Чернильная ловушка (джен)

Восходящее солнце золотило асфальт на горизонте и молодую листву росших вдоль дороги деревьев. Несмотря на выпитый перед поездкой крепкий кофе, Эван Джеймсон почувствовал наваливающуюся дремоту и тряхнул головой, чтобы отогнать её. Он с грустью посмотрел на магнитолу: с музыкой ехать было бы веселее, но совсем недавно Уилл Эндрюс, его напарник и по совместительству колдун, наложил на неё заклятие, из-за которого играла только его любимая музыка. А вкусы их были противоположны, словно Северный и Южный полюс. Джеймсон мог бы всё исправить одним (может быть, двумя-тремя) взмахом палочки, но тогда раскрылась бы его настоящая личность.

«Может быть, обратиться к Далии? — подумал Эван о единокровной сестре Эндрюса. — Куплю ей в благодарность ящик апельсиновых леденцов, и пусть её братец мне потом прогрызёт печёнку».

В последнее время Уилл открыто выражал своё недовольство по поводу того, что его напарник и Далия близко общаются. Эндрюс аргументировал свои выпады тем, что простецу не стоит водить дружбу с такой, как его сестрица. В отличие от надоедливого брата, Далия знала, кем на самом деле является Эван Джеймсон. В их первую встречу она даже называла его по имени. А вот для Эвана она была той ещё загадкой. Даже клубком загадок.

Джеймсон бросил угрюмый взгляд на источник своих неприятностей через зеркало заднего вида. Эндрюс, держа в одной руке карманное зеркальце, а в другой гребень, начёсывал чёлку своей дурацкой причёски.

«Вот же клоун», — усмехнулся он про себя и широко зевнул.

— Ты бы мог, когда зеваешь, прикрывать рот, — послышалось с заднего сиденья сварливое замечание. — У тебя манеры как у дикаря, Эван.

— Это моя машина, веду себя так, как хочу, — с неуступающим добродушием отозвался Джеймсон. — Если бы не моя доброта, Уилл, — он снова широко зевнул, — я спал бы в своей постели, а не строил из себя шофера для мисс Дэйзи.

— Не знаю, кто эта твоя мисс Дэйзи, но она вряд ли могла бы превратить тебя в шиншиллу, — убирая зеркало и гребень во внутренний карман пиджака, кисло отозвался Эндрюс.

— Да и ты меня ни в кого не превратишь.

— И почему это?

— Могу назвать две причины. Первая: если применишь ко мне магию, тебе придётся выплатить крупный штраф.

— Ради такого удовольствия могу и потратиться, — перебив его, с некоторой злорадностью сказал Уилл. — Говори вторую.

— Ну а во-вторых, если я стану шиншиллой, кто тебя повезёт к твоему профессору Квизлу?

— Вот тут ты чертовски прав.

— Объясни: если ты не можешь перенестись к нему, почему не воспользуешься метлой? Или метла у вас, колдунов, считается исключительно женским видом транспорта?

— Да, я бы мог добраться на метле, но в машине гораздо удобнее и теплее. Даже в такой, как твоя.

— У меня скоро день рождения, вот и подари мне машину, которая устроит вашу колдунскую задницу. А лучше обзаведись собственной, чтобы мне не приходилось ни свет ни заря возить тебя чёрт знает куда.

— И потерять такого шофёра, как ты? Спасибо, но я откажусь. Вдобавок мы едем к профессору Квизлу не по моему желанию. Лично я бы не видел этого толстого хрыча ещё лет двадцать или даже больше. Мы едем к нему из-за Ленокс. Эта заноза, наверное, единственный человек, который может похвастаться, что находится в мизерном списке друзей Ибрагима Квизла. И вот уже несколько дней она не может связаться с ним и в уплату долга попросила меня, чтобы я проведал её дорогого профессора Квизла. Как говорится, переложила с больной головы на здоровую…

— Ты сделал в точности так же, — усмехнулся Эван.

— Не забывай, что ты у Ленокс тоже в долгу. Так что несём повинность вместе.

— Угу-у, — ответил Джеймсон и широко зевнул.

— Я же тебя-а-а… — сердито начал Эндрюс, но против воли поддался рефлексу и тоже широко раскрыл рот в зевке, после чего сердито добавил: — Иногда мне так хочется прибить тебя.

