Самогонщик (джен)

«Имей совесть, сволочь! Налей! У тебя ж осталось!»

— Терпение, мастер Квай-Гон, — отозвался вслух Оби-Ван Кеноби, известный на Татуине как старый Бен. Молодой рососпинник, на котором он ехал, одобрительно заурчал, словно поддакивая. — Потерпите до дома. Мне что, останавливаться и наливать вам по дороге?

«А где уважение к учителю? Я для него, а он…» — Призрак Квай-Гона обиженно фыркнул и развеялся.

Кеноби усмехнулся. Разумеется, обида не продлится долго. Стоит ему переступить порог и запустить перегонку очередной партии, Квай-Гон мигом вернется, лишь бы не пропустить торжественный момент снятия пробы. Кеноби знал своего учителя, как облупленного, в том числе и его основную слабость — спиртные напитки, особенно домашние. Особенно — татуинский самогон из диких пустынных кактусов, производством которого Кеноби занимался почти стандартный год. И достиг немалых успехов.

Кто бы мог подумать, что изготовление алкоголя окажется столь увлекательным делом? В один прекрасный, ничем не отличающийся от прочих день, когда Оби-Ван справил всю домашнюю работу, убедился, что Люк не расшибся до смерти на своем скайхоппере, и незаметно отогнал от фермы Ларсов очередную тускенскую банду, он понял, что ему стало скучно.

Обширный дневник с кратким курсом «Как стать джедаем» он закончил на минувшей неделе — особенно удались рисованные инструкции по изготовлению светового меча из того, что под рукой. Беседы с призраком Квай-Гона порой утомляли — тот явно приобрел посмертную манию величия и требовал от бывшего падавана неусыпного внимания. Торговать с джавами было увлекательно, но не каждый же день? Как-то ему пришло в голову продавать дрессированных детенышей рососпинников, но от этой мысли тоже пришлось отказаться. Что же тогда?

По давней привычке Оби-Ван обратился за помощью и советом к Силе. И она ответила — повелев ему отправиться на пешую прогулку за пятьдесят километров по дальним дюнам.

Джедай шел, мысленно костеря свою неугомонность — нет бы дома сидеть? — и отмечая, что здоровье уже не то и годы берут свое. Впрочем, какие там годы? Если с Энакином у него один год шел за два, то здесь, на Татуине, с Люком — за все три. Оби-Ван бросил подсчитывать, сколько же ему теперь лет на самом деле, и с изумлением уставился на конечную цель своего путешествия — укромную лощину, усеянную громадными татуинскими кактусами.

«И че? — тут же подал голос вездесущий Квай-Гон. — Стоило сюда идти? Лучше бы меня спросил…» Но Оби-Ван отмахнулся. Ибо на смену изумлению пришла Великая Идея.

* * *

Рецепт мандалорского самогона Кеноби узнал случайно — от Декса. Это произошло в первый год Войны клонов, когда он после жуткого плена у Вентресс выбрал время и заявился в забегаловку к другу. Завидев его, Декс всплеснул всеми четырьмя руками.

— Да, приятель, ты, гляжу, совсем дошел. Не умеют ваши целители в Храме ни фига. Ничего, я тебя живо приведу в порядок. — И Декс плюхнул на стол десятилитровую бутыль, в которой плескалось жемчужное содержимое.

— Я не пью! — запротестовал наш герой.

— Ну да, ну да, — ухмыльнулся Декс. — Тебе, видно, совсем память отшибло, раз забыл, как уделал на этом самом месте пятерых гаморреанцев, а?

Признаться, об этой славной победе сам победитель позорно позабыл.

— Да и вообще странно, как ты до сих пор не спился с таким учеником, как твой Энакин. А теперь приступим. — Декс повесил на дверь голотабличку «закрыто», отключил дроидессу-официантку и разлил самогон в стаканы.

