Одно желание в новогоднюю ночь (гет)

* * *

Можно ли было сказать, что он давно уже привык отмечать так новый год? Несмотря на то, что ему всего семь лет, все свои сознательные праздники он почти постоянно проводит один, получая от матери короткое наставление вести себя хорошо и дорогой подарок, который обычно ему всегда не нравится. Ему не нужны были популярные игрушки, не нужны было что-то новое и модное, ему было бы просто достаточно сесть за стол и встретить праздник с матерью, провести больше времени вместе, чем короткий утренний разговор состоящий из слов «доброе утро» и «до свидания». Она никогда не интересовалась его увлечениями, не спрашивала про оценки в школе, хотя малыш Куникудзуши всегда старался быть первым во всем, чтобы получить хоть какое-то малейшее признание, но в итоге все его старания шли впустую. Райден Эи на него всегда было все равно, но мальчик до последнего искал в её действиях и словах каплю заботы, считая, что он ещё недостаточно взрослый и, возможно, просто не понимает свою мать.

Даже сейчас, когда да окном гремели салюты, люди семьями входили на улицу и веселились, зажигания огни, он в одиночестве наблюдая за всем этим зрелищем из окна, в ожидании, что вдруг мама освободится пораньше и все-таки встретит этот праздник с ним? Но чуда не случалось, а время все шло и шло, приближаясь к полуночи.

Куникудзуши неохотно слезает с подоконника, в порыве обиды и злости пиная коробку с подарком, которая задевает одну из игрушек на ёлке. Та падает, но, к счастью Куникудзуши, не разбивается приземлившись на мягкий ковер.

— Извини, — поднимая хрупкую с виду игрушку балерины, он аккуратно вешает её на елку. — Мы снова встречаем этот праздник одни, — мальчик гладит елочную игрушку по светлой голове, в который раз рассматривая каждый узор на ней.

Белая балетная пачкая хоть и была сделана из фарфора, но ему всегда представлялось, будто коснешься её и сразу же почувствуешь мягкость ткани. Каждый узор, каждая маленькая деталь была настолько искусно сделана, что казалось, будто это светловолосая девушка сейчас же оживет и закружится в танце. Вообще раньше эта балерина стояла в шкатулке, но по неосторожности она разбилась, и юноша превратил её елочную игрушку, каждый раз делившись с ней переживаниями в новогоднюю ночь. У него было ощущение, будто она его слышала и слушала, и каждый раз после разговора с ней ему было менее одиноко в праздничную ночь.

— Как думаешь, она сегодня придет? Я даже сделал ей подарок, — он взглянул на стоящую маленькую коробку под елкой. Куникудзуши сел на ковёр рядом с деревом, чтобы лучше видеть игрушку балерины. Та лишь покачнулась из-за того, что он задел одну из веток. — Она всегда приходит поздно и всегда выглядит устало.

Мальчик коснулся игрушки, и та слегка закружилась, сверкая в свете гирлянд.

— Наверное у неё очень важная и сложная работа, раз даже на праздник не отпускают, — он тяжело и грустно вздыхает, наблюдая, как все еще крутится балерина. — Жаль, что тем мальчишкам из школы, с которыми я неплохо общаюсь, нельзя прийти ко мне домой, сейчас бы поиграли в новую игру или веселились на улице, но все они отмечают с семьёй, а я отмечаю с тобой, — Куникудзуши вновь касается игрушки, и та опять крутится. — Ты очень красивая.

Он тихо смеется, в который раз представляя, что вот сейчас балерина оживет, и станет его другом, прямо как бывает в сказках, но к сожалению фарфор оставался все так же холоден, без единого намека на человеческое тепло. Мальчик считал себя достаточно взрослым для таких глупостей, но ему все равно хотелось верить в сказку до конца, будто бы от его веры могло что-то измениться и будто по щелчку все изменится.

— Уже пора спать, — он вздыхает, продолжая завороженно смотреть, как "танцует" балерина. Кажется, она слишком долго крутилась, он ведь слегка её тронул. — Спокойной ночи.

