/«Сердце океана. Историческое творчество про Нью-Йорк…/« (гет)

/«Начало истории. Появление главной героини и других, второстепенных героев истории.

/«Эйнджел Вудс в тот вечер находилась в том месте, где она не должна была находится, но понимала, что другого выхода у неё все равно не было. Молодая девушка, которая была хороша собой и которая в свои годы уже знала жизнь не понаслышке, брела в одиночестве по городу, обдумывая, что ей делать. Эйнджел знала, что ее будут искать, и прежде чем ее найдут, ей следует спрятаться. Девушка тяжело вздохнула, потому что она не рассчитывала на такие лишения, которые будут ее преследовать на жизненном пути. Более того, она не думала, что ей будет так тяжело за пределами родного дома, который фактически уже стал ей тюрьмой. Эйнджел не могла взять в толк, не могла представить, что ей делать дальше, но в одном девушка была уверена как никогда. Она правильно поступила, что наконец сбежала от своего дяди. И она не сомневалась в том, что совершила правильный поступок, взяв бриллиант во время побега. Бриллиант принадлежит только ей и она никому не отдаст это сокровище. Эйнджел продолжала свой нелёгкий путь по городу, в котором родилась, выросла и который знала достаточно хорошо, чтобы бродить здесь и ночью, а в руке девушка сжимала бриллиант, который стоил целое состояние. И мучительно вспоминала о том, что с ней произошло «и что же побудило ее на этот шаг и непростой выбор, который она сделала в своей жизни.

Едва дядюшка ее снова вызвал, Эйнджел подумала о возможном наказание.

— Ты не знаешь, зачем вызывает? — снова спросила свою сводную сестру Эйнджел, когда проходила через очень маленькую гостиную к такому же маленькому кабинету ее дяди. — Что он хочет от меня снова?

— Уж прости, я ничего не знаю, сестрица. Мне только было велено тебя позвать. Но дальше ты дорогу, по всей вероятности, уже знаешь? — мечтая как можно быстрее отделаться от своей сестры, спросила Мэри Лу.

— Ты даже подслушать не хочешь? Мэри Лу, я тебе удивлена. — Притворным тоном, будто искренне удивляясь, спросила Эйнджел. На самом деле, она уже так хорошо знала Мэри Лу, что ее ничего больше не удивляло в ней. С самого их детства Мэри Лу много натворила, чтобы сделать жизнь Эйнджел в этой семье ещё труднее. Когда она выходила замуж за своего мужа, который жил в одном доме с ними, из-за того, что другой недвижимости у них просто не было, ее не было на свадьбе и ее даже заперли в старой комнате матери. И сейчас именно Мэри Лу должна была проводить ее до кабинета дяди. Должно быть, она так улыбалась и была « и была на редкость милой, потому что уже знала о том наказании или о чем-то, что ей грозило. Как бы то ни было, чем скорее Эйнджел подойдёт в кабинет, тем было лучше для всех. — Иди. Путь свободен тогда и я не стану тебя больше задерживать.»

«- Вот так всегда, сестрица. Когда пытаешься быть вежливой, отвечают также, как ты сейчас. Счастливо тебе оставаться! Будь уверена, что маменька мне все расскажет первой, как только ты оттуда выйдешь. Если выйдешь. Удачи тебе, сестрица». — В своей обыкновенной манере протараторила Мэри Лу, помахала Эйнджел ручкой и упорхнула куда глаза глядят. /«…Продолжение следует…/«

«- И тебе тоже, удачи. — Вздохнув, произнесла Эйнджел, которая никогда не отвечала плохим на плохое и всегда желала хорошего даже своим недругам. Так Эйнджел была воспитана и никто не смог бы отнять у неё того вежливого воспитания, которое ей привили в далеком детстве. Тем не менее, когда сестрица уже уходила, Эйнджел успела подумать о том, что в кабинете дяди была и тетя, но так ничего и не спросила. Впрочем, она несомненно получит ответы на все свои вопросы, стоило ей лишь шагнуть в дядин кабинет, но отчего-то она очень боялась этого делать и чувствовала себя очень одинокой в этот трудный момент. «Господи, помоги мне!» — мысленно взмолилась Эйнджел и уже подошла к двери дядиного кабинета, готовая постучать. Однако рука девушки повисла сама собой, стоило ей услышать такие знакомые и одновременно ненавистные голоса родственников по маменьке. Услышав разговор, который был достаточно громким, чтобы подслушать, Эйнджел так и не открыла дверь. Более того, девушка даже не шелохнулась, оставаясь стоять на месте и от души надеялась, что ее вторая сводная сестрица была где-то там, в саду. Вне всякого сомнения, Эйнджел захотела послушать, о чем говорили в кабинете и услышать весь разговор, прежде чем она постучится. Думая об этом, Эйнджел вообще не двигалась и «и находилась на своём месте, откуда пришла. Девушка даже пригладила складки своего длинного платья в пол светло-зелёного цвета, чтобы оно не зашуршало. Ее платье было из хорошей ткани, но достаточно поношенным. О новых нарядах она и мечтать не смела, потому что ей не покупали вещи и она все донашивала либо за своей тетей, либо за сёстрами. Из-за того, что ее тетя Сьюзен была вполне пышной в форме, те платья, которые носила тетя, приходилось подшивать, поэтому шитьё — было тем занятием, за которое по-настоящему не стыдилась Эйнджел и которым гордилась. Эйнджел Вудс не гордилась тем, что упрекнула свою сводную сестру Мэри Лу в том, что она, должно быть, собиралась подслушивать и она сама не гордилась своим поступком, но неслышно подойдя к двери, уже слушала все, о чем говорили в кабинете ее дяди. Услышанное Эйнджел нравилось все меньше и меньше».