— Прекрасно понимаю, ты тоже пробуждаешь во мне эти чувства, — довольно ухмыляясь, ответил Эван и спросил: — Нам ещё долго ехать?

Уилл достал из кармана карту, заботливо присланную ему Ленокс, и расправил её. Колдун произнëс заклинание, касаясь листа бумаги кончиком палочки, после чего приступил к её изучению.

— Скоро будет съезд на просëлочную дорогу, потом поворот на развилке налево, после десять миль и мы на месте, — сложив карту, он спросил: — А почему мы до сих пор едем без музыки?

— Я не взял с собой беруши.

— Вот не стоит драматизировать, — Уилл потянулся к панели магнитолы.

— Если включишь, то я тебя прибью. Серьёзно,— предупредил его Эван, делая упор на последнее слово.

— Ладно-ладно, раз ты слишком нежный для нормальной музыки, посидим в тишине, — буркнул Эндрюс, занимая прежнее положение.

* * *

Приземистый деревянный дом профессора Квизла под крышей с ярко-синей черепицей находился на возвышенности. Вдоль гравийной дорожки, ведущей к вычурно украшенному крыльцу, и фасада тянулись два ряда кустарников шарообразной формы. Лужайка перед домом пестрела от ранних разноцветных цветочков. За стёклами огромных окон виднелись занавески канареечно-желтого цвета в ядовито-зелёную полоску. У начала дорожки стоял почтовый ящик в виде карикатурно раскормленного лилового дракона.

— И это дом колдуна? — не без скепсиса спросил Эван. — Я бы подумал, что здесь живёт клоун или дальтоник. А может быть, и то и другое вместе.

— Не покупайся на всё это изобилие цветов, — угрюмо ответил Уилл, вылезая из машины. — Вот когда познакомишься с профессором Квизлом, сразу поймёшь: внутри он монохромный.

— Стоп! А мне-то зачем с ним знакомиться? — озадаченно поинтересовался Джеймсон.

— Ну, я же не могу тебя здесь одного оставить, Эван.

— Скорее, ты не хочешь идти к дракону без жертвенного козлёнка, — иронично заметил тот.

— Не беспокойся, профессор Квизл весьма лояльно настроен к простецам; вы ему даже любопытны.

— Ага, слушаю и верю каждому твоему слову, — саркастично сказал Эван, но всё же вылез из машины. — Если дойдёт до кровавых жертвоприношений, то запомни: моё тело только для Ктулху.

— Да-да, конечно, — фыркнул Эндрюс. — Не думал, что ты такой паникёр.

— С вами, колдунами, стоит держать ухо востро.

— Могу сказать то же о простецах. Ну пошли уже, параноик.

Когда гости поднялись на крыльцо, Джеймсон ощутил лёгкое покалывание в пальцах. Его насторожило, что оно было слишком слабым: он считал, что дом колдуна должен излучать гораздо больше магической энергии.

«Неужели он практически не использует магию? — задался про себя вопросом озадаченный столь слабой реакцией Эван. — Может быть, это ещё одно чудачество профессора Квизла, как жить в глуши у чёрта на рогах. Нужно всё-таки спросить у Уилла, что он преподавал».

Эндрюс взялся за дверной молоток в виде тролля с дубиной и трижды постучал. Они выждали некоторое время в ожидании того, что им откроют или по ту сторону двери хотя бы раздастся шум. Уилл снова постучал, и снова без всякого результата.

— Может быть, он возится на заднем дворе? — предположил Джеймсон.

— Давай проверим, — пожал плечами Эндрюс.

Они обошли дом и обнаружили три куполообразные стеклянных оранжереи, стоящих в ряд. Стёкла в них имели голубоватый оттенок. Указав кивком головы в их сторону, Уилл сказал:

— Пойду поищу его там. Возможно, профессор ухаживает за плотоядными томатами или пересаживает мандрагору. Сейчас как раз подходящее время менять подросткам горшки.

Эван едва не напомнил напарнику о необходимости защитить уши от крика мандрагоры, но вовремя прикусил язык.

— О’кей, я подожду здесь.

— Только внимательно смотри под ноги…

— Это ещё зачем?

— Тут могут быть садовые гномы. Увидишь уродца, похожего на картошку, — пинай его от всей души.

— Спасибо за совет.

