Долгий путь в Миртану. Книга третья (джен)

Вторые сутки Рен и Кушрок бродили в окрестностях Зааты, прячась от дозоров герцогских наёмников и ещё каких-то подозрительных вооружённых людей, обшаривая каждый камень и забираясь в каждую расщелину. Местность здесь оказалась глухая и дикая, несмотря на близость столицы острова. Ничего удивительного в том не было — на здешних скалах, обрывах и беспорядочных нагромождениях каменных глыб, заросших мелким корявым лесом, невозможно ни построить дом, ни засеять поле.

Несколько раз Рен и его волосатый спутник подвергались нападению хищных тварей — глорхов, варанов, лесных кошек, а однажды даже схватились со львом и вышли победителями. Как-то раз встретили стадо носорогов. Животные были чем-то встревожены и не подпустили их близко, с треском и пыхтением скрывшись в зарослях. Впрочем, времени для охоты на этих сильных зверей у Морского Дракона всё равно не было.

Главную штольню заброшенной шахты, от которой к городу вела извилистая дорога, почти полностью заросшая, они отыскали без особого труда. Но проникнуть этим путём в подземелья герцогского замка было невозможно — в десятке шагов от входа штольню преграждал завал. Когда-то его пытались разобрать. Об этом свидетельствовали груды камня, наваленные у склона, под который уходила шахта. Но, видно, работа оказалась рудокопам не по силам или, что вернее, раскопки прервал новый обвал. Теперь кучи породы затягивались лианами и молодыми деревцами, а прямо перед завалом, рядом с гнилыми обломками подъёмного ворота, обнаружилось брошенное логово какого-то зверя.

Молодой пират и орк принялись разыскивать входы в узкие боковые штольни, которые когда-то использовались для удаления породы и доступа воздуха в шахту. Но они или были тщательно спрятаны, или тоже обвалились. Рен начал понимать, что взялся за безнадёжное дело. Ведь путь в шахту и далее, в подвалы замка, искали десятки людей и до него. И пока, судя по всему, эти поиски были тщетными.

Кушрок, похоже, этим обстоятельством особенно не терзался. Во всяком случае, его заросшая шерстью клыкастая физиономия не выражала досады или разочарования. По правде сказать, чаще всего она не выражала вообще ничего, что на человеческий взгляд могло бы сойти за проявление чувств. Орк неутомимо сопровождал Рена в его метаниях по лабиринту увитых лианами скал, заросших отвалов, заполненных водой ям и осыпей. Он деловито прорубал дорогу среди зарослей, ворочал глыбы, могущие, по мнению Рена, скрывать вожделенный вход. Деловито орудовал топором во время нападения хищников, самоотверженно прикрывая парня, выпускавшего в кровожадных тварей стрелу за стрелой. А когда подходил срок, Кушрок готовил место для ночлега или полуденного привала и жарил мясо, натерев его какими-то душистыми травами.

Вот и сейчас орк, разведя совершенно не дававший дыма костёр из старательно отобранных сучьев, насаживал на вертел куски утренней добычи. Рен сначала пытался ему помогать, но потом, снедаемый нетерпением и всё возраставшим отчаянием, принялся бродить по окрестностям. Впрочем, “бродить” — слово мало подходящее к той местности, где они находились. Кушрок разбил лагерь в нижней части неровного, густо заросшего молодыми деревьями, кустами и лианами склона. Костёр он разложил между двумя скалами в тени огромного, некогда расщеплённого ударом молнии дерева, росшего над узким углублением, заполненным дождевой водой. В это место они попали по извилистой звериной тропе, оставив за спиной целую милю беспорядочно столпившихся и наползавших друг на друга скал и утёсов, покрытых рваным пологом леса.

По расчётам Рена, на пологую гору, перед которой Кушрок решил устроить привал, могла выходить одна из штолен. Поэтому теперь он обшаривал склон, продираясь сквозь заросли и перебираясь через глыбы бурого и серовато-зелёного камня. Он изрядно отдалился от лагеря, когда ему послышались какие-то голоса, приглушённые расстоянием. Морской Дракон сразу же насторожился и стал внимательно прислушиваться. Однако ему больше не удалось разобрать ничего похожего на человеческую речь сквозь шелест листьев, свист, щебет, треск, издаваемые многочисленными птицами и насекомыми.

Он вновь принялся пробираться вверх, раздвигая, а где и обрубая ветви. Поднявшись немного по склону, сменил направление и вскоре заметил, что идёт по чему-то, похожему на едва заметную тропу. Во всяком случае, сопротивления ветвей и стеблей лиан в этом направлении он почти не встречал. Однако тропа вскоре закончилась, уткнувшись в большой засохший куст, торчавший из-под груды крупных камней.

В кусте этом не было ничего необычного, но он заинтересовал Рена тем, что заметно отличался своим унылым видом от бушевавшей вокруг зелени. Выбрав ветку, на которой было поменьше колючек, парень ухватился за неё и потянул на себя. Куст подался, сдвинув пару камней, прижимавших его корни. Между камнями обнаружилась чёрная щель, из которой пахнуло сыростью и прохладой.

Рен быстро отвалил ещё несколько глыб, расчистив ведущий под землю узкий лаз. Морской Дракон извлёк один из припасённых загодя факелов, зажёг его и, упав на колени, заглянул в открывшуюся дыру. Увиденное его удовлетворило. Взгляду молодого пирата предстало неровное каменное дно, до которого было не более полутора саженей.

Недолго думая, он поправил висевший на спине лук, чтобы не цеплялся, и спрыгнул вниз. Запоздало сообразив, что неплохо было бы вначале позвать Кушрока, он тут же махнул на это рукой, решив, что вначале следует обследовать найденное подземелье.

* * *

Первые несколько шагов ход был настолько узким, что Рену пришлось пробираться вперёд, согнувшись в три погибели. Но вскоре потолок приподнялся, а точнее — пол начал уходить вниз, и стало возможным выпрямиться в полный рост. Рен поднял факел, освещая стены, носившие явственные следы кирок, и двинулся вглубь горы.

Через некоторое время он оказался на развилке, потолок которой был укреплён свежесрубленными стволами деревьев. Основной ход вёл дальше — вперёд и вниз, а в стороны от него отходили более узкие тоннели. Немного поколебавшись, Морской Дракон свернул направо, но вскоре упёрся в тупик. Сквозь зеленоватую породу, слагавшую толщу стен, здесь кое-где проступали прожилки тёмно-серого, местами почти чёрного камня, тускло блестевшего в свете факела.

Рен догадался, что это и есть серебряная руда. К такому выводу его привело простейшее рассуждение. Прежде Морскому Дракону приходилось видеть ржаво-красную железную руду и сине-зелёную медную. Такие же цвета со временем принимали оставленные в сыром месте предметы, сделанные из этих металлов. Серебро же обычно темнело, приобретая тёмно-серый или чёрный цвет — такой же, как желваки и прожилки в этом штреке.

Вернувшись на развилку, Рен отправился обследовать левое ответвление. Оно оказалось немного длиннее, но тоже заканчивалось забоем с серебряной рудой. Там же обнаружились две кирки и деревянный сундучок, в котором оказались несколько факелов, изрядный моток крепкой верёвки, способной выдержать грузного человека, чьи-то залатанные кожаные штаны и початая бутылка вина. Вино, как выяснилось, было довольно дрянным.

Рен пристроил факел в какую-то щель, взял кирку и, примерившись, принялся откалывать куски от самого крупного желвака руды. В забое было душно, после первых же ударов он наполнился пылью, и вскоре Рен бросил это занятие. Тем более что пришёл он сюда вовсе не за серебром. Парень присвоил одну из кирок, показавшуюся ему наиболее крепкой, и затолкал в сумку несколько обломков руды, скорее из любопытства, чем ради корысти.

На развилке его уже ждали. За ударами киркой он не расслышал чужих шагов и теперь, заметив впереди свет факелов, мысленно обругал себя за легкомыслие. Свой факел он, конечно, затушил и прижался спиной к холодному камню, тихо доставая шпагу. Затаился, надеясь, что его присутствие пока не обнаружено. Зря надеялся.

— Эй, приятель! — раздался незнакомый голос, в котором слышалась насмешка. — Чего же ты застеснялся? Выходи!

Рен вздохнул и вышел под неровные лучи факелов хозяев маленького рудника. Оказалось, что источники света закреплены на стенах, а незнакомцы, числом не менее трёх, заняли все остальные направления, кроме того, с которого появился молодой пират. Видно негостеприимных хозяев этого подземелья было плохо, так как они благоразумно отступили в тень. Но чтобы заметить блеск оружия, света нужно немного, а расслышать скрип заряжаемого арбалета можно и вовсе в полной темноте.

Пока Рен прикидывал свои шансы на успех в предстоящей схватке, один из незнакомцев вновь подал голос:

— Ты кто такой, порази тебя чума?

— Так, проходил мимо, заглянул... — легкомысленным тоном отозвался Рен. Он стоял во внешне расслабленной позе, опустив руку со шпагой, но был готов в любой миг начать двигаться. И двигаться очень быстро.

— Леон, чего ты с ним треплешься? — прозвучал новый голос. — Не видишь: щенок выследил нас, чтобы сдать герцогу, да ещё издевается! Стреляй уже!

Тот, кого назвали Леоном, находился как раз напротив Рена. Скрип арбалета и первый голос раздавались именно оттуда. Морской Дракон не стал дожидаться, когда в него воткнут болт. Он бросился к стрелку, двигаясь не прямо, а по дуге, чтобы уйти с линии выстрела. При этом оказался слишком близко к тому из нападавших, что так и не подал голоса. Враг прятался в темноте самого дальнего прохода, который Рен так и не успел обследовать. Когда спина молодого пирата оказалась в полутора шагах от затаившегося человека, тот сразу же нанёс удар широким, но не очень длинным мечом. Однако Рен на это и рассчитывал. Клинок противника рассёк воздух всего в паре ладоней от плеча молодого пирата. В этот миг щёлкнул арбалет Леона, и болт, предназначавшийся Рену, вонзился в один из столбов крепи, а мечник по инерции пробежал пару шагов и, споткнувшись, едва не упал.

Морской Дракон, счастливо избежавший двойного оскала смерти, уже возник возле незадачливого стрелка, когда со стороны ведущего наружу тоннеля раздался короткий рёв и звук удара. Пират вначале выбил арбалет из рук Леона и сшиб с ног его самого, и лишь после этого оглянулся. Противник, нападавший на него с мечом, замер посреди освещённого факелами перекрёстка. Рядом валялся третий нападавший, всего пару мгновений назад требовавший от своего приятеля покончить с Реном. Его топор по непонятной причине, дребезжа по камням, скользил в сторону.

Недоумение парня рассеялось почти сразу же. Вслед за упавшим врагом в круг света ворвалась мохнатая туша. Короткий, едва различимый глазом взмах обоюдоострого лезвия, и меч третьего противника разделил участь топора его товарища, отлетев в сторону. Обезоруженный человек бросился в темноту тоннеля с криком: «Орки!» Раздробившись в ответвлениях подземелья, крик, быстро удаляясь, перешёл в нечленораздельный вопль и замер в глубине.

Рен тем временем вышел навстречу Кушроку, развернувшемуся к нему всем телом и готовому к удару.

— А! Твой живой! — обрадовался орк. — Сейчас я этот люди убивать, и мы идти обедать.

С этими словами он прижал пытавшегося отползти в сторону человека ногой к полу и занёс топор.

— Стой, Кушрок! — Рен кинулся вперёд и схватил орка за толстое волосатое плечо в самый последний миг, едва успев предотвратить удар. — Не убивай его! Они нам ещё пригодятся.

— Зачем? — искренне удивился Кушрок.

— Они же здесь все ходы и выходы знают. Вдруг это как раз то, что мы ищем!

Недовольно запыхтев, орк сунул оружие в петлю за спиной и убрал ногу с поверженного врага. Смуглый коренастый мужчина средних лет только вздрогнул, не спуская с орка расширенных от ужаса глаз. Рен обернулся в сторону штрека, где находился сбитый его ударом арбалетчик и крикнул:

— Эй, ты! Как тебя там? Леон, что ли? Ползи сюда, не стесняйся.

В темноте завозились.

— Давай быстрее! И не вздумай искать свой арбалет — всё равно зарядить не успеешь.

На свет вышел худой высокий тип вполне миртанской наружности: светлокожий, горбоносый и с короткой пепельной бородкой. Сейчас бородка слегка растрепалась, а бледное лицо было залито кровью из рассечённого лба. Не дойдя трёх шагов до Рена, Леон замер, опасливо косясь на Кушрока. На поясе человека висела кривая сабля, но он о ней даже не вспоминал.

— Ну что, герой, — приветствовал его Рен, — рассказывай. Почему вы хотели меня убить?

— Только держи его от меня подальше! — всё так же косясь на орка, ответил Леон.

— Не бойся, он маленьких не обижает, если они ведут себя тихо, — успокоил его Морской Дракон. — Так ты будешь отвечать?

— Да, сударь. Я всё скажу!

— Кто вы?

— Мы простые старатели, ищем в горах серебро и хрусталь. Обычно едва сводим концы с концами, но месяц назад нам повезло — наткнулись на место, где земля просела... Стали копать и попали сюда. Сначала шла порода с редкими прожилками серебряной руды, но в последние дни удалось пробиться к хорошим желвакам. Порази меня чума! Мы сегодня надеялись как следует поработать, а тут ты... вы...

— Ясно. Значит, решили, что я ваш конкурент и попытались избавиться от меня.

— Вы не расскажете о нас герцогу? Мы будем отдавать вам половину добычи!

— Я не имею никакого отношения к герцогу. И руда мне ваша не нужна... пока.

— Не верь ему, Леон! — вдруг подал голос лежавший крепыш. Орк сразу же вновь прижал его к полу волосатой ногой.

— Верите вы мне или нет, выбора у вас никакого, — на всякий случай прояснил положение Рен, хотя Леон и так, похоже, не собирался слушать совета своего напуганного, но упрямого друга. Морской Дракон понял это по его лицу и продолжил допрос. — Куда ведёт этот тоннель?

— Не знаю... Там в полусотне шагов — провал. Мы пытались спуститься, но верёвка зацепилась за острый камень и едва не порвалась. Кое-как успели вытащить Нариона...

— Кого?

— Вот его, — утирая с лица кровь, указал Леон на распластанного под орочей стопой приятеля.

— Трепло! — прохрипел тот. Орк надавил посильнее.

— Осторожнее, Кушрок, ты его раздавишь! Впрочем, если они и дальше собираются упрямиться и темнить...

— Я говорю правду! — с ужасом глядя на выкатившего глаза приятеля, поспешно вскричал Леон.

— Так вы действительно не знаете, куда ведёт этот ход?

— Не знаем, сударь... То есть, конечно, подозрение имеется... Там, скорее всего, проходит подземный ход от засыпанной шахты в подвалы замка. Но мы туда не ходили!

Рен оглянулся в сторону уводившего в неизвестность тоннеля и сказал:

— Что-то вашего приятеля не слышно. Он же туда убежал? Позови, пусть гребёт сюда...

— Его не выходить, — слегка уменьшая давление ноги на грудь смуглого рудокопа, вставил Кушрок. — Моя слышать: он падать вниз и ломать башка.

— Ты уверен? Наверное, стоит сходить, взглянуть. Может, ещё жив. — Потом пират обратился к старателям. — Вы двое, пойдёте впереди. И советую вести себя благоразумно. Да, саблю свою не забудь оставить здесь.

Леон поспешно закивал и, дрожащей рукой сняв с себя оружие, пошёл к тёмному проходу. Помятый Нарион только закряхтел, с трудом поднимаясь на ноги и направляясь вслед за приятелем. За ними, прихватив по факелу, двинулись Рен и Кушрок.

* * *

Этот тоннель был несколько длиннее остальных и действительно заканчивался глубоким провалом, дно которого терялось во мраке. Слева, между провалом и отвесной каменной стеной, шёл узкий неровный карниз, с которого, судя по всему, и слетел в пропасть третий старатель. Вообще, в отличие от остальной части этого подземелья, явно рукотворной, здесь всё было неровное, дикое, матово блестевшее свежими изломами камня.

Отметив эту особенность, Рен отошёл обратно в тоннель, прикрывшись широкой спиной орка от глаз рудокопов, достал полученную в монастыре магов Воды карту и принялся её изучать в свете факела. По всему получалось, что подземный ход в замок действительно проходил где-то рядом. Но подземелье, где они сейчас находились, никак не могло быть частью старой серебряной шахты, расположенной в полумиле к юго-западу от этого места. Рен спрятал карту и вернулся к пленникам.

— Эй, Леон, а что это вообще за место? Ведь старая герцогская шахта дальше от города.

— Не знаю, сударь... Вот чтоб меня чума забрала, если вру!

Нарион, уже вполне оправившийся от испуга, презрительно сплюнул в провал и сказал:

— Дураку ясно, что это не герцогская шахта! Наши предки добывали серебро ещё до прихода миртанцев. Должно быть, это один из их древних рудников. А шахта герцога была намного глубже...

— Заговорил, якорь тебе в жабры! — обрадовался Рен и сразу же взял вепря за бивни. — А это что за пропасть? Тоже древний рудник?

— Ты что, под землю в первый раз спустился? — усмехнулся Нарион. — Не видишь разве, что здесь всё обвалилось недавно? Должно быть, во время землетрясения прошлой осенью...

— Здесь тоже тряхнуло? — удивился Морской Дракон.

— А где ещё трясло? — задал встречный вопрос Нарион.

— Не твоё дело! Давай так, приятель: я спрашиваю, а ты отвечаешь. Получается, ход в замок тоже может быть засыпан?

— Почём я знаю? Мне в прошлый раз не удалось спуститься.

— Так давай сейчас попробуем. Тот конец в сундуке достаточно длинный?

— Везде пролез, проныра... Хватит, наверное. Мы новую верёвку для этого и принесли, она длиннее и крепче прежней.

— Отлично. Кушрок, присмотри за ними, я сейчас! — Эти слова Рен выкрикнул уже на бегу.

Дно провала представляло собой нагромождение огромных каменных глыб. Рен нащупал ногой опору, дёрнул за верёвку, и два пленных старателя, над которыми с обнажённым топором стоял Кушрок, ослабили натяжение, давая пирату возможность снять с пояса петлю.

Морской Дракон избавился от верёвки, поудобнее перехватил факел и огляделся. Неподалёку он заметил торчавшую между камней ногу в потрёпанном сапоге. Рен подобрался к обладателю этой незамысловатой обуви и выяснил, что третий старатель, звавшийся, по словам Леона, Тони, не подаёт признаков жизни. Пират наскоро обшарил его карманы, не найдя, впрочем, ничего ценного.

Сверху раздавались голоса рудокопов и орка, искажённые эхом. Слов было не разобрать, но, судя по тону, беседа протекала вполне мирно. Рен решил, что за жизнь пленников пока можно не опасаться, и отправился дальше, перескакивая с глыбы на глыбу.

Удалившись от места спуска, он услышал внизу, под толщей завала, приглушённый шум. Парень опустился на колени и прислушался. Шум был очень знакомый. Весьма похожие звуки раздавались в подземелье монастыря Воды, над которым располагалась библиотека служителей Аданоса. Значит, и по этой пещере протекала подземная река, после обвала вынужденная пробивать себе новый путь среди нагромождений камня. Правда, здешний поток журчал не столь мощно и внушительно. Видно, струящаяся под завалом речка была совсем маленькой или это и вовсе был небольшой ручей.

Чудом не переломав ноги на глыбах, некоторые из которых ещё не улеглись окончательно и приходили в движение под весом человека, Рен добрался до противоположной стены пещеры. Она была неровной, сплошь состояла из причудливых изломов, острых углов и выступов. Морской Дракон начал продвигаться вдоль этой изрезанной поверхности, освещая её факелом и внимательно оглядывая в поисках какого-нибудь лаза или достаточно широкой щели, могущей привести его в идущий к замку подземный ход. Пламя факела отражалось на свежих сколах породы, рождая разноцветные отблески. Он так увлёкся созерцанием их, что едва не пропустил искомый проход. Уже перепрыгнув на следующую глыбу, Рен осознал, что виденное миг назад пятно густой черноты в самом низу стены может оказаться тем, что он так жаждал обнаружить.

Он вернулся назад и присел перед отверстием, на две трети заваленным камнями. Просунул вперёд руку с факелом и убедился, что лаз уводит куда-то дальше, а не заканчивается тупиком. Чтобы пролезть в него, пришлось лечь на живот и ползти, цепляясь правой рукой (в левой был факел) и упираясь в неровности стопами ног. Лук пришлось пока оставить в пещере, а перевязь со шпагой подтянуть как можно короче.

Лаз оказался не слишком длинным, но извилистым. Судя по всему, этот узкий тоннель был естественного происхождения. Позднее его лишь слегка подправили и расширили, а во время очередного землетрясения ход был почти перекрыт рухнувшими камнями. В самом конце обломков камней было немного, и Рен выпрямился в полный рост. Миновав очередной поворот, он неожиданно оказался в широком коридоре, на стенах которого, местами покрывая чётко различимые барельефы, уже разрослась светящаяся грибница. Сердце молодого пирата учащённо забилось. Он больше не сомневался, что впереди — путь в замковые подвалы, где томятся его товарищи.

Однако бросаться вперёд сломя голову было нельзя. Неизвестно, как там обстоят дела у Кушрока, и живы ли ещё пленники. Вздохнув, Рен вернулся назад и вынужден был ползком проделать обратный путь в пещеру, протискиваясь между острыми краями глыб и низким, готовым вновь обрушиться потолком.

* * *

У Кушрока и пленников всё было в порядке. Они так увлеклись разговором, что Рену пришлось несколько раз подать условленный сигнал, трижды дёрнув за верёвку. Только после того, как он во весь голос разразился бранью в стиле капитана Грега, рискуя вызвать новый обвал, пленные старатели вспомнили о своих обязанностях и потянули верёвку наверх.

— Какого демона вы здесь трепались? — спросил Рен, едва оказавшись наверху. — Кушрок, ты им что, легенду свою рассказывал о старом шамане?

— Нет, — отвечал орк. — Они говорить, здесь бухта стоит корабль герцога.

— Что?! У герцога есть корабль?

— Есть, — подтвердил Нарион. — Трёхмачтовый неф. Это же всем известно...

— Но я не видел никакого нефа, когда был в порту!

— Герцог часто посылает его для торговли на другие острова. Как-то даже лично ходил грабить жемчужные промыслы. А прежде отправлял судно на материк с налогами и новобранцами для короля, иногда — с каторжниками на Хоринис... Мы вначале пробирались сюда вдоль берега. Дорога там длиннее, но зато безопаснее. А в прошлый раз едва не напоролись на охрану, выставленную вокруг небольшой бухты к юго-востоку отсюда. К счастью, нас не заметили...

— Повезло, что Мрако поблизости не оказалось, — вставил Леон.

—...Мы поднялись на скалы и увидели герцогский «Рог дракона», стоящий на ремонте, — невозмутимо закончил Нарион.

— На ремонте? Он что, повреждён?

— Вроде бы. Издалека особенно не разглядишь. Но вообще неф довольно старый, его после каждого похода чинят.

— А почему его чинят не в порту, а в какой-то дикой бухте?

— Но в порту же паладины! Видно, герцог готовится преподнести им сюрприз, — пояснил Леон. Нарион искоса взглянул на него, но ничего не сказал своему приятелю, обратившись с вопросом к пирату.

— А что с Тони? Он мёртв?

— Мертвее некуда.

— Жаль. Он был неплохим парнем...

Помолчали. Потом Рен, посмотрев на Кушрока, принял решение и заговорил:

— Вот что, ребята, у нас нет никакого желания убивать ещё и вас. Поэтому вы можете идти домой. Только у меня два условия, от выполнения которых зависит ваша жизнь. Первое: вы не появитесь здесь около недели. Потом можете приходить и продолжать добывать свою руду. Второе: ни одна живая душа не должна узнать о нашей с вами встрече. Понятно?

— Куда уж понятней, — проворчал Нарион. — Нам самим неохота перебегать дорожку Ночной гильдии.

— С чего ты взял, что я из Ночной гильдии? — удивился Морской Дракон.

— Если и не из неё, то из другой подобной шайки. По повадке видно... — сделал неопределённый жест руками старатель.

— Вот и отлично. Ты поэтому вдруг стал таким покладистым и разговорчивым? Ладно, ступайте и постарайтесь не попадаться на глаза герцогским псам.

Старатели молча проскользнули мимо орка и заторопились к выходу. Кушрок проводил людей долгим взглядом и обернулся к Рену:

— А может их?.. — он изобразил своими волосатыми лапами движение, будто что-то откручивает и отрывает.

— Ну, и кровожадный ты, дружище! Пусть их идут, они нам не опасны... Слушай, я, кажется, обнаружил вход в подземелье!

— Тогда наша быстро ходить!

— Не получится. Я едва пролез в эту щель, а ты там даже в самом широком месте застрянешь.

— Твоя не врать? — подозрительно спросил Кушрок.

— Ты чего, волосатый?! Да чтоб я лопнул! Зачем мне тебя обманывать?

— Человеки часто врать, — вздохнул орк, видно, вспомнив что-то своё. — Ты ходить, а Кушрок ждать здесь?

— Да. Только лучше выберись из шахты наружу, чтобы вовремя заметить опасность и прикрыть мне спину. Если меня не будет через сутки, возвращайся к своему хозяину. Пусть Борус сбегает в таверну к Фреду и расскажет, что я не вернулся.

— Моя ждать два дня!

— Не стоит. Чем быстрее Фред узнает про этот ход, тем больше будет надежды на наше спасение.

— Кушрок понимать. Вот, бери, моя мясо пожарил…

* * *

Через сотню шагов проход раздваивался. Причём оба ответвления оказались совершенно одинаковой высоты и ширины. Рен подумал немного и свернул налево. Ещё сотня шагов, и он оказался в небольшом тёмном зале, потолок которого подпирали грубо высеченные колоны. В глубине зала валялись какие-то деревянные обломки. Между колонн свисали обрывки густой паутины, неприятно напоминавшие о ползунах. По стенам кое-где пробивалась светящаяся грибница, ещё толком не разросшаяся и потому совершенно не рассеивавшая затаившийся в углах сумрак. Второго выхода из зала не было.

— Якорь в глотку тому уроду, который рыл эти катакомбы! — процедил Рен сквозь зубы и повернулся, чтобы идти назад.

Факел его озарил колонны у выхода и высветил стоявшую между ними призрачную фигуру. Морской Дракон подскочил от неожиданности.

— Отродье Белиара! Чуть заикой не сделал! — едва поняв, что перед ним обычный призрак, Рен сразу же оправился от испуга. С бесплотными духами умерших не своей смертью людей он имел удовольствие встречаться неоднократно и суеверного ужаса перед ними не испытывал. Вреда призраки ему никогда не причиняли. Наоборот, часто приносили немалую пользу.

— Ты кто такой? — спросил молодой пират, с интересом разглядывая приведение. Призрак принадлежал невысокому мужчине средних лет в одежде воина. Насколько можно было рассмотреть в неверном свете факела его полупрозрачное лицо, при жизни он был типичным обитателем Южных островов, смуглым и широконосым.

— Приветствую тебя, неожиданный гость, — заговорил призрак. Голос его, как и у всех лишённых плоти, исходил как будто издалека и со всех сторон разом. — Я Хатлак, наёмный воин его светлости герцога Герберта.

— Ты был наемным воином, — поправил его Рен, всё ещё злой после испытанного страха, — а теперь ты призрак. Кстати, кто такой этот Герберт?

— Герцог Заатанский, — недоумённо пожав плечами, ответило привидение.

— Должно быть, это папаша нынешнего Оттона, — предположил Морской Дракон.

— Сейчас правит молодой Оттон? — удивился призрак. — Неужели столько времени прошло?

— Правит. Лучше бы не правил... — проворчал Рен. — Почему ты после смерти остался в этих подземельях, а не отправился к Инносу или Белиару?

— Я должен сообщить своему господину, что произошёл обвал, и шахту завалило, — гулко проговорил Хатлак.

— Тогда ты можешь считать свой долг выполненным и покоиться с миром. Твой господин давно в Обители Света, а его сынок прекрасно осведомлён об обвале. Между прочим, он давно уже не молод, а скорее наоборот, насколько мне известно. Уже больше тридцати лет прошло с тех пор, как обрушился рудник.

— Как быстро летит время! Так значит, меня ничто больше не держит в этом мире? Спасибо тебе, чужеземец. Теперь мне остаётся только спокойно уйти... Могу ли я чем-нибудь отблагодарить тебя?

— Ещё как можешь! Будь добр, расскажи о подземном пути к замку, мне очень нужно попасть туда.

— Зачем это? — подозрительно спросил мёртвый воин.

— Долго объяснять. Во всяком случае, ничего, нарушающего закон и интересы Миртанской Короны, я делать не собираюсь. Рассказывай, у нас мало времени!

— Хорошо, будь по-твоему. Слушай же! После развилки, от которой ты попал сюда, путь прямой. Однако там много ловушек. Одна из них помешала мне выполнить мой долг и дойти до герцога. Я очень спешил и потерял бдительность... Вначале ты увидишь толстую дверь, вращающуюся на каменном стержне. В одну сторону она поворачивается легко, в другую — очень туго. Но если избрать лёгкий путь, на твою голову упадёт решётка со стальными зубьями. Дальше пол покрыт чёрными и белыми плитами, расположенными без всякого порядка. Наступай только на белые плиты — чёрные переворачиваются и открывают люки, ведущие в глубокую яму...

Закончив свои пространные пояснения, призрак умолк, сделавшись как будто прозрачнее и тоньше. Но вот из груди его вырвались лучи мрачного зелёного света, и Хатлак исчез, издав напоследок душераздирающий вопль.

* * *

Пройти все ловушки оказалось нелегко, но Рен справился. Благо опыт в этом деле у него был изрядный. Попутно он сделал вывод, что это подземелье не было создано миртанскими поселенцами, а лишь приспособлено ими для своих нужд. Построили его, судя по всему, на несколько столетий раньше. Может быть — предки коренных обитателей острова, а может — кто-то ещё.

Самой трудной оказалась последняя ловушка, стоившая жизни Хатлаку. Путь прикрывала каменная плита, открывавшаяся нажатием нескольких рычагов в определённой последовательности. Рену пришлось здорово поломать голову и предпринять три попытки, чтобы подобрать искомую комбинацию. Ошибись он в третий раз, и из едва заметных ниш в стене ударили бы языки пламени, способные оставить от человека кучку обугленных костей. Именно такие останки обнаружилась вместе с длинным ржавым мечом возле стены, на которой располагались рычаги. Видимо, некогда они являлись телом Хатлака.

Наконец плита с натужным скрипом поползла вверх. Устройство, отпиравшее её, похоже, давно не приводилось в порядок, и, приподнявшись локтя на полтора, плита замерла. Впрочем, Рену такой высоты прохода оказалось вполне достаточно — он ужом проскользнул под плитой и выпрямился во весь рост в узком прямом коридоре, тускло освещённом грибницей, пробившейся меж каменных плит стены.

Длина коридора составляла шагов тридцать, в конце его смутно угадывались очертания небольшой двери, а посередине его разделяла каменная арка, выполненная в виде двух свившихся драконов. Их длинные гибкие тела и короткие лапы, изображённые весьма реалистично, указывали на то, что драконы эти морские. С их живым прообразом Рену уже приходилось иметь дело, и пасти каменных чудовищ, расположенные на уровне человеческого лица, приятных чувств у него не вызвали.

Пират шагнул под арку и вдруг почувствовал, как пол слегка дрогнул у него под ногами, одна из слагавших его широких плит чуть заметно просела вниз.

— Что за демон? — вслух спросил Рен, остановившись и взглянув себе под ноги.

Вдруг он услышал негромкое, какое-то вкрадчивое шипение. Резко вскинул голову, чтобы определить источник звука, и увидел, как из пасти каменного дракона вырывается струйка зелёного тумана. Второй морской змей вёл себя так же. Рен понял, что о самой последней ловушке Хатлак его не предупредил. Не захотел или сам не знал о ней.

Не дожидаясь, когда произойдёт что-то более страшное, парень со всех ног бросился вперёд. Он уже почти добежал до небольшой, окованной позеленевшими медными полосами двери, когда ноги его подкосились, а в глазах всё начало плыть. Рен остановился и упёрся ладонями в стену, пытаясь остаться на ногах. Но колени его подогнулись, он медленно сполз на сырой каменный пол и замер. Глаза закрылись, а дыхание становилось всё реже...

* * *

Кушрок сутки не смыкал глаз, бродя вокруг входа в шахту старателей. Он то тихо замирал в зарослях, то выбирался на высокое место и обозревал окрестности. Вокруг было пустынно, если не считать многочисленных представителей животного мира. Но на них орк не обращал внимания — опасности они не представляли, а мяса у него оставалось ещё дня на два. Главное, поблизости не было людей.

Когда отпущенные Реном сутки истекли, Кушрок спустился в шахту и долго прислушивался к тишине тёмного провала. Единственным звуком, который удалось разобрать орку, кроме эха от собственного дыхания, было негромкое журчание погребённого под завалом подземного ручья.

Спуститься вниз орк не мог. То есть, сползти по верёвке ему бы ещё удалось, но вот вскарабкаться обратно — вряд ли. Да и верёвка могла не выдержать веса его мощного тела.

Пробормотав что-то на родном языке, Кушрок выбрался из шахты и затрусил вниз по склону. Рен не вернулся в назначенный срок, и орк должен был как можно скорее сообщить об этом Борусу, чтобы тот предупредил одноногого содержателя таверны.

Бежал Кушрок не слишком быстро, но упорно и не снижал скорости даже на подъёмах. Торных дорог он избегал, спрямляя путь по зарослям, крутым склонам и каменистым осыпям, перепрыгивая через поваленные древесные стволы, вброд переходя ручьи и речки.

Задержаться ему пришлось лишь однажды. Чуткое орочье ухо уловило сквозь густые ветви кустарника посторонний звук, выбивавшийся из привычного шума леса. Кушрок замер, укрывшись за толстыми воздушными корнями раскидистого драконника, и принюхался. Вскоре ветерок донёс до его широких ноздрей человеческий запах. А чуть погодя по узкой звериной тропке мимо затаившегося орка пронеслись бесшумными тенями пятеро воинов в буро-зелёных доспехах, почти сливавшихся с хаосом ветвей и листьев.

* * *

Первым, что почувствовал Рен, когда очнулся, была мучительная жажда, тугим узлом стянувшая горло. Борясь с головокружением, он с трудом сел и привалился спиной к стене. Непослушными руками забрался в сумку и извлёк из неё сосуд с водой. С наслаждением опустошил его и постарался сообразить, где находится, как здесь оказался и почему валяется на грязном сыром полу. Это удалось не сразу — из головы будто выскребли весь мозг и заменили его дрожащей студенистой мякотью мясного гриба. Тусклые неуклюжие мысли вяло ворочались и увязали в этой бесформенной массе. Сделав над собой усилие, Рен всё же собрался и вспомнил, что с ним произошло. Сколько он пролежал без сознания, выяснить не удалось, но он понял, что нынешнее его состояние вызвано ядовитым или магическим туманом, вырвавшимся из пастей каменных драконов.

Осознание угрозы, по-прежнему висевшей над его друзьями, заставило молодого пирата взбодриться. Он извлёк из сумки целый пучок увядших стеблей лечебного корня и запихал их в рот. Тщательно разжевал, морщась от резкого вкуса. Через некоторое время в голове прояснилось, а мышцы перестали напоминать подтаявший воск. Рен поднялся на ноги и, пошатываясь, направился к двери.

Замок, как и следовало ожидать, был заперт. К счастью, был он весьма старинным и не шёл ни в какое сравнение с теми замысловатыми изделиями нордмарских кузнецов, что невозможно открыть ни чем, кроме предназначенного только для них ключа. Этот замок вполне поддавался отмычкам, а уж ими-то орудовать Рен умел. Правда, прокопаться с дверью пришлось долго. Комбинация оказалась сложной, механизм поржавел, а муть в голове Морского Дракона до конца рассеялась не сразу.

В конце концов, замок сдался, издав напоследок недовольный глухой щелчок.

Затаив дыхание, Рен осторожно потянул на себя медную ручку и замер от неожиданно громкого скрежета, который издала дверь. Не иначе этот скрип поднял на ноги весь замок!

Морской Дракон достал шпагу и приготовился дать последний в своей жизни бой. Однако время шло, а толпа врагов всё не появлялась. Рену надоело ждать, и он двинулся вперёд.

За дверью коридор расширялся вдвое. Он был тёмен, завален какими-то ящиками, бочками, пыльными обломками мебели и прочим хламом. Похоже, в этой части замкового подземелья давно уже никто не появлялся. Впрочем, кое-кто здесь всё же обитал. В этом Рен убедился, услышав под ногами противный визг. Приканчивать крыс пришлось на ощупь, и одна из них пребольно укусила Рена за ногу. Добив последнюю тварь и тихо прошипев сквозь стиснутые зубы парочку любимых выражений капитана Грега, пират снова полез в сумку за целебными растениями.

* * *

Гадон спускался по каменным ступеням длинной узкой лестницы. Ногам тяжело было нести его грузное рыхлое тело, и он порядком запыхался, пока добрался до конца спуска. А ведь после работы предстояло проделать обратный путь! Хорошо хоть, за долгие годы своей службы он запомнил эту лестницу наизусть, каждую щербинку на ступенях и каждый поворот.

Гадон, пыхтя и отдуваясь, вывалился в освещённый факелами пустынный проход. Не увидев ни одной живой души, он подобрался, как почуявший горячий след старый пёс. С неожиданной для его веса ловкостью бесшумно прокрался вдоль стены к распахнутой двери в караулку. Ни голосов, ни азартного стука игральных костей оттуда не доносилось. Слышен был лишь какой-то шорох.

«Упились до бесчувствия, дармоеды! Ну, я им сейчас...», — подумал Гадон и, отлепив жирное тело от стены, ворвался в караулку.

Четверо стражников и невесть откуда взявшийся человеческий скелет в живописных позах лежали на полу помещения, а пятый наёмник — на залитом пивом и кровью столе, свесив вниз нелепо вывернутую руку.

Рядом с одним из трупов сидел на корточках поджарый темноволосый парень и снимал с пояса убитого связку ключей от темниц. Заметив появление Гадона, он молниеносно вскочил и плавно развернулся в сторону толстяка, упруго согнув ноги. В руке парня поблёскивало жало длинной шпаги.

Гадон не сразу погасил скорость, набранную его жирной тушей, и едва не упал на пробитое стрелой тело наёмника, поскользнувшись на заляпанном кровью полу. С трудом вернув себе равновесие, Гадон с ненавистью взглянул на украшенное длинным шрамом лицо убийцы, сорвал с пояса боевой молот, которым обычно ломал кости самым упорным узникам, и, взвизгнув, бросился в атаку...

* * *

Рен брезгливо вытер клинок об одежду толстого палача и вернул его в ножны. Справиться с этой скотиной оказалось неожиданно трудно. Не легче, чем с пятёркой стражников.

Одновременно драться Рену пришлось лишь с последними двумя наёмниками. Первого, что стоял у дверей караулки и, запрокинув голову, сливал в глотку какое-то пойло, Морской Дракон попросту и без затей пристрелил. Потом, забросив за спину лук, задействовал заклинание вызова боевого скелета и кинулся следом за возникшим из облачка багрового пламени воинственным костяком.

Из караулки донеслись вопли и звон мечей. Рен остановился перед входом и метнул в проём большой огненный шар, угодивший в спину наёмника, подбиравшегося к скелету сзади. Воин дико закричал от боли, пытаясь сбить пожиравшее его плоть пламя. Скелет отскочил назад и коротким ударом двуручника прекратил его мучения.

Когда Рен выхватил шпагу и ворвался в караулку, скелет как раз прикончил ещё одного наёмника. Но прежде чем пират успел вступить в бой, на что ушли всего лишь доли мгновения, опытные наёмники прижали скелет к столу и успокоили одновременным ударом двух мечей. Рена они заметили слишком поздно, и пират успел серьёзно ранить ближайшего к нему врага.

Некоторое время в караулке раздавался звон оружия. Рен увёртывался и ловко отклонял наёмничьи мечи, не позволяя противникам воспользоваться преимуществом в прочности, которые имели тяжёлые широкие клинки перед гибкой, но тонкой шпагой. Попытки зажать парня в угол также не увенчались успехом.

Наконец раненый враг оступился, отведя в сторону меч, и Рен быстрым выпадом проткнул ему горло. Последний стражник отступил назад и запрыгнул на стол, попытавшись рубануть Морского Дракона сверху, но тот уклонился и нанёс молниеносный удар. Наёмник рухнул на столешницу, опрокидывая пивные кружки. Во внезапно наступившей тишине неожиданно громко зазвенел упавший на пол меч.

Рен обшарил карманы убитых, и только после этого заметил на полу связку ключей, упавшую с пояса одного из них. За ключами-то он сюда и явился!

А потом появился этот толстяк в покрытом тёмными пятнами фартуке, в котором Морской Дракон сразу же опознал заплечных дел мастера...

* * *

— Скорей же, малыш, отпирай эту проклятую решётку! Чего ты там возишься, разрази тебя гром?! — торопил Грег.

Замок лязгнул, решётка отошла в сторону и капитан, исхудавший, в порванном камзоле, с растрёпанной бородой и синяком под единственным глазом, выскочил из темницы в проход и обхватил своего любимца за плечи.

— Как ты сумел сюда пробраться? Сам-то не ранен? Ты знаешь, как нам отсюда выйти? — засыпал Грег вопросами Морского Дракона.

— Эй, кончайте уже обниматься! — проворчал из соседней темницы Генри. — Сейчас стража нагрянет, и будет нам всем...

Вырвавшись из рук капитана, Рен бросился к следующей решётке и зазвенел связкой, подбирая ключ. Почему-то в подземелье герцога Оттона темницы отпирались ключами, а не рычагами, как во всех приличных застенках королевства.

Вот, наконец, последние узники оказались в проходе, показавшимся от такого многолюдства неожиданно узким.

— Все живы? — спросил Рен, оглядывая измождённые лица друзей и ещё каких-то незнакомых людей.

— Смита убили, — опустив глаза, ответил капитан. — Ещё на корабле, когда нас повязали. Он оказался трезвее всех и пытался сопротивляться... А твой приятель Удан умер вчера под пытками. В нём опознали бывшего жителя Зааты... Палач всё выспрашивал его о каких-то мятежниках...

— Ну, герцог, — внезапно охрипшим голосом процедил сквозь сжатые зубы Рен, — Ну, отрыжка Тьмы! Ты мне за всё ответишь!

Брэндон, стоявший за спиной Морского Дракона, положил ладонь ему на плечо.

— Крепись, малыш, — сказал беловолосый пират. — Такова судьба ловца удачи. Убиваем мы, убивают нас. Это цена, которую мы должны платить за победы, богатство и славу, даруемые Аданосом...

— Я понимаю — погибнуть в бою, как Смит и Ли! Но умереть под пытками, от рук этой жирной скотины! — не мог успокоиться Рен.

— А откуда ты знаешь, что он жирный? — подал голос Аллигатор Джек.

— Сходи в караулку, сам увидишь...

— Ну, всё! — негромко, но строго сказал Грег. — Потом как-нибудь помянем погибших... Морган, Бонес! Бегом в караулку! Соберите там всё оружие, какое найдёте. Рен, как отсюда выйти?

— Выход есть, но в конце очень узко...

— Ничего, мы в последнее время не слишком предавались обжорству. Так что даже Мэтт теперь в любую щель пролезет... Показывай, где этот выход! Вы с нами? — повернулся капитан к другим освобождённым узникам, не входившим в его команду.

— Разумеется, — ответил за остальных коренастый бородатый человек, чьё костистое лицо туго обтягивала смуглая, почти чёрная кожа.

* * *

Обратный путь оказался нелёгким. Кроме пиратов Грега, проведших в застенках герцога Заатанского всего несколько дней, Рен освободил людей, которые томились там не один месяц. Им было трудно идти даже по ровной поверхности, некоторых приходилось вести под руки. А уж когда начали попадаться ловушки, расставленные создателями подземного хода на пути непрошеных гостей, стало совсем худо.

Первым погиб какой-то старик, едва переставлявший ноги. Он закончил жизнь на выскочивших из пола острых стальных шипах.

Потом Оуэн провалился в яму-западню, скрывавшуюся под одной из плит под ногами. К счастью, рядом оказались Сегорн и Лукас, которые вытащили его, ухватив за руки.

Одному пленнику из местных жителей, судя по виду, принадлежавшему к преступному сообществу, толстой каменной дверью раздробило руку. Его, как, впрочем, и большинство заключённых, слишком слабых или нерешительных, чтобы идти с пиратами, оставили в лесу, как только выбрались на поверхность.

Правда, прежде чем оказаться под открытым небом, беглецам пришлось протискиваться в узкую щель между старым подземным ходом и провалом, где погиб старатель, а потом по очереди подниматься по верёвке. Многим это оказалось не по силам, и их втаскивали наверх, обвязав петлей...

Оказавшись наверху, под серым предрассветным небом, пираты устроили короткое совещание и выслушали советы кое-кого из местных жителей и бывшего герцогского наёмника, брошенного в темницу по подозрению в сочувствии мятежникам. От Морского Дракона они уже знали, что неподалёку в бухте ремонтируется принадлежащее герцогу судно. Случай представлялся чрезвычайно благоприятный, упускать его не хотелось. Однако пять трофейных мечей, три арбалета и один боевой молот на несколько десятков человек, если не считать шпаги и лука Рена, представляли собой не слишком внушительный арсенал.

Оставалось надеяться на внезапность. В замке их, конечно же, давно хватились, в этом сомнения не было. Но в бухту гонца могли и не послать. Потому решили как можно быстрее двигаться к морю, тем более что некоторые из местных прекрасно знали дорогу.

За оставшихся возле шахты никто особенно не беспокоился. Во-первых, самим бы в выжить, а во-вторых, верёвку, по которой можно было подняться из провала в шахту, пираты отвязали и взяли с собой, а узкую щель внизу завалили большим камнем.

* * *

— Они были здесь совсем недавно, — оглядев берег, обратился Генри к капитану.

Грег от досады плюнул и выдал такую тираду, что даже у видавшего виды начальника абордажной бригады покраснела лысина, а плескавшиеся у пологого берега волны испуганно притихли. Рен невольно втянул голову в плечи.

Выпустив пар, капитан обернулся и подал знак остальным.

Из зарослей, отделявших бухту от леса, начали шумно выбираться пираты и примкнувшие к ним беглые узники. Все они очень устали, были голодны и так злы, что попадись им сейчас навстречу вся герцогская рать, не задумываясь, полезли бы в драку. Вот только драться оказалось не с кем. Песчаный берег был усеян грудами стружек, обломками дерева, голыми остовами палаток, остывшими кострищами и прочим хламом. Но ни людей, ни нефа «Рог дракона» не было...

— И что делать будем? — первым нарушил тягостное молчание Сэмуэль. К слову сказать, проведённое за решёткой время пошло на пользу его облику. Он исхудал, впервые за много лет был совершенно трезв и в таком виде стал напоминать мага Воды Ватраса.

Грег злобно покосился в сторону старого соратника, но ругаться больше не стал.

— Наверное, придётся пробираться к таверне Фреда. Куда нам ещё деваться! А там посмотрим...

Топтавшиеся рядом Скип и Морган переглянулись и шумно вздохнули. Удаляться от моря пиратам не хотелось.

— Капитан, неплохо бы покрутиться возле города, разведать, что и как. К Фреду путь неблизкий, и от моря таверна далеко стоит... — сказал Аллигатор Джек, на всякий случай держась в сторонке.

— Поучи ещё капитана! — сверкнул подбитым глазом Грег. — В засаду хочешь попасть? А жрать мы что будем? Хотя...

Капитан задумался.

* * *

Сквозь чащу вдоль края старой вырубки быстро и бесшумно пробирался охотник. Как и все коренные жители Южных островов, был он смугл и черноволос. Жилистое тело прикрывали только старые кожаные штаны, связка зубов глорха на шее и многочисленные татуировки. За спиной его висел лук, на поясе — небольшой топор и сумка.

Звали охотника Хон, сын Хона. Спешил он в Заату, чтобы передать послание знакомому Одноногого Фреда, большого друга всех обитателей срединных земель острова.

Идти приходилось, старательно огибая плантации и избегая торных дорог, выбирая заросли погуще и тропы покруче. На более удобных путях теперь стало опасно. Передвигались мелкие летучие отряды воинов барона Людвига, которые частенько сначала стреляли, а потом уже начинали разбираться, чью жизнь прервали их стрелы. Стояли заставы кровожадных наёмников герцога Оттона, усиленные охранниками заатанских плантаторов. Шныряли ищущие поживы разбойничьи шайки.

Несколько раз Хон избегал опасности лишь благодаря охотничьей сноровке. Однажды стал свидетелем схватки нескольких баронских дружинников с отрядом наёмников.

С десяток герцогских головорезов цепочкой огибали рисовое поле, когда из-за ближайших деревьев в них полетели стрелы, ударило какое-то заклинание из набора Водной магии. Два наёмника упали, но остальные рассыпались по опушке, натягивая арбалеты. Засвистели болты, затем раздался звон клинков.

Чем закончилось дело, Хон не знал. Ему нужно было спешить. Хотя в другое время он с удовольствием пустил бы несколько стрел в спины наёмникам, чьи дружки недавно едва не вырезали его родное селение за гостеприимство, оказанное молодому чужестранцу...

К столице острова Хон подошёл с востока, от болот. Там было удобнее всего пробраться в город. Вал с этой стороны всегда охранялся плохо, а в частоколе зияли дыры. Герцог Оттон надеялся на прочные стены своего высокого замка, а благополучие горожан его беспокоило в последнюю очередь. Впрочем, сами жители в последнее время склонны были считать, что большей опасности, чем сам герцог, на Заатане нет.

Хон издали, ещё не видя частокола, понял, что спокойно миновать его не получится. А когда, вывозившись в болотной тине, выбрался на край зарослей и, раздвинув ветки, посмотрел на город, убедился, что не ошибся.

Похоже, герцог согнал на починку оборонительных сооружений половину обитателей Зааты и окрестных плантаций. Под присмотром воинов они корзинами затаскивали землю на вал и обтёсывали новые брёвна для частокола. Казалось решительно невозможным пробраться в город. Но Хон, сын старого Хона, был парнем умным и находчивым.

Первым делом он спрятал в кустах лук и сумку. Письмо с привязанным к нему кольцом, лежавшее в сумке, засунул в пояс, состоявший из двух полос кожи лесного варана. Потом выбрал подходящее дерево на самом краю болота, взял топор и, громко покрякивая при каждом ударе, принялся рубить неподатливый ствол. Свалив дерево, обрубил сучья и стал отделять верхушку.

Вскоре заросли за спиной раздвинулись, и рядом с Хоном оказался здоровенный усатый наёмник в сопровождении плотненького вертлявого горожанина в добротной, но слегка потёртой одежде.

— Ну и где твои «вражьи лазутчики», бестолочь? — едва взглянув на мирно трудившегося Хона, обратился к горожанину воин.

— Не посылал же я сюда никого, господин стражник! Как он здесь оказался?.. — мигом вспотев и пряча глаза, засуетился горожанин.

— Хорошо, что ты его привёл, уважаемый воин! — осклабился Хон. — А то мне одному это бревно не дотащить...

Хон засунул топор за пояс и выжидающе посмотрел на горожанина. Тот вскинул вверх белёсые брови и попытался возразить:

— Но мне приказано наблюдать и записывать, чтобы...

— Бери давай! — рявкнул наёмник, с недовольным видом прихлопнув на щеке свирепого болотного комара.

Горожанин, пыхтя, пристроился к комлю, так как за верхний конец бревна уже взялся Хон. Теперь-то охотнику ничто не могло помешать попасть в город!

Горожанин кряхтел и спотыкался под непривычной тяжестью; наёмник шёл впереди, не оборачиваясь. За спиной Хона нудно гудели комары, однообразно кричала птица, где-то тяжело возилось в тине грузное тело — аллигатор, а то и болотожор...

* * *

Откуда появился Невзрачный, Рен не понял. Вот только что они с Аллигатором, Рагдаром и Биллом были одни, устроив привал между корней огромного драконового дерева, а вот уже в двух шагах от них как из-под земли возникла щуплая фигурка в безукоризненно чистом, неброской расцветки камзоле.

Пираты вскочили на ноги, мгновенно выхватив оружие. Но Невзрачного это совершенно не смутило. Он заговорил, обращаясь к Рену:

— Вот вы куда забрались! Еле нашёл... Привет тебе от Одноногого, приятель.

— Выходит, Фред получил мою весть?

— Выходит так. Правда, мы вас не сразу отыскали. Там, кстати, из-за вас весь замок на ушах стоит… Это все, кому удалось спастись? — кивнул Невзрачный в сторону спутников Рена.

— Нет, я почти всех из подземелья вывел, — пожал плечами Морской Дракон.

— Тысяча морских демонов! — рыкнул вдруг Джек. — Это что ещё за прыщ?

— Остынь, Аллигатор, это свои, — успокоил его Рен. Невзрачный только усмехнулся, а Билл хранил молчание, уставившись на него во все глаза. — Так что передаёт Фред?

— Только это, — протянул Невзрачный кольцо, который Рен недавно передавал Фреду от капитана. — А ещё он велел сказать, что вы можете доверять нам. Я могу встретиться с вашим предводителем?

— Думаю, это можно устроить, — ответил Морской Дракон. — Ты один?

— Теперь уже да, — поглядев куда-то в сторону, отвечал Невзрачный.

Аллигатор и Рагдар вновь напряглись и заозирались, а Билл разве что рот не разинул, пожирая глазами Невзрачного.

— Ты что, Рен, — заливался Билл Шныжья Лапа, — это же сам Жук! Его стража всех частей королевства разыскивает! Это он навёл взломщиков на королевскую сокровищницу! И груз руды увёл прямо из-под носа паладинов. А после в Нордмаре, говорят, какого-то орочьего вождя обчистил знаменитого... Я ещё когда только в Воровскую гильдию вступил, видел у Рамиреса его портрет. Такие во всех тавернах развешивали и награду за голову обещали, но Жук как в воду канул. Стражники с ног сбились, а он, оказывается, здесь затихарился! Только я думал, что он гораздо выше ростом...

Морской Дракон вначале слушал приятеля вполуха, но потом стал внимательнее прислушиваться к его восторженному голосу. А что ещё оставалось делать, если Грег и Невзрачный, которого Билл называл Жуком, находились слишком далеко, чтобы можно было расслышать, о чём они говорят. Расстояние, нудное гудение насекомых, бормотание остальных пиратов за спиной и журчание ручья полностью скрадывали голоса Грега и Невзрачного. Сквозь редкий подлесок было видно, как Жук стоит на месте, изредка покачивая головой, а капитан расхаживает перед ним, размахивая руками, тряся бородой, то и дело хватаясь за рукоять меча. Потом Грег остановился перед Жуком и стал внимательно слушать, а тот говорил. Это продолжалось какое-то время.

