Лесная репетиция (джен)

Тихий зимний лес.

НО! В этот раз не такой уж и тихий. Его тишину прерывает планомерное шуршание и недовольное бурчание. В центре поляны возвышается огромная гора конфет «Турбо», вокруг которой расположились лесные обитатели. Они молча и с обречённостью разворачивают конфету за конфетой, надеясь найти тот самый заветный вкладыш.

Алиса, сидя на бревне, с хрустом развернула очередную конфету, развернув фантик и посмотрела на него...

— Чёртова Suzuki! — она злобно бросила кусок бумаги в гору других, и раздражённо сжала кулаки.

Она посмотрела на остальных: Волчик ковырялся в куче фантиков, держа в зубах сразу три конфеты, Медвежутка лениво откидывал ненужные обёртки, а Сова аккуратно складывала их в отдельную стопку. Хозяин леса невозмутимо разворачивал очередную конфету.

— Зачем мы вообще этим занимаемся?! — раздражённо спросила Алиса, разглядывая следующую конфету.

Все молча переглянулись, и лишь медвежонок, покашляв, наконец решился ответить:

— Ну, эээ... сцена же должна быть, кхм, аутентичной, — лениво проговорил он.

Алиса нахмурилась и подняла несколько случайных вкладышей из горы:

— Ну вот чем вам не подходит, например... — она прищурилась и прочла, — Jaguar?

Она подняла ещё один.

— Или Rolls-Royce? Это ведь красивые машины! Почему, чёрт возьми, именно Mercedes?!

Хозяин леса поднял на неё взгляд и сухо ответил:

— Сценарий требует этого. Будь терпеливее.

Лисица поёжилась, представляя, сколько времени им ещё придётся возиться с этим бесполезным занятием.

— А почему нам никто не помогает? Где все?! — её раздражение нарастало.

Сова, даже не поднимая головы, ответила:

— Сценаристы сказали, цитирую: «Вкладыш связан с лесом, значит вы его и должны искать».

Алиса замерла, затем прищурилась:

— Это как вообще связано?!

— Никак, — невозмутимо сказала Сова. — Они просто не хотят тратить дополнительный бюджет. Всё ушло на производство брелков и тетрадок.

Некоторое время все молчали, разглядывая гору конфет.

И тут Волчик открыл рот, проглотив карамельку:

— Н-наааам ещё предстоит мнооого р-р-работы после того, как мы найдём нужный.

Алиса настороженно посмотрела на него:

— Я что-то не знаю? Что ты имеешь в виду?

Волчик потупил взгляд, не зная, как сказать правду.

— Нет... — в её голосе послышались нотки паники. — Не говори мне, что... мы... именно МЫ будем строить этот чёртов гараж?!

Волчик печально кивнул.

— Я убью их... — прошипела Алиса, нервно закидывая конфету себе в рот.

Примечания:

Оставляйте любую активность: комментарии, впечатления, критику, всё приветствуется. Также попрошу, если будете читать дальше, оставлять комментарии под каждой главой, так как они обособлены друг от друга.

Несколько работников съёмочной площадки подъехали к ближайшему супермаркету и поспешно направились ко входу. Один из них громко позвал:

— Директора можно?

Спустя пару минут из подсобки вышел невысокий мужчина в костюме и с недоверием посмотрел на гостей.

— Чем могу помочь?

Один из работников вытащил из кармана потрёпанный блокнот, он перелистнул несколько страниц и, взглянув на директора, серьёзно спросил:

— Сколько у вас банок сгущёнки?

Директор удивлённо приподнял бровь:

— А вам зачем?

Работник устало закатил глаза и произнёс:

— НАМ НУЖНО ВСЁ, ЧТО У ВАС ЕСТЬ!

Директор переглянулся с кассиршей, пожал плечами и кивнул:

— Нужно смотреть опись, пойдёмте.

Прошло несколько минут, прежде чем он нашёл нужный документ, проведя пальцем по строчкам.

— На данный момент у нас есть… двести семьдесят четыре банки. Вас устроит?

Работник быстро закивал:

— Отлично, берём всё!