Мальчик выключил свет, гирлянды на ёлке и, в полной темноте, разрушаемой лишь уже редкими взрывами фейерверков за окном, отправился в свою комнату. Может ему и было всего семь, но Куникудзуши не боялся оставаться один дома, мог сам подогреть себе еду, оставленную матерью, которую она заказывала; знал, что не стоило открывать двери чужим людям, а после школы обязательно должен был ждать приезжающую за ним машину. Он уже привык к такой жизни.

Потушив лампу на столе, Куникудзуши укладывается в кровать, крепко закрывая глаза, чтобы сдержать слезы. Как бы он не привык к тому, что часто оставался один, но ему все равно было немного обидно. После каникул все обязательно будут делиться, как провели праздник с семьей, а ему снова придется врать. Мальчик шмыгает носом, рукой вытирая глаза от слез. Ему нельзя плакать, он не должен выглядеть слабым, даже если больно, даже если его опять бросили в праздник одного.

— Бедное дитя, — слышится тихий ласковый женский голос и юноша вздрагивает.

Слезы сразу же прекращаются, а сердце начинает биться быстрее от страха. Может бы ему просто показалось? Или он уже заснул и ему сниться сон?

— Почему все всегда думают, что они спят?

— К-кто здесь? — Юноша осматривается, но не может найти источник голоса.

— Ха-ха, глупышка, — смеется неизвестная, и её голос подобно звону колокольчика разносится по комнате. — Я ведь твой друг, ты сам так сказал.

Мальчик осматривается по сторонам, пока перед ним не появляется белый свет. Он сразу не может увидеть все детально из-за слишком яркого света, но когда глаза привыкают, наконец-то узнаёт, кто именно с ним говорил. Та самая елочная игрушка балерины, с которой он совсем недавно разговаривал. Кажется, он действительно спит.

— Да не сон это, — балерина закатывает глаза, пару раз покрутившись вокруг своей оси, танцуя в воздухе, словно на сцене. — Дурашка, сам же думал, чтобы было прекрасно, если бы я ожила. Уже не хочешь? Мне уйти?

— Нет, не надо! — Вышло чересчур эмоционально и громко. — Я не хотел тебя обидеть.

— Вот и славненько, — балерина подобралась ближе к юноше, оказавшись на одном уровне с его лицом. — Я пришла исполнить одно твое желание, если ты выполнишь мои условия.

— Желание?

— Да. Чего бы ты хотел больше всего в этой жизни? Хорошо подумай и скажи мне, а потом я озвучу тебе свои условия, — девушка вновь закружилась в танце, от неё исходило слабое белое свечение.

Чего бы он больше всего хотел в этой жизни? Наверное, больше не быть одним в такие дни, как этот. Ему не нужны были богатства, не нужны были знания всего мира.

Он лишь хотел побороть своё одиночество.

Многие взрослые бы явно удивились таким размышлениям от маленького ребенка, но ему хоть и было семь, однако размышлял и вёл себя порой как взрослый.

— Можно я больше не буду один? — Его желание было довольно простое, балерина даже удивилась, ведь обычно дети просят игрушки или что-то подобное.

— Только если отдашь мне своё сердце, — её голос звучал серьёзно. — Это мое условие.

— Я согласен, — он даже особо не думал о последствиях, окрыленный тем, что его заветное желание будет исполнено. Да и разве это не было все сном?

— А ты смелый, — балерина вновь смеется, подбираясь к лицу мальчишки совсем близко. — Хорошо, твоё желание будет исполнено, — она коснулась его лба рукой, засияв ещё ярче, а затем медленно начала таять в воздухе, с каждой секундой теряя все больше света.

— Мы сможем увидеться ещё?! — Обеспокоенно спрашивает он, боясь, что балерина сейчас исчезнет.

— Все может быть, — она улыбается. — Если захочешь получить своё сердце обратно...

— Как тебя зовут?

— Имя мне «свет»....

— Что...?

Он не успел задать вопрос, балерина окончательно исчезла, не оставив после себя совсем ничего, лишь воспоминания, которые со временем, возможно, сотрутся из памяти.

