Время жить (джен)

Джек давно уже не чувствовал себя настолько плохо. Эти яркие огни и гирлянды, наряженные люди, гуляющие по площади, которым он сам только что беззаботно улыбался; смех и счастье вперемешку с фейерверками, что по-прежнему лились с забрызганного кровью экрана телевизора, словно издевались над ним. Он знал, что нужно просто встать, собрать трупы, завернуть их в пластиковые мешки и отнести в морг. Морг, который давно стал кладбищем для людей, которые когда-то были ему небезразличны. Или которых он совсем не знал. Его личная мертвая собственность. Навсегда.

Вокруг него всегда жили люди. Некоторые были ему ближе, некоторых он держал на расстоянии, кого-то безрассудно любил, кому-то не мог и искренне улыбнуться. Но они жили и умирали, а он иногда даже не успевал с ними попрощаться. Как сегодня ночью. И Новый год он встречает в полном одиночестве. Опять. Совсем один. Сейчас он не выглядит победителем. Или он никогда им не был?

Что представляет его жизнь, если не насмешку. Насмешку над всем тем, что дорого людям, пытающимся существовать рядом с ним. Он который год торчит в этом городе, ожидая мечту, что все чаще кажется ему сном, играет в прятки с его жителями, коллекционирует инопланетные игрушки, стреляет на поражение в пришельцев, которые давно превратились в обычную цифру в отчете. Он давно уже перестал интересоваться причинами, что поставили кого-то поперек его пути. И как-то незаметно разучился верить в случайности. Но и закономерностей не признавал.

Время! Это проклятое время! Иногда им можно играть, иногда повернуть вспять, порой на него наплевать, порой с ним весело. Но оно не останавливается, оно движется вопреки всему, оно уничтожает. Оно отбирает у него все, что ему дорого. Даже память. И развлекается, подсовывая через Разлом очередные неприятности и проблемы, от которых окружающие сходят с ума. И пытаются утащить за собой и его, Джека Харкнесса. Ставит перед ним невыполнимые задачи и насмехается, зная, что он никогда не позволит себе выйти против него в одиночку.

Все чаще он ловит себя на мысли, что ненавидит время. Очень редко оно вызывает восхищение. Обычно же он старательно игнорирует его существование. Ведь именно оно напоминает ему о том, чего больше никогда в его жизни не будет. И почему время не хочет стать ему другом?

Сколько раз он оставался один? Уже и не сосчитать. Но никогда не было настолько больно. Наверно потому, что никогда он не терял близких людей так глупо: в праздничный и веселый день, под звуки новогодних хлопушек и блики елочных огней. Когда все вокруг наполнено хорошим настроением, мечтаниями и воспоминаниями о лучших моментах прошедшего года. А он ладонью стирает с лица кровавые разводы, находясь среди подарков, завернутых в разноцветную бумагу со снежинками и пестрыми бантами. Просто потому что кто-то, кому Джек научился доверять, решил, что им без него будет лучше. Но почему-то забыл подумать, каково ему будет без них. Всех спасли от неизведанного ужаса. От времени. От жизни. От выдуманных и реальных опасностей. А его оставили одного во мраке и ненависти к самому себе. Потому что он не смог спасти тех, кого хотя бы на короткий срок, решил назвать своей семьей. Потому что он не заметил, когда все пошло не так как должно. Потому что не сумел осознать, что совершил ошибку и выбрал не того. И просчитался. И остался наедине с собственными призраками.

Сколько раз он обещал сам себе не привыкать к окружающим. Сколько раз клялся, что изменится и больше никогда не посмеет чувствовать себя ребенком, о котором все позабыли, который никому не нужен. Сколько раз обещал. Сколько раз клялся? Но стоило взять в руки пластиковый мешок для очередного трупа, который совсем недавно был другом и все клятвы разлетались в прах. А обещания переходили в категорию невыполнимых. Обещать самому себе — самая глупая из затей. Никогда ничего из этого хорошего не получалось. Клясться самому себе еще глупее. Никто не сможет сказать, что клятва так и осталась простой фразой, сказанной однажды вслух самому себе.

Все же привычка страшная вещь. А привычка всегда ощущать свою сопричастность к жизни обычных людей как-то незаметно стала второй натурой. Ничего не было странного, чтобы объехать все магазины в поисках подарка для дня рождения чьей-то бабушки. Или племянника. Или просто знакомого. Дни рождения, именины, Рождество. За пределами базы жизнь текла размеренно, по своим законам, которые так отличались от его собственных правил и установок. Иногда было так весело окунуться в эту жизнь. Почувствовать себя таким же как все вокруг. Забыть, что на самом деле представляет собой его бессмертная жизнь. Забыть обо всем плохом, что с ним когда-либо происходило. Он столько пережил — человеческой жизни явно бы не хватило. А вот хороших воспоминаний у него было не так много. Наверно у обычного человека их намного больше. Даже смешно. Он столько всего видел странного и необычного, восхищающего и пугающего, невероятно красивого и отвратительного, но однажды все померкло перед улыбкой любимого человека, взгляд которого был устремлен на обычный цветок, названия которого Джек никогда и не слышал. Неужели за время, проведенное на Земле, он стал сентиментальным. Или просто отвык от одиночества?