«Дядюшка Эйнджел Вудс, Рэтфорд Вудс, ходил взад и вперёд по своему кабинету, в то время как его жена, Сьюзен, спокойно сидела на своём месте, глядя на мужа преданными глазами. Во всех делах Сьюзен всегда соглашалась с тем, что сказал бы ее муж. Более того, Сьюзен было так удобно: подчиниться воле Рэтфорда, исполнять его приказы и, возможно, прихоти и после чего получать награды. Она знала, какой у него бывал временами вспыльчивый характер и в тоже самое время, могла его усмирить. Кроме неё, никто не знал, как можно было усмирить Рэтфорда, если он был в гневе. Об этом знала Сьюзен и гордилась этим. Кроме того, Сьюзен была его женой. Иногда Сьюзен очень радовалась, когда гнев Рэтфорда приходился не на неё, а, например, на их бесприданницу-племянницу.

К большому сожалению Сьюзен, у них не было слуг «на которых Рэтфорд мог бы срывать свой гнев, но, с другой стороны, Сьюзен была уверена в том, что это было лишь делом времени. Как ей показалось, ее дорогой супруг уже обо всем продумал и, должно быть, решил судьбу их нерадивой племянницы, которая свалилась прямо им на шею. Иначе, зачем бы он ее позвал? Не последние же сплетни в свете обсудить. Это было бы, по крайней мере, смешно.

— Должен тебе сказать, моя дорогая, что уже все решено. А Точнее, я все решил. — Неожиданно позитивным и располагающим к себе тоном проговорил Рэтфорд и даже чуть не хлопнул в ладоши. Его таким Сьюзен давно не видела и даже не знала, что все это могло значить. Неужели и Фрэнсис выходит замуж со дня на день и младшей дочери Рэтфорд присмотрел жениха? Эта возможность решила бы их многие проблемы.

— Что же ты решил, мой дорогой супруг? — Сьюзен не смогла сдержать своего любопытства и спросила его напрямую. В тоже время она увидела, как глаза Рэтфорда зажглись огнём и в ответ мило улыбнулась.

— Как мне нравится твоя улыбка, Сьюзен. — Похвалил ее Рэтфорд, продолжая расхаживать по кабинету. — Я послал Мэри Лу за нашей беспризорницей, барышней Эйнджел. Вот ее судьбу я и решил. — Заявил Рэтфорд и увидел, как Сьюзен скривилась лишь при упоминании о ненавистном имени бесприданницы Эйнджел. В отличие от собственных дочерей, эта Эйнджел была ей никем и она давно мечтала, чтобы та уехала и покинула их дом. Ни Рэтфорд, ни Сьюзен и не подозревали, что Эйнджел уже давно привели и она прислушивалась за дверью, стараясь разобрать слова. Иногда ее дядюшка говорил очень тихо, а иногда и вовсе кричал на весь дом. — Сьюзен, дорогая, можешь радоваться и можешь сообщить радостную весть нашим дочерям. Эта бесприданница ни сегодня, так завтра, уезжает долой и вон из нашего дома. Ее более из нас никто не увидит, а заберёт ее супруг, которого я выбрал ей в женихи. Видишь ли, моя дорогая, я совершил давеча весьма выгодную сделку и остался этим весьма дозволен. Я почти продал нашу беспризорницу и продал навсегда! — радостно воскликнул дядюшка Рэтфорд и «теперь уже в глазах Сьюзен заплясали озорные огоньки. Видит Господь, для неё это была лучшая новость на сегодня. В тоже самое время, за дверью, молодая Эйнджел даже перестала дышать, услышав о своей незавидной судьбе. «Господь милосердный, помоги мне. Что же делать? Что же мне теперь делать? — ахнула Эйнджел и даже попятилась подальше от дверей кабинета своего дядюшки. В то время, когда он все еще что-то говорил, Эйнджел обдумывала все, что она должна сделать и что она должна предпринять. Эйнджел собиралась действовать очень решительно. Она не продаст свою жизнь кому бы то ни было и не допустит, чтобы ею распорядились.

