данной»?

Охотник машинально продиктовал.

— А «полутора»? А, ладно, к черту. Пусть будет: к двум… — задумчиво оборвал он сам себя. Еще немного посидел, что-то подправляя, и протянул Сэмюэлю листок.

— Поздравляю, Сэмми, ты приговариваешься к двум годам каторги в соляных копях за конокрадство! И не смотри так, ты же хочешь попасть в чертов рудник?

Охотник пробежал глазами по листку. Похоже, Дину не впервой подделывать документы: печать ничем не отличалась от настоящей.

Что ж… Так, и правда, было надежней.

— А это что? — Сэмюэль кивнул на второй лист бумаги, лежащий перед наемником.

Дин пожал плечами.

— Мой приговор. Три с половиной года за нападение на стражника.

Охотник схватился за столешницу, накатил приступ слабости. Зеленые глаза собеседника смеялись, но лист бумаги с чертовски правдоподобной печатью говорил о том, что это не шутка. Наверно, нужно было что-то сказать, но слов не нашлось.

— Зачем? — сипло выдохнул Винчестер. На большее его не хватило.

Дин почесал щетину на подбородке, покрутил в пальцах свой приговор.

— Ну знаешь, говорят, соленый воздух полезен для здоровья, — ухмыльнулся он. — Ладно, может, перестанем болтать и обсудим план отхода? Ты же явно не насовсем туда планируешь загреметь…

— Ты… даже не спросишь, зачем мне нужно попасть в шахту?

— Не-а. Мне как-то без разницы… Захочешь — сам расскажешь. Ну так как потом будем выбираться?

И соляная тюрьма вдруг перестала казаться чем-то страшным.

* * *

Выдвигаться договорились с рассветом, дорога до копей по самым скромным подсчетам должна была занять не меньше недели. Ехать собирались втроем: двое новоиспеченных каторжан и Эш, изображавший их скромный конвой. Задача просвещенного заключалась в том, чтобы сдать Винчестеров охране рудника, а потом ждать в установленном месте с оружием и лошадьми. В подвале таверны нашлась бело-золотая форменная накидка — Дин вообще удивлялся, сколько всего интересного хранит у себя Элен Харвел — так что теперь Эш с сомнением разглядывал себя в мутном зеркале и жаловался на тяжесть кольчуги.

Все, что можно было обсудить, они уже обсудили, говорить тут больше было не о чем, поэтому Дин просто потягивал вполне пристойное вино и с удовольствием разглядывал хорошенький профиль Джоанны. Сэм молча пялился в камин. Потом решительно встал и подошел к наемнику.

— Послушай, Дин… Ты же понимаешь, что этот поход может плохо кончиться?

— Ну спасибо, что просветил, гений. Я-то думал, будет весело! — хмыкнул Винчестер, пытаясь понять, к чему клонит собеседник. Вид у парня был пугающе решительный.

— Я хочу сказать, что ты не должен этого делать. Убить Уокера — мой долг, а не твой, так что… Я справлюсь один.

Раздражение смешалось не то с жалостью, не то с восхищением. Черт, а ведь представить страшно, чего ему стоило решиться на эти слова. И какой ценой давался сейчас этот уверенный, ровный голос. И ведь Сэм действительно думает, что так будет честнее.

Один, значит, справится? Ну-ну… Вот только темно-серые глаза говорили наемнику совсем другое.

«Ты только не бросай меня, пожалуйста, ладно?» — без особых усилий прочел Дин.

И так же глазами ответил:

«Ну как я тебя брошу?»

— Слушай, Сэм, ты… просто заткнись, ладно? — усмехнулся он вслух и, прихватив стакан, двинулся наверх, чтобы не дать бывшему барону продолжить этот бессмысленный акт самопожертвования. Да и неплохо бы выспаться сегодня, вставать-то завтра в чертову рань.

Охотник почти сразу последовал его примеру, и Дин сделал вид, что уже спит. Он, и правда, почти засыпал, когда снизу донесся возмущенный голос Джо.

— Мама, они имеют право знать!.. Может, это последняя возможность сказать! — однако девушка тут же сбавила обороты и заговорила тише, теперь разобрать что-то стало невозможно.

Дин, которому давно казалось, что хозяева таверны чего-то им недоговаривают, напрягся. Потом как можно бесшумней поднялся с кровати и двинулся к двери.

— Дин! — возмущенный шепот Сэма заставил остановиться. — Мы не можем подслушивать этих людей!

Черт… И как он до сих пор жив-то, такой честный?..

— Расслабься, принцесса, мне просто нужно отлить. Надеюсь, это мне можно делать?

Охотник покраснел и заткнулся.

Дин замер на середине лестницы, видно было, что спор идет уже давно, обе женщины были на взводе, а Эш, кажется, очень старался сделать вид, что его здесь вообще нет.

— Кому твое право нужно?! — зло шептала Элен. — Что это изменит?! Парень и так задыхается от выпавшей ему ответственности! А второму я вообще не доверяю и…

Дин вежливо кашлянул и преодолел остаток ступеней, уже не таясь.

— Не просветите, о чем там нам нужно знать?

Трактирщица метнула в него сердитый взгляд и как-то сразу успокоилась.

— Ну давай, расскажи нашему сомнительному гостю, почему его так упорно преследует королевская стража, раз уж ты завела этот разговор! — бросила она дочери.

Джоанна с вызовом кивнула и быстро заговорила. Рассказ получался долгим и тяжелым, Винчестеру временами приходилось переспрашивать. В основном охотница говорила о пророчестве, сделанном перед смертью Кевином из Трена. Кое-кто, по ее словам, считал его пророком Господа.

Сделано оно было на латыни, и точный перевод получался запутанным и странным, но суть сводилась к тому, что, когда над миром сгустится тьма, которая зародится в Таэре, а потом охватит собой все живое, остановить ее сможет смертный, рожденный между полным затмением луны и високосным годом в Винчестере.

И ад забеспокоился… Чтобы не дать безумным словам сбыться, нужно было уничтожить того, о ком шла речь в пророчестве. Только сколько людей успело родиться в Винчестере в означенный промежуток времени? Десятки, может, даже сотни. Так чего мелочиться?.. Город сгорел не случайно.

— Почти все, кто подходил под описание, погибли еще в пожаре. Когда я выясняла последний раз, мне удалось найти четверых оставшихся, — продолжила девушка. — Сейчас мы думали, что никого уже нет в живых, но теперь мы знаем, что есть ты и Сэмюэль. И Гордон это знает после того, как вы оба засветились страже. Так что они землю перевернут, чтобы найти и убить вас обоих.

Винчестер пришибленно молчал, пытаясь осмыслить услышанное. Перед глазами плыл горящий город…

— Это ведь про Сэма, да?.. Он — тот, кто сможет грохнуть этих тварей? — сипло выдохнул он.

— Мы так думаем, — кивнула Элен. — Если только Кевин Трен вообще был пророком. А в этом нельзя быть уверенными. Только демоны не станут разбираться. Они вас обоих прикончат, если найдут.

— Посмотрим! — резко оборвал Дин. В груди обжигающей волной поднималась ненависть… Вот, значит, как… Вот почему он лишился дома, вот почему умерло столько людей… Посмотрим!.. Еще посмотрим, кто кого прикончит. Эти твари отняли у них с Сэмом слишком многое. Они за это ответят. — Знаете, Элен, вы были правы. Сэму не нужно знать. Он и так взвалил на себя слишком много. Если узнает, что он единственный, кто может остановить все это — свихнется окончательно. Не говорите ему. Пожалуйста… — глухо попросил он, жалея, что вообще пришел сюда задавать вопросы. Он и сам предпочел бы не слышать всего этого…

— Может, что-нибудь еще принести? — предложила девушка. Человек в сером плаще молча покачал головой, пригубил густой темно-красный напиток. Он начинал привыкать ко вкусу забродившего винограда, хотя по-прежнему не мог понять, почему он так нравится людям.

Он вообще понимал этих странных существ все меньше. Казалось бы, наблюдая за ними столько веков, Кастиил должен был перестать им удивляться, но вопросов, наоборот, становилось все больше.

Например, почему они так непохожи друг на друга? Если отец создавал человека по своему образу и подобию, то отчего они такие разные?.. И есть ли у них хоть что-то общее?

Ангел смотрел на них и не мог перестать сравнивать. Не лица — внешность он едва замечал — куда сильнее отличались человеческие души. Венец творения Господа… Вот, например, Джоанна, девушка, которая только что поставила перед ним глиняный кувшин с вином. Она сама еще не понимает, а внутри уже зарождается любовь. Завораживающее зрелище… Когда душа пульсирует болезненно-яркими оттенками, окутывается зыбким сиянием и становится такой уязвимой… И в то же время невероятно сильной.

Хотя и любовь бывает разная. Чувство этой девушки чистое, без примесей ревности или похоти, без самообмана. Она не идеализирует Дина Винчестера, она не строит иллюзий. Понимает, как много чужой крови запеклось на грубых ладонях наемника. И ей ничего от него не нужно. Все, о чем она просит Господа, это о том, чтоб все они вернулись назад живыми…

Красивое чувство, незамутненное. Кастиил не понимал его — ангелам человеческие чувства недоступны — но не мог оторваться от удивительного зрелища, напомнившего ему сияющее невероятными оттенками северное небо.

Так же, как не мог он отводить взгляда, видя совсем другие души: пустые, выцветшие. Казалось бы, все на месте: человек не продавал душу тьме, не заключал сделок с нечистым, а ее уже все равно что нет. От страха, от усталости… Внутри еще плещется что-то, но назвать это душой уже невозможно. Ни тьмы в ней нет, ни света... Бесформенная серая масса. Так что же общего есть у этих существ?..

Странное что-то происходило в последнее время с божьим ангелом. Веками наблюдая за Землей, он мыслил масштабно. Человек был для него лишь составляющей народа или армии, одной каплей в океане человечества. Разве он важен? Сколько их было и сколько будет, а итог останется прежним… И что такое час, день, год на фоне целой вечности?..

Так он думал раньше. А теперь наблюдателю начинало казаться, что только это и имеет значение. Каждый человек. То, что происходит у него внутри. И не так уж важна безликая, усредненная вечность. Только каждый отдельный миг. Потому что он пройдет, и другого такого же никогда больше не будет. Мгновенья, они как люди — совершенно разные, неповторимые и непредсказуемые…

Раньше столетия для наблюдателя текли быстро, проскальзывали, как тонкие струйки песка между пальцами. А теперь время замедлилось, словно предчувствуя близость конца. Потянулось вязкой, густой смолой. Как будто милосердно давая людям последнюю возможность насладиться этим миром, пока нависшая над ним тьма еще не захлестнула его окончательно.

Только мало кто оценил этот любезный жест. У людей есть еще одна странная особенность: когда самое страшное еще не произошло, но оно уже нависло над ними, люди не чувствуют вкуса жизни. Для них лучше смерть, чем ее ожидание. Они не умеют наслаждаться последними минутами света, если знают, что вскоре наступит тьма…

Вернее, их очень мало, тех, кто это умеет.

Вот Дин умел. Кастиил, сидя в маленькой таверне «У дороги», смотрел сквозь разделяющие их лиги и видел его странную радость, граничащую с агонией. Словно назло предстоящему риску, вопреки царящему вокруг безумию, Дин был вызывающе счастлив. Просто так. Из принципа.

Эта чисто человеческая черта тоже не переставала удивлять Кастиила — умение бросать вызов. Так странно… Они же и без того совсем мимолетны! Сколько им отмерено? Сорок лет? Шестьдесят?.. Куда чаще люди умирают, не дожив и до совершеннолетия: войны, голод, эпидемии… Но даже тем коротким сроком, который у них есть, они готовы рискнуть, чтобы бросить вызов… кому? Судьбе, обстоятельствам, грядущей тьме? Страшной, непонятной им силе, которая размажет их тоненьким слоем по ткани мироздания, не оставив и шанса на победу. А они все равно рискуют, даже когда знают, что шансов выиграть у них нет…

— Тебя это восхищает, брат?

Кастиил поднял глаза: Захария сидел напротив.

— А зря, в этом нет ничего прекрасного. Ни доблести, ни решимости для этого не нужно. Чтобы бросить вызов, достаточно банальной глупости… Смелость нужна потом, чтобы принять последствия. А на это людей обычно не хватает… Думаешь, знай эти двое, что их ждет, они пошли бы на все это?

Синие глаза наблюдателя подернулись горечью понимания. Он знал, о чем говорит старший брат. Это будущее было настолько вероятным, что почти уже стало осязаемым. Почти стало настоящим… Ангел будто воочию видел изуродованное лицо Сэмюэля Винчестера и слышал последний отчаянный крик о помощи, на который так никто и не откликнется. Видел, как холодная сталь рассекает грудь Дина, окрашивая бордовым растресканные плиты заброшенной часовни… Бессмысленный, ненужный удар. Потому что к этому моменту наемник из Винчестера уже не будет живым. Впрочем, ему широкое лезвие меча покажется мизерикордом…

— Нет, брат. Никто не пошел бы на такое, — грустно выдохнул ангел, поднимая глаза.

Собеседника напротив не оказалось. Видимо, он уже сказал все, что считал нужным.

* * *

Сухая соломинка отдавала привкусом дорожной пыли. Хотя, после стольких дней в седле, казалось, ею отдает решительно все вокруг, даже вино. Однако настроения это не портило совершенно.

Последний привал, завтра к полудню они достигнут копей. Завтра будет паршиво… Но это потом. А пока можно расслабиться, деваться-то один хрен некуда. Так что самое время выкинуть из головы все пророчества, сколько их есть, и спокойно наслаждаться жизнью.

Наемник щурился на сползающий к западу огненный шар и краем глаза следил за фигурой еретика. Тот неподвижно сидел возле костра и листал затертую тетрадь в кожаном переплете. Судя по отстраненному, задумчивому взгляду, Сэм едва ли видел написанные в ней строки. Его длинные пальцы неосознанно поглаживали выцветший корешок. Что-то эта книга для него значила, но спрашивать об этом наверно не стоило.

Наемник лениво потянулся и, подобрав с земли прошлогоднюю шишку, не глядя запустил в Сэма. Судя по возмущенному возгласу — попал.

— Какого?..

— Раздражает твоя серьезная рожа, — беззлобно огрызнулся Винчестер и удовлетворенно хмыкнул, когда понял, что бывший барон не смог подавить улыбку. То есть лица-то он не видел, но наемнику это было и не нужно. Не с Сэмом. У этого парня эмоции настолько ясны, что их можно прочесть и в повороте головы.

Новоиспеченный конокрад спрятал тетрадь, поднялся на ноги, подкинул дров в костер.

— Слушай, чего ради ты делаешь вид, что тебе все равно? — вдруг спросил он, нависнув над Винчестером.

— Ты о чем? — уточнил Дин, хотя большого смысла в этом не было. Он и так понял.

— Завтра мы…

— Потому что это завтра, Сэмми! — перебил наемник. — Ну что теперь, устроим сопливый вечер воспоминаний и будем делиться откровениями у костра? — он насмешливо вскинул брови, предупреждая любые попытки расковырять все то, чего ковырять точно не стоило.

Однако Сэм не смутился. Присел рядом на корточки, заглянул в глаза внимательно и прямо. Ни взгляд отвести, ни отшутиться…

— А почему нет? Знаешь, я ведь чертовски многим тебе обязан, но даже ничего о тебе не знаю.

Обязан, значит?.. Ну, кто тут кому обязан, это вопрос спорный. Впрочем, Сэм даже в чем-то прав, Дин и сам хотел бы понять своего спутника. Только, честно говоря, не привык к таким разговорам, что ли?.. Не умел он так. Как-то случая не было научиться.

— А нечего тут знать! — буркнул он. — Таскаюсь по стране, убиваю людей почем зря, получаю за это деньги, гуляю на них по кабакам. Достаточно? Что, стало тебе спокойней доверять мне свою спину? Только раз уж других желающих тащиться с тобой в соляные копи не нашлось, придется обойтись мной!

Сложно сказать, что означал ответный взгляд охотника, только так на Дина смотрели впервые в жизни…

Сэм с минуту помолчал, что-то обдумывая, потом вдруг улыбнулся.

— Ладно, давай по-твоему, — пожал плечами, поднялся с земли. — Напьемся в хлам, сыграем в карты и ляжем спать.

— О, а вот это мне нравится! — одобрил вернувшийся с охапкой хвороста Эш. — Я сдаю?

Дин поймал себя на том, что уголки губ навязчиво расползаются в стороны. Не потому, что вечер обещал быть приятным. Отчего-то эти простые слова охотника показались ему куда дороже, чем сотня задушевных бесед.

А прилетевшая в голову еловая шишка сделала его окончательно счастливым.

* * *

Первые несколько мгновений после того, как скрипучая деревянная платформа опустила их на верхний уровень шахты, Сэмюэль не мог вспомнить, как дышать. Охотник, будто завороженный, смотрел на широкий полутемный тоннель, тянущийся, насколько хватало глаз. Неровные стены, покрытые напластованиями каменной соли, казались хрустальными или ледяными… Соль здесь была повсюду: она тонким напылением покрывала укрепленный досками пол, ей сверкал свод туннеля, с которого она стремилась вниз толстыми и острыми сталактитами. Редкие факелы, закрепленные в железных кольцах вдоль стен, отражались в мутной соляной поверхности, множа неровные янтарные отблески. От этой страшной, подавляющей красоты захватывало дух. Рядом давился восхищенной бранью наемник. Во время спуска Сэмюэлю показалось, что его спутник боится высоты — он вцепился в пеньковое ограждение так, что пальцы побелели, и, кажется, даже зажмурился — но теперь к нему вернулся привычный настрой… Впрочем, долго любоваться величием соляных копей преступникам не дали. Встретивший платформу надсмотрщик молча застегнул на лодыжках громоздкие кандалы.

Сейчас, когда шли, кажется, третьи сутки — точно определить время было затруднительно — от восхищения мало что осталось. От застоявшегося просоленного воздуха тошнило, соль скрипела на зубах и высохшей коркой покрывала кожу. Скрежет ворота неумолимо напоминал охотнику лебедку дыбы, от монотонного стука кирки, доносившегося со всех сторон, хотелось зажать уши.

Все было не так, как ожидал охотник. Не так темно, не так холодно, да и не было вокруг особой жестокости: надсмотрщики почти не пускали в ход толстые кожаные кнуты, заткнутые за голенища высоких сапог. А уж каторжанам и вовсе не было дела друг до друга, они едва перекидывались парой слов между сменами и совсем не смотрели в глаза. Они не пытались бунтовать или ссориться друг с другом, кажется, никто из них даже не обратил внимания на появление еще двух человек внутри шаткого дощатого ограждения, напоминавшего загон для скота. Здесь даже почти не пахло грязным человеческим телом и нечистотами: запах соли перебивал все вокруг. Между сменами людей загоняли сюда и приносили еду, которой каторжанам служила пшеничная похлебка. В это время работали другие, так что стук инструментов не прекращался.

Постоянно одно и то же. Здесь не существовало времени, здесь ничего не менялось. Охранники не так уж отличались от самих каторжан: те же пустые глаза и неживые лица. Они так же жили в этом остановившемся, скованном соленым льдом мире, под отупляющий стук кирки. Сколько бывший барон ни пытался выяснить у окружающих, как перевестись на нижний уровень шахты, в ответ он получал лишь пустые взгляды выцветших глаз и предложения пойти к черту. При попытке повторить свой вопрос одному из надсмотрщиков охотник лишь обзавелся длинной алой полосой, перечеркнувшей лопатку. Едва ли тот вообще его слушал… Кажется, здесь забыли, что можно говорить друг с другом. У Сэмюэля вообще возникало чувство, что, несмотря на скопление людей вокруг, он здесь один.

Почти.

С Дином они оказались в разных группах, их постоянно разделяло больше сотни метров, только охотник все равно продолжал чувствовать его присутствие. Едва различимую фигуру у противоположной стены, продолжавшую неутомимо махать киркой, невозможно было спутать с другими даже в зыбком полумраке. Наемник неуловимо отличался от остальных каторжан. Хотя нет, он вообще отличался от всех, кого когда-либо знал Сэмюэль Винчестер. Охотник не мог этого объяснить, но за насмешливый взгляд зеленых глаз, не видимый в темноте, но от этого не менее ощутимый, можно было держаться, как за веревку. И от горячей благодарности к этому странному человеку пекло в груди.

Невольно вспоминались слова, сказанные Дином несколько дней назад.

«Что, стало тебе спокойней доверять мне свою спину? Только раз уж других желающих тащиться с тобой в соляные копи не нашлось, придется обойтись мной!»

Жаль, что он, Сэмюэль, не нашел тогда то ли слов, то ли решимости, чтобы ответить. Только ни среди соляного кошмара, ни в пекле, ни где бы то ни было еще — другого спутника ему не надо.

И Сэмюэль терпеливо продолжал долбить соляную стену, не обращая внимания на ноющие мышцы и стертые ладони, в ожидании, пока удастся получить нужную информацию.

Стена охотно крошилась под ударами кирки, однако и она здорово превосходила прочностью диново терпение. Последнее же давно находилось на грани полного шваха. Хотя, какое там?.. За гранью.

Нежить, говорите? Да вот она, нежить! Шляется тут повсюду, что в кандалах, что без. Самые настоящие зомби, иначе не назовешь! У наемника руки чесались разнести чью-нибудь черепушку осточертевшим орудием труда. Кстати, несмотря на тяжелые кандалы на ногах — руки каторжанам не сковывали, чтобы не затруднять работу — добрую половину этих снулых рыб он бы, наверно, положил. Это не противники даже, а так…

Вот только толку в этом было бы не больше, чем золота в фальшивой монете. Хоть всех перебей, а ничем это делу не поможет. Подняться наверх или спуститься на нижний уровень шахты можно только с помощью подъемной платформы. А чтобы заставить механизм двигаться, ворот вращают восемь каторжан — Дин успел пересчитать по прибытии — и что-то ему не верилось, что они захотят помочь. Выбираться из рудника они собирались вместе с очередной партией соли, доставляемой наверх. По-тихому вскрыть кандалы, спрятаться среди мешков… План довольно наивный, но, в принципе, осуществимый. Вот только прежде, чем выбираться, нужно найти чертов артефакт.

Впрочем, от членовредительства Дина удерживал не здравый смысл и уж точно не свинцовый утяжелитель, пристегнутый к кандалам.

Причина, по которой наемник все еще бил здесь трудовые рекорды, мельтешила где-то у дальней стены, то и дело задевая потолок лохматой макушкой, и наверняка зверела тут не меньше самого Дина.

Долбить стену… жевать какую-то склизкую дрянь… сгребать соляное крошево широкой деревянной лопатой и ссыпать в безразмерные мешки из грубой небеленой ткани… жевать дрянь… долбить стену… и опять. И снова…

Подцепив лопатой очередную порцию соли, Винчестер искоса глянул на Сэма. Однако на положенном месте парня не оказалось. Тот пересекал туннель, кажется, направляясь прямиком к наемнику. Передвигался он, надо сказать, довольно быстро для человека, за которым волочится гиря весом фунтов в сто. И вид у него при этом был… Ну, в общем, такой же, как всегда, когда охотник собирался что-нибудь учудить: жертвенно-героический. К нему уже направлялись двое охранников.

— Сэм, какого черта?.. — начал наемник, делая несколько шагов навстречу, но удар в челюсть не дал ему закончить. — Эй, мелкий, ты тут совсем с катушек съехал?! — прозвучало скорее обеспокоенно, чем возмущенно. Впрочем, сначала он, конечно, ответил черенком лопаты. Осторожно, правда, без фанатизма.

Рядом свистнул хлыст, оставил еще одну прореху на линялой суконной куртке Сэма. Дин скрипнул зубами и попробовал вклиниться перед охотником. Не то чтобы он так хотел подставляться, просто само как-то получилось, инстинктивно. Хлыст обжег плечо, зацепив при этом щеку. Сволочь. А ладно, будет очередное украшение… Еще несколько подоспевших надсмотрщиков заломили назад руки. Преступников потащили куда-то в сторону центрального туннеля.

Впрочем, все неудобства были с лихвой компенсированы, когда обоих не слишком бережно толкнули на платформу, и накинутая на блок веревка начала разматываться. Платформа медленно поползла вниз. Вообще-то Дин ненавидел, когда поверхность под ногами движется, собственно из-за этого с мореходством и не связывался. Одного раза хватило: сопровождал как-то торговый корабль… Высоту наемник тоже не жаловал. Но ради дела можно было потерпеть.

Веревка наконец сбросила последний виток, и платформа замерла в каких-нибудь нескольких дюймах от пола нижнего уровня шахты. Сопровождавший преступников надсмотрщик перекинулся парой слов с подошедшим коллегой, и нарушителей отвели к их новому месту работы.

Не то чтобы оно сильно отличалось от предыдущего: такой же полутемный туннель, такая же стена из соляных отложений. Разве что потолок здесь нависал еще ниже, и было существенно холоднее. Ну и пол местами оказался подтоплен грунтовыми водами. Людей здесь было значительно меньше.

— Я подумал, что здесь, внизу, условия тяжелее, обвалы чаще происходят, значит, переводить сюда должны тех, кто успел провиниться, — торопливо пояснил Сэм в ответ на вопросительный взгляд наемника, когда надсмотрщик, вручив им инструмент, отошел.

