Не самые цензурные воспоминания профессора Снейпа (джен)

— Для протокола, — подала голос Гермиона, — я все еще считаю, что Снейп вел себя по отношению к твоей маме как маниакальный бывший, которому отказали.

Гарри тоненько засмеялся.

— Есть вероятность, что сцены вырваны из контекста, и они просто дружили. — Гарри обернулся к небольшому портрету Дамблдора над камином. — Как думаете, профессор?

— Я только просил Северуса обойтись без матершины. Это должно было быть очень сложно, уроженцы Коукворта разговаривают потрясающими обсценными метафорами.

* * *

— Маггла! — презрительно сказал Северус.

Слово было сестрам Эванс незнакомо, но по интонации все было ясно и так. Петунья поджала губы, примериваясь к уху Северуса, но Лили отреагировала первой.

— Слышь, хуйло! — без изысков ответила она, потому что Северус, по ее мнению, совсем обнаглел: следил за ними, выскочил из кустов, а потом — ну обзываться.

И схватила его за волосы.

Северус был сыном любившего физические наказания папаши-алкоголика и отреагировал инстинктивно: дал Лили кулаком по лицу. Лили отпустила его волосы и упала на траву с коротким вскриком. Северус хотел извиниться, потому что он не хотел ее бить, это вышло случайно, но Петунья уже начала бить его ладонями по голове и ушам, гневно визжа.

— Отстань, тупая маггла! — закричал Северус и ударил Петунью в живот.

В этот момент очухавшаяся Лили прыгнула ему на спину и вцепилась зубами в ухо. Северус упал вперед, на Петунью, и все трое покатились по траве клубком из воплей, зубов и кулаков.

* * *

Несколько дней спустя в дверь дома в Тупике Прядильщиков постучал мистер Эванс и сообщил, что его девочки подцепили от юного Северуса вшей. Миссис Снейп пообещала провести дезинсекцию дома и самого Северуса, на чем инцидент был исчерпан, и следующие три часа, пока миссис Снейп выводила мелких вредителей из одежды, подушек и постельного белья, Северус сидел на крыльце дома с вымазанными специальным составом волосами, в банной шапочке — у состава были токсичные испарения.

Он полагал, что поладить с будущей ведьмой Лили можно будет в маггловской школе (в том районе Коукворта была только одна средняя школа) но вышел казус.

Когда Северус первого сентября пришел в школу в стираном-перештопанном костюме, который отец смог найти на каком-то блошином рынке, то сразу поймал на себе неприязненный взгляд двух пар глаз. Голова Петуньи Эванс была надежно перемотана платком, словно она была бабкой, или представительницей какой-нибудь консервативной религиозной общины, так что в случае с ней все было неоднозначно. Но Лили не стала повязывать платок на голову и теперь сверкала лысиной на весь школьный двор. Она зловеще улыбнулась, продемонстрировав две дырки от недавно выпавших молочных зубов. Образу малолетнего зэка не хватало только стремных татуировок. Петунья медленно подняла ладонь с оттопыренными средним и указательным пальцами, повернутую к нему тыльной стороной. Тобиас Снейп когда-то рассказал Северусу, что этот знак использовали еще британские лучники, и он до сих пор означал одно:

«Я убью тебя».

Лили зловеще пропела:

— Бам-бам, Максвелл взял свой серебристый молоток…⁽¹⁾

…обидно вышло.

* * *

Северус и Лили подрались на физкультуре, и их оставили после уроков, писать строчки:

«Я больше не буду драться как невоспитанный варвар».

Завуч по дисциплинарной работе сначала написал «неотесанный паки», но потом, видимо, вспомнил, что директор школы не так давно женился на пакистанке.

— Почему тебе не побрили голову, блохастый засранец? — проворчала Лили, выводя слово «варвар» так, словно его действительно писал варвар, впервые взявший в руки карандаш.

— Потому что у мамы было зелье от вшей, — мрачно ответил Северус.

— Ты ж понимаешь, что если ты не начнешь голову мыть, они у тебя снова появятся?

Северус поджал губы, глядя на доску исподлобья. Знакомство с красивой маленькой ведьмой он себе совсем не так представлял. Лысой и беззубой Лили Эванс уже не казалась ему такой очаровательной. К тому же, разговаривала она так же грубо и с таким же провинциальным акцентом, как и остальные жители Коукворта.

* * *

На уроке английского читали «Властелина колец».

— Дементоры, — сказал себе под нос Северус, когда Энни Боулер заунывным голосом читала вслух часть, где появлялись назгулы.

— Чего? — шепнула Лили.

Их садили вместе, чтобы потенциальные возмутители спокойствия были в одном углу класса: взыскания Северус и Лили получали регулярно, но драться так и не перестали.

— Назгулы существуют, но их называют дементорами. И они не бывшие короли. Они высасывают души у самых ужасных преступников.

Лили явно хотела состроить недовольную моську, как делала Петунья, но любопытство взяло верх.

— А у них есть мечи и кони?

— Им не нужны кони, они летают низко-низко над землей, — гордо сказал Северус, не ответив на часть про мечи, потому что и сам не знал, есть ли у дементоров оружие.

Лили задумчиво почесала свой рыжий ежик на голове.

— Ты говорил, что ты волшебник, но ты не особо похож на Гендальфа. Ты маленький, и борода у тебя не растет.

Северус искренне возмутился.

— По-твоему, волшебников находят в капусте сразу старыми?

Увы, учительница уже заметила разговорчики на последней парте.

— Снейп! Эванс! Останетесь после уроков!

* * *

Петунья зашла к Лили, когда ту в очередной раз наказали, и начала чопорно ругаться: делать ей больше нечего, только за Лили следить, чтобы она опять в неприятности не попала. Лили тихо дулась, выслушивая отповедь, и Северус по доброте душевной сказанул:

— Не обращай на нее внимания, ты ведьма, а она — жалкая маггла.

Петунья уже давно пыталась избавиться от местного говора, повторяя слова за дикторами Би-Би-Си, но от раздражения в этот раз перешла на стандартный коуквортский.

— Пизденышам слова не давали. Тебе в прошлый раз мало было?

Северус невольно сделал шаг назад, сжимая руки в кулаки, но Петунья только фыркнула. Выдав Лили завернутый в бумагу сэндвич, она забрала выцветший портфель младшей сестры и направилась на выход. Лили смотрела ей вслед со смесью грусти и странной взрослой серьезности.

— Знаешь, — вздохнула Лили, опуская сэндвич в карман пиджака, — я бы действительно хотела поехать учиться в волшебную школу. Мне будет одиннадцать, я уже должна буду помогать семье. Туни сейчас моет полы на автовокзале после школы, чтобы нам хватало не только на взносы за дом в районе получше, но и на еду, которая состоит не из одних только консервированных бобов. Я даже не знаю, куда меня возьмут! Не хочу мыть туалеты. Хорошо бы папу повысили, и нам с Туни просто не нужно было подрабатывать до конца школы.

Северусу не нравились эти разговоры. Беседы про детский труд наводили его на мысли, что у него дома все было бы не так плохо, если бы миссис Снейп пошла работать. Чтобы ведьма работала на какого-то жалкого маггла! Называла его «сэр»! Заваривала ему чай, не используя палочку, только руками! Вот уж нет.

— Тебе понравится в Хогвартсе, — нейтрально сказал Северус, потому что подозревал, что слова о том, как Петунья заслуживала мыть и полы, и туалеты, Лили могут разозлить.

— Было бы круто стать очень умелой ведьмой и зарабатывать много-много золота! — зажмурилась Лили.

Северус испытал легкое беспокойство. Потому что его мама была умелой ведьмой, она знала много разных заклятий и зелий, но почему-то жила беднее, чем Эвансы. А ведь его мама, в отличие от Лили, была чистокровной.