Когда-то, очень давно, постоянно оглядываться, чтобы не получить удара в спину, было в порядке вещей. Сейчас от привычки прикрывать спину другому и знать, что ему самому всегда помогут практически невозможно избавиться. К хорошему быстро привыкаешь, не так ли? И избавиться от привычки доверять не получается.

Доверие в жизни Джека Харкнесса когда-то было последним словом, которое он мог произнести без сарказма. Один из его прежних знакомых из другого мира, куда он не хотел больше возвращаться, услышав о доверии, обычно поднимал на смех любого, кто всерьез верил в существование подобной связи между людьми. А теперь на нем построена вся жизнь неугомонного капитана. Хотя никто, даже он сам, не мог дать слово, что не обманет чье-то доверие, если исполнится его самая сокровенная мечта. Человек — существо странное и противоречивое. И эгоистичное. Наверно потому его всегда окружали те, для кого слово преданность никогда не было пустым звуком. Он так тщательно выбирал всех, кому мог рассказать правду о себе, о времени, о Разломе, об окружающих чудесах. И тем больнее становилось, если его покидали. Хотя причина всегда была одна и та же: смерть.

Кто-то погиб защищаясь, кто-то по глупости, кто-то в ненависти, кто-то веря в собственную правоту, кто-то потому что совершил ошибку. Но ни одна смерть не была бессмысленной. Все верили, что смерть остановит угрозу для их близких, и никто больше не пострадает. Да, все эти смерти имели смысл. До сегодняшней ночи. Предательства он так и не научился не замечать. А его предали. Именно это и произошло. Кто-то посчитал, что имеет право превратить смерть всей команды в бессмысленный акт во спасение от выдуманных страстей. Превратить их жизнь в лишенную смысла трату времени и сил. И отобрать у него ощущение реальности и стабильности. Выбить опору из-под ног и посмеяться напоследок, заставив смотреть на радость совершенно посторонних ему людей. А те, кого он хотел видеть каждый день, поломанными куклами валяются вокруг него в нелепых позах, в лужах крови и с выражением удивления на мертвых лицах. На удивление мертвых, на вопрос в их глазах смотреть невозможно без содрогания. Даже такому как Джек. И вопрос, на который никогда не сможет ответить. Никогда не сможет объяснить им, что его тоже обманули. Что он так и не научился понимать многих вещей, которые присущи людям.

Сейчас Джек мог воссоздать каждое мгновение, проведенное с теми, кого так неожиданно вычеркнули из списка живых. Сколько воспоминаний скрывалось за каждым мигом. Каждый из них приносил с собой что-то новое, неизведанное. Каждый человек был загадкой, которую нужно было разгадать. Головоломкой, которую было необходимо осмыслить. Шарадой, буквы которой обязательно следовало сложить в единственно верном порядке, чтобы не попасть впросак. И это было настолько увлекательной игрой, что иногда Джек забывал обо всем, разбираясь в характерах тех, кто был рядом с ним. Как оказалось, он никогда не мог разгадать головоломку до конца. И никогда не будет застрахован от повторной ошибки, даже если будет еще внимательнее и придирчивее следить даже за изменением выражения на лице.

Но именно общаясь с обычными людьми, он научился видеть многое из того, что раньше просто не замечал или то, что казалось совершенно недостойным внимания. Раньше он не понимал, как можно наслаждаться порывами ветра в лицо, вафельным стаканчиком с мороженым, горячим кофе. А теперь его нельзя было увести с крыши, когда дул северный ветер.

Отчего ему так хорошо было с людьми? Ответа он до сих пор не знал. Да и давно перестал об этом задумываться. Но теперь понимал, что нужно просто наслаждаться каждым мгновением, которое посылает жизнь, какой бы она не была. И какими бы ни были обстоятельства, нужно видеть не только черные пятна, но и солнечные дни. Хотя иногда в то, что произойдет что-то хорошее, его ум категорически отказывался верить.

Джек тяжело поднялся. До того момента, пока он не вернулся на базу, он считал сегодняшний день одним из лучших в это отрезке своей жизни. Без спроса пришедшие через Разлом в Кардифф сидели внизу, особо рьяные из них — уничтожены. А вокруг него было столько улыбок, веселого настроения и мечтаний тех людей, кто был его семьей. Но сказка закончилась, как только часы пробили двенадцать. И у него вновь ничего не осталось.

Но это ненадолго. Все скоро вернется на свои места. Нужно только стиснуть зубы и сделать первый шаг. Необходимо просто заново понять, как смотреть в мертвые глаза и не думать о том, что в них отражалось совсем недавно. Надо просто жить дальше. Ведь больше он ничего не может сделать для тех, кто когда-то был с ним рядом. Только жить и помнить.