— Хочешь сказать, ты даже уверен не был?! — угрожающе начал Дин, потирая рассеченную кнутом кожу, но махнул рукой и принялся изображать трудовой процесс. В конце концов, Сэмми оказался прав, и они хоть немного приблизились к цели. Рискнуть действительно стоило. Тем более что здесь они хотя бы работать будут вместе. Возможности нормально поговорить это ни в коей мере не обеспечивало, но так Винчестеру отчего-то было спокойней.

— Эй, ребята, вам, может, помощь какая нужна? — неожиданно жизнерадостный для здешних мест голос прозвучал, как только преступники устроились в углу деревянного загона во время перерыва. Дин, только-только собиравшийся заговорить с Сэмом, поднял тяжелый взгляд на незваного гостя и столкнулся с на удивление осмысленными светлыми глазами.

В полуметре от них присел тщедушный парень неопределенного возраста. На его нелепой физиономии, по самые глаза заросшей неровной щетиной, цвела совершенно идиотская улыбка.

— Тебе чего? — проникновенный тон Винчестера явно давал понять, что собеседника не ждет ничего, кроме очень мучительной смерти, если он прямо сейчас не догадается ретироваться.

Парень, однако, не смутился, даже раздражающе-широкая улыбка никуда не делась.

— Я — Гарт! Добро пожаловать в это… признаю, паршивенькое место. Что ищете?

Наемник медленно начал подниматься, остановила только ладонь Сэма, вовремя опустившаяся на плечо.

— Здравствуй, Гарт. И с чего ты взял, что мы что-то ищем? — миролюбиво уточнил охотник, игнорируя скептический взгляд Дина.

Странный каторжанин только отмахнулся.

— За этого парня не скажу, а тебя тут вообще не должно быть. Верно?

— В каком смысле? — терпеливо спросил Сэм, не отпуская динова плеча.

— Ну, такие как ты или преспокойно сидят по своим имениям, или отправляются прямиком на эшафот. А сюда кого отправляют?.. Воров, насильников… Ой, не похож ты на одного из них! Ты ведь здесь по собственному желанию, а?

Так, ладно, это уже перебор! Выкладывать свои планы первому попавшемуся психу Дин точно не собирался.

— Чушь не неси! Кто в эту дыру специально попрется?! — фыркнул он, игнорируя попытки Сэма ответить. — Займись-ка ты своими делами, коротышка!

На «коротышку» Гарт не обиделся, только плечами пожал, не переставая по-идиотски лыбиться.

— Как скажешь, приятель! Если нужна будет помощь — обращайтесь! Я здесь давно, так что все тут знаю.

— Оно и видно, что давно, крыша-то явно уже не на месте… — проворчал Дин, проводив взглядом любопытного парня.

— Зачем ты так? Он же помочь хотел… — прозвучало укоризненно. Да уж, временами наивность Сэма просто поражала.

— Кто, блаженненький этот? Да он просто с головой не в ладах!

— Не такой уж блаженненький, меня он сразу раскусил, — возразил охотник, пытаясь плотнее запахнуть куртку. Черт, а тут действительно зверский дубак… — Хотя, коня у тюремной стражи я действительно украл, так что…

— Ну, положим, коня украл я, — возразил Винчестер. — А ты стоял, подпирая стену, как дамочка несложного поведения и клювом щелкал… Так что нет, ты по-прежнему непогрешим!

Сэм, кажется, хотел возмутиться по поводу сомнительных сравнений, но в последний момент передумал. Посмотрел по сторонам, убедился, что никто его не слышит.

— Дин, закрытый Кольтом туннель находится за этой стеной, понимаешь? Совсем рядом! А вот где вход, я понятия не имею… Может, стоило поговорить с тем парнем?

— Не думай даже! — отрезал наемник. — Сами разберемся! В конце концов… — договорить он не успел.

Вибрация, треск ломаемых досок и темнота накрыли одновременно.

* * *

Время, застывшее на последние несколько дней, ожило и заскользило, как кровь по желобку на клинке, когда стена содрогнулась и начала осыпаться назад, в темноту. Быстро и неотвратимо. Сэмюэль рванулся в отчаянной попытке оттолкнуть наемника. Охотник обладал слишком хорошим глазомером, чтобы не видеть, куда летит одна из отколовшихся глыб… Не успел, не учел кандалы, к которым так и не смог привыкнуть. Мутный осколок каменной соли размером со среднюю тыкву обрушился на Дина, задев висок, раскроил ключицу и грудь.

Больше охотник ничего увидеть не успел: каскад соленой крошки хлынул дождевой стеной. Сорвавшееся с губ имя оборвалось кашлем. В поднявшейся соленой пыли нельзя было что-то рассмотреть, глаза нещадно разъедало, приходилось жмуриться. Все, что Сэмюэль смог, это ощупью добраться до завалившегося назад наемника и попытаться оттащить его под укрытие относительно целого участка стены. На большее его не хватило, охотник задыхался от набившейся в глотку соли, легкие рвал надсадный кашель. Кругом грохотал и осыпался туннель, кричали люди. Руки заливала кровь, в здешнем холоде кажущаяся очень горячей. Не разобрать даже, своя или Дина… А он мог только ждать и запрещать себе думать, что, возможно, сейчас закрывает собой мертвое тело.

Все закончилось в одну секунду. Вот только что мир вокруг содрогался и рушился, а теперь только мелкая соленая пыль стоит в воздухе, никак не желая осесть. Царапины и порезы жгло от соли, воспаленные глаза ни черта не видели. А может, дело было в том, что вокруг совершенно темно?..

— Дин?.. — собственный голос дребезжал, как створка несмазанных ворот. Ему не ответили.

Господи…

Сэмюэль стащил сапог, рывком оторвал подошву и на ощупь вытащил из маленького тайника кресало и кремень. Охрана рудника их не обыскивала, предполагалось, что это сделал стражник, который их привел.

Искру выбить получилось не сразу: пальцы безбожно дрожали, виной тому был не то холод, не то пронизывающий до самых костей страх. Наконец маленький колючий огонек осел на промасленную ветошь, предусмотрительно пронесенную в подкладке куртки. Света получилось немного. Обжигая руки, охотник пододвинул ткань к лежащему на полу Дину.

Кровь и соль — привычное такое сочетание… Только сейчас их было больше, чем обычно. И того, и другого. И все равно одного взгляда Сэмюэлю хватило, чтобы понять, насколько Дину повезло. Нет, не Дину — им обоим. Потому что если бы…

Нет. Не надо. Не случилось.

Обломок прошел по касательной — неприятно, болезненно, но не смертельно. Сэмюэль провел ладонью по разгоряченному лицу, почувствовал, как съеживается и отступает бездна, как лопаются невидимые цепи, не дававшие вдохнуть. Больше не чувствуя холода, скинул куртку, оторвал подол камизы. Кое-как соорудил повязку, стянув неровные края разреза на груди Дина, стряхнул с его лица соляное крошево. Ресницы дрогнули, но глаз наемник не открыл.

Сэмюэль вытащил из-за подкладки иглу и принялся расковыривать замки на кандалах, много времени это не заняло. Затем соорудил подобие факела из остатков ткани и обломанного черенка лопаты, удачно подвернувшегося под руку. Огляделся, пытаясь понять, где они находятся. В одну сторону тянулся узкий разветвленный туннель, неосвещенный и явно заброшенный. С другой стороны — неровное нагромождение соляных глыб, под которым он разглядел раздавленное человеческое тело. Охотник шагнул к нему, но замер: этому парню уже не поможешь, с размозженным черепом не живут.

Странно, должен бы уже привыкнуть к смертям. А все не привыкается…

Винчестер постарался в подробностях вспомнить чертеж Эша. Похоже, завал отрезал их от разрабатываемой части рудника. Теперь бы сориентироваться и идти на поиски артефакта, пока тут еще что-нибудь не обвалилось.

Дин завозился под его курткой, приподнялся, отплевываясь от соли, хрипло выругался.

— Ты как? — Сэмюэль всмотрелся в бледное лицо, перечеркнутое струйкой крови, бегущей от разбитого виска.

— Лет сто на соленое даже смотреть не смогу… — буркнул тот. — Черти бы драли твоего Кольта с его ублюдскими идеями! Не мог где-нибудь в другом месте свой клад заныкать, а?!

Наемник попробовал встать, но тут же скрипнул зубами и снова осел на усыпанный крошкой пол, зло сплюнул кровью. Окинул туннель растерянным замутненным взглядом.

— Сэм, ты знаешь… ты иди, ищи артефакт, а я догоню, ладно? — выдохнул он, отворачивая перекошенное болью лицо. Прозвучало страшно и обреченно.

Серьезно? Хорошего же Дин о нем мнения, нечего сказать…

— Дин, нельзя тут оставаться. За первым подземным толчком могут последовать новые, все может обвалиться в любой момент.

Наемник резко повернулся к нему, подавился болезненным вскриком.

— Чтоб тебя, Сэм, а я о чем?! Хочешь, чтобы нас обоих тут накрыло, да?! — голос был слабый, но в нем отчетливо звучали решимость и злость. — А с Гордоном кто разберется?! На тебе ответственность! У тебя есть цель, это сейчас важнее твоего долбанного благородства!

Ответственность… От злости потемнело в глазах, захотелось от души съездить наемнику по лицу. За его непонятную готовность жертвовать собой, за умение подбирать слова и бить по самому больному, за паскудную его правоту… Наемник прав, главное сейчас — найти оружие Кольта. Сээмюэль должен выйти отсюда живым, должен спасти свою страну от обезумевшего вампира. Должен, должен, должен… Ну почему так, какого дьявола он вечно кому-то что-то должен?!

Если бы нужно было выбирать между долгом и собственной жизнью, охотник ни секунды бы не думал. Только на этот раз выбор стоял куда более паскудный. Когда на второй чаше ненавистных весов — человек, которому он обязан не жизнью даже, черт с ней, с жизнью... Нет, Дину он обязан чем-то куда более дорогим. Без клятв в вечной дружбе, без объяснений, без ненужного пафоса Дин просто встал рядом однажды, когда из-под ног выворачивался мир.

А теперь Винчестер должен оставить его здесь и идти дальше. Что ж за скотство такое, выбирать между долгом и совестью?!...

А Дин между тем опять начал проваливаться в забытье. Не сможет он идти, видно, что не сможет. Какое-то время Сэмюэль смог бы тащить наемника на себе, но они даже не знают, куда идти! Туннель здесь ветвится, как паутина. Охотник и в одиночку-то будет петлять здесь неделями, а уж вдвоем…

Только если Винчестер оставит здесь этого человека, то кто тогда нечисть: он или Гордон?

— Сэм, я понимаю, ты хочешь, как лучше. Только не все бывает так, как ты хочешь… — Дин говорил тихо, не открывая глаз. Слова явно отбирали у него последние силы — Иди без меня.

Не все?.. Не все. Проклятье, да ничего и никогда не бывало так, как хотел Сэмюэль Винчестер! Он не хотел пожара, убившего его мать и почти все население его города. Он не хотел гибели отца. И того безумия, которое творится сейчас с его страной, он тоже не хотел! Так пусть хоть один-единственный чертов раз все будет так, как он хочет!

Он молча присел рядом, подсунул свободную от факела руку под плечи наемника, попробовал приподнять.

— Не думай даже… — прохрипел тот на грани слышимости. — Все равно же долго не продержусь.

Эгоистично будет подохнуть тут вдвоем. Ведь там, наверху, кто-то должен спасти целый мир... Только на хрена такой мир, где нужно переступать через собственную душу?!

— Мы выберемся. Обещаю... — пробормотал он, тщетно пытаясь поверить в собственные слова.

Эгоистично — это мягко сказано, но оправдываться перед собой он не будет. Надоело. Всю жизнь приходилось искать то аргументы, то оправдания…

А потом где-то за поворотом гулко прозвучали шаги.

Ну что ж ты за сволочь, Сэмми? Вот так вот делаешь над собой усилие, плюешь на собственные принципы, решаешься героически принести себя в жертву… И натыкаешься на твою непрошибаемую решимость. Или тупость? В общем, на что-то, обо что разбивается любой аргумент.

Черт, ведь Дин привык выживать! Если надо, то за счет других… Только сейчас он скорее подпишет себе смертный приговор, чем будет рисковать жизнью охотника. Во-первых, жизнь Сэма куда важней: в конце концов, ему предначертано уничтожить тварь, подмявшую под себя Таэр, отомстить этому ублюдку за их город. И пусть ни в какие пророчества наемник с роду не верил, плевать! Он верил в Сэма. А во-вторых… Определенно было еще и «во-вторых», но сформулировать его Дин бы, пожалуй, не решился, да и вряд ли сумел бы.

Нет, разлеживаться тут сложа руки и ждать, пока его накроет новым обвалом, Винчестер не будет. Вот сейчас переждет очередной особо паршивый приступ тошноты и попробует встать. И будет идти. Какое-то время… Ровно до тех пор, пока не сдохнет. А будет это, к сожалению, скоро. Обидно вышло: вроде ни одного критического повреждения не получил, но большая потеря крови и основательно разбитая башка свое дело сделают, долго он не продержится. Однако то, что он это понимал, дела не меняло: встанет и будет идти. Это привычка, это его правило.

Только без Сэма, черт возьми! Потому что у этого парня еще есть шанс, и он не должен ждать. Его шансы ведь не так высоки, как он думает… Жизнь — вещь на удивление приземленная, и тот факт, что Сэм прекрасный боец и чертов герой, ни разу не отменяет того, что после первых же суток здесь он непременно сдохнет от самой обычной жажды. Проклятье, да в этом ублюдочном месте пить вообще хочется постоянно! Но, пока они торчали по ту сторону завала, им периодически давали воду. А теперь ее совершенно негде взять, так что время у Сэма чертовски ограничено! Даже сквозь наползающий туман и слабость Дин прекрасно видел тот лабиринт, который Сэму предстояло проверить. Поиск артефакта может занять слишком много времени, гораздо больше, чем у него есть. А еще ведь и выбираться потом как-то надо! Дин понятия не имел, будут ли оставшиеся с той стороны люди разбирать завал, и есть ли другой способ добраться до выхода.

Так что у этого придурка каждая секунда на счету, а он стоит, как каменное изваяние в дворцовом саду.

— Мы выберемся. Обещаю…

Широкая теплая ладонь замерла на плече, силясь приподнять. Черт тебя возьми, а? Ну посмотрел бы правде в глаза, какое там «выберемся»?! Так нет же, не хочет… Ему, видите ли, сказку со счастливым концом подавай. Да не будет сказок, Сэмми! Это, черт возьми, наша ублюдская реальность!

И вообще, разве кто-то из них, соглашаясь на всю эту авантюру, не понимал, что она может для кого-то кончиться паршиво? Хорошо еще, если для кого-то одного… И, проклятье, пусть лучше это будет он, чем Сэмми. Ненормальное какое-то чувство, когда умереть не жалко. За него — не жалко…

Паршиво, что Дин ничем толком не успел помочь, что так мало был рядом, что оставит его наедине со всей этой дрянью… Но тут ничего не поделаешь.

А уж сам наемник точно в накладе не остался. Оно того стоило! Сэм дал ему смысл, кто скажет, что этого мало?..

Только если охотник прямо сейчас не оставит его в покое, получится, что все было зря! А подходящих слов не было, да и сил говорить — тоже. Сколько уже потеряно драгоценного времени?

Мысли носились в гудящей голове, мешая друг другу, еще больше затуманивая воспаленный рассудок. Как сказать это Сэму? Как объяснить все то, чего он и сам до конца не понимает?..

Сквозь гул в висках прозвучавшие рядом шаги показались совсем тихими. Дин с усилием приоткрыл глаза. Кажется, кто-то шел к ним со стороны одного из ответвлений, видно гостя пока не было, но наемник не сомневался, что ничего хорошего все это им не сулит.

— Сэм, я тебя прошу, убирайся, пока можешь! — а что оставалось? В рыло не дать в качестве аргумента: силенок сейчас не хватит, приказывать бесполезно, убеждать тоже. Оставалось только просить.

Бывший барон упрямо сомкнул губы и поднял с пола приличных размеров осколок с острыми краями. Занес руку, готовясь защищаться.

Придурок.

Винчестер тоже мысленно подобрался, собираясь в случае чего вложить оставшиеся силы в последний удар. В конце одного из туннелей обозначилась маленькая золотистая искорка и начала неумолимо приближаться, через несколько мгновений стало видно силуэт человека, держащего перед собой свечу. Сэм бросил на наемника быстрый взгляд и встал перед ним, занося руку с обломком.

Однако, когда гостя стало возможно рассмотреть, Дин немного расслабился. Даже учитывая, как паршиво он сейчас видит, не узнать этого парня было бы просто невозможно. К ним быстрыми шагами семенил Гарт, ненормальный каторжанин с нижнего уровня.

Коротышка бросил укоризненный взгляд на занесенную руку Сэма.

— И почему все так любят мордобой? — философски протянул он, смешно разводя руками. — Вот я не люблю. Мне больше обниматься нравится!

Твою ж… Ну почему даже сдохнуть нельзя спокойно без этого психа?! Откуда он тут вообще нарисовался? Явно ведь не тем же путем, что и они…

— А знаете, парни, по-моему, помощь вам все-таки нужна, — заметил Гарт, подходя ближе, скользнул взглядом по распластавшейся фигуре наемника. Продемонстрировал открытые ладони, показывая, что оружия у него нет.

— Слушай, иди, куда шел! — прохрипел Винчестер. — А мы уж как-нибудь сами…

Лучше бы молчал. Даже такое простое дело, как послать кого-то на хрен, отбирало слишком много сил. Шум в ушах и черные точки надвинулись с новой силой. Слова Сэма наемник услышал, словно через плотный войлок подшлемника.

— Нет, стой, подожди, он это не подумав! Если ты можешь помочь, я… мы будем благодарны! Мы ищем тут одну вещь…

* * *

Не то чтобы Сэмюэль действительно верил в то, что Гарт сможет им помочь. Просто сейчас любая соломинка, за которую можно ухватиться, казалась подарком судьбы. Терять-то уже нечего. Дин явно был на грани, и если есть хоть малейший шанс успеть его вытащить… Да охотник, не задумываясь, рискнул бы чем угодно.

Гарт поскреб ладонью заросшее лицо, что-то прикинул.

— Ну, если вам нужен ларец с эзотерическими символами, спрятанный в туннелях, то да, могу проводить! — жизнерадостно заметил он. — Или, если вам нужен запасной выход на поверхность… А больше тут и нет ни черта. По крайней мере для вас.

Винчестер напрягся. Многолетний опыт подсказывал, что, если все идет слишком легко, значит, идет оно прямиком в ловушку. Однако поделать он ничего не мог: если есть хоть тень шанса выбраться живыми, он готов испытать судьбу.

— Ну чего стоим, пойдем уже! — Гарт потянул его за рукав. — Если знать дорогу, то идти недалеко.

Сэмюэль мгновение размышлял, как лучше поступить с Дином: тащить с собой или вернуться за ним позже. Но слабый толчок, всколыхнувший пол, развеял его сомнения.

Впрочем, наемник, видимо, поняв, что у них появился шанс, и сам передумал умирать. Попробовал подняться, стиснул зубы, давя болезненный стон. Кровь снова принялась сочиться сквозь ткань повязки, и охотник торопливо присел рядом, пытаясь помочь.

— Эй, а ну не лапай!.. — буркнул тот, отталкивая протянутую ладонь, и на чистом упрямстве принял вертикальное положение.

Гарт то и дело убегал вперед, потом останавливался, что-то ворча, и дожидался, пока спутники его нагонят. Сама ситуация отдавала отчетливым привкусом безумия. Они шли по заброшенному туннелю за совершенно незнакомым парнем, пообещавшим им спасение, и не задавали вопросов, не оговаривали цену, даже не подстраховались ничем!.. Но тяжесть Дина, все сильнее давившая на плечо, напоминала Сэмюэлю, что выбор он сделал правильный.

— Гарт? — негромко окликнул он. — Как ты узнал про тайник?

— А? — каторжанин обернулся, не сбавляя скорости, и чуть не впечатался лицом в один из выступов. — Да я часто выбираюсь сюда прогуляться. Охрана меня особо не ищет, по-моему, они очень надеются, что я однажды сбегу и перестану действовать им на нервы, — простодушно улыбнулся он. — Думают, я ненормальный, представляешь?

— Действительно, и как им это в голову пришло?.. — неразборчиво пробормотал Дин. Наткнулся на укоризненный взгляд Сэмюэля и замолчал. А может, просто говорить было слишком больно.

— Ну вот, пришли! — радостно оповестил их проводник, протискиваясь в узкий проход, вначале показавшийся охотнику тупиком.

Сэмюэль, игнорируя вялое сопротивление наемника, втащил его внутрь. Ноги Дина уже не держали. Сэм чувствовал, как струйки чужой крови пропитывают ткань на его плече. Господи, лучше бы кровь была его собственной…

Он окинул быстрым взглядом маленькое помещение, где они оказались, на первый взгляд оно было совершенно пустым.

Значит, все-таки ловушка?..

Гарт прошел к противоположной стене, ткнул пальцем в соляную корочку, оказавшуюся неожиданно тонкой. Та охотно треснула под его ладонью. Каторжанин извлек небольшую деревянную шкатулку и протянул Винчестеру с таким видом, словно это был какой-нибудь заурядный кусок пирога.

— Оно? — простодушно уточнил он.

Охотник осторожно принял ларец, затаив дыхание, откинул крышку.

На алом бархате лежал узкий трехгранный кинжал. Посеребренная рукоять почернела от времени, на ней едва можно было разобрать выгравированную пентаграмму. Грани клинка сплошной лентой покрывали незнакомые охотнику символы. Вещица выглядела скорее декоративной, чем применимой в бою, но чувствовалась в ней какая-то необъяснимая сила.

Винчестер прокашлялся, силясь подобрать слова. Не смог. Заглянул в лицо Гарту, не зная, как выразить…

— А, не за что! — отмахнулся тот. Потом разочарованно шмыгнул длинным носом. — Оружие… Не люблю оружие.

— Ага… Мы поняли, оно обниматься мешает… — буркнул Дин, попробовал стереть с лица кровь, в результате еще больше ее размазав.

Гарт серьезно кивнул, не обратив внимания на иронию в слабом голосе наемника.

— Ну что, ребята, нашли, что искали? Значит, можете уходить? Тут запасной подъемник есть. Не знаю, кто эту штуку проектировал, но она, черт возьми, гениальна! Шестнадцать подвесных блоков… Даже я один смогу управиться! — затараторил он, показывая на очередную нишу в стене, оказавшуюся лазом.

Каким чудом они пересекли короткий коридор, Сэмюэль сам не понял. Уставать начал даже он, что уж говорить о наемнике, давно балансировавшем на грани забытья. Только неутомимый Гарт, кажется, не замечал ни царапавшей горло жажды, ни усталости.

А потом взгляду открылась подъемная платформа. Маленькая, в десятки раз меньше той, которая их сюда доставила. Толстая веревка каким-то хитроумным способом была прилажена к множеству вспомогательных механизмов. Да, работа Кольта, наверно, была настоящим произведением искусства, но сейчас охотник не мог в полной мере этого оценить. Он мысленно прикинул, куда ведет подъем. Получалось, что выберутся они где-то в районе леса… Что ж, значит, охрана их не заметит.

— Ну чего стоите-то? — подбодрил Гарт. — Давайте на платформу, я вас подниму!

Сэмюэль на мгновение замер, пристально глядя на странного человека.

— А ты? Мы… не можем тут тебя оставить! Поднимайтесь вдвоем. Помоги моему другу, а я выберусь позже, когда разберут завал… — слова дались нелегко, обожгли горло горячей смолой. Только разве можно было по-другому?

На нелепом лице Гарта тенью скользнула печаль, впрочем, ее место тут же заняла привычная улыбка.

— Если бы все было так просто... Не могу, извини. Это вы нашли то, что тут искали… А я еще нет. Но, когда найду, сумею выбраться, не сомневайся! Ну, чего вы? Давайте уже на платформу!

Он нетерпеливо подергал рукоятку ворота.

И Сэмюэль больше не мог медлить. Втащил потерявшего сознание Дина на протестующе скрипнувшие доски, бросил на Гарта виновато-благодарный взгляд.

— Спасибо. Я… даже не знаю, что и сказать.

Веревка принялась натягиваться, платформа медленно пошла вверх.

— Да ладно, вы же это все не для себя, — пожал плечами парень. — А я и рад помочь! Буду нужен — обращайтесь…

И когда платформа была уже довольно высоко, а силуэт их нового знакомого почти скрылся из виду, Сэмюэль не выдержал, крикнул в темноту:

— Зачем ты здесь, что ты ищешь?..

Ответ прозвучал спокойно, как что-то само собой разумеющееся. Сэмюэль почти видел, как Гарт пожимает плечами, говоря это.

— Равновесия. Чего же еще?..

А потом сквозь тонкий слой сухого дерна, видимо, служивший маскировкой, над головой проступили пятна света.