Наконец Невзрачный умок, пиратский капитан тряхнул головой и поскрёб пятернёй затылок. Затем обернулся к остальным и поманил к себе Рена. Морской Дракон стрелой сорвался с места, проломился сквозь подлесок и замер перед капитаном.

— Скажи-ка, малыш, в той шахте, через которую мы выбирались из подземелья, действительно есть серебро?

— Ну... — замялся Рен, отводя глаза.

— Рен, якорь тебе под хвост, это очень важно! Отвечай! — повысил голос Грег.

Морской Дракон вздохнул и, молча порывшись в сумке, извлёк на свет несколько тёмно-серых, матово поблёскивающих камней. Цепкие пальцы Жука в мгновение ока выхватили куски руды из ладони Рена. Внимательно осмотрев их, Невзрачный сказал:

— Да, это действительно серебряная руда. Значит, слухи, что какие-то старатели пытались продать в порту несколько слитков, оказались правдивыми... Ты что же, парень, хотел бросить своего капитана и сам заняться старательством? — обратился Жук к Рену, пристально глядя на него снизу вверх.

— Я? Старательством?! — возмутился молодой пират. — И в мыслях не было! Просто обещал тем рудокопам никому не рассказывать об их находке... Вы теперь больше не дадите им там работать?

— Почему же? — пожал плечами Жук. — Пусть работают. Всего лишь станут платить нам за охрану.

Потом знаменитый вор вновь повернулся к капитану.

— Ну что, по рукам?

— С вами приятно иметь дело! — осклабился Грег и протянул ладонь. — До встречи!

— До свидания, господин Жук, — добавил Рен.

— Пока, — ответил Невзрачный и насмешливо прищурился. — А ты много знаешь, парень. Иногда мне даже кажется, что слишком много...

* * *

— Значит так, ребята, — веско произнёс Грег для затравки речи, внимательно оглядев затаивших дыхание пиратов и беглых узников. — Как рассказал мне почтенный господин... Жук, в Заате за последние дни многое изменилось, и сведения Морского Дракона успели устареть. О вошедшем в порт королевском нефе «Милость Инноса» вы уже слышали. Так вот, в настоящее время паладины покинули Заату. Причём ушли они на нашем «Ветре удачи»! Несколько дней назад самый молодой из магов Огня, живших в городе, вздумал в глаза обличать герцога Оттона в измене Миртане и приверженности Тьме. Герцог разгневался и велел убить наглеца. Тогда остальные маги покинули его и открыто присоединились к паладинам. В то же время к городу подступили воины барона Людвига и нанесли герцогским наёмникам несколько чувствительных ударов. Оттон повелел чинить городские укрепления, но жители работали неохотно, некоторые открыто начали бунтовать и бежали в лес. Судно Оттона всё ещё не было готово к сражению, а для «Ветра удачи» у него не хватало людей. Тогда герцог был вынужден пойти на соглашение с паладинами и отдал им наш галеон...

— Вместе с моей кузней! — не утерпел Кендрик. Дарион ткнул его локтем под рёбра, и возмущённый кузнец заткнулся.

— Да, вместе с кузней, добычей и всеми нашими припасами, — мрачно качнул бородой капитан. — Паладины ушли, а свой старый неф вывели в открытое море и затопили. Потом герцогский пёс Мрако тяжело ранил самого Людвига, и барону с его дружинниками пришлось уносить ноги обратно в горный замок.

— Мрако? Похоже, это тот мерзавец, который руководил повязавшими нас наёмниками, — вставил Генри.

— Ты-то откуда знаешь? Ты ж пьяный был в хлам! — поддел его Брэндон. — Называл Скипа с Морганом милашками и обещал их озолотить за один только ласковый взгляд...

Морские разбойники дружно заржали.

— Этот шныжий выродок Мрако наступил на Полли! Раздавил бедняжку насмерть! — процедил капитан. — Когда-нибудь я до него доберусь, и он пожалеет, что появился на свет!

Пираты, знавшие привязанность Грега к его говорящему мясному жуку, сразу же притихли. А Мэтт угрюмо проворчал:

— Похоже, мы застряли на этом проклятом острове...

Капитан тряхнул головой.

— Нет, — сказал он. — У нас сейчас появилась возможность покинуть Заатан. По словам господина Жука, вчера в порт вошёл отличный трёхмачтовый когг «Снеппер». Он принадлежит какому-то варантскому торгашу, приехавшему продавать клинки, зерно и парусину. В укромном месте рядом с гаванью люди Жука оставили для нас пару лодок с кое-каким оружием. Ночью мы потихоньку войдём в порт и захватим «Снеппер»...

— А почему тогда не Оттонов «Рог дракона»? — подал голос Морган.

— На нефе полно наёмников. А на купеческом судне герцог разрешил оставить только двоих моряков для охраны. Видно, боится, что варантцы выкинут какую-нибудь шутку. Поэтому пока хозяин договаривается о ценах на свои товары, почти вся команда пьянствует в порту, а судно беззащитно... Во всяком случае, так сказал этот пройдоха.

— Послушай, Грег, а этому Жуку можно доверять? Почему он вообще нам помогает? — задал Генри вопрос, мучивший большинство пиратов.

— Не знаю точно. У него какие-то дела с Фредом. К тому же, он очень хотел узнать о пути в подземелье замка. Вроде бы там должна быть спрятана казна, если Оттон ещё не всю её пропил... Мы с Реном подробно опишем расположение проходов и устройство ловушек на пергаменте, который я передам человеку Жука. Он будет нас ждать в укромном месте на северо-восточном берегу Заатана.

— Он и без нас всё узнает, — вставил Генри. — У шахты осталась целая толпа народа, которую мы вывели из застенков. Да и Оттон не дурак, хоть и сумасшедший. Наверняка, новым непрошенным гостям он приготовил тёплую встречу в своих уютных подвалах!

— Узнает, говоришь? — усмехнулся Грег, прищурив украшенный синяком глаз. — А ты сам-то смог бы сейчас туда пройти?

— Ну, вообще-то... — наморщил лысину Генри. — Якорь мне в глотку! Вы же с Реном шли впереди и чего-то там отключали, поднимали и поворачивали. Я и половины не видел!

— То-то же! Уж если ты ничего не запомнил, хотя держался прямо у нас за спинами, что уж говорить о тех доходягах! А как там герцог станет встречать Жука в своих подвалах — это их дело. Нас оно совершенно не касается.

Капитан вновь оглядел своих молодцов, остановив взгляд на державшихся чуть в стороне беглецах из местных жителей.

— А вы, парни, с нами пойдёте или останетесь здесь? — спросил он у заатанцев.

За всех ответил бывший наёмник, попавший в немилость к герцогу и посаженный в темницу вместе с остальными приговорёнными.

— Эти трое, — кивнул он в сторону смуглых островитян, — вернутся к шахте, чтобы позаботиться о тех, кто там остался. Попытаются увести их к барону или магам Воды. А мы — с вами.

— Так, — прикинул Грег. — Семеро вместе с тобой. Неплохо. Сегодня ночью испытаем вас в деле — и добро пожаловать в команду!

* * *

— Брось, Сид! Что ты заладил: «нелюди, нелюди»? Скажи ещё, нам под миртанцами лучше было! Орки хоть баб наших не трогают...

— Эти волосатые выродки Белиара не должны топтать священную землю Варанта! И с Миртаной мы ещё поквитаемся! Вернутся времена храброго Геллона и великого Люккора! Вот кочевники взбунтуются...

Что произойдёт, когда взбунтуются кочевники, патриотично настроенный варантец рассказать не успел. На палубе рядом с ним и его собеседником тихо, как ночные призраки, возникли тёмные фигуры вооружённых людей. Один из моряков умер, не успев ничего понять. Сид выхватил было саблю, но тут же упал под умелыми ударами нескольких клинков.

Пираты бесшумными тенями зашныряли по палубе.

— Скип, — негромко приказал капитан Грег, свесившись через борт, — отправляйтесь за остальными!

— У вас всё в порядке? — подал снизу голос штурман.

— Да, всё тихо.

Почти сразу же раздался едва различимый плеск вёсел удаляющихся лодок. Море было таким же тёмным, как и толстый слой туч, который ветер гнал по ночному небу. Как Скип находил верное направление в этом кромешном, дышащем волнами мраке, оставалось загадкой. Тем не менее, чуть более часа спустя перегруженные людьми лодки вновь подвалили к борту «Снеппера», и остальные члены команды один за другим стали подниматься на палубу.

Начинался отлив. Поэтому, когда Грег велел поднять якоря, когг стало выносить в открытое море. Парусов пока не ставили, чтобы лишним шумом не привлекать внимание портовой стражи и команды «Рога дракона», огни которого виднелись неподалёку. Единственный фонарь, горевший на корме «Снеппера», Грег велел погасить, а своим людям грозным шёпотом приказал не издавать ни звука, пока он не разрешит.

Когда огни порта удалились на порядочное расстояние, капитан, оставив на мостике Генри и Скипа, в сопровождении Гаретта, Монти и Морского Дракона спустился в трюм. Только ступив на последнюю ступеньку трапа, он позволил Рену засветить магический огонёк. Озарённый бледно-голубоватым светом трюм оказался довольно просторным и полупустым. Монти сразу же полез ощупывать шпангоуты корпуса, а Гаретт принялся рыться в тюках и бочках.

— Крепкий кораблик, — озираясь, протянул Грег.

— Только на палубе всего шесть пушек, — вставил Рен.

— И ещё старая бомбарда на носу, — добавил капитан. — Не заметил?

— Нет. Темно же...

— Завтра посмотришь. Где они только откопали такое старьё? Ну да ладно, на что-нибудь сгодится.

Тем временем Гаретт, вспоров один из кожаных тюков, негромко присвистнул.

— Грег, взгляни, что я нашёл!

Капитан и Рен с висевшим над головой огоньком перелезли через какие-то ящики и заглянули в распоротый тюк.

— Оружием ближнего боя мы теперь обеспечены, — сказал Грег, доставая из тюка одну из кривых варантских сабель. — А луков, арбалетов и стрел к ним у нас достаточно в форте на Питхорме. Надеюсь, бездельники Элврих и Гарвелл хорошо за ним присматривают!

В этот миг на неосвещённом трапе раздался чей-то топот, и в трюм ввалился Родрик.

— Капитан! На берегу огни и какое-то движение! Генри приказал ставить паруса!

Грег бросился к трапу, за ним поспешили остальные. Выскочив на палубу, они быстро поднялись на мощную кормовую надстройку. На берегу, там, где должен был находиться порт, действительно мелькали пятна света. Оказались они на удивление далеко.

— Поздно проснулись! — выслушав доклад Генри, сказал капитан. По голосу можно было понять, что он улыбается.

Тем временем над головой захлопал на ветру расправляемый парус. Пираты умудрились поднять его в полной темноте. Впрочем, оснастка когга по сложности не шла ни в какое сравнение с галеоном — вершиной миртанской судостроительной мысли.

— Та-ак, что это за сборище на мостике?! — рявкнул вдруг Грег на столпившихся вокруг пиратов. — Быстро все по местам, мать вашу гоблиншу через планширь в три урагана!!!

Морские разбойники, разом почувствовав себя как дома, кубарем скатились по трапу, оставив капитана в обществе Скипа и Генри.

На палубу упали первые капли тёплого южного дождя.

* * *

Рассвет застал когг «Снеппер» идущим под всеми парусами по изрытому мелкими волнами морю. Ливень, хлынувший ночью, давно прекратился, но небо было всё ещё затянуто косматым покрывалом серых туч. Слева по борту виднелись скалы и обрывы восточного берега острова Заатан.

Рен, немного вздремнувший в каком-то уголке, с рассветом проснулся и решил осмотреть судно. Благо, работой и всякими заданиями героя, спасшего команду от неминуемой гибели, никто сегодня не нагружал.

Первым делом Морской Дракон взобрался на носовую надстройку и принялся с любопытством рассматривать бомбарду — небольшую короткорылую пушчонку, установленную на потемневшем от времени деревянном лафете. Лафет был весьма занимательной конструкции — колёс у него не было, зато имелись четыре «ноги» и толстая доска между ними. К ещё одной доске, выполнявшей функцию ложа и подвижно закреплённой на оси, стальные полосы прижимали короткий толстый ствол бомбарды.

— Ну, и чудовище! — восхитился Рен.

Сегорн, который стоял рядом, исполняя обязанности вперёдсмотрящего, покосился на Морского Дракона и сказал:

— Я слышал, что раньше такие были, но сам ни разу не видел. Они, говорят, стреляли намного хуже нынешних пушек.

— Да уж надо думать... — ответил Рен. — Вот бы пальнуть!

— Тебе Грег пальнёт — линьком поперёк спины. Не посмотрит, что любимчик и всех нас выручил... Слушай, Дракон, я в герцогской тюрьме с одним парнем сидел, из местных пиратов. Правда, его потом повесили, дня за два до твоего прихода... Так он рассказывал, что видел у кого-то необычное оружие, вроде этой бомбарды, только маленькое.

— Куда уж меньше? — скептически хмыкнул Рен, разглядывая узкое жерло, просверленное в толстом стволе старинного орудия.

— Тот парень говорил, что оно совсем маленькое. Приклад, как у арбалета, а вместо лука приклёпан ствол, вроде как у этой бомбарды, но намного меньше. Такую штуку за спиной носить можно!

— И зачем она?

— Как зачем? Представь: целишься, подносишь фитиль — ба-бах! Враг готов! А если картечью зарядить, то несколько врагов сразу...

— А если у врага заклинание Огненный дождь или хотя бы хороший Огненный шар, то ты и фитиль свой зажечь не успеешь, как от тебя кучка пепла останется!

— Заклинания, они дорогие. А для этой штуки всего и надо, что кусочек металла или круглый камень и немного пороха. Хотел бы я иметь такое оружие!

— Так попроси Кендрика, он тебе изготовит.

— Думаешь, сумеет?

— Сам не сумеет, Дариона помочь попросит. Тот тоже кузнец что надо, а во всяких необычных штуковинах побольше Кендрика понимает. И магии обучался к тому же.

Когг тем временем, повинуясь приказу капитана, изменил курс и направился к берегу. По палубе затопали ноги пиратов, бросившихся к снастям, чтобы убрать паруса. Сегорну сразу стало не до разговоров. Нордмарец впился глазами в скалы прямо по курсу, высматривая возможную опасность.

Хотя у «Снеппера», как и у потерянного Грегом и его командой «Ветра удачи», имелось три мачты, парусное вооружение его было намного проще. Не слишком высокие фок и грот-мачты несли по одному широкому прямому парусу, а на бизани поднимался треугольный. Корпус судна тоже отличался от стройного красавца-галеона. Когг казался ниже и приземистей. В длину он был на треть короче «Эсмеральды», а мощные одноярусные надстройки на носу и корме походили на невысокие крепостные башни. Два из шести имевшихся на когге орудия размещались в носовой надстройке, у похожих на бойницы портов, а остальные стояли на открытой палубе. В отличие от большинства судов этого типа, управлявшихся румпелями, «Снеппер» оказался оборудован рулевым колесом. В целом же это было очень крепкое и остойчивое судно, хотя и не слишком быстрое.

Пока Рен, то и дело отвечая на приветствия друзей, бегал по судну и совал нос в каждую щель, когг осторожно вошёл в узкий извилистый пролив между восточным берегом Заатана и голым скалистым островком, возвышавшимся в нескольких десятках саженей от берегового обрыва. В залив сверху стекал небольшой водопад, взбивая пену и производя равномерный гул, дробно отражавшийся от каменных уступов. Неподалёку от водопада, у самой полосы прибоя, начиналась узкая тропинка, которая взбиралась наверх и скрывалась в рассекавшей обрыв расселине.

Когг между тем окончательно потерял ход. Загремели цепи, якоря с плеском ушли в воду. Несколько человек уже возились с лежавшей на палубе лёгкой лодкой, готовя её к спуску на воду.

«Снеппер» прибыл в то место, где капитан пиратов должен был встретиться с человеком из Ночной гильдии Зааты, чтобы передать ему схему ловушек, защищавших подземный ход в герцогские подвалы. Кроме того, в трюмах судна оказалось слишком мало воды, и Грег рассчитывал пополнить их из впадавшего залив ручья.

* * *

— Будь прокляты эти сыновья гоблинов! — в очередной раз помянул капитан Жука-Невзрачного и его людей. — Они, видно, думают, что у нас сколько угодно времени! Полдня уже здесь торчим!

Грег стоял на тропе между берегом ручья и крутым склоном холма, заросшего лесом. Руки он сложил на груди и свирепо вращал единственным глазом, вокруг которого всё ещё был заметен приобретённый в застенках синяк. Неподалёку от капитана скучали Рен, Брэндон и Бонес. Последние, украдкой передавая друг другу найденную на когге бутылку вина, вполголоса обсуждали какие-то события, происшедшие задолго до падения Барьера.

Морскому Дракону же скучно было невыносимо. Ничего не делать и никуда не бежать столько времени он не привык. Он несколько раз принимался упражняться со шпагой, пытался взбираться по склону холма, но был остановлен суровым окриком капитана. Наконец, Рен не выдержал и приблизился к Грегу.

— Капитан, может, я пробегусь вдоль тропы? Вдруг посланец попал в засаду или упал с обрыва...

— Не сидится тебе? — буркнул Грег. — Ну, сбегай, что ли. А то до ночи тут торчать придётся.

Обрадованный Рен рванул по тропе. Он стремился быстрее достичь заваленного глыбами и поросшего редкими деревцами склона горы, за которым скрывалась тропа. Пробежать пришлось порядочно — Грег не зря стоял именно на том месте, с которого открывался хороший обзор.

Как только тропа и ручей, вдоль которого она была проложена, свернули за нагромождение глыб, скрывших парня от зоркого капитанского взгляда, разведчик сбавил шаг. Здесь следовало сохранять осторожность — а вдруг и вправду засада?

Вскоре Рен понял, что его предположение, кажется, сбылось. Впереди за густыми деревьями послышался чей-то крик и звон клинков. Морской Дракон немного поколебался — вернуться, чтобы предупредить своих, или вмешаться в схватку? — но всё же рванул с бедра шпагу и бросился вперёд. Он был готов к чему угодно, но только не к тому, что предстало его взгляду, когда за спиной с шорохом сомкнулись ветви деревьев.

На тропе кипело сражение. Здоровенный мохнатый орк с обоюдоострым топором наседал на крепкого человека, больше уклонявшегося, чем наносившего удары прямым одноручным мечом. Дела его явно были плохи. Вот человек попытался отбить мощный прямой удар, запнулся о подвернувшийся под ноги камень и со всего маху рухнул на спину, выронив меч. Орк торжествующе взревел и поднял топор для последнего удара.

— Кушрок, не смей! — закричал Рен, бросаясь вперёд. Удивлённый орк в последний миг сумел направить удар в сторону и едва не наступил на поверженного человека, пытаясь сохранить равновесие.

— Рен! — рявкнул он обрадовано. — Твоя живой!

— Как ты здесь оказался? И что это за мужик?

— Как оказаться? — не понял Кушрок. — Ты же сам сказать: идти на ферму, говорить Борус предупредить Фреда!

— А здесь ты что... Погоди! Это, выходит, тот самый ручей, на котором стоит ферма? — догадался Рен.

— Да, — недоумённо пожал плечами орк, озадаченный такой непонятливостью парня. — Ферма за этот гора, а ручей — куда я гонять овец. Ты разве не знать? А моя думать, ты приходить за наследством...

— Постой-постой! — запротестовал Рен, окончательно сбитый с толку. — За каким ещё наследством?

— Как же? Когда я приходить, Борус уже хоронить Онара. Онар писать листок, где говорить, что овцы и ферма отдать Рену. Кушрок, Борус и Тана работать, как раньше...

— Онар умер?!

— Умер. Его наёмники тогда бить. Он старый — болеть и быстро-быстро умирать. Кушрок очень жалеть!

— Вот дела-а... — протянул Морской Дракон, почесав затылок. — Почему же он мне всё оставил, а не Борусу, к примеру?

— Кушрок не знать, — был ответ.

Человек, до того неподвижно лежавший на земле, застонал и с трудом сел.

— Ох, моя голова! — выдохнул он, ощупывая вышеназванную часть тела.

— Это кто такой? — вновь спросил Рен у Кушрока.

— Его утром приходить, везде смотреть, красться. Моя за ним бежать, а он прятался в горы. Потом вернуться. Наверное, хотеть красть овцы...

— Волосатая скотина! — простонал незнакомец. — На кой демон мне сдались твои овцы! Ну, ничего, ты ещё узнаешь, как переходить дорогу Ночной гильдии...

— Так это тебя послал Невз... почтенный Жук? — спросил у незнакомца Рен.

— Да, Белиар вас раздери! Я должен встретиться с твоим капитаном, идиот! А ты натравил на меня своего орка!

— Ты меня знаешь?

— Конечно. Мы сопровождали Жука, когда он говорил с вами в лесу возле Зааты.

— Ага, значит, это на вас с дружками Жук тогда оглядывался! Умеете прятаться, ничего не скажешь... Ты вообще как, очухался? Грег тебя с утра дожидается.

— Всё из-за этой проклятой твари! — проворчал посланец, поднимаясь на ноги. Косясь на Кушрока, подобрал свой меч и привычным движением, не глядя, сунул его в ножны. — Веди к капитану!

— Моя что делать? — спросил орк, когда Рен и посланник Ночной гильдии уже собрались уходить.

— Ступай на ферму. Скажи Борусу и Тане, чтобы собирали вещи. Мы уезжаем.

— Куда? А овцы?

— На ферме есть сено или ещё что-нибудь, чтобы кормить их в пути?

— Сено наша немного накосить. На три недели хватать или больше...

— Вот и отлично. А с капитаном я поговорю...

* * *

Когда посланец Жука, запихав за пазуху полученный от Грега свиток, направился по тропе обратно, Рен начал излагать капитану свою просьбу. Тот слушал, всё больше хмурясь.

— Значит, малыш, ты всё-таки решил устроить на моём судне скотный двор? — проворчал он.

— Это же ненадолго! На Питхорме сколько угодно пастбищ, и у нас всегда будет свежее мясо, сыр и...

— Я уже думал об этом. Правда, сейчас не самое подходящее время — герцог Оттон наверняка устроит за нами погоню. Да ещё этот твой орк...

— Если бы не помощь Кушрока, то вряд ли бы я сумел освободить вас! Я же тебе рассказывал!

— Помню. Правда, времени у нас не было, и я мало что понял из твоего рассказа. Потом повторишь подробнее. Ладно, идём на судно, скажем Гаретту, чтобы готовил место... Хе, фермер! — ухмыльнулся Грег. — А орк твой пусть всю дорогу из трюма даже не высовывает своё волосатое рыло. Понял?

— Чего уж тут непонятного…

— Кстати, малыш, я тут вспомнил кое-что! Правда ли, что когда мы отправлялись из Яркендарской бухты на Питхорм, ты умудрился протащить на судно призрака?

— Не протаскивал я его, — вздохнув, отвечал Морской Дракон, — и даже не приглашал особенно. Он сам так решил и без моей помощи в трюм просочился. Когда прибыли на остров, я постарался быстренько его оттуда убрать. А кто тебе рассказал об этом?

— Не важно.

Вопреки опасениям Рена, Грег не разъярился, а лишь хмыкнул в бороду, пытливо посмотрел на своего любимца единственным глазом, обведённым побледневшим уже синяком и велел ему заняться делом.

— Ну, прямо как я в молодости… — услышал парень за спиной негромкий голос капитана.

* * *

На оборудование трюма, погрузку овец, корма и воды для них ушло два дня. Грег вначале злился и торопил пиратов, заставляя их работать как проклятых, без сна и отдыха. Однако на второй день, когда выставленный на скале дозорный заметил в море широкие паруса чужого корабля, предводитель морских разбойников сменил гнев на милость. Кроме герцогского «Рога дракона» иному крупному судну здесь взяться было вроде бы неоткуда. А после того, как на наблюдательный пункт срочно доставили одного из освобождённых из замкового подземелья местных жителей, примкнувших к пиратам, и он довольно уверенно узнал в видневшемся в море судне неф Оттона, всякие сомнения отпали.

Тут уж Грег возблагодарил Аданоса за нечаянную задержку, вызванную погрузкой наследства Рена. Скорость нефа была заметно выше, чем у захваченного пиратами когга. И следуй они прежним курсом, герцог нагнал бы их через пару дней. А теперь благодаря высокому островку, полностью скрывавшему мачты «Снеппера», преследователи не подозревали о местонахождении своих дерзких врагов.

Капитан приказал усилить стражу и продолжать погрузку, стараясь производить как можно меньше шума, не зажигая огня и не маяча на вершинах береговых утёсов. Когда на другой день овец загнали в трюм и Кушрок, угрюмо озираясь на людей, отправился следом, Грег велел готовить судно к выходу. Парусов герцогского нефа дозорные уже не видели, но с якорей «Снеппер» снялся лишь после того, как на прибрежные скалы опустились густые сумерки. Когг бесшумно, как приведение, выскользнул из-за укрывавшего его островка и взял курс на северо-восток.

Плавание до Питхорма проходило удачно, но не слишком весело. Добыча была далеко не такой богатой, как хотелось бы пиратам. Потеря галеона, гибель товарищей, позорное пленение не добавляли радости. Грег установил на судне сухой закон, отменив на время плавания даже обычные небольшие порции грога. Семеро новичков — варантец-наёмник и заатанцы — понемногу осваивались среди команды, хотя пиратской клятвы пока ещё не приносили. Борус и Тана робели и старались лишний раз не показываться на глаза свирепому капитану и его людям. Орк не появлялся на палубе, проводя всё время с овцами в трюме.

Капитан время от времени ворчал, что это не корабль, а стойло, и что к концу плавания эта Белиарова посудина провоняет навозом и прогниёт насквозь. Но делал он это для порядка, а в глубине души был доволен, что у его команды появится надёжный источник провизии, не зависящий от милости Аданоса, охотничьей удачи и жадных торговцев.

Рен во время плавания сновал от трюма, где вместе с овцами был заперт Кушрок, и мостиком, на котором капитан Грег и навигатор Скип прокладывали курс. Морской Дракон ещё во время предыдущего плавания начал осваивать судовождение, учился ориентироваться в открытом море и читать карты. К этому непростому делу у него проявились недюжинные способности, подкреплённые усердием. Скип с удовольствием передавал ему секреты своего ремесла и радовался успехам любимца команды.

* * *

Так всё и шло, пока одним далеко не прекрасным вечером вахтенный в «вороньем гнезде» не заметил на западе чужой парус. На неизвестном судне тоже увидели пиратский когг и пустились в погоню. Что это за судно, особенно раздумывать не было нужды. Так настырно преследовать морских разбойников мог только разъярённый их дерзким побегом герцог Оттон. Грег, знаменитая подзорная труба которого осталась в загребущих герцогских лапах, снова ругался, досадуя, что не может немедленно убедиться в принадлежности судна.

На следующее утро, выдавшееся пасмурным и ветреным, паруса за кормой оказались гораздо ближе, чем вчера. Теперь и без трубы стало видно, что за пиратами действительно гонится «Рог дракона». Пользуясь превосходством в парусном вооружении, неф постепенно сокращал дистанцию. Между тем остров Питхорм должен был вот-вот показаться на горизонте. Ещё день-другой, и пираты оказались бы на своей укреплённой базе, где имели бы шанс отбиться от превосходящих сил. Однако раскрывать местонахождение острова, не отмеченного ни на одной из миртанских карт, капитан Грег не собирался. Поэтому, а также для того, чтобы лучше использовать южный ветер, он приказал сменить курс, повернув на север. Питхорм теперь должен был остаться далеко на востоке, по правому борту «Снеппера».

Неф герцога сменил курс следом за пиратским судном и продолжал сокращать расстояние. К заходу солнца он был на дистанции в полтора пушечных выстрела.

Не известно, на что надеялся Грег, пытаясь состязаться в скорости с заведомо более быстроходным судном, но Аданос вновь сжалился над одноглазым разбойником и его людьми. В течение дня ветер всё усиливался и постепенно менял направление с южного на юго-западное, а потом стал дуть прямо с запада. С неба посыпались холодные дождевые капли, косо падавшие на палубу и злобно хлеставшие поверхность бурного моря. Каждая новая волна была круче предыдущей. Становилось всё темнее, и вскоре преследовавший пиратов неф скрылся во мраке. А ещё через час капитан велел убирать трещавшие под сильными порывами ветра паруса, оставив лишь один из них, чтобы судно не потеряло управление.

Той ночью всем было не до сна. Когг тяжело переваливался с носа на корму, солёные гребни перехлёстывали палубу, ветер грозно ревел, заглушая команды. Однако корпус «Снеппера» оказался крепким и с честью выдерживал напор стихии, поскрипывая от натуги. Грег при помощи Бонеса и Моргана удерживал непослушный штурвал, не давая судну развернуться бортом к волне. Пираты, скользя на норовящей вырваться из-под ног палубе, тянули снасти. Борус, Тана и несколько новичков с Заатана забились в рубку и молили всех богов о пощаде. А Кушрок болтался в тёмном трюме среди блеющих от ужаса овец, свирепо рыча и ругаясь по-орочьи и по-миртански.

* * *

Когда, наконец, наступило утро и рассвело, Скип обнаружил, что за ночь ветер немного ослабел и вновь сменил направление. Теперь он дул с северо-запада. Герцогского нефа видно не было. Впрочем, он мог оказаться не так уж далеко — всё вокруг скрывала пелена дождя. Ещё несколько часов спустя впереди показались тёмные громады скал. Кроме Питхорма никакой другой суши здесь быть не могло. Это означало, что ночью когг отнесло бурей на восток. Теперь стало понятно, почему у западного берега острова так много обломков потерпевших крушение судов.

— Капитан, скалы прямо по курсу! — донёсся голос вахтенного.

— Не слепой, — процедил сквозь зубы Грег. — Право руля!

Бонес и Морган, повинуясь команде, завертели рулевое колесо. Несколько человек бросились поворачивать парус. Когг едва разминулся со скалами. Теперь волны били его прямо в борт, болтанка была страшная. Только чудом никто не выпал в море. Натужно скрипя всеми снастями, судно медленно отходило от высокого каменистого берега между Северным пляжем и единственной бухтой Питхорма. Ветер и волны норовили вновь прибить когг к утёсам, и только искусство капитана и слаженная работа команды позволяла спасти не слишком поворотливое судно от крушения.

Эта неравная борьба продолжалась до вечера. К счастью, летние шторма в Миртанском море редко бывают продолжительными, и во второй половине дня ветер стал стихать. А к сумеркам волны стали ниже и уже не грозили захлестнуть судно. К тому же, ветер теперь дул строго с севера, и под защитой берега волнение было не большим. Поняв это, Грег повёл судно в бухту. Идти пришлось против ветра, и когг постоянно ложился с галса на галс, постепенно приближаясь к заветной цели. Сигнальный костёр на берегу развести никто, конечно, не догадался. Ведь немногочисленные обитатели острова ждали прибытия галеона, а не когга. Как выяснилось позднее, все они при виде незнакомого судна бросили свои хижины и бежали вглубь острова. Лишь охотники Тео и Джим остались на утёсе возле развалин башни, чтобы следить за незваными гостями. А остальные укрылись в пиратском форте, переоборудованном из старинного яркендарского здания.

Стояла глухая ночь, когда «Снеппер» вошёл в бухту и бросил якорь. Оставив часовых, капитан велел выдать вымотанной команде еды и рома, после чего все забылись тяжёлым сном смертельно уставших людей.

Рен проснулся поздним утром. В полумраке тесного кубрика стоял густой храп, а с палубы доносились чьи-то негромкие голоса. Чувствовал парень себя отвратительно. Всё тело болело, раскалывалась голова, саднили стёртые снастями ладони. Однако он заставил себя вылезти из провисшей койки и выбраться наружу.

Солнце, успевшее подняться высоко в небо, пробивалось сквозь рваные обрывки серых облаков. По морю катились длинные гребни волн, но здесь, в бухте, было спокойно. У обращённого к берегу правого борта стояли Грег и Генри и смотрели вниз. Рен подошёл к ним и сразу же понял, что привлекло их внимание. В планширь рядом с переброшенным через борт верёвочным трапом вцепились смуглые ладони, а следом за ними появилась голова Фина. Потом на палубу выбрались Том и Дарион.

— Ну, что там? — нетерпеливо спросил Грег.

— Всё в порядке, — ответил Дарион. — Они приняли нас за врагов и попрятались. Тео пошёл предупредить их. Скоро все вернутся на пляж.

— Молодцы, сообразили, — проворчал Грег. Потом он заметил Рена. — Проснулся, малыш? Сбегай в трюм. Там твой орк рычал что-то и пытался лезть наружу. Генри чуть было не рубанул его мечом с перепуга.

— С какого ещё «перепуга»?! — возмутился Генри. — Да я этих орков в Яркендаре голыми руками рвал, якорь им в глотку! Просто я не привык, чтобы волосатые нахально расхаживали по палубе…

— Ладно-ладно, верю, — ухмыляясь в бороду, прервал его капитан. — Ступай, Рен, разберись, в чём там дело.

Морской Дракон тяжело заковылял к трапу. Натруженные кости продолжали ныть. Подобное самочувствие его не устраивало, и Рен, на ходу покопавшись в сумке, извлёк бутылочку с лечебной эссенцией и залпом осушил её. Почти сразу же стало легче, и в трюм он спустился, бегом скатившись по трапу. Пробрался между рядами ящиков и бочонков, отворил дверцу в импровизированный загон для овец, устроенный из досок и старой парусины, услышал блеяние животных и голос Кушрока.

— Рен приходить, — радостно прорычал орк. — Моя думать, мы уже приплыли, идти наверх, а тот лысый голова прыгать на меня с мечом. Кушрок не стал его убивать… Когда мы ходить на берег? Ночью две овцы ноги ломать! Моя кости ставить на место и привязывать палки. А одна ещё вчера помирать!

— Всё, приятель, твои мучения подошли к концу. Мы действительно прибыли на место. Думаю, скоро начнём разгружать овец.

— Хорошо. Моя хотеть на землю…

Рен выбрался из трюма и направился к Грегу.

— Капитан, надо бы побыстрее перевезти овец на берег, а то одна уже пала, и остальные еле живые.

— Навязались вы на мою голову, фермеры, дери вас шныг! Хорошо, сейчас подниму парней и прикажу начинать разгрузку. Вон, кстати, и Элврих с остальными сухопутными крысами на берегу появился… А потом вы с ним вычистите весь навоз из трюма и отдраите там всё до блеска!

* * *

Последние овцы были перевезены на берег, и Кушрок, сопровождаемый косыми взглядами всё ещё не смирившихся с соседством орка пиратов, погнал их на заросшую сочной травой опушку леса. Тана и Борус робко топтались в сторонке, оглядывая незнакомую землю, где им теперь придётся жить.

Команда расположилась на берегу и развела костры, собираясь как следует пообедать. Однако людям одноглазого капитана в тот день не суждено было насладиться отдыхом. В лагерь ворвался запыхавшийся Гарвелл и ещё на бегу прокричал, что у восточного берега показалось чужое судно. Что это за судно, все поняли сразу.

— Герцог Оттон пожаловал, чтоб ему… — проворчал Рен.

Он как раз встретился после долгой разлуки с прелестной Хло и теперь, краснея и заикаясь, пытался рассказывать ей о положении дел в Заате, а также о собственных подвигах, когда появился Гарвелл. Морской Дракон сразу же подобрался, робость в один миг покинула его. Кратко простившись с Хло и поправив шпагу, он направился к остальным.

Грег уже отдавал распоряжения:

— Генри, возьмешь Натаниэля, Монти и этих двоих, — капитан кивнул в сторону пытавшегося отдышаться Гарвелла и посеревшего от волнения Элвриха. — Останетесь охранять судно.

— Но, Грег! Почему я? — возмутился Генри.

— Потому, что ты самый толковый и надёжный из моих помощников. И всё, хватит пререканий! Это приказ! Остальные — бегом к телепорту!

Генри опустил голову и направился к лодкам, а Грег первым бросился к выходу из лагеря. Следом за пиратами устремились две гибкие фигуры, вооружённые кривыми саблями. Люсия и Гатана не желали бездействовать, пока решается их участь, и собрались принять участие в сражении. Вслед за воительницами ковылял Спиро. Старый моряк вооружился раздобытым где-то здоровенным арбалетом и сокрушённо ворчал что-то, стараясь не отставать от своей госпожи.

Пираты меж тем один за другим ступали на плиту телепорта и исчезали в голубоватом мареве. Грег торопил их, подталкивая нерешительных. Аллигатор Джек, сильно не любивший всяких магических штуковин, замешкался и получил от капитана крепкую оплеуху. Последним на плиту шагнул сам одноглазый и в тот же миг оказался возле древней библиотеки яркендарских магов, где располагался второй портал. Вновь подтолкнув Аллигатора, он переместился к развалинам пирамиды и вслед за остальными членами своей команды побежал к форту. Чуть погодя возле телепорта возникли Гатана, Люсия и Спиро, также устремившись к укреплению.

* * *

— Быстрее разворачивайте пушки, они уже близко! — торопил одноглазый капитан своих людей.

Впрочем, особой нужды в этом не было. Зная, что их ждёт в случае поражения, пираты проявляли редкостное усердие, и вскоре все восемь орудий были заряжены и смотрели в сторону моря, где под полуспущенными парусами двигался глубоко осевший в воду «Рог дракона».

— Наводи! — приказал Грег. — Залп!

Восемь стволов дружно выплюнули снопы огня и дыма, отправив в полёт чугунные ядра. Древняя постройка чуть ощутимо дрогнула. Все замерли в напряжённом ожидании. Три удара сердца спустя стало понятно, что залп получился удачным. Хотя половина ядер угодила в море, взбив высокие фонтаны брызг, но даже отсюда было видно, как от бортов нефа полетели щепки, а один из реев грот-мачты рухнул на палубу. Десятки пиратских глоток дружно издали торжествующий рёв.

Но судно герцога Оттона так просто сдаваться не собиралось. Вдоль его левого борта вспучились клубы белого дыма, а чуть погодя ветер донёс отдалённые раскаты выстрелов. Однако на «Роге дракона», похоже, ещё не успели понять, откуда ударила пиратская батарея, и выпущенные герцогскими канонирами ядра попали в развалины пирамиды и в лес.

— Заряжай, багор вам в жабры! — заорал Грег.

Пираты дружно откатили орудия от бойниц и заработали банниками.

Вражеское судно тем временем повело себя странно. Вместо того, чтобы развернуться и ударить по форту батареей правого борта, капитан нефа приказал убирать паруса.

— Что это они там делают? — недоумённо проворчал Аллигатор Джек.

— Хотят лучше прицелиться. Качка же! Не разевай рот, тащи ядро! — прикрикнул на него Брэндон.

— Цельтесь ниже ватерлинии! — командовал тем временем одноглазый капитан. — Огонь!

Снова рявкнули пушки и вдоль борта нефа вспучились водяные фонтаны. Однако мгновение спустя судно вновь окуталось дымом. Теперь канониры «Рога дракона» прекрасно рассмотрели цель, и их ядра угодили в древнюю постройку. Всё здание содрогнулось от страшного удара, но выдержало. Крепкие стены, сложенные в незапамятные времена яркендарскими каменщиками, даже не треснули. На них лишь остались глубокие полукруглые вмятины. Только одно ядро, пущенное выше остальных, вспахало дощатый навес над батареей, осыпав пиратов щепками.

— Все живы? — спросил Грег.

— Да, капитан! — браво ответил Лукас, утирая кровь со щеки, рассечённой обломком доски. — Один треск, и никакого толка!

— Заряжайте быстрее, нужно пустить их на дно!

— Капитан, они спустили лодки! — закричал в это время прильнувший к щели между камнями Рен, которому не хватило места возле орудий.

Ветер уже отнёс дым в сторону от судна, и стали видны четыре лодки, быстро идущие на вёслах к берегу.

— Вот демон! — воскликнул Грег. — А я-то думаю, зачем они убрали паруса! Так, парни, скорее заряжайте и наводите на шлюпки. Да шевелитесь же!

— А неф? — спросил кто-то, откашлявшись от пороховой гари.

— Он теперь и так пойдёт ко дну. Мы, похоже, пробили борт ниже ватерлинии. Глядите, как огрузла корма!

Лодки оказались слишком маленькими и подвижными целями для пиратских орудий. Лишь в одну из них угодило ядро, разбив судёнышко в щепки. Остальные три стремительно приближались к недавно построенному причалу. Высокий береговой обрыв образовывал мёртвую зону, скрывая широкую полосу воды у пристани от обстрела из форта. Как ни спешили морские разбойники, заряжая орудия, они явно опаздывали поразить лодки с десантом. А тут ещё с нефа, корма которого уже заметно осела в воду, прозвучал последний залп. Он оказался гораздо удачнее трёх предыдущих. Два или три ядра попали в батарею, снесли остатки навеса, пробили сложенную пиратами стену, опрокинули одно из орудий. Какой-то заатанец, недавно присоединившийся к команде Грега, был убит на месте, а ещё двое пиратов оказались серьёзно ранены.

Сквозь грохот, дым и вопли пробился голос капитана, приказавшего оставить пушки и браться за мечи и арбалеты. Все сразу же исполнили его приказ. Все, кроме Брэндона и Аллигатора Джека, подкативших пушку к бойнице и сделавших последний выстрел. Ядро прошло слишком низко, слегка задев край обрыва. Однако столкновение с твёрдым каменным уступом изменило направление его полёта и решило участь ещё одной лодки. От удара, раздробившего корму и лишившего жизни двух или трёх наёмников, судёнышко опрокинулось, и его пассажиры оказались в море. Далеко не все они умели плавать, и на причал выбрались не более половины. Воины с двух более счастливых лодок уже высадились и теперь бежали наверх по откосу, образованному обрушившейся во время зимнего землетрясения скалой. В каждой из лодок находились всего около десятка человек, и теперь пираты численно даже несколько превосходили нападавших.

* * *

Форт встретил врагов градом стрел, после которого многие из них остались лежать на каменистой земле. А потом навстречу герцогским воинам высыпали разъярённые пираты. Вслед за ними, воинственно размахивая оружием, выскочили Гатана, Люсия и Спиро.

Под стенами форта уже кипело сражение. И, несмотря на самонадеянность и свирепость наёмников, исход его не вызывал сомнений. Уже после первого столкновения пираты положили на месте нескольких врагов, не потеряв ни одного человека.

Морской Дракон Рен, вырвавшись вперёд, вступил в схватку одновременно с длинноусым наёмником и закованным в старомодные латы заатанским рыцарем. Наёмника он положил на месте молниеносным уколом длинной шпаги и едва успел уклониться от удара моргенштерна, который ему нанёс рыцарь. Парень закружил вокруг неуклюжего противника, выискивая уязвимое место. Но на того сбоку уже налетел Сегорн и несколькими точными ударами топора вскрыл рыцарскую броню как раковину жемчужницы. На миг остановившись, оба молодых пирата услышали крик и обернулись.

Оказалось, что среди нападавших находился сам Оттон, герцог Заатанский. Именно его опознала Гатана в невысоком воине в дорогой кольчуге и храбро бросилась вперёд, стремясь отомстить за былые обиды. Но на пути разгневанной воительницы возникла высокая жилистая фигура в потёртых доспехах из кожи остера. Взгляду предстало покрытое татуировкой смуглое лицо и ожерелье из зубов аллигатора, прикрывавшее уродливый рубец на шее. Едва уловимый глазом взмах короткой кривой сабли — и оружие Гатаны отлетело в сторону, а сама она не удержалась на ногах. Мерзко ухмыляясь и поигрывая клинком, Мрако сделал шаг вперёд.

— Гатана!

Не успел Мрако занести оружие для последнего удара, как на его пути оказался Брэндон. Он попытался отклонить удар герцогского прихвостня своей шпагой, но не успел. Короткий клинок легко пробил клёпаную пиратскую куртку, и Брэндон упал наземь, обливаясь кровью.

Миг спустя рядом возникли Спиро и несколько пиратов. Мрако пришлось отступать, отбиваясь от пяти или шести мечей одновременно. А герцогу пришёл конец. Здоровяк Бонес походя срубил его огромным кривым двуручником и устремился дальше, тесня оставшихся в живых наёмников. Мрако тем временем отступал к обрыву за развалинами пирамиды. Он уклонялся, отражал удары со всех сторон одновременно, перетекал с места на место и успел ранить в руку Рагдара, когда его прижали к самому обрыву. Похоже, он твёрдо решил напоследок забрать кого-нибудь с собой к Белиару. Однако это ему не удалось. Исход этой схватки решил Дарион. Он находился позади остальных и как только они приостановились, задействовал против Мрако заклинание Удар молнии. Ослепительный голубой разряд с сухим треском ударил в лысую голову, и, не издав ни звука, кровожадный прислужник герцога Заатанского полетел в море.

Тем временем остальные наёмники были истреблены. Лишь трое из них бросились к лесу, пытаясь спастись бегством. Несколько пиратов погнались за ними, но наёмники вдруг остановились… А потом на них обрушился огромный, покрытый шерстью и яростно рычащий ком крепких костей, мышц и клыков. Звон стали, блеск обоюдоострого топора — и миг спустя наёмники неподвижно лежали на земле, а над ними, отдуваясь, стоял взъерошенный Кушрок. Заметив среди пиратов капитана Грега, орк убрал за спину топор и прорычал:

— Твоя теперь принимать меня в команду. Я буду приносить клятву пирата!

— Чего-о? — опешил Грег.

— Моя говорить: твоя делать меня пират!

— Орка? В пираты? — затряс бородой Грег.

— А что, капитан, он хорошо сражался, ты не находишь? — хмыкнул Аллигатор Джек.

— В самом деле, неплохо иметь за спиной такого бойца во время крутой заварушки, — поддержал его Морган.

Грег озадаченно оглядел лица сподвижников и обречённо махнул рукой.

— А! Делайте что хотите! У нас и так уже не команда, а балаган какой-то. Труппа бродячих комедиантов! Нахальные юнцы из портового квартала! Беглые послушники из монастыря Инноса! Бабы! Почему бы не принять в команду орка? Для полноты картины!

— Капитан! — окликнул Грега Бонес. — Брэндон ранен!

Грег и ещё несколько человек бросились к распростёртому на земле нордмарцу, над которым склонились Дарион, Рен и Гатана. Вокруг столпились Сегорн, Лукас, Рагдар, Люсия и ещё несколько человек. Капитан нетерпеливо растолкал их и присел возле лежавшего без сознания друга.

— О, Аданос! У него вся грудь разворочена! Как он, Дарион?

— Плохо. Но надежда есть. Я использовал пару целебных заклинаний — больше у меня не было. Удалось совместить концы разрубленных рёбер и остановить кровь. Парень он крепкий, наверное, выживет. Помогите мне отнести его в форт!

* * *

Среди трупов врагов, вглядываясь в лица, бродил бывший герцогский наёмник, вызволенный Реном вместе с пиратами из подвалов замка Зааты. Вот он остановился возле двух убитых, намертво вцепившихся друг в друга, и покачал головой. Сзади, по обыкновению бесшумно, приблизился Билл.

— Что, приятель, знакомых встретил?

— Да. С этим мы вместе сидели в темнице. А тот, кого он проткнул кинжалом — Алехандро. Этот тип был старшим над нами — наёмниками. Ну, и попил же он нашей кровушки! А уж как жители от него страдали! У этого парня Алехандро убил брата. Он всё мечтал отомстить ему. Вот и отомстил…

— Стало быть, из вас семерых выжили лишь пятеро… Тебя как звать-то, приятель? — спросил вдруг Билл.

— Яго, — ответил наёмник.

— Что ж, Яго, добро пожаловать в команду капитана Грега! Завтра вы принесёте клятву пирата. Вместе с орком и Люсией…

* * *

На Питхорм спустились густые сумерки. Убитых уже оттащили от форта и похоронили. В море напротив причала мелкие волны вертели и перебрасывали обломки, оставшиеся на месте затонувшего нефа. Сверху доносились голоса и смех пиратов.

Под досками причала что-то тихо плеснуло. Потом из-под настила показался круглый мокрый предмет, тускло поблескивавший в свете восходящей луны. Предмет тихо поплыл вдоль причала, а потом мимо скал восточного побережья острова, направляясь на север. Если бы его кто-нибудь сейчас видел, то после недолгого недоумения он, пожалуй, сообразил бы, что предмет этот — не что иное, как человеческая голова. И что плывёт она не сама по себе, а повинуясь гребкам сильных рук, скрытых в воде. Однако на море с обрыва в эту пору никто не смотрел, и бегство Мрако, которого спас от смерти магический амулет, сделанный из зубов аллигатора и заговорённый каким-то колдуном с Южных островов, осталось незамеченным.

— Зря ты не отправился с паладинами. Мы тут можем застрять надолго, — сказал Горн. Он как раз закончил в очередной раз точить свой новый боевой топор, взятый с тела какого-то важного орка, и теперь смотрелся в отполированное до зеркального блеска лезвие. — Побриться что ли?..

— Не застрянем. Ур-Шак обещал поговорить с каким-то своим приятелем, у которого есть парусная лодка... — ответил Безымянный.

— Ты предлагаешь нам плыть на орочьей душегубке, выдолбленной из бревна?!! — возмутился Торлоф. — Якорь тебе в глотку! Я скорее останусь жить на этом дурацком острове, как Мартин и Беннет, чем выйду в море на трухлявом плавучем гробу!

— Выйдешь. Куда ты денешься... — задумчиво разглядывая закопчённые камни очага, проговорил Ли.

Они находились всё в том же доме в Гырх-Магаше, куда привёл Безымянного Горн пять (всего пять!) дней назад. Завтрак был съеден, пиво, никуда не годное по сравнению с “Чёрным паладином”, — допито. Можно было приниматься за дела, но ни у кого не возникало ни малейшего желания что-то делать, если не считать Горна, второй день возившегося со своим топором.

Так они и сидели, глядя в разные стороны. Ли, уставившись в мерцающее пламя очага задумчивым и рассеянным взглядом. Беннет и Мартин, имевшие виноватый и потерянный вид — решив обосноваться на Хаара-Дхуне, давшем прибежище многим беглецам, они чувствовали себя так, будто предали друзей. Прибывший с Хагеном на галере и оставшийся с друзьями Мильтен бережно придерживал обожжённую во время боя руку, продолжавшую болеть вопреки всем зельям и заклинаниям. Гирион — тоже страдающий от ран и отказавшийся возвращаться на Хоринис вместе с другими паладинами, несмотря на прощение, дарованное ему лордом-наместником. Угрюмый Торлоф, не получивший во время сражения на острове Хош даже царапины. Горн, старавшийся вознёй с оружием заглушить боль от потери новообретённого друга — орка-следопыта Шарр-Нака, которого он узнал так недавно и к которому неожиданно для себя успел привязаться.

В углу, прямо на неровных плитах пола, скорчившись и подняв покрытые клочковатой шерстью плечи, сидел Таррок. Для него столь долгожданное возвращение на родные острова оказалось совсем не таким радостным, как мечталось. На месте маленького приозёрного селения на Хоше, скрытого кронами старых как мир раскидистых деревьев, в котором он когда-то оставил жену, детей, престарелого отца и младшего брата, в юности искалеченного мракорисом, теперь безобразной грудой чернели развалины взорванного храма Белиара. На берегу озера, где раньше зеленело огороженное жердями пастбище для кротокрысов, теперь был лишь голый чёрный камень. О родных он узнал немного: отец умер, пока Таррок томился за Барьером, брата принесли в жертву служители Белиара, а жена и дети сгинули неизвестно где. Идти Тарроку было некуда. Другие орки оказались ему более чужими, чем ещё недавно столь ненавистные безволосые, приковавшие его сначала к вороту в шахте, а потом к веслу галеры. Вот он и сидел в их жилище, с одинаковым равнодушием принимая и пищу, которую ему протягивали люди, и неуютную твёрдость замусоренного каменного пола.

Безымянный тоже не порывался что-то делать. Он лежал на койке, задумчиво оглядывая своих товарищей из-под полуприкрытых век. Настроение его было не столь мрачным, как у других. Просто он смертельно устал. Отдых, еда и сон ожидаемого облегчения пока не приносили. Перед мысленным взором мелькали сцены путешествия на орочьей галере, битвы на Хоше, напряжённой встречи Хагена и Ли, последнего разговора с Фардарганиром.

“Сейчас ещё полежу немного и пойду договариваться насчёт лодки...” — подумал Победитель Драконов и незаметно для себя стал проваливаться в тяжёлый беспокойный сон. Но и там события последних дней продолжали преследовать его.

* * *

После атаки дракона на вражеские ряды сражаться стало не с кем. Повторилось то, что в прошлом году испытали на себе люди Гаронда в Рудной долине, когда на занятый ими замок обрушились собратья Фардарганира. Правда, многие воины тогда спаслись благодаря прочным каменным стенам. Да и драконы, все четверо разом, вряд ли превосходили мощью одного хранителя Заповедного острова.

Оркам Хоша, нескольким некромантам и ищущим спрятаться было негде — во время нападения с неба они как раз преодолевали открытый участок перед храмом. Особенно тщательно дракон старался выжигать служителей Хаоса, и из них не уцелел никто. Кроме одного единственного. Большинство орков тоже были мертвы, а оставшиеся в живых больше думали о спасении своих палёных шкур, нежели о подвигах во славу Белиара. Они заметались между двумя отрядами людей, наступавшими от порта и от храма. Выскользнуть из тисков удалось немногим...

Королевские воины и бойцы из Гырх-Магаша остановились в полусотне шагов друг от друга и замерли. И те, и другие оказались сильно потрёпаны. У Ли и Безымянного оставались на ногах не более половины воинов. Хаген потерял свыше трети людей убитыми, а из оставшихся большинство было изранено. Победителям ещё не верилось, что враг, от которого прежде они терпели поражение за поражением, разгромлен. По крайней мере, на Хоринисе и окрестных островах.

Ли, первым преодолев оцепенение, вышел вперёд. Хаген, в забрызганных кровью доспехах и шлеме, сделал несколько шагов ему навстречу.

Когда друг до друга им оставалось пройти не более пяти саженей, от неровного ряда королевских воинов отделились два молодых рыцаря и быстро бросились вперёд. Видно, совершённых сегодня подвигов им показалось мало, и юнцы решили прославиться ещё и пленением важного государственного преступника.

Рыцари с двух сторон обогнули наместника, обнажая мечи. Хаген остановился, недоумённо глядя на действия своих не в меру ретивых подчинённых. Он был в некотором смятении, не зная, с какими словами обратиться к опальному генералу, и не сразу понял, что происходит.

Когда рыцари оказались около Ли, примериваясь для ударов, тот неуловимым для глаза движением выхватил из-за спины длинный двуручник, одновременно сместившись чуть назад и влево. Меч одного из храбрецов со звоном отлетел в сторону, а его хозяин согнулся, зажимая вывернутую руку. Второй рыцарёнок, двигаясь вперёд и делая широкий верхний замах тяжёлым мечом, неожиданно для себя ударился грудью о плечо Ли и, выронив оружие, позорно растянулся во весь рост на твёрдых камнях.