После шестого стакана Кеноби изменил свое мнение о мандалорцах вообще и об их творчестве в частности. Особенно о том, что касается кулинарии и самогоноварения.

— Могу поделиться по секрету рецептом, — икнул уже изрядно набравшийся Декс. — Мне его выболтал — тоже по секрету — один мандалорец-отступник. За разглашение этой тайны у них положено сразу мочить. Короче, слушай…

Кеноби слушал по привычке, очень стараясь при этом думать о чем-нибудь другом. Но голова плохо слушалась. А отточенная тренировками джедайская память сработала автоматически.

И сейчас, на Татуине, это ему очень пригодилось.

* * *

Вообще, джедайская память — отличная штука, чего в ней только нет! Оби-Ван вспомнил заодно, как много лет назад они с учителем накрыли одного злостного бандита, который вел обширную и незаконную торговлю спайсом и злачными напитками кустарного производства. Самогонные аппараты этого типа занимали целый огромный зал и были настоящим чудом инженерной техники. Тогда пятнадцатилетний Оби-Ван не заинтересовался самогоном — в отличие от учителя — зато его поразили сами машины. И верная память снова не подвела.

Некоторые детали Оби-Ван раздобыл у джав. За прочими пришлось съездить в Мос-Айсли, одолжив спидер у фермера Дарклайтера, с которым Оби-Ван порой вел торговлю. Сложнее было доставить в дом нарубленные кактусы. Первую партию Кеноби приволок домой Силой, пожертвовав плащом, — если дело пойдет на лад, можно будет купить новый. Его охватило поистине юношеское воодушевление, какого он не знал с падаванских лет. И мастер-джедай принялся осваивать новое дело.

С тепловой обработкой кактусов проблем не возникло — солнца-близнецы давали столько тепла, что, поставив днем на песок сковородку, можно было спокойно поджарить нетопырью яичницу (что Оби-Ван порой и делал, экономя электричество). Так что начинающий самогонщик просто продержал их целый день на солнцах, потом перетер в кашицу, процедил, дал жидкости забродить, а уж потом принялся за перегонку. К тому времени как раз был закончен первый аппарат.

На удивление, Сила в те дни пребывала с ним. Как и Квай-Гон, который отирался рядом, постоянно бухтел что-то под руку и давал всяческие полезные советы — к счастью, Оби-Ван к ним не прислушался. Поэтому от умопомрачительного запаха кактусового первача голубые глаза призрака восторженно закатились, и он заявил, что никогда больше не будет разговаривать с учеником, если тот не даст ему первым снять пробу. «Да больно надо», — подумал было Оби-Ван, но решил уступить: все же приятно порой поболтать о том, о сем с бывшим учителем. Довольный успехом, Кеноби охотно угостил Квай-Гона, а потом и сам присоединился.

Веселье затянулось на два дня, в течение которых учитель и ученик раз двести поссорились, столько же раз помирились, столько же раз поклялись друг другу во взаимном уважении — и заодно доказали его. Когда последняя бутылка опустела, призрачный Квай-Гон злорадствовал, как немолодой уже Оби-Ван будет переживать последствия тяжелого похмелья. «Сила в помощь, учитель», — бодро отозвался Кеноби в ответ без единого признака двухдневной попойки на лице.

«А все-таки классная штука — эти кактусы, Оби-Ван, — сказал разомлевший после опохмела Квай-Гон. — Может, займешься бизнесом, а?»

— Почему бы и нет? — протянул Кеноби, занятый уборкой последствий обильного «веселья». И тут его осенила очередная Великая Идея.

Дело в том, что на Татуине уже не первый год ошивались имперские штурмовики. По идее, на кой хатт Палпатину сдался этот песчаный шарик, где даже умыться — проблема? Но таковы уж ситхи по природе своей, как знал Оби-Ван: будут хапать все, что плохо лежит. И теперь, спустя пятнадцать лет после провозглашения Империи, в татуинских городках-космопортах невозможно было плюнуть, чтобы при этом не попасть в имперского штурмовика. Хотя делать этого, конечно, не стоило.