* * *

Ночной воздух жег кожу, а неяркий свет луны с непривычки резал глаза, но, черт возьми, ничего более приятного Дин бы припомнить не смог. Пахло лесом, водой и костром, а вот осточертевшей солью — нет. Что вообще может быть лучше? Рану саднило, но это было терпимо, даже тошнить почти перестало. Было немного холодно, и хотелось пить, но вставать и куда-то идти просто не было сил.

Какое-то время наемник лежал, щурясь на почти полный бледно-желтый диск, балансировал где-то на грани сна и реальности. Потом пульсирующего затылка коснулись осторожные пальцы, а к губам прижалось что-то прохладное. Вода отдавала илом и больно царапала обожженное солью горло. Винчестер закашлялся, но жадно приник к импровизированной чаше, сделанной, кажется, из листа лопуха. Потом откинулся на траву и пригляделся к нависшему над ним Сэму. Выглядел охотник помятым, но счастливым.

— Ну и где мы? — поинтересовался Дин, отталкиваясь ладонью от земли, кое-как сел. Грудь и плечо при этом резануло, так что искры из глаз посыпались. Охотник неодобрительно покачал головой, но комментировать не стал.

— В трех-четырех милях от места, где нас ждет Эш. Утром выдвинемся к нему. Видишь, я же говорил, что мы выберемся! И был прав… — не удержавшись, добавил охотник.

Винчестер потер бороду, успевшую наметиться за время, проведенное в шахте, бросил на Сэма сердитый взгляд.

— Ага. А я говорил, что ты придурок! И тоже ведь не ошибся... Ты понимаешь, что не должен был рисковать нашим делом?!

— А тобой, значит, должен был? — прищурился охотник, забавно наморщив лоб. Кажется, тоже начинал злиться. — Ладно, в следующий раз брошу тебя умирать!

— Правда? — поднял брови Дин, отчаянно имитируя усмешку. Вообще-то его это вполне устраивало, но почему-то слова неприятно кольнули.

— Нет! — отрезал Сэм и поднялся с земли.

Ах так… Ладно же, он ему это еще припомнит! Как-нибудь. В другой раз.

Дин тяжело встал, намереваясь помочь со сбором дров, и чуть не грохнулся обратно. Благо охотник в это время был занят костром. Так, ладно, какое-то время лучше особо не дергаться…

— Покажи хоть, ради чего мы почти неделю торчали у черта в заднице, — пробурчал он, наблюдая за движениями охотника.

Парень пожал плечами и, не глядя на Дина, протянул ему узкий деревянный футляр. Винчестер не без труда переместился к костру и принялся разглядывать артефакт.

Хрупкий, почти игрушечный кинжал терялся в ладони. Вот же гадство! Почему не меч, не арбалет? Почему эта зубочистка?! Да ей только вышивать!

— Да, Сэмми, эта девчачья цацка создана для тебя! — ухмыльнулся он, возвращая футляр охотнику. Тот сердито засопел, но промолчал, видимо, не найдя достойного ответа.

Винчестер прислонился к стволу ближайшего дерева, посмотрел в черное небо, украшенное узорами созвездий. Блестящие точки в вышине смазывались и начинали плыть, наемник почувствовал, как его снова клонит в сон.

— Эй, Сэм, твоя смена первая! Разбудишь меня через пару часов… — буркнул он и, не дожидаясь ответа, прикрыл глаза. Сознание ускользнуло мгновенно.

Он толком не понял, что заставило его проснуться. Вроде все спокойно, Сэм не поднимал тревогу, вокруг тихо… И все равно что-то не так.

Винчестер приоткрыл глаза, стараясь не дергаться. Костер почти догорел, только угли еще тлели, окрашивая пространство ярко-рыжим. Зыбкая, едва различимая тень стояла над распластавшимся на земле Сэмом. Наклонилась, разжимая безвольные пальцы охотника, в которых тот все еще сжимал деревянный футляр.

Наемник рванулся с места, игнорируя боль. Дьявол! Что с Сэмом?! Оглушен? Или?..

Дыхание перехватило, а внутри плеснулась оглушающая какая-то пустота. Это из-за потревоженной раны, не иначе…

Рефлексы взяли свое, потянулись бесконечные секунды… Винчестер навалился на едва различимую в темноте фигуру, сбил с ног, заламывая назад руки. Темный шаперон соскользнул с головы ночного гостя, и Дин встретился с неожиданно спокойными карими глазами. Дьявол, человек был ему знаком…

— Локи?!

— Успокойся, приятель. Друг твой жив, — насмешливо предупредил он, растягивая слова, и ладонь Дина, державшая его за горло, непроизвольно ослабила хватку.

— Какого лешего?! — прошипел наемник, не глядя, высвободил кинжал Кольта из деревянной шкатулки. Приставил к горлу фокусника. Тот лишь закатил глаза и медленно повернулся к Дину.

— А такого, что ты, приятель, полез туда, куда не надо. Я, между прочим, помочь пытаюсь.

— Помочь?! Ну спасибо, мать твою! Зачем тебе это?! — Винчестер потряс кольтовской зубочисткой.

Фокусник посмотрел на него со снисходительной ухмылочкой. Дину немедленно захотелось врезать по его самодовольной физиономии, но сейчас резких движений делать не стоило: и так уже потревоженный порез кровоточит.

— Мне он на хрен не нужен, — проникновенно пояснил Локи, медленно, врастяжку. — Просто пытаюсь удержать двух идиотов от очень опрометчивых действий! — он с вызовом приподнял брови.

Наемник даже не нашелся, что ответить. Что он, черт возьми, делает? Мозги пытается запудрить, время выигрывает?..

— Я серьезно, Дин, ты мне нравишься. Не хочу, чтобы ты так закончил… Не лезь во все это. И парню тому не давай, если он тебе дорог, — снисходительный кивок на Сэма. — Вы не понимаете, с чем связались. Они вас размажут, как насекомых. Не пытайтесь остановить неизбежное! Живите и радуйтесь! На наш век хватит выпивки и женщин, а что дальше, тебе не плевать?

Черт, нужно было прямо сейчас прирезать этого парня, но отчего-то Дин продолжал слушать раздражающе спокойный голос фокусника. Черт возьми, а действительно… Какая разница, что потом? Разве ему, Дину, не все равно?! И вдруг он со всей ясностью понял: не все равно. Уже — нет.

Он схватил Локи за ворот куртки.

— Кто ты, откуда ты знаешь, что мы собирались?.. — наемник замолчал, поняв, что в сжатой ладони осталась только ткань. Фигура Локи мелькнула в нескольких метрах.

— Фокус, приятель… — бросил он, растворяясь в темноте.

Наемник зло отшвырнул бесполезный предмет одежды. Преследовать эту пронырливую сволочь бесполезно, надо было его сразу прикончить! Ладно, хоть кинжал удалось сохранить…

Винчестер, шатаясь, поднялся на ноги и поплелся к Сэму. Почему-то он не сомневался, что фокусник не лгал: охотник действительно жив. И странное дело, Винчестера не оставляло глупое чувство, что ночной гость не лгал и в остальном...

Сэмюэль пристально вглядывался в ночной лес. Внимательно и долго, до рези в глазах. Пальцы то и дело непроизвольно ощупывали спрятанный под курткой футляр с кинжалом. Пожалуй, подобным образом он вел себя на ночных дежурствах разве что в детстве. Потом как-то привык, перестал вздрагивать от каждого шороха, научился, не задумываясь, отличать опасные звуки от всех остальных и перестал обращать внимание на последние. Он мог чистить оружие или чинить снаряжение, придвинувшись к огню, и всегда успевал среагировать. Отец оставлял его часовым лет с восьми, и ни разу чужак не проник в лагерь незамеченным.

А вчера все получилось иначе. Где-то ошибся, чего-то не заметил… Подпустил противника так близко! Черт, да он вообще ничего понять не успел, только начал оборачиваться, а уверенные крепкие пальцы уже пережали артерию, заставляя мир погрузиться в темноту.

Бессмысленно думать о том, чего не случилось. И все равно мысль, что артефакт могли забрать, а спящему Дину просто перерезать глотку, ворочалась в груди каменной тяжестью. Острыми кромками задевала ребра. И все было бы зря. Сводящее с ума ожидание, соляная крошка под ногтями, решимость в зеленых глазах наемника и широкая алая полоса на его груди — все это могло оказаться ненужным...

Отец был бы в ярости. Винчестер отчетливо видел перед собой его сведенные брови и хмурый взгляд, в котором к гневу примешивалось разочарование… Таким же его лицо было в последний раз, когда Винчестер видел отца.

Провел ладонью по волосам, заставляя видение рассеяться. Не стоит искать одобрения у мертвых. Глупая и бессмысленная привычка, давно въевшаяся в душу. Избавляться надо…

Шорох позади. Винчестер дернулся, ладонь метнулась к эфесу, но тут же с него соскользнула.

— Да не дергайся ты, как новобранец! — Дин осторожно поднялся с кучи лапника и подошел ближе. Зря он встал, Эш говорил, что ему вообще пока лучше не двигаться без необходимости, а они и так весь день были в седле. К вечеру наемник едва стоял на ногах. Не разошлись бы швы…

Дин смерил охотника внимательным взглядом и закатил глаза.

— Завязывай уже, Сэмми! Сколько можно себя грызть? Локи — на редкость пронырливый тип, я его тоже упустил, если помнишь. Кольтовская побрякушка у нас, чего тебе неймется?

Охотник отступил от костра, надеясь, что темнота поможет спрятать растерянность на лице. И когда, черт возьми, наемник научился читать мысли?

— Мне больше интересно, почему он меня не убил. Перерезать горло было бы куда надежней, — отозвался Винчестер, уходя со скользкой темы.

— Ты чем-то недоволен? — вздернул брови собеседник.

— Послушай, будь твой знакомый человеком Гордона, думаешь, оставил бы меня в живых?

Наемник промолчал, признавая, что такое маловероятно. Подобрал кружку, зачерпнул остывшее вино из оставленного на земле котелка. Плечи едва заметно дрогнули: ему не следовало нагибаться. Сэмюэль хотел бы помочь, но знал, что Дин не позволит. Наемник вообще не любил принимать чьей-либо помощи. Стискивал зубы так, что скулы белели, нацеплял поверх этого привычную ухмылку и колко отшучивался. То ли не доверял, то ли хотел казаться сильнее.

Вот только куда сильнее? Сэмюэль и без того восхищался наемником настолько, что становилось страшно. Так безоглядно можно верить в Бога или идею… Во что-то абсолютное и неосязаемое. Но никогда Винчестер не думал, что можно так поверить в обычного человека. И да, это пугало…

— Слушай, да мне плевать, на кого работает этот мутный хмырь, — бросил Дин, возвращаясь к прерванному разговору. — На его вранье про добрые намерения я точно не куплюсь. Еще раз попадется — прикончу на хрен, и нечего голову забивать.

— Как у тебя все легко… — впрочем, временами Дин здорово раздражал.

— А на кой черт усложнять? — парировал наемник, и Сэмюэль не нашелся что ответить. Может, его спутник прав. Сейчас все и без того слишком запутанно. И все равно охотничье чутье говорило Винчестеру, что дорога еще сведет их с бродячим фокусником…

Небо на востоке медленно светлело. Вот и еще одна ночь закончилась, все меньше оставалось песчинок в верхнем сосуде незримых часов. Винчестер еще раз окинул взглядом оживающий лес и отправился будить Эша. Нужно было спешить.

* * *

Точильный камень бессмысленно скользил по металлу, рискуя стереть лезвие до бумажной тонкости. Выбраться бы на охоту, да вряд ли получится сосредоточиться… Ожидание изматывало. Дьявол, почти три проклятых недели! А если что-то пошло не так?.. Что будет, если они вообще не вернутся?

Джо рассеянно коснулась лезвия, проверяя заточку, чертыхнулась: на пальце выступили алые капли.

Дорого бы она дала, чтобы быть сейчас рядом с ребятами. Вот только женщины в соляной шахте не работают, так что этот вариант, увы, отпадал. Резко запахло приправами: мама что-то готовила. Джоанна старалась не замечать ее внимательных взглядов. За минувшие дни они вдвоем перелистали едва ли не всю свою немаленькую библиотеку, пытаясь отыскать что-то, что могло понадобиться в борьбе против Гордона. А теперь занять себя было решительно нечем.

Отдаленный стук копыт расколол гнетущую тишину. Девушка отложила нож, прислушалась, боясь ошибиться.

— Всадники. Трое! — выдохнула она, вскакивая. Элен перехватила руку дочери, когда та уже собиралась отпереть дверь.

— Подожди!

Дверь дрогнула под ударом ноги. Сердце болезненно сдавило. Джо не могла видеть тех, кто стоял сейчас возле дома, но уже понимала, что людей, которых она ждала, там нет.

— В укрытие, живо! — шепотом скомандовала Элен, и девушка бросилась к потайной двери, за которой хранились запрещенные книги, талисманы и все то, чего страже видеть не стоило.

— А ты?

— Разберусь! — отмахнулась хозяйка таверны. По правде говоря, Джо знала, что пришли сюда не за мамой, но оставлять ее не хотелось. Однако деваться было некуда.

Харвел рывком задвинула за собой деревянный щит и прислушалась. Щелкнули засовы, доски заскрипели под тяжелыми сапогами. Загрохотала переворачиваемая мебель.

— У нас есть информация, что здесь живет Джоанна Бет из Харвела! Где она? — в голосе стражника отчетливо сквозила угроза.

Да что ж за дьявол?.. Выходит, в чем-то она все-таки прокололась в той Богом забытой деревушке, разбираясь с призраком утопленного мальчика. Донос, значит, поступил…

Судя по звуку, один человек прошел наверх, вскоре оттуда тоже послышался грохот. Ублюдки, весь дом же перевернут...

— Джоанна?.. — мама говорила спокойно, у нее вообще стоило поучиться врать. — Она довольно часто у меня останавливалась, снимала комнату наверху. Но ее не было уже давно. А что, что-то случилось?

— Случилось?! Случилось то, что ты давала кров преступнице! Джоанна Харвел обвиняется в ведьмовстве! А ты смеешь ее укрывать?!

Грохот. Удар.

— Я не понимаю…

— Врешь!

Скрежет меча, вытаскиваемого из ножен.

Так, хватит! Похоже, все пошло не по плану… Джо дернула перегородку, едва ее не оторвав. Она оказалась в комнате в тот самый момент, когда стражник с коротким хрипом осел на пол. Бело-золотая накидка быстро пропитывалась кровью, обнаженного меча из рук он так и не выпустил. Элен стояла над ним, держась за разбитую скулу. Во второй руке был зажат широкий хозяйственный нож.

— Один на улице, один — наверху, — шепнула она. Потом жестом приказала взять на себя того, что снаружи.

Плохо. Джо ненавидела, когда приходилось заметать следы таким образом, а что тут поделаешь? Сами виноваты, могли просто обыскать дом и уйти…

Девушка сорвала со стены лук, быстро надела тетиву. Стрела привычно скользнула между пальцами. Ногой распахнув дверь, она выстрелила раньше, чем крутившийся у сарая стражник смог что-то понять. С такого расстояния кольчуга его не спасла.

Мама выглянула на улицу, кивнула, давая понять, что последний посетитель тоже мертв.

— Сходи за лопатами, — распорядилась она.

Когда огонь, разведенный в яме, наконец потух, на дне оставался только пепел. Джо устало провела пальцами по лицу и принялась закапывать пепелище. Мать присоединилась через несколько минут. Стало быть, уже оттерла кровь в доме.

На душе было мерзко. Хотелось поскорей закончить с этим и смыть с себя следы крови и жирной сажи. Это был второй раз в жизни Джо, когда пришлось убить кого-то… живого. Но эти скоты не оставили особого выбора. Все это было мерзко, грязно, но необходимо. А ведь когда-то охотники только защищали людей… Теперь вот, стараниями Гордона, приходилось временами оказываться по разные стороны.

— Ты же понимаешь, скоро новых пришлют, — Элен мрачно оглядела влажную землю.

— Знаю. Как думаешь, сколько у меня времени?

Женщина задумалась.

— Ну, первые несколько дней их не хватятся, решат, что эти трое все еще тебя ищут. Думаю, ты успеешь уйти достаточно далеко. Пересиди в церкви у Джима, пока все уляжется… — она говорила спокойно и властно, только в глаза не смотрела.

Джо рассеянно кивнула. Проклятье... Знала ведь, что рано или поздно до этого дойдет, но оказалась совершенно не готова. Вроде всю жизнь считала себя самостоятельной, сильной... Мамина опека временами зверски раздражала, дом, в котором располагалась таверна, за столько лет успел осточертеть. Но сейчас, когда стало ясно, что придется собрать вещи и просто уйти, под кожу вдруг пробрался мерзкий холодок. Девушка оцепенело смотрела куда-то под ноги и ни черта не видела.

— Лошадей, наверно, перекрасить придется, чтоб не узнали... — невпопад заметила она, делая шаг к крыльцу. Нужно было собрать вещи.

— Думаю, да. И мебель теперь чинить... — случайно встретившись взглядом, Джо с удивлением поняла, что маме тоже страшно.

Элен вдруг замолчала, прислушиваясь. Джоанна и сама уловила какой-то звук со стороны дороги.

Черт! Неужели еще стража?! Или?..

Через пару минут стало ясно, что опасности нет. Этот голос Харвел узнала бы с любого расстояния и не спутала бы ни с одним другим.

* * *

То, что здесь успело произойти что-то паршивое, Дин понял сразу. Не столько по разгрому внутри, сколько по напряженному молчанию, висевшему в обеденном зале. Впрочем, стоило ему шагнуть в дом, как на утомленном лице Джоанны все-таки обозначилась улыбка. Наемник улыбнулся в ответ.

— Да уж, смотрю, вас лучше не злить… — ухмыльнулся наемник, когда они, сдвинув два стола, делились впечатлениями.

Элен прищурилась, смерила его внимательным, цепким взглядом.

— Уж поверь. Продолжишь так пялиться на мою дочь — убедишься в этом на практике.

Винчестер чуть не подавился куском хлеба. Примирительно вскинул ладони.

— Господь с вами, леди! У меня и в мыслях ничего плохого не было! Да и кому ж охота быть зарытым за сараем?..

Не так уж он и кривил душой. То есть, в мыслях-то у него много чего было, но воплощать это в жизнь он не собирался. Дело не в Элен. Просто Дин не смог бы дать Джоанне ничего стоящего, он сейчас все равно что мишень… Им с Сэмми вообще ни одна кукушка и года жизни не пообещает… А эта девушка определенно стоит большего, чем пара ночей, проведенных со смертником.

Трактирщица хотела сказать что-то еще, но вернулись Сэм и Джоанна, выходившие за дровами, так что скользкую тему пришлось закрыть.

Охотник неловко кашлянул, покрутил в ладонях кольтовский кинжал.

— Пора решать, что делать дальше… — пробормотал он. — Мне жаль, что у Джо проблемы, но, если мы свалим Гордона, ее ведь перестанут преследовать?

Наивный он все-таки парень. Дин прямо не уставал восхищаться…

— Если просто заколоть по-тихому, то, скорее всего, нет, — мрачно отозвался Эш, прикладываясь к глиняной кружке с вином. — Если никто не узнает правды, то законы, которые этот упырь установил, останутся в силе.

— Послушайте, пока вас не было, я нашла один интересный ритуал, — оживилась Джоанна. — Если прочесть нужные слова и смешать ряд ингредиентов вблизи от нечисти, то она примет настоящий облик…

Дин удивленно вскинул брови.

— То есть, если мы сделаем это рядом с Уокером, то у нашего лордика отрастут клыки, или что там еще положено вампирам?

— Получается, так.

Собравшиеся переглянулись.

— Так чего сидим? Пошли разоблачать урода! — вскинулся Дин. Звучало вполне выполнимо… Заставить эту тварь перекинуться в монстра у всех на глазах, а потом заколоть волшебной зубочисткой. Чего проще?

Эш задумчиво покачал головой.

— Не так сразу. Нужно, чтобы ни у кого действительно не осталось сомнений.

— Ладно… — кивнул Сэм. — А если королева сама это увидит?

Вообще-то таэрский престол последние несколько лет занимала младшая дочь предыдущего монарха. Короновали ее, когда вся королевская семья скопытилась в пугающе короткие сроки. Девчонке тогда едва исполнилось двенадцать, вряд ли она много понимала в придворных интригах. Собственно, в первые месяцы ее правления и появился Гордон со своей охотой на ведьм. Винчестер начинал подозревать, что смерть ее родственничков не была такой уж случайной: небось, Уокер и постарался. Занимай престол кто постарше и поумнее, послал бы инквизитора куда подальше с его ублюдскими новшествами. Вот он и приложил руку, чтобы трон заняла именно она.

Дин вкратце озвучил свои подозрения.

— Похоже на то, — вздохнул Эш. — Вообще, официально король и его жена умерли от чахотки. Но думаю, без магии там не обошлось. Старший принц погиб при обороне пограничной крепости меньше чем через неделю, средний — пропал в лесу, охотясь на кабана. Думаю, тоже мертв… Так что да, королева верит всему, что скажет лорд Уокер. Но, если своими глазами увидит, кем он является… Что ей останется, кроме как поддержать нас? Хотя как-то здесь все мутновато…

Некоторое время сидели молча, каждый думал о своем. Потом Элен внимательно посмотрела на Сэма.

— Допустим, это сработает. Только, думаешь, легко подобраться достаточно близко к Гордону, да еще так, чтобы рядом с ним находилась королева? Она вообще на улицу нечасто выходит.

— Ну… На казнях еретиков она присутствует, верховный инквизитор — тоже. Если казнь проходит в столице. Смешаемся с толпой, думаю, удастся подобраться.

Хорошая идея… Только вот в столице еретиков днем с огнем не сыщешь. Там народ уже настолько зашуганный… Придется ждать, и кто знает, сколько времени это займет? Не нравились Дину все эти хитроумные планы. Найти этого клыкастого ублюдка и прикончить было бы куда как проще…

— Долго ждать придется… — протянула Джо, словно прочтя его сомнения. — Будет вам казнь. Я же теперь ведьма, забыли?

— Не смей! — в шепоте Элен отчетливо прозвучал ужас. Дин был с ней совершенно согласен. Роль наживки никогда не была особо завидной…

— Расслабьтесь, я там умирать не собираюсь. Я попадусь страже там, где надо и когда надо. Признаю свою вину, меня приговорят к сожжению. Вы разоблачите Гордона еще до того, как костер загорится. Меня оправдают!

— Через мой труп! — трактирщица вскочила из-за стола. Дубовый табурет глухо ударился об пол.

— Твой труп эти уроды чуть не организовали несколько часов назад! — вспылила Харвел. — По-твоему, мне будет лучше всю жизнь от них бегать, да?! Знаешь, мама, это мой выбор! И моя страна! И, если я могу что-то сделать, чтобы очистить ее от этой грязи… — девушка сердито сверкнула глазами на молчавших союзников. — Что, есть идеи лучше?! Нет? Тогда будет по-моему!

Успокоилась, откинула с лица влажные светлые пряди, добавила тихо, глядя на мать:

— Прости. Так будет правильно.

Элен молча вышла из комнаты, едва не сорвав с петель хлипкую дверь.

То, что добраться до столицы без происшествий не получится, стало ясно, когда в одну из ночевок на лагерь напала стая оборотней. Причем Джо заметила, что все пять существ целенаправленно рвались к Дину и Сэмюэлю, сама она их не особенно интересовала. Понятное дело: гордоновские слуги. Этот урод боится, что Трен в своем пророчестве не ошибся, и всеми силами старается избавиться от Винчестеров. И неизвестно, сколько еще нечисти сейчас рыскает по окрестностям в поисках их компании…

С вервольфами разобрались довольно быстро, Джо подстрелила двоих еще на подходе, ребята тоже не подвели. Когда оставался последний, Сэмюэль жестом попросил к нему не приближаться и вытащил кольтовский артефакт. Видимо, хотел испытать. Дождавшись, когда противник прыгнет, Винчестер присел, пропустил распластавшегося в броске хищника над головой и выбросил вверх руку с кинжалом. Рискованно. Удар в брюхо никогда не был для этих тварей смертельным... Джо приготовилась стрелять, но необходимость в этом быстро исчезла. Стоило трехгранному острию пробить шкуру, как существо содрогнулось всем телом, коротко взвыло и почти мгновенно рухнуло под ноги охотнику. Блестящие волчьи глаза остекленели, кровь вокруг раны вспенилась, зашипела. Казалось, что-то изнутри пожирает мертвое тело монстра. Короткая слепящая вспышка, и на земле остался только пепел.

— Надо же, работает! — пробормотал Дин, неприязненно глядя на оставшиеся тела, уже начавшие перекидываться в человеческие. — Мать твою, какая же дрянь!..

А еще через несколько дней наткнулись на патруль. Впрочем, поддельные документы, сделанные Дином еще в таверне, выглядели чертовски убедительно, задерживать их в этот раз не стали. Но вряд ли везти им будет долго.

Разделиться они договорились в паре дней пути от города. Все-таки большой компанией тут лучше не таскаться… Обговорили время, еще раз обсудили свой сумасшедший план и, не разводя костра, расположились на траве. Больше обсуждать было нечего, а времени до утра хватало.

