Обнимашки (джен)

Примархам редко удавалось собраться вместе в полном составе, но если и удавалось, то это было шумно и запоминалось всем присутствовавшим.

Фулгрим, как всегда разодетый в шелка, со сложной причёской на голове, поблёскивающей в свете люменов заколками с драгоценными камнями, и выразительным едва заметным макияжем, от радости воссоединения полез обниматься ко всем братьям. Без приветственных объятий не остался никто!

Кто-то стоически терпел объятья Феникса, потому что если ему отказать — это впасть в немилость на ближайшие часы. Кто-то скромно отвечал на этот братский жест, а кто-то даже пришёл в восторг. После костедробильных объятий с Вулканом, Фулгриму пришлось поправить свой наряд, причёску, и незаметно платочком стереть размазавшийся макияж.

Сияя белозубой улыбкой, Феникс повернулся к следующему брату, коим оказался Ангрон. Алый Ангел, увидев приветственно распахнутые руки Фениксийца и задорный блеск в глазах, вдруг замер, как мелкий зверёк перед крупным хищником. И даже не нахмурился! Его глаза стремительно округлились, расширившись так, словно хотели выпасть из полагающихся им мест, а потом с неожиданной стремительностью для такого тела Ангрон сбежал — сбежал! — из зала, где и находились Примархи.

Фулгрим застыл, удивлённый таким поведением. Он сразу же достал из своих сложных одежд маленькое зеркальце и внимательно посмотрелся в него, подумав, что размазал макияж или не поправил достаточно причёску и теперь был похож на чудовище. Но нет. Из зеркала на него смотрел всё тот же красавец-мужчина.

Нависшую неловкую тишину нарушил тихий шелест крыльев.

— А меня ты ещё не обнял, брат, — улыбнулся Сангвиний Фулгриму, и тот мгновенно забыл о сбежавшем Ангроне, обнимая Ангела.

Вечер был спасён, по крайней мере, до возвращения Императора в зал. Ангрон прятался в тёмном коридоре, всё теми же большими глазами глядя куда-то перед собой, словно вспомнил самое ужасное событие своей жизни.

А вспоминать было что.

* * *

Каждый из Примархов обладал собственным характером, который начал ярко проявляться ещё в юном возрасте.

Малкадор Сигиллит и Император Человечества для себя отмечали, кто как себя ведёт, какую консистенцию каши любит, под какие истории засыпает и каким цветом стремится покрасить всё, что думает ему принадлежит.

В какой-то момент, когда юным Примархам было позволено передвигаться по некоторым помещениям Дворца и вступать в контакт с окружающими, Малкадор начал отмечать и их уровень тактильности.

Вопреки ожиданиям, Фулгрим не был самым тактильным из братьев. Поначалу те случаи, когда ребёнок подходил к обитателям Дворца, требовательно глядя своими большими глазами на них (разговаривать Примархи тогда ещё не умели, но речь уже понимали), воспринимались, как желание оказаться на ручках. Но при попытке это желание исполнить — ребёнок начинал вырываться, а иногда и кусаться и кричать. Методом проб и ошибок удалось выяснить, что Фулгриму требовались восхищённые взгляды и не менее восхищённые комментарии в свой адрес. Покрутившись перед восторженными зрителями, маленький Примарх расплывался в улыбке и убегал в другую часть Дворца, получать одобрение там.

Были и те, кто переносил обнимательные процедуры со стоицизмом. Робаут, Вулкан, Рогал и Сангвиний не вырывались, когда их обнимали, а терпели (иногда даже отвечая на объятья).

Самым «обнимательным» оказался... Ангрон.

Он не упускал возможности посидеть у кого-нибудь на ручках и пообниматься. Как будто у маленького Примарха стоял радар «пустые руки», сообщающий ему, где в радиусе пяти километров расположены незанятые ничем руки, на которых можно посидеть. И Ангрон тут же срывался, бежал в нужную часть Дворца, смешно перебирая толстыми короткими ножками, вытянув для равновесия руки в стороны, и широко улыбаясь ртом, который ещё не обзавёлся полным набором зубов.

Поначалу это было смешно, когда маленький Примарх с разбегу заскакивал на руки Кустодиям, Сёстрам Безмолвия, Лордам Терры, Императору или Малкадору. Но Примархи были наделены ускоренным ростом, и их тела развивались быстро, а разумы не поспевали за ними.

Вскоре от обнимашек с теми, кто ниже двух метров, Ангрону пришлось отказаться — они просто теряли равновесие, когда Примарх врезался в них, а иногда и получали травмы.

В какой-то момент даже Кустодии начали избегать Ангрона, не желая упасть в грязь лицом от его объятий — почти в буквальном смысле.

О приближении юного Примарха уже можно было узнать по дребезжанию мелкой утвари, подпрыгиванию крупных ваз и стремительно приближающемуся топоту ног.

А потом из-за угла выворачивала двухметровая мускулистая фигура, бегущая всё также, как и раньше: руки в стороны для равновесия, ноги смешно переставляются по полу.

Император запретил Ангрону обниматься с другими обитателями Дворца, и Примарх глубоко обиделся на Отца. Братья его избегали уже давно.