— Да-да, конечно, — проговорил Северус. — Обязательно станешь.

* * *

В феврале семьдесят первого Лили нашла работу в придорожном кафе. Теперь вместо того, чтобы зависать с Северусом, она по вечерам мыла посуду.

— Сейчас я понимаю, почему Туни говорит, что найдет после школы парня посолиднее, лишь бы никогда больше не работать, — проворчала Лили, когда Северус зашел, чтобы проводить ее до дома после смены. — Не думаю, что она меня простит, если я поеду учиться к черту на куличики и оставлю ее здесь одну.

Северус проглотил замечание о том, что Петунья могла хоть подавиться своим непрощением.

— Знаешь, если меня не возьмут в Хогвартс… — одухотворенно начала Лили.

— Возьмут, — категорично сказал Северус.

— Если не возьмут, — продолжила Лили, и Северус не переставал удивляться пессимизму своей подружки, — тогда я отложу денег и куплю себе гитару. Соберу себе группу, как Битлз, буду записывать песни, сопьюсь, сторчусь и умру в сорок лет — зато богатой и знаменитой. Мне кажется, это отличный план.

Северус совсем не хотел представлять себе спившуюся Лили: ему и отца, у которого алкоголизм был единственным хобби, хватало за глаза.

* * *

— Говно, — кратко резюмировала Лили весь первый курс, когда Хогвартс-Экспресс вез их в Лондон.

— А? — не понял Северус, поглощенный книжкой по проклятиям.

Лили мрачно посмотрела на него и соизволила ответить:

— Я хотела стать как Леннон и Маккартни, как Джаггер и Ричардс, но нет — иди учиться в Хогвартс, Лили, ты же ведьма. И кем я в итоге стану после школы? У меня три пути: Аврорат, квиддич и замуж. Сколько бы Слагхорн ни лил медовухи мне в уши, ни в какую гильдию он меня не пристроит.

По части Зельеварения Северус ей немного завидовал: ему приходилось учить таблицы ингредиентов до посинения и выправлять ляпы авторов учебников, а Лили на экспромте накидывала в котел какую-то несочетаемую муть и получала лучшее зелье в классе. На этом, правда, везение заканчивалось: по большинству остальных предметов Лили выезжала только на эссе. Люциус называл это «грязнокровный феномен»: чем меньше волшебник верит в магию, тем хуже у него выходят заклятия.

— По крайней мере, мне удалось немного заработать, — добавила Лили веселее, подкидывая в ладони увесистый мешок. — Богатые чистокровные детки неплохо платят за домашки. Сходишь со мной обменять бабки и выбрать гитару?

— Мгм, — кивнул Северус. — А кого ты так обобрала за год? Блэка?

— Не, ему урезали карманные из-за того, что он попал на Гриффиндор. За исключением дорогих шмоток, он сейчас такой же голодранец, как и мы, — махнула рукой Лили. — Но его кузины это не касается.

— Это ты про Нарциссу, или Андромеду? — уточнил Северус, вспоминая сестер Блэк, которые учились на его факультете.

— Ну ты загнул, за пятикурсников я домашки не делаю! — фыркнула Лили. — А еще Поттер, ленивое мудло. Он сначала такой, зачем тебе эти пошлые деньги, давай сходим в кафе-мороженое на зимних каникулах. Так что я пригрозила ему, что внесу его в черный список, если он еще раз подъедет ко мне с подобной чушью. Мне деньги нужнее, я не хочу мыть посуду и полы на летних каникулах.

Они купили гитару в тот же день.

* * *

Насмотревшись на пьяного отца (по этому субъекту он вообще не скучал), Северус подъехал к своей подружке с деловым предложением.

— Привет, Лили, — поздоровался Северус.

— Здорово, император Луций Септимий Сев, — ответствовала Лили.

Домашки на лето Лили сделала за первые два дня: в эссе она за год хорошенько поднаторела, а отрабатывать заклятия у нее не было возможности. Остатками заработанного она выкупила у родителей право не работать летом и теперь целыми днями сидела у крыльца дома с гитарой и радиоприемником, слушала радио Кэролайн⁽²⁾ и подбирала аккорды.

— Зельеварение за магию вне Хогвартса не считается, так?

«Что-то в тебе есть, раз я жить без тебя не могу», — простонал из приемника солист группы с глупым названием «Черепашки»⁽³⁾. Лили драматично тренькнула струной и подалась вперед.

— Так.

— Каждый второй работяга в этой дыре — алкаш.

— Скорее, каждый первый с половиной, — на автомате поправила его Лили. — На что ты намекаешь?

— Ты варишь зелье, отвращающее от бухла, и мы загоняем его женам, сестрам и дочерям алкоголиков как «тайный отвар прабабушки Эдиты». Варить можно у меня в подвале, испытаем на моем отце. Если пройдет гладко, я занимаюсь рекламой и распространением: все знают про папин алкоголизм. Доход за вычетом материалов — пополам.

— Никогда не варила такую муть, надо попробовать, — задумчиво сказала Лили и протянула ему свою ладонь. — По рукам!

* * *

В то лето Северус и Лили заработали достаточно, чтобы купить себе неподержанную одежду и пополнить семейные библиотеки. Когда им пришли письма из Хогвартса, Лили взяла свою заначку и сказала родителям, что до Косого переулка они сами доберутся.

— Туни, хочешь с нами? — спросила Лили, уже собираясь уходить.

— Только если твой мерзкий приятель будет держать рот на замке, — поморщилась Петунья, которая со скрипом, но простила косяк с подломленной личной перепиской, потому что Лили выкупила право не работать летом и ей тоже.

— Ну он вроде начал фильтровать базар, — задумчиво протянула Лили. — Но если Сев будет обзываться — так и быть, можешь дать ему в глаз.

Они доехали до Лондона на втором утреннем поезде, и все время поездки Петунья и Северус обменивались неприязненными взглядами поверх головы Лили, которая не особо выросла за лето, в отличие от них. Лили не обращала на них внимания: она взяла с собой гитару и (со множественными ляпами) наигрывала увертюру из недавней хитовой рок-оперы про Иисуса⁽⁴⁾.

— Это вам не Роллинги, это даже не студийные Битлз — это настоящий богический шедевр, — бормотала Лили.

— Чего, прости? — переспросила Петунья.

— Весь этот год, — громче проговорила Лили, наигрывая повторяющийся тревожный мотив, — я буду делать домашки за всех наших мажориков — мне нужны билеты в Вест-Энд на первый ряд. Жалко, конечно, что в нашей постановке нет чувака из Дип Пёрпл…

— Вот ты сейчас говоришь, — проворчал Северус, — а у меня в голове сверчки стрекочут.

Лили посмотрела на него с возмущением.

— Сев, ну Дип Пёрпл. — Она наиграла аккорды из «Дыма над водой». — Ты как будто радио тогда в подвале не слушал совсем.

— Я листал справочники и пытался понять: нафига ты жахнула в это зелье эвкалипт?!

Доехали они мирно, но на подходе к Чаринг-Кросс Роуд случилось странное. Петунья дернула Лили за рукав и указала в небо.

— Ты тоже это видишь?

Северус остановился и вслед за сестрами Эванс посмотрел вверх. В лазурном летнем небе плыла… летела?!.. желтая подводная лодка.

* * *

Северус очень пожалел, что они тогда взяли с собой Петунью в Косой переулок.

Они закупились к школе в цивильных магазинах, а не как в прошлый раз, взяли дополнительной литературы. Затем Лили со словами «чем черт не шутит» встала около ступеней Гринготтса, расчехлила гитару и начала исполнять золотой репертуар Элвиса Пресли: у нее он пока что лучше всего выходил. Медяки кидали понемногу, а затем на «Отеле разбитых сердец»⁽⁵⁾ мимо прошел какой-то дядька в балахоне с темным-темным капюшоном (единственной его приметой были выглядывавшие из-под балахона начищенные Мартинсы), хмыкнул и кинул в шляпку Петунье, которая собирала по прохожим мелочь, два галлеона.