Стоило Джо остановиться, отвлечься от дороги, как с новой силой захлестнули тоска и отупляющее чувство утраты. Они все время прятались неподалеку от Харвел и набрасывались каждый раз, когда выпадал случай. Вспоминалось, как она покидала таверну. Господи, как же жутко было уходить под немигающий взгляд матери и ее молчание! Простит ли она? Успеет ли простить?..

Зачем она так?.. Ведь медлить действительно уже некуда… Каждый чертов день, пока Уокер крутится возле королевы, уносит не одну жизнь. Их уже не сосчитать, всех тех, кого они могли бы спасти, но не успели. Не знали правды, осторожничали… Разве должен умереть кто-то еще только потому, что Элен Харвел не хочет рисковать жизнью своей дочери?! Тут уже не до личных привязанностей! Джоанна буквально чувствовала, как сорвавшийся в пекло мир в полете набирает скорость. И с каждой секундой все сложнее будет его остановить, удержать… Она поступала правильно, ввязавшись в это. И все-таки чувствовала себя виноватой перед мамой: не достучалась, не нашла слов… Паршиво они расстались.

Было ли страшно? Пожалуй, немного было. Хотя, когда Джо смотрела на своих спутников, страх отступал. В самом деле, стоит ли чего-то бояться, если знаешь, что твою спину прикрывают эти люди? Дин и Сэмюэль не подведут, охотница ни на секунду в них не сомневалась. Гордону осталось недолго, они справятся.

Большую часть вещей, в том числе и почти все оружие, решено было оставить здесь. Вблизи от столицы с этим добром лучше не светиться. Разбираясь в седельных сумках, Дин вытащил забытый бурдюк с вином, ободряюще улыбнулся спутникам. Развалился на траве, глядя на вышедшую из-за облаков луну — еще почти полную, с лишь слегка надкусанным краешком — и начал о чем-то спрашивать. Джо даже не вслушивалась особо, отвечала машинально. Они не говорили о Гордоне, не вспоминали свою жизнь, не делились секретами. Разговор просто плыл сам по себе, и Харвел могла наслаждаться голосом Дина, его улыбкой, случайным соприкосновением рук… И медленно-медленно отпускали вина и горечь.

Через некоторое время все они были откровенно пьяны в стельку. Вот только кислого разбавленного вина, чтобы окосеть, не хватило бы и муравью… Нет, выпивка была тут не при чем. Просто, когда обстоятельства сдавливают так, что становится нечем дышать, когда не знаешь, переживешь ли завтрашний день, а цена твоих ошибок будет стоить непомерно дорого, пара часов передышки кажется чем-то невероятным. И несмотря ни на что, Джоанна чувствовала себя абсолютно свободной... И да, черт возьми, это опьяняло почище любого алкоголя. Ненадолго, всего на пару часов… Потом их вновь накроет сомнениями, опять навалится свинцово тяжелая ответственность. Но это все после, а сейчас Джо точно знала, что все будет хорошо. Должно быть, и точка.

Хотелось плюнуть на все и, поддавшись моменту, сказать Дину о том, о чем она зарекалась говорить вслух. Коснуться губами, почувствовать то, на что она прежде не надеялась… Наверно, Дин бы не стал отстраняться.

Но это значило бы признать, что этот вечер может оказаться для них последним. Что Джоанна допускает хоть тень сомнения в их победе, что они оба могут не вернуться, что у них может больше не быть случая…

А это не так. У них впереди целая жизнь в совсем другом мире. В мире, который они избавят от Гордона Уокера, где ее, Джо Харвел, не будут преследовать, как ведьму. Где не нужно будет прятаться и бояться. Потому что они обязательно победят, иначе и быть не может! И мама, конечно, простит ее, когда она вернется домой. И все, черт возьми, будет как раньше, даже лучше!

Разделив смены, они начали устраиваться спать. Все-таки завтра всем им лучше быть отдохнувшими... Джо еще долго смотрела на стареющую луну сквозь прикрытые ресницы. А утром молча отвязала коня и, махнув рукой на прощанье, направилась туда, где в отдалении маячила узкая полоска крепостной стены.

* * *

Пропустив очередной патруль, двинулись дальше. Может, осторожность и излишняя, но глупо было бы попасться в нескольких часах пути от цели…

На душе было скверно до тошноты. Не нравилось, что подбираться почти вплотную к Гордону будет Сэм, а не он, Дин. Однако, как ни крути, заколоть инквизитора не получится, настолько близко им не пробиться. А вот подойти достаточно, чтобы можно было метнуть кинжал — пожалуй, реально. И да, черт возьми, наемник в этом не силен. Он вообще был человеком практичным, на кой черт ему было учиться бросать кинжалы, если они для этого не приспособлены?! Да это такое же бестолковое пижонство, как бриться топором! Можно-то оно можно, вот только на хрена? А Сэм умел. Это Дин помнил еще с той ночи, когда они покидали городскую тюрьму... Видимо, привык работать с ритуальным оружием.

Наемник на всякий случай попробовал вогнать кольтовский кинжал в дерево метров с пяти. Оружие упорно ударялось о кору рукояткой. Несколько раз бросок все же вышел удачным, но там, на площади у них будет только одна попытка… Так что ему осталась более безопасная роль: читать разоблачающее заклинание и смешивать отвратно вонявшие компоненты.

Страшно было за Сэмми, не хотелось впутывать во все это Джоанну. Да и самому подыхать не очень-то тянуло, чего уж… Только рискнуть один хрен придется, других вариантов нет. То есть, вариантов-то хоть отбавляй, но один паршивее другого.

В общем, когда они с Сэмом наконец перелезли через стену таэрской столицы, терпение наемника давно было на исходе.

Судя по тому, что стражники на центральной площади таскали хворост к увешанному цепями столбу, Джо справилась со своей задачей… Что ж, значит, ждать не так уж долго, все решится завтра.

Ночь провели на постоялом дворе, чтобы лишний раз не светиться на улице. Спать не хотелось совершенно. Дин, чтоб хоть чем-то заняться, повторял заклинание. Вообще-то большой нужды в этом не было, слова он давно знал наизусть... Сэм просто теребил несчастный кинжал, пока наемник не отобрал его и не вернул в футляр.

— Сломаешь, умник! Шел бы ты спать, а то если у тебя завтра будут руки трястись, и ты промажешь, я тебе сам башку оторву… — буркнул он, понимая, как глупо это звучит. Если охотник завтра промахнется, то отрывать будет некому и нечего…

Сэм поднял на него усталые серые глаза и виновато развел руками.

— Дин, послушай, я знаю, ты не любитель подобных разговоров, но я все-таки хочу тебе сказать…

— Вот только попробуй! — рявкнул Винчестер. Если парень опять собрался толкнуть прощальную речь, то пусть идет на хрен. Не будет никаких прощаний! — Завтра, когда прикончим ублюдка, можешь говорить, что хочешь, разрешаю. Обещаю даже не смеяться… — недовольно добавил он, и Сэмми, вздохнув, заткнулся.

И чего ему так неймется языком почесать? Кому вообще нужна эта болтовня? Разве Дин без нее не знает?.. Да и есть ли слова, которыми можно выразить привязанность, благодарность? И что-то еще, совсем уж необъяснимое?.. По-настоящему выразить? Вот Дин за целую жизнь не смог бы их отыскать... В силу скудного словарного запаса, не иначе.

Время тянулось, как вязкий кисель. Паскудно так, надоедливо… Из него медленно выступали подсвеченные восходом башни. Дорогу до площади наемник не вспомнил бы потом даже под угрозой виселицы. Вскоре стало видно начавшую собираться толпу, и Винчестер заставил себя сосредоточиться. Быстро нашел взглядом нужное место и стал осторожно к нему продвигаться. Сэм бросил на него короткий пристальный взгляд, и двинулся в другую сторону, обходя площадь по широкой дуге. У него свой пост…

А это даже хорошо, что артефакт совсем игрушечный, его не видно под одеждой. Да и стеклянные пузырьки, которые дал наемнику Эш, много места не занимали. Среди собравшихся было немало людей в сером одеянии ордена инквизиторов, так что смешивать эту отраву нужно как можно незаметней. Ну уж с этим он как-нибудь справится, в конце концов, наемнику не раз приходилось лазить по чужим кошелькам, так что подходящие навыки имелись.

Коротко пропела труба, и в сопровождении стражи на площадь вышла ее величество королева таэрская. Никогда прежде Дин не видел ее так близко. Надо же, а она еще младше, чем он думал… Невысокая, хрупкая, со светлыми волосами, увенчанными узким золотым обручем, она выглядела лет на четырнадцать. Черт, знала бы эта девочка, что здесь творят от ее имени… Королева смотрела на собравшихся спокойными светлыми глазами и молчала.

Вскоре нарисовался и Гордон. Двое стражников за его спиной вели приговоренную ведьму. Видно было, что время, проведенное в монастырской тюрьме, для Джо прошло не особо приятно. Лицо охотницы было непривычно бледным, вокруг глаз залегли густые тени, запястья здорово стерты веревкой. Но ничего серьезного, кажется, не случилось. Она ведь призналась во всем сразу, ее толком не допрашивали… Отыскав глазами наемника, девушка чуть заметно улыбнулась, отчего измотанное лицо с заострившимися чертами вновь стало привлекательным.

Монотонно зазвучал голос верховного инквизитора. Джоанна Бет из Харвела обвинялась в ведьмовстве, наведении порчи на какой-то там городишко, сожительстве с дьяволом… Много в чем, наемник особо не вслушивался. Он осторожно осмотрелся: совсем рядом с ним отирались несколько инквизиторов. Ладно, плевать… Пора.

Он знал, что в толпе его шепота никто не услышит. Заклинание было коротким, латинские слова, которые Эш научил его произносить, легко срывались с губ. Пальцы откупоривали склянки под плащом почти без участия разума. Он столько раз проделывал все это в мыслях, что просто не мог ошибиться.

Жадная до зрелищ топа качнулась вперед, скрыв из виду привязанную к столбу Джо и держащего факел инквизитора, но Винчестеру и не нужно было его видеть, чтобы понять, что заклинание сработало. Истошный женский крик и панически отшатнувшиеся назад люди — достаточное подтверждение.

Кто-то бросился прочь, кто-то застыл в немом ужасе. Пользуясь начавшимся хаосом, Дин смог приблизиться к центру площади, теперь ему было видно.

На месте лорда Гордона стояло тошнотворного вида существо с длинными, заостренными клыками. На темной коже горели красным пустые, нечеловеческие глаза. Боковым зрением Дин уловил движение Сэма: охотник метнул кинжал мгновенно, почти без замаха. Зря он боялся промазать, трехгранный клинок вошел вампиру в грудь. Уже знакомо зашипела густая темная кровь… Какое-то время над площадью стояла полная тишина. А когда на месте инквизитора осталась лишь горка праха, заговорила королева. Девушка неожиданно властно вскинула узкую ладонь, привлекая внимание.

— Только что вы видели, на что способно зло. Тот, кого я считала своим сподвижником и другом, оказался предателем. Отныне место верховного инквизитора Таэра займет лорд Аластор, — она дождалась, пока инквизитор с постной морщинистой рожей приблизится к ней, ожидая распоряжений. — То, что произошло здесь, напоминает нам, как осторожны должны мы быть. И как необходимо искоренять всех тех, кто совершает преступления против Господа!

И то ли свет факела, переданного королеве, лег таким образом, то ли у Дина окончательно разыгралось воображение, но на мгновенье наемнику почудилось, что глаза Лилит Таэрской стали жемчужно-белыми, без зрачков… А потом она швырнула горящий факел на груду хвороста, сваленного у ног Джоанны.

Он видел, как рванулся вперед Сэм, и как двое стражников заломили ему руки. Видел, с каким непониманием смотрит привязанная к столбу Джо, как рыжие языки пламени охватывают промасленный хворост, быстро скрывая ее лицо…

Винчестер бросился вперед, разрывая оцепенение. Он не видел инквизиторов и стражников, на целой площади сейчас для него существовали только двое. Он не знал, что собирается делать без оружия, не думал о том, что не успеет даже добраться до столба... Что он уже опоздал, что огонь охватит тело девушки быстрее… Дин не мог и не хотел понимать, что ему не пробиться к окруженному и обездвиженному Сэму… В пекло такое понимание!

Сильная рука перехватила поперек груди, пытаясь остановить. Винчестер рванулся из крепкой хватки человека в одежде инквизитора, незажившая еще рана отозвалась оглушающей болью. Широкая ладонь запечатала рот, заставляя давиться рвущимся с губ именем. Короткий удар в висок выбил из-под ног брусчатку ненавистной площади.

Последнее, что наемник успел — услышать, как захлебывается криком Джоанна, и разглядеть искаженное лицо Сэма, которого уводит стража. Потом пришла темнота.

Теперь уже не вспомнить, из-за чего началась ссора, слишком много всего произошло после. О Стэнфордской академии Сэмюэль задумывался уже давно. Это ведь не навсегда, только на несколько лет… Его шанс увидеть что-то, кроме осточертевших погостов и склепов. Стать кем-то большим, чем просто отцовское оружие в борьбе с нечистью, вроде серебряного ножа или фляги со святой водой. Вот только решимости сказать об этом отчаянно не хватало. Черт с ним, с гневом, Джон Винчестер никогда не был образцом спокойствия, Сэмюэль привык к его вспыльчивости. Нет, он не боялся разозлить отца. Страшно было его разочаровать.

Только баронет и сам никогда особой кротостью не отличался. Мнимая сдержанность нередко трескалась, как лед, покрывающий не промерзшее толком озеро.

Сэмюэль не смог бы сказать, какие именно слова его так уязвили в тот чертов вечер. В любом случае все давно к этому шло. Все сложнее было бездумно выполнять распоряжения отца и не задавать вопросов… А иного барон Винчестер не терпел.

Кажется, и заговорил про академию Сэмюэль больше из-за желания его позлить. Не собирался он тогда бросать все и ехать на другой конец страны. Вполне возможно, что, если бы барон промолчал, никуда бы Сэмюэль и не поехал. Если бы хоть кто-то из них двоих сумел вовремя остановиться... Да где там? Слишком упрямы, слишком похожи.

Отец резко разворачивается, с размаху опуская ладонь на выщербленные доски стола в очередной придорожной таверне, жалобно звенит подскочившая посуда. А голос спокойный, сдержанный…

— Стэнфорд? Неужели? — видеть в его глазах злость, разочарование, горечь — невыносимо, но взгляд отводить нельзя. Сэмюэль продолжает смотреть. Уверенно, вызывающе. Он сейчас прав, так какого дьявола он должен отступать?! — Ну что ж, ты всегда был эгоистичен.

Последняя фраза заставляет юношу вздрогнуть, ногти до крови впиваются в ладонь. Эгоистичен, значит?! Да он с самого детства только и занимается тем, что, плюнув на собственную жизнь, охотится за нечистью! Он всегда делал все, что мог! Неужели это совсем ничего не стоило?!

— Тебе, видимо, не приходило в голову, что ни у кого из нас нет права на собственную жизнь? Защищать Таэр от этих тварей — долг нашей семьи. Хотя тебе же всегда было на это плевать, — горячая волна обиды стирает последние границы.

Придержать бы язык, промолчать, понять вовремя, что отец просто зол, просто растерян и слишком устал. Он говорит не то, что думает. Просто старается задеть, потому что его самого задели за живое, почти предали… Только ничего Сэмюэль тогда не понял и стал бить в ответ. Точно так же, наотмашь, не задумываясь. По самому больному…

— Таэр защищать?! — горло сдавило, собственный голос прозвучал откуда-то со стороны. — А свой город защищать ты не должен?! А собственную семью?.. Только, когда Винчестер горел, ты был на охоте! Мама погибла, а я не знаю, каким чудом выжил… Но тебе же плевать, у тебя было дело! Черт, да если бы я сгорел там вместе с ней, ты бы вообще это заметил?!.

Щеку обжигает, удержать равновесие оказывается нелегко: рука у отца тяжелая. Сэмюэль стоит, судорожно хватая ртом воздух, и не может поверить. Потому что отец никогда раньше…

Все, на что хватает выдержки, это развернуться и, взяв свою потертую сумку, выйти из комнаты.

— Если уйдешь сейчас, не возвращайся! — словно печать под текстом приговора. Обратной дороги не будет.

Первое время в Стэнфорде охотник еще ждал от отца каких-то известий. Потом хотел написать ему сам, но мешала гордость… А через полгода письмо все-таки пришло, только не от отца, а от пастора Джима.

Как же глупо все вышло! Сколько запоздалых клятв он дал, стоя там, у погребального костра. То ли себе, то ли мертвому телу Джона Винчестера… И ведь он все, что мог, сделал, чтобы их сдержать! Нет, больше, чем мог… Но и этого оказалось недостаточно.

Что он упустил, где ошибся? Все пытался что-то изменить, спешил, рвался. Доказывал что-то давно погибшему отцу.

Не смог, проиграл, подвел. Хуже того, его самонадеянность стоила и чужих жизней… Стоило вспомнить о Джоанне, как вина с новой силой заворочалась в груди. Она с ним теперь на всю жизнь. Хотя это ничего, потому что жизни той осталось на несколько часов.

Винчестер в который раз попробовал высвободить скованные за спиной руки. Без толку: когда они сломаны и давно перестали повиноваться, это здорово усложняет задачу. Острая боль пронзила изуродованные кисти. Это хорошо, что больно. Так меньше чувствуется вина, и последние крики Джо Харвел перестают отдаваться в ушах…

Знать бы только, чем все кончилось для Дина. Сэмюэль не видел, чтобы его арестовывали. Значит, наемник все-таки спасся? Хватило ума и выдержки остаться незамеченным? Господи, только бы так и было! И только бы Дин не сунулся сюда в надежде его вытащить…

Прав был наемник тогда, в самом начале их знакомства, сказав, что монастырская тюрьма сильно отличается от того места, откуда им довелось сбежать. И охрана здесь совсем другая, и с еретиками разговор иной. Хотя в полной мере узнать последнее охотнику пока не довелось. Но вряд ли ждать придется долго.

От жуткого понимания сводило скулы. Не забылись еще те трое суток в пыточной камере… Еще раз он такого не выдержит. Не будь охотник полностью обездвижен, наверно попробовал бы соорудить удавку, но такого шанса ему никто не оставил.

Устав смотреть на безликие серые стены, подсвеченные висящим в коридоре факелом, Винчестер позволил себе закрыть глаза. Очередной кошмар не заставил себя ждать, все как обычно. Только теперь к остальному добавилось и лицо Джоанны. Во сне она не кричала, не рвалась из покрытых сажей цепей, просто смотрела грустно и укоризненно...

Широкая ладонь привычно легла на плечо.

— Эй, так и будешь валяться, или, может, уберемся отсюда?

— Дин? — Господи, нет! — Ты не должен был! Нас же сейчас обоих…

— Ой, только давай без этих соплей, ладно? — фыркнул наемник, расковыривая замки кандалов. Даже в этом полумраке видна была его привычная насмешливая мина.

Сэмюэль распахнул глаза, обвел затуманенным взглядом пустую камеру. Только сон. Слава Богу… А потом прозвучал скрип двери, отдавшийся в груди смесью страха и неуместной надежды, за которую охотник себя презирал.

Но в проходе стоял не Дин, а двое стражников.

* * *

Сквозь темноту и набатный звон в голове потихоньку проступила память. Наемник подавил судорожный вздох, осторожно приоткрыл глаза, попробовал пошевелить руками. Черт возьми!.. Он точно помнил, что на той проклятой площади нарвался на инквизитора! Так почему не связаны руки?.. Ожидая подвоха, попробовал оглядеть помещение из-под прикрытых ресниц. Не камера — это точно: слишком светло, да и стены деревянные, не каменные… С такого ракурса было невозможно рассмотреть человека, сидящего в углу маленькой комнаты, но серые одежды инквизитора Винчестер ни с чем бы не спутал.

Так, нужно быстро отсюда выбираться и вытаскивать остальных. Тех, кого еще можно…

Наемник сглотнул некстати подступивший к горлу ком. Стараясь не шуметь, нащупал ножку табурета, стоявшего рядом с кроватью, на которой он лежал. Не Бог весть какое оружие, но сейчас сойдет и оно.

— Сынок, я тебе последние мозги отшиб? Ты серьезно собрался меня этим прикончить? — человек поднялся со стула, сделал шаг к Винчестеру. Крепкий бородатый мужик был раза в два старше Дина, но Винчестер не сомневался, что он все еще представляет собой опасного противника. Широкая ладонь лежала на эфесе привычно и уверенно. Медная нашивка на плаще говорила о том, что он занимает довольно высокий пост в ордене инквизиторов.

Наемник рывком сел, понимая, что притворяться дальше не имеет смысла. От боли в груди перехватило дыхание.

— Какого лешего тебе надо? — сипло выдохнул он.

Инквизитор смерил его далеким от восхищения взглядом из-под кустистых бровей.

— Пытаюсь спасти твою шкуру. Если что-то не нравится, можешь выметаться!

Что?! Так это теперь называется?!

— Это ударом по башке-то?..

— А надо было дать тебе попасться? Или, думаешь, ты один смог бы положить там всю стражу? Балбесы… Лезете, не разобравшись, очертя свою дурную бошку… Гордона хотели грохнуть? И как, помогло?! — незнакомец сердито махнул рукой и, отойдя к столу, сделал внушительный глоток из оловянного кубка, поморщился.

Винчестер поднялся, опираясь на бортик кровати, прикрыл глаза, набираясь решимости.

— Что с остальными? — затаил дыхание. Никогда ему прежде не бывало так страшно.

Инквизитор отвел глаза, залпом допил содержимое кубка.

— Девочка мертва, парень пока жив, но под стражей, — быстро сказал он, голос прозвучал глухо и отстраненно. Приблизился, схватил за плечо, заставляя посмотреть в глаза. — Послушай, парень, мне жаль. Но, если ты сейчас рванешь туда, ни черта не добьешься, только сам угробишься!

— Плевать… — бросил наемник, пытаясь вырваться. Кем бы ни был этот человек, даже если он действительно хочет помочь... Не сможет Дин сидеть здесь, пока Сэма потихоньку будут превращать в фарш. Про Джоанну наемник себе думать вообще запретил… После. Когда вытащит Сэма и перебьет всех этих тварей до единой — тогда можно. А сейчас есть дело.

— Чтобы бестолково подохнуть, много ума не надо! Это, конечно, проще. Но брату, или кто он там тебе, ты этим не поможешь! Без шансов, понимаешь ты это?! — посмотрел на Дина и опустил руки. Видимо, понял… — Когда сменится караул, я смогу провести тебя в здание, тогда что-то, может, получится. Но придется ждать. Выбирай: сунуться сейчас и сдохнуть или запастись терпением и иметь хотя бы шанс найти его живым.

Винчестер сел, прижал ладони к лицу. Когда он снова взглянул на инквизитора, он был сосредоточен и спокоен.

— Я буду ждать. Когда сменится караул?

* * *

Ох и гадко же было от собственных слов, а куда деваться? Пожалуй, лет двадцать назад Сингер не многим отличался от этого парня, тоже бы рвался в бой, не думая о результате. Только с возрастом, увы, приходится умнеть. В инквизиции Сингер был давно, насмотрелся на все гордоновские подвиги и прекрасно понимал, что придется пережить тому парнишке, пока они ждут. Но так у них будет хоть какой-то шанс его вытащить…

Хорошие ребята, жаль, мозгов нет. Впрочем, Бобби тоже вначале считал Уокера главной проблемой Таэра. Ждал, присматривался… А потом выяснил, что не верховный инквизитор затеял все это скотство, а королева, собственной персоной. Вот только хрен к этой стерве подберешься… Сингер даже не мог понять, кто она. Вроде демон, но на обычные фокусы, на которые попадаются одержимые, она не велась. Как-то, здорово рискуя своей шкурой, смог подлить ей святую воду в кубок… Даже не поморщилась. Вообще никак не отреагировала. Был бы у него тот кинжал, который эти балбесы так бестолково притащили прямиком в загребущие руки Лилит, может, что и вышло бы. Да как его теперь достанешь, эта сука с него, небось, глаз не спускает.

Инквизитор поднял усталый взгляд на застывшее лицо гостя. О том, чего парню стоит это мнимое спокойствие, не хотелось даже думать.

— У нас больше трех часов. В следующей смене будет человек, которому я доверяю, он даст нам возможность войти незамеченными. Но это не значит, что не придется драться, чтобы пробиться к нужной камере. Так что привел бы ты себя пока в порядок, — буркнул Бобби, лихорадочно соображая, чем бы занять мальчика. Если будет так сидеть, за эти три часа он свихнется.

— Я и так в порядке, — бесстрастно выдохнул тот, одергивая рубашку, из-под которой виднелся плохо заживший порез.

— Да? Ну вот и чудно, тогда поднимай задницу и подготовь оружие! Выбери что-нибудь в той комнате. И лошадей организуй, сматываться вам придется очень быстро! Я схожу пока, выясню, что смогу… — Бобби торопливо направился к двери, оставаться здесь было невыносимо. Словно находишься рядом со смертельно больным: рад бы помочь, да нечем. У выхода все-таки остановился, сказал неловко:

— Она быстро умерла, почти не мучилась. Костер — это только выглядит страшно, на самом деле человек быстро задыхается…

И уже выходя, разобрал тихое «спасибо».

