Я другому отдана, я буду век ему верна (джен)

Они стояли в небольшом садике возле церкви Святой Екатерины в Париже, и это было их последним свиданием.

— Господин де Бюсси, судьба распорядилась так, что я стала женой графа де Монсоро. Как порядочная женщина, я должна ею и оставаться. Завтра мы навсегда уезжаем в Меридор — я, мой муж и отец. Я благодарна вам за все, что вы для меня сделали, но впредь прошу не искать со мной встреч и не писать мне.

Диана произнесла все это, отрешенно глядя в сторону, глухим, но твердым голосом. Было ясно — молодая женщина приняла решение и выполнит его, чего бы ей это ни стоило.

Бюсси слушал ее и чувствовал — он погружается в какую-то черную бездну, из которой нет выхода. Он ее теряет!.. Расторгнуть брак не удалось, Диана была представлена ко двору как графиня де Монсоро, а теперь каждое ее слово звучало как погребальный колокол — для всех надежд, для всей любви…

— Прощайте.

Диана повернулась и направилась прочь, через минуту она уже растворилась в вечерней темноте.

Бюсси не помнил, как он добрался до дома и рухнул в кровать, а когда наконец очнулся — понятия не имел, сколько прошло времени: несколько часов или несколько дней, впрочем, ему теперь это было безразлично — как и все остальное.

— Бюсси, что случилось? Ты заболел? Тебе плохо? — услышал он знакомый голос. Нехотя открыв глаза, граф увидел входящего в его спальню герцога Анжуйского.

— Ты уже третий день не появляешься у меня, тебя вообще нигде нет, вот я сам и приехал к тебе, — продолжил тот.

Бюсси не хотелось видеть никого, а уж герцога — меньше всего: обещал помочь, ничего не сделал, а теперь ему наверняка опять что-то нужно, поэтому и примчался…

— Оставьте меня в покое! — сквозь зубы процедил граф.

Франсуа ошеломила грубость фаворита, но еще больше напугала пустота взгляда Бюсси, который словно и не видел ничего вокруг.

— Ты действительно болен! — встревоженно сказал принц. — Я сейчас распоряжусь позвать Мирона…

— Никого не зовите! И уйдите, сделайте такое одолжение!

— Я вижу, ты сегодня не в состоянии разговаривать, — герцог, крайне расстроенный, направился к двери. — Я приеду завтра, тогда и побеседуем.

Но на следующий день все повторилось: Бюсси по-прежнему лежал на кровати, глядя в потолок, а Франсуа он не удостоил ни единым словом.

— Бюсси, мне кажется, ты сердишься на меня, — в конце концов заметил принц. — Тогда хотя бы объясни причину, уж это-то я заслужил, надеюсь?

Молчание. И снова этот пугающий, пустой взгляд… Что же случилось?!

— Сегодня я не уйду, пока ты со мной не поговоришь, — решительно объявил герцог, застав своего фаворита в том же положении и на третье утро. Взяв с полки книгу, он уселся в кресло рядом с кроватью Бюсси. — Буду ждать, если сейчас ты разговаривать не хочешь, — столько, сколько потребуется.

— Ждите, если вам заняться больше нечем, — буркнул граф, не отрывая взгляда от потолка.

Прошло еще несколько часов, и Бюсси все же поинтересовался:

— Монсеньор, а зачем вы теряете здесь время? Вы же видите — я ничем сейчас не могу быть вам полезен, чего вы добиваетесь?

Франсуа, отбросив книгу, поднялся на ноги.

— Ты меня оскорбляешь, но я тебя прощаю, потому что вижу — ты просто не в себе. Я здесь не потому, что мне что-то от тебя нужно, тем более — не потому, что мне нечем заняться, а для того, чтобы тебе помочь. Прекрасно понимаю — у тебя какая-то беда, я же не слепой.

— Помочь? Вы?! Мне?! — Бюсси хрипло рассмеялся, но смех больше походил на рыдание. — Уже помогли, спасибо, достаточно!

«Нет, его как будто подменили, что же с ним такое творится?» — с ужасом подумал принц.

— Кстати, Бюсси, ты знаешь последнюю новость? — вспомнил он.

— Какую? — без всякого интереса спросил граф.

— Должность главного ловчего у нас снова вакантна. Граф де Монсоро подал в отставку и уехал с женой в Анжу, на ее родину. Сказал, что возвращаться не намерен.

Услышав это, Бюсси почувствовал, как невыносимая боль снова сжала сердце. Он прикрыл глаза, но Франсуа увидел, как из-под его сомкнутых век медленно катятся слезы.

— Да что же у тебя случилось?! — герцог, присев на край кровати, умоляюще сжал руки фаворита в своих. — Расскажи мне, ну, пожалуйста! У меня ведь так болит из-за тебя душа!