Они тогда обрадовались, обменяли деньги и с подачи Петуньи пошли затариваться уже в маггловский книжный. И Северус проклял этот момент. Потому что всю дорогу до Хогвартса Лили читала какую-то древнюю поэму, периодически восторженно повизгивая.

— Ну что там у тебя? — обреченно спросил Северус.

— ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ АХИЛЛЕС, КОРОЛЬ ТВИНКОВ!

— Стоять! Какие-такие твинки?

— Ну представь себе, с кем директор мог тусить в молодости.

— А, все, понял. И что?..

Северус еще не раз пожалел о своем вопросе. А когда Лили начала писать миниатюры про Патрокла и Ахиллеса, мысленно проклял Петунью, которая потащила их в тот книжный, еще раз.

* * *

— Прикинь, Туни, — вздохнула Лили.

— Чего?

— Теперь я тоже думаю, что мне нужен богатый муж.

— С чего это? — подняла бровь Петнуья. — Проблемы с оценками по магии вуду?

Лили хихикнула и повалилась на кровать сестры.

— Не знаю, насколько ты заметила, но волшебники — типа… расисты. Только вместо черных и пакистанцев они теснят обычных людей. На бумаге типа равенство и братство, а по факту меня могут взять только в спорт или в полицию. Если бы я занималась спортом и преуспевала в Защите от Темных Искусств, а не в рунах и зельях... Но у меня с Защитой так себе, и в квиддич я не играю, потому что он тупой. Я хочу собрать группу и записывать песни, но на это нужны деньги, так что. Богатый. Муж.

Петунья озадаченно смотрела на сестру с минуту.

— И муж, который не расист, я полагаю.

— Ага, комбо, потому что большая часть богатых и власть имущих — расисты. Возьми хотя бы закон об ограничении магии. Я летом колдовать не могу, иначе меня исключат. А Северус — пожалуйста, хоть обколдуйся, потому что его мама — ведьма.

— Что-то мне разонравился этот ваш Хогвартс, — пробормотала Петунья себе под нос.

— Обидно, да?!

* * *

Северус, отложив очередную авторскую порнушку Лили про Патрокла и Ахиллеса, зажмурился и растер переносицу.

— Прошло три года, и я поймал себя на том, что стал заглядываться на мужиков. Это все ты.

— Не-не-не, ты все сам! — открестилась Лили. — И вообще, не наша с тобой вина, что Блэк косит под Планта⁽⁶⁾ и расстегивает свои краденые рубашки в цветочек аж до пупа.

Северус издал звук, похожий на хохот и плач одновременно.

— Ну почему мудаки рождаются красивыми?

— Не, мне кажется, тут всё наоборот, — протянула Лили. — Сириус родился красивым, и поэтому стал мудаком. Хотя он не всегда мудак, жизнь голодранца при богатых живых родителях его закаляет. Но нам с тобой с этим красавчиком все равно ничего не светит. Мы — шпана с кривыми британскими зубами, а ты еще и голову опять моешь после дождичка в четверг.

— Мне лень, — проворчал Северус.

— Ну побрейся, — пожала плечами Лили.

— Ты пытаешься мне отомстить за тот случай со вшами? Я буду похож на гоблина-переростка.

Лили, подтверждая его теорию, мерзко засмеялась.

— Хотя, знаешь… нам по пятнадцать. У нас еще никто ни с кем особо не мутил. Спасибо мажорам-лентяям, деньги на шмотки не с помойки у нас есть, прыщами природа не наградила. Можно просто прихорошиться — я могу тебе даже брови выщипать, будешь похож на Купера⁽⁷⁾ без грима. Пофлиртовал немного, и Блэка можно брать. Я точно знаю, что он еще ни с кем. — Северус смотрел на нее с открытым ртом, и Лили спросила: — Ну что? Можем разыграть нашего красавчика в камень-ножницы-бумага.

Северус не знал, когда его жизнь свернула не туда, и они превратились из потенциальной парочки в парочку лучших друзей. Наверное, дело было в том, что он видел ее лысой и беззубой, дрался с ней в детстве и много лет слушал ее матершину по поводу и без.

— Раз-два-три!

* * *

— Милые туфли, Блэк, — прокомментировал Северус, проходя мимо мерзкого гриффиндоского квартета к своему месту в кабинете Зельеварения.

Лили, уже занявшая второе место за их столом, с которого был полный обзор, незаметно ухмыльнулась и показала Северусу большой палец: парни зашушукались.

— Что, что у меня с туфлями?! — громко шипел Сириус, поддергивая свои кислотные хиппарские клеши с узором из радужных амеб, чтобы рассмотреть белые туфли на платформе, которые он спер из какого-то киоска на маггловской крытой барахолке.

Ремус направил на туфли палочку.

— Ревелио! Вроде, все в порядке.

— Похоже на подкол, — предположил Джеймс.

— В том-то и дело, что звучало как-то не особо иронично! — всплеснул руками Сириус.

Когда Мародеры дружно (и подозрительно) посмотрели на их рабочий стол, Лили еле заметно кивнула головой, и Северус, внутренне умирая со стыда, обернулся, окинул Блэка долгим изучающим взглядом и повернулся обратно к подружке. Лили спрятала лицо в учебнике, но Северус отлично видел, что она еле сдерживает смех.

— Я вообще ничего не понял, — озадаченно сказал Сириус.

— Зато я понял, — подал голос Питер. — Сириус, ты рубашечку застегни.

— А? Зачем?

— А потом еще мантию, — добавил Питер тем же редким «вы чо, дебилы» тоном, которым пояснял своим друзьям, что на самом деле означали те или иные факультетские сплетни.

Сириус, Джеймс и Ремус несколько секунд удивленно переглядывались, а затем до них дошло.

— Да ну??? — перешел на фальцет Джеймс.

Они начали шушукаться еще тише и подозрительней. Лили все еще немо хихикала в учебник, и Северус невольно усмехнулся.

— Ладно, ты права, это весело.

* * *

Северус сидел в библиотеке и практиковал «стрельбу глазами» на Блэке, который явно за ним следил и с каждым «выстрелом» в свою сторону ерзал все больше. Вдруг Блэка закрыла копна рыжих волос.

— Прикинь! — начала Лили и плюхнулась за стол напротив Северуса, закрыв от него Блэка окончательно.

— А? — поднял бровь Северус.

Лили пристроила сумку на соседний стул и вполголоса спросила:

— Хагрида знаешь?

— Лично — нет, только в зале видел, а что? — поднял бровь Северус.

Лили склонилась к нему ближе, нервно выстукивая пальцами по столу.

— Он меня пару раз на чай приглашал, потому что я когда-то сварила ему инсектицид для грядок. Сегодня у теплиц столкнулись, снова позвал, кормил каменными кексами, все как обычно. А потом говорит: у меня тут акромантульчик в лесу живет домашний, такой лапочка, подкармливаю его иногда. Хочешь со мной сходить как-нибудь, деточка? — передразнила Лили Хагрида, одновременно изображая какого-то персонажа фильма ужасов. — Может, правда паука хочет показать, а может, корм закончился, акромантулу и школьница сгодится! Охереть.

Северус пару секунд смотрел на нее с открытым ртом, пытаясь вспомнить, не пропадали ли у них студенты за последние четыре года, а затем задумчиво протянул:

— Знаешь, сколько яд акромантула на черном рынке стоит?

Лили мрачно скривилась.

— Я тоже сначала так подумала, но потом Хагрид упомянул, что у его пусечки в лесу уже целая колония детей и внуков. Без шансов, Сев.

