Аргус Филч и Двуличные Домовики (джен)

Кабинет Аргуса Филча пах старым пергаментом, воском и пылью. На полках, кривых от сырости, громоздились папки с надписями вроде «Нарушители 1987-1991» и «Конфисковано: особо опасное» и «Дело о слизнях в постелях Пуффендуя». На столе, под трепещущим светом масляной лампы, Филч выводил жалобу Дамблдору. Чернила растекались по желтоватой бумаге, повторяя, как заклинание, знакомые слова:

«Ученики Гриффиндора снова разнесли в щепки статуи на третьем этаже. Требую разрешения на применение Оков Онемения. Или хотя бы на мыло для ртов...»

Рука дрогнула, оставив кляксу. Филч зарычал, швырнув перо в стену.

— Проклятые сорванцы... — прошипел он, потирая виски. — Всю жизнь тут метлы чищу, а они...

За дверью что-то зашуршало.

Тишина.

Филч замер, прислушиваясь. Только скрип старых балок да шелест крыс за плинтусом. Он уже хотел вернуться к письму, как звук повторился — будто кто-то волочил мешок по камням.

— Миссис Норрис? — позвал он, хватая лампу.

Ответа не было.

Дверь скрипнула, когда он высунул голову в коридор. Лунный свет лизал стены, оставляя синеватые пятна на гобеленах. В десяти шагах мелькнул силуэт: маленький, с большими ушами, сгорбленный под тяжестью глиняного горшка. Из-под крышки высовывались лапки — жирные, покрытые бородавками. Жаба.

— Эй! — крикнул Филч. — Ты! Домовой! Что ты...

Эльф метнулся в сторону кухонной лестницы, прижимая горшок к груди. Жаба внутри зашипела, будто кипящее варево.

— Нет, ты только посмотри... — Филч схватил связку ключей и рванул в погоню. — Воровство? Порча имущества? Да я тебя...

Ненависть подступила комом к горлу. Даже эти жалкие твари — и те умели щёлкать пальцами, исчезать в воздухе, творить то, что ему, чистокровному сквибу, было недоступно. «Гадёныши... — мысль обожгла, как удар плети. — У них магия вместо мозгов, а у меня...» Он сжал кулаки, вспоминая тысячу унижений: замки, которые открывались без ключа; пятна, исчезавшие до его ворчания; весь этот проклятый мир, смеющийся за его спиной.

Эльф удирал, горшок с жабой прыгал в его руках, едва не выскальзывая, а из-под крышки доносилось недовольное шипение. Лестница вилась вниз, в подземелья. Воздух становился гуще, пропитанный запахом гниющих овощей и старого мяса. Филч приглушил лампу, крадучись за поворот. Впереди, у двери на кухню, эльф остановился, озираясь.

— Попался, — прошептал Филч, сжимая железный подсвечник.

Но эльф исчез — не в дверь, а в щель под полкой с мукой. Филч, спотыкаясь о ведро с очистками, подбежал. За полкой зиял лаз, которого раньше не было: узкий, облицованный чёрным камнем, словно пасть.

— Что за... — он провёл пальцем по краю. Камень был теплым.

Из глубины донесся голос — скрипучий, словно ржавые петли:

— Хиз'мат мекун'анд... Древний Мастер... венах...

илч почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он ненавидел магию. Ненавидел её запах, её шепот, её способность обходить правила. Но сейчас что-то сильнее страха толкало его вперёд — жгучее, давно забытое любопытство.

— Ладно, — пробормотал он, протискиваясь в лаз. — Посмотрим, что вы там варите...

Туннель вёл в пещеру под кухней. Стены, покрытые плесенью, пульсировали, словно живые. Филч затаил дыхание, выглядывая из-за выступа.

Десятки эльфов стояли вокруг каменного алтаря. В центре, на груде костей и пепла, лежало яйцо. Не птичье — огромное, с чёрной скорлупой, испещрённой рунами. Жабы облепили его, как гниющие плоды: толстые, с глазами-пуговицами, шипящие в такт мерцающим рунам. Одна из жаб лизнула собственный глаз, и Филч едва сдержал рвотный позыв.

Старая эльфиха с морщинистым лицом (шрам на шее блестел, как серебряный полумесяц) подняла кривой нож. За её спиной стояли другие эльфы, их наволочки испачканы в чём-то тёмном. В руках они держали глиняные горшки, из которых доносилось шипение.