Эндрюс направился в сторону ближайшей оранжереи. Джеймсон, оставаясь на прежнем месте, огляделся по сторонам и заметил, что два окна с противоположной от него стороны не закрыты занавесками. Присмотревшись, он обратил внимание на канделябр на высокой подставке, в котором горели толстые красные свечи.

«Зачем жечь свечи, когда на улице так светло?» — нахмурив лоб, подумал Эван.

Зародившееся в нём подозрение тут же разбудило его чутьё. Он пошёл к окнам проверить, что там происходит. Эндрюс вышел из оранжереи как раз в тот момент, когда Джеймсон разглядывал комнату за стеклом.

— Эй, ты что там делаешь? — спросил он. — В вуайеристы записался?

— Иди сюда скорее! — пропустив его слова мимо ушей, крикнул Эван. — Кажется, я нашёл твоего профессора Квизла.

— В смысле «кажется нашёл»? — ощутив неприятный холодок, озадаченно произнёс Уилл и поспешил к напарнику.

Когда он оказался рядом с Джеймсоном и заглянул через окно в комнату, то сразу понял смысл его слов: на письменном столе, навалившись массивным телом, лицом вниз лежал профессор Квизл, а из его спины торчала огромная сосулька.

— Как ты думаешь, может быть, он живой? — с хрупкой надеждой в голосе произнёс Уилл, переведя взгляд с профессора Квизла на Эвана.

— Ну, если вы, колдуны, способны жить с почти метровой сосулькой в груди, то да, — саркастично ответил Джеймсон. Поймав испепеляющий взгляд напарника, он добавил: — Лучше пойдем внутрь и проверим, вдруг мы ещё что-то сможем сделать.

— Надеюсь, всё не так… плачевно, — угрюмо отозвался Эндрюс.

Колдун извлек волшебную палочку из кармана. Нацелив её на окно, он произнес заклинание; окно полностью исчезло. Сделав наиграно вычурный жест рукой, Уилл сказал:

— Прошу.

— Я бы предпочёл воспользоваться дверью, как цивилизованный человек, — перешагивая через подоконник, ответил Эван.

— Зато так быстрее: не нужно снова обходить дом, — пожал плечами Эндрюс, следуя за напарником в кабинет профессора Квизла.

Джеймсон, осторожно ступая, чтобы ненароком не наступить на возможную улику, подошёл к хозяину кабинета и прикоснулся к его шее. Не нащупав пульс, он мрачно произнёс:

— Он мëртв.

— Ты уверен? — нервно спросил Уилл.

— Да. Пульса нет, — ответил Эван и, ощущая исходящий от тела холод, добавил: — К тому же твой профессор уже остыл, — убирая руку с ледяной кожи трупа, про себя же закончил:

«…даже слишком, словно его только что вытащили из морозильника».

Покалывающее ощущение на кончиках пальцев подсказывало ему, что убийство профессора Квизла произошло не без участия магии, которую мертвец излучал сильнее, чем весь дом. Подозрительность в нем дернула его нервы, как кучер, подгоняющий лошадей вожжами. Джеймсон огляделся по сторонам. В комнате царил исключительный порядок, если не считать валяющихся возле стола желтоватых листов бумаги формата А4 с потрепанными краями. Окружающая мебель была под стать своему хозяину — массивной. Заметив, что один из нескольких книжных шкафов набит книгами Агаты Кристи, Джона Диксона Карра, Г. К. Честертона, Рекса Стаута, Чарльза М. Грина и других представителей золотого века детективного жанра, Эван сказал:

— Ха! Оказывается, колдуны любят классические детективные истории.

— Не все, только такие оригиналы, как профессор Квизл, увлекаются литературой простецов, — ответил Уилл, держась как можно дальше от мертвеца.

— Похоже, он не просто увлекается, а фанат, — глядя на костюм профессора Квизла, сшитый по моде тридцатых годов, подметил напарник. — Он одет в точности как персонаж из этих книг.

— Может быть, помешался от одиночества и паранойи.

— Что ж, тогда ему стоило бы читать не детективы, а любовные романы.

— И тогда мы бы обнаружили труп в костюме эпохи Регентства или от Армани.

Каждый из них представил себе эту картину в голове и невольно рассмеялся. Отсмеявшись, Джеймсон серьёзным тоном сказал:

— Думаю, тебе стоит связаться с вашей полицией. Ведь вряд ли простой человек — даже душевнобольной — додумался бы найти этот дом, чтобы заколоть сосулькой твоего профессора. Которая, кстати, не тает.