— Тогда пройдёмте на склад.

Через несколько минут они уже стояли у кассы, наблюдая за тем, как недовольные грузчики таскали с полок и склада всю припасённую сгущёнку. А уставший кассир, лениво сканировал гору банок.

— Слушай, а зачем нам столько?

Его напарник, стоявший рядом, повернул голову, убирая блокнот:

— Мы же мистику снимаем... Я не знаю почему, но сгущёнка постоянно пропадает. Наверное, игроки слишком часто переигрывают сцены.

Он задумчиво почесал затылок.

— А может...

Его глаза расширились, когда он заметил за углом торгового зала медвежью маску, аккуратно выглядывающую из-за стеллажа.

— Как он вообще здесь очутился? Ах ты косолапый обжора!

Работники бросились к в его сторону, но маска мгновенно скрылась, а где-то вдалеке послышался удаляющийся топот медвежьих лап.

Примечания:

Оставляйте любую активность: комментарии, впечатления, критику, всё приветствуется. Также попрошу, если будете читать дальше, оставлять комментарии под каждой главой, так как они обособлены друг от друга.

Довольная лисица носилась по магазину, как вихрь, собирая у примерочной ворох шуб, которые ей приглянулись. Сотрудники стояли в ужасе, наблюдая за тем, как лесная братва захватила их уютный уголок роскоши, причём с внушительной группой сопровождения. Алиса, покачивая хвостом, совершенно не замечала их состояния.

Антон, наблюдая за происходящим, спросил:

— Может её кто-нибудь остановит? Мы же тут до конца дня застрянем.

Волчик протянул:

— А ты попр-робуй, оторр-вать лисицу от выбора новых шуб, я на тебя посмотр-ррю. — Он хрипло засмеялся.

— Ну вот почему она, а не я?! — Катя Смирнова скрестила руки на груди, раздражённо наблюдая за процессом. — Почему на неё такой бюджет выделили? Чем я хуже?! — её голос был ядовит, как всегда.

Тем временем шубная гора росла в геометрической прогрессии.

Рома Пятифан лениво пожал плечами:

— Твою ветку вырезали, зато про тебя нарисуют комикс. Чего тебе ещё нужно? Или ты ревнуешь своего Ромео к ней? — Он хитро взглянул на Антона.

Катя прищурилась:

— Ещё одно слово, и тебя ждёт ад.

— Я закончила! — довольный голос Алисы прервал перепалку.

Все моментально расселись по местам, готовясь к... модному приговору!

Алиса отдёрнула штору примерочной, на ней была надета ослепительно белая шуба. Она грациозно покрутилась вокруг оси:

— Ну как вам?

Волчик начал первым:

— По моему, в ней ты выгладишь рр-оскошно, совсем как снежная королева!

Антон прищурился:

— Красиво, но если не собираешься перекрашивать шерсть на лице в белый, лучше не надо.

— Слишком пафосно, — поджала губы Катя.

— Нет, — лаконично сказал Хозяин леса.

Алиса удивлённо посмотрела на него:

— Что «нет»?

— Просто нет, — спокойно повторил он.

Медвежутка в это время уже мирно похрапывал, на него рассчитывать не приходилось.

— Совушка, а ты что думаешь? — Алиса с надеждой посмотрела на сову.

Та замялась, но всё-таки выдала:

— В ней ты... эм... слишком полная.

Лисица обиженно надулась и скрылась в примерочной. Шуба за шубой, час за часом — ничего не подходило.

Но вдруг...

Она вышла в рыжей шубе с белыми вставками.

— А эта?

Все оживились.

— Ты выглядишь восхитительно! — Совушка восторженно защебетала.

— С-с-олидарен, — Волчик кивнул, поджав губы в довольной ухмылке.

— Да, — кратко ответил Хозяин леса.

Медвежутка всё ещё спал.

Антон посмотрел на Алису:

— Эта шуба подчёркивает твою... грацию. Ты выглядишь так, словно она изначально была создана, чтобы её носила именно ты.

Катя фыркнула, но махнула рукой, признавая поражение.

Рома показал большой палец вверх.

