Разговор в спальне (джен)

Карл IX открыл глаза. Как и обычно после своих приступов буйства, он на следующий день весьма смутно помнил то, что происходило накануне, и об этом было известно всем при дворе. Однако сегодня король сразу же почувствовал, что он в спальне не один, что рядом есть кто-то еще. Он присмотрелся — оказывается, здесь Эркюль, герцог Алансонский, младший из братьев…

— Что ты здесь делаешь? — резко спросил король.

— Шарль… Тебе вчера было так плохо… Я сегодня весь день места себе не находил и зашел посмотреть, как ты, стало ли уже лучше, — тихо ответил мальчик. — Если ты не хочешь меня видеть, я сейчас уйду, — и он начал выбираться из своего кресла рядом с кроватью короля.

— Нет, посиди уж, раз зашел, — неожиданно для самого себя решил Шарль. — Скажи, я вчера, наверное, на тебя здорово накричал?

— Да… Но ничего страшного… — так же тихо отозвался Эркюль.

Но король, к которому уже окончательно вернулось сознание, увидел на руке младшего брата следы от пальцев, видимо, схвативших ребенка изо всех сил.

— Это я тебя схватил за руку, верно? — спросил Шарль, чувствуя некоторое раскаяние. — Больно, наверное, было?

— Ну… немножко.

— Ну, прости, — сказал король, отводя глаза. Ему сейчас и в самом деле стало неловко.

— Шарль, я на тебя никогда не обижаюсь и не сержусь, — очень серьезно вдруг сказал Эркюль. — Я же понимаю — в этом виноват не ты, а твоя болезнь, когда ты в таком состоянии, ты просто не осознаешь, что говоришь и делаешь, а на самом деле ты ничего такого не думаешь. Я знаю, что на самом деле ты очень добрый и ничего плохого не хочешь.

Шарль взглянул на него внимательнее. Да, очаровательное личико «малыша Эркюля», как они его прежде называли, уже успела безнадежно испортить оспа, но огромные глаза смотрели на короля с таким сочувствием и добротой…

— Значит, ты на меня не обижаешься? — еще раз решил уточнить Шарль.

— Нет… Ты совсем не плохой, ты просто болен, вот и все. Я тебя понимаю, потому что мне тоже часто бывает плохо и больно, и хочется что-нибудь сломать или даже кого-нибудь ударить, если от этого станет легче, — с детской доверчивостью поделился с ним Эркюль.

Старший брат осторожно взял его руку в свою.

— А ты меня любишь? — тихо спросил он. — Знаешь, меня ведь никто не любит…

— Очень, — без малейшего колебания отозвался мальчик. — Я и тебя люблю, и Марго, и Анри, и нашу матушку — но она всегда такая строгая! Едва она взглянет на меня, как мне кажется, что я в чем-то провинился и она сейчас примется меня отчитывать, хотя, с другой стороны, я знаю, что я ни в чем не виноват. Маргарита тоже ее очень боится… Шарль, а почему она любит только Анри?

Король не знал, что сказать младшему брату, и вообще весь этот разговор до крайности его поразил. Он ведь почти не обращал на Эркюля внимание, думая, что тот еще совсем маленький и мало что понимает, а он, оказывается, уже прекрасно видит, что происходит в семье и при дворе…

— Она гуляет в парке только с Анри, и разговаривает подолгу только с ним, — с горечью продолжал Эркюль. — А мы ей совсем не нужны, что ли?

Шарль невольно сжал кулаки — мальчик сейчас задел то, что постоянно болело и у него самого, порой этого матушкиного любимца Анри ему хотелось просто придушить…

— Малыш, мы не можем тут ничего изменить, — как можно мягче попытался он объяснить брату.

— А почему Анри надо мной издевается? — грустно спросил Эркюль. — Он-то делает это нарочно, я знаю. Называет «глупой обезьянкой» — ведь я же не виноват, что теперь у меня такое лицо, и кривые ноги… Я же все равно ваш брат и принц крови, правда, Шарль?

— Конечно, а разве в этом кто-то сомневается? — в глазах короля блеснул гнев. С ним вообще творилось сейчас что-то непонятное — искренность и доброта младшего брата разбудили в нем огромное желание защищать и оберегать его, и в то же время ярость — впрочем, последнее чувство приходило к нему нередко.

— Малыш, послушай меня, — решительно начал Шарль. — Я поговорю с Анри, если он еще раз попробует тебя обидеть — он у меня узнает, слышишь? Я ему просто ноги переломаю, каким бы матушкиным любимцем он ни был, это совершенно не означает того, что ему все дозволено… Потом — я думаю, что завтра возьму тебя с нами на охоту.

Грустные глаза Эркюля на мгновение просияли, но мальчик тут же снова опустил голову.

— Мне матушка никогда не разрешает, ты же знаешь, — печально заметил он. — Она считает, что я быстро устану и мне станет плохо.

— Я поговорю с ней и скажу, что всю ответственность за тебя беру на себя, — твердо ответил ему Шарль. — В конце концов я король, и могу сам решать, что мне делать. Я не буду с тебя спускать глаз, если ты действительно почувствуешь себя хуже — я прикажу кому-то отвезти тебя домой, вот и все. Ты уже большой, пора тебе знать, что такое охота.

— О, это было бы чудесно!

Эркюль принялся покрывать руки брата поцелуями, Шарль и не думал его останавливать. В этот момент он очень любил его…