— Совсем забыл об этом, — спохватился Эндрюс.

В этот самый момент, когда Уилл потянулся за волшебной палочкой, в окно ворвался порыв ветра и поднял вверх один из лежащих на полу листов бумаги. Эван машинально схватил его.

— Вот это реакция! — невольно восхитился напарник и тут же воскликнул: — Смотри, на нём появляются слова.

Он быстро подошёл к Джеймсону и взялся за другой край листа, чтобы получше рассмотреть то, что на нём написано. Буквы появлялись словно их печатали на пишущей машинке первой половины прошлого века. Даже шрифт был машинописный.

Место действия:

Пансион «Орлиное гнездо», находящийся в * * горах.

Время действия:

Середина января.

Действующие лица:

Хьюго Марш (37 лет), хозяин пансиона.

Анна Марш (30 лет), жена хозяина.

Прислуга:

Рита Эбсон (45 лет), кухарка.

Фрэнк (Фрэнки) Баттерман (17 лет), слуга.

Элси Осборн (20 лет), горничная.

Постояльцы пансиона:

*Катрин Дэйзинг (20 лет) и Элен Дэйзинг (22 года), сёстры. Комната 4.

Едва появилась данная строка, Джеймсон почувствовал, как пол под ногами задрожал, а от страницы пошла мощная волна магии. В носу засвербило от смеси запаха типографской краски и аромата новой бумаги, затем к ним присоединились нотки дыма, средства для полировки с лимоном и выпечки. Мир закружился, словно он находился на безумной карусели. К горлу подкатила тошнота, но прежде чем кофе и кекс попросились наружу, всё прекратилось. Окружающая обстановка изменилась с кабинета на просторную комнату, в которой гармонично сочетался сельский стиль и арт-деко. Эван почувствовал цветочный аромат духов. Повернув голову, Джеймсон увидел мужеподобную женщину на месте Эндрюса. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что перед ним всë тот же Уилл, вот только с макияжем и одетый по женской моде тридцатых годов: в тёмно-синем в горошек платье с большим белым бантом и чëрной шляпке-тарелочке с вуалью, прикрывающей пол лица наискосок. Волосы стали длиннее в несколько раз, дурацкий начёс пропал, и теперь они лежали крутыми волнами, на которые определённо не пожалели средства для волос. А голос напарника, которым заговорила женщина, подтвердил его предположение.

— Ты чего на меня так уставился? — спросил он и перевел взгляд на напарника.

— Да ты бы себя видел, — широко ухмыляясь, ответил Эван.

— Чего?! — озадаченно произнёс Уилл и быстро отыскал взглядом зеркало. Увидев в нём их отражение, он криво усмехнулся: — Ну, по крайней мере, я выгляжу получше, чем ты.

— С чего бы это? — возразил Джеймсон. На нем было похожее платье, только темно-зелёного цвета с бледно-лимонным бантом, а вместо шляпки был темно-лавандовый берет. — Мы выглядим почти как сёстры-близняшки.

— Вот только ты страшная близняшка, Эван, — с апломбом заявил Эндрюс.

— Да пошёл ты! — фыркнул тот, затем серьёзным тоном сказал: — Лучше объясни, почему мы выглядим как дешевая пародия на Дафну и Джозефину и где мы, черт возьми, вообще находимся?

— Судя по всему, мы оказались…

Уилл не закончил фразу из-за того, что рядом с ними возникла миловидная пухленькая женщина тридцати лет. Её румяные щёчки очаровательно обрамляли крутые волны золотисто-рыжих волос. Широко улыбнувшись напарникам, она обратилась к Эндрюсу:

— Вам понравилась ваша комната? Вы с сестрой хорошо устроились, мисс Дэйзинг?

— Мисс Дэйзинг?! — недоумевающе повторил Уилл. Потом лицо его прояснилось от догадки: — Ах, ну да!.. — отпустив страницу, он откашлялся и фальцетом продолжил: — Миссис Марш, комната, конечно, чудесная, но нам бы не помешали ещё одеяла. Моя сестра очень мерзнет по ночам и имеет отвратительную привычку приходить в мою постель, чтобы погреть об меня свои лягушачьи лапы.

— Прекрасно понимаю вас, мисс Дэйзинг, — сочувственно кивнула миссис Марш. — Я сейчас подготовлю дополнительные одеяла и отправлю их с Фрэнки или Элси в вашу комнату. Будут ещё пожелания?