Алиса обернулась к зеркалу, улыбаясь:

— Ну, не так уж и долго, правда?

Тем временем за окном уже вовсю хозяйничала ночь.

Тихая ночь. Лунный свет освещает заснеженный вход в дом Антона. Вокруг собралась лесная бригада: Волчик, сова, медвежутка, Хозяин леса и, конечно же, Алиса с указкой. Репетиция в самом разгаре.

— Пр-р-ривет др-р-руг… — натужно тянет Волчик, стараясь звучать как можно дружелюбнее.

— Неправильно! — с резкостью отрубила Алиса и шлёпнула Волчонка указкой.

— А-а-а! Мой нос! — простонал он, потирая больное место. — Ну за что?! Я же старался!

— Стараться мало! — деловито ответила Алиса, обойдя его кругом, как строгий режиссёр. — Услышат тебя зрители и решат, что у нас лес некультурный! Стыдоба!

Она повернулась к Хозяину леса:

— У нас нет другого волчонка на замену?

Тот лишь молча покачал головой.

— Ну значит, будем работать с тем, что имеем, — вздохнула Алиса и повернулась к Волчику. — Открывай рот.

— Чего? — испугался тот, пятясь назад. — Ты что делать собралась?

— Профилактика дикции, — с улыбкой хищника проговорила лисица, вытянула из-за спины кусок мыла и схватила Волчонка за морду.

— НЕ-Е-Е-Е-Т! — раздался протяжный крик, когда Алиса ловко натёрла ему язык мылом.

— Попытка номер два! — скомандовала она, отпуская жертву.

Прошло много попыток. Волчику уже давно надо было выдать медаль за стойкость: язык чесался, мыльный вкус не отпускал, но он продолжал упорно повторять одну и ту же фразу под немигающим взглядом рыжей деспотки с указкой.

— Снимаем! — раздался голос за кадром.

Спустя пару реплик...

— И уж тогда заводи разговор. — Сказал медвежутка.

Выходит Волчик.

— Как я р-р-рад! — с придыханием проговорил он.

О нет.

— Дегенер-р-р-рат! — довольно добавил Волчик, как ни в чём не бывало.

Из ушей Алисы, казалось, вот-вот пойдёт пар. Как-будто где-то далеко за кадром затрещал воображаемый самовар. Медвежутка чуть не поперхнулся от смеха. Хозяин леса закрыл глаза, чтобы не видеть, как сейчас пострадает ни в чём не повинный (почти) Волчонок.

— Снято!

— Кого-то не спасти от очередной порции мыла, — тихо сказала Сова, склонив голову набок.

Волчик понял, что наделал, только когда услышал щелчок. Алиса уже вынимала из рукава свежий кусок мыла и неспешно надвигалась с видом профессионального чистильщика.

— Дегенерат, говоришь…? — мурлыкнула она, растягивая слова.

— Не-е-ет, подожди-и! Это была импровизация! — завопил Волчик, уносясь в лесную чащу, оставляя за собой только снежный след и запах страха.

— Импровизация, говоришь? — донёсся в ответ голос Алисы, а потом — крик и хлюпанье, кто-то опять мыл язык мылом и поласкал свежим снегом.

Примечания:

Оставляйте любую активность: комментарии, впечатления, критику, всё приветствуется.

Главный источник вдохновения — https://www.youtube.com/watch?v=pd342TR6PCM

Ночь. Съёмочная площадка. Камера на перерыве. Режиссёр сидит с кофе, от усталости подложив себе под спину чью-то подушку. Подходит человек в жилетке с надписью «Кинозооотдел» и с дипломатичным выражением лица протягивает лист бумаги.

— Простите, мне поручено передать официальную жалобу.

Режиссёр уставился на лист.

— И от кого?

— От участника съёмочного процесса. Животного актёра. По статье 4.1 «Этическое обращение с артистами на четырёх лапах». Имя заявителя — Жулька. Собака.

Режиссёр недоумённо моргнул.

— Что, простите?

