Песня для тебя (гет)

Летний день незадолго до очередного концерта. Рыжий парень сидел в комнате и что-то записывал в тетрадку, освещаемую тусклым светом лампы. Ручка танцевала по бумаге, из-за чего появлялись слова. В какой-то момент парень перестал запись, а после вообще закалякал только написанный текст. После он отбросил ручку и подпер голову руками, после его поднял взгляд и уставился на свое отражение. Это был рыжий растрепанный парень и такой же растрепанной бородкой. Его бледно-голубые глаза были немного погасшими из-за острого недосыпа и непреодолимого желания наконец-то лечь в кровать и провалиться в царство Морфея.

— Леон… — услышал он сонный голос девушки.

Он обернулся и увидел, как перед ним была девушка с русыми волосами. Девушка медленно подошла к нему, слегка прищурив глаза от тусклого света. На ней была простая футболка и легкие шорты, что придавало ей непринужденный вид. Леон поймал себя на мысли, что она как будто светится своим присутствием, несмотря на усталость и хандру, охватившую его.

— Иди уже спать! — протянула она. — Ты последнее время сам не свой.

— Манка, я понимаю… — шепнул он.

Она приблизилась ближе и положила свою руку на его плечо, стараясь поддержать его. В её прикосновении была какая-то магия, словно невидимые нити связывали их души. Он закрыл тетрадь, выключил лампу и поплелся к кровати. Леон лег на кровать и закрыл глаза, чувствуя, как усталость постепенно охватывает его. Он увидел руку Манки и ее глаза, которые засветились ярким светом. Ее рука дотронулась до его лба, мысли, мешающие спать, исчезали. Леон чувствовал, как волна тепла и спокойствия проникает в его тело, словно манящая мелодия, которая убаюкивает его. Он был уставшим и подавленным, но прикосновение Манки напоминало о том, что не всё потеряно, что где-то рядом есть поддержка и понимание.

Скоро он погрузился в сон, почти не заметив, как его дыхание стало ровным и спокойным. Сны начали накатывать, и в них уже не было ни бурь, ни тёмных облаков. В них только свет и её нежный голос, который утешал его, уверяя, что всё будет хорошо.

Наутро он проснулся и увидел, как его ненаглядная чернокнижница еще мирно спит. В тот момент он вспомнил, как два года назад чуть ее не потерял. Тот день, когда все его чувства забрал медведь, созданный пьяным, весьма упрямым колдуном. Леон вспомнил, как очнулся на кладбище забытом, а рядом была она. Манка вернула его к жизни и всегда поддерживала его, и так все-таки стал музыкантом. Слеза скатилась с щеки бывшего бейсболиста. В тот момент он встал и сел за уже освещенный солнцем столик и стал писать в тетрадь. Закончив, он встал, заплел свою бородку и направился готовить завтрак.

Приятная музыка звучала в наушниках, перебивая характерные шумы готовки. Вскоре он почувствовал объятия со спины. Он повернул голову и увидел свою девушку. Манка терлась о плечо юноши. Леон улыбнулся, когда ощутил теплые объятия своей любимой. Он всегда ценил эти моменты, когда они были рядом, когда мир за пределами их маленькой кухни казался далеким и неважным. Ее русые волосы были растрепаны, создавая неподражаемый вид, который заставлял сердце Леона биться быстрее. Он снял наушники и поцеловал в лоб.

— Доброе утро, — тихо произнесла она, касаясь его плеча. В ее голосе звучало тепло, которое согревало даже лучше, чем солнечные лучи, проникавшие в окно.

— Доброе утро, — ответил Леон. Он чувствовал, что эти обыденные моменты были теми, которые определяли их отношения. Всё остальное как будто теряло смысл на фоне простой радости быть вместе. — С днем рождения, ворожея!

— О! Спасибо!

Он снял с плиты сковородку и сбросил с нее блин. Блин мягко приземлился на тарелку, золотистая корочка сразу же привлекла внимание девушки, которая с улыбкой наблюдала за процессом готовки. Леон с гордостью посмотрел на результат своих уловок на кухне. Блины получались всегда особенно хорошими, когда он готовил их для нее. Это были не просто обычные блинчики, а символ его заботы и любви, которые он старательно вкладывал в каждое движение.

— Ты знаешь, — начал он, подвигая тарелку к ней, — я помню, как ты говорила, что блинчики — это твоё любимое утреннее лакомство. Надеюсь, что они тебе понравятся.

— Конечно! — ответила она, беря вилку и отрезая первый кусочек. — Я не могла бы мечтать о лучшем начале дня.

Она отправила кусочек в рот, её глаза засияли от удовольствия. Леон знал, что этот утренний ритуал стал для них чем-то важным. Они не просто завтракали, они создавали моменты, которые останутся с ними навсегда, независимо от того, что будет дальше.

— Знаешь, я вечером выступаю, — заявил он. — Ты придешь?

— Обязательно! Я с тобой же выступаю! Забыл?

— Нет! Сегодня ты не выступаешь! Дело в том, что я только сочинил новую песню, и ты ее не знаешь еще.

Леон улыбнулся и ощутил тепло разливающейся по его душе. Он готовился к этому выступлению всю неделю и знал, как важно для него видеть её в зале, поддерживающую и вдохновляющую. Беспокойство и волнение перед выходом на сцену были неотъемлемой частью процесса, но именно её присутствие вселяло в него уверенность.