— Вот как! Это же просто чудесно. Кому ты ее отдал и когда она отбывает? Представляю, ее личико, когда мы с тобой все это ей сообщим. Ты правильно сделал, что попросил именно Мэри Лу привести нашу беспризорницу сюда. Самостоятельно ей не следовало бы приходить в твой кабинет. Кто знает, ведь она всегда была не чиста на руку. -

Пользуясь случаем, вновь Попыталась оскорбить Эйнджел ее тетка, Сьюзен, «Впрочем, она всегда ее ненавидела и Эйнджел знала это. — Кого ты ей выбрал? Мне можно надеяться на то, что будущий супруг нашей бесприданницы абсолютно некрасив и даже уродлив? Обрадуй меня, дорогой, что ты нашёл ей старика, а не принца. — Рэтфорд видел, как порадовалась его супруга столь неожиданной новости. Очень скоро бесприданница Эйнджел покинет их дом и они смогут зажить спокойно, без ее истерик и заявлений в их адрес. На самом деле, супруга для своей родной племянницы Рэтфорд подыскал уже давно, в игорном доме, но их долго представляли друг другу и когда, в конечном итоге, их представили, они смогли договориться. Рэтфорд был очень доволен собой и теперь дела семьи должны пойти в гору.

— Ни о чем не беспокойся, моя дорогая. Уже на завтра этот ее супруг придёт сюда, к нам на смотрины, они познакомиться, мы оформим наше соглашение о приданом и если не в тот же день, то со дня на день договоримся о помолвке и все организуем так быстро, как это будет возможно. Нашу бесприданницу Элайзу следует запереть и ты ее подготовь как следует. Что надо делать, ты знаешь. Мы ей только все сообщим, а остальное дело — за тобой. Я очень давно не видел тебя именно такой, Сьюзен. Твои глаза просто сверкают. Давно следовало выдать нашу простофилю замуж! — Рэтфорд выглядел очень довольным и потирал в предвкушении руки. Вместе с тем, и Рэтфорд, и Сьюзен в нетерпении ожидали появления Эйнджел в кабинете Рэтфорда, которой и собирались вместе все рассказать.

/«Продолжение эпизода про Эйнджел. Появление Фрэнсис, сводной сестры Эйнджел. Разговор Эйнджел и Фрэнсис…/«

/«Рассказывать Эйнджел уже ничего не пришлось. Девушка уже все узнала и отшатнулась от двери, когда услышала то, что говорил ее дядюшка. Эйнджел боролась набегавшими слезами, но она понимала, что слезами горю не поможешь. Она должна была действовать, и побыстрее.

Эйнджел больше не слушала того, о чем говорили ее дядя и тетя Сьюзен в кабинете. Более того, она и фраз не разбирала, потому что не прислушивалась достаточно внимательно, чтобы все понимать. Девушка очень тихо, как только могла, отошла от двери т улыбнулась, когда увидела в коридоре их общую кошку, Лайзу, которая была такой же бездомной, как и она сама.

— Ты то мне и поможешь. — Шепнула Эйнджел и достав из своего передника подкормку, которую всегда носила с собой для кошки и оставляла, где бы ее не увидела, положила прямо на порог у двери. Тем самым она отвлекала все внимание от себя и того времени, когда кошка пребывала у дверей кабинета дядюшки, независимо от того, что последует после, должно было хватить Эйнджел. К счастью, бегала девушка хорошо и быстро и даже не позаботившись о том, чтобы узнать, о чем все еще продолжали говорить ее родственники, Эйнджел подобрала юбки и принялась бежать в комнату, отведённую ей так быстро, как только могла. Лайза осталась у дверей кабинета ее дядюшки, поедая все то, чем накормила ее в этот раз добрая и внимательная Эйнджел. Ни Рэтфорд, ни Сьюзен так и не заметили, что их племянница пустилась в бега и снова провела их.

Несмотря на то, что Эйнджел могла двигаться очень хорошо и быстро, она не могла сказать того же о том, насколько бесшумно ей удавалось преодолевать расстояние от кабинета своего дядюшки до своей скромной комнатушки. И все же, ей не повезло.

Фрэнсис Вудс вышла из своей комнаты очень не вовремя и на свою голову, а точнее, на голову Эйнджел, столкнулась с ней почти сразу же. Первое время Эйнджел испугалась, но потом она увидела, что и Фрэнсис была также напугана, как и она.