Всё произошло так быстро, что никто из наблюдавших не успел и охнуть. Только Избранный рванулся было на помощь Ли, но тут же поняв, что она не требуется, остановился.

Упавший рыцарь встал на ноги, поднял меч и упрямо двинулся на генерала. Но не успел сделать и двух шагов, как его остановил грозный рык Хагена.

— А ну, встать в строй, молокососы!

— Но... — попытался было возразить рыцарь с вывихнутой рукой.

— В строй, я сказал!!!

Оба парня, втянув головы в плечи и на ходу убирая мечи, поплелись назад.

Ли остановился перед лордом Хагеном и взглянул ему в глаза. Наместник выдержал взгляд опального генерала.

— Ну, здравствуй, лорд Хаген.

— Да пребудет с тобой Иннос, генерал Ли.

— Похоже, мы сумели победить. Что думаешь делать дальше?

— Наведу здесь порядок и отправлюсь на Хоринис. Может быть, удастся восстановить шахты... А что собираешься делать ты?

Ли пожал плечами.

— Если получится, вернусь на материк, — ответил он.

— Мечтаешь о мести?

— А мне не за что мстить?

— Не кажется ли тебе, что сейчас не самое лучшее время для этого? Враг захватил большую часть Миртаны, а Варант и Нордмар давно уже под его пятой...

— Если бы кое-кто больше думал о деле, а не о тёплом местечке вблизи трона, то орки не смогли бы перейти миртанских границ. Если мерзавцев не остановить сейчас, они окончательно погубят страну!

— Ты же знаешь, Ли, что когда... это с тобой случилось, я бил волосатых в западных провинциях. Так что моей вины в твоей беде нет. Никакой выгоды от твоего отстранения я не приобрёл. Скорее наоборот. А потому могу судить беспристрастно. Месть и новые раздоры не помогут Миртане, они лишь сыграют на руку врагу.

— Врагу подыгрывают бездарные полководцы и нечистые на руку вельможи. А ещё король, который, похоже, сам не знает, чего добивается.

— Не забывай, что я всё-таки королевский наместник! — вскричал Хаген, услышав столь непочтительные слова в адрес венценосной особы. — И я не позволю...

— А я — государственный преступник! И уже давно приговорён к смерти или пожизненной каторге, поэтому терять мне нечего. Если ты так верен Робару, то почему остановил своих рыцарей?

— Потому, что они мне ещё пригодятся, — проворчал Хаген. — Итак, ты не намерен отказываться от своей мести?

— А ты намерен помешать мне? Может, прикажешь схватить и отправишь разбирать завалы в шахтах?

— Я не собираюсь задерживать тебя и твоих людей. Во-первых, они сражались против воинства Тьмы и заслужили прощение. Лично на тебя амнистия не распространяется, но я знаю, что с тобой поступили несправедливо, и не стану без крайней необходимости пытаться тебя схватить. Хотя, видит Иннос, в прошлом году, когда вы с Онаром баламутили Хоринис, я готов был сделать это...

— А что во-вторых?

— Во-вторых, у меня осталось слишком мало людей. И я не могу себе позволить положить большую их часть при попытке тебя задержать. Избранный тоже вполне способен встать на вашу сторону, и тогда вообще не знаю, чем всё может закончиться... Но я постараюсь, чтобы у тебя не было возможности попасть на материк.

— Что ж, мы оба были откровенны и теперь знаем, чего ожидать друг от друга. Мои люди могут быть свободны?

— Да. Правда, дезертиром Гирионом и особенно проклятым вором Мартином я хотел бы заняться отдельно. Этот мерзавец продал на сторону чуть ли не половину наших запасов!

— Ты что же, считаешь, что мы позволим тебе схватить наших товарищей?

— Нет, — сказал Хаген после некоторой заминки, — я не стану их трогать. Они, безусловно, преступники, но храбро сражались и достойны амнистии. А я дал слово. К тому же, Гирион — паладин и отпрыск славного рода, его судьбу может решить лишь Совет Ордена и сам король. Так что этим двоим тоже ничего не грозит, а Гирион пока может вернуться на службу.

Тем временем к военачальникам приблизились Избранный и Ур-Шак. Хаген довольно учтиво приветствовал первого, а на второго взглянул так, будто перед ним было пустое место.

— Всё, что касается меня и моих людей, мы обсудили, — коротко оглянувшись через плечо на подошедших, продолжил Ли. — Теперь остаётся узнать, как ты намерен действовать в отношении жителей этих островов.

— Отныне все здешние земли объявляются собственностью Миртанской короны. Люди, живущие тут, должны стать подданными короля, а орки, не вставшие на сторону Хаоса... — Хаген задумался.

— Понимаю, — неласково ухмыльнулся Ли. — Будь я на твоём месте, то жаждал бы их уничтожить, даже несмотря на помощь, которую они нам оказали. Но годы каторги и события последних дней сильно меня изменили. Полезно, знаешь ли, иной раз побывать за чертой и взглянуть на жизнь с обратной стороны...

— Да пусть они проваливают к Белиару, эти орки! На востоке за морем, говорят, полно не занятых земель. Почему бы им не убраться туда?

— Наша народ всегда здесь жить, — заслышав слова паладина, прорычал Ур-Шак. — Мы никуда не ходить. Почему бы человек не плавать в свой Венгард?

Наместник не удостоил шамана ответом. Он собрался что-то сказать, но его перебил Избранный, по своему обыкновению совершенно не заботясь о соблюдении правил хорошего тона:

— Слушай, Хаген, у тебя же всё равно не хватит сил выкурить отсюда орков! К тому же ты забываешь о драконе. Уж он-то свой остров никому не отдаст. А если в решении этой проблемы ты надеешься на меня, то совершенно напрасно. С Фардарганиром я драться не собираюсь!

— Эти острова отныне принадлежат Миртане, — упрямо повторил Хаген. — Сейчас мы уйдём и не станем трогать орков, которые помогли нам в бою. Но когда-нибудь люди вернутся сюда и наведут порядок!

Произнеся это, Хаген чётко повернулся на каблуках, звякнув бронёй, и направился к своим воинам тяжёлым уверенным шагом.

— Моя делать всё, чтобы такой морра как ты никогда не приходить на Рхак-Оррок! — бросил вслед ему Ур-Шак.

Лорд Хаген не обернулся, хотя плечи его заметно дрогнули от гнева. Прямой как статуя, он шёл к своим воинам, гордо вскинув голову.

— В молодости мы дали ему кличку Медный Лоб, — тихо процедил Ли. — Из-за своего упрямства он готов наломать таких дров!..

— Не бери в голову, — положил Избранный ладонь на плечо опального генерала. — Не стоит загадывать так далеко сейчас, когда не известно, что станет с нами завтра.

— Ты прав, дружище. Давай-ка отправим раненых на побережье, а сами поищем Бумшака. Вдруг ему нужна помощь.

* * *

Трёхдневное плавание подошло к концу. Длинная долблёная посудина орков, вопреки опасениям Торлофа, оказалась достаточно надёжной и остойчивой. Вот только скорость её оставляла желать лучшего. Единственный кожаный парус, поднятый на короткой мачте, не давал возможности толком использовать силу ветра, а низкий грубый корпус перегруженного судёнышка то и дело зарывался в невысокую волну.

Кроме Безымянного, Ли, Торлофа, Горна, Гириона и Мильтена, экипаж составляли два орка — хозяин лодки и его помощник. В тесной посудине было не повернуться, и люди с нетерпением ждали возможности сойти на берег. Идти на Хоринис им пришлось не прямым курсом от Орочьих островов до Миненталя, куда при попутном ветре можно было добраться за сутки. К Рудному заливу орки теперь не соглашались приближаться ни за какие посулы. Поэтому, обогнув Хоринис с севера, они пробрались сквозь Драконьи скалы в Яркендарскую бухту. Хозяин лодки в долине Зодчих сам никогда не был, ему рассказал о ней приятель, нарисовавший грубую карту на куске звериной кожи. Так что путешествие получилось не для слабонервных.

По дороге Мильтен рассказал о захвате берега бухты в Рудном заливе. Как выяснилось, орков там было не очень много. Похоже, после потери Забора они разделились на две группы: одна пошла в бухту, а вторая — в Болотный лагерь. Волосатые пытались снять застрявшую на мели тяжёлую галеру, оставив на берегу небольшой заслон. Когда с моря появились суда Ингмара, они бросили своё занятие и вплавь устремились к берегу. А в это время воины Хагена уже громили выставленный на их пути заслон. Перебить орков удалось почти без потерь. Ищущих и сильных шаманов среди них не оказалось, хороших воинов было мало.

Хаген после короткого совещания с соратниками, настоявшими на немедленном захвате Орочьих островов, приказал снимать с мели вражескую галеру. Разместить всех воинов на небольших судах Ингмара было невозможно.

Лорда Андрэ с маленьким отрядом и магом Агоном наместник послал обследовать высившуюся над бухтой башню Туманов. Вернулись воины в полном составе, но Андрэ принесли на руках. Спустившись в подземелья под башней впереди остальных, паладин вдруг заметил кого-то и рванул со всех ног вдогонку. Воины побежали за ним, но вскоре отстали. Когда они наткнулись на Андрэ, тот лежал на полу подземелья с мечом в руке. На теле его не было ни одной раны, но он был без чувств. Андрэ так и не пришёл в себя до момента отплытия. Хаген велел отнести его в замок.

* * *

Торус и его люди, число которых несколько увеличилось благодаря невесть как пробравшимся в бухту остаткам разгромленных стражниками шаек грабителей, встретили прибывших настороженно. Всё-таки прежняя вражда Старого и Нового лагерей, давно потерявшая всякий смысл, давала о себе знать. Да и орки, которые привезли Безымянного и его спутников, тёплых чувств ни у кого не вызывали. Волосатые, впрочем, сразу же отгребли от берега, едва выслушав благодарность людей. В море они не вышли, а погнали лодку вдоль пляжа. Безымянный попросил их за дополнительную плату подождать день-другой. Он собирался предложить рыцарю-отступнику Уго и его гоблинам отправиться на Хаара-Дхун, где они не будут себя чувствовать вечно преследуемыми изгоями. Почему он так беспокоился о них, Победитель Драконов не мог сказать и сам, но оставить необычную четвёрку без помощи почему-то не получалось.

Опасения Торуса оказались не напрасными. Один из бывших гвардейцев рудных баронов, вместе с другими беглецами обосновавшийся в брошенном пиратском лагере, начал по какому-то пустяковому поводу задирать Горна. Ли и Безымянный в это время беседовали с Торусом и Снафом. Рядом крутился Мигель — бывший ученик алхимика Игнаца, угодивший за Барьер по обвинению в отравлении своего учителя, от которого тот повредился в уме. Торлоф, Гирион и Мильтен отдыхали после тяжёлого плавания в обществе людей Торуса. Так что когда Горн и гвардеец направились за хижину, где прежде жил Скип, никто этого не заметил. А когда оттуда донеслись крики и лязг железа, разнимать задир было уже поздно.

Нестройной толпой бросившись за убогое жилище, все увидели гвардейца, лежавшего в быстро впитывающейся в песок луже крови. Рядом валялся меч. Над распростёртым телом с топором в руках и кривой ухмылкой на смуглом лице стоял Горн.

— Что здесь произошло? — грозно спросил Торус.

Мильтен тем временем склонился над телом, безуспешно поискал пульс и, поднявшись, молча покачал головой. Толпа разбойников и рудокопов глухо зароптала.

— Пусть у меня, нордмарца, лицо южанина, — не убирая топора, отвечал Горн, — но это ещё не повод так отзываться о моей матери!

— Понятно, — произнёс Торус и повернулся к Безымянному. — А теперь послушай, что я скажу. Каждое твоё появление приносит нам новое беспокойство и перемены в жизни. И я не могу сказать, что это всегда приятные перемены. Ты, конечно, помог нам выбраться из ловушки возле золотой шахты, а до этого — из-за Барьера. Мы это помним и не станем мстить твоему приятелю за убийство. Тем более, что это был честный поединок. Но вам с Ли и вашим людям лучше уйти. И я бы хотел не видеть тебя как можно дольше.

Проговорив это, Торус обернулся к своим людям, чтобы оценить реакцию на произнесённые им слова. Похоже, большинство были с ним согласны.

— Хорошо, — устало отозвался Безымянный. — Мы уйдём. Надеюсь, в следующий раз встретимся при более благоприятных обстоятельствах.

Победитель Драконов кивнул своим спутникам, и они, собрав скудные пожитки, вслед за ним покинули лагерь, некогда построенный пиратами капитана Грега.

* * *

Оказалось, что работа портала над озером в устье каньона восстановлена. Туда завернули на всякий случай, и Мильтен, обследовав портал, заявил, что им можно воспользоваться без всякого риска. Это была хорошая новость, так как никому сейчас не хотелось проделывать длинный путь через каньон, а потом сквозь болота под самым носом у ополченцев, охранявших золотую шахту.

Друзья один за другим ступили на шестигранный камень и исчезли. Последним переместился Безымянный.

Обнаружив себя на площади рядом с остальными спутниками, он огляделся. Совсем немного времени прошло с тех пор, как он побывал в этих местах в последний раз, однако перемены здесь произошли заметные. Изящный храм, высившийся на вершине приземистой пирамиды, был полностью достроен. Леса оставались лишь с одной стороны, на них копошились два человека — художники, расписывавшие стены. Снизу за их работой тщательно наблюдал маг. Насколько можно было разобрать отсюда, от площади с порталами, это Нефариус следил за тем, чтобы живописцы изображали деяния богов и священные руны в строгом соответствии с каноном.

Многие здания, окружавшие подножие храмовой пирамиды, уже были отремонтированы или отстроены заново. Возле остальных копошились рабочие. Неподалёку как из-под земли возникли несколько человек в доспехах Кольца Воды, которые, увидев прибывших, с настороженным видом направились к ним.

— Мне приходилось видеть храмы Аданоса, — с изумлением озираясь, сказал Торлоф, — но все они намного меньше и скромнее. Чаще всего деревянные, построенные над родниками где-нибудь в лесу или горах. Но этот храм огромен, он просто потрясает воображение!

— У жителей этой долины Аданос считался верховным божеством, как у нас Иннос. Поэтому и храм такой торжественный, — пояснил Безымянный.

— Иннос не только считается, но и является верховным божеством, — мягко поправил его Мильтен. Победитель Драконов усмехнулся, но обижаться на замечание друга и спорить с ним не стал.

Тем временем воины Кольца Воды узнали стоявших у телепортов людей и припустили к ним со всех ног.

— Ли! Горн! Торлоф! Вы живы! — радостно воскликнул Корд. Волк, Ярвис и ещё несколько бывших обитателей Нового лагеря тоже с восторгом приветствовали предводителя и старых товарищей. Безымянный и Мильтен пожимали руки и хлопали по плечам старых знакомых. Гирион же стоял в стороне, отстранённо глядя на это зрелище.

За шумом приветствий никто не услышал приближения мага Риордиана. Только когда он остановился за спиной Безымянного и деликатно покашлял, чтобы привлечь внимание, его заметили.

— Привет, Риордиан! Я смотрю, вы уже почти отстроили храм, — обернулся к нему Победитель Драконов.

— Да, Аданос милостив к нам. Я пришёл сказать, что Сатурас и Ватрас желают тебя видеть. Они сейчас в том здании у входа в подземелья, — указал маг на постройку, стоявшую на высоком фундаменте.

— Ватрас здесь? — удивился наш герой.

— Он принёс собранные в Хоринисе пожертвования. Скоро отправится назад.

— Ясно, — сказал Безымянный, оставил друзей и направился к указанной Риордианом постройке.

В этом сооружении, собственно, маги обосновались сразу, как только появились в Яркендаре. Но теперь здание очистили от зарослей и отремонтировали, резьбу и роспись подправили, а перед входом пристроили портик с тонкими стройными колоннами.

Безымянный, взбежав по ступеням, вошёл в дверь. Внутреннее помещение теперь тоже выглядело опрятно, уютно, но без лишней роскоши: заново отёсанные камни стен и потолка, несколько новеньких магических светильников (и где маги столько руды раздобыли?), небольшой очаг, простая деревянная мебель и подставки с книгами. Возле одной из них стоял Кронос и что-то писал в толстом фолианте. Он коротко кивнул Победителю Драконов и сразу же вернулся к своему занятию.

У торцевой стены, вокруг заваленного свитками и каменными табличками стола, расположились два старых мага, возглавлявших здешний Круг Воды. Безымянный сразу же направился к ним.

— Здорово, отцы! — приветствовал он Ватраса и Сатураса. — Вы желали меня видеть?

— Благослови тебя Аданос, сын мой, — чинно ответил Сатурас.

— Отлично, что ты пришёл! У меня важные известия для тебя, — воскликнул Ватрас.

— Ну конечно! — ухмыльнулся Победитель Драконов. — Спешишь сообщить, что я напрасно рисковал головой на Орочьих островах? Там нет и никогда не было Весов Аданоса...

— Ты уже всё знаешь? — удивился Ватрас.

— Должно быть, облазал все подземелья на островах и ничего не нашёл, — чуть заметно усмехнулся Сатурас.

— Делать мне больше нечего, кроме как собирать пыль в пещерах ради твоего удовольствия! — съехидничал Безымянный. — Я просто пошёл к одному старому дракону и расспросил его хорошенько, что и как...

— Ты говорил с драконом?!! — вскричал Сатурас.

— Что он тебе сказал?! — в один голос с ним воскликнул Ватрас.

Оба мага с нетерпением вперили взгляды в Победителя Драконов. Кронос тоже оторвался от своего фолианта и с любопытством посмотрел на него.

— Ну-у... — нарочито медленно протянул Безымянный. Он отыскал глазами свободную скамейку, смахнул с неё стопку книг и подсел к столу. Потом выудил из-под груды свитков початую бутылку вина, проговорив при этом, ни к кому особенно не обращаясь:

— Ага, стало быть, и верховные маги Воды пьют не одну только воду.

Опустошив сосуд и крякнув, неторопливо приступил к рассказу.

* * *

Око Инноса уже скрылось за лесом, когда Избранный, преодолев подъём, оказался перед входом в пещеру. Её широкий зев был тёмен. На поросшей травой площадке перед входом тут и там валялись свежеобглоданные кости какого-то крупного животного. В прошлый раз их здесь не было.

Из пещеры не доносилось ни звука. Избранный встал у входа, на самой границе подземной тьмы и золотистого света заката.

— Фардарганир! — крикнул он в гулкую пустоту драконьего обиталища.

—...дарганир-дарганир-ганир-ганир! — откликнулось эхо.

— Эй, старый змей, вылазь! Поговорить надо!

—...итьнадо-надо-надо! — отозвалось эхо.

Фардарганир не вышел.

Избранный вздохнул, сунул руку в сумку, достал факел, но зажечь его не успел. Огромная тень загородила небо, и стало совсем темно. Тугая волна воздуха толкнула человека в спину, и он невольно сделал несколько шагов вперёд, но быстро вернул равновесие и обернулся.

Дракон, чёрный на фоне золотисто-розового закатного неба, неторопливо складывал широкие крылья. Вот он вытянул шею и понюхал воздух у входа в своё жилище. Избранному на миг стало страшно — слишком уж жутко выглядел огромный, хищно сгорбившийся крылатый ящер. Но наш герой быстро подавил свой страх и сказал:

— Привет, Фар. Где тебя демоны носят?

— А, это ты! — фыркнул дракон. — Так и знал, что явишься попрощаться... Я, видишь ли, на закате обожаю летать на озеро. Вода в эту пору просто чудесная! Самое лучшее время, чтобы выкупаться.

— Я тут, понимаешь, жду-жду, а он там плещется! — проворчал Избранный.

Дракон вновь фыркнул, выплеснув на стену пещеры клубок огня.

— Я рассчитывал, что ты придёшь с утра. А то бы поторопился и прилетел раньше. Что стоишь? На пороге будем разговаривать? Заходи давай!

Избранный запалил факел и двинулся вперёд. Фардарганир шествовал позади. Высокая пещера с закопчёнными стенами уходила вглубь горы, время от времени разветвляясь и делая изгибы.

— Направо! А теперь в левый проход! — подсказывал на развилках дракон.

Впрочем, шли они не слишком долго.

— Вот тут я и живу. Располагайся. Прости, угостить мне тебя, как это принято у людей, нечем.

Избранный загасил факел, в котором больше не было нужды, и с любопытством огляделся. Они находились в просторном помещении, созданном в недрах горы самой природой. Верхняя часть стен и потолок здесь покрывала густая сеть светящейся грибницы, озарявшей пещеру неярким красноватым светом. Пол ровным слоем устилала мелкая чистая галька. Ни звериных костей, ни человеческих скелетов в поржавевших доспехах, которые ожидал увидеть Избранный, в жилище Фардарганира не было.

— Что озираешься? Ищешь груды золота? — усмехнулся дракон.

— В самом деле, где же твоё золото? У других драконов его было полно. Жаль, я не смог всё утащить...

— А зачем оно мне? — ответил вопросом на вопрос Фардарганир.

— Почём я знаю, — развёл руками Избранный. — Другим же зачем-то потребовалось.

— Жажда богатства, причём жажда совершенно бессмысленная, — удел глупцов, продавших свою душу Белиару. Должно быть, он награждает их неуёмной алчностью за верность. Хороша награда, ничего не скажешь! Я же служу Создателю и храню жизнь в этом мире. У меня и так всё есть, чего только душа пожелает. Кроме, разве что, хорошей компании. Но её за золото не купишь.

— Как сказать... — усмехнулся Избранный.

— Не говори глупостей! — отрезал дракон. — Вот ты разве за богатством сюда пришёл?

— Нет, вообще-то. Но и от него я бы тоже не отказался.

— Дерзко и откровенно! — хохотнул Фардарганир, выпустив очередной клубок пламени.

— Эй! Ты так всю грибницу спалишь и без света останешься! — насмешливо предостерёг его Избранный.

— Она от этого только лучше растёт, — ответил дракон, укладываясь на слой гальки. Он положил голову на вытянутые передние лапы, обернул себя хвостом и накрылся крыльями. Чешуя его в красноватом свете отливала фиолетовым.

— Вчера плотно перекусил, а теперь лень шевелиться без особой нужды, — пояснил Фардарганир.

Избранный, не долго думая, тоже опустился на гальку, усевшись на безопасном расстоянии от огнедышащей пасти.

— Знаешь, Фар, давно хотел тебя спросить об одной штуке, да всё времени не было. Ты же у нас парень древний, повидал на своём веку немало...

— Это точно! Только ты уж переходи сразу к делу, а славословия оставь шаманам и бардам. Так что тебе нужно?

— Я ищу Весы Аданоса. Слышал о таких?

— А как же, слышал. Шум тогда из-за них большой подняли... Это ж сколько столетий с тех пор минуло? Или тысячелетий? Ну да ладно... Ох и суеты тогда было!

— Не томи! Ты знаешь, где их спрятали? На Хоше или здесь, на твоём острове?

— Так ты что, явился на эти острова, чтобы найти Весы?! — дракон расхохотался, задрав голову вверх и выпуская сгустки пламени. Потом он закашлялся, и огонь сменился клубами копоти.

— Ты действительно ушёл с Хориниса, чтобы найти Весы здесь? — откашлявшись, спросил Фардарганир.

— Так их тут нет?

— Ха-ха! Они были у тебя под ногами, а ты забрался сюда, чтобы их найти!

— Так откуда же мне было знать об этом? — разозлился Избранный. — Не я же прожил несколько тысяч лет! Вместо того чтобы ржать, как лошадь Хагена, мог бы рассказать всё по порядку.

Ещё раз весело фыркнув, дракон начал рассказывать. Настроение его быстро переменилось, золотистые глаза подёрнулись дымкой задумчивости.

— Весы Аданоса спрятали в подземельях Хориниса, когда над миром в очередной раз сгустилась Тьма, и появилась опасность, что артефакт попадёт в лапы слуг Белиара. Мы не придавали Весам такого значения, как люди и орки, но пристально следили за событиями. Я тебе уже говорил, что в те времена нас было гораздо больше, и все мы были связаны общим делом.

Маги нашли для Весов очень удачное место. Эти подземелья, населённые горными карликами, огромны. Расположены они очень глубоко, вблизи владений Белиара. Никто из его приверженцев не догадался бы искать их там. Знали о тайнике очень немногие карлики и маги из людей. Почти все они вскоре погибли, и весы оказались забыты на некоторое время.

Вспомнили о них много позже, когда мир стал подниматься из пепла великой войны. Кстати, как раз в те годы, судя по всему, был откован твой Рассекающий Тьму, — кивнул дракон на меч Избранного.

— Многие смельчаки попытались отыскать Весы, — продолжил он свой рассказ. — Но место, где их спрятали, оказалось крепко забыто людьми. А низкорослые жители подземелий если и помнили, то не спешили делиться своими знаниями. К тому времени они уже не доверяли людям, за столетия тёмных войн пути этих народов разошлись.

Тем, кто искал Весы Аданоса, было ясно, что их нет ни под Оком Инноса, ни в глубинах вод. Иначе они себя давно уже явили бы миру. Оставались только недра гор. В конце концов, какой-то догадливый герой напал на след артефакта. Однако слуги Тьмы, разгромленные, но не побеждённые окончательно, шли за ним по пятам. Они убили его у самого тайника и использовали его кровь для проведения страшного обряда. Та часть подземелий, где проходил ритуал, была осквернена и погрузилась во Мрак... Под Мраком я разумею, естественно, не только отсутствие освещения.

— Да уж понятно, — кивнул Избранный. — А сам артефакт не был осквернён?

— Если бы они могли сделать это, зачем бы им понадобилось столько усилий для проведения ритуала? Они превратили окрестные пещеры в подобие Бездны. Сделать это им показалось проще, чем пытаться изменить Весы.

В подземельях стали твориться какие-то ужасы. Подземные жители переселились в другие части пещер, за долгие века упорного труда отрыли новые.

Но они всё-таки сообщили кому-то из людей, где спрятаны Весы. Многие спустились за ними, но не вернулся никто. Со временем охотников лезть во Тьму поубавилось, и о Весах забыли ещё на несколько столетий.

— Ты знаешь точное место, где находится тайник?

— Нет, конечно. Я никогда там не был. Ходы в тех пещерах для меня малость узковаты...

— А почему за эти века ты никому не сказал, где они спрятаны?

— Так никто и не спрашивал. Ты первый догадался, Избранный, — хмыкнул Фардарганир. — Надо сказать, что все виденные мной избранники богов, — а я их немало повидал на своём веку, уж поверь, — очень сильно от тебя отличались. Обычно это были маги-аскеты, преисполненные всяческих достоинств, или отважные воины без страха и упрёка... Я имею в виду избранных Инноса и Аданоса, разумеется.

— Да уж, у Белиара совсем другие избранники...

— Именно. Один из последних героев, к примеру, сложил голову в Рудной долине. Он ещё носил меч по имени Уризель. Вот это был рыцарь! Но его беда была в том, что он явился в мир раньше времени... А такого избранного, как ты, я вижу впервые. Разгильдяй, нахал, вор, пьяница, беглый каторжник и прочая, и прочая. Нет, ну Аданос ещё как-то мог такого выбрать. Несмотря ни на что, малый ты в глубине души добрый... хм-м, по-своему... Но Иннос! Почему он избрал тебя? Вот этого я не понимаю!

— Если бы я сам понимал, — вздохнул Победитель Драконов. — Слушай, а что происходит с избранными, после того, как они исполнят своё предназначение?

— По-разному. Всё зависит от обстоятельств и от самого человека. Одни становились правителями, основателями магических кругов или рыцарских орденов. Другие геройски гибли, выполнив свой долг и покрыв себя неувядаемой славой. Некоторые возвращались к скромной жизни обычного человека... или не человека. Не все они были людьми, знаешь ли...

Дракон и человек ещё долго говорили, перескакивая с одного предмета на другой. В конце концов дракон начал откровенно зевать, да и Избранный почувствовал усталость. Его голова казалась переполненной новыми сведениями, она просто трещала от попыток взглянуть на мир глазами столь древнего и непохожего на человека существа. Несмотря на кажущуюся открытость и простецкую манеру речи, было в древнем ящере нечто такое, с чем человеку в глубине души непросто оказалось смириться, и что вызывало священный трепет где-то на самых задворках сознания.

Избранный простился с Фардарганиром и покинул его жилище. Когда он вышел наружу, восходящее солнце уже позолотило вершины горных гребней на севере и юге острова. А лес и река к востоку ещё были погружены в сумрак, прикрытые длинной тенью горы, на которой жил дракон.

* * *

— Пещеры гномов! Там нужно искать Весы Аданоса! — воскликнул Ватрас. — Именно это мы собирались сообщить тебе.

— А вы-то откуда узнали? — полюбопытствовал Безымянный.

— Миксир ходил в тот заброшенный храм в Чёрном ущелье, где ты отыскал упоминание о Весах. Там все стены оказались исписаны! Как ты мог не заметить?

— Не придал значения...

— Напрасно! На столь важные вещи следует обращать внимание в первую очередь, — наставительно произнёс Сатурас.

— Там довольно подробно изложена история поиска Весов на протяжении многих лет, — продолжал Ватрас. — Конечно, немало неясных мест и иносказаний, но где искать артефакт, нам стало совершенно очевидно...

— В том храме Миксиру призрак не встречался? — вспомнил вдруг Безымянный.

— Призрак? Как же, был там такой. Вернее, такая.

— Кто она?

— Какая-то герцогская или графская дочка — титулы с древних времён изменились, так что трудно подобрать точное соответствие. Она потеряла своего возлюбленного, и у неё остался от него лишь меч. Там была ещё какая-то клятва или проклятие, — небрежно махнул рукой Ватрас. — Она должна была после смерти охранять этот меч, а потом передать достойному... В общем, всё как обычно. Какая-то древняя чушь. Лет пятьсот прошло, кажется... Миксира гораздо больше интересовали сведения о Весах Аданоса. Он все усилия направил на перевод надписей...

— Ага, на самое любопытное вы внимания не обратили. Призрак — пустяки какие! А как попасть в подземелья гномов, там хоть было написано?

— Нет. Но я говорил с Таримом, он обещал помочь.

— Это тот гном, который работает в кузне Харада?

— Он самый. Мне пришлось немало повозиться, пока я не уломал упрямца, чтобы он пообещал показать тебе дорогу в страну гномов.

— Спасибо, отец родной! Ещё бы ты сам туда слазил, и моя признательность не знала бы границ! — буркнул Безымянный.

— Староват я для таких упражнений, — в тон ему ответил Ватрас. Но тут же заговорил серьёзно и деловито. — Я собираюсь вернуться в город. Ты можешь пойти со мной.

— Ну уж нет! Сначала я как следует высплюсь. Но перед этим хорошенько поем, а может даже напьюсь. Смотрю, вино здесь у вас раздобыть можно...

* * *

Два дня спустя вниз по главной улице Портового квартала неспешно двигались четыре фигуры. Трое были крепкими высокими мужчинами в добротной одежде и с мечами на бёдрах, четвёртый же ростом едва доставал до пояса любому из них. Полуденное солнце накаляло крыши и мостовые города, но лёгкий ветерок приносил со стороны моря прохладу, смешанную с запахом йода и рыбы. У причала готовилось к выходу небольшое купеческое судно — грузчики взбегали по трапу с кулями на спинах.

Возле таверны Кардифа, как всегда в этот час, было безлюдно. Вместо здоровяка Готарда, всё ещё пропадавшего на маяке, стену у входа подпирал какой-то невзрачный парнишка с выбритой до блеска головой. Заметив среди неурочных посетителей «Одноногого разбойника» главу Воровской гильдии Ларса, он отлип от стены и вытянулся по струнке, как стражник у дверей казармы. Пришедшие, пройдя мимо него, будто охранник был пустым местом, проследовали внутрь заведения.

Кардиф возился у плиты, готовясь к вечернему наплыву гостей. Недавно нанятая служанка — худая женщина средних лет с суровым костистым лицом — резала овощи. Нож так и мелькал в её руках.

Четверо посетителей, войдя в таверну и поздоровавшись с хозяином, направились к столику у дальней стены, где когда-то любил сидеть Нагур. Ларс, потребовав принести еды и по кружке пива каждому, многозначительно указал глазами на служанку. Кардиф понял его без слов и сказал:

— Не волнуйся, она из наших. Можете говорить свободно.

Служанка, перехватив направленные на неё взгляды, показала воровской знак и вернулась к своему занятию. Нож опять дробно застучал по доске. Больше не обращая на неё внимания, гости уселись вокруг стола, пододвинув к нему пару недостающих стульев. Тариму стул оказался низковат, над столешницей виднелись только косматая голова и широкие плечи гнома. Сам он по этому поводу не беспокоился и сразу же схватил пивную кружку, как только Кардиф собственноручно подал угощение.

— Значит, решил сходить в гости к моим соплеменникам? — обратился Тарим к Безымянному, утерев пену с усов.

— Я уже говорил... Мне вот только не понятно, зачем тебе понадобились Ларс и Диего? Разве мы не могли обсудить всё с глазу на глаз и не впутывать их в это дело?

— Ты что, очень богат?

— Да уж в лохмотьях не хожу... — произнёс наш герой, с удовольствием проведя рукой по новенькому камзолу из дорогого миртанского сукна. Он его приобрёл вчера на городском рынке, чтобы было в чём отдохнуть от тяжёлых лат.

Кстати, когда он вернулся из Яркендара, оставив там Ли и остальных наёмников, его ждало письмо от Хагена. Гонец привёз послание вместе с тяжёлым доспехом паладина, крепким шлемом с забралом и руной Святой стрелы. В письме наместник выражал благодарность за выдающиеся заслуги Победителя Дракона в борьбе со слугами Тьмы и завоевании Орочьих островов...

— Так у тебя и на подарки нашим старейшинам золота хватит? — отвлёк его от приятных воспоминаний Тарим.

— Подарки? — вопросительно поднял брови Безымянный.

— А ты думал! Эти трухлявые пни даже бороды свои даром не почешут.

— Сколько нужно? — деловито спросил Диего.

— Тысяч тридцать должно хватить...

— Сколько?!! — Диего так грохнул кружкой об стол, что часть её содержимого выплеснулась на выскобленные доски столешницы.

— Я смогу наскрести не больше пяти, — сказал Безымянный. — На снаряжение вчера потратился.

— Да-а, — протянул Ларс, — придётся нам с Диего вывернуть карманы. Ну как, приятель, осилим по двенадцать с половиной тысяч?

— Одиннадцать! Это всё, что я успел заработать за последнее время, — проворчал Диего, яростно крутя ус.

— Да не переживай ты так, — хлопнул его по плечу Ларс, который, похоже, уже знал о запросах гномов от Ватраса. — Ватрас обещал, что Круг Воды позже возместит нам все расходы. Сейчас они не могут — поиздержались на восстановление храма Аданоса.

— Возместят они! — вновь проворчал Диего. — Ладно уж... Если бы речь шла не о нашем друге, послал бы я вас всех. Но ради этого парня я готов пожертвовать горстью-другой золотых. Даже если эта горсть — последняя.

— Отлично, — сказал Ларс. — Гильдия внесёт остальную сумму. С этим решили.

— Рассказывай, — обратился Безымянный к гному.

— Угу, — ответил тот, торопливо дожевал кусок ветчины и начал говорить. — Мы издревле жили на Хоринисе и в некоторых других местах, деля эти земли с орками, гоблинами и троллями. Драконы уже были здесь, когда мы появились, а люди пришли позднее. Кстати, хотя вы называете нас гномами, настоящее имя нашего народа — цверги. Запомните это.

* * *

Вначале всё было неплохо. Люди и орки дрались между собой, а подземные жители продавали оружие и руду и тем, и другим. Цверги тогда чаще выбирались на поверхность, держали лавки и кузни в городах, путешествовали.

Потом всё изменилось. Настали ужасные времена, когда в мир пришло воинство Тьмы. На сторону Белиара переходили и цверги, и люди, и орки. Но Хаос торжествовал недолго... Победили тогда поклонявшиеся Равновесию. После этого и были дарованы людям Весы Аданоса.

Тьма опускалась на мир не единожды. В последний раз это случилось, когда пал Яркендар, а победителями вышли почитатели Огня и Порядка, поклоняющиеся Инносу. Людям, существам недолговечным и переменчивым, каждый раз приходилось начинать свою историю заново, вновь и вновь выбираясь из дикости и варварства, в которые погружало их нашествие сил Тьмы. У орков память длиннее, но не намного. А цверги, оставаясь в стороне, запоминали многое и хранили свои знания, передавая их из поколения в поколение, обучая молодых цвергов с детства накопленным за долгие века достижениям, старательно избегая перемен и новшеств.

В предпоследнее же нашествие сил Хаоса, после которого вера в Равновесие поколебалась, но выстояла, и был основан Яркендар, маги, спасая Весы Аданоса, укрыли их в подземельях. Но за столетия, в течение которых выжившие в тёмные времена заново создавали государства и строили города, Весы обнаружили почитатели Белиара. Уничтожить их они не смогли, ибо велика была сила Равновесия и слава его Хранителя — Аданоса. Но они сделали всё, чтобы артефакт никогда больше не попал в руки магов Воды...

Сейчас подземелья, расположенные под островом, населены цвергами лишь на треть. Та часть, где они живут, находится под горами, окружающими долину Хориниса, а некоторые ходы тянутся почти до самого города. В этих подземельях у цвергов сосредоточены жилища, храмы, рудники, кузни, плантации грибов и магических трав, способных расти без света, фермы, где держат мясных жуков и одомашненных гигантских крыс. Там есть несколько подземных рек и озёр, кишащих жирными безглазыми рыбами.

Вторая часть подземного мира, которая лежит под Яркендаром и горами, отделяющими его от долины Хориниса, — владения тёмных цвергов. Впрочем, остальные цверги не признают их своими сородичами и называют просто «тёмные». Это потомки тех, кто остался верен Белиару, когда Тьма схлынула и затаилась до поры. Их немного, но рядом с ними в изобилии обитают пещерные гоблины. С виду они похожи на чёрных, но коренастее и лучше видят в темноте. У них союз с тёмными цвергами, они вместе справляют свои мерзкие обряды и постоянно беспокоят северные границы страны подземных жителей. Цверги время от времени тоже ходят на них походами, почти всегда побеждают, но враги каждый раз снова выползают из каких-то сумрачных щелей.

И, наконец, третья часть подземной страны. Это те места, где были спрятаны Весы Аданоса. Тамошние подземелья тянутся на восток и юг от Яркендара и под Рудной долиной. С нынешними владениями цвергов они соединяются многочисленными ходами, идущими под Минентальским перевалом и его окрестностями. Большинство этих ходов сейчас засыпаны, а от остальных подземные жители стараются держаться подальше.

Когда-то эта часть подземелий была сердцем страны цвергов. Там залегали самые богатые месторождения руд и дорогих камней, работали многочисленные мастерские, население исчислялось тысячами цвергов, а теперь кроме древнего ужаса в Проклятых подземельях ничего нет...

* * *

— А как попасть к твоим сородичам? — ещё раз переспросил Безымянный.

— Выходов на поверхность много. Большая их часть ведёт в неприступные горные долины и ущелья, которые мы тоже считаем своими владениями. Там мы охотимся и заготавливаем древесину; под землёй ведь деревья не растут. Некоторые ходы ведут к старинной шахте возле вашего Троллина. Но места там глухие, ходы расположены глубоко, полно ползунов и прочих неприятных тварей. Поэтому тебе лучше идти через ущелье, над которым в прошлом году некромант выстроил свою башню...

— Но там нет никаких ходов под землю! — удивился Победитель Драконов. — Только пещера со склепом, но она не глубокая.

— А большой камень у входа в эту пещеру ты видел?

— Да...

— Я дам тебе свиток с заклинанием — оно короткое, но трудное, сразу не запомнишь. Его нужно прочесть над этим камнем ночью. Не обязательно в полночь, но чтобы на небе не было солнца. Камень отойдёт в сторону и откроет узкий люк с лестницей. Спускаться нужно быстро, так как спустя двенадцать ударов сердца камень вернётся на место, а открыть вход можно только один раз за ночь.

— Ну, это пустяки! — заявил Диего. — Можно нанять пару рудокопов, и они в два счёта разобьют твою глыбу...

— Можно, конечно, — усмехнулся Тарим. — Но наши предки, устроившие эти выходы, дураками не были. Если камень разбить, скалы над ним обрушатся, а в ущелье хлынет вода. Я тут слышал, что нечто подобное произошло в Старой шахте Миненталя прошлым летом. Похоже, тамошние рудокопы задели как раз такой запорный камень, оставшийся на нижних уровнях с прежних времён. Конечно, никто из наших не был в тех местах уже несколько столетий, я всего лишь высказал свою догадку, но всё же...

Диего и Ларс изумлённо переглянулись.

— Варг меня сожри! — проговорил Ларс. — Старый и Новый лагерь передрались только из-за того, что какой-то остолоп стукнул киркой не по тому камню!

— Тогда лучше всё же прочесть заклинание, а не нанимать рудокопов, — заключил Безымянный. — Слушай, Тарим, а к кому из ваших... цвергов мне обратиться за помощью? Понадобится разрешение пройти сквозь владения твоего народа, проводник...

— А вот для этого и нужны тридцать тысяч золотых, — многозначительно поднял коротышка палец вверх. — По просьбе Ватраса я уже связался со своими родственниками. Они встретят тебя и проводят к старейшинам. Сумеешь ли ты с ними договориться, зависит от тебя. Но думаю, что золото сделает своё дело, и старикашки будут достаточно покладистыми.

— А зачем вам вообще золото? Вы же не торгуете.

— Золото нужно не только для торговли. Это замечательный материал для изготовления многих необходимых вещей. К примеру, алхимики без него вообще не могут обойтись. Наши месторождения золота истощены, основные запасы этого металла остались в Проклятых подземельях, а спрос на него среди алхимиков и кузнецов не снижается. Да и насчёт отсутствия у нас торговли с внешним миром ты погорячился...

— Как это?

— Есть доверенные люди, которые доставляют нам товары. Обычно мы выбираем тех, кто склонен к уединению и предпочитает суете городов жизнь в глуши. Нам хорошо, и они довольны — получают свою долю. Кстати, один из этих людей о тебе очень неплохо отзывался.

— Да? Кто это?

— Никлас, охотник и отшельник.

— Надо же... Слушай, а где он сейчас? Когда я в прошлый раз ходил к маяку, завернул на гору, где встретил его в прошлом году. Но там никого не было.

— Он должен быть где-то близ южного побережья. В тех краях ещё остались глухие места в горах. Да и у нас там имеется пара отнорков.

— Никлас, хитрец такой! Одиночество он любит! — покачал головой Безымянный и вновь вернулся к делу. — Насколько я понял, мне придётся идти под Минентальским проходом?

— Дело твоё, конечно. Но я бы не посоветовал. Есть мнение, что в преддверии Проклятых подземелий сосредоточено особенно много тёмной магии. Именно с той стороны враг ждёт нападения.

— Ты, стало быть, предлагаешь пройти по пещерам тёмных цвергов и заявиться в эти Проклятые подземелья откуда не ждут? Через заднюю дверь, так сказать... И кто именно там меня может ждать?

— У, сколько вопросов сразу! На первый из них я отвечу положительно. Да, идти нужно сквозь владения тёмных. Наши отряды не раз забирались далеко вглубь их пещер. Почему бы не пройти их насквозь? Тем более что в последнее время мерзавцы что-то совсем обнаглели. Видно, ждут прихода новых времён Хаоса. Наши старейшины давно уже собираются дать им окорот; может, твоё появление заставит их действовать более решительно...

— Ты не ответил, с кем мне придётся иметь дело в Проклятых подземельях. С нежитью?

— Нежити там, конечно, сколько угодно. Но есть что-то ещё, более жуткое, о чём толком никто не знает.

— Ясно. Опять придётся разбираться на месте...

— Тарим, — вступил в разговор Ларс, — а с чего это ты вдруг выбрался из своих пещер? И в Троллине, говорят, ещё пара гно... твоих соплеменников работает...

— Достали уже наши деды! Я имею в виду старейшин. Шага нельзя ступить без их указки! И никаких новшеств! Времена меняются, мир становится другим, а они в упор этого не видят. Вот мы, кто помоложе, и решили выбраться на поверхность и вновь начать жить среди людей. Старикашки чуть ли не объявили нас предателями, но враждебных действий пока не предпринимают. Да и мало нас осталось, чтобы между собой грызться.

Цверг устало махнул рукой и задумался о чём-то грустном.

— А знаешь, приятель, — сказал вдруг Диего Безымянному, — пойду-ка я под землю вместе с тобой. Золота у меня теперь не остаётся, сделки так и так срываются, да и совесть в прошлый раз скребла, когда ты пошёл бить орков, а я остался дома...

— Ты с ума сошёл! — услышав его слова, воскликнул Ларс. — Ватрас едва уговорил Тарима провести вниз одного человека!

— Точно, — выйдя из задумчивости, произнёс цверг, — о втором уговора не было.

Последние звуки заковыристого заклинания, которое Безымянный произнёс с немалым трудом, отдавались эхом от погруженных во тьму скал, а свиток с магической формулой ещё не до конца рассыпался в руке, когда земля дрогнула. Камень, казавшийся незыблемым, намертво вросшим в дно ущелья, с тихим шорохом плавно отъехал в сторону, сдвигая слой мха и прошлогодних листьев. Диего негромко выругался.

Победитель Драконов поправил на бедре ножны с Рассекающим Тьму, оглянулся на друзей и, не мешкая, шагнул к тёмной дыре. Присев у самого края, он нащупал верхнюю перекладину узкой лестницы и осторожно начал спускаться вниз.

— Нет, всё-таки я должен идти с ним, — заявил Диего и решительно шагнул вслед за Безымянным. Но Тарим повис на его руке и с неожиданной силой потянул упрямца назад.

— Насчёт тебя уговора не было, — упираясь, пропыхтел цверг. — Хочешь вообще всё испортить?

— Ты мне руку сломаешь, проклятый коротышка! — пытаясь освободиться из железной хватки маленького кузнеца, рявкнул Диего.

— Прекратите, ради Аданоса! — попытался урезонить задир Ватрас. Ларс же только фыркнул в темноте, не то смешливо, не то презрительно...

Чем закончилась их перепалка, Безымянный не услышал. Тёмно-синий, усыпанный множеством золотистых точек кругляш неба над его головой становился всё меньше по мере того, как он спускался. А потом камень вернулся на место, стало совсем темно и тихо.

Достигнув последней ступеньки лестницы после показавшегося бесконечным спуска, Безымянный мягко опустился на пол подземелья и на ощупь потянулся за факелом. Как только вспыхнул яркий оранжевый свет, в паре шагов от себя человек заметил ухмыляющееся бородатое лицо, уставившееся на него снизу вверх расширенными зрачками.

— Белиар!!! — ошарашено выругался наш герой, до этого мига даже не подозревавший, что встречающий его цверг стоит рядом.

— Бергор, если позволишь, ювелир и торговец, — отрекомендовался подземный житель. — А до Белиара мне ещё расти и расти... Ослепил совсем своим факелом!

— Вы тут все так подкрадываетесь? Если да, то я пошёл обратно — шансов чего-то добиться здесь у меня нет, — немного придя в себя, пробормотал Безымянный, отводя факел в сторону.

— Сам напросился, — вновь ухмыльнулся цверг. — Ну что, идём?

Не дожидаясь ответа, Бергор повернулся на пятках и исчез во тьме. Впереди раздались его частые негромкие шаги. Безымянный устремился следом, то и дело пригибаясь, чтобы не задеть шлемом свисающие с потолка сталактиты. Пару раз он сворачивал не в тот проход, тогда цверг возвращался и, посмеиваясь, окликал его. Тоннель то круто, то более полого уходил вниз.

Наконец они оказались в просторной полости, на стенах которой кое-где тускло рдела светящаяся грибница, а с потолка свисали каменные сосульки. Здесь Бергор остановился и сказал:

— За следующим поворотом начинаются наши владения. Там полно дозоров, но стража предупреждена, и нас пропустят. Мы сразу же пойдём к старейшинам, которые уже наверняка собрались в зале Мудрости...

— Среди ночи?

Цверг опять хохотнул.

— Ты думаешь, у нас тут бывает день?

— Тьфу! Что это я? Мы же под землёй!

— Вот именно. — Усмехнувшись, цверг сменил тон на более серьёзный. — А теперь слушай, что и как ты должен говорить и делать, чтобы не рассердить старейшин...

* * *

— Дожили! — проскрипел худой седобородый цверг в расшитой золотом длинной мантии. — Я знал, что этот бунт потерявшей всякое уважение молодёжи ни к чему хорошему не приведёт. Сначала несколько бездельников сбежали на поверхность, а теперь к нам явился человек!

— Подожди, почтенный Азат! Давай послушаем, что он нам скажет, — прервал его брюзжание закованный в броню рыжий карлик, ширина плеч которого, казалось, вдвое превышала его рост. — Говори, пришелец!

Избранный, до того стоявший на одном колене, положив меч перед собой и опустив голову, поднял лицо к пятёрке почтенного возраста цвергов, рассевшихся в установленных полукругом креслах, искусно сделанных из огромных глыб горного хрусталя. Со слов Тарима и Бергора Избранный знал их имена и гильдии, которые они представляли.

Уже упомянутые тощий старец, раздражённо стучавший по подножию своего кресла длинным посохом, и вооружённый рыжебородый здоровяк были старейшинами гильдий Алхимиков и Воинов. Звали их Азат и Олар. Они сидели слева от благообразного цверга, тоже седого, как лунь, но ещё весьма крепкого на вид. Его мантия, сшитая из простой шерстяной ткани серого цвета, не имела никаких украшений. Хар, а именно так его звали, возглавлял самую малочисленную, но и самую уважаемую в подземной стране гильдию Стерегущих мудрость.

По человеческим понятиям стерегущие были чем-то вроде магов. Они руководили богослужениями и учили вере, хотя служили не одному божеству, а всем трём братьям в равной степени, стараясь ни вниманием, ни словом, ни ценностью даров не отдать предпочтение ни одному из них. Именно в этом цверги видели залог своего прочного положения в мятущемся мире. И в этом смысле стерегущие были ближе всего к магам Воды, охранявшим Мировое равновесие. Правда, собственно магией они занимались мало, отдав простейшие её проявления на откуп алхимикам. Но при необходимости стерегущие могли провести сложный магический обряд, даже требующий длительной подготовки и больших усилий. Ещё они хранили знания об истории подземного народа, и мира, располагавшегося над их владениями, переписывали книги, рисовали карты и чертежи машин, следили за соблюдением обычаев, контролировали связи с внешним миром, осуществляли суд и всячески упорядочивали отношения в не слишком многочисленном подземном обществе. Глава этой гильдии председательствовал на совете старейшин, хотя не обладал всей полнотой власти и должен был учитывать мнение остальных старцев.

Справа от Хара, одетый в кожаный, расшитый серебряными нитями и украшенный самоцветами фартук, восседал Троп, представлявший гильдию Молотоносцев. В это сообщество входили цверги-ремесленники: кузнецы, рудокопы, каменотёсы и прочие, кто работал с неживой материей. Впрочем, неживой она была лишь с точки зрения людей. Цверги же по этому поводу придерживались собственного мнения.

Троп был плотным цвергом, тёмные волосы и борода которого едва подёрнулись серебристыми нитями. Впрочем, по человеческим меркам он был запредельно стар — возраст его перевалил за две с половиной сотни лет. Страшно подумать, сколько веков разменяли Хар и Азат!

Пятого участника совета звали Карнар. Он был наряжен в меховой плащ, седина пока ещё не тронула его густую шевелюру. Возглавлял этот цверг гильдию Приносящих пищу. В неё входили все те, кто обеспечивал подземную страну продовольствием, шкурами и древесиной. Охотники добывали животных в пещерах и уединённых горных долинах, недоступных для людей, коптили мясо и скоблили шкуры. Лесорубы в этих же долинах валили деревья, стараясь, чтобы зря не пропал ни один сук. Рыбаки ловили в подземных реках и озёрах слепых белёсых рыб, мясо которых отличалось изысканным вкусом. Крестьяне выращивали грибы, разводили мясных жуков и гигантских крыс — скотину крайне неприхотливую, способную питаться чем угодно.

Зал, где собрались эти почтенные представители народа цвергов, тоже заслуживал внимания. Был он просторен и высок. Вдоль стен, уходя вверх, высились стройные колонны белого с тонкими разноцветными прожилками камня. Пол был вымощен тщательно отполированными плитами холодных тонов. Освещалось всё это великолепие многочисленными магическими светильниками. Потолок же терялся в сумраке.

Позади старейшин, на некотором расстоянии от спинок их кресел возвышались три каменных изваяния, долженствующие изображать Инноса, Аданоса и Белиара. Статуи эти заметно отличались от тех, к которым привык Избранный. Боги-братья были представлены в облике здоровенных цвергов с бородами до земли. Понять, кто из них кто, удавалось лишь благодаря камню, из которого изваяния были изготовлены, и атрибутам — мечам, посоху и едва намеченным резцом ваятеля весам на поясе одного из братьев. Красный гранит составлял тело Инноса, чёрный базальт — Белиара, а какой-то зеленоватый матовый камень — Аданоса...

— Так с чем ты пришёл к нам, человек? — обратился к Избранному старейшина Хар.

— С миром, о мудрейший, — с несвойственным ему смирением ответствовал Победитель Драконов. — Маги Воды, пославшие меня, склоняются перед вашими знаниями и великодушием. Им нужна помощь, которую никто, кроме вас, не сможет оказать нашему гибнущему миру. А ещё они поручили передать вам скромный дар — немного золота.

Произнеся это, Избранный принялся выкладывать на плиты пола мешочки с золотыми монетами. Когда он закончил, куча получилась более чем внушительная. От внимательного взгляда Победителя Драконов не укрылось, что Азат при виде подарка слегка подался вперёд, а Троп довольно сощурился и, кажется, даже облизнулся. Впрочем, из-за густых усов и бороды наверняка этого сказать было нельзя.

«Похоже, золото цверги любят не меньше, чем драконы», — подумал про себя Избранный.

— Что ж, это достойный дар, — степенно проговорил Хар, благожелательно качнув бородой. — Но что ваши маги хотят взамен?

— Они жаждут получить древний артефакт, скрытый где-то в Проклятых подземельях, — торжественно изрёк Избранный, не меняя почтительной позы. — Речь идёт о Весах Аданоса, необходимых для того, чтобы остановить Тьму, наползающую на наш мир. Достать Весы поручено мне, однако без вашей помощи я никогда не доберусь до Проклятых подземелий и не сумею отыскать артефакт.

— А с нашей помощью, ты, значит, сумеешь его добыть? Редкая самонадеянность... — поднял вверх седые лохматые брови Хар. — И не много ли пославшие тебя маги хотят за свой дар? Мы живём здесь уединённо, вдали от ваших войн и нашествий, поклоняемся всем трём богам в равной мере. Мы пережили уже не одно время Хаоса, переживём и те, что придут в будущем. Зачем же нам влезать в ваши дела и рисковать своим покоем и безопасностью?..