Дробь на столе постепенно превратилась в ритм, и Лили начала тихо что-то напевать.

Месяц спустя она отправила «подвальную» запись песни про дружбу лесника с волками на волшебное радио и получила первое предложение о сотрудничестве: слушатели, которые застали еще Хагрида-школьника, присылали восторженные отзывы. Комизма ситуации добавляло то, что Хагрид так и не понял, что на самом деле означала строчка «друзья хотят покушать, пойдем, приятель, в лес».

* * *

Джеймс зашел в спальню после вечернего душа и увидел, что Сириус опять расселся на своей кровати и со сложным лицом читал чью-то рукопись, уже третий день подряд. А у них тем временем приближался первый выгул анимагических форм в полнолуние, ну какое тут чтение?!

— Что такое, кто-то из твоей родни завещание написал? — спросил Джеймс, вытирая волосы полотенцем.

Сириус встрепенулся, с явным трудом оторвавшись от чтива, и взгляд у него был довольно ошалевший.

— Да не… — он отстраненно, заторможенно хохотнул. — Я тут у Эванс спросил, что ее приятелю все-таки от меня надо. В то, что Хвост предположил, слабо верится, скажи? А она сказала: «Ну ты просто красивый», — на этом моменте Джеймс возмущенно поперхнулся, — и дала вот это, чтобы я просвещался. — Сириус помахал стопкой тонких желтых машинных листов. — Сначала я недоумевал, кому такое может нравиться, а потом как-то втянулся…

— А что это? — хмуро спросил Джеймс, подходя ближе.

— Патриллесы, — ответил Сириус, ровным счетом ничего не объяснив. — Ты, наверное, не хочешь этого знать.

* * *

Северус в то утро проспал. Не совсем катастрофа, но неприятно. Он побежал в сторону Большого Зала, но, к своему удивлению, увидел у входа целую толпу студентов. Низкорослая Лили нашлась неподалеку, на подоконнике, с которого можно было рассмотреть происходящее.

— Пс-с. — Северус дернул ее за мантию. — Что случилось?

Лили подала ему руку и помогла забраться на подоконник рядом с ней.

— Травологии сегодня не будет! — весело сообщила она.

Северус удивился. Профессор Герберт был здоров, бодр и относительно молод… Он вытянул голову, вглядываясь в происходящее в зале поверх голов, и увидел скопище Авроров у стола преподавателей.

— У Герберта нашли посадку с наркотой? — предположил Северус.

— Бери выше, — хмыкнула Лили. — В пятой теплице труп. Без головы.

Северус закашлялся.

— Это чем он его так?

— В том и прикол. Помнишь заклятие стрижки газона? Профессор решил укоротить не траву. — Лили захихикала. — Какой-то дурачок из Хогсмида влез в пятую теплицу, чтобы букет нарезать. И подрезал, в числе прочего, несколько стебельков драконьих колокольчиков.

Северус чуть не навернулся с подоконника и вытаращился на подружку.

— Несколько?! Пятьсот галлеонов за стебель! Да я бы его сам прибил!

— Мне кажется, это отличный сюжет, — протянула Лили.

— Пиши сама, — проворчал Северус в ответ.

— Не, давай ты, тут саспенс нужен, у меня с ним через раз получается.

Северус давно подозревал, что за какой-нибудь подвальный хит Лили посадят, и потому участвовать в этом не очень хотел.

— Сев, один маленький текстик.

Лили ткнула его локтем в бок, и Северус тяжко вздохнул. Он-то хотел заклятие доработать…

Мимо них под конвоем провели профессора Травологии. Изобретательный, конечно, мужик оказался — использовать сельскохозяйственное Секо для обезглавливания! С другой стороны…

— Да, хорошо, будет тебе текстик.

— Ура!

…если модифицировать это, якобы, невинное заклятие, можно покрошить врага на мелкие кусочки. Великолепная идея, надо записать.

* * *

Дурной флирт «в молоко» и двусмысленные комплименты продолжались уже довольно долго, Северус даже начал считать доведение Блэка до белого каления своим новым хобби. Но под Рождество Блэку, видимо, надоело это терпеть, и он поймал Северуса на выходе из Большого зала.

— Эй, Снейп!

«О, даже не Нюниус, ну надо же», — съерничал про себя Северус, оборачиваясь.

— Да?

Сириус шумно выдохнул, потом выдохнул еще, и выпалил:

— Мне тут Эванс дала почитать свои…

— Патриллесы? Добро пожаловать в клуб, она начала мне их читать еще три года назад. Вслух.

Северусу дико не нравилось задирать голову, чтобы разговаривать с Блэком. Но Блэк таскал туфли на изуверской платформе, похожие скорее на орудие средневековой пытки, чем на обувь, и Северус и не стал бы носить это лаковое дерьмо, даже если бы ему к виску приставили палочку и сказали «Авада…»

— Оу, — у Блэка на лице появилось понимание, — слушай, не могу поверить, что я это говорю, но как насчет сходить в Хогсмид?!

…

Время замерло, а затем раскрутилось со скоростью цепочной карусели, и сколько бы Северус ни флиртовал, к этому он все равно готов не был и, к своему ужасу, начал краснеть.

— Мгм. Да. Давай.

— Ага?!.. — Блэк, казалось, сам ошалел и от своего предложения, и от того, что Северус согласился.

— Правда, ближайший поход в Хогсмид только в феврале, — вспомнил Северус.

Моська Блэка перетекла из одухотворенной и придурковатой в самодовольную.

— Это как раз не проблема.

* * *

Джеймс мрачно смотрел вслед Сириусу, который упорхнул из гостиной Гриффиндора в сторону тайного прохода за зеркалом на пятом этаже — тот накрутил кудри так, что позавидовали бы и овцы, и вытащил из закромов найденную на блошином рынке шубу до пят. Он повернулся к Лили, которая сидела себе с гитарой в горе подушек у камина в двух креслах от него, и прошипел:

— Эванс! Эванс!

— Чего? — недовольно отозвалась Лили, мурлыкавшая какую-то жесть про отрубленные головы. — Ты вообще представляешь, как сложно подбирать мелодию на чужой текст?

— Плевать на текст! Твой приятель понимает, что если он сделает Сириусу больно, мы его вскроем?!

Джеймс сомкнул пальцы на воображаемой шее Снейпа.

— Нет-нет-нет, мы чтим уголовный кодекс, — счел нужным вмешаться Ремус.

— Поэтому Снейпа ждет порча на понос, — добавил Питер.

Лили фыркнула, даже не отложив гитару и текст ради этого разговора.

— Что ж, если Сириус сделает больно моему братюне, его ждет вечная эректильная дисфункция и прыщи на жопе. Ферштейн? Но мне кажется, там все будет нормально. Хотя выглядят они, конечно, колоритно. Типа Плант и Элис Купер.

Джеймс попытался вспомнить, кто есть кто, и где был Плант на плакате Led Zeppelin, который не первый год висел у Сириуса в изголовье кровати — второе же имя, упомянутое Лили, не сказало ему вообще ничего.

— Не пытай меня, а? Кто эти люди?

Лили сжала пальцами переносицу и просветила одноклассника:

— Купер — это чувак с тем концептуальным альбомом про коллекцию кошмаров⁽⁸⁾. А Плант — ну, ты живешь с Блэком в одной спальне, ты не можешь не знать Цеппелинов. Кудрявый, не знает, зачем рубашкам пуговицы, таскает настолько узкие клеши, что видно на какую сторону он складывает хер.