* * *

Господи, как же это замечательно, как прекрасно, что ему ничего не известно о том, где сейчас Дин. Потому что, если бы знал, давно бы уже выдал. Выдал бы еще тогда, когда стальные челюсти дробили коленные суставы… Или когда железные браслеты нагрелись достаточно, чтобы прожигать и кожу, и плоть…

Сэмюэль не видел лица Аластора: перед глазами давно уже не было ничего, кроме красной пелены. Он давно потерял счет времени, а хруст костей слился в один сплошной поток боли. Рассудок неумолимо отказывал. Аластор, скорее всего, уже понял, что пленник не может ответить на его вопросы, но спрашивать так и не прекратил. Скорее всего, человеческие страдания просто приносили ему удовольствие.

То, что новый глава ордена инквизиторов — демон, охотник понял довольно быстро. Только после первой же попытки прочесть молитву ему просто сломали челюсть. Это еще раз доказывало, что услышать от Сэмюэля нужную информацию инквизитор уже не рассчитывает. Охотник чувствовал, как по подбородку течет слюна вперемешку с кровью и капает на изрезанную грудь. Он уже не пытался освободиться. Кажется, это тот самый момент, когда верить во что-то не остается сил. Накрывает страшное, неумолимое равнодушие… Ему было уже глубоко плевать и на собственную смерть, и на то, что ждет Таэр. Хотелось одного: не чувствовать боли, выворачивающей легкие криком, в котором невозможно узнать собственный голос. Если для этого нужно умереть, то это ничтожная цена. И только на самом краешке сознания, который еще не затопила боль, охотник беззвучно повторял одно и то же. Как заклинание, как молитву… Словно это могло помочь.

Только не приходи сюда. Пожалуйста, не приходи. Только не ты. Пожалуйста.

Приспособление, которому Винчестер не знал названия, было похоже на железного паука и состояло в основном из крючьев. Оно расплывалось перед глазами, но Аластор дождался, пока охотник сможет его разглядеть. Инквизитор упивался его оцепенением и страхом. Железо вонзилось в тело, вырывая куски мышц и сухожилий. Обжигающая кровь с силой плеснулась на колени. Винчестер опустил глаза, кажется, в безобразной рваной ране ему удалось разглядеть собственные внутренности. Перед глазами потемнело окончательно.

— Твою мать, Сэмми, ну сколько ж можно-то? Еще немного, и это войдет у тебя в привычку!

— Дин?.. Я...

— Слушай, ты б заткнулся, а? Давай, поднимайся, надо валить. Ты немножко продержись, а там Эш тебя подлатает. Все будет хорошо, ладно? Ну давай, помоги мне… — наемник зажимает разорванные мышцы и пытается его поднять. В левой стопе сломаны едва ли не все кости, так что Винчестер вынужден всем весом на него навалиться. Нет, так им не уйти… Сейчас здесь будет стража, их схватят, и тогда…

Поток холодной воды обрушился на лицо и плечи, заставляя открыть глаза. Фигура Аластора расплывается перед глазами.

Не приходи. Дин, не надо, прошу…

* * *

Импалу пришлось оставить за поворотом, ближе было пока не подобраться. До смены оставалось каких-нибудь несколько минут, и Винчестер был похож на натянутую тетиву: вот-вот пальцы не удержат ее, и стрела сорвется... Бобби искоса на него посматривал, отчаянно стараясь, чтобы наемник этого не заметил.

Опасно это было: довериться незнакомому инквизитору, но сейчас выбирать было не из чего. Как бы ни хотелось Винчестеру послать все к чертовой матери и с боем пробиваться к Сэму, инквизитор прав: пользы не будет. Если б речь шла только о собственной жизни, наемник ни за что не выдержал бы эти проклятые три часа. Но речь шла о Сэме, так что, если нужно ждать — он будет ждать. Он будет делать, что угодно, без разницы. Только бы охотнику хватило сил…

Ты только держись, я уже скоро, я рядом…

Застывшие минуты отдавались почти физической болью, заставляли мускулы цепенеть в протяжном спазме. Наконец, тень на ненавистных часах подкралась достаточно близко к нужному делению.

— Пора, — скомандовал инквизитор.

Бобби не солгал, не ошибся: в тюрьму, представлявшую собой подобие маленькой крепости, они проникли беспрепятственно. Осторожно, стараясь держаться в тени стен, добрались до нужного строения. Здесь впервые пришлось воспользоваться мечом. Пожалуй, можно было оглушить охрану, но Дин бил насмерть, чтобы наверняка. Чтобы некому было остановить, когда он будет выбираться с раненым Сэмом на плечах. Сингер не отставал, краем глаза наемник успел отметить, что первое впечатление было верным: инквизитор чертовски опасен в бою. Повезло, что они оказались на одной стороне…

Коридоры казались непроходимым лабиринтом, будь проклят тот ублюдок, который это проектировал! Бобби шел впереди, показывая направление, временами нырял в какое-нибудь ответвление, прижимал Дина к стене своей здоровенной лапищей, пропуская очередной обход. Выжидал несколько секунд, пока стража окончательно скроется из виду, и все продолжалось. А неумолимое время, будь оно неладно, шло.

Только дождись, Сэмми. Прошу тебя, немножко еще подожди…

* * *

Наемник присел на корточки, осторожно высвобождая из браслетов его переломанные кисти. Лицо и куртка Дина были перемазаны кровью, явно чужой. Скольких же он положил, чтобы сюда пробиться?..

— Дин, черт тебя… Ну зачем ты?.. Они сейчас вернутся!

Глаза наемника блеснули лихорадочно и хищно.

— Пусть попробуют. С удовольствием прикончу еще парочку выродков.

Он просто не понимает… Не знает, насколько опасен Аластор. Вот сейчас он вернется, и тогда…

Хлесткий удар по лицу заставляет открыть глаза. В камере их только двое: он и ненавистный демон. Господи, спасибо тебе за это!

Только не приходи. Пожалуйста, я ни о чем больше не попрошу…

Раскаленный штырь насквозь прошивает ладонь, отбирая последние капли самообладания, кровь горячим потоком струится с пальцев… А потом снова. И снова…

Дин… Пожалуйста, не… дьявол, да где тебя носит, вытащи меня отсюда!..

Глаза Аластора сужаются, чернеют от удовольствия. Понял, что сломал.

— Вот тебе и пророчества Кевина Трена, охотник, — удовлетворенно отмечает демон и одним отточенным движением сворачивает пленнику шею. И боль, наконец, прекращается.

* * *

Остановились у двери камеры, прислушались. Было тихо, и это пугало. Бобби протянул добытый где-то ключ.

— Спасибо. Дальше я сам, — прошептал наемник. Сингер помог ему, больше, чем просто помог. Но нельзя допускать, чтобы инквизитора раскрыли, так что пусть уходит немедленно.

— Уверен, что справишься с Аластором?

Дин был уверен в одном: остановить его сейчас не сможет ни демон, ни сам сатана.

Сингер молча сунул ему флягу со святой водой и растворился в темноте.

Винчестер открыл дверь, стараясь не шуметь. Аластора в камере не было…

Он рванулся к пленнику, еще на что-то надеясь, еще запрещая себе осознать очевидное. Только по неестественному повороту головы, по вывернутым конечностям, по количеству крови все было уже ясно. Она была еще теплой, почти горячей… Густая и вязкая. И, дьявол, как же ее было много!

На изуродованном лице невозможно было разглядеть знакомые черты, но Дин не смог бы не узнать этого человека. Счастлив бы был ошибиться, только все равно бы не смог. Сэма он узнал бы из сотен тысяч людей. В любом состоянии.

Звон выпавшего из разжавшейся ладони меча развеял оцепенение. Наемник опустился на колени, прямо в лужу крови.

Провел предательски дрогнувшими пальцами по мертвому лицу, заставляя остекленевшие серые глаза закрыться. Насовсем. Отпер кандалы, закинул безвольно обвисшее тело себе на плечи. Здесь он его не оставит.

Черт знает как добрался до привязанной на соседней улице Импалы, вспрыгнул в седло, осторожно придерживая Сэма. Черт, ему же, наверно, неудобно… Лошадь напряглась под непривычно большим весом двух человек. Со стороны монастырской тюрьмы разнесся колокольный звон. Обнаружили, значит. Ничего, теперь уже не так важно.

Он с силой тронул коленями бока Импалы, развивая максимальную скорость. Дьявол его знает зачем.

Поначалу они смогли оторваться от погони, но Импала начинала уставать под двойным весом. Через некоторое время стража их нагонит.

Дин отмечал это мимоходом, мысли почти не касались опустевшего рассудка. Ему казалось, что он барахтается посреди болота, захлебываясь темной водой, отдающей гнилью. Пытается нащупать дно, но его больше нет. Твердь вышибли из-под ног, и опереться стало не на что. И только затягивает с каждой минутой топкая трясина осознания. Если он позволит ей подобраться достаточно близко, если поверит до конца, что человек рядом мертв, то все будет кончено. А пока это понимание — слишком большое и жуткое, чтобы уместиться в воспаленном мозгу — еще не охватило наемника, не смяло невообразимой своей тяжестью, можно отупело гнать Импалу вперед. Как будто это поможет вовсе уйти от него.

Голова Сэма безжизненно моталась из стороны в сторону, временами откидываясь Винчестеру на грудь. Он непроизвольно теребил свободной от поводьев рукой слипшиеся волосы охотника. От бьющего в лицо ветра слезились глаза, размывалась на щеках бурая корка чужой крови. Хотя, разве чужой?..

Винчестер окинул бессмысленным взглядом окрестности: эти места он знал плохо. Кажется, дорога здесь только одна, свернуть некуда. Значит, стражники скоро его нагонят.

Когда из-за очередного поворота показались развалины города, Дин слегка придержал повод, а достигнув места, видимо, когда-то бывшего площадью, остановился вовсе.

Все строения разрушены почти до основания, только маленькая церквушка со снятым крестом стоит почти нетронутая.

Слез с лошади, осторожно снял с нее Сэма и нетвердой походкой двинулся ко входной двери. Не стал привязывать Импалу — незачем. Один черт живым ему отсюда не выйти.

— Прости, детка… Надеюсь, со следующим хозяином тебе повезет больше.

Лошадь покосилась печальными влажными глазами, ткнулась мордой в бок.

— Прости, — тихо повторил он, запрещая себе оглядываться. Толкнул просевшую от времени дверь, зашел внутрь. Подпер ее тяжелым брусом, лежавшим рядом. Потом просто опустился на растресканный пол рядом с охотником, положил на колени меч и принялся ждать. Осталось недолго.

На изуродованной груди Сэма все еще висел латунный кулон, шнурок насквозь пропитался кровью, но не порвался. Дин осторожно снял его и зачем-то надел себе на шею. На удачу, что ли? Просто чтобы сейчас, когда сюда ворвутся бойцы королевы, ему не было страшно. Вряд ли Сэмми стал бы возражать…

Дверь дрогнула под первым толчком.

Ну что ж, братишка, я сейчас, ты подожди… Я за тобой.

* * *

Он столько раз видел это в будущем и все равно совсем по-человечески надеялся, что все сложится как-то иначе. Все-таки не прошли бесследно столетия, прожитые на земле.

Ангел с тоской смотрел, как тот, кто мог спасти этот мир, опускается на пол заброшенной часовни. Он знал, что случится дальше.

Сколько раз Кастиил видел, как хлипкая дверь падает на пол, открывая проход восемнадцати вооруженным бойцам, как Дин поднимается, глядя на них пустыми, мертвыми глазами. Он сражается, стремясь не подпустить их к распростертому на полу телу. Уворачивается от ударов не потому, что надеется остаться в живых. Скорее просто по привычке. Не умеет сдаваться без боя, вот и все. В тайне от себя он даже злится на противников за их неуклюжесть, за то, что так долго не могут достать его. Почти ждет, когда очередной удар окажется смертельным. На потрескавшихся плитах все больше крови, выцветшая куртка наемника пропитывается ей, тяжелеет. Он не чувствует боли. Вообще ничего не чувствует. Он почти благодарен стражнику с веснушчатым лицом, когда тому наконец удается достать его. Широкий клинок — рифленый от зарубок и местами затупившийся — сминает ребра и останавливается. Наемник мимоходом отмечает, что парню стоило бы лучше следить за оружием.

А больше ни о чем подумать Дин не успеет. Рухнет на пол, рядом с Сэмюэлем и останется там, как и пятеро убитых им стражников. А с выцветших витражей на стенах будут равнодушно взирать ангелы. Такие же, как сам Кастиил.

Наблюдатель не хотел видеть, как это будущее становится настоящим. Но сколько ни закрывай глаза, а жуткие картинки не исчезнут. И ничего нельзя сделать, совсем ничего. И надеяться больше не на что, потому что, хоть стражники еще не пересекли порог ветхой часовни, Дин уже мертв. Сердце еще отбивает рваный, неровный ритм, но что в этом толку?..

Когда все закончится, Таэр будет обречен, а вслед за ним и все остальное. Влияние Лилит уже огромно, просто пока это не стало очевидным. Но вскоре все полетит под откос, в полете набирая скорость. Сколько осталось времени?.. Несколько лет, не больше.

Что ж, значит, скоро Кастиил вернется домой, потому что наблюдать станет не за чем. Когда человеческий мир станет территорией ада, ангел должен будет оставить свой пост.

Как он ждал возвращения… Годами, столетиями. А теперь сама мысль о том, что придется это сделать, внушала глубокое отвращение. Равнодушно смотреть с небес вместе с братьями, как рушится все то, за что отец когда-то умер на кресте, а после — воскрес.

А вмешаться — значит нарушить приказ. Дезертирство, предательство. Но разве предать жертву отца лучше? Разве это правильно?..

Еще одна человеческая черта — умение сомневаться. Надо же, как незаметно, как исподволь эти качества проникли в его суть. И как безжалостно проявлялись теперь.

И вряд ли он станет прежним, когда вернется домой. Нет, скорее ангел будет испытывать ужас, сомнение и вину всю оставшуюся вечность. Жуткая это будет вечность.

Ангел сам не понял, что именно стало решающим: сострадание ли или собственный эгоистический страх перед грядущим кошмаром.

* * *

Дверь распахнулась, Винчестер бросил последний взгляд на Сэма, поднялся на ноги, выставляя перед собой меч, и сразу его опустил. Человек, шагнувший через порог, явно не был одним из стражников. Невысокий мужчина в сером плаще даже не был вооружен.

— Какого хрена надо? Кто ты? — спросил Винчестер, хотя нельзя сказать, чтобы ответ его интересовал.

— Кастиил, ангел божий, — просто ответил гость, глядя на Дина пугающе синими глазами. Сделал шаг вперед.

Наемник предупреждающе выставил вперед меч, к Сэму он никого не подпустит.

— Тогда проваливай к дьяволу, — равнодушно бросил он. Ангелы, демоны… Да пошло оно все!

Вошедший остановился, не отводя взгляда.

— Скоро здесь будет стража. Дин, если ты сдашься, этот мир ждет смерть. Апокалипсис.

Наемник горько рассмеялся сквозь шершавый ком в горле, мешающий дышать.

— А у меня уже апокалипсис.

Слова вырвались помимо воли. Надо же, как точно они выражали то, что случилось… Конец света. Наемник же и сам не заметил, когда весь огромный мир вдруг сузился и уместился в глазах одного-единственного человека. И, странное дело, ему было не тесно… А теперь его, Дина, мир вывернулся из-под ног и рассыпался грудой пепла по пыльным плитам этой треклятой часовни.

— Мой мир уже мертв. На ваш мне плевать, — отрывисто закончил он и отвернулся. Снова опустился на пол возле Сэма.

Гость постоял некоторое время, глядя куда-то вверх, словно решался на что-то. А потом выдохнул с какой-то обреченностью:

— Я могу его вернуть.

Наемник вскочил на ноги и чуть не грянулся на пол от внезапного удушья. Лицо человека — или ангела, или дьявола, плевать! — назвавшегося Кастиилом, расплывалось перед глазами. Безумная, невозможная надежда захлестнула с головой.

— Чего ты хочешь?! Душу? Бери! — быстро выдохнул Винчестер, мимоходом удивляясь, что кого-то мог заинтересовать подобный хлам.

Собеседник только качнул головой.

— Не надо душу. Да и нет у тебя ее сейчас… Просто сделай то, что должен. Не Сэмюэлю суждено убить Лилит. Тебе.

— Что? Издеваешься? Нашел легендарного героя… — начал Дин, но тут же замолчал. Не дай Бог этот псих передумает! — Все, что скажешь.

И почему он это говорит? Не мог же Дин в самом деле поверить, что можно вернуть жизнь мертвому охотнику? Настоящую, а не то жуткое посмертие, которое могут дать некроманты.

С трудом подавил желание остановить Кастиила, когда тот присел рядом с Сэмом, коснулся его окровавленного лица.

Вспышка голубоватого света резанула по воспаленным глазам. Померещился вдруг шелест громадных крыльев. Когда Винчестер снова смог что-то разобрать, гость стоял, опершись на алтарь, смотрел куда-то в пространство поверх его головы.

Затаив дыхание, Винчестер перевел взгляд на Сэма и как-то разом обмяк, упал рядом с ним на колени. Охотник не шевелился, только Дин уже знал, уже чувствовал, что что-то изменилось. И дело даже не в том, что изорванная плоть, заметная в прорехах ткани, теперь срослась, не оставив даже шрамов. Не в том, что сломанная шея выглядела нормальной. Просто исчезла жуткая пустота в груди. И сжимая запястье Сэма, Дин уже знал, что под дрожащими пальцами ощутит пульс.

— Он не сразу очнется. То, что он пережил, мне не исправить, Сэмюэлю будет нелегко, — голос ангела прозвучал спокойно и устало. — Уходите, стража будет здесь совсем скоро.

— А ты? — наемник порывисто шагнул к Кастиилу. Он сам не понимал, что хочет сделать. Но попроси тот о чем-то — о чем угодно! — Дин своротил бы мир с его оси, но просьбу бы выполнил…

— Мне они не опасны. Идите, иначе все зря... — потом, о чем-то вспомнив, ангел вытащил из-под плаща знакомый трехгранный кинжал. — Вот, в замке взял. Он, кажется, ваш.

Наемник принял артефакт, мимоходом коснувшись ладони ангела, оказавшейся неожиданно холодной. Сжал рукоять так, что начали неметь пальцы.

— Я… Что я могу для тебя сделать? — выдохнул он перехваченным горлом.

И ангел улыбнулся. Печально только.

— А знаешь... Помолись за меня. А теперь иди, они совсем рядом.

* * *

Когда наемник покинул часовню, наблюдатель оторвал ладонь от груди. Серый плащ быстро пропитывался кровью. На теле появлялись все новые повреждения. Так вот что люди чувствуют, когда умирают…

Прав был Захария: решиться на что-то не так трудно. Сложнее принять последствия своего выбора.

Надо же, а ведь это больно: умирать. И очень страшно.

Наблюдатель чувствовал, как незримые крюки вырывают плоть, как ломаются кости. Что ж, он знал, какой будет цена. Не в его силах дать жизнь, он ведь не Бог. А вот забрать чью-то смерть… Да, это у Кастиила получилось.

Только сквозь боль, исказившую лицо ангела, сквозь весь его страх он вдруг почувствовал себя живым. Впервые.

А хорошо получилось... Приняв чужую смерть, Кастиил смог выторговать жизни и души двоих человек. Разве не это люди называют выгодным?..

Не устоял на ногах, упал. Перед глазами впервые за много-много веков потемнело. А потом — слепящий свет и тихий знакомый голос.

Он лежал на старых плитах заброшенной часовни, вокруг — выжженный контур раскинутых крыльев. А в мертвых синих глазах ангела, уставленных вверх, туда, где под самым куполом был изображен человек, распятый на кресте, уже не было боли. На губах бывшего наблюдателя застыла улыбка. Спокойная, искренняя. Словно тот, кого он звал столько лет, наконец-то ему ответил.

Ох не стоило отпускать Импалу, да кто ж знал?.. Пешком далеко не уйти, тем более что Сэм без сознания. А стража будет здесь с минуты на минуту…

После прохладного полумрака старой часовни залитые солнцем руины казались неестественно яркими. Настолько, что приходилось щуриться. А может, дело не в этом? Мир вообще казался каким-то другим. Пугающе остро ощущались цвета, звуки, запахи… Наверно это оттого, что, несмотря на все паскудство их нынешнего положения, он снова был жив. Они оба…

А значит, рано опускать руки.

— Ничего, ничего… Прорвемся, Сэмми! — рассеянно пробормотал Винчестер, озадаченно оглядывая окрестности. Он судорожно перебирал варианты. То ли снова свернуть в лес, то ли попытаться добраться до ближайшего города… Впрочем, и то, и другое будет затруднительно, все-таки он и сам сейчас далеко не уйдет, а уж с охотником…

Однако пешком идти не пришлось. Стоило дойти до ближайшего поворота, как из-за развалин ратуши, густо поросших дикой смородиной, выступила Импала. Смерила хозяина укоризненным взглядом, постояла какое-то время неподвижно, давая понять все, что о нем думает, но потом все-таки подошла.

Наемник благодарно погладил серую от пыли гриву, получив в ответ обиженное фырканье. Эх, женщины…

Разбитая дорога ложилась под копыта неохотно, подсовывала рытвины и выбоины. Сэм вздрагивал, бормотал что-то бессвязное, но не просыпался. Это начинало пугать. А если странный человек с синими глазами солгал? Если вернуть охотнику жизнь было не в его силах?.. Впрочем, на хрена ему лгать?

С другой стороны, зачем Кастиил вообще вмешался во все это, Дин тоже не понимал. Не оставляло только странное какое-то чувство, будто там, в церкви, наемник столкнулся с чем-то огромным, необъяснимым… Магия, сверхъестественные твари — к этому он почти уже привык, это казалось обыденным. А Кастиил — нет. Человеческий его образ почти стерся из памяти, но голубоватое сияние и шелест незримых крыльев все еще мерещились наемнику. Дин даже сейчас ощущал его присутствие. В бьющем по лицу ветре, в солнечных бликах, жгущих глаза… Странное было чувство.

Он снова перевел взгляд на Сэма, отбрасывая ненужные мысли. Глаза охотника лихорадочно двигались под закрытыми веками. Винчестер стиснул зубы и свернул с дороги туда, где маячили кроны деревьев.

* * *

Кровь толчками вытекала из разорванных мышц, стекала на каменный пол. В неверном свете жаровни она казалась почти черной. Железный прут в руках Аластора, вишневый от нагрева, отражался в темных провалах глаз демона. Боль смешивалась с отчаянием и накрывала с головой. Сэмюэль захлебывался ими. Пытался дышать и не мог, казалось, в камере не осталось воздуха. Его вообще больше нет. Ничего нет: ни воздуха, ни камеры, ни самого охотника… Только боль, отчаяние и пламя.

Раскаленный металл пронзает плоть.

Дин… Пожалуйста, не…

Теплая ладонь касается плеча. Наемник смотрит растерянно, почти жалобно.

— Сэм? Сэмми! Да черти тебя, ну проснись ты…

Спокойно, это только морок. Его тут нет. Здесь только они двое… Он и Аластор.

— Сэм, да я это, я! Ну что ты, а?.. Настоящий я! Ну правда… — в глазах просьба, в голосе — отчаяние. Дин сжимает его ладонь так, что становится больно. Какого черта? Боль кажется настоящей…

— Сэм, твою мать…

Охотник рывком сел и подавился изумленным возгласом. Тело повиновалось привычно и безукоризненно. Не было ни сломанных рук, ни разорванных сухожилий… Вместо зыбкой темноты каменных стен — густой подлесок, освещенный сползающим к горизонту светилом.

Вишневым, как раскаленный прут в руках Аластора…

— Сэм!

Винчестер ошалело обшаривал взглядом окрестности и ничего не понимал. Скосил глаза вниз: одежда обожжена и разорвана, как он и ожидал… А вот следов на теле не видно. Что за… Как это возможно?

Он лихорадочно принялся перебирать все, что случилось за последние сутки, отчаянно пытаясь отделить явь от горячечного бреда. Не получалось. Реальность то и дело проваливалась, как тонкий лед, а из проломов и трещин наползали видения. Аластор, Дин, Джоанна, отец… Их лица мелькали в зыбком пламени, сменяя друг друга. Столичная площадь, каменные стены подвала, лесная поляна… Образы наползали один на другой, сводя с ума…

А потом из этого калейдоскопа вдруг проступило понимание.

— А я ведь умер, — отчетливо вспомнились руки демона, сворачивающие ему шею. Не бред, не сон…

И Сэмюэль успокоился. Смерть — это ничего. Зато все сразу стало ясно.

В лицо плеснулась холодная вода, заставляя вздрогнуть.

Он никогда не видел Дина таким: растерянным, почти испуганным. Вечерняя прохлада казалась такой реальной… И это отчаяние в зеленых глазах — тоже.

Интересно, это рай или ад?..

— Ну умер, ну воскрес, бывает! — голос наемника хриплый, сорванный. — Но теперь все будет нормально, слышишь?! Я настоящий, ты настоящий… Это все — настоящее!.. Ну поверь ты мне!

Так, к черту. Видения, реальность… Плевать! Если Дин о чем-то просит срывающимся голосом, если с такой надеждой смотрит на него, то какая к демонам разница? Он будет верить!