Про то, что сенатор Органа со товарищи уже вовсю занимается организацией сопротивления, Оби-Ван тоже знал. Одна Великая Идея потянула за собой вторую, третью… Из мира грез его выдернул окрик учителя:

«Эй, ты заснул? Я вообще-то еще здесь, и мне уже скучно!»

Когда Кеноби изложил свой план по борьбе с Империей на Татуине, Квай-Гон в целом одобрил. Но усомнился:

«А если брать не будут? Они же все-таки при исполнении…»

— Вы смеетесь, учитель? — был ответ. — Где вы видели мужчину-человека, да и не только, который отказался бы от выпивки? Ну, в зеркале вы его вряд ли увидите. А если не будут… — Оби-Ван мечтательно улыбнулся, погладил бороду. — Заставим.

* * *

С этого дня в маленькой убогой хижине закипела работа. Доставлять кактусы без транспорта было трудно, но от спидера Кеноби все же отказался, зато приобрел себе телегу и рососпинника. Зверюгу он нарек Падаваном, и, надо сказать, и послушанием, и умом животина намного превосходила его бывшего ученика. После двух ходок туда-обратно Падаван запомнил дорогу до мельчайшей кочки, и теперь хозяин мог спокойно вздремнуть по пути — или же погрузиться в увлекательные замыслы. Если, конечно, не мешал Квай-Гон.

После первой пробы Оби-Ван не побоялся экспериментов: регулировал количество сахара, выдержку сырья на солнце, сам процесс брожения. Пойло выходило разное: то крепче, то слабее. Дальнейший опыт показал, что лучший самогон получается после тройной перегонки, — правда, посягательства Квай-Гона на драгоценный продукт здорово помотали самогонщику нервы. Ни призывы к терпению, ни напоминания о высокой цели не помогали. Тогда Оби-Ван вооружился самым тяжелым — сравнил упрямство Квай-Гона с ныне покойным Советом джедаев. Призрак мигом успокоился, пускай и ненадолго. Но первую партию на продажу Оби-Ван сумел заготовить. И в один прекрасный день отправился на Падаване в Мос-Айсли.

Вместо того, чтобы драть глотку: «Покупайте свежую выпивку!», продавец сделал проще: распустил по всему городу мощную сеть Силы. Все выпивохи из окрестных и не очень домов мигом потянулись к нему. А дальше сработает изустная Голосеть.

Оби-Ван не торговался — брал за самогон дешевле, чем обычно в татуинских кантинах, а главное, цвел любезностью и для каждого покупателя находил нужное слово (вот что значит быть прирожденным дипломатом!). И это было гораздо приятнее и интереснее, чем плести словесные кружева в бытность джедаем на какой-нибудь миссии.

Вскоре к нему подрулили двое хозяев кантин и после беседы, пробы и недолгого торга заключили договор на поставку самогона к ним в кантины. С документами заморачиваться не стали — кому они нужны на Татуине? В самый разгар торговли к лотку Оби-Вана подошел патруль штурмовиков.

— На каком основании торгуете? — сурово спросил сержант. — Где разрешение?

— Вам не нужно мое разрешение, — повел рукой Оби-Ван, мило улыбаясь.

— Нам не нужно ваше разрешение, — дружным хором, точно на концерте самодеятельности в честь Дня Империи, пропели штурмовики.

— Вы очень хотите выпить. — Улыбка Кеноби сделалась еще шире.

— Мы очень хотим выпить! — Эмоций в дроидоподобных голосах солдат заметно прибавилось.

— И вы заплатите мне двойную цену, — закончил Оби-Ван, наливая штурмовикам в стаканы.

Солдаты лишь кивнули, выложили кредиты… и мгновенно потребовали продолжения.