А когда он проснулся следующим утром, то обнаружил разбитую фигурку балерины под ёлкой, которую он потом долго склеивал по кусочкам, спрятав в коробку, а когда вырос, то совсем забыл о ней, о том теплом свете, который она подарила в темную новогоднюю ночь.

* * *

Возможно это было просто совпадением, но после того желания Куникудзуши и правда перестал быть один. Каково было его удивление, когда свой день рождения он смог отметить в присутствии матери и друзей со школы? А в очередной новый год, который он готовился провести опять один, его мать наконец-то была дома и даже пригласила свою подругу, чтобы вместе встретить этот праздник...

Однако было одно "но". Сколько бы счастливы не были люди, сколько бы хорошего не происходило в жизни, но всегда существовало то, что перечёркивает все положительное.

Если раньше он мечтал о том, чтобы мама чаще обращала на него внимание, то после того желания ему будто бы было все равно. Хотя, скорее, он просто ничего не чувствовал, когда его мечта наконец-то сбылась. Это ли было условием балерины для исполнения желания? Разумом он понимал, что должен быть счастлив, но отсутствие эмоций говорило совсем о другом, из-за чего часто возникали недопонимания.

Ему правда было все равно, он действительно потерял своё сердце в обмен на желание. Стоило ли оно того? Определенно нет. Уж лучше бы он дальше терпел одиночество и холодность матери, чем с такой же холодностью и безразличием относился ко всему в округе.

Куникудзуши стал похож на куклу. Красивую фарфоровую куклу, которая пытается быть человеком, всю свою жизнь притворяясь, будто это не так. Был ли он сам по себе таким, или во всем виновато загаданное им желание, в ту самую новогоднюю ночь? Куникудзуши считал все это глупостью, думал, что это ему приснилось, ведь не бывает в жизни волшебства.

Юноша считал, будто он сам всему причина, но никак не мог это исправить.

Пока вновь не встретил ту, которую видел тогда во сне, ту, которая поразительно была похожа на ту самую елочную игрушку, как бы глупо это не выглядело.

Это был обычный поздний вечер, он возвращался с подработки, удивляясь, как холодно было этой зимой. Люди кутались в шарфы и спешили по домам. Да уж, в этом году встречать новый год будет холодно, особо не погулять. Наверное поэтому все решили встречать дома, собравшись одной большой компанией. Может Куникудзуши не идти? Все равно кто-нибудь да вытащит его, несмотря не все нежелание.

Он проходил мимо балетной студии, в которой все еще горел свет. Обычно панорамное окно всегда было зашторено, но в этот раз с улицы можно было разглядеть часть студии, в которой все еще кто-то занимался. Он мог бы пройти мимо, как обычно, но что-то заставило его остановиться. Точнее кто-то.

Девушка в белом платье кружилась в танце под музыку, которую с улицы было едва слышно, но она отчётливо напоминала те самые мелодии из музыкальных шкатулок, в которых обычно и танцевали маленькие фарфоровые балерины.

Девушка останавливается, исчезает на пару секунд, а затем снова начинает танцевать. Возможно, переключала мелодию.

Её тонкое тело словно вылеплено из воздуха, а легкие ткани её костюма плавно колышутся, отражая каждое движение.

С первыми аккордами музыки она начинает своё движение, ноги, обутые в пуанты, касаются пола с изяществом перьев. Её руки, словно крылья, расправляются в стороны, а пальцы изящно вытягиваются, как цветочные лепестки на утреннем солнце. Каждое движение — это прекрасное сочетание силы и грации, каждое вращение — будто карусель, уносящая зрителей в сказочный мир.

Куникудзуши действительно оказался будто в сказке, в том самом сне, который он видел в новогоднюю ночь.

Когда она описывает в воздухе простые и сложные комбинации, её лицо светится, полное вдохновения и радости. Она переносит зрителей в свою историю, каждый элемент которой окутан мечтами и внутренним миром. В моменты, когда она парит в воздухе, создаётся впечатление, что она не танцует, а летает, освобождая душу от земных забот.

