Служение (джен)

Я люблю свою работу. Вернее, это все же не работа, а служение. Но порой это служение оказывается таким тяжелым!

* * *

Малыш определенно был чувствителен к Силе. Пока я проверяла его рефлексы, он весело тянулся ко мне с заливистым хохотом — возможно, его внимание привлекли мои косы с вплетенными в них амулетами. Ему было около года — самый подходящий возраст.

Родители явно не разделяли веселье сына.

Даже не будь я джедаем, чувства и эмоции других существ были бы для меня, лоррдианки, открытой книгой. То, как стояли, судорожно обнявшись, эти супруги-тогруты, как приливала кровь к их монтралам, как переплелись за спинами их длинные полосатые головохвосты… Супруги боялись. Мало того — они были одержимы самым настоящим, животным ужасом.

Они боялись потерять сына. Боялись, что потеряют его из-за меня. Что я отниму его.

— Понимаете, мастер Фиринне… — смущенно начал отец, — это наш первый ребенок, несмотря на наш уже достаточно немолодой возраст, и мы…

— Он — наше единственное утешение! — пылко перебила его жена. — Он, скажу без преувеличения, смысл нашей жизни. Мы так долго не могли иметь детей, и его рождение стало просто каким-то чудом. Если вы его отнимете…

— Джедаи не отнимают.

Я выпрямилась — к величайшему неудовольствию малыша, которому наконец посчастливилось ухватить вьющуюся черную прядь и не терпелось отведать ее на вкус. Он недовольно заревел, и я протянула ему палец. Обмен оказался неравноценным, но, в конце концов, мальчик удовольствовался им.

— Тем более, против воли родителей, — продолжила я. — Я лишь прошу вас подумать о будущем вашего сына. И о возможности развить его дар, посланный Великой Силой, — или же потратить его напрасно или во зло.

— Я не смогу жить без него! — простонала женщина и едва не рухнула передо мной на колени — муж успел удержать. — Врачи сказали нам, что у нас больше никогда не будет детей. Неужели вы так жестоки, что лишите несчастных родителей единственной радости?

В ход пошли все обычные аргументы: о возможности служения галактике и защите справедливости; об опасностях, которые таит в себе нераскрытый или же обращенный на выгоду себе дар Силы; о выборе лучшего будущего, лучшей судьбы для своего ребенка. Но в глазах этих родителей я по-прежнему читала лишь страх. «Отдать единственного сына на пожизненное служение? Чтобы его убили в какой-нибудь войне вроде той, что джедаи ведут сейчас? Или чтобы он потом так же, как вы, приезжал к несчастным родителям и забирал у них последнюю в жизни радость?»

Я люблю свое служение, хотя оно порой так нелегко. Уже неоднократно мне приходилось привозить в Храм новых учеников и учениц. Я помню родителей многих: некоторые отдавали детей охотно, радуясь выпавшей им чести, но таких было мало, буквально единицы. Некоторые уступали после долгих уговоров, а кто-то явно надеялся избавиться от лишнего рта. Были и такие, кто не уступал, несмотря ни на что. И я поняла, что сейчас уговоры бесполезны. Сейчас был как раз такой случай — безумная, патологическая привязанность отца и особенно матери к единственному, долгожданному чаду.

Я — джедай. Я никогда не влюблялась, не была с мужчиной, не имела детей. Вся моя жизнь — служение. И я отчего-то представила себе, каково это: узнать, что в тебе зажегся огонек новой жизни, носить под сердцем еще незнакомое, но уже такое родное и любимое дитя, родить его, держать на руках, кормить, растить… а потом вдруг отдать…

Что бы я ни говорила им, ответ мне был один: «Без него нам нет смысла жить». Вот она — опасность привязанности. Рано или поздно вам все равно придется отпустить своего сына, когда он вырастет и сам изберет свой путь. И, вполне возможно, вам это не понравится. Кого вы обвините тогда, кому будете кричать, беспомощно протягивая руки: «Без него нам незачем жить»?

— В таком случае, — сказала я, — прошу простить меня за то, что напрасно отняла у вас время. Желаю вам всего доброго… и вашему сыну тоже.

Я в последний раз погладила мальчика по бледно-алой щечке, он снова ухватил меня за палец и сразу же отпустил — будто пожал руку на прощание.

— Да пребудет с тобой Сила, малыш.

* * *

Спустя несколько месяцев, когда рыцарь-джедай Тейю Фиринне вела свой первый и последний неравный бой со вторгшимися в Храм солдатами-клонами, защищая вверенных ей малолетних учеников, она отчего-то вспомнила именно этого мальчика-тогруту. И привязанность родителей, спасшую ему жизнь. Потом она вспомнила всех тех детей, которых ей не удалось привезти в Храм. Мысленно коснулась каждого… Где они сейчас?.. Что из них выросло или вырастет?.. «Да хранит вас Сила, дети. Наше время пришло, а вам предстоит жить дальше».

Выстрелы со всех сторон… Дети, жмущиеся под плащом… они мешают в бою, да и она — больше воспитатель, чем воин… Один пропущенный выстрел, второй…

«Да пребудет с вами…»