Олар, на протяжении этой речи беспокойно теребивший рыжую бороду, наконец не выдержал и взорвался:

— Хар, при всём уважении, ты пытаешься сделать хорошую мину при плохой игре! Ты же знаешь, что тёмные и нежить из Проклятых пещер всё наглее забираются в наши владения. Каждый здесь чувствует, как откуда-то из глубин неотвратимо надвигается нечто страшное. В этот раз отсидеться нам вряд ли удастся...

— А ты, значит, предлагаешь ускорить приход этого «страшного»? — едко осведомился Азат, тряся бородой. — Все неприятности к нам испокон веку приходили сверху! Нужно изгнать или убить этого чужака, а тех молокососов, которые на каждом углу разбалтывают наши тайны, — вернуть домой и примерно наказать!..

— Сохраняйте лицо, почтенные! — пристукнул посохом об пол Хар, оборвав брызгавшего слюной Азата. — Уважаемый Троп, а ты что думаешь по этому поводу?

Глава молотоносцев степенно пригладил широкую бороду, подумал немного и проговорил:

— На прошлой неделе трое рудокопов не вернулись из забоя. Посланные на поиски цверги нашли бедняг мёртвыми. На всех троих не было внешних повреждений, а на лицах застыл ужас. За три дня до этого лава прорвалась к нижним плавильням. Только чудом никто не погиб, но многие получили сильные ожоги, а нижних плавилен у нас больше нет. Позавчера на караван с углем напали пещерные гоблины. Они действовали на редкость слаженно и бесстрашно. Двое носильщиков и воин, охранявший караван, погибли, а остальным пришлось бросить груз и спасаться бегством. Перед этим было ещё несколько нападений... Скажите, уважаемые, на вашей долгой памяти хоть раз случалось столько потерь за такой ничтожный срок? Я считаю, что если мы не поможем этому человеку, — цверг кивнул бородой в сторону Избранного, — то нам самим вскоре ничто уже не поможет.

— Твоя точка зрения нам ясна, — подытожил Хар, а потом вопросительно взглянул на Карнара.

— Перемены никогда не бывают к добру. Кроме неприятностей, ждать от них нечего, — начал тот. — Появление человека в самом сердце нашей страны — дурная перемена. Но и то, что происходило до его прихода, также нарушение устоев нашей жизни — у меня ведь тоже погибли несколько охотников! Но я не знаю, какая из этих перемен наихудшая. То, что надвигается на нас из Проклятых подземелий, кажется очень страшным. Но то, что повлечёт за собой появление здесь людей, может оказаться во много раз хуже. Поэтому я считаю, что следует изгнать чужака и сделать так, чтобы он ничего не помнил о пребывании у нас.

— Что ж, — вновь проговорил Хар, обращаясь к Избранному, — двое за то, чтобы помочь тебе, а двое — против. Видно, решать придётся мне. Говорят, ты избранник богов, и они руководят твоими деяниями через пророчества и случайности. Скажи, когда-нибудь прежде боги открывали тебе что-то о нас?

Избранный, смотревший в лицо старца, ощутил, как белёсые глаза Хара наполняются сверхъестественной силой. У человека не было возможности ни отвести взгляд, ни солгать. Это было похоже на воздействие Ватраса, при помощи которого он добивался от людей откровенности. Но если Ватрас действовал мягко, без нажима, так, что человек сам хотел вывернуть душу перед старым магом, то Хар принуждал к правдивому ответу силой, ломая волю. Избранный почувствовал злость. Он крайне не любил насилия над собой, какую бы форму оно не принимало. Его зрачки, в которых заплясало пламя гнева, подобно жерлам заряженных пушек нацелились в глаза старого цверга. Победителю Драконов пришлось сделать почти физическое усилие, чтобы сбросить с себя наваждение, преодолеть давящий взгляд Хара. Лицо того выразило изумление, и давление прекратилось. Тогда Избранный встал с колена. Он тяжело дышал, а по спине под одеждой и доспехами стекал пот.

— Я расскажу тебе то, что ты хочешь узнать, Стерегущий мудрость, — сказал он. — Но сделаю это потому, что так решил сам, а не потому, что ты смог меня заставить. В длинном, очень длинном сне по воле богов я побывал в ином мире. И там встретил ваших сородичей [19]. Там, как и здесь, я боролся со злом. И там одержал победу, на что надеюсь и в этом мире. Но победил я только благодаря помощи ваших сородичей, почтенные жители подземелий. И потому уверен, что воля богов заключается в том, чтобы вы помогли мне одолеть зло здесь.

— Невероятно, — пробормотал поражённый Хар. — Лишь несколько цвергов были способны противостоять Взгляду Стерегущих. Но я никогда не слышал, чтобы человеку это было под силу. Видно, ты и впрямь избран богами... Да будет так! Мы поможем тебе.

Очередная засада подстерегала их за грудой камней на берегу длинного озера. Эти места считались достаточно безопасными, и когда отряд выбрался из лабиринта узких ходов, через которые Безымянному приходилось пробираться согнувшись, воины несколько расслабились.

Лёгкость, с какой они отбили первые два нападения, настроила цвергов на самоуверенный и благодушный лад. Никто не был даже ранен, а позади остались изрубленные трупы коротконогих широкоглазых гоблинов с серовато-чёрной шерстью — числом до полутора дюжин. Поэтому, когда Олар выслал вперёд разведчиков и приказал устроить короткий привал, воины были оживлены и веселы. Они грызли вяленое мясо и грибы, подшучивали над Безымянным, который сразу же вытянулся на камнях, чтобы дать отдых утомлённой спине. Двое молодых цвергов затеяли обсуждение достоинств и недостатков знакомых девиц, а старшие воины принялись вставлять в их беседу свои замечания, порой весьма скабрезные. В общем, всё как у людей.

Когда вернулись разведчики и сообщили, что враг не обнаружен, Олар велел двигаться дальше. Четыре с лишним десятка бойцов, составлявших экспедиционный отряд, разобрали оружие и построились. Сделали это они, следует признать, довольно быстро и слаженно, хотя и весьма шумно.

Безымянный, со скрипом поднявшись на ноги, занял своё место в голове колонны, рядом с Оларом, седеньким магом из гильдии Стерегущих мудрость и двумя разведчиками, державшими на поводках натасканных на поиск врага крыс-следопытов.

Быстро двинулись между берегом озера и желтоватой известняковой стеной гигантской полости, служившей вместилищем подземного водоёма. Свет факелов и грибницы, кое-где покрывавшей стены, отражался в неподвижной чёрной воде. Сзади два молодых воина продолжали вполголоса свою беседу о цвергских прелестницах.

Вдруг Олар резко остановился и вскинул вверх руку. Колонна замерла. Избранный, одновременно с низкорослым военачальником почуявший что-то неладное, сорвал со спины арбалет. Только после этого крысы предупреждающе заверещали и запрыгали, натягивая поводки.

Тогда из-за груды валунов, преграждавших берег и оставлявших лишь узкий проход у самой кромки воды, поднялись тёмные фигуры, едва различимые в тусклом свете грибницы. Избранному они живо напомнили ищущих чёрными плащами с глухими капюшонами и угрожающими позами. Однако низкий рост и совершенно иные пропорции тела делали их больше похожими на укороченные карикатуры ищущих.

— Тёмные! — вскрикнул кто-то из воинов.

Следом заскрипел заряжаемый арбалет. В этот миг фигуры в капюшонах одновременно вскинули руки и окутались багровым светом. Прямо перед колонной, уже начавшей перестраиваться для боя, беззвучно возникли невысокие скелеты с толстыми костями и ржавыми тяжёлыми топорами в высохших пальцах. А из-за спин тёмных цвергов в воинов дождём полетели камни. Раздались звон ударов и крики боли, а тем временем скелеты, размахивая топорами, беспорядочной толпой бросились в битву. Их было немногим меньше, чем цвергов Олара.

Избранный выстрелил навскидку в одну из фигур в капюшоне и, закидывая за спину разряженный арбалет, с удовлетворением заметил, что не промахнулся. Мимо просвистели ещё несколько болтов, выпущенных низкорослыми воинами, а клинок Рассекающего уже перерубил топорище вместе с сжимавшими его высушенными руками. Чудесный клинок резал кости нежити почти без сопротивления, и Избранный закружился перед плотным строем союзных цвергов, стараясь достать как можно больше наседавших на них скелетов. Впрочем, низкорослые воины сами были не промах, и вскоре последний скелет превратился в кучку мёртвых костей.

Приказа не было слышно, но цверги, плотнее сдвинув строй, двинулись вперёд. Камни, прилетая из темноты, со звоном ударялись в доспехи. Один из цвергов упал с громким стоном — тяжёлый обломок угодил ему в незащищённое забралом округлого шлема лицо. Избранный, пристроившись сбоку от строя, один за другим выпускал арбалетные болты в смутно мелькавшие в темноте фигуры. Судя по звукам, значительная часть их находила цель, а не ломалась, ударившись в камень.

Олар снова поднял руку, и строй замер. Тогда подземный полководец вышел вперёд и извлёк свиток. Избранный определил это по шелесту, с которым пергамент развернулся в руках цверга. Как можно что-то прочесть в такой темноте, человек не понимал. Но Олар стал читать, негромко произнося слова, а враги за каменным завалом злобно взвыли.

В нагрудник цверга с силой ударились несколько камней, но доспехи его оказались явно не дешёвой поделкой. Военачальник лишь слегка покачнулся и закончил чтение заклинания короткой фразой, в которой явственно послышался приказ. Тотчас перед ним закипели буруны багрового пламени и быстро опали, оставив после себя какое-то движение в наваленных на берегу подземного озера камнях. Раздался звук, похожий на тот, с каким из шахтёрской вагонетки вываливают в отвал отработанную породу. Обломки известняка, мгновением раньше валявшиеся неподвижными грудами, зашевелились и образовали три уродливые приземистые фигуры, обладавшие карикатурным сходством с людьми или цвергами. Фигуры медленно выпрямились. А когда в одну из них попал брошенный из темноты камень, они разом бросились вперёд.

Избранному не раз самому приходилось вызывать големов для помощи в бою, но сотворённые людскими заклинаниями каменные чудовища были заметно крупнее и имели иные пропорции. К тому же, Победитель Драконов никогда не видел, чтобы големов создавали по три штуки за раз. Для цвергов же это зрелище, похоже, было делом привычным. Издав боевой клич, дробно отразившийся от сводов огромной пещеры, они залпом разрядили арбалеты и рванули следом за големами.

Наверху завала вдруг часто засверкали разряды рукотворных молний. В их голубом сиянии стало видно, как длинные конечности големов расшвыривают наскакивающие на них с топорами и дубинками чёрные волосатые фигурки. Тёмных цвергов не было видно, но молнии, судя по всему, вызывались именно их магией. Должно быть, они благоразумно отступили назад, и теперь их скрывал завал.

Вдруг молнии погасли, тьма над завалом стала непроницаемо густой, а следом вновь раздался грохот вываливаемых из вагонетки камней. Сразу же стало понятно, что вызванных Оларом каменных големов больше нет, они снова превратились в кучки неподвижных обломков породы. Но цверги уже вскарабкались на завал, приканчивая оказавшихся слишком близко гоблинов.

Избранный на глыбы не полез, обогнув завал справа, у самой воды. Перед ним зашевелилось что-то тёмное, и Рассекающий Тьму запел, рассекая тьму и тела её воинов. Перешагнув через убитых пещерных гоблинов, человек увидел впереди нестройную шеренгу приземистых фигур в чёрных мантиях. Тёмные, ясно различимые на фоне заросшей светящейся грибницей стены, стояли с воздетыми к своду пещеры руками. Они, похоже, собирались обрушить на союзных человеку цвергов какое-то сильное заклятье. Избранный побежал было вперёд, чтобы упредить удар врагов, но перебившие последних гоблинов воины Олара оказались быстрее. С вершины завала часто защёлкали арбалеты, и шеренга врагов рассыпалась. Большая часть тёмных повалилась наземь, сбитая ударами болтов, а немногие оставшиеся бросились врассыпную и шустро скрылись в темноте.

* * *

— Привал! — негромко скомандовал Олар.

Воины стали облегчённо рассаживаться на ровной твёрдой поверхности, снимать шлемы и рыться в сумках. Расположились они на широкой площадке, находившейся почти под потолком высокой длинной пещеры, дальний конец которой исчезал в сумраке. На площадку поднялись по узкой каменной лестнице с выщербленными временем ступенями. Другого пути наверх не было, и несколько стрелков могли бы удерживать эту позицию до тех пор, пока у них не закончатся болты. Здесь, кажется, можно было немного передохнуть и сбросить напряжение долгого опасного пути.

Безымянный уселся возле Олара и по примеру остальных стал доставать провизию. Первым делом он извлёк из сумки несколько кусков сыра и раздал воинам. Угощение вызвало у тех довольное ворчание — сыр под землёй был редким лакомством. Потом все принялись сосредоточенно жевать, время от времени настороженно поглядывая по сторонам.

— Никогда на моей памяти не было такого тяжёлого похода, — утерев усы, проговорил Олар. — У нас уже четверо убитых и десяток раненых. Крыс обеих потеряли. А идти ещё ох как далеко!

— Ничего, — ответил ему Безымянный. — Зато если я заберу Весы, у слуг Белиара не будет причин охранять Проклятые подземелья, и твой народ сможет со временем туда вернуться.

— Как же, вернёшься теперь туда! Там, небось, на тысячу лет пакостей хватит...

— Всё равно лучше будет, чем сейчас, — уверенно сказал Безымянный.

— Ты вначале доберись туда, а потом уж поглядим, — дожевав сыр сточенными зубами, проговорил сидевший неподалёку старенький маг Спелис, посланный в помощь воинам старейшиной Харом. — Видал, как тёмные на нас насели. А раньше они всегда прятались при виде такого сильного отряда и били исподтишка. Ох, не к добру всё это...

— Да ладно тебе каркать, Спелис, мы сами виноваты. Шли как на прогулке, привыкли, понимаешь, побеждать без особого труда. Хотя и после прежних походов одного-двух воинов всегда недосчитывались. Впредь будем осторожнее... — сказал Олар и обратился к Безымянному. — Слушай, Избранник, а здорово ты своим мечом махал! Что у тебя за железяка такая, не покажешь?

Безымянный без особой охоты вытянул из ножен Рассекающий Тьму и протянул цвергу. Тот бережно взял оружие и принялся пристально его разглядывать. Многие воины повернули головы в сторону предводителей, восхищённо цокая языками и тряся бородами при виде столь замечательного меча.

— Где ты сумел раздобыть такую прекрасную вещь? — удивлённо спросил Олар, оторвав взгляд от клинка. — Я думал, у вас давно разучились делать подобные!

— Он старинный, сейчас таких не делают. Разве что у вас... — отозвался Победитель Драконов.

— Столь превосходного оружия даже мы теперь не умеем делать. То есть с кузнечной работой и наши умельцы не хуже справятся, но здесь же ещё магии всякой понамешано. Что думаешь, Спелис?

Старик схватил меч цепкими сухими лапками, старательно его осмотрел, подержал, зажмурив глаза, будто к чему-то прислушиваясь. Потом вернул Рассекающий Тьму владельцу. Меч с облегчённым шелестом скользнул в ставшие привычными ножны.

— Большая сила в нём, — задумчиво пожевав губами, молвил старик. — Слышал я о таком оружии, но самому прежде видеть не доводилось. Говорят, для этих клинков сначала отливали руны из металла, выплавленного из магической руды. Руны переплетали в хитрые заклинания, а пространство между ними заполняли лучшей сталью. Потом всё много раз проковывали и закаляли. Вместе с варкой стали, на всё уходило не меньше года, но это было лишь начало...

— Начало? — удивился Безымянный.

— Главная сила этого оружия — в наполняющей его магии. Над готовым клинком долго творили обряды школ Воды, Земли, Воздуха и, самое главное, Огня...

— Что это за школы такие — Земли, Воздуха? — удивился Победитель Драконов.

— Их уже нет сейчас, — слабо махнул рукой старик. — Так, остатки ещё попадаются — заклинания кое-какие, ведьмы по лесам и глухим подземельям... Раньше это были известные, уважаемые школы, но это очень давно...

— А что с мечом? — вернул Спелиса к интересовавшему его предмету Олар.

— Такие делали специально, чтобы уничтожать Избранных Тьмы или иных могущественных посланцев Белиара. В обычном бою подобный меч — просто очень хорошее и надёжное оружие. Но когда наступает время исполнить предназначенное, клинок выплёскивает всю вложенную в него силу и, победив, погибает... — Воодушевившись, Стерегущий истину даже встал на ноги, выпрямившись во весь свой более чем скромный рост. Сидевшие вокруг цверги и Безымянный внимательно слушали его, забыв обо всём. Но несколько часовых, расставленных по краям поднятой к потолку пещеры площадки, бдительности не теряли.

— Олар, в том проходе шевеление какое-то!

Восклицание заставило всех немедленно вспомнить, где они находятся, и схватиться за оружие. А из едва различимого во мраке пещеры бокового прохода, на который указывал бдительный часовой, уже выплёскивалась темная, шевелящаяся и пищащая волна.

— Крысы! — воскликнул кто-то из воинов.

— Да их здесь сотни! — добавил другой.

— Так и будете стоять? — рыкнул Олар. — Зарядить арбалеты, живо!

Воины принялись выполнять приказ, а Спелис встал на краю площадки и извлёк откуда-то потемневший от времени свиток. Пока остальные цверги и человек сбивали болтами упорно ползущих по узкой лестнице тварей, старик бормотал какое-то длинное заклинание.

Между тем вслед за крысами из темноты хлынули пещерные гоблины. Они двигались редкой толпой, на бегу замахиваясь похожими на длинные деревянные ковши орудиями. Из ковшей вырывались камни и со свистом устремлялись вверх. Большая часть их ударялась в стены пещеры, но отдельные снаряды достигали цели, со звоном врезаясь в доспехи цвергов. Только по счастливой случайности никто ещё не был серьёзно ранен.

Когда позади завывающей стаи гоблинов показались приземистые фигуры в чёрных мантиях, Спелис довёл до конца своё заклинание, завершив его зловещим шёпотом. Камень под ногами ощутимо дрогнул, а снизу раздались визг крыс, отчаянные вопли гоблинов и крики тёмных цвергов.

Безымянный сначала не понял, что творится. Но, вглядевшись в происходящее внизу, заметил, что пол пещеры ощетинился тысячами каменных шипов. Это было похоже на ловушку в одном из помещений Яркендарского храма, куда он забрался в прошлом году в погоне за Вороном, продавшим душу Белиару. Там тоже весь пол ощетинивался множеством острых металлических лезвий, если повернуть не тот рычаг. Но та ловушка была всего лишь огромным механизмом, сработанным руками древних умельцев. Здесь же вздыбилась, расщепившись на острые каменные клинки, сама порождённая волей богов твердь. Внезапно возникнув под ногами зверей и нелюдей, острия наносили страшные раны. Изрезанные и проколотые конечности больше не держали врагов, и они падали, заканчивая жизнь на кривых каменных шипах и неровных лезвиях. Некоторым везло больше — они оказывались поверх упавших ранее и оставались живы, по крайней мере, на некоторое время. Там, где находились тёмные цверги, шипы возникали реже, однако им тоже доставалось. Те, кто не закончил жизнь на каменных остриях, предпочли покинуть поле боя — в полумраке один за другим вспыхивали заклинания переноса.

Наконец страшные лезвия, вызванные чародейством Спелиса, утратили свою силу. Те из них, что не нашли свою жертву, рассыпались с сухим треском. Олар тут же приказал воинам спускаться вниз, и те пошли, на ходу добивая раненых крыс и гоблинов. Лишь несколько покалеченных тварей смогли уползти в темноту узких ходов и трещин, оставляя за собой кровавые следы. Безымянный спускался последним, поддерживая обессиленного Спелиса. Старик едва держался на ногах — так тяжело далось ему заклинание. Но с каждым шагом силы к нему возвращались, и вскоре он, отстранив руку человека, уже не отставал от воинов.

— Быстрее! — обернувшись назад, прикрикнул Олар, — Нужно миновать эти узкие тоннели, пока для нас не подготовили очередной «подарок»!

Цверги, временами звякая латами о каменные выступы, устремились в проход, который с каждым шагов становился ниже. Избранный понял, что его спине вновь предстоит нелёгкое испытание. Чтобы, согнувшись в три погибели, бежать милю за милей в тяжёлом вооружении, даже его восстановившихся сил было маловато.

Ходы, по которым они пробирались, кажется, уже несколько суток, постепенно поднимались вверх. Позади остался узкий каменный мост через подземную реку, на котором тёмные безуспешно попытались в очередной раз остановить отряд Олара.

Спелис как раз объяснял Избранному, что это та самая река, которая вырывается на поверхность далеко отсюда, в северо-восточной части долины Хориниса и впадает в озеро, над которым стоит монастырь магов Огня. А начало своё она берёт под кряжем, отделяющим Хоринис от Яркендара. Договорить им не дали. Вновь пришлось стрелять, читать заклинания, рубить мечом. А потом отрываться от преследования, забираясь всё дальше в подземные лабиринты, временами останавливаясь, чтобы дать отпор тёмным цвергам и пещерным гоблинам или невесть откуда появлявшейся нежити. Ещё два воина остались в тех подземельях, наскоро заваленные кучками камней. Избранный получил сильный магический удар, но его спасли доспехи ордена Света и Глаз Инноса, висевший на груди. Кроме способности делать драконов более разговорчивыми, у древнего амулета было немало других полезных свойств.

Вскоре впереди забрезжил свет, и воины насторожились. С каждым шагом свет становился всё ярче, и вот шершавый камень над головой исчез, уступив место далёкой синеве неба. Избранный зажмурился от непривычно яркого света, хотя вообще-то здесь было довольно сумрачно — отряд выбрался не на открытое место, а на дно узкой длинной щели, стенки которой уходили на многие сажени вверх.

— Где это мы? — спросил Избранный у Олара, когда глаза попривыкли к свету, и он смог оглядеться.

Военачальник как раз склонился над потемневшей от времени картой. Рядом сосредоточенно сопели Спелис и молчаливый седоусый цверг, имени которого Избранный так и не запомнил. Знал только, что он ближайший помощник Олара в этом походе, и что за глаза воины именуют его Шлаком.

— С пути сбились, — подняв голову от карты, вздохнул Олар. — Слишком далеко забрали к северо-западу. Нам следовало раньше повернуть на восток, а потом на юг под прибрежным хребтом, ограничивающим Хоринис с востока, уходить под Миненталь. А сейчас мы в западной части Яркендарской долины, на дне одного из местных разломов.

Избранный вновь вспомнил лето прошлого года, когда он, разыскивая разноцветные таблички с древними письменами для магов Воды, пробирался по полусгнившим мостам через эти щели в земле, ширина которых редко превышала три сажени, а дно терялось на огромной глубине.

— Понятно. Бывал я в этих местах, только немного повыше, — вздохнул Избранный, стосковавшийся по солнечному свету и вольному ветру. — Ну и кружок мы с вами даём! Чтобы попасть в Миненталь, расположенный на юго-востоке, идём на север.

— А как иначе мы попадём в Проклятые подземелья с чёрного хода? Напролом, конечно, ближе, но там ещё никто не проходил!

— А здесь?

— Здесь тоже... Но хоть какая-то надежда довести тебя до изнанки Рудной долины живым и относительно здоровым!

— Теперь придётся возвращаться назад мили на две, а потом поворачивать на восток, — вздохнул Спелис. За время похода старик заметно осунулся, его седые волосы, казалось, стали ещё белее, но держался Стерегущий мудрость молодцом.

Колонна цвергов развернулась и затрусила в обратном направлении. Избранный бежал сзади, поминая всех богов разом заодно с их служителями, демонов, нежить, цвергов тёмных и обыкновенных, а также того древнего недоумка, который додумался засунуть Весы Аданоса в такое место.

Потом снова были пещеры, тоннели, подземные реки, завалы, засады и ловушки.

* * *

От почти полусотенного отряда остались чуть более трёх десятков измученных воинов, когда они оказались в пустых, заброшенных и очень холодных пещерах, служивших задним двором для Проклятых подземелий. Выбрав подходящее место, Олар приказал останавливаться на привал.

— Отсюда пойдёшь один, — сказал он Избранному. — Мы свою часть работы выполнили. Ты жив и чувствуешь себя, судя по всему, лучше, чем любой из нас.

— Откуда ты знаешь, как я себя чувствую? — начал было по привычке ворчать Победитель Драконов, но одёрнул себя, осознав, что вероятно видит храбрых подземных воинов в последний раз. — Назад-то сумеете добраться?

— Конечно. Так далеко мы в своих прежних походах не забирались, но дорога теперь знакомая. К тому же, возвращаться от обиталищ тёмных будем более коротким путём. Ходы там местами совсем узкие — ты бы не пролез. А гоблинов там вообще никогда не бывает...

— Слушай, Олар, а почему вы их до сих пор всех не перебили? Посмотри, мы потеряли двенадцать воинов, а тёмных прикочили несколько десятков, не считая гоблинов и прочей мелочи...

Старейшина гильдии Воинов невесело усмехнулся.

— Мы шли глухими местами, не приближаясь к их поселениям и крепостям, — ответил он. — Попытайся мы взять хоть одно из укреплений тёмных, и соотношение потерь было бы совсем другим. К тому же, таких воинов, как эти, у нас наберётся разве что ещё столько же. Остальные — ничего пока толком не умеющие сражаться новички и ополченцы из рудокопов. Они сюда добраться живыми не сумели бы.

— Ты поэтому лично возглавил поход?

— Поэтому. У меня есть способные помощники, но любой из них положил бы вдвое больше воинов... Ладно, пойду стражу расставлю. А ты отдыхай, пока есть, кому посторожить. Дальше тебе расслабляться не придётся. Потом подойди ко мне, я помогу тебе стать сильнее и лучше овладеть оружием.

Избранный послушался совета и пристроился рядом с несколькими воинами, пытавшимися развести костёр из собранных неподалёку старых костей неизвестного животного и кусков каменного угля. Кучка топлива чадила, но не загоралась, хотя воздуха здесь было довольно, и даже ощущался небольшой сквозняк. Победитель Драконов уже начал терять терпение и собрался запустить в костёр огненным шаром, когда к ним подошёл Спелис. Старик, кряхтя, присел на корточки, сделал какое-то едва уловимое движение рукой, и между кусками угля появились язычки синеватого пламени, а кости весело затрещали. Воины довольно заворчали и принялись сливать воду из фляг в походный котёл, чтобы сварить горячую похлёбку, которой они не ели уже несколько дней. Спелис присел рядом с Избранным, подогнув под себя ноги.

— Не боишься? — спросил он.

— Чего?

— Того, что тебе предстоит в ближайшие дни.

— Боюсь, наверное. Но больше всего хочу, чтобы всё быстрее закончилось. Меня уже тошнит от этих пещер!

— Теперь уже недолго... Если сумеешь пройти и выбраться на поверхность.

— Надеюсь, что смогу. Может, телепорт подействует. Мне Гаронд ещё перед штурмом орочьего Забора руну дал до замка... Знаешь, я от этой избранности богами становлюсь фаталистом каким-то. Что будет, то и будет. Раньше только на себя надеялся. Хотя, надо признать, везло мне гораздо реже, чем теперь. Из-за такой ерунды на каторгу загремел, что даже вспоминать смешно! — махнул рукой Победитель Драконов.

— Может быть, и на каторгу тебя привели боги.

— С них станется... Слушай, Спелис, если живым выберусь, можно я к вам ещё разок в гости наведаюсь? Посмотрю, как вы живёте, ремеслу какому-нибудь обучусь. Я ведь в прошлом году кузнечному делу учиться начал. И неплохо получалось... А то был в стране цвергов, но кроме приёмного зала и той каморки, где меня до похода держали, ничего и не видел. Ни жилищ, ни мастерских, ни красавиц ваших.

— Старейшины не позволят, — отводя глаза, ответил старик. — Одно дело — пустить тебя к нам для общего блага, а другое — ради удовлетворения твоего любопытства. Даже Олар не в восторге будет, хотя он крепко тебя зауважал. Что уж про остальных говорить...

— А ты сам был бы не против?

— Я же не старейшина, — резонно ответил Спелис и перевёл разговор на другую тему. — Вот, возьми эти свитки, они тебе пригодятся. Все относятся к огненной магии, так что ты без труда сумеешь с ними управиться.

— Спасибо, — сказал Избранный, рассматривая свитки заклинаний. — Ну, это же обычные огненные шары, только мощнее... А это что?

— Лавовые стрелы. Вроде огненного дождя, только бьёт снизу вверх...

— Снизу? А смысл?

— Я их делал что ли?!

— Уважаемые, похлёбка готова! — прервал их разговор один из воинов, освобождая место у котла.

* * *

— И это все ужасы Проклятых подземелий? — спросил самого себя Победитель Драконов, внимательно изучая нарисованную цвергами карту при свете магического огонька. Судя по ней, до заветной цели, что по воле Аданоса и при постоянных понуканиях магов Воды притягивала его к себе с минувшей весны, оставалось всего ничего. Лабиринт узких ходов и небольших пещер, который предстояло преодолеть до склепа, где должен был находиться артефакт, представлялся не слишком длинным. Оставшийся за спиной путь, проделанный в одиночестве, превышал его многократно.

Расставшись с цвергами, он долго пробирался Проклятыми подземельями, протискиваясь сквозь узкие щели между камнями завалов, переправляясь через дышащие огнём лавовые реки, чудом избегая хитроумных ловушек, созданных в незапамятные времена, но не потерявших своей смертоносной эффективности. Нападали на него часто, но противники были не того уровня, чтобы вызывать беспокойство. В основном скелеты людей, гоблинов и орков. Их он рубил Рассекающим, почти не замедляя шаг. Иногда нападали довольно сильные демоны. Но амулет, магические кольца и пропитанные силой Света доспехи паладина прекрасно от них защищали, а Рассекающий Тьму и совершенно не магический, но добротно сработанный арбалет наносили потусторонним тварям огромный урон. Изредка попадавшиеся ползуны вообще были не в счёт. Встречая их, Избранный радовался, как старым знакомым.

Хуже было другое. С каждым шагом в душе нарастала глухая безнадёжная тревога, готовая перерасти в отчаяние. Чем дальше он забирался в Проклятые подземелья, тем отчётливее ощущалось это давление. Каждый новый шаг давался тяжелее предыдущего. Избранный понимал, что это действие тёмного наваждения, и, собирая волю в кулак, шёл дальше. Временами, чтобы хоть на время избавиться от терзающей душу тревоги, он, наплевав на осторожность, во весь голос принимался распевать песни, которые слышал на каторге и от хоринисских ополченцев. Песни эти были далеко не патриотического содержания, а музыкальным слухом боги наделили нашего героя, мягко говоря, не очень щедро. Но по сравнению с трёхэтажными ругательствами, которые Избранный иногда начинал орать в тех же целях борьбы с отчаянием и страхом, они сошли бы за утреннюю молитву. От заковыристых оборотов Победителя Драконов даже капитан Грег, окажись он тут, покраснел бы, как невинная девица, впервые услышавшая бродячего барда.

Надо сказать, песни и прозаическое словотворчество всё-таки помогали. На звуки голоса из всех щелей начинала выползать разнообразная нежить, возмущённая потоком непристойностей, каких эти подземелья не слыхали от сотворенья мира. А во время драки предаваться отчаянью и тревожиться было некогда. Поэтому Избранный ненадолго избавлялся от наваждения, попутно сокращая здешнее поголовье порождений Хаоса и несчастных ползунов.

В какой-то момент давление достигло наивысшей точки и перестало нарастать. Оно сделалась чем-то вроде тупой боли от не до конца зажившей раны — крайне неприятной и беспокоящей, но привычной. Спать он, правда, не мог, да и не давали местные обитатели такой возможности. Но запас разнообразных зелий — лечебных, бодрящих и восстанавливающих ману — Избранный взял с собой изрядный, а не спать несколько суток кряду ему приходилось и раньше. Усталость имела даже положительную сторону — она притупляла страх и тоску. Плохо было, что подходили к концу факелы и заклинания магических огоньков, а светящиеся грибницы и мерцающие в темноте друзы крупных кристаллов попадались здесь редко. Однако идти оставалось не далеко, и осветительных средств должно было хватить до цели. Правда, предстояло ещё как-то вырваться на поверхность.

Запалив очередной факел, Избранный полез в тёмный узкий проход. Стены здесь местами оказались облицованными каменными плитами с плохо различимыми остатками одноцветных рисунков. Навстречу сунулся какой-то гоблинский скелет, при жизни, похоже, бывший заморенным недомерком. Победитель Драконов отмахнулся от него факелом и пошёл дальше. Он было затянул в двадцатый, наверное, раз песню о рыцарской жене, ждавшей мужа из долгого похода на Варант, и проезжем торговце заморскими зельями, но оборвал себя на втором куплете. Что-то его насторожило. Чувство опасности пробилось даже сквозь ставший привычным гнёт тревоги, давившей на душу. Походка Избранного стала мягкой и бесшумной, несмотря на стальную оковку обуви, факел погас, арбалет как-то сам собой скользнул из-за спины и уверенно лёг в ладони.

Шаг, ещё шаг, стремительный бросок за поворот расширившегося прохода, перебежка до большой базальтовой глыбы, из-за которой пробивается красноватый свет. Распластываясь спиной по чёрной поверхности камня и настороженно поводя арбалетом, Избранный бесшумно выглянул в зал, вдоль стен которого виднелись остатки массивной колоннады. На покосившихся каменных столбах весело плясали оранжевые блики. Избранный сделал ещё пару шагов вокруг глыбы, чтобы увидеть источник необычного здесь света. Увидел и замер, поражённый.

Нет, это не было гейзером огненной лавы или редкостным магическим явлением. Посреди большого подземного зала горел обыкновенный костёр. Языки пламени весело лизали закопчённые бока небольшого котелка, в котором булькало какое-то варево. А возле огня, помешивая содержимое котла грубо выструганной деревянной лопаткой и что-то бормоча себе под нос, сидел на обломке колонны высокий поджарый человек в доспехах следопыта-призрака из Старого лагеря Миненталя. Отсветы костра рельефно вырисовывали глубокие складки на его смуглом энергичном лице, орлиный нос и длинные чёрные усы; отражались от эфеса меча и пряжки широкого пояса.

Избранный долго не мог поверить собственным глазам. Однако человек возле костра никуда не исчезал. Он потянулся к огню, чтобы поправить дрова, но неудачно схватился за раскалённый конец полена, отдёрнул руку и прошипел что-то о шныгах и их нездоровой дружбе с гоблинами. Последние сомнения исчезли, Избранный вышел из-за камня и негромко окликнул подземного кашевара:

— Диего!

Сидевший у огня человек повернул голову и громко сказал:

— Долго же ты сюда добирался! Я уж было собрался тебя искать. Думал, гномьи девки так очаровали, что ты забыл, зачем под землю полез!

— Диего, старый ты сукин сын! Как ты здесь очутился?

— Как-как... Ты в Минентале сколько времени пробыл? Весну и начало лета? А я там годы считать замаялся! И почитай всё время в призраках. Мне там такие лазейки известны, что тебе и не снилось! Вот выберемся, покажу...

— Диего, не могу поверить! — Избранный почувствовал, как тает без следа чувство тяжёлой тревоги, терзавшее его столько времени.

— Поверить он не может... — проворчал тот. — Ешь иди, каша поспела! Стоит, понимаешь, столбом. У тебя от счастья что, кровь в жилах застыла, как у глорха зимним утром?

Избранный осторожно разрядил арбалет, подошёл к другу и от полноты чувств врезал ему ладонью по плечу. От неожиданности Диего едва не слетел с обломка колонны, на котором сидел.

— Осторожно, сын мракориса! Перчатка-то у тебя бронированная, а я не железный, между прочим, — рыкнул призрак, но тут же встопорщил усы в радостной улыбке.

Сон, если это был сон, оказался настолько реальным, что отличить его от яви было затруднительно. Однако Безымянный точно знал, что это не явь.

Он находился в просторном полутёмном зале, большую часть которого занимали стеллажи с книгами. Корешки фолиантов отличались мрачноватой расцветкой: чёрной, тёмно-красной и фиолетовой. Тусклый свет пары магических светильников и едва тлеющего камина только усиливал мрачность обстановки. Он делал видимыми ближайшие ряды книг, а остальные лишь угадывались во мраке. Не позволяло скудное освещение толком рассмотреть и дальний от камина угол помещения, где высилось какое-то тёмное изваяние.

Зал пустым не был. В нём находились двое. Один из них стоял, глубоко надвинув на лицо клобук чёрной мантии, полностью скрывавшей его высокую фигуру. Угли камина освещали его спину, лицо же пряталось в густой тени. Второй сидел напротив в огромном бархатном кресле, бессильно откинувшись на спинку. Его иссушенное лицо, похожее на чудовищную маску, казалось мертвенно-лиловым — так причудливо смешивались на нём багровые блики камина и ровный синий свет магических светильников. Ввалившиеся глаза мрачно поблёскивали меж бесчисленных глубоких морщин, нос истончился, став похожим на клюв хищной птицы, а высушенные губы едва прикрывали оскал полусточенных зубов. Сидевший в кресле был стар, запредельно стар.

О присутствии Безымянного эти двое не подозревали.

Вот рот живой мумии едва заметно задвигался, и Безымянный стал различать слова.

—...никто, кроме тебя, этого не сделает, — медленно, постоянно останавливаясь, чтобы перевести дух, вещал старец. — Шесть столетий я ждал, когда начнёт исполняться прихоть Повелителя... и можно будет освободить мир от цепей причин, следствий и законов Равновесия... Но он может погубить всё...

— Я знаю, как остановить его, Учитель, — раздался из-под чёрного клобука уверенный голос. — Он носит с собой Коготь Белиара. Но сила Повелителя, заключённая в этом оружии, никому ещё не подчинялась до конца. Разве что, избранным Тьмы...

— И им тоже... кх-кхе... не до конца! Коготь... не подвластен никому, кроме Повелителя.

— Я использую это, заставив Коготь взбунтоваться против его нынешнего носителя. То, для чего он сейчас используется, противоречит произволу Господина. Оружие сдерживает лишь воля того, кто отыскал его после стольких столетий забвения. Но человеческая воля не беспредельна.

— Верно... так и сделай... Он должен умереть... Кхе-кхе... Но что ты предпримешь, если он сумеет выжить?

— Он не выживет. Такова прихоть Белиара. Кроме того, у меня к нему ещё и личный счёт!

— Ты молод... самонадеян... Это полезно, но опасно... Он может выжить. Такова воля братьев, держащих мир в узах Закона... Они пока ещё не утратили своей силы...

— Ты хотел что-то посоветовать, Учитель?

— Я стар и теряю силы... Но я сумел заглянуть в будущее... Мне это стоило нескольких месяцев земной жизни... Но... кхе-кхе... тем быстрее я встречусь с Господином в его Чертогах...

— Что ты видел?!

— Они станут искать Весы Аданоса... Поздно... Опасная вещь, но теперь от неё мало проку... мы берём верх повсеместно... Весы в пещерах этих грязных карликов, но маги Воды этого не знают... Устрой ловушки на его пути... у тебя будет много возможностей... В подземельях будь осторожнее... там опасно даже для лучшего из моих учеников...

— Он найдёт их?

— Будущее не предопределено... Чтобы оно стало предопределённым заранее, желает Иннос, но этого не позволит даже его любимый братец... не говоря уже о Господине... Я видел, что этот человек найдёт их... Но в твоих силах ему помешать... Не перебивай! — прокаркал старик, почувствовав, что его ученик вновь собрался что-то сказать. — Даже если он найдёт Весы... они не смогут ими воспользоваться... В прошлый приход Хаоса один из Избранных Господина спрятал вторую чашу Весов... Ему придётся идти за ней...

— Где она спрятана?

— На Южных островах... точно не знаю... Остров теперь называется иначе, нежели в прежние времена... кха-кха... Ты можешь заранее... уже сейчас... сделать так, чтобы он туда не добрался... А если всё-таки доберётся, встреть его там!

— Я немедленно отправляюсь в путь. Перехвачу галеон, пока они не дошли до Миртаны. Жди — я скоро вернусь, чтобы сообщить тебе о своём успехе и торжестве нашего дела!

— Поторопись... Я могу не дожить... Такое чувство, что может вмешаться кто-то ещё...

Старик зашёлся в сухом кашле, засипел. Тёмное помещение подёрнулось волнами и стало растворяться, будто бы удаляясь во времени и пространстве. Избранный попытался удержать видение, но это ему не удалось, и оно рассеялось, оставив после себя целое море противоречивых чувств, главными среди которых были ярость и возмущение подлостью слуг Хаоса.

* * *

— Эй, ты чего орёшь-то?

Избранный открыл глаза, с недоумением уставившись на Диего, трясшего его за плечи.

— Приснилось что? — уже спокойнее спросил следопыт.

— Приснилось...

— Ничего удивительного. Сколько суток не спал-то?

— А демон его знает... Слушай, Диего, если тебе известен короткий путь сюда, почему сразу не сказал, а позволил мне уйти к цвергам?

— Да я и сам не ожидал, что так быстро сюда попаду. В тот раз Тарим с Ларсом меня с тобой не пустили, вот я и решил через Миненталь попробовать. Была там одна пещерка неподалёку от старой шахты. Она засыпана оказалась, но я завал разобрал и успел как раз к твоему приходу. Окрестности немного разведал... А что снилось-то?

— Так, чушь всякая, — отмахнулся Избранный. — Вроде той, которую после драки на галеоне видел.

— А тогда что снилось?

— Много чего... Ксардас, пираты, гномы, орки... Маг Лазат, единый в четырёх воплощениях. Кочевники какие-то с замотанными лицами. Паладины в огромном пустом замке. Мёртвый Мад...

— Мад?!

— Ага. Интересно, куда он после падения Барьера делся?

— Кто его знает... — задумчиво крутя ус, проговорил Диего. — Может, звери сожрали, а может, здесь где-нибудь бродит вместе с другими неупокоенными... Я его тогда жалел, подкармливал иногда. Уродам всяким не позволял особенно издеваться. Но он ведь навязчивый был до ужаса. Как прицепится, так никакими судьбами не избавишься! Пришлось отпинать пару раз, чтоб в покое оставил... Ладно, вставай уже, раз проснулся. Ты каким проходом дальше идти собирался?

— Левым, он короче раза в полтора, если верить карте.

— Не пройдём левым. Засыпало всё к демонам, я смотрел вчера.

— А правый?

— Правый только до середины прошёл, дальше не проверял. Может, завален, а может, и нет.

— Если оба завалило, придётся назад возвращаться, к развилке. Здесь недалеко.

— Прорвёмся, не впервой!.. Вот, тут еды немного осталось. И вина я с собой притащил, да вчера на радостях забыл про него...

* * *

— Вон до того поворота я добрался без всяких препятствий, — сказал Диего и поклонился с шутовским видом. — Так что прошу вперёд, Избранник богов! А я последую за тобой, как верный оруженосец.

Тёмный коридор, стены которого были облицованы грязно-серыми, покрытыми налётом чёрной жирной плесени плитами, Избранному не нравился. Здесь было мрачно, жарко и душно. Не понравилось ему что-то и в шутливом тоне Диего. Призрак часто говорил так, подпустив в голос строго отмеренную порцию добродушной иронии, и раньше Победителю Драконов это даже нравилось. Но теперь раздражало. Он решил, что это вновь начало терзать душу тёмное наваждение Проклятых подземелий. Здесь, в двух шагах от цели, оно должно было навалиться с особенной силой, но после встречи с Диего и до сих пор Избранный его не чувствовал.

— Ощущаешь? — спросил он у друга. На груди, нагреваясь, запульсировал Глаз Инноса.

— Что? — не понял тот, но на всякий случай насторожился.

— Опять давит. Страх, тревога...

— Ничего не замечаю, — пожал плечами следопыт.

Избранный уже хотел было шагнуть вперёд, но его насторожило что-то, мелькнувшее во взгляде Диего. Как-то не так отразился в его зрачках свет магического огонька, висевшего над головой Победителя Драконов. Повинуясь наитию, он поднял арбалет, который уже давно держал в руках, быстро прицелился в край плиты, немного выступавшей из общей кладки в паре саженей от них, и выстрелил.

— Ты что это?.. — начал Диего.

Но в этот миг болт, выбив из камня пучок тусклых искр, отскочил и ударился в пол. Часть вымощенного плитами покрытия, казавшегося незыблемым, вдруг пришла в движение и встала на ребро, открыв провал, полыхнувший жаром раскалённой лавы. Резко запахло серой.

— Так, говоришь, без всяких препятствий? — сощурился Избранный, плавным движением левой руки закидывая за спину арбалет, а правой берясь за рукоять Рассекающего Тьму.

— Клянусь Инносом... — в голосе призрака чувствовался испуг и праведное негодование.

— Диего, я от кого угодно ожидал предательства, но только не от тебя, — проникновенно сказал Избранный, обнажая клинок.

— Ты что, решил убить своего лучшего друга?!

— Здесь нет моих друзей. Вокруг только гнусные порождения Тьмы и Хаоса, какой бы облик они не принимали!

— Тварь!!! — с ненавистью выкрикнул Диего, отскакивая в сторону от пышущего жаром проёма и выхватывая меч.

Длинный клинок устремился в лицо Избранного, как жало кровавого шершня, но на полпути столкнулся с Рассекающим. Голубые искры, родившиеся от этого столкновения, не погасли, а подобно огоньку по запальному шнуру, стекли к гарде меча и дальше — на руку отпрянувшего к стене Диего. Волна искр оставляла за собой черноту. Миг спустя огоньки окутали всю фигуру предателя и погасли, оставив вместо видавших виды доспехов призрака, набранных из квадратных кусков крашеной кожи, скреплённых при помощи стальных колец, чёрную крылатую мантию с глухим клобуком.

— Ага! Вот ты и показал своё истинное лицо, Белиарова отрыжка! — взревел Избранный и бросился вперёд с намерением изрубить врага на куски.

Но некромант, выронив меч, выбросил вперёд раскрытую ладонь, с которой немедленно сорвалось что-то, похожее на маленький чёрный вихрь и ударило Победителя Драконов в грудь. Глаз Инноса ожёг кожу на груди, выбросив навстречу тёмному заклятью сноп красных искр прямо сквозь кованый нагрудник. Избранного отбросило назад, со страшной силой ударив спиной о стену. Стена была достаточно ровной, доспех крепким, а воин успел войти в то боевое состояние, в котором боль и близость смерти теряют всякое значение. Отлипнув от стены и не обращая внимания на осыпавшиеся позади обломки облицовочных плит, он вновь метнулся к врагу. Однако Рассекающий, с шипением описавший смертоносную дугу, рассёк только облачко голубого света, оставшееся от задействованного некромантом портала.

— Опять ушёл! — разочарованно вскричал Победитель Драконов и, оглядевшись вокруг, вернул меч в ножны.

* * *

Весы он нашёл быстро и без всяких препятствий. Когда своды коридора, по которому он попал в склеп, обрушились за его спиной, оглядываться уже не хотелось. Впереди, переливаясь всеми оттенками цвета морской волны, в столбе бледно-голубого света висел ларец, искусно вырезанный из целого куска аквамарина. Вместилище древнего артефакта охотно легло в ладони человека, будто этого оно дожидалось во мраке подземелий и тьме столетий.

Избранный осторожно поднял крышку и взглянул на содержимое ларца. Изящно выкованная подставка, плавная дуга тонкого коромысла и единственная чаша с рядом непонятных рун по краю — всё было выполнено из отливавшего зеленью, матово поблёскивавшего металла. В том, что он увидит лишь одну чашу, Избранный не сомневался. Как не сомневался он и в том, что вскоре ему предстоит путешествие на Южные острова и новая встреча с упорным и таинственным врагом...

Началось сразу же, как только он захлопнул крышку ларца и осторожно опустил его в магическую сумку, приподняв одну из прикреплённых на петлях пластин доспеха. В тёмных проходах, со всех сторон сходившихся к склепу, захлопали бесчисленные перепончатые крылья и засияли багровые вспышки заклинаний вызова. Избранный тщетно попытался активировать руну переноса в замок, но портал не открылся — было слишком глубоко. Тогда он вытащил Рассекающий Тьму и шагнул к ближайшему проёму.

* * *

Сколько он так шёл, разрубая клинком и сжигая заклинаниями всё новые и новые туши, перепонки, кости, когтистые лапы и сгустки какой-то слизи, он не знал. Смутно помнилась отвратительная вонь разлагающейся плоти, серы, гари, ненависти и страха. Мелькали рога, клыки, когти, маячили перед глазами истлевшие обрывки чёрных мантий, полуразложившиеся тела неупокоенных в одеждах рудокопов, послушников Братства Спящего и орочьих доспехах. Рассекающий Тьму грозно выл и свистел, рассекая душный воздух подземелий вместе с тронутыми гнилью телами, подёрнутыми ржавчиной клинками и обрывками тёмных заклятий. Глаз Инноса на груди жёг кожу, а лечебные и восстанавливающие зелья, машинально проглатываемые во время кратких передышек, стремительно подходили к концу.

Когда Избранный вывалился из какой-то дыры в ярко освещённый кристаллами тоннель, стены которого хранили свежие следы кирок, первому попавшемуся ползуну он обрадовался, как старинному другу. Он был готов расцеловать шипастое чудовище. Но ползун, заскрежетав клешнями, чувств его не разделил и полез в драку. Его пришлось прикончить. Избранный бездумно двигался ещё какое-то время, когда до него стало доходить, что окружённый деревянными настилами широкий вертикальный ствол, куда вывел его штрек, кажется необыкновенно знакомым.

— Свободная шахта! [20] — выкрикнул Победитель Драконов в полный голос и дико захохотал.

Таким его — хохочущим, закопчённым, в обляпанными разлагающимися внутренностями нежити, чужой и собственной кровью доспехах, — увидели обитатели Минентальского замка, когда он выскочил из пустовавшего в этот час обиталища магов Огня.

Навстречу сразу же кинулись несколько рыцарей, в числе которых оказался живой и здоровый Удар и невесть как здесь очутившийся Гирион. Мелькнуло озадаченное лицо лорда Хагена и озабоченное — Мильтена. Кто-то расстёгивал пряжки доспехов, кто-то подносил к губам кубок с каким-то пряно пахнущим напитком, а он всё не мог остановить смех и бегущие из глаз слёзы. Зубы выбивали дробь о край чаши, оставляя на мягком серебре глубокие отметины...

* * *

— Лорд Андрэ пришёл в себя на второй день после того, как его принесли в Утёс Туманов, — обстоятельно рассказывал Лестер. — Мы как раз прибыли в замок с обозом, где находились раненые и часть добычи... Когда Андрэ очнулся, то не увидел подле себя никого, в том числе и обожаемой жёнушки. А потому прямо так, как был, в одном белье, отправился выяснять, как он оказался в замке, когда точно помнил, что пробирался по подземельям старой башни в Минентале. Супругу свою он отыскал быстро, в соседней опочивальне. Была она там вместе с управляющим Акселем, покоясь в его объятиях...

— Ты так рассказываешь, будто сам видел, — усмехнулся Ларс, весело наморщив рассеченное старым шрамом лицо.

— Нет, этого я не имел удовольствия лично наблюдать. Зато лицезрел, как вылетал из окна Аксель вместе с обломками переплёта, и слышал сопровождавший это действо рёв паладина, от которого задрожала скала, служащая основанием замку. Андрэ оказался внизу едва ли не быстрее, чем его неверный управляющий. Но добивать прелюбодея уже не было нужды — бедняга сломал шею, хотя там только второй этаж и лететь было невысоко.

— А что Инегильда? — полюбопытствовал Безымянный, в очередной раз непроизвольно косясь на Диего.

— Андрэ запер её в башне и заявил, что решит судьбу изменницы, когда успокоится и вернёт себе способность мыслить трезво...

— Нет, парни, вы только посмотрите, он опять на меня коситься начал! — не выдержал в этот миг Диего. — Снова сейчас набросится.

— Не волнуйся, — спокойно проговорил Ватрас, до того сидевший молча. — Наш друг уже понял, что принявший твой облик некромант и ты сам — разные лица. Его так потрясло случившееся, что он до сих пор не может успокоиться.

— Извини, Диего, — сказал Безымянный. — Просто он был так похож на тебя, говорил как ты, двигался точно так же! Он усыпил мою бдительность. Ведь ему ничего не стоило отравить меня, прирезать во сне, пустить стрелу в спину. Но подлец предпочёл притворяться до последнего, чтобы завершить наш спор более ярко и эффектно. Его страсть к лицедейству меня и спасла...

— А ещё милость богов, сын мой, — вставил Ватрас. — Не забывай об этом!

Они сидели в гостиной дома Диего в Верхнем квартале. На улице какой-то стражник громко отчитывал нерадивого подметальщика, под окном раздавались чьи-то неторопливые шаги.

На портовый город Хоринис опускался душный летний вечер. Над горами к востоку уже погромыхивало, изредка подсвечиваемая далёкими молниями туча одну за другой гасила бледные вечерние звёзды. Ночка предстояла ненастная. Но в гостиной было уютно, а стол ломился от снеди. Спешить куда-то в этот вечер никому из них было не нужно.

--------

Примечания:

19) Всё тот же мод «Кошмар».

20) Свободная шахта восстановлена в моде «Безымянный».

Над островом Питхорм полыхал закат. Небо на западе, там, где опускалось солнце, утопая в ленивых спокойных волнах, окрасилось во все оттенки розового, малинового и фиолетового. Море, пляж в бухте, стоящие у скал хижины, пальмы с длинными перистыми листьями — всё выглядело необычным и нарядным в отблесках гаснущего дня, но и немного печальным от ощущения приближающейся ночи.

На восточном побережье острова сумерки уже вступили в свои права. Высокие деревья закрывали от закатных лучей пиратский форт, а причал с пришвартованным к нему судном был уже почти неразличим в густой тени высокого берегового обрыва. Снизу доносился тихий плеск прибоя, с опушки леса — звон цикад, а от форта — приглушённые людские голоса.

У самого обрыва, молча глядя в морскую даль, стояли два человека. Один — крепкий мужчина в некогда роскошной, а теперь несколько потрёпанной одежде капитана, с тёмной густой бородой и повязкой на глазу. Второй — рослый молодой парень со шрамом на загорелом лице и длинным луком за спиной. Молчание, висевшее между ними, не таило в себе никакого напряжения. Каждый думал о своём и понимал другого без слов.

Наконец парень, а это был, конечно же, Морской Дракон Рен, нарушил молчание.

— Стоит ли так переживать, капитан? — проговорил он, после очередного тяжкого вздоха одноглазого пирата. — У всех случаются неудачи...

— Разрази меня гром, Рен! — взорвался Грег. — Так глупо попасться! Когда-то я поклялся, что ни за что не пойду по стопам моего прежнего капитана и не погублю команду. И что же? Сначала нарвался на королевский галеон, полный паладинов, и потерял свою старую посудину со всеми, кто на ней находился. Хорошо хоть, самые опытные и надёжные ребята оставались на берегу! Но и тех что погибли, демон меня забери, жаль... Потом вообще по пьяной лавочке оказался в лапах этого проклятого герцога. Надеюсь, Белиар теперь воздаст ему за наше унижение!

