Предсказание (джен)

— Сколько можно молиться? Лизавета! — Ольга Михайловна Горчакова уже успела пересчитать все саквояжи, переложить в двух из них вещи, проверить, насколько устал ждать дам кучер, и даже прочитала половину главы новой книги, что прислал племянник из-за границы. А Лизавета все била поклоны перед иконами и никак не могла прочитать что-то на бумажке, которую держала в руке. — Если так и дальше продолжится, то я уеду одна, а ты можешь стоять на коленях хоть до моего возвращения из Владимира

— Да как же по-другому!

Ольге Михайловне хотелось уже заткнуть уши обеими руками, лишь бы не выслушивать в очередной раз слезливую историю о бабке, нагадавшей неприятности при поездке в другой город. Случилась встреча Лизаветы с очередной всевидящей еще несколько месяцев назад, но с тех пор ни дня не было, чтобы Лизавета не вспоминала о предсказании и не выстаивала на коленях перед иконами хотя бы полчаса, тщетно пытаясь прочесть, что «всевидящая» написала, а точнее нацарапала на бумаге, которую Лизавета с тех пор повсюду носила с собой. Когда же Ольга Михайловна объявила, что давняя знакомая пригласила погостить у нее на даче где-то под Владимиром, то Лизавета окончательно лишилась остатков здравого смысла. Впрочем, последний никогда не был ей присущ. Его полностью изгнали вера в нечистую силу, суеверия и прочие вещи, от которых у разумных людей закружилась бы готова при первой же возможности. Вот и с момента объявления о поездке жизнь стала невыносимой. Лизавета доказывала, что ехать не нужно, а Ольга Михайловна была готова не только ехать, а уже и идти пешком хоть до Владимира, хоть до румынской границы.

— Или ты спускаешься немедленно, или я оставляю твои вещи и уезжаю на вокзал одна! — Ольга Михайловна для убедительности даже повысила голос. А заодно велела кучеру наконец-то отнести вещи в экипаж. Не забыв и очередной оберег из соломы, который Лизавета обязательно хотела взять с собой, Ольга Михайловна решила досчитать до ста, а затем приказать кучеру ехать. Когда Горчакова уже была готова произнести цифру «сто» Лизавета чуть ли не кубарем скатилась по лестнице и заскочила в экипаж. О том, что заветная бумажка была потеряна Ольга Михайловна узнала уже на вокзале, когда Лизавета заголосила так, что половина пассажиров кинулись прочь с платформы, а вторая — со страхом наблюдала, как Ольга Михайловна вместе с рыдающей Лизаветой загрузилась в вагон первого класса, пытаясь делать вид, что все в абсолютном порядке.

— Быть беде! Вот помяните мое слово! Не доедем мы до Владимира. Или поезд с рельсов сойдет, или убивец какой объявится и всех перережет, — твердила Лизавета, не забывая одновременно сервировать стол, а потом и поедая то, что сама же и приготовила для путешествия. — Не зря, ой не зря меня предупреждали никуда не ехать. И вас не отпускать. Но вы ведь все по-своему всегда делаете! И не выходите без меня никуда!

Поздний вечер прошел под непрерывные причитания про неведомого убивца. Когда же по поезду почти бегом промчался проводник, а за ним и кондуктор из соседнего вагона, Ольга Михайловна, рассматривающая в окно природу и отдыхая от Лизаветы, готовящейся ко сну в купе, сначала ни о чем плохом не подумала. Однако, когда кондуктор вернулся вместе с нарядным господином и вместе они пошли в первое купе, то любопытство госпожи Горчаковой было уже не остановить. Тем более, что именно она всего пятнадцать минут назад беседовала с милейшим господином из того самого купе. Вместе на одной из станций они купили несколько яблок, а потом обсудили достоинства и недостатки отдельных сортов. Яблоки Ольга Михайловна отдала Лизавете, пробыв в купе ровно три минуты, прежде чем выйти в коридор для обозрения окрестных видов. Стало быть, если с господином Ветляевым что и случилось, то именно в те три минуты, пока Ольги Михайловны не было.

— Что произошло? — Ольга Михайловна задала свой вопрос, но уже собственными глазами увидела на него ответ: господин лежал на полу и был точно мертв. Правая рука сжимала нож, а рана на горле не оставляла сомнения, что сам себя он зарезать не мог. Стоило только заглянуть в купе, как в нос ударил приторный запах крови. Ольга Михайловна, обратив на него внимание, нахмурилась. Ей совершенно не нравилось то, о чем она подумала.

— Петр Ефимович Бельский, чиновник сыска, — нарядный молодой человек с любопытством смотрел на Ольгу Михайловну.

— Горчакова, — чопорно кивнула Ольга Михайловна в ответ. — Я разговаривала с господином Ветляевым, по крайней мере именно так он представился, когда вышел из купе на станции. Мы прогулялись, купили яблок, немного поговорили, а когда поезд тронулся, то мы разошлись по своим купе. Потом я снова вышла в коридор.

— Странно, — Бельский недоуменно посмотрел на тело, а потом на Ольгу Михайловну. — Странно. Ведь этот человек мертв по крайней мере с момента отправления поезда. В противном случае, картина преступления была бы совершенно иная.

— Мало того, — задумчиво проговорила Гочакова. — Господином Ветляевым мне представился человек лет на двадцать старше того, что лежит тут.