То был обычный день на Терре. Император улетел по важным делам, Примархи занимались своими делами, и Малкадор думал, что сможет отдохнуть в тишине и покое. Ему ещё нужно было устроить Альфарию контрольную работу и проверить то, что тот написал. Решив, что Альфарий может подождать, Сигиллит направился в свои покои, отдохнуть от дворцовой суеты.

Кряхтя и опираясь на посох, Регент Терры неспеша шёл по коридорам Дворца, любуясь золотой лепниной, позолоченными статуями (которые иногда оказывались уснувшими на постах Кустодиями) и витражными окнами. И тут мелкая утварь задребезжала, вазы с цветами начали подпрыгивать, а очередной уснувший на посту Кустодий не удержал равновесие и упал на пол, поспешно поднимаясь по стеночке в полный рост.

Малкадор за месяц успел позабыть, что означало подобное, и просто замер, ища источник таких толчков.

А из-за угла уже выбежал Ангрон, сверкая полным набором зубов, растопырив руки в стороны, и с неумолимостью имперского флагмана движущийся в сторону Малкадора.

Примарх совершил высокий даже для него прыжок, с изяществом дредноута, посчитавшего себя балериной, и мир Сигиллита накрылся темнотой.

* * *

Апотекарии суетились вокруг, хотя жизни Регента Терры уже ничто не угрожало. Малкадор полулежал в специальном кресле, в ортопедическом корсете и с загипсованными ногой и рукой. Прогнозы апотекариев были хорошими: за пару месяцев усердной терапии всё срастётся как надо, а пока...

— Вам нужен постельный режим, лорд Сигиллит, — сказал апотекарий, проводивший всю операцию.

— Мне нужно следить за Террой! — буркнул в ответ Малкадор.

— Может, ограничение физических нагрузок и больше часов отдыха? — снова попытал удачу хирург.

— Терра!

— Мы обсудим с Механикус технологии, которые позволят вам... не напрягать спину и продолжать исполнять свои обязанности, — сдался апотекарий и поспешно направился связываться с присутствующими на Терре техножрецами.

Малкадор вздохнул и повернул голову в сторону сидевшего на стуле Ангрона.

Ангрон ссутулился, словно пытался свернуться в столь малую форму, что исчезнет. Уши у него были красные — и не от стыда.

Сигиллиту уже доложили, что когда произошло это нелепое событие, тот самый Кустодий, уже твёрдо стоявший на ногах, незамедлительно вызвал апотекариев, а сам оттаскал Ангрона за одно ухо и за него же отволок к Вальдору. Вальдор, узнав о случившемся, оттаскал Примарха за второе ухо и за него утащил уже пред светлы очи Императора по гололитической связи.

Император Человечества печально вздохнул, покачал головой и сказал, что разочарован. И что Ангрона ждёт серьёзный разговор, когда Он вернётся.

Говорить этой бестолочи, что так плохо и нельзя — бесполезно. Может, Кустодии и повлияли на него, но без Отцовского ремня тут было не обойтись.

Малкадор решил ничего не говорить, а лишь снова тяжело вздохнул и отвернулся.

Вернулся апотекарий, склонился к Регенту Терры и показал ему датаслейт с чертежами различных левитирующих кресел с поддержкой спины и конечностей. Сигиллит кивал головой, изучая чертежи, а потом остановился на одном из них и щёлкнул ногтем здоровой руки по экрану:

— Вот это. И приведи сюда этого техножреца. Есть у меня... идея.

* * *

Удобно устроившись на одном из забытых всеми балконе Дворца, Омегон в окуляры наблюдал за происходящим во дворе. Ничего интересного не было: сервиторы неспешно перетаскивали ящики и мебель, стража несла караул, немногочисленные Лорды Терры наслаждались светскими беседами.

Омегон почти автоматически второй рукой делал заметки на своём датаслейте.

Неожиданно в поле зрения Примарха попал Ангрон, бегущий словно от пожара, стремительно и даже не утруждаясь обогнуть возникающие на пути препятствия. Скамейки были разнесены в щепки, сервиторы с визгом отлетали с дороги, Лорды Терры, подхватывая полы одеяний, отскакивали в стороны с грацией растревоженных кур.

От неожиданности Омегон чуть не выронил окуляры, но схватился за них обеими руками и посмотрел, от чего же бежал Ангрон.

За несчастным бежало нечто, происхождения явно механического, в котором узнавалась рука техножрецов. Это нечто походило на гигантского паука, перебирающего шестью изогнутыми лапами, а двумя другими, вооружёнными клешнями, пощёлкивало перед собой. Там, где должно было быть тело этого существа, располагалось кресло, в котором был закреплён Малкадор. Перед ним висела панель управления, которой Регент Терры управлял наполовину здоровой рукой, а наполовину — своими псайкерскими способностями. Периодически Сигиллит кидал взгляды на какое-то круглое устройство на панели.

Омегон переключил свою вокс-бусину, чтобы через стоявших внизу сервиторов слышать, что же там происходит.

— ...А теперь норматив "Десять километров за пять минут"! — объявил Малкадор в громкоговоритель, Ангрон в ужасе взвыл и ускорился, как и странный механический паук.

Омегон в какой раз поблагодарил судьбу за то, что о его существовании знал лишь Альфарий.

А Ангрон с тех пор ненавидел обниматься.