— Всё позади, капитан. Теперь ты будешь осторожнее и больше не попадёшься в ловушку.

— Мне начинает казаться, малыш, что я уже слишком стар и израсходовал весь запас удачи, отпущенный мне Аданосом. И команда это чувствует. Ну, парни, с которыми я много лет назад начинал наводить ужас на окрестные моря, меня не оставят. Слишком многое нас связывает. Однако новички, составляющие теперь большую часть команды, посматривают косо! Как бы они не затеяли бунт и не ослабили команду!

— Бунт?! Да никто и не думал бунтовать! Как тебе это в голову пришло?

— Я знаю людей, Рен. Чую, что у них на душе! Сейчас все благодушны и довольны спасением, но при очередной неудаче они выйдут из повиновения. И если мы долго будем сидеть здесь и бездействовать, то это тоже вызовет недовольство. Как ни крути, нам нужно вновь думать о походе за добычей. И поход этот обязан быть удачным. Иначе он станет последним для нашей команды!

— Опять грабить... — вздохнул Морской Дракон.

— А что тебя смущает? Ты же сам выбрал путь морского разбойника и напросился к нам. А теперь решил всё бросить и заняться хозяйством вместе с Элврихом и этим увальнем Борусом?

— Если бы я хотел всю жизнь вкалывать за гроши и кланяться каждому городскому толстосуму или недоумку-ополченцу, то остался бы в Хоринисе. Мне по душе та жизнь, которую вы для меня открыли. Плавания, новые места, поиски кладов, опасности! И с наёмниками Оттона я дрался без всякого сомнения и жалости. Они заслужили свою участь. Но убивать ни в чём не повинных людей... Не лежит у меня сердце к этому.

— А что ты предлагаешь делать? Поступить на королевскую службу и стать честными каперами? Но у Робара давно уже нет ни золота, ни настоящей власти! Он скоро сам пойдёт ко дну и утянет за собой всех, кто ему служит! Да и не примет он нас после всего...

— Я понимаю, что сам выбрал своё ремесло, капитан, — опустив голову, с горечью сказал Рен. — Назвался грабителем — забудь о совести. Но что-то не выходит у меня. Вон Билл, к примеру, или Дженкинс. Они не сомневаются. Просто хотят как можно больше добычи, и не желают, чтобы их поймали и привлекли к ответу. А я постоянно думаю, вспоминаю отца. Вряд ли он теперь смог бы гордиться мной!

Собеседники вновь умолкли, глядя на небо, уже приобретшее тёмно-синий цвет и заискрившееся огоньками звёзд.

— Знаешь что, малыш, — сказал вдруг Генри, — я, кажется, придумал, как нам приободрить парней, разжиться добычей и при этом не устраивать особенных зверств.

Когда мы сидели в подземелье Заатанского замка, там был один старик... Помнишь, он ещё в ловушке погиб, когда мы удирали? Так вот он рассказывал, что слышал о затерянных храмах и древних сокровищах острова Лесмор, расположенного на юго-востоке Южных островов. Думаю, нам стоит наведаться туда. Надеюсь, что те сокровища состоят из дорогих камней и золота, а не из проеденных червями книг, как в здешних подземельях.

А если дело не выгорит, завернём к Жемчужным отмелям, что лежат западнее, и захватим склад какого-нибудь торгаша, скупающего добычу у ныряльщиков. Это, конечно, тебе тоже наверняка придётся не по душе. Но нам нужна добыча, а дело это верное, хотя и опасное. Там и без нас желающих поживиться немало, и торговцы нанимают в охрану целые отряды отпетых разбойников. Однако с нашей нынешней командой мы сможем взять верх над любой шайкой.

— Почему же мы сразу не пошли на Жемчужные отмели, а отправились на Заатан?

— Видишь ли, Рен, мы с ребятами хотели попроще и побыстрее взять куш. Расслабились после первого успешного захвата судна. Думали, Фред наведёт нас на подходящий корабль, нагруженный богатыми товарами, и мы захватим его тёпленьким, как только он удалится от порта на достаточное расстояние. С хорошей добычей нам будут рады в любом прибрежном городе и даже забудут на время о нашем розыске. А оно вон как всё вышло!

— Не знаю... Я ещё не слишком опытен в таких делах. И охранников опять же убивать, наверное, придётся. Хоть они и бандиты, как ты говоришь... А тот старик подробно рассказывал, где спрятаны сокровища? К тому же, Рагдар и Спиро утверждают, что на этот Лесмор зачастили паладины.

— Знаю. Королевские люди обосновались в устье большой реки. Но остров же огромный и дикий! И древние храмы должны находиться совсем в других местах. Правда, где точно, старик не знал или не захотел рассказывать... Местные дикари к ним близко не подходят из суеверного страха. Но они вполне могут показать, где искать эти развалины.

— А если не пожелают, ты прикажешь их пытать?

— Вряд ли от этого будет толк. Только озлобятся и направят нас по ложному следу. Разумнее будет выведать у них дорогу хитростью. И лучше всего это получится у тебя, малыш.

— Если бы всё было так просто, сокровища давно бы уже отыскал кто-нибудь другой, — резонно заметил Рен.

— Верно. Но всё не так уж и просто. И, кроме всего прочего, в их существование мало кто верит. Но мы попробуем. Раз уж моя удача стала мне изменять, стоит положиться на твою. Похоже, Аданос щедро её отсыпал нахальному мальцу из Портового квартала, якорь мне в глотку!

* * *

Ларс, как только они вышли из “Красного фонаря”, попрощался до вечера и умчался куда-то по тёмным делам своей гильдии. А Избранный и Лестер направились к верфи, напротив которой покачивалось у причала полностью готовое судно Кантара, Фернандо и Гербрандта.

Несколько рабочих как раз закрепляли широкий трап, готовя кораблик к погрузке. Фернандо поблизости не наблюдалось, а из здания верфи доносились голоса остальных двух компаньонов и чей-то ещё, заунывный и до боли знакомый.

Лестер и Победитель Драконов вошли в просторное деревянное помещение, пол которого был засыпан утоптанными стружками, обрывками канатов и клочьями пакли. Они увидели там Кантара и Гербрандта, о чём-то отчаянно торговавшихся с купцом Бальтрамом, тайно состоявшем, как было известно Избранному, в Кольце Воды.

— Бальтрам, с кем ты связался! Они же тебя до исподнего разденут и по миру пустят, — вместо приветствия заявил Избранный.

— А, это ты! — отвечал купец. — Видел, как ты несколько раз по рынку пробегал. Хоть бы зашёл к старому другу, поговорили бы...

— К тебе зайди! Опять жаловаться начнёшь... Что эти проходимцы тебе впарить пытаются? Надеюсь, не корону Миртанской империи?

— Нет, я подумывал верфь снять на некоторое время — построить пару грузовых лодок. Но, видно, придётся отложить постройку. Нет у меня таких денег, чтобы этим живоглотам хватило!

— Будет прибедняться, Бальтрам! — вставил Кантар. — Не хватает собственного золота — займи у Лемара. Ты же на своих лодках небось хлеб и вино в Рудную долину возить станешь, а назад руду доставлять подрядишься. Окупишь все расходы за полгода.

— И сколько они хотят? — спросил Лестер.

— Восемь тысяч просят! И это только за аренду. А мне ведь ещё лес закупать, нанимать рабочих...

— Может, сделаете скидочку по старой дружбе? — обратился Избранный к Кантару.

— И сюда он влез! — процедил сквозь зубы Гербрандт. Но на него никто не обратил внимания.

— Может, и сделаем, — хитро сощурившись, ответил Кантар. — Мы, видишь ли, скоро отправляемся на Южные острова — Рю, Лесмор, Жемчужные отмели... Так что верфь нам пока без надобности. Но на полный груз добрых хоринисских товаров у нас тоже не хватает золота. Впрочем, если найдётся желающий проехаться с нами за хорошую плату...

— А что, желающих совсем нет?

— Есть, конечно. Но заплатить столько, сколько нам нужно, никто не соглашается.

— И сколько это? — напустив на себя равнодушный вид, полюбопытствовал Победитель Драконов.

— Тысяч пять, думаю, вполне достаточно, — сказал Кантар.

— Пять?! Да мне всего за пятьсот не так давно предлагали прокатиться на отличном когге, а не на вашей длинноносой лоханке!

— Вот и ехал бы на когге! — буркнул Гербрандт. Но компаньон остановил его нетерпеливым жестом и спросил:

— А ты сколько готов заплатить? И учти, мы предоставим отдельную каюту и не потребуем никакой работы на судне. А гукор у нас крепкий и быстрый, мы на нём уже пробное плавание совершили вдоль побережья.

— Ну... — Избранный прикинул, сколько у него осталось от награды за принесённые из-под земли Весы Аданоса, выданной магами Воды, — скажем, тысячи две, не больше. И ежедневный обед за ваш счёт!

— О боги! — вновь заволновался Гербрандт, однако Кантар опять его осадил.

После этого они долго торговались, но, в конце концов, сошлись на трёх с половиной тысячах и существенной скидке для Бальтрама.

— Отлично! — заявил Кантар, после того, как они с Избранным заключили сделку. — Теперь мы подкупим ещё товаров, загрузим воду, припасы, завершим все дела здесь и дня через два-три можем выходить в море.

— Кстати, капитан у вас кто? — спросил Лестер, окидывая взглядом тонкую мачту небольшого судёнышка.

— Йорген. Он бывший китобой, настоящий морской волк...

— Странно, с нами он идти отказался, — удивился Избранный.

— Так одно дело самому лезть в пасть к слугам Белиара, и совсем другое — совершить далёкую, но выгодную поездку в приятном обществе уважаемых негоциантов! — не моргнув глазом, заявил Кантар.

— Это вы-то уважаемые? — фыркнул Победитель Драконов. — Ладно, мне тоже надо закончить кое-какие дела до отъезда. Поэтому ждите меня через два дня. А чтобы у вас не возникло соблазна смыться по-тихому, золото я вам пока отдавать не стану.

— Эй! А на что же мы товары купим? — возмутился Гербрандт.

— У Лемара займёте, — злорадно ответил вместо Избранного Бальтрам и поспешил за друзьями, уже направившими свои стопы в сторону таверны.

На перекрёстке напротив Кардифова заведения они расстались с Бальтрамом и остановились у причала, глядя на играющее мелкими волнами море и колышущиеся над пирсом мачты рыбачьих лодок. Лёгкий, пахнущий водорослями ветерок ласково ерошил волосы. Усевшиеся на портовый кран чайки, склонив носатые головы набок, прислушивались к ленивой перебранке каких-то мелких торговцев, остановившихся неподалёку.

Так они стояли некоторое время и дружно молчали. Потом Избранный покосился в сторону «Красного фонаря», хмыкнул и проговорил:

— Знаешь, старина Лестер, когда мы сидели за Барьером, немногие находившиеся там женщины казались мне какими-то неземными существами. А здесь!.. — он устало махнул рукой.

— Всё недоступное обычно кажется особенно привлекательным, — хмыкнул Лестер. — Хотя, надо сказать, красавиц баронам поставляли отменных. Да и Ю-Берион не дурак был по этой части. Правда, и мы не промах!

— Ты о чём?

— Ну, встречались мы с Хани иной раз, пока Просвещённый полоскал мозги гуру и стражам Братства.

— Ловко! Слушай, Лестер, никогда тебя об этом не спрашивал… Чем ты занимался до каторги? Я к тому, что о других мне хоть что-то известно, а ты — личность таинственная. Да и в Братстве был на особом счету: простой послушник, а к главе секты входил, как к себе домой, хотя даже Кор Галом иной раз целых полдня приёма дожидался…

Лестер исподлобья взглянул на Избранного, почесал голову, которую он, по приобретённой в Братстве Спящего привычке, продолжал гладко брить, и ответил:

— Вообще-то, я не должен этого рассказывать ради своей и твоей безопасности. Но теперь, наверное, уже всё равно. Видишь ли, раньше я служил королю Робару. Служил преданно и честно, за что и поплатился, на два с лишним года угодив на каторгу…

— Так ты был паладином, уважаемый граф Лестер Бергмар фон Миненталь? — насмешливо поднял брови Избранный.

— Тьфу! Далось же тебе это графское завещание!

— А что? Место как раз освободилось — самозванца Бильгота, говорят, недавно нежить разодрала… Но, извини, я тебя перебил. Как ты стал паладином?

— Я никогда не был паладином. Ни родом, ни рылом не вышел. Моя служба заключалась совсем в ином. Я был одним из тайных королевских слуг.

— Что это значит?

— Тайные слуги при Короне — примерно как Кольцо Воды при магах. Только там всё было без этих ваших театральных обрядов, тайных знаков, аквамариновых перстней и прочей мишуры…

— Откуда ты знаешь?

— Да уж знаю. Мне Ватрас недавно предложил вступить в Кольцо. Я сказал, что подумаю. Впрочем, о Кольце я знал и прежде, как и о многом другом. В мои обязанности как раз и входило скрытое наблюдение за всякими тайными обществами, разведка в городах Варанта и нордмарских кланах. Я через полстраны возил послания, за возможность знать содержание которых любой крупный миртанский сановник, главарь повстанцев, высший маг или орочий вождь продали бы не только душу, а даже и не знаю что… Разумеется, занимаясь такими делами, нельзя не нажить множество могущественных врагов. Однако я был молод и честолюбив. Мне довольно долго удавалось ходить по краю, ускользая из расставленных ловушек и продолжая работать на благо королевства. Но однажды кому-то из придворных сановников или высокопоставленных паладинов удалось убедить Робара в том, что такой ничтожный человек как я слишком много знает. К счастью, королю требовалась Минентальская руда, поэтому смертную казнь мне заменили вечной каторгой. Так я и оказался за Барьером…

— А почему ты, при таких способностях, не пристроился на хорошее место в Старом лагере, а присоединился к этому сумасшедшему Братству?

— Нет уж, Старый лагерь слишком походил на Миртанское королевство в миниатюре. Мне даже иной раз приходило в голову: а не родственник ли Гомез королю Робару? Слишком уж замашки схожие. Показная строгость и неоправданная жестокость при склонности доверять наветам и полной неспособности твёрдо держать бразды правления в своих руках. Что ты, кстати, с блеском и доказал, разворошив к Белиару этот муравейник… А Братство показалось мне вполне подходящим местом, чтобы спокойно отсидеться и подумать, что делать дальше. Но, знаешь ли, неумеренное курение болотника натощак и круглосуточные проповеди на кого угодно подействуют. Со временем мне тоже стало казаться, что я верю в Спящего, откровения во сне, грядущее освобождение и прочий бред. Хорошо хоть, что теперь Ватрас избавил меня от пристрастия к этому зелью и вправил мозги на место!

Конечно, я и о себе не забывал. Не особенно высовываясь, завоевал доверие Ю-Бериона. Установил нужные связи по всей колонии. Сдружился с Диего, Горном и Мильтеном, оказавшимися не только полезными людьми, но и просто замечательными ребятами. В Братстве я пользовался полной свободой. Ходил когда и куда хотел, а если делать было особенно нечего, отправлялся на охоту с Кор Ангаром или трепался с Идолом Намибом. Вот уж был весельчак и любитель травить байки!

— Идол Намиб?! — поразился Избранный. — Этот фанатик и зануда?

— Занудой он становился, только если речь заходила о Спящем. А в остальное время с ним было любопытно поболтать. До каторги он занимался мелкой торговлей, обошёл с товаром всю Миртану, Нордмар, большую часть Варанта и половину Южных островов. Потом загремел за Барьер за неуплату налогов. Бывало, как начнёт рассказывать о своих приключениях, да ещё и приврёт для красоты слога — заслушаешься!

— Никогда бы не подумал!

— Что ж, мир вообще не такой, как нам обычно представляется… Однако довольно торчать тут, как портовые краны, идём обедать!

— Погоди, я так и не спросил, как закончились твои поиски старых рун Братства. Ты нашёл их?

— Конечно. Только они не действуют. Решил испытать руну Контроля на первом попавшемся болотожоре, так он меня едва не сожрал! Зато я вот что нашёл. Держи, тебе пригодится, — с этими словами Лестер протянул Избранному пару свёрнутых в трубку кусков грубого пергамента.

— Превращение в шершня! Давненько мне такие не попадались, — взглянув на свиток, воскликнул Победитель Драконов. — Вот это подарок! Не знаю, как тебя и благодарить…

— Угости обедом. Насколько мне известно, Кардифу вчера доставили с фермы Лобарта свежий сыр и копчёную баранину. А ещё у него должна остаться пара бутылок вина из подвалов лорда Андрэ.

— Из подвалов Андрэ? Но как?!

— Тебе ли не знать, как это делается! Охранники — они тоже люди…

Разумеется, старый хитрый пират Грег не особенно верил россказням свихнувшегося в застенках старика о сказочных сокровищах острова Лесмор. И как бы хорошо ни относился он к Рену, перечёркивать из-за его блажи свою двадцатилетнюю карьеру удачливого капитана морских грабителей, а также планы на безбедную старость он не собирался. Но попытать счастья на Лесморе Грег, тем не менее, действительно решил. И манили его туда вовсе не баснословные древние сокровища, а вполне настоящая магическая руда, недавно найденная на этом острове королевскими людьми.

Как выяснил Грег из рассказов заатанцев, наслышанных об открытии нового месторождения, руду доставляли с гор в глубине Лесмора по большой реке. Устье её, куда приходили корабли из Ардеи — единственного ещё не захваченного орками порта Миртаны, охраняли вооружённые до зубов паладины. Но ведь река — не единственная дорога к побережью, не правда ли? А влезть в опасную драку с опытными и свирепыми охранниками торговцев жемчугом всегда успеется.

Конечно, руда — груз тяжёлый и неудобный для переноски. Однако на острове можно будет нанять носильщиков. Благо в трюме захваченного в Заате судна обнаружилось немалое количество хмельных напитков и болотника, на которые так падки не только многие члены команды Грега, но и люди из диких племён. Да и кривых варантских сабель на «Снеппере» оказалось гораздо больше, чем требовалось пиратам. А уж за них любой островной вождь с радостью отдаст всех своих жён, а не то что нескольких молодцов для переноски тяжестей!

Правда, прежде чем начать подготовку к новому плаванию, одноглазому капитану предстояло разрешить ещё один вопрос. И вопрос этот опять-таки был связан с Реном. Отпускать его одного в кишащие неведомыми опасностями леса дикого острова Грегу не хотелось. Не только из-за опасения за судьбу любимца команды, но и ради успеха всего предприятия. Парень превосходно ладил не только с людьми, но, как оказалось, с орками, призраками и демон знает с кем ещё. Он сумеет найти проводников и договориться о проходе через земли диких обитателей острова, а то — чем Белиар не шутит! — и в самом деле напасть на след сокровищ. Однако ему будет нужна охрана для защиты от стай хищников, коварных засад местных жителей и прочих внезапных опасностей, которые, вне всякого сомнения, в изобилии встретятся на пути Морского Дракона. Чтобы вступить в переговоры с вождями, до них нужно ещё добраться живым. Значит, требуется небольшой, но крепкий отряд, состоящий из надёжных парней. Но в этом-то как раз и таился подвох!

Пиратский капитан до тех пор остаётся таковым, пока учитывает мнение команды и строго соблюдает обычаи Морского братства. В противном случае — бунт, низложение и, скорее всего, смерть. Грег потому и продержался так долго на мостике, что, несмотря на свойственную ему жадность, деспотизм, а порой и жестокость, умело лавировал между желаниями своих людей, требованиями необходимости и собственными интересами, при нужде ловко прикрываясь пиратскими законами и традициями. Вот и сейчас он не мог просто послать с Реном несколько человек по своему выбору.

Конечно, парень отлично проявил себя в Яркендаре, на Пихорме и Заатане, да и во время морского сражения в грязь лицом не ударил. Но если просто взять и назначить его начальником абордажной бригады, это вызовет ропот среди большей части старших членов команды и брожение в умах новичков. Если же послать с Реном кого-то из старых бригадиров с несколькими людьми, они станут сковывать его действия и поставят под угрозу всю затею. Да и кого послать?

Генри, конечно, очень надёжный человек. Однако любит строить из себя большого начальника и не склонен к дипломатии. Он просто передерётся со всеми прибрежными племенами, может быть даже победит, но провалит дело.

Морган — лодырь и пьяница. Большую часть времени он, несмотря на все запреты, пребывает в состоянии подпития и предаётся грёзам, развалившись где-нибудь в тенёчке. Правда, он способен выйти из своего обычного состояния во время драки, абордажа или шторма, совершить чудеса храбрости и героизма. В таких случаях он незаменим. Но после подвигов герой обычно нажирается, как гоблин, и заваливается на боковую.

Мэтт вообще бездарь. Его давно следовало заменить кем-нибудь другим. В прошлом году Грег уже было подобрал ему замену, но тому безымянному парню, так поразившему воображение пиратов своей хитростью, бесшабашной отвагой, удачливостью и упорством, требовалась лишь смерть бандитского главаря Ворона и ничего более. Как только он достиг своей цели, то сразу будто в воду канул. К тому же, капитан в глубине души его побаивался. Останься Безымянный в команде, капитаном, скорее всего, уже был бы именно он, а не Грег.

Конечно, вместо Мэтта можно назначить кого-то из старых товарищей — Брэндона или, к примеру, Аллигатора Джека. Но из первого получился бы второй Морган. Да ещё неизвестно, сможет ли он теперь до конца оправиться от страшной раны, нанесённой ему приближённым покойного герцога Оттона. А второй, несмотря на свою храбрость и преданность, больше интересуется охотой, старыми морскими книгами и философскими размышлениями, чем собственным авторитетом, властью и дисциплиной.

Продумав всё несколько раз, прикинув так и этак, Грег решил, что стоит, пожалуй, создать под командой Рена отдельную маленькую бригаду. Только не абордажную, а разведывательную, для особых поручений. И сделать это надо в полном соответствии с пиратскими обычаями — со всеми испытаниями, ритуалами и прочей яркой показухой, столь любимой ловцами удачи.

Приняв решение, капитан вышел из своей комнаты на втором этаже форта, и, подозвав первого попавшегося пирата, отправил его за Морским Драконом.

Первым попавшимся оказался Фрэнсис, всё ещё пребывавший в немилости и потому занимавшийся чисткой каминов. Он шустро сбежал по лестнице, но, оказавшись вне досягаемости строгого капитанского взгляда, снизил скорость и уныло побрёл к ближайшей кучке пиратов, о чём-то споривших неподалёку.

— Говорю вам, что эту штуку разорвёт в клочья! — размахивая руками, доказывал Дарион. — Я сам кузнец, к тому же изучал огненную магию, и потому знаю...

— Да ладно, — орал Бонес, — ничего её не разорвёт! Дарион глупости говорит! Гы-гы! Он же малость того... Я слышал, как он рассказывал Лукасу, что за Барьером состоял в Братстве Спящего. А они там все сумасшедшие были, клянусь морским демоном!

— Сдаётся, Дарион прав, — вставил Кендрик. — Этот металл слишком слаб. Будь у меня немного магической руды...

— Да чего спорить-то! Давайте испытаем, — предложил Рен.

— Вот Сегорн вернётся, пусть он и испытывает. Это его затея!

— Зачем ждать Сегорна, давайте прямо сейчас попробуем!

Протолкавшись через толпу, Фрэнсис смог разглядеть предмет спора. На вросшем в дёрн камне, вокруг которого собрались пираты, лежал странный предмет, больше всего похожий на крохотную пушку, приделанную к арбалетному ложу.

— Дракон, тебя капитан зовёт. Наверное, опять хочет послать в какую-нибудь дыру, — с изрядной долей ехидства в голосе сказал Фрэнсис.

— Погоди, сейчас пойду, — ответил Рен, уже принявшийся сыпать порох в жерло маленькой пушки.

— Что это у вас? — спросил Фрэнсис.

— Ручная бомбарда, Сегорн придумал, — проворчал Кендрик.

— Давайте лучше отойдём подальше! — забеспокоился Дарион. — Рен, а ты при первом выстреле лучше не держи её в руках, а пристрой куда-нибудь.

Морской Дракон хмыкнул, но всё же внял совету. Отойдя за ближайшее дерево, он воткнул в землю подобранный рядом раздвоенный сук и пристроил бомбарду в развилке, направив дуло в сторону леса. Потом достал факел. Пираты — и сторонники затеи, и ярые скептики — дружно попятились.

Рен встал за дерево, отгородившись его толстым стволом от Сегорнова оружия, и протянул руку с факелом. Все замерли. А спустя миг раздался оглушительный взрыв, в воздух взметнулись листья, щепки и куски коры, дерево окуталось облачком порохового дыма. С крон ближайших лесных великанов с заполошными криками вспорхнули птицы.

Оглушённый Рен, тряся головой, поднялся на ноги и принялся внимательно себя осматривать. Несколько человек бросились к нему, чтобы убедиться, что испытатель не получил ранений. Парень действительно оказался цел — древесный ствол защитил его от осколков разорвавшейся бомбарды.

Остальные уже рассматривали то, что осталось от оружия нового образца. А осталось, надо сказать, не слишком много...

Рен предстал перед капитаном всё ещё оглушённым, с испачканной чем-то чёрным щекой, всклокоченными волосами и забытым в ладони обломком факела.

— Всё развлекаетесь! — оценив его внешний вид, проворчал капитан. — Садись, разговор к тебе есть.

Рен устроился на скамейке, с недоумением посмотрел на зажатый в руке деревянный обломок и швырнул его в камин.

— Значит так, Морской Дракон, — сложив руки на груди, начал Грег, — я решил собрать под твоим началом небольшую бригаду для особых поручений. Ну, разведка там, поиски кладов и прочие рискованные дела. Однако по нашим законам ты сам должен подобрать себе людей и доказать каждому из них, что достоин их возглавить. Трудно, конечно. Но зато потом, после первого удачного предприятия во главе бригады, ты уже сам будешь испытывать новых бойцов и решать, годятся они тебе или нет.

Рен слушал слова капитана, морщась от свиста в ушах. Когда до него дошло сказанное, он поднял голову и произнёс:

— Я возьму Кушрока.

— Правильное решение, — одобрил Грег. — Орка в свою бригаду всё равно никто больше не примет, хоть он и принёс клятву пирата. Но тебе понадобятся ещё трое ловких и крепких парней. Только это должны быть надёжные и проверенные пираты. Так что новичков с Заатана не принимай — их ещё испытывать и испытывать...

— Хорошо, капитан! Когда я должен начать?

— Вечером я объявлю о своём решении команде, а с утра можешь приступать к набору. Но учти: некоторые шутники будут давать тебе разные дурацкие задания, даже не собираясь присоединяться к твоей бригаде. Так что соображай, кому предлагать!

— Спасибо. Я понял.

— Вот и отлично. Можешь идти.

* * *

Начистив тяжёлый паладинский доспех, изрядно потрёпанный в подземельях цвергов, Избранный натянул его на себя, застегнул все пряжки, кивнул Диего и задействовал руну переноса. Ему её вчера вручил Мильтен вместе с настоятельным требованием Пирокара явиться в монастырь Инноса.

Мгновение спустя Победитель Драконов уже стоял на узком каменном мосту перед воротами в обитель магов Огня. Монастырь, как всегда, смотрелся великолепно, рождая в душе ощущение умиротворения и спокойной торжественности. Возле узких ворот, закрывавших проём в крепкой стене серого камня, стояли на часах два послушника в усиленных робах с длинными боевыми шестами за плечами.

Избранный уже собрался идти к воротам, когда услышал позади чьи-то оживлённые голоса. Он обернулся и увидел, как с противоположной стороны к мосту приближается цепочка нагруженных чем-то молодых послушников.

Наш герой всегда старался без крайней нужды не сдерживать любопытства, так как считал это крайне вредным для своего душевного здоровья. О том, что излишняя любознательность, приводившая его порой в весьма опасные места и обстоятельства, не слишком-то способствовала здоровью телесному, он как-то не задумывался. Поэтому Избранный и теперь не отказал себе в удовольствии дождаться послушников и взглянуть на то, что они там притащили. Когда коротко стриженые парни в красных одеждах оказались рядом, стало видно, что за плечами каждого из них висит большая корзина, доверху наполненная мелкими гроздьями дикого лесного винограда. Из напоенных солнечными лучами скороспелых ягод в монастыре выдавливали сок и делали из него вино, известное далеко за пределами Хориниса.

Послушники, среди которых Победитель Драконов не заметил ни одного знакомого лица, учтиво приветствовали паладина и один за другим скрылись в воротах. Наш герой последовал за ними, но за воротами юные служители Инноса свернули направо, в сторону винодельни, а он сразу направился в главный храм.

Здесь всё было по-прежнему. Разноцветные пятна света, отбрасываемые витражами на плиты пола. Ровные ряды скамей. Каменный алтарь с жертвенной чашей. Огромная статуя божества, изображённого в образе закованного в доспехи рыцаря. И трое верховных магов, расположившихся в креслах у ног священного изваяния.

Пройдя между скамьями и обогнув алтарь, Избранный остановился перед Пирокаром и, склонив голову набок, заявил:

— Да осветит Иннос ваш путь, почтенные! Что-то сдал ты за последнее время, уважаемый Пирокар. Стареешь, видно...

От глаз Избранного не укрылась лукавая усмешка Ультара и то, как недовольно поджал тонкие сухие губы Серпентес. Однако приветствовать пришедшего прежде, чем к нему обратиться настоятель, им не полагалось, и оба высших мага промолчали. Пирокар слегка насупился, но не от возмущения непочтительностью Победителя Драконов, а, скорее, от каких-то скрытых мыслей и чувств, терзавших старого мага.

— Пусть Иннос благословит тебя, воин! — отвечал Пирокар. — Рад, что ты наконец-то откликнулся на наш зов и явился сюда.

— Ну да, надо же возвращать амулет. Я и так уже долго его носил.

— Глаз Инноса останется при тебе, Избранный.

— Вот это новости! А Мильтен в прошлый раз говорил, что ты требовал вернуть его в храм.

— С тех пор кое-что изменилось, сын мой. И далеко не в лучшую сторону. Мы с братьями провели несколько обрядов, моля Инноса открыть нам будущее и указать путь к Свету. Кроме того, пока ты ползал по пещерам, выполняя глупые капризы магов Воды, с материка до нас дошли дурные вести. Очень дурные.

— И что за вести?

— Война с орками принимает самый страшный оборот, о каком только можно было помыслить. Теперь только ниспосланное Инносом чудо сможет спасти Миртану...

— Да что случилось-то?

— По материку прокатилась болезнь, которую обычно именуют конской чумой. Много лет назад она тоже бушевала по всему королевству и на этом острове. Но тогда часть коней удалось спасти. Теперь же королевские воины должны сражаться пешими. Варантские кочевники, наносившие слугам Хаоса удары с тыла, так же лишились своего единственного преимущества — скорости. Войска Робара понесли несколько тяжёлых поражений. Но причина этого кроется не столько в потере боевых коней...

— А в чём же?

— Говорят, во главе орков встал какой-то способный предводитель. Он направляет все их действия из тайного убежища. Не знаю, так ли это на самом деле, но вполне похоже на правду. Враги стали действовать более умело, осмысленно и осторожно. К тому же, как нам сообщили, стала слабеть рунная магия паладинов. На Хоринисе этого пока не заметно, но на материке королевские воины порой оказываются совершенно бессильными перед орочьими шаманами. Не знаю, как такое возможно! В итоге под властью короля сейчас остались лишь Венгард и Ардея. Да ещё кое-где защищаются в окружении отрезанные от основных сил отряды рыцарей и восставших крестьян.

— Выходит, война проиграна?

— Всё в руках Инноса. Надеюсь, он не оставит своих верных сынов! В любом случае тебе предстоит отправиться на материк, чтобы помочь королевским воинам. А потому Глаз Инноса лучше оставить у тебя. Думаю, это будет самым разумным применением для него. К тому же, в Миртане видели дракона...

— Вообще-то я собирался на Южные острова...

— Собирать всякий древний хлам в развалинах для растерявших разум служителей Аданоса? — не сдержался Серпентес.

Пирокар покосился на своего нетерпеливого помощника, и тот умолк.

— Отправившись на Южные острова, ты скорее попадёшь на материк, чем с Хориниса. Корабли вновь перестали приходить в гавань. Хаген тоже не сможет выделить тебе галеру. Оба его судна сейчас заняты охраной побережья Рудного залива. Нам крайне важно восстановить добычу магической руды, и нельзя допустить, чтобы Миненталь вновь оказался под пятой орков. А в окружающих Южные острова морях судоходство пока остаётся достаточно оживлённым.

— Ты звал меня, чтобы сообщить об этом?

— Не только. Мы хотим провести обряд, чтобы укрепить твой дух и усилить твоё оружие. В маленьком святилище возле библиотеки нас ждёт Парлан. Там уже всё готово для проведения ритуала, — проговорил Пирокар, покидая кресло. — Идём, избранник Огнеликого!

— Подожди, почтенный! — остановил верховного мага Избранный. — Скажи мне, как вышло, что вы смогли получить вести с материка, заглянуть в будущее, но не сумели или не сочли нужным послать пару обученных боевых магов с Хагеном? Нам даже сигнал к атаке с моря пришлось подавать при помощи огненных шаров...

— Но ведь вы всё-таки справились, не так ли? А нам нужны были все опытные маги, чтобы проникнуть в замыслы врага и подготовить необходимые обряды, — пожал плечами Пирокар.

— А народу сколько зря положили!

— Не «народу», а воинов, — наставительно заметил маг. — Удел же воина, да будет тебе известно, состоит в том, чтобы отдать жизнь в бою за Инноса и короля. В этом заключается высшее счастье и судьба любого, вставшего с оружием в руках под знамёна Порядка. Я удивлён, что это приходится объяснять паладину, да ещё избраннику Света!

— Ииийййииии-бо!!! — радостно взвыл Кушрок и закружился в лихой орочьей пляске. — Моя теперь везде ходить с Рен и вместе побеждать врагов! Больше не надо прятаться от люди! Моя — пират, как все!

Овцы испуганно шарахнулись в стороны. Рен не смог сдержать улыбки при виде столь искреннего проявления радости своего клыкастого приятеля. Но орк вдруг резко остановился.

— А как же быть с овцы? Борус не умеет так хорошо их пасти, как Кушрок!

— Ничего, справится как-нибудь. И Элврих с Джимом ему помогут. Элврих собирается построить загон на холме, возле развалин башни, которую мы в прошлом году взорвали. Там стадо ни один хищник не потревожит, а нежить под руинами мы всю повывели. Впрочем, если хочешь и дальше быть пастухом, стричь шерсть и доить овец, можешь оставаться...

— Нет! Кушрок лучше плыть на корабль, драться и делать подвиги. И ещё Джим меня сильно бояться.

— Тебя и другие малость побаиваются. Ну, ничего, притерпятся. Аллигатор Джек вон уже совсем привык.

— Да, Джек смелый. Мы с ним вчера ходить бить кусачи! Только он видеть старый камень с руны и убегать...

— Верно, всего древнего и магического он боится, как огня, — ухмыльнулся Морской Дракон. — Жаль, что Аллигатор не может перейти в мою бригаду, его Генри не отпускает. Говорит, нельзя, чтобы такой старый и заслуженный пират подчинялся молокососу... Ладно, с тобой мы решили. Только по обычаю ты должен назначить мне испытание.

— Испытание?

— Да, задание какое-нибудь сложное, чтобы я мог проявить свою храбрость и доказать, что достоин возглавить бригаду. А потом ты пойдёшь к капитану и сообщишь, как я справился.

— Кушрок понимать! Рен добывать для меня клыки от три глорха. Моя вешать их на шею.

— У тебя же и так полно всяких клыков — и глорхов, и остеров, и виверн. Зачем тебе ещё?

— Твоя сам говорить — надо задание.

— А-а, понятно! Решил не напрягать друга, — улыбнулся Рен и полез в сумку. — Вот, держи свои клыки. У меня их полно. Собирался продать Гаретту, а он не берёт. Говорит, девать их здесь некуда. Это в Хоринисе они со Скипом любой хлам могли сбыть.

— Моя говорить капитан Грег, что Рен справиться с испытание!

— Ага. Только дождись вначале, когда тебя Борус сменит. А то бросишь овец без присмотра и помчишься в форт...

— Кушрок — хороший пастух! — орк обиженно ударил себя кулаком в грудь. Рен засмеялся и побежал вниз по склону, мимо маленького Элврихова поля с репой к раскинувшемуся на берегу бухты посёлку.

* * *

В часовне, кроме Парлана, оказался ещё и лорд Андрэ. Он стоял на коленях перед статуей Инноса и беззвучно возносил молитву. Парлан же топтался в углу и что-то искал в толстой старинной книге.

Заметив вошедших, Андрэ поднялся, грустно улыбнулся Избранному и отступил в сторону, освобождая место перед изваянием.

— Помолимся, братья! — возгласил Пирокар и встал на колени. Рядом с ним опустились маги, а позади них — Андрэ и Избранный.

Они некоторое время дружно возносили хвалу Светоносному. Победитель Драконов уже успел немного заскучать, машинально повторяя давно затверженные слова. Но, наконец, Пирокар, а вслед за ним и остальные, разогнули колени и обернулись к Избранному.

— Дай своё оружие, воин, — потребовал верховный маг.

Избранный вытащил Рассекающий Тьму и протянул настоятелю. Пирокар взял меч и принялся внимательно его разглядывать. Потом вернул владельцу, проговорив:

— Этот клинок не нуждается в наших обрядах. В нём и без того заключена великая сила. Где ты его взял? Береги своё оружие, паладин!

Победитель Драконов хмыкнул, убрал меч в ножны и предложил:

— Может, арбалет освятите? Он, правда, самый обыкновенный и магия на него вряд ли особенно подействует...

— Арбалет, может быть, и обыкновенный, но обряд мы подготовили необычный. Давай его сюда. А после мы повысим твою ману и защиту от магии, а также усилим доспех.

* * *

В маленьком деревянном посёлке, возникшем на месте построенного пиратами лагеря, было оживлённо. Многие члены команды проводили здесь свободное от вахты время. Несколько человек, потягивая изготовленное Сэмуэлем пойло, о чём-то оживлённо беседовали у костра. В стороне, у навеса из пальмовых листьев, под которым сушились добытые охотниками шкуры и рога, спорили Тео и Аллигатор Джек. Они размахивали руками и совали под нос друг другу стрелы, видимо, в очередной раз доказывая преимущества того или иного способа заточки наконечников и крепления перьев.

Возле хижины Гатаны, где лежал раненый Брэндон, перенесённый туда по настоянию варантки, тихо переговариваясь, сидели Спиро, Рагдар и Сегорн. Неподалёку, около недавно вырытого колодца, Хло наливала воду в кувшин. Рядом с ней топтался Дженкинс. Скаля зубы, он старался привлечь внимание девушки и вообще всячески распускал хвост. Рену подобное зрелище сильно не понравилось. Он решительно зашагал к колодцу.

При виде Морского Дракона Дженкинс посторонился, но Рен, будто ненароком, задел его плечом. В последние недели он пребывал в отличной форме, поддерживая её постоянными упражнениями с оружием, занятиями с опытными учителями, греблей и охотой. Дженкинс же всё свободное время проводил, лёжа на берегу возле костра или валяясь на койке в кубрике. К тому же, он никогда не упускал случая приложиться к бутылке или подымить болотником. И, хотя Аданос наделил обоих парней примерно равным ростом и сложением, Морской Дракон уже заметно превосходил наглого соперника, хоть тот и был лет на пять старше. Поэтому от толчка Ренова плеча Дженкинс не устоял на ногах и не слишком изящно приземлился в песок. Хло фыркнула в кулачок, весело блеснув глазами.

— Эй, Дракон, смотреть надо, куда прёшь! Ослеп, что ли? — возмутился Дженкинс.

— Ага, — преспокойно ответил Рен. — Ничего перед собой не вижу. От гордости, наверное. Меня, видишь ли, капитан Грег назначил начальником особой бригады. Будет поручать самые опасные задания. Не желаешь ли присоединиться ко мне, Дженкинс?

— Ну уж нет! Мне моя жизнь пока ещё дорога, — отряхивая штаны от песка, проворчал тот.

— Вот это правильно, приятель, — похвалил его Рен. — Жизнь свою нужно беречь. И каждый раз хорошенько думать, прежде чем совершить какое-нибудь безрассудство.

Дженкинс, похоже, прекрасно понял намёк и позорно ретировался под смех Хло. А Рен, взглянув на предмет своего обожания, вдруг растерял всю храбрость и почувствовал, как у него краснеют уши. Хло же посмотрела на него очень серьёзно, и во взгляде её больших коричневых глаз можно было прочесть многое… Однако всё испортил Спиро.

— Рен, тебя Брэндон зовёт! — крикнул он, стоя в дверях хижины.

Морской Дракон сбросил с себя наваждение и торопливо направился к скромному жилищу Гатаны.

Сумрак хижины после залитого солнцем берега показался ему совершенно непроглядным. Но вскоре глаза привыкли к скудному освещению, и Рен рассмотрел Гатану, сидевшую возле койки, где лежал Брэндон. Выглядел беловолосый пират, мягко говоря, не слишком бодрым. Он был не в силах поднять голову, лицо его побледнело и осунулось, под глазами виднелись тёмные круги, а широкую грудь сдавливала плотная повязка, сквозь которую проступали бурые пятна. Однако нельзя было не заметить, что самое страшное уже позади и раненый медленно, но верно идёт на поправку.

— Подойди к нему, — обратилась к Рену Гатана. — Только постарайся не слишком волновать.

Морской Дракон понимающе кивнул и сделал шаг вперёд, хотя не очень-то понимал, чем вообще можно так уж взволновать старого разбойника, да ещё пребывающего в таком состоянии.

— Привет, Рен, — негромко проговорил Брэндон. — Как там у нас дела?

— Ты сам-то как себя чувствуешь? Эх, жаль, что на Питхорме нет озёр, тем более со скалой посередине. Я бы вырастил волчью вишню и приготовил тебе лекарство... А у нас что! У нас всё хорошо. Грег готовится к новому походу на Южные острова, а мне велел собирать свою бригаду.

— Давно пора. Таких ловких ребят, как ты, я никогда не встречал… Хотя нет, видел одного в прошлом году… Кого берёшь в бригаду?

— Кушрока взял. Собираюсь предложить Сегорну и Рагдару. И ещё Тому, наверное.

— Рагдар согласится, — сказал Брэндон. — Он мне в кости проиграл, когда в темнице сидели, и должен одно желание. В разумных пределах, конечно.

Рен понимающе кивнул.

— Но вначале в качестве испытания ты выполнишь мою… нашу просьбу, — продолжал раненый, взглянув на Гатану. Та быстро вскинула в ответ длинные ресницы.

— Что за просьба? — спросил Рен, не дождавшись продолжения.

— Расскажи... — попросил Брэндон, вновь посмотрев на Гатану.

Молодая женщина немного помолчала, собираясь с мыслями или набираясь решимости, а потом, наконец, сказала:

— Видишь ли, Рен, мы с Брэндоном… — она вновь умолкла, смутившись. Но сразу же взяла себя в руки и продолжила. И голос её зазвучал так, что Морской Дракон сразу понял, как это хрупкое на вид создание могло отважно броситься в сражение с оружием в руках. — Вначале я сочла его ухаживания прихотью наглого морского разбойника. Однако со временем поняла, что чувство его искренне, а намерения честны. Поэтому я согласилась стать его женой, как только Брэндон оправится от ран.

Рен взглянул на раненого приятеля. Тот счастливо улыбался бескровными губами.

— Я завяжу с разбоем, Дракон, — проговорил Брэндон. — После стольких лет, по морскому обычаю, имею право. И у меня кое-что припасено... Поселимся на каком-нибудь глухом острове, откроем таверну или купим ферму. Будем помогать команде продовольствием, сведениями, при нужде предоставлять убежище… Только есть одно препятствие…

Раненый умолк, и Рен вновь перевёл взгляд на Гатану.

— Всё дело в моём супруге, Титусе Гроше…

— А разве он не погиб во время кораблекрушения? — удивился парень.

— Погиб. Но его призрак являлся ко мне несколько раз. И прошлой ночью он опять приходил…

— Он сказал что-нибудь? — спросил Рен.

— Нет, он ничего не говорит. Только стоит и смотрит. А потом уходит в сторону моря так же молча. Причём другие его не замечают. Только я… и Брэндон увидел его минувшей ночью.

— Рен! — страстно заговорил Брэндон, сделав попытку приподняться. — Ты повидал много призраков. Помоги нам, узнай, что ему нужно! И тогда ты получишь не только согласие Рагдара вступить в твою бригаду, но и нашу вечную признательность…

Гатана мягко надавила ладонями на плечи Брэндона, заставив его лежать неподвижно. Рен заметил, как бурые пятна на повязках раненого пирата увеличиваются в размерах.

— Хорошо, — сказал Морской Дракон, — я сделаю, что сумею. Если, конечно, он захочет со мной разговаривать. И если вообще смогу его увидеть.

* * *

Времени в запасе было ещё предостаточно, и Избранный решил заглянуть на ферму к Ангару. В таверну «У мёртвой гарпии» он заходить не стал, чтобы ненароком не зависнуть там до глубокой ночи, а сразу направился к дороге, что вела в бывшие владения Онара. Двигался он, по обыкновению, размеренным бегом. Однако, выйдя на перекрёсток, заметил приближающуюся слева, по ведущей на Троллин и к древним пирамидам дороге, фигуру в доспехах Кольца Воды, и остановился, так как узнал в путнике Кавалорна. Тот при виде рослого паладина сбавил шаг, но, рассмотрев Победителя Драконов зорким взглядом бывалого охотника, приветственно помахал рукой и припустил бегом.

— Случилось что-нибудь? — спросил Избранный, как только Кавалорн оказался рядом.

— Нет. С чего ты взял? Просто несу очередные послания для Ватраса и магов Огня. А ты куда собрался?

— Так, гуляю…

— Тогда, может, прогуляемся в таверну?

— Спасибо, — засмеялся Избранный. — Я собрался навестить Ангара.

— А, Кор Ангар же где-то здесь обосновался…

— Он злится, когда его так называют. Так что учти, если будешь с ним разговаривать. А то обидится, и сломает тебе пару конечностей… Ты лучше расскажи, как там дела в Яркендаре?

— А что в Яркендаре? Там всё, как обычно. Храм почти восстановили, сейчас отстраивают окружающие его сооружения. Недавно там объявился охотник Драгомир, закупил припасы и ушёл в горы. Генерал Ли гоняет своих парней по бездорожью в полном вооружении, а потом до изнеможения заставляет махать мечами. Даже мне пришлось несколько раз поучаствовать. Думал, упаду и не встану! Недавно мы помогали ополченцам, охраняющим золотую шахту, истреблять болотожоров, напавших на караван с продовольствием для рудокопов. А хоринисские власти в обмен на помощь согласились приплачивать магам Воды за пользование порталами…

— Значит, Ли не особенно переживает, что вновь не попал на материк?

— Как же! Ещё как переживает. Потому и изнуряет всех учениями. А ещё грозится перебраться поближе к порту, чтобы не пропустить корабль.

— Не высовывался бы он раньше времени. Я послезавтра отправляюсь на Южные острова. Выполню поручение магов и постараюсь что-нибудь придумать с судном…

— Так и взял бы парней с собой. Чего они маяться будут?

— Не получится. Это не корабль, а лодчонка какая-то. У них там всего одно место свободное осталось. А если Ли с его наёмниками погрузить, да ещё в броне, то Кантарова посудина точно ко дну пойдёт.

— Так ты с Кантаром собрался? Осторожнее с ним! Сталкивался я с этим волчарой в прошлом году. Скользкий он тип, и дружки его не лучше.

— Да уж знаю. Но всё равно спасибо за предупреждение.

Простившись с Кавалорном, Избранный побежал по дороге, проходившей по берегу прекрасного озера с водопадом и заросшим цветами островком посередине. Слева тянулась неровная стена скал, основание которых заросло ельником. Когда он миновал пещеру, где в прошлом году искал припрятанные капитаном Грегом драгоценности, ветви елей позади с шумом раздвинулись и на дорогу выскочили три вооружённых орка. Наверное, они были последними оставшимися из войска, разгромленного зимой лордом Хагеном.

Победитель Драконов обернулся навстречу врагам, быстро сняв с плеча арбалет. Орки остановились в нерешительности. Были они тощими, со свалявшейся шерстью, в потрёпанных лёгких доспехах и с ржавыми топорами в волосатых руках. Переглянувшись и издав хриплый боевой клич, орки бросились в атаку. Избранный выстрелил и коротким плавным движением вновь натянул тетиву. Один из нападавших рухнул как подкошенный. Двое других сразу раздумали драться и бросились наутёк. Человек прицелился в одну из костлявых спин, заросших пробившейся между толстыми кожаными пластинами доспехов клочковатой шерстью. Однако стрелять не стал. Воспоминание об орках Хаара-Дхуна остановило его.

«Может, ещё одумаются? Вернутся домой и будут жить, как им завещали предки», — подумал Избранный, опуская арбалет.

Когда он приблизился к полю, оставляя по правую руку избушку торговца Эрола, ему показалось, что сзади кто-то есть. Стремительно обернувшись, он заметил, как качнулись ветви одного из деревьев. Постояв некоторое время, пристально вглядываясь в редкие заросли, Избранный решил, что это какой-нибудь мелкий зверёк или птица, и заспешил дальше.

Ещё издали, наискось пересекая поле, он заметил возле дома фигуру пастуха и нескольких овец. Приблизившись, узнал Бальтазара.

— Привет, — подходя, сказал Избранный. — Как жизнь?

— Грех жаловаться. Живём помаленьку, — отвечал старый пастух.

— А что это ты опять здесь? Снова Бенгар со своих пастбищ гонит?

— Нет, он на меня больше не злится. Просто здесь к дому ближе.

— Ты же говорил, трава тут плохая.

— Это раньше. А теперь я и к озеру овец гоняю, и к мельнице. Новый хозяин всё зверьё в округе поразогнал и даже пару оживших скелетов возле кладбища упокоил. Ангар, похоже, ничего не боится…

— Он сейчас дома?

— А как же. За дровами ездил, потом лошадь возле мельницы привязал, чтоб попаслась, и домой пошёл… О! Вон Рози идёт!

Из-за угла дома вышла хозяйка. Избранный отметил, что вид у неё самый цветущий. Увидев старого друга и спасителя, она заулыбалась и приветливо кивнула.

— Как хорошо, что ты пришёл! Ступай в дом, Ангар там. Сейчас ужинать будем. Я зелени нарву и приду.

Сказав это, Рози заспешила к кругу стоячих камней, возвышавшихся в середине поля, где у неё росли овощи. Избранный посмотрел ей вслед и направился в бывшее жилище Секоба, в котором теперь обосновался Ангар, прежде возглавлявший темпларов — стражей Братства Спящего.

Ангар сидел напротив камина, откинувшись в удобном кресле, и выглядел спокойным и благодушным. Он даже не поднялся навстречу Избранному, а, махнув рукой, предложил сесть в соседнее кресло.

— Наработались сегодня, — пояснил Ангар. — Дрова возили. Работники мои тоже намучились. Наелись теперь, пива напились и дрыхнут на сеновале… А ты какими судьбами? Опять на подвиги собираешься?

— Я тебя прямо не узнаю, Ангар. Смотрю, ты здесь расслабился, разомлел, как глорх на солнцепёке. Поди, и брюшко расти начало?

— Ну уж нет, этого я не допущу. Работы у меня хватает, да и с ним я не расстаюсь, каждое утро тренируюсь, — усмехнулся Ангар, кивая в сторону висевшего над камином длинного двуручного меча.

— Тренируется он… А орки только что не возле дома шастают…

— Орки?! — вскинулся Ангар.

— Они, родимые. Возле озера на меня три штуки вышли. Облезлые все, отощавшие. Я одного пристрелил, остальные убежали. Хотя, сдаётся, они после крались по моему следу.

— А почему не добил?

— Не поверишь, Ангар, жалко мне их стало.

— Волосатых он жалеет! Тут недавно в поместье лорда Андрэ крестьянин пропал. Пошёл в монастырь за лечебным зельем и не вернулся. Думали, в Хоринис сбежал или в Троллин. А дня три назад рыбаки его в озере нашли, в зарослях тростника, изувеченного всего…

— Может, шныги?

— Какие шныги, их здесь с весны никто не видел! Орки это, некому больше! Надо завтра ополченцев предупредить, которые дороги патрулируют…

— Да демон с ними, с орками! Ты-то что думаешь дальше делать, насовсем здесь осел или как?

— Пожалуй, что и насовсем. Чего мне ещё желать? Похоже, я нашёл свою тихую пристань. Рози — она знаешь какая!

Избранный украдкой хмыкнул. Он знал. И был вполне согласен с мнением приятеля.

— И Тилл неплохой парнишка, — продолжал Ангар. — Гостил недавно. Говорит, на службе всё в порядке. Глядишь, со временем в десятники выйдет… Ферма тоже хорошая. Овец вот на будущий год ещё подкупим, мельницу починить надо бы…

Размеренная речь Ангара была прервана дикими криками снаружи. Оба приятеля сорвались с места и, не теряя ни мгновения, выскочили из дома. Ангар на ходу сдёрнул со стены меч.

На самом краю поля кипела схватка. Бальтазар и два молодых крестьянина отбивались от наседавших на них орков. В воздухе мелькали топоры и дубины, звенел металл, раздавался рёв орков и крики людей. По полю метались испуганные овцы. Волосатые, которых было всего двое, явно одолевали. Но как только из дома появились Победитель Драконов и Ангар, схватка закончилась. По одному взмаху Рассекающего Тьму и длинного двуручника, и оба орка забились на окровавленной траве.

— Где Рози?!! — озираясь, закричал Ангар. И тут же бросил меч и кинулся туда, где среди примятых колосьев пшеницы темнело что-то бесформенное. Избранный побежал за ним.

Ангар упал на колени и заглянул в окровавленное лицо. Рози застонала, она ещё была жива.

— Магическое зелье есть?! — обернулся Ангар к Победителю Драконов. — Давай скорее!

— Не поможет… поздно… Ангар, любимый… — тихо, но так, что её почему-то услышали все, прошептала Рози. Потом она перевела взгляд на Избранного. — Береги… себя…

Это были её последние слова.

— Рози! Рози! — тряся женщину за плечи, повторял Ангар, не в силах поверить в случившееся.

За его спиной в голос зарыдал кто-то из работников. Избранный стоял, опустив голову. В ладони с хрустом лопнула ненужная уже склянка с зельем.

* * *

Покинув хижину, Рен остановился возле Рагдара, Сегорна и Спиро. Они прервали свой негромкий разговор и все трое вопросительно подняли головы.

— Как он там? — спросил Спиро.

— Пока плох, но обязательно поправится. Брэндона так просто не сжить со света!

— Как знать, — покачал головой старый моряк. — Оружие того головореза, судя по всему, было осквернено тёмной магией. Иначе рана заживала бы скорее, ведь целебных зелий у нас довольно...

Рен меж тем повернулся к Рагдару и спросил:

— То, что рассказал мне Брэндон, правда?

— О моём долге? Да, я здорово увлёкся тогда и проиграл. Ни за что больше не сяду за кости!