Стоит ли пояснять, что в тот же вечер весь Мос-Айсли только и говорил, что о Бене-самогонщике и его чудесном зелье. Изрядно поддатые штурмовики обеспечили ему такую рекламу, что прочим солдатам оставалось только жалеть, что они не оказались сегодня у лотка чудо-самогонщика. Командир отругал их для порядка, но сам тихонько отозвал героев дня в сторону и поинтересовался, где и когда этот Бен ведет торговлю и как дорого берет.

План сработал на все двести процентов. Теперь от клиентуры Оби-Вану не было отбоя. Он даже подключил к работе вечно бездельничающего Квай-Гона. Тот попытался увильнуть, и в ход пошло следующее оружие: «Ага, хотите просто сидеть и ничего не делать, как Совет?» Квай-Гон повелся на слабо, как пацан, и вскоре сделался отличным помощником ученику. Хотя и поглядывал вожделенным взором на стекающие в канистру душистые прозрачные струйки.

Через неделю все гарнизоны Мос-Айсли и других ближайших поселений пристрастились к чудо-самогону. Через две они сделались хроническими алкоголиками. А через месяц их всех пришлось заменить — что не слишком огорчило Оби-Вана и Квай-Гона, ведь тех, кого пришлют на смену, ожидало впереди то же самое.

Кредиты потекли рекой — хотя теперь Оби-Ван бы сказал «песком», так он привык к татуинским будням. И сенатору Органе оставалось только удивляться, откуда же ему приходят баснословные денежные переводы с пометкой «На нужды Альянса». Но переводы шли — и кредиты тоже шли, куда надо: на оружие, машины, истребители, взятки и прочее.

Больше года мастер-джедай и его призрачный учитель трудились ради свободы всей галактики — и ради собственного удовольствия. Ни один праздник в Мос-Айсли, ни одна гулянка на окрестных фермах — кроме, разве что, фермы Ларсов: нет пророка в своем отечестве! — не обходилась без татуинского самогона Старого Бена. Говорили, что сам Джабба Хатт заинтересовался напитком и велел доставить ему во дворец десятка два канистр, чем остался доволен. А все до единого имперские солдаты теперь мечтали попасть на службу на Татуин, которого недавно боялись больше, чем лорда Вейдера. Наверное, вскоре дело дошло бы и до межпланетной торговли, если бы в имперских академиях не появились относительно умные люди.

Нет, никто не отрядил спецкомиссию и не полетел выяснять, почему все татуинские гарнизоны регулярно спиваются в течение пары-тройки стандартных месяцев после начала службы. Сделали проще: вживили всем штурмовикам антиалкогольные чипы, дешево и сердито. Никого не заботило, что бедные солдаты теперь лишены единственной — почти — радости в и без того нелегкой жизни. Зато не будет больше ежеквартальных запросов: «Гарнизон поголовно страдает хроническим алкоголизмом, пришлите пополнение».

После потери главного источника сбыта торговля Бена-самогонщика потихоньку пошла на спад. Но дело свое он не забросил, разве что сократил масштабы. И порой они с Квай-Гоном отлично проводили долгие и унылые дни песчаных бурь за милой беседой и бутылью-другой татуинского самогона под вяленую бантятину. А счет Альянса повстанцев пополнился не одним миллионом имперских кредитов.

* * *

«Эх, хорошо все-таки! — мечтательно говорил Квай-Гон, разминая призрачные плечи, и подставлял ученику опустевший стакан. — Ну-ка, старый Бен, налей еще!»

— Еще неизвестно, кто из нас старый, — масляно улыбался Оби-Ван, но просьбу выполнял, и жемчужно-прозрачная струя плавно лилась в грубый стакан. — Хотя… — Он делал вид, что размышляет. — По меркам физического существования я уже правда старше вас. Плюс год за два за Энакина, да год за три за Люка…

Песчаная буря ревела, песок шумел, заметая скромную хижину чуть ли не половины. А внутри журчала беседа, звякали стаканы, и переливалось мягким блеском содержимое десятилитровой бутыли.