— Ха-ха, спасибо, очень доходчиво! — хохотнул Джеймс, а затем поморщился. — Блин, я только что понял, что знаю, на какую сторону складывает хер Сириус. И половина парней с нашего факультета. Мне не нравится эта мода…

* * *

Скандальная и возмутительная парочка пятикурсников встречалась уже пару месяцев. Сириус сводил Северуса в Хогсмид через тайный ход, а там после пары бутылок сливочного пива не удержался на своих изуверских копытах и упал вместе со своим визави в сугроб — было холодно, но больше забавно. Северус показал ему пару своих самодельных заклинаний, и одно шуточное невербальное Сириус поклялся опробовать на Джеймсе, когда тот опять проспит. Целовались — у Сириуса подгибались коленки, и он даже начал таскать кеды вместо жутких каблуков.

Одна только деталь портила всю картину: Сириуса грыз червячок сомнения. Они буквально враждовали до пятого курса и регулярно пытались друг друга проклясть.

Должен был быть какой-то подвох, да? С чего вообще начался этот внезапный флирт?

Видимо, подвох был.

— О, Люпин идет куда-то на ночь глядя, — заметил Снейп, хотя не должен был обращать ни на что внимания, потому что они обжимались за гобеленом и были, в общем, заняты. — Не знаешь случайно, куда он исчезает каждый месяц?

Сириуса словно ледяной водой окатило. Вот в чем было дело. Снейп подобрался к нему, использовал, чтобы узнать тайну Ремуса, мразь, мразь, мразь!

— Эй, — обеспокоенно позвал его Снейп, пытаясь заглянуть в глаза, — что-то случилось?

В Сириусе проснулась семейная мстительность, и он мило улыбнулся обманщику, несмотря на клокотавший внутри гнев.

— Знаешь, ты можешь сам посмотреть, что не так с Ремусом. Подходишь к Дракучей иве…

Когда он чуть позже изложил суть инцидента Джеймсу, тот почему-то попытался вырвать себе волосы, обозвал Сириуса долбоклюем и убежал.

* * *

Северус заглянул в Визжащую хижину и увидел начало кошмарной трансформации, когда его за шкирку втащили обратно в туннель, и некто, оказавшийся Джеймсом Поттером, заблокировал люк.

— Бежим, этого надолго не хватит, он почует наш запах, — протараторил Поттер.

До Северуса уже дошло, что он чуть не нарвался на оборотня, и Поттеру не пришлось тащить его за шкирку: они вместе побежали по туннелю обратно в Хогвартс со всех ног.

Выбравшись из-под прохода в корнях Дракучей ивы, они повалились на землю и долго пытались отдышаться. Теперь, когда опасность миновала, до Северуса дошло.

— …он отправил меня в лапы оборотню в полнолуние. На верную смерть. За что?..

Джеймс, все еще тяжело дыша, фыркнул.

— Сириус — идиот, раз это сделал. Не знаю, на что он рассчитывал, но он бы получил два трупа — твой и Ремуса, которого бы казнили за убийство человека. А ты, — Поттер посмотрел на него с ненавистью, — разыгрывать спектакль полгода, изображать какие-то чувства, чтобы выведать тайну Ремуса, серьезно? Какая же ты мразь.

— Что?! То есть, у Блэка взыграла какая-то паранойя, когда я спросил про Люпина, и вместо того, чтобы поговорить словами через рот, он решил просто пустить меня в расход без объяснений?! Вы что, совсем на голову больные в своем Гриффиндоре?

Северус не помнил, в какой момент они встали и достали палочки.

— Можешь врать сколько хочешь, но если ты еще хотя бы посмотришь на Сириуса, я тебя сам грохну! — прошипел Джеймс. — Я бы сказал, что лучше бы тебя сожрал оборотень, но Ремус этого точно не заслужил!

— Идите вы на хрен с вашим ручным волкулаком! — прорычал в ответ Северус. — И особенно пусть идет на хрен твой ненаглядный психопат! Параноик сраный! Чтоб его дементоры жрали!

Из прохода послышалось рычание, но, к счастью, оборотень не мог вспомнить концепцию волшебного тычка в конкретное место среди корней, и Поттер и Северус, не сговариваясь, побежали в сторону школы.

* * *

— Эй, Снейп, — ткнул его в бок Мальсибер.

Северус только недовольно заворочался. Он всю ночь ревел в подушку от злости и обиды, и теперь не хотел вставать и что-либо делать.

— Я никуда не пойду.

— О, у тебя что, снова хандра началась? — «догадался» Мальсибер.

— Чего? — безжизненно переспросил Северус.

— Ну хандра. Ничего не можешь делать, бессонница, отсутствие аппетита, проблемы с гигиеной… У моего дяди такая штука два раза в год бывает. Помочь тебе дойти до Большого Зала?

Северус подумал о том, что не доставит скотам с Гриффиндора удовольствия думать, что он забился в углу и страдает, и принял протянутую ладонь.

И подумал, что должен отомстить.

* * *

— Что у вас случилось? — шепнула Лили на Зельеварении. — Они снова называют тебя той кличкой, пришлось их проклясть. И что ты забыл в компании с Мальсибером? Он же расист и любитель Того-Кого-Нельзя-Называть.

Северус посмотрел на Лили. Она уступила ему красавчика Блэка после честного проигрыша в камень-ножницы-бумага, и в итоге не только не ревновала, но и даже шипперила их как свои любимые Патриллесы. Он не хотел с ней об этом говорить, не тогда, когда все было слишком свежо и ужасно болело.

— Блэк подумал, что я его использовал, чтобы узнать, куда постоянно исчезает Люпин. Уебан, он реально думает, что я потратил бы на это полгода своей жизни.

— Что-о-о?! — возмущенно прошипела Лили.

— Мгм. А знаешь, что? У меня тут кровавый текст написался, можешь попробовать подобрать аккорды.

И Северус вручил ей сложенный листочек со стихами про охоту оборотня.

— Конечно, пупс, — улыбнулась Лили. — Если это тебе поможет.

— О, поверь мне, это мне ОЧЕНЬ поможет.

Через месяц песня про оборотня и «пять кровавых тел» зазвучала на Волшебном Радио. Через два ее запретили на сессии Визенгамота за пропаганду нетерпимости, но Снейп чувствовал себя отмщенным.

* * *

Следующие месяцы были сущим адом. Компашка Блэка травила Северуса как никогда до этого. Северус отвечал по мере сил. Кульминация наступила после сдачи СОВ, когда эти гриффиндорские скоты использовали против Северуса его собственное заклинание, а потом еще и Лили влезла, пытаясь его выгораживать. Да ты, ты во всем виновата, ты первая подбила меня на это псевдолюбовное дерьмо, подумал Северус, и с языка слетело…

— ГРЯЗНОКРОВКА!

…

— Сев! — раздался ликующий вопль в дверях купе, когда Хогвартс-Экспресс отъехал от платформы Хогсмид. — Спасибо! Я тебя прощаю! Нет, ты — мудло неблагодарное и вообще та еще сука, но я была так зла, что вдохновилась и написала хитяру! Ты послушай!

Северус думал, что потерял лучшего друга. Что оставшиеся два года в Хогвартсе не переживет вообще. Но вот Лили плюхнулась напротив него с гитарой, словно ничего не было, загорланила «хитяру», и это было чудо.

Он повстречался с главным красавчиком их курса, ему разбили сердце, он изобрел с десяток заклятий, его чуть не сожрал оборотень, их преподаватель Травологии сел за убийство с применением сельскохозяйственных заклятий, а Северус и Лили написали об этом песню, его однокурсники-слизеринцы не были холодными ублюдками, а позаботились о нем, когда ему это было нужно, и он чуть не потерял своего лучшего друга. Но Лили вернулась.

По купе летели аккорды, Северус вслушивался в текст, и у него волосы вставали дыбом, потому что «хитяру» про вампира, который помер, выпив «грязной крови» алкаша, ТОЧНО должны были запретить на следующей же сессии Визенгамота.