— Ты так расстроен, что тебе придётся вступить в мою бригаду, если я выполню его поручение?

— Нет, что ты! Я ни сколько не против. Просто очень неприятно, когда кто-то распоряжается тобой из-за глупого проигрыша.

— Я рад, что ты сам желаешь пойти со мной. Сегорн, а ты что скажешь?

— Уверен, что с тобой нам скучать не придётся, — с улыбкой отвечал нордмарец. — Так что я согласен поступить под твоё начало. А что касается твоего испытания... Парни рассказали, чем вчера закончилась попытка выстрелить из моего нового оружия. Кендрик и Дарион в один голос уверяют, что если добавить в металл ствола немного магической меди, то всё получится. Поэтому, как только ты принесёшь мне пять кусков магической руды, я буду весь в твоём распоряжении.

— Ну, ты и задал задачу! Где ж я её тут возьму?

— Не знаю. Это ведь твоё испытание... Впрочем, Титус Грош, кажется, купил немного руды на Хоринисе. Может быть, она до сих пор лежит у берега, среди обломков его когга. Я бы и сам поискал, но нырять там нужно глубоко, а плавать меня толком так и не научили...

— Хорошо, — вздохнул Рен, — я посмотрю, что можно сделать.

Получив такие задания, Морской Дракон понял, что набрать людей в бригаду будет сложнее, чем ему представлялось вначале. Однако к трудностям парню было не привыкать, и он решил попробовать выполнить эти нелёгкие поручения.

Но прежде нужно было найти ещё одного желающего. Кому бы предложить? Старых пиратов звать не имело смысла. Недавнее пополнение, принятое в команду на Заатане, Грег трогать запретил. Значит, выбор оставался не слишком богатым.

Оуэна, Фина и Дженкинса Рен исключил сразу. Первый был слишком робким, а двум другим он не смог бы до конца доверять. Оставались Том, Билл, Дарион и Родрик. Том — парень прямой и решительный, неплохо владеет мечом и в бою не подведёт. К тому же он, как и Дарион, прошёл суровую школу Минентальской каторги.

Билла, бывшего вора из Портового квартала, Морской Дракон знал и раньше, ещё по Хоринису. К пиратам Билл подался за год до Рена. Человек он хитрый, ловкий. Умеет держать язык за зубами. Да и его воровские навыки могут иной раз очень пригодиться. Хотя сомнительно, чтобы в случае чего он был бы готов отдать жизнь за товарищей.

Родрика Рен тоже знал очень давно. Тот пробавлялся в порту случайными заработками, раньше иногда нанимался заготавливать лес, а в последнее время работал на верфи у Гарвелла. Никакими особенными талантами, кроме определённых познаний в плотницком деле и лёгкого нрава, парень не обладал. К тому же, по возрасту он был скорее ровесником старших членов команды, как, впрочем, и Фин. Однако Морской Дракон решил, что если Билл с Томом откажутся к нему присоединиться, он предложит место в бригаде Родрику или, в крайнем случае, Дариону. Впрочем, в отказе последнего Рен не особенно сомневался. Рассудительный и честолюбивый кузнец и начинающий маг скорее предпочтёт выдвинуться в команде каким-нибудь другим образом, не поступая в подчинение к Рену, склонному к неоправданному риску и слишком юному.

Обдумав всё это, Морской Дракон вновь направился к порталу, чтобы найти Тома и Билла, стоявших вахту один — на судне, а второй — в форте.

Тома Рен увидел, едва поднявшись на «Снеппер». Тот с мрачным видом начищал пушку, установленную у обращённого к причалу борта. Около соседнего орудия лениво создавал видимость работы Бонес. Третью пушку, высунув язык от усердия, старательно тёр один из новичков — худой смуглый парень на пару лет постарше Рена.

За их работой якобы присматривал Морган, между делом упражнявшийся с боевым топором. Взмахнув пару-тройку раз своим грозным оружием, он садился на стоявший возле рубки бочонок, доставал из-за него глиняную бутыль с хмельным пойлом Сэмуэля и, крепко приложившись, принимался любоваться солнечными бликами на поверхности моря. Примерно тем же самым занимался Скип, разместившийся на носовой надстройке и выполнявший обязанности дозорного. Он должен был поднять тревогу в случае опасности с моря. Хотя пребывал штурман уже в таком состоянии, что опасность могла ему и примерещиться.

Заметив Рена, все пятеро приветствовали его и вернулись к своим занятиям. Морской Дракон подошёл к Тому и, не тратя времени понапрасну, высказал своё предложение.

Тот задумался на некоторое время, а потом сказал:

— Вообще-то я не против. Но ведь вначале нужно назначить тебе испытание? Ладно. Меня до сих пор достаёт Генри из-за моего прошлого в шайке Ворона, хотя я покинул проклятого барона, как только представилась возможность. Но Генри никогда не упустит случая припомнить мне моё прошлое и упрекнуть, а ведь я уже много раз доказывал свою преданность команде! Так вот. Если ты побьёшь Генри и возьмёшь с него слово оставить меня в покое, я вступлю в твою бригаду.

— Да-а-а, задачки вы мне задаёте! — поскрёб затылок Рен. — Как же я это сделаю? Побить-то его я, наверное, побью. Хотя тоже по всякому может получиться. Но как вызвать на поединок первого помощника капитана?

— Не знаю, это уж твоё дело, — пожал плечами Том. — Я должен был назначить тебе испытание, а как ты его выполнишь — меня не касается.

Озадаченный Рен направился к трапу.

Он миновал причал, поднялся к форту и сразу же увидел увешанного оружием Билла, скучавшего на страже возле входа.

— Привет, Дракон! — оживился тот при виде приятеля. — Набираешь парней в свою бригаду? Нелёгкое это дело! Только тот безымянный ловкач в прошлом году обошёлся без всяких испытаний. Просто собрал толпу и повёл в Каньон истреблять бритвозубов. А остальные, говорят, намучились, пока нашли нужное количество желающих... Ты, небось, мне решил предложить?

— А ты бы согласился?

— Я-то? Конечно! Только принеси мне подзорную трубу капитана Грега, всего и делов. Он её после сражения забрал с тела герцога Оттона и теперь не расстаётся с любезным его сердцу инструментом...

— Сдурел, Шныжья Лапа?! Он нас обоих на рею вздёрнет!

— Ну, не хочешь, как хочешь... — развёл руками Билл.

Покачав головой, Рен направился на поиски Дариона. Предлагать ему вступление в бригаду он пока не собирался, но послушник-кузнец обещал составить для него средство, позволяющее долго обходиться под водой без воздуха. Рецепт этого зелья Дарион выведал ещё в бытность свою в Братстве Спящего, но до сих пор не имел случая испробовать его в деле.

* * *

Два дня спустя после гибели Рози, на рассвете хмурого ветреного утра, Избранный поднялся на палубу «Гарпии» — так после долгих препирательств назвали свой гукор Кантар и компания. Впрочем, это только так говорится — «поднялся». На самом деле он на неё спрыгнул, сбежав по наклонному трапу, так как палуба небольшого судна была заметно ниже причала.

На берегу молчаливой толпой стояли Диего, Ларс, Мильтен, Лестер, Ватрас, Миксир, картограф Брахим, Кардиф и несколько праздных зевак.

В стороне от них одиноко возвышалась мрачная фигура Ангара. Он снова был в своих старых доспехах стража Болотного братства, на мощной смуглой шее висел защитный амулет, а из-за кованого наплечника виднелась рукоять двуручного меча.

Ангар появился в городе накануне вечером, ни с кем не разговаривал, а на Избранного даже не взглянул, когда тот столкнулся с ним на Храмовой площади. Однако утром на причале оказался едва ли не раньше остальных и молчал, как мог неделями молчать прежде, на каторге. Просто стоял и смотрел, сложив на груди руки в стальных наручах.

Избранному было горько и стыдно. Простившись с друзьями, он подошёл к Ангару, но тот молча глядел на море, сливавшееся на западе с ещё тёмным небом, и ни чем не показал, что заметил подошедшего.

Пока Победитель Драконов, терзаемый угрызениями совести, стоял и раздумывал, что сказать Ангару, сзади неслышно приблизился Ватрас и отозвал его в сторону.

— Будь осторожнее с Кантаром и его дружками, — тихо сказал маг. — Они способны на любую подлость. В последнее время все трое старательно избегали меня. Наверное, боялись выдать свои недобрые замыслы...

— Не волнуйся, старче, — ответил Избранный, которого в данный момент волновало совсем другое. — Я же не вчера родился, постараюсь держаться настороже и приглядывать за ними. А если эти ребята поведут себя не лучшим образом, я церемониться не буду... Всё равно сейчас больше не на чем ехать, приходится иметь дело с этой шайкой, дери их всех шныг!

— Да благословит тебя Аданос, сын мой...

— Эй, долго ты там?! — раздался снизу голос Кантара.

Скривившись, как будто наступил на что-то мерзкое, Победитель Драконов повернулся, помахал рукой и сбежал по спружинившему под ногами трапу.

Пока отдавали концы и поднимали паруса, он стоял у борта и смотрел на оставшихся на берегу. Потом «Гарпия» медленно развернулась кормой к Хоринису и, стремительно набирая ход под напором попутного ветра, пошла к выходу из гавани. Портовые постройки, башни Верхнего города и заросшие лесом скалы за ними на фоне посветлевшего уже с восточной стороны неба казались выкованными из тёмной бронзы.

Избранный вздохнул и повернулся в сторону палубы. Его удивило, что кроме троих судовладельцев и капитана Йоргена, на гукоре находился всего лишь один матрос. Даже сам «почтенный негоциант» Фернандо помогал команде, неловко сматывая какие-то канаты. Победитель Драконов решил, что торговцы из скупости наняли лишь двух моряков, но вскоре понял, что ошибся. Как только судно миновало небольшие островки, отделявшие бухту от открытого моря, на палубе появились новые лица. Причём все они были ему знакомы. Прежде всего, это оказались Санчо и Логан — бандиты из шайки Ворона, сбежавшие, как только их привели в Хоринис. Они решительно не пожелали отправляться в Миненталь — бить с Хагеном орков. Их тогда поискали немного, но найти не смогли и вскоре бросили эту затею, решив, что разбойники покинули город. Как выяснилось, оба беглеца — бывшие моряки, и за половинную плату их охотно взяли на службу дружки Кантара.

Впрочем, появление этих двоих особого удивления Избранного не вызвало. Но как, скажите на милость, здесь могли оказаться Мигель и Готард? Мигель — один из людей Торуса, остававшийся с ним в Яркендарской бухте, бывший ученик алхимика Игнаца, угодивший на каторгу за запретные магические исследования. А Готард — недавно приехавший на Хоринис молодой нордмарец, прибившийся к Воровской гильдии и оставленный вместо старого Джека присматривать за маяком. Увидев его, Избранный первым делом взглянул на северо-восток, где яркой звездой мерцал огонь на вознесённой над портом маячной башне.

Удовлетворить своё любопытство Избранный смог не сразу. Едва поднявшись на палубу, все четверо дружно включились в работу. Впрочем, умелыми моряками были только Санчо и Логан, Готард умел кое-что и помогал в меру способностей, а Мигеля просто заставили двигать какие-то ящики, сложенные около мачты. Избранному пришлось спуститься в каюту, чтобы не путаться под ногами команды на тесной палубе. Кроме части груза, на ней размещались ещё два больших арбалета, установленных на массивных дубовых станинах, и маленькая лодка, перевёрнутая кверху килем. Так что повернуться действительно было негде.

Каюта, выделенная Победителю Драконов, вмещала в себя койку, сундук и масляную лампу, намертво прикрученную к стене. Стоять приходилось, уперевшись головой в подволок, а крохотный иллюминатор, забранный мутным стеклом, легко можно было прикрыть ладонью.

Всего кают на судне было три, не считая совмещённого с камбузом тесного кубрика в носовой части. Ещё одна, точно такая же, как эта, отданная в распоряжение Избранного, находилась напротив. В ней обитал Йорген. А третью, расположенную в задней части кормовой надстройки, относительно просторную и светлую, занимала троица судовладельцев. Вообще-то, по всем правилам и морским законам, именно она должна была принадлежать капитану. Но Кантару, Фернандо и Гербрандту законы и правила были не писаны, а Йорген, насидевшийся на берегу и едва не ставший послушником в монастыре, был рад любой возможности выйти в море. Позднее он признался Избранному, что очень жалел о своём малодушии, когда отказался идти с ним на Ирдорат.

После того, как суета наверху улеглась, наш герой вновь вышел на палубу. Готард и Мигель как раз закончили закреплять при помощи канатов сложенные на палубе ящики. Видно, трюма жадным купцам показалось мало. Несмотря на перегрузку, судёнышко шло легко. На его единственной мачте, сильно смещённой в сторону кормы, были подняты два прямых паруса, а над длинным бушпритом — три треугольных, установленных один за другим. Как они там называются, Избранный не помнил и ни сколько не беспокоился по этому поводу. Его больше интересовало другое. Он приблизился к старым знакомым и поздоровался. Потом, не утерпев, спросил:

— Как вы тут очутились, парни?

Здоровяк Готард пожал плечами.

— Надоело мне в Воровской гильдии быть мальчиком на побегушках, я и ушёл, — ответил он.

— А на маяке кто?

— Джек. Он давно уже вернулся. Говорит, Хаген его упрашивал остаться, машину построить, чтобы воду откачать из какой-то старой шахты. Но он заскучал по своему маяку и пришёл назад. Даже на награду не польстился, старый чудак!

— Мигель, а ты как здесь? Мы же с тобой в Яркендарской бухте в последний раз виделись, когда нас орки туда привезли.

— Да вот они на этой самой посудине несколько дней назад там объявились. Еду доставили, выпивку, одежду и предложили обменять всё это на золото. Ещё сказали, что скоро пойдут на Южные острова. Я и упросил их взять меня с собой за несколько самородков, — пояснил алхимик-недоучка.

— Странно. Пираты считали, что никто не знает, как пробраться с моря в их бухту. Там же мели кругом, скалы и стаи морских драконов! — сказал Избранный.

— А вот он Кантару карту какую-то принёс, — махнул Мигель головой в сторону Готарда.

— Карту?

— Ага. Я её у воров взял. Они, говорят, прошлым летом её у какого-то одноглазого типа на рынке вытащили, — спокойно проговорил нордмарец.

— Так ты, выходит, мало того, что сбежал от Ларса, так ещё и обокрал его напоследок? — нахмурил брови Победитель Драконов. — А ты, оказывается, подлый сукин сын, Готард!

— Уж какой есть, — невозмутимо пожал плечами здоровяк и вернулся к работе.

Потом потянулись одинаковые, как стрелы в колчане опытного стрелка, дни плавания. Ветер дул ровно, в штиль «Гарпия» не попадала. Штормов, подобных тому, что разразился после ухода Избранного в подземелья цвергов, тоже не случалось. Гукор, раздув паруса, легко пожирал милю за милей, сопровождаемый скрипом снастей, плеском волн и криками чаек.

Победитель Драконов вначале держался настороженно и даже на ночь не снимал брони. Но постепенно становилось всё жарче, умиротворяющее однообразие пути настраивало на благодушный лад, Кантар и его дружки при встречах были приветливы, хотя редко покидали каюту. Поэтому Избранный вскоре успокоился, засунул арбалет, доспехи и большую часть содержимого сумки в дорожный сундук, купленный накануне плавания у столяра Торбена. Сундук запирался на отличный замок, который невозможно открыть отмычкой. К тому же, Мильтен наложил на него защитное заклинание, так что теперь любой, кто попытался бы ограбить избранника богов, рисковал сильно обжечь свои загребущие руки. Победитель Драконов переоделся в роскошный костюм из мягкой ткани, купленный накануне похода в Проклятые подземелья. В этой одежде было удобно и не так жарко.

При себе он всегда держал лишь две вещи — Глаз Инноса и Рассекающий Тьму.

Большую часть времени путешественник проводил на палубе, предаваясь неге, но при этом ощущая уже подступающую скуку. Её несколько развеивали беседы с Мигелем, на которого, убедившись в его полной непригодности к морскому делу, возложили обязанности повара. Вот с ними бывший ученик алхимика справлялся отменно. При этом у него оставалось довольно времени, чтобы развлекать Избранного своими рассказами.

— Так оно и случается, — распространялся Мигель. — Стараешься, стремишься достичь вершин мастерства, а потом всё идёт насмарку из-за одной единственной ошибки.

«Но я алхимик был, и потому

Иннос, который ввек не ошибётся,

Меня послал в десятую тюрьму…» [21]

Будто обо мне сказано!

А ведь почему со мной так сурово поступили? Думаешь, потому, что после употребления моего зелья почтенный Игнац повредился в уме? Как бы не так! Он и до того был порядком чокнутый. Просто магам не понравилось, что кто-то кроме них стремится к истине.

— Полегче, приятель! Что-то я тебя не пойму. Насколько мне известно, алхимика Константино или, к примеру, торговца зельями Цуриса Круг Огня ни в чём не обвиняет. Да и Саландрила после покаяния за бегство из монастыря оставили в покое. Все они считаются уважаемыми жителями города…

— Да как можно сравнивать! Они же простые ремесленники. Кузнеца Харада или плотника Торбена вон тоже не судят за колдовство. Ну и что? А мы с Игнацем искали истину!

— Знаешь, Мигель, я тоже немного изучал приготовление зелий, и не вижу в этом ничего особенного. Да меня маги сами учили некоторым рецептам!

— Ты просто не понимаешь. Думаешь, что алхимия — это просто наука о приготовлении зелий и снадобий? Ничего подобного! Алхимия — это способ преодолеть несовершенство мира, избавить его от порчи, наведённой Белиаром и его слугами на изначально беспорочное творение Инноса и Аданоса. Это возможность отыскать суть всего, всё объединить в одном, а единое — разделить на составляющие…

— Исправить мир, говоришь? — хмыкнул Избранный. — И как же этого можно добиться, смешивая всякую дрянь в реторте?

— Ты когда-нибудь слышал о Крови Инноса?

— Нет. Только о Слезах Инноса. Даже держал в руках пузырёк с этим веществом.

— Правда? Потом расскажешь подробнее… Однако Кровь Инноса — это совсем иное. С её помощью железо можно превращать в золото, обычную медь — в магическую, а человеку она способна даровать бессмертие. [22] Проходя весь долгий путь приготовления зелья, этап за этапом, алхимик также совершенствует самого себя, преодолевает сомнения, лень и слабость, укрепляет веру в Инноса. Однако рецепт этого удивительного вещества утерян. И уже не одну сотню лет алхимики — истинные алхимики, я имею в виду! — пытаются его отыскать. Некоторые говорят, что тайну Крови Инноса скрывают маги Огня и жестоко карают всех, кто приблизился к её разгадке. Видимо, именно поэтому я оказался на каторге…

— Что-то у тебя не стыкуется! — вновь прервал излияния Мигеля Избранный. — Зачем магам держать в тайне рецепт приготовления средства, которое могло бы помочь им взять верх над силами Хаоса? И почему тебя отправили за Барьер, а твоего учителя Игнаца — нет?

— Наверное, магам их собственная власть дороже, чем дело Порядка и Света. А Игнац, после того, как отведал моего зелья и окончательно свихнулся, стал им уже не опасен.

— На всё у тебя ответ! Ну расскажи, как вы искали истину на дне реторты…

Примерно такие беседы они и вели изо дня в день, пока капитан или кто-то из негоциантов не прерывал их и не отправлял Мигеля на камбуз — готовить обед.

Готарда Избранный старательно не замечал, что, надо отметить, на тесном судёнышке было весьма затруднительно.

Между тем, Южные острова, точнее, восточная их часть, с каждым часом становились всё ближе. Капитан Йорген, в своё время избороздивший не одно море в поисках китов, знал своё дело и вёл «Гарпию» строго по проложенному на карте курсу.

* * *

Рен сидел на лавочке возле домишки Гатаны и наблюдал, как небольшой прибрежный посёлок погружается в сон. Вот подвыпившие Тео и Аллигатор Джек, наспорившись до хрипоты и договорившись с утра пойти на охоту, расходятся в разные стороны. Элврих, посовещавшись о чём-то с Гарвеллом и Джимом, расположившимися возле костра, вернулся к ожидавшей его Люсии и в обнимку с ней направился к своему новому дому, выстроенному почти у самого леса. Там уже блеяли овцы, которых Кушрок и Борус пригнали на ночь с пастбища и заперли в загоне.

Когда уже совсем стемнело, Гарвелл и Джим затушили костёр и разбрелись по хижинам. В этот час в посёлке появился капитан Грег. Идя вполне открыто, но при этом стараясь не создавать лишнего шума и не привлекать особого внимания, он направился к жилищу Таны. Рен удивился, хотя уже знал, что Борус и Тана — не муж и жена, как он думал вначале, а брат и сестра. Однако роман Грега со знойной, хотя и перезрелой южанкой стал для него новостью. Впрочем, на такие вещи любопытства Рена, в иных случаях просто безмерного, обычно не хватало. Он тут же выбросил из головы личные дела капитана и принялся смотреть на неисчислимые звёзды, мерцавшие на почти чёрной поверхности небесной тверди.

Было, наверное, уже далеко за полночь, когда из хижины за спиной Морского Дракона донёсся испуганный вскрик Гатаны. Парень вскочил и бросился в тёмный проём двери.

За перегородкой у входа что-то тихо бормотала Хло, наверное, молилась богам. Но Рену нужно было дальше. Он оказался в помещении, где лежал Брэндон и так же, как и утром, сидела возле него Гатана. Правда, её расширенные глаза глядели не на раненого, а в противоположный угол.

Темноту в хижине рассеивал тусклый свет масляной лампы. В его неверных лучах явственно виднелась полупрозрачная фигура невысокого крепкого человека с широким лицом обитателя Южных островов. Он стоял, опустив руки, и с укоризной смотрел на свою вдову.

Рен сделал шаг вперёд.

— Доброй ночи, уважаемый купец, — сказал Морской Дракон, обращаясь к призраку. — Не мог бы ты поведать нам, что привело тебя сюда в столь поздний час? Почему бы тебе не отправиться в Обитель Света, чтобы вкусить покоя, уготованного Инносом для всех честных людей?

Призрак, так же молча, медленно повернул лицо в сторону парня. Постоял так ещё немного, а потом, сделав приглашающее движение рукой, прошёл мимо него к стене и исчез в ней.

— И вот так каждый раз! — взволнованно выдохнула Гатана.

— Рен, пожалуйста... — начал Брэндон, но Морской Дракон не стал его слушать. Стремглав бросившись к двери, он покинул хижину и успел заметить едва различимую в темноте фигуру Титуса Гроша, удалявшуюся в сторону моря.

Стараясь не упустить призрака из вида, Рен последовал за ним.

Приведение достигло полосы прибоя и, не сбавляя шага, двинулось дальше. Вода дошла призраку вначале до колен, потом до пояса, но глубже он уже не погружался. Так и пошёл вдоль обрывистого берега, повернув направо, к Северному пляжу.

Рен по воде ходить не умел, поэтому после нескольких шагов ему пришлось плыть. Но от призрака, едва белевшего смутным пятном над поверхностью воды, парень старался не отставать. Плыть в одежде и с оружием было неудобно, но он привык к таким упражнениям. К тому же, магический пояс, входивший в снаряжение каждого пирата, помогал держаться на плаву. Правда, не умеющим плавать и испытывающим страх перед водой он помогал мало. Но Рен-то плавал превосходно и не боялся моря даже после встречи с морским чудовищем, чуть было не стоившей ему жизни.

Плыть пришлось долго, и Рен порядком устал. Добравшись до Северного пляжа, призрак Титуса начал удаляться в сторону открытого моря и вскоре исчез, погрузившись в глубину в том месте, где на дне покоился его когг, отнесённый штормом от прибрежных скал, что положили конец его плаванию.

— Мог бы и сам догадаться, ядро мне в глотку! — укорил себя за несообразительность Рен и погрёб к берегу, отплёвываясь от солёной воды.

Плыть в темноте назад ему не хотелось, и потому молодой пират решил переночевать в полуразрушенной хижине, всё ещё стоявшей под скалами на краю Северного пляжа. Сняв предохранительную обёртку с факела, он осветил убогий приют жертв кораблекрушений. Здесь было всё по-прежнему, разве что дыр в крыше прибавилось. Возле старой покосившейся койки темнел полусгнивший сундук, обитый полосами ржавого железа. В нём прошлой осенью Рен отыскал дневник старого пиратского капитана, некогда погибшего на этом берегу. В углу валялось несколько поленьев и брошенная кем-то треснувшая деревянная кружка.

Развесив одежду для просушки, Морской Дракон улёгся на койку и вскоре крепко уснул...

На рассвете в хижине, совершенно бесшумно ступая босыми ногами, возник высокий смуглый человек с начисто лишённой волос головой. В руке он держал короткий кривой меч. Незваный гость остановился над спящим Реном и замер, задумчиво глядя на него и теребя висевшее на изуродованной шрамом шее ожерелье из зубов аллигатора. Покрытое затейливой татуировкой лицо пришельца не отражало никаких чувств, длинные сильные пальцы цепко сжимали рукоять оружия...

Рен молнией слетел с койки, едва не разрушив это ветхое ложе. Парень замер на полусогнутых напружиненных ногах и повёл из стороны в сторону остриём длинной шпаги, невесть как оказавшейся в его руке. В хижине, кроме Рена, никого не было. Ветерок вяло шевелил края старой парусины, составлявшей кровлю, и листья росшей напротив пальмы. Справа, на дальнем конце пляжа, раздавались звуки, свидетельствовавшие о присутствии там нескольких аллигаторов. А слева доносился приближающийся скрип уключин.

— Приснится же... — буркнул Рен, однако на всякий случай внимательно осмотрел песок вокруг хижины. Не обнаружив никаких следов, оделся и вышел на пологий песчаный берег, к которому уже причаливала лодка.

Лодка принадлежала Гарвеллу. Кроме самого владельца, на ней прибыли Аллигатор Джек, Дарион, Спиро и Гатана. Джек, едва выпрыгнув на песок, заметил в отдалении пару столь ненавидимых им рептилий и с криком: «Опять эти мерзкие твари!» бросился истреблять аллигаторов.

Гатана, опершись на руку верного Спиро, покинула лодку и приблизилась к Рену.

— Тебе удалось что-то выяснить? — с надеждой глядя на парня, спросила она.

— Похоже, твой муж обижен на то, что его не похоронили как следует. Его кости ведь до сих пор лежат среди обломков судна?

— Да, это так, — потупила глаза женщина. — Ночью «Заатан» выбросило на скалы. Но утром, когда закончился шторм, оказалось, что его отнесло далеко от берега. Мы ничего не смогли сделать...

— Значит, придётся мне, — вздохнул Рен. — Дарион, ты приготовил зелье?

— А как же! — самодовольно ухмыльнулся тот. — Весь вечер вчера провозился.

Он протянул Морскому Дракону маленькую стеклянную бутылочку, в которой плескалось нечто мутное, тёмно-зелёного цвета.

— Надеюсь, ты не отравишь меня этой гадостью, — с сомнением рассматривая содержимое сосуда, проворчал Рен.

— Не сомневайся! — уверенно отвечал Дарион. — Зелье уже испытанное. Его рецепт узнал во сне сам Ю-Берион, а потом сообщил Кор Галому. Тот сварил зелье и напоил им Гор На Драка, чтобы тот выяснил, нельзя ли выскользнуть за Барьер под водой, у самого морского дна.

— И что, выяснил?

— Выяснил… Его потом целый месяц от магических ожогов лечили. Зато не захлебнулся…

— Это утешает. Но ты-то как узнал рецепт?

— Кайну, который помогал Кор Галому в лаборатории, нужно было отковать одну хитрую штуковину — подставку какую-то, чтобы во время работы не держать в руках колбы со всякой едкой дрянью. А то его наставник, когда увлекался, иной раз лил разную отраву бедняге на пальцы… Никто из послушников, знавших кузнечное ремесло, не брался помочь ему. Тогда вызвался я. И условие поставил, что Кайн взамен достанет рецепт этого зелья.

— Предусмотрительный ты, приятель! — похвалил Рен Дариона. Затем обратился к молодой женщине, — Госпожа Гатана, не найдётся ли какого-нибудь мешка, чтобы сложить в него кости почтенного Титуса?

— Нет… Я как-то не подумала, — слегка побледнев, ответила варантка.

— Вот, возьми. Я в неё улов складываю, — сказал Гарвелл и подал Рену сумку, сделанную из двух слоёв мелкоячеистой рыболовной сети.

Морской Дракон засунул сумку за пояс и открыл бутылочку с Дарионовым зельем. Понюхал, скривился от неприятного запаха и, собравшись с духом, залпом проглотил зелёную жидкость. Постоял, прислушиваясь к своим ощущениям.

— И что теперь?

— Теперь набери в грудь побольше воздуха и ныряй, — пояснил Дарион. — И поторопись, оно не очень долго действует.

Рен вдохнул как можно глубже, рыбкой нырнул с борта лодки и быстро поплыл в глубину. Уже в полёте он услышал, как Аллигатор Джек, лишивший жизни ни в чём не повинных пресмыкающихся, самодовольно произнёс, приближаясь к лодке:

— Вот примерно так нужно разбираться с этими чудовищами!..

Вначале дно уходило вниз полого, но через несколько саженей склон завершился крутым обрывом. Рен сильными гребками толкал тело в глубину. Вскоре впереди и внизу показалось что-то большое и тёмное. Это были обломки судна. Дышать пока не хотелось, и пират устремился к погибшему коггу.

При ближайшем рассмотрении стало видно, как сильно изувечено судно. Носовая часть отсутствовала почти полностью, мачт не было, ближе к корме в правом борту зияла огромная пробоина… Цепляясь за планширь, Рен добрался до кормовой рубки и беспрепятственно проник внутрь. Каюта капитана занимала большую часть надстройки и была погружена в темноту. Навстречу пирату, заставив его испуганно выпустить изо рта пузыри воздуха, метнулась крупная рыбина.

Оправившись от испуга, парень начал на ощупь обшаривать помещение. Все попадавшиеся под руку предметы он запихивал в свою сумку, каждый раз с лёгким содроганием ожидая, что в ладони окажется то, для чего предназначался мешок Гарвелла. Однако останков Титуса Гроша не было, и вскоре Рен сообразил, что их здесь и быть не могло — во время крушения купец наверняка находился на мостике. Зато Рен нащупал крепкий сундук, запертый на ключ, и принялся ковыряться в замке отмычкой. Делать это в темноте, да ещё под водой — занятие не из простых. Рен изломал добрый десяток отмычек, когда замок, наконец, открылся с громким щелчком, который он скорее ощутил пальцами, чем услышал.

Запустив руки в сундук, пират принялся выгребать его содержимое, состоявшее, в основном, из тяжёлых даже в воде кожаных мешочков, массивного угловатого предмета и какого-то длинного свёртка. Рен уже довольно долго пробыл без воздуха, но зелье пока действовало, и он, выскользнув из рубки, принялся обследовать дно в окрестностях судна.

На скелет Морской Дракон наткнулся почти сразу же, но, уже было начав собирать кости в сетку, заметил рядом ещё один. Потом, отплыв немного в сторону, обнаружил третий. По обрывкам одежды совершенно невозможно было понять, принадлежала ли она простому моряку или богатому судовладельцу. К тому же, Рен начал ощущать нехватку воздуха. Ему хотелось хорошенько вдохнуть, в груди появилась резь, пока не сильная, но с каждым ударом сердца становившаяся всё острее. Нужно было торопиться. Проведя рукой по лохмотьям, в которые превратили морские обитатели одежду погибшего человека, Рен почувствовал под ладонью толстую цепь. Потянув за неё, он понял, что это не простое украшение. На цепи висел амулет. Больше не сомневаясь, Морской Дракон принялся собирать кости в сетку. О том, что занятие это страшноватое и неприятное, он уже не помнил — зелье Дариона почти прекратило своё действие.

На поверхность воды Рен вырвался, едва не теряя сознание. В глазах темнело, а грудь, казалось, была готова разорваться. К счастью, Гарвелл и Спиро уже гребли изо всех сил, подгоняя лодку к тому месту, где появился отважный ныряльщик. Взахлёб хватая ртом воздух, Рен перебросил добычу через борт и следом перевалился сам, поддерживаемый руками Аллигатора. Дарион и Гатана ждали на берегу.

Вскоре лодка ткнулась носом в песок, и Рен, всё ещё тяжело дыша, приблизился к Гатане и положил к её ногам свою страшную добычу. Она заметно побледнела, но падать в обморок и закатывать истерику, как поступила бы на её месте любая жительница Хориниса, не стала.

Купца Титуса Гроша похоронили прямо здесь, на Северном пляже, у самой скалы. Сверху положили найденный неподалёку большой камень. Дарион как сумел провёл погребальный обряд, а Спиро выцарапал на камне имя и годы жизни своего погибшего хозяина.

Когда всё было закончено, Гатана опустилась на колени рядом с надгробием и дрогнувшим голосом произнесла:

— Прости меня, бедный мой Титус.

В этот миг над могилой возник призрак. Гатана вскрикнула и отшатнулась. Остальные тоже невольно сделали шаг назад. Призрак поднял руку, улыбнулся своей прозрачной улыбкой и исчез, будто втянувшись в надгробный камень...

— Надо потом будет попросить Тео надпись как следует выбить на надгробии. Он говорил, что прежде был каменотёсом… — шёпотом произнёс Спиро, как только все оправились от испуга.

Когда плыли назад, Рен вспомнил об остальной своей добыче, поднятой с морского дна. Он стал один за другим доставать набухшие мешочки и выкладывать их на дно лодки. Потом положил серебряную шкатулку, продолговатый свёрток и ещё несколько вещей, среди которых оказались навигационные инструменты — секстант, компас и небольшая гирька на длинном узловатом шнурке — лаг. Один из мешочков оказался наполнен какими-то неровными угловатыми предметами. Морской Дракон, разрезав кинжалом завязку, заглянул внутрь и радостно воскликнул:

— Магическая руда! Уважаемая Гатана, если не возражаете, её я оставлю себе.

— Конечно, ты заслужил награду. Но руды, пожалуй, будет мало. Возьми ещё навигационные инструменты и вот это, — Гатана извлекла содержимое свёртка — длинную шпагу в чёрных, отделанных серебром ножнах.

Рен принял оружие и осторожно потянул за рукоять, удобную, изящную, но лишённую излишеств. Клинок, по всему долу покрытой мелкой вязью рун, как ни удивительно, совершенно не пострадал от морской воды. На светлой поверхности полированной стали не было ни единого пятнышка ржавчины. Морской Дракон восхищённо вздохнул, а его спутники бросили грести и вытянули шеи.

— Титус купил её у какого-то нордмарца. Говорил, что она сделана с добавлением магического металла и заговорена. Хотел выручить за неё много золота, но всё не мог найти покупателя, — сказала Гатана.

— Продать такое оружие! — изумился Аллигатор Джек. — Якорь мне в жабры!

— Он не умел пользоваться шпагами, да и длинновата она была для его роста, — вздохнув, пояснила женщина.

— Точно, — поддержал её Спиро. — Хозяин всегда предпочитал короткие боевые топоры и абордажные сабли. Они ему как раз по руке были…

Рен поблагодарил Гатану за щедрый дар и принялся подробно рассматривать новоприобретённое оружие. По сравнению с этим клинком его старая шпага смотрелась, как помятый портовый задира рядом с блистательным паладином, всю жизнь посвятившим изучению воинского искусства и самосовершенствованию.

* * *

Остров Лесмор предстал перед Избранным в виде череды низких пологих гор, до самых вершин поросших лесом. От берега до подножия ближайшей гряды расстояние было немалое, и всё его также покрывали деревья. На прибрежной равнине они оказались особенно огромными. Даже издалека было видно, как высоко они вздымают свои густые, сочно-зелёные кроны.

Это был северный берег острова. А единственное миртанское поселение, основанное несколько месяцев назад, располагалось, по отрывочным сведениям, собранным в порту троицей купцов-проходимцев, на восточном побережье, в устье большой реки. Туда и направлял капитан Йорген небольшое судно. Моряки носились по палубе, что-то всё время подтягивали, завязывали и ослабляли, постоянно измеряли глубину, опасаясь напороться днищем на подводный камень. А четверо пассажиров тем временем толпились возле правого борта, мешая команде и не отрывая глаз от укутанного буйной растительностью незнакомого берега.

К вечеру заметно ослабел ветер, паруса обвисли, «Гарпия» медленно скользила по гладкой поверхности моря. Капитан наконец-то позволил своим людям перевести дух.

Кантар приказал Мигелю подавать ужин. Накрыть велел не в каюте, а прямо на палубе. Пригласил к столу компаньонов, Йоргена и Избранного, а команде выдал вина.

Мигель забегал туда-сюда с блюдами и горшками, расставляя их на раскладном столике, вынесенном на палубу. Кантар постоянно крутился рядом, давая указания, самолично переставляя посуду и разливая вино. Тем временем совсем уже стемнело, и пришлось принести свечи.

Когда все собрались, встав вокруг стола, Кантар поднял кубок и провозгласил:

— За успешное достижение нашей цели!

— Рановато мы праздновать начали, — проворчал капитан. — Сначала нужно бросить якорь в надёжной бухте, а потом уже поздравлять друг друга.

Однако вино он выпил вместе со всеми и довольно крякнул. Фернандо и Гербрандт сразу же налили ещё, стараясь скрыть своё волнение. Это им удалось не очень хорошо, что не укрылось от глаз Избранного.

— А чего это вас так трясёт, ребята? — с невинным видом осведомился он.

Оба проходимца переглянулись и промолчали. Но тут подал голос Кантар:

— Не обращай внимания! Эти бездельники впервые за демон знает сколько лет покинули Хоринис и теперь дёргаются с непривычки, что так далеко забрались от дома. А может, уже подсчитывают будущие барыши и трясутся от жадности. Что скажешь, Гербрандт?

— Я?! Ну... Это... — растерянно закрутил своей разбойничьей рожей, искажённой отблесками пламени свечей, бывший обитатель Верхнего квартала.

— Видишь! Я же говорил — только о предстоящей выгоде и может думать, — засмеялся Кантар. — Давайте ещё по одной!

После следующего кубка Победителю Драконов вдруг стало нехорошо. Мир странно поплыл перед глазами, а тело начало наливаться липкой тягучей слабостью. Что такое, Белиар подери? Да он в Новом лагере мог всю ночь напролёт глушить с Ларсом рисовый шнапс и утром ещё оставался на ногах. А сейчас от пары кубков готов свалиться под стол!

Избранный пошатнулся и, чтобы не упасть, схватился за край стола, со звоном опрокинув несколько сосудов и половину подсвечников. Обвел глазами собутыльников, будто сквозь туман увидев направленные на него взгляды: недоумённый — капитана Йоргена, выжидающие — троицы торговцев. И только почувствовав тревожную пульсацию Глаза Инноса под одеждой, начал понимать, что происходит.

— Ах вы, шныги! Отравить решили? — морщась, вскрикнул Избранный.

Голос свой он услышал словно через толстый слой шерсти. Точно так же прозвучал и издевательский хохот Кантара. Победитель Драконов потянулся рукой к мечу, но понял, что уже ничего не успеет сделать — сознание меркло, а тело отказывалось повиноваться. Тогда он, собрав в кулак остатки воли, вслепую двинулся к борту.

— Держите его!!! — заорал Кантар.

— Что тут вообще происходит, гром на ваши головы?! — встав на пути бросившегося за Избранным Фернандо, возмутился Йорген.

— Ух ты! Зелье на основе яда болотной вонючки? — забыв про зажатое в руках блюдо с жареной рыбой, которое он собирался поставить на стол, с любопытством предположил Мигель. — Эй, он же утонет!

Перевалившись через борт, Избранный с громким плеском скрылся в тёмной воде. Он уже ничего не чувствовал и не видел. В том числе и того, как следом за ним ласточкой метнулась рослая фигура.

* * *

— Как продвигается набор бригады? — поинтересовался Грег, когда Рен в очередной раз забежал зачем-то в форт.

— Рагдар и Сегорн уже согласились. Осталось найти ещё одного человека, — ответил парень.

— Хорошо, они уже приходили ко мне и рассказали, как ты нырял на дно морское. Молодец! Но поторопись, я уже велел завтра начинать погрузку продовольствия и прочих припасов. Дня через два отправляемся, — сказал капитан и вновь повернулся к нескольким пиратам, заканчивавшим починку навеса над батареей. — Вы, отродье гоблина и хромого кусача, в два слоя кладите! А то опять полфорта снесёт первым же ядром. Фрэнсис, ты до конца жизни собираешься отрабатывать своё наказание? Нет? Тогда бодрее шевели ластами, снулая камбала!

На самом деле Грег был вполне доволен тем, как продвигается работа. Покрикивал он исключительно для порядка, картинно уперев руки в бока и притопывая каблуком. Из оттопыренного кармана потрёпанного капитанского камзола торчала, матово поблёскивая медным боком, его знаменитая подзорная труба. Повинуясь внезапному порыву, Рен протянул руку, быстрым плавным движением вытащил инструмент и сунул его себе за пазуху. Потоптался ещё немного за плечом Грега, а потом пробормотал что-то под нос и спустился вниз.

Билл в компании Лукаса и Фина, недавно сменившихся с вахты, сидел в столовой на первом этаже форта и поглощал остывшее жареное мясо. Запивать еду Биллу приходилось простой водой, так как перед новым плаванием капитан в очередной раз попытался установить в команде сухой закон. Запихивая в рот холодное мясо, Билл шустро его пережёвывал, шумно запивал водой и отпускал пару проклятий в адрес капитана и Сэмуэля, не пожелавшего дать ему грога даже за золото. Фин и Лукас со смехом наблюдали за его возмущением и вставляли колкости. От этого приятного занятия их отвлёк Рен, положивший ладонь на плечо Билла и сделавший ему знак выйти наружу. Шныжья Лапа засунул в рот очередной кусок и направился вслед за Морским Драконом.

Тот миновал часового, стоявшего у входа в укрепление, и свернул за угол. Дождавшись Билла, огляделся по сторонам и вытащил подзорную трубу.

— Держи, я выполнил твоё задание!

Билл выпучил глаза и закашлялся, подавившись мясом. Рен от души врезал ему по спине ладонью, и воришке полегчало. Утерев выступившие на глазах слёзы, он оторопело уставился на приятеля.

— Ты что, на самом деле? Рехнулся, да? Я же пошутил! Грег же нас утопит, как щенков!

— Ничего не знаю, — сохраняя невозмутимый вид, заявил Рен. — Ты просил трубу капитана, я её тебе принёс. Теперь ты должен пойти к нему и сказать, что я выполнил твоё задание.

— Пойти к Грегу?!! Слушай, Рен, спрячь куда-нибудь эту проклятую трубу, и забудем обо всём. Идёт? А если ты хочешь, чтобы я вступил в твою бригаду, то я согласен. Испытание другое сам придумай, какое попроще...

— Знаешь, Билл, что-то я передумал брать тебя под своё начало, — проговорил Рен, повернулся и пошёл обратно в форт.

Поднявшись на батарею, он вновь предстал перед капитаном. Грег как раз обнаружил пропажу трубы и свирепо зыркал глазом, ища, кого бы привлечь к ответу. Завидев Рена, он обратился к нему:

— Слушай, малыш, тебе ни где не попадалась моя подзорная труба? Тысяча демонов! Никак не могу вспомнить, где её оставил...

— Вот она, капитан, — отвечал Рен, протягивая инструмент.

— Отлично! — обрадовался старый пират. — Где ты её нашёл?

— У тебя в кармане.

— Что-о-о?! Ты обокрал капитана?! А как же клятва пирата, якорь тебе в жабры?

— Это была шутка, капитан.

— Шутка? Да за такие шутки... Хм... Впрочем, раз уж ты сам признался... — задумался Грег, оглянувшись на работавших неподалёку Фрэнсиса, Натаниэля, Родрика и Оуэна. Те не знали, валяться ли им от смеха или забиться в какую-нибудь щель, чтобы не попасть под горячую руку.

Чтобы не выставлять себя в неприглядном свете, капитан решил действительно свести всё к шутке. В конце концов, ситуация в самом деле была забавной. Грег фыркнул. Потом ещё раз. И, наконец, расхохотался во весь голос. Вслед за ним облегчённо заржали и остальные пираты.

— Ну, Рен... — задыхаясь от смеха, выговорил капитан, — Вот так учудил! А я уже розыск хотел учинить! С пристрастием!.. Нет, я тоже, конечно, люблю пошутить...

— Признаю, что зашёл слишком далеко, — улыбаясь во весь рот, покаялся Рен.

— Это уж точно... Ха-ха! Ты только смотри, не шути так больше! А не то, видит Аданос, прикажу тебя хорошенько выдрать. Понял?

— Да, капитан!

— Вот и отлично. Ладно, ступай, шутник...

Обрадованный благополучным разрешением этой истории, Рен скатился по лестнице, сопровождаемый испуганным взглядом Билла, покинул форт и остановился возле развалин пирамиды. Задумался.

Раз уж с этим кандидатом ничего не вышло, придётся выполнять задание Тома — драться с Генри. Делать это никакого желания не было. Нет, шансы на победу у него имелись вполне приличные. Генри отличный, очень опытный боец. Но Рен столько повидал и узнал за последнее время! Прочёл несколько заряженных магией учебных пособий по фехтованию и рукопашному бою. Постоянно упражнялся с оружием. Увеличил силу, ловкость и другие способности у отличных учителей вроде магов Воды или того же Аллигатора Джека. Поучаствовал во множестве смертельных схваток с людьми и хищниками. Да и врождёнными способностями бойца Аданос его не обидел. Но драться с Генри, которого уважал сам капитан и на котором, в основном, держался порядок в команде...

Однако парень очень хотел продвинуться в пиратской иерархии, а времени на набор людей Грег дал ему не слишком много. Нужно было решаться.

Прервав его размышления, возле телепортационной платформы, расположенной сразу за развалинами, в голубой вспышке возник Дарион. Он огляделся, заметил Морского Дракона и направился к нему.

— О чём задумался, дружище?

— Да так... Слушай, Дарион, у тебя нет какого-нибудь свитка с заклинанием, чтобы вывести человека из себя, не изувечив его при этом?

— Даже и не знаю... А тебе зачем?

— Понимаешь, я должен настучать по лысине Генри, а как взяться за это дело, не представляю.

— Что он тебе такого сделал? — удивился Дарион.

— Ничего. Просто я должен пройти испытание, чтобы найти ещё одного человека в свою бригаду.

— Понятно. И какой же придурок назначил тебе такое задание? Дай угадаю... Дженкинс? Или, может, Том? Он давно на Генри косится...

— Том, — вздохнул Рен.

— На нём что, свет клином сошёлся? Людей больше нет?

— Есть, конечно. Только мне тут один ещё и не такое испытание придумал. Узнаешь — упадёшь!

— А что, я, к примеру, тебе не подойду?

— Ты?! Даже и не подумал, что ты можешь согласиться... Зачем тебе поступать под начало ко мне?

— Ну, должен же кто-то присматривать за вашей бандой. Иначе вы таких дров наломаете! Привыкли лезть напролом, даже не потрудившись немного пошевелить мозгами. Как в той байке про гоблина: «А чего думать-то? Трясти надо...»

— Неужто мы и в самом деле такие тупые? — возмутился Рен столь нелестным сравнением.

— Нет, конечно. Это я слегка преувеличиваю. Так что, берёшь меня в бригаду?

— Конечно! А испытание?

— Ты его уже прошёл.

— Когда это?

— Не каждый решился бы попробовать моё зелье ныряльщика. Почерк, знаешь ли, у Кор Галома тот ещё был, а рецепт он, видно, второпях записывал. Да и я что-то подзабыть мог вполне, ведь с той поры больше года прошло...

--------

Примечания:

21) Данте Алигъери, «Божественная комедия», перевод М. Лозинского. Цитата слегка переделана, заменено лишь одно слово. Угадайте, какое 

22) В нашем мире алхимики искали философский камень, он же порошок проекции, он же эликсир бессмертия и т.п., якобы обладавший сходными свойствами.

Когда Избранный очнулся, первым делом он подумал об однообразии. В который уж раз он вот так возвращался из небытия! В четвёртый? Или в десятый? Он уже и сам затруднялся ответить. Неужели и всю оставшуюся жизнь ему придётся провести в том же духе — попадая в дурацкие переделки и потом каждый раз возвращаясь с половины дороги к Обители Света?

Глаза понемногу начали различать окружающее. Пробившиеся в сознание зрительные образы отвлекли от бредовых размышлений, совершенно сейчас неуместных, и Победитель Драконов попытался понять, где он и что с ним. Кажется, он находился в лесу. Над головой негромко шептала листва, сквозь которую тускло просвечивало вечернее — или утреннее? — небо. Рядом кто-то завозился, и, с трудом повернув голову, Избранный заметил чей-то тёмный силуэт в паре шагов от себя.

— Ну что, живой? — спросил человек подозрительно знакомым голосом.

Избранный не ответил, все силы употребив на то, чтобы понять, где он слышал этот голос раньше.

— Язык что ли отнялся?

— Не знаю… — растерянно ответил Победитель Драконов, действительно ещё не понимавший, что у него отнялось, а что действует.

— Раз отвечаешь, значит язык шевелится, — усмехнулся в темноте человек.

Избранный наконец понял, кому принадлежит этот голос.

— Готард! Откуда ты здесь взялся?

От удивления он даже зашевелился и понял, что кроме языка у него работают ещё руки, ноги и шея. Да и спина, судя по всему, тоже. Работают, правда, с трудом.

— Он ещё спрашивает! — отозвался Готард. — А кто, скажи на милость, тебя всю ночь волок на себе через эти дебри? Может, король Коборн Первый?

— Какой ещё Коборн? Что ты несёшь? Толком объясни, в конце концов!

— Был, говорят, среди предков Робара такой король… Впрочем, тебя же не это интересует, верно? — хмыкнул нордмарец. — Ты что, вообще ничего не помнишь?

Этот вопрос Избранному уже неоднократно задавали прошлым летом, после того, как Ксардас извлёк его почти мёртвое тело из-под завалов Храма Спящего. Тогда он действительно многое забыл. А сейчас?

— Помню, как плыли на «Гарпии»… Увидели берег… Вино! Кантар что-то подмешал мне в вино! Убью гадину! — при этих словах Избранный хлопнул себя по левому бедру и с облегчением убедился, что Рассекающий Тьму на месте.

— Отлично! Память у тебя тоже в порядке, — одобрил Готард. — Убийство Кантара тебе, к сожалению, придётся отложить на некоторое время. Но ход событий ты восстановил верно. Так оно примерно и было. А потом ты упал за борт — самое разумное, что тебе оставалось, должен признать. Мне пришлось прыгнуть следом, чтобы ты не захлебнулся. На судне произошла какая-то свалка, и это дало мне время вытащить тебя на поверхность и отплыть подальше. Когда они начали стрелять, мы оказались уже достаточно далеко, да и темно было…

— Не понимаю, зачем тебе понадобилось меня спасать! — перебил нордмарца Избранный.

— Смелый ты парень. Уважаю таких. Да и Ларс с меня голову снимет, если с тобой что-то случится.

— Ларс? Но ведь ты же сбежал из гильдии!

— Точно. Сбежал. По приказу Ларса. Он мне велел пристроиться в команду к этим проходимцам и проследить за ними. Даже карту, которую воры стащили у одного из пиратов, отдал. Для правдоподобия и чтобы легче было доказать Кантару мою полезность. А когда Ларс узнал, что ты поедешь на их корыте, вызвал на встречу в таверне и пообещал из моей шкуры перчаток наделать, если я позволю тебе свернуть шею. Вот так-то.

— Хм… Что ж, извини. Я думал о тебе слишком плохо…

— Пустяки. Я же сам изо всех сил этого добивался. Ты как, в себя пришёл? Идти нужно, а у меня уже сил нет тебя тащить. В тебе ж пудов шесть костей и мышц, клянусь Инносом! А тут ещё зверьё всякое набрасывается. Хорошо, хоть броня твоя на гукоре осталась, а то бы я точно надорвался.

— Да, броню жалко… — немного невпопад ответил Избранный и сделал попытку подняться на ноги. Удалось это ему не сразу, однако он всё же справился. Правда, влажная, покрытая листьями, мхом и опавшими сучьями поверхность почвы так и норовила вырваться из-под ног.

— Пожалуй, дойдём потихоньку, — подвёл итог своих усилий Победитель Драконов. — Кстати, куда мы идём?

— К устью реки, где паладины основали крепость. Куда здесь ещё идти? Берег от нас слева, горы — справа. Доберёмся как-нибудь.

* * *

— Где тебя демоны носят? Капитан велел скорее заканчивать погрузку! — Такими словами приветствовал Генри запыхавшегося Рена, как только тот появился на пристани.

— Дракон всё не может вырваться из объятий своей смуглой красотки! — хохотнул Гаретт. Он стоял у сходней, держа в руках свиток пергамента, на котором был записан перечень грузов, предназначенных для очередного рейда к Южным островам.

— Что грузить-то? — слегка покраснев и сердито покосившись на Гаретта, спросил Рен.

— Как что?! — возмутился Генри. — Вот целая куча ящиков, и бочонки с водой не все ещё перенесли. А парни уже с ног сбились...

Морской Дракон не стал дальше слушать ворчание Генри. Он направился к куче груза, у которой возились несколько пиратов и, кивнув очень кстати появившемуся у причала Кушроку, принялся за работу. Орк понял его без слов, легко подхватил тяжёлый бочонок и потащил на «Снеппер». Пираты при виде этого зрелища одобрительно заворчали.

К сумеркам погрузка была закончена. Капитан в сопровождении Гаретта и Генри прогулялся в трюм, лично всё проверил и остался доволен. Оставив на судне усиленную вахту, остальным пиратам он приказал отдыхать, а с рассветом быть готовыми к выходу в море.

Вскоре уставшие ловцы удачи спали, расположившись в помещениях форта. Лишь двое часовых у входа и несколько вахтенных на борту вынуждены были бодрствовать. Однако усталость брала своё, под утро люди клевали носами, едва обращая внимание на происходившее вокруг.

А зря! Будь хоть кто-то из пиратов настороже, он смог бы заметить высокую гибкую фигуру, выскользнувшую из леса возле развалин пирамиды. Прячась в тени камней, брёвен, оставшихся на причале пустых ящиков, он, где ползком, а где стремительными перебежками, добрался до сходен и проник на палубу. Трое пиратов о чём-то лениво переговаривались, собравшись на носовой надстройке. Ещё один попросту спал, привалившись к мачте. А последний стоял спиной к незваному гостю и, облокотившись о борт, смотрел в сторону моря, на поверхности которого дрожали отблески лунных лучей, пробивавшихся сквозь скрывшие ночное светило облака.

Укрывшись в тени кормовой рубки, пришелец бесшумно извлёк свиток с заклинанием. Пират вдруг почувствовал неодолимую сонливость и, непрерывно зевая, сполз на гладко выскобленные доски. Усыпивший его человек метнулся к люку. Никто не заметил, как лунный луч тускло отразился на его лишённой волос голове, не услышал тихого скрипа петель.