С кульминацией танца её движения становятся всё более стремительными, но при этом сохраняется изящный контроль, который восхищает. Куникудзуши замирает, затаив дыхание, и лишь звуки её легких шагов и сердца, бьющегося в такт, наполняют пространство. Он будто действительно находился не на улице, а с первых рядов следит за выступлением.

Поклон, музыка затихает, девушка замирает, завершая свой танец.

Юноша, кажется, перестал дышать. Это было так необычно и странно ощущать трепет в груди. Он ведь раньше никогда не интересовался искусством, так почему же сейчас был так им очарован? Или все было дело не в танце, а в том, кто его исполняет? Златовласая незнакомка, которую он точно видел впервые, но по ощущениям будто знал всю жизнь.

Он ещё некоторое время стоял у студии, пока свет не погас, заставив его очнуться от глубоких мыслей. Да уж, совсем с ума сошёл с тех самых пор, как в детстве приснился тот глупый сон про желание. Пора бы ему отдохнуть и выспаться как следует перед предстоящей через неделю встречей с друзьями. К такому точно надо готовиться чуть ли не за месяц.

* * *

Он не знал почему, но следующим вечером вновь остановился у студии, будто бы ожидал увидеть ту незнакомку опять. И ведь правда увидел же. Она опять была одна, танцуя под одну и ту же мелодию, только ему казалось, будто в этот раз в её движениях что-то изменилось, они будто стали мягче, нежнее и плавнее. Возможно, тренировки давали о себе знать.

На следующий день он опять видел её, и на следующий тоже, постоянно останавливаясь, чтобы немного полюбоваться её красотой. Ему было все равно на мороз, на снег, он был готов хоть каждый день останавливаться у окон этой студии, лишь бы увидеть ее, вновь и вновь очаровываться танцем, уносящим куда-то далеко в детство, в воспоминаниях о котором то и дело фигурировала игрушка балерины, назвавшая себя «светом».

В предпоследний день перед новым годом он задержался, но старался поспешить, чтобы и в этот раз хоть немного полюбоваться танцем незнакомки с золотистыми волосами. Только когда он подошёл к студии, свет в ней уже не горел, окна были зашторены, не было слышно и звука. Обидно и грустно, его недавно появившаяся маленькая традиция оказалась прервана. Это разочаровывало и настроение вроде бы даже пошло под откос. Давно он не ощущал себя так странно...

Проходя мимо входа в студию, Куникудзуши задумывается, не замечая вышедшую оттуда девушку, которая явно куда-то торопилась, так как со всей скоростью врезалась в него, оказавшись теперь на земле, а вещи из её сумки оказались разбросаны.

— Извините, — потирая ушибленный лоб, говорит девушка. — Я не хотела.

— Будьте осторожнее, — закатывает он глаза, но все же опускается на колено, чтобы помочь.

— Извините, — опять извиняется девушка, поднимая взгляд на того, кого чуть не сбила с ног.

Он тоже взглянул на её лицо, крепко сжав вещь, которую помогал поднять. Та самая балерина, за танцем которой он продолжал наблюдать почти целую неделю. Светлая кожа, золотистые глаза и волосы, выбившиеся из-под шапки.

— Спасибо! И ещё раз извините! — Девушка быстро вскакивает, хватая свою сумку и спешит удалиться от него.

Он даже слова не успел сказать, продолжая смотреть ей вслед, все еще сжимая в руке принадлежавшую девушке вещь, а когда это понял, то было уже слишком поздно, балерина скрылась.

Куникудзуши смотрит на оставленную вещицу. Это был ключ с небольшим брелоком в виде балерины в белом платье и лентой, на которой было вышито золотистой нитью слово «Люмин», или же это было имя? Он не мог знать, но у него только что появился повод встретиться с той девушкой.

* * *

На следующий день он даже отправился пораньше, чтобы вдруг точно не пропустить ту самую балерину, которой он должен был вернуть её брелок. И он точно угадал со временем, так как девушка уже выходила из студии, закончив в этот день пораньше, а вместе с ней выходили и другие девушки.

— Извините, — обратился он к ней, когда та остановилась, пытаясь найти что-то в сумке.

— Да? — Девушка вздрогнула от неожиданности, подняв взгляд на Куникудзуши.