Профсоюзник кивнул:

— Претензия по поводу однообразного рациона на съёмках. Цитирую: «В течение последних трёх дней, в сорока восьми дублях одной сцены, заявитель получала в качестве угощение исключительно один и тот же сорт варёной колбасы, производства условного мясокомбината, с неизменным послевкусием картона. На момент подачи жалобы организм перестал воспринимать колбасу»

Режиссёр провёл рукой по лицу:

— Господи… вы серьёзно?

— Абсолютно. Там есть даже подпись. Лапой.

Режиссёр вяло посмотрел на конец листа. И правда: неровный отпечаток лапы и надпись уже человеческой рукой:

«С уважением. Жулька. Заслуженная собака.»

— Так… — он вздохнул. — И что теперь?

— Заявитель просит заменить угощение на сыр, индейку или, в крайнем случае, курицу. Иначе — бойкот. Лечь пузом вверх и больше не вставать.

Режиссёр уставился в темноту, где Жулька уже лежала на спине в знак начала протеста, глядя в небо с выражением вечной обиды.

Он потянулся к рации:

— Кто-нибудь, принесите… чего-нибудь. Без колбасы.

Примечания:

Оставляйте любую активность: комментарии, впечатления, критику, всё приветствуется.

Ноздри Тихонова злобно раздулись. Он сидел над делом уже несколько часов, разглядывая фотографии, допросы свидетелей и отчёты экспертов. Все улики сводились к одному, преступление было совершено методично и хладнокровно…

Алиса сидела по другую сторону стола, сцепив лапки в наручниках. Она уже минут десять как заскучала и рассматривала шов на перчатке.

Тихонов резко вскочил. Стул скрипнул, папка с грохотом шлёпнулась о стол. Алиса дёрнулась от неожиданности.

— Двадцать восемь килограммов сладостей! — рявкнул Тихонов, тыкая ей в лицо фотографией.

На фото были дети. С липкими пальцами, глазурью на щеках, карамелью в волосах. Один из них лежал в углу, обнимая живот. Рядом гора фантиков и злополучный стол, буквально трещащий под весом тортов, зефира и шоколадных рулетов.

— Ты кормила их без остановки! А с ближайшего магазина пропали ВСЕ сладости! Даже сахар!

Алиса улыбнулась, глядя на фото:

— Они так мило лежат… как медвежата.

— Дети пришли на обычную ёлку, а ушли с преддиабетом! Тебе знакомы какие-то рамки?

— «Рамки» — понятие растяжимое, — философски пожала плечами Алиса. — Не сказать, что они были сильно против... — добавила она, облизнувшись.

— Молчать! — рявкнул Тихонов, стукнув кулаком по столу. — Я знаю, ты — главная сладкоежка этого села. Почему ты не признаешь свои преступления? Преступления против детской печени, зубов и здорового питания?!

— А кто вообще определяет норму потребления сахара? Я, между прочим, дарю всем радость!

Дверь кабинета распахнулась. На пороге стоял другой милиционер, растерянный и взъерошенный.

— Тихонов, у нас... чрезвычайная ситуация. — проговорил он, тяжело дыша.

— Что ещё? — буркнул Тихонов.

— Дети. — Он сглотнул. — Толпа детей у входа. Бунт c плакатами.

Тихонов замер.

— Какие ещё плакаты?

— «Свободу лисичке-сестричке», «Конфеты — это права ребёнка», «Алиса не виновата, она наш герой!».

Алиса медленно повернулась к Тихонову с победной ухмылкой.

— Я ведь говорила, что дети умеют быть благодарными. Особенно если их не ограничивать.

За окном раздался крик:

— Верните нашу лисичку!

Тихонов глубоко вздохнул.

— Вызывайте ОМОН.

— Серьёзно? Снежки? В лесу? — недоумённо спросил Антон, опуская лист со сценарием. — Вас ничего не смущает?

Съёмочная площадка кипела: кто-то проверял свет, кто-то таскал провода, кто-то уже третий раз споткнулся о забытую кем-то шапку. Но сильнее всех кипела Алиса, стоявшая рядом с Антоном, с руками скрещёнными на груди и выражением лица, будто она сдерживает древнее зло. Её зрачки сузились до максимума, а взгляд в сторону режиссёра был такой, что мог бы расплавить объектив.