Он заставил себя успокоиться. Алое пламя и чернота глаз Аластора не исчезли, но неохотно отодвинулись куда-то вглубь воспаленного сознания. Черты Дина стали четче. Охотник только теперь разглядел, насколько тот бледен. На осунувшемся лице, белом, как полотно, запеклись бурые потеки крови. Сэмюэль вскинул руки, останавливая новую попытку встряхнуть себя за плечи.

— Понял я, понял. Не надо, — наемник замер, уставился на него еще пристальней. — Объясни толком, что произошло!

Из сбивчивого рассказа Дина сложно было что-то понять, но потом проступило страшное осознание. Правда, все правда! Умер и воскрес. Значит…

Винчестер вскинулся, хватая наемника за воротник.

— Что ты за это отдал?! Душу?!

— Что?.. — тот растерянно попытался высвободиться. — Да кому моя душа сдалась, успокойся!

А вот этого не надо. Сэмюэль достаточно знал о таких вещах. И чем приходится расплачиваться за подобное, тоже знал.

— Ты заключил договор? Подписывал что-то? — свистящим шепотом выдохнул охотник.

Дин сердито тряхнул головой, вырвался.

— Ничего я не подписывал, отстань!

Лжет? Господи, если этот человек обрек себя на ад, чтобы его спасти… Только, кажется, Дин говорил правду.

— И вообще, ты чем-то недоволен? Тебе со свернутой башкой больше нравилось?! Ну иди тогда опять убейся! А если нет, то заткнись, и давай думать, что будем дальше делать! У нас, между прочим, стража на хвосте!

И от привычных интонаций в сердитом голосе наемника вдруг стало спокойно. Сэмюэль словно впервые оглядел вечерний лес. Настоящий… Господи, и деревья настоящие, и воздух…

Только за спиной Дина маячила темная тень Аластора.

А и пес с ним…

* * *

Нелегкий получился разговор. Кажется, услышав, что глаза Кастиила не светились красным, а в церкви не пахло серой, Сэмми немного успокоился, пришел в себя. Вроде даже взгляд стал более осмысленным. Только Дин не обманывался этим. Видел, что охотник по-прежнему балансирует где-то на грани откровенного безумия. Не мог не видеть. И эти лихорадочные взгляды, бросаемые ему, Дину, за спину, словно там стоит кто… И то, как Сэм машинально касался прорех на заскорузлой камизе, а после украдкой косился на свою ладонь, проверяя, не испачкана ли она кровью…

Впрочем, чего удивляться? Парень в аду побывал… Могло ли быть по-другому?

Но это все ничего. Они справятся.

Дин дождался, пока охотник уйдет к ручью, и уткнулся пылающим лицом в мокрую от росы траву. Трясло, как в лихорадке. То ли от пережитого кошмара, то ли наоборот — от нахлынувшей теперь легкости. Нервный он стал, дерганый. Сентиментальный.

А хорошо было раньше, до всей этой истории! Когда все было понятно и привычно, когда нечего было терять, да и стремиться тоже особо не к чему… А теперь вот ангелы, демоны, спасение мира. Дожили… И отступать ведь некуда.

Ночь прошла относительно благополучно, по крайней мере с королевскими солдатами преступники так и не встретились. Только Сэм всю ночь вскидывался. Бормотал что-то невнятное, то ли звал кого-то, то ли, наоборот, просил не приходить… Просыпался, шарил по поляне невидящим взглядом, натыкался на Дина и успокаивался.

Винчестер скрипел зубами от собственного бессилия, мысленно проклинал Лилит, Аластора, Гордона и вообще всю их ублюдочную братию. Но с вопросами лезть не решался. Человек все-таки с того света вернулся, ясно, что с головой пока не в ладах… Впрочем, Сэмми и раньше особо нормальным не был, раз добровольно во все это влез. Да и сам Дин, раз уж на то пошло — тоже.

К рассвету оба щеголяли красными, как у вампиров, глазами и темными кругами под ними. В дорогу двинулись в неловком каком-то молчании. Еще вчера, посоветовавшись, решили пересидеть некоторое время в деревушке неподалеку. Сэм сказал, что местный пастор — близкий друг его отца и не откажет в помощи. Дину эта идея не слишком нравилась — доверять кому-то свою жизнь не хотелось, — но болтаться сейчас под носом у стражи хотелось еще меньше. Пересидят, дождутся, пока все хоть немного уляжется, и обратно, в столицу. Пора кончать эту коронованную тварь! Знать бы еще, кто займет ее место, если ее не станет. Детей у Лилит нет, родственников тоже. Не начался бы хаос… Впрочем, хуже-то уже некуда, так что ее в любом случае нужно прикончить!

Только заняться этим Дин собирался в одиночку. К Сэмми он этих тварей больше близко не подпустит. Потому что если ему снова придется закрывать ему глаза…

Господи, нет. Хватит.

Повезло, до места добрались к полудню. Кажется, удалось не попасться на глаза никому из местных. Учитывая стоящую вокруг жару, людей на улице почти не было.

Пока Сэм объяснялся с сухоньким пожилым церковником, Дин как бы невзначай отошел к иконостасу, постоял в нерешительности. А ведь он обещал Кастиилу…

Вот только никаких молитв Винчестер не знал. Хотел начать своими словами, но как-то сразу растерялся. И как люди это делают? Он посмотрел на лики святых, потоптался на месте, не представляя, что нужно говорить.

А потом его взгляд скользнул туда, где в окружении свечей и цветов стояла небольшая картина в золоченой раме. То, что это портрет королевской семьи Таэра, наемник понял сразу: узнал лицо бывшего короля — не раз видел его на обороте монет таэрской чеканки. А вот когда он узнал еще одного человека с картины, дыхание у него перехватило.

— Ах ты ублюдок… — неверяще выдохнул он.

— Дин? Ты что? Эй, что с тобой? — Сэм быстрым шагом пересек пустующее помещение и встал рядом.

— Кто это?! — резко спросил наемник, тыча в изображение.

Охотник растерянно наморщил лоб.

— Это? Наследный принц Михаил, погибший при…

— Да нет же, не этот! Рядом с ним! — перебил Винчестер.

— Гавриил. Средний сын короля. Пропал на охоте, но думаю, Лилит избавилась и от него.

Избавилась, значит? Вот же дьявол! А может, просто похож? Хотя какое там?.. Уж эту самодовольную физиономию Дин ни с одной другой бы не спутал!

— Помнишь Локи? — в упор глядя на Сэма, спросил он. — Ну того урода, который пытался свистнуть у нас кинжал?

Охотник непонимающе молчал, но по его лицу было видно: помнит.

— Так вот, это один и тот же человек. Планы меняются, Сэмми, надо найти эту сволочь! Хочу задать ему пару вопросов!

Еще один город, еще одна таверна… Только, поговорив с местными, Дин уже знал, что ни черта они тут не найдут. Да и можно ли кого-то найти, если тебя самого ищут по всему Таэру? Тут бы самим не попасться…

Но Винчестер нутром чувствовал, что пропавший принц знает куда больше, чем они с Сэмом думали. Может, стоило плюнуть на него и попытаться сразу добраться до Лилит, но, черт, один раз они уже совершили ошибку, сунувшись в столицу без информации! Это стоило жизни Джо, да и Сэму не многим дешевле. А Локи наверняка может здорово прояснить ситуацию. Вопросов к нему набиралось немало… Вообще-то на данный момент бродячий фокусник — старший наследник королевской семьи, и сидеть бы ему на троне, а не таскаться по всей стране в обнимку с лютней. И, если он рассудил иначе, значит, для этого должны быть основания.

Кивнув Сэму, поднялся, пошел к стойке за выпивкой. Бросил через плечо осторожный взгляд. Лицо охотника застыло в неподвижности, серые глаза неотрывно смотрят куда-то в пространство. Так теперь бывало всегда, когда он думал, что наемник его не видит. Сжатые зубы и остановившийся взгляд.

Винчестер понятия не имел, как ему помочь, так что не лез с расспросами. Беспокойство вперемешку с ненавистным бессилием придавало выпивке паршивый привкус.

Когда кто-то коснулся плеча, наемник не вздрогнул, не удивился. Только ладонь сомкнулась вокруг рукоятки. Что ж, он понимал, что рано или поздно королевские солдаты их отыщут. Лишь бы только Сэм, сидящий в дальнем конце зала, успел уйти… Развернулся всем корпусом, одновременно вытаскивая широкий нож, и замер. Дьявол, лучше б, и правда, солдаты, чем эта женщина…

Наемник узнал ее не сразу, понадобилось несколько болезненно острых мгновений. Осунувшееся лицо, потускневшие, будто выцветшие глаза… Да и пряди на висках, выбивающиеся из-под платка, сплошь седые. Вина пеньковой петлей сдавила горло, даже приветствия не выдохнуть. Черти его дери, что он мог сказать Элен Харвел, и как не отводить глаз?..

— Светитесь по всей округе, как две мишени? Не могли просто обратиться ко мне? — а вот голос бывшей охотницы остался прежним.

— Я… — Господи, да что ж говорить-то так тяжело?! — Думал, что после… случившегося вы не захотите нас видеть.

Трактирщица прищурилась, уперлась в него внимательным колючим взглядом.

— Правильно думал, Винчестер, не хочу, — тихо ответила женщина. — А знаешь, чего я хочу еще меньше? Чтоб смерть моей девочки была напрасной. Так что, если ты все еще намерен прикончить эту тварь на престоле, рассчитывай на мою помощь. А когда все закончится, не попадайся мне на глаза.

Слова обдали сухим жаром, словно кузнечный горн, сдавили что-то в груди. Наемник коротко кивнул и взглядом указал на их с Сэмом стол.

— Вы правы, нам нужна помощь. Ищем одного человека…

* * *

Истошный крик, то и дело пресекаемый кашлем, захлебывающийся отчаянием и болью, не стихал. Раздирал перепонки, выворачивал душу. Винчестер рвался из рук стражников, но не успевал, не мог успеть… Лицо Джоанны быстро скрывала стена пламени.

Пламя плясало в черных глазах Аластора, пламя поглощало последние крупицы разума. Затопляло изнутри, опаляло сжавшиеся в тугой ком внутренности. Багровое и жуткое. Вскоре оно затопит Таэр, а потом и все остальное… Раскаленный металл касался запястий, кровь не останавливалась. Во всем мире осталось только три цвета. Багрово-рыжий, как хищные языки огня. Черный, как наползающие из углов камеры тени. Красный, как кровь, как раскаленное железо, как рубцы на запястьях.

И больше ничего…

Сквозь трехцветное марево неохотно проступили очертания комнаты. Саднило сорванное горло.

Стоило Сэмюэлю перевести взгляд на соседнюю кровать, как Дин отвернулся, делая вид, что ничего не заметил. Из угла комнаты, прищурившись, смотрел Аластор. Что ж, такое пробуждение за последние несколько дней стало привычным…

Наемник кашлянул и сунул Винчестеру под нос свернутый листок бумаги.

— Вот, Элен прислала… — нарушил он неловкую тишину. — Нашел наш просвещенный этого урода. Недалеко совсем, за несколько часов нагоним.

Охотник заторможенно кивнул, пытаясь стряхнуть остатки ночного кошмара.

— Что ж сразу-то не разбудил? Спешить же надо… — пробормотал он.

Дин неопределенно развел руками. Ясно. Хотел дать ему отдохнуть. Знал бы он, чего Сэмюэлю стоит такой отдых…

Есть не хотелось, но видеть в глазах Дина тревогу и ненавистную жалость хотелось еще меньше. Кое-как впихнул в себя хлеб, щедро сдобренный маслом. Лишь бы как можно скорее двинуться в путь. Сэмюэль теперь вообще не мог оставаться на одном месте: настигали кошмары. А пока в дороге, оно все как-то легче... И чем быстрее двигаться, тем лучше. Так можно хоть ненадолго оставить позади и Аластора, и багрово-оранжевую огненную стену, опередить их...

За несколько часов добраться до нужного города не получилось. Слишком много было вокруг бело-золотых накидок: приходилось временами сворачивать с дороги на еле различимые тропинки, а то и вовсе отсиживаться где-то за деревьями. То, что его, Сэмюэля, считают мертвым, все-таки облегчило им жизнь, могло быть куда хуже. Но Дина все еще искали, перестраховывалась таэрская королева.

Только когда земля начала отдавать вечерней прохладой, а в плотных синеватых сумерках уже сложно было что-то разглядеть, показались городские ворота, уже запертые на ночь.

Привязали коней в роще неподалеку, перебрались через стену. Город, благо, небольшой, постоялых дворов тут немного…

Им повезло уже на третьей попытке. В почти пустом в силу позднего времени зале было душно, пахло выпивкой, специями и потом. Винчестер наткнулся взглядом на сидящую в углу фигуру и замер. Не ошибся наемник. Хоть прежде Сэмюэль видел таэрского принца лишь издалека или на картинах, пусть тогда он и был одет в бело-золотой мундир, а не в простую рубаху, настолько выцветшую, что и цвета не определить… Но охотник ни на секунду не усомнился, что за липким от пролитого пива столом сидит и перебирает колоду карт Гавриил Таэрский, законный наследник престола.

Дин тоже заметил. Лицо наемника затвердело, появилась на нем опасно-дружелюбная гримаса. Он быстрым шагом направился к цели, Винчестеру ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

— Локи, приятель, какая встреча! — хищно улыбнулся наемник. — Кажется, я задолжал тебе выпивку?..

— О, привет, ребята. Не ждал вас… — насмешливые карие глаза не отразили ни удивления, ни, тем более, страха. — Да вы присаживайтесь, чего стоите? Может, сыграем?

— Слушай ты, сволочь, не наигрался еще?! — сорвался Дин, переходя на злой шепот, схватил собеседника за воротник.

Подпившая компания в противоположном углу заинтересованно переглянулась, но быстро утратила интерес, когда охотник примирительно вскинул руки.

— Дин, довольно! Мы пришли поговорить, — Сэмюэль опустился на табурет, внимательно следя за руками беглого принца. Если он попытается выхватить оружие, нужно быть готовым.

— Правда? И о чем? — невозмутимо уточнил фокусник, поднося кружку к губам.

— А это вы мне скажите, ваше высочество! — буркнул Дин, падая за стол.

Насмешливо-любопытная маска на лице мужчины дрогнула, промелькнуло за ней что-то очень знакомое. Тоска, горечь, вина?.. Что-то такое, что Сэмюэль Винчестер не раз видел в зеркале. Впрочем, фокусник сразу взял себя в руки.

— А что мне вам сказать? Я тебя предупреждал, помнишь? А дальше — не мое дело.

— Неужели? — зрачки наемника опасно сузились, охотник испугался, что он ударит Гавриила. А им бы сейчас не стоило привлекать внимания стражи, затевая драку. — Это все — твое дело! Дьявол тебя раздери, это твоя страна! Ты знал правду! Ты знал, что твоя сестра одержима, и просто свалил, когда понял, что она избавляется от конкурентов?!

Фокусник отодвинул кружку, окинул собеседников снисходительным взглядом, в котором, впрочем, теперь отчетливо просвечивало что-то колючее.

— Угадал. Мне не интересна грызня за трон, — он вызывающе ухмыльнулся.

— Не интересна, значит?! Сбежал, значит, и думаешь, что тебя все это не коснется? А тебе не приходило в голову, что когда эта тварь окончательно подомнет под себя Таэр, а потом и все остальное, это затронет всех?! И уж про любимого братца она точно не забудет!

— Не сомневаюсь. Лилит доберется до меня, как и до вас! Нам всем осталось недолго. И лично я предпочту провести оставшееся время, таскаясь по кабакам, а не бессмысленно рвать жилы! И когда мир накроется, я встречу апокалипсис в компании какой-нибудь красивой бабы и славной выпивки, а не в тюремном подвале с оголтелыми демонами, — он выразительно посмотрел на Сэмюэля.

Винчестера передернуло. Пожалуй, никогда еще ему не было настолько противно. Сколько же трусости, сколько эгоизма носит в душе это существо! Как же можно было просто взять и уйти?.. Даже если Лилит сильнее, даже если победить невозможно! Черт возьми, он должен был попытаться! Целая страна, его страна превращается в поле битвы…

— Хорошо, — равнодушно выдохнул Сэмюэль. Спокойствие далось неожиданно легко, просто Гавриил вдруг разом перестал восприниматься как что-то одушевленное. Что толку, срывая голос, взывать к чести того, кому и слово такое неведомо?.. — Тогда просто скажи нам то, что знаешь о Лилит.

Фокусник помолчал, что-то прикидывая.

— Зачем? Чтобы вы снова сунулись к ней, угробили кого-нибудь еще и снова пришли ко мне предъявлять претензии? — долил себе пива, сделал внушительный глоток и рукавом стер с губ пену. — А что, той девочки, которая сгорела тогда из-за вас, вам мало?

Сэмюэль не понял, кто раньше вскочил на ноги: он или Дин. Впрочем, от удара фокусник легко увернулся.

— Из-за нас?.. — давясь еле сдерживаемой злобой, вытолкнул наемник. — Да если б ты тогда сказал нам все, что знаешь, ничего бы этого не было!

— А кто сказал, что я мог вам доверять? — вскинул брови собеседник. — Нет, парни, ни черта я тогда вам сказать не мог. Тогда не мог, а теперь не хочу. Так что либо вы сейчас уходите сами, либо я зову стражу. Вам как больше нравится?

— Слушай, ты!.. — начал Дин, но охотник молча потянул его за рукав к выходу. Не мог он больше видеть это пресмыкающееся. Противно и бессмысленно. Ничего они не добьются… А времени и так потеряно достаточно.

Дин не сопротивлялся, вероятно, испытывал схожие чувства. Только обернулся уже от самой двери, сказал негромко:

— Что, некуда падать, да?..

И молча последовал за Винчестером.

* * *

Повертел в руках давно опустевшую кружку, поставил на стол. Некуда падать, действительно некуда. И верить не во что и молиться некому, тут Дин Винчестер прав. Только разве он, Локи, сам этого не знал? Смерть той девчонки, сгоревшей на столичной площади — его вина? И этим они надеялись его уязвить?.. Забавные ребята! Как будто его совесть от этого пострадала… Как будто еще есть чему страдать! Да она давно раздавлена в кровавое месиво, ни черта от нее не осталось. Ни от совести, ни от чести, ни от души! И смерть одной-единственной девчонки не сделает груз его вины тяжелее.

И орден просвещенных, и стертые с лица земли города, и тысячи сожженных и повешенных людей. И вся его семья. Скрип виселиц и рев пламени на городских площадях... Это все на его совести. Так что ему смерть Джоанны Харвел?! Еще одна капля в ненавистном океане крови. Он по самую глотку в этой крови, он давно ей захлебывается!

Потому что не смог, не успел… Из трусости, из нежелания вмешиваться. А еще потому что любил.

Откуда Винчестерам знать?.. Но она же не всегда была такой! Беглый принц знал Лилит всю ее жизнь… Веселую, добрую, честную. Никто не понял, в какой момент все изменилось, никто даже не заметил, что с юной принцессой творится что-то не то! Никто, кроме него. А он ждал, надеялся, что это пройдет, что девочка, которую принц любил больше жизни, вернется, станет прежней… Не стала. Дин считает, что Лилит одержима демоном? Если бы! Тогда принц давно уже изгнал бы ту тварь, которая посмела занять ее тело, и все было бы по-прежнему! Только она не одержима. Вернее, одержима, но не демоном… Лишь жаждой власти и собственной гордыней.

Локи помнил, как глаза Лилит начали менять цвет, становясь страшными и белыми. Скажи он об этом отцу или Михаилу, они бы наверно убили ее. Но допустить этого Локи не мог. А когда понял, что прежнюю Лилит уже не вернуть, было поздно: за спиной принцессы стояла армия ада. Вот так вот… Демоны, призраки, оборотни склонились перед смертной. Потому что только люди и могут быть страшнее нечисти… А потом принцесса избавилась от родителей и старшего брата. Локи знал, кто следующий в очереди.

Остаться там и умереть, пытаясь прикончить последнего человека, который ему дорог, свою сестру? Не смог. Духу не хватило.

Так чем, чем, ради всего святого, эти парни, ввалившиеся сегодня в обеденный зал постоялого двора, надеялись его уязвить?! Разве бывает больнее? Разве ему есть что терять?!

А ведь он пытался отговорить наемника от участия в этой войне. Плюнул на осторожность, пришел… Черт его знает почему. Такая вот небольшая взятка своей давно покойной совести. Чтоб хоть этот парень не умер по его, Локи, вине. Дин ему нравился, правда. Просто в ту ночь, когда они познакомились, принц увидел в зеленых глазах наемника… понимание? Дин понимал, чувствовал те болезненно острые четверостишия. И Локи действительно хотел ему помочь.

Только Винчестер оказался сильнее. Или он просто безумен? Сам же все понимает, он же не глуп… Не в их силах уничтожить Лилит Таэрскую! Но наемник, похоже, еще видит разницу между «невозможно» и «не стоит попытаться», которой давно уже не видит беглый принц Гавриил. Хотя какой он принц? Локи, бродячий фокусник. Не более…

Только брошенные в лицо слова все равно жглись, как неостывшие еще угли.

Некуда падать… И подниматься тоже незачем! И можно ли что-то изменить, когда ты уже предал все, что было тебе дорого?!

Отчего же все те мысли, которые Локи столько лет гнал от себя, вдруг хлынули в душу горной рекой, сметая на своем пути все барьеры и границы?..

Вспомнилось, как в свои восемнадцать принц Гавриил приносил торжественную клятву на оружии, как обещал защищать Таэр любой ценой. Юноша в белом мундире с золотой эмблемой… Надо же, он ведь искренне верил тому, что говорит.

В другой это было жизни, не в этой. Да и не с ним. Это был кто-то другой, совсем на него не похожий! Парень, которого Локи предал тогда, оставив свою страну. И который теперь мстит ему ненавистными этими воспоминаниями.

В совсем уже опустевший зал заглянул трактирщик, вопросительно кивнул на пустой кувшин. Локи наклонил голову. Через минуту перед ним стояла полная кружка.

Глотнул и закашлялся. Не пошло, показалось слишком горьким. И воздух был горький…

Господи… Да гори оно все самым синим пламенем!

Взял со стола лютню, струны отозвались надтреснутым, больным голосом, почти до крови впились в ладонь.

Рваной рифмой в тетрадь ляжет горькая память,

Застарелой виной заполняя страницы...

Ублюдки. Трусливые ублюдки… Словно чувствовали, что он рядом! Подготовились, окопались…

Винчестер еще раз перечитал письмо, присланное Элен Харвел. И как хозяйка трактира каждый раз ухитряется безошибочно вычислять их с Сэмом местонахождение?

— Эй, Сэмми! — на соседней кровати привычно завозились, Дин отвел глаза, стараясь не замечать потерянный взгляд, шарящий по комнате очередного постоялого двора. Через пару мгновений охотник выровнял дыхание, глаза приняли подобие осмысленности.

— Говорят, эта стерва вместе со свитой перебралась в резиденцию под Тайхалом, — констатировал наемник, отчаянно игнорируя неестественную бледность своего спутника. — Думаю, эти выродки готовятся к нашему приходу. Чувствуют, сволочи…

Сэм рассеянно пожал плечами. Снова обвел расфокусированным взглядом их временное жилище.

— Брось, так даже лучше. Меньше людей пострадает, если что-то пойдет не так…

Не так? Черта с два Дин это допустит! На этот раз все должно пойти по плану… Обязано, черт возьми!

— Серьезно? Да там, я слышал, настоящая крепость! — зло буркнул наемник. Впрочем, выбирать не приходилось. Тайхал, значит, Тайхал, чего уж теперь? Какая разница, где умирать? Так даже лучше, ехать всего ничего… Главное, чтоб Сэма это все не затронуло.

Дорога до окрестностей Тайхала заняла пару дней. Примечательным показалось лишь то, что за все время преступникам не встретилось ни одного патруля. Возникало идиотское ощущение, что дорогу им будто намеренно расчистили. Дьявол, да на ней разве что розовых лепестков не хватало! Ни патрулей не встретилось, ни нежити. Черт… Лучше б эти уроды стояли на каждом шагу, и то спокойнее было б!

Однако Сэмми этой позиции, похоже, не разделял и был неожиданно спокоен. Ехал размеренным шагом, лишь изредка переходя на рысь, выбивался вперед. Винчестер все чаще ловил себя на жуткой мысли, что появилось в охотнике что-то общее с людьми, встреченными наемником в соляных копях. Остановившиеся, больные глаза, рваные движения… И постоянное молчание.

Ничего. Ничего, приятель, осталось чуть-чуть! Вот прикончу эту тварь, и ты снова сможешь дышать. Ты сможешь, я знаю!..

Дорога была знакомая, Винчестеру уже доводилось здесь бывать. А на память наемник никогда не жаловался. Черт, ну где же эта чертова хибара?! Помнится, был тут где-то заброшенный охотничий домик… Тот еще сарай, но сейчас им большего и не нужно. Очертания хлипкого строения выступили из зеленоватого лесного марева, когда до Тайхала оставалось всего-то несколько миль. Дин зажмурился, проверил рукоять кольтовского кинжала под курткой.

Что ж… Ты когда-нибудь поймешь, что так было правильно.