— Кровь, кровь, моя грязная кровь!..

Напившись крови моей, дохнет комар.

Грязная кровь. Откуда чистой ей быть -

Ведь сорок лет я каждый вечер бухал!⁽⁹⁾

…

— Ну что ж. Эванс, тебя посадят.

— Так пойдем в бар, нужно это отметить!

— Не, я не пойду, мне лень мыть голову.

— Что, опять?!..

* * *

В темном-темном доме, на темной-темной улице, в мерзком-мерзком городе раздражающе звякнул недавно проведенный телефон. Северус посмотрел на своего папеньку, который смотрел веселые картинки под кислотой, и взял трубку.

— Да?

— Сев, пошли в паб, — потребовала Лили.

— А смысл? — вздохнул Северус.

Мать сгорела от драконьей оспы еще поздней весной, папаша же себя не особо осознавал, так что можно было и в подвале какой-нибудь бормотухи тяпнуть. А еще Северус не хотел никуда тащиться. Это же надо было идти в душ, искать чистые штаны, а потом еще куда-то топать… ну нет.

— Хватит сидеть там сычом, — категорично ответила Лили, которая точно знала, какую именно мысленную цепочку Северус не стал озвучивать. — У тебя двадцать минут.

Клак.

Когда Лили ходила в бары и на рок-концерты с МакКиннон, они из уважения друг к другу брили лодыжки и выщипывали брови (МакКиннон не выщипывала, а рисовала, потому что своих у нее не было, но это детали), а тут всего-то… Северус вздохнул и пошел мыть голову.

…

В пабе помимо Лили и ее неизменной гитары (которая так до сих пор и казалась слишком большой для своей хозяйки) обнаружилась Петунья.

— Ну привет, — процедила Петунья.

— И тебе не хворать, — мрачно ответил Северус.

Это был тот случай, когда две личности, на дух друг друга не переносящих, сдерживают поток мата исключительно ради третьей персоны. Лили, оторвавшись от настройки гитары ради этого обмена любезностями, закатила глаза.

— Может, хватит уже, а?

— Дорогая Петунья оправдывает все стереотипы о магглах… — начал Северус.

— Этот высокомерный расист… — подхватила Петунья.

Лили замахала руками.

— Так, стоп! Слушаем черновик, а потом я расскажу сплетню. — Она влезла на барную стойку, ударила по струнам и рявкнула: — Дайте ром!

Бармен встрепенулся было, а потом до него и до остальных посетителей дошло, и кто-то из работяг даже начал подвывать на втором припеве. Пока все отвлеклись, Северус успел без палева налить себе эля и вернуться за столик, не заплатив. Петунья, отследив его маневр, раздраженно закатила глаза и отошла к стойке, чтобы оставить банкноту на кассовом аппарате.

— Ну что? — поинтересовалась Лили, когда вернулась за столик под нестройные пьяненькие аплодисменты.

— Хитяра, — кивнул Северус. — Но у нас тебя не поймут. Я же говорил, что надо было про волшебное бухло писать. Что-то типа «ах, как же нудно мяукают киски, налей-ка, Огден, мне огневиски».

— Или из-за меня в Хогсмиде начнут делать ром, — ухмыльнулась Лили.

— Так что за сплетня? — напомнила Петунья, брезгливо пытаясь оттереть салфеткой пятна и разводы на столе.

Снейп мстительно подумал, что это у нее профессиональное: Петунья до сих пор подрабатывала уборщицей-посудомойкой на полставки.

— Вот. — Лили вытащила из авоськи «Ежедневный пророк» и бросила на стол. — Раздел с некрологами.

Раздел весь последний год стабильно был достаточно объемным, и не из-за рейдов Темного Лорда, а из-за эпидемии драконьей оспы. Всех студентов Хогвартса еще в ноябре привили, министерский аппарат обязали привиться в декабре, а все остальное население магического мира прививалось в Святого Мунго на сугубо добровольной основе. Добровольцев было немного.

Северус долистал до нужной страницы и крякнул. Выкосило последних Поттеров: Юфимию, старика Гарри и Карлуса.

— Секундочку, то есть этот твой богатый поклонник не-расист осиротел? — протянула Петунья. — Поздравляю.

Северус чуть не подавился пивом, припомнив, что Лили был позарез нужен богатый муж.

— Серьезно, Поттер? Он же долбоёб.

— Скорей всего, — согласилась с ним Лили.

— Тогда на хер он пошел, — тут же сдала назад Петунья. Слушать по вечерам дикторов Би-Би-Си она не прекратила, поэтому слово «хер» у нее вышло забавно официальным.

Северус еле сдержался, чтобы не закончить диалог о Поттере неприличной рифмой, и обратил внимание на немаловажную деталь:

— Блэк ведь с прошлого года живет у Поттера? Только представь, какой притон они вдвоем сделают в Годриковой Лощине, когда пройдет траур.

— Пропьют половину наследства, — предположила Петунья.

— Это надо умудриться, — прикинула Лили. — Поттеры же продали концерн по производству «Простоблеска», там была сделка на полмиллиона. Не, я бы Лонгботтома предпочла, если честно, но у него семейка вообще в край отбитая, и Алисе я дорогу переходить не буду, я еще жить хочу.

Северус считал, что этот гриффиндорский дегенерат был недостоин его подруженьки, но с другой стороны…

— Не, вообще вперед и с песней. Поттером легко манипулировать, а Блэк сделает все что угодно, чтобы ты вылечила ему импотенцию.

Лили погрустнела: она до сих пор чувствовала себя виноватой за ту историю на пятом курсе, хотя виновата во всем была исключительно блэковская паранойя.

— Сев, нет, он сделал тебе больно.

— Я разрешаю, — сказал Северус, изображая не то герцога, не то Папу Римского.

Петунья тем временем успела прикончить свое пиво и отсигналить бармену, что ей нужна еще пинта.

— Что вообще за история с этим Блэком? — спросила она. Северус подозревал, что больше всего ее интересовало проклятие импотенции.

— Видишь ли, — протянул Северус, — у нас с Лили одинаково кошмарный вкус на мужчин.

— Мы разыграли Блэка на камень-ножницы-бумага, но все кончилось плохо, — резюмировала Лили. — У меня есть еще год. К Поттеру я, конечно, присмотрюсь, но он скучный спортик, и даже Стоунз от Битлз отличить не может.

Прозвучало как тост, так что они втроем стукнулись стаканами.

— Эй, доча! — позвал бармен. — Дип Пёрпл сыграть можешь?

— Сев, помогай, — сказала Лили и сыграла первые три ноты “Child in Time”.

— Да блин…

* * *

Сначала Джеймс влюбился в Лили Эванс, потому что она была красивая.

(Британские кривые зубы он не заметил. У него самого были такие же).

Чуть позже он увидел Нарциссу Блэк и влюбился уже в нее, но он не был одинок: все влюблялись в Нарциссу. Кроме Сириуса, естественно. Нарцисса оказалась высокомерной зазнайкой, и Джеймс разочаровался в любви. А потом Лили Эванс в ответ на первый (но не последний) комментарий о статусе крови в свой адрес изобразила, что пуляет в обидчика козявкой из носа, басовито засмеялась, и Джеймс снова влюбился.

За летние каникулы после первого курса он успел позабыть симпатичную однокурсницу: дедушка Гарри возил его в Болгарию, где Джеймс увидел великолепных вейл. Но Лили пошла с козырей: за каникулы она не выросла ни на дюйм, зато научилась сносно играть на гитаре. Она спела какой-то «тюремный рок», и Джеймс влюбился опять.

И так по кругу…

— Джеймс, забей уже, — сказал Сириус, когда они пересеклись с Лили в Косом переулке летом перед седьмым курсом. — Она наверняка спит с Нюниусом.