Что же её так разозлило?

Режиссёр, не поднимая глаз от раскадровки, буркнул:

— Мы и так отстаём от графика. Если есть претензии — говори сразу, у меня нет времени на догадки.

Антон устало провёл рукой по лицу, прочистил горло, и, не без опаски глянув на Алису, которую трясло от недовольства, начал:

— Вы вообще представляете, какие сугробы в таёжном лесу? Там под метр.

— Каким образом мы будем бегать по ним и играть в снежки?

— Каким образом эта сцена вообще может длиться так долго?

— Мы ещё должны добежать до поля, где по сценарию начинается драка?

— Мне стоит продолжать?

Алиса, услышав это, лишь злобно хрустнула пальцами. Её глаза вспыхнули, а шерсть на загривке поднялась. Ни один звук на площадке больше не раздавался. Даже микрофонщик, кажется, задержал дыхание.

Дальнейшее мы, конечно, показать не можем. Есть определённые рамки цензуры, и в них не вписывается то, как хищная лиса внезапно начала высказывать своё мнение о сценарии, производственном менеджменте и снежной политике в целом. А потом... Яростно начать закапывать всех по её мнению виновных в сугроб...

Переход к флешбэку. Ситуация, из-за которой она такая злая:

— И-и-и... снято! — подытожил режиссёр, снимая последний кадр первого похода в школу.

Антон, с облегчением выдохнув, вышел на улицу. И тут заметил такую картину:

Рядом, в специально подготовленных креслах с термосами, уже сидели Алиса и Полина, обе с распечатками сценариев.

Антон подошёл ближе и услышал разговор.

— Ух, ну мне всё понятно, — сказала Полина, закрыла свой сценарий и положила его на стульчик. — Пойдёмте внутрь, а? А то холодрыга редкостная. — Она поёжилась и обхватила себя за плечи.

Алиса, не отрывая взгляда от текста, тихо фыркнула. Затем медленно подняла морду в сторону Полины, блеснув своими белыми клыками.

— О-о-о, какая недотрога… — протянула она. — Может, поживёшь со мной годик в лесу? Я тебя закалю! — весело пропела она.

Полина удивлённо подняла брови, но через пару секунд на её лице появилась милая, невинная улыбка. Антону даже показалось, что она что-то задумала.

— Да нет, не нужно, — ответила она самым безобидным тоном, махнув рукой. — Куда мне до тебя «королевы тайги», а сколько ты сможешь продержаться на морозе? — Как бы невзначай спросила она.

Алиса подошла ближе и прошептала ей в ухо:

— Таких цифр в природе нет. Ты в лёд превратишься, пока я всё ещё стоять буду.

— М-м-м... Понятно. Ладно, у вас своя репетиция, я пойду готовиться к своей.

Она скрылась в здании, а в этот момент к Антону и Алисе подошёл режиссёр.

— Эй, вы двое! — позвал он.

Они повернулись одновременно и замерли в ожидании.

— Сначала репетируем вашу сцену на заднем дворе, потом переходим к сцене с Полиной. Ясно, Антон?

Режиссёр повернулся к нему, и Антон кивнул.

— Ты свою задачу знаешь. Повтори.

Антон спокойно проговорил:

— Школа, класс, драка, удар по лицу Семёну, выбор нарисованной лисы на стекле, возвращение сюда вечером. Всё верно?

— Правильно. Ждём тебя через несколько часов.

Антон молча кивнул и ушёл в здание школы.

Режиссёр повернулся к Алисе:

— А ты всё прочитала?

Алиса только зевнула и лениво потянулась:

— Да тут читать-то нечего.

Она взяла лежащий на стуле сценарий, перелистнула несколько страниц и нахмурилась.

— Разве что... вот это. Тут написано «за несколько часов до сцены быть в сугробе» Это что вообще значит?

Режиссёр приподнял бровь и спокойно объяснил:

— То и значит. Чтобы сцена выглядела реалистично, зритель должен поверить, что ты долго сидела в снегу. Если ты просто прыгнешь туда за три минуты до съёмки, не сработает. Нужно, чтобы одежда изменилась, голос, поведение...