* * *

Невысокие стены Тайхала уже показались в отдалении, похоже, они будут на месте к полудню. Странное дело, до чего обычный сегодня день! Словно не за головой коронованной демоницы едут, словно не сегодня все решится… Когда в прошлый раз приближались к столице, в груди все сжималось в преддверии боя, а сейчас… Нет, это был самый обычный день. Только у Дина лицо какое-то непривычное. Появился на нем какой-то странный оттиск вины. Отчего же?.. Впрочем, Сэмюэль никогда не мог до конца понять этого человека. А сейчас и вовсе не до того.

Когда Дин сделал знак остановиться, охотник напряг слух, обернулся. За спиной Дина, сложив руки на груди, замер Аластор, вопросительно вскинул подбородок. Сэмюэль отвел взгляд. Справа, в нескольких десятках ярдов из-за кустов виднелась старенькая бревенчатая постройка. Дом явно был заброшен.

— Слышишь? — очень тихо уточнил наемник.

Винчестер молча качнул головой. Похоже, теряет хватку… Если там засада, он должен был заметить ее первым. Однако, сколько бывший барон ни вслушивался, так ничего постороннего и не разобрал. Лишь негромкие птичьи пересуды да шелест ветра в древесных ветвях.

— Там точно кто-то есть, — шепнул его спутник, подъехав ближе. — Я проверю комнаты, а на тебе подвал!

Что ж, если Дин уверен… Пусть будет подвал. Спешились, привязали лошадей. Осторожно, стараясь не наступать на сухие ветки, приблизились к дому.

Сэмюэль запалил фонарь, сдвинул тяжелую дверцу, за которой открывался спуск в подпол. Из черного провала повеяло знакомой до оскомины сыростью. Бросил короткий взгляд на замершего у входа в соседнюю комнату Дина.

И что-то такое болезненно-острое плеснулось в зеленых глазах наемника… Словно прощается.

— Ну давай, чего встал-то? — беззвучно шепнули его губы.

Неловко кивнув, Сэмюэль спустился по прогнившим ступенькам, поднял фонарь над головой: погреб как погреб, пустой почти. Ничего тут нет необычного. Может, показалось Дину?

А потом над головой захлопнулась дверца, мгновенно скрыв пятно дневного света, проникавшего сверху. Послышался скрежет.

— Дин? Дин, какого черта?! — а голос ломкий, незнакомый… Все он уже понял в эту секунду.

— Прости, приятель, — Сэмюэль едва разобрал слова, приглушенные досками.

Охотник ударил в дощатый потолок, царапая ладони. Бил, пока совсем их не ободрал. Только шаги и стук закрываемой входной двери сказали ему достаточно.

Глубоко вздохнул, заставляя себя успокоиться. Он выберется, это понятно… Но, дьявол, сколько же это займет времени! А с каждой потерянной минутой Дин Винчестер будет приближаться к резиденции таэрской королевы.

Вытащил нож с широким, толстым клинком, загнал по рукоять в зазор между досками, попробовал отжать. Вот же дьявол, похоже, Дин не только опустил защелку, он еще чем-то придавил этот чертов люк!..

— Ну что, охотник?.. Вот мы снова одни в подземелье, — Сэмюэль резко обернулся, едва не полетев с деревянных ступенек. Из дальнего угла погреба привычно ухмылялся Аластор.

— Пошел ты! Ты даже не настоящий, — отмахнулся охотник, продолжая попытки разобрать доски. Только уверенности в собственном голосе не чувствовалось.

Демон рассмеялся.

Рука с ножом дрогнула. Сэмюэль окинул взглядом тесный погреб. Пустой, темный… Только фонарь в его руках отбрасывает на стены неровные алые блики, отражается в глазах Аластора.

— Я-то не настоящий, а вот твое безумие — вполне реальное. Почти осязаемое, да, Сэмюэль? — голос демона обжигал, как раскаленный метал, рвал душу знакомыми стальными крючьями. И бежать от всего этого было теперь некуда.

Охотник почти физически чувствовал, как наваливается на плечи свинцово-тяжелый страх. Он не давал вдохнуть, жег изнутри... И не пошевелиться.

А потом вдруг повеяло знакомым неестественным холодом. А ведь это, кажется, на самом деле! Не галлюцинация. Винчестер с трудом смог пошевелиться, стряхивая оцепенение. Вытащил из-под куртки мешочек с солью. В воздухе обозначились очертания человеческой фигуры…

Только узнав призрака, шагнувшего к нему, охотник опустил вскинутую ладонь. Если эта девушка пришла забрать его жизнь… Что ж, у нее есть такое право.

Джо остановилась в шаге от охотника. Такая же, как при жизни, только лицо неестественно бледное. Охотница медленно поднесла палец к губам, не давая ему заговорить.

— Тихо, у меня времени мало, — шепнула она. — Зря ты себя винишь, это был мой выбор. И знаешь?.. А ведь я не жалею.

Бледные пальцы мягко коснулись щеки, обдавая потусторонним холодом. Парадоксально, невозможно… Но от этого ледяного прикосновения ему стало теплее.

— Помоги ему, ладно? Он без тебя не справится, — девушка вскинула ладонь, сквозь которую местами просвечивали доски. Послышались треск и скрежет, наверху что-то упало. Охотник изумленно смотрел на вновь открывшийся светлый прямоугольник над головой.

— Джоанна, я… — он перевел взгляд на зыбкую фигуру охотницы, но погреб уже был пуст. Только Аластор продолжал смотреть из угла. Разочарованно так.

Отдышался и в два больших шага оказался в комнате, потом выбежал на улицу. С момента, когда Сэмюэль вошел в это место, солнце ощутимо поднялось. Он потерял не меньше получаса, может, и больше.

И загоняя коня по единственной имевшейся здесь дороге, он уже знал, чувствовал, что безнадежно опаздывает.

* * *

Дьявол, двухэтажное каменное строение действительно больше напоминало крепость. И местность, как назло, ровная, каменистая… Ни холмов, ни деревьев. Импалу наемник оставил у кромки леса, но даже без нее незамеченным никак не подобраться. Возле окованных медью дверей маячили несколько человеческих фигур.

Ну что ж, сейчас начнется…

Винчестер проверил артефакт Кольта. Непривычно тонкий, неудобный… Тяжело с ним будет, но этим тварям неоткуда знать, что кинжал у него. Хоть какое-то преимущество.

То, что глаза у стражников угольно-черные, наемник разглядел издалека. Одного из демонов он узнал почти сразу, ладонь сильнее впилась в рукоять кинжала. Значит, верховный инквизитор собственной персоной…

Только стоило ему приблизиться к дому, как демоны расступились сами. Аластор изобразил на морщинистом лице подобие гостеприимной улыбки.

— Ну что ты, Винчестер? У нас распоряжение ее величества беспрепятственно тебя пропустить! Да ты заходи, не стесняйся! Осторожненько, о порог не запнись.

Больше всего в жизни Винчестеру хотелось отправить этого ублюдка в ад, на историческую родину. Перед глазами стояла залитая кровью камера монастырской тюрьмы и неестественный поворот головы Сэма... Только если он сейчас задержится, если упустит свой шанс, то уже не сможет добраться до королевы. Нет, сначала Лилит, а там как пойдет.

Стиснул зубы и прошел мимо демона. Знал, что тот не ударит в спину. Лилит действительно хочет прикончить его лично, так что войти в каменную ловушку ему позволят. А выйти он отсюда и не рассчитывал… Вот только коронованную суку он непременно прихватит с собой на тот свет. Потому что он не проиграет. Слишком многое сейчас на кону…

Двери с глухим стуком закрылись за спиной. Словно щелчок захлопнувшейся мышеловки. Просторный холл, в котором оказался наемник, был пуст. Свет проникал сюда сквозь цветные витражи, дробился алыми и золотыми бликами, отражался в блестящей мозаике пола. Постоял, прошел к ближайшей двери, зная, что она не будет заперта.

Она сидела за массивным письменным столом, склонившись над кипой бумаг. Подняла взгляд, кивнула и снова принялась перебирать листы изящными тонкими пальцами, на одном из которых горел алый перстень с королевской печатью Таэра. Винчестер начал обходить стол, но в нескольких шагах от демоницы незримая преграда заставила замереть.

— Хорошо, что заглянул, надоело мне самой за тобой бегать, — будничным тоном констатировала Лилит. — Знаешь, что это? — она взглядом указала на один из листов, исписанный аккуратным убористым почерком. Под текстом красовалась неровная бурая подпись. Наемник привычным взглядом распознал кровь.

Не ответил. Нельзя позволять этой мрази втянуть себя в эти светские беседы. Нужно ждать подходящего момента и не растрачивать силы без нужды. Что бы там ни было, а нанести один удар он успеет. Главное не промахнуться…

— Мой контракт с фионским императором о приобретении его души. А вот это, — королева кивнула на другой документ, — с королевой Эрны. Да что перечислять, у меня их много. Даже не представляешь, насколько… Почти все правящие династии у меня в руках. Весь мир скоро начнет жить по законам преисподней. Забавно, да? Мои предшественники во главе адской армии проходили по земле огнем и мечом, но проигрывали… А в этот раз мы победим благодаря обычной бюрократии. Вот он, мой эндшпиль. А ведь я этих людей не заставляла, сами души заложили. За власть, за влияние… Так разве это я обрекла ваш мир на гибель?

Дин смерил ее ненавидящим взглядом.

— Избавь от подробностей. Ты хотела меня убить, так чего медлишь? — он жадно ловил глазами каждое ее движение. Только бы подошла ближе…

— Не понимаешь? — она удивленно вскинула брови. — Когда все вокруг лижут тебе ботинки, невольно начинаешь скучать по настоящим врагам! А ты один из немногих. Как же я могу убить тебя, даже не перекинувшись парой слов? Скучновато мне будет, когда я доведу дело до конца. Ну да я потерплю…

Королева наконец поднялась из-за стола и сделала шаг на встречу. Винчестер судорожно сжал рукоятку кинжала. Лилит прищурилась.

— О, так безделушка снова у тебя? — она расстроенно покачала головой. — Ну вот, ты все портишь, теперь придется от тебя избавляться. Жаль… А то посидели бы, пообщались…

Наемник неотрывно смотрел на демоницу. Кажущаяся расслабленность ее позы пугала, было в ней что-то от небольших песчаных змеек, которых Дину доводилось видеть, когда служил в одном из гарнизонов на западе Таэра. На вид червяк червяком, не больше локтя в длину, лежит себе, греет на палящем солнце чешуйчатое светлое брюхо. А стоит моргнуть, змея уже рядом с тобой разевает здоровенную для ее скромных размеров пасть, и клыки впиваются в кожу. Впрыскивают в кровь отраву, убивающую за считанные секунды. Сколько ребят из его отряда так полегло…

Пожалуй, стоило еще подождать, подпустить эту суку поближе хоть на полшага. Не смог, сорвался. Побоялся, что лучшего шанса не будет, выбросил руку вперед…

И все же достал. Знал, что достанет! Нельзя ему было промахнуться…

Только тело Лилит не рассыпалось прахом, как это должно было произойти. Побледнело, как выцветшая на солнце картинка, очертания пошли рябью. Она улыбнулась и начала медленно таять в воздухе. За спиной послышался негромкий смех, наемник резко обернулся.

Лилит стояла, склонив голову набок, глаза — перламутрово-белые, лишенные зрачков и радужки — были обращены к нему.

— Не удивляйся, это был всего лишь фантом. Ну что, ты свой ход сделал, теперь моя очередь?..

Он еще не успел осознать того, что случилось. Еще не понял, что проиграл, поторопился, подвел… А невидимая сила заломила назад руку с кинжалом. В запястье что-то отвратительно хрустнуло, но серебряной рукоятки он так и не выпустил. Горло сдавило, во рту возник характерный железный привкус, силуэт таэрской королевы расплылся перед глазами.

Еще шаг в бессмысленной попытке добраться до королевы. Наугад, по памяти… Ни черта не разобрать из-за проклятой красно-серой пелены перед глазами. Удушье берет свое, ноги подкашиваются. Бьет по лопаткам мозаичный пол.

Винчестер попытался встать, да где там?.. Незримая сила придавливает намертво, так, что и пошевелиться не выходит. Попробовал снова… Без толку. Знал же, с самого начала знал, что у него будет всего один удар. Сознание тускнеет, растворяется в плотном красноватом тумане, как высыпанный в воду сахар…

Голос… Откуда-то из противоположного конца зала. Что-то такое смутно знакомое… Вот только интонации новые, их Дин прежде не слышал в словах этого человека.

— Подожди! Лит, остановись, не надо…

Петля на горле ослабляет хватку, сквозь плывущие перед глазами круги удается разобрать очертания. Откуда здесь взялся этот человек? Не со стороны главного входа, это точно…

Локи стоял у противоположной стены. Королева медленно обернулась к нему, наемник не мог разглядеть лица, но буквально чувствовал, как искривились в саркастичной улыбке ее губы.

— А знаешь, что мне всегда в тебе нравилось? Ты умеешь удивлять, братец. Я думала, ты давно сгнил в какой-нибудь сточной канаве… А ты жив и даже решил нанести визит любимой сестре. Я тронута.

— Остановись, прошу тебя. Я не хочу причинить тебе вред. Черт, Лит, меньше всего на свете этого хочу… — не угроза, не предупреждение даже. Мольба.

Демоница рассмеялась в ответ. Действительно, забавный парень… Что он может противопоставить полководцу армии ада?..

Впрочем, определенная польза от Локи все же была: внимание королевы временно принадлежало ему, и Винчестер наконец почувствовал, как отпускает ее магия.

Вскочил на ноги, отвел рук с кинжалом, готовясь к последнему рывку. Может, это его шанс? Тот самый второй удар, на который он прежде не рассчитывал?

Черта с два. Лилит даже не обернулась, но небрежный взмах ее руки отправил наемника в ближайшую стену, снова придавил к поверхности. Хрен сдвинешься с места.

Стоял, будто чертово изваяние, и смотрел, как она медленно наступает на фокусника. Тот, похоже, и сам понимал, что шансов у него нет. Отступал мелкими, осторожными шагами, не отводя взгляда от ее лица.

— Ты действительно думал, что сможешь меня остановить? Ты? — презрение примешивается к искреннему любопытству. Лилит никуда не спешила, играла с жертвой. Двигалась плавно, грациозно.

Казалось, фокусник не слышал ее вопроса, только смотрел с какой-то почти детской обидой. Без страха, без ненависти.

— Ты только скажи: почему? — горько выдохнул он. — На кой черт ты вообще все это устроила?

— А ты не понял? — интонация изменилась. — Вы все считали меня никем. И отец, и Михаил… Просто вещью, которую можно выгодно обменять на пару задрипанных баронств, выдав замуж за какое-нибудь титулованное ничтожество. А вот видишь, как оно все вышло… Их жрут черви, я — во главе армии ада. А все те баронства, как и весь чертов мир, — у моих ног.

— Зря ты… Я никогда к тебе так не относился. А отец, может, и не был ангелом, но любил тебя! — Локи сделал еще один шаг назад, наткнулся спиной на дверь в соседнюю комнату. Открыл, не глядя, шагнул спиной в проем. — Если ты хотела что-то доказать, то ты доказала, хватит!

— Пошел ты, Гавриил! Обратной дороги у меня нет. А если бы и была, черта с два я бы ей воспользовалась. В нашей семье трус и дезертир — ты, а не я. Так что я буду сражаться до конца.

Королева шагнула в открытую дверь вслед за братом, воздела тонкую ладонь к потолку. Похоже, этот разговор затронул что-то нежелательное, и продолжать его демоница не собиралась. Наемник снова попытался отлипнуть от ненавистной стены: понял, что от Локи она сейчас избавится. Не получилось, естественно. Дин видел сквозь дверной проем, как фокусник панически отпрянул назад, как Лилит шагнула следом за ним…

И вдруг магия, вдавившая наемника в камни стены, исчезла.

Не ожидал, покачнулся и чуть не грянулся на пол. Постоял мгновение и бросился в соседнюю комнату.

Королева замерла в центре почти пустого помещения, на красивом лице медленно обозначались понимание и злоба. Вскинула ладонь, что-то прошептала, но ничего не произошло.

— О, вот, значит, как? — демоница вернула себе спокойствие.

— Ну да, это ведь когда-то было моей комнатой, а я всегда был осторожен, — ни тени радости в надломленном голосе. Фокусник лишь констатировал факт. Потом присел, отогнул край ковра, демонстрируя сложный узор пентаграммы. — Видишь, в тебе все меньше человеческого, раз на тебя начинают действовать демонские ловушки…

— А ты не волнуйся, кое-что я и так могу! — заверила Лилит.

Слишком далеко: не успеть. Наемник рванулся, но рука королевы, в которой откуда-то взялся широкий охотничий нож, уже завершала свое движение. Гавриил растерянно как-то выдохнул и начал неловко заваливаться назад. Демоница развернулась к Винчестеру, светлые ее глаза уставились наемнику в душу. Улыбнулась, отбросила в сторону нож.

— А теперь давай поговорим…

* * *

Сингер стоял в нескольких десятках ярдов от входа, смотрел на замерших у дверей демонов. Те не двигались, не нападали. Выжидали чего-то. Приходилось ждать и Сингеру. Восемь человек, которых ему удалось собрать, временами бросали на него нетерпеливые взгляды, но инквизитор лишь качал головой. Он не надеялся пробиться внутрь резиденции: одиннадцать демонов, да притом высших — это непреодолимое препятствие. Все, что он мог сделать, это в случае чего дать время Дину.

Парень зашел в здание довольно давно, и, судя по тому, что демоны все еще ждут, наемник пока жив, как и таэрская королева.

Бобби испытывал странное чувство: столько лет приходилось скрывать от всех вокруг, за кого он воюет на самом деле… А теперь вот он, пришел, увешанный амулетами и пентаграммами. Стоит прямо напротив Аластора, и прятаться больше не нужно. Просто чем бы ни завершился сегодняшний день, а все это в любом случае станет неважно. Если прав был пророк из Трена, если победит Винчестер, то скрываться вообще больше не надо. А если проиграет… Если проиграет, то лучше умереть сейчас.

Какое-то время вокруг стояла угнетающая тишина, а потом по земле прошла еле уловимая дрожь, полыхнула где-то на горизонте нежданная вспышка зарницы.

И началось…

Что-то внутри здания явно пошло не по плану, потому что Аластор двинулся по направлению к входу. Сингер был готов, рука с зажатым в ней пузырьком святой воды дернулась сама. Тонкое стекло разлетелось вдребезги, ударившись о мрамор у ног демона, содержимое брызнуло на его серые одежды. Такому, как он, это все не страшно, Аластора так не удержать… Но пару мгновений, чтобы добраться до дверей, это обеспечило. Бобби оказался между демонами и входом в здание, ребята не отставали. Серебряный меч, исчерченный оккультными символами, замелькал в воздухе.

Только не пропустить их, только дать время Винчестеру… А он справится, куда ему деваться? Сингер всегда в него верил.

Голос то и дело срывается, слова молитвы застревают в горле. Да и не изгонишь этих выродков молитвой, сильные, сволочи… Но, может, хоть ослабит слегка? Меч одного из демонов вспарывает предплечье левой руки. Боли почти нет, сейчас не до нее… Краем глаза Сингер видит, как падает Калеб, один из охотников, что он привел с собой. Дьявол… Жаль парня. Но и горечи сейчас почти не чувствуется, нет у инквизитора на нее времени. Да и какая к демонам разница? Когда сюда шли, не надеялись выжить. Не было у них такой цели. Все, что им надо — дать время Винчестеру.

Слева со вспоротым горлом упал второй охотник, Дэниэль. Едва различимый судорожный вздох давящегося кровью друга ударил по ушам, почти оглушил. Необратимая утрата, еще один отмерший кусок души... Но это уже неважно, черт с ней, с душой. Хуже другое: это опасная потеря, их теперь только семеро. Сколько они смогут держаться?..

Уйти из-под удара, плеснуть в лицо Аластора святой водой… Фляга норовила выскользнуть из мокрой от крови ладони. Удар, уход, удар… Мир сузился до размеров лестницы, ведущей к дверям королевской резиденции, потонул в звоне стали и обрывках молитв… Сингер не успел уйти от чьего-то меча, и снова алая кровь хлещет на мрамор. Он пока не чувствовал слабости, порез лег на лопатку — не критично. Уйти, ударить… Короткий крик Айзека прерывается хрипом, еще один из его людей оседает на плиты. Демоны рвутся в образовавшуюся брешь, демоны чувствуют близость своей победы. Не пропустить, не позволить… Удар… Уклон…

Краем газа Сингер разглядел какое-то мельтешение у подножия лестницы. Он и не понял, в какой момент здесь оказалась женщина с растрепанными медно-рыжими волосами, густо припорошенными сединой. Судя по мечу и оберегам — охотник. Что ж, не ждал Сингер помощи, но подошла она чертовски кстати, сейчас на счету каждый человек и каждое выигранное мгновение. Откуда-то со стороны донесся незнакомый голос, монотонно читающий не то молитву, не то заклинание. Что-то очень заковыристое и, наверно, сильное. Бобби воспользовался короткой паузой, чтобы разглядеть второго нежданного союзника. Потрепанный парень неопределенного возраста в синей накидке с эмблемой ордена просвещенных. Надо же… Инквизитор считал, что всех их перебили.

Похоже, появление этих двоих что-то изменило в ходе сражения, потому что Аластор вдруг подал сигнал, и трое демонов вместе с ним прекратили попытки пробиться к дверям. Напротив, устремились прочь от лестницы.

Сингер выругался сквозь стиснутые зубы. Он понял… Читал же об этом лет десять назад! В резиденцию есть и второй вход, короткий туннель под склепом за зданием! Дьявол…

— Держите двери! — крикнул Бобби своим союзникам и попробовал последовать за Аластором. Кто-то же должен взять на себя этого ублюдка, пока он не добрался до склепа…

Только ни черта не вышло. Оставшиеся твари напирали, не оставив попыток пробиться через парадный вход. Сингер, как и остальные охотники, оказался намертво зажат между дверями и их строем. Зараза!.. Отвлекся, пропустил еще один удар, охнул, согнувшись пополам. Едва успел уйти от следующего...

К монотонному звону клинков вдруг добавилось что-то еще. Напряг зрение и разобрал силуэт всадника, несущегося на полной скорости к подножию лестницы. А когда разглядел лицо, не поверил. Так, значит, выжил парень с площади?..

— Останови Аластора! Не дай попасть внутрь! — крикнул он, срывая голос. Дьявол, да в этом грохоте попробуй докричись… Но Сэмюэль, похоже, все-таки услышал. Конь вскинулся на дыбы и понесся в направлении склепа.

* * *

То, что наемника ему не нагнать, стало ясно, когда увидел привязанную к дереву Импалу. Однако скорости не сбавил, жуткое предчувствие, обосновавшееся под курткой, заставляло лететь вперед, не думая об осторожности.

Когда взгляду открылось двухэтажное каменное строение, охотник понял, что внутрь ему уже не пробиться: на широких мраморных ступенях шел бой. Вгляделся в силуэты сражающихся… Наемника среди них не было. В лицо бросилась волна обжигающего холода, ребра сдавило страшной догадкой. С трудом заставил себя перевести взгляд на лежащие на мраморе тела.

Нет. Дина не было среди мертвых. Господи, спасибо тебе за это…

А значит, наемник уже внутри, это Сэмюэль откуда-то точно знал.

А еще он знал, что любой ценой должен помочь горстке охотников, оборонявшей вход. Почти все они были ему незнакомы, но то, что на их стороне сражались Элен и Эш, говорило само за себя. Если эти люди сдерживают натиск тварей, значит, для Дина сейчас так лучше.

А потом ребра вновь сдавило кузнечными тисками, да так, что невозможно стало вдохнуть. Винчестер узнал фигуру, отделившуюся от группы демонов.

Словно все его кошмары вдруг стали реальны, обрели плоть… Верховный инквизитор Таэра, лорд Аластор. Настоящий.

Один из охотников заметил Винчестера. Сэмюэль скорей по губам прочел, чем сумел расслышать его крик.

— Останови Аластора! Не дай попасть внутрь! — мужчина мотнул головой в нужном направлении.

Сэмюэль рванулся наперерез демону. Сквозь тяжелое, почти болезненное оцепенение, сквозь густой, обжигающий воздух. Словно в ледяную воду шагнул.

Где может находиться еще один вход в здание, Винчестер догадывался: достаточно знал об архитектуре тех времен, когда строили королевскую резиденцию. Пронесся бешеным карьером, осадил коня у входа в склеп королевской семьи.

Плохи дела, проход широкий, в одиночку никак не удержать — обойдут.

Пришлось распахнуть тяжелую дверь, ведущую внутрь. Замок был недавно сорван, кто-то сюда уже заходил. Возможно, Дин… На ходу запалил фонарь, прошел мимо ряда гробов. Нарисовать бы защитную пентаграмму, да не успеть, Аластор будет здесь с минуты на минуту. И ведь не один: кажется, с ним еще трое демонов…

Разглядел приоткрытый люк на полу, похоже, тот, кто пользовался этим туннелем, сильно спешил. Проход был небольшой и располагался у самой стены. Что ж, такую позицию удерживать куда проще.