Оказавшись в трюме, человек на ощупь пробрался в самый дальний угол, забился в щель между ящиками и достал маленький стеклянный флакончик. Вытащив пробку, он проглотил содержимое сосуда, устроился поудобнее и замер. Вскоре дыхание его замедлилось настолько, что он мог бы показаться мёртвым. Однако пробравшийся на пиратское судно непрошенный гость оставался жив. Он только впал в оцепенение под действием магического зелья, так что мог перенести длительное плавание без еды, питья, движения и прочих проявлений своего присутствия.

* * *

Остаток пути Избранный проделал, поддерживая Готарда. Парень получил рану во время одной из схваток с местными болотожорами — более крупными и пёстро окрашенными, чем те, что водились на Хоринисе. Лечебных зелий у них уже не осталось. Запасы Избранного уплыли вместе с «Гарпией», а те, что имел при себе Готард, быстро подошли к концу. Поэтому рваную рану на бедре удалось исцелить не до конца. В густой влажной жаре душного южного леса она постоянно воспалялась и нарывала. Лекарственных трав, изредка попадавшихся в тени исполинских деревьев, хватало лишь на то, чтобы не допустить нагноения.

Готард, хоть и сильно страдал от раны, держался молодцом. Он старался как можно меньше наваливаться на плечо Победителя Драконов, в уныние не впадал и ещё умудрялся осматриваться по сторонам, чтобы вовремя заметить возможную опасность. К счастью, когда они миновали широкую полосу прибрежных болот, идти стало легче. Буйно разросшиеся на большой высоте густые кроны пропускали слишком мало света, и подлесок здесь был редким. Правда, то и дело на пути попадались толстенные поваленные стволы и нагромождения замшелых валунов.

Несколько дней спустя, грязные, измученные, изжаленные москитами и кровяными шершнями, они вышли на берег реки. По сравнению с любой из рек Хориниса и теми ручьями, что попадались им по дороге, она казалась очень широкой. Накануне прошёл сильный ливень, и теперь вздувшийся поток проносил мимо усталых путешественников обломанные сучья и целые стволы деревьев, охапки лиан, труп болотной крысы, похожий на тыкву плод и прочий хлам. Над противоположным берегом нависала тёмно-зелёная стена леса, кое-где уже прореженная топорами лесорубов. Слева, в направлении моря, берег стремительно удалялся и становился более холмистым и возвышенным. Там над вершинами деревьев поднимались неровные зубцы каких-то не то недостроенных, не то полуразрушенных башен.

— Кажется, добрались, — выдохнул Готард.

За последние дни он совсем сдал и теперь с трудом сохранял стоячее положение, опираясь на плечо Избранного. Не желавшая заживать рана и непривычная влажная духота лишали северянина остатков сил. Победитель Драконов, напротив, чувствовал себя гораздо лучше, чем в начале пути. Он убедился, что на его бойцовские способности, навыки и память колдовское зелье Кантара почти не повиляло. Хуже было с магическими возможностями. Запас маны уменьшился настолько, что даже самое простое заклинание исчерпывало его полностью. Руны паладинов, из которых у него при себе имелись Святой свет и Магический огонёк, совсем не желали слушаться. А свитков с заклинаниями не осталось вовсе, за исключением единственного, позволявшего на некоторое время стать кровяным шершнем. Остальные запасы магических свитков, зелий и прочих средств лежали в сундучке на борту находившейся теперь неизвестно где «Гарпии».

— Реку нам не переплыть, — задумчиво проговорил Избранный. — Течением вынесет в море. Я-то ещё доберусь как-нибудь до берега, но тебя вытащить могу и не суметь.

— Так плыви один. А за мной вернёшься, когда найдёшь помощь, — ответил Готард.

— Наверное, так и придётся поступить. Но вначале пройдусь вдоль берега. Может, найду пару подходящих брёвен, плот сделаем...

Сказав это, он посадил нордмарца возле большого древесного корня, похожего на выступающую из земли широкую доску, и нырнул в заросли. Мокрая красная почва норовила выскользнуть из-под ног, а увитые лианами кусты нипочём не хотели пропускать человека. Однако Избранный двигался достаточно быстро, не создавая лишнего шума. Протискиваясь между ветвей, постоянно пригибаясь, он удалялся от моря, не теряя из виду речного берега. Время от времени останавливался, чтобы хорошенько вслушаться в звуки леса, осмотреться, насколько это здесь было возможно, и принюхаться к слабому ветерку, едва проникавшему сквозь густую зелёную завесу.

Несколько брёвен, попавшихся на пути, оказались трухлявыми, заросшими мхом, грибами и какими-то низкими кустистыми растениями с белыми, лиловыми и жёлтыми цветами, источавшими резкий пьянящий аромат. Свежеповаленных деревьев поблизости, как назло, не наблюдалось, а срубить лесного великана самим нечего было и думать. Не мечами же их сечь! Кусты, составлявшие нижний ярус прибрежных зарослей, для строительства плота не годились совершенно, так как оказались слишком тонкими и водянистыми.

Избранный уже собрался было вернуться назад и воспользоваться планом, предложенным его спутником, как вдруг очередной слабый порыв ветра донёс до его ноздрей запах дыма. Конечно, в напоенном разнообразными ароматами лесном воздухе дым мог и померещиться, но Победитель Драконов решил всё же проверить. Он осторожно продвинулся ещё на полсотни шагов и убедился, что дым не был плодом его воображения. Вскоре обнаружился и его источник — небольшой костерок, горевший на очищенной от растительности прогалине у самого берега. Рядом лежала лодка, до половины вытащенная из воды.

Трое невысоких смуглых парней, сидевших вокруг костра, насторожились, почуяв чужое присутствие. Они потянулись к оружию, но не успели занять оборонительную позицию, как, раздвинув широкие листья, на прогалине появился Избранный. Парни выставили наконечники коротких копий, сгрудившись по другую сторону от костра.

— Привет, ребята! — помахал им рукой Победитель Драконов. Меч он не доставал, справедливо рассудив, что подраться всегда успеется, а пока стоит попробовать договориться добром. Тем более что этим людям сражение тоже, судя по всему, было не в диковинку.

«Ребята» ничего не ответили. Не опуская оружия, они следили за каждым движением странного человека, одетого в грязные обрывки некогда роскошного камзола. Их прикрытые лишь набедренными повязками жилистые тела были напряжены, тёмные глаза на татуированных лицах смотрели настороженно, но без страха. В общем, Избранному эти парни определённо нравились.

— Не хотите здороваться? Ну и ладно! — он уселся возле костра, поводил носом, принюхиваясь к витавшему вокруг аппетитному запаху. — А чего это вы здесь стряпаете? Угостили бы, что ли...

Туземцы при виде столь мирного поведения опустили, наконец, копья. Один из них осторожно сделал шаг вперёд и вдруг произнёс на неплохом миртанском, правда, с заметным акцентом:

— Ты не из людей Железного Глаза? Иначе, видят духи, Шан может забыть о законах гостеприимства.

— Ого! А ты, оказывается, разговорчивый малый! — обрадовался Избранный. — Шан — это твоё имя? И, кстати, кто такой этот Железный Глаз? Видишь ли, я совсем недавно на этом острове, и кроме вас никого тут не знаю...

— Так ты пришёл с моря! — сообразил туземец. — А где твоя лодка?

— Нету у меня лодки, — вздохнул Избранный. — Пришлось её покинуть в спешном порядке. Хотел вот вас попросить перевезти нас с приятелем на другой берег...

— Ты не один? — снова напрягся туземец. Его спутники тоже настороженно заозирались по сторонам.

— Мой друг ранен. Он остался в лесу, неподалёку отсюда.

— Тогда веди его к огню, — немного подумав, предложил Шан.

Потом он сказал что-то остальным туземцам, и те, отложив в сторону копья, принялись палками разгребать жар костра и извлекать из-под него завёрнутые в обугленные листья куски, испускавшие сытный мясной дух.

Избранный не стал больше тянуть время и отправился за Готардом.

Когг «Снеппер» бросил якорь в широкой, продуваемой всеми ветрами бухте у западного берега острова Лесмор. Паруса его были убраны, а чёрный флаг, украшенный оскаленным черепом над скрещенными абордажными саблями, предусмотрительно спущен с мачты.

У левого, обращённого к берегу борта царила суета. Несколько пиратов под чутким руководством изрыгавшего проклятья Мэтта спускали на воду лодку. Делали они это при помощи пары канатов и импровизированной шлюпбалки, наскоро собранной из нескольких толстых брусьев. Других средств для спуска спасательных судов на когге, как и на большинстве произведений миртанских корабелов, предусмотрено не было.

На мостике тем временем капитан Грег напутствовал Рена и четверых членов его команды.

— Как вы знаете, Морган со своими парнями обнаружил вчера селение неподалёку от мыса, защищающего бухту с севера, — сложив руки на груди, вещал одноглазый разбойник. — Жители выпустили несколько стрел и скрылись в лесу. Я приказал на виду у возможных наблюдателей поднять лодку обратно на борт и увёл судно за мыс. Это должно успокоить туземцев, дать вам возможность встретиться с ними и начать переговоры. Надеюсь, вы понимаете, насколько важно сохранять выдержку и осторожность при общении с местными дикарями?

— Да, капитан! — ответил за всех Морской Дракон.

— Хотелось бы верить, что это действительно так. Малейшая ошибка может не только обречь на неуспех всю нашу затею, но и стоить вам жизни!

— Я пригляжу, чтобы эти юнцы не наломали дров, капитан, — важно вставил Дарион, сам бывший не намного старше остальных членов бригады.

Грег насмешливо сверкнул глазом и кивнул бородой.

— Пригляди, конечно. Только не забывай, что главный у вас — Рен. Поэтому подчиняться ему вы должны, как мне! Поняли?

— Да, капитан! — рявкнули хором три человечьих и одна орочья глотка.

— Отлично. Вам надлежит узнать всё что удастся о древних развалинах и заброшенных храмах, а в первую очередь разведать пути к королевскому руднику, чтобы мы не получили удар в спину от паладинов в самый неподходящий момент. А теперь — бегом в лодку! Её уже подготовили... Чего тебе, Генри?

Ближайший помощник капитана уже некоторое время топтался за спинами Сегорна и Рагдара, подавая капитану знаки глазами. Как только парни Рена дружно затопали по трапу, он подошёл вплотную к Грегу и негромко заговорил:

— Дело в Оуэне. Он стоял сегодня ночную вахту и... — Генри замялся.

— Якорь тебе в глотку! Продолжай, не тяни ската за хвост! — подбодрил его капитан.

— Этот олух уверяет, что ночью кто-то прыгнул за борт. Я опросил остальных вахтенных, но никто ничего не слышал. Наших парней я пересчитал, все на месте, — отвечал Генри. Его лысая голова покрылась испариной. Впрочем, на такой жаре ничего удивительного в том не было.

— Наверняка этому сыну трески примерещилось с перепуга. Он вечно от каждого чиха трясётся, — отмахнулся предводитель пиратов.

— Может и так... Однако пару дней назад, когда я послал несколько человек и Ренова орка в трюм, чтобы помочь Гаретту переставить бочки с солониной, волосатый что-то почуял. Он клялся, что в трюме прячется кто-то чужой. Парни пошарили немного по углам, но никого не нашли. Разумеется, над орком посмеялись, да и я не придал его словам значения — волосатый, он и есть волосатый. А теперь вот сомневаюсь...

— Даже если там действительно кто-то был, теперь его нет. Так что поздно сомневаться, Генри. Положимся на милость Аданоса — до сих пор этот парень нас не подводил.

Тем временем лодка с пятёркой разведчиков и парой гребцов отвалила от судна и споро двинулась к берегу. Гребцы должны были пригнать её обратно после высадки бригады Рена, чтобы ценное плавсредство не оставалось на берегу без присмотра. Оставшиеся на когге пираты провожали своих товарищей с тревогой и надеждой. Им самим предстояло много дней болтаться вдоль побережья Лесмора и ждать вестей от разведчиков.

* * *

Утлое судёнышко, сшитое из коры, оказалось не рассчитано на таких крупных людей, как Избранный и Готард. Лодчонка почти полностью погрузилась в воду, а на середине реки, где течение было наиболее сильным, лишь чудо и опыт Шана не позволили мутным струям хлынуть через борт. Туземец что-то неразборчиво ворчал на местном наречии и налегал на короткое однолопастное весло. Двое путешественников в меру сил помогали грести, при каждом неосторожном движении опасно раскачивая лодку.

Однако всему приходит конец. После продолжительной борьбы с течением они сумели подогнать лодку к берегу. Шан выпрыгнул за борт и подтащил судёнышко к отмели. А Готард и Победитель Драконов получили долгожданную возможность выпрямить затекшие ноги. Нордмарцу, кстати, стало намного легче после того, как туземцы напоили его зельем из деревянной фляжки, перевязали рану какими-то листьями и поделились с путниками своим обедом.

— Теперь идите туда, — махнул рукой Шан. — Там лес мало-мало вырублен и начинается дорога, по которой таскают брёвна. Идите по ней, и попадёте в поселение своих людей. Можно идти по берегу до причала больших лодок, но лесом ближе.

— Слушай, Шан, ты где миртанский выучил?

— Я хорошему человеку помогал. Наши люди его зовут Брат Леса. Он живёт в дереве на краю поселения. Ещё я нанимался таскать деревья и тесать брёвна для больших лодок. А потом ушёл. Железный Глаз и его люди били нас, забирали плату...

Готард и Избранный переглянулись.

— Ты что-нибудь понял? — спросил Победитель Драконов.

— Похоже, его кто-то обидел, — неуверенно ответил нордмарец и поскрёб пятернёй затылок.

— Да, Железный Глаз многих обидел! — подтвердил Шан. — Наш шаман хотел его наказать, но красный шаман не велел и грозил огнём. А Железный Глаз смеялся. Он плохой человек, остерегайтесь его! И сходите к Брату Леса, он хорошо вас вылечит.

Избранный опять ничего толком не понял, но на всякий случай благодарно кивнул новому знакомому.

— Спасибо, приятель, — сказал он. — Ты нас здорово выручил. Даже и не знаю, чем тебя отблагодарить. Разве что этим...

Победитель Драконов, украдкой вздохнув, стащил с пальца магическое кольцо, обладавшее богатым набором защитных свойств, и протянул его Шану. Больше отблагодарить лесморца за помощь ему было нечем. Не аквамариновый же перстень отдавать, в самом деле! Хотя защитного кольца, слов нет, было жалко.

— Возьми, Шан. Это подарок в память о нашем знакомстве.

Туземец протянул руку и взял кольцо. Повертев его в пальцах, почти сразу почувствовал исходившую от артефакта силу и благодарно просиял. Потом снял с шеи небольшой амулет, искусно вырезанный из рога мракориса, и отдал его Избранному.

— Это знак Людей Древнего Зверя. С ним тебе всегда будут рады в наших селениях и помогут, если нужно. Наши союзники, Дети Полной Луны и Люди Белого Камня, тоже его уважают.

— Ага, это как Улу-Мулу у орков, — сообразил Победитель Драконов, принимая подарок.

— Да, Дети Полной Луны уважают наш знак, как свой Улу-Мулу, — заулыбался Шан, обрадованный его догадливостью.

Пока наш герой и Готард переваривали только что сказанное, лесморец столкнул лодку в воду, сноровисто запрыгнул в неё, даже не покачнув утлую посудину, и погрёб обратно на левый берег реки, где оставил двух своих соплеменников.

— Ты что-нибудь понял? — озадаченно осведомился Готард.

— Похоже, Дети Полной Луны — это местные орки, и племя Шана заключило с ними союз, — предположил Избранный. Впрочем, после виденного на Орочьих островах это его не слишком удивило. А вот Готард был просто поражён. В его родном Нордмаре люди с орками соглашений по доброй воле не заключали и разговаривали в основном на языке оружия.

— Ладно, пошли, — вывел его из столбняка Избранный. — Посмотрим, что здесь за город такой...

До города оказалось действительно недалеко. Они миновали безлюдную вырубку, прошли по довольно широкой дороге, резко выделявшейся среди окружающей зелени ярким цветом утоптанного краснозёма, и вскоре увидели стену города.

Вид это оборонительное сооружение, окружённое очищенной от растительности широкой полосой земли, имело весьма своеобразный. Часть стены была сложена из огромных каменных блоков, вытесанных явно не вчера. Местами кладка являлась, похоже, столь же древней, как и слагавшие её камни. Но кое-где блоки укладывали совсем недавно, не заботясь о сохранении выбитого на них древними строителями ритмичного узора. На всю стену камней не хватило, и с запада, со стороны леса, она представляла собой два ряда заострённых брёвен, вкопанных в землю. Лишь со стороны моря, где в него впадала широким устьем река, укрепления выглядели действительно крепкими и внушительными, а над ними возвышались мачты большого корабля. Но выше мачт и окрестных деревьев возносили свои побитые временем вершины три древние башни, царившие над городом. Стояли они не в ряд, но сгрудились тесной кучкой. Высота всех трёх сильно различалась, что придавало всей картине какой-то мрачной живописности.

— Ну, что, идём? — подтолкнул Готарда Избранный.

— Взгляни, какое дерево! — воскликнул нордмарец, не двигаясь с места.

Победитель Драконов перевёл взгляд в указанном направлении и удивлённо присвистнул. На западном краю расчищенного вокруг города пространства раскинуло ветви настоящее чудо. Дерево это было не таким уж и высоким. Оно не превосходило ростом другие великаны, составлявшие верхний ярус леса, с трёх сторон подступавшего к городу. Но толщина его оказалась невиданной, в несколько сажен, а под исполинскими ветвями вполне разместилась бы небольшая деревушка.

— В приморских болотах Миненталя, где Братство Спящего устроило свой лагерь, мне доводилось видеть большие деревья, — проговорил поражённый Победитель Драконов. — В Яркендаре и на Орочьих островах тоже. Но чтобы такое...

Между тем охрана городских ворот, к которым вела дорога, заметила странных путников. Наверное, стражникам надоело ждать, пока они налюбуются чудесами природы. Одна из деревянных створок приоткрылась, из ворот вышли три вооружённых человека в красных доспехах королевских пехотинцев и направились к пришельцам.

* * *

Что в деревушке не всё ладно, Рен и его спутники поняли, как только подошли ближе, и ветки подлеска перестали скрывать от них маленькие, крытые листьями хижины, поднятые на сваях на высоту в полтора человеческих роста. А ещё через несколько шагов стали видны человеческие тела, лежавшие на красном песке между жилищами.

Настороженно оглядываясь и держа оружие наготове, пираты приблизились к одному из убитых. Коренастый смуглокожий человек, одежду которого составляла одна набедренная повязка, если не считать амулетов и татуировок, явно погиб недавно. Как и остальные, лежавшие неподалёку. Оружие их — небольшие топорики, луки и короткие копья — валялось здесь же. Многие, судя по всему, даже не успели ими воспользоваться. Кроме мужчин, на красном песке лежали и две женщины.

— Кто ж это их так? — шёпотом спросил Рагдар, растерянно оглядывая лица товарищей.

Ему не ответили. Только Дарион, склонившийся над одним из тел, проворчал:

— Не остыли ещё. Причём всех их порубили мечами...

Сегорн тем временем поднялся по шаткой лестнице в один из домов и с любопытством рассматривал немудрящее хозяйство туземцев, а Кушрок и Рен настороженно оглядывались по сторонам, стоя посреди площадки в середине селения. Вдруг орк негромко взрыкнул, привлекая внимание, и указал на заросли, начинавшиеся в нескольких шагах от крайней хижины. Ветви кустов внезапно раздвинулись с лёгким шорохом, пропуская несколько смуглых тел. Воины замерли, направив наконечники стрел на незваных гостей. Рагдар и Кушрок тоже взялись за оружие, а в ладони Дариона забился огненный шар размером с яблоко.

— Постойте! — повернулся к ним Рен.

Убрав оружие, он поднял вверх руки с раскрытыми ладонями и сделал шаг вперёд. Спасла его лишь быстрота Кушрока. Орк, прыгнув вперёд, сбил Морского Дракона с ног. В тот же миг над ними просвистели несколько стрел, а навстречу стрелам полетели огненные шары Дариона и почти сразу же ударила рукотворная молния. Сегорн, выглянув из хижины, быстро оценил обстановку и с диким криком спрыгнул едва ли не на головы местным обитателям, вращая над головой топор. Это решило исход схватки. Туземные воины отступили, растворившись в зарослях. На песке осталось ещё одно тело, только не изрубленное, а опалённое.

— Уходим! — крикнул Рен, едва поднявшись на ноги, и стал пятиться назад, в том направлении, откуда они пришли в это селение.

Остальные двинулись за ним. Дариону и Сегорну пришлось подхватить Рагдара, раненого сразу двумя стрелами. Лишь удалившись на безопасное расстояние, они смогли оказать помощь пострадавшему товарищу, благо, лечебными зельями их перед уходом с корабля снабдили щедро.

— Во мне бы сейчас тоже дырка была, — пробормотал Дарион, врачуя раны. — Хорошо, успел сжечь стрелу на лету...

— Что будем делать? — спросил Сегорн. — Попробуем вернуться или пойдём в другую сторону.

— Возвращаться смысла нет, — покачав головой, отвечал Рен. — У них, похоже, междоусобица. Переговоров точно не получится...

— Их нет воевать между собой, — неожиданно подал голос Кушрок. — Их всех убивать одно оружие. Они не ждать беда, враг приходить тихо.

— А что, при междоусобной войне не может быть внезапных нападений? — хмыкнул Дарион.

— Моя сказать, их убивать одно оружие! — упрямо прорычал орк. — Моя понимать. Враг быть один. Очень быстрый.

— Уж не наш ли это незваный попутчик, о котором болтал Оуэн? — задумчиво предположил Рен.

Сегорн с Рагдаром завертели головами, как будто неизвестный убийца мог именно сейчас появиться из зарослей, со всех сторон обступавших тропу. Впрочем, кто его знает, может быть, и мог.

* * *

Лорд Эрих, королевский наместник на Лесморе, расхаживал по просторному кабинету, беспокойно теребя толстыми пальцами пряжку пояса. Это был среднего роста широкоплечий человек, на вид лет пятидесяти. Как и все паладины, свои тяжёлые доспехи он снимал только при крайней необходимости, и сейчас был в них, несмотря на духоту. Только шлем Эрих позволил себе снять, обнажив покрытую остатками тёмных волос лобастую голову. Ходил он порывисто, задевая стулья ножнами длинного меча. В отличие от большинства паладинов он почему-то предпочитал одноручное оружие.

Победитель Драконов расслабленно развалился в кресле, следя за собеседником одним взглядом.

— Что ж, Глаз Инноса кто попало надеть на себя не сможет, поэтому мне придётся поверить твоему невероятному рассказу, — заявил лорд Эрих, резко остановившись перед Избранным. — Так значит, Хоринис удалось очистить от орков?

— Я же говорил, лорд Хаген надеется в ближайшее время возобновить поставки магической руды на материк. Правда, это не так просто. Старая шахта затоплена, в Свободной запасы руды были почти исчерпаны ещё до падения Барьера, а другие месторождения люди Гаронда едва начали разрабатывать. Так что значение вашей работы здесь, настолько я понимаю, по-прежнему остаётся решающим, — сказал Избранный.

— Лестно это слышать, — отвечал наместник, хотя по его тону нельзя было почувствовать, что он действительно польщён. — Только, по чести сказать, с большим удовольствием я бы покинул этот проклятый остров и повёл своих людей на орков, нагло попирающих миртанскую землю! Ты знаешь, что здесь за руда? Это демон знает что такое, а не руда!

Сердито произнеся всё это, Эрих быстрыми шагами направился в угол кабинета, открыл стоявший там сундук, порылся в нём и вернулся к Избранному, швырнув на стол перед ним несколько кусков камня. Победитель Драконов взял один из них и стал с любопытством рассматривать. Обломок был тёмно-бурым с серыми прожилками, среди которых лишь изредка поблёскивали вкрапления привычного синего цвета.

— Да, негусто, — пожал он плечами. — Выход при переплавке, наверняка, невысок?

— Да какой там выход! Гора шлака на каплю металла! — грохнул по столу кулаком лорд Эрих. — А добыча идёт медленно, у Эно — паладина, управляющего шахтой, — слишком мало рудокопов. Доставлять руду приходится едва ли не через весь остров, по реке. У меня всего две баржи, причём одна не вернулась из последнего рейса! Сейчас готовим к плаванию вторую...

— На реке опасно? — уточнил Избранный.

— Вообще-то на королевских картах она называется Дорогой Инноса, но все мои люди называют её Дорогой Чудовищ, а чаще — Дикой рекой. Вот и суди сам, опасно ли на ней!

— И что за чудовища здесь обитают? — спросил Безымянный.

— Да полный набор! Мракорисы, гигантские богомолы, пантеры, львы, драконьи снепперы! Виверны! Орки! Ещё какие-то твари! И это не говоря о всякой мелочи вроде гоблинов, шныгов, глорхов и аллигаторов! К тому же местные дикари нас не слишком жалуют.

— Я слышал, они очень обижены на жестокость парня, которого называют Железный Глаз... — вставил Победитель Драконов.

— Кто это тебе сказал? Да, Сентенза иной раз перегибает палку, — сбавив тон, признал лорд Эрих. — Но он верный служака...

— Сентенза?! — вскричал Избранный, вскакивая с кресла. — Сентенза с Хориниса?

— Да... Вы что, знакомы?

— Какого демона этот шныжий выродок тут делает?

— Служит. Он прибыл на купеческом судне во главе нескольких наёмников ещё в начале весны и предложил свои услуги. Людей у меня постоянно не хватает, поэтому я сразу же принял их. Наёмники охраняют лесорубов, дежурят в гавани во время погрузки... Что вы с ним не поделили?

— Ничего особенно. Так, личные разногласия, — уже спокойнее ответил Избранный.

— Надеюсь, ваши разногласия не причинят ущерб делу, — строго проговорил лесморский наместник. — Впрочем, раз уж ты здесь, я хотел бы попросить тебя об одной услуге. Мог бы и приказать, ведь ты паладин. Но человек, одолевший драконов, заслуживает определённого уважения, поэтому я только прошу.

— О чём речь?

— Бартос, капитан, которому поручено снабжать нас припасами и вывозить отсюда руду, ушёл в последнее плавание на старом нефе «Милость Инноса», а вернулся на галеоне «Эсмеральда», который мы уже считали потерянным.

Избранный спокойно выдержал испытующий взгляд маленьких карих глаз Эриха и кивнул. Не заметить стоявшую у причала «Эсмеральду» во время пути от ворот крепости к резиденции наместника сумел бы разве что слепой.

— Галеон — судно крупное, людей для управления парусами и обслуживания пушек надо много, — продолжил лорд Эрих. — Поэтому у меня сейчас острая нехватка крепких парней для охраны баржи. Не мог бы ты помочь нам в этом деле? Разумеется, я щедро оплачу твою службу.

— А что, разве галеон уже выходит в море?

— Пока нет. Только после возвращения барж с рудой. Сначала он должен зайти на Хоринис, а потом, не теряя времени, отправиться в Венгард. Но галеон нуждается в небольшом ремонте. Судно побывало в лапах пиратов, а после — у мятежного герцога Заатанского. Да и оставлять его без крепкой команды в слабо защищённой гавани в столь неспокойное время...

— Ясно. Что ж, я согласен. Но мне нужны доспехи и припасы, а моему спутнику — помощь целителя. Я слышал, здесь есть маг Огня. Может быть, он сможет его вылечить?

— Маг у нас здесь есть. К тому же, Бартос привёз ещё нескольких. Но они заперлись в подвалах древней башни и готовятся к какому-то хитрому обряду, — поморщился лорд Эрих. — Они, видишь ли, обнаружили где-то поблизости сосредоточение сил Хаоса. Тоже мне, новость! Да весь этот остров — один сплошной зелёный хаос! Впрочем, не нам судить о делах служителей Инноса…

— Так нам что, придётся обращаться за помощью к местным шаманам? — непочтительно перебил наместника Избранный.

— Ты в своём уме, паладин?! Они же в Инноса не верят! Лучше отведи своего приятеля к Айно.

— А это кто?

— Друид. Он живёт в дупле огромного дерева к западу от крепости. Тоже довольно сомнительный тип, однако лечит неплохо. Когда в настроении...

— Брат Леса, — хмыкнул наш герой.

— А остановиться пока можете в таверне Сельмы. Вот, возьми на первое время, — с этими словами Эрих выложил на стол кожаный мешочек, в котором звякнули несколько золотых.

— Благодарю, — сказал Избранный, пряча золото. — Когда выходит баржа?

— Через два дня. Капитана зовут Чезаро. Он варантец, но человек надёжный, мечтает стать паладином. Я предупрежу его о тебе и твоём спутнике. Доспехи и припасы получите накануне отплытия.

— До свидания, лорд Эрих.

Не слушая больше, что там бормочет наместник, Избранный вышел за дверь и сбежал по лестнице на первый этаж здания, построенного, судя по всему, в незапамятные времена, а недавно хорошенько отремонтированного. Спрашивать наместника о Весах Аданоса он не стал, прекрасно понимая, что Эрих о них не слышал ни разу в жизни. Оставалась положиться на свою удачу и волю богов.

Внизу раздавались голоса. Миновав лестницу, Победитель Драконов увидел Готарда, сидевшего за длинным столом в окружении нескольких воинов. Нордмарец был бледен, но язык его работал на редкость ловко, и воины слушали, раскрыв рты. На столе перед Готардом стояло деревянное блюдо с сыром и большая кружка, к которой он время от времени прикладывался.

— А что, орки не заходят в посёлки ваших кланов? — спросил один из воинов.

— Да они и в горах меньше чем по десять рыл ходить боятся! — заявил Готард. — У нас даже особые охотники на орков есть...

— Заканчивай байки травить, — прервал оживлённую беседу Избранный, приближаясь к столу. — Пойдём к друиду, пусть он твою рану посмотрит.

Произнеся это, Избранный неспеша взял с блюда кусок сыра и отправил его в рот. После завтрака, которым их угощали туземцы, времени прошло изрядно. Пока Готард, стараясь особенно не опираться на больную ногу, вставал из-за стола, один из воинов вдруг пристально взглянул на Избранного и замер. Тот в свою очередь тоже мучительно старался понять, где видел этого крепыша с решительным энергичным лицом и жёсткой щёткой светлых, почти белых волос на голове. После нескольких бесплодных попыток в голове подобно вспышке пронеслось воспоминание о первом посещении Старой шахты Рудной долины.

— Дрейк! — воскликнул Победитель Драконов, от неожиданности едва не подавившись недожёванным сыром. — Ты откуда взялся?

— Вы знакомы? — переводя взгляд с одного на другого, осведомился один из воинов, судя по начальственному тону и тяжёлому пехотному доспеху, старший.

— Да... Немного служили вместе, — чуть замявшись, отвечал Дрейк.

— Было дело, — спокойно улыбнувшись, проговорил Избранный. — Дрейк, ты сейчас свободен, я полагаю? Тогда проводи нас к жилищу этого Айно, не сочти за труд.

— Конечно, — торопливо согласился тот и выскочил за дверь вслед за Готардом.

Избранный, кивнув на прощание остальным пехотинцам, также направился к выходу.

Крепость, вернее, укреплённый городок, ставший опорной точкой Миртанского королевства на Лесморе, именовался громко и внушительно — Робарсбург. Правда, обычно никто его так не называл. Так как возведён он был на месте древних развалин, состоявших из трёх огромных башен, остатков стен и ещё каких-то построек, то и звали его миртанцы коротко и просто — Руины. У местных жителей, как уже знали Избранный и Готард от Шана, это место издавна пользовалось дурной славой и называлось Старыми Камнями.

Городок представлял собой несколько зданий из древних каменных блоков и недавно срубленного в окрестных лесах дерева, окружённых защитной стеной, возведённой из тех же материалов. Наиболее основательной постройкой Руин была просторная резиденция наместника, нижний этаж которой использовался в качестве казармы наиболее надёжной части гарнизона и как арсенал. Выделялись добротностью небольшой храм Инноса, два-три купеческих дома, портовые сооружения и деревянная, но прочная и просторная таверна Сельмы, носившая имя «Пристанище путника». Остальные, достаточно немногочисленные жилища города даже по сравнению с домами Портового квартала Хориниса вид имели довольно жалкий. И над всем этим разнородным скопищем человеческих жилищ возвышались мрачные седые громады трёх башен, неизвестно кем построенных в незапамятные времена. На вершине самой большой из них постоянно находился дозорный, обозревавший подступы к городу, в некоторых надземных помещениях обитали наёмники и всякие бродяги, а обширные подвалы недавно облюбовали маги Огня для своих ритуалов, требовавших уединения и сосредоточенности.

На запад из города вели третьи, самые маленькие ворота. Ещё двое ворот выходили, соответственно, на причал, расположенный на востоке, на берегу бухты, и на север — к реке. Через последние Победитель Драконов и Готард впервые попали в Руины.

Едва миновав западные ворота и немного отойдя от стены, путники остановились, не сговариваясь. Избранный и Дрейк пристально уставились друг на друга. Готард, перенеся вес на здоровую ногу, с любопытством переводил взгляд с одного на другого. Первым молчание нарушил Избранный.

— Итак, — сказал он, — как тебе удалось выжить и оказаться здесь? Уж не происки ли это Белиара, извечного врага Порядка и Света?

Уловив в последнем вопросе Избранного иронию, Дрейк ухмыльнулся и ответил:

— Какое дело Повелителю Тьмы до несчастных каторжников. Ни он, ни его братцы даже не почесались, чтобы помочь нам выбраться из переделки. Самим пришлось выкарабкиваться...

— Вам? Так ты что, не один выжил?

— Нет. Кроме меня уцелели Аарон, Ульберт, Сантино, ещё двое стражников и несколько рудокопов. Сначала в Старую шахту прибежал гонец от Гомеза. Он сообщил, что маги Огня сговорились с магами Воды и Болотным братством захватить Старый лагерь, баронов и стражников перебить, а остальных — заставить работать на себя. Ещё он сказал, чтобы мы задержали тебя, если ты появишься в шахте. Будто бы ты со своими дружками были посредниками в этом сговоре, — заговорил Дрейк, покосившись на Готарда. — Ян, разумеется, первым делом велел прикончить находившихся в шахте болотников. Нападения они не ждали, и обошлось почти без потерь с нашей стороны.

Избранный внимательно слушал рассказ бывшего охранника Старой шахты Миненталя. Из его слов следовало, что почти сразу после расправы с гуру и темпларами — стражами Братства Спящего — в шахте всё вдруг затряслось, сверху посыпались камни, начали рушиться лестницы и мостки, а снизу послышался страшный гул и шипение. Когда толчки прекратились, немногие оставшиеся в живых увидели, что снизу быстро поднимается вода. Бросились к выходу наверх, но он оказался заваленным. Вода поднялась почти до верхнего яруса мостков и остановилась. Люди наконец-то смогли оценить своё положение и решили пробиваться к выходу. Успехом эта затея не увенчалась. Огромные глыбы, завалившие вход, оказались очень тверды, а немногочисленные рудокопы и бравшиеся попеременно с ними за кирки охранники быстро теряли силы.

Сколько они там пробыли, ни Дрейк, ни его товарищи по несчастью не могли сказать точно. Вскоре воздуха стало не хватать, последние факелы еле тлели в тяжёлой сырой духоте, люди дышали с трудом. Они уже впали в отчаяние и готовились к смерти, как снова послышался какой-то гул, а вскоре один из рудокопов заметил, что уровень воды начал падать. Потом обнаружилась и причина этого. В стене шахты, с противоположной стороны от бывшего выхода наружу, открылось отверстие, в которое и ушла часть воды. Посовещавшись, все решили воспользоваться этим путём. Идти в неизвестность было страшно, но выбора не было, и люди один за другим стали протискиваться в узкую чёрную дыру, после непродолжительного полёта падая в воду. Потом долго пробирались тёмными тоннелями, потеряв стражника и двух рудокопов, утонувших, заблудившихся во мраке или убитых ползунами. Наконец впереди забрезжил свет. Исходил он от светящихся кристаллов, которых немало встречается в подземельях Хориниса и других частей королевства. Стало легче дышать, начали попадаться грибы, известные среди каторжников как рабский хлеб или пища рудокопа. Время от времени нападали ползуны, но при свете кристаллов и грибниц отбиваться от них стало легче. Люди долго бродили по подземельям, выбирая ответвления, уводившие вверх. И в один прекрасный день заметили клочок вечернего неба, светившегося сквозь узкую щель в толще камня. Здесь порода оказалась помягче, но потребовалось работать несколько недель кряду, питаясь лишь грибами и слизистым мясом ползунов, пока выход не сделался достаточно широким.

— Мы оказались в горах где-то между Миненталем и долиной Хориниса, но в стороне от Прохода. Стали пробираться на юг, избегая селений и торных троп. Среди диких скал южного берега острова нас, голодных и оборванных, подобрали моряки с торгового судна, подошедшего к берегу, чтобы починить повреждённую во время бури оснастку, — продолжил свой рассказ Дрейк. — Нас приняли за королевских пехотинцев, оставшихся от разгромленного орками отряда. Ведь, как и все стражники рудных баронов, мы носили доспехи, некогда принадлежавшие воинам короля. Это для своих отборных гвардейцев бароны приказали выковать ещё и нагрудники в виде зверских стальных масок… Только от моряков мы узнали о падении Барьера и нашествии воинства Белиара.

У нас оставалось с собой немного руды, и мы смогли заплатить за проезд на Южные острова, куда направлялось судно. После долго торчали в каком-то прибрежном селении без золота, работы и при враждебном отношении жителей. К счастью, вскоре к берегу пристал неф «Милость Инноса», мы оказались здесь и уже несколько месяцев служим королю. Мы с парнями сторожим городские стены и охраняем баржи, когда они отправляются за рудой. Не знаю, живы ли Ульберт и Сантино. Баржа, на которой они ушли, что-то сильно задерживается. Хотя, может, ещё вернутся... А рудокопы по-прежнему вкалывают в шахте, но теперь под чутким руководством благородного Эно Шаля.

— И никто не узнал о вашем прошлом?

— Как же, выискался тут один. Старый знакомый Ульберта. Он знал, что того отправили на каторгу...

— И что стало с тем человеком? — с равнодушным видом полюбопытствовал Избранный.

— Говорят, его сожрали аллигаторы, — нехорошо ухмыльнулся Дрейк. — Они здесь вообще почему-то предпочитают питаться теми, кто не держит язык за зубами.

— Ну, нам-то это не грозит, — в тон ему ответил Победитель Драконов. — Мы умеем молчать. Да и подавится нами любой аллигатор.

— Правильно. Нам, парням из-за Барьера, лучше держаться вместе, — согласился Дрейк, заметив, как уверенно Избранный положил ладонь на рукоять Рассекающего Тьму. — А на твоего друга можно положиться?

— Расслабься, приятель! Готард — человек Ларса. Ты ведь помнишь Ларса?

— Ещё бы! Попортили его ребята нам крови в своё время. Впрочем, дело прошлое... Идёмте к Айно. А то стемнеет скоро.

* * *

Похоже, капитан Грег сильно переоценил дипломатические способности своего любимца. Рен и его спутники, продвигаясь на некотором удалении от берега, ещё дважды натыкались на селения туземцев. Однако вступить в переговоры не удавалось, местные жители проявляли недоверие и враждебность. Рен, после очередной бесплодной попытки наладить взаимопонимание, уводил своих людей прочь. И почти всё время они чувствовали, как из сумрачной чащи леса за ними следят десятки настороженных глаз.

Коротали ночи под нудное зудение москитов и разноголосые крики сумеречных тварей, подложив под себя кучи сырых ветвей, по очереди охраняя спящих товарищей. К счастью, лесные воины не нападали, чего не скажешь о хищниках. Разведчикам пришлось выдержать не одну схватку с кровожадными ящерами, пантерами и прочими любителями поживиться чужой плотью.

Махнув рукой на дальнейшие дипломатические потуги, Морской Дракон повёл свой маленький отряд к побережью.

— Отойдём подальше вдоль берега, — заявил он, — а потом снова попытаемся углубиться в лес. Там, наверное, обитают другие племена. Может, они окажутся более дружелюбными.

— Попробуем, — одобрил его план Дарион. — Главное, чтобы нас вообще тут не прирезали.

— Замучаются резать! — гордо выпятил грудь Сегорн.

Но его браваду остудило замечание Кушрока.

— Если бы их сильно хотеть убить наша, — проговорил орк, тяжело ворочая клыкастой челюстью, — мы давно бы уже умирать.

— Ладно, что будет, то и будет, — подвёл итог Рен. — Рагдар, ты как? Рана не болит?

— Уже нет. Дарионовы зелья неплохо подействовали.

— Тогда пошли! — сказал Рен, решительно сворачивая с тропы в заросли.

Прорубившись сквозь густое сплетение лиан, древесных ветвей и колючих кустов, преодолев вброд ручей с топкими заболоченными берегами, они в конце концов выбрались на морской берег. Здесь было светло, ласковые волны мягко накатывали на ровный песок пляжа, ветер разгонял прелую духоту леса и приносил слабый запах водорослей. И ещё они перестали чувствовать напряжённое внимание обитателей леса — туземные следопыты, кажется, остались где-то далеко позади.

— Красота-то какая! — щурясь на солнце, протянул Сегорн. — И за каким демоном нас понесло лазить по этим дебрям? Пират должен искать добычу на море, а не в лесу.

— Искупаемся? — предложил Рагдар.

— Давайте, — поддержал его Рен. — Только далеко от берега никому не заплывать! Кушрок, постереги вещи. Не хватало ещё, чтобы нас обокрали, пока мы плещемся...

Они долго барахтались в воде, смывая с себя многодневную грязь и усталость. Потом расслабленно лежали на песке, глядя, как Кушрок с ворчанием полощет в волнах свалявшуюся шерсть.

Солнце уже заметно клонилось к закату, идти сегодня дальше ни у кого желания не было. Пираты развели небольшой костёр, приготовили ужин из порядком уже сократившихся припасов и впервые после высадки на негостеприимный Лесмор хорошенько выспались.

Утро наступило в положенный срок. Вначале оно было хмурым, и казалось, что пойдёт дождь. Однако вскоре тучи удалились в сторону гор, высившихся в глубине острова, оставив после себя на голубом небе лишь белые обрывки облаков.

Идти вдоль берега было нетрудно. Южное побережье Лесмора представляло собой цепь длинных пляжей, отделявших опушку густого леса от полосы прибоя. Кое-где пляжи прерывались низкими отрогами гор, спускавшимися к морю. В таких местах берег был крутым, обрывистым, образовывал мысы и небольшие полустрова, поросшие лесом. Однако вскоре лес кончался, и путники вновь спускались к очередному пляжу.

За одним из таких мысов они и заметили судно. Небольшой гукор сидел на мели в полосе прибоя, сильно накренившись на борт. Мокрые, местами порванные паруса его обвисли, снасти были перепутаны. Но, главное, корпус оказался совершенно цел! В этом пираты убедились, осторожно приблизившись к судну по грудь в воде и внимательно осмотрев его снаружи, а потом изнутри. Никаких следов команды обнаружено не было. Как и судового журнала или других свитетельств, которые прояснили бы судьбу исчезнувшего экипажа.

— «Гарпия», — прочёл Рен название гукора. — Куда же они все подевались?

Ответа на свой вопрос он, естественно, не получил. Исчезновение троицы хоринисских негоциантов, капитана Йоргена, алхимика-недоучки Мигеля и остальных моряков стало лишь ещё одной крохотной каплей в океане тайн и загадок Мордрага. Впрочем, о личностях бесследно сгинувших членов экипажа гукора пираты не имели ни малейшего представления. А вот сама «Гарпия» им понравилась, и они принялись строить планы, как снять судно с мели.

Рен к этому времени уже поднаторел в морской науке. Скип научил его определять местоположение корабля и прокладывать курс, а Грег — разбираться в снастях и управлять парусами. Поэтому парень не сомневался, что сможет отвести свою находку туда, где стоял «Снеппер». Вот только бы она оказалась на плаву...

* * *

Возле обиталища друида Дрейк торопливо распрощался с Избранным и его спутником, сославшись на неотложные дела. Они же, поднявшись по лесенке из толстых не струганных плах, очутились внутри ствола огромного дерева.

Жилище Айно оказалось достаточно просторным и порядком захламленным. Столы, многочисленные полки, скамья — всё было завалено какими-то листьями, диковинными плодами, старыми костями, книгами и листами грубой бумаги с изображениями разнообразных животных. Всё это безобразие озарялось довольно ярким светом нескольких магических светильников.

Хозяин этого странного обиталища смешивал что-то на алхимическом столе. Услышав шаги, он обернулся и не слишком приветливо уставился на гостей маленькими тёмными глазками. Это был невысокий сухонький человечек с седыми всклокоченными волосами, одетый в потрёпанную мантию неопределённого жёлто-бурого цвета.

— Что вам угодно, уважаемые? — осведомился друид, насупив редкие бесцветные брови.

— Добрый вечер, почтенный Айно, — вежливо приветствовал его Победитель Драконов. — Не хотели отвлекать тебя от важных дел, но моему другу необходима помощь. Его рана никак не может зажить...

— Рана? — уже более мягко переспросил Айно и взглянул на Готарда. — Показывай, что там у тебя, парень.

Нордмарец начал искать, куда бы присесть. Но вся мебель в жилище-дупле оказалась заваленной разнообразным хламом. Парня выручил Избранный. Он сгрёб кучу свитков, веток, костей и книг с ближайшей скамейки и свалил на стол. Друид при виде такого обращения с предметами своей коллекции недовольно поморщился, но ничего не сказал. Он склонился над ногой Готарда, которую тот торопливо приготовил для осмотра. Осмотрев и ощупав воспалённую, но уже начавшую зарастать рану, Айно покачал головой:

— У тебя на редкость крепкое здоровье, парень. С таким заражением многие отправились на тот свет! Хорошо, что вы вовремя пришли ко мне. Сейчас постараемся всё исправить. Правда, рану прежде придётся вскрыть...

Пока Готард стоически переносил весьма болезненное лечение, Победитель Драконов с любопытством изучал предметы, наполнявшие жилище друида. Особенно его впечатлил огромный потемневший рог какого-то невиданного зверя и многочисленные изображения четвероногих обитателей здешних лесов, выполненные с редким тщанием и немалым искусством.

— Вот и всё. Не так уж и больно было, верно? — сказал тем временем Айно. — Вот это зелье следует принимать в ближайшие три дня по два раза. Думаю, вскоре ты даже и хромать перестанешь.

Готард принялся благодарить, но друид уже перевёл внимание на склонившегося над свитками Избранного.

— Любопытствуешь, юноша? — спросил он.

— Да. Удивительно живые рисунки! — отозвался наш герой. — Скажи, почтенный, сколько мы тебе должны за лечение?

— Хм... Золота у меня и так достаточно. Тратить его здесь особенно не на что. А вот помочь вы бы мне могли... Скажи, тебе приходилось охотиться на диких зверей?

— Конечно... Но я думал, что друиды против убийства животных. Неужели я должен добыть что-то для твоего собрания?

— Друиды, разумеется, против. Как и я, впрочем. Тебе не придётся никого убивать. Только наблюдать, следить, а потом подробно и добросовестно изложить мне свои наблюдения.

— И за кем я должен следить?

— В настоящее время меня интересуют две вещи — некоторые особенности общественного поведения местных львов и состав корма молодых виверн, который приносят им родители, пока они ещё не способны к полёту. Это чрезвычайно важно для моих исследований...

— Здесь водятся виверны? — подал голос Готард. — Я всегда считал, что они — выдумка.

Айно лишь усмехнулся, многозначительно посмотрев на молодого нордмарца. Затем вновь обратился к Победителю Драконов:

— Так что, берёшься? Учти, я тебе сам ещё приплачу за эту работу, и весьма щедро. Но не пытайся меня надуть. Хорошо? Некоторые люди, знаешь ли, способны с первого взгляда распознавать ложь.

— Мне приходилось встречать одного такого, — ответил Избранный, вспомнив Ватраса. — Так что не беспокойся, я буду правдив, как паладин перед ликом Инноса.

— Это надо понимать так, что ты берёшься за работу?

— А куда мне деваться? Всё рано заплатить тебе больше нечем. Золота, которым снабдил нас лорд Эрих, хватит только на пару ночей в местной таверне.

— На эту работу тебе потребуется дня два, не больше. Разумеется, если в точности будешь следовать моим наставлениям. И тогда золота у вас будет столько, что вы сможете купить заведение Сельмы и её саму в придачу, — сказав это, друид засмеялся сухим дребезжащим смехом.

— Ладно, утром я приду к тебе за наставлениями, а сейчас нам пора. Спасибо за помощь.

Путешественники направились к выходу, но Избранный вдруг остановился и вновь обернулся к Айно.

— Послушай, — произнёс он, — из твоих слов я понял, что ты отделяешь себя от друидов. Ты сказал: «Друиды против, и я тоже». Тогда кто же ты?

— Думаю, я не ошибся в твоей наблюдательности, — удовлетворённо проговорил Айно. — Я, конечно же, друид. Но мои пути с другими членами этого сообщества разошлись почти сразу, как я к ним присоединился. Меня интересуют знания и только знания, а что этим парням нужно, демон знает...

— Понятно. И ещё вопрос, — взял вепря за бивни Избранный. — Ты ведь общаешься с местными жителями. Они тебя уважают, называют Братом Леса. Почему же ты не предложил одному из них проследить за твоими зверями? Они ведь лучше знают местные леса и ходить умеют бесшумно.

— Это нелегко объяснить... Видишь ли, по моей просьбе любой из этих замечательных людей хоть целый месяц будет наблюдать даже за самым опасным зверем. И добросовестно перескажет мне всё, что увидел. Только вот видят они не так, как мы. Вернее, воспринимают увиденное. Им везде мерещатся духи леса. Хищников они считают чем-то вроде людей в шкурах и приписывают им человеческие мысли и поступки. Поэтому их наблюдения меня никак не устроят.

— Ясно, — усмехнулся Избранный. — Это как с какой-нибудь горой. Художник видит в ней часть красивого пейзажа, рудокоп — месторождение железа, а военачальник — подходящий рубеж обороны...

— Ты вполне понял мою мысль! — обрадовался Айно. — Думаю, мы будем полезны друг другу.

Вернувшись в Руины, друзья отправились в «Пристанище путника», немного перекусили, сняли на двоих крохотную комнату под самой крышей и уснули как убитые.

Избранный проснулся рано и, оставив северянина досматривать сны, поспешил к Айно. Тот был уже на ногах. Он сразу же принялся объяснять Победителю Драконов, что тот должен узнать о жизни лесных обитателей. Сам друид не мог провести наблюдения из-за нехватки времени и почтенного возраста. Впрочем, последняя причина, как заметил Избранный, больше походила на отговорку. Уж очень стремительно и ловко двигался Айно.

— Никогда в жизни не выполнял таких дурацких поручений... — проворчал Избранный, пробираясь сквозь прореженную топорами лесорубов опушку леса. Тем не менее, он чувствовал, что учёный чудак чем-то ему очень нравится.

Решив, что удалился достаточно, Избранный достал подаренный Лестером свиток превращения в шершня, прочёл заклинание и через мгновение уже висел над землёй, трепеща прозрачными крыльями. Выполнить в этом обличье задания Айно казалось парой пустяков...

* * *

— Отправиться бы на этом кораблике куда-нибудь, где ещё никто не бывал, — мечтательно произнёс Рен, когда они расположились на берегу, устроив перерыв в нелёгкой работе. — Открывать неведомые земли, отыскивать сокровища, удивляться невиданным чудесам...

— Так за чем же дело стало? — ответил ему Дарион. — Снимем гукор с мели, сделаем ручкой капитану Грегу с его головорезами — и вперёд. Припасов здесь надолго хватит... Верно я говорю, парни?

Однако Рагдар и Сегорн, услышав такое предложение, особого энтузиазма не выказали.

— Нельзя так по-свински поступать с людьми, которые дрались с тобой бок о бок и делили последний кусок, — заявил Сегорн.

— Да и судёнышко это мало подходит для дальних путешествий, — невнятно проговорил Рагдар, рот которого был набит вяленым мясом. — На нём бы вдоль побережья грузы возить. Удивительно, как они сюда-то добрались. Хотя, может, его где-нибудь здесь и построили?

— Глупости! — фыркнул Сегорн. — Ты взгляни на обшивку — это же горная сосна. Она растёт только у нас в Нордмаре, кое-где на севере Миртаны и на Хоринисе. Думаешь, кто-то волок в такую даль древесину, чтобы построить это корыто?

— Паладины могли... — начал было дожевавший свой кусок Рагдар.

— Если бы они могли, то построили бы ещё один галеон! Или неф, на худой конец, — перебил его нордмарец. — А этот гукор явно принадлежал какому-то торговцу. Взгляни, на нём даже пушек нет. Ты когда-нибудь видел королевское судно без пушек? А ещё в неведомые страны собрались на этой посудине...

— Да бросьте вы спорить! — воскликнул Рен. — Я же просто так сказал. Неужели вы думаете, что я могу предать капитана Грега?! И Хло тоже оставлять не собираюсь.

— А моя хотеть в дальние земли, — заговорил вдруг Кушрок. — Много видеть новый. Драться с враги...

— Ну, уж врагов Грег тебе и так обеспечит, будь спокоен, — утешил орка Дарион. — Ладно, парни, отдохнули — пора за работу. В трюме ещё демонова куча ящиков.

— Особая бригада грузчиков... — проворчал Сегорн, поднимаясь на ноги.

Люди Морского Дракона вновь дружно принялись разгружать застрявшую на мели «Гарпию». Вытаскивать ящики и бочонки из трюма сильно накренившегося судна, а потом выносить их на берег, бредя по пояс в воде, было нелегко. Но к вечеру они справились с этим. Убрали с мачты обрывки парусов, закрепили гукор на месте при помощи якорей и канатов, чтобы облегченное судно не снесло ночью в море, если вдруг начнётся шторм. И лишь после этого позволили себе начать устраиваться на ночлег.

Пока Кушрок таскал дрова, Рагдар с Дарионом обыскивали груз «Гарпии» в поисках съестного, а Сегорн готовил ветки и пальмовые листья для постелей, Рен решил осмотреть ближайшие окрестности. Солнце уже скрылось за мысом на западе, и вскоре должна была наступить темнота. Но Морской Дракон не собирался отходить далеко от опушки леса, где пираты разбили лагерь. Он только хотел убедиться, что рядом нет ничего опасного. По здравому размышлению, об этом стоило позаботиться раньше, перед началом разгрузки гукора. Однако лучше поздно, чем никогда.

Рассудив так, Рен предупредил друзей и растворился в густой тени деревьев. Он обошёл стоянку полукругом, стараясь двигаться как можно тише. Остановился около ствола толстенного дерева, прислушался. Где-то неподалёку хрустел сучьями Кушрок, набиравший очередную вязанку дров для костра. Высоко наверху, в кронах, уже утонувших в сумраке, раздавались странные крики проснувшихся ночных животных. Других звуков, способных вызвать тревогу, до Рена не доносилось. Запах древесной гнили и незнакомых цветов действовал успокаивающе. Тем не менее, молодой пират напрягся. Он ощущал что-то такое, что заставило его насторожиться, будто заговорило какое-то шестое чувство, предупреждениям которого он уже начал доверять.