— Кажется это ваше, — парень достаёт их кармана ключ и брелок, замечая, как засняли при виде него её глаза.

— Слава богу он нашелся! — Обрадовалась девушка, взяв ключ. — Спасибо вам большое! А где вы его нашли? И откуда знаете, что это мое? — Радость сменилась настороженностью.

— Мы вчера столкнулись, и...

— А! Точно! Извините ещё раз, я вчера опаздывала, вот так и получилось, — неловко отводит взгляд, сжимая ключ с брелоком в руках от волнения. — Могу ли я вас как-то отблагодарить? Может выпьем по чашке кофе? Например завтра утром, перед репетицией у меня есть время.

— Хорошо, только...

— Отлично, тогда завтра в девять! Ещё раз извините, но сегодня я тоже очень спешу! Спасибо и до свидания! — Девушка развернулась, поспешив в сторону уже отдалившихся подруг. — Меня зовут Люмин! — Крикнула напоследок она, исчезая за поворотом. Такая суетливая.

Юноша улыбнулся, впервые не заставил себя, а искренне улыбнулся вслед девушке, о которой он позже будет думать всю ночь.

* * *

— Извините, я опоздала, пришлось ждать брата, он не хотел меня проводить, — тяжело дыша, говорит Люмин, подходы к ожидавшему её юноше, имени которого она так и не удосужилась спросить. И почему их разговоры начинаются с её извинений?

— Если бы ты быстрее вышла из ванной, то не опоздали бы, — недовольно ворчит её брат, голос которого парень узнаёт. — О, Куникудзуши! — Удивляется Итэр, узнав своего друга.

— О, вы знакомы? — Интересуется девушка.

— Да, — подтверждает Куникудзуши.

— Я же тебе о нём рассказывал.

— Ага, так и запомнила, у тебя столько друзей, что всех и не упомнить, — стукнуло брата по плечу, отвечает Люмин.

— Ладно, представлю. Люмин, это мой друг с университета Райден Куникудзуши. Куникудзуши, этом моя сестра близнец Люмин. А теперь давайте продолжим в кафе, я заме-ерз, — протянул Итэр, попрыгав на месте. На улице действительно было холодно.

Заняв в ближайшем кафе столик, они заказали кофе, Итэр в добавок взял себе еще и пирожное, с наслаждением поедая его десертной ложечкой.

— Выпечка здесь идеальная, — довольно произносит юноша.

— Смотри не подавись, — в один голос произносят Люмин и Куникудзуши, а затем улыбаются друг другу.

— Какие вы злые, — закатывает Итэр глаза. — Ладно Люмин, но ты то... Хотя ладно, вы друг друга стóите.

Люмин тихо смеется, и смех её опять возвращает Куникудзуши к детским воспоминаниям, к тому самому разговору с балериной...Ну и глупость. Юноша машет головой, отгоняя глупые мысли. Такой взрослый, а верит в сказки, настоящее дурачество.

— Прие-ем, я тебя уже три раза спросил, — говорит Итэр, щелкнув у Куникудзуши перед носом пальцами. — О, ну наконец-то.

— Я же тебе уже отвечала, зачем опять спрашивать?

— Хочу послушать его версию.

— Какой был вопрос?

— Как вы встретились.

— Столкнулись у студии, — кратко отвечает юноша, но Итэр его ответом был явно недоволен, все буквально было написано на его лице.

— Какие вы скучные, — Итэр облокотился о спинку кресла. — А вот мы с ним познакомились....

Слушать рассказ Итэр о его знакомстве с Куникудзуши для Люмин было весело, но для самого Куникудзуши скорее утомительно, так как друг явно некоторые моменты приукрашивал. Но девушке это нравилось, она мило улыбалась и смеялась, с огромным вниманием слушая рассказ брата.

К сожалению, они не могли долго сидеть в кафе, хотя Куникудзуши уж очень хотелось провести побольше времени с Люмин, но той было нужно идти на репетицию.

— Может позвать её отмечать новый год с нами? — Задает вопрос Итэр, когда он остались с Куникудзуши одни.

— Попробуй.