— Нет… А хотя я бы не отказалась от чашечки поссета… кхм… у меня в горле слегка першит.

— Хорошо, отправлю вам поссет вместе с одеялами, — ответила она, затем обратилась к Джеймсону: — А вам, мисс Катрин, что-нибудь нужно? Может быть, тоже поссет? Или чаю с мёдом или лимоном?

— Кружки чая хватит, миссис Марш, — ответил за Эвана Уилл.

— Будет исполнено, — энергично сказала та и покинула их, чтобы отдать прислуге распоряжения.

Как только она удалилась, Джеймсон тут же атаковал напарника вопросом, который так и рвался из него всё время беседы Эндрюса с миссис Марш.

— Так получается, ты знаешь, где мы находимся?

— Как тебе сказать… — начал Уилл. Интонации в его голосе с головой выдавали, что он хочет увильнуть от прямого ответа.

— Да говори как есть, — резко перебил его Эван. — Обещаю, что в обморок не упаду.

— Сдаётся мне, мы попали в чернильную ловушку.

— Что за чернильная ловушка? — удивленно поднял брови Джеймсон. — Можно пояснения для простых людей?

— Обычно это зачарованные рукописи, которые служат своеобразным порталом в созданную магией реальность. Всё в ней соответствует тому, что было написано автором, и подчиняется законам текста. И нередко они весьма абсурдны.

— Ты уверен, что мы в чернильной ловушке? — спросил Эван.

В его голове всплыли воспоминания из прошлой жизни, когда он сам был колдуном. Вспомнил, с каким пылом Гермиона рассказывала истории о книгах, которые засасывали на свои страницы читателей. Он подозревал, что она сама бы хотела оказаться внутри книжного мира.

— Да, — кивнул Эндрюс и потянулся за страницей в руках напарника. — Смотри сюда, — указал он на седьмую строку, — вот это та самая женщина, с которой я разговаривал. Миссис Марш. Тридцать лет. Жена хозяина пансиона. Всё сходится. Также она упомянула имена Фрэнки и Элси. Они указаны как прислуга.

— А мы с тобой сëстры Дэйзинг из четвёртой комнаты, выходит, — усмехнулся Эван.

— Именно, ты здесь Катрин, а я Элен, — бодро согласился Уилл.

«Мерлин, он доволен, как нюхлер на монетном дворе», — подумал Джеймсон, а вслух сказал:

— Почему это мы с тобой женщины?

— Чернильная ловушка так решила. Я же говорил, что у неё свои правила.

— О’кей, правила правилами, но как выбраться отсюда?

— Нам нужно пройти сюжет. И тут-то у нас серьёзные проблемы.

— А разве проблем с неудобным бельём и туфлями на каблуках для нас мало? — сыронизировал Эван.

— Ха-ха, очень смешно, — скривился Уилл. — А если серьёзно: судя по тому, что мы нашли профессора Квизла мёртвым, оказались мы в детективной истории.

— Повторюсь: зря твой профессор не читал любовные романы.

Под моей крышей свило гнездо зло. Каждый здесь имеет тёмную тайну. Каждый здесь грешник. Зло здесь медленно бурлит, словно тушёное мясо, оставленное на малом огне. Оно тут вовсе нестатично. Это гнилостное болото имеет приток свежей крови.

Сегодня приехали новые постояльцы. Сёстры Дэйзинг. Они известны как счастливые наследницы, которые совсем недавно получили наследие троюродного дядюшки Филиппа, австралийского богача. На самом деле это две мошенницы, изящно плетущие кружево лжи. Сёстры Дэйзинг — у них гораздо больше имён, но будем называть их теми, что известны в данный момент — путешествуют по стране и продают дешёвые стразы под видом настоящих драгоценностей доверчивым простакам. Они заняли четвёртую комнату. До них в ней жил Леопольд Вайт, библиофил и коллекционер редких книг. На его руках кровь нескольких упертых старичков и старушек, не желавших принимать предложение о продаже ему очень ценных экземпляров. До него были другие, в чьих чёрных сердцах жила тьма.

Новые негодяи всегда заселяются в четвёртую комнату. Таково правило. Как и то, что тринадцатая комната всегда пустует.

Зло в моих стенах будет наказано, ибо я умею заманивать к себе змей и крыс в человеческой личине, чтобы уничтожить их.