Рен, стараясь не делать резких движений, снял с плеча лук и наложил стрелу на тетиву. Стал пристально всматриваться во всё более сгущавшуюся темноту. Вдруг он почувствовал сзади чьё-то присутствие, но, не успев обернуться, получил сильный удар по затылку и рухнул, уткнувшись лицом в прелые листья.

Возникший над распростёртым телом Мрако удовлетворённо хмыкнул, подобрал оброненный Реном лук и ловко обыскал пирата, присвоив его оружие, пояс и сумку. Морской Дракон едва слышно застонал. Тогда Мрако своей короткой саблей, тяжёлой рукоятью которой он и угостил парня, отрубил кусок свисавшей с дерева лианы и сноровисто связал Рену руки. Достал откуда-то небольшой предмет, пробормотал несколько слов на непонятном языке, богатом раскатистыми и рычащими созвучиями, и вскинул вверх руки...

Сегорн, Дарион и Рагдар уже уютно расположились вокруг костра, когда из зарослей с треском и сопением вывалился взъерошенный орк.

— Там... где Рен ходить — синий огонь! — выдохнул Кушрок, скаля клыки. — Бежать скорей! Помогать!

Пираты вскочили, хватаясь за оружие.

— Какой огонь? Объясни толком! — потребовал Дарион.

— Моя не знать! Колдовской огонь! Бежать быстрее!

Прорычав это, Кушрок с топором наперевес вновь вломился в заросли. Остальные зажгли факелы и устремились следом, едва не теряя из вида орка, шаги которого сделались бесшумными, как только он миновал густую опушку.

Сегорн, бежавший первым, едва не врезался в широкую волосатую спину внезапно остановившегося Кушрока.

— Это здесь! Наша совсем опоздать! — хрипло выговорил орк.

Пираты стали осматривать землю около корней большого дерева. Нашли они лишь примятые листья и стрелу с переломленным древком, но и этого хватило для понимания того, что их предводитель попал в беду.

— Наша скорей бежать! Искать! — рявкнул Кушрок.

— Куда бежать? Здесь, кажется, не обошлось без магии... А это что за демон?

Дарион осветил факелом свисавшую сверху лиану, стебель которой оканчивался гладким косым срезом. Пират перевёл взгляд вниз и, быстро наклонившись, поднял несколько почерневших обломков.

— Что ты там нашёл? — спросил Рагдар.

— Похоже на осколки какой-то каменной плитки. Горячие ещё! Я же говорил — магия.

— Рена похитили! Где нам теперь его искать? — воскликнул Сегорн.

— Не знаю пока. Но в любом случае нужно дождаться утра.

— Моя слышать давно, ещё на Заатане, здесь есть старый храм. Проклятый место! — заявил Кушрок. — Может, Рен там? Надо бежать! Моя видеть в темноте, вы — бежать за мной!

— Ты точно знаешь, в какой стороне этот храм? — спросил Дарион. — Тогда почему же сразу не сказал? Нам бы не пришлось искать проводника среди местных жителей и нарываться на неприятности.

Кушрок сразу сник.

— Моя не знать, — понуро проворчал он. — Моя первый раз на этот остров...

— Тогда пошли ужинать и спать. Мы не поможем Рену, если будем носиться по ночному лесу, как очумелые, и ломать в темноте ноги. Выйдем на рассвете.

Больше возражений ни у кого не нашлось.

Крупный кровяной шершень с натужным гудением вылетел из леса. Было видно, что он очень устал — прозрачные перепончатые крылья едва удерживали в воздухе тяжёлое мохнатое тело. Когда впереди сквозь древесные стволы показались тёмные башни Руин, за которые уже закатывалось Око Инноса, шершень остановил свой полёт. Воздух и кожистые тёмно-зелёные литься кустарников осветила яркая вспышка, и там, где только что висело крупное насекомое, возникла человеческая фигура. Избранный выполнил поручение друида Айно.

Большую часть дня он провёл, кружа вокруг львиного семейства и с любопытством наблюдая, как вожак утверждает свою власть над молодыми самцами, делит мясо, принесённое львицами, и возится с котятами. А к вечеру слетал к логову виверн, о котором ему рассказал друид, и как раз успел к вечерней кормёжке детёнышей. Он осмотрел логово на предмет старых костей, оставшихся от прежней добычи крылатых ящеров, и едва сам не угодил к ним на ужин. Теперь он вернулся к своему нанимателю, донельзя усталый, но удовлетворённый качественно выполненной работой.

Что-то мурлыкая себе под нос, Избранный поднялся в дупло отшельника-друида. Но едва он вошёл туда, как хорошее настроение его мигом улетучилось.

Темноту в жилище Айно рассеивал только один светильник. Остальные тускло мерцали на полу, под слоем сброшенных со столов и полок свитков, засушенных листьев и прочего милого сердцу учёного друида хлама. Крышка одного из столов была заметно обуглена едва ли не наполовину, а в воздухе витал тяжёлый запах, живо напомнивший Избранному Чертоги Ирдората и Проклятые Подземелья.

Едва оглядевшись, Победитель Драконов бросился к Айно, лежавшему на койке, представлявшей собой кусок натянутой на деревянную раму парусины. При его приближении друид слабо пошевелился.

— Ты пришёл... — проговорил он, с трудом приподняв голову. — Ну, и как там львы?

— К Белиару львов! — рыкнул Избранный. — Что здесь произошло?

— Приходил тут один... в чёрном... Про твою душу, между прочим... Выспрашивал, куда ты направился...

— Вот демон!!!

— Да, на демона он здорово смахивал... хоть как будто и человек...

— Что он с тобой сделал?

— Не знаю... зелья не действуют... Я вроде бы отбился... ему хорошо досталось... Но потом мне стало худо...

— Я могу чем-то помочь?

— Да. Найди шамана Хойто... пусть придёт...

— Шамана? Может, позвать магов Огня?

— Они не смогут... Да и не станут мне помогать...

— Где искать этого Хойто?

— Спроси у местных рабочих... на пристани... Пусть придёт... скорее...

— Хорошо, я уже бегу!

— Погоди... В том сундуке... твоя награда за работу... Он открыт...

Избранный торопливо склонился над сундучком друида и достал из него тяжёлый мешочек с золотыми. Кроме него, там обнаружилась целая батарея бутылочек с зельями и несколько магических свитков.

— Бери... это для тебя... — прошептал Айно.

Избранный не глядя распихал содержимое сундучка по карманам, часть сунул за пазуху и бросился к выходу. Расстояние до ворот крепости он преодолел с такой скоростью, будто предварительно сжевал целую охапку травы глорха. Стражники, уже собравшиеся запирать ворота, только испуганно отшатнулись, когда Победитель Драконов вихрем пронёсся мимо них, едва не сбив с ног.

— Совсем очумел, шныжий корм?! — крикнул ему вслед один из стражников.

Но Избранный его не слышал. Он свернул за угол, миновал несколько хижин и таверну Сельмы, помчался по кривой улочке к воротам, выходившим на пристань. Возле них находился небольшой рынок, на котором торчали припозднившиеся торговцы.

Створки ворот были широко распахнуты. В них входили и выходили моряки, плотники, едва прикрытые одеждой местные жители и прочий разношерстный люд. Какой-то носатый моряк балагурил со стражниками, а не первой молодости служанка со смехом отбивалась корзиной от пьяного детины, одетого в фартук кузнеца. Избранный проскочил мимо них, едва не опрокинув чей-то прилавок и, сопровождаемый удивлёнными взглядами, выбежал за ворота.

Возле деревянного причала он схватил за плечо какого-то невысокого туземца, шедшего от длинных дощатых построек, расположенных поодаль.

— Слушай, приятель, как бы мне найти Хойто? — выдохнул он в лицо испуганного туземца.

— Хойто там, — махнул тот в сторону строений. — Он лечить Паа. Его бревно нога падать...

Прервав себя на полуслове, туземец удивлённо посмотрел в быстро удалявшуюся спину высокого человека...

— Ты, чучело разукрашенное! — Раздавался из-за кучи брёвен наглый неприятный голос. — Я тебе говорил, чтобы ты здесь не появлялся, не заплатив мне? Говорил? Да я тебя сейчас на ремни порежу, сын гоблина!

Избранный ловко протиснулся между брёвнами и дощатой стеной. Выбравшись на усыпанную стружками площадку, окрашенную в кроваво-красный цвет лучами заходящего солнца, он увидел следующую картину. Посреди площадки стоял широкоплечий светловолосый человек в наёмничьих доспехах и тряс сухонького смуглого старичка, богато увешанного бусами, перьями, связками звериных клыков и высушенных плодов. Старичок как кукла болтался в мощных ручищах, одна из которых цепко сжимала висевшие на его шее ожерелья и амулеты. Позади этой пары валялись на земле ещё два туземца, над которыми с обнажённым оружием в руках стояли трое крепких наёмников самого свирепого вида.

— Всё не можешь оставить свои замашки? А, Сентенза? — прервал Избранный диалог двух культур. — Похоже, ты уже созрел для хорошей трёпки.

— Откуда ты здесь взялся, демон тебя разорви?! — округлил глаза негодяй. Старичка он отпустить при этом и не подумал.

— Убери лапы от этого деда, любезный, и ступайте пивка попейте со своими ребятишками. Мне сейчас недосуг с вами возиться.

— Да кем ты себя возомнил?!! — взъярился Сентенза. — Думаешь, справился со мной один раз, так можно всю оставшуюся жизнь под ногами путаться?! Парни, пришибите этого урода!

Трое наёмников молча бросились вперёд, норовя прижить Избранного к брёвнам и напасть с трёх сторон разом…

Нет, Сентенза, конечно помнил, что этот человек раньше был неплох в драке, но даже и не подозревал, насколько он стал лучше со времени их последней встречи. Засверкала сталь, двое наёмников бестолково столкнулись друг с другом, хотя были ловкими и опытными бойцами. А третий уже валялся на стружках с разбитым лицом и корчился от боли. Победитель Драконов, непонятно как оказавшийся позади своих противников, несколькими ударами довершил дело. Он никого не убил, но и встать на ноги дружки Сентензы уже не могли.

— Ну, что, Сентенза, сразимся, как в прежние времена? — усмехаясь, спросил Избранный.

Наёмник наконец-то выпустил старика-туземца и как завороженный смотрел на острие Рассекающего Тьму, описывавшего круги у его носа. Казалось, он полностью раздавлен превосходством противника. Сентенза начал пятиться, но вдруг, резко крутанувшись и молниеносным движением вырвав из ножен меч, попытался достать Избранного сбоку. Вновь зазвенели и засверкали клинки, только длилось это недолго.

— Прирезать тебя что ли? — задумчиво проговорил он, направив меч в грудь Сентензы, лежавшего у его ног. Тот затрясся. — Ладно, живи пока. Не хватало мне ещё проблем с лордом Эрихом. Но в следующий раз я тебя точно убью.

Сентенза, извиваясь, как гусеница, и прижимая к груди сломанную руку, отполз к куче брёвен. С трудом поднялся на ноги и неровной походкой, согнувшись, двинулся к воротам.

— Мы ещё посмотрим… — донёсся до Избранного его сдавленный голос.

— А вы чего здесь разлеглись? — обратился Победитель Драконов к остальным наёмникам. — Может, вас проводить?

Провожать храбрецов не потребовалось. Кое-как встав, они удалились следом за своим главарём. Избранный обернулся к старичку, уже вполне оправившемуся и приводившему в порядок свои амулеты и перья.

— Тебя, случайно, не Хойто зовут? — спросил он у туземца.

— Хойто! — стукнул тот себя в грудь сухоньким кулачком и заулыбался, обнажая лишённый половины зубов рот. Потом залопотал что-то неразборчивое на своём языке.

Избранный, не поняв ни слова, растерянно заозирался. Взгляд его наткнулся на остальных двух туземцев, уже вставших на ноги и скромно топтавшихся в сторонке. Один из них был ему знаком.

— Привет, Шан, — улыбаясь, произнёс наш герой. — Тебя не сильно помяли? Вот и отлично. Что он говорит?

— Великий шаман Людей Древнего Зверя благодарит храброго воина за помощь. Железный Глаз сильно всех обидел. Хойто давно бы навёл на него порчу, но красный колдун, говорящий с великим духом огня и солнца, не велел ему это делать. А Хойто уважает духа огня.

— Рад, что подоспел вовремя. Слушай, Шан, скажи ему, что Брату Леса нужна помощь. На него напал… чёрный шаман. Нужно спешить.

Сразу встревожившись, Шан перевёл Хойто слова Избранного. Тот, не задавая лишних вопросов, шустро заковылял к воротам. Остальные, включая ещё хромавшего Паа, двинулись следом. На опустевшей рыночной площади к ним присоединился Готард, видевший из окна, как Победитель Драконов пронёсся мимо таверны. Вместе они поспешили к жилищу друида, которого застали ещё живым, но без сознания.

Старый колдун осмотрел бесчувственного Айно и выгнал всех наружу, приказав Шану разжечь огонь возле дерева. Вскоре он вышел, взял головню из костра и вновь вернулся к пострадавшему. Из дупла послышались ритмичные сухие удары, странное пение, стали видны вспышки разноцветного огня. Остальные продолжали ждать снаружи.

Томительное ожидание затянулось до глубокой ночи. Избранный уже решился было заглянуть в обиталище друида, как вдруг звуки внутри смолкли, вспышки прекратились, и на лестнице показался Хойто. Вид он имел донельзя усталый и измученный, но довольный. Шан и Паа бросились поддержать шамана и помогли ему спуститься по неровным ступенькам.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Победитель Драконов.

Старик забормотал что-то слабым голосом на своём наречии. Шан перевёл:

— Говорящий с духами сказал, что с Другом Леса теперь всё хорошо. Он сейчас уснул и проспит ещё два дня, а потом пойдёт на поправку. Хойто выгнал из него чёрное колдовство.

— Два дня? А раньше он не проснётся? — почесал затылок Избранный. — Послезавтра я должен отправиться с баржей вверх по реке, а мне нужно рассказать Айно о его зверях. Он заплатил за это...

Шан повторил всё это колдуну на туземном языке, а потом перевёл его ответ:

— Разве великий белокожий воин не владеет магией говорящих знаков?

— Точно! — досадуя на себя, воскликнул Избранный. — Я же могу записать всё, что видел, а друид прочтёт, когда проснётся. Надо же быть таким идиотом и самому не догадаться!

* * *

Рен долго не мог понять, где он находится, день сейчас или ночь, умер он или ослеп. Голова болела так, что к ней страшно было прикасаться, конечности затекли. Но самое трудное — начать двигаться, дальше пошло легче. Ощупывая руками окружающее пространство, пират выяснил, что находится в тесном помещении, сложенном большими каменными блоками. От стены до стены было пять шагов, а до потолка рука дотянуться не смогла. С глазами, видимо, всё было в порядке, просто в этот каменный мешок совсем не попадал свет.

Израсходовав остаток сил, Рен вновь опустился на твёрдый холодный пол. Он то начинал дремать, то просыпался, то впадал в какое-то полубредовое состояние, прерываемое причудливыми видениями. Сколько прошло времени, Рен не знал, но, в конце концов, взгляд начал различать тусклый рассеянный свет, исходивший сверху. Пробивался он сквозь щель между каменными плитами, составлявшими потолок. До них было добрых четыре роста, и вскарабкаться по гладким стенам Морской Дракон даже не пытался.

Свет, проникавший в тесное помещение, постепенно угас. Рен догадался, что опять наступила ночь. Затем, после нового, ещё более долгого, как показалось узнику, периода полной темноты, вновь забрезжил свет.

А когда мрак сгустился в третий раз, сверху раздались какие-то звуки, вспыхнул холодный магический огонь, и над темницей склонились две фигуры.

— Вот, господин, это он. Этот молокосос разрушил наши планы на Заатане, а теперь он явился сюда с шайкой пиратов. Я уверен, что это и есть избранник Инноса. Ведь нам было открыто...

— Ты недоумок, Мрако! Какой это, к свету, избранник?! Избранного я знаю так же хорошо, как тебя! А может и лучше! Ты же притащил мне какого-то щенка! И с ним я должен проводить обряд?.. Хотя постой... Говоришь, он из тех, что обосновались на Питхорме? Кто-то из этих жалких червей сократил последние дни моего учителя! Пусть он не избранный, однако, уверен, и такая жертва способна доставить радость Повелителю.

— Будем готовиться к обряду?

— Да. Правда, это займёт немало времени. А ты не забывай кормить его хорошенько, не то окочурится раньше срока.

После этого широкая створка вновь опустилась, закрыв люк в потолке Ренова узилища. Пират только теперь опомнился и закричал:

— Эй, акулье отродье, что вы собираетесь со мной сделать?!! Я — человек капитана Грега! Только попробуйте тронуть хоть волос на моей голове, и Грег заставит вас пожалеть, что родились на свет!

Разумеется, кричал Рен больше от отчаяния. Испугать мерзавцев гневом одноглазого капитана он и не рассчитывал, но ему требовалось выпустить пар и хоть так поднять свой дух, ослабленный похищением и заточением во тьме. Он ещё долго призывал на головы служителей Хаоса все известные ему проклятья, но, в итоге, утомился и умок.

Некоторое время спустя крышка люка вновь отворилась, и сверху упал кусок жареного мяса, несколько незнакомых плодов с приятным запахом и бурдюк воды.

В последующие дни Мрако приносил пищу ещё несколько раз, но благодарности от Морского Дракона бритоголовый убийца не дождался. Тот каждый раз проклинал его и грозил страшными карами, а затем с неизменным аппетитом принимался за еду. Безропотно отправляться к Белиару Рен не намеревался, поэтому силы ему были нужны для последней схватки.

* * *

Река, успокоившаяся после вызванного ливнем разлива, лениво струилась меж заросших густым лесом берегов. Когда баржа, пройдя небольшое расстояние от гавани Руин до реки, преодолела устье, течение мутноватой воды на глаз различить стало трудно. Однако его незаметный, но неуклонный напор норовил оттеснить судно вниз, обратно к морю. Гребцам, которыми были, естественно, каторжники и пленные орки, стоило немалых усилий не только двигать баржу вперёд, но и просто удерживать её на одном месте. Однако бичи надсмотрщиков не позволяли им расслабить ноющие в предчувствии многодневного тяжкого труда мышцы. Баржа — неуклюжая широкая посудина с приземистой рубкой, занимавшей всю заднюю половину корпуса, — медленно ползла вверх по Дикой реке, следуя всем прихотливым поворотам русла. Горячее южное солнце, всё выше поднимаясь над вершинами деревьев, нагревало смолёные борта и выскобленные доски палубы.

Избранный задумчиво оглядывал зелёные стены леса на обоих берегах, облокотившись о заграждение на верху рубки. В потрёпанном лёгком доспехе паладина, выданном ему по приказу лорда Эриха, было жарко. Но снимать его в этом опасном плавании Победитель Драконов намеревался лишь при крайней необходимости. Лучше потерпеть жару, чем получить отравленную стрелу в спину из-под прикрытия густых широких листьев, способных спрятать целую армию.

Рядом с Избранным молча сидел Готард, а за спиной с сопением ворочал длинным веслом рулевой. Кроме них троих на палубе находился лишь матрос, выполнявший обязанности вперёдсмотрящего. Остальные члены экипажа и пехотинцы-охранники укрылись в рубке, где пока ещё было прохладнее. Правда, неугомонный капитан Чезаро вовсе не прятался от жары, а, проведя баржу через опасный участок в устье, отправился в трюм, чтобы лишний раз проверить размещение груза — продовольствия, бочонков с вином, связок топоров, кирок и прочих необходимых на рудниках вещей.

Избранному капитан нравился. Они были представлены друг другу накануне в резиденции лорда Эриха. Варантец по крови, Чезаро оказался здорово похож на Диего смугловатой кожей, орлиным носом и пронзительным взглядом смелых чёрных глаз. Вот только ростом был пониже, да вместо длинных усов носил щеголеватую бородку клинышком. Едва познакомившись, они начали обсуждать предстоящее совместное плавание, разговорились и расстались вечером на пристани закадычными друзьями. А вот пятеро воинов, переданных Избранному в подчинение, особой симпатии у него не вызывали. Старшим среди них был Дрейк, пару месяцев назад произведённый в десятники. С ним отправились Аарон и ещё три пехотинца, с которыми Победитель Драконов знаком не был. Парочка бывших каторжников теперь служила Эриху и королю вроде бы так же преданно, как прежде Гомезу, но особого доверия ни они, ни остальные воины Избранному почему-то не внушали. Он и сам не мог сказать, почему.

— Как же не похожа эта земля на Нордмар! — неожиданно нарушил молчание Готард. — Здесь — духота и буйство зелени, там — сияние ледяных вершин и орлы, крыльями задевающие облака…

— Скажи, дружище, у вас в Нордмаре что, все поголовно барды? — усмехнулся Избранный. — Меня недавно Горн удивил, твой земляк. Тоже едва ли не целую балладу выдал ни с того, ни с сего. А выглядит так, будто родился сразу с топором в руках.

— Погоди, вот побываешь в наших краях, тоже станешь поэтом! — весело засмеялся Готард. — Нордмар — самое прекрасное место на Мордраге. Заснеженные пики гор...

— Смотри! — перебил его Победитель Драконов, заметивший за очередной излучиной реки, на узкой прогалине в сплошных зарослях людей. — Кажется, они нам машут!

— Похоже на то…

В тот же миг, будто учуяв назревающие события, на палубе возник капитан Чезаро. Едва ли не бегом он приблизился к вперёдсмотрящему, перекинулся с ним несколькими словами и взбежал на рубку.

— Туземцы, — ответил он на вопросительный взгляд Избранного. — Наверное, надеются продать нам что-нибудь, а может быть решили устроить засаду.

Высказав это оптимистичное предположение, капитан сверкнул белозубой улыбкой и вновь посмотрел в сторону берега, где прыгали и махали руками несколько смуглых фигурок.

— Клянусь бородой Аданоса, это же Шан со своими парнями! — вглядевшись пристальнее, заявил он. — Точно, они!

— Может быть, что-то случилось? — предположил Готард.

— Не знаю… Во всяком случае, Шан никогда не доставлял нам неприятностей и не пакостил исподтишка. Только с Сентензой он не ладит. Как и твой приятель… — сказав это, Чезаро с усмешкой посмотрел на Избранного, а потом обернулся к рулевому. — Правь к берегу!

Баржа стала медленно разворачиваться.

— Всё никак не соберусь спросить, — произнёс Избранный, — Шан он кто, вождь?

— Вроде бы нет, но его уважают. Он с самого начала помогал нам обустраивать Руины, заготавливать лес для судов и налаживать отношения с окрестными племенами. Учился у Айно. Тот появился здесь ещё раньше, чем мы, и быстро завоевал доверие местных жителей, а с Шаном и старым колдуном так и просто сдружился.

Не дожидаясь, когда неуклюжая баржа подойдёт к берегу, туземцы один за другим бросились в воду, и вскоре их темноволосые головы покачивались над водой у самого борта. Чезаро приказал сбросить им верёвочный трап.

— Меня прислал Хойто, — заявил Шан, едва оказавшись на палубе, рядом со спустившимся ему навстречу Победителем Драконов. — Он сказал, что тебе потребуется моя помощь.

— С Айно всё в порядке? — первым делом осведомился Избранный.

— Брат Леса слаб, но злые духи покинули его. Он поправится.

— Замечательно. Так в чём ты должен мне помочь?

— Хойто сказал, что тебе предстоит нелёгкое дело, и без нас тебе будет трудно.

— Хм-м… Всё-то он знает, ваш Хойто. А он случайно не сказал, в каком месте меня ждёт это самое дело?

— Нет. Но он велел нам следовать за тобой везде, куда бы ты не направился.

Возражений против присутствия туземцев на барже со стороны капитана не последовало, а потому Победитель Драконов пожал плечами, что должно было означать: «поступай, как знаешь», и вернулся к Готарду. Там он вновь погрузился в размышления, коря себя за то, что не спросил Айно о второй чаше Весов Аданоса. Друид мог многое знать. Избранный собирался поговорить с ним о своём деле после выполнения задания старого учёного, надеясь, что в добром расположении духа тот станет разговорчивее…

Под мерный плеск вёсел баржа неторопливо ползла по тёмной ленте реки, отмеряя милю за милей. Плавные изгибы русла сменялись крутыми излучинами. Дикая река то разливалась широко и привольно, становясь похожей на продолговатое мутное озеро, то начинала яриться в сжимавших её лесистых берегах, и тогда гребцам становилось совсем несладко.

Яркий дневной свет сменился сумерками, а те — ночью, наполненной разноголосыми криками лесных обитателей. Баржа встала на якорь на безопасном расстоянии от берега. Затем снова наступило утро, вскоре превратившееся в очередной нескончаемый жаркий день, наполненный размеренным движением вверх по течению. Вяло сжевав обед, Избранный снова вышел на палубу. Готард предпочёл остаться в рубке и завалиться на койку. Шан и трое смуглых парней, пришедших с ним, о чём-то оживлённо переговаривались, стоя у борта и показывая на что-то руками.

— Чего это они там увидели? — раздался сверху голос Чезаро, стоявшего рядом с рулевым.

— Не знаю, — лениво отвечал разморённый жарой Избранный.

— Ну, так пойди, узнай! Тебя сюда для охраны взяли или на увеселительную прогулку? — добродушно усмехнувшись, воскликнул капитан.

Когда Избранный приблизился к лесморцам, выяснилось, что они заметили в воде предмет, при ближайшем рассмотрении оказавшийся доской от корабельной обшивки. А других крупных судов, кроме пропавшей баржи, на реке быть не могло.

Как только эта весть разнеслась среди команды, на судне капитана Чезаро поднялся переполох. Баржу сразу же остановили, по палубе торопливо застучали ноги матросов и воинов, на воду торопливо спустили лодку, устремившуюся вслед за снесённой течением доской.

Когда Дрейк, перевалившись через борт, бросил на палубу кусок мокрой тяжёлой древесины, все сразу же окружили находку и начали наперебой строить предположения о судьбе баржи.

— Быстро по местам! — вдруг с неожиданной для него сталью в голосе рявкнул Чезаро. — Идём вверх по течению. Баржа должны быть где-то выше…

— Она не в этой реке, — вдруг негромко сказал Шан, переворачивая доску. — Эта деревяшка побывала в Пограничной реке, притоке Дикой.

— Откуда ты знаешь? — спросил Избранный, выразивший общее недоверие.

Шан молча нагнулся, отодрал от доски какого-то моллюска и протянул Победителю Драконов.

— Устрица какая-то… И что она доказывает?

— Это не устрица, — наставительно произнёс Шан, — а речной гребешок, как их называет Брат Леса. Они живут только в Пограничной реке и в горных ручьях. В остальных реках вода для гребешков слишком мутная…

— Что за бред... — начал кто-то из воинов.

Но его уже не слушали.

— Далеко до устья Пограничной? — деловито осведомился Избранный, мигом сбрасывая расслабленность и становясь похожим на закованного в сталь хищника.

— С полмили всего, — ответил за Шана Чезаро. — Только баржу я туда не поведу. В русле полно камней, да и вообще, у меня приказ…

— Баржа пойдёт своей дорогой. Парни Дрейка будут её охранять. Мы с Готардом и воинами Шана отправимся на лодке. Нужно выяснить, что случилось. Нас не ждите. Надо будет — догоним.

Уже в лодке, когда туземцы гнали судёнышко к тому месту, где светлые струи притока смешивались с мутными водами Дикой реки, Готард спросил у Шана:

— А почему она называется Пограничной?

— За ней начинаются земли Сыновей Красного Заката, — ответил тот.

— Это что ещё за звери?

— Ты верно сказал — звери.

* * *

— Ты думаешь, что этот заморыш мог спровадить к Белиару великого Ширнашара? — с сомнением разглядывая связанного по рукам и ногам Рена, проговорил высокий человек в чёрной мантии некроманта.

— Заморыш? Да он один перебил дюжину герцогских людей! — возмутился Мрако, становясь почему-то очень похожим на торговца, нахваливающего свой товар. — Сумел пробраться в подземелье Оттона и вывести всех заключённых… Да он все наши планы на Заатане порушил!

— Жаль только, тебя не добил, — процедил сквозь зубы Рен.

— У-у, гадёныш! — Мрако пнул лежавшего у его ног пирата носком короткого сапога.

— Оставь его! — резким голосом остановил негодяя некромант. — Забыл, что он предназначен Повелителю?

Великий воин Мрако, не боявшийся, кажется, никого и ничего, сжался от этого голоса, как нашкодившая дворняга.

— Прости, не сдержался… — пробормотал он.

— Ты и вправду убил Ширнашара? — с интересом спросил некромант у Рена.

— Он умер сам, — отвечал Морской Дракон. — Хотя если бы не умер, то я бы с удовольствием помог ему.

Некромант расхохотался, закинув голову вверх.

— Да, Повелитель будет доволен такой жертвой! А уж когда мы доберёмся до избранного Инноса!.. Что же касается Ширнашара, то старикашка в самом деле зажился на этом свете. Научить меня чему-то новому он уже был не способен, только постоянно совал в мои дела свой высохший нос.

— Вы все скоро отправитесь во Тьму! — с яростью выдавил Рен.

— Конечно отправимся, дружочек, — глумливо проворковал некромант. — Надеюсь, ты будешь ждать нас там… Всё! Хватит пустых слов, вечер близится. За дело!

Тон служителя Хаоса сменился столь резко, что Рен невольно вздрогнул. Он не видел, откуда появились новые фигуры в чёрном — ищущие. Они возникли как из-под земли. Легко подхватив парня, ищущие поволокли его к каким-то развалинам, угрюмо чёрневшим в тени старых суковатых деревьев. Высокий некромант и Мрако, невесть когда тоже облачившийся в тёмную мантию, шли следом. Рядом с ними Рен с удивлением увидел орочьего шамана, голову которого украшал венец из вороньих перьев.

Рена втащили в полуразрушенное здание и спустили по длинной каменной лестнице в просторный зал, тьму которого немного рассеивало лишь тусклое, мертвенно-синее мерцание магических светильников. Пирата швырнули на твёрдый холодный пол; один из ищущих зажал ему нос, а второй сноровисто влил что-то в рот. Рен закашлялся, и попытался выплюнуть отвратительное зелье, но это удалось лишь отчасти — добрая половина всё-таки попала внутрь.

— Развяжите его, — приказал некромант.

Путы мигом ослабли, но особого облегчения это не принесло. Связали Рена утром, когда он ещё досматривал последний кошмар, лёжа в своей яме, а теперь уже наступал вечер. Руки и ноги его за это время так затекли, что он их вообще не чувствовал.

Рядом в полумраке пыхтел старый орк.

Ищущие сноровисто подняли Морского Дракона и положили его на большой плоский камень, стоявший в середине пентаграммы, начертанной на полу зала чем-то красным. Все служители Тьмы встали кругом, обступив беспомощного пирата, и воздели руки к каменному потолку. Некромант начал уже заунывно произносить какие-то слова на странном языке, как вдруг на лестнице раздались торопливые шаги, и какой-то человек ворвался в тёмное святилище. Добежав до некроманта, он, задыхаясь, отрывисто произнёс:

— Господин, там… пираты! Напали на охрану… Убили ищущего и нескольких наших парней!

— Какие ещё пираты?!! — Некромант взревел так, что задрожали стены.

Рен скосил глаза, но рассмотреть вестника не сумел, заметил только его одежду. Кажется, она была наподобие той, какую носили бандиты, в прошлом году обосновавшиеся в Яркендаре и бродившие в окрестностях Хориниса.

— Присмотрите за этим! — бросил некромант ищущим, в сопровождении орочьего шамана и Мрако устремляясь к выходу.

* * *

— Зачем же их сюда занесло? — в недоумении покрутил головой Избранный. — Шан, есть какие-нибудь мысли?

Туземец в ответ только пожал плечами.

Они принялись осматривать баржу, крепко застрявшую на остром, похожем на рог мракориса камне, торчавшем из воды локтя на два. Сильно накренившийся корпус оказался пробит в нескольких местах, створки широких грузовых люков сорваны, в трюме плескалась вода. Повсюду валялись скелеты в обрывках моряцкой одежды, доспехах пехотинцев или вообще без всего. Кое-где было разбросано оружие. Скелетов было много. Слишком много.

— Любопытно, когда это произошло? Они уже возвращались с шахты или только шли туда? — ни к кому особенно не обращаясь, проговорил Избранный.

— Они шли туда, — уверенно ответил Готард, пошевелив носком сапога лежавший у борта меч. — Смотри, клинок уже ржавчиной подёрнулся…

— Вряд ли, — с сомнением сказал Шан. — Здесь всё быстро гниёт и ржавеет. Но мы можем узнать точнее.

Шан что-то сказал одному из своих спутников. Тот ничего не ответил, лишь молча сунул оружие в руки третьему туземцу и осторожно спустился в открытый люк. Нырнул.

Не было его довольно долго. Избранный подошёл к люку и заглянул внутрь, чтобы узнать, не нужна ли помощь. Но мокрая голова смуглокожего воина уже показалась над тёмной водой. Отстранив протянутую руку Избранного, он ловко выбрался на перекошенную палубу и, присев на корточки, высыпал на потемневшие от крови и сырости доски горсть тёмно-бурых камней с синими прожилками.

— Руда! — сразу же определил Готард.

— Значит, они всё-таки возвращались назад, — с удовлетворением произнёс Шан.

— Много в трюме руды? — обратился Победитель Драконов к ныряльщику.

Тот, вопреки ожиданию, понял, о чём его спрашивают, и даже сумел ответить:

— Мало-мало. Под разломанный ящик. Весь другой руда кто-то забирали.

— Дери меня орк! — Избранный треснул кулаком по стенке рубки так, что полетели щепки. — Так я и думал!

Готард и туземцы с недоумением уставились на него в пять пар глаз.

— Шан, не знаешь, нет ли здесь поблизости какого-нибудь старого храма или развалин старинных?

— Да что случилось-то? — не выдержав, воскликнул Готард, глядя то на Избранного, то на Шана.

— Есть. Но не очень близко. Дня два пути по землям Сыновей Красного Заката, — не обращая внимания на нордмарца, отвечал Шан. — Мой отец в молодости ходил в эти проклятые руины, чтобы доказать свою храбрость. Вернулся живым, но о своём походе мало что рассказывал.

— Сможешь найти дорогу?

— Да. По берегу до высокой скалы, потом, не углубляясь в большой лес, вдоль края холмов — на запад. Когда холмы кончатся, и покажется озеро, свернуть на юг и идти по ручью. Он берёт начало возле развалин.

— Мне кто-нибудь объяснит, наконец, что происходит?! — окончательно потерял терпение Готард.

— Для чего нужна руда? — обернувшись к нему, спросил Избранный.

— Оружие делать магическое…

— А ещё?

— Ну, для доспехов... В обрядах ещё всяких её используют…

— Вот! — кивнул головой Избранный. — Для обрядов! Я не думаю, что в здешних лесах собирается большое войско, для которого куют оружие. Туземцы бы знали. А вот какая-нибудь кучка тёмных магов тут могла обосноваться вполне. И совершать свои грязные ритуалы… Ларс тебе рассказывал, зачем я отправился на этот остров?

— В общих чертах. Артефакт какой-то…

— Именно. И ещё взгляни на эти скелеты. Ничего не замечаешь?

— Многовато их вроде. И кости у некоторых слишком уж гладкие и потемневшие. Будто зверьё обглодало их давным-давно.

— Верно. На барже не могло быть столько народа. Большая часть этих скелетов принадлежит нежити. Команда сражалась с ними и многих упокоила, прежде чем погибнуть.

— Идёмте. Нужно успеть добраться до скалы раньше, чем стемнеет, — поторопил их Шан.

Его воины уже перебирались через борт искалеченной баржи.

До скалы, кривой башней возвышавшейся над руслом реки, они добрались после заката. Не разжигая огня, скоротали ночь, а после двинулись вдоль гряды крутых каменистых холмов, густо поросших колючим кустарником. Холмы эти были ответвлением отрога высившихся к западу гор. Зверьё здесь встречалось в изобилии, в том числе и хищники, с которыми не раз приходилось вступать в схватку. Шана это очень беспокоило. Нет, зверей он не боялся, просто не хотел оставлять следов, по которым их могли обнаружить хозяева здешних угодий. С ними пришлось встретиться вечером того же дня, но к счастью, Сыновья Красного Заката не заметили людей, вторгшихся в их владения.

Пробираясь сквозь заросли вслед за Шаном, Избранный вдруг почувствовал тревогу. Он насторожился и попытался понять, что его обеспокоило. Но один из туземцев уже тянул его за плечо в сторону, прижимая палец к губам. Они бесшумно пробежали несколько десятков шагов и залегли на склоне, укрывшись среди кустарника и каменных глыб. И сразу же послышался шум. Теперь стало понятно, зачем потребовалось подниматься на холм — туземцы выбрали место укрытия с таким расчётом, чтобы ветер дул на них от противника, а не наоборот.

Шум приближался, и люди, ещё не видя, что им угрожает, изо всех сил старались слиться с камнями. Победитель Драконов подумал, что его может выдать тусклый блеск старых доспехов, и тут же забыл обо всём. Впереди, на сравнительно открытом месте, показались Сыновья Красного Заката. Их было не меньше полусотни. Одни лишь вооружённые всадники. Вот только ехали они не на конях и людьми не были.

Оседлав и взнуздав здоровенных, покрытых буро-зелёными пятнами кусачей, мимо Избранного проезжали увешанные оружием гоблины. Причём такие крупные, что издали их можно было бы принять за недокормленных орков. Но сейчас они оказались настолько близко, что представилась возможность разглядеть их во всех подробностях. И самих гоблинов, и их скакунов, и оружие — топоры, палицы и длинные духовые трубки.

Только когда шорох шагов кусачей и урчащая речь их наездников затихли вдали, люди слегка перевели дух. А из своего укрытия они решились выйти лишь в густых вечерних сумерках, убедившись, что опасность действительно миновала. Под тучей отравленных дротиков Сыновей Красного Заката даже у Избранного шансов уцелеть было бы немного.

* * *

Подействовало ли это зелье, влитое в Рена ищущими, или что-то ещё, но свои конечности он начал чувствовать гораздо раньше, чем можно было ожидать. Как ни странно, боли при этом почти не ощущалось. Парень почувствовал, что готов к действию, вот только в глазах почему-то начало двоиться.

С ним оставались четверо ищущих. На неподвижного пленника они внимания не обращали, повернув головы в сторону выхода. Справиться с ними без оружия, даже застигнув врасплох, нечего было и думать. А потому Рен предпочёл иной образ действий.

Резко оттолкнувшись от жертвенного камня, он подкатился под ноги одному из ищущих, вскочил и стрелой метнулся к выходу. Скорость удалось развить хорошую, и брошенные его незадачливыми охранниками огненные шары запоздало ударились в каменную стену за спиной пирата.

Оказавшись снаружи, Рен увидел впереди, среди деревьев, спины некроманта, Мрако, нескольких орков и людей в бандитских доспехах. Не теряя время на выяснение того, чем они там заняты, он повернулся и, подпрыгнув, вцепился руками в карниз, нависавший над входом в подземелье. Подтянулся и быстро перебрался выше, на обломок увитой лианами стены.

Вовремя! Около входа тут же возникли фигуры ищущих, которые заметались на месте в поисках ускользнувшей жертвы. Рен не стал дожидаться, когда кто-нибудь из них догадается посмотреть вверх, и, тихонько отодвинувшись назад, побежал по неровной кромке древней стены. Равновесие сохранять оказалось действительно трудно — в глазах всё плыло и двоилось. Сосредоточившись на том, чтобы не свалиться вниз, на беспорядочно разбросанные каменные блоки, сквозь которые выступали узловатые корни деревьев, Рен не заметил засаду.

— Сдаётся, приятель, тебя никто не отпускал! — сказал кто-то впереди и негромко засмеялся.

Подняв голову, Рен увидел парня в бандитской одежде, державшего в руке шпагу. За плечом у него виднелся лук.

— Иди сюда, недотёпа, — ощерился бандит.

— Иду, — с обречённым видом ответил Рен.

Сделав ещё один шаг вперёд, он сильно оттолкнулся от камней и прыгнул на врага, рискуя напороться на остриё шпаги. Бандит, так же, как и Рен, стоявший на узкой стене, сделал шаг назад, пытаясь уклониться от столкновения. Руку с оружием он при этом отдёрнул к себе. Пират сумел достать его в прыжке, сбил со стены и рухнул следом.

Стена здесь была довольно высокой, и Рена спасло тело его врага, смягчившее падение. Самому бандиту так не повезло — когда Морской Дракон снимал с него оружие, тот уже был мёртв.

Едва примерив к руке трофейный лук, Рен увидел, что на стене появился чёрный балахон одного из ищущих. Парень натянул тетиву и прицелился, стараясь совладать с туманом в глазах.

* * *

Возле древних развалин кипела схватка. Кто с кем дерётся, за деревьями и кустами было не разглядеть, но маленький отряд Избранного сразу же взялся за оружие и бросился вперёд. Навстречу попались несколько орков и людей в разбойничьих доспехах. Их Победитель Драконов и Готард расшвыряли в стороны, не замедляя бега, и устремились дальше. Четверо туземцев не отставали, орудуя короткими копьями.

Успели они вовремя. Небольшая толпа орочьих воинов, бандитов и вызванных скелетов под предводительством двух некромантов теснили трёх парней в пиратских доспехах и крупного орка, отчаянно размахивавшего большим обоюдоострым топором. Когда Избранный и его спутники, не выясняя, кто здесь прав, а кто виноват, ударили в тыл служителям Тьмы, бывший с пиратами орк упал, пронзённый несколькими стрелами. А его собратья из противоположного лагеря сбили с ног одного из пиратов, заставив остальных ещё отступить. Потом раздался грохот, похожий на пушечный выстрел, несколько орков и бандитов рухнули на землю, а остававшихся на ногах пиратов закрыло облачко белого дыма. Однако и это не могло остановить натиска слуг Хаоса, жить пиратам оставалось недолго…

Появление Победителя Драконов резко изменило соотношение сил. Его спутники тоже постарались не отставать. Несколько бандитских лучников погибли первыми, вслед за ними рассыпались полдюжины скелетов, и с утробным рёвом рухнул на землю демон, только что вызванный одним из некромантов. Сбитый с ног пират тем временем поднялся и вместе с Готардом и парнями Шана ударил в спину оркам, наседавшим на его товарищей. А Избранный оказался лицом к лицу с двумя некромантами. По окровавленному клинку Рассекающего Тьму забегали мелкие злые искры.

Один из некромантов вдруг выхватил из-под мантии короткую тяжёлую саблю, сбросил со смуглой лысой головы чёрный клобук и сделал молниеносный выпад, норовя достать Избранного клинком в незащищённое шлемом лицо. Победитель Драконов не доставил ему такой радости. Его меч легко отклонил в сторону вражеский клинок и неразличимым глазом обратным движением прошёлся по рёбрам Мрако, рассекая их вместе с мантией и скрытой под ней кольчугой.

Тело грозы Южных островов ещё оседало на землю, а Избранный уже обернулся к оставшемуся врагу, направив на него остриё.

— Мрако всегда был недоумком и кончил как недоумок, — скучающим тоном произнёс некромант, бросив взгляд на труп своего соратника.

— Зато ты умрёшь как умный!.. — рыкнул Избранный.

Его рука уже начала своё смертоносное движение, как вдруг всё вокруг как будто замедлилось, а некромант внезапно оказался на несколько шагов дальше, чем был только что. Вот он вытянул руки ладонями вперёд, время снова понеслось вскачь, а на Избранного обрушился удар заклинания такой чудовищной мощи, что его отбросило на несколько шагов назад и швырнуло в кустарник.

Броня кое-как защитила его от удара, а Глаз Инноса и подаренный Шаном амулет нестерпимо ожгли кожу на груди, ослабляя действие заклинания. Однако меч отлетел в сторону, и подняться на ноги Избранный сразу не смог. Он старался набрать в грудь побольше воздуха, краем сознания отмечая, что основная схватка переместилась куда-то в сторону и уже затихала. Но тут над ним нависла чёрная фигура некроманта.

— Я рад, мой друг, что мы встретились вновь, — сказал некромант.

— Кто ты, Бездна тебя забери?!! — вглядываясь в бледное ухмыляющееся лицо, прохрипел Избранный.

На самом деле сейчас личность служителя Тьмы интересовала его меньше всего. Он лишь стремился выиграть время, чтобы немного прийти в себя и получить возможность дотянуться до меча, рукоять которого виднелась в нескольких шагах.

— Ты меня не узнаёшь? — осклабился некромант. — Совсем забыл старого знакомого? Странно. Я-то тебя отлично помню. Там, в Минентале, я даже считал тебя своим другом. До тех пор, пока не понял, что ты не только такой же, как остальные, а ещё хуже других! Они просто издевались надо мной, а ты сначала втёрся в доверие, а потом предал! Ну что, не вспомнил?

— Ты был на каторге? — переспросил Избранный, вглядываясь в незнакомое тонкогубое лицо.

— Конечно. Ну же, напряги память! Я, правда, с тех пор по прихоти Повелителя сильно изменился, но друзей следует узнавать в любом обличии...

* * *

Одного из ищущих Рен сбил стрелой со стены. Второго достал позже, уже в лесу, не позволив ему ударить заклинанием. Остальные двое безнадёжно отстали, заплутав в зарослях.

Бежать было очень легко, усталости не было совсем. Вот только глаза подводили, и Рен несколько раз оступался, натыкался на пни и камни, падал, не чувствуя боли, вставал и бежал дальше. Он старался сделать круг и вернуться назад, так как понимал, что кроме его бригады других пиратов здесь быть не могло. А потому спешил на помощь.

Когда он всё-таки выбрался обратно к развалинам, то не обнаружил никого, кроме нескольких трупов, пиратов среди которых, к счастью, не было. Живым был лишь высокий некромант, главарь пленившей Рена шайки, стоявший над поверженным воином в доспехах паладина. Не задумываясь, Рен вскинул лук и выстрелил.

Он был уверен, что не промахнулся, но стрела не достигла цели, будто растаяв в воздухе. Некромант, скрючив пальцы, выбросил в сторону Рена ладони, тот кубарем полетел наземь, пропахал спиной пару саженей лесной подстилки, ударился спиной о дерево и потерял сознание.

* * *

— Обвешались, понимаешь, амулетами... — проворчал некромант и вновь обернулся к Избранному. — Эй, лежи смирно, мы ещё не вернули твою утраченную память!

Победитель Драконов понял, что время для решительного броска пока не пришло, и сделал вид, что вот-вот лишиться чувств.

— Не прикидывайся, тебя с твоим амулетом так просто не возьмёшь, — хихикнул некромант, разгадав его хитрость. — Ничего, теперь он тебе всё равно не поможет! Да и всей вашей огненной магии скоро придёт конец!.. А это кто ещё?

Служитель Хаоса взглянул в сторону, где из зарослей внезапно выступил рослый воин в тяжёлых воронёных доспехах.

— А-а! Предатель! — взвыл некромант. — Подохни!

Маг вскинул руки, но за миг до этого Избранный начал двигаться. Он стремительным броском преодолел расстояние, отделявшее его от вожделенного меча, и, едва ухватившись за рукоять, перекатился в сторону некроманта. Не прекращая движения, ударил с колена в живот врага. Клинок в его руке вспыхнул нестерпимо ярким пламенем, раздался чудовищный, рвущий перепонки вой, мир вокруг замерцал и задёргался. Избранного опять отшвырнуло прочь...

ЭПИЛОГ

— Живой?

Над Избранным склонились озабоченные лица Готарда, почему-то облачённого в чёрные, как ночь, доспехи, Шана, одного из его воинов и ещё каких-то незнакомых и смутно знакомых людей.

— Как будто...

Избранный с трудом встал и взглянул на Рассекающий Тьму, всё ещё зажатый в его руке. Чудесный клинок был мёртв. В руке Избранного оказался добротно выкованный, отлично сбалансированный, но вполне обычный меч. В нём больше не ощущалось жизни, скрытой огненной мощи... Победитель Драконов тяжело вздохнул и привычным движением сунул меч в ножны. Потом оглядел стоявших вокруг людей.

— О, Дарион! Ты здесь какими судьбами? В пираты подался?

— Так получилось... — пожал плечами бывший кузнец Братства Спящего, бывший послушник Монастыря Огня, а теперь член пиратской команды.

— А вас, ребята, я не знаю. С вами, кажется, был ещё орк...

— Он тяжело ранен, — отвечал крепкий белобрысый парень, рукавом утирая кровь со лба. — С ним Рен сейчас возится. Из твоих туземцев двое убиты...

— Жаль парней... Рен? — встрепенулся Избранный, что-то припоминая.

Потом взгляд его упал на Готарда.

— Что это ты на себя напялил, приятель?

— Мои доспехи.

— Странные доспехи. Ты паладин? Тогда почему они чёрные?

— Я паладин Ордена Воздаяния. Мы служим Белиару, карая отступников, извративших его учение.

Готард, отчеканив это, гордо вздёрнул подбородок. В этот миг он мало походил на того простодушного здоровяка-северянина, каким привык его видеть Избранный. Сомнения в его словах ни у кого не возникло. Пираты и туземцы невольно расступились в стороны.

— Никогда не слышал о таком ордене, — проговорил Избранный, счищая с доспехов грязь и древесную труху.

Чувствовал он себя странно, как будто наблюдал происходящее со стороны. Мысли путались и перескакивали с одного предмета на другой.

— Нас осталось очень мало, — ответил Готард. — Ведь рыцарей ордена преследуют и маги Огня, и люди короля, и эти отщепенцы, которых сейчас так много развелось среди людей, орков и драконов...

— Постой, а где этот, в балахоне? — спохватился вдруг Победитель Драконов.

— Вон лежит, — Шан указал рукой на кучку чёрного тряпья, валявшуюся неподалёку.

Избранный приблизился к телу поверженного врага. Тот лежал на прелых листьях, свернувшись клубочком. Он, казалось, странно съёжился, уменьшившись в росте раза в полтора. Лицо его скрывал клобук мантии.

Избранный нагнулся и убрал чёрную, расползавшуюся в пальцах ткань с лица убитого. Замер, вздрогнув от неожиданности. Теперь это было совсем другое лицо. К тому же, хорошо ему знакомое.

— Мад! — выдохнул Победитель Драконов.

— Ты действительно знал его? — спросил неслышно подошедший Готард.

— Да. Бедный маленький дурачок, невесть как оказавшийся за Барьером... Но каким образом он мог настолько измениться и получить такое могущество?!

— Магия Тьмы способна и не на такое. Эти мерзавцы, прикрываясь прихотью Белиара, творят ужасные вещи, но выполняют при этом лишь свои прихоти... Ты отдохни пока, а мы с парнями обследуем подземелье.

Готард, оба оставшихся в живых туземца и два потрёпанных в бою пирата направились в сторону развалин. Победитель Драконов обратил внимание, что один из пиратов держал в руке странный предмет, похожий на арбалет, но без лука. Проводив их взглядом, Избранный подошёл к Дариону и ещё одному пирату — жилистому темноволосому парнишке, склонившимся над распростёртым на земле орком. Грудь волосатого бойца уже была перетянута полосками ткани, покрытой свежими бурыми пятнами.

— Как он? — спросил Победитель Драконов, вспомнивший, как храбро дрался этот волосатый.

— Жить будет, — проворчал Дарион. — Я извлёк стрелы и влил в него половину своих запасов лечебных зелий. Теперь пойдёт на поправку, Кушрок у нас парень крепкий...

— Ты — Рен? — обратился Избранный ко второму пирату.

Тот выпрямился, и глаза его со странно расширенными зрачками оказались на одном уровне с глазами Избранного. Внешностью парень здорово напоминал вечно обкуренного наёмника Дара, но взгляд его был твёрд и ясен, а лицо — моложе и украшено длинным шрамом.

— Я тебя знаю, ты — Избранный Инноса, принесший весть о смерти моего отца...

А меня называют Морской Дракон Рен, — отрекомендовался молодой пират. — Я хожу под началом капитана Грега, возглавляю особую бригаду разведчиков.

— Одноглазого Грега? Это ведь вы ещё недавно разбойничали на краденом галеоне «Эсмеральда»?.. Хм, Морской Дракон, значит. А меня называют Победителем Драконов. Очень кстати... В таком случае у меня к тебе два вопроса, приятель. Вопрос первый: где моё золото?

— Золото? — изумился Рен.

— Трюм галеона, когда его у нас угнали орки, был до отказа набит золотой утварью, статуэтками и прочим хламом из Чертогов Ирдората. Куда вы их дели?

— Но когда люди Грега отбили судно у орков, там не было никакого золота... — растерянно произнёс Рен.

Избранный пристально посмотрел в глаза молодого пирата. Тот взгляда не отвёл.

— Ладно, пока поверю. Теперь вопрос второй. Ты когда, шныжий корм, сподобишься в Хоринис наведаться? Там, понимаешь, дядька Фарим места себе не находит, беспокоиться за тебя, дурня...

— Фарим? Он за меня волнуется? Я даже и не думал...

— А надо думать!

— Хорошо. Как только представится случай, я его навещу. У меня теперь есть собственный корабль...

В это время спутники Рена опрометью выскочили из развалин древнего храма. Вслед за ними спешили Готард и туземцы.

— Рен! — ещё на бегу закричал Рагдар. — Ты не представляешь, что мы там нашли! Нижние уровни подземелья просто забиты сокровищами! Там даже дверные решётки из золота!

— Ага, значит, мы нашли, то, что искали! — воскликнул Рен.

— Не знаю, чего вы там искали, — вставил Победитель Драконов, — но половина добычи — моя!

— Там на всех хватит, — примиряющим тоном произнёс подошедший Готард. — Только нужно найти способ вывезти отсюда эту груду золота.

— С тобой, двуличный сукин сын, мы ещё поговорим после. А пока скажи, вы там не находили такую маленькую чашечку из зелёного металла? Она могла лежать в какой-нибудь шкатулке...

— Нет. Ничего похожего там не было, — скрипнув пластинами доспеха, пожал плечами Готард. — Только пара ищущих, несколько зомби и куча драгоценных вещей.

— Или ты опять лжёшь, или кроме блеска сокровищ вы были не способны ничего разглядеть. Придётся спуститься самому...

— Не нужно, — сказал вдруг молчавший до этого времени Шан.

Он снял с шеи амулет, вырезанный из рога мракориса, открыл его и извлёк маленький кусочек зеленоватого металла.

— Она была такого цвета? — спросил он, протягивая обломок Избранному.

— Да... Но откуда он у тебя?

— Помнишь, я рассказывал о походе моего отца? Он тогда принёс эту чашу. Шаманы сказали, что она священная, разрубили её на множество кусков и вложили их в защитные амулеты. В том, что я подарил тебе, тоже есть частица…

Избранный долго вертел в руках маленький кусочек металла, оставшийся от второй чаши Весов Аданоса. Затем вложил его обратно в ладонь Шана и рассмеялся.