Глаза уже почти привыкли к полумраку, когда распахнулась входная дверь, пропуская четверых демонов в сырую тишину усыпальницы. С новой силой накатил страх… Да что там, настоящая паника. Рука с фонарем ощутимо дрожала, из-за чего неровные огненные блики казались живыми. Правая рука судорожно вцепилась в меч.

Аластор сделал шаг вперед, смерил охотника насмешливым взглядом. Точно таким Сэмюэль видел инквизитора в своих кошмарах.

— А мне казалось, я тебя убил… — равнодушно отметил демон. Сделал еще один шаг к замершему у входа в туннель охотнику.

Никогда еще Винчестер не чувствовал себя настолько загнанным в угол. Сломанным, раздавленным, проигравшим… Только как бы ни дрожали ладони, как бы ни бился в висках озверевший пульс, а сейчас он должен удержать вход в эту чертову резиденцию. Знал, что должен. Любой ценой…

Хотя, чего уж, цена сейчас может быть только одна: жизнь. Но и ее может оказаться недостаточно.

Короткое движение узловатых пальцев Аластора, и один из тяжелых каменных гробов с размаху врезается в стену, Сэмюэль едва успевает уклониться. С трудом разлепляет губы, начиная читать молитву. Получается сбивчиво, голос не желает повиноваться.

Содрогнулся пол под ногами, по стене прошла широкая трещина, обрушилась вниз массивная колонна, перегораживая вход… Винчестер не успел уйти от одного из обломков, меч выпал из разжавшейся ладони. Похоже, сломана.

И он со всей очевидностью понял: не справится. Эти твари просто сметут его, раздавят. И по кровавой каше, которая от него останется, пройдут к своей цели.

К Дину.

Жуткая, невероятная мысль пришла в голову, когда от поднявшейся пыли совсем отказал голос, стихла молитва. Он еще пытался гнать ее от себя, но Аластор был все ближе. Надвигался неумолимо, как безумие. За спиной демона молчаливыми изваяниями застыли его сподвижники.

Нет, Сэмюэлю с ними не справиться. Если только…

Левая рука судорожно нашарила под курткой плоскую стеклянную флягу. Святой водой этих тварей не остановить, но в прозрачном сосуде плескалась не вода. Безумная идея. Охотник не был уверен, что она сработает: он вообще редко сталкивался с демонами до всей этой истории… Но то ли от отца, то ли от пастора Джима он слышал, что святого масла эти твари опасаются.

А что насчет святого пламени?..

Показалось, или в глазах Аластора действительно мелькнула настороженность?

Демон взмахнул рукой, но Сэмюэль оказался быстрее. Стеклянный сосуд раскололся, ударившись об пол.

— Не делай этого, мальчик, — прошипел инквизитор. Кажется, он понял.

Сглотнул, стиснул до боли уцелевшую руку. Господи… Сколько раз он видел все это во сне?! Багрово-оранжевые сполохи, слизывающие плоть с костей, выжигающие рассудок…

Только наяву будет еще страшнее.

— Оглядись вокруг, ты здесь заперт! — чистая правда. Люк, ведущий в туннель, задвинут гробом, человеку такой с места не своротить. Выход на улицу перекрыт рухнувшей колонной, паршиво так: снаружи можно попытаться столкнуть, а вот изнутри — нет, упрется в стену… — Ты тоже умрешь, охотник!

— Знаю, — выдохнул чужим каким-то голосом. — Но мне не впервой.

И носком сапога опрокинул чудом уцелевший фонарь в лужу масла. Сквозь мгновенно взвившиеся языки пламени Винчестер впервые увидел страх на лице Аластора.

Огонь слизывал пыльные знамена, развешанные по стенам, огонь поглощал тела демонов. Казалось, все вокруг тонет в его рыжих отблесках. Сам охотник стоял чуть поодаль, закрывал лицо рукавом, но воздуха не хватало, а сухой, колючий жар уже коснулся кожи.

И страх вдруг схлынул, уступая место осознанию своей свободы.

Смерть — это ничего. Главное, что он победил. И Аластора, и огненную стену… И собственное безумие.

Главное, чтобы Дин справился. Чтобы не зря это все: огненные сполохи, гибель Джо, мертвые тела у подножья мраморной лестницы…

Пламя лизнуло рукав, надсадный кашель заставил согнуться пополам. А потом пришли темнота и прохлада.

* * *

Дин глубоко вздохнул, заставляя себя сосредоточиться. Понимал, что просто так Лилит не взять.

Сделал шаг, сокращая расстояние между ними. Реальность вдруг подернулась рябью, словно поверхность какого-нибудь пруда под порывом ветра. Наемник моргнул, напряг зрение, пытаясь не терять из виду таэрскую королеву.

Только ее рядом не было. Да и окружали Винчестера совсем не каменные стены королевской резиденции…

Было холодно и зверски хотелось есть. Неудивительно, последний раз он ел дня два назад. Охапка хвороста в руках кажется невероятно тяжелой. В доме стоит горький запах лекарственных трав и отчаяния.

Подкидывает веток в маленькую печку, подходит к кровати. Осторожно присаживается на край одеяла.

Мама лежит неподвижно, наверно, опять уснула. Она почти все время спала с тех пор, как подцепила эту проклятую лихорадку. Дин всматривается в ее потускневшее от болезни лицо, сглатывает подступивший к горлу ком. Тишина начинает пугать, он касается ее лба, и внутри все обрывается…

Она не проснется.

Он что-то шепчет сквозь сдавивший горло спазм, трясет ее за плечи, о чем-то просит, кому-то угрожает…

И все на свете готов отдать за то, чтобы она открыла глаза. Потому что ему снова восемь лет, потому что в его жизни нет и не будет ничего дороже этой женщины…

Мир двоится, сквозь щелястые деревянные стены проступает лицо Лилит. И Дин знает, знает наверняка, что если остановится, если опустит руку с кинжалом, то ничего этого не произойдет. Каким-то непостижимым образом демоница может изменить даже прошлое. Может вернуть жизнь Мэри Винчестер.

Замер, как вкопанный, давясь не то болью, не то ненавистью к венценосной твари. Он должен добраться до Лилит, должен!..

Только разве он сможет?.. Ведь тогда мама никогда не откроет глаза.

Вспоминалось ее лицо с веселыми морщинками в уголках глаз. Как она рассказывала ему об ангелах, как читала вслух сказки про отважных героев. Как ненавидела подлость и несправедливость.

Разве этого она хотела? Разве она заслужила остаться жить, зная, что их мир обречен на гибель из-за решения ее сына? Смотреть, как затопит его всепоглощающая тьма, как хрустнет мироздание под каблуком сумасшедшей демоницы?..

— Тебе конец… — цедит он, не обращая внимания на соленую пелену перед глазами, и делает шаг. Снова реальность выворачивается из-под ног.

Холодно. Даже холоднее, чем было. И, черт, до чего же клонит в сон. Кровь на куртке уже заледенела, пальцы едва слушаются… Слева методично щелкает арбалетная тетива.

— Эй, не засыпай! Потерпи, брат, почти прорвались… — говорит знакомый голос. А потом арбалет смолкает.

Винчестер с трудом поворачивает голову, и сон с него мгновенно сдувает.

Бенни сжимает древко стрелы, пробившей ему горло. В голубых глазах пиратского капитана почти нет страха, только удивление. Впрочем, быстро проходит и оно. Сменяется пугающим каким-то пониманием. Пират пытается что-то сказать, но слов не разобрать, он только давится кровью. И такая надежда просвечивает в затухающем взгляде. То ли просит о чем-то, то ли предупреждает…

Мир пустеет. Дин готов отдать все, что угодно, лишь бы вновь услышать перебор струн под пальцами друга, почувствовать его ладонь на своем плече…

И если он сохранит жизнь ненавистной твари с жемчужно-белыми глазами, если отступится... Бенни будет жить.

Только не об этом просил одними глазами пиратский капитан.

Наемник ненавидит себя почти так же, как проклятую демоницу, может, даже сильней. Но снова делает шаг, поудобнее перехватывает кинжал.

И снова мозаичный пол расплывается, уступая место другой картинке.

Перед наемником столичная площадь, и лицо Джоанны скрывается за пеленой дыма…

Он уже ничего не чувствует. Ослеплен ненавистью, оглушен болью и тишиной.

Цедит проклятия сквозь зубы и идет вперед, теперь от королевы его отделяет не больше ярда. Отводит руку, готовясь ударить…

Опять отходит на второй план ненавистная действительность. Вокруг почти темно, только один факел освещает тюремный подвал. Он стоит лицом к лестнице, ведущей наверх, к свободе.

И если сейчас он не оглянется, не вернется к решетке за раненным еретиком, то все получится иначе. Не будет ни безумной, раздирающей душу тоски, ни мертвого лица Сэма, ни рухнувшего мира… Не будет, потому что Дин и имени-то его не узнает!

Не будет столичной площади, мертвых глаз каторжан в соляных копях, ничего не будет! Только привычный наемнику мир, где всем плевать на всех, где нет ответственности… Где не нужно выбирать между проклятым долгом и жизнью собственной матери! Где никогда не вспомнятся горькие строки, услышанные Винчестером под Сийганом. И даже клятвы, данной Кастиилу, он не нарушит, потому что не будет заброшенной часовни и синеглазого ангела!

И все, что нужно — это, не оглядываясь, подняться по лестнице.

Господи… А ведь он ничего не хотел так, как этого.

Рука, сжимающая кольтовский кинжал, замерла в воздухе.

Вот и все. Подловила, знала, чем купить... Сука! Он же все был готов отдать за эту победу, больше, чем все! А выходит, нет.

Дин сам не понимал прежде, как устал от ответственности, от ненавистного этого предназначения, нависшего над ним, как топор палача… И ведь не только над ним! От его действий зависела судьба целого мира, а за его ошибки приходилось платить близким людям...

Почему он? Черт возьми, почему именно он?! Он же просто человек, он не сможет, не выдержит… Он уже не смог!

Мама, Бенни, Джо… У Винчестера был шанс их вернуть, а он словно по трупам их прошел, чтобы добраться до Лилит. Как теперь смоешь с ладоней их кровь?! Господи, люди не должны сталкиваться с таким выбором, это выше их сил… Не в человеческих силах жить с таким выбором!

И теперь у него появился шанс… на что?

Впереди — лестница, за спиной — незнакомый парень, обвиненный в ереси. И если сделать шаг вперед, то этот парень никогда не станет для наемника Сэмюэлем Винчестером. Останется просто безымянным трупом, который Дин оставил за спиной…

И пусть рушится мир, пусть умирают люди, пусть все вокруг горит адским пламенем… Плевать! По крайней мере он, Дин Винчестер, не будет иметь к этому никакого отношения! Не по его вине погибнет отчаянная охотница Джоанна, не из-за его промедления Сэма будут рвать на куски в монастырской тюрьме… И не ему, не Дину, придется стоять сейчас в проклятом зале королевской резиденции и выбирать!

Как там Локи говорил?.. Встретить апокалипсис с красивой женщиной и хорошей выпивкой? Да, этим все для наемника и кончится. Потому что тогда, в тюремном подвале он еще умел так… Это он потом разучился.

Перенес ногу на нижнюю ступень лестницы и всем своим существом ощутил, как сминается реальность, как меняется история…

И все-таки допустил ошибку. Или наоборот?.. Обернулся. Встретился взглядом с темно-серыми глазами.

И почти бегом бросился обратно к решетке. Фальшивая эта, ненастоящая реальность поблекла, осыпалась шелухой. Исчез тюремный подвал, Винчестера снова окружали стены королевской резиденции. И ткань мироздания распрямилась, расправилась, словно парус, поймавший ветер. Рука с кинжалом сама сорвалась в удар.

Изумленный возглас Лилит, ослепительно-белый свет, фонтаном хлынувший под потолок… И все — только пепел на мозаичном полу.

Несколько секунд в зале висела густая, плотная тишина, потом сквозь царящий в голове туман Дин расслышал сдавленную ругань.

Локи, держась за стену, поднялся на ноги, потер висок и снова выругался. Скользнул взглядом по лежащим среди пепла короне и гербовому перстню. Лицо исказилось болезненной гримасой.

— А ведь она меня рукоятью ударила… — как-то беспомощно выдохнул фокусник. — Почему, Дин?!

Наемник промолчал, что тут скажешь... Что оставалось в Лилит что-то человеческое? Что брат значил для нее больше, чем она готова была признать? Даже если так, вряд ли кому-то из тех, чьими трупами она вымостила себе дорогу к власти, от этого стало бы хоть чуточку легче…

Поднял с пола корону и молча протянул ее принцу.

— Держи.

Локи отпрянул, уставился на Дина изумленными карими глазами.

— Ты что, нельзя! У меня права такого нет, я же… — не договорил. Не нашел слов, видимо.

— А кто о правах говорил? Это, по-твоему, право? Привилегия?! Нет, парень! Это твой чертов долг, так выполни его! Сам знаешь, что будет, если сейчас не дать людям законного короля… Или опять сбежишь?..

Впрочем, вопрос был риторическим. Не сбежит, это наемник уже видел. Лицо фокусника застыло, губы сжались в узкую линию. С такими лицами люди, приговоренные к казни, поднимаются на эшафот. Протянул руку и молча принял золотой обруч с высокими пиками.

Окликнул, когда наемник уже выходил из зала.

— Винчестер?.. Как думаешь, а предательство можно искупить? — и такая надежда в голосе…

Сил не было ни врать, ни сочувствовать.

— Твое — нет, — прямо отозвался наемник. — Ни мне, ни тебе всей грязи не смыть… Но попытаться стоит.

На ступенях здания догорал бой. Оставшись без поддержки своей госпожи, демоны легко покидали тела одержимых, и те падали на землю бесформенной массой. Изрубленные, переломанные... Они давно уже держались только на демонической силе. Вот и еще жертвы этой чертовой войны…

Дин узнал Бобби Сингера, серая одежда инквизитора быстро пропитывалась кровью. Хотел помочь, но тот качнул головой и взглядом указал в сторону, откуда поднимался сизый столб дыма.

Нехорошее какое-то предчувствие возникло… А спрашивать времени не было. Наемник сорвался с места, очень боясь оказаться правым.

Вход в королевскую усыпальницу был завален здоровенным куском мрамора, из щелей валил дым. Глаза мгновенно начали слезиться. Винчестер затаил дыхание, попробовал столкнуть с пути препятствие. Как ни странно, мрамор легко подался под весом наемника, видимо, стоял неустойчиво. Разглядеть что-то сквозь дым и языки пламени оказалось чертовски нелегко...

Только он все равно узнал фигуру, сгорбившуюся в дальнем углу склепа. Закрыл лицо рукавом и рванулся к ней сквозь рыже-багровое безумие.

* * *

Он не терял сознания, просто не ощущал больше ни боли, ни жары… Тело корчилось от забивающего легкие дыма, только сам он этого не чувствовал. Сполохи огня уже не ослепляли… Охотник словно со стороны видел залитый пламенем склеп. Словно во сне... В том самом.

Оранжевые волны накатывают, как морской прибой, впиваются в одежду, лижут кожу… Да, он знал, что дальше: обугленная плоть и торчащие в прорехах кости.

Но широкая, грубая ладонь протягивается сквозь оранжевое зарево… Тянет куда-то.

— Черт, Сэмми, сколько ж можно-то?! Брови вот из-за тебя опалил… Второй раз уже! Завязывай с этим, а?..

Говорить было сложно, мешал кашель, да и не слышно ни черта из-за рева пламени в горящем за спиной склепе. Но он все-таки попробовал.

— Почему второй?..

Наемник не ответил. То ли не счел нужным, то ли просто не расслышал… Но охотник понял.

Надо же, как… Всю жизнь считал, что в горящем Винчестере его спасло чудо… И ведь не ошибся.

Усталое, сердитое чудо, которое теперь стоит в шаге от Сэмюэля, дожидаясь, пока того перестанут сотрясать приступы кашля.

— Хрен ли ты сюда вообще полез?! Как ты только из того дома выбрался, где я тебя запер?..

Наверно, можно было сказать, что иначе было нельзя, что Аластор добрался бы до Дина. Или возмутиться насчет запертого погреба в заброшенном лесном доме. А может, сказать о Джоанне, открывшей ему дверь.

— Спасибо. За оба раза, — выдохнул охотник.

А потом силуэт наемника все-таки поплыл перед глазами, ноги не держали. Видимо, он все-таки сильно надышался дымом…

Но прежде, чем окончательно потерять сознание, Винчестер успел отметить, что за спиной Дина больше не маячит зыбкий силуэт Аластора. Его вообще больше не будет, Сэмюэль это точно знал. И кошмаров — тоже…

Он победил.

* * *

На церемонии коронации они не присутствовали. Подошли уже потом, когда праздничный зал почти опустел. Сэмюэль — чтобы убедиться, что все действительно кончено, а Дин не стал возражать, сказав, что не против нажраться на халяву. Покинуть столицу они договорились завтра утром, так что время у них было…

Охотник не хотел думать, что будет после. Он пока так и не решился спросить об этом наемника, слишком боялся услышать ответ. Сэмюэля ждет семейное дело, его долг. Страшно представить, сколько нечисти повылезало, пока на троне сидела демоница… Охотникам это теперь годами разгребать, так что работы ему хватит до конца жизни… А у Дина есть какие-то свои дела. Глупо было бы ждать, что он всегда будет рядом. Глупо и несправедливо. Этот человек и так уже сделал куда больше, чем Сэмюэль имел право просить.

Стоило им оказаться в зале, как в их сторону понесся бело-золотой вихрь, в котором охотник с изумлением узнал Гарта, каторжанина из соляной шахты.

— Как хорошо, что вы заглянули! До чего я рад вас видеть! — Гарт попеременно обнял их обоих, широко улыбнулся.

Значит, этот странный человек все-таки нашел то, что искал в соляных копях?.. Что ж, охотник был искренне за него рад.

— Смотрю, с моим первым советником вы уже знакомы, — заметил подошедший Гавриил. — Хороший человек, только пить не умеет совершенно…

Сэмюэль поднял глаза на таэрского короля и в очередной раз поразился тому, как поменяла некогда насмешливое лицо тяжесть золотого обруча. Надо же, а ведь он гораздо старше, чем казался раньше. Обозначились незаметные прежде морщины, движения стали строже и сдержанней. Появилось в глазах что-то новое… И, как бы охотник ни относился к этому человеку, он знал, что бывший фокусник сделает все, чтобы больше не подвести Таэр.

За высокими стрельчатыми окнами догорал закат. Дин куда-то отошел, охотник остался сидеть за столом, накрытым белоснежной скатертью. Хорошее вино приятно согревало.

— Не возражаешь? — меньше всего Винчестер ждал увидеть над собой Элен Харвел. Растерянно поднялся ей навстречу. Женщина коснулась его кубка своим, выпила, опустилась за стол. Кажется, она начинала хмелеть…

— Знаешь, я все отца твоего осуждала. За то, что не смог тебя отпустить по-человечески… А в итоге сама совершила ту же ошибку. Паршиво мы с Джо расстались… Хотя она была по-своему права. Я ведь гордилась, до сих пор ей горжусь. Только из страха, из гордости не смогла ей об этом сказать… Глупо, да?..

Винчестер до боли в пальцах сжал кубок, долил еще вина. Нужно было чем-то занять руки, чтобы не комкать край накрахмаленной скатерти. Он не знал, что отвечать. До смерти боялся смотреть в затуманенные болью глаза бывшей трактирщицы, а ныне первой женщины, принятой в орден инквизиторов.

— Она… Мне кажется, и так знала. И очень вас любила… — тихо выдохнул он, вспоминая их с Джо разговор в ночь перед убийством Гордона.

— Знаю… — горько отозвалась женщина. — И твой отец тобой тоже гордился до одури. Стоило ему немного выпить, только о тебе и говорил. О том, что ты в Стэнфорд поступил без рекомендаций, без взяток… Что ты первый в вашем роду, кто станет кем-то большим, чем просто охотник. А в лицо тебе сказать не смог, тоже гордость помешала.

Винчестер с трудом проглотил вставший в горле ком, запил вином…

Столько лет думать, что разочаровал отца, что почти предал… Столько чертовых лет! Только потому, что когда-то им обоим не хватило духу переступить через свою треклятую гордость.

— Просто хотела, чтоб ты знал, — тихо сказала Элен, поднялась на ноги. — Если нужна будет помощь — ты можешь на меня рассчитывать. Всегда. И Дину передай… — махнула рукой и скрылась за дверями зала, ей нужно было побыть одной.

А что было нужно ему?.. В голове шумело не то от услышанного, не то от выпитого. Путались мысли.

Вот ведь как?.. Гордость… Хорошее вроде качество, правильное! Но сколько же боли, сколько совершенно ненужного непонимания она может породить!

Поднялся, держась за столешницу: кажется, с вином он все-таки перебрал. Плевать. Чтобы чертова гордость опять ему помешала?.. Хватит, будь что будет. Надо найти Дина.

Нет, он не станет просить наемника пойти с ним. Но кое о чем все же попросит… Потому что это будет правильно. Столько времени боялся, что наемник ухмыльнется в ответ в своей привычной манере, что не поймет… Да к черту их: и гордость, и страх.

Дина он отыскал в совершенно неожиданном месте, в дальнем конце зала, где стену украшала позолоченная икона. Наемник стоял возле нее, и губы беззвучно шевелились…

Винчестер отошел, не решившись мешать. Дождался, пока Дин закончит, обернется. Вытащил из парадных ножен кольтовский кинжал — наемник отдал его сразу после смерти Лилит — приложил к своей ладони и с силой надавил. На коже остался довольно глубокий порез. Он специально резал глубже, чем требовалось. Чтобы шрам остался, чтобы навсегда. Чтобы, когда они разойдутся в разные стороны, это осталось с ним. На память... Как талисман.

Дин не ухмыльнулся, вообще ничего не сказал. Только забрал у него артефакт и размашистым движением полоснул по собственной кисти. Этот человек вообще все делал с размахом.

Ладони сомкнулись в крепком рукопожатии, заставляя смешиваться кровь. Вот и все, так просто…

Сэмюэль всегда хотел иметь брата.

— Парни, я сейчас расплачусь, — буркнул верховный инквизитор, лорд Сингер, бесшумно оказавшись за спиной. — Кончайте сопли жевать, дело есть.

Винчестеры синхронно обернулись.

— Вы же понимаете, что у меня и моих людей сейчас будет в столице дел по самые ноздри?.. — они понимали. Орден инквизиторов ждали немаленькие изменения… А сделать им предстояло чертовски многое. — А Эш сказал, что в Трайге полтергейст объявился. Возьметесь? Если надо, я вам подорожную грамоту выпишу, чтоб патрули на каждом посту жилы не тянули.

Охотник замер, боясь дышать. Он-то возьмется, это ясно. А вот что ответит Дин?.. Потому что то, что он сейчас скажет Сингеру, будет ответом и на его, Сэмюэля, невысказанный вопрос.

И наемник покачал головой.

Ребра сдавило. Что ж, пусть так. Это его выбор, и охотник его примет.

— Не надо грамоту! Я их сам с десяток выпишу, если приспичит, подпись твою видел. А за полтергейста возьмемся, чего там?.. Ты не против? — он толкнул Сэмюэля в плечо. Наткнулся на его взгляд и глаза его удивленно расширились. — Эй, ты что? Серьезно думал, что я тебя одного теперь куда-то отпущу? Ага… Тебя на пару минут оставь, опять что-нибудь подожжешь! Поджигатель…

И сорвавшаяся с плеч ледяная глыба бесшумно разлетелась на осколки.

* * *

Во дворце ночевать не стали, обоим там было неуютно. То ли из-за воспоминаний, то ли просто обстановка непривычная. Остановились на постоялом дворе на выезде из столицы.

Сэм уже спал. Не дергался, не вскидывался... Он вообще сильно поменялся после боя с Аластором. Перестал цепенеть, глядя в пространство, исчезла из глаз глухая обреченность. Что-то он решил очень для себя важное там, в горящем склепе.

Дин невольно улыбнулся, глядя на охотника, потер саднящий порез на ладони. Странный он все-таки парень, Сэмми. То ему слова нужны, то ритуалы… А разве что-то изменилось? Разве они не были братьями все это время?.. Это получилось как-то само собой, без всяких условностей! Наверно, в соляных копях, а может, и раньше...

Но если Сэму так захотелось, то пусть будут ритуалы. Жалко, что ли, для брата?..

Задул свечу, улегся поудобнее. Все-таки надо бы выспаться хоть немного до отъезда… Сон пришел мгновенно.

Чья-то ладонь опустилась на плечо, Винчестер обернулся. Голубые глаза Бенни знакомо смотрели из-под козырька. За спиной бывшего пирата искрилась морская гладь, кричали чайки. И впервые за его улыбкой наемник не разглядел ни горечи, ни тоски.

— Спасибо, — тихо сказал пиратский капитан и зашагал по нагретому песку к кромке воды.

А в отдалении покачивался корабль. Неф, кажется... Хотя черт его знает, наемник паршиво разбирался в судах. Но это корабль Бенни, Дин точно знал. Только паруса на нем отчего-то были белыми.

Примечания:

Вот вроде и все... Большое спасибо всем, кто читал! Фик был сложный, без поддержки я бы его, наверно, не осилила.

Рада буду вашим комментариям))