Джеймс посмотрел на Сириуса долгим взглядом, в котором намек не заметил бы только идиот.

— Что? — мрачно спросил Сириус, предчувствуя херню.

— Ты из первых рук знаешь, что Нюниус — гейский гей, — плоско ответил Джеймс.

— Он притворялся, — возразил Сириус.

Джеймс не впечатлился.

— Друг, как натурал тебе говорю: я бы не стал с тобой сосаться, даже если бы мне заплатили.

— Он — подлая мразь! — вскинул руки к небу Сириус. — Эванс загнала его во френдзону и заставляла читать гейскую порнуху годами. Один Мерлин знает, что еще придет ему в голову.

Джеймс снял очки и устало потер переносицу.

— Сириус, я все понимаю, правда. Он разбил тебе сердце, и если бы ты сам не попытался убить его с особым цинизмом, я бы разбил ему лицо. Но никто не способен годами читать гейскую порнуху ради жалкого двухминутного секса. Он гейский гей, и они просто друзья.

— Джим… — низко рыкнул Сириус.

— И потом, френдзона — это та штука, которую используют на жутких чуваках, которые могут расчленить тебя и закопать, если не общаться с ними вежливо. Эванс наслала на тебя импотенцию, потому что ты, видите ли, обидел ее пусечку — с чуваками из френдзоны так не делают.

— ГОВОРИ ТИШЕ, — прошипел Сириус, оглядываясь.

Тем временем Лили закончила с покупками к школе и теперь стояла у витрины музыкального магазина, где было выставлено три ее сингла, гулко и басовито хохоча, словно ее захватили духи Локсия и Герпия Омерзительного. Джеймс мечтательно вздохнул. Сириус с отчаянным стоном спрятал лицо в ладонях.

* * *

На единственный концерт Лили Эванс, который поставили на Вальпургиеву ночь, в Три Метлы набилась целая толпа. Северус, как автор некоторых текстов, тусовался за сценой вместе со своей подругой.

— Как, — театральным шепотом вопрошал он. — КАК? Шейна Мёрфи с волынкой на подпевках! Ладно Вуд, Вуд стучит по всему, что видит, — Привет, привет, мужик! — но Мёрфи!

— Я подъехала к Алисе, Алиса подъехала к Фрэнку, а Фрэнк отмазал Шейну от Азкабана, — изложила схему Лили.

— …я не хочу знать, за что, верно? — сказал Северус.

— Не, определенно не хочешь, — кивнула Лили. — Тебя вызывать на сцену?

Северус подумал и решительно покачал головой.

— Я все еще думаю, что тебя за что-нибудь из твоего репертуара посадят, так что спасибо, обойдусь.

Лили засмеялась, взяла гитару и вышла к зрителям. Северус же спустился в зал и пристроился в задних рядах — на корточках, прямо на подоконнике, с раздражением отметив, что Поттер успел занять место прямо у сцены.

Весь год Поттер пытался делать вид, что он весь из себя серьезный, даже перестал до Северуса сильно докапываться, но ничего этим не добился: Лили считала, что ей с Джеймсом будет совершенно не о чем разговаривать.

Но вот Лили завела песенку про Тита Андроника в мажорной тональности, Поттер начал выделывать перед сценой какие-то нелепые кренделя вроде танца безголовой курицы…

Лили засмеялась в микрофон, и Северус понял, что все пропало.

Поттеру не помогли ни деньги, ни спортивные достижения, ни отсутствие родни, ни либеральные взгляды. Он привлек Лили клоунскими танцульками. Северус обреченно застонал и прикрыл глаза ладонью.

По крайней мере, у Лили Эванс будет богатый муж, как она и хотела.

* * *

— Большое тебе спасибо, что вылечила Сириусу импотенцию, — искренне сказал Джеймс своей! новой! девушке! Лили, когда они прогуливались вокруг Черного озера. — Бедняга не заслуживал так страдать.

— О, нет, вполне заслуживал, — не согласилась с ним Лили. — Я сняла проклятие при условии, что он от тебя съедет, но сначала уберет за собой срач.

Джеймсу тоже не очень нравился срач, который разводил Сириус, и он тут же влюбился в свою девушку еще больше.

— Зая, это гениально. И все-таки — твой дружок его испо…

— Поттер, блин, это я их свела. Это был мой проект, — оборвала его Лили. — Северус ничего не изображал, чтобы узнать, что там у Ремуса за проблемы. Мы обсуждали его плавающую ориентацию и то, какой Сириус красивый козел. Я сказала ему, что наш красавчик еще ни с кем и клюнет на любой флирт. Я.

Джеймс обмер.

— …шарики-фонарики.

— Ёбушки-воробушки, ты хотел сказать? — хмыкнула Лили.

— Не говори Сириусу, никогда не говори об этом Сириусу, — обеспокоенно проговорил Джеймс.

— М-дэ? Если честно, я бы сказала — просто чтобы посмотреть, как красавчик будет извиняться, ползать за Севом на коленях и вот это все, — с сомнением протянула Лили.

Джеймс покачал головой.

— Не надо. Сириус удавится в туалете со стыда. Он же увидит во всей этой ситуации только то, что он оказался таким же кровожадным негодяем, как его родители. Не надо, пожалуйста.

Лили вспомнила, с каким смаком Северус упивался ненавистью к Сириусу, и решила оставить все как есть. Пока что.

* * *

— Эти мудни тебя недостойны, — сквозь зубы сказал Северус и сделал снимок.

Лили покрутилась, проверяя, не цепляются ли каблуки за подол. Она не хотела выглядеть гномом на фотографиях с собственной свадьбы, так что купленные для церемонии туфли, скрытые огромной юбкой, были похожи на полевую обувь стриптизерши. Северус сделал снимок еще раз.

— Ты считаешь, что нет парня, достойного меня, — беззаботно сказала Лили и закрыла лицо фатой. — И потом, не настолько они и мудни. Когда меня на рок-фестивале какой-то мужик хотел в лесок оттащить, Ремус даже разбираться не стал и дал ему локтем по морде с разбега. А Джим просто очень сильно заботится о своем придурке. Жаль, что у него братьев и сестер не было, ему бы очень пошло. Шутки у ребят, правда, дебильные, и я все никак понять не могу, кто из них главное дебилообразующее звено…

— А зачем тебе? — хмыкнул Северус. — Хочешь подарить этому «звену» корону главного дебила, или отравить?

— Напомни-ка, Снейп, — протянула Марлин МакКиннон, попивая шампанское прямо из бутылки, — почему подружка невесты — не ты?

— Потому что шуткам по поводу подружки невесты, которая спит с шафером, не было бы конца, — процедил Северус.

Девицы захихикали, и Лили, тоже приложившись к бутылке, сделала Северусу сомнительный комплимент:

— Ты видел, в чем Сириус явился? Если шутки и начнутся, никто не усомнится, что ты сверху.

Северус уже успел прокомментировать при встрече стиль Блэка, который с годами становился все эпатажнее: не штрафуют ли дорогого Сириуса в Аврорате за его любимые лаковые копыта и бусы? Тот в ответ мерзенько усмехнулся и сказал, что Краучу плевать, во что он одет, ведь Пожиратели обсираются, когда слышат цок-цок-цок его каблуков. Северус не стал говорить, что цок-цок никто не слышит, потому что все глохнут от рева блэковского мотоцикла — права на аппарацию тот так и не получил. И лишь сказал, что Пожиратели обсираются только потому, что принимают Блэка за Дамблдора: тот тоже был известным любителем каблуков.

— Только если в качестве кары, — поморщился Северус. — После всей той херни, которую он на нашем пятом курсе устроил, я хочу не трахнуть его, а выбить ему зубы.