Алиса уставилась на него:

— То есть вы предлагаете мне несколько часов сидеть в сугробе?

Режиссёр пожал плечами:

— Пока ты свободна, можешь заниматься своими делами. Но в назначенное время ты должна будешь провести пару часов в сугробе, дожидаясь Антона.

— На что я подписалась… — пробормотала Алиса.

Она раздражённо вздохнула, глядя на бескрайний белый простор, и, будто смирившись с судьбой, бросила:

— Ладно, так уж и быть. Сугроб — так сугроб.

После этих слов она молча развернулась и… исчезла. Не ушла, не пошла именно растворилась, словно унесённая порывом ледяного ветра. Только слабый след лап остался на снегу да и тот быстро замело.

Режиссёр некоторое время смотрел на пустое место. Потом тяжело вздохнул и направился обратно в школу.

На входе его встретила Полина.

— О, как удачно, — сказала она, явно поджидая его. — Я как раз хотела с вами поговорить...

* * *

Алиса подошла к указанному месту точно по расписанию. Задний двор школы — та ещё локация. На обшарпанной стене кто-то вывел баллончиком бессмысленные каракули, в снегу валялись смятые окурки, там же, кто-то оставил шприц, и всё это великолепие венчал сугроб под одиноким деревом, как раз тот самый, который был прописан в сцене.

Лисица оглядела двор с выражением «прекрасно, просто замечательно», потом посмотрела на небо. пожала плечами и глубоко вдохнула.

— Ладно… — пробурчала она. — Подписалась — полезай.

С этими словами она юрко нырнула в сугроб. Снег хрустнул, и лисичка скрылась внутри. Сверху осталась только гладкая белая поверхность ни малейшего намёка на артистку внутри. Время шло. Сначала медленно. Потом очень медленно. Потом... настолько медленно, что у Алисы начала зудеть левая бровь от скуки.

Она лежала в снегу, зарывшись до ушей, и думала.

«Ну, слава богам, это не сцена настоящей охоты. Вот была бы прелесть прыгай из сугроба в сугроб... Прекрасная картина для промо-кадра»

Она повернулась на бок. Насколько это возможно. Шуба, конечно, промокла уже до середины. Спина затекла. Кончик хвоста вообще потерял всякую чувствительность. Но она всё ещё терпела.

Но с каждой минутой энтузиазма становилось всё меньше.

«Сколько там времени прошло? Час? Полдня?»

Она прищурилась.

«Они же сказали — пару часов…»

Лиса тихо зарычала себе под нос.

«Да я сейчас прорыв устрою такой, что мало не покажется…»

Но всё равно продолжала лежать.

Она уже не чувствовала ушей. Снег начал проникать за воротник. Перчатки отсырели. Даже глаза подмерзли моргать стало сложно. И всё-таки, несмотря ни на что, она продолжала терпеть. Потому что «так надо». Потому что «для кадра». Потому что «магия кино».

Пока в какой-то момент не поняла — хватит.

Очень медленно, с ледяным достоинством, она вытянула шею вперёд и аккуратно, как пробуждающийся вулкан, пробила снежный купол своей мордой. То, что она увидела, заставило её брови медленно поползти вверх.

Площадка была пуста. Ни камер, ни съёмочной группы, ни режиссёра. Только мягкий свет луны, хрустящие тени деревьев и тишина. Глубокая, звенящая, безмятежная ночь.

Алиса моргнула.

Один раз.

Потом второй.

На третий раз, в её глазах зажглось что-то нехорошее.

Тело лисицы вздрогнуло. Вся её фигура напряжённо застыла, как пружина перед выстрелом. Снег сам начал отваливаться от её плеч. Даже окружающая температура, казалось, поползла вверх — просто от уровня её кипящей ярости.

И наконец, голосом, в котором смешались злость, ирония, сарказм и чистая, отточенная мстительность, она процедила сквозь зубы:

— Я… их… всех… закопаю. В эти же сугробы. Лично. С любовью. С декорациями. И чтобы не вылезли.