«А, пусть знает, все равно ведь уже все кончено и ничего не изменить», — подумал Бюсси.

— Диана… Она уехала… Я больше ее не увижу, — тихо ответил он.

— Диана? — недоуменно переспросил принц. И вдруг все понял.

«Значит, Бюсси тоже… Поэтому он так настаивал на расторжении брака, я ведь тогда даже удивился — какое ему, в сущности, дело, почему ему это так нужно. Как я раньше не заметил? И он злится на меня, потому что считает, что я не сдержал своего слова…»

«Но он явно не знает всей правды, — продолжал размышлять Франсуа. — Рассказать ему или это будет слишком жестоко? Но, может быть, лучше перестрадать и забыть, чем продолжать на что-то надеяться…»

Немного поколебавшись, герцог принял решение.

— Бюсси, послушай, — начал он. — Просто выслушай меня, больше я ничего не прошу. Ты помнишь тот день, когда я пообещал тебе, что расторгну брак Дианы и Монсоро?

Граф кивнул.

— Так вот, почти сразу же после тебя ко мне явился барон де Меридор, вы едва не столкнулись в моей прихожей.

— К вам?! Зачем? — изумился Бюсси.

— Он сказал, что расторгать брак не надо. Барон, по его словам, долго разговаривал с дочерью и сумел убедить ее, что брак был заключен перед лицом Бога и, следовательно, то, что она задумала (то есть избавиться от мужа) является смертельным грехом, к тому же для его седой головы это будет позором, которого он не переживет — в общем, господин де Меридор сообщил, что они с Дианой приняли решение оставить все как есть, а от меня, соответственно, ничего не требуется.

— Монсеньор, если вы сейчас мне лжете… — Бюсси сжал кулаки, глаза его, казалось, прожигали герцога насквозь.

— Зачем мне это? — спокойно ответил тот. — Я ведь только что узнал, что ты, оказывается, к ней неравнодушен, до сегодняшнего дня об этом и не подозревал. Диана сама решила остаться графиней де Монсоро, вот и все.

— Значит — она меня не любит! — воскликнул Бюсси и, отвернувшись к стене, разразился рыданиями.

Франсуа был потрясен видом этого глубочайшего отчаяния. Ведь Бюсси всегда был таким сильным! Приходил к нему на помощь по первому зову, защищал, решал его проблемы… А теперь — «храбрый рыцарь» раздавлен, просто уничтожен, помощь необходима ему самому.

— Где тут у тебя бумага и перья? — оглядел герцог комнату.

Бюсси схватил его за руку с такой силой, что принц вскрикнул от боли.

— Не оставляйте меня… Пожалуйста…

— Я вовсе тебя не оставляю, что за глупости, — Франсуа погладил волосы фаворита. — Я только напишу брату записку, что сегодня ночевать не приду, попрошу кого-нибудь отнести ее в Лувр — и останусь с тобой.

Казалось — ночь никогда не закончится. Перестав на некоторое время плакать, Бюсси впал в ярость и обещал отомстить Диане, ее отцу, графу де Монсоро…

— А зачем? — мягко спросил герцог. — Диана сделала свой выбор, и его следует уважать. Ты же хочешь, чтобы она была счастлива, при чем тут какая-то месть — кому, за что?

— Счастлива? С этим чудовищем?!

— Бюсси, она признала свой брак с этим, как ты говоришь, «чудовищем». Конечно, я уверен — она поступила так в первую очередь под давлением отца, но ты же понимаешь, что отец для нее на первом месте и она просто не могла пойти против его воли. Диана представила себе, как отец будет страдать, если она сделает то, что вы задумали — и не смогла сделать его несчастным, разве ее можно осуждать за это?

— Конечно, нельзя, чтобы страдал отец, — значит, страдать должен только я, — вспышка ярости закончилась, и Бюсси снова дал волю слезам. Франсуа продолжал утешать его, понимая — никакие слова здесь не помогут, душевную боль вылечит только время…

Под утро Бюсси наконец задремал — силы его иссякли полностью. Проснувшись, он увидел, что принц по-прежнему сидит рядом.

— Одевайся, позавтракаем — и поедем покатаемся, погода сегодня замечательная, — с улыбкой сказал Франсуа.

Граф поднял опухшие от слез глаза.

— Но, монсеньор…

— Одевайся, я тебя жду, — не терпящим возражений тоном повторил герцог. — Мы и так потеряли целую неделю, хватит сидеть взаперти!

Бюсси слегка повернул голову — солнце заливало светом комнату, день действительно был чудесный.

— Да, вы правы, — он решительно поднялся с кровати. — Почему бы нам не поехать покататься?..