— Окей, буду уговаривать, чтобы согласилась. Хотя она не особо такое любит, но все равно попытаюсь, — бормотал себе под нос блондин.

* * *

Итэр до самого вечера молчал о том, придет ли Люмин на праздник или нет, Куникудзуши уже начал раздражаться из-за неизвестности, в который раз удивляюсь самому себе. Неужели ему не все равно? Почему его так это нервирует? Обычно ему было бы плевать, но сейчас будто что-то в нём переменилось, но пока он не совсем понимал что. Ещё и дурацкие сны о том его глупом желании и балерине, лицо которой настойчиво заменялось лицом Люмин. Или это и была Люмин? Дурость, настоящая дурость, он явно уже с ума сходил. Ему все тогда приснилась, никакая игрушка не оживала. Ему уже двадцать, почему в голову до сих пор лезли какие-то сказки?

Когда пришло время всем собираться, Итэр, что было удивительно, опоздал, хотя обычно приходил намного раньше, чтобы помочь все приготовить.

— Извиняюсь, возникли проблемы, — говорит он с порога, держа под руку сестру. — Кое-кто долго собирался, — объяснил он, покосившись на сестру.

— Надо было идти без меня, я тебе говорила, — недовольно отвечает девушка на слова брата.

— Тогда бы ты не пришла. Все, давай, раздевайся и проходи, знакомься с теми кого не знаешь, ну и найди Аяку, она уже точно пришла, — Итэр снимает куртку, а затем помогает снять сестре.

— Долго же вы, — наконец-то напоминает о себе встретивший их Куникудзуши, внимательно рассматривая девушку. Она себе не изменяла, она вновь пришла в белом. Был ли это её любимый цвет? Нужно будет спросить при случае.

— Так получилось, — смущается Люмин, поправляя волосы, длинные пряди которых теперь были собраны назад. Ей шла эта прическа, и белые цветы в волосах ей тоже подходили.

Он безнадежно потерян для этого мира с тех пор, как впервые увидел Люмин. У него сложилось ощущение, будто знал её уж очень давно, а не неделю, хотя познакомились они нормально лишь вчера. А может он знал о ней по рассказам Итэра? Хотя Куникудзуши не помнил, чтобы вообще слышал от Итэра о сестре. Возможно он просто пропускал все мимо ушей? Очень странно. Итэр выглядел как любитель поболтать, но Куникудзуши только сейчас понял, что он никогда не рассказывал о себе и своей семье, а у него и никто не спрашивал, будто бы нарочно избегая этой темы. И что самое удивительное, Люмин знала достаточно многих людей с вечеринки, как и они её, а у Куникудзуши сложилось впечатление, что только он не был с ней знаком.

Очень странно.

Однако думать дальше на эту тему ему не дали, постоянно отвлекая. То звали играть в настолки, то в правду или действия, то просто выпивать, а затем все как-то дружно перешли к танцам.

— Не хочешь потанцевать? — Рядом с Куникудзуши появляется Люмин, протягивая руку.

— У меня есть выбор?

— Нет, — и она вновь смеется, хватаясь за протянутую в ответ ладонь парня, утаскивая его танцевать в свободную часть зала.

Музыка с веселой и динамичной менялась на более спокойную и медленную, тогда все разбивались по парам, исполняя медленный танец.

— Ты будто вся светишься, — неожиданно для себя произносит вслух Куникудзуши, не отводя взгляд от партнёрши по танцам.

— Конечно, ведь имя мне «свет», — говорит она не отводя взгляд от парня.

От её слов он вздрагивает, останавливаясь. Он отчётливо помнил эти слова, помнил её смех. Это точно уже не могло быть совпадением, либо ему алкоголь слишком сильно ударил в голову и он сходит с ума.

— Ты чего?

— Выйдем? Слишком жарко, — на ходу придумывает отмазку он, уводя девушку в другую комнату. Люмин даже не сопротивлялась, доверчиво следуя за юношей, который, кажется, наконец-то все понял. Ну или так и будет дальше думать, что все в ту новогоднюю ночь было сном.