— Но этого господина зовут совсем не так! — кондуктор принялся листать какие-то бумаги. — Вот! Митрофанов Алексей Михайлович. Аптекарь.

— Стало быть вы, госпожа Горчакова, видели убийцу, — Бельский покачал головой. — А ведь он точно человек незаурядной стойкости и спокойствия. Так легко увести вас от места преступления, чтобы вы даже не заподозрили.

— Вероятно, он вернулся что-то поискать. В противном случае, подобное поведение не имеет смысла. На нем совсем не было крови, значит, он переоделся сразу, как ушел из купе сразу после совершения преступления. А потом обнаружил что-то, что заставило его вернуться. Интересно, нашел ли он то, что искал?

— Скорее всего мы этого в ближайшее время не узнаем.

— Вы думаете, что он покинул поезд? Всего за три минуты?

— Поезд набирает скорость не сразу. У него вполне бы хватило времени покинуть вагон, когда проводник ушел к себе после отправления со станции. Внешняя дверь открывается легко, особенно, если знаешь как. Вполне вероятно этот господин не впервые ездит в поезде. А может быть это даже не первое его преступление. Хорошо, что уже довольно поздно и все пассажиры предпочитают отдыхать. Вообще — это чуть ли не нестоящее чудо, что вы решили выйти прогуляться. Только кто же знал, чем обернется прогулка. Но думаю, что вам ничего не угрожает.

— Я тоже уверена, что его уже в поезде нет, — Ольга Михайловна была согласна с чиновником полиции. Преступник и так рисковал, возвращаясь к убитому. Зачем же усугублять и без того свое сложное положение. — Вы останетесь здесь до следующей станции? Ведь именно там тело снимут с поезда?

— Мне необходимо отлучиться ненадолго. Пока что я опечатаю купе. А вам я пожелаю спокойной ночи, госпожа Горчакова. Утром мне придется вас потревожить еще раз, чтобы вы дали подробное описание человека, с которым покупали яблоки.

— Буду вас ждать, Петр Ефимович. Вы же расскажете про убиенного?

— Все, что узнаю, — Бельский поклонился, проводил Ольгу Михайловну до ее купе и проследил, чтобы она в него вошла.

— Ну что там? — Лизавета в чепце и с молитвословом в руках, пристально взглянула на Ольгу Михайловну. — Убивец объявился?

— Ложись спать, Лизавета! — Ольга Михайловна переоделась и легла в приготовленную Лизаветой постель. Когда она только успела собрать все. Ольга Михайловна привыкла путешествовать с удовольствием, а Лизавета обладала чудесной способностью создать уют там, где его никогда и не было. Укрывшись пледом и размышляя о том, как причудлива бывает судьба, Ольга Михайловна уснула.

Пробуждение ее было неожиданным и очень громким. Кричала Лизавета. Кричала так, что проснулся, наверное, весь вагон, а может быть и соседние тоже.

— Ах ты, мерзавец! — Лизавета била какого-то человека самым тяжелым саквояжем, куда Ольга Михайловна собственноручно уложила два словаря для разгадывания кроссвордов на даче подруги. — Я тебе покажу, как по ночам порядочных людей убивать приходить!

Человек, в котором Ольга Михайловна узнала своего давешнего знакомого, в ужасе смотрел на разбушевавшуюся Лизавету, которая явно хотела отправить господина «Ветляева» к его жертве. Но на его удачу в купе ворвался Бельский с двумя городовыми и в последний момент сумел остановить Лизавету, которая была готова к очередному удару саквояжем уже по своей жертве.

— Я как раз молитву решила прочитать! Смотрю — дверь открывается. Я сразу поняла, что это тот убивец, от которого меня оградить пытались. Смотрю на него, а он как себе домой пришел. Нож еще достал! Тьфу! На беззащитных женщин нападать.

При последних словах Лизаветы Бельский не выдержал и расхохотался. Городовые утащили «Ветляева» прочь, а чиновник все никак не мог успокоиться.

— Уж простите меня, госпожа Горчакова, — наконец-то сумел выговорить Бельский. — Ох и с огнем вы играете. Я уж и не знаю, с кем вам опаснее — с убивцем или вашей... — Бельский остановился.

— Компаньонка это моя. Лизавета, — Ольга Михайловна смотрела на саквояж и никак не могла вспомнить, сколько же весили словари.

— Лихая она у вас, — уже совсем успокоившись, сказал Бельский. — Вы позволите откланяться, госпожа Горчакова. А утром я зайду к вам и все расскажу. Вы же не откажетесь узнать причины преступления? Не думаю, что после встречи с Лизаветой, преступник будет упираться.

— Буду обязательно вас ждать.

Ольга Михайловна проводила взглядом полицейского, а потом обратилась к Лизавете.

— Давай спать. Тебе же одного убийцу предсказывали?

— Одного! — Лизавета потянулась. — И хорошо, что сразу с ним разобрались, а то жди все дорогу, когда явится! Теперь и свет потушить можно.

Ольга Михайловна рассмеялась и завернулась в плед. Надо будет в следующий раз помимо словарей захватить еще и книг побольше. Ведь никогда не знаешь, как сложатся обстоятельства. Да и книги всегда могут помочь разогнать дорожную скуку.