Она аккуратно смахнула крошки со стола и пододвинула к нему чашку с кофе.

— Это будет твой большой вечер, Леон, — сказала она, встречая его взгляд. — Ты готов. Я верю в тебя.

Ее слова всегда действовали на него как необъяснимая магия, снимая тревогу и придавая силы. Он взял её руку, сжал её пальцы и, глядя в её глаза, сказал:

— Спасибо тебе. Я знаю, что с тобой всё пройдет прекрасно.

Когда утро плавно перетекло в день, Леон почувствовал, что ему пора готовиться к выступлению. Он собрал свои инструменты и вылез из-за стола, направляясь к двери. Девушка подошла к нему, обняла и мягко прошептала:

— Ты будешь великолепен. Не бойся, у тебя все получится.

Леон кивнул и поцеловал её в щеку.

— Увидимся вечером, — сказал он, выходя из дома.

За несколько часов до начала шоу он провел репетиции, проверил оборудование и ещё раз проработал все детали. Наконец настало время выступать.

Когда он вышел на сцену и увидел заполненный зал, его взгляд сразу нашел ее. Она сидела в первом ряду с ободряющей улыбкой на лице. Это зрелище придало Леону уверенности, и он начал своё выступление с полной самоотдачей.

С каждым аккордом, с каждым тактом он чувствовал, как напряжение уходит, уступая место вдохновению. Музыка, льющаяся из его души, проникала в сердца зрителей, а нарастающие аплодисменты становились подтверждением его успеха.

Вскоре он взял новый аккорд! Зрители были удивлены этому. Но тот начал петь:

— Я помню день тот, вчера был словно,

Когда был должен, я умереть.

Скажу, как КиШ, про то дословно:

«Все мои чувства забрал медведь».

Вам покажусь умалишенным,

Но вам скажу, все было так.

Тогда я был столбом плененным,

У него битва была в руках.

Тогда мячи в меня летели,

Ими медведь в меня стрелял

Не выдержал я той метели

И мою Манку я потерял.

В тот миг холодный, страшный, дикий,

Когда прощался я с душой,

Ты подошла, как свет великий,

Словно спасительный покой.

Я был так слаб, терялся в боли,

Но ты пришла, как ангел мой,

Вернула мне и жизнь, и волю,

И мир вокруг стал вновь живой.

Теперь я знаю: в этом мире

Ты мой маяк, мой свет, мой рай,

Ты оживила чувства в сердце,

Вернула мне мой вечный май.

В тот миг я понял, ты не бросишь

И ты спасешь меня, любя.

И я скажу, хоть ты не просишь,

Что эта песня лишь для тебя.

Леон взглянул на неё, и их глаза встретились. Манка понимала, что эти строки были написаны именно для неё, что каждое слово — это отклик его души, обращённый к ней. В этот момент все их переживания, всё, что они прошли вместе, казалось, растворилось в мелодии, объединяя их сердца.

Зал взорвался аплодисментами, но для Леона существовала только Манка. Он шагнул вперёд, поднимая микрофон к губам и произнёс те три слова, которые так долго хранил в себе:

— Я люблю тебя!

Зал ахнул от неожиданности, но вскоре аплодисменты стали ещё громче, поддерживая этот момент. Манка встала, не отрывая глаз от Леона, и улыбнулась сквозь слёзы. Это было начало чего-то нового, возможно, даже больше, чем они могли себе представить.

После концерта она подошла к нему за кулисами, глаза её светились от радости.

— Ты был потрясающим, — сказала она, обнимая его крепко.

— Всё это благодаря тебе, — ответил он, обнимая её в ответ. — Ты верила в меня, и я смог. Эта песня была для тебя.

Они стояли, обнявшись, зная, что этот вечер и этот успех — еще одно украшение в их общей копилке счастливых моментов. Вместе они могли преодолеть всё, и ничто не смогло бы сломить их дух или разрушить ту любовь и поддержку, которые они дарили друг другу ежедневно.

Он сел на диван и был готов притянуть ее за собой, но чернокнижница была чуть крепче, чем он предполагал, поэтому удержалась на ногах, но чуть наклонилась. Неожиданно дверь открылась и перед ними предстал знакомый парень.

— Макото, здравствуй! — поздоровалась Манка.

— Здравствуйте, голубки! — воскликнул парень.

— Ну, здорово, Макото! — сказал Леон, заметив его. — Хочешь автограф?

— Леон?! — воскликнул тот. — Как это возможно?! Тебя же казнили!

— Было дело! — ответил музыкант. — Но моя милая Манка не зря ведь чернокнижница.

— Что?

— Ты не понял, тупица? Я отнесла его на кладбище и вернула к жизни!

— Но… Мертвый не может воскреснуть!

— Это уже тебя волнует? Ты сделал свое «дело»… Так что пошел ты к пьяному колдуну!

После этого Леон показал тому неприличный жест, отправляя посетителя куда подальше. Когда тот ушел, Леон посмотрел на свою девушку.

— Прости, Манка, я не хотел…

— Нет, всё в порядке, Леон.

Они обнялись снова, чувствуя, что их связь только укрепляется с каждым новым испытанием. Самая настоящая любовь и поддержка были у них в сердцах, и ничто не могло стать преградой на их пути. Вместе они были непобедимы.