m.o.r.a.l. (гет)

Слабый холодный свет настольной лампы освещал небольшое помещение, странно напоминающее реанимационную комнату. В отдалении слышался звук тиканья настенных часов, хотя циферблата нигде не было видно. Чувствовалась смесь запахов больничных препаратов, железа и машинного масла.

-Добрый день,-прозвучал хриплый, мягкий голос.

Мужчина сидел на стуле у моей койки. Его длинные кривые пальцы переплелись в спокойном, терпеливом жесте на его коленях. Пронзительные голубые глаза сквозь узкие щели изучали моё растерянное, осунувшееся лицо.

-Кто Вы такой? Где я?

-Меня зовут Джон. Ты в надёжном месте.

Он отвечал коротко, без лишних слов. И всё же он представлял собой загадочную фигуру.

Мне казалось, у меня совсем не было сил. Мне едва удалось подняться и присесть, упираясь руками в жёсткую больничную койку. Прямо передо мной в темноте простиралось огромное, тёмное и мрачное помещение, заваленное изуродованными манекенами и какими-то железками, проволокой и прочим хламом.

Из моей памяти чудесным образом исчезли события из недавнего прошлого. Казалось, остались лишь тени, отголоски, отрывки. Моя рука потянулась к краю простыни, которой были накрыты мои ноги.

Джон мягко остановил мою руку. Его плоская ладонь была холодной.

-Разве ты ничего не помнишь?

-Я хочу увидеть,-отозвался мой безэмоциональный, подавленный голос.

Тонкая ткань медленно обнажила культю на левой ноге. Моей стопы уже не было. Она навсегда осталась в другом месте.

Чуть выше щиколотки рана была несколько грубо, но надёжно обмотана бинтами. Моё сердце забилось быстрее, а воспоминания стали проступать явственнее в моей памяти.

-Победа досталась тебе большой ценой, правда?

В голосе Крамера не было ни намёка на злобную иронию. Его глаза по-прежнему изучали моё кислое лицо.

Слова застряли где-то в моём горле. Мне нечего было сказать. Моё тело и моё состояние были истощены.

-Всё позади. А впереди тебя ждёт новая жизнь. Бояться не нужно.

Джон тяжело поднялся, отодвигая стул.

-Если захочешь поговорить, я буду в соседней комнате.

Он немного откашлялся, и, придерживая руку у живота, удалился, скрываясь в темноте.

Моя голова безвольно откинулась на пышную, большую подушку. Через некоторое время мне удалось немного успокоиться.

У стены всего в метре от меня стояли костыли. «Как предусмотрительно,»-проснеслось в моей голове.

Во мне смешались разные чувства. Мне хотелось поесть, нормально поспать, принять душ, но больше всего мне хотелось очутиться в настоящей больнице с настоящими врачами, чтобы почувствовать безопасность. Меня не покидало странное, давящее ощущение того, что кошмар продолжается.

Мне удалось дотянуться до моих, теперь уже ближайших «друзей». Костыли оказались высоковаты для меня, но без них передвигаться было невозможно.

* * *

Джон сидел у наклонного стола, его руки с известной точностью и даже с каким-то изяществом, контрастирующим с его внешней простотой, изображали углём на толстой бумаге какой-то мрачный рисунок. Легко прослеживался простой контур головы. Было видно глаза, выпученные в ужасе, а нижняя часть лица была скрыта сложной конструкцией.

Услышав приглушенный стук костылей и скрежет пыли под моей ногой, Конструктор обернулся. Он окинул взглядом мою жалкую фигуру: растрёпанные волосы, тёмные круги под глазами, опущенные в усталости уголки рта, бледные губы и одежда, висящая на мне тряпьём. И судя по всему одежда эта была не моя, а его-он переодел меня, пока моё умирающее тело валялось в отключке.

-Садись.

Дождавшись, когда я устроюсь на табуретке, первой попавшейся под руку, он продолжил:

-Помнишь ли ты, что случилось?

-Теперь-да,-мои губы едва шевелились. Моя натура сама по себе была несколько стеснительной, зажатой, подавленной, незаметной. Мой мягкий характер выдавало всё-мой голос, моё тело, мои повадки.

-Чувствуешь ли ты изменения?

-Их трудно не почувствовать,-из моего горла вырвался сухой, нервный смешок.

-Я не о том. Я о твоём видении мира, о твоей жизни. Твой урок был суров, и я искренне надеюсь, что он усвоен. Навсегда. У тебя наверняка есть вопросы. Я готов ответить.

-Их так много, что трудно уловить хоть один из них.

Мои слова были правдой, вопросы в самом деле кружились в моей голове, словно водоворот.

-Тогда я постараюсь угадать. Ты наверняка думаешь о том, что дальше?

-Да.

-Это хорошо. Твоя жизнь прежней уже не будет. И дело не только в…снижении мобильности. Я хочу предложить тебе ещё один выбор. Ты ничего не потеряешь, тебе нечего бояться,-успокаивающе заверил Крамер.

-Что за выбор?

-То, что я делаю-не просто извращённые игры, как могло показаться. Ты и твои коллеги оказались в такой ситуации из-за веры в безнаказанность, апатии, безволия, из-за того, что разрушало каждого из вас. Но встретившись лицом к лицу со смертью вы получили шанс возродиться. Начать сначала. Ты понимаешь?

-С трудом.

-Посмотри на себя. По-настоящему. Твоя нога перестанет болеть, ты сможешь ходить с помощью протеза. Твои силы восстановятся, усталость сменится бодростью, но главное-твоё ощущение жизни после того, как пройдя через ад, тебе удалось спасти своё богатство. Скажи мне, что ты чувствуешь? Стала ли яснее ценность твоей жизни?

-Да…

Загадочные слова Джона складывались в какие-то сложные, замысловатые предложения. Так мне казалось. У меня было ощущение, что этот человек гипнотизирует меня. Но он был прав.

Моя жизнь казалась мне бессмысленной. Амбиции, некогда окрылявшие меня в школьные годы, угасли. Моя учёба в университете катилась куда-то вниз и жизнь сама по себе становилась бессмысленной, неинтересной. Пока мне не пришлось сыграть в игру.

-…моя цель не в том чтобы просто наблюдать за страданиями других и тешить самолюбие, наслаждаться отчаянием. Моя цель-показать, что есть разница между тем, кто хочет жить и тем, кто будет жить. Это…некоторое исследование, проверка человеческой воли.

-Вот как. А что с другими? Со мной в твоей «проверке» участвовали ещё несколько человек, что с ними стало?

-Об этом тебе не следует беспокоиться. Поверь мне. Каждый из них поплатился за свои ошибки. То, что тебе пришлось пройти, изменило тебя во многих отношениях, пусть даже сейчас ты этого не замечаешь. Скажи мне: ты хочешь обрести новую цель жизни? Хочешь помочь мне учить людей ценить жизнь?

Хочу ли я помогать Джону в его миссии? В тот момент не было никакой ясности. Вся следующая ночь прошла в раздумьях. Мне удалось уснуть только к утру.

Меня разбудил звон будильника. 10 утра. Мои тяжёлые веки сонно раскрылись вопреки моему желанию.

-Утро,-несколько торжественно проговорил Джон, ставя тарелку с яичницей и тостами на тумбочку возле койки.

Сквозь грязные заводские окна сочился солнечный свет. Мне удалось наконец мельком рассмотреть Крамера не в полумраке.

Он обладал нетипичным лицом. Его профиль впечатлял своей угловатостью, которая отнюдь его не уродовала. Глаза Конструктора были прикрыты тяжёлыми веками, из-за которых они казались огромными и какими-то выпученными, как, скажем, у хамелеона. Черты его лица несколько заостренные, брови вечно вскинуты вверх под продольными явственными морщинами на выпуклом лбу. Острый кончик его аккуратного, тонкого римского и горбатого носа был слегка вздёрнут.

Он выглядел болезненно. Даже такому недалёкому человеку, как я, это было ясно: бледная кожа, туго обтягивающая аккуратно выточенное лицо; смягчённые контуры ключиц, напоминающих разлёт велосипедного руля; худые длинные ноги, костлявые запястья, бесцветные непослушные кудри, кое-где ещё дающие намёк на то, что когда-то они были рыжими, слегка воспалённые веки и синюшность в уголках глаз. Время от времени Джон сухо кашлял, прикрывая рот рукой. Всё указывало на то, что он чем-то болен.

-Ты подумала над моими словами, Корбетт?

Корбетт-это имя всегда казалось мне странным. Оно звучало для меня словно глухой стук, но подходило мне. Именно, что глухой стук…

-Да. Но у меня остались вопросы. Для начала, почему Вы не отправили меня в больницу, зачем Вы заботитесь обо мне?

-Ты показала, что достойна жить, поэтому я и не оставил тебя умирать. Таковы правила. До больницы ты бы едва ли дожила. Так что…моя предусмотрительность оказалось весьма кстати.

-Предусмотрительность?

-Да. Я ничего не делаю просто так, Корбетт. Каждый шаг просчитан. Всегда. Ты увидишь это. Так что же?

-Я хочу разделить Вашу цель.

Решения принимаются в одно мгновение. Иногда для меня эти решения более неожиданны, чем для окружающих. Так случилось и тогда.

У меня не было того, что держало бы меня в обществе, не было того, что заставляло бы меня тосковать по месту, которое должно быть домом. Возвращаться некуда и незачем. И я решила ступить в эту тьму, которую открыл для меня Конструктор. И по иронии судьбы эта тьма была каким-то путеводным лучом. Некоторое время.

Прошло достаточно времени, чтобы культя наконец зажила.

Джон даже сделал для меня протез-обычный, но качественный.

-Роскошь,-пробормотала я, вставая на обе ноги. Я попробовала сделать пару шагов. Меня не покидало ощущение, что я заново учусь ходить…было в этом что-то символическое. Вновь прибывшие в этот мир ведь тоже рано или поздно учатся передвигаться.

-У тебя есть образование,-констатировал Крамер, не отрываясь от чертежа,-твои знания и навыки могут пригодиться.

Он искоса взглянул на меня, уголки его рта были тронуты слабой улыбкой.

-Я в этом почти уверена.

* * *

Не стоит говорить, что физическое образование и некоторые ранние мои увлечения здорово помогли в освоении чудовищного дела Джона.

Когда мы собирали конструкции ловушек, я не осознавала по-настоящему, что делаю. Но спустя некоторое время всё чаще мои мысли подвергали сомнению мой выбор, мою деятельность, саму правильность или неправильность того, чем я занималась.

Джон, наверное, меня жалел. Я говорю это, потому что он никогда не заставлял меня, скажем, похищать людей, что вполне меня устраивало. Это делали другие его сообщники, которых я в то время не знала, а только иногда слышала их имена: некто детектив, ещё какой-то доктор Гордон, Аманда…они оставались незнакомцами, бесплотными именами.

-Собирайся. Ты должна увидеть кое-что.

Джон умел в любое время оставлять несколько безэмоциональное, совершенно спокойное выражение лица, и сейчас он говорил так, словно зовёт меня посмотреть какой-нибудь учебный эксперимент.

Но, как бы цинично или странно это не звучало, для Джона это и правда был просто эксперимент. Он привёл меня в сырой и тёмный подвал, мы сели в каком-то неприметном помещении и стали наблюдать за несчастным, помещённым в орудие убийства Джона…если точнее, наблюдала за этим я в перерывах между тщетными попытками ускорить течение времени и приблизить завершение «урока». Джон стоял рядом. Он терпеливо ждал, когда закончится испытание. Смотреть ему уже было не нужно. За месяцы своей преступной деятельности он наблюдал достаточно. Но Конструктор хотел, чтобы это увидела я, чтобы это был мой взгляд со стороны, и не как игрока, а как его сообщника.

Испытуемый погиб.

Я наблюдала с ужасом, отводя взгляд и изредка позволяя себе взглянуть на «продукт» моей помощи Джону.

По дороге в «Гидеон» я не сказала ни слова. Мы молча брели по пустынной тёмной улице, освещённой тусклым светом редких фонарных столбов. В этом районе обитали только пьяницы да наркоманы, чьи дни были уже сочтены. Они почти не вылезали из своих жутких, убогих каморок, которые когда-то назывались квартирами. Дома в округе были плотно расставлены, всего в три-четыре этажа высотой, словно это были просто придорожные мотели.

Я отворила тяжёлую металлическую дверь и, глухо постукивая тростью, прошла внутрь холодной фабрики.

-Корбетт. Посмотри на меня.

Я медленно обернулась и взглянула на Джона. Моё лицо не выражало эмоций, но внутри меня был целый ураган.

-Скажи мне, что ты видела?

-То что мы делаем.

Крамер ступил ближе ко мне, его огромные голубые глаза испытующе глядели на меня сквозь узкие щели.

-Это не мы сделали. Это сделал он сам, и каждый его шаг способствовал тому, что он оказался там. У него был выбор. Подумай над этим. Это очень важно.