— Если ты про тот стриптиз, — сказала Марлин, — то можешь ему даже спасибо сказать. Мы с девчонками на старших курсах собирали списки самых ничо так членов…

Лили захохотала и все-таки запуталась в юбке.

— …так что если кто-то начнет зазывать тебя на рюмку чаю… — Марлин подвигала бровями, и Северус захотел забиться куда-нибудь подальше.

— Надеюсь, эти два придурка хотя бы не начнут меня шмонать в надежде на арест, — проворчал Северус, надеясь закрыть тему со своим школьным романом.

— А не надо было вступать в группировку агрессивных расистов, — недовольно сказала Лили. — Сам-Знаешь-Кто таких, как я, за людей не считает, а ты идешь к нему, чтобы строем ходить?

— Люциус расписывал его программу, она вроде была адекватная, — пожал плечами Северус. Он не стал говорить, что всех магглов, включая сестру Лили, до сих пор, как минимум, презирал. — И потом, не будет он тебя трогать.

— С чего ты это взял? — ехидно сказала Лили, откидывая фату.

— Он покупает твои синглы.

Лили и Марлин осоловело переглянулись.

— А он не староват для панка? — пискнула Марлин.

— Я в душе не представляю, сколько ему лет, — сознался Северус. — Но ему очень нравится твоя песня про Хагрида. Я совершенно случайно знаю, что он приплатил диджею на Волшебном Радио, чтобы ее чаще ставили.

В дверь забарабанили.

— Эванс! Ты там не сбежала в окно? — завопили из-за двери.

Ах, если бы, подумал Северус. Ах, если бы.

* * *

— Я не могу больше сидеть взаперти, я спячу, — пожаловалась Лили, наблюдая краем глаза, как Гарри ползает за несчастным котом в надежде потискать пушистого.

— Ты. Пырнула. Темного Лорда. Ножом, — медленно и четко сказал Северус, разливая модифицированную Эйфорию, которую они сварили в четыре руки, по флаконам.

— Он приставил мне к горлу палочку! — возмущенно ответила Лили. — Я ведь тогда просто гуляла!

— А ты пырнула его ножом в зад и украла его кошелек! Чего еще ты ждала? Букет цветов и открытку с извинениями?

Северус до сих пор не верил в случившееся, хотя видел это своими глазами.

— Компенсировала себе моральный ущерб, — Лили спрятала лицо в ладонях. — Ну чего ты от меня хочешь? Можешь сказать ему, что он и так мне отлично отомстил. Все мои мечты обратились пшиком. Я домохозяйка при мажоре, только без красивой жизни. Гарри — забавный ребенок, но о том, как он появился на свет, мне до сих пор снятся кошмары, даже думать об этом не хочу. Я за год ни одной песни не написала. Кажется, я уже схожу с ума, у нас тут в лесу волки воют на мотив «Богемской рапсодии», прикинь? — Северус вложил ей в пальцы пузырек, и она выпила его залпом. — Поттер тут завел разговор, что можно бы завести и номера два — я понимаю, почему он большую семью хочет, но я просто не могу, меня трясет. Отравить его, что ли? А потом себя.

Зелье все-таки подействовало, и лицо Лили разгладилось.

— Ты пока пей, — осторожно сказал Северус, поглаживая ее по руке. — А когда долечишь хандру, можем поговорить и об отраве. Я даже куплю тебе халат богатой вдовы для разговора с Аврорами.

Лили засмеялась ему в плечо.

…Она не успела вылечить хандру.

Северус не начал любить магглов и магглорожденных после ее смерти. Он только поклялся, что лорд Волдеморт, хваставшийся своим бессмертием, умрет — медленно, мучительно и позорно.

* * *

1996 год, площадь Гриммо, 12

— Блэк!

Портрет покойной матушки Блэка тут же огласил воплями особняк, и даже если хозяин где-то отсыпался, под эту симфонию оскорблений спать было невозможно. Северус с деланной ленью и безразличием смотрел, как заспанный, помятый и какой-то серый Сириус Блэк скатился по перилам и, печатая шаг босыми ногами, пошел утихомиривать миссис Блэк.

После Азкабана Блэк казался блеклым. Возможно, дело было в ранней седине. А может, Северусу он казался выцветшим, потому что ни кислотных клеш с амебами, ни цветочных рубашек он больше не носил. Были у Северуса подозрения, что Блэку подсказали: в подобном образе он теперь будет похож не на Планта или Боуи, а на Шер, которую долго и упорно гримировали под труп. Мантия на этом выцветшем Блэке была черной, свитер — серым, а джинсы — вытертыми и застиранными, неясного оттенка.

— Что? — наконец сказал Блэк.

— Твой крестничек увидел одно из самых мерзких моих воспоминаний, — ответил Северус.

— Он связался со мной по этому поводу два дня назад, — удивил его Блэк. — Чистый, добрый ребенок, был очень расстроен. Посчитал нас всех мудаками.

— Да вы и были, — проворчал Северус. — Я бы его прибил за то, что он сунул нос не в свое дело, но не могу. Короче, Блэк. У тебя есть, где подраться? Банально, пошло и по-маггловски. Я давно хочу начистить тебе рыло.

Блэк разулыбался. С этой лихорадочной улыбкой он до жути напоминал свою безумную кузину.

— Отлично. Пошли.

Полчаса спустя Северус залечивал себе нос, а Блэк заново отращивал два выбитых зуба. Настроение у Северуса и правда выправилось до уровня «подонок среднестатистический» вместо «невыносимый упырь».

— Знаешь, я удивлен, что Эванс тебя тогда простила после того, как ты ее грязнокровкой обозвал, — подал голос Блэк.

— Во-первых, она так разозлилась, что написала тот хит про вампира и алкаша, — припомнил Северус. — Во-вторых… она чувствовала себя виноватой. Ведь это с ее подачи я начал с тобой флиртовать.

Блэк замер, и Северус понял, что Лили хоть и относительно влилась в компанию Поттера, когда стала с ним встречаться, не обсуждала с Блэком ту мелодраму, которая случилась на их пятом курсе.

— …чего? Но… Ремус…

— Его секрет не стоил того, чтобы я тратил на подобное притворство полгода своей жизни, — закатил глаза Северус. — Я считал тебя красивым козлом, а Лили нас шипперила. Вот и вся тайна.

— Ты хочешь сказать, — нервно хохотнул Блэк, — что все это время главным мудаком был я?

— Ты сам это сказал.

Блэк смотрел на него долго и как-то до странного отвлеченно, чуть было не запоров себе новые зубы.

— Что? — раздраженно спросил Северус, когда почистил с лица кровь.

— Выпить хочешь? — сказал вдруг Блэк. — Я вот очень хочу.

— С чего бы?

— Не понимаешь? — невесело хохотнул Блэк. — Я столько лет говорил, что моя семейка — это кошмарные отморозки, но в итоге оказался самым худшим из них.

— Ты тупой параноик, — фыркнул Северус, чтобы прикрутить Блэку градус пафоса. — Что там у тебя в баре?

EL FIN!

---

1) Beatles, Maxwell's Silver Hammer

Вернуться к тексту

2) Бывшее пиратское радио, вещавшее с корабля в Северном море. Радио Рок и его обитатели из фильма "Рок-волна" списаны именно с радио Кэролайн.

Вернуться к тексту

3) Turtles, Elenore

Вернуться к тексту

4) Jesus Christ Superstar, впервые поставлена на Бродвее в 1971 году.

Вернуться к тексту

5) Heartbreak Hotel

Вернуться к тексту

6) солист Led Zeppelin

Вернуться к тексту

7) Элис Купер, в гриме не особо отличается от Оззи Осборна.

Вернуться к тексту

8) Welcome to My Nightmare, один из лучших концептуальных альбомов вообще.

Вернуться к тексту

9) Сектор Газа, "Грязная кровь"

Вернуться к тексту