Филч прищурился. Горшки — обычные кухонные, с трещинами и подтёками. «Хитрые твари, — мелькнула догадка. — Эльф с горшком — это нормально, эльф с жабой — подозрительно. Прячут своих гадов под видом посуды...»

— Визи служит... Визи кормит... — голос старой эльфихи заскрежетал, как галька под сапогом.

Она провела ножом по ладони. Кровь, густая и чёрная, хлынула на яйцо. Жабы зашипели, запрыгали, словно в панике, но эльфы схватили их голыми руками и прижали к скорлупе.

— Кормите! Кормите! — взвизгнула Визи.

Жабы, прилипшие к яйцу, начали раздуваться. Их кожа лопалась, из трещин сочилась слизь, смешиваясь с кровью эльфихи. Руны на яйце загорелись алым.

Филч почувствовал тошноту. В горле встал ком. Он хотел бежать, но ноги не слушались.

— Пробуждение! — завопили эльфы хором.

— Всё, хватит! — Филч выскочил из-за камня, дрожа и размахивая ключами. — Я — смотритель Хогвартса! Вы все арестованы за... за...

Он замолчал. Яйцо задрожало. Скорлупа осыпалась, обнажая чешуйчатое тело. Жабы квакнули в унисон.

Филч отшатнулся, ударившись головой о камень. Лампа выскользнула из рук, разбившись о пол.

Визи медленно повернулась. Её мутные глаза, белые, как у слепой рыбы, уставились прямо на него.

— Сквиб... — прошипела она.

Филч побежал.

На следующий день Филч проснулся с мыслью, что всё приснилось. Даже синяк на лбу от удара о камень казался случайным. Но серебристый след на полу коридора — извилистая полоса, будто кто-то протащил мокрый канат, — говорил обратное. Слизь на камнях пузырилась, словно живая, и пахла железом.

— Миссис Норрис! — позвал он, роясь в кладовке с вениками. — Где эта лентяйка...

Кошка не пришла на утреннюю «инспекцию». Филч, ворча, отправился проверять подозрительные места.

Дверь была приоткрыта. Внутри пахло горелой шерстью. На полу, среди разбросанных банок с паучьими глазами, лежала чешуя — чёрная, с маслянистым отливом, размером с ладонь. Филч поднял её, и чешуйка извилась в руке, как живая.

— Вот доказательство! — пробормотал он, суя находку в карман. — Теперь к Дамблдору...

За спиной щёлкнули пальцами.

Чешуя рассыпалась в пыль, просочившись сквозь ткань. Филч обернулся. В дверном проёме стоял эльфёнок с обожжёнными ушами. Его пальцы всё ещё были сложены в щелчок.

— Ты! — взревел Филч, бросаясь к нему. — Я тебя...

Но эльфёнок исчез с тихим хлопком. В кладовой остался лишь запах палёной шерсти да тихий смешок из угла.

— Твари... — Филч пнул ведро. — Всё против меня!

На стене, рядом с портретом рыдающей девицы, алела надпись: «ТОЛЬКО ДОСТОЙНЫЙ». Буквы сочились, будто свежая рана.

— Опять грязные шутки, — проворчал Филч, доставая тряпку.

Но тряпка прошла сквозь буквы, как сквозь дым. Кровь зашипела, испаряясь, и стена снова стала чистой.

— Чёртова магия... — Он вытер лоб. — Дамблдору надо жаловаться...

— Жаловаться?

Филч обернулся. В конце коридора стояла Визи. Её наволочка была в бурых пятнах, а в руках она держала нож для разделки мяса.

— Ты! — Филч выхватил метлу. — Я знаю, что вы затеяли!

— Сквиб не знает ничего, — прошипела Визи. — Сквиб воняет страхом. Сквиб испортит всё. А мы служим мастеру, настоящему мастеру замка.

— Я — смотритель Хогвартса! — рявкнул он, стуча метлой по полу. — Вы все будете наказаны! Вычищу вас, как крыс!

Визи засмеялась, обнажив дёсны без зубов. Её смех напоминал скрип ржавых качелей.

— Смотритель? — Она плюнула на пол. — Сквиб — пыль.

За её спиной зашевелились тени. Из каждой щели, из-за каждого портрета выползали эльфы. Их глаза блестели, как лезвия.

Филч отступил.

— Уходи, пыль, — сказала Визи. — Или станешь кормом раньше времени.

Эльфы расступились, открывая ему путь. Филч, не сводя с них глаз, попятился к лестнице.