— Уже лучше? — Спрашивает Люмин, когда Куникудзуши на протяжении пары минут стоял у открытого окна не проронив ни слова. — Что-то случилось?

— Кто ты? Или нужно сказать кто вы? — Спрашивает он, все еще думая, что сейчас начнет нести всякий бред и оставит о себе ужасное впечатление у девушки, которая ему нравится. — Что вчера, когда Итэр рассказывал о знакомстве со мной, я словно не был там, но был убежден, что все это происходило. Я не помню, чтобы хоть кто-то из присутствующих говорил о тебе, но все знают тебя и ты знаешь всех, словно вы давно дружите.

Люмин некоторое время молчала, прежде чем подойти ближе к окну, чтобы взглянуть на звезды.

— Я есть «свет», на который мы сейчас смотрим, — тихо говорит она.

— Что это значит?

— Звезда. Ведь издревле ходит поверье, что загадав желание на звезду, оно обязательно исполниться. Твоё ведь исполнилось, — тихо вздыхает она, больше не улыбаясь. — В каждой сказке есть доля правды, только вот за все свои желание нужно было платить. Как ты заплатил мне, обменяв желание на свое сердце.

— Глупость какая.

— Все сомневаются, но ты все же больше убежден, что все это правда, чем в том, что тебе все тогда приснилось, так ведь?

— Кажется ты действительно забрала мое сердце и теперь оно полностью принадлежит тебе, потому что я никак не могу объяснить то, что верю каждому твоему слову как дурак. Это так раздражает.

— Ага, хочешь его вернуть? — Девушка отходит от окна, садясь на диван. — Я могу вернуть тебе твое сердце, но тогда и желание перестанет действовать.

— Нет, пусть останется у тебя, потому что тогда ты опять исчезнешь,— усмехается он, следуя за Люмин, садясь рядом с ней.

— С чего ты так решил?

— Не знаю, просто чувствую. Была же причина тому, почему ты тогда исчезла и появилась только сейчас, — он нагло укладывается на колени девушки головой, но она не была против такой близости.

— Была. Я нарушила правила и долго восстанавливалась, Итэру пришлось долго меня ждать, — спокойно говорит она, зарываясь пальцами в тёмных волосах.

— Что за правило?

— Привязалась к человеку, — усмехается она. Её маленькая слабость сейчас лежит у неё на коленях. Звездам нельзя было проявлять себя перед людьми, а если вдруг и показалась человеку, то должна была стереть ему память, но в этот раз не сработало. — Было грустно каждый раз слушать тебя и видеть твои слезы, — Люмин гладит юношу по щекам. Вырос слишком красивым человеком, даже без желания он бы привлекал к себе людей.

— А теперь?

— А теперь я все еще привязана к этому человеку.

— Нелепость какая. Такое ощущение, что ты меня разыгрываешь и любой другой услышь об этом попокрутил бы пальцем у виска, но я тебе все равно верю. Может я все еще сплю?

— Можешь считать и так, — девушка хочет встать, но Куникудзуши удерживает её.

— Останься со мной.

— Хорошо, — девушка улыбается. — Возможно, мне стоит выполнить еще одно твое желание, чтобы ты окончательно убедился в том, что я не вру?

— Хорошо.

— И какое будет в этот раз?

— Поцелуй меня.

— Удивительно, как просто ты тратишь что-то столь ценное на такое маленькое незначительное действие.

— Отказываешься выполнять?

— Нет, — Люмин наклоняется к нему, оставляя короткий поцелуй на его губах. — И как тебе?

— Недурно. Должен ли я что-то отдать взамен?

— Ха, вот наглец. Конечно должен, — Люмин берёт подушку, закрывая ей лицо парня. — Тогда повторим. Следующий поцелуй будет платой за желание, — усмехается она, убирая подушку, и вновь целует его, в этот раз задерживаясь дольше.

Иногда действительно стоит верить в чудо, тогда все желания обязательно исполнятся, как поверил он. Хотя, он поверил не столь в волшебство, сколько верил ей. Даже если она его разыгрывала, он бы все равно верил.

Ведь его сердце принадлежит ей, а она уже принадлежит ему.