— Ты что, сестрица, бежать собралась? — так и спросила Фрэнсис, когда увидела свою сводную сестру такой растрепанной, озабоченной и разочарованной. Привлекло ее не это. Фрэнсис привлекло то. Как горели глаза Эйнджел и то, как она не желала покоряться своей несправедливой судьбе. — Меня решила бросить и не сказала бы? Хорошо, беги, я никому не скажу. Знаешь, я всегда знала, что ты это сделаешь.

— Что ты хочешь? Фрэнсис, что ты хочешь за своё молчание? Господь свидетель, что ты просто так ничего не делаешь. Фрэнсис, я знаю, насколько ты труслива и если ты сейчас сделаешь что-нибудь, чтобы помешать мне я, клянусь Богом, сама убью тебя, прежде чем ты попытаешься это сделать. Поэтому, я повторяю свой вопрос и дважды я повторять не стану. Что ты хочешь, Фрэнсис Вудс? — уже прошло несколько секунд, но Эйнджел смогла мысленно собраться и всеми возможными и невозможными силами пыталась защитить и себя саму, и не хотела упустить такой редкий шанс сбежать из той семьи, которая вот уже на протяжении многих лет не была ей мила.

— Скажем так, сестричка, если у тебя все получится там, где ты будешь, я бы хотела получить от тебя денег. Кроме того, моя дорогая сестричка, мне бы хотелось, чтобы именно ты обеспечила мне пропуск в высший свет, дабы я смогла найти себе жениха. И последнее, — чуть медленнее начала говорить Фрэнсис, потому что ей явно не хватало воздуха. — Найди мне хорошего доктора, если я останусь здесь одна и никто не сможет мне помочь делать компрессы. Ты всегда их делала лучше всех и только отпустив тебя отсюда, я смогу тебя поблагодарить. — Дрогнувшим голосом, обняв себя за плечи, уже прошептала Фрэнсис. Именно с Фрэнсис всегда было даже больше пробоем, чем с ней, с Эйнджел.

К сожалению, с самого своего рождения Фрэнсис все время и по долгу часто и тяжело болела, ей требовалось лечение, а в последнее время и вовсе нужны были лекарства, в том числе и от бронхита, который приступами почти всегда доставил эту девушку. Где-то глубоко в своём сердце Эйнджел любила свою сестру Фрэнсис, но вместе с тем, относилась к ней с осторожностью, потому что из-за того, что Фрэнсис была слишком труслива, она предпочитала подчиняться воле своих родителей. Именно из-за этого Фрэнсис и Эйнджел не были близки так, как могли были быть. Тем не менее, именно Эйнджел в основном и участвовала в жизни своей младшей сестры и не отворачивалась от неё, когда она болела. Даже сейчас Эйнджел постаралась успокоить Фрэнсис как могла.

— Фрэнсис, не волнуйся почем зря. Я не знаю еще, что будет дальше и где я найду деньги, но лишь одно я знаю точно: где бы я ни была, я напишу тебе и дам о себе знать. Постараюсь оставить телеграмму, а ты часто приходи к почтовому ящику. Делай вид, что ходишь гулять с Лайзой, хоть это и нелепо. Потом мы все решим и обговорим. — Стараясь говорить миролюбиво, разъяснила все своей сводной сестре Эйнджел. Сама не зная из-за чего, Эйнджел вдруг стало жаль свою сестру Фрэнсис, «потому что о ней действительно некому было позаботиться и без неё Фрэнсис оставалась совсем одной. Более того, Эйнджел всегда знала, что любимой дочери ее дяди и тети была именно Мэри Лу, а не Фрэнсис и именно Мэри Лу они выдали замуж первой. Кто знал, повезёт ли так Фрэнсис, если ее судьбу не решат. — Фрэнсис, мы договорились? Ты же знаешь, что будет если ты выдашь меня. Если не выдашь — я не останусь в долгу.

— Договорились, сестрица, Эйнджел. — В этот момент Фрэнсис впервые назвала ее по имени и Эйнджел была весьма тронута этим. — Эйнджел, я желаю тебе удачи. Пусть у тебя все получится и пусть к тебе Господь будет более милостив, чем ко мне. — После слов Фрэнсис Эйнджел была уверена в том, что она ее не выдаст. Для Эйнджел было новостью, что Фрэнсис умела молится.

— Фрэнсис, спасибо. И я тебе желаю удачи. Не переживай об этом, потому что Господь обязательно услышит и тебя. — Говоря это, Эйнджел едва заметно улыбнулась своей сводной сестре, быстро пожала ее руку и уже не оборачиваясь и не теряя ни минуты, быстро побежала в сторону своей комнаты. Фрэнсис Вудс глядела вслед своей неунывающей сестре и удивлялась тому, какая сила духа у неё была. Она знала, что всегда будет молчать об этом разговоре и никогда не выдаст свою сводную сестру». /«Завершение диалога сестер. Продолжение истории Эйнджел следует…/«