Эльфы суетились у котлов, но замолчали, как только он вошёл. На столе дымился пудинг — багровый, с прожилками, похожими на вены. Возле него стоял старый эльф в грязной, засаленной наволочке, его кожа покрыта морщинами, как пергамент.

— Это что? — ткнул Филч пальцем в массу.

— Пудинг-с! — завизжал старик, прикрывая тарелку руками. — С клубникой-с!

Филч отшвырнул его в сторону и поднёс палец к носу. Запах крови ударил в ноздри.

— Врешь, тварь!

За спиной что-то пискнуло.

Он обернулся. Маленький эльфёнок с обожжёнными ушами пробирался к выходу, прижимая к груди знакомый глиняный горшок. Из под крышки выглядывала жаба — с ободранной кожей и безумными глазами.

— Ага! — Филч рванулся к нему, сбивая с ног старика. — Это улика!

Эльфёнок запищал, пытаясь защитить горшок, но Филч вцепился в его руку.

— Отдай! — проревел он, выкручивая пальцы.

Горшок упал, но Филч успел подхватить его. Жаба внутри выгнулась, как пружина, и выплюнула комок слизи. Липкая масса шлёпнулась Филчу прямо в лицо. Он закричал, скребя пальцами субстанцию, пахнувшую медью и гнилью.

— Тьфу! Проклятая тварь! — Филч едва не выронил горшок, но стиснул зубы.

— Не трожь-с! Не трожь!

Эльфёнок, вырвавшись, царапал Филча, как дикобраз. Смотритель, заляпанный слизью, пнул его сапогом и побежал к двери, прижимая горшок к груди.

Филч бежал по коридорам, прижимая горшок к груди. Жаба внутри билась о стенки, её шипение сливалось со стуком его сапог по камню.

— Дамблдор всё узнает! — бормотал он, сверкая глазами. — Заклюёт этих тварей в клетки... И пусть тогда сами студенты моют полы!

Он уже представлял, как эльфы в наручниках выкладывают все свои тайны, а Визи умоляет о пощаде. Но тут его лицо исказила гримаса. «А кто готовить-то будет? Эти балбесы-ученики? Или я?..» Мысль о том, что ему придётся замесить хоть одну булку, заставила Филча замедлить шаг.

— Нет, — тряхнул он головой. — Пусть Дамблдор сам варит суп!

Из горшка донеслось бульканье. Филч приподнял крышку — жаба уставилась на него огромными глазищами.

— Заткнись, жаба, а то и тебя в суп отправлю, — прошипел он на неё.

Тут что-то тяжёлое ударило его по затылку.

Темнота.

Холодный камень под щекой. Гулкое эхо капель. Филч открыл глаза. Он лежал в круглом зале, стены которого покрывали змеиные барельефы. В воздухе висел запах сырого мяса и серы.

— Проснулся, сквиб? — голос Визи прозвучал над ухом.

Эльфы стояли кольцом, их наволочки блестели в свете факелов. В центре, на груде костей, извивался василиск — уже размером с питона, глаза затянуты полупрозрачной плёнкой.

— Что... — Филч попытался встать.

— Хранитель не должен мешать, — Визи провела ногтем по его щеке, оставляя царапину. — Или будет съеден.

— Вы что творите! — Филч дёрнулся, пытаясь достать нож из сапога. — Кому вы служите, безумные маленькие гады!?

Эльфы зашипели. Василиск поднял голову, улавливая вибрации голоса.

Визи усмехнулась:

— Мы служим истине. Той, что вы забыли.

Внезапно раздалось шипение. Из тени выскочила Миссис Норрис — её шерсть дымилась, а на спине краснели два пятна, будто от присосок. Кошка бросилась к Филчу, защищая его.

— Прочь от неё! — Филч рванулся вперёд, выхватывая метлу из рук одного эльфа.

Эльфы отступили, словно испугавшись кошки. Миссис Норрис встала между ними и Филчем, выгнув спину.

Визи посмотрела прямо в глаза Филча, а затем щёлкнула пальцами так, что казалось, сама тьма отозвалась.

Василиск рванулся вперёд. Плёнка на глазах порвалась, открывая жёлтые зрачки.

Филч успел увидеть отражение в луже — пасть, полную клыков.

— Нет! — он накрыл Миссис Норрис телом.

Хруст. Холод. Тьма.

Визи шепчет у портрета Слизерина, глубоко под Хогвартсом: «Ваш завет исполнен, Мастер. Мы вернули